Ассиди Орлова. Тени войны

главного входа Дворца заседаний. А двое часовых, широко раскрыв рты,
удивленно вытаращились на бегущих легионеров.
      Заметив майорские погоны Джона они не нашли ничего лучшего, как взять
на караул.
      Бидли на полном серьезе отдал им честь и пробежал мимо. Вслед за ним,
громыхая по лестницам солдатскими ботинками, проследовал его отряд.
      В тяжелых доспехах с опущенными забралами шлемов, легионеры выглядели
настолько устрашающе, что охранники, стоявшие на всех дверях, бросали оружие
и убегали.
      Только один караульный успел передернуть затвор, но тотчас был сбит
автоматной очередью, а легионеры помчались дальше, ведомые майором Бидли,
который выучил наизусть планы всех зданий.
      Вот и массивная дубовая дверь с табличкой "Зал заседаний".
      Джона обогнал здоровенный легионер и с разбегу врезался в нее ногами.
      От такого чудовищного удара обе половины двери с треском влетели
внутрь, а выбивший их легионер, полоснул из десантного MS-23 над головами
сенаторов.
      Все звуки вокруг замерли и всякое движение остановилось. Лишь, сбитые
пулями, лепестки известки продолжали сыпаться на головы онемевших сенаторов.
      Джон обошел рослого легионера и, окинув взглядом весь амфитеатр, начал
медленно спускаться вниз к столу председателя.
      Достопочтенный председатель Ярош, с животным ужасом в глазах, взирал на
надвигающегося Джона. Рот председателя был открыт и никак не хотел
закрываться.
      Выхватил из кармана свой тестер, Джон нажал кнопку пуска. Ярош
схватился руками за голову, и затрясся от боли. Тогда майор хладнокровно
вложил в его открытый рот ствол своего "грау" и нажал на курок.
      Обезглавленный труп председателя упал под стол, а Бидли повернулся к
остальным конгрессменам и крикнул:
      - Ну что, старые облезлые обезьяны, болтуны вонючие, предатели! Все?!
Отговорили?! Считайте, что на этом свете вы свои дела закончили! - и он стал
разряжать пистолет в искаженные страхом лица.
      Легионеры восприняли его действие, как команду, и их пули полетели во
все стороны разнося графины, мебель и мониторы для голосований. Разящий
металл настигал мечущихся и кричащих сенаторов везде, валя их на столы,
выпуская потроха и разбивая головы.

142

      Прошли те благодатные времена, когда Центральная Африка являлась
прибежищем редких животных, вытесненных человеком из прибрежных территорий
континента. Теперь на территориях бывших саванн, от горизонта к горизонту
тянулись заводские корпуса, представляя из себя бесконечный сборочный
конвейер.
      По мере того, как расширялась империя землян, возникала необходимость в
поддержании порядка и целостности Сообщества. Новые миры стремились к
независимости и самоопределению и для устрашения сепаратистов, требовались
все новые космические флоты, выполняющие роль полицейских сил.
      Строили космические суда на Земле, а сырье доставляли из далекий
колоний, расположенных в самых отдаленных уголков Сообщества. Недавно
заселенные миры еще не исчерпали своих сырьевых ресурсов и делали
единственно возможный вклад в дело наращивания военной мощи.
      Для строительства флотов в Африку поступали комплектующие не только из
индустриальных регионов Земли, но и с многочисленных космических фабрик,
вынесены на околоземные орбиты. В них выращивались кристаллы и готовились
ценнейшие сплавы, которые использовались в новейших системах вооружения.
      Грузовые челноки курсировали между орбитальными заводами и Землей,
собирали произведенную продукцию и доставляя, взамен, высококачественное
сырье.
      За процессом производства следили целые армии операторов, дежуривших на
орбитальных заводах. В их функции входил контроль за технологиями и
планирование поставок сырья.
      По мере изготовления новые суда размещались на самых дальних орбитах,
за пределами пояса промышленных станций. Здесь их тестировали, проводили
последнюю отделку и устраняли выявленные недостатки. Из накопившихся
кораблей составляли флоты и отправляли их в места дислокации.

