Ассиди Орлова. Тени войны

отражали блеск желтого металла.
      Набив карманы, совершенно обезумевший Морис стал метаться по руслу
ручья, стаскивая слитки в кучи.
      - Ты что, с ума сошел?! - спросила Анупа, обретя наконец дар речи. -
Зачем ты собираешь эти булыжники, нам нужны небольшие камни, Мо-рис!.. Да
что с тобой?!
      - Ты ничего не понимаешь, глупая дикарка! Мы теперь с тобой миллионеры!
Да что там миллионеры - нет такого числа, чтобы описать наше богатство! Ты
понимаешь? Эти желтые камни - это золото, золото, Анупа! - не унимался
Морис.
      - Ты такой красивый, храбрый и сильный мужчина, но до чего же ты
бестолковый! - Анупа стояла в ручье, уперев руки в бока. - Неужели ты
думаешь, что в стране Мго, в Ронги или в землях муюмов, можно удивить
кого-нибудь этой чепухой? Железо - это другое дело. У кого есть железо - тот
богатый, тот сильный, а это твое золото, оно годиться только для пращи.
Такое мягкое, что его даже младенец раскусит! - с этими словами Анупа
презрительно пихнула ногой слиток величиной с конскую голову.
      Морис неподвижно стоял по колено в воде и, как завороженный, смотрел на
свои руки, в которых тускло поблескивали два желтых булыжника.
      - Да-а, - протянул он со вздохом. - Совсем я тут ополоумел, - и он стал
вываливать из карманов свои, было накопленные, богатства.

77

      Большая, величиной с гуся, птица в ярко-красном оперении, сидела на
макушке высокого дерева и с неудовольствием смотрела вниз на двух
подозрительных зверей, которые крутились вокруг ее дерева и издавали
странные, не птичьи звуки.
      - Ну и что ты теперь собираешься делать? - ехидно спросил Морис.
      - Убивать птицу, - невозмутимо ответила девушка и назидательным, не
терпящим возражений, тоном добавила: - Ведь мужчины такие беззащитные.
Сейчас я добуду дичь, а ты ее приготовишь... Ага вот, отсюда ее хорошо
видно. - Анупа вытянула вперед руку с блестящим шариком и прицелилась. От
напряжения у нее высунулся кончик языка.
      Последующее движение Морис просто не уловил, так быстро все произошло.
Из кроны дерева, в облаке разлетающихся разноцветных перьев и сбитых
листьев, вывалилась туша птицы и шлепнулась на землю.
      - Ух, ты! Вот это класс! - Морис подбежал к добыче и поднял ее за
широкие крылья. Он, однако, был весьма озадачен, обнаружив на тушке убитой
птицы, входное и выходное отверстия из которых вытекала кровь. - Эй, а как
ты это сделала?

78

      Второй день колонны императорских войск плутали в густых лесах владений
муюмов, желая найти большое селение.
      Шли с опаской, высылая разведку во всех направлениях. Старый Ахха знал
силу муюмов. В молодости он дважды с войсками захватчиков пытался пробиться
сквозь леса к океану, но каждый раз возвращался с полпути, имея при себе
лишь горстку телохранителей.
      Это была страшная война без правил. Люди леса появлялись неожиданно и
так же неожиданно исчезали, а отряд всякий раз сокращался вдвое.
      Правда, теперь нарвад вел с собой много воинов. Все они были верхом на
крепких черных буйволах, к тому же каждый солдат был защищен костяными или
ракушечными доспехами.
      И все же Ахха очень опасался.
      - Нарвад, нарвад! - ломая кусты тяжелыми копытами, желтый буйвол нес
кричащего Моххада. Ахха подождал промбиуда и с явной тревогой в голосе,
коротко бросил:
      - Ну?!
      - Там! - Моххад неопределенно махнул рукой, - Мертвое селение! Хижины
сожжены, живых людей нет, только изуродованные разлагающиеся трупы: женщины,
мужчины, дети - все!
      - Не может быть! Вперед, показывай дорогу! - и Ахха вонзил шпоры в бока
своего буйвола.

