Страница:
– Эткин, не темни! – хмуро протянул некромант, тщетно пытаясь отчистить подол мантии от насохших на него лебяжьих перьев и липкий паутины. – У нас сейчас вовсе не подходящее настроение для расшифровки твоего эзопова языка!
– Эзопа, говоришь, вспомнил, – довольно потянул дракон, смачно выстреливая из пасти обильной россыпью вишневых косточек. – Это ты, дружище, в самую тютельку попал. Эзоп в нашем деле самое главное!
Генрих выразительно покрутил пальцем у виска, намекая, что Эткин, видимо, чересчур злоупотребил вишневым вареньем и на этой почве некстати заработал тотальное засахаривание мозгов. Летун поддразнивающе причмокнул, облизнулся раздвоенным языком и страдальчески возвел глаза горе, искренне возмущаясь вопиющим невежеством друзей:
– Слышал я как-то одну поучительную историю. Так там разыскивающий невесту принц примерял всем встречным особям женского пола полуэксклюзивную хрустальную туфельку, пока по этому неоспоримому признаку все же не нашел, как закономерный итог, искомый предмет своих матримониальных притязаний!
– Ага! – заметно оживился понятливый Марвин. – Намекаешь, что нужно раздобыть туфельку Лилуиллы и начать примерку?
Дракон раздосадованно вздохнул:
– Полагаю, что отыскать туфельку княжны будет не намного легче, чем ее хозяйку. Предлагаю исходить из уже наличествующих предметов!
– Это? – негодующим хором возопили сильф и некромант, указывая на атласные лохмотья. – Эткин, ты с ума сошел?
– Ни в коем случае! – едко хихикнул гигант. – Кому подойдут панталоны – та и княжна! Се ля ви!
– Бесстыдник! – попенял дракону барон, едва сдерживая фривольную ухмылку. – Предлагаешь пригласить всех местных дам и устроить конкурс красоты с примеркой оных панталон на…
– На э-э-э-э… нее! – радостно закончил Эткин и вновь по уши уткнулся в варенье. Прелести местных дам его не привлекали ни капельки.
Марвин и Генрих собрали на первом этаже башни всех женщин, коих во дворце насчиталось ровно двадцать, и без обиняков, напрямую объявили об ожидаемом событии. Конкурсантки встретили слова некроманта восторженным ревом и шквалом продолжительных оваций. Перспектива стать невестой молодого и красивого барона, несомненно, привлекала всех без исключения. Друзья с трудом выперли из зала не в меру любопытных охранников, возглавляемых агрессивно настроенным истопником и желавших непременно стать свидетелями беспрецедентного конкурса красоты, захлопнули двери, отерли пот со лбов и призадумались.
– Я так полагаю, что по логике одна из наших конкурсанток и есть княжна Лилуилла, – тщательно взвешивая слова, признал Генрих, – но никто из них не обладает золотыми волосами, серебристыми глазами и фигурой фарфоровой статуэтки. Следовательно…
– На княжну наложили чары, – выдвинул правдоподобное предположение Марвин, – с целью уберечь ее от опознания. Ледяной бог не дурак!
– Может, спросим самих дам? – предложил сильф, затравленно оглядываясь на волнующееся море чепчиков, юбок и бюстов.
– Ага, – насмешливо подхватил некромант, – так они тебе сразу же и признались. Но попробовать стоит!
Он взгромоздился на высокое кресло и, опасно балансируя на его спинке, призывно похлопал в ладоши:
– Уважаемые леди, прошу минутку вашего внимания! Мы точно знаем, что одна из вас является на самом деле заколдованной эльфийской княжной Лилуиллой. Мы просили бы эту даму признаться честно, а также дать согласие без промедления выйти замуж за моего друга, – тут он указал на смущенно закашлявшегося сильфа, – повелителя народа сильфов славного барона Генриха де Грея!
Женщины как по команде повернули головы в направлении статной фигуры потенциального жениха, мгновенно оценив и его мощные плечи, и благородное лицо, и впечатляющий титул. Всеобщий вздох желания пролетел над толпой плотоядно улыбающихся невест. Генрих испуганно отшатнулся.
– Итак, – повысил голос маг, – кто из вас княжна Лилуилла?
– Я! – изо всех сил одновременно выдохнули все дамы, дружно делая шаг вперед в сторону барона.
Марвин покачнулся вместе с креслом, но храбро предпринял вторую попытку докопаться до истины:
– Кто из вас желает стать женой барона?
– Я! – шквальной волной прокатилось по рядам дам, и все опять дружно шагнули.
– Спасите, помогите! – задушенно проблеял Генрих, почти впечатанный в стену плотной массой разгоряченных, обуянных вожделением женских тел.
– М-да! – разочарованно констатировал Марвин, покидая свое неустойчивое место на импровизированной трибуне. – Однако!
– Что, други, не прокатила идея с самодельным детектором лжи? – иронично осведомился по уши измазанный сладким сиропом Эткин, одним глазом заглядывая в комнату. – Али вы не знали, что бабам верить не рекомендуется и страшнее бабы зверя…
– …нет! – закончили фразу некромант и сильф. – Предлагаешь переходить ко второму этапу испытаний?
– А смысл? – скептично ухмыльнулся потенциальный диабетик. – Пока валандаетесь – дождетесь, когда Ледяной бог спохватится и пришлет сюда своих эмиссаров.
– Марвин, ну придумай же что-нибудь еще! – взволнованно попросил Генрих, явно не обрадованный перспективой близкого знакомства с холодными тварями.
– И побыстрее, мухой! – поддержал сильфа Эткин.
– Мухой, говоришь, извращенец проклятый, – рассеянно протянул некромант, затравленно скребя взлохмаченный затылок. – Это, конечно, весьма унизительно для моего высокого статуса, но идея очень даже ничего!
Он просиял радостной улыбкой, словно его и впрямь осенило, и, подхватив барона под локоток, отвел в уголок комнаты:
– А дракон-то прав! Остается только один выход – подслушать истинные мысли наших претенденток и таким образом опознать среди них Лилуиллу.
– А сможешь? – обрадовался барон, весьма тяготившийся затянувшимися испытаниями.
– Смогу, – утешил его некромант. – Главное – сделать это так, чтобы дамы не догадались о чужаке, нагло влезающем в их мозги. Поэтому я сейчас выйду в коридор, превращусь в муху – уж на это моей магии хватит даже в Краю Тьмы, – а затем незаметно влечу обратно в комнату. А уж там, жених, гляди в оба! Которой я на голову сяду – та и есть княжна!
