Страница:
«Хорошо все-таки иметь в мужьях мага!» – прищурилась я.
Астор рассказывал:
– Качнешь первый – и все шарики приходят в движение. Это и есть судьба – первый значимый поступок, как первый шарик, движет всеми остальными. И большая часть людей просто послушно следует их поступательному движению. Но ты, радость моя, – золотистые глаза смотрели серьезно, – ты сделала так! – Изящная ладонь вклинилась в цепочку шариков, сбив их настроенное, синхронное движение. Нити закружились непредсказуемо, переплетаясь и путаясь, шарики стучались друг о друга и отлетали в стороны, полностью нарушая весь четко выстроенный рисунок однообразного движения… – Поняла? – спросил муж.
Я медленно кивнула, впервые начиная по-настоящему проникаться смыслом происходящего:
– Кажется, да! И что же дальше?
Астор хмыкнул и пожал широкими плечами:
– А вот это зависит только от тебя! Ты исказила нить своей судьбы. Теперь ты не зависишь от богов и демиургов – скорее они зависят от тебя, потому что твои поступки задевают также и нити их судеб, находящиеся в непосредственной близости. Делай что считаешь нужным, я верю, что ты не станешь руководствоваться чем-то корыстным или мелочным…
– Но что станет со мной, с нами? – печально перебила я излияния мужа, чувствуя, как сердце сжимается от предчувствия чего-то неминуемого и страшного.
Он погладил меня по животу каким-то отстраненным, пророческим движением:
– Увы, девочка, мое время истекает! Я пока не знаю, что это будет конкретно, но ощущаю приближение холода небытия! И к тому же слишком многое зависит от того, кто придет после меня!
Я недоуменно хмурилась, будучи не в силах постичь смысл его туманных речей.
– Скажи, ты знаешь, что случилось с моим отцом?
Вместо ответа Астор повел рукой – и перед нашими взорами появился сияющий сгусток света. Колдовское окно медленно прояснилось, отображая подвижную картинку. Я увидела порт незнакомого города и фигуру высокого мужчины, торгующегося с неопрятным капитаном корабля за место на его паруснике, следующем до Поющего Острова. На краткий миг капюшон, прикрывающий голову незнакомца, соскользнул, являя нам волну черных длинных волос и безупречно прекрасное лицо, благородное и величественное. То был мой отец, живой и здоровый, обретший свой истинный облик. Я ощутила горячую волну счастья, залившую мою ликующую душу. Астор улыбнулся:
– Ты спасла его ценой своей жизни. А теперь он собирается отыскать свою любимую женщину – принцессу Альзиру…
Я ощутила острый укол совести. Как же я могла забыть о моей несчастной матери, всеми покинутой и презираемой, больной, умирающей, блуждающей во мраке безумия.
– Любимый, я должна найти Пелену Аолы! – Я требовательно затормошила мужа. – Я просто обязана это сделать!
– Зачем? – изумился демон, вздергивая черные брови. – Это очень опасно! За часть того, что принадлежит богам, всегда нужно платить соответствующую, весьма немалую цену. Ты готова пойти на подобное?
Я хмыкнула. Мне уже приходилось отдавать все.
– Я готова заплатить любую цену! – с готовностью ответила я.
– Вот, значит, как! – Муж горестно вздохнул. – Любую! Хотя… – Он покосился на меня выжидательно, словно на сивиллу, готовящуюся изречь пророчество: – Возможно, тебе виднее!
– Астор? – Я жаждала объяснения, но муж отрицательно покачал белокурой головой:
– Я знал, что так оно и случится. Право выбора за тобой…
– Мне нужно найти Пелену! – вновь попросила я, жалобно и слезно. – Но никто не знает, где она хранится…
– Да уж, – снисходительно усмехнулся принц, – ее искали все: демиурги, боги и демоны. А нашел я!
– Нашел? – Я впилась ногтями в его плечо.
– Нашел! – Он мягко освободился от острого прикосновения и любовно поцеловал мои пальцы. – На Поющем Острове есть гора Ранмир, место упокоения королей и героев, начало звездного моста, уводящего души умерших на путь возрождения – в Обитель затерянных душ. Там находится храм неведомого древнего божества, в котором и хранится Пелена…
– Мы можем попасть туда?
– Можем! Не на саму гору, но к ее подножию. Через подвластный мне портал Тьмы. Кроме того, именно сейчас на остров направляются и твои друзья, эта своеобразная парочка с нетрадиционной сексуальной ориентацией – орк и полуэльф…
– Они живы? – радостно вскрикнула я. – Ланс и Огвур живы?
– Живы! – успокоил меня муж. – И, кроме того, – коротко хохотнул он, – умудрились навести изрядного шухера по всему Рохосскому ханству. А твой неженка Лансанариэль, между прочим, совсем не простая личность. Береги его. – Демон произнес эти слова наставительным тоном. – Береги своего красавца друга, ему предстоит сыграть важную роль в судьбе всего Поющего Острова!
Трудно было понять, на что намекает Астор, но я утвердительно кивнула головой, принося клятву.
Муж страстно поцеловал меня в последний раз и неохотно поднялся с постели.
– Одевайся. – Он кинул мне ворох свежей одежды. – События нарастают как снежный ком! Нам нужно немедленно попасть на Поющий Остров!
– А как же Эткин? – поинтересовалась я, прыгая на одной ноге и натягивая сапог. – Как же я – и вдруг без него?
– Умница! – Муж прищелкнул пальцами, торопливо творя заклинание. – Он тоже должен присутствовать при развязке! Сейчас я его предупрежу!
Мы подошли к огромному зеркалу, отразившему две высокие вооруженные до зубов фигуры. Астор снял украшенную пером шляпу и почтительно поклонился мне, сжимающей рукоять Нурилона:
– Приветствую вас, леди Астор! Готовы ли вы вершить судьбу людей, как и положено всякой настоящей уважающей себя богине?
– Готова! – Я потуже затянула пряжку портупеи.
– Тогда поехали! Все ради тебя, дорогая! – Демон хлопнул в ладоши, и нас закружил темный смерч, унося прочь из его волшебного замка и тихого сада, увлекая навстречу новым свершениям, втягивая в разверзшийся портал Тьмы.
– Каждая стерва мечтает встретить неординарного мужчину, чтобы сделать его своим ординарцем! – успела самокритично вполголоса бормотнуть я, подмигивая спутнику, и муж немедленно ответил мне согласной, все понимающей усмешкой.