79

      Сгорбленный нарвад сидел на расщепленном дереве, лежащем на окраине
селения.
      Старый Ахха был погружен в тяжкие раздумья: "Что же случилось с каждой
их этих деревень? Почему вокруг только следы убийств, но нигде нет следов
битвы?"
      Везде, где проходили войска Аххи, они не встречали сопротивления. Все
попадавшиеся селения были сожжены, а жители уничтожены. Солдаты войска были
веселы, сыты и здоровы. Поход к океану обещал превратиться в бесславную
прогулку по кладбищу.
      Военноначальники на своих, элитной окраски, буйволах, сидели пасмурнее
туч. Им хотелось войны, славы, почестей. Солдаты же, наоборот, чувствовали
себя прекрасно. Они, почти, открыто пьянствовали и дисциплина в войске
слабела с каждым днем. Поэтому внезапное сообщение о гибели двух солдат,
погнавшихся в лесу за неизвестным, была воспринята на совете в шатре у Аххи
на "ура".
      Вот оно настоящее дело, вот она слава, вот они трофеи.

80

      Тридцать с небольшим, оставшихся в живых муюмов, как смогли, окопались
на небольшом холме, склоны которого, были утыканы громадными гранитными
клыками.
      Силы были слишком неравны, но муюмы решили защищаться. Мужчины вторыми
номерами, подносили боеприпасы, женщины же, прикрываясь каменными столбами,
напряженно следили за действиями императорских солдат.
      Ахха грамотно окружил войсками последний оплот умирающего народа и
теперь за десять минут мог сломить сопротивление маленького отряда, умертвив
всех до единого, но ему нужны были пленники и, особенно, женщины.
      Солдаты выкрикивали муюмкам оскорбления, но те молчали строго и
торжественно, как статуи. Ничто не выводило их из равновесия.
      Один смельчак до того разошелся, что покинул свой строй и, выйдя вперед
на несколько шагов, принялся кричать, размашисто жестикулируя. Не видя
опасности, он приближался шаг за шагом к позициям осажденных и уже мысленно
наматывал на кулак длинные косы прекрасной пленницы.
      Ему удалось сделать еще только один шаг, навстречу желанной мечте.
      Золотой шарик сверкнул на солнце, желтой молнией и впился в смотровую
щель забрала. Солдат охнул, руки его неестественно взметнулись вверх, как
будто он хотел взлететь, и рухнул на пожелтевшую высохшую траву. Из всех
щелей его шлема хлынула кровь.
      В рядах императорских солдат моментально воцарилась абсолютная тишина,
взорвавшаяся, через мгновение, шквалом гневных криков. Масса войска
колыхнулась и разнобойной анархичной стихией покатилась на муюмов.
      Пронзенный десятками, несущих смерть снарядов, воздух злобно, зашипел и
передовая шеренга наступающих легла под дружным залпом амазонок, но это уже
не могло сдержать атакующих.
      Еще немного и в ход пошли железные спицы, а еще через полчаса,
опьяневшие от крови солдаты, гремя костяной броней, самозабвенно отплясывали
на изуродованных трупах несостоявшихся пленников.
      Старый нарвад подавленно взирал на эту кровавую вакханалию, сидя на
широкой спине своего буйвола. Белый красавец не обращал внимание на крики и
флегматично жевал зеленую ветку. Там, в толпе совершенно неконтролируемых
солдат, мелькали то Моххад с бичом в руке, то надрывающий горло Сейк. Но на
них и на других военноначальников воины не обращали внимания и, в лучшем
случае, корчили рожи и огрызались.
      Ирри, среди мятущихся начальственных лиц не было. Он находился возле
старого Аххи и с удовольствием, переливающимся через край, посматривал на
пришибленного тяжким зрелищем, благородного нарвада.

