Баумгертнер Ольга. Колдовская компания

   Медленно вытянув из ножен меч, я посмотрел на сияющее матовым светом лезвие и провел по нему пальцем. Я чувствовал, насколько оно остро, но этот меч не мог причинить мне вреда…
   – Берд и Кейл, если не ошибаюсь? - мои руки легли на плечи двух неразлучных приятелей, прихвостней Дейры, и развернули их ко мне.
   Они уставились на меня, и в их лицах отразилось изумление.
   – Милорд? - чуть дрогнувшим голосом произнес Берд. - Мы не слышали, что вы вернулись…
   – Разве я должен всех оповещать об этом? У меня к вам несколько вопросов.
   Мой безоговорочный тон заставил их насторожиться.
   – К-конечно, - заикаясь ответил Кейл.
   – Отлично! - я про себя отметил, что меня уже не смели называть просто по имени, еще Форин едва не назвал меня милордом, когда увидел в своей лавке, и тогда бы все пришлось объяснять моим светлым приятелям гораздо раньше. - Когда вы по поручению Дейры в последний раз побывали у Лайтфела?
   В их глазах промелькнул испуг, но потом они зло сощурились, а руки легли на рукояти клинков. Я не стал долго выбирать, кого убивать первым. В полумраке коридора сверкнул мой меч, и голова Берда покатилась прочь.
   – Не хочешь ведь стать следующим? - спросил я Кейла.
   – Нет, - он побледнел.
   – Мне стоит повторить мой вопрос?
   – Нет.
   – Тогда пойдем в более удобное местечко для таких бесед. И захвати своего приятеля.
   В итоге мы оказались в одной из камер темницы. Кейл положил мертвеца на сырой каменный пол. Я приковал Кейла цепями к стене и кольнул мечом в грудь. На его черной рубахе расплылось мокрое пятно.
   – За каждый лживый ответ, буду отрезать от тебя по кусочку, - пообещал я и чуть отошел. - Но, может, расскажешь все сам, и мне не придется задавать вопросы?
   Кейл в ужасе согласно потряс головой. Я мог бы воспользоваться гипномагией и узнать все гораздо проще и быстрее, но после произошедшего с Игниферосом я и думать о ней не мог без содрогания.
   Едва я вышел с лестницы, ведущей в подземелье, как столкнулся с Бэйзелом, а за ним шло еще колдунов сто с ярко горящими факелами. Он, изумленный, остановился.
   – Что ты здесь делаешь? - он нахмурился.
   – Мне необходимо поговорить с тобой.
   – Позже, ястребок.
   Я оторопело воззрился на Ментепера, выскользнувшего к нам из тьмы. Кейл рассказывал о нем только минуту назад, и я тут же сталкиваюсь с ним… Во мне поселилась уверенность, что день обещает быть скверным, а может и не только этот день. Ментепер тем временем сделал знак, и колдуны продолжили свое шествие вниз. Я удержал отца.
   – Это действительно очень важно!
   – Позже, Тэрсел, - лицо Бэйзела мрачно, словно его тяготили какие-то раздумья. - Неужели ты решился вернуться в обитель?
   Это "решился" прозвучало как-то подозрительно двояко, словно он спрашивал, как я посмел появиться ему на глаза.
   – Думаю, да, - ответил я, следуя за ним, а уголок его губы чуть дернулся вверх в полуусмешке. - Что здесь делает Ментепер? И для чего все идут в подземелье?
   – Ментепер просто решил навестить нас, но по пути ему попался светлый колдун, которого он подозревает в покушении на меня.
   – По пути?
   – Когда Ментепер шел из своих покоев в мои. Он поймал светлого в самом центре обители…
   – Как такое возможно?
   – Понятия не имею. Надеюсь, скоро все разъяснится.
   Тут мы дошли до конца лестницы, и я увидел, что колдуны ступили в правый коридор, а не в левый, где находились темницы.
   – Так мы идем…
   – На арену, - Бэйзел почти выплюнул эти слова. - Любимейшее развлечение Ментепера. Ты помнишь?
