Страница:
– Я знаю, что ты здесь, - позвал отец. - Мы не окончили разговор. Он слишком серьезен, чтобы его откладывать. Пойдем.
Я выбрался из-за спины Шэда, отряхивая соломинки с одежды, и, не смея смотреть на отца, последовал за ним.
– Все действительно слишком серьезно… Ты будешь официально представлен Совету - я должен знать их мнение. Ступай к матери, она подготовит тебя.
Мерлинда, явно уже бывшая в курсе происходящего, заметно встревоженная, молча проследила, чтобы я вымылся и надел чистую одежду. На мне впервые оказалась серая рубашка из тонкого батиста. Она чуть поправила пару прядей, непокорно падающих на глаза, внимательно оглядела со всех сторон.
– Чтобы ни происходило, чтобы ни говорилось на Совете - молчи, - предостерегла она. - А теперь запомни всех, кто составляет Совет. По правую руку от Бэйзела Ретч, дальше твое и мое места, Лич - лекарь, Бейл - маг воды, Тиквит - маг изучения миров, Балахир - обладающий магией присутствия, Нордек - маг присваивания и материализации и один из главных оппонентов твоего отца. По левую руку - Дарт - маг-охранник, Дейра, Глиб - маг земли, Фотивир и Вард - маги архитектурной материализации, Окьюл - маг визуализации и… Укротитель животных, Тейм, теперь мертв…
– Я не знал, что он в входил в Совет… - прошептал я и отважился спросить Мерлинду. - Что ты думаешь?
Она обняла и прижала к себе.
– Надеюсь, они не пожелают смерти двенадцатилетнему мальчишке… - через силу отозвалась она.
Спустя пару часов Мерлинда подтолкнула меня в дверях просторного светлого зала - зала колдовского Совета. Судя по выражениям лиц, собравшиеся уже успели что-то обсудить. Колдуны как один воззрились на меня. Мерлинда подвела меня к пустым креслам, и я сел между ней и Ретчем. Напротив сидела Дейра, увидевшая меня впервые, как и остальные собравшиеся здесь.
– Вам следовало дождаться нас, - заметила моя мать. - Прежде чем приступить к обсуждению…
– А что здесь обсуждать? - прервал ее Нордек. - Ты знаешь закон.
– Почему бы не отправить его к Ментеперу? - заметил Балахир. - Он единственный, кто обладает даром гипномагии. Пусть научит, как сдерживать дар…
– Нет! - Мерлинда и Бэйзел произнесли это одновременно и чуть удивленно переглянулись.
– Не каждый взрослый маг переживает ученичество у него, а ты хочешь, чтобы мы послали туда мальчишку? - это высказался вместо них Ретч.
– Тогда я не вижу другого выхода… - Балахир передернул плечами.
– У тебя есть еще один сын, - заметил Нордек.
Дейра открыла рот, но, увидев выражение лица Бэйзела, не решилась ничего произносить.
– Мы все знаем закон, - вымолвил отец. - Но способности, которыми он обладает, слишком редко появляются среди нас.
Теперь все поняли, куда он клонит.
– Ты хочешь, чтобы Совет простил его? - поинтересовался Нордек. - Невиновным мы признать его не можем. Как ты тогда собираешься оградить остальных учителей от его дара?
– Он пообещает Совету, что подобное больше не повторится…
Нордек фыркнул, а по моему лицу разлилась бледность.
– Я не могу этого обещать, - слова вырвались, прежде чем я вспомнил, что мать запретила мне открывать рот на Совете.
– Тогда ты пообещаешь это мне! - Бэйзел вперил в меня потяжелевший и мрачный взгляд. - И ненадолго оставишь школу. Я сам пока позанимаюсь с тобой. Но потом ты вернешься. И к этому времени ты должен научиться управлять своими способностями!
Так Бэйзел произнес свое окончательное слово. Возражающих не нашлось. Даже Нордек хмурился, но ничего сказал. Совет разошелся.
– Найди себе где-нибудь комнату, - пожелал напоследок Бэйзел. - В школе тебе жить тоже сейчас необязательно.
Я кивнул и выскользнул прочь. Рассеяно бродил по обители, пока ноги не занесли наверх одной из башен. Здесь я уселся на парапет, свесил ноги вниз и задумчиво поглядел вдаль. Я никогда не боялся высоты, а простор, открывшийся вокруг, вдруг чем-то неожиданно напомнил Брингольд. Солнце пекло в голову, а нагревшаяся, мокрая после дождя земля пахла весной и только-только пробивающимися травами. Я просидел здесь до самой ночи, смотря, как садиться солнце, как воздух окрашивают удивительно яркие и чистые краски заката… И тут, наконец, дошло, почему мне так хорошо здесь. Вся обитель находилась за защитной завесой, наподобие той, что окружала здание школы. Только эта завеса являлась настолько мощной, что во всей обители нельзя было использовать магию открытия порталов. Но здесь, наверху башни, никакой завесы не чувствовалось! Я поднялся на ноги, зашагал по площадке. Завеса обнаружилась в трех футах от края, где я только что сидел. Здесь возникало только одно объяснение - завесу привязали к скалам, на коих стояла крепость, а не к крепостным стенам. И редкие несильные колебания земли вполне могли поспособствовать сдвигу этой границы. И уж если я и захотел вдруг где-то жить, то только в этой башне. Я спустился чуть ниже. Башня давно стояла нежилая. Находясь по соседству с библиотекой, все ее комнаты оказались забитыми старыми книгами и мебелью. Я глянул вниз на лестничную клетку. До земли этажей десять, не меньше. Не долго думая, я остановил выбор на самой верхней комнате. Здесь, в отличие от нижних комнат имелся небольшой открытый балкончик. Я сообщил о своем выборе отцу. Он вряд ли остался доволен, но возражать все же не стал. И я устроился в облюбованной комнатке, очень быстро превратив во вполне пригодную для жилья.
Через пару дней после Совета, я ехал с отцом и Ретчем на северо-запад. Кто знает, зачем затеял Бэйзел эту прогулку? С северо-запада шла гроза. Грохот грома волнами катился по черному небу, едва поспевая за всполохами молний. Ветер резкими порывами в своем неистовстве пригибал траву и сметал дождевые струи, заставляя их нестись вдоль земли, прежде чем они обрушивались на нее водяными стрелами. А мы мчались навстречу грозе. И она нещадно хлестала дождем по лицу, заливала глаза, пыталась сорвать одежду, словно ждала, что кто-то из нас отвернется от нее, не выдержав хмурый, наполненный мглой взор. Кони храпели, встревожено пряли ушами, вздрагивали и на какой-то миг почти замирали, едва не поднимаясь на дыбы, когда сверху обрушивался гром. Только Шэд, которого мне на объездку временно отдал отец, бесстрашно и уверенно несся вперед. Однако мне было тяжело, я еще ни разу не сидел в седле, а сейчас оно, как и мокрый повод, сделалось предательски скользким. И с каждым скачком черного жеребца мне казалось, что я вот-вот кубарем полечу из седла. Поэтому я сидел, сдавив дрожащими от напряжения коленями бока скакуна и, давно забыв о поводе, вцепившись побелевшими от холода и ветра пальцами в луку. Бэйзел на миг отвернулся от грозы, поглядел на меня. Его усмешка проскользнула по лицу, словно белая молния. Но в тот же миг ветер сыграл с ним плохую шутку и почти выбил из седла. Ретч улыбнулся, а я натянул капюшон почти на самые глаза, хотя он промок до нитки.
