Страница:
Я поднялся и вышел на широкую беломраморную террасу. Я облокотился на парапет и остановил взор на раскинувшихся внизу осенних цветниках, стараясь избавиться от злости и ни о чем не думать. Когда я почти успокоился, вдруг ощутил сладковатый запах ее духов. Так обычно пахнут не розы, а дикий горный шиповник, источая более тонкий и менее уловимый аромат и скрывающий за своей нежностью цепкие, колючие стебли, способные укрепиться в самой твердой скале. Немного странный выбор для такого домашнего создания, как Авориэн…
– Ну что ты таскаешься за мной? - грубо спросил я. - Твой папочка не боится оставлять тебя со мной одну?
Авориэн встала рядом.
– Мне скучен их разговор, - как ни в чем не бывало заметила она. - Да и что ты мне сделаешь?
– На досуге обязательно подумаю над этим… Тебя не смущает услышанное за обеденным столом?
– Нет, ведь это известно мне давно. Да и знаю гораздо больше их. Отец специально рассказал им без подробностей. Если бы ты кое-что уточнил…
– Уточнил?! - я едва не взбесился.
– Впрочем, это твое дело. Мне надо поговорить с тобой о другом. Серьезно поговорить.
Я пожелание удивило меня и пробудило любопытство.
– О чем же?
– У меня появилась одна проблема, - начала Авориэн. - И, кажется, только ты сможешь помочь.
– Вот как? Это как же может помочь темный колдун?
– Мой отец не желает обучать меня магии, - продолжила она полушепотом. - Он считает, что женщины не должны владеть ею. Он намеревается отдать меня замуж, чтобы я родила ему наследника мужского пола, которого бы он обучил магии.
– Как интересно, - прокомментировал я, но она не заметила иронии.
– А у меня талант. Я хочу быть свободной. И хочу дальше познавать магию.
Она поглядела на меня, ожидая, что я догадался о своей роли в ее деле. Но я сделал вид, что еще далек от этого.
– Ты должен меня похитить, - наконец выпалила она.
– Похитить? - я "восхитился" ее идее. - Тебя?! Девочка, ты в своем уме? Соображаешь, что говоришь? Твой отец мигом превратит меня в уголек. Нет, даже и пепла не останется, если у меня подобное возникнет в мыслях.
– Я знала, что ты струсишь, - в ее голосе послышалось презрение.
– Просто здраво рассуждаю, - отпарировал я. - И у меня хватает собственных проблем.
– А я-то думала, что ты любишь проделки и приключения, - она вздохнула.
– Хорошенькое оказалось бы приключение с трагическим концом, - я хмыкнул.
– Тебе хорошо, ты сбежал от отца и волен делать все, что вздумаешь.
– Не сбежал. Он сам меня выгнал.
– Какая разница? Ты ведь не торопишься возвращаться. А я так устала от всего. За мной следят и никуда не выпускают. Я так хочу увидеть мир…
– А ты действительно талантливая? - спросил я больше из корыстного интереса, чем из праздного любопытства.
– Да, я в совершенстве знаю материальную магию.
Она сорвала соцветие с куста роз, росшего в кадке на балконе, и через миг алые лепестки превратились в бабочку.
– Ух, ты, - изумился я и тронул ее пальцем. - Живая?
Бабочка взмахнула крыльями и улетела в парк. Авориэн улыбнулась, видя, что ее колдовство впечатлило меня, но тут же погрустнела.
– Он не хочет замечать, что я умею делать, - в ее словах слышалось отчаяние, глаза подозрительно влажно блеснули, и мне даже стало ее немного жаль.
– А у тебя есть план похищения?
– Да нет, - она горестно вздохнула. - Я бы сама наняла людей для этого, но со мной всегда слуги отца. Да и вряд ли кто-нибудь отважился. Хотя ты показался мне достаточно безрассудным, дружа со светлыми колдунами. Если бы ты спас меня от этого кошмара, я бы отблагодарила тебя.
– Это как? - не понял я.
Она бросила на меня странный взгляд.
– Я могла бы подарить тебе поцелуй.
Я тупо уставился на нее. Но потом на мои губы легла насмешка, и я чуть склонился к ней. Конечно, я пользовался благосклонностью девушек, но почему-то и в голову не приходило, что я могу понравиться дочери повелителя светлых колдунов. Тут же мелькнула мысль воспользоваться этим, чтобы досадить ее отцу.
– Всего один поцелуй? - прошептал я, зная, что должен ее этим смутить. - А не больше?
– Ну, ладно, два, - она не поняла, что я имел в виду под "больше", конечно, не количество поцелуев. - Один заранее…
Она внезапно подалась вперед, и наши губы встретились. Поцелуй ее оказался неожиданно сладостным, и я вдруг осознал, что у меня давно никого не было, и что я истосковался по любви. Я с нежностью привлек ее к себе. Она, похоже, тоже не ожидала подобной нежности ни от себя, ни от меня. Несколько мгновений мы не могли друг от друга оторваться. Потом она отпрянула, зардевшись от волнения и стыда. Я бросил осторожный взгляд через плечо в обеденный зал. Лайтфел по-прежнему наставлял колдунов, и только Гаст, в разочаровании отвернувшийся от остальных к террасе, застыл с обалделым выражением. Наши глаза встретились, и он спешно уставился в пол.
– Он видел, - с испугом прошептала Авориэн.
– Он не скажет, - я вновь принялся разглядывать парк. - И когда это надо тебя похитить?
– Свадьба назначена на середину весны.
– Через пол года? - я не скрыл разочарования. - А раньше нельзя?
– Нет - у меня еще много дел в обители. Но ты ведь сделаешь для меня? Ты придешь? - и голос ее стал совсем тихим на последних словах.
– Если только за это время со мной ничего не случиться. Надо уладить свои проблемы. А их достаточно… Пожалуй, мне пора.
Я вернулся к столу. Гаст склонился ко мне.
– Тэрсел, ты знаешь, что делаешь? - зло прошипел он.
– Я думал у меня и в самом деле есть друзья, - тихо заметил я. - Неужели имеет такое большое значение, кто мой отец?
– Ты не понимаешь, - шепотом продолжил Гаст. - Ты не такой, как другие. Ты особенный. И у тебя особенные обязанности. Со временем ты станешь главным колдуном и будешь править остальными. А твой отец - наш злейший враг…
– А темные колдуны враги светлых… старая песня… Что ж, вам легче - вы меня взяли в свою компанию, вы меня ее и лишили, - я резко поднялся и спросил у Лайтфела. - Можно мне уйти?
– Конечно, - ответил он.
Я вышел прочь, вскочил на Шэда и, злясь на них всех, помчался куда глаза глядят.