   Откуда-то из глубин памяти вырвался детский ужас, много лет назад порожденный событиями в этом месте. Я вспомнил огромную пещеру глубоко под нашим замком, неправильный круг каменного пола, грубые скамьи, расположенные по всему его периметру среди сталактитов, свет факелов и мерцанье на кристаллах, отражающих неверные лучи. Вспомнил, как давным-давно Ментепер выхватил меня из группы мальчишек в школе, не разобравшись, кто я, притащил сюда и натравливал на меня какое-то чудовище, принесенное им из другого мира. Вспомнил, как загнанный и весь искусанный лежал на холодном камне, рядом в агонии корчилось мерзкое существо, а Ментепер застыл в недоумении над нами, явно не ожидая, что его тварь могла погибнуть от рук семилетнего мальчишки. Вспомнил тот единственный случай ссоры отца и Ментепера. Бэйзел, найдя нас на арене, подхватил меня на руки израненного и пригрозил ему никогда не трогать даже пальцем. Что случилось потом осталось тайной из-за потери сознания, но с тех пор во мне поселилась та трусость за которую меня презирали все. Та странная трусость, когда я боялся того, с чем у меня на самом деле хватило бы сил справиться и никто, кроме отца, не знал ее причины. И этот глубокий страх ко всему исчез навсегда, когда Ментепер вновь играючи не попытался убить меня во время ученичества у него.
   – Значит, помнишь, - Бэйзел вгляделся в мое лицо.
   Меня прошиб холодный пот. Я никогда ничего не забывал, но это… На этот раз память подвела меня. А еще я осознал другое. Ментепер тогда чуть не убил меня, уж это он не мог забыть. Выходит, когда обучал меня магии присутствия, он решил довести начатое до конца. И значит, он не прекратит свои попытки…
   Мы вышли на арену и сели на скамью в первом ряду. Ярко-алым горело огненное кольцо масляных светильников вокруг присыпанной песком площадки. Все уже расселись. В центре круга стоял Ментепер, и двое колдунов держали пленника, на которого был накинут темный плащ с капюшоном, скрывающий того с головы до пят.
   – Все знают древнее правило, - провозгласил Ментепер. - Пленника отпускают, если он сможет победить трех колдунов, используя только меч. Он сам выбирает себе противника, и тот не вправе отказаться.
   Он отошел и сделал знак - с пленника скинули накидку. Кто-то тут же поспешно исчез с передних рядов. Я с изумлением посмотрел на Бэйзела.
   – Что это значит? Он пленил Визониана - помощника и советника Лайтфела! Если с ним что-нибудь произойдет, перемирие нарушится!
   – Я знаю это не хуже тебя, - отрезал отец. - Но его действительно схватили в самом центре нашей обители. Ты можешь это объяснить, кроме как уже объявленным фактом?
   – Ты действительно веришь, что он пробрался сюда с целью убить тебя?
   – Найди мне другой вариант, и я с удовольствием тебя выслушаю.
   Визониан остался один на арене. Он щурился с непривычки от света, но потом его глаза привыкли к полумраку, царящему за огненным кольцом, и он уже смог различить зрителей.
   – Выбирай любого! - подал голос Метепер.
   Визониан стал тщательно осматривать ряды, словно искал кого-то. В какой-то миг лицо его дрогнуло, но взгляд тут же заскользил дальше. Он отыскал Бэйзела, а потом, когда увидел меня, его взгляд замер. По спине у меня пробежал холодок, и нехорошее предчувствие заставило поежиться. Визониан подошел к нам. Его меч выскользнул из ножен и указал на меня.
   – Выбери более слабых, - произнес Бэйзел тихо, чтобы никто, кроме меня и Визиниана не слышал. - Мне не нужен конфликт с Лайтфелом. Одолей их и уходи.
   – Я выбираю твоего сына! - провозгласил Визониан.
   – Тэрсел мой наследник, и он не будет с тобой сражаться, - Бэйзел также повысил голос. - Выбери другого.
   Все-таки наследник, подумал я и чуть криво усмехнулся. Интересно, куда подевался мой брат? Уж он-то не пропустил бы такую редкость, как бой на арене.