143

      Когда все официальные препоны со стороны Ассамблеи были устранены,
работы в Африке и Австралии пошли полным ходом. А взявший власть Совет
военных, позаботился о том, чтобы работы по сборке не останавливались ни на
минуту.
      Особые надежды военные возлагали на новые типы кораблей, на которых
внедрялись новейшие наступательные и оборонительные системы.
      Одним из таких судов являлся "медведь". Корабль достигал ста пятидесяти
метров в длину и оснащался туннельными орудиями, калибра двести двадцать
миллиметров. Мощность этих орудий, в условиях космического применения,
приближалась к мощности тактических ядерных зарядов.
      Броневые элементы корпуса корабля были составлены из теплопроводящей
керамики и собирающих линз. Все элементы были соединены между собой
световодами и могли отдавать излишки внутренней энергии в компенсаторы.
      В свою очередь, компенсаторы выбрасывали лишнюю энергию в космос,
снимая нагрузку с броневых пластин.
      Помимо ускоренного строительства флота, Совет старших офицеров,
производил переброску наступательных сил в район кольца Рольера. Три флота,
а сними и вереницы транспортных кораблей, двигались к Форту Макс -
ближайшей, к системе Бонакуса, точки Сообщества.
      Кроме военных приготовлений, силами НСБ проводилась профилактическая
работа, по выявлению носителей процессоров.
      На космических станциях и исследовательских судах, находящихся на
периферии Сообщества, проводили рейды бригады НСБ. Выявленных носителей
перевозили на Землю в специальные изоляторы, где они содержались до того
момента, когда их могли избавить от процессоров или признать, что это
сделать невозможно.

144

      В конвоиры Морису достались двое крепких парней со стриженными
затылками и пудовыми кулаками. Их борцовские спины были втиснуты в
темно-синие комбинезоны из эластичной ткани, которая выгодно подчеркивал
чрезмерную мышечную массу. Однако, несмотря на свои угрожающие размеры,
конвоиры были вежливы и предупредительны. Когда узника выводили из казематов
Бирина, конвой бережно поддерживал Мориса перед каждой крутой ступенькой и
выбоиной в асфальте. А когда, все трое уселись в большой старомодный
лимузин, Листу предложили кокосовое молоко, которого он ни разу не пробовал
и бутерброды с колбасой.
      Арестант не стесняясь набросился на угощение, а охранники, при этом
деликатно отвернулись.
      "Эти ребята нравятся мне все больше..." - давясь колбасой отметил про
себя Морис, а когда доел все бутерброда стал просто смотреть в окно.
      Прохожих на улице было совсем немного и они, как заметил Морис,
совершенно никак не интересовались происходящим вокруг, спеша по своим делам
и глядя только под ноги.
      Совсем не было вывесок или какой нибудь другой рекламы. А здания, хотя
и отличались друг от друга архитектурой, однако по ним нельзя было понять,
магазин это или ресторан, контора или прачечная.
      Глядя на проносящиеся мимо строения, Морис отмечал поразительное
сходству этого города с теми, сумасшедшими руинами, через которые ему
приходилось пробираться.
      Вскоре город закончился и лимузин покатился по грунтовой дороге,
значительно более ровной, чем городская мостовая. Машина въехала в лес и
дорога запетляла между рощами высоких деревьев неизвестного Морису вида.
      Повернув в очередной раз лимузин едва не уперся своим никелированным
радиатором в деревянные ворота. Створки их бесшумно отворились и автомобиль
покатился по дороге, посыпанной гранитной крошкой.
      А Морис, тем временем, вертел головой и восхищался, безупречно
ухоженным парком.
      Все бордюры, по краям дорожек, были выложены, словно по ниточке;
изумрудный газон, смотрелся не только подстриженным, но и расчесанным.
      Кустики имели четкие геометрические формы, не нарушая их ни одним
одиноко торчащим листиком.
      "Сколько же здесь садовников?.." - подумал Морис и увидел первого из
них. Потом еще и еще... Всего он насчитал двадцать человек и все они были
одеты в белое, как будто собирались играть в гольф.
      Автомобиль ехал дальше и вскоре, за расступившимися деревьями, во всем
великолепии показался большой дом, выстроенный из натурального белого камня.
      Парадное крыльцо было украшено двумя рядами колонн, а по фасаду шли
резные украшения из голубого и розового титрита.
      Рамы в стрельчатых окнах были сделаны из желтой ронгийской сосны,
отливающей золотом под прямыми лучами солнца.
      Лимузин остановился у парадной лестницы и к нему тотчас заспешил
пожилой лакей, наряженный в золоченую ливрею. Он открыл Морису дверцу и,
поклонившись, произнес:
      - Добро пожаловать, сэр...
      "Однако... - подумал Лист выбираясь из салона. - Такого я не мог даже
предположить".
      А еще через полчаса он уже нежился в горячей ванне, заваленной целыми
облаками мыльной пены. От неожиданного избытка удовольствий, Морис не
успевал задуматься о над тем, чья рука вытащила его из камеры и перенесла в
этот красивый дом с настоящей горячей водой и душистым мылом.
      В ванную вошел охранник. Он молча положил на мраморную скамью полотенце
и одежду.
      "Все понял - уже иду..." - догадался Морис и вылез из ванной на
подогретый пол.
      - Наверное у них тут очередь... - вслух произнес он и начал энергично
растираться полотенцем.

