Страница:
Я молчал, ожидая продолжения. Гаст омрачился.
– Мы вынуждены сообщить обо всем в обители. И нам могут запретить дальнейшее общение с тобой. Да что там могут… Уверен, что запретят. Ты ведь все понимаешь.
– Да, - я едва не отступил, но тут же пересилил себя. - Но… ведь до этого вам тоже не разрешалось общаться с темными колдунами…
Гаст нахмурился.
– Ты ведь прекрасно все понимаешь… - повторил он. - Одно дело, когда об этом никто не знает и совсем другое…
Глупо. Глупо надеяться, что им позволят поддерживать со мной отношения.
– Нам тоже тяжело расставаться с тобой… - Гаст однозначно прочел то же самое на моем лице.
– Я доеду с вами до Мидла и буду ждать там, - непреклонно произнес я, и пусть на моей физиономии читалось совсем другое, но я сказал эти слова. - В таверне "Перекресток", недалеко от центра города. Вдруг повезет, Гаст?
Маг огня понурился.
– Я не верю в везение, ястребок.
У него больше не нашлось слов, а на лице отразилось сожаление и мрачная уверенность, что против законов обители не пойдешь… Мы вернулись к костру, где Инведнис уже приготовил завтрак, поели и пустились в путь. Дорога запетляла среди холмов, а мы ехали молча, каждый думая о своем. И почти не разговаривали друг с другом, впав в странное состояние - смесь тревоги и неясной грусти. Так прошло две недели на пустынной дороге. До Мидла оставалось не больше дня пути. Мои попутчики еще больше погрустнели, и я сам омрачился, зная, что спустя этот срок нам предстоит расстаться навсегда. Верил ли я сам в везение? Скорее, наоборот.
Из-за поворота с северного пути прямо на нас грянул отряд темных колдунов. В то время как мои попутчики натягивали поводья, пытаясь остановить лошадей, я дал в бока Шэду, вмиг оказавшись впереди них, и тут же осадил коня, подняв на дыбы. Предводитель отряда, в котором я узнал Ретча, увидел меня и опустил воздетую для атаки магией руку.
– Ты переходишь все границы! - сказал он хмуро, гарцуя чуть влево от меня.
Я направил Шэда в ту же сторону, продолжая закрывать собой своих приятелей.
– Даже больше, чем ты? - поинтересовался я.
– Намного больше. Однако на этот раз решать буду не я, - Ретч чуть посторонился, и я оторопел, встретившись взглядом с тем, кто ехал позади него.
– Для начала ты вернешь моего жеребца, Тэрсел.
Я в отчаянии посмотрел назад. Вместо того чтобы сделать попытку избежать столкновения, а точнее попросту удрать, мои друзья застыли в растерянности, явно пораженные встречей еще больше меня. Встречей с Повелителем темных колдунов. Лицо его было сурово, и жесткие черты выдавали непреклонную волю. В холодных же серых глазах читалось только одно - спокойная сила, сила, не знающая преград. Таков серый весенний лед, незаметно превращающийся в бурлящую, сметающую все на своем пути реку…
Я покорно соскользнул с Шэда, снял торбу с его спины и, слегка хлопнув по крупу, шепнул несколько слов вслед. Черные фигуры всадников окружили меня. Бэйзел пересел на своего законного скакуна, и тот спокойно стоял, как я ему и велел.
– Вижу, ты неплохо заботился о нем, - он похлопал его по шее. - Но если он опять попытается убежать, я его убью.
Мне вдруг стало непереносимо страшно, и я спешно потупился, чтобы никто не заметил этого.
– Любопытные у тебя попутчики, - заметил мой повелитель. - Они знают, кто ты?
– Они знают, что я темный колдун.
– Интересно узнать, как вы смогли сойтись. Если мне не изменяет память, по их законам, как и по нашим, общение между родами запрещено.
– Общение? Это больше походит на предательство, - подал голос Нордек, больше всех из Совета ненавидевший меня, но я даже не взглянул на него.
– Так что ты делаешь в компании светлых колдунов?
– Путешествую.
– И только-то? Как же они выносят твое присутствие? Ты не мог ужиться ни с кем из обители и вдруг так мирно разъезжаешь с нашими врагами.
– Надо отдать им должное - они оказались гораздо более терпеливыми.