   – Он вправе выбрать любого из нас, - напомнил Ментепер и направился к нам.
   Я глянул на отца и вымолвил тихо.
   – Он здесь не для того, чтобы убить тебя - он только что указал на свою подлинную цель.
   В глазах Бэйзела промелькнуло изумление.
   – Тогда я тем более против этого поединка, - ответил он и обернулся к подошедшему Ментеперу.
   – Оставь, Бэйзел, - осадил тот. - Если Тэрсел действительно достоин быть твоим наследником, он выиграет, если нет, туда ему и дорога.
   – Спасибо за пожелание, учитель, - я бросил косой взгляд на Ментепера, поднялся, обнажил меч и ступил на арену к Визониану.
   – Учитель? - удивленно переспросил Бэйзел, поскольку Ментепера называли так только те, кто побывал в его учениках.
   – Будь это поединок магии, я бы не сомневался, что Тэрсел победит, впрочем, наличие у него меча тоже подает какие-то надежды, - он усмехнулся. - Бэйзел, ты, кажется, давно не видел своего сына…
   Мы вышли на середину круга. Я же не сомневался, что у моего противника тоже не простой клинок. Словно в ответ на мои мысли я услышал, как кто-то тихо произнес мое имя, и, обернувшись, обнаружил через пару рядов от отца Ретча. Он сделал жест, который делают светлые маги, посылая огненный шар, и тронул рукоять своего меча. После предупреждения Ретча я почти пожалел, что так легко подчинился правилам арены.
   – Ты ведь пришел сюда за мной, - прошептал я. - Зачем?
   – Ты знаешь зачем.
   – Нет, только догадываюсь.
   – Гаст сообщил мне о Игниферосе.
   – И почему ты решил, что сможешь одолеть меня, когда ваш величайший колдун не смог этого сделать?
   – Знаю, на что иду - мне известно о правилах арены. Здесь нельзя применять магию. И нарушителя ждет смерть. Даже того, кто имеет происхождение подобное твоему.
   Меня так изумили его откровения, что я едва не пропустил первый выпад. Голоса тут же стихли.
   – Мне также известно, что искусству меча тебя учил Гаст, - сказал он, когда наши клинки вновь встретились. - Чему в свое время его обучил я. А обучить я его успел не всему. Да и ты сейчас не спишь. Твой дар смертелен, но только во сне.
   В его глазах сверкнула издевка, но я лишь закусил губы и крепче сжал меч. Еще не хватало, чтобы я поддался на эти разговоры - итак в душе каша смешанных чувств. Меня даже не порадовало то обстоятельство, что Визониан не знал, что я уже умею управлять гипномагией, что я знал о владении мечом не только от Гаста… Визониан все равно оставался серьезным противником с такими же нешуточными намерениями. Колдун, между тем, наращивал темп, но я все еще успевал обороняться. А потом он провел видимо тот самый прием, которому Гаста не учил. Я отпрянул в последний момент, когда его клинок вычертил прямую вниз от левого плеча, и издал болезненный крик. Он все-таки достал меня. Возникло ощущение, что меня обожгли раскаленным железом. Впрочем, так оно и было. Меч Визониана теперь полыхал огнем, и колдун не преминул еще раз провести эту атаку. Стараясь не обращать внимания на рану и текущую кровь, я на этот раз отбил удар и вновь отпрянул назад, лихорадочно соображая, что делать. Он порядочно меня задел, и я подозревал, что на ногах долго не простою, если что-то срочно не предприму. Я снял сдерживающее заклятье с моего меча и вложил в удар всю свою силу. Мечи встретились друг с другом с каким-то странным глухим звуком, обдав нас фонтаном искр. Меч Визониана являлся колдовским клинком, и все же мой пробил его защиту. Лезвие моего противника укоротилось на две трети, лишившись свой огненной части.
   – Всерубящий меч, - процедил Визониан сквозь зубы, а я понял по его взгляду, полному ненависти, что он пойдет даже на нарушение правил арены и использует магию.
