Страница:
Гаенко, и Скуратов изобразили дело так, что ЧК под начальством евреев
боролась не с контрреволюцией, как ее понимали политические руководители
большевизма, а с русским народом. Больше того, эти евреи-палачи, по
утверждениям погромщиков, стремились уничтожить самую выдающуюся часть
русского народа - его интеллигенцию и крестьянство. Известный английский
публицист, автор книги "Большой террор" Р. Конквист, назвал те же фамилии,
что Солженицын, однако эти 8 евреев, которых назвал Солженицын, тонут среди
сотен имен неевреев, таких как Завенягин, Гаранин, Берзин, Никонов,
Молчанов, Миронов, Бордаков, Гай, Барабанов, Мальцев и многих других. К этой
группе следует отнести: Дзержинского, Менжинского, Унтлихта, Емельянова,
Орлова, Реденса, Медведя, Карпенко, Дерибаса, Запорожца и многих других
руководящих работников ЧК.
Так, например, в кашкетинских расстрелах троцкистов на Воркуте
участвовали: Григорьев, Чучелов, Никитин, Бутузов, Монахин, Зеленко, Уськов,
Жариков и другие. То же на Колыме: Э. Берзин, Филипов, Майсурадзе, Егоров,
Васьков и др.
Кроме того, в первые двадцать лет, о которых пишет Скуратов, органами
ЧК было расстреляно и уничтожено другим путем больше евреев, чем русских
(если их брать относительно к количеству еврейского и русского населения в
СССР), и в том числе таких выдающихся политических деятелей как: Троцкий,
Зиновьев, Каменев, Радек, Сокольников, Разенгольц, Рязанов, Гамарник и
многие другие.
Не забудем также и того, что в 1936-1937-х годах, после удаления из ЧК
Ягоды, были также удалены и расстреляны подавляющая часть старых чекистов, и
в том числе все те, которых поименно перечислил Солженицын, и заменены
русскими.
Перемена в национальном составе руководящих работников ЧК в сторону
подавляющего усиления русского влияния в аппарате ЧК, после прихода в ГПУ
Ежова, не привела к ослабления террора в стране. Наоборот, репрессии
усилились и получили название "ежовских" и "бериевских". И это понятно, так
как вся карательная политика, во все годы, начиная с 1923 года и до самой
смерти Сталина, осуществлялась по его личным указаниям. Именно к этим годам
относится густота репрессий и пополнение лагерей.
Из трех наиболее сильных потоков, описанных Солженицыным, два прошли
после 1934 года, т.е. после того, как из аппарата ГПУ были удалены все
евреи.
Может быть, после того, как из аппарата ГПУ были удалены евреи, сильно
снизился процент русских репрессированных аппаратом Чека? Ничего подобного
ни в "Архипелаге Гулаге", ни в какой другой книге вы не прочтете. Такой
статистики нет и быть не может. Наоборот, в первый, ягодинский период,
евреев было уничтожено больше, чем во втором, ежовском, и в третьем,
бериевском, периодах, так как к этому времени Сталин вчерне уже закончил
расправу с оппозицией.
Никогда евреи, работавшие в ЧК, не были вдохновителями репрессий. Они
были только исполнителями. На них Сталин взвалил, я думаю, тоже не без
умысла, самую грязную и черную работу, расправу с оппозицией. Те, кто
показывает русскому народу пальцем на евреев как на основных виновников
сталинских репрессий, так же не правы, как не правы те, кто показывает
пальцем на русских, украинцев, белорусов, литовцев и др. как на виновников
геноцида против евреев, которых фашисты только использовали для грязной
работы при истреблении евреев во рвах, ямах и др. местах на территории СССР.
"Могут, конечно, возразить, - писал Скуратов, - что и здесь все евреи
не должны нести ответственность за какую-то свою часть, но нельзя забывать,
что эта часть имела власть, и разница состоит в том, что если русская власть
пресекала погромы, то эта их организовывала, притом в глобальном масштабе".
Чем логика Скуратова отличается от логики Геббельса? Здесь что ни
слово, то перл, или, как говорил Солженицын, - "все наоборот".
Евреи как евреи в советской России никогда властью не обладали.
Отдельные лица еврейской национальности были у власти, но они никогда не
выполняли какой-то специальной еврейской миссии, в частности, мести русскому
народу за погромы в царской России. И тем более, евреи не могли мстить
русской интеллигенции, которая, как известно, всегда выступала в защиту
евреев от царских репрессий.
Во главе советской власти по всей стране стояли русские, что видно из
нижеследующей таблицы о составе делегатов съездов партии, фактического
высшего органа власти СССР:
Примечание: Данные приведены по докладам мандатных комиссий,
опубликованных в стенографических отчетах съездов.
В то время как в населении СССР удельный вес русских с начала революции
и до разгрома оппозиций составлял от 56,9 до 57,3 %, в составе делегатов
партийных съездов русские составляли от 60 до 73,6 %, и только в 1917 году
они составили 53,8 %.
Неверно также утверждение Скуратова о том, что царское правительство
пресекало погромы против евреев, а евреи организовывали погромы против
русских.
Достаточно ознакомиться с воспоминаниями бывшего премьер-министра,
царского правительства О.Ю. Витте и с книгой князя Урусова, бывшего
губернатора Бессарабии "Кишиневский погром", чтобы убедиться в лживости
такого утверждения Скуратова. Давно известно, что русский народ не был
заражен язвой антисемитизма, что это зараза всегда прививалась ему сверху,
раньше царским правительством, теперь правительством СССР.
Но еврейские погромы и содержание евреев в черте оседлости, которые при
самодержавии были правилом, Солженицына, снова выражаясь его языком, не
пекут, - а вот случай с участием еврейского мальчика Ройтмана с другими
еврейскими мальчиками в травле русского гимназиста в царской школе, несмотря
на то, что этот случай был нетипичным для царской России, его печет.