– Ну хорошо, – нерешительно промямлил сильф, – так и поступим.
Время тянулось невыносимо тягучими каплями, падающими медленно, но неумолимо. Довелось мне читывать в библиотеке замка Брен один старинный манускрипт, посвященный самым садистским способам казни, изобретенным за всю историю существования человечества. Целая глава оного манускрипта оказалась отведена забавному устройству, названному гильотиной. Так вот, разница между ним и моим нынешним положением на арене заключалась лишь в том, что я, в отличие от приговоренного к казни смертника, лежала не на животе, а на спине и, таким образом, не оказалась гуманно избавленной от ужасающего зрелища медленно опускающегося лезвия. Последним отчаянным порывом я выхватила из ножен Разящую иглу. Со стороны это, безусловно, выглядело не только смешно, но и нелепо. Ну что, скажите, могло сделать тонкое лезвие длинного кинжала против страшного удара лабриса?
Но именно в этот момент облака, постоянно закрывающие серое небо Края Тьмы, неожиданно немного разошлись, пропуская крохотный узенький лучик солнечного света, упавший на клинок волшебной даги. Легкий солнечный зайчик невесомо порхнул по магической стали, отразился от широкой плоскости топора нависшего надо мной орка и, словно притянутый магнитом, прыгнул на кулон Оружейницы, вывалившийся из ворота рубашки и свободно болтающийся у меня на шее. Диск впитал в себя солнечный лучик, накалился и полыхнул ярким заревом, неудержимым шквалом ударившим по мертвенным зрачкам орка. Воин взревел, выронил топор и растопыренной кистью схватился за лицо. А колдовской сгусток света, вырвавшийся из плена медальона, уже рикошетом метался по арене, лучезарными коконами окутывая тела выживших орков. Бой прекратился.
Топороносец медленно отвел пальцы от лица и глянул на меня осмысленным взором проницательных черных глаз. Толстые губы искривила приветливая ухмылка. Он протянул мне руку, помогая подняться на ноги. Я удивленно приняла предложенную помощь, путаясь в догадках, но предполагая, что внезапно высвободившаяся магия Оружейницы, матери воинов и оружия, смогла разрушить чары Ледяного бога, превратившего орков в бесчувственных зомби. Недавний противник отсалютовал мне топором:
– Приветствую тебя именем Аолы, девушка! Что это здесь происходит?
– Нас поймали холодные твари и заставили биться между собой на потеху своему народу!
– Ишь ты, – недовольно нахмурился могучий орк. – Не в моем обычае обижать детей и женщин.
– Да и я не имею привычки воевать с друзьями, Огненный Лис! – проникновенно ответила я, успешно расшифровав татуировки на плечах воина. – Я близко знакома с Огвуром, знаменитым бойцом из клана Белых Волков.
– Мне доводилось слышать про Огвура много хорошего, – миролюбиво прогудел Лис. – Друг моего соплеменника – мой друг!
– Нужно срочно что-то придумать, – сказал принц, подходя к нам в сопровождении еще четверых орков, также выглядевших совершенно очнувшимися от колдовского забытья.
Огненный Лис окинул спокойным взглядом трибуны, наполненные взволнованно перешептывающимися тварями, а затем наклонился, набрал пригоршню песка и неторопливо натер им свои мозолистые ладони. Я невольно вздрогнула. Орк готовился к битве не на жизнь, а на смерть, позаботившись сделать так, чтобы рукоять топора, которой неизбежно предстояло стать липкой от крови врагов, как можно меньше скользила в его опытных руках. Он одобрительно усмехнулся принцу, сразу и по достоинству оценив и его фигуру, и угрожающе поблескивающую Полумглу.
– Эти твари все сплошь колдуны, и у нас нет ни малейшего шанса выстоять против них. Но мы можем постараться убить как можно больше. Не так ли, братья?
Остальные орки ответили ему возгласами согласия.
– Прощай, девушка! – Лис осторожно погладил меня по волосам, словно удивляясь их нежности и шелковистости. – Если ты еще можешь спастись, то сделай это, не задумываясь и не оглядываясь на нас. Что-то мне подсказывает, что твоя жизнь намного важнее наших! Эх… – Орк отвернулся и огромными скачками помчался к каменной стене, отделявшей трибуны от арены. Друзья последовали за ним, издавая громкие устрашающие вопли и на бегу извлекая мечи из ножен. Одним невероятным прыжком Лис запрыгнул наверх стены и врубился в ряды холодных тварей. На трибуне тут же образовался один спутанный клубок, состоящий из смуглых тел орков, серых студенистых туш и сверкающих ледяных лезвий. Я рванулась было на подмогу, но принц успел поймать меня за руку:
– Не торопись, милая. Орки храбры и благородны, но они обречены, а твоя гибель не принесет им никакой пользы. Вспомни последнее напутствие Лиса: мы должны спасти твою жизнь…
– Но как? – изумилась я.
– Подожди, сейчас… – Принц вполголоса зашептал какое-то заклинание. – Я сумел скопить немного сил, зря Ледяной бог так низко оценил мои магические способности. У меня должно получиться…
Я печально повернулась к трибуне, мысленно прощаясь со смелыми бойцами, как вдруг ощутила острый укол в область поясницы и услышала злобный визг, медленно перешедший в предсмертный стон. Я резко метнулась в сторону, проводя рукой по спине и нащупывая несколько капель крови. К моим ногам медленно оседала ведьма Гельда, из груди которой выглядывало лезвие Полумглы, насквозь пронзившее хрупкое тело девушки.
– Вот дрянь! – Принц потянул за рукоять меча, и жертва свалилась на песок, хрипя и закатывая глаза. – Мы совсем про нее забыли – глупо и неосмотрительно. А она пыталась тебя убить: точно в почку метила, гадина!
И правда, в руке Гельды еще оставался зажатым маленький кинжал, смоченный каплей моей крови. Видимо, магия Края Тьмы ослабила защитное действие амулета, подаренного мне Чумой, и некромантка решила свести счеты с ненавистной соперницей. Но мне тут же стало до слез жаль импульсивную, неблагоразумную девушку, хоть принц и убил безоглядно влюбленную в него Гельду ради спасения моей жизни. Я наклонилась к умирающей. Черные глаза судорожно расширились, искаженные ненавистью и предсмертной мукой. Синеющие губы шевельнулись. Я склонилась еще ниже, пытаясь разобрать ее последние слова:
– Проклинаю тебя, принцесса! – тихо, но четко произнесла ведьма. – Рано ты торжествуешь: не видать тебе любви и счастья, он тебе тоже не достанется… – Глаза Гельды закрылись, скребущие песок руки дернулись в последний раз и замерли.