   Я не стал себя спрашивать, почему колдун так возненавидел меня, что даже готов умереть - лишь бы при этом и от меня избавиться. И провел удар, которому научился в Брингольде у Гарнаша. Маг огня пропустил его. Алая полоса расчертила его белое одеяние вдоль спины, и Визониан упал навзничь, захлебнувшись в крови. Я облизнул пересохшие губы и занес над ним клинок для последнего удара.
   – Погоди, - прохрипел он на светлом наречии. - Прошу тебя!
   – Что? - я склонился к нему. - Я вовсе не хочу, чтобы ты мучался.
   – Я прошу исполнить мою последнюю просьбу. Поклянись, что сделаешь это.
   – Сначала скажи, что ты от меня хочешь.
   – Поклянись прежде!
   – Нет.
   – Это тайна. Поклянись, что передашь… Иначе ты не узнаешь ее.
   – Ну и забирай с собой в могилу. Мне нет до нее дела.
   Визониан посмотрел на меня. Взор его уже начал тускнеть.
   – Хорошо, - вымолвил он тихо. - Решай сам. Но я прошу передать это Гасту. Он здесь, на арене…
   – Как?! Он здесь?!… - его слова меня ошарашили. - Как ты посмел привести его сюда?! Как ты посмел… что… я убил тебя - его учителя и наставника - у него на глазах?!
   – Прошу… Слушай же! Гаст мой лучший ученик, а еще… он сын Лайтфела, - Визониан сомкнул веки.
   – Что?! - заорал я.
   – Не вопи, я еще не умер, - веки Визониана дрогнули, он бросил на меня последний угасающий взгляд и прошептал. - Даже Лайтфел не знает. Он так любил свою супругу, что поставил под угрозу исчезновения свой род. Мы не могли этого допустить и с помощью одного зелья мы все же…
   – Подсунули ему женщину.
   – Да, а он ничего не помнил… Передай… Я последний, кто знал это.
   – Погоди, но Гаст старше Авориэн!
   – Да. Супруга Лайтфела больше десяти лет не могла произвести на свет дитя, где-то в середине этого срока мы и…
   Лицо Визониана исказилось от приступа боли, он захрипел, а тело его вздрогнуло в последний раз. Я, прижимая руку к ране, задыхаясь, стал оглядывать темные ряды, пытаясь найти Гаста. Но он сам себя выдал. Благоразумие оставило его, когда Визониан сделал последний вздох. С горестным криком он вскочил и бросился к своему учителю, но его схватили, повалили на землю у самых моих ног, и клинок Ретча лег ему на шею.
   – Ты ранен, - Бэйзел тронул меня за плечо и посмотрел на Гаста, лежащего с закрытыми глазами, из которых скользнуло несколько слез. - Еще один?
   – Еще один огненный маг, - подтвердил Ретч, и его меч распахнул черную накидку, под которой обнаружилось белое одеяние.
   – По-моему, это твой знакомый, Тэрсел? - Бэйзел узнал Гаста.
   – Мой… - я закашлялся и почувствовал на губах вкус крови. - Убери клинок от него, Ретч.
   – Ты уверен? - с легкой насмешкой поинтересовался тот. - Мне показалось, он хотел убить тебя за своего сородича.
   – Сам разберусь, - я вздернул Гаста на ноги, подтолкнул к выходу, хотя это движение стоило мне страшной боли, в глазах на миг потемнело, и пришлось спешно слизывать кровь с губ.
   – Ты ранен весьма серьезно, - Бэйзел нахмурился. - Ретч пойдет с тобой, и не смей возражать.
   – А я думал полюбоваться вторым поединком, - заметил подошедший Ментепер.
   – Извини, это мой приз, хочу получить удовольствие в полном одиночестве.
   Ментепер оскалился в усмешке, а я из-за боли чуть не пропустил его слишком уж пристальный взгляд на меня. В молчании мы добрались до моей комнаты. Я упал на постель. Ретч связал Гаста и тычком отправил его в кресло напротив, а сам остался стоять между нами. Не прошло и нескольких минут, как в комнату ворвалась моя мать и бросилась ко мне. Судя по всяким склянкам и сверткам в ее руках она уже находилась в курсе серьезности моего ранения.