На лице Бэйзела промелькнуло изумление, потом он посуровел - мои слова прозвучали как дерзость в ответ на его насмешку.
– Ты нарушил закон, и за это тебя ждет очень строгое наказание. Ретч!
Но Ретч только опустил голову.
– Ученик превзошел своего учителя, - едва слышно произнес он.
Бэйзел с недоумением посмотрел на него.
– Разве ты не отказал ему в ученичестве?
– Отказал, но это не стало препятствием. Он посещал занятия без моего ведома.
Бэйзел застыл в раздумье.
– Ты собираешься возвращаться в обитель? - прямо спросил он.
– Если тебе угодно…
– Значит, нет…
Бэйзел чуть тронул Шэда, на ходу обнажая меч. Я же осознал, что передо мной оказался тот единственный, кому бы я не посмел противиться. Холодное лезвие легло на шею. Происходящее вогнало меня в такой ужас, что, охваченный дрожью, я невольно скользнул вниз, упав на колени перед ним, и при этом порезал себе шею. В глазах на миг потемнело. Кто-то прорычал ругательство. В следующий миг меня вздернули на ноги, и я вновь встретился взглядом с Бэйзелом.
– Проклятый трусливый мальчишка! - он отшвырнул меня прочь.
Я зажмурился, сжав ладони в кулак и закусив до боли губы. Послышался удаляющийся топот.
– Тэрсел! - колдуны бросились ко мне.
Я поднялся на ноги, зажав ладонью кровоточащий порез, посмотрел вслед отряду и прошептал: "Шэд".
– Тэрсел, ты в порядке? - Инведнис потряс меня за плечо - голос его дрожал - похоже, он все еще пережевал происшедшее.
– Давайте-ка побыстрей убираться отсюда! - посоветовал Гаст. - Тэрсел, да очнись же!
– Я боюсь, что Шэд не послушает меня и сбежит, - в моем голосе послышалось отчаяние. - А он сдержит обещание…
– От такого не сбежишь… - бросил Скит.
Но тут отряд смешался, на миг скрывшись в пыли, а потом черным облаком из него вырвался Шэд и помчался назад. А вслед за ним понеслись стрелы. Магия ветра, и ни одна не достигла своей цели. Еще стрелы, и еще, и еще. Где-то посередине между мной и черным отрядом Шэд болезненно всхрапнул и, как подсеченный, рухнул на землю. Я бросился к нему, а темный отряд немного постоял, затем развернулся и поехал дальше.
– Шэд!
Я упал рядом, не веря, что хоть одна стрела могла попасть в него, обхватил за шею и зарылся лицом в гриве, потому что из глаз готовы были предательски брызнуть слезы. И ощутил, как он потихоньку вырывается из моих рук.
– Шэд! - возмущенно завопил я, а он, скосив бессовестный глаз, встряхнул головой и поднялся. - Мерзавец!
– Удивительно умная животинка, - заметил Инведнис. - Притвориться мертвым в нужный момент!
Мне на плечо легла рука Гаста.
– Ты ранен. О чем спрашивал Бэйзел? Что заставило его так легко отпустить тебя, и почему он не тронул нас?
Инведнис уже что-то достал из своей сумки и принялся обрабатывать рану. Я чуть поморщился.
– Меня уже достаточно наказывали, Гаст, - я отвел взгляд на Шэда. - А до вас ему нет никакого дела. Думаю, они как раз ехали с переговоров от Лайтфела - они всегда ездят туда именно в этом составе. Без сомнения, в очередной раз заключали перемирие, а значит, нет никакого резона устраивать ненужный конфликт.
Гаст кивнул.
– Действительно, они ехали от восточных ворот Мидла. Как бы нам не попасть и на пути Лайтфела. Не хотелось бы опережать события…
Инведнис между тем закончил колдовать надо мной. Кровотечение остановилось, и он смазал рану какой-то резковато пахнущей мазью.
– Особо не верти головой, - посоветовал он.
– Как же они жестоки, - произнес Скит. - Неужели они так же безжалостно наказывали тебя?
Я молча вскочил на Шэда и, не глядя на мага воды, неспешно направил жеребца вперед. Говорить мне совершенно не хотелось, а особенно на эту тему. Встреча с Ретчем и Бэйзелом как-то странно подействовала на меня. Я проявил слабость, когда на шее оказался меч моего повелителя, а он, наверное, так презирал меня, что даже не стал лишать жизни.