Эткина одолевала хандра. Он расслабленно валялся на лугу перед королевским дворцом Силя и с умным видом рассеянно жевал первый подвернувшийся под лапу цветочек, как на беду, оказавшийся кислым, словно хинин придворного лекаря. «Как бы не потравиться ненароком или диарею не заработать!» – хмуро подумал дракон, выплевывая синенького представителя местной несъедобной флоры. Из дворца долетел очередной визгливый женский вопль. Эткин устало поморщился и досадливо смежил веки. В многострадальной голове навязчиво вертелись привычные, на этот раз вполне обоснованные претензии к скандальному и хронически неуживчивому женскому полу. Желтый березовый листочек медленно покружился над цветочной поляной и спланировал на длинный драконий хвост. В воздухе ощутимо пахло пряным ароматом приближающейся осени. «Скоро в зимнюю спячку, – окончательно решил гигант, умиленно представляя себе уютное тепло родной пещеры, погребенной под толстым слоем снега. – И пропади оно все пропадом!»
– Я же просила розовые фестоны, а ты опять зеленых наколдовал! – донеслось из настежь распахнутого окна. – Ты все специально портишь, мне назло. Я ведь отлично знаю, что изумрудный – любимый цвет этой бесстыжей девки, вашей Сумасшедшей принцессы. А меня здесь не любят и не уважают! А-а-а-а!.. – Возмущенный голосок ударился в откровенную истерику.
Эткин многозначительно хмыкнул и сознательно сунул в пасть очередную кислятину, стремясь хоть чем-то перебить гадкое послевкусие, оставшееся от нудного женского вопля, неприятного почище немытого гоблина. С крыльца кубарем скатился красный, как помидор, гневно отпыхивающийся Марвин.
– Дос-та-ла! – четко произнес маг, широко шагая по направлению к дракону. – И зачем мы эту дуру расколдовали? – Вопрос был явно риторическим.
Эткин пожал бронированными плечами и протянул некроманту синий цветочек, который тот так же автоматически немедленно сунул в рот, скривился и начал отчаянно плеваться.
– Дружище, – сдавленно просипел маг, вытирая губы вышитым платком, – если ты хочешь умереть, то я могу предложить тебе что-нибудь не столь противное на вкус, например: кураре, цианид, аква тофану…
– Крысиная отрава? – меланхолично подсказал дракон.
– Э? – поперхнулся некромант. – Ну это уж чересчур жестоко!
– Вот и я об этом же. – Гигант криво усмехнулся. – Зато метко и объективно. Именно так и называют Лилуиллу в Силе – крысиной отравой!
Уголки ярких губ Марвина печально поползли вниз.
– Ну да, подданные ее не любят, – тактично заметил он. – Но, возможно, после свадьбы княжна остепенится и поумнеет!
Эткин недоверчиво хмыкнул:
– Чую, эта свадьба будет сильно отличаться от развеселой нарронской. Недаром барон Генрих каждый день чуть свет на охоту уезжает…
– Ага, – мстительно кивнул молодой некромант. – А нам тут за него отдуваться приходится с этим, с этой…
– Марвин! – требовательно долетело из дворца. – Кто-нибудь видел Марвина?
Маг обреченно поник плечами.
Дракон спокойно перевернулся на спину, подставляя живот последним теплым солнечным лучам, его глаза насмешливо прищурились.
– И создали демиурги женщину, – выспренно разглагольствовал он. – Существо получилось злобное, но симпатичное…
– Ты об этой грымзе говоришь? – махнул рукой Марвин, указывая на дворец, гудевший, как растревоженное гнездо диких ос. – Это же просто ведьма во плоти какая-то, а не женщина, прости меня Аола!
– Зато, – наставительно оттопырил коготь дракон, – высокородная эльфийка, безусловно, по всем статьям подходящая на роль сильфской королевы!
– М-да! – чистосердечно пожалел сильфов маг. – Повезло им, ничего не скажешь! Недаром говорят, что только истинная женщина умеет буквально из ничего сотворить три вещи – салат, скандал и шляпку! Хотя салатов и шляпок здесь требуют с меня…
– Устал я от всего этого, – тихонько признался Эткин, закрывая глаза и напуская на себя унылый вид.
– От чего это? – хмыкнул некромант, присаживаясь на массивную лапу, приглашающе подставленную и согнутую.
– Устал! – еще эмоциональнее повторил летун. – Сплошной шум, гам и тарарам. С тех пор, как во дворце поселилась Лилуилла! А нервные клетки, между прочим, не восстанавливаются. Собачья жизнь! День не спишь, ночь не ешь, да еще от Мелеаны, – покосился он на поспешно отвернувшегося и виновато зардевшегося Марвина, – ни слуху ни духу. Переживаю я за нее. За что вы на девушку так в пещере накинулись?
– Генрих – тот явно от ревности, – признался некромант. – Это и дураку ясно.
– А ты?
– А я… – Маг покраснел еще пуще. – Я – от растерянности и страха. Эльфийка и демон… в голове не укладывается…
– Зато, видимо, в постель хорошо укладывается! – лукаво улыбнулся мудрый Эткин. – Эх вы, консерванты, э-э-э… нет… О – консерваторы! Не подумали, что все когда-нибудь случается в первый раз. И не обязательно это новое плохо.
– Недоброе грядет, чую! – Некромант схватился за сердце. – Магическое око являет мне ужасные картины будущего. Принцессе скоро понадобится наша помощь. Что делать-то станем, Эткин?
Дракон помрачнел:
– Сам не знаю, но тоже что-то предвижу. А с мыслями толком никак собраться не могу. То я занят, то они…
– Все-таки Ульрика – всего лишь слабая девушка… – начал Марвин.
– Нет, – насмешливо перебил летун. – Ты не прав. Слабый пол всегда сильнее сильного – в силу слабости сильного к слабому полу!
– Эк ты, дружище, загнул! – рассмеялся некромант. – А если…
Но дракон внезапно вскочил с земли, напрягшись всем огромным телом и уронив Марвина в траву. Сапфировые глаза магического существа распахнулись во всю ширь, хвост вытянулся в струнку.
– Ты слышишь это, магикус? – взволнованно прошипел Эткин.
Марвин вздрогнул, ощутив незримый призыв, идущий издалека:
– Да! Но кто зовет нас?
– Он! – торжественно выдул сгусток пламени дракон. – Великий гранд-мастер, темный принц – супруг Ульрики!
– Враг! – ужаснулся маг, панически озираясь по сторонам. – Демон!
Эткин снисходительно оскалил белые зубы в хищной усмешке:
– Враг вон у вас по дворцу бегает и всем почем зря нервы треплет! А Астор давно уже отринул Тьму и перешел на сторону Света из искренней любви к нашей бесценной Мелеане! Открой же свое сердце, маг, и внемли его зову!