   – Тэрсел, дорогой мой, - прошептала она. - Я постараюсь не причинить тебе боли.
   Мерлинда поцеловала меня в лоб и осторожно взялась за пропитанную кровью рубашку. Тихо охнула, когда ей открылась рана, а я сжал зубы. Когда она закончила с перевязкой, дала питье настолько горькое, что меня едва не затошнило.
   – Вот и все, - волнение матери утихло, и ее ладони ласково скользнули по щекам. - Постарайся как можно меньше двигаться - у тебя перебито несколько ребер и задето легкое. Зайду завтра сменить повязку.
   Я чуть кивнул ей. Тут она заметила Гаста, остановилась на миг, изумленная, но не посмела ничего спросить и удалилась. Я показал Ретчу на дверь.
   – Ты уверен, что он не попытается…
   Я покачал головой.
   – И развяжи его.
   – Тебя трудно застать врасплох, но сейчас ты не в лучшей форме. Я не стану его развязывать.
   Ретч вышел, а я поглядел на Гаста. Но он все также продолжал молча наблюдать за мной. Я не мог понять, что у него сейчас твориться на душе. Лицо Гаста было спокойно, а взор холоден и рассудителен, даже казалось, что в нем скользит какое-то любопытство. Я же подумал о последних словах Визониана. Да, пожалуй, во внешности наблюдалось какое-то сходство. Он выбрал тот же вид магии, что и его отец, и та же лайтфеловская уверенность в своих силах. Я так же вспомнил о желании Гаста попасть в Совет магов и тем самым приблизиться к власти. "Ну вот, смотри, - сказал я сам себе, - твой друг оказался сыном твоего "злейшего" врага. Знакомая картина? И что же я чувствую? Ничего хорошего. Едва он узнает, каково его происхождение, нашим отношениям наступит конец… Хотя, уже наступил. Паршиво…"
   Если бы Бэйзел или Ментепер узнали, кто такой Гаст, ему вряд ли сохранили жизнь. Другое дело, если бы Лайтфел знал о существовании наследника, они не посмели бы его тронуть. А что же должен делать я? С одной стороны - наследник Бэйзела, с другой…
   – О чем думаешь, Тэрсел? - поинтересовался Гаст, первым нарушив молчание. - Кажется, будто ты споришь сам с собой.
   Я не смог удержаться от нервного смешка и тут же скривился от боли.
   – Ты думаешь, как поступить со мной? - продолжил Гаст.
   – Нет, - я почти не солгал. - Как раз теряюсь в догадках, что ты думаешь про меня.
   – Что я могу про тебя думать, - Гаст передернул плечами. - Разве мы не давно знакомы.
   – Ну да, от меня хорошего ожидать нельзя.
   – Разве ты не уверен, что я заодно с Визонианом?
   – Я еще не стал параноиком. Так как ты оказался здесь, в нашей обители? Кстати, тебе к лицу черный цвет…
   В один миг он побагровел и вскочил на ноги. Я поднял на него взгляд и сощурился в насмешке. Каким бы спокойным Гаст не казался, он был на взводе, и мне удалось на миг вывести его из себя.
   – Я уговаривал Визониана не делать этого, - Гаст вновь взял себя в руки. - Но он уверял, что это единственный способ уберечь всех нас. А он почему-то видел в тебе угрозу.
   – Почему-то? Разве не после того, как ты поведал ему об Игниферосе?
   – После того, - Гаст помрачнел и сел обратно. - Я виноват в смерти Визониана не меньше, чем ты… Не стоило мне ему об этом рассказывать.
   – Виноват? А я-то надеялся, что его гибель зачтется мне как самооборона.
   – Ты и в самом деле не мог отказаться от поединка?
   – Не мог. Ты ведь видел, кто здесь заправляет, что даже мой отец не смеет перечить ему. Кстати, а что бы… нет, это дурацкий вопрос.
   – Ты хочешь узнать, как бы я поступил, если бы он захотел убить тебя?
   – Захотел? Он едва это не совершил.
   – А разве я что-то мог сделать? Ты и сам подчинился правилам. Но, если честно… я не ждал другого исхода поединка… И я пошел за Визонианом, уговаривая его одуматься.