Я выпрямилась, мысленно раз за разом повторяя ее слова и понимая, что уж никогда не смогу забыть этой ужасной сцены. Говорят, что проклятие умирающего сильнее всех сил в мире и всегда сбывается… Страшное предчувствие близкой потери холодной змейкой скользнуло мне в душу, обвиваясь вокруг сердца и беспрестанно жаля болезненными, все повторяющимися и повторяющимися укусами.
– Ульрика! – страдающим голосом позвал принц, отвлекая меня от безрадостных размышлений.
Я посмотрела на любимого и потрясенно вскрикнула. По его бледнокожей упругой спине пошла странная рябь, кожа между лопаток вспучилась, выгибаясь, принимая форму огромного горба. А потом горб треснул, и из сочащегося алой кровью провала показались два черных крыла, все увеличивающихся в размахе. Принц легко всплеснул мощными кожаными перепонками и взлетел над ареной. Его красивое лицо исказилось в злорадной улыбке, губы приподнялись, обнажая острые клыки. Белокурый демон протянул обе руки, крепко обхватил меня за талию, прижал к своей груди, и мы полетели над проклятым городом Гефертом, провожаемые разочарованными воплями детей холода.
ГЛАВА 10
– Эзопа, говоришь, вспомнил, – довольно потянул дракон, смачно выстреливая из пасти обильной россыпью вишневых косточек. – Это ты, дружище, в самую тютельку попал. Эзоп в нашем деле самое главное!
Генрих выразительно покрутил пальцем у виска, намекая, что Эткин, видимо, чересчур злоупотребил вишневым вареньем и на этой почве некстати заработал тотальное засахаривание мозгов. Летун поддразнивающе причмокнул, облизнулся раздвоенным языком и страдальчески возвел глаза горе, искренне возмущаясь вопиющим невежеством друзей:
– Слышал я как-то одну поучительную историю. Так там разыскивающий невесту принц примерял всем встречным особям женского пола полуэксклюзивную хрустальную туфельку, пока по этому неоспоримому признаку все же не нашел, как закономерный итог, искомый предмет своих матримониальных притязаний!
– Ага! – заметно оживился понятливый Марвин. – Намекаешь, что нужно раздобыть туфельку Лилуиллы и начать примерку?
Дракон раздосадованно вздохнул:
– Полагаю, что отыскать туфельку княжны будет не намного легче, чем ее хозяйку. Предлагаю исходить из уже наличествующих предметов!
– Это? – негодующим хором возопили сильф и некромант, указывая на атласные лохмотья. – Эткин, ты с ума сошел?
– Ни в коем случае! – едко хихикнул гигант. – Кому подойдут панталоны – та и княжна! Се ля ви!
– Бесстыдник! – попенял дракону барон, едва сдерживая фривольную ухмылку. – Предлагаешь пригласить всех местных дам и устроить конкурс красоты с примеркой оных панталон на…
– На э-э-э-э… нее! – радостно закончил Эткин и вновь по уши уткнулся в варенье. Прелести местных дам его не привлекали ни капельки.
Марвин и Генрих собрали на первом этаже башни всех женщин, коих во дворце насчиталось ровно двадцать, и без обиняков, напрямую объявили об ожидаемом событии. Конкурсантки встретили слова некроманта восторженным ревом и шквалом продолжительных оваций. Перспектива стать невестой молодого и красивого барона, несомненно, привлекала всех без исключения. Друзья с трудом выперли из зала не в меру любопытных охранников, возглавляемых агрессивно настроенным истопником и желавших непременно стать свидетелями беспрецедентного конкурса красоты, захлопнули двери, отерли пот со лбов и призадумались.
– Я так полагаю, что по логике одна из наших конкурсанток и есть княжна Лилуилла, – тщательно взвешивая слова, признал Генрих, – но никто из них не обладает золотыми волосами, серебристыми глазами и фигурой фарфоровой статуэтки. Следовательно…
– На княжну наложили чары, – выдвинул правдоподобное предположение Марвин, – с целью уберечь ее от опознания. Ледяной бог не дурак!
– Может, спросим самих дам? – предложил сильф, затравленно оглядываясь на волнующееся море чепчиков, юбок и бюстов.
– Ага, – насмешливо подхватил некромант, – так они тебе сразу же и признались. Но попробовать стоит!
Он взгромоздился на высокое кресло и, опасно балансируя на его спинке, призывно похлопал в ладоши:
– Уважаемые леди, прошу минутку вашего внимания! Мы точно знаем, что одна из вас является на самом деле заколдованной эльфийской княжной Лилуиллой. Мы просили бы эту даму признаться честно, а также дать согласие без промедления выйти замуж за моего друга, – тут он указал на смущенно закашлявшегося сильфа, – повелителя народа сильфов славного барона Генриха де Грея!
Женщины как по команде повернули головы в направлении статной фигуры потенциального жениха, мгновенно оценив и его мощные плечи, и благородное лицо, и впечатляющий титул. Всеобщий вздох желания пролетел над толпой плотоядно улыбающихся невест. Генрих испуганно отшатнулся.
– Итак, – повысил голос маг, – кто из вас княжна Лилуилла?
– Я! – изо всех сил одновременно выдохнули все дамы, дружно делая шаг вперед в сторону барона.
Марвин покачнулся вместе с креслом, но храбро предпринял вторую попытку докопаться до истины:
– Кто из вас желает стать женой барона?
– Я! – шквальной волной прокатилось по рядам дам, и все опять дружно шагнули.
– Спасите, помогите! – задушенно проблеял Генрих, почти впечатанный в стену плотной массой разгоряченных, обуянных вожделением женских тел.
– М-да! – разочарованно констатировал Марвин, покидая свое неустойчивое место на импровизированной трибуне. – Однако!
– Что, други, не прокатила идея с самодельным детектором лжи? – иронично осведомился по уши измазанный сладким сиропом Эткин, одним глазом заглядывая в комнату. – Али вы не знали, что бабам верить не рекомендуется и страшнее бабы зверя…
– …нет! – закончили фразу некромант и сильф. – Предлагаешь переходить ко второму этапу испытаний?
– А смысл? – скептично ухмыльнулся потенциальный диабетик. – Пока валандаетесь – дождетесь, когда Ледяной бог спохватится и пришлет сюда своих эмиссаров.