Насилование еврейских женщин, вспарывание животов у беременных евреек и
убийство еврейских детей русскими черносотенцами в царское время и при
белогвардейцах Солженицына не печет, а вот единичное насилие совершенное з/к
Бершадером ("В круге первом") над русской девушкой, его печет. А между тем
именно все эти примеры Солженицына послужили поводом и примером для
антисемитских утверждений Гаенко и других.
А.И. Солженицын утверждает, что при монархическом строе был сохранен
моральный облик русского народа, его национальное здоровье. Но не может быть
свободным народ, угнетающий другие народы.
Да, евреи в большом количестве участвовали в революционном движении в
России, так же, как сегодня они участвуют в диссидентском движении, и тем
самым принимали и принимают сейчас на себя тяжелые удары со стороны царской
и советской администраций.
Естественно, что часть из них после революции оказалась на руководящих
постах в государственном и партийном аппарате, а не только в Чека, о чем
писал и В.И. Ленин. Но ведь и сейчас количество евреев, участвующих в
диссидентском движении, выше их удельного веса в населении.
Не забудем при этом того, что в царское время евреи были отстранены от
участия в государственной и политической жизни России, были лишены права
жительства в городах империи, за исключением специально отведенных для этого
районов.
Не забудем также и того, что вместе с возрождением в стране русского
великодержавного национализма возобновилось и преследование евреев.
Антисемитизм при Сталине и его наследниках принял формы еще более мерзкие,
чем при царизме. Хотя при самодержавии антисемитизм был официальной
политикой, евреи имели больше прав, чем при Сталине и его наследниках. Тогда
евреи имели право на эмиграцию и иммиграцию. Благодаря открытости - политика
царского правительства не выглядела так омерзительно, как лицемерная
политика Сталина и его наследников.
Что объединяет и что разъединяет Солженицына с современным руководством
Советского Союза? Вся деятельность современного руководства страны
фактически направлена на строительство могучего российского государства, и
это соответствует духу и внутренним стремлениям Солженицына. Никогда еще за
всю свою историю Россия не была таким могущественным государством.
Но это строительство Российской империи идет под маской социализма, и
это противоречит духу и стремлениям Солженицына. Он решительный противник
лжи и обмана, и поэтому он призывает руководителей страны отказаться от
марксистской идеологии, то есть сбросить с себя лживую маску.
Современное руководство стремится к дальнейшему расширению сферы своего
политического влияния, к мировому господству. Именно поэтому советское
правительство продолжает цепляться за интернациональные идеи, прикрывая свою
национал-империалистическую сущность флагом коммунизма и борьбы за
национальное освобождение колониальных народов. Это прекрасно понимал Н.
Бердяев, который предостерегал от такого опасного пути развития России. Он
писал:
"В России вырастает не только коммунизм, но и советский патриотизм,
который есть просто русский патриотизм. Но патриотизм великого народа должен
быть верой в великую и мировую миссию этого народа, иначе это будет
национализм провинциальный, замкнутый и лишенный мировых перспектив. Миссия
русского народа сознается как осуществление социальной правды в человеческом
обществе, не только в России, но и во всем мире. И это согласно с русскими
традициями".
Под маской интернационализма и социализма советским руководителям
удобнее втягивать в свою орбиту и передовые, и отсталые страны. А.И.
Солженицын против вовлечения России в борьбу за мировое господство.
Наоборот, он высказывается, правда робко, за то, чтобы предоставить
самоопределение народам, входящим в состав Советского Союза, кроме
Белоруссии и Украины, которые "естественно" кровно соединены с русскими. Он
не желает ассимиляции и растворения русских людей среди окружающих их
народов. Он стоит за сохранение национальной самобытности и за нравственную
цельность русского народа: православных и славян. Ему нет дела до других
народов, но такая изоляционистская позиция в наше время теснейших мировых
связей не реалистична и утопична.
Современное советское руководство против парламентской многопартийной
демократии, исходя из чисто эгоистических побуждений. Они боятся своего
собственного народа и не доверяют ему, опасаясь, что при демократии они
будут оттеснены от власти. А.И. Солженицын также против многопартийной
демократии. Он за диктатуру, но против тоталитаризма, за твердую, но честную
и открытую политику.
В.И. Ленин и русская интеллигенция
Русская интеллигенция образовалась в ХIХ-м столетии из разных слоев и
классов русского общества. Сначала, в 1840-х годах, из наиболее
прогрессивной части дворян, затем, в 1860-х годах, из числа разночинцев -
священников, мелких чиновников и учителей, а после реформы 1861 года - также
и из крестьян.
Под влиянием социалистических идей, проникших в Россию с запада,
русская интеллигенция с самого своего возникновения находилась под обаянием
идей сначала утопического, а затем научного социализма.
"В России самодержавной и крепостнической, - писал Н. Бердяев, -
выработались самые радикальные социалистические и анархические идеи.
Невозможность политической деятельности привела к тому, что политика была
перенесена в мысль и в литературу. Литературные критики были властителями
дум социальных и политических". (Н. Бердяев "Истоки и смысл русского
коммунизма").
Исследователи русской общественной мысли обычно выделяют три стадии
развития социалистических идей в России. Стадию социализма утопического,
социализма народнического и марксистского. Так или иначе, но для русской
интеллигенции XIX и начала XX столетий характерным было общее увлечение
социалистическими идеями. Начало распространения марксистских идей в России
относится к концу XIX столетия. По мере того, как Россия освобождалась от
крепостнических пут и все более и более становилась на капиталистический
путь развития, на социальной арене России возник и стал крепчать новый класс
- пролетариат, а среди русской интеллигенции начал происходить заметный
поворот в сторону марксизма, который первоначально возглавил бывший
"землеволец" Г.В. Плеханов. В те годы роль Плеханова в основном сводилась к
распространению в России идей марксизма.