Немного остыв, я остановил жеребца и направил его к северу. Впереди, в открывшейся с холма равнине лежал огромный город, Мидл, перекресток торговых дорог, смесь людей со всех концов материка и разных культур. Расположенный в самом центре Бинаина, он стал своеобразной столицей всех земель, хотя и оставался совершенно от них независимым. Круглый год здесь не прекращались ярмарки. Трактиры и гостиницы были заполнены путешественниками и купцами. И, как я уже однажды рассказывал Гасту, город считался нейтральной территорией для светлых и темных колдунов, и по его законам запрещались усобицы между ними. Дорога увела вниз, к южным воротам, прорубленным в высокой белокаменной и казавшейся неприступной крепостной стене. Стражи бросили на меня короткий взгляд и почтительно склонили головы. В этом городе мне не было нужды представляться. К моему собственному неудовольствию слишком многие знали меня. И именно слишком частые любопытные взгляды побудили меня когда-то уехать отсюда, оставив уютную небольшую комнатку в таверне, к которой я сейчас подъезжал, миновав центральную улицу и короткий переулок в самом сердце Мидла. Шэд потянул ноздрями и издал короткое и одобрительное ржание.
– Ага, вспомнил, что тебя здесь кормили отборным овсом, - я похлопал его по шее и прошептал. - Эх, Шэд, вот ты и остался один у меня, самый верный друг.
Шэд скосил глаз, вывернул шею и чуть укусил меня за колено в подтверждение, а потом резвым аллюром промчался по оставшемуся участку дороги и как вкопанный замер подле знакомого входа. Я мог бы доехать сюда и с отпущенными поводьями - Шэд бы сам безошибочно нашел таверну, где я жил два года назад…
Глава 9. Перекрестки Мидла
– Ну что ты таскаешься за мной? - грубо спросил я. - Твой папочка не боится оставлять тебя со мной одну?
Авориэн встала рядом.
– Мне скучен их разговор, - как ни в чем не бывало заметила она. - Да и что ты мне сделаешь?
– На досуге обязательно подумаю над этим… Тебя не смущает услышанное за обеденным столом?
– Нет, ведь это известно мне давно. Да и знаю гораздо больше их. Отец специально рассказал им без подробностей. Если бы ты кое-что уточнил…
– Уточнил?! - я едва не взбесился.
– Впрочем, это твое дело. Мне надо поговорить с тобой о другом. Серьезно поговорить.
Я пожелание удивило меня и пробудило любопытство.
– О чем же?
– У меня появилась одна проблема, - начала Авориэн. - И, кажется, только ты сможешь помочь.
– Вот как? Это как же может помочь темный колдун?
– Мой отец не желает обучать меня магии, - продолжила она полушепотом. - Он считает, что женщины не должны владеть ею. Он намеревается отдать меня замуж, чтобы я родила ему наследника мужского пола, которого бы он обучил магии.
– Как интересно, - прокомментировал я, но она не заметила иронии.
– А у меня талант. Я хочу быть свободной. И хочу дальше познавать магию.
Она поглядела на меня, ожидая, что я догадался о своей роли в ее деле. Но я сделал вид, что еще далек от этого.
– Ты должен меня похитить, - наконец выпалила она.
– Похитить? - я "восхитился" ее идее. - Тебя?! Девочка, ты в своем уме? Соображаешь, что говоришь? Твой отец мигом превратит меня в уголек. Нет, даже и пепла не останется, если у меня подобное возникнет в мыслях.
– Я знала, что ты струсишь, - в ее голосе послышалось презрение.
– Просто здраво рассуждаю, - отпарировал я. - И у меня хватает собственных проблем.
– А я-то думала, что ты любишь проделки и приключения, - она вздохнула.
– Хорошенькое оказалось бы приключение с трагическим концом, - я хмыкнул.
– Тебе хорошо, ты сбежал от отца и волен делать все, что вздумаешь.
– Не сбежал. Он сам меня выгнал.
– Какая разница? Ты ведь не торопишься возвращаться. А я так устала от всего. За мной следят и никуда не выпускают. Я так хочу увидеть мир…
– А ты действительно талантливая? - спросил я больше из корыстного интереса, чем из праздного любопытства.
– Да, я в совершенстве знаю материальную магию.
Она сорвала соцветие с куста роз, росшего в кадке на балконе, и через миг алые лепестки превратились в бабочку.
– Ух, ты, - изумился я и тронул ее пальцем. - Живая?
Бабочка взмахнула крыльями и улетела в парк. Авориэн улыбнулась, видя, что ее колдовство впечатлило меня, но тут же погрустнела.
– Он не хочет замечать, что я умею делать, - в ее словах слышалось отчаяние, глаза подозрительно влажно блеснули, и мне даже стало ее немного жаль.
– А у тебя есть план похищения?
– Да нет, - она горестно вздохнула. - Я бы сама наняла людей для этого, но со мной всегда слуги отца. Да и вряд ли кто-нибудь отважился. Хотя ты показался мне достаточно безрассудным, дружа со светлыми колдунами. Если бы ты спас меня от этого кошмара, я бы отблагодарила тебя.
– Это как? - не понял я.
Она бросила на меня странный взгляд.
– Я могла бы подарить тебе поцелуй.
Я тупо уставился на нее. Но потом на мои губы легла насмешка, и я чуть склонился к ней. Конечно, я пользовался благосклонностью девушек, но почему-то и в голову не приходило, что я могу понравиться дочери повелителя светлых колдунов. Тут же мелькнула мысль воспользоваться этим, чтобы досадить ее отцу.
– Всего один поцелуй? - прошептал я, зная, что должен ее этим смутить. - А не больше?
– Ну, ладно, два, - она не поняла, что я имел в виду под "больше", конечно, не количество поцелуев. - Один заранее…
Она внезапно подалась вперед, и наши губы встретились. Поцелуй ее оказался неожиданно сладостным, и я вдруг осознал, что у меня давно никого не было, и что я истосковался по любви. Я с нежностью привлек ее к себе. Она, похоже, тоже не ожидала подобной нежности ни от себя, ни от меня. Несколько мгновений мы не могли друг от друга оторваться. Потом она отпрянула, зардевшись от волнения и стыда. Я бросил осторожный взгляд через плечо в обеденный зал. Лайтфел по-прежнему наставлял колдунов, и только Гаст, в разочаровании отвернувшийся от остальных к террасе, застыл с обалделым выражением. Наши глаза встретились, и он спешно уставился в пол.
– Он видел, - с испугом прошептала Авориэн.
– Он не скажет, - я вновь принялся разглядывать парк. - И когда это надо тебя похитить?
– Свадьба назначена на середину весны.