– Марвин, ну придумай же что-нибудь еще! – взволнованно попросил Генрих, явно не обрадованный перспективой близкого знакомства с холодными тварями.
– И побыстрее, мухой! – поддержал сильфа Эткин.
– Мухой, говоришь, извращенец проклятый, – рассеянно протянул некромант, затравленно скребя взлохмаченный затылок. – Это, конечно, весьма унизительно для моего высокого статуса, но идея очень даже ничего!
Он просиял радостной улыбкой, словно его и впрямь осенило, и, подхватив барона под локоток, отвел в уголок комнаты:
– А дракон-то прав! Остается только один выход – подслушать истинные мысли наших претенденток и таким образом опознать среди них Лилуиллу.
– А сможешь? – обрадовался барон, весьма тяготившийся затянувшимися испытаниями.
– Смогу, – утешил его некромант. – Главное – сделать это так, чтобы дамы не догадались о чужаке, нагло влезающем в их мозги. Поэтому я сейчас выйду в коридор, превращусь в муху – уж на это моей магии хватит даже в Краю Тьмы, – а затем незаметно влечу обратно в комнату. А уж там, жених, гляди в оба! Которой я на голову сяду – та и есть княжна!
– Ну хорошо, – нерешительно промямлил сильф, – так и поступим.
Время тянулось невыносимо тягучими каплями, падающими медленно, но неумолимо. Довелось мне читывать в библиотеке замка Брен один старинный манускрипт, посвященный самым садистским способам казни, изобретенным за всю историю существования человечества. Целая глава оного манускрипта оказалась отведена забавному устройству, названному гильотиной. Так вот, разница между ним и моим нынешним положением на арене заключалась лишь в том, что я, в отличие от приговоренного к казни смертника, лежала не на животе, а на спине и, таким образом, не оказалась гуманно избавленной от ужасающего зрелища медленно опускающегося лезвия. Последним отчаянным порывом я выхватила из ножен Разящую иглу. Со стороны это, безусловно, выглядело не только смешно, но и нелепо. Ну что, скажите, могло сделать тонкое лезвие длинного кинжала против страшного удара лабриса?
Но именно в этот момент облака, постоянно закрывающие серое небо Края Тьмы, неожиданно немного разошлись, пропуская крохотный узенький лучик солнечного света, упавший на клинок волшебной даги. Легкий солнечный зайчик невесомо порхнул по магической стали, отразился от широкой плоскости топора нависшего надо мной орка и, словно притянутый магнитом, прыгнул на кулон Оружейницы, вывалившийся из ворота рубашки и свободно болтающийся у меня на шее. Диск впитал в себя солнечный лучик, накалился и полыхнул ярким заревом, неудержимым шквалом ударившим по мертвенным зрачкам орка. Воин взревел, выронил топор и растопыренной кистью схватился за лицо. А колдовской сгусток света, вырвавшийся из плена медальона, уже рикошетом метался по арене, лучезарными коконами окутывая тела выживших орков. Бой прекратился.
Топороносец медленно отвел пальцы от лица и глянул на меня осмысленным взором проницательных черных глаз. Толстые губы искривила приветливая ухмылка. Он протянул мне руку, помогая подняться на ноги. Я удивленно приняла предложенную помощь, путаясь в догадках, но предполагая, что внезапно высвободившаяся магия Оружейницы, матери воинов и оружия, смогла разрушить чары Ледяного бога, превратившего орков в бесчувственных зомби. Недавний противник отсалютовал мне топором:
– Приветствую тебя именем Аолы, девушка! Что это здесь происходит?
– Нас поймали холодные твари и заставили биться между собой на потеху своему народу!
– Ишь ты, – недовольно нахмурился могучий орк. – Не в моем обычае обижать детей и женщин.
– Да и я не имею привычки воевать с друзьями, Огненный Лис! – проникновенно ответила я, успешно расшифровав татуировки на плечах воина. – Я близко знакома с Огвуром, знаменитым бойцом из клана Белых Волков.
– Мне доводилось слышать про Огвура много хорошего, – миролюбиво прогудел Лис. – Друг моего соплеменника – мой друг!
– Нужно срочно что-то придумать, – сказал принц, подходя к нам в сопровождении еще четверых орков, также выглядевших совершенно очнувшимися от колдовского забытья.
Огненный Лис окинул спокойным взглядом трибуны, наполненные взволнованно перешептывающимися тварями, а затем наклонился, набрал пригоршню песка и неторопливо натер им свои мозолистые ладони. Я невольно вздрогнула. Орк готовился к битве не на жизнь, а на смерть, позаботившись сделать так, чтобы рукоять топора, которой неизбежно предстояло стать липкой от крови врагов, как можно меньше скользила в его опытных руках. Он одобрительно усмехнулся принцу, сразу и по достоинству оценив и его фигуру, и угрожающе поблескивающую Полумглу.
– Эти твари все сплошь колдуны, и у нас нет ни малейшего шанса выстоять против них. Но мы можем постараться убить как можно больше. Не так ли, братья?
Остальные орки ответили ему возгласами согласия.
– Прощай, девушка! – Лис осторожно погладил меня по волосам, словно удивляясь их нежности и шелковистости. – Если ты еще можешь спастись, то сделай это, не задумываясь и не оглядываясь на нас. Что-то мне подсказывает, что твоя жизнь намного важнее наших! Эх… – Орк отвернулся и огромными скачками помчался к каменной стене, отделявшей трибуны от арены. Друзья последовали за ним, издавая громкие устрашающие вопли и на бегу извлекая мечи из ножен. Одним невероятным прыжком Лис запрыгнул наверх стены и врубился в ряды холодных тварей. На трибуне тут же образовался один спутанный клубок, состоящий из смуглых тел орков, серых студенистых туш и сверкающих ледяных лезвий. Я рванулась было на подмогу, но принц успел поймать меня за руку:
– Не торопись, милая. Орки храбры и благородны, но они обречены, а твоя гибель не принесет им никакой пользы. Вспомни последнее напутствие Лиса: мы должны спасти твою жизнь…
– Но как? – изумилась я.
– Подожди, сейчас… – Принц вполголоса зашептал какое-то заклинание. – Я сумел скопить немного сил, зря Ледяной бог так низко оценил мои магические способности. У меня должно получиться…
Я печально повернулась к трибуне, мысленно прощаясь со смелыми бойцами, как вдруг ощутила острый укол в область поясницы и услышала злобный визг, медленно перешедший в предсмертный стон. Я резко метнулась в сторону, проводя рукой по спине и нащупывая несколько капель крови. К моим ногам медленно оседала ведьма Гельда, из груди которой выглядывало лезвие Полумглы, насквозь пронзившее хрупкое тело девушки.
