Ассиди Орлова. Тени войны

ударилось несколько пуль. Приказав Персику не высовываться, агент снял свой
пиджак и, скомкав его, швырнул так далеко, как только мог.
      Пиджак развернулся, как крылья птицы и отвлек внимание стрелков. Пока
он летел по воздуху, Йонас успел добежать до первого укрытия и укрыться за
массивным водяным насосом. Запоздалые пули щелкнули по чугунному корпусу и
высекли каскад искр.
      Не задерживаясь, Йонас, пополз дальше, прикрываясь вереницей работающих
электродвигателей. Из-за жуткого грохота, издаваемого ими, его перемещения
оставались незамеченными. Когда он выглянул из-за толстой трубы, двое
стрелков находились к нему боком.
      Два выстрелы его пистолета слились в один и тела боевиков повалились на
пол.
      В то же мгновение, Йонас заметил быстрое движение справа от себя, но
среагировать уже не успел. Напавший сзади человек обхватил его руками и
сдавил так, что захрустели ребра. Правую руку пронизала резкая боль и
пистолет выпал под ноги.
      Не задумываясь, агент впечатал свой затылок в лицо напавшего, и когда
тот немного ослабил хватку, резко ушел вниз, а затем подсечкой сбил
противника на пол.
      Боевик быстро вскочил на ноги и не обращая внимание на разбитое лицо,
ринулся в атаку размахивая ножом.
      Поврежденная рука ограничивала возможности Йонаса и он действовал очень
осторожно. Уйдя от нескольких быстрых выпадов, он поймал кисть противника в
захват и вывернул ее, меняя направление движения оружия.
      Удивленно выпучив глаза на Йонаса, боевик упал на колени и потом
завалился на бок, а из его груди торчала рукоятка его собственного ножа.
      Только тут Йонас почувствовал, как он устал. Однако на отдых времени не
оставалось и вытащив дрожащего Персика из-за железной двери, он поволок его
к выходу на крышу.
      Когда они выбрались наружу, на крышу уже садился вертолет. В этот
момент силы оставили старика и Йонас, как мог, одной рукой поддерживал
Персика, пока того не подхватили подбежавшие агенты.

100

      Уже, через час, Роман Персик был доставлен в бункер НСБ под усиленной
охраной.
      Выслушав все, что он смог сказать, следователи приняли решение передать
его в отдел специальной медицины. Несколько часов старика мучили процедурами
на сложных приборах, но это не помогло.
      Вскоре в бокс, где находился Персик, был вызван майор Бидли. Врачи
сообщили ему, что методы мозгового сканирования результатов не дали и Бидли
вернулся в свой кабинет в подавленном состоянии.
      Все оборачивалось не очень хорошо. Операция, в которой погибли четыре
человека, оказалась ненужной, так как метод блокировки памяти был неопознан.
Чтобы принять верное решение, майор вызвал Максимилиана Фокса. Случалось,
что у Макса в запасе имелись толковые идеи.
      Выслушав лишенную оптимизма речь шефа, Максимилиан думал недолго и
посоветовал обратиться к Памелле Кох, которая, как выразился Макс, всегда
водила знакомства с разными чудаками. Не исключено, что среди них находился
и человек, который мог помочь в решении данной проблемы.