– Через пол года? - я не скрыл разочарования. - А раньше нельзя?
– Нет - у меня еще много дел в обители. Но ты ведь сделаешь для меня? Ты придешь? - и голос ее стал совсем тихим на последних словах.
– Если только за это время со мной ничего не случиться. Надо уладить свои проблемы. А их достаточно… Пожалуй, мне пора.
Я вернулся к столу. Гаст склонился ко мне.
– Тэрсел, ты знаешь, что делаешь? - зло прошипел он.
– Я думал у меня и в самом деле есть друзья, - тихо заметил я. - Неужели имеет такое большое значение, кто мой отец?
– Ты не понимаешь, - шепотом продолжил Гаст. - Ты не такой, как другие. Ты особенный. И у тебя особенные обязанности. Со временем ты станешь главным колдуном и будешь править остальными. А твой отец - наш злейший враг…
– А темные колдуны враги светлых… старая песня… Что ж, вам легче - вы меня взяли в свою компанию, вы меня ее и лишили, - я резко поднялся и спросил у Лайтфела. - Можно мне уйти?
– Конечно, - ответил он.
Я вышел прочь, вскочил на Шэда и, злясь на них всех, помчался куда глаза глядят.
Немного остыв, я остановил жеребца и направил его к северу. Впереди, в открывшейся с холма равнине лежал огромный город, Мидл, перекресток торговых дорог, смесь людей со всех концов материка и разных культур. Расположенный в самом центре Бинаина, он стал своеобразной столицей всех земель, хотя и оставался совершенно от них независимым. Круглый год здесь не прекращались ярмарки. Трактиры и гостиницы были заполнены путешественниками и купцами. И, как я уже однажды рассказывал Гасту, город считался нейтральной территорией для светлых и темных колдунов, и по его законам запрещались усобицы между ними. Дорога увела вниз, к южным воротам, прорубленным в высокой белокаменной и казавшейся неприступной крепостной стене. Стражи бросили на меня короткий взгляд и почтительно склонили головы. В этом городе мне не было нужды представляться. К моему собственному неудовольствию слишком многие знали меня. И именно слишком частые любопытные взгляды побудили меня когда-то уехать отсюда, оставив уютную небольшую комнатку в таверне, к которой я сейчас подъезжал, миновав центральную улицу и короткий переулок в самом сердце Мидла. Шэд потянул ноздрями и издал короткое и одобрительное ржание.
– Ага, вспомнил, что тебя здесь кормили отборным овсом, - я похлопал его по шее и прошептал. - Эх, Шэд, вот ты и остался один у меня, самый верный друг.
Шэд скосил глаз, вывернул шею и чуть укусил меня за колено в подтверждение, а потом резвым аллюром промчался по оставшемуся участку дороги и как вкопанный замер подле знакомого входа. Я мог бы доехать сюда и с отпущенными поводьями - Шэд бы сам безошибочно нашел таверну, где я жил два года назад…
Глава 9. Перекрестки Мидла
Два года назад я ехал по путаным улицам Мидла, немного рассеяно глядя по сторонам. Это происходило в тот самый день, когда меня изгнали из обители. Закончилась осень. Моросил то ли холодный дождь, то ли сыпал мелкий снег. До самого Мидла я добрался ближе к вечеру. Миновав западные ворота по Главной улице, соединяющей оба въезда в город, достиг центра, показавшимся, не смотря на промозглую погоду, слишком шумным и беспокойным. Тогда я углубился в более тихие районы, где в сгущающихся сумерках выбрал малоприметную гостиницу в одном из переулков.
Дела у хозяина, похоже, шли плохо. Внутри оказалось грязновато, хотя еду пообещали добротную. Зато никто из колдунов сюда точно бы не заглянул. Я снял комнату, сел за отдельный столик в общем зале, заказал ужин. В тот день моего изгнания я был слишком расстроен. А те, кто следили за мной, сочли молодым и слабым, чтобы оказать какое-либо сопротивление. И даже одежда темного колдуна не отпугнула их. Воры, от которых не могли избавить город не то что бы законы, но даже опекунство светлых магов, положили глаз на мой довольно скромный по объему кошелек. Я же, погруженный в невеселые думы, вспоминая неприятные события утра, незаметно для себя увлекся вином, которое запрещалось пить ученикам. Правда, в этот день я уже не являлся учеником… Захмелев, я уже не обнаружил в голове невеселых и отягощающих мыслей и расслабился. Вино и еда приятно согревали, и меня стало клонить в сон. Воры не видели, ни на каком коне я приехал, ни серой рубашки под застегнутой на все пуговицы черной курткой. Их погубило нетерпение. Я прикрыл веки, откинувшись на спинку скамьи, готовый вот-вот задремать. Но они решили, что я уже отключился. Я очнулся в тот самый миг, когда один из них пытался отстегнуть кошелек от пояса. Тогда они совершили еще большую глупость - перед моим лицом сверкнул мясницкий нож. Чувство опасности мгновенно отрезвило меня.
– Тише! - зашипел тот, с ножом, и уже напарнику: - Поторапливайся! Чего возишься?
– Проклятая застежка, - просипел тот.
От их наглости я на миг растерялся.
– Советую оставить это и уносить ноги как можно быстрее! - брякнул я первое, что пришло в голову.
– Да что ты? - с издевкой бросил "мясник". - Думаешь, мы тебя испугались?
В следующий миг хорошим пинком я отбросил его от себя. Он кувыркнулся спиной назад, споткнувшись о скамью. Потом я стряхнул с себя второго, чьи трясущиеся руки так и не смогли справиться с застежкой. Грохот упавшего привлек к себе внимание остальных. Я надеялся, что эти двое последуют разумному совету, но этого не произошло. Вместо этого поднялись остальные посетители этого сомнительного заведения, недобро сощурившись в усмешке. Кто-то помог "мяснику" подняться.
– Проучим ублюдка! - хрипло выкрикнул он. - Сколько можно терпеть от темных - все наши деньги теперь у них!
Вокруг одобрительно закивали, и толпа человек в двадцать двинулась на меня.
– Куда?! - завопил тавернщик. - Совсем ополоумели! Уже не соображаете, кто перед вами?! Хотите, чтобы сюда заявилось с десяток таких как он? Я и так почти разорен!
– Заткнись, Перл! - рявкнули на него. - Печешься о своей выгоде? Забыл, что один из них сделал с твоими женой и дочерью? Не беспокойся, никто ничего не узнает…
Я стоял, прижавшись спиной к стене, и лихорадочно соображал, что делать. В голову некстати лезли глупые мысли о том, что в Мидле безукоризненно блюдутся законы, что колдуны обоих сторон не вправе нарушать права граждан, и что за обиду жителя города - не важно оскорбление или хуже того - увечье, дело могло дойти до городского суда, где судьями выступали представители всех трех сторон. Я пытался сформулировать короткую речь, чтобы избежать конфликта и подавить их агрессию, но не успел.