– Вот дрянь! – Принц потянул за рукоять меча, и жертва свалилась на песок, хрипя и закатывая глаза. – Мы совсем про нее забыли – глупо и неосмотрительно. А она пыталась тебя убить: точно в почку метила, гадина!
И правда, в руке Гельды еще оставался зажатым маленький кинжал, смоченный каплей моей крови. Видимо, магия Края Тьмы ослабила защитное действие амулета, подаренного мне Чумой, и некромантка решила свести счеты с ненавистной соперницей. Но мне тут же стало до слез жаль импульсивную, неблагоразумную девушку, хоть принц и убил безоглядно влюбленную в него Гельду ради спасения моей жизни. Я наклонилась к умирающей. Черные глаза судорожно расширились, искаженные ненавистью и предсмертной мукой. Синеющие губы шевельнулись. Я склонилась еще ниже, пытаясь разобрать ее последние слова:
– Проклинаю тебя, принцесса! – тихо, но четко произнесла ведьма. – Рано ты торжествуешь: не видать тебе любви и счастья, он тебе тоже не достанется… – Глаза Гельды закрылись, скребущие песок руки дернулись в последний раз и замерли.
Я выпрямилась, мысленно раз за разом повторяя ее слова и понимая, что уж никогда не смогу забыть этой ужасной сцены. Говорят, что проклятие умирающего сильнее всех сил в мире и всегда сбывается… Страшное предчувствие близкой потери холодной змейкой скользнуло мне в душу, обвиваясь вокруг сердца и беспрестанно жаля болезненными, все повторяющимися и повторяющимися укусами.
– Ульрика! – страдающим голосом позвал принц, отвлекая меня от безрадостных размышлений.
Я посмотрела на любимого и потрясенно вскрикнула. По его бледнокожей упругой спине пошла странная рябь, кожа между лопаток вспучилась, выгибаясь, принимая форму огромного горба. А потом горб треснул, и из сочащегося алой кровью провала показались два черных крыла, все увеличивающихся в размахе. Принц легко всплеснул мощными кожаными перепонками и взлетел над ареной. Его красивое лицо исказилось в злорадной улыбке, губы приподнялись, обнажая острые клыки. Белокурый демон протянул обе руки, крепко обхватил меня за талию, прижал к своей груди, и мы полетели над проклятым городом Гефертом, провожаемые разочарованными воплями детей холода.
ГЛАВА 10
Генрих медленно шел вдоль шеренги выстроившихся будто на парад женщин, пристально вглядываясь в лицо каждой очередной претендентки. Оценивающий взгляд его черных, опушенных густыми ресницами глаз оказывал на заробевших дам почти гипнотизирующее действие, подобное тому, какое испытывает слабовольная птичка в присутствии хладнокровной змеи. Конкурсантки невольно еще выше вздергивали головы, пытаясь натянуть обвисшие вторые подбородки, подбирали пухлые животы и выпрямляли сутулые спины. С чувством внутреннего содрогания барон остановился напротив пожилой поварихи, имевшей жидкие серо-сальные патлы, неопрятно спускающиеся из-под давно не стиранного полотняного чепца, и солидный нос картошкой, украшенный волосатой коричневой бородавкой. «Великая Аола, только бы не эта!» – мысленно взмолился Генрих, с деланной вежливостью вымученно улыбаясь кокетливо шерившейся кариозной прелестнице.
Но в это самое время в щелку между неплотно закрытыми дверными створками наконец-то вползла здоровенная зеленая муха и с вдумчивым жужжанием неспешно полетела вдоль ряда вытянувшихся в струнку женщин. Генрих со вздохом облегчения отодвинулся от разочарованной поварихи и уставился на вторую претендентку в невесты, над головой которой сосредоточенно кружила муха-некромант. «Ну и образина!» – про себя подивился барон, с каким-то извращенным удовольствием любуясь толстыми, чуть ли не лежащими на плечах щеками дебелой экономки, ее необъятной талией и маленькими, утонувшими в жировых складках глазками. К счастью, Марвин полетел дальше. Следующей в длинной веренице женщин стала молодая горничная, худая, как жердь, с лицом, пестрым от родимых пятен, словно перепелиное яйцо, и выступающими вперед лошадиными передними зубами. Вдобавок красотка страдала прогрессирующим блефаритом. Сильф содрогнулся, ожидая самого худшего, но некромант покружился над макушкой девушки и порхнул дальше.
Восьмая дама сразу привлекла внимание Генриха: уж слишком потерянной и запуганной она выглядела. Бывает, что наденет человек одежду, не отвечающую его возрасту или социальному поведению, и чувствует себя не в своей тарелке – стесняется и смущается. Де Грей и сам немало подивился возникшему у него сравнению, но женщина вела себя так, будто случайно нарядилась в чужое, не предназначавшееся ей по статусу тело. Странные манеры, нелепый наряд в обтяжку, неловкая порывистость движений, совсем не подходящих к столь неповоротливому бочкообразному телу. Муха немного полетала над безобразной толстухой и уверенно села ей на щеку. Женщина брезгливо вскрикнула и со всего маху шлепнула себя по лицу. Генриха даже в жар бросило при одной мысли о раздавленном в лепешку Марвине…
Муха с надрывным жужжанием хлопнулась на пол. На мгновение ее окутало плотной завесой густого дыма, и удивленным взорам опешивших дам предстал сидящий на паркете некромант, со стоном потирающий голову и сияющий здоровенным фингалом под правым глазом.
– Так ведь и убить можно! – обвиняюще буркнул он, опасливо косясь на опознанную княжну.
Зачарованная эльфийка ответила исступленным предобморочным визгом. Марвин, держась за поясницу и стариковски покряхтывая, кое-как поднялся с пола и театральным жестом указал Генриху на его суженую:
– Гляди, это она! Получи с песней!
Барон глянул. Молодая оказалась не так уж и молода. А вернее, совсем не молода. И уж без сомнения нисколько не тянула на роль бесподобной красотки, изображенной на портрете, найденном у умирающего Лионеля.
– Не хочу! – безапелляционно изрек Генрих, на всякий случай отодвигаясь от невесты в угол комнаты. – Хотите сказать, что эта жаба и есть эльфийка? Свежо предание, да что-то верится с трудом!