Естественно, что вождем этого нового течения становится он. Марксизм
плехановского толка внедрял в сознание русской интеллигенции и рабочих мысль
о том, что социализм в России может победить только в результате превращения
России в передовую капиталистическую страну, то есть в силу экономической
необходимости.
Мощное развитие капитализма в России в последнем десятилетии ХIХ-го
века и радикализация рабочего движения на почве стачечной борьбы выдвинули
перед марксистской партией России, в первом десятилетии ХХ-го века, на
первый план революционные задачи.
Вместе с революционизированием общественного движения в России, в
социал-демократической партии произошел раскол на радикальное и
консервативное крыло. Первое возглавил Ленин, а второе Плеханов.
Характеризуя Плеханова и Ленина как вождей двух течений в марксистском
движении в России, Н. Бердяев писал:
"Плеханов мог быть вождем марксистской школы мысли, но не мог быть
вожаком революции, как это выявилось в эпоху революции...
Ленин потому мог стать вождем революции,... что он не был типичным
русским интеллигентом. В нем черты русского интеллигента сочетались с
чертами русских людей, собиравших и строивших русское государство...
Ленин не теоретик марксизма, а теоретик революции... Он интересовался
лишь одной темой, которая менее всего интересовала русских революционеров,
темой о захвате власти, о стяжании для этого силы. Поэтому он и победил. Все
мировоззрение Ленина было приспособлено к технике революционной борьбы. Он
один, заранее, задолго до революции, думал о том, что будет, когда власть
будет завоевана, как организовать власть... Все мышление его было
империалистическим и деспотическим. С этим связана прямолинейность, узость
его миросозерцания, сосредоточенность на одном, бедность и аскетичность
мысли... Ленин отрицал свободу внутри партии, и это отрицание свободы было
перенесено на всю Россию. Это и есть диктатура миросозерцания, которую
готовил Ленин. Ленин мог это сделать потому, что он соединил в себе две
традиции - традицию русской революционной интеллигенции в ее наиболее
максималистических течениях, и традицию русской исторической власти в ее
наиболее деспотических проявлениях". (Н. Бердяев "Истоки и смысл русского
коммунизма").
Характеристика Бердяевым Ленина носит двойственный характер. С одной
стороны, он правильно оттеняет черты ленинского характера, его узость,
сосредоточенность на одном, стремление к захвату власти, короче говоря, его
фанатичность и целеустремленность. С другой стороны, он не понял внутренних
пружин, которые привели к образованию личности Ленина как марксиста.
Ленин не потому смог осуществить и закрепить революцию в России, что он
лучше других почувствовал своеобразие России, а потому, что он лучше других
понял революционную сторону учения Маркса и лучше всех русских марксистов
уловил пульс революции в России, в стране, где в силу особого сочетания
исторических, экономических и политических факторов образовался сложнейший
узел противоречий, выйти из которого можно было легче всего путем революции.
То, что его революционные марксистские идеи совпали с тоталитарными
идеями максималистской части русской интеллигенции, не больше чем случай.
Но если эти особые черты Ленина действительно были свойственны русской
максималистской интеллигенции, то спрашивается, почему же эта интеллигенция
не примкнула к Октябрьской большевистской революции, а в своей подавляющей
массе стала на сторону ее врагов? На этот вопрос Н. Бердяев отвечал:
"Если остатки старой интеллигенции не примкнули к большевизму, не
узнали своих собственных черт в тех, против кого они восстали, это
историческая аберрация, потеря памяти от эмоциональной реакции. Старая
революционная интеллигенция просто не думала о том, какой она будет, когда
получит власть, она привыкла воспринимать себя безвластной, и властность и
угнетательство показались ей порождением совершенно другого, чуждого ей
типа, в то время как то было ее порождением".
Но если интеллигенция не распознала в большевиках своих традиционных
воспреемников, то спрашивается, почему же большевики и Ленин не узнали в
русской интеллигенции своих традиционных союзников?
На этот вопрос Н. Бердяев отвечает:
"Коммунисты с презрением называли старую революционную радикальную
интеллигенцию буржуазной, как нигилисты и социалисты 60-х годов называли
интеллигенцию 40-х годов дворянской, барской. В новом коммунистическом типе
мотивы силы и власти вытеснили старые мотивы правдолюбия и
сострадательности". (Н. Бердяев, там же).
Ленин, как он неоднократно подчеркивал, направил огонь революции на
старую русскую интеллигенцию потому, что она сразу, в первые же дни
революции примкнула к врагам большевизма. Так объяснил сам Ленин свое
отношение к старой русской интеллигенции. Он писал:
"Что такое саботаж, объявленный наиболее образованными представителями
старой культуры? Саботаж показал нагляднее, чем любой агитатор, чем все наши
речи и тысячи брошюр, что эти люди считают знания своей монополией,
превращая их в орудие своего господства над так называемыми "низами". Они
воспользовались своим образованием, чтобы сорвать дело социалистического
строительства, открыто выступали против трудящихся масс". (Ленин, "Речь на
1-м Всероссийском съезде по просвещению", 28-VIII-1918 г., том 37, стр. 77).
Но старая русская интеллигенция, как мы показали выше, сама вышла из
"низов" и не была по своему социальному происхождению буржуазной. И,
наверное, где-то был прав Н. Бердяев, ссылаясь на факт столкновения
интеллигенции с большевизмом как на "историческую аберрацию".
Наиболее драматически это противоречие между большевистской властью и
интеллигенцией проявилось в письмах профессора Воронежского
сельскохозяйственного института М.Дукельского и М.Горького к Ленину и ответа
последнего на эти письма. Дукельский писал Ленину (приводим выдержки):
"Прочитал в "Известиях" ваш доклад о специалистах и не могу подавить в
себе крика возмущения. Неужели вы не понимаете, что ни один честный
специалист не может, если в нем сохранилась хоть капля уважения к самому
себе, пойти работать ради того животного благополучия, которое вы
собираетесь ему обеспечить. Неужели вы так замкнулись в своем кремлевском
одиночестве, что не видите окружающей вас жизни, не заметили, сколько среди
русских специалистов имеется правда не правительственных коммунистов, но
настоящих тружеников, добывших свои специальные познания ценою крайнего
напряжения сил, не из рук капиталистов и не для целей капитала, а путем
упорной борьбы с убийственными условиями студенческой и академической жизни
прежнего строя...