Приближался Мидл, то скрывающийся за холмами, когда дорога ныряла в низину, то вновь появляющийся, когда мы выезжали на вершину. Солнце уже тонуло в дымке на горизонте, чуть левее города. Еще пара часов, и мы бы добрались до него. Но Гаст решил устроиться на ночлег у самых подножий холмов. Огненному магу явно было не по себе от встречи с темным отрядом, после которой ему показалось разумным не продолжать путь в сгущавшейся темноте. Инведнис занялся ужином, а мы расселись вокруг костра. Никто не произносил ни слова. Я совершенно задумался, слушая бульканье в котелке, и очнулся лишь тогда, когда Скит потряс меня за плечо - Инведнис протягивал уже приготовившийся ужин. Гаст чуть нервно постукивал ложкой о край тарелки, словно порываясь о чем-то спросить, но так и не вымолвил ни слова.
Глава 8. Светлая обитель
– Мы вынуждены сообщить обо всем в обители. И нам могут запретить дальнейшее общение с тобой. Да что там могут… Уверен, что запретят. Ты ведь все понимаешь.
– Да, - я едва не отступил, но тут же пересилил себя. - Но… ведь до этого вам тоже не разрешалось общаться с темными колдунами…
Гаст нахмурился.
– Ты ведь прекрасно все понимаешь… - повторил он. - Одно дело, когда об этом никто не знает и совсем другое…
Глупо. Глупо надеяться, что им позволят поддерживать со мной отношения.
– Нам тоже тяжело расставаться с тобой… - Гаст однозначно прочел то же самое на моем лице.
– Я доеду с вами до Мидла и буду ждать там, - непреклонно произнес я, и пусть на моей физиономии читалось совсем другое, но я сказал эти слова. - В таверне "Перекресток", недалеко от центра города. Вдруг повезет, Гаст?
Маг огня понурился.
– Я не верю в везение, ястребок.
У него больше не нашлось слов, а на лице отразилось сожаление и мрачная уверенность, что против законов обители не пойдешь… Мы вернулись к костру, где Инведнис уже приготовил завтрак, поели и пустились в путь. Дорога запетляла среди холмов, а мы ехали молча, каждый думая о своем. И почти не разговаривали друг с другом, впав в странное состояние - смесь тревоги и неясной грусти. Так прошло две недели на пустынной дороге. До Мидла оставалось не больше дня пути. Мои попутчики еще больше погрустнели, и я сам омрачился, зная, что спустя этот срок нам предстоит расстаться навсегда. Верил ли я сам в везение? Скорее, наоборот.
Из-за поворота с северного пути прямо на нас грянул отряд темных колдунов. В то время как мои попутчики натягивали поводья, пытаясь остановить лошадей, я дал в бока Шэду, вмиг оказавшись впереди них, и тут же осадил коня, подняв на дыбы. Предводитель отряда, в котором я узнал Ретча, увидел меня и опустил воздетую для атаки магией руку.
– Ты переходишь все границы! - сказал он хмуро, гарцуя чуть влево от меня.
Я направил Шэда в ту же сторону, продолжая закрывать собой своих приятелей.
– Даже больше, чем ты? - поинтересовался я.
– Намного больше. Однако на этот раз решать буду не я, - Ретч чуть посторонился, и я оторопел, встретившись взглядом с тем, кто ехал позади него.
– Для начала ты вернешь моего жеребца, Тэрсел.
Я в отчаянии посмотрел назад. Вместо того чтобы сделать попытку избежать столкновения, а точнее попросту удрать, мои друзья застыли в растерянности, явно пораженные встречей еще больше меня. Встречей с Повелителем темных колдунов. Лицо его было сурово, и жесткие черты выдавали непреклонную волю. В холодных же серых глазах читалось только одно - спокойная сила, сила, не знающая преград. Таков серый весенний лед, незаметно превращающийся в бурлящую, сметающую все на своем пути реку…
Я покорно соскользнул с Шэда, снял торбу с его спины и, слегка хлопнув по крупу, шепнул несколько слов вслед. Черные фигуры всадников окружили меня. Бэйзел пересел на своего законного скакуна, и тот спокойно стоял, как я ему и велел.