Марвин послушно закрыл глаза и прислушался. И голос демона зазвучал, завыл, как порыв урагана, неся мольбу и пророчество:
– Что? – изумился маг. – Это ты о чем говоришь? Я ничего не понял!
– Поймешь в свое время, – торжествующе хохотнул Эткин, сгребая лапой недоумевающего некроманта и водружая его себе на спину. – И это время приближается. Главное – не опоздать! – Он подпрыгнул, поймал восходящий поток воздуха и легко поплыл в небе.
– Куда мы летим? – выкрикнул Марвин, хватаясь на чешуйчатый гребень и пытаясь перекричать шум ветра.
– На Поющий Остров! – коротко ответил дракон.
И в этот же самый миг в парадной зале королевского замка Нарроны великий архимаг Саймонариэль услышал призыв принца демонов и, открыв окно портала, ничего никому не объяснив, шагнул в светящуюся пустоту.
Многочисленные взаимосвязанные нити судьбы различных людей закончили свое долгое и сложное переплетение, сложившись в единый узор, подкорректированный бесшабашной рукой Сумасшедшей принцессы. Ткань неопределенности напряглась и натянулась, ожидая прикосновения острого ножа предназначения, уже изготовившегося для того, чтобы выкроить из канвы вечности законченное полотнище ковра жизни, затканного любовью, справедливостью, местью, отчаянием и честью. Бытие обрело правильную форму, суть и четкое будущее.
Мы стремительно пролетели через длинный тускло-серый туннель, плотно затянутый нитями упругой черной паутины. Пахло тленом и запустением, растрескавшиеся стены густо обросли гирляндами пегой плесени и мелкими гнилостно светящимися грибами. Струя энергии, влекущая нас вперед, имела затхлый запах чего-то давно вышедшего из употребления.
– С тех пор как таинственным образом куда-то бесследно исчез храм Розы, в котором находилось большее число артефактов, способных управлять порталами, сами порталы редко посещаются. На это теперь способны лишь высшие посвященные, – разъяснил муж, бдительно следивший за тем, чтобы я не вляпалась в какую-нибудь гадость на стене туннеля.
В ответ я только поморщилась, приоткрывая рот и стараясь не дышать носом. Портал не портал, но пахло тут однозначно помойкой.
– Свалка отходов забытых технологий! – хмыкнул Астор. – Хотел бы я увидеть начало начал – корабль демиургов!
Я едва успела сформулировать в уме вопрос, собираясь расспросить его поподробнее, как вдруг испытала кратковременное чувство прорыва сквозь незримую преграду, в глаза мне ударил яркий внешний свет, и я болезненно хлопнулась на бок, бедром проехавшись по шероховатой гальке. Астор протянул руку, помогая мне подняться на ноги:
– Ну вот, это и есть то, о чем ты читала в книгах и слагала баллады. Любуйся!
Я с готовностью расширила глаза.
По безупречно голубому небу вальяжно плыли перистые облака, напоминающие пригоршню замысловато рассыпанного лебяжьего пуха. Морские волны с тихим монотонным шелестом набегали на каменистый берег, прекрасный суровой, неброской красотой. Чуть выше начиналась извилистая линия нежных изумрудных папоротников, щедрая россыпь которых живо напомнила милые моему сердцу окрестности Нарроны. Солнце припекало. Вдалеке темнела полоса густого леса, маня обещанием прохлады и покоя. Астор снял шляпу и обмахнул разгоряченное лицо:
– Давненько я не посещал Поющего Острова!
Я удивилась:
– Вроде бы считается, что Ринецея и ее демоны не способны преодолеть магической защиты эльфийских магов и поэтому остров для вас недоступен?
Астор нехорошо усмехнулся – злобно и пренебрежительно:
– Дорогая, ты забываешь о предателях. Всегда найдется тот, кто готов за соответствующую мзду открыть ворота изнутри и впустить неприятеля в ничего не подозревающую крепость. В данном случае таким персонажем стал твой честолюбивый дядюшка – Аберон Холодный! Между нами говоря, та еще сволочь!
– Помню его, встречались уже, – мстительно скрипнула я зубами. – У меня к нему тоже счеты имеются – свои, родственные…
Астор выразительно присвистнул:
– Похоже, трындец дядюшке настает. Ну да так ему и надо – гадить не будет!
Я хмуро покосилась на супруга:
– А тебе-то он чем досадил?
– Отплатил демону черной неблагодарностью! – коротко хохотнул принц. – Я ему помог, а он у меня за спиной замутил аферу с сестрицей Ринецеей. Ладно – ты, милая, – нежно ущипнул он меня за щеку, – вовремя им помешала!
Я не стала допытываться подробностей, сцена с травой янт и так навечно запечатлелась в моей памяти.
– Значит, ты готов выступить против единокровной сестры? – лишь спросила я напрямую.
Муж ответил мне взглядом в упор:
– С тех пор как я увидел тебя впервые в галерее Лабиринта судьбы, я уже не управлял своим сердцем и разумом. Твои аргументы принять сторону Света оказались, м-м-м… – Он игриво погладил меня по груди. – Весьма весомыми! Ренегат! – Он словно издевался над самим собой. – Ничего хорошего в этом слове нет…
Я схватила его пальцы и прижала к своим губам. Астор благодарно поцеловал меня в непокрытую макушку, так сильно надавливая клыками, будто хотел напомнить, что, невзирая на нашу обоюдную страсть, он по-прежнему продолжает оставаться демоном. Жаль, тогда я не поняла его намека на то, что существо, покинувшее свою привычную среду обитания, погибает так же быстро, как выброшенная на берег рыба. Но, неосведомленная и наивная, я не оценила добровольной жертвы Астора. приносимой во благо мне.
– Смотри же! – Принц вернул меня к действительности, взмахом руки указывая куда-то.
Я проследила за его жестом и восхищенно ахнула.
Перистые облака, плотно укутывающие линию горизонта, неожиданно разошлись в стороны, раздвинувшись, как складки непроницаемого занавеса. Нашим взорам предстала высокая гора, крутая и лишенная растительности, имеющая форму двух цилиндров разного диаметра, поставленных один на другой. От масштабности и неприступности увиденного зрелища у меня перехватило дыхание.
– Ну, каково? – спросил муж так горделиво, словно он сам создавал эту естественную твердыню.
Я разочарованно пожевала губами:
– Наверх можно только взлететь! Ты нас поднимешь?
– Нет, и не жди легкого решения сложной задачи, халявщица! – поддразнил меня супруг. – Это тебе не пустяк, и даже не магический штурм Нарроны. Это цитадель богов, их святая святых. Магия демона здесь бессильна. Придется заняться альпинизмом.