Постоянные вздорные доносы и обвинения, безрезультатные, но в высшей
степени унизительные обыски, угрозы расстрела, реквизиции и конфискации...
Вот обстановка, в которой пришлось работать до самого последнего времени
многим специалистам высшей школы. И все же эти "мелкие буржуи" не оставили
своих постов и свято исполняли взятое на себя моральное обязательство:
сохранить ценою каких угодно жертв культуру и знания тем, кто их унижал и
оскорблял по наущению руководителей. Они понимали, что нельзя смешивать свое
личное несчастье и горе с вопросом о строительстве новой, лучшей жизни, и
это помогло и помогает им терпеть и работать.
...Если вы хотите "использовать" специалистов, то не покупайте их, а
научитесь уважать их, как людей, а не как нужный вам до поры до времени
живой и мертвый инвентарь. Вы не купите ни одного человека той ценой, о
которой вы мечтаете.
Но верьте, из среды этих людей, которых вы огульно окрестили буржуями,
контрреволюционерами, саботажниками и т.п. только потому, что они подход к
будущему социалистического и коммунистического строя мыслят себе иначе, чем
вы и ваши ученики..." (Ленин, ПСС, том 38, стр. 218-219).
Нужно отличать старую интеллигенцию из гражданских лиц, которые в
основном вышли из трудящихся классов, и старую интеллигенцию из числа
военных специалистов, которые в основном были выходцами из привилегированных
классов.
Если по отношению к использованию военных специалистов ленинская
политика "купли" еще могла быть оправданной, то по отношению к гражданской
интеллигенции она была несправедливой.
"Письмо злое и кажется искренним, - писал Ленин в ответе на открытое
письмо Дукельского, помещенное в газете "Правда" от 28-го марта 1919 года, -
но хочется на него ответить... У автора выходит, что мы, коммунисты
оттолкнули специалистов, "окрестив" их всякими худыми словами".
Бесспорно, так и было. Частое употребление Лениным и другими ведущими
деятелями революции таких слов как "буржуазная" или "мелкобуржуазная"
интеллигенция по отношению к такой тонкой и чувствительной части народа не
могло создать доброжелательного контакта между властью и интеллигенцией.
Создается такое впечатление, что Бердяев был прав, когда писал что "в
новом коммунистическом типе мотивы силы и власти вытеснили старые мотивы
правдолюбия и сострадательности".
"Рабочие и крестьяне, - писал дальше Ленин, - создали советскую власть,
свергнув буржуазию и буржуазный парламентаризм. Теперь трудно не видеть, что
это было не авантюрой и не "сумасбродством" большевиков, а началом всемирной
смены двух всемирно-исторических эпох: эпохи буржуазии и эпохи социализма.
Если год с лишним тому назад этого не хотело (частью не могло) видеть
большинство интеллигентов, то виновны ли мы в этом? Саботаж был начат
интеллигенцией и чиновничеством, которые в массе буржуазны и мелкобуржуазны.
Эти выражения содержат классовую характеристику, историческую оценку,
которая может быть верна или неверна, но принимать которую за поносящее
слово или ругань никак нельзя..."
Такая характеристика была не к месту и не ко времени. Обращенная к
пролетариату и к крестьянству, она вызывала в них ненависть к интеллигенции.
Обращенная к интеллигенции, она вызывала только обиду и оскорбление. То и
другое вело к отрицательным последствиям.
Все эти исторические и политические оценки нужно было оставить для
историков, а в процессе текущей политики новая власть должна была искать
контактов, а не ссоры с таким важнейшим по сути дела, трудовым, преданным
революции слоем населения, как старая русская интеллигенция.
"Озлобление рабочих и крестьян, - писал дальше Ленин, - за саботаж
интеллигенции неизбежно, и "винить" если можно кого, то только буржуазию и
ее вольных и невольных пособников".
Сегодня такой узкий и, я сказал бы, плоский ответ не звучит, или звучит
фальшиво, тогда же в обстановке крайнего обострения классовых отношений он
звучал как призыв к ненависти, а не к примирению.
"Если бы мы "натравливали" на интеллигенцию, - писал дальше Ленин, -
нас следовало бы за это повесить. Но мы не только не натравливали народ на
нее, а проповедовали от имени партии и от имени власти необходимость
предоставления лучших условий работы. Я это делал с апреля 1918 года".
(Ленин, том 38, стр. 220).
Но именно это-то отношение к интеллигенции как к социально чуждой
советской власти, которую поэтому следует привлекать лучшими материальными
условиями, и было обидно для передовой части интеллигенции. И, наоборот,
официальное провозглашение такой политики вызывало у трудящихся масс
отношение к интеллигенции как к чуждой прослойке, как к чуждой расе.
Постоянное подчеркивание принудительного привлечения специалистов к
труду или купле их высокими заработками, пайком и т.п., несомненно, было
оскорбительным для большинства интеллигентных людей, которые по своей натуре
боролась не с контрреволюцией, как ее понимали политические руководители
большевизма, а с русским народом. Больше того, эти евреи-палачи, по
утверждениям погромщиков, стремились уничтожить самую выдающуюся часть
русского народа - его интеллигенцию и крестьянство. Известный английский
публицист, автор книги "Большой террор" Р. Конквист, назвал те же фамилии,
что Солженицын, однако эти 8 евреев, которых назвал Солженицын, тонут среди
сотен имен неевреев, таких как Завенягин, Гаранин, Берзин, Никонов,
Молчанов, Миронов, Бордаков, Гай, Барабанов, Мальцев и многих других. К этой
группе следует отнести: Дзержинского, Менжинского, Унтлихта, Емельянова,
Орлова, Реденса, Медведя, Карпенко, Дерибаса, Запорожца и многих других
руководящих работников ЧК.