81

      Спустившись с горы, Морис и Анупа вышли большую пустошь, заросшую
высокой серебристой травой.
      - Ну что, может отдохнем, королева?
      - Тихо... - произнесла Анупа, прижимая палец к губам, - я слышу топот и
голоса людей.
      И девушка застыла, превратившись в слух.
      - Ложись... - снова отрывисто проговорила она.
      - Чего? - не понял Морис, он определенно ничего не слышал, но дикарка
резко рванула его за руку, и он повалился в траву рядом с ней.
      Руки девушки обхватили голову Мориса и властно притянули к себе.
Бедняга крепко впечатался лицом в разноцветные бусы, под которыми он
обнаружил просто очаровательную грудь. Желание, так некстати, захлестнуло
Мориса...
      - Эй, благородный Ирри! Кажется мне померещилось! Здесь никого нет! -
голос раздался совсем близко. Затем раздались тяжелые удары копыт и прямо
над ухом, шумно выдохнул буйвол.
      Когда большущее животное переставляло ноги, под ним содрогалась земля.
Что-то мокро шлепнуло в траву, потом еще раз. И сразу запахло навозом.
      Слышно было, как недалеко переговариваются люди, с места на место
переходят буйволы.
      - Что ж, бригадир! Едем дальше, должно быть тебе действительно
показалось! - и Ирри тронул своего буйвола, который, шагнув, зацепил копытом
помятую фляжку Мориса.
      Фляжка звякнула и солдаты, немедленно спешившись, принялись рыскать по
траве.
      - Вставай, скотина! - кто-то чувствительно пнул Мориса в бок.
"Вляпались," - страдальчески морщась, он медленно поднялся.
      Встала на ноги и Анупа. Стоящий поблизости воин сразу же приблизился к
дикарке и деловито запустил пятерню под ее набедренную повязку, но уже в
следующее мгновение он, с неестественно вывернутой рукой, катался по траве и
дико выл, пугая своими криками буйволов.
      Ирри, не говоря не слова, взмахнул железной спицей и сделал резкий
выпад, надеясь угодить в брюхо бородатому. Однако Морис, словно на учениях в
школе, вышиб ногой оружие и ребром ладони тяжело ударил благородного Ирри в
переносицу.
      Фонтанируя кровью и дико воя, несчастный упал в траву.
      Находящийся в пяти шагах, пращник, вдруг начал яростно раскручивать
свое оружие. Морис рванулся вперед, желая помешать ему, и воин впопыхах
метнул неточно.
      Снаряд ударил Мориса в плечо. Он завертелся волчком и свалился на
землю. Боль была невыносимой и Морис застонал. Подоспевший пращник, для
верности, ударил лежащего тяжелым ремнем по голове. Стон оборвался и тогда
солдаты двинулись на девушку, которая отражала нападения яростно, как
волчица.
      Солдат, атаковавший первым, уже валялся на земле и разорванным ртом
пускал кровавые пузыри. Вслед за ним всадник на полном скаку направил
буйвола на Анупу. Девушка вывернулась из под самых рогов, но воин дотянулся
пятерней до ее длинных волос.
      От страшного рывка девушка пролетела несколько метров и тяжело упала на
жесткую землю. Она еще пыталась приподняться, когда солдаты, спешно подбежав
к ней, завернули за спину руки и стянули грубой веревкой. Затем, весело
галдя, притащили и бросили рядом с ней, уже связанного по рукам и ногам,
Мориса.
      - Давай иглу, Кривой! - сказал рослый солдат.
      Тот, кого он назвал Кривым, вытянул из-за пояса свою спицу и, неглубоко
воткнув ее в грунт, взялся за основание кона. Руки солдат быстро
перебирались по спице, но последним окахался волосатый кулак Гиго,
мускулистого здоровилы с умом и привычками буйвола.
      - Мне всегда везет на твоей игле, Кривой! Так и быть, с меня выпивка!
      Гиго подошел к связанной пленнице и, опустившись возле нее на колени,
заглянул в глаза.
      - Ну что, никак не дождешься? - осклабился он, - Сейчас-сейчас...
      - Начинай, Гиго! Не томи, ты здесь не один! - волновалась очередь.
      - Га-а! - взревел Гиго-буйвол и сорвал со своей жертвы все чем она была