– Чем-чем?
– «Эх, скалолазка ты моя скалоласковая!» – мелодично пропел Астор, извлекая из походной сумки моток тонкой веревки и какие-то железные крючья, весьма ненадежные на вид. – Сцепляемся для надежности тросом и поднимаемся вверх по скале при помощи этих креплений, вбитых в трещины между камнями. Я первый, потому что уже имею опыт подобного развлечения.
– А что там, наверху? – Приставив ладонь козырьком ко лбу, я безрезультатно пыталась рассмотреть вершину Ранмира, теряющуюся в туманной дымке.
– Гора имеет два уровня, – неторопливо разъяснял Астор, обвязывая веревку вокруг моей талии. – Первый заканчивается уступом, на котором находится старинное эльфийское кладбище. – Он затянул узел на своем поясе. – Там же начинается второй этап пути – более узкий цилиндр, на его вершине и расположен нужный нам храм, а в нем спрятана Пелена богини Аолы. Вроде бы, по легендам, ее кто-то охраняет, но ничего точно не знаю, поэтому врать не стану. Это же самое касается и эльфийских могильников. Много о них рассказывают, в основном жуткого до омерзения. Типа, имеют те беспокойные покойнички неприятную привычку вставать и пить теплую кровушку из непрошеных гостей…
Я никогда не отличалась особой пугливостью, но рассказ мужа напугал меня до дрожи. Заметив мое побледневшее лицо, принц ехидно прищурился:
– А ты чего ожидала, голуба моя? Это тебе не мой заповедный сад с цветочками и пчелками, да и мы, считай, не на увеселительную прогулку вышли! Боги свои секреты прячут основательно, а если и соглашаются что-то отдать в чужие руки, то за очень и очень приличную плату!
– Так я же вроде бы своя! – стеснительно проблеяла я.
Астор расхохотался зловещим демоническим смехом, показав острые клыки:
– Вот святая простота! А чужие здесь вообще не ходят! – И он сильно щелкнул меня по носу. – Поняла?
Я не поняла ничего, но на всякий случай робко кивнула.
Астор скептично хмыкнул.
«Не поверил!» – дошло до меня.
Он мимолетно, почти невесомо коснулся губами моего лба, отвернулся и уверенно вбил в скальную стену первый крюк. «Поцеловал, словно с покойником попрощался!» – некстати мелькнуло у меня в голове, но соединяющая нас веревка требовательно натянулась, приказывая начать долгий подъем. Я неловко уцепилась за железное крепление, стараясь сосредоточиться на движениях, а потом мне и вовсе стало не до размышлений.
Ужасное занятие, названное Астором незнакомым словом «альпинизм», оказалось куда сложнее силового упражнения с кинжалами и стеной Колодца пустоты. Крохотные железные крючья были шаткими и неустойчивыми, да к тому же муж с виртуозными ругательствами сообщил, что не рассчитал их запаса и расстояние между опорами придется увеличить. Прижавшись животом к холодному камню и чувствуя, как тянет назад вдруг ставший невероятно тяжелым Нурилон, я старалась не смотреть вниз, ощущая предательскую тошноту, накатившую так некстати. Одеревеневшие пальцы судорожно нащупывали мельчайшую трещинку или выбоинку в монолитной стене, кончики окованных железом сапог так и норовили сорваться со скользкого крюка. Боюсь, что я мало чем помогала Астору, болтаясь на веревке тяжелым грузом и позволяя ему упрямо тянуть меня вверх. И я уже почти поверила в благосклонность богов, потому что до края уступа, на котором располагалось старое кладбище, оставалось совсем немного…
Аберон Холодный задумчиво сидел в опустевшем тронном зале. Тысячи никчемных мыслей так и роились в изболевшейся голове, не способной родить одной-единственной – той, спасительной. Углы просторного давно не убиравшегося помещения украшали полинялые позументы и внушительный слой пыли. Магические светильники закоптились, окна помутнели. Прежде роскошный и шумный, королевский дворец ныне напоминал обиталище неряшливого, никому не нужного отшельника. Аберон уже много дней не пробовал горячей пищи, не спал на чистых простынях и не носил отглаженной одежды, потому что нерадивые слуги, не желавшие подчиняться утратившему мощь повелителю, бежали в Винсайский лес, где собралась целая армия недовольных, намеревавшихся выступить против узурпатора-альбиноса. Да и внешне король похудел, подурнел и будто бы постарел. Хищные кроваво-красные глаза утратили прежний властный блеск, начав напоминать тусклые бельма смертельно напуганной, затравленной крысы. Роскошные серебристые волосы потускнели и поредели, превратившись в жалкие сосульки. Тонкий, но еще недавно столь крепкий стан согнулся, лицо избороздили глубокие морщины. Иссохшие, подагрические пальцы утратили способность к выплетанию изящных колдовских пассов, охрипший голос более не подходил для выпевания сложных заклинаний. Сила Аберона иссякала.
Некромант злобно скривился, вцепившись в потемневшие подлокотники золотого трона. И пусть его осипшее горло уже не годилось для произнесения заклинаний, оно еще было способно наслать неотвратимое черное предсказание, проклятие умирающего мага, вкладывающего в свою ненависть последние капли утекающей силы. Холодный отчетливо понимал, что влюбленный гранд-мастер Астор не простил ему зла, причиненного его рыжеволосой возлюбленной и ее матери – принцессе Альзире. Не простил пагубного союза с Ринецеей. Он покинул Аберона, увел войска демонов, предоставив королю-выродку возможность единолично бороться за власть над Поющим Островом и усмирять взбунтовавшихся подданных. Оставшийся без поддержки альбинос-некромант, отчаявшийся, чувствующий приближение неминуемой страшной развязки, пробовал взывать к отвернувшемуся от него могущественному покровителю, но ответом ему стали саркастический хохот да стремительное пламя, пожравшее портрет принца демонов. С того дня силы Аберона начали таять, унося с собой молодость и саму жизнь.
Последним, мучительным усилием король поднялся с трона, ставшего слишком просторным для его истощенного, слабого тела. С каркающим кашлем он воздел к потолку почерневшие руки, взметнувшиеся, как стая голодного воронья. Слабая искра проскочила между скрюченными ладонями, но и этого оказалось достаточно для того, чтобы заключительный энергетический посыл истощившегося мага достиг выбранной жертвы, сейчас беззащитной и уязвимой.