– Она, она, ты уж мне поверь, – ехидно подтвердил вездесущий дракон, жарко дыша в окошко. – Все точно так, как и сказано в пророчестве Ульрики: найди одну из двадцати, прижми к груди и назови своей женой…
– И тогда с Лилуиллы непременно спадут темные чары Ледяного бога! – торжественно закончил Марвин.
Княжна радостно закивала, облизнула толстые губы и решительно подступила к барону, явно питая твердое намерение срочно начать процесс расколдовывания.
– Да не могу я, поймите вы, изверги, целоваться с этим монстром в юбке! – надрывно завопил несчастный жених, пытаясь вжаться в стену. – Вас бы на мое место!
– А мы и так каждый на своем месте, – интонациями подчеркнул дракон. – Ну Генрих, не упрямься. Это же для всеобщего блага, ради спасения всего человечества!
– Да что я вам, крайний? – продолжал упрямо отнекиваться барон.
– Тьфу ты, человеки, надоели вы мне со своими капризами! – решительно изрек Эткин, протягивая в комнату мощную лапу и хватая Генриха. Оконный переплет затрещал, камзол сильфа тоже. – Как сказал один мой знакомый лекарь, хорошо зафиксированный пациент в наркозе не нуждается. Целуй его без промедления, княжна!
Генрих плотно зажмурился, складывая губы куриной гузкой и задерживая дыхание. Мокрые развесистые губищи приблизились к его лицу и прижались сильно… Барон услышал очарованный вздох Марвина и несмело приоткрыл один глаз.
– Ну и кто здесь монстр? – кокетливо прочирикал серебристый девичий голосок.
Жених поднял второе веко и остолбенел от изумления. Перед ним стояла несомненно она – прекрасная княжна с портрета. Генрих, сам того не осознавая, расплылся в безудержной дурацкой улыбке.
– Спаситель ты мой! – заголосила Лилуилла, бросаясь к нему на шею, желая продолжить поцелуи.
Растерянный Генрих особо и не отбивался.
– Совет да любовь! – одобрил происходящее Эткин.
– Любимый, я твоя навеки! – жарко шептала эльфийка, повисая на бароне и экзальтированно постанывая.
– Ну, кажется, теперь наиважнейший вопрос скорого появления наследника славного рода де Грей разрешится благополучно, причем в самые сжатые сроки! – подмигнул некроманту Эткин.
Марвин гордо выпятил грудь. Все-таки его вклад в дело спасения княжны оказался неоценимым.
– Генрих, а у тебя много подданных? – тормошила барона прекрасная княжна. – А замок большой? А что ты подаришь мне на свадьбу? Ой, а мне нужно…
Смущенный сильф попытался ладонью прикрыть болтливый ротик нареченной невесты, но Лилуилла ловко увернулась и продолжила тараторить:
– Мне нужно десять домашних платьев, шесть – для торжественных приемов, четыре – для прогулок в парке, три – для верховой езды…
Эткин ехидно усмехнулся. Народ сильфов действительно получил истинную королеву и повелительницу, настоящую женщину, натуральную блондинку – со всеми ее достоинствами и недостатками! Но, возможно, Сумасшедшая принцесса, в неизменной поношенной шляпе с линялым петушиным пером, гораздо больше подошла бы для этого ответственного звания? Хотя почему «возможно»? Мудрый гигант даже не сомневался, что так оно и обстояло на самом деле. Но ведь сердце – это вам не чувство долга, ему не прикажешь! Как можно приневолить Ульрику к неугодному ей браку? Да ведь она сама сознательно выбрала совсем другого мужчину! И этот выбор здорово беспокоил умного дракона. Оставалось радоваться хотя бы тому, что, спасши Лилуиллу, им удалось сильно нарушить тщательно спланированные козни Ледяного бога. Все дальнейшее зависело только от Ульрики!
«Эх, где же она сейчас, наша рыжая принцесса? – печально подумал дракон, сетуя на обстоятельства. – Что поделывает, все ли у нее благополучно? Скоро ли мы встретимся вновь?» Этого он не знал, да и не мог знать. Судьба непредсказуема. И подчас сводит нас именно тогда, в такой невыгодной ситуации, когда мы даже и не ожидаем мимолетной встречи… Но нелепые случайности порой способны в корне изменить весь ход нашей истории!
– Нужно убираться из башни, причем срочно! – внезапно забеспокоился Марвин. – Ледяной бог опомнился, к нам движется плотное облако темной магии.
– Шустро прыгайте ко мне на спину, и летим отсюда как можно быстрее, – махнул крыльями Эткин.
– Ой, меня покатают на драконе! – восторженно захлопала в ладоши Лилуилла.
– А нас точно не догонят? – тревожно спросил Марвин.
– Обижаешь, дружище! – иронично хмыкнул Эткин, принял картинную позу и с вызовом пропел: – «Мы поедем, мы помчимся на драконе утром ранним и отчаянно ворвемся прямо в снежную зарю. Э-хей!»
Генрих галантно подсадил на драконью спину девушку, доверчиво уцепившуюся за его руку, и невольно залюбовался резким контрастом своих мощных смуглых запястий и тоненьких, полупрозрачных белоснежных пальчиков, так трогательно за них придерживающихся. Но бескомпромиссная память тут же воскресила никак не желающие уходить воспоминания…
«Что же я наделал!» – обреченно подумал барон.
Летели мы довольно долго, но вскоре я заметила, как предательская слабость все сильнее и сильнее овладевает раненым принцем. Кровь из его правого предплечья, пробитого стрелой, сочилась не переставая, а у нас даже не было времени на перевязку. А если прибавить к этому печальному обстоятельству тот немалый груз, что представляла я, да еще в амуниции, да еще его собственный нелегкий клинок, что приходилось нести крылатому демону, делалось понятным, почему его дыхание становилось громче с каждой минутой, а вымученные взмахи черных крыльев – все чаще. До некоторого времени я молчала как мышка, боясь отвлечь любимого от доставшейся ему тяжелой работы, но, после того как на мою беспутную голову начали падать крупные капли пота, выступившие на его взопревшем от титанических усилий лбу, рискнула подать голос:
– Милый, тебе нужно немедленно опуститься на землю! Там мы сможем передохнуть и подлечить твою рану…
– Фигня! – хрипло перебил меня принц. – Это не рана, а поверхностная царапина. Да и заживает на мне все будто на собаке. Через пару дней стану опять как новенький!
– Ох уж это мне мужское самомнение! – улыбнулась я. – Ты забыл добавить одну существенную подробность – через пару дней восьмичасового сна и полноценного питания. Кстати, у меня в сумке есть мазь и бинты, горсть сушеного мяса и мешочек крупы… А в таком положении я ничем не могу тебе помочь.