прикрыта, - Кривой, Тере! Растяните ей ноги!.. Еще... Еще... Вот так...
А-а-а... Хорошо... - и насильник навалился на Анупу всеми своими мускулами.
      - Ну, Гиго! Ну дает, а!? Силен!
      - А что же она не орет, Гиго?! Поддай, а то опозоришься, еще не было
случая, чтобы под тобой баба не орала...
      Спустя полчаса, тяжело дыша, Гиго поднялся.
      - Все... Больше не могу... Или у нее язык отнялся, или она бревно, - и
его место занял другой...
      Морис застонал и открыл глаза. Голова была тяжелой, будто ее набили
песком. Стянутые веревкой руки затекли. А эти звуки: как-будто работают
большие меха. Морис повернул голову на бок... Вот он источник звуков. В двух
шагах.
      Солдат тяжело и с хрипом дышал. Пот градом катился по его лицу и,
собираясь на подбородке в большую мутную каплю, падал Анупе на грудь.
Девушка же, казалось, не присутствовала при этом надругательстве над ней и
не замечала, как менялись ее мучители. Она немигающим взглядом смотрела на
далекие вершины меловых гор.
      - А-а-а-а! Мерзавцы! Я вас всех перережу! - Морис, извиваясь, как
червь, подкатился к потеющему молодцу и что есть сил ударил головой в эту
противную, омерзительную рожу. Насильник слетел с Анупы и воя покатился по
земле, закрыв лицо руками.
      Подоспевшие, тотчас, солдаты принялись бить Мориса ногами, стараясь
попасть по лицу или в пах, и сознание вновь покинуло его.
      - Благородный Ирри! - обратился к принцу очередной запыхавшийся солдат,
- Боюсь, нас слишком мало, чтобы она от этого умерла. Но у меня есть идея.
Вы начинайте, а я, чуть погодя, подколю ее спицей! А?! Думаю будет то, что
надо. Что вы на это скажете?
      - Эта идея мне нравится! - прогнусавил подбитым носом Ирри, - Черт
возьми, Лело, у тебя варит голова! - и он поощрительно похлопал слугу по
спине и занял свое место, а Лело стал в изголовий со спицей в руке.
      - Да-вай! - выдохнул, наконец, энергично работающий Ирри. Лело занес
руку, целясь жертве в горло.
      - Ирри, нарвад! Ахха едет!..
      Лело тут же выронил иглу, а императорское чадо быстро вскочил на ноги
и, спеша и путаясь, еле успел одеть штаны.
      Он только внешне хорохорился, а на самом деле жутко боялся своего дядю.
Боялся и люто ненавидел.
      На полном скаку Ахха, по-молодецки, круто осадил своего скакуна - даже
комья земли полетели из-под копыт. Лицо нарвада было перекошено от гнева.
Глаза испепеляли провинившихся.
      - Что, благородный Ирри, получаешь удовольствие за счет старого Аххи?
Желаешь дураком меня представить перед императором?! Дескать были два
пленника, да и те передохли!.. Вот тебе, мерзавец! - с этими словами старик
перетянул нерадивого племянника плетью через спину.
      - Ай!.. Ты выжил из ума, плешивый старикашка! Бить меня - наследника
божественного Тро! Поплатишься головой! - перешел на визг Ирри.
      - Пошел вон, щенок! - отрезал Ахха.
      - Ну-ну... - так и не найдя слов, побитый племянник, поджал хвост и
побежал к своему буйволу, которого уже поймал предупредительный Лело.
      Вскоре, по распоряжению Моххада подогнали арбу, и на нее осторожно
положили пленников. Рабы сняли с них веревки и промыли раны, но они, все
еще, пребывали в беспамятстве.
      Затем рабы уступили место очень худому старику, который служил при
войске лекарем. Он обработал ссадины и раны, залепил их целебными листьями
шелковистого лопуха и накрыл обоих пленников, с головой, большим куском
плотной материи.
      Затем старик достал из потертой сумки флакончик из зеленого стекла и
придирчиво посмотрел его на свет. Потом встряхнул и снова поднес к глазам.
      Удовлетворившись увиденным, он вытащил из горлышка пробку и сунул
пузырек под холстину.
      Закончив свое дело, лекарь пошел прочь, отерев руки о край одежды.
Теперь измученные пленники должны были проспать много часов подряд.
      Возница тронул, и арба, поскрипывая, покатилась в лагерь.