145

      В своей новой комнате, Морис Лист побрился, высушил голову и пообедал
так, как он, военный человек, не обедал никогда.
      На его столе был крабовый суп, бараньи ребрышки, пармезан, шампиньоны,
а на десерт клубника со взбитыми сливками, много местных фруктов и бутылка
"Патри".
      Сыто отдуваясь Морис скинул банный халат и облачился в легкий бежевый
костюм "сафари". Затем нашел на столе коробку с сигарами и попробовал
закурить.
      Вскоре появился тот же охранник, что приносил в ванную полотенце и
отвел Мориса в помещение, очень напоминающее приемную. Здесь были две двери,
стол секретаря и поставленные вдоль стен несколько стульев.
      Между тем, Морису уже надоело курить сигару, тем более, что он не
особенно в них разбирался. Не найдя пепельницы, он затушил сигару о каблук и
бросил в письменный ящик стола. В этот момент открылась одна из дверей и в
приемную вошел еще один лакей - в комзоле, темных чулках и в башмаках с
серебряными пряжками.
      - Прошу, сэр. Доктор Ризен ждет вас, - с этими словами слуга отворил
дверь шире.
      Морис вошел и дверь, за ним, бесшумно закрылась.
      - Проходите, проходите, молодой человек!
      Лист, поначалу, даже не понял, откуда слышится голос, но потом заметил,
возле большого камина, кресло-каталку.
      Укутанный в клетчатый плед, доктор Ризен широко улыбался и покачивал
лысым черепом. Из-за странной улыбки, он был похож на чудовищный рекламный
плакат: "Зубные протезы лучшего качества!"
      Морис подошел ближе.
      - Здравствуйте... - вежливо поздоровался он и после приглашающего жеста
Ризена, сел в кресло напротив.
      - Как вы себя чувствуете... э...э
      - Морис Лист, сэр... Давно не чувствовал себя так хорошо.
      - Очень рад, очень рад, - приветливо оскалился хозяин, - А я доктор
Ризен... Живу здесь, в этом доме. А вы, наверное, офицер, господин Лист?
      - Да, сэр, - кивнул Морис.
      - И давно с Земли?
      - Пять месяцев.
      - Гм, пять месяцев? - и доктор о чем-то задумался. Пауза длилась с
минуту.
      - Ах, Земля! Далекая родина, - театрально всплеснув руками
продекламировал доктор Ризен. - Голубая планета. Она и спокойная, она и
мятежная. Вы позволите мне называть вас Морисом?..
      - Конечно, сэр.
      - Вы так молоды, Морис, к тому же нет и половины года, как вы прибыли с
Земли. Счастливый вы человек...
      - Не могу согласиться с вами, сэр, ведь последнее время мне не слишком
везло. И тех пор, как я очутился на этой планете, мне пришлось многое
пережить. Я потерял здесь близких друзей.
      Морис смотрел на старика и ждал, что тот скажет.
      - Я понимаю вас, Морис. Я понимаю вашу боль, ваши проблемы, но ответьте
мне на один вопрос: с какими целями вы прибыли сюда? Кто вас звал?
      - Нас никто не должен был звать, сэр. Мы следуем приказам. Людям нужны
новые жизненные пространства и мы их добываем... К тому же, на этой планете
пропали две наших экспедиции и мы намеревались прояснить их судьбу.
      - А вам никогда не приходило в голову, что не все хотят жить по законам
навязываемым, Сообществом? - заволновался старик и клацнул фарфоровыми
зубами: - И здесь, между прочим, тоже люди живут. А вы врываетесь в чужой
гармоничный мир с пушками, боевыми лазерами и начинаете истреблять наших
людей, чтобы дать место под солнцем таким же людям с Земли! Убить людей для
блага людей! Не кажется ли вам это странным?!
      - Вот с этим, возможно и произошла накладочка, сэр. Но две предыдущие
экспедиции, я уверен, не успели никого убить...
      - Они то не успели, но вслед за экспедициями приходят армейские
соединения и уж они то делают все по полной программе. Не лучше ли тогда
убивать людей прямо на Земле и сэкономить хотя бы на горючем?!
      - Признаться, сэр, я испытываю некоторую неловкость. Я не готов ко
всяким, там, спорам: кто виноват, а кто не виноват. О таких сложных вещах я
не думаю. Есть приказ - я его выполняю, а остальное не мое дело.
      - То-то и оно ... - старик ткнул в пространство перед Морисом длинным
узловатым пальцем, - вы солдаты, не часто задумываетесь над тем, что