– Вижу, ты неплохо заботился о нем, - он похлопал его по шее. - Но если он опять попытается убежать, я его убью.
Мне вдруг стало непереносимо страшно, и я спешно потупился, чтобы никто не заметил этого.
– Любопытные у тебя попутчики, - заметил мой повелитель. - Они знают, кто ты?
– Они знают, что я темный колдун.
– Интересно узнать, как вы смогли сойтись. Если мне не изменяет память, по их законам, как и по нашим, общение между родами запрещено.
– Общение? Это больше походит на предательство, - подал голос Нордек, больше всех из Совета ненавидевший меня, но я даже не взглянул на него.
– Так что ты делаешь в компании светлых колдунов?
– Путешествую.
– И только-то? Как же они выносят твое присутствие? Ты не мог ужиться ни с кем из обители и вдруг так мирно разъезжаешь с нашими врагами.
– Надо отдать им должное - они оказались гораздо более терпеливыми.
На лице Бэйзела промелькнуло изумление, потом он посуровел - мои слова прозвучали как дерзость в ответ на его насмешку.
– Ты нарушил закон, и за это тебя ждет очень строгое наказание. Ретч!
Но Ретч только опустил голову.
– Ученик превзошел своего учителя, - едва слышно произнес он.
Бэйзел с недоумением посмотрел на него.
– Разве ты не отказал ему в ученичестве?
– Отказал, но это не стало препятствием. Он посещал занятия без моего ведома.
Бэйзел застыл в раздумье.
– Ты собираешься возвращаться в обитель? - прямо спросил он.
– Если тебе угодно…
– Значит, нет…
Бэйзел чуть тронул Шэда, на ходу обнажая меч. Я же осознал, что передо мной оказался тот единственный, кому бы я не посмел противиться. Холодное лезвие легло на шею. Происходящее вогнало меня в такой ужас, что, охваченный дрожью, я невольно скользнул вниз, упав на колени перед ним, и при этом порезал себе шею. В глазах на миг потемнело. Кто-то прорычал ругательство. В следующий миг меня вздернули на ноги, и я вновь встретился взглядом с Бэйзелом.
– Проклятый трусливый мальчишка! - он отшвырнул меня прочь.
Я зажмурился, сжав ладони в кулак и закусив до боли губы. Послышался удаляющийся топот.
– Тэрсел! - колдуны бросились ко мне.
Я поднялся на ноги, зажав ладонью кровоточащий порез, посмотрел вслед отряду и прошептал: "Шэд".
– Тэрсел, ты в порядке? - Инведнис потряс меня за плечо - голос его дрожал - похоже, он все еще пережевал происшедшее.
– Давайте-ка побыстрей убираться отсюда! - посоветовал Гаст. - Тэрсел, да очнись же!
– Я боюсь, что Шэд не послушает меня и сбежит, - в моем голосе послышалось отчаяние. - А он сдержит обещание…
– От такого не сбежишь… - бросил Скит.
Но тут отряд смешался, на миг скрывшись в пыли, а потом черным облаком из него вырвался Шэд и помчался назад. А вслед за ним понеслись стрелы. Магия ветра, и ни одна не достигла своей цели. Еще стрелы, и еще, и еще. Где-то посередине между мной и черным отрядом Шэд болезненно всхрапнул и, как подсеченный, рухнул на землю. Я бросился к нему, а темный отряд немного постоял, затем развернулся и поехал дальше.
– Шэд!
Я упал рядом, не веря, что хоть одна стрела могла попасть в него, обхватил за шею и зарылся лицом в гриве, потому что из глаз готовы были предательски брызнуть слезы. И ощутил, как он потихоньку вырывается из моих рук.
– Шэд! - возмущенно завопил я, а он, скосив бессовестный глаз, встряхнул головой и поднялся. - Мерзавец!
– Удивительно умная животинка, - заметил Инведнис. - Притвориться мертвым в нужный момент!
Мне на плечо легла рука Гаста.
– Ты ранен. О чем спрашивал Бэйзел? Что заставило его так легко отпустить тебя, и почему он не тронул нас?
Инведнис уже что-то достал из своей сумки и принялся обрабатывать рану. Я чуть поморщился.