– Ты помогаешь, – неразборчиво буркнул принц. – Ты несешь сумку и оружие, а они тяжелые…
– Мило! – хмыкнула я. – Я несу сумку, а ты несешь меня…
Но в это время показалась небольшая скалистая гряда, положившая конец нашей очередной перепалке.
– Хорошо, согласен, твоя взяла, – с видимым облегчением сдался принц, заходя на посадку. – Вот только объясни мне, женщина, почему каждый раз, когда мы встречаемся, ты начинаешь со мной спорить?
– Потому что глупую фразу «выслушай женщину и сделай все наоборот» явно придумал какой-то хронически обделенный мозгами фанфарон. Женщины более изобретательны и лучше ориентируются в бытовых проблемах, поэтому к их мнению стоит прислушаться.
– Это кто же вбил в твою рыжую голову подобную мудрую мысль касательно бабьего пола? – делано изумился любимый, иронично выгибая тонкую бровь.
– А ты не ерничай! – укорила его я. – У меня, между прочим, в советниках и адвокатах дракон ходит. Ты вот как к драконам относишься?
– Да как бы тебе сказать поточнее… По идее, я к ним никаким боком не отношусь, – скованно пробормотал принц, неожиданно краснея, как помидор, и виновато отводя глаза. – И если честно, у меня с ними того, не контакт в общем-то…
Я мысленно удивилась: «Ой, что-то он темнит! С Эткином он явно незнаком, а других драконов в мире уже не осталось!»
Невысказанные вопросы так и вертелись у меня на языке, но я решила отложить их до более подходящего для спокойных бесед момента, а потом как-то закрутилась и все забыла. И, как оказалось, зря.
Но в это самое время в щелку между неплотно закрытыми дверными створками наконец-то вползла здоровенная зеленая муха и с вдумчивым жужжанием неспешно полетела вдоль ряда вытянувшихся в струнку женщин. Генрих со вздохом облегчения отодвинулся от разочарованной поварихи и уставился на вторую претендентку в невесты, над головой которой сосредоточенно кружила муха-некромант. «Ну и образина!» – про себя подивился барон, с каким-то извращенным удовольствием любуясь толстыми, чуть ли не лежащими на плечах щеками дебелой экономки, ее необъятной талией и маленькими, утонувшими в жировых складках глазками. К счастью, Марвин полетел дальше. Следующей в длинной веренице женщин стала молодая горничная, худая, как жердь, с лицом, пестрым от родимых пятен, словно перепелиное яйцо, и выступающими вперед лошадиными передними зубами. Вдобавок красотка страдала прогрессирующим блефаритом. Сильф содрогнулся, ожидая самого худшего, но некромант покружился над макушкой девушки и порхнул дальше.
Восьмая дама сразу привлекла внимание Генриха: уж слишком потерянной и запуганной она выглядела. Бывает, что наденет человек одежду, не отвечающую его возрасту или социальному поведению, и чувствует себя не в своей тарелке – стесняется и смущается. Де Грей и сам немало подивился возникшему у него сравнению, но женщина вела себя так, будто случайно нарядилась в чужое, не предназначавшееся ей по статусу тело. Странные манеры, нелепый наряд в обтяжку, неловкая порывистость движений, совсем не подходящих к столь неповоротливому бочкообразному телу. Муха немного полетала над безобразной толстухой и уверенно села ей на щеку. Женщина брезгливо вскрикнула и со всего маху шлепнула себя по лицу. Генриха даже в жар бросило при одной мысли о раздавленном в лепешку Марвине…
Муха с надрывным жужжанием хлопнулась на пол. На мгновение ее окутало плотной завесой густого дыма, и удивленным взорам опешивших дам предстал сидящий на паркете некромант, со стоном потирающий голову и сияющий здоровенным фингалом под правым глазом.
– Так ведь и убить можно! – обвиняюще буркнул он, опасливо косясь на опознанную княжну.
Зачарованная эльфийка ответила исступленным предобморочным визгом. Марвин, держась за поясницу и стариковски покряхтывая, кое-как поднялся с пола и театральным жестом указал Генриху на его суженую:
– Гляди, это она! Получи с песней!
Барон глянул. Молодая оказалась не так уж и молода. А вернее, совсем не молода. И уж без сомнения нисколько не тянула на роль бесподобной красотки, изображенной на портрете, найденном у умирающего Лионеля.
– Не хочу! – безапелляционно изрек Генрих, на всякий случай отодвигаясь от невесты в угол комнаты. – Хотите сказать, что эта жаба и есть эльфийка? Свежо предание, да что-то верится с трудом!
– Она, она, ты уж мне поверь, – ехидно подтвердил вездесущий дракон, жарко дыша в окошко. – Все точно так, как и сказано в пророчестве Ульрики: найди одну из двадцати, прижми к груди и назови своей женой…
– И тогда с Лилуиллы непременно спадут темные чары Ледяного бога! – торжественно закончил Марвин.
Княжна радостно закивала, облизнула толстые губы и решительно подступила к барону, явно питая твердое намерение срочно начать процесс расколдовывания.
– Да не могу я, поймите вы, изверги, целоваться с этим монстром в юбке! – надрывно завопил несчастный жених, пытаясь вжаться в стену. – Вас бы на мое место!
– А мы и так каждый на своем месте, – интонациями подчеркнул дракон. – Ну Генрих, не упрямься. Это же для всеобщего блага, ради спасения всего человечества!
– Да что я вам, крайний? – продолжал упрямо отнекиваться барон.
– Тьфу ты, человеки, надоели вы мне со своими капризами! – решительно изрек Эткин, протягивая в комнату мощную лапу и хватая Генриха. Оконный переплет затрещал, камзол сильфа тоже. – Как сказал один мой знакомый лекарь, хорошо зафиксированный пациент в наркозе не нуждается. Целуй его без промедления, княжна!
Генрих плотно зажмурился, складывая губы куриной гузкой и задерживая дыхание. Мокрые развесистые губищи приблизились к его лицу и прижались сильно… Барон услышал очарованный вздох Марвина и несмело приоткрыл один глаз.
– Ну и кто здесь монстр? – кокетливо прочирикал серебристый девичий голосок.
Жених поднял второе веко и остолбенел от изумления. Перед ним стояла несомненно она – прекрасная княжна с портрета. Генрих, сам того не осознавая, расплылся в безудержной дурацкой улыбке.