делаете.
      И уже более примирительным тоном, продолжил:
      - Вас просто воспитали такими. Вы что заканчивали? Какой-нибудь
кадетский корпус?
      - Высшую Школу жизнеобеспечения.
      - А-а-а, - протянул доктор. - Как же, как же слышал о такой. Легионеры?
      - Да, сэр.
      - Питомник маленьких убийц с Земли... Волчата Симона Фартага.
      - Вы знаете Симона Фартага? - удивился Морис.
      - Конечно знаю. Я знаю всех, кто льет воду на мельницу насилия и
беззакония. А ваш Фартаг, между прочим, приходится родственником Фартагам,
живущим на этой планете. Видите, как распорядилась судьба - люди убивают
своих родственников.
      - Так откуда же здесь на этой планете взялась ваша колония, сэр?
      - С Землей мы разошлись давно. Империя мечтала завоевать всю вселенную,
а мы, наоборот хотели остановить землян с их варварством и стремлением
убивать... - Ризен прикрыл веки, то ли утомившись, то ли вспоминая что-то из
своего прошлого.
      - Но мы, господин доктор, уничтожаем только иные формы жизни на
планетах. И лишь потому, что сами нуждаемся в жизненных пространствах. А
вашей колонии просто необходимо влиться Сообщество.
      - Зачем нам куда-то вливаться?.. Это не нужно ни нам и вам, Морис,
поскольку вы один из нас...
      - Что значит, "один из вас"?
      - В вашей голове, дорогой друг, имеется специальное устройство. Это
устройство вам внедрили, когда вы были еще младенцем. У детей, знаете ли,
череп не совсем сформирован, и поэтому проведение такой операции не
составляет особого труда.
      Ризен разгладил на коленях складки пледа и продолжил.
      - Одно время мы имели на Земле широкий доступ к новорожденным младенцам
и, таким образом, заручились поддержкой большого количества землян. Своих
союзников мы отслеживали на протяжении всей их жизни. Но не вас, дорогой
Морис. Когда вам минуло полтора года, отражающий сигнал вашего процессора
исчез и мы сделали вывод, что вас нет в живых. Такое иногда случается. Но,
как я теперь понимаю, это была, скорее всего, травма головы. Вы ничего не
знаете о такой травме в раннем детстве?
      - Вы... Вы несколько озадачили меня, доктор... - произнес Лист и
осторожно дотронулся до своей головы. Он не знал, верить или не нет словам
Ризена. - То есть, вы утверждаете, что у меня в голове такая же штука, как у
ваших роботов? Я что, тоже робот?
      - Ну зачем же робот... Кстати, по всей видимости, вы были причастны к
гибели одного из роботов серии "29-G-5". Иначе откуда бы вы знали о
процессоре... Это была женщина?..
      - Да, это была женщина, которая убила, нашего командора.
      - Это Валевского, что ли?.. Да, ему было не устоять против такой
машины. Между нами говоря, он не стоил того, чтобы на него истратили такого
хорошего робота...
      - Судя по вашей осведомленности, сэр, вы представляете из себя довольно
опасного врага Сообщества...
      - Информация в наш век - залог успеха, молодой человек, - самодовольно
улыбнулся Ризен. - Ну так, что насчет вашей ранней травмы?.. Была такая?..
      - Была. Моя мать рассказывала, что приходящая нянька уронила меня на
пол. Меня увезли в больницу и понадобилось вмешательство врачей... Однако,
сэр, я все же не склонен вам верить. Меня много раз обследовали различные
медицинские комиссии, ведь я имею квалификацию пилота. Не думаю, что кто-то
посадит за штурвал корабля человека с непонятным предметом в голове.
      - В том, что ваши комиссии ничего не обнаружили, нет ничего
удивительного. Процессор не виден с помощью каких-либо медицинских
диагностических средств - мы намеренно делали его таковым. Процессор можно
обнаружить только при вскрытии черепной коробки.
      Приборами, которыми пользуются на Земле, процессор обнаружить
невозможно, однако у нас есть средства, которые не только фиксируют наличие
четырехмерного процессора, но и определяют степень поражения связей
процессора с мозгом. Я предлагаю вам прямо сейчас определить состояние
вашего имплантированного устройства. И это подтвердит мою правоту.
      - Но вы можете состряпать любые изображения и показания приборов, чтобы