82

      Джон Бидли, майор Национальной Службы Безопасности, был срочно вызван к
своему шефу - генералу Абрахаму Готти.
      Этот вызов был связан с событиями, развернувшимися вокруг экспедиции к
системе Бонакус.
      Четвертый отдел, в котором служил майор Бидли, занимался внутренней
безопасностью военных структур, а также защитой Сообщества и его
транспортных путей от террористов и, разного рода, пиратских шаек. В
последние годы, после военных действий на Араксе Желтом, Апулее и долгой
войны с Союзом свободных фермеров, появились различные группировки и
политические партии, избравшие главным методом, для достижения своих целей,
грабеж и террор.
      - Вот посмотри, Джон, из аналитического отдела нам переправили черновой
материал на этих роботов. Информация свежая, передана из системы Бонакуса.
Там случился большой скандал: внедренным агентом, неизвестного противника,
убит командор Валевский, а корабли Флота вообще исчезли в неизвестном
направлении. Определенно, это уже не происки промышленной группы "Бах и
Остерманн" и, уж точно, не "Браун тэнкс". Им, капиталистам, лезть к военным
нет никакого смысла. Политика, финансы - другое дело, но не война. Что у
тебя есть по этому вопросу?
      - Я могу только сказать, что знаком с людьми, приславшими эту
информацию с границы Бонакуса. Они достаточно серьезные люди. У нас есть
некоторые наработки по роботам-агентам, но они носят предположительный
характер. Мы обрабатываем тысячи личностных соответствий различных людей
через суперкомпьютеры НСБ. Это подробные тесты, содержащие несколько тысяч
позиций, поэтому работа идет не слишком быстро.
      - Это по методу Шклеревского?.. - генерал достал чистый лист бумаги и
свернул его пополам.
      - Нет, сэр, все наше собственное.
      - Интересно и что же это за тесты?
      - Мы исходим из того, что сколько бы совершенны не были роботы или
кибернетические организмы, отличить их поведение от поведения обычных
граждан возможно. Вопрос в том, чтобы достаточно быстро выйти на агента
среди, иногда, десятков тысяч подозреваемых.
      К сожалению, мы можем реагировать только после начала действия
вражеского агента. После того, как он себя проявит. Но даже и в этом случае,
быстрота наших действий ограничивается количеством агентов, которых мы можем
привлечь к решению этой проблемы, а также приоритетом обработки наших данных
в компьютерном центре НСБ.
      - В общем, Джон, твои проблемы вечные, как мир, - люди и
финансирование, - по своей странной привычке, Готти, разговаривая с
подчиненными, мастерил бумажный кораблик.
      - Да, сэр, ничего нового.
      - Я хочу чтобы ты знал, Джон. Министр пообещал мне, практически, все. В
случае необходимости к тебе будут прикомандированы люди из Главного
Управления криминальной полиции и из Федерального центра расследований.
Бросишь их людей на свои старый проекты, а своих агентов перебросиь на новое
направление.
      Генерал поставил кораблик на полированную поверхность стола и тихонько
дунул - кораблик перевернулся. - У меня к тебе вопросов больше нет. О любой
заминке докладывай немедленно...
      Джон Бидли молча кивнул и покинул апартаменты шефа.
      Собственный кабинет Джона находился на двадцать четвертом этаже
трехсотметрового, принадлежащего государству небоскреба, вывеска на котором
гласила: "Государственная судоходная компания", хотя каждый ребенок знал,
что это здание НСБ.
      Прямо перед ним, на уровне двадцатого этажа, находился четвертый ярус
Большого западного шоссе.
      Двадцать четыре часа в сутки транспортный мост пропускал по своим
двенадцати полосам десятки тысяч автомобилей, производя, при этом,
непрекращающийся шум.
      Джон вошел в кабинет и сел за письменный стол, сделанный из дешевого,
черного пластика. Затем снял трубку телефона, щелкнул кнопку кодирования и
набрал номер. Когда на том конце ответили, он сказал: "Макс, зайди ко мне,
есть дело." Через три минуты в его дверь постучали, и вошел Максимилиан
Фокс.
      - Привет, босс. Какие проблемы?..
      - Макс, сколько людей у нас работает в городе? - спросил Джон.
      - Примерно, две с половиной сотни. Точнее могу сказать, когда посмотрю
свои записи.
      - Это необязательно. Закрываем направление профсоюзов, "леваков" и
промышленную группу "Бах и Остерманн". Всех людей перебрасываем на
направление госпиталя Военно-воздушных сил.
      - Вот это да, - Фокс приствистнул.
      - Не переживай, свои старые дела мы не консервируем, а передаем другим
департаментам.
      - Кому?..
      - "Уголовке" и "федералам"...
      - Они нам наслесарят, - с сомнением покачал головой Фокс.
      - Ничего, разберутся. Генерал сказал, значит все. Все силы на
госпиталь.
      - На доктора Гекельберри?
      - Да, на него самого. Зайди к Марте. Пусть ее ребята перепланируют все
мероприятия по слежению и разработке всего окружения доктора Гекельберри.
Все планы и графики переделать срочно. Поднять архивы по всем пациентам
доктора, а особенно, по тем кому он сам делал операции на хирургических
автоматах - без ассистентов.
      - Что нам искать, сэр? - спросил Макс.
      - Искать пока нечего, кроме, быть может, связей его бывших пациентов
между собой и, каких-нибудь, особенных штук у них в головах.