Астор рассказывал:
– Качнешь первый – и все шарики приходят в движение. Это и есть судьба – первый значимый поступок, как первый шарик, движет всеми остальными. И большая часть людей просто послушно следует их поступательному движению. Но ты, радость моя, – золотистые глаза смотрели серьезно, – ты сделала так! – Изящная ладонь вклинилась в цепочку шариков, сбив их настроенное, синхронное движение. Нити закружились непредсказуемо, переплетаясь и путаясь, шарики стучались друг о друга и отлетали в стороны, полностью нарушая весь четко выстроенный рисунок однообразного движения… – Поняла? – спросил муж.
Я медленно кивнула, впервые начиная по-настоящему проникаться смыслом происходящего:
– Кажется, да! И что же дальше?
Астор хмыкнул и пожал широкими плечами:
– А вот это зависит только от тебя! Ты исказила нить своей судьбы. Теперь ты не зависишь от богов и демиургов – скорее они зависят от тебя, потому что твои поступки задевают также и нити их судеб, находящиеся в непосредственной близости. Делай что считаешь нужным, я верю, что ты не станешь руководствоваться чем-то корыстным или мелочным…
– Но что станет со мной, с нами? – печально перебила я излияния мужа, чувствуя, как сердце сжимается от предчувствия чего-то неминуемого и страшного.
Он погладил меня по животу каким-то отстраненным, пророческим движением:
– Увы, девочка, мое время истекает! Я пока не знаю, что это будет конкретно, но ощущаю приближение холода небытия! И к тому же слишком многое зависит от того, кто придет после меня!
Я недоуменно хмурилась, будучи не в силах постичь смысл его туманных речей.
– Скажи, ты знаешь, что случилось с моим отцом?
Вместо ответа Астор повел рукой – и перед нашими взорами появился сияющий сгусток света. Колдовское окно медленно прояснилось, отображая подвижную картинку. Я увидела порт незнакомого города и фигуру высокого мужчины, торгующегося с неопрятным капитаном корабля за место на его паруснике, следующем до Поющего Острова. На краткий миг капюшон, прикрывающий голову незнакомца, соскользнул, являя нам волну черных длинных волос и безупречно прекрасное лицо, благородное и величественное. То был мой отец, живой и здоровый, обретший свой истинный облик. Я ощутила горячую волну счастья, залившую мою ликующую душу. Астор улыбнулся:
– Ты спасла его ценой своей жизни. А теперь он собирается отыскать свою любимую женщину – принцессу Альзиру…
Я ощутила острый укол совести. Как же я могла забыть о моей несчастной матери, всеми покинутой и презираемой, больной, умирающей, блуждающей во мраке безумия.
– Любимый, я должна найти Пелену Аолы! – Я требовательно затормошила мужа. – Я просто обязана это сделать!
– Зачем? – изумился демон, вздергивая черные брови. – Это очень опасно! За часть того, что принадлежит богам, всегда нужно платить соответствующую, весьма немалую цену. Ты готова пойти на подобное?
Я хмыкнула. Мне уже приходилось отдавать все.
– Я готова заплатить любую цену! – с готовностью ответила я.
– Вот, значит, как! – Муж горестно вздохнул. – Любую! Хотя… – Он покосился на меня выжидательно, словно на сивиллу, готовящуюся изречь пророчество: – Возможно, тебе виднее!
– Астор? – Я жаждала объяснения, но муж отрицательно покачал белокурой головой:
– Я знал, что так оно и случится. Право выбора за тобой…
– Мне нужно найти Пелену! – вновь попросила я, жалобно и слезно. – Но никто не знает, где она хранится…
– Да уж, – снисходительно усмехнулся принц, – ее искали все: демиурги, боги и демоны. А нашел я!
– Нашел? – Я впилась ногтями в его плечо.
– Нашел! – Он мягко освободился от острого прикосновения и любовно поцеловал мои пальцы. – На Поющем Острове есть гора Ранмир, место упокоения королей и героев, начало звездного моста, уводящего души умерших на путь возрождения – в Обитель затерянных душ. Там находится храм неведомого древнего божества, в котором и хранится Пелена…
– Мы можем попасть туда?
– Можем! Не на саму гору, но к ее подножию. Через подвластный мне портал Тьмы. Кроме того, именно сейчас на остров направляются и твои друзья, эта своеобразная парочка с нетрадиционной сексуальной ориентацией – орк и полуэльф…
– Они живы? – радостно вскрикнула я. – Ланс и Огвур живы?
– Живы! – успокоил меня муж. – И, кроме того, – коротко хохотнул он, – умудрились навести изрядного шухера по всему Рохосскому ханству. А твой неженка Лансанариэль, между прочим, совсем не простая личность. Береги его. – Демон произнес эти слова наставительным тоном. – Береги своего красавца друга, ему предстоит сыграть важную роль в судьбе всего Поющего Острова!
Трудно было понять, на что намекает Астор, но я утвердительно кивнула головой, принося клятву.
Муж страстно поцеловал меня в последний раз и неохотно поднялся с постели.
– Одевайся. – Он кинул мне ворох свежей одежды. – События нарастают как снежный ком! Нам нужно немедленно попасть на Поющий Остров!
– А как же Эткин? – поинтересовалась я, прыгая на одной ноге и натягивая сапог. – Как же я – и вдруг без него?
– Умница! – Муж прищелкнул пальцами, торопливо творя заклинание. – Он тоже должен присутствовать при развязке! Сейчас я его предупрежу!
Мы подошли к огромному зеркалу, отразившему две высокие вооруженные до зубов фигуры. Астор снял украшенную пером шляпу и почтительно поклонился мне, сжимающей рукоять Нурилона:
– Приветствую вас, леди Астор! Готовы ли вы вершить судьбу людей, как и положено всякой настоящей уважающей себя богине?
– Готова! – Я потуже затянула пряжку портупеи.
– Тогда поехали! Все ради тебя, дорогая! – Демон хлопнул в ладоши, и нас закружил темный смерч, унося прочь из его волшебного замка и тихого сада, увлекая навстречу новым свершениям, втягивая в разверзшийся портал Тьмы.
– Каждая стерва мечтает встретить неординарного мужчину, чтобы сделать его своим ординарцем! – успела самокритично вполголоса бормотнуть я, подмигивая спутнику, и муж немедленно ответил мне согласной, все понимающей усмешкой.