– Почему бы тебе не заняться магией ветра, - предложил Бэйзел.
– Я не возьму его в ученики, - поспешил произнести Ретч, и Бэйзел даже не услышал моего мнения по этому поводу.
– Почему?
– Ты знаешь, почему, - отозвался непреклонно Ретч. - К тому же эта магия может оказаться опасной для него самого. Надо уметь вовремя остановиться, надо уметь сдерживать пробужденную стихию. Не думаю, что у твоего сына это получится.
Бэйзел посмотрел в мою сторону, но замечание Ретча меня совершенно не тронуло - я продрог и устал.
– Ты же знаешь, что те, у кого есть дар открывать проходы - прекрасно подходят для магии ветра.
– Как и для любой другой магии управления энергией… Я не буду его учить, - повторил Ретч.
– Ты настолько плох, что не сможешь научить направлять и сдерживать энергию ветра?
Глаза Ретча сузились.
– Тогда, может, тебя устроит другой ответ? Чем кончили все те, кто брался обучать волчонка?
"Волчонка"! Наши взгляды скрестились, и я тут же отвернулся - над нами блеснула молния, на миг ослепив. И я надеялся, что Ретч не успел разобрать выражение моих глаз. Я злился, когда меня называли "волчонком". Бэйзел нахмурился, но на этот раз ничего не сказал, развернул коня, и мы направились назад. Замечание Ретча задело меня. Именно в этот миг я принял решение, что непременно займусь магией ветра, и Ретч научит меня, даже если и не будет догадываться об этом. С того самого дня я осторожно пробирался в школу, в тот зал, где занимался Ретч со старшими учениками, прячась за книжными шкафами…
Тут в дверь постучали, и зашел Перл, прервав тем самым мои воспоминания.
– Вы снова собираетесь уезжать? - в голосе тавернщика послышалось сожаление.
– Слишком много проблем накопилось, Перл. Надо же их когда-то решать, - я пожал плечами и чуть улыбнулся. - Я рад, что хоть у тебя все наладилось.
– Я многим обязан вам, милорд…
Я только махнул рукой. Перл пожелал мне спокойной ночи и ушел. Я забылся несколько тревожным сном. А рано утром уже пустился в путь.
Глава 10. Ментепер
Я выбрался из-за спины Шэда, отряхивая соломинки с одежды, и, не смея смотреть на отца, последовал за ним.
– Все действительно слишком серьезно… Ты будешь официально представлен Совету - я должен знать их мнение. Ступай к матери, она подготовит тебя.
Мерлинда, явно уже бывшая в курсе происходящего, заметно встревоженная, молча проследила, чтобы я вымылся и надел чистую одежду. На мне впервые оказалась серая рубашка из тонкого батиста. Она чуть поправила пару прядей, непокорно падающих на глаза, внимательно оглядела со всех сторон.
– Чтобы ни происходило, чтобы ни говорилось на Совете - молчи, - предостерегла она. - А теперь запомни всех, кто составляет Совет. По правую руку от Бэйзела Ретч, дальше твое и мое места, Лич - лекарь, Бейл - маг воды, Тиквит - маг изучения миров, Балахир - обладающий магией присутствия, Нордек - маг присваивания и материализации и один из главных оппонентов твоего отца. По левую руку - Дарт - маг-охранник, Дейра, Глиб - маг земли, Фотивир и Вард - маги архитектурной материализации, Окьюл - маг визуализации и… Укротитель животных, Тейм, теперь мертв…
– Я не знал, что он в входил в Совет… - прошептал я и отважился спросить Мерлинду. - Что ты думаешь?
Она обняла и прижала к себе.
– Надеюсь, они не пожелают смерти двенадцатилетнему мальчишке… - через силу отозвалась она.
Спустя пару часов Мерлинда подтолкнула меня в дверях просторного светлого зала - зала колдовского Совета. Судя по выражениям лиц, собравшиеся уже успели что-то обсудить. Колдуны как один воззрились на меня. Мерлинда подвела меня к пустым креслам, и я сел между ней и Ретчем. Напротив сидела Дейра, увидевшая меня впервые, как и остальные собравшиеся здесь.
– Вам следовало дождаться нас, - заметила моя мать. - Прежде чем приступить к обсуждению…
– А что здесь обсуждать? - прервал ее Нордек. - Ты знаешь закон.
– Почему бы не отправить его к Ментеперу? - заметил Балахир. - Он единственный, кто обладает даром гипномагии. Пусть научит, как сдерживать дар…
– Нет! - Мерлинда и Бэйзел произнесли это одновременно и чуть удивленно переглянулись.
– Не каждый взрослый маг переживает ученичество у него, а ты хочешь, чтобы мы послали туда мальчишку? - это высказался вместо них Ретч.
– Тогда я не вижу другого выхода… - Балахир передернул плечами.
– У тебя есть еще один сын, - заметил Нордек.
Дейра открыла рот, но, увидев выражение лица Бэйзела, не решилась ничего произносить.
– Мы все знаем закон, - вымолвил отец. - Но способности, которыми он обладает, слишком редко появляются среди нас.
Теперь все поняли, куда он клонит.
– Ты хочешь, чтобы Совет простил его? - поинтересовался Нордек. - Невиновным мы признать его не можем. Как ты тогда собираешься оградить остальных учителей от его дара?
– Он пообещает Совету, что подобное больше не повторится…
Нордек фыркнул, а по моему лицу разлилась бледность.
– Я не могу этого обещать, - слова вырвались, прежде чем я вспомнил, что мать запретила мне открывать рот на Совете.
– Тогда ты пообещаешь это мне! - Бэйзел вперил в меня потяжелевший и мрачный взгляд. - И ненадолго оставишь школу. Я сам пока позанимаюсь с тобой. Но потом ты вернешься. И к этому времени ты должен научиться управлять своими способностями!
Так Бэйзел произнес свое окончательное слово. Возражающих не нашлось. Даже Нордек хмурился, но ничего сказал. Совет разошелся.