Первым ко мне подскочил "мясник". Я увернулся, и нож прошел рядом, распоров мне куртку, на дощатый пол посыпались пуговицы. А потом тут же сработал инстинкт самосохранения. Нападавших разметало по стенам. Вихрь поднял и опрокинул столы и лавки. Разбилась вдребезги посуда за стойкой, брызнуло вино и нечто покрепче из разбившихся бутылок. Фонари, сорванные со стен, умаслили пол, разлившееся масло вспыхнуло, и пламя занялось грязными от въевшегося жира столами. Нападавшие уже потеряли интерес ко мне - израненные осколками стекла, они теперь спасались от пожара. Я подхватил свою торбу и выпрыгнул наружу через разбитое окно. Огонь занялся таверной на удивление быстро. Шэд, почуявший неладное, уже самостоятельно покинул конюшню, не забыв вытащить в зубах седло и упряжь, заметил меня, чуть расслабил встревожено стоящие уши и, приветствуя, мотнул головой. Я, хмурясь происшествию, подошел к нему, похлопал по шее, закинул на загривок торбу и взялся за седло. В это время из горящего здания выбрались последние люди, таща "мясника" с разбитой головой и оглушенного произошедшим тавернщика, и тут же застыли на пороге, едва не позабыв, что за спиной бушует пламя. Уставились все, как один, на видневшуюся под лишенной пуговиц курткой светло-серую рубашку. А я, чтобы они не решили, что им это примерещилось, с очень недоброй усмешкой кивнул на герб Бэйзела, красующегося на попоне Шэда. Всех сдуло ветром на этот раз без моей помощи. Ускакал, прихрамывая, даже "мясник".
Остался только жалкий тавернщик. Он потоптался на месте, словно ничего не сознавал, нерешительно шагнул вперед, не зная, куда девать руки, мял подол почерневшей от дыма и копоти рубашки. Обернулся на миг к полыхающему его достоянию и обратил ко мне полные отчаяния глаза.
– Мммилорд, - произнес он так тихо, что я едва не поддался вперед, чтобы расслышать получше. - Милорд, помогите…
– Что?! - он еще осмеливался просить о чем-то после того, как в его заведении меня чуть не убили.
По черному в саже лицу пролегли светлые полосы - он заплакал, а потом неожиданно бухнулся на колени.
– Милорд! Молю вас! Там моя девочка осталась… Может, вы обладаете нужной магией, и я смею надеяться на ваше снисхождение…
Никто и никогда еще не унижался передо мной, и мне стало еще более противно. Я посмотрел в конец улицы, куда умчался один из злополучных посетителей таверны с криками "Пожар! Помогите!". Но что-то подсказывало, что помощь может весьма запоздать. Огонь перебросился на верхний этаж. Я с сомнением глянул вниз, где, кроме огня и дыма, ничего уже не было видно.
– В какой она комнате? - я все еще в сомнении шагнул к горящему дому.
– Вверх по лестнице, вторая дверь справа, - голос тавернщика переполнился мольбой и надеждой.
– Если лестница еще осталась. Жарковато, проклятье, - я дошел до двери и остановился. - Ненавижу огонь…
Будь я магом воды, я знал бы, как залить пожар, будь я магом огня, я знал, как усмирить пламя… Хотя… Я направил ветер в дом. Языки пламени пригнулись под его напором, образовав проход. Я бросился к лестнице, она тоже вся горела, но ветер заставил пламя исчезнуть, почти сбил его. Задержав дыхание и чувствуя, как щиплет глаза и в горле от едкого дыма, я спешно вбежал по ней. Вторая дверь, и я оказался в полной дыма комнате. Огонь уже занялся одной из стен, тлели занавески на окнах. Девочку лет десяти я нашел без сознания на постели. Тем проще. Я осторожно поднял ее, выбил окно и позвал Шэда. Конь встал на дыбы, уперев передние ноги в стену, вытянул шею, достав, таким образом, до второго этажа. Я осторожно опустил бесчувственную девочку ему на шею, тавернщик, поняв мой замысел, поймал крошку внизу, когда она, скользнув по спине жеребца, попала прямо отцу в руки. Следующим из окна ретировался я. Шэд принял более обычную для коня позу, опустившись на четыре ноги, и я ласково потрепал его. Единственное, что меня сейчас радовало, что не оказалось свидетелей всего произошедшего. Пожар, несомненно, привлек бы людей, но дома вокруг казались вымершими. Тавернщик привел девочку в сознание, а я стал седлать Шэда. Я уже собирался вскочить в седло и покинуть это "гостеприимное" местечко, когда обнаружил в конце переулка спешащую помощь в лице пары стражников и одного светлого мага.
– Эй, послушай! - я окликнул тавернщика. - Если сболтнешь, что я вытащил ее из горящего дома…
– Да, милорд, - тавернщик улыбнулся мне преданной счастливой улыбкой.
– И не называй меня милордом!
Я срочно подвернул попону, чтобы никакого герба, выдающего мой род, не было видно, и запахнул куртку, лишенную пуговиц, скрыв рубашку.
– Что здесь произошло? - требовательно спросил подоспевший маг воды, уперев в меня взгляд и одновременно со своими словами обрушив на горящую таверну такой ливень, что уже через пару минут пламя погасло - для пущего эффекта не хватало только громового раската.
– Меня пытались обокрасть, - ответил я с некоторым раздражением. - Опрокинули масляный фонарь, начался пожар… В общем, хозяин лучше меня объяснит произошедшее. Я и так тут задержался.
– Постой. Может, у него еще какие-то претензии к тебе.
– Какие претензии?!
– Никаких претензий! - поспешно замотал головой тавернщик. - Как можно? Ведь он спас мою девочку из огня! У меня никаких претензий к милорду!
– Милорду? - переспросил маг воды, ошарашенный этими новостями.
Я проклял про себя излишнюю угодливость тавернщика и решительно шагнул к магу воды, отпустив куртку.
– Послушай! Меня чуть не прирезала шайка каких-то грязных воров. Не понимаю, вам что, нужен скандал?
– Разумеется, нет, - маг воды очутился в несколько щекотливом положении.
С одной стороны ему бы следовало назначить расследование происшествия, но с другой - мой статус его явно смущал.
– Хорошо, если все действительно так, и потерпевший утверждает, что…
– Потерпевший?
– У него сгорел дом, - маг развел руками.