101

      Пэм пила яблочный сок возле бесплатного автомата в вестибюле здания
НСБ. На сегодня ее рабочий день закончился и она собиралась провести остаток
дня в сауне женского клуба.
      Когда ее переговорное устройство запищало, она поморщилась и подождала
некоторое время, надеясь, что ее все таки оставят в покое, однако противный
писк не прекращался и Памелле пришлось ответить.
      А уже через полчаса, она начала поиски нужного Максу специалиста.
      Связавшись со своим старым тренером, Памелла узнала, что человек,
который мог бы ей помочь, когда-то жил неподалеку от Цветочной площади в
Старом квартале. Получив все необходимые данные Пэм поблагодарила тренера и
отправилась по указанному адресу.
      Старый квартал был очень запутан. Улицы и переулки в нем мешались друг
с другом, но Пэм не стеснялась спрашивать у прохожих и, наконец, нашла то,
что искала.
      Нужный ей дом находился, как раз, напротив антикварной лавки и
выглядел, как один из ее экспонатов.
      Памелла долго давила на кнопку старого звонка, пока за дверью не
послышались шаги. Дверь открыл пожилой человек и Памелла учтиво с ним
поздоровалась. Она сказала, что пришла от господина Ли, который передает
привет своему старому другу и извиняется за долгое молчание. Хозяин
понимающе улыбнулся и пригласил девушку внутрь.
      Когда Памелла оказалась в старой гостиной, обставленной деревянной
мебелью и диковинными статуэтками, она едва не забыла, зачем пришла. И
только выпив две чашки чудесного жасминового чая, вдруг спохватилась.
      Внимательно выслушал ее рассказ, радушный хозяин пообещал помочь.
      - Я приду к вам завтра. А пока дайте этому человеку отдохнуть и не
беспокойте его. Для того, чтобы это преодолеть, ему понадобятся силы.
      - Вот, только, я не спросила, как вас зовут. Сообщите мне свое имя и я
закажу вам на завтра пропуск...
      - Насчет меня не беспокойтесь. Я обойдусь и без пропуска. А знать мое
имя вам не к чему - меньше хлопот. Можете меня называть Вороном.
      - Почему так странно? - удивилась девушка.
      - Но ведь должны же вы меня как-то называть. А Ворон - звучит ничуть не
хуже, чем Фокс или Бидли...
      Памелла решила, что самое время уйти. А вечером Макс выслушал ее
сбивчивый рассказ о визите к Ворону. Пэм поделилась опасениями, что этот
человек немного не в себе. На что Максимилиан ответил:
      - Подождем до завтра. А ты выпей успокоительного и ложись спать. Завтра
у нас много работы...

102

      В боксе отделения специальной медицины собрались все, так или иначе,
связанные с проблемой Романа Персика.
      Четверо основных экспертов-медиков по проблемам мозгового сканирования,
Джон Бидли, Максимилиан Фокс и Памелла Кох. Сам Персик тихо лежал на
кушетке, смирившись со своей участью.
      Все ждали только появления Ворона.
      - Ну где же твой "сумасшедший"? - спросил Бидли. - Я на всякий случай
предупредил вахту, чтобы мне сообщили о прибытии гостя без пропуска. Но
что-то они молчат... Если ничего не произойдет еще пять минут, мы снова
обратимся к нашей медицине...
      В это время дверь бокса открылась и на пороге показался тот, кого все
ждали.
      - Здравствуйте, господин Ворон, - сказал Бидли, поднимаясь, и крепко
пожимая прибывшему руку. - Честно говоря, несмотря на договоренность, ваше
появление было для меня довольно неожиданным. Мы надеемся, что вы поможете
вернуть нашему пациенту память. Эта информация очень ценна для нас и, не
исключено, что она поможет спасти человеческое Сообщество от порабощения.
Это не высокие слова - это правда...
      - Что же, я готов приступить без лишних разговоров.
      Ворон подошел к лежащему Персику и попросил дать ему руку.
      Все окружающие с недоумением наблюдали за манипуляциями гостя, когда он
стал медленно поглаживать ладонь пациента.
      Время от времени, он что-то тихо спрашивал у Персика, а тот в ответ
кивал головой. В какой-то момент глаза пациента закрылись и он погрузился в
глубокий сон.
      Врачи сосредоточили все свое внимание на показании приборов,
регистрирующих состояние пациента, а Ворон посидев возле Персика несколько
минут, поднялся и дотронулся до его лба.
      Старик открыл глаза и удивленно посмотрел по сторонам, а Ворон отошел в
сторону и сделал Бидли приглашающий жест. Майор приблизился к кушетке и
спросил:
      - Господин Персик, вы не могли бы вспомнить, что хотели от вас люди,
которые увозили вас ночью.
      - Конечно... Я все вспомнил... Я собирал для них какое-то мудреное
устройство связи. Я очень хорошо запомнил всю схему. Дайте мне бумагу, и я
все запишу.
      Немедленно подали бумагу и карандаш и старый мастер быстрыми
профессиональными штрихами набросал схемы и подписал наименования деталей.
Потом, на отдельном листе он нарисовал еще что-то и сделал короткую подпись.
После этого, старик подал листы майору Бидли. Тот с интересом просмотрел
записи, а потом, недоуменно посмотрел на Персика:
      - Вы нарисовали сменный картридж и написали, что внутри него находится
сушеная трава...
      - Да, это полынь...
      - А что там делает полынь? Вы что открывали картридж?
      - Нет, картридж открыть невозможно... Но я откуда-то знаю, что там
полынь...
      Майор хотел обратиться за разъяснениями к Ворону, но того уже и след
простыл.
      - Ну вот, наш таинственный друг исчез, не попрощавшись, - с
нескрываемой досадой заметил Бидли. - А у меня к нему было так много
вопросов. Можно конечно позвонит на вахту, чтобы его задержали, но боюсь это
бесполезно. Ладно, Макс, сейчас же отнеси эти записи электронщикам, а вы,
Памелла, завтра снова отправляйтесь к этому Ворону и официально пригласите
его ко мне на беседу.