– Найди себе где-нибудь комнату, - пожелал напоследок Бэйзел. - В школе тебе жить тоже сейчас необязательно.
Я кивнул и выскользнул прочь. Рассеяно бродил по обители, пока ноги не занесли наверх одной из башен. Здесь я уселся на парапет, свесил ноги вниз и задумчиво поглядел вдаль. Я никогда не боялся высоты, а простор, открывшийся вокруг, вдруг чем-то неожиданно напомнил Брингольд. Солнце пекло в голову, а нагревшаяся, мокрая после дождя земля пахла весной и только-только пробивающимися травами. Я просидел здесь до самой ночи, смотря, как садиться солнце, как воздух окрашивают удивительно яркие и чистые краски заката… И тут, наконец, дошло, почему мне так хорошо здесь. Вся обитель находилась за защитной завесой, наподобие той, что окружала здание школы. Только эта завеса являлась настолько мощной, что во всей обители нельзя было использовать магию открытия порталов. Но здесь, наверху башни, никакой завесы не чувствовалось! Я поднялся на ноги, зашагал по площадке. Завеса обнаружилась в трех футах от края, где я только что сидел. Здесь возникало только одно объяснение - завесу привязали к скалам, на коих стояла крепость, а не к крепостным стенам. И редкие несильные колебания земли вполне могли поспособствовать сдвигу этой границы. И уж если я и захотел вдруг где-то жить, то только в этой башне. Я спустился чуть ниже. Башня давно стояла нежилая. Находясь по соседству с библиотекой, все ее комнаты оказались забитыми старыми книгами и мебелью. Я глянул вниз на лестничную клетку. До земли этажей десять, не меньше. Не долго думая, я остановил выбор на самой верхней комнате. Здесь, в отличие от нижних комнат имелся небольшой открытый балкончик. Я сообщил о своем выборе отцу. Он вряд ли остался доволен, но возражать все же не стал. И я устроился в облюбованной комнатке, очень быстро превратив во вполне пригодную для жилья.
Через пару дней после Совета, я ехал с отцом и Ретчем на северо-запад. Кто знает, зачем затеял Бэйзел эту прогулку? С северо-запада шла гроза. Грохот грома волнами катился по черному небу, едва поспевая за всполохами молний. Ветер резкими порывами в своем неистовстве пригибал траву и сметал дождевые струи, заставляя их нестись вдоль земли, прежде чем они обрушивались на нее водяными стрелами. А мы мчались навстречу грозе. И она нещадно хлестала дождем по лицу, заливала глаза, пыталась сорвать одежду, словно ждала, что кто-то из нас отвернется от нее, не выдержав хмурый, наполненный мглой взор. Кони храпели, встревожено пряли ушами, вздрагивали и на какой-то миг почти замирали, едва не поднимаясь на дыбы, когда сверху обрушивался гром. Только Шэд, которого мне на объездку временно отдал отец, бесстрашно и уверенно несся вперед. Однако мне было тяжело, я еще ни разу не сидел в седле, а сейчас оно, как и мокрый повод, сделалось предательски скользким. И с каждым скачком черного жеребца мне казалось, что я вот-вот кубарем полечу из седла. Поэтому я сидел, сдавив дрожащими от напряжения коленями бока скакуна и, давно забыв о поводе, вцепившись побелевшими от холода и ветра пальцами в луку. Бэйзел на миг отвернулся от грозы, поглядел на меня. Его усмешка проскользнула по лицу, словно белая молния. Но в тот же миг ветер сыграл с ним плохую шутку и почти выбил из седла. Ретч улыбнулся, а я натянул капюшон почти на самые глаза, хотя он промок до нитки.
– Почему бы тебе не заняться магией ветра, - предложил Бэйзел.
– Я не возьму его в ученики, - поспешил произнести Ретч, и Бэйзел даже не услышал моего мнения по этому поводу.
– Почему?
– Ты знаешь, почему, - отозвался непреклонно Ретч. - К тому же эта магия может оказаться опасной для него самого. Надо уметь вовремя остановиться, надо уметь сдерживать пробужденную стихию. Не думаю, что у твоего сына это получится.
Бэйзел посмотрел в мою сторону, но замечание Ретча меня совершенно не тронуло - я продрог и устал.
– Ты же знаешь, что те, у кого есть дар открывать проходы - прекрасно подходят для магии ветра.
– Как и для любой другой магии управления энергией… Я не буду его учить, - повторил Ретч.
– Ты настолько плох, что не сможешь научить направлять и сдерживать энергию ветра?
Глаза Ретча сузились.
– Тогда, может, тебя устроит другой ответ? Чем кончили все те, кто брался обучать волчонка?
"Волчонка"! Наши взгляды скрестились, и я тут же отвернулся - над нами блеснула молния, на миг ослепив. И я надеялся, что Ретч не успел разобрать выражение моих глаз. Я злился, когда меня называли "волчонком". Бэйзел нахмурился, но на этот раз ничего не сказал, развернул коня, и мы направились назад. Замечание Ретча задело меня. Именно в этот миг я принял решение, что непременно займусь магией ветра, и Ретч научит меня, даже если и не будет догадываться об этом. С того самого дня я осторожно пробирался в школу, в тот зал, где занимался Ретч со старшими учениками, прячась за книжными шкафами…
Тут в дверь постучали, и зашел Перл, прервав тем самым мои воспоминания.
– Вы снова собираетесь уезжать? - в голосе тавернщика послышалось сожаление.
– Слишком много проблем накопилось, Перл. Надо же их когда-то решать, - я пожал плечами и чуть улыбнулся. - Я рад, что хоть у тебя все наладилось.
– Я многим обязан вам, милорд…
Я только махнул рукой. Перл пожелал мне спокойной ночи и ушел. Я забылся несколько тревожным сном. А рано утром уже пустился в путь.
Глава 10. Ментепер
Итак, воспоминания о годах моего ученичества ничего хорошего не сулили. Но я все равно упрямо направился на север. Там, где-то среди лесной глуши отшельником жил Ментепер, один из самых старых и могущественных темных магов. Никто не знал, сколько лет, а точнее столетий, ему на самом деле. Не многие отваживались отправиться к нему учиться, потому что, как уже сказала моя мать, за прерванное ученичество колдуны платили своей жизнью. Да и не многие переживали его. Но мне требовался тот, кто привел бы мои знания в порядок и научил еще большему. Тот, кто являлся единственным способным помочь мне разобраться с гипномагией.