Эткина одолевала хандра. Он расслабленно валялся на лугу перед королевским дворцом Силя и с умным видом рассеянно жевал первый подвернувшийся под лапу цветочек, как на беду, оказавшийся кислым, словно хинин придворного лекаря. «Как бы не потравиться ненароком или диарею не заработать!» – хмуро подумал дракон, выплевывая синенького представителя местной несъедобной флоры. Из дворца долетел очередной визгливый женский вопль. Эткин устало поморщился и досадливо смежил веки. В многострадальной голове навязчиво вертелись привычные, на этот раз вполне обоснованные претензии к скандальному и хронически неуживчивому женскому полу. Желтый березовый листочек медленно покружился над цветочной поляной и спланировал на длинный драконий хвост. В воздухе ощутимо пахло пряным ароматом приближающейся осени. «Скоро в зимнюю спячку, – окончательно решил гигант, умиленно представляя себе уютное тепло родной пещеры, погребенной под толстым слоем снега. – И пропади оно все пропадом!»
– Я же просила розовые фестоны, а ты опять зеленых наколдовал! – донеслось из настежь распахнутого окна. – Ты все специально портишь, мне назло. Я ведь отлично знаю, что изумрудный – любимый цвет этой бесстыжей девки, вашей Сумасшедшей принцессы. А меня здесь не любят и не уважают! А-а-а-а!.. – Возмущенный голосок ударился в откровенную истерику.
Эткин многозначительно хмыкнул и сознательно сунул в пасть очередную кислятину, стремясь хоть чем-то перебить гадкое послевкусие, оставшееся от нудного женского вопля, неприятного почище немытого гоблина. С крыльца кубарем скатился красный, как помидор, гневно отпыхивающийся Марвин.
– Дос-та-ла! – четко произнес маг, широко шагая по направлению к дракону. – И зачем мы эту дуру расколдовали? – Вопрос был явно риторическим.
Эткин пожал бронированными плечами и протянул некроманту синий цветочек, который тот так же автоматически немедленно сунул в рот, скривился и начал отчаянно плеваться.
– Дружище, – сдавленно просипел маг, вытирая губы вышитым платком, – если ты хочешь умереть, то я могу предложить тебе что-нибудь не столь противное на вкус, например: кураре, цианид, аква тофану…
– Крысиная отрава? – меланхолично подсказал дракон.
– Э? – поперхнулся некромант. – Ну это уж чересчур жестоко!
– Вот и я об этом же. – Гигант криво усмехнулся. – Зато метко и объективно. Именно так и называют Лилуиллу в Силе – крысиной отравой!
Уголки ярких губ Марвина печально поползли вниз.
– Ну да, подданные ее не любят, – тактично заметил он. – Но, возможно, после свадьбы княжна остепенится и поумнеет!
Эткин недоверчиво хмыкнул:
– Чую, эта свадьба будет сильно отличаться от развеселой нарронской. Недаром барон Генрих каждый день чуть свет на охоту уезжает…
– Ага, – мстительно кивнул молодой некромант. – А нам тут за него отдуваться приходится с этим, с этой…
– Марвин! – требовательно долетело из дворца. – Кто-нибудь видел Марвина?
Маг обреченно поник плечами.
Дракон спокойно перевернулся на спину, подставляя живот последним теплым солнечным лучам, его глаза насмешливо прищурились.
– И создали демиурги женщину, – выспренно разглагольствовал он. – Существо получилось злобное, но симпатичное…
– Ты об этой грымзе говоришь? – махнул рукой Марвин, указывая на дворец, гудевший, как растревоженное гнездо диких ос. – Это же просто ведьма во плоти какая-то, а не женщина, прости меня Аола!
– Зато, – наставительно оттопырил коготь дракон, – высокородная эльфийка, безусловно, по всем статьям подходящая на роль сильфской королевы!
– М-да! – чистосердечно пожалел сильфов маг. – Повезло им, ничего не скажешь! Недаром говорят, что только истинная женщина умеет буквально из ничего сотворить три вещи – салат, скандал и шляпку! Хотя салатов и шляпок здесь требуют с меня…
– Устал я от всего этого, – тихонько признался Эткин, закрывая глаза и напуская на себя унылый вид.
– От чего это? – хмыкнул некромант, присаживаясь на массивную лапу, приглашающе подставленную и согнутую.
– Устал! – еще эмоциональнее повторил летун. – Сплошной шум, гам и тарарам. С тех пор, как во дворце поселилась Лилуилла! А нервные клетки, между прочим, не восстанавливаются. Собачья жизнь! День не спишь, ночь не ешь, да еще от Мелеаны, – покосился он на поспешно отвернувшегося и виновато зардевшегося Марвина, – ни слуху ни духу. Переживаю я за нее. За что вы на девушку так в пещере накинулись?
– Генрих – тот явно от ревности, – признался некромант. – Это и дураку ясно.
– А ты?
– А я… – Маг покраснел еще пуще. – Я – от растерянности и страха. Эльфийка и демон… в голове не укладывается…
– Зато, видимо, в постель хорошо укладывается! – лукаво улыбнулся мудрый Эткин. – Эх вы, консерванты, э-э-э… нет… О – консерваторы! Не подумали, что все когда-нибудь случается в первый раз. И не обязательно это новое плохо.
– Недоброе грядет, чую! – Некромант схватился за сердце. – Магическое око являет мне ужасные картины будущего. Принцессе скоро понадобится наша помощь. Что делать-то станем, Эткин?
Дракон помрачнел:
– Сам не знаю, но тоже что-то предвижу. А с мыслями толком никак собраться не могу. То я занят, то они…
– Все-таки Ульрика – всего лишь слабая девушка… – начал Марвин.
– Нет, – насмешливо перебил летун. – Ты не прав. Слабый пол всегда сильнее сильного – в силу слабости сильного к слабому полу!
– Эк ты, дружище, загнул! – рассмеялся некромант. – А если…
Но дракон внезапно вскочил с земли, напрягшись всем огромным телом и уронив Марвина в траву. Сапфировые глаза магического существа распахнулись во всю ширь, хвост вытянулся в струнку.
– Ты слышишь это, магикус? – взволнованно прошипел Эткин.
Марвин вздрогнул, ощутив незримый призыв, идущий издалека:
– Да! Но кто зовет нас?
– Он! – торжественно выдул сгусток пламени дракон. – Великий гранд-мастер, темный принц – супруг Ульрики!
– Враг! – ужаснулся маг, панически озираясь по сторонам. – Демон!
Эткин снисходительно оскалил белые зубы в хищной усмешке:
– Враг вон у вас по дворцу бегает и всем почем зря нервы треплет! А Астор давно уже отринул Тьму и перешел на сторону Света из искренней любви к нашей бесценной Мелеане! Открой же свое сердце, маг, и внемли его зову!