Так, например, в кашкетинских расстрелах троцкистов на Воркуте
участвовали: Григорьев, Чучелов, Никитин, Бутузов, Монахин, Зеленко, Уськов,
Жариков и другие. То же на Колыме: Э. Берзин, Филипов, Майсурадзе, Егоров,
Васьков и др.
Кроме того, в первые двадцать лет, о которых пишет Скуратов, органами
ЧК было расстреляно и уничтожено другим путем больше евреев, чем русских
(если их брать относительно к количеству еврейского и русского населения в
СССР), и в том числе таких выдающихся политических деятелей как: Троцкий,
Зиновьев, Каменев, Радек, Сокольников, Разенгольц, Рязанов, Гамарник и
многие другие.
Не забудем также и того, что в 1936-1937-х годах, после удаления из ЧК
Ягоды, были также удалены и расстреляны подавляющая часть старых чекистов, и
в том числе все те, которых поименно перечислил Солженицын, и заменены
русскими.
Перемена в национальном составе руководящих работников ЧК в сторону
подавляющего усиления русского влияния в аппарате ЧК, после прихода в ГПУ
Ежова, не привела к ослабления террора в стране. Наоборот, репрессии
усилились и получили название "ежовских" и "бериевских". И это понятно, так
как вся карательная политика, во все годы, начиная с 1923 года и до самой
смерти Сталина, осуществлялась по его личным указаниям. Именно к этим годам
относится густота репрессий и пополнение лагерей.
Из трех наиболее сильных потоков, описанных Солженицыным, два прошли
после 1934 года, т.е. после того, как из аппарата ГПУ были удалены все
евреи.
Может быть, после того, как из аппарата ГПУ были удалены евреи, сильно
снизился процент русских репрессированных аппаратом Чека? Ничего подобного
ни в "Архипелаге Гулаге", ни в какой другой книге вы не прочтете. Такой
статистики нет и быть не может. Наоборот, в первый, ягодинский период,
евреев было уничтожено больше, чем во втором, ежовском, и в третьем,
бериевском, периодах, так как к этому времени Сталин вчерне уже закончил
расправу с оппозицией.
Никогда евреи, работавшие в ЧК, не были вдохновителями репрессий. Они
были только исполнителями. На них Сталин взвалил, я думаю, тоже не без
умысла, самую грязную и черную работу, расправу с оппозицией. Те, кто
показывает русскому народу пальцем на евреев как на основных виновников
сталинских репрессий, так же не правы, как не правы те, кто показывает
пальцем на русских, украинцев, белорусов, литовцев и др. как на виновников
геноцида против евреев, которых фашисты только использовали для грязной
работы при истреблении евреев во рвах, ямах и др. местах на территории СССР.
"Могут, конечно, возразить, - писал Скуратов, - что и здесь все евреи
не должны нести ответственность за какую-то свою часть, но нельзя забывать,
что эта часть имела власть, и разница состоит в том, что если русская власть
пресекала погромы, то эта их организовывала, притом в глобальном масштабе".
Чем логика Скуратова отличается от логики Геббельса? Здесь что ни
слово, то перл, или, как говорил Солженицын, - "все наоборот".
Евреи как евреи в советской России никогда властью не обладали.
Отдельные лица еврейской национальности были у власти, но они никогда не
выполняли какой-то специальной еврейской миссии, в частности, мести русскому
народу за погромы в царской России. И тем более, евреи не могли мстить
русской интеллигенции, которая, как известно, всегда выступала в защиту
евреев от царских репрессий.
Во главе советской власти по всей стране стояли русские, что видно из
нижеследующей таблицы о составе делегатов съездов партии, фактического
высшего органа власти СССР:
NoNo съездов | Год созыва | Состав делегатов съезда | |||||
всего делегатов | в том числе: | ||||||
чел. | % | русских | евреев | ||||
чел. | % | чел. | % | ||||
VI съезд | 1917 | 171 | 100 | 92 | 53,8 | 29 | 16,3 |
VIII съезд | 1919 | 301 | 100 | 190 | 63,1 | 49 | 16,0 |
IX съезд | 1920 | 554 | 100 | 372 | 67,1 | 77 | 13,8 |
X съезд | 1921 | 671 | 100 | 494 | 73,6 | 94 | 14,0 |
XI съезд | 1922 | 522 | 100 | 341 | 65,3 | 77 | 14,7 |
XII съезд | 1923 | 408 | 100 | 249 | 61,2 | 46 | 11,2 |
XIII съезд | 1924 | 748 | 100 | 468 | 60,0 | 65 | 8,6 |
XIV съезд | 1925 | 665 | 100 | 405 | 61,0 | нет данных | |
XV съезд | 1927 | 898 | 100 | 562 | 62,6 | 66 | 7,4 |
Примечание: Данные приведены по докладам мандатных комиссий,
опубликованных в стенографических отчетах съездов.
В то время как в населении СССР удельный вес русских с начала революции
и до разгрома оппозиций составлял от 56,9 до 57,3 %, в составе делегатов
партийных съездов русские составляли от 60 до 73,6 %, и только в 1917 году
они составили 53,8 %.
Неверно также утверждение Скуратова о том, что царское правительство
пресекало погромы против евреев, а евреи организовывали погромы против
русских.
Достаточно ознакомиться с воспоминаниями бывшего премьер-министра,
царского правительства О.Ю. Витте и с книгой князя Урусова, бывшего
губернатора Бессарабии "Кишиневский погром", чтобы убедиться в лживости
такого утверждения Скуратова. Давно известно, что русский народ не был
заражен язвой антисемитизма, что это зараза всегда прививалась ему сверху,
раньше царским правительством, теперь правительством СССР.