– Ладно, пусть он будет потерпевший, хотя убить пытались меня… Единственное мое желание, чтобы вы все забыли, что видели меня здесь или какого-либо другого темного колдуна.
– Не думаю, что с этим возникнут проблемы, - маг глянул на стражников, и они согласно кивнули, что меня несколько успокоило. - Что ж, тогда мы здесь больше не нужны. С девочкой все в порядке?
Тавернщик кивнул.
– А почему на шум никто из соседей не выскочил? - полюбопытствовал я напоследок у мага воды.
– Все очень просто. Это старый, заброшенный квартал. Здесь никто и не живет давно. Его должны скоро отстроить заново. Собственно поэтому здесь сегодня и произошло то, что произошло. Не совсем подходящее место для наследника Бэйзела.
Маг откланялся на прощанье и зашагал прочь, но стражники еще задержались. Я не торопясь выправлял попону, поглядывая на них - чего они здесь торчат? Между тем, стражники, похоже, проявили интерес к тавернщику.
– Твое имя? - спросил один.
– Перл.
– Судя по имени - ты приезжий? Не с Южного моря случайно?
– С Южного.
Стражники покосились на меня, но я сделал вид, что мне нет дела до их разговоров. Перл смотрел на них, ища сочувствия.
– Наш городок разграбили варвары, но большинство жителей успело бежать до этого. Кто-то осел в деревнях, а я добрался сюда, - он выдавил улыбку. - Купил таверну, хотел начать все сначала…
Второй стражник хмыкнул, зыркнув в мою сторону, но я с увлечением проверял упряжь.
– Наверно дешево купил - в таком-то районе? У тебя деньги остались? Есть куда пойти?
Перл растеряно развел руками.
– Нет, - прошептал он и склонился к дремавшей на его руках девочке. - Я едва не потерял последнее…
– Тогда ты, вероятно, знаешь закон?
– Закон? - он непонимающе воззрился на стражников.
– Закон запрещает пускать в город нищих. Нам не нужны бродяги. И без того всяких проходимцев хватает… Так что давай пошевеливайся. Мы проводим тебя до ворот.
Перл онемел от изумления. Надо сказать, меня их слова тоже весьма удивили.
– А как на это смотрят светлые маги? Неужели сквозь пальцы? - поинтересовался я и спешно добавил, так как они напряглись. - Я спрашиваю из чистого любопытства.
– Это наш город, - весьма лаконично ответил стражник.
– Что ж… А что насчет тех воров? Вы их поймаете? И накажите?
– Возможно… Но Перл, наверняка, знает своих дружков. Может, он даже с ними заодно… Кстати, за убийство бродяги у нас нет никакого наказания. Одно время было достаточно много случаев нападений подобных разбойников на честных граждан, и это зачтется, как самооборона.
– Вот как?! - воскликнул я в восхищении. - Так что же вы здесь делаете?
– Счастливо оставаться, милорд, - они поклонились с гнусными ухмылками на лицах и, порекомендовав напоследок пару приличных гостиниц, исчезли в темноте.
Перл обратил на меня взгляд полный ужаса - он уже знал, на что я способен.
– И после этого нас называют злодеями! - высказался я вслух. - Что собираешься делать дальше, Перл?
Тавернщик, успев облегченно вздохнуть, пожал плечами.
– Что с ней? - спросил я. - Один из твоих завсегдатаев упомянул что-то о темных колдунах.
– Это произошло по пути сюда. Мы проходили через лес, я отлучился, отправившись на охоту. Когда вернулся, моя жена уже не дышала, а малышка была едва жива… Они заставили ее плясать на углях.
– Но с чего ты взял, что это темные колдуны?
– Я видел их, и ни один человек никогда не оденет черных одежд… Они поняли, что женщины не одни, и направились на мои поиски. Я бежал с малышкой и чудом спасся.
Его слова несколько озадачили меня.
– Как давно это случилось?
– Три года назад.
– Ты смог разглядеть лица?
– Нет, но у одного была куртка… того же цвета что и ваша рубашка… Я не лгу, милорд! - добавил он спешно, увидев, что его слова мне не понравились. - Простите мою дерзость, но разве вы не знали, что у вашего рода это в обычае?
– Слышу об этом впервые, - я задумчиво потрепал Шэда, и он фыркнул в сторону.
Перл сообщил нечто интересное, теперь я раздумал оставлять его.
– Пойдем.
– Куда? - он все еще опасался меня.
– В гостиницу - спать хочется ужасно. Знаешь, где поприличней, чем у тебя, тихо и спокойно?
Перл кивнул и, осторожно неся девочку, пошел вперед, я последовал за ним, ведя на поводу Шэда. Спустя полчаса мы сняли одну комнату на всех, и Перл пришел в ужас, поняв, что ему придется ночевать со мной в одном помещении. Но мне не хотелось терять его из вида.
Проснулся я поздно, да и то оттого, что кто-то осторожно поцеловал меня в щеку. На меня с любопытством смотрели темные девчачьи глаза. Дочь Перла улыбнулась и протянула мне куртку с пришитыми пуговицами.
– Сэлли! - прикрикнул на нее тавернщик. - Не приставай к господину.
Она спешно, чуть прихрамывая, отошла прочь. Что-то не укладывалась в моей голове.
– Послушай, если три года назад с ней произошло несчастье, почему она так спокойно относится ко мне? - спросил я, садясь в постели.
Перл сидел на неразобранной своей - похоже так и не ложился спать, - нервно мял пальцы и старался не встречаться со мной взглядом. Сейчас, в ярком утреннем свете я смог получше разглядеть его. Среднего роста, почти совсем седой, с глубокими морщинами, прорезавшими смуглое лицо, хотя он был еще молод, синие, словно поблекшие или выцветшие глаза, иногда неожиданно оживающие на короткий миг, в которых сквозил незаурядный ум.
– Она-то испугалась и начала плакать, - негромко произнес он. - Но я сказал, что вы не такой, как они, что вы спасли ее из огня…
– Хм… - у меня не нашлось на это слов. - Знаешь, о чем я думаю? Только двое из нас имеют право носить этот цвет.
Я кивнул на рубашку, а лицо Перла, не взирая на смуглость, приобрело цвет молока.
– Но я никогда не замечал за отцом подобного, - негромко продолжил я. - Ты не ошибся?
– Не ошибся.
– Ты видел знак власти - на черной обсидиановой пластине серебряный месяц, обращенный рожками вниз в созвездии судьбы?
Перл покачал головой.
– Любопытно…
– Мне нет нужды лгать вам, милорд! - воскликнул Перл горячо.
– Вот именно. Поэтому-то и не понятно, с кем ты столкнулся три года назад.