убедить меня, - возразил Морис.
      - О, дорогой друг, это исключено. Если процессор есть, то вы его
непременно почувствуете. А пока я могу назвать все признаки недомогания,
которые испытывают в подростковом возрасте те, кому в раннем детстве были
вживлены процессоры. Вспоминайте Морис: утренние головные боли, после
которых приходит тошнота, доводящая иногда до рвоты. Это происходит в период
с четырнадцати до шестнадцати лет. Вспомнили?..
      - Значит всем этим я был обязан именно вам?..
      - Увы, - развел руками Ризен. - Кстати, вы не задавали себе вопрос,
откуда взялся ваш двойник? Откуда думаете, мы взяли вашу внешность, если не
из банка генетических данных? Этот банк находится здесь, на этой планете и
именно в нем мы храним информацию о каждом объекте, перенесшем вживление
процессора. Так что давайте-ка приступим, если вы, конечно, не возражаете...
      С этими словами доктор отбросил с колен плед и без видимых усилий
поднялся с кресла-каталки. Затем подошел к стенному шкафу и выдвинул ящик.
      То что он извлек из него, было похоже на кожаные шлемы первых
авиаторов, за исключением множества тонких проводов, оканчивающихся
накладными датчиками.
      Ризен положил шлем перед Морисом, а у себя в руках оставил только пульт
дистанционного управления.
      - Наденьте это и мы все расставим по местам, - предложил доктор и
ободряюще улыбнулся.
      - Тут так много проводов... - Морис неуверенно дотронулся до шлема.
      - Вам понадобятся только четыре датчика - два красных и два синих.
      Подавив в себе страх, Морис осторожно надел устройство на голову.
      Поначалу он ничего не заметил, но когда наложил на виски датчики,
внутри черепа появилась легкая вибрация. Это было очень необычное ощущение и
Морис поморщился. Заметив это, доктор радостно прокомментировал:
      - А-а, почувствовали... В следующий раз не будете говорить, что я
собираюсь вас обманывать. Итак, одну минуточку.
      Ризен пощелкал кнопками на дистанционном пульте и друг воскликнул: -
Восемьдесят четыре процента! Поздравляю! Можете снимать шлем, юноша...
      - А что такое восемьдесят четыре процента и с чем вы меня поздравляете,
доктор?
      - Восемьдесят четыре процента связей, процессора с вашим мозгом,
уцелело, а доминирующим над мозгом человека, считается процессор, имеющий не
менее шестидесяти процентов неповрежденных связей. А поздравил я вас с днем
рождения - тех, у кого показатели менее шестидесяти процентов, мы попросту
ликвидируем.
      - Что ж, в таком случае я принимаю ваши поздравление.
      - Одно только мне не понятно, - продолжал Ризен, сосредоточено потирая
подбородок длинными узловатыми пальцами. - Если у вас такой высокий
показатель готовности процессора, почему наш главный управляющий компьютер
не опознал вас позже, когда вы оправились от вашей детской травмы...
Послушайте, а вы часом не увлекались буддизмом, полетами в астрал или еще
какими-нибудь новомодными течениями?.. Это, я вам скажу, плохо сказывается
на состоянии связей процессора...
      Морис молчал, не зная, что ответить, но Ризен по-своему понял его
затруднение:
      - Хотя, о чем я говорю, - он усмехнулся, - Вы же военный. Офицеры
Легиона подобными глупостями не занимаются... Теперь дело за малым, друг
мой. Мы активизируем ваш процессор и снимем всю интересующую нас информацию,
а вы, после активизации станете нашим преданнейшим другом.
      Ризен снова улыбнулся и, поднявшись с каталки, начал расхаживать позади
Мориса, вынуждая его вертеть головой.
      - Нам не нужны, всякие там, пассивные. Нам нужны сторонники - активные
сторонники. Кто не с нами, тот против нас - не новая мысль, заметьте. Я к
чему это говорю, - доктор остановился и посмотрел Морису прямо в глаза. - Я
говорю это к тому, что активизацию вашего процессора нужно начинать, не
мешкая. Лаборатория к нашим услугам, так чего же нам ждать... Вы готовы?..
      - Я?.. - в голове Мориса вереницей пронеслись путающиеся мысли. - Да, я
готов, - не так решительно, как хотелось сказал он и выдавил из себя слабую
улыбку.