Осень наступила непривычно холодная. Долго лили холодные дожди, а потом ударил морозец и выпал первый снег. Пришлось поторопиться, и через неделю я достиг дома колдуна. Ментепер уже встречал меня на крыльце. Худобу его не могла скрыть даже меховая накидка, сшитая из медвежьей шкуры. Лицо покрывала сеть мелких морщинок, волосы грязно-седые, тонкий нос - несколько крючковат, а в темно-серых глазах отражались любопытство и насмешка. Я спешился и поклонился.
– Давно ко мне никто не заглядывал, - заметил он. - А особенно такие молодые, как ты. Точнее, молодые никогда ко мне не забредали. Как твое имя?
– А я думал оно тебе известно, - заметил я. - Ты ведь почувствовал, что к тебе едут гости. Неужели ты не смог узнать, кто? К тому же…
Я кивнул на попону, украшенную гербом Бэйзела.
– Дерзкий мальчишка, - Ментепер хмыкнул. - Впрочем, можно и без этого догадаться, что ты его сынок.
Тут его взгляд скользнул с попоны на жеребца, и на лицо колдуна легло удивление.
– Это… Шэдоу?
– Он.
– Почему ты на нем ездишь, а не Бэйзел, - Ментепер нахмурился.
– Потому что отца жеребец не слушается.
Старик продолжал хмуриться.
– А как же ты приручил его?
– Мне всегда удавалось ладить с лошадьми.
– Что ж, посмотрим, как у тебя заладиться с магией, - его взгляд упал на мой талисман. - Так как твое имя, ястребок?
– Тэрсел.
– Неплохое имя. Так чему ты хочешь обучиться?
– Я хочу изучить магию присутствия и… разобраться с гипномагией.
– С гипномагией, вот как?
Я уже подумал, что сейчас последует очередная насмешка, но ошибся.
– Пойдем в дом. На какой же срок ты требуешь ученичества?
– Месяца два.
– Два месяца, - в глазах старика разгорался нехороший огонек, и я забеспокоился - не слишком ли долгий срок назвал. - Тебе известны правила, обучения у меня? На это время ты станешь моим слугой. А я волен делать с тобой, что хочу, не смотря на то, чей ты сын. Если ты решишь прервать оговоренный срок, то поплатишься жизнью.
– Мне это известно, - я отогнал неприятное чувство и зашел в дом вслед за ним, привязав Шэда к крыльцу.
Дом, срубленный из сосновых стволов, имел множество комнат. Старик же указал на самую крошечную из них, заваленную всевозможным хламом и больше походившую на чулан, если бы не окно. Я, не переступая порога, изучал свое новое запыленное жилище.
– Что, привык к роскоши, мальчик? - поддел меня Ментепер и, материализовав свечу на одном из сундуков, пожелал. - Устраивайся поудобнее. Завтра начнется твой первый урок.
Я зашел в комнатушку, почти всю заставленную сундуками. Ладно, что-нибудь придумаю. За окошком уже темнел вечер. Я спустился вниз и принялся устраивать Шэда в конюшне рядом с гнедым Ментепера. После этого, вернулся в отведенную мне комнатку, закрыл за собой дверь, размышляя, что теперь делать. Единственное, что пришло в голову, это перерыть все сундуки, в поисках чего-нибудь ценного или, наоборот, бесполезного, от чего можно было бы избавиться без малейших зазрений совести. Там оказалось ненужное тряпье, пустые склянки, старые полусгнившие книги, уйма моли и даже пара сдохших в незапамятные времена крыс.
– Любопытно, - размышлял я вслух. - А где ты селил остальных своих учеников? Явно не здесь.
Недолго думая, я открыл окно и отправил в него весь хлам и сундуки. Осталась лишь пара больших сундуков - из них я сотворил себе постель - и один небольшой. В один из больших я положил вещи, в ценности которых сомневался, а в маленький - свои скромные пожитки. Потом ветер вымел из комнатушки всю пыль, паутину вместе с пауками и несколько примостившихся под потолком летучих мышей. Правда, последних несколько пожалел. Бедные твари только впали в зимнюю спячку, а я вышвырнул их на самый мороз. В довершении всего я высунулся в окно и швырнул свечу на кучу хлама, который тут же вспыхнул веселым огнем. Я все думал, примчится ли Ментепер, разгневанный подобным произволом с моей стороны, или нет. Но в доме стояла тишина, я расстелил на сундуке плащ и им же укрылся.
Завтра, как и положено, наступило после полуночи. Я проснулся от страшной боли, полоснувшей ухо. Я вскочил на ноги, схватился за голову и вдруг с ужасом понял, что уха у меня больше нет. По руке и шее хлынул поток крови, а в дверях стоял ухмыляющийся Ментепер с окровавленным мечом в руке. Я даже не смог отреагировать на происходящее, сделалось дурно. Колдун подхватил меня именно в тот момент, когда понял, что я вот-вот потеряю сознание.
– Проклятие, да ты у нас трус, каких еще поискать, - захохотал он. - Хотя сперва таким не показался.
Тут я понял, что боль ушла, и рука уже ощущала не влажную рану, а целое и невредимое ухо.
– Так это иллюзия?! - заорал я, рассердившись, что меня так ловко провели.
Ментепер с такой силой, какую нельзя было ожидать от его худых рук, отшвырнул меня, что я шлепнулся на сундук, больно ударившись затылком о стену.
– А ты хотел, что бы это оказалось реальностью? - осведомился он жестко, больше не улыбаясь. - Это твой первый урок, ястребок. Пойдем. Хоть ты и прибрал в своей комнате, здесь тесновато.
Мы спустились в зал. Ментепер уселся в единственное кресло, имевшееся там, а я остался стоять перед ним.
– Тебе известно, чем отличается визуальная магия от гипномагии? - спросил он.
– Визуальная магия - это магия иллюзий. Из колдовской энергии создаются реально видимые, но при этом неощутимые предметы.
– Да, обычно внос нескольких нереальных предметов в реальное окружение, - подтвердил Ментепер. - Например…
Над ним возникло какое-то клубящееся желтое облако, и я понял, что это рой шершней. Он переместился, управляемый колдуном, облетел зал, а потом помчался на меня. Я невольно зажмурился, когда они пролетали сквозь меня, но даже не ощутил ни малейшего дуновения от их движения.
– Они не жужжали, - констатировал я.
– Если бы они жужжали, это уже была бы гипномагия. Дальше!
– Гипномагия, - продолжил я. - Эта высшая форма иллюзорной магии, но она имеет направленное действие на определенный субъект или группу.
И смолк, вспоминая, что я там вычитал в свое время в учебнике магической теории.
– Хм, - Ментепер не стал ждать моего ответа. - С помощью гипномагии, в отличие от визуальной, можно вводить в сознание субъекта не только вид несуществующих вещей, но и звуков, запахов, прикосновений, то есть управлять всеми органами чувств. Например…
– Пример уже приводился с моим ухом, - поспешил опередить его я.