Я поднялся и принялся одеваться. Сэлли скромно отвернулась, а Перл ошарашено уставился на мои шрамы.
– Я не был послушным ребенком, - я зло улыбнулся ему. - Но отец никогда не бил меня. А теперь слушай внимательно. Ты мне еще понадобишься в будущем. Если у тебя окажется таверна, ты сможешь успешно вести дела?
– Конечно. Тогда, в южном порту, я содержал одну из лучших гостиниц города.
– Отлично, пойдем тогда искать тебе достойное заведение.
– Вы шутите, милорд?
– Живо!
Перл с услужливой готовностью вскочил и схватил дочь за руку. Девчушка, почувствовав что-то не то, испугалась. Пришлось смягчить тон.
– Спасибо за куртку, малышка. Где ты успела раздобыть пуговицы?
Она улыбнулась чуть растеряно, бросив взгляд на отца.
– Она не говорит с того самого дня, - объяснил он. - Она выражает вам признательность за спасение.
Спустя некоторое время мы стояли у недавно построенной таверны. Добротный трехуровневый дом из темно-коричневого кирпича, с плоской крышей. Внутри большой трапезный зал с высоким потолком, светлые стены, темный дощатый пол, каменный очаг у дальней стены. Вся отделка, столы со скамьями тоже темного дерева. Десять комнат на втором этаже и двадцать на третьем, аккуратная кухня, просторный погреб. Совсем близко от центральной площади, но в тихом уютном переулке.
– Ну, как тебе? - спросил я Перла.
– О лучшем и мечтать бы не пришлось, - прошептал он и продолжил совсем уж жалобно. - Но это слишком…
Я посмотрел на владельца. Он нервно поглядывал на меня. С одной стороны он знал, что у меня наверняка много денег, но с другой боялся завысить цену.
Дела у хозяина, похоже, шли плохо. Внутри оказалось грязновато, хотя еду пообещали добротную. Зато никто из колдунов сюда точно бы не заглянул. Я снял комнату, сел за отдельный столик в общем зале, заказал ужин. В тот день моего изгнания я был слишком расстроен. А те, кто следили за мной, сочли молодым и слабым, чтобы оказать какое-либо сопротивление. И даже одежда темного колдуна не отпугнула их. Воры, от которых не могли избавить город не то что бы законы, но даже опекунство светлых магов, положили глаз на мой довольно скромный по объему кошелек. Я же, погруженный в невеселые думы, вспоминая неприятные события утра, незаметно для себя увлекся вином, которое запрещалось пить ученикам. Правда, в этот день я уже не являлся учеником… Захмелев, я уже не обнаружил в голове невеселых и отягощающих мыслей и расслабился. Вино и еда приятно согревали, и меня стало клонить в сон. Воры не видели, ни на каком коне я приехал, ни серой рубашки под застегнутой на все пуговицы черной курткой. Их погубило нетерпение. Я прикрыл веки, откинувшись на спинку скамьи, готовый вот-вот задремать. Но они решили, что я уже отключился. Я очнулся в тот самый миг, когда один из них пытался отстегнуть кошелек от пояса. Тогда они совершили еще большую глупость - перед моим лицом сверкнул мясницкий нож. Чувство опасности мгновенно отрезвило меня.
– Тише! - зашипел тот, с ножом, и уже напарнику: - Поторапливайся! Чего возишься?
– Проклятая застежка, - просипел тот.
От их наглости я на миг растерялся.
– Советую оставить это и уносить ноги как можно быстрее! - брякнул я первое, что пришло в голову.
– Да что ты? - с издевкой бросил "мясник". - Думаешь, мы тебя испугались?
В следующий миг хорошим пинком я отбросил его от себя. Он кувыркнулся спиной назад, споткнувшись о скамью. Потом я стряхнул с себя второго, чьи трясущиеся руки так и не смогли справиться с застежкой. Грохот упавшего привлек к себе внимание остальных. Я надеялся, что эти двое последуют разумному совету, но этого не произошло. Вместо этого поднялись остальные посетители этого сомнительного заведения, недобро сощурившись в усмешке. Кто-то помог "мяснику" подняться.
– Проучим ублюдка! - хрипло выкрикнул он. - Сколько можно терпеть от темных - все наши деньги теперь у них!
Вокруг одобрительно закивали, и толпа человек в двадцать двинулась на меня.
– Куда?! - завопил тавернщик. - Совсем ополоумели! Уже не соображаете, кто перед вами?! Хотите, чтобы сюда заявилось с десяток таких как он? Я и так почти разорен!
– Заткнись, Перл! - рявкнули на него. - Печешься о своей выгоде? Забыл, что один из них сделал с твоими женой и дочерью? Не беспокойся, никто ничего не узнает…
Я стоял, прижавшись спиной к стене, и лихорадочно соображал, что делать. В голову некстати лезли глупые мысли о том, что в Мидле безукоризненно блюдутся законы, что колдуны обоих сторон не вправе нарушать права граждан, и что за обиду жителя города - не важно оскорбление или хуже того - увечье, дело могло дойти до городского суда, где судьями выступали представители всех трех сторон. Я пытался сформулировать короткую речь, чтобы избежать конфликта и подавить их агрессию, но не успел.
Первым ко мне подскочил "мясник". Я увернулся, и нож прошел рядом, распоров мне куртку, на дощатый пол посыпались пуговицы. А потом тут же сработал инстинкт самосохранения. Нападавших разметало по стенам. Вихрь поднял и опрокинул столы и лавки. Разбилась вдребезги посуда за стойкой, брызнуло вино и нечто покрепче из разбившихся бутылок. Фонари, сорванные со стен, умаслили пол, разлившееся масло вспыхнуло, и пламя занялось грязными от въевшегося жира столами. Нападавшие уже потеряли интерес ко мне - израненные осколками стекла, они теперь спасались от пожара. Я подхватил свою торбу и выпрыгнул наружу через разбитое окно. Огонь занялся таверной на удивление быстро. Шэд, почуявший неладное, уже самостоятельно покинул конюшню, не забыв вытащить в зубах седло и упряжь, заметил меня, чуть расслабил встревожено стоящие уши и, приветствуя, мотнул головой. Я, хмурясь происшествию, подошел к нему, похлопал по шее, закинул на загривок торбу и взялся за седло. В это время из горящего здания выбрались последние люди, таща "мясника" с разбитой головой и оглушенного произошедшим тавернщика, и тут же застыли на пороге, едва не позабыв, что за спиной бушует пламя. Уставились все, как один, на видневшуюся под лишенной пуговиц курткой светло-серую рубашку. А я, чтобы они не решили, что им это примерещилось, с очень недоброй усмешкой кивнул на герб Бэйзела, красующегося на попоне Шэда. Всех сдуло ветром на этот раз без моей помощи. Ускакал, прихрамывая, даже "мясник".