Но еврейские погромы и содержание евреев в черте оседлости, которые при
самодержавии были правилом, Солженицына, снова выражаясь его языком, не
пекут, - а вот случай с участием еврейского мальчика Ройтмана с другими
еврейскими мальчиками в травле русского гимназиста в царской школе, несмотря
на то, что этот случай был нетипичным для царской России, его печет.
Насилование еврейских женщин, вспарывание животов у беременных евреек и
убийство еврейских детей русскими черносотенцами в царское время и при
белогвардейцах Солженицына не печет, а вот единичное насилие совершенное з/к
Бершадером ("В круге первом") над русской девушкой, его печет. А между тем
именно все эти примеры Солженицына послужили поводом и примером для
антисемитских утверждений Гаенко и других.
А.И. Солженицын утверждает, что при монархическом строе был сохранен
моральный облик русского народа, его национальное здоровье. Но не может быть
свободным народ, угнетающий другие народы.
Да, евреи в большом количестве участвовали в революционном движении в
России, так же, как сегодня они участвуют в диссидентском движении, и тем
самым принимали и принимают сейчас на себя тяжелые удары со стороны царской
и советской администраций.
Естественно, что часть из них после революции оказалась на руководящих
постах в государственном и партийном аппарате, а не только в Чека, о чем
писал и В.И. Ленин. Но ведь и сейчас количество евреев, участвующих в
диссидентском движении, выше их удельного веса в населении.
Не забудем при этом того, что в царское время евреи были отстранены от
участия в государственной и политической жизни России, были лишены права
жительства в городах империи, за исключением специально отведенных для этого
районов.
Не забудем также и того, что вместе с возрождением в стране русского
великодержавного национализма возобновилось и преследование евреев.
Антисемитизм при Сталине и его наследниках принял формы еще более мерзкие,
чем при царизме. Хотя при самодержавии антисемитизм был официальной
политикой, евреи имели больше прав, чем при Сталине и его наследниках. Тогда
евреи имели право на эмиграцию и иммиграцию. Благодаря открытости - политика
царского правительства не выглядела так омерзительно, как лицемерная
политика Сталина и его наследников.
Что объединяет и что разъединяет Солженицына с современным руководством
Советского Союза? Вся деятельность современного руководства страны
фактически направлена на строительство могучего российского государства, и
это соответствует духу и внутренним стремлениям Солженицына. Никогда еще за
всю свою историю Россия не была таким могущественным государством.
Но это строительство Российской империи идет под маской социализма, и
это противоречит духу и стремлениям Солженицына. Он решительный противник
лжи и обмана, и поэтому он призывает руководителей страны отказаться от
марксистской идеологии, то есть сбросить с себя лживую маску.
Современное руководство стремится к дальнейшему расширению сферы своего
политического влияния, к мировому господству. Именно поэтому советское
правительство продолжает цепляться за интернациональные идеи, прикрывая свою
национал-империалистическую сущность флагом коммунизма и борьбы за
национальное освобождение колониальных народов. Это прекрасно понимал Н.
Бердяев, который предостерегал от такого опасного пути развития России. Он
писал:
"В России вырастает не только коммунизм, но и советский патриотизм,
который есть просто русский патриотизм. Но патриотизм великого народа должен
быть верой в великую и мировую миссию этого народа, иначе это будет
национализм провинциальный, замкнутый и лишенный мировых перспектив. Миссия
русского народа сознается как осуществление социальной правды в человеческом
обществе, не только в России, но и во всем мире. И это согласно с русскими
традициями".
Под маской интернационализма и социализма советским руководителям
удобнее втягивать в свою орбиту и передовые, и отсталые страны. А.И.
Солженицын против вовлечения России в борьбу за мировое господство.
Наоборот, он высказывается, правда робко, за то, чтобы предоставить
самоопределение народам, входящим в состав Советского Союза, кроме
Белоруссии и Украины, которые "естественно" кровно соединены с русскими. Он
не желает ассимиляции и растворения русских людей среди окружающих их
народов. Он стоит за сохранение национальной самобытности и за нравственную
цельность русского народа: православных и славян. Ему нет дела до других
народов, но такая изоляционистская позиция в наше время теснейших мировых
связей не реалистична и утопична.
Современное советское руководство против парламентской многопартийной
демократии, исходя из чисто эгоистических побуждений. Они боятся своего
собственного народа и не доверяют ему, опасаясь, что при демократии они
будут оттеснены от власти. А.И. Солженицын также против многопартийной
демократии. Он за диктатуру, но против тоталитаризма, за твердую, но честную
и открытую политику.
В.И. Ленин и русская интеллигенция
Русская интеллигенция образовалась в ХIХ-м столетии из разных слоев и
классов русского общества. Сначала, в 1840-х годах, из наиболее
прогрессивной части дворян, затем, в 1860-х годах, из числа разночинцев -
священников, мелких чиновников и учителей, а после реформы 1861 года - также
и из крестьян.
Под влиянием социалистических идей, проникших в Россию с запада,
русская интеллигенция с самого своего возникновения находилась под обаянием
идей сначала утопического, а затем научного социализма.
"В России самодержавной и крепостнической, - писал Н. Бердяев, -
выработались самые радикальные социалистические и анархические идеи.
Невозможность политической деятельности привела к тому, что политика была
перенесена в мысль и в литературу. Литературные критики были властителями
дум социальных и политических". (Н. Бердяев "Истоки и смысл русского
коммунизма").