– Спаситель ты мой! – заголосила Лилуилла, бросаясь к нему на шею, желая продолжить поцелуи.
Растерянный Генрих особо и не отбивался.
– Совет да любовь! – одобрил происходящее Эткин.
– Любимый, я твоя навеки! – жарко шептала эльфийка, повисая на бароне и экзальтированно постанывая.
– Ну, кажется, теперь наиважнейший вопрос скорого появления наследника славного рода де Грей разрешится благополучно, причем в самые сжатые сроки! – подмигнул некроманту Эткин.
Марвин гордо выпятил грудь. Все-таки его вклад в дело спасения княжны оказался неоценимым.
– Генрих, а у тебя много подданных? – тормошила барона прекрасная княжна. – А замок большой? А что ты подаришь мне на свадьбу? Ой, а мне нужно…
Смущенный сильф попытался ладонью прикрыть болтливый ротик нареченной невесты, но Лилуилла ловко увернулась и продолжила тараторить:
– Мне нужно десять домашних платьев, шесть – для торжественных приемов, четыре – для прогулок в парке, три – для верховой езды…
Эткин ехидно усмехнулся. Народ сильфов действительно получил истинную королеву и повелительницу, настоящую женщину, натуральную блондинку – со всеми ее достоинствами и недостатками! Но, возможно, Сумасшедшая принцесса, в неизменной поношенной шляпе с линялым петушиным пером, гораздо больше подошла бы для этого ответственного звания? Хотя почему «возможно»? Мудрый гигант даже не сомневался, что так оно и обстояло на самом деле. Но ведь сердце – это вам не чувство долга, ему не прикажешь! Как можно приневолить Ульрику к неугодному ей браку? Да ведь она сама сознательно выбрала совсем другого мужчину! И этот выбор здорово беспокоил умного дракона. Оставалось радоваться хотя бы тому, что, спасши Лилуиллу, им удалось сильно нарушить тщательно спланированные козни Ледяного бога. Все дальнейшее зависело только от Ульрики!
«Эх, где же она сейчас, наша рыжая принцесса? – печально подумал дракон, сетуя на обстоятельства. – Что поделывает, все ли у нее благополучно? Скоро ли мы встретимся вновь?» Этого он не знал, да и не мог знать. Судьба непредсказуема. И подчас сводит нас именно тогда, в такой невыгодной ситуации, когда мы даже и не ожидаем мимолетной встречи… Но нелепые случайности порой способны в корне изменить весь ход нашей истории!
– Нужно убираться из башни, причем срочно! – внезапно забеспокоился Марвин. – Ледяной бог опомнился, к нам движется плотное облако темной магии.
– Шустро прыгайте ко мне на спину, и летим отсюда как можно быстрее, – махнул крыльями Эткин.
– Ой, меня покатают на драконе! – восторженно захлопала в ладоши Лилуилла.
– А нас точно не догонят? – тревожно спросил Марвин.
– Обижаешь, дружище! – иронично хмыкнул Эткин, принял картинную позу и с вызовом пропел: – «Мы поедем, мы помчимся на драконе утром ранним и отчаянно ворвемся прямо в снежную зарю. Э-хей!»
Генрих галантно подсадил на драконью спину девушку, доверчиво уцепившуюся за его руку, и невольно залюбовался резким контрастом своих мощных смуглых запястий и тоненьких, полупрозрачных белоснежных пальчиков, так трогательно за них придерживающихся. Но бескомпромиссная память тут же воскресила никак не желающие уходить воспоминания…
«Что же я наделал!» – обреченно подумал барон.
Летели мы довольно долго, но вскоре я заметила, как предательская слабость все сильнее и сильнее овладевает раненым принцем. Кровь из его правого предплечья, пробитого стрелой, сочилась не переставая, а у нас даже не было времени на перевязку. А если прибавить к этому печальному обстоятельству тот немалый груз, что представляла я, да еще в амуниции, да еще его собственный нелегкий клинок, что приходилось нести крылатому демону, делалось понятным, почему его дыхание становилось громче с каждой минутой, а вымученные взмахи черных крыльев – все чаще. До некоторого времени я молчала как мышка, боясь отвлечь любимого от доставшейся ему тяжелой работы, но, после того как на мою беспутную голову начали падать крупные капли пота, выступившие на его взопревшем от титанических усилий лбу, рискнула подать голос:
– Милый, тебе нужно немедленно опуститься на землю! Там мы сможем передохнуть и подлечить твою рану…
– Фигня! – хрипло перебил меня принц. – Это не рана, а поверхностная царапина. Да и заживает на мне все будто на собаке. Через пару дней стану опять как новенький!
– Ох уж это мне мужское самомнение! – улыбнулась я. – Ты забыл добавить одну существенную подробность – через пару дней восьмичасового сна и полноценного питания. Кстати, у меня в сумке есть мазь и бинты, горсть сушеного мяса и мешочек крупы… А в таком положении я ничем не могу тебе помочь.
– Ты помогаешь, – неразборчиво буркнул принц. – Ты несешь сумку и оружие, а они тяжелые…
– Мило! – хмыкнула я. – Я несу сумку, а ты несешь меня…
Но в это время показалась небольшая скалистая гряда, положившая конец нашей очередной перепалке.
– Хорошо, согласен, твоя взяла, – с видимым облегчением сдался принц, заходя на посадку. – Вот только объясни мне, женщина, почему каждый раз, когда мы встречаемся, ты начинаешь со мной спорить?
– Потому что глупую фразу «выслушай женщину и сделай все наоборот» явно придумал какой-то хронически обделенный мозгами фанфарон. Женщины более изобретательны и лучше ориентируются в бытовых проблемах, поэтому к их мнению стоит прислушаться.
– Это кто же вбил в твою рыжую голову подобную мудрую мысль касательно бабьего пола? – делано изумился любимый, иронично выгибая тонкую бровь.
– А ты не ерничай! – укорила его я. – У меня, между прочим, в советниках и адвокатах дракон ходит. Ты вот как к драконам относишься?
– Да как бы тебе сказать поточнее… По идее, я к ним никаким боком не отношусь, – скованно пробормотал принц, неожиданно краснея, как помидор, и виновато отводя глаза. – И если честно, у меня с ними того, не контакт в общем-то…
Я мысленно удивилась: «Ой, что-то он темнит! С Эткином он явно незнаком, а других драконов в мире уже не осталось!»
Невысказанные вопросы так и вертелись у меня на языке, но я решила отложить их до более подходящего для спокойных бесед момента, а потом как-то закрутилась и все забыла. И, как оказалось, зря.