Остался только жалкий тавернщик. Он потоптался на месте, словно ничего не сознавал, нерешительно шагнул вперед, не зная, куда девать руки, мял подол почерневшей от дыма и копоти рубашки. Обернулся на миг к полыхающему его достоянию и обратил ко мне полные отчаяния глаза.
– Мммилорд, - произнес он так тихо, что я едва не поддался вперед, чтобы расслышать получше. - Милорд, помогите…
– Что?! - он еще осмеливался просить о чем-то после того, как в его заведении меня чуть не убили.
По черному в саже лицу пролегли светлые полосы - он заплакал, а потом неожиданно бухнулся на колени.
– Милорд! Молю вас! Там моя девочка осталась… Может, вы обладаете нужной магией, и я смею надеяться на ваше снисхождение…
Никто и никогда еще не унижался передо мной, и мне стало еще более противно. Я посмотрел в конец улицы, куда умчался один из злополучных посетителей таверны с криками "Пожар! Помогите!". Но что-то подсказывало, что помощь может весьма запоздать. Огонь перебросился на верхний этаж. Я с сомнением глянул вниз, где, кроме огня и дыма, ничего уже не было видно.
– В какой она комнате? - я все еще в сомнении шагнул к горящему дому.
– Вверх по лестнице, вторая дверь справа, - голос тавернщика переполнился мольбой и надеждой.
– Если лестница еще осталась. Жарковато, проклятье, - я дошел до двери и остановился. - Ненавижу огонь…
Будь я магом воды, я знал бы, как залить пожар, будь я магом огня, я знал, как усмирить пламя… Хотя… Я направил ветер в дом. Языки пламени пригнулись под его напором, образовав проход. Я бросился к лестнице, она тоже вся горела, но ветер заставил пламя исчезнуть, почти сбил его. Задержав дыхание и чувствуя, как щиплет глаза и в горле от едкого дыма, я спешно вбежал по ней. Вторая дверь, и я оказался в полной дыма комнате. Огонь уже занялся одной из стен, тлели занавески на окнах. Девочку лет десяти я нашел без сознания на постели. Тем проще. Я осторожно поднял ее, выбил окно и позвал Шэда. Конь встал на дыбы, уперев передние ноги в стену, вытянул шею, достав, таким образом, до второго этажа. Я осторожно опустил бесчувственную девочку ему на шею, тавернщик, поняв мой замысел, поймал крошку внизу, когда она, скользнув по спине жеребца, попала прямо отцу в руки. Следующим из окна ретировался я. Шэд принял более обычную для коня позу, опустившись на четыре ноги, и я ласково потрепал его. Единственное, что меня сейчас радовало, что не оказалось свидетелей всего произошедшего. Пожар, несомненно, привлек бы людей, но дома вокруг казались вымершими. Тавернщик привел девочку в сознание, а я стал седлать Шэда. Я уже собирался вскочить в седло и покинуть это "гостеприимное" местечко, когда обнаружил в конце переулка спешащую помощь в лице пары стражников и одного светлого мага.
– Эй, послушай! - я окликнул тавернщика. - Если сболтнешь, что я вытащил ее из горящего дома…
– Да, милорд, - тавернщик улыбнулся мне преданной счастливой улыбкой.
– И не называй меня милордом!
Я срочно подвернул попону, чтобы никакого герба, выдающего мой род, не было видно, и запахнул куртку, лишенную пуговиц, скрыв рубашку.
– Что здесь произошло? - требовательно спросил подоспевший маг воды, уперев в меня взгляд и одновременно со своими словами обрушив на горящую таверну такой ливень, что уже через пару минут пламя погасло - для пущего эффекта не хватало только громового раската.
– Меня пытались обокрасть, - ответил я с некоторым раздражением. - Опрокинули масляный фонарь, начался пожар… В общем, хозяин лучше меня объяснит произошедшее. Я и так тут задержался.
– Постой. Может, у него еще какие-то претензии к тебе.
– Какие претензии?!
– Никаких претензий! - поспешно замотал головой тавернщик. - Как можно? Ведь он спас мою девочку из огня! У меня никаких претензий к милорду!
– Милорду? - переспросил маг воды, ошарашенный этими новостями.
Я проклял про себя излишнюю угодливость тавернщика и решительно шагнул к магу воды, отпустив куртку.
– Послушай! Меня чуть не прирезала шайка каких-то грязных воров. Не понимаю, вам что, нужен скандал?
– Разумеется, нет, - маг воды очутился в несколько щекотливом положении.
С одной стороны ему бы следовало назначить расследование происшествия, но с другой - мой статус его явно смущал.
– Хорошо, если все действительно так, и потерпевший утверждает, что…
– Потерпевший?
– У него сгорел дом, - маг развел руками.
– Ладно, пусть он будет потерпевший, хотя убить пытались меня… Единственное мое желание, чтобы вы все забыли, что видели меня здесь или какого-либо другого темного колдуна.
– Не думаю, что с этим возникнут проблемы, - маг глянул на стражников, и они согласно кивнули, что меня несколько успокоило. - Что ж, тогда мы здесь больше не нужны. С девочкой все в порядке?
Тавернщик кивнул.
– А почему на шум никто из соседей не выскочил? - полюбопытствовал я напоследок у мага воды.
– Все очень просто. Это старый, заброшенный квартал. Здесь никто и не живет давно. Его должны скоро отстроить заново. Собственно поэтому здесь сегодня и произошло то, что произошло. Не совсем подходящее место для наследника Бэйзела.
Маг откланялся на прощанье и зашагал прочь, но стражники еще задержались. Я не торопясь выправлял попону, поглядывая на них - чего они здесь торчат? Между тем, стражники, похоже, проявили интерес к тавернщику.
– Твое имя? - спросил один.
– Перл.
– Судя по имени - ты приезжий? Не с Южного моря случайно?
– С Южного.
Стражники покосились на меня, но я сделал вид, что мне нет дела до их разговоров. Перл смотрел на них, ища сочувствия.
– Наш городок разграбили варвары, но большинство жителей успело бежать до этого. Кто-то осел в деревнях, а я добрался сюда, - он выдавил улыбку. - Купил таверну, хотел начать все сначала…
Второй стражник хмыкнул, зыркнув в мою сторону, но я с увлечением проверял упряжь.
– Наверно дешево купил - в таком-то районе? У тебя деньги остались? Есть куда пойти?
Перл растеряно развел руками.
– Нет, - прошептал он и склонился к дремавшей на его руках девочке. - Я едва не потерял последнее…
– Тогда ты, вероятно, знаешь закон?