Марвин послушно закрыл глаза и прислушался. И голос демона зазвучал, завыл, как порыв урагана, неся мольбу и пророчество:
– О-о-о! – облегченно выдохнул дракон, трепеща крыльями. – Слава Аоле, это свершилось! Мир обрел новый шанс на достижение гармонии и спасения!
Вину пред нею искупи,
Ведь в ней горит святой пожар,
На трудном поддержи пути
Ту, что несет бесценный дар…
– Что? – изумился маг. – Это ты о чем говоришь? Я ничего не понял!
– Поймешь в свое время, – торжествующе хохотнул Эткин, сгребая лапой недоумевающего некроманта и водружая его себе на спину. – И это время приближается. Главное – не опоздать! – Он подпрыгнул, поймал восходящий поток воздуха и легко поплыл в небе.
– Куда мы летим? – выкрикнул Марвин, хватаясь на чешуйчатый гребень и пытаясь перекричать шум ветра.
– На Поющий Остров! – коротко ответил дракон.
И в этот же самый миг в парадной зале королевского замка Нарроны великий архимаг Саймонариэль услышал призыв принца демонов и, открыв окно портала, ничего никому не объяснив, шагнул в светящуюся пустоту.
Многочисленные взаимосвязанные нити судьбы различных людей закончили свое долгое и сложное переплетение, сложившись в единый узор, подкорректированный бесшабашной рукой Сумасшедшей принцессы. Ткань неопределенности напряглась и натянулась, ожидая прикосновения острого ножа предназначения, уже изготовившегося для того, чтобы выкроить из канвы вечности законченное полотнище ковра жизни, затканного любовью, справедливостью, местью, отчаянием и честью. Бытие обрело правильную форму, суть и четкое будущее.
Мы стремительно пролетели через длинный тускло-серый туннель, плотно затянутый нитями упругой черной паутины. Пахло тленом и запустением, растрескавшиеся стены густо обросли гирляндами пегой плесени и мелкими гнилостно светящимися грибами. Струя энергии, влекущая нас вперед, имела затхлый запах чего-то давно вышедшего из употребления.
– С тех пор как таинственным образом куда-то бесследно исчез храм Розы, в котором находилось большее число артефактов, способных управлять порталами, сами порталы редко посещаются. На это теперь способны лишь высшие посвященные, – разъяснил муж, бдительно следивший за тем, чтобы я не вляпалась в какую-нибудь гадость на стене туннеля.
В ответ я только поморщилась, приоткрывая рот и стараясь не дышать носом. Портал не портал, но пахло тут однозначно помойкой.
– Свалка отходов забытых технологий! – хмыкнул Астор. – Хотел бы я увидеть начало начал – корабль демиургов!
Я едва успела сформулировать в уме вопрос, собираясь расспросить его поподробнее, как вдруг испытала кратковременное чувство прорыва сквозь незримую преграду, в глаза мне ударил яркий внешний свет, и я болезненно хлопнулась на бок, бедром проехавшись по шероховатой гальке. Астор протянул руку, помогая мне подняться на ноги:
– Ну вот, это и есть то, о чем ты читала в книгах и слагала баллады. Любуйся!
Я с готовностью расширила глаза.
По безупречно голубому небу вальяжно плыли перистые облака, напоминающие пригоршню замысловато рассыпанного лебяжьего пуха. Морские волны с тихим монотонным шелестом набегали на каменистый берег, прекрасный суровой, неброской красотой. Чуть выше начиналась извилистая линия нежных изумрудных папоротников, щедрая россыпь которых живо напомнила милые моему сердцу окрестности Нарроны. Солнце припекало. Вдалеке темнела полоса густого леса, маня обещанием прохлады и покоя. Астор снял шляпу и обмахнул разгоряченное лицо:
– Давненько я не посещал Поющего Острова!
Я удивилась:
– Вроде бы считается, что Ринецея и ее демоны не способны преодолеть магической защиты эльфийских магов и поэтому остров для вас недоступен?
Астор нехорошо усмехнулся – злобно и пренебрежительно:
– Дорогая, ты забываешь о предателях. Всегда найдется тот, кто готов за соответствующую мзду открыть ворота изнутри и впустить неприятеля в ничего не подозревающую крепость. В данном случае таким персонажем стал твой честолюбивый дядюшка – Аберон Холодный! Между нами говоря, та еще сволочь!
– Помню его, встречались уже, – мстительно скрипнула я зубами. – У меня к нему тоже счеты имеются – свои, родственные…
Астор выразительно присвистнул:
– Похоже, трындец дядюшке настает. Ну да так ему и надо – гадить не будет!
Я хмуро покосилась на супруга:
– А тебе-то он чем досадил?
– Отплатил демону черной неблагодарностью! – коротко хохотнул принц. – Я ему помог, а он у меня за спиной замутил аферу с сестрицей Ринецеей. Ладно – ты, милая, – нежно ущипнул он меня за щеку, – вовремя им помешала!
Я не стала допытываться подробностей, сцена с травой янт и так навечно запечатлелась в моей памяти.
– Значит, ты готов выступить против единокровной сестры? – лишь спросила я напрямую.
Муж ответил мне взглядом в упор:
– С тех пор как я увидел тебя впервые в галерее Лабиринта судьбы, я уже не управлял своим сердцем и разумом. Твои аргументы принять сторону Света оказались, м-м-м… – Он игриво погладил меня по груди. – Весьма весомыми! Ренегат! – Он словно издевался над самим собой. – Ничего хорошего в этом слове нет…
Я схватила его пальцы и прижала к своим губам. Астор благодарно поцеловал меня в непокрытую макушку, так сильно надавливая клыками, будто хотел напомнить, что, невзирая на нашу обоюдную страсть, он по-прежнему продолжает оставаться демоном. Жаль, тогда я не поняла его намека на то, что существо, покинувшее свою привычную среду обитания, погибает так же быстро, как выброшенная на берег рыба. Но, неосведомленная и наивная, я не оценила добровольной жертвы Астора. приносимой во благо мне.
– Смотри же! – Принц вернул меня к действительности, взмахом руки указывая куда-то.
Я проследила за его жестом и восхищенно ахнула.
Перистые облака, плотно укутывающие линию горизонта, неожиданно разошлись в стороны, раздвинувшись, как складки непроницаемого занавеса. Нашим взорам предстала высокая гора, крутая и лишенная растительности, имеющая форму двух цилиндров разного диаметра, поставленных один на другой. От масштабности и неприступности увиденного зрелища у меня перехватило дыхание.
– Ну, каково? – спросил муж так горделиво, словно он сам создавал эту естественную твердыню.
Я разочарованно пожевала губами:
– Наверх можно только взлететь! Ты нас поднимешь?