Исследователи русской общественной мысли обычно выделяют три стадии
развития социалистических идей в России. Стадию социализма утопического,
социализма народнического и марксистского. Так или иначе, но для русской
интеллигенции XIX и начала XX столетий характерным было общее увлечение
социалистическими идеями. Начало распространения марксистских идей в России
относится к концу XIX столетия. По мере того, как Россия освобождалась от
крепостнических пут и все более и более становилась на капиталистический
путь развития, на социальной арене России возник и стал крепчать новый класс
- пролетариат, а среди русской интеллигенции начал происходить заметный
поворот в сторону марксизма, который первоначально возглавил бывший
"землеволец" Г.В. Плеханов. В те годы роль Плеханова в основном сводилась к
распространению в России идей марксизма.
Естественно, что вождем этого нового течения становится он. Марксизм
плехановского толка внедрял в сознание русской интеллигенции и рабочих мысль
о том, что социализм в России может победить только в результате превращения
России в передовую капиталистическую страну, то есть в силу экономической
необходимости.
Мощное развитие капитализма в России в последнем десятилетии ХIХ-го
века и радикализация рабочего движения на почве стачечной борьбы выдвинули
перед марксистской партией России, в первом десятилетии ХХ-го века, на
первый план революционные задачи.
Вместе с революционизированием общественного движения в России, в
социал-демократической партии произошел раскол на радикальное и
консервативное крыло. Первое возглавил Ленин, а второе Плеханов.
Характеризуя Плеханова и Ленина как вождей двух течений в марксистском
движении в России, Н. Бердяев писал:
"Плеханов мог быть вождем марксистской школы мысли, но не мог быть
вожаком революции, как это выявилось в эпоху революции...
Ленин потому мог стать вождем революции,... что он не был типичным
русским интеллигентом. В нем черты русского интеллигента сочетались с
чертами русских людей, собиравших и строивших русское государство...
Ленин не теоретик марксизма, а теоретик революции... Он интересовался
лишь одной темой, которая менее всего интересовала русских революционеров,
темой о захвате власти, о стяжании для этого силы. Поэтому он и победил. Все
мировоззрение Ленина было приспособлено к технике революционной борьбы. Он
один, заранее, задолго до революции, думал о том, что будет, когда власть
будет завоевана, как организовать власть... Все мышление его было
империалистическим и деспотическим. С этим связана прямолинейность, узость
его миросозерцания, сосредоточенность на одном, бедность и аскетичность
мысли... Ленин отрицал свободу внутри партии, и это отрицание свободы было
перенесено на всю Россию. Это и есть диктатура миросозерцания, которую
готовил Ленин. Ленин мог это сделать потому, что он соединил в себе две
традиции - традицию русской революционной интеллигенции в ее наиболее
максималистических течениях, и традицию русской исторической власти в ее
наиболее деспотических проявлениях". (Н. Бердяев "Истоки и смысл русского
коммунизма").
Характеристика Бердяевым Ленина носит двойственный характер. С одной
стороны, он правильно оттеняет черты ленинского характера, его узость,
сосредоточенность на одном, стремление к захвату власти, короче говоря, его
фанатичность и целеустремленность. С другой стороны, он не понял внутренних
пружин, которые привели к образованию личности Ленина как марксиста.
Ленин не потому смог осуществить и закрепить революцию в России, что он
лучше других почувствовал своеобразие России, а потому, что он лучше других
понял революционную сторону учения Маркса и лучше всех русских марксистов
уловил пульс революции в России, в стране, где в силу особого сочетания
исторических, экономических и политических факторов образовался сложнейший
узел противоречий, выйти из которого можно было легче всего путем революции.
То, что его революционные марксистские идеи совпали с тоталитарными
идеями максималистской части русской интеллигенции, не больше чем случай.
Но если эти особые черты Ленина действительно были свойственны русской
максималистской интеллигенции, то спрашивается, почему же эта интеллигенция
не примкнула к Октябрьской большевистской революции, а в своей подавляющей
массе стала на сторону ее врагов? На этот вопрос Н. Бердяев отвечал:
"Если остатки старой интеллигенции не примкнули к большевизму, не
узнали своих собственных черт в тех, против кого они восстали, это
историческая аберрация, потеря памяти от эмоциональной реакции. Старая
революционная интеллигенция просто не думала о том, какой она будет, когда
получит власть, она привыкла воспринимать себя безвластной, и властность и
угнетательство показались ей порождением совершенно другого, чуждого ей
типа, в то время как то было ее порождением".
Но если интеллигенция не распознала в большевиках своих традиционных
воспреемников, то спрашивается, почему же большевики и Ленин не узнали в
русской интеллигенции своих традиционных союзников?
На этот вопрос Н. Бердяев отвечает:
"Коммунисты с презрением называли старую революционную радикальную
интеллигенцию буржуазной, как нигилисты и социалисты 60-х годов называли
интеллигенцию 40-х годов дворянской, барской. В новом коммунистическом типе
мотивы силы и власти вытеснили старые мотивы правдолюбия и
сострадательности". (Н. Бердяев, там же).
Ленин, как он неоднократно подчеркивал, направил огонь революции на
старую русскую интеллигенцию потому, что она сразу, в первые же дни
революции примкнула к врагам большевизма. Так объяснил сам Ленин свое
отношение к старой русской интеллигенции. Он писал:
"Что такое саботаж, объявленный наиболее образованными представителями
старой культуры? Саботаж показал нагляднее, чем любой агитатор, чем все наши
речи и тысячи брошюр, что эти люди считают знания своей монополией,
превращая их в орудие своего господства над так называемыми "низами". Они
воспользовались своим образованием, чтобы сорвать дело социалистического
строительства, открыто выступали против трудящихся масс". (Ленин, "Речь на
1-м Всероссийском съезде по просвещению", 28-VIII-1918 г., том 37, стр. 77).
Но старая русская интеллигенция, как мы показали выше, сама вышла из
"низов" и не была по своему социальному происхождению буржуазной. И,
наверное, где-то был прав Н. Бердяев, ссылаясь на факт столкновения
интеллигенции с большевизмом как на "историческую аберрацию".