– Ну да. Так вот, высшим искусством владения этой магией является управление и контролирование сознания, когда полностью меняется окружение. Например, смена дня ночью, смена безлюдной пустыни шумным городом с полным списком долженствующих ощущений.
Хижина вдруг исчезла, а я неожиданно провалился в болото, увязнув по самое горло. Ментепер сидел уже не на кресле, а на замшелом пне и наслаждался зрелищем моего барахтанья в мерзкой, холодной и вонючей жиже. Я остановился, поняв, что это все равно бесполезно. И тут же ушел в топь с головой, чувствуя, как эта дрань попадает в рот и глаза. Я понимал, что задыхаюсь, но за несколько мгновений до того, как это произошло бы, иллюзия исчезла. Я вновь стоял на твердом полу, одежда оказалась суха, лишь во рту словно чувствовался вкус гнилой воды и тины. Ментепер усмехался.
– Это называется послевкусие…
Я побледнел, но заставил унять свою злость.
– А откуда ты знаешь, - поинтересовался я. - Как должен себя чувствовать человек тонущий в болоте? Для этого тебе бы самому следовало оказаться на его месте, чтобы передать точно эти ощущения.
– Вовсе не обязательно. У меня просто богатое воображение. Очень богатое, - зло посулил он.
Вот так замечательно началось мое обучение. Уроки происходили исключительно ночью до рассвета, затем я спал до полудня, а после этого превращался в слугу своего учителя: ухаживал за обоими конями, готовил еду, убирал дом и ходил в лес за дровами и на охоту, для чего Ментепер дал довольно плохенький лук, заодно выкапывая нужные старику коренья. На уроках колдун всласть измывался надо мной, а днем запрещал пользоваться магией, и приходилось все делать вручную.
Зима наступила холодная, с обильными снегопадами. Дом постоянно заносило сугробами, и Ментепер посылал меня в лютый мороз, чтобы я расчищал снежные завалы, опять-таки без помощи магии, приговаривая, что мне полезен физический труд.
Одним ранним утром он бесцеремонно растолкал меня.
– Одевайся, мы едем на охоту.
– Охоту? - я удивленно посмотрел на него. - Там все завалено снегом.
– Не волнуйся, добыча от нас не убежит.
Я выбрался из теплой постели, оделся и вышел наружу. Ментепер уже сидел на гнедом жеребце. Я вскочил на Шэда. Мы не спеша тронули коней, проваливающихся в снег по колено при каждом шаге. Ментепер покосился на меня.
– Так как ты все же приручил его?
– Шэда?
– Шэдоу умная, но уж больно непослушная бестия. Просто "ладить с лошадьми" в его случае не достаточно.
Его интерес мне не понравился. Кто знает, а не специально ли он подарил непослушного коня моему отцу, надеясь, что тот свернет шею или не увернется от копыт? Я отогнал подобные мысли прочь. Глупо. Ментепер давным-давно отказался от власти над темной обителью, хотя иногда давал советы и высказывал какие-то пожелания насчет текущей в ней жизни. Но это являлось большой редкостью. К тому же его могущество позволяло покончить с любым колдуном, не прибегая к дополнительным мерам.
– А у меня получилось, - с недовольством отозвался я.
– Вот как? Но если я прикажу ему, тебя он не послушает, - Ментепер выкрикнул команду.
Шэд взвился на дыбы. Я, еще полусонный и расслабленный, кувыркнувшись в воздухе, свалился в глубокий снег.
– Шэд! - возмутился я.
Конь виновато склонил ко мне голову. Я вцепился ему в гриву, и он вытянул меня из сугроба.
– Меня он тоже иногда слушает, - пробурчал я, забравшись в седло, задавив желание проверить слова Ментепера, кого же конь в действительности послушает: меня или его. Ко мне вернулась осторожность.
Ментепер усмехнулся и хлестнул своего скакуна плетью. Я не успел удивиться тому, как он собирался скакать по снегу. Впереди открылся портал, и гнедой прыгнул в него. Шэд прянул следом, словно привязной. Спустя миг и мы пролетели проход. В лицо ударил теплый воздух. Вокруг раскинулись южные земли. Ментепер скинул с себя меховую накидку, я стащил плащ. Кони ступали по заросшему низкорослым кустарником и луговой растительностью взгорью, прокладывая путь в густой траве и поднимая нас на один из холмов.
– Иногда отправляюсь сюда, когда надоедает зима. Здесь никогда не выпадает снег.
Я не успел ничего ответить - под ногами разверзлась пропасть. Перед нами глубоко внизу раскинулось огромное озеро. С противоположной стороны с высокой скалы падал водопад.
– Захватывает дух, не правда ли? - поинтересовался Ментепер.
Мы поехали дальше, огибая озеро по правому берегу, скоро выехали на тропу, и дорога стала легче. Солнце припекало, и меня немного разморило.
– Тэрсел!
Я очнулся, когда рядом зашипел Ментепер. Вокруг все так же высились холмы, водопад стал заметно ближе, и уже слышался шум падающей воды. А прямо перед нами на холме прилепилась деревня. Я с непониманием воззрился на учителя.
– Ты помнишь, для чего мы сюда приехали?
– Да, но…
– Разве я сказал, что это будет обычная охота?
У меня перехватило дыхание. От выплывшей в уме догадки по коже прошел мороз, словно мы вновь оказались в землях подвластных зиме. Вспомнился деревенский староста, поведавший Гасту о том, как темные колдуны извели деревню, Перл и малышка Сэлли…
– Чего ты побледнел? Тебе ли впервой убивать? Не ты ли так изощренно избавился от нескольких колдунов, слишком глупых и недальновидных? Даже твой конь убил одного, подчинившись твоему желанию.
Мне показалось, будто я оказался в западне.
– Не думаю, что это происходило по моей воле… Откуда ты узнал?
– Бэйзел как-то интересовался у меня, как можно противостоять гипномагии. Конечно, он не мог не упомянуть о причине своего беспокойства…
– Как бы там ни было, я не собираюсь принимать в этом участие.
– Разве я спрашиваю твое мнение? - Ментепер тронул коня. - Или ты думаешь, что у тебя есть выбор?
Шэд последовал за ним. Я хотел остановить его, но осознал, что не могу пошевелить и пальцем.
Кони перешли с шага на рысь, а потом на галоп. В деревне, между тем, нас заметили. Фигурки людей бросились в рассыпную, стараясь укрыться в подлеске. Судя по их реакции, они отлично знали, чем им грозило посещение Ментепера. Но нашлись и те, кто в отчаянии решил оказать сопротивление. Ментепер опрокинул одного, бросившегося на мага с топором. Шэд, яростно захрапев, обрушил копыта на голову другого бедняги вставшего у нас на пути с палкой. Я вцепился в седло, едва не свалившись, вновь почувствовав свободу действий. Моя ладонь легла на шею коня, успокаивая его.