103

      Утром следующего дня Памела стояла на крыльце дома, напротив
антикварной лавки, и терзала старый звонок, но никто не открывал ей дверь.
Пэм пробовала стучать, когда сзади раздался голос:
      - Что такого страшного случилось, что вы хотите разнести мою
собственность?
      Пэм обернулась и увидела толстого человека в вязаной кофте и
парусиновых штанах. На ногах у него были старые комнатные тапочки.
      - Прошу прощения, но мне нужен человек, который здесь живет. Вы
случайно не знаете, когда он придет?
      - Боюсь, что теперь уже никогда. Я его бывший домовладелец. Он съехал.
Вчера вечером.
      - Но вещи, может быть он приедет за вещами... У него там деревянная
мебель, картины. Все очень дорогое.
      - Все свои вещи он уступил оптом хозяину антикварного магазина. Вот
этого - напротив. Больше ничем вам помочь не могу... Эй, а может вам
пригодилась бы его квартира, я сдаю ее недорого... - спохватился
домовладелец.
      - Нет, спасибо, - уходя бросила Памела.

104

      Под чутким руководством мастера Персика, за две недели удалось
скопировать устройство связи. Когда пришло время его испытывать, никто не
мог представить себе, как это можно сделать.
      Наконец, Максимилиан Фокс вспомнил, о содержащемся, в отдельном
медицинском боксе, пациенте Беши Уна, который был вывезен из госпиталя ВВС,
где его оперировал доктор Гекльберри.
      Пациент по прежнему оставался в исследовательском подразделении НСБ,
чтобы специалисты могли наблюдать все фазы развитие процессора. Однако, о
мистере Беши Уна не забывали и в Ассамблее и многих комитетах по правам
человека. Протесты, требования и запросы продолжали поступать, но их
пропускали через весь бюрократический аппарат, где бумаги регистрировались,
подшивались и ставились на очередь к рассмотрению. На том все и
заканчивалось.
      Тем временем, пациент оставался в исследовательском подразделении и
наблюдение за ним продолжалось. По результатам этих наблюдений,
специалистами НСБ было установлено, что биологический процессор в мозгу у
пациента полностью развился. И это отразилось на поведении мистера Уна. Он
стал менее эмоциональным, не разборчивым в еде и вовсе не стремился к
общению.
      Решив, начать действовать, майор Бидли и Максимилиан Фокс, нанесли
прооперированному визит.
      В сопровождении трех врачей они вошли в бокс и увидели пациента,
который сидел на кушетке и рассматривал иллюстрированные журналы. Мистер Уна
отвлекся только на мгновение и вежливо поздоровался с вошедшими. После этого
он снова погрузился в свои журналы.
      Бидли посмотрел на Макса и кивнул ему. Тот извлек из чемоданчика
прибор, включил его и осторожно повернул ручку настройки. Пациент вздрогнул,
как от подозрительного шума, и весь напрягся. Макс с Бидли переглянулись и
Фокс повернул ручку дальше и вот тогда, все вокруг, потонуло в
нечеловеческом вопле, а несчастный Уна, обхватив голову руками, забился на
пластиковом полу бокса.