– Нет, и не жди легкого решения сложной задачи, халявщица! – поддразнил меня супруг. – Это тебе не пустяк, и даже не магический штурм Нарроны. Это цитадель богов, их святая святых. Магия демона здесь бессильна. Придется заняться альпинизмом.
– Чем-чем?
– «Эх, скалолазка ты моя скалоласковая!» – мелодично пропел Астор, извлекая из походной сумки моток тонкой веревки и какие-то железные крючья, весьма ненадежные на вид. – Сцепляемся для надежности тросом и поднимаемся вверх по скале при помощи этих креплений, вбитых в трещины между камнями. Я первый, потому что уже имею опыт подобного развлечения.
– А что там, наверху? – Приставив ладонь козырьком ко лбу, я безрезультатно пыталась рассмотреть вершину Ранмира, теряющуюся в туманной дымке.
– Гора имеет два уровня, – неторопливо разъяснял Астор, обвязывая веревку вокруг моей талии. – Первый заканчивается уступом, на котором находится старинное эльфийское кладбище. – Он затянул узел на своем поясе. – Там же начинается второй этап пути – более узкий цилиндр, на его вершине и расположен нужный нам храм, а в нем спрятана Пелена богини Аолы. Вроде бы, по легендам, ее кто-то охраняет, но ничего точно не знаю, поэтому врать не стану. Это же самое касается и эльфийских могильников. Много о них рассказывают, в основном жуткого до омерзения. Типа, имеют те беспокойные покойнички неприятную привычку вставать и пить теплую кровушку из непрошеных гостей…
Я никогда не отличалась особой пугливостью, но рассказ мужа напугал меня до дрожи. Заметив мое побледневшее лицо, принц ехидно прищурился:
– А ты чего ожидала, голуба моя? Это тебе не мой заповедный сад с цветочками и пчелками, да и мы, считай, не на увеселительную прогулку вышли! Боги свои секреты прячут основательно, а если и соглашаются что-то отдать в чужие руки, то за очень и очень приличную плату!
– Так я же вроде бы своя! – стеснительно проблеяла я.
Астор расхохотался зловещим демоническим смехом, показав острые клыки:
– Вот святая простота! А чужие здесь вообще не ходят! – И он сильно щелкнул меня по носу. – Поняла?
Я не поняла ничего, но на всякий случай робко кивнула.
Астор скептично хмыкнул.
«Не поверил!» – дошло до меня.
Он мимолетно, почти невесомо коснулся губами моего лба, отвернулся и уверенно вбил в скальную стену первый крюк. «Поцеловал, словно с покойником попрощался!» – некстати мелькнуло у меня в голове, но соединяющая нас веревка требовательно натянулась, приказывая начать долгий подъем. Я неловко уцепилась за железное крепление, стараясь сосредоточиться на движениях, а потом мне и вовсе стало не до размышлений.
Ужасное занятие, названное Астором незнакомым словом «альпинизм», оказалось куда сложнее силового упражнения с кинжалами и стеной Колодца пустоты. Крохотные железные крючья были шаткими и неустойчивыми, да к тому же муж с виртуозными ругательствами сообщил, что не рассчитал их запаса и расстояние между опорами придется увеличить. Прижавшись животом к холодному камню и чувствуя, как тянет назад вдруг ставший невероятно тяжелым Нурилон, я старалась не смотреть вниз, ощущая предательскую тошноту, накатившую так некстати. Одеревеневшие пальцы судорожно нащупывали мельчайшую трещинку или выбоинку в монолитной стене, кончики окованных железом сапог так и норовили сорваться со скользкого крюка. Боюсь, что я мало чем помогала Астору, болтаясь на веревке тяжелым грузом и позволяя ему упрямо тянуть меня вверх. И я уже почти поверила в благосклонность богов, потому что до края уступа, на котором располагалось старое кладбище, оставалось совсем немного…
Аберон Холодный задумчиво сидел в опустевшем тронном зале. Тысячи никчемных мыслей так и роились в изболевшейся голове, не способной родить одной-единственной – той, спасительной. Углы просторного давно не убиравшегося помещения украшали полинялые позументы и внушительный слой пыли. Магические светильники закоптились, окна помутнели. Прежде роскошный и шумный, королевский дворец ныне напоминал обиталище неряшливого, никому не нужного отшельника. Аберон уже много дней не пробовал горячей пищи, не спал на чистых простынях и не носил отглаженной одежды, потому что нерадивые слуги, не желавшие подчиняться утратившему мощь повелителю, бежали в Винсайский лес, где собралась целая армия недовольных, намеревавшихся выступить против узурпатора-альбиноса. Да и внешне король похудел, подурнел и будто бы постарел. Хищные кроваво-красные глаза утратили прежний властный блеск, начав напоминать тусклые бельма смертельно напуганной, затравленной крысы. Роскошные серебристые волосы потускнели и поредели, превратившись в жалкие сосульки. Тонкий, но еще недавно столь крепкий стан согнулся, лицо избороздили глубокие морщины. Иссохшие, подагрические пальцы утратили способность к выплетанию изящных колдовских пассов, охрипший голос более не подходил для выпевания сложных заклинаний. Сила Аберона иссякала.
Некромант злобно скривился, вцепившись в потемневшие подлокотники золотого трона. И пусть его осипшее горло уже не годилось для произнесения заклинаний, оно еще было способно наслать неотвратимое черное предсказание, проклятие умирающего мага, вкладывающего в свою ненависть последние капли утекающей силы. Холодный отчетливо понимал, что влюбленный гранд-мастер Астор не простил ему зла, причиненного его рыжеволосой возлюбленной и ее матери – принцессе Альзире. Не простил пагубного союза с Ринецеей. Он покинул Аберона, увел войска демонов, предоставив королю-выродку возможность единолично бороться за власть над Поющим Островом и усмирять взбунтовавшихся подданных. Оставшийся без поддержки альбинос-некромант, отчаявшийся, чувствующий приближение неминуемой страшной развязки, пробовал взывать к отвернувшемуся от него могущественному покровителю, но ответом ему стали саркастический хохот да стремительное пламя, пожравшее портрет принца демонов. С того дня силы Аберона начали таять, унося с собой молодость и саму жизнь.
Последним, мучительным усилием король поднялся с трона, ставшего слишком просторным для его истощенного, слабого тела. С каркающим кашлем он воздел к потолку почерневшие руки, взметнувшиеся, как стая голодного воронья. Слабая искра проскочила между скрюченными ладонями, но и этого оказалось достаточно для того, чтобы заключительный энергетический посыл истощившегося мага достиг выбранной жертвы, сейчас беззащитной и уязвимой.