– Тише, Шэд, тише, - я чуть потянул повод.
Конь перестал храпеть и постепенно успокоился, вывернул голову, и на его морде мне даже почудилось удивление. Я почти не сомневался, что Ментепер управлял его волей также с помощью гипномагии. Я посмотрел на колдуна. Рядом с ним стоял, человек, отважившийся напасть на него. Топор теперь валялся в стороне, а сам мужчина стоял, словно оглушенный, ничего не замечая вокруг. Ментепер накинул ему веревочную петлю на шею и затянул. Закончив, он обратил взгляд на меня.
– Пожалуй, стоит продолжить урок по гипномагии.
Я понял, что вновь не могу контролировать ни себя, ни Шэда. Через несколько минут мы оказались на краю пропасти. Ментепер снял петлю с шеи человека, послушно плетшегося за ним, и обратился ко мне.
– Закрой глаза - тебе понравится! - на его губы легла ухмылка.
Человек между тем шагнул в сторону реки.
– Что ты делаешь?! - выкрикнул я.
Однако веки против воли закрылись. В следующий миг показалось, что я провалился в водную пучину. Ледяная вода обожгла кожу, мимо пронеслись буруны, и вспенившаяся вода обрушилась в бездну. Из горла вырвался хриплый крик ужаса, когда пропасть понеслась навстречу, крик, тут же заглушенный ревом водопада. Миг падения, казалось, растянулся в вечность… но бурлившая под низвергающимися струями поверхность озера неизбежно приближалась. Удар о воду, последний выдох и острые скалы, разрывающие плоть…
Я свалился с Шэда, задыхаясь и скорчившись от боли. На губах почудился привкус крови. Ментепер подождал, пока я приду в себя.
– Теперь ты знаешь, что чувствует человек, падая в пропасть… Ты ведь убивал похожим способом, но ты даже не догадывался, что в этот миг чувствует жертва…
Я закрыл лицо руками.
– Может быть… но я не собираюсь становиться коллекционером чужих эмоций…
Я поднялся и сел на Шэда.
– Как хочешь, - Ментепер взмахнул рукой.
Открылся проход, и мы вновь оказались в царстве зимы. Поднявшись в свою комнату, я без сил упал на постель. Однако тревожные мысли не давали заснуть. Я поднялся. Оставалось выяснить последний вопрос. Под моими руками раскрылся проход, небольшое окошечко, ведущее в одну из комнат таверны "Перекресток". Спаленку заливал рассвет, но девчушка еще сладко спала.
– Здравствуй, Сэлли, - прошептал я. Стоило мне протянуть руку, и я мог бы коснуться ее золотистых волос, подсвеченных солнцем. - Помоги мне, малышка. Я хочу, чтобы ты кое о чем поведала мне…
Ментепер оторвался от чтения, когда я спустился к нему.
– Покажу кое-что из визуальной магии, - произнес я. - Если что не так - поправь меня.
Зал исчез. Вокруг нас оказалась небольшая лесная поляна, а маленькая девочка из последних сил делала шажки по углям. И боль такова, что она уже не может кричать, и лишь слезы бегут по щекам…
Осень наступила непривычно холодная. Долго лили холодные дожди, а потом ударил морозец и выпал первый снег. Пришлось поторопиться, и через неделю я достиг дома колдуна. Ментепер уже встречал меня на крыльце. Худобу его не могла скрыть даже меховая накидка, сшитая из медвежьей шкуры. Лицо покрывала сеть мелких морщинок, волосы грязно-седые, тонкий нос - несколько крючковат, а в темно-серых глазах отражались любопытство и насмешка. Я спешился и поклонился.
– Давно ко мне никто не заглядывал, - заметил он. - А особенно такие молодые, как ты. Точнее, молодые никогда ко мне не забредали. Как твое имя?
– А я думал оно тебе известно, - заметил я. - Ты ведь почувствовал, что к тебе едут гости. Неужели ты не смог узнать, кто? К тому же…
Я кивнул на попону, украшенную гербом Бэйзела.
– Дерзкий мальчишка, - Ментепер хмыкнул. - Впрочем, можно и без этого догадаться, что ты его сынок.
Тут его взгляд скользнул с попоны на жеребца, и на лицо колдуна легло удивление.
– Это… Шэдоу?
– Он.
– Почему ты на нем ездишь, а не Бэйзел, - Ментепер нахмурился.
– Потому что отца жеребец не слушается.
Старик продолжал хмуриться.
– А как же ты приручил его?
– Мне всегда удавалось ладить с лошадьми.
– Что ж, посмотрим, как у тебя заладиться с магией, - его взгляд упал на мой талисман. - Так как твое имя, ястребок?
– Тэрсел.
– Неплохое имя. Так чему ты хочешь обучиться?
– Я хочу изучить магию присутствия и… разобраться с гипномагией.
– С гипномагией, вот как?
Я уже подумал, что сейчас последует очередная насмешка, но ошибся.
– Пойдем в дом. На какой же срок ты требуешь ученичества?
– Месяца два.
– Два месяца, - в глазах старика разгорался нехороший огонек, и я забеспокоился - не слишком ли долгий срок назвал. - Тебе известны правила, обучения у меня? На это время ты станешь моим слугой. А я волен делать с тобой, что хочу, не смотря на то, чей ты сын. Если ты решишь прервать оговоренный срок, то поплатишься жизнью.
– Мне это известно, - я отогнал неприятное чувство и зашел в дом вслед за ним, привязав Шэда к крыльцу.
Дом, срубленный из сосновых стволов, имел множество комнат. Старик же указал на самую крошечную из них, заваленную всевозможным хламом и больше походившую на чулан, если бы не окно. Я, не переступая порога, изучал свое новое запыленное жилище.
– Что, привык к роскоши, мальчик? - поддел меня Ментепер и, материализовав свечу на одном из сундуков, пожелал. - Устраивайся поудобнее. Завтра начнется твой первый урок.
Я зашел в комнатушку, почти всю заставленную сундуками. Ладно, что-нибудь придумаю. За окошком уже темнел вечер. Я спустился вниз и принялся устраивать Шэда в конюшне рядом с гнедым Ментепера. После этого, вернулся в отведенную мне комнатку, закрыл за собой дверь, размышляя, что теперь делать. Единственное, что пришло в голову, это перерыть все сундуки, в поисках чего-нибудь ценного или, наоборот, бесполезного, от чего можно было бы избавиться без малейших зазрений совести. Там оказалось ненужное тряпье, пустые склянки, старые полусгнившие книги, уйма моли и даже пара сдохших в незапамятные времена крыс.