105

      Анупа проснулась от непонятных толчков и тряски. Она открыла глаза и
увидела, что лежит в кибитке под тентом из синего шелка, сквозь который
просвечивало яркое полуденное солнце.
      Дно кибитки была устлано мягкими, богато расшитыми подушками, на
которых девушка так долго спала. Анупа села и с удивлением обнаружила, что
на ней непривычная одежда ярких цветов.
      Длинные рукава, закрытые колени - это было красиво, но не слишком
удобно, поскольку дикарка с детства не знала никакой одежды, кроме кожаной
набедренной повязки и разноцветных бус. Девушка огляделась по сторонам - ее
вещей нигде не было видно, и Анупа немного расстроилась.
      "Ой, а это кто?!" - из стены на Анупу смотрела какая-то красивая
незнакомка. Потрогать ее пальцем не получилось - он уперся во что-то твердое
и холодное: так Анупа впервые познакомилась с зеркалом.
      Потом девушка с интересом изучала невиданные нагромождения у себя на
голове. Она еще не знала, что такое прическа, ведь волосы муюмских женщин
всегда развивались свободно, послушные только ветру. А теперь, ровный
пробор, а на затылке аккуратный валик из тугих кос. Это тоже было
непривычно, однако Анупа своим женским чутьем понимала, что это красиво и
это может нравиться другим. Вдруг тревожная мысль вспыхнула в ее мозгу: "Мой
мужчина! Мо-рис! Где он?"

106

      Морис, сидел рядом с рабом-погонщиком и уныло смотрел на пыльную
дорогу. И у него была новая одежда - широкая рубаха из мешковины и короткие,
до колен, штаны из того же материала. Они держались на деревянных застежках
и с непривычки натирали живот.
      Ноги были обуты в кожаные солдатские сандалии. Добротно сделанные, они
сидели на ноге, как влитые.
      Два часа назад Морис проснулся в повозке, следующей сразу за экипажем
Анупы и чувствовал себя он неплохо.
      Когда он попросил попить ему дали целый кувшин зе, а заодно и
предложили коричневую маслянистую лепешку.
      Пока Морис, ее поедал и запивая зе, проходившие мимо солдаты, наблюдали
за ним с нескрываемой завистью. Было очевидно, что их больше интересовала
еда, чем личность чужестранца.
      "Видимо, я ем элитные продукты и это значит, что меня ценят", - подумал
Лист, к тому же лепешка, и в самом деле, была вкусной.
      Закончив с едой, он решил размять ноги. Его никто не ограничивал в
передвижении и пленником Морис себя не чувствовал. Однако окружавшие люди,
смотрели на него пристально и недобро.
      Шляясь вдоль колонный войск, Морис приставал к солдатам с расспросами,
пытаясь выяснить местонахождение своей спутницы, но никто ничего толком
объяснить ему так и не смог. Солдаты, порой, показывали, в разные стороны,
сбиваясь с нгоро, на свои родные наречия.
      Наконец, Морис сообразил, что люди, восседающие на белых и желтых
буйволах, помогут ему больше простых воинов.
      Тогда он подошел к всаднику, важная осанка которого говорила сама за
себя.
      Шлем этого человека был изготовлен из выделанной головы большой хищной
рыбы, а забралом служила нижняя челюсть рыбьего черепа, часто утыканная
острыми и длинными зубами. Такой шлем надежно защищал голову и, вдобавок,
наводил на врагов ужас.
      Под стать шлему были и доспехи из ребер крупных глубоководных рыб. Они
были плотно подогнаны друг к другу и скреплены между собой железными
колечками. Из под такой костяной рубахи торчали почти такие же штаны, как и
на Морисе, разве, что немного побогаче.