83

      Агент Шакал работал сегодня без пары и уже два часа он стоял в пробке
на втором ярусе Южного шоссе.
      Через пять машин перед ним, в красном новеньком каре, сидел сержант
Военно-воздушных сил Тони Гудрун, которому восемь месяцев назад сделали
операцию на мозг. Проводил операцию доктор Гекельберри.
      Агент Шакал все время снимал сержанта на видео, чтобы позже
расшифровать и проанализировать поведение Тони Гудруна. Он делал это через
микрообъектив.
      Кое что агент уже накопал. Вчера, в портовом баре "Белинда", Шакал
самолично видел, как Тони Гудрун молча пил яичный коктейль с вишенкой и не
обращал внимания на сидевших возле него двух блондинок.
      Девушки являлись агентами НСБ и должны были вступить с Тони в тесное
знакомство, но он игнорировал их общество, хотя характеризовался своими
сослуживцами и начальством, как неисправимый бабник. К тому же, бармены
заведений, которые обычно посещал Тони, как один утверждали, что Гудрун
всегда пил только виски или пиво, но никогда - коктейли.
      На службе тоже заметили изменения: сержант начал безукоризненно
выполнять свои обязанности, чего раньше за ним не замечалось.
      Когда автомобильная пробка, наконец, рассосалась, агент Шакал продолжил
наблюдение за сержантом и поехал за ним следом.
      Они оба двигались в северном направлении и через час, Тони Гудрун
свернул к комплексу складских модулей, принадлежащих Управлению Специальных
Операций.
      Сержант вышел из машины и, не оглядываясь, пошел к лифтовой шахте.
Хатем предъявил охраннику удостоверение и зашел в лифт. Агент Шакал, шедший
в десяти метрах позади сержанта, предъявил охраннику свое удостоверение и
тот кивнул, разрешив ему пройти.
      Когда Шакал уже шагнул в лифтовую кабину, вслед за ним туда вошли,
невесть откуда взявшиеся, рабочие склада.
      Вскоре, лифт остановился на последнем тридцатом этаже, из него вышли
двое рабочих, таща на плечах тяжелый пластиковый мешок. Они вынесли тяжелую
ношу в коридор и, подойдя к люку мусоросборника, сбросили мешок вниз. Через
три часа, с очередной порцией мусора, мешок был сожжен в газовой печи.

84

      Когда утром Джон пришел на службу, возле кабинета его ожидал Макс. Джон
понял, что тот принес плохие новости, но ни о чем не спрашивал, пока они не
зашли в кабинет.
      - Рассказывай, - разрешил Джон, опустившись на свой стул.
      - За вчерашний день мы потеряли четырех агентов. Все они работали без
пары, чтобы не бросаться в глаза. Разрабатывали сотрудников персонала
Управления Специальных Операций. Тела, естественно, не обнаружены.
Автомобили тоже.
      - Слишком уж точное попадание, тебе не кажется? Если эти неизвестные
враги проникли в спецотряд "Корсар", то НСБ их интересует ничуть не меньше.
Следовательно, и у нас здесь, завелся свой "микроб", а возможно и не один.
Не исключено, что это кто-то из людей Марты.
      - Будем разрабатывать своих?
      - А что нам остается? Если мы потеряем лучших агентов, отдел можно
будет вообще закрыть. Значит так: безо всякой регистрации через компьютер,
устраиваешь наблюдение за всеми, без исключения, сотрудниками секции
планирования. Это во-первых. Далее... Кто у тебя самый толковый или, лучше,
неприметный парень?..
      - Клаус Корн... Еще есть Вилли Кантона.
      - Это который толстый? Нет, пусть будет этот - Клаус Корн. Так вот,
надо будет походить кругами вокруг доктора Гекльберри. Подойти совсем
близко, понимаешь? Узнать чем он дышит, что ест, пьет. Как у него с
женщинами. Одним словом, проработать его так, как не сделаешь с помощью
обычной "наружки".

85

      Памелла Кох работала у Марты Геллер в секции планирования. Она
занималась первичной обработкой данных наблюдений, перед отправкой их на
компьютеры НСБ.
      Сегодня было много работы, и Памелла задержалась на полчаса позже
шести. Именно поэтому она была вынуждена торопиться. Сегодня ее ждали, как
обычно, в половине восьмого, а опаздывать она не привыкла.
      Оказавшись на улице, Памелла спустилась на эскалаторе от здания
Государственной компании на второй ярус и вышла по подвесной зеленой аллее к
станции монорельса. Когда подошел вагон, она посмотрела по сторонам и