   На это у меня не нашлось, что сказать. Гаст в раздумье смотрел на меня.
   – Ты уладил свои дела?
   – Не успел.
   – А узнал, кто главный заговорщик?
   – Ты еще не понял?
   – Неужели сам Ментепер? Но… зачем? Ведь он и так главный и самый могущественный колдун.
   – Он просто забавляется, Гаст. Просто забавляется. И его забавы злы и жестоки. Играет в шахматные партии живыми фигурками… Черные пешки, белые пешки…
   – Он безумен, если боль других доставляет ему наслаждение.
   Я промолчал, потом глянул на веревки, связывающие Гаста. Накладывать веревки, защищенные колдовством, я тоже научился у Ретча и тоже без его ведома. Гаст размял на свободные руки.
   – Позади тебя на полке бутылка с вином и бокалы, - указал я. - На левитирование у меня сил нет.
   – Уверен, что не повредит тебе? - Гаст разлил вино и протянул мне кубок. - Не думаю, что твоя мать одобрила бы.
   – После ее лекарства у меня такая горечь во рту, будто я выпил желчь.
   – Знаешь - наверное, ты очень удивишься - она действительно очень любит тебя, но в то же время она боится. Очень боится.
   Я едва не подавился вином.
   – Ты ошибаешься. Если она испугалась, то испугалась за меня.
   – Нет. Это страх совершенно иного рода. Ты в самом деле не заметил? Она никогда не наказывала тебя в детстве?
   – Нет, это делали только мои учителя, даже отец никогда… - я смолк, потому что внутренним чутьем узнал о его приближении.
   Не прошло и пары секунд, как он без стука зашел в комнату. Обнаружив, что Гаст, совершенно свободный, распивает со мной вино, он на миг опешил, но тут же вновь стал непроницаемым.
   – Ты хотел поговорить со мной, - он присел рядом. - Не думаю, что стоит откладывать на завтра.
   И бросил вопросительный взгляд в сторону Гаста.
   – Он в курсе всего, - успокоил я отца.
   – Всего? - Бэйзел криво усмехнулся. - Что ж… Послезавтра собирается Совет.
   – Совет? - удивился я. - В честь чего? Из-за Ментепера?
   – Из-за твоего возвращения. Если твой друг разболтает, я сам искрошу его в мелкие кусочки.
   Мы, недоумевая, переглянулись с Гастом.
   – Но об этом чуть позже. Завтра нас ждет Лайтфел. В особенности тебя.
   – Меня?
   – Кажется, ты стал виновником похищения его дочери. Лайтфел потрепал мне нервы, надо заметить, пока вы пропадали неизвестно где.
   – Я только помог ей сбежать.
   – Вот как? - Бэйзел взглянул на меня с легкой насмешкой. - Что произошло между вами?
   – Ничего, - я нахмурился.
   – Ничего? - он взял меня за подбородок. - Ты не спал с этой смазливой девчонкой? Глядя в твои лживые глаза, в это трудно поверить.
   Гаст закашлялся от столь откровенного вопроса, и Бэйзел обернулся к нему.
   – Скажи-ка, ради же пользы твоего приятеля, какие отношения были между ними?
   – Даже если что-то и было, он вряд ли при этом присутствовал, - вставил я, избавив Гаста от ответа.
   – Мерзавец, - почти ласково констатировал Бэйзел. - Лайтфел за это свернет тебе шею. А происшедшее с его советником еще больше усугубит наши отношения… Впрочем, последнее можно уладить. Итак, я слушаю, Тэрсел.
   Бэйзел налил себе вина в кубок, и я посвятил его в заговор Дейры, Берда, Кейла, Балахира - мага из колдовского Совета и главного инициатора - Ментепера.
   – Лайтфел, получив сведения от Берда и Кейла, обеспокоился. И настолько, что поручил Гасту переправиться в мир Игнифероса и просить у него помощи. Правда, после того, как Лайтфел узнал, что я и Гаст дружны, он послал с этой миссией других. Этих магов мы нагнали в одном из миров, и… я дал им слово, что разговоры о войне - это лишь способ спровоцировать светлую обитель и не более.