      От колена и ниже, ногу защищали своеобразные сапоги, из туго
сплетенного грубого волоса, наподобие конского.
      Всадник молчал и строго смотрел из-под рыбьих клыков на приближающегося
незнакомца, а когда Морис подошел к всаднику, чтобы задать вопрос, из рыбьей
пасти позвучал голос:
      - То, что ты ищешь, в синей кибитке, вон там! Иди туда! - и дав своему
буйволу шпоры, промбиуд Моххад поехал параллельно колонне.
      Прибежав к указанному экипажу, Морис обратился к рабу-вознице с
просьбой разрешить ему сесть рядом. Очарованный такой светской, в его
представлении, обходительностью раб, охотно подвинулся на козлах, освобождая
Морису место.
      Едва Лист забрался на повозку, он тут же заглянул под полог.
      На разбросанных в беспорядке подушках, лежала Анупа. На ней был широкий
пестрый халат, а ее волосы оказались убранными в аккуратную прическу.
      Спящей девушка казалась еще более красивой, но какой-то совсем чужой.
Морису даже захотелось разбудить ее и убедиться, что глаза Анупы смотрят на
него все также преданно.
      Однако он не стал этого делать, лишь только глубоко вздохнул и выбрался
из-под полога, усевшись на козлы рядом с погонщиком.
      Нужно было скоротать время до пробуждения Анупы и Лист завел разговор с
рабом, у которого вместо ушей торчали уродливые обрубки.
      Возница охотно отвечал на вопросы и задавал их сам, проявляя
любопытство и удивительную сообразительность. Затем он начал рассказывать
про свою невольничью жизнь, а Морис, провалившись в полудрему, все кивал и
кивал.
      Собеседник о чем-то спросил Мориса.
      - Чего? - не понял тот.
      - Я спрашиваю, почему у тебя на лице растут волосы? Ты туряк?
      - Какой еще туряк?! Нет, я не туряк! - обидчиво возразил Морис.
      - Оно, конечно, может и не туряк, - продолжал раб, - Но ведь только у
туряков на лице растут волосы.
      Подумав, возница добавил:
      - И на спине, и на ногах, как у тебя, - раб подозрительно покосился на
Мориса и пошевелил обрубками ушей.
      - Нет у меня на ногах никаких волос!.. На смотри! - и для пущей
убедительности Морис задрал штанину. Лысый раб нагнулся и внимательно изучил
предъявленные доказательства. Обрубки ушей недоуменно задвигались.
Неизвестно для чего, возница поскреб колено подозреваемого заскорузлым
позеленевшим ногтем и Мориса от этого передернуло.
      - Ну что, убедился? - спросил он и одернул штанину.
      Однако возница ничего не ответил и продолжил погонять буйволов, больше
не обращая на своего спутника никакого внимания.
      "И кто его знает, о чем он думает, скотина? - размышлял Морис, - И что
это за туряки такие?.. Не ровен час разорется, монстр безухий, и удавят
меня, как злостного туряка..."
      Решив прояснить вопрос об этих неизвестных существах, Морис снова
обратился к погонщику:
      - Послушай, дружище, - с подчеркнутым безразличием начал он, - А кто
они такие, эти туряки?
      - Туряки-то? - Раб почесал лысую фиолетовую голову и ткнул пальцем
вперед, - Вон видишь, все воины доспехи одели - мы идем по земле туряков.
Это люди такие... дикие, с большими дубинами. Очень сильные и волосатые, -
тут возница снова покосился на Мориса, - Вроде тебя.
      - Да ты что, издеваешься?!
      - Мо-рис... - раздался за спиной нежный и знакомый голос. И Лист замер,
боясь что ему показалось. Однако голос повторил настойччивее:
      - Мо-рис.