– Любопытно, - размышлял я вслух. - А где ты селил остальных своих учеников? Явно не здесь.
Недолго думая, я открыл окно и отправил в него весь хлам и сундуки. Осталась лишь пара больших сундуков - из них я сотворил себе постель - и один небольшой. В один из больших я положил вещи, в ценности которых сомневался, а в маленький - свои скромные пожитки. Потом ветер вымел из комнатушки всю пыль, паутину вместе с пауками и несколько примостившихся под потолком летучих мышей. Правда, последних несколько пожалел. Бедные твари только впали в зимнюю спячку, а я вышвырнул их на самый мороз. В довершении всего я высунулся в окно и швырнул свечу на кучу хлама, который тут же вспыхнул веселым огнем. Я все думал, примчится ли Ментепер, разгневанный подобным произволом с моей стороны, или нет. Но в доме стояла тишина, я расстелил на сундуке плащ и им же укрылся.
Завтра, как и положено, наступило после полуночи. Я проснулся от страшной боли, полоснувшей ухо. Я вскочил на ноги, схватился за голову и вдруг с ужасом понял, что уха у меня больше нет. По руке и шее хлынул поток крови, а в дверях стоял ухмыляющийся Ментепер с окровавленным мечом в руке. Я даже не смог отреагировать на происходящее, сделалось дурно. Колдун подхватил меня именно в тот момент, когда понял, что я вот-вот потеряю сознание.
– Проклятие, да ты у нас трус, каких еще поискать, - захохотал он. - Хотя сперва таким не показался.
Тут я понял, что боль ушла, и рука уже ощущала не влажную рану, а целое и невредимое ухо.
– Так это иллюзия?! - заорал я, рассердившись, что меня так ловко провели.
Ментепер с такой силой, какую нельзя было ожидать от его худых рук, отшвырнул меня, что я шлепнулся на сундук, больно ударившись затылком о стену.
– А ты хотел, что бы это оказалось реальностью? - осведомился он жестко, больше не улыбаясь. - Это твой первый урок, ястребок. Пойдем. Хоть ты и прибрал в своей комнате, здесь тесновато.
Мы спустились в зал. Ментепер уселся в единственное кресло, имевшееся там, а я остался стоять перед ним.
– Тебе известно, чем отличается визуальная магия от гипномагии? - спросил он.
– Визуальная магия - это магия иллюзий. Из колдовской энергии создаются реально видимые, но при этом неощутимые предметы.
– Да, обычно внос нескольких нереальных предметов в реальное окружение, - подтвердил Ментепер. - Например…
Над ним возникло какое-то клубящееся желтое облако, и я понял, что это рой шершней. Он переместился, управляемый колдуном, облетел зал, а потом помчался на меня. Я невольно зажмурился, когда они пролетали сквозь меня, но даже не ощутил ни малейшего дуновения от их движения.
– Они не жужжали, - констатировал я.
– Если бы они жужжали, это уже была бы гипномагия. Дальше!
– Гипномагия, - продолжил я. - Эта высшая форма иллюзорной магии, но она имеет направленное действие на определенный субъект или группу.
И смолк, вспоминая, что я там вычитал в свое время в учебнике магической теории.
– Хм, - Ментепер не стал ждать моего ответа. - С помощью гипномагии, в отличие от визуальной, можно вводить в сознание субъекта не только вид несуществующих вещей, но и звуков, запахов, прикосновений, то есть управлять всеми органами чувств. Например…
– Пример уже приводился с моим ухом, - поспешил опередить его я.
– Ну да. Так вот, высшим искусством владения этой магией является управление и контролирование сознания, когда полностью меняется окружение. Например, смена дня ночью, смена безлюдной пустыни шумным городом с полным списком долженствующих ощущений.
Хижина вдруг исчезла, а я неожиданно провалился в болото, увязнув по самое горло. Ментепер сидел уже не на кресле, а на замшелом пне и наслаждался зрелищем моего барахтанья в мерзкой, холодной и вонючей жиже. Я остановился, поняв, что это все равно бесполезно. И тут же ушел в топь с головой, чувствуя, как эта дрань попадает в рот и глаза. Я понимал, что задыхаюсь, но за несколько мгновений до того, как это произошло бы, иллюзия исчезла. Я вновь стоял на твердом полу, одежда оказалась суха, лишь во рту словно чувствовался вкус гнилой воды и тины. Ментепер усмехался.
– Это называется послевкусие…
Я побледнел, но заставил унять свою злость.
– А откуда ты знаешь, - поинтересовался я. - Как должен себя чувствовать человек тонущий в болоте? Для этого тебе бы самому следовало оказаться на его месте, чтобы передать точно эти ощущения.
– Вовсе не обязательно. У меня просто богатое воображение. Очень богатое, - зло посулил он.
Вот так замечательно началось мое обучение. Уроки происходили исключительно ночью до рассвета, затем я спал до полудня, а после этого превращался в слугу своего учителя: ухаживал за обоими конями, готовил еду, убирал дом и ходил в лес за дровами и на охоту, для чего Ментепер дал довольно плохенький лук, заодно выкапывая нужные старику коренья. На уроках колдун всласть измывался надо мной, а днем запрещал пользоваться магией, и приходилось все делать вручную.
Зима наступила холодная, с обильными снегопадами. Дом постоянно заносило сугробами, и Ментепер посылал меня в лютый мороз, чтобы я расчищал снежные завалы, опять-таки без помощи магии, приговаривая, что мне полезен физический труд.
Одним ранним утром он бесцеремонно растолкал меня.
– Одевайся, мы едем на охоту.
– Охоту? - я удивленно посмотрел на него. - Там все завалено снегом.
– Не волнуйся, добыча от нас не убежит.
Я выбрался из теплой постели, оделся и вышел наружу. Ментепер уже сидел на гнедом жеребце. Я вскочил на Шэда. Мы не спеша тронули коней, проваливающихся в снег по колено при каждом шаге. Ментепер покосился на меня.
– Так как ты все же приручил его?
– Шэда?
– Шэдоу умная, но уж больно непослушная бестия. Просто "ладить с лошадьми" в его случае не достаточно.
Его интерес мне не понравился. Кто знает, а не специально ли он подарил непослушного коня моему отцу, надеясь, что тот свернет шею или не увернется от копыт? Я отогнал подобные мысли прочь. Глупо. Ментепер давным-давно отказался от власти над темной обителью, хотя иногда давал советы и высказывал какие-то пожелания насчет текущей в ней жизни. Но это являлось большой редкостью. К тому же его могущество позволяло покончить с любым колдуном, не прибегая к дополнительным мерам.
– А у меня получилось, - с недовольством отозвался я.
– Вот как? Но если я прикажу ему, тебя он не послушает, - Ментепер выкрикнул команду.