– Закон? - он непонимающе воззрился на стражников.
– Закон запрещает пускать в город нищих. Нам не нужны бродяги. И без того всяких проходимцев хватает… Так что давай пошевеливайся. Мы проводим тебя до ворот.
Перл онемел от изумления. Надо сказать, меня их слова тоже весьма удивили.
– А как на это смотрят светлые маги? Неужели сквозь пальцы? - поинтересовался я и спешно добавил, так как они напряглись. - Я спрашиваю из чистого любопытства.
– Это наш город, - весьма лаконично ответил стражник.
– Что ж… А что насчет тех воров? Вы их поймаете? И накажите?
– Возможно… Но Перл, наверняка, знает своих дружков. Может, он даже с ними заодно… Кстати, за убийство бродяги у нас нет никакого наказания. Одно время было достаточно много случаев нападений подобных разбойников на честных граждан, и это зачтется, как самооборона.
– Вот как?! - воскликнул я в восхищении. - Так что же вы здесь делаете?
– Счастливо оставаться, милорд, - они поклонились с гнусными ухмылками на лицах и, порекомендовав напоследок пару приличных гостиниц, исчезли в темноте.
Перл обратил на меня взгляд полный ужаса - он уже знал, на что я способен.
– И после этого нас называют злодеями! - высказался я вслух. - Что собираешься делать дальше, Перл?
Тавернщик, успев облегченно вздохнуть, пожал плечами.
– Что с ней? - спросил я. - Один из твоих завсегдатаев упомянул что-то о темных колдунах.
– Это произошло по пути сюда. Мы проходили через лес, я отлучился, отправившись на охоту. Когда вернулся, моя жена уже не дышала, а малышка была едва жива… Они заставили ее плясать на углях.
– Но с чего ты взял, что это темные колдуны?
– Я видел их, и ни один человек никогда не оденет черных одежд… Они поняли, что женщины не одни, и направились на мои поиски. Я бежал с малышкой и чудом спасся.
Его слова несколько озадачили меня.
– Как давно это случилось?
– Три года назад.
– Ты смог разглядеть лица?
– Нет, но у одного была куртка… того же цвета что и ваша рубашка… Я не лгу, милорд! - добавил он спешно, увидев, что его слова мне не понравились. - Простите мою дерзость, но разве вы не знали, что у вашего рода это в обычае?
– Слышу об этом впервые, - я задумчиво потрепал Шэда, и он фыркнул в сторону.
Перл сообщил нечто интересное, теперь я раздумал оставлять его.
– Пойдем.
– Куда? - он все еще опасался меня.
– В гостиницу - спать хочется ужасно. Знаешь, где поприличней, чем у тебя, тихо и спокойно?
Перл кивнул и, осторожно неся девочку, пошел вперед, я последовал за ним, ведя на поводу Шэда. Спустя полчаса мы сняли одну комнату на всех, и Перл пришел в ужас, поняв, что ему придется ночевать со мной в одном помещении. Но мне не хотелось терять его из вида.
Проснулся я поздно, да и то оттого, что кто-то осторожно поцеловал меня в щеку. На меня с любопытством смотрели темные девчачьи глаза. Дочь Перла улыбнулась и протянула мне куртку с пришитыми пуговицами.
– Сэлли! - прикрикнул на нее тавернщик. - Не приставай к господину.
Она спешно, чуть прихрамывая, отошла прочь. Что-то не укладывалась в моей голове.
– Послушай, если три года назад с ней произошло несчастье, почему она так спокойно относится ко мне? - спросил я, садясь в постели.
Перл сидел на неразобранной своей - похоже так и не ложился спать, - нервно мял пальцы и старался не встречаться со мной взглядом. Сейчас, в ярком утреннем свете я смог получше разглядеть его. Среднего роста, почти совсем седой, с глубокими морщинами, прорезавшими смуглое лицо, хотя он был еще молод, синие, словно поблекшие или выцветшие глаза, иногда неожиданно оживающие на короткий миг, в которых сквозил незаурядный ум.
– Она-то испугалась и начала плакать, - негромко произнес он. - Но я сказал, что вы не такой, как они, что вы спасли ее из огня…
– Хм… - у меня не нашлось на это слов. - Знаешь, о чем я думаю? Только двое из нас имеют право носить этот цвет.
Я кивнул на рубашку, а лицо Перла, не взирая на смуглость, приобрело цвет молока.
– Но я никогда не замечал за отцом подобного, - негромко продолжил я. - Ты не ошибся?
– Не ошибся.
– Ты видел знак власти - на черной обсидиановой пластине серебряный месяц, обращенный рожками вниз в созвездии судьбы?
Перл покачал головой.
– Любопытно…
– Мне нет нужды лгать вам, милорд! - воскликнул Перл горячо.
– Вот именно. Поэтому-то и не понятно, с кем ты столкнулся три года назад.
Я поднялся и принялся одеваться. Сэлли скромно отвернулась, а Перл ошарашено уставился на мои шрамы.
– Я не был послушным ребенком, - я зло улыбнулся ему. - Но отец никогда не бил меня. А теперь слушай внимательно. Ты мне еще понадобишься в будущем. Если у тебя окажется таверна, ты сможешь успешно вести дела?
– Конечно. Тогда, в южном порту, я содержал одну из лучших гостиниц города.
– Отлично, пойдем тогда искать тебе достойное заведение.
– Вы шутите, милорд?
– Живо!
Перл с услужливой готовностью вскочил и схватил дочь за руку. Девчушка, почувствовав что-то не то, испугалась. Пришлось смягчить тон.
– Спасибо за куртку, малышка. Где ты успела раздобыть пуговицы?
Она улыбнулась чуть растеряно, бросив взгляд на отца.
– Она не говорит с того самого дня, - объяснил он. - Она выражает вам признательность за спасение.
Спустя некоторое время мы стояли у недавно построенной таверны. Добротный трехуровневый дом из темно-коричневого кирпича, с плоской крышей. Внутри большой трапезный зал с высоким потолком, светлые стены, темный дощатый пол, каменный очаг у дальней стены. Вся отделка, столы со скамьями тоже темного дерева. Десять комнат на втором этаже и двадцать на третьем, аккуратная кухня, просторный погреб. Совсем близко от центральной площади, но в тихом уютном переулке.
– Ну, как тебе? - спросил я Перла.
– О лучшем и мечтать бы не пришлось, - прошептал он и продолжил совсем уж жалобно. - Но это слишком…
Я посмотрел на владельца. Он нервно поглядывал на меня. С одной стороны он знал, что у меня наверняка много денег, но с другой боялся завысить цену.