Наиболее драматически это противоречие между большевистской властью и
интеллигенцией проявилось в письмах профессора Воронежского
сельскохозяйственного института М.Дукельского и М.Горького к Ленину и ответа
последнего на эти письма. Дукельский писал Ленину (приводим выдержки):
"Прочитал в "Известиях" ваш доклад о специалистах и не могу подавить в
себе крика возмущения. Неужели вы не понимаете, что ни один честный
специалист не может, если в нем сохранилась хоть капля уважения к самому
себе, пойти работать ради того животного благополучия, которое вы
собираетесь ему обеспечить. Неужели вы так замкнулись в своем кремлевском
одиночестве, что не видите окружающей вас жизни, не заметили, сколько среди
русских специалистов имеется правда не правительственных коммунистов, но
настоящих тружеников, добывших свои специальные познания ценою крайнего
напряжения сил, не из рук капиталистов и не для целей капитала, а путем
упорной борьбы с убийственными условиями студенческой и академической жизни
прежнего строя...
Постоянные вздорные доносы и обвинения, безрезультатные, но в высшей
степени унизительные обыски, угрозы расстрела, реквизиции и конфискации...
Вот обстановка, в которой пришлось работать до самого последнего времени
многим специалистам высшей школы. И все же эти "мелкие буржуи" не оставили
своих постов и свято исполняли взятое на себя моральное обязательство:
сохранить ценою каких угодно жертв культуру и знания тем, кто их унижал и
оскорблял по наущению руководителей. Они понимали, что нельзя смешивать свое
личное несчастье и горе с вопросом о строительстве новой, лучшей жизни, и
это помогло и помогает им терпеть и работать.
...Если вы хотите "использовать" специалистов, то не покупайте их, а
научитесь уважать их, как людей, а не как нужный вам до поры до времени
живой и мертвый инвентарь. Вы не купите ни одного человека той ценой, о
которой вы мечтаете.
Но верьте, из среды этих людей, которых вы огульно окрестили буржуями,
контрреволюционерами, саботажниками и т.п. только потому, что они подход к
будущему социалистического и коммунистического строя мыслят себе иначе, чем
вы и ваши ученики..." (Ленин, ПСС, том 38, стр. 218-219).
Нужно отличать старую интеллигенцию из гражданских лиц, которые в
основном вышли из трудящихся классов, и старую интеллигенцию из числа
военных специалистов, которые в основном были выходцами из привилегированных
классов.
Если по отношению к использованию военных специалистов ленинская
политика "купли" еще могла быть оправданной, то по отношению к гражданской
интеллигенции она была несправедливой.
"Письмо злое и кажется искренним, - писал Ленин в ответе на открытое
письмо Дукельского, помещенное в газете "Правда" от 28-го марта 1919 года, -
но хочется на него ответить... У автора выходит, что мы, коммунисты
оттолкнули специалистов, "окрестив" их всякими худыми словами".
Бесспорно, так и было. Частое употребление Лениным и другими ведущими
деятелями революции таких слов как "буржуазная" или "мелкобуржуазная"
интеллигенция по отношению к такой тонкой и чувствительной части народа не
могло создать доброжелательного контакта между властью и интеллигенцией.
Создается такое впечатление, что Бердяев был прав, когда писал что "в
новом коммунистическом типе мотивы силы и власти вытеснили старые мотивы
правдолюбия и сострадательности".
"Рабочие и крестьяне, - писал дальше Ленин, - создали советскую власть,
свергнув буржуазию и буржуазный парламентаризм. Теперь трудно не видеть, что
это было не авантюрой и не "сумасбродством" большевиков, а началом всемирной
смены двух всемирно-исторических эпох: эпохи буржуазии и эпохи социализма.
Если год с лишним тому назад этого не хотело (частью не могло) видеть
большинство интеллигентов, то виновны ли мы в этом? Саботаж был начат
интеллигенцией и чиновничеством, которые в массе буржуазны и мелкобуржуазны.
Эти выражения содержат классовую характеристику, историческую оценку,
которая может быть верна или неверна, но принимать которую за поносящее
слово или ругань никак нельзя..."
Такая характеристика была не к месту и не ко времени. Обращенная к
пролетариату и к крестьянству, она вызывала в них ненависть к интеллигенции.
Обращенная к интеллигенции, она вызывала только обиду и оскорбление. То и
другое вело к отрицательным последствиям.
Все эти исторические и политические оценки нужно было оставить для
историков, а в процессе текущей политики новая власть должна была искать
контактов, а не ссоры с таким важнейшим по сути дела, трудовым, преданным
революции слоем населения, как старая русская интеллигенция.
"Озлобление рабочих и крестьян, - писал дальше Ленин, - за саботаж
интеллигенции неизбежно, и "винить" если можно кого, то только буржуазию и
ее вольных и невольных пособников".
Сегодня такой узкий и, я сказал бы, плоский ответ не звучит, или звучит
фальшиво, тогда же в обстановке крайнего обострения классовых отношений он
звучал как призыв к ненависти, а не к примирению.
"Если бы мы "натравливали" на интеллигенцию, - писал дальше Ленин, -
нас следовало бы за это повесить. Но мы не только не натравливали народ на
нее, а проповедовали от имени партии и от имени власти необходимость
предоставления лучших условий работы. Я это делал с апреля 1918 года".
(Ленин, том 38, стр. 220).
Но именно это-то отношение к интеллигенции как к социально чуждой
советской власти, которую поэтому следует привлекать лучшими материальными
условиями, и было обидно для передовой части интеллигенции. И, наоборот,
официальное провозглашение такой политики вызывало у трудящихся масс
отношение к интеллигенции как к чуждой прослойке, как к чуждой расе.
Постоянное подчеркивание принудительного привлечения специалистов к
труду или купле их высокими заработками, пайком и т.п., несомненно, было
оскорбительным для большинства интеллигентных людей, которые по своей натуре