107

      Они сидели на мягких подушках и держались за руки.
      Они молчали и им было хорошо. Морис хотел было что-то сказать, но потом
передумал. И они снова молчали.
      - А-а-а-а! У-у-у-у! ... - совершенно некстати послышалось жуткое
хоровое завывание, как будто это выла целая стая волков. А затем со всех
сторон стали доноситься крики солдат:
      - Туряки!.. Туряки!..
      Кибитка резко остановилась, а старый возница, всхлипывая от страха,
неловко спрыгнул с козел на пыльную дорогу. Затем его острые колени
простучали по земле и он спрятался под телегу.
      Бедняга очень спешил и едва не разбил себе голову о деревянную ось.
      А между тем, со всех сторон уже доносился шум битвы: треск дерева,
крики, предсмертные хрипы.
      Неожиданно, совсем рядом, раздались хрюкающие звуки и кто-то невидимый,
тяжело топая, подбежал к кибитке. Послышалось громкое сопение и умоляющие
крики возницы, который отчаянно цеплялся за кибитку и невероятно ее
раскачивал, однако неведомая сила тащила его к себе, проявляя нетерпение и
издавая низкий утробный рык.
      Понимая, что то же самое может произойти с ним и Анупой, Морис вскочил
с подушек и, путаясь в пологе, поспешил вылезти наружу. Щурясь от яркого
солнца, он увидел трехметрового гиганта, который был покрыто некрасивыми
пучками черной шерсти.
      Одной рукой, словно дохлую кошку, гигант раскручивал, орущего раба, а в
другой держал суковатую дубину.
      Крутанув погонщика еще пару раз, туряк шмякнул его о твердую дорогу,
подняв при этом, облака серой пыли. Визгливый, раздражающий Мориса крик,
оборвался и он очнулся от шока.
      Вокруг кипел бой. Волосатые великаны, размахивая своими дубинами, смело
нападали на превосходящего их по численности противника, но солдаты тоже
бились храбро и ловко уворачивались от летающих в воздухе дубин. Воины то
отскакивали в стороны, то ухитрялись наносить ответные удары железными
иглами. Недостаточно проворные храбрецы попадали под дубины и, брызгая
мозгами, бесформенными кулями валились на землю.
      Туряков было чуть больше сотни, но они решительно теснили войско
императора. Несмотря на свои размеры, эти гиганты легко передвигаясь,
уходили от молниеносных выпадов и снова переходили в атаку.
      Вокруг места битвы, испуганно метались, потерявшие всадников буйволы.
Они сталкивались, пугались еще сильнее и давили всех кто попадался на их
пути.
      По всему полю боя, на своем белом скакуне метался Сеик. Он размахивал
плетью и громко кричал, пытаясь собрать своих пращников и организовать
оборону. Его буйвол тяжело поводил, расцарапанными шпорами боками и ронял с
губ клочья пены.
      Тем временем, туряк стоявший возле повозки Мориса, несколько секунд
смотрел на вмятый в пыль труп, затем обернулся и увидел новую цель. Он
тотчас взмахнул дубиной, но Лист оказался проворнее и страшный удар
вдребезги разнес переднее колесо телеги.
      Затем последовал еще один замах и дубина расщепила борт повозки.
Однако, Морис снова прыгнул в сторону и остался цел, а упряжка из пары
буйволов рванула с места и, роняя доски, оси и прочие запчасти, понеслась
прочь, поднимая за собой пыльный шлейф. И вместе сними умчалась Анупа.
      Туряк досадливо заурчал и стал махать дубиной с утроенной силой. Теперь
уже Морису пришлось по-настоящему туго. Они катался в пыли, приседал и
уходил за мгновение до того, как в воздухе проносилась суковатая палка.
      Один из ударов скользнул по виску и Морис понял, что так долго не
протянуть.
      Кровь заливала все правую сторону его лица и, отпрыгнув в очередной
раз, Морис пустился наутек. Добежав до первой подходящей палки, он тут же
вооружился ею и был готов к отражения атаки.
      Это была хорошая двухметровая рейка с острым сколом на конце.
      - Ну-ка проверим, какой ты шустрый! - зло закричал Морис и ударил,
целясь в голову туряка, однако тот легко парировал удар своей суковатой
палкой. Отбил и следующий. И еще один, и еще...
      Гигант оставался неуязвимым и на его волосатом лице появилось подобие
издевательской улыбки. Морис на секунду растерялся, а затем принял решение и
деревянная рейка, с низким шмелиным жужжанием, словно пропеллер, стала
вращаться в его руках по очень сложной траектории.
      Она летела то слева, то справа. В следующую долю секунды появлялась
сверху. Она была нигде и везде.
      Неожиданный удар пришелся в ухо. Туряк взвыл и, выронив свое оружие,
схватился за ушибленное место. Ему было очень больно, но тут удары
посыпались один за другим, рассекая лицо волосатого монстра в кровь и
отбивая ему руки.
      Непрерывно избиваемый, в каком-то порыве отчаяния, он дико заорал и
кинулся на своего обидчика. А Морис, перехватив рейку поудобнее, выставил
вперед ее острый конец. Монстр с разбегу налетел на острие и, получив
глубокое ранение, схватился за рейку обеими руками.
      С порыве горячки, он выдернул пику из груди и отбросил ее в сторону,
затем сделал шаг, но ноги его уже не слушались и, обливаясь кровью, гигант
опустился на колени.
      Он поднял голову, чтобы увидеть торжествующего врага и взглянув на
Мориса, завалился на бок. Линдер постоял возле поверженного туряка, а затем
повернулся и стал наблюдать за продолжавшейся битвой.
      Под прикрытием обоза, Сеик сумел построить своих пращников, и вскоре их
кожаные ремни дружно захлопали. Золотые пули засвистели в воздухе и стали
быстро находить свои персональные жертвы.
      Ближайшие два туряка рухнули, как подкошенные, а остальные получили
ранения разной тяжести. Залп пращников повторился и его действие было еще
более сильным.
      Тяжелея от потери крови, туряки начали пропускать удары и железные иглы
императорских солдат, заставляли их падать на трупы поверженных ими врагов.