   – Значит, они не добрались до Игнифероса? Не знал, что Лайтфел поддерживает с ним отношения.
   Гаст уставился на меня. Я знал, что солгал кое в чем отцу, но все выкладывать не собирался. Особенно то, что Игниферос погиб. Бэйзел же некоторое время сидел мрачный, как грозовое облако, что-то обдумывая, затем поднялся и, ни на кого не глядя, направился к двери. Потом замер.
   – Удивительно, что здесь не замешен Нордек… Кейл еще жив? В какой он камере? - когда я назвал, он кивнул и добавил. - Скоро вернусь.
   – Я думал, судя по последней встрече, что у вас очень плохие отношения, - заметил Гаст. - Мне тогда казалось, Бэйзел мог убить тебя.
   – Нет, я всегда ладил с отцом, хотя не скажу, что отличался послушанием. Но один раз мы сильно поссорились.
   – Из-за очередного погибшего учителя?
   – Да. А еще из-за Дейры, из-за моего брата, из-за Нордека… Дейра откровенно пыталась поссорить меня с отцом, я срывался на брате, а Нордек - старейший член колдовского совета - всегда придерживался мнения, что надо избавиться от меня ради блага всех остальных, - я досадливо поморщился. - Готов поклясться, что он опять подымет этот вопрос на Совете.
   – Тебе не позавидуешь… - задумчиво протянул Гаст и огляделся. - Если честно, не ожидал, что твоя комната окажется такой крошечной и… Тебя в наказание сюда упекли?
   – Если бы… Я сам ее выбрал - здесь очень красивые закаты.
   Гаст даже не нашелся, что ответить на это. Он вышел на балкон, вдохнул свежий ночной воздух и глянул вниз, в пропасть. Его одежда отливала серебром под светом убывающей луны.
   – Правда, сейчас едва ли не впервые пожалел, что пришлось подыматься так высоко… - добавил я.
   – Будь я ранен так же, как ты, то не прошел бы и трети, - заметил Гаст. - Хотя, скорее всего, я не дошел бы даже до лестницы…
   В голове крутился еще один дурацкий вопрос, и я не смог удержаться, чтобы не задать его.
   – Зачем ты сказал Визониану об Игниферосе?
   Что-то дрогнуло на лице Гаста. Он сел обратно в кресло и облизнул губы. Словно готовился произнести то, что не решался сказать давно.
   – Знаешь, мы ведь всегда были не до конца откровенны друг с другом. Ты в силу своей привычки не особо доверялся, а я… Да, я считал тебя своим другом, но твое происхождение не давало полностью открыться перед тобой.
   Меня несколько покоробило это "считал" в прошедшем времени, но я решил пока воздержаться от реплик и выслушать Гаста.
   – Что-то произошло после того, как мы не виделись с той встречи с Лайтфелом в его дворце. Я долго не мог понять, что изменилось в тебе. А потом понял: ты ничего не боишься, не боишься даже случайно убить кого-то. Даже смерть Игнифероса поразила тебя скорее тем, что ты просто не ожидал ее. Если ты и сожалел о его смерти, то не особо. Разве нет? Или, если вспомнить тех несчастных, погибших при бегстве Авориэн. Если бы она никак не прореагировала на этот факт, ты бы вряд ли сожалел об их гибели.
   Я продолжал молча слушать.
   – Что может остановить тебя? Я задумался над этим и испугался. Я испугался тебя и запаниковал. Мне бы следовало все хорошенько обдумать, но я решил переложить все это на своего наставника, который всегда находил мудрое решение… но не теперь. А знаешь, почему я боюсь? Приведу очень простой пример. Ты сейчас развязал меня, но не потому что думаешь, что я твой друг и что ничего не причиню тебе, а потому что ты уверен, что у меня и не выйдет ничего из этого. Даже сейчас, когда ты серьезно ранен. Что бы ты сделал, если я решил воспользоваться твоей мнимой слабостью и напал бы? Только не говори, что подобное тебе и в голову не приходило.