Шэд взвился на дыбы. Я, еще полусонный и расслабленный, кувыркнувшись в воздухе, свалился в глубокий снег.
– Шэд! - возмутился я.
Конь виновато склонил ко мне голову. Я вцепился ему в гриву, и он вытянул меня из сугроба.
– Меня он тоже иногда слушает, - пробурчал я, забравшись в седло, задавив желание проверить слова Ментепера, кого же конь в действительности послушает: меня или его. Ко мне вернулась осторожность.
Ментепер усмехнулся и хлестнул своего скакуна плетью. Я не успел удивиться тому, как он собирался скакать по снегу. Впереди открылся портал, и гнедой прыгнул в него. Шэд прянул следом, словно привязной. Спустя миг и мы пролетели проход. В лицо ударил теплый воздух. Вокруг раскинулись южные земли. Ментепер скинул с себя меховую накидку, я стащил плащ. Кони ступали по заросшему низкорослым кустарником и луговой растительностью взгорью, прокладывая путь в густой траве и поднимая нас на один из холмов.
– Иногда отправляюсь сюда, когда надоедает зима. Здесь никогда не выпадает снег.
Я не успел ничего ответить - под ногами разверзлась пропасть. Перед нами глубоко внизу раскинулось огромное озеро. С противоположной стороны с высокой скалы падал водопад.
– Захватывает дух, не правда ли? - поинтересовался Ментепер.
Мы поехали дальше, огибая озеро по правому берегу, скоро выехали на тропу, и дорога стала легче. Солнце припекало, и меня немного разморило.
– Тэрсел!
Я очнулся, когда рядом зашипел Ментепер. Вокруг все так же высились холмы, водопад стал заметно ближе, и уже слышался шум падающей воды. А прямо перед нами на холме прилепилась деревня. Я с непониманием воззрился на учителя.
– Ты помнишь, для чего мы сюда приехали?
– Да, но…
– Разве я сказал, что это будет обычная охота?
У меня перехватило дыхание. От выплывшей в уме догадки по коже прошел мороз, словно мы вновь оказались в землях подвластных зиме. Вспомнился деревенский староста, поведавший Гасту о том, как темные колдуны извели деревню, Перл и малышка Сэлли…
– Чего ты побледнел? Тебе ли впервой убивать? Не ты ли так изощренно избавился от нескольких колдунов, слишком глупых и недальновидных? Даже твой конь убил одного, подчинившись твоему желанию.
Мне показалось, будто я оказался в западне.
– Не думаю, что это происходило по моей воле… Откуда ты узнал?
– Бэйзел как-то интересовался у меня, как можно противостоять гипномагии. Конечно, он не мог не упомянуть о причине своего беспокойства…
– Как бы там ни было, я не собираюсь принимать в этом участие.
– Разве я спрашиваю твое мнение? - Ментепер тронул коня. - Или ты думаешь, что у тебя есть выбор?
Шэд последовал за ним. Я хотел остановить его, но осознал, что не могу пошевелить и пальцем.
Кони перешли с шага на рысь, а потом на галоп. В деревне, между тем, нас заметили. Фигурки людей бросились в рассыпную, стараясь укрыться в подлеске. Судя по их реакции, они отлично знали, чем им грозило посещение Ментепера. Но нашлись и те, кто в отчаянии решил оказать сопротивление. Ментепер опрокинул одного, бросившегося на мага с топором. Шэд, яростно захрапев, обрушил копыта на голову другого бедняги вставшего у нас на пути с палкой. Я вцепился в седло, едва не свалившись, вновь почувствовав свободу действий. Моя ладонь легла на шею коня, успокаивая его.
– Тише, Шэд, тише, - я чуть потянул повод.
Конь перестал храпеть и постепенно успокоился, вывернул голову, и на его морде мне даже почудилось удивление. Я почти не сомневался, что Ментепер управлял его волей также с помощью гипномагии. Я посмотрел на колдуна. Рядом с ним стоял, человек, отважившийся напасть на него. Топор теперь валялся в стороне, а сам мужчина стоял, словно оглушенный, ничего не замечая вокруг. Ментепер накинул ему веревочную петлю на шею и затянул. Закончив, он обратил взгляд на меня.
– Пожалуй, стоит продолжить урок по гипномагии.
Я понял, что вновь не могу контролировать ни себя, ни Шэда. Через несколько минут мы оказались на краю пропасти. Ментепер снял петлю с шеи человека, послушно плетшегося за ним, и обратился ко мне.
– Закрой глаза - тебе понравится! - на его губы легла ухмылка.
Человек между тем шагнул в сторону реки.
– Что ты делаешь?! - выкрикнул я.
Однако веки против воли закрылись. В следующий миг показалось, что я провалился в водную пучину. Ледяная вода обожгла кожу, мимо пронеслись буруны, и вспенившаяся вода обрушилась в бездну. Из горла вырвался хриплый крик ужаса, когда пропасть понеслась навстречу, крик, тут же заглушенный ревом водопада. Миг падения, казалось, растянулся в вечность… но бурлившая под низвергающимися струями поверхность озера неизбежно приближалась. Удар о воду, последний выдох и острые скалы, разрывающие плоть…
Я свалился с Шэда, задыхаясь и скорчившись от боли. На губах почудился привкус крови. Ментепер подождал, пока я приду в себя.
– Теперь ты знаешь, что чувствует человек, падая в пропасть… Ты ведь убивал похожим способом, но ты даже не догадывался, что в этот миг чувствует жертва…
Я закрыл лицо руками.
– Может быть… но я не собираюсь становиться коллекционером чужих эмоций…
Я поднялся и сел на Шэда.
– Как хочешь, - Ментепер взмахнул рукой.
Открылся проход, и мы вновь оказались в царстве зимы. Поднявшись в свою комнату, я без сил упал на постель. Однако тревожные мысли не давали заснуть. Я поднялся. Оставалось выяснить последний вопрос. Под моими руками раскрылся проход, небольшое окошечко, ведущее в одну из комнат таверны "Перекресток". Спаленку заливал рассвет, но девчушка еще сладко спала.
– Здравствуй, Сэлли, - прошептал я. Стоило мне протянуть руку, и я мог бы коснуться ее золотистых волос, подсвеченных солнцем. - Помоги мне, малышка. Я хочу, чтобы ты кое о чем поведала мне…
Ментепер оторвался от чтения, когда я спустился к нему.
– Покажу кое-что из визуальной магии, - произнес я. - Если что не так - поправь меня.
Зал исчез. Вокруг нас оказалась небольшая лесная поляна, а маленькая девочка из последних сил делала шажки по углям. И боль такова, что она уже не может кричать, и лишь слезы бегут по щекам…