145

      Доктор Ризен шел легкой спортивной походкой, а за ним, погруженный в
собственный мысли, следовал Морис.
      Они шагали по бесконечным серым коридорам, украшенным только толстыми
пучками кабелей, висящими под самым потолком.
      При виде Ризена, часовые, стоявшие возле каждого поворота, звонко
щелкали каблуками, а он в ответ лишь дергал головой и продолжал свое
стремительное движение.
      Наконец, все переходы закончились в прозрачном пластиковом колпаке,
оказавшимся дезинфекционным предбанником. К Морису и доктору Ризену тотчас
вышли служащие, наряженные в стерильные маски и комбинезоны из плотной белой
ткани. Они помогли прибывшим переодеться в точно такую одежду и проводили их
через пластиковый колпак.
      Таким образом, Ризен и Лист оказались в длинном зале с высокими
потолками, в котором находилось множество, занятых разнообразной работой,
сотрудников.
      Морис был поражен видом тысяч разноцветных огней, мигавших на широких
настенных панелях. А еще его заинтересовал целый ряд высоких пирамид,
плоскости которых были оборудованы ребрами охлаждения.
      На вершинах этих конструкций находились площадки с гигантскими
вентиляторами, которые гнали воздух на охлаждаемые корпуса.
      Все остальное пространство зала, за исключением проходов для персонала,
было занято электрическими шкафами, панелями и пучками световодов.
      Ризен и сопровождающие его работники, привели Листа к странному
сооружению, имевшему вид куба. Двое человек из персонала, с трудом открыли
тяжелую дверь и остались стоять в ожидании.
      Доктор Ризен шагнул в куб первым, а следом за ним вошел Морис. При этом
он заметил большое анатомическое кресло, наподобие тех, что бывают у
пилотов. В изголовье кресла располагался зеркальный колпак, к которому
подходило множество проводов от громоздких приборов, стоявших вдоль стен
тесноватого бокса.
      Совершенно не зная, как все обернется после активизации его процессора,
Морис решил бороться за контроль над собственным мозгом всеми известными
способами. И главный способ уже был подсказан ему самими доктором Ризеном.
      - Занимайте место... - сделал приглашающий жест Ризен. В скрывающей
лицо маске и в белом мешковатом комбинезоне, он выглядел одним из
сотрудников, сопровождавших Листа.
      Когда Морис расположился в кресле, с него сняли маску и наложили на
лицо прозрачную полусферу с отходящими гофрированными трубками. Стало
понятно, что активизация будет проводиться под наркозом и надеяться на
собственное сознание было бесполезно.
      Мориса окатила волна страха и все тело покрылось испариной. Он надеялся
попробовать глубокую медитацию, чтобы оградить себя от превращения в