– Меня уже достаточно наказывали, Гаст, - я отвел взгляд на Шэда. - А до вас ему нет никакого дела. Думаю, они как раз ехали с переговоров от Лайтфела - они всегда ездят туда именно в этом составе. Без сомнения, в очередной раз заключали перемирие, а значит, нет никакого резона устраивать ненужный конфликт.
Гаст кивнул.
– Действительно, они ехали от восточных ворот Мидла. Как бы нам не попасть и на пути Лайтфела. Не хотелось бы опережать события…
Инведнис между тем закончил колдовать надо мной. Кровотечение остановилось, и он смазал рану какой-то резковато пахнущей мазью.
– Особо не верти головой, - посоветовал он.
– Как же они жестоки, - произнес Скит. - Неужели они так же безжалостно наказывали тебя?
Я молча вскочил на Шэда и, не глядя на мага воды, неспешно направил жеребца вперед. Говорить мне совершенно не хотелось, а особенно на эту тему. Встреча с Ретчем и Бэйзелом как-то странно подействовала на меня. Я проявил слабость, когда на шее оказался меч моего повелителя, а он, наверное, так презирал меня, что даже не стал лишать жизни.
Приближался Мидл, то скрывающийся за холмами, когда дорога ныряла в низину, то вновь появляющийся, когда мы выезжали на вершину. Солнце уже тонуло в дымке на горизонте, чуть левее города. Еще пара часов, и мы бы добрались до него. Но Гаст решил устроиться на ночлег у самых подножий холмов. Огненному магу явно было не по себе от встречи с темным отрядом, после которой ему показалось разумным не продолжать путь в сгущавшейся темноте. Инведнис занялся ужином, а мы расселись вокруг костра. Никто не произносил ни слова. Я совершенно задумался, слушая бульканье в котелке, и очнулся лишь тогда, когда Скит потряс меня за плечо - Инведнис протягивал уже приготовившийся ужин. Гаст чуть нервно постукивал ложкой о край тарелки, словно порываясь о чем-то спросить, но так и не вымолвил ни слова.
Глава 8. Светлая обитель
Следующим утром все повторилось, как в дурном сне, только судьба решила сменить роли. Чуть ли не лоб в лоб мы столкнулись с отрядом светлых колдунов. Они, несомненно, решили срезать небольшой участок дороги, кони неспешно ступали по густой траве, и мы не услышали их приближение. Я почувствовал, как каждый волосок на теле становится дыбом. Гаст, Скит и Инведнис загородили меня собой. Отряд замер, заметив нас, и несколько всадников направились к нам.
– Это сам Великий Маг, - выдохнул Гаст. - Это Лайтфел!
Повелитель светлых колдунов остановился перед нами. Поверх его белого одеяния лежал амулет власти - золотое лучистое солнце, инкрустированное янтарем. Светлые, такие же золотистые волосы мага уже чуть тронула седина, а высокий лоб прорезали морщины, но лицо скорее было лицом зрелого мужчины, а не лицом старика. Хотя я знал, что Лайтфел был втрое старше Бэйзела, и, пока он правил, в нашей обители успели смениться целых пять властителей. И в то время как в нашей обители грызлись из-за власти, Лайтфел спокойно правил в обители светлой, оставаясь таким же мудрым и могущественным.
– Ну, здравствуй, Гаст, - мягко произнес он. - Я получил весточку от Визониана. Вы все еще путешествуете в обществе темного колдуна? Дайте-ка взглянуть на него.
Колдуны в нерешительности стали переглядываться, не желая выдавать меня и, в то же время, боясь ослушаться своего повелителя. Но я сам выехал из-за их спин и посмотрел на мага.
– Тэрсел? - удивился он, а я, позволив себе легкую улыбку, склонил голову в приветствии.
Мои попутчики уставились на него с удивлением.
– Так ты его знаешь?! - вырвалось у Гаста. - Но… откуда?
– Еще бы мне не знать сына Повелителя темных колдунов, его наследника и его лучшего ученика! - Великий светлый маг улыбнулся и кивнул мне в ответ. - Похоже, он забыл сообщить вам об этом.
То, что я тщательно скрывал, больше не являлось тайной. Лайтфел не мог не назвать меня, как сделал это Визониан, меня узнавший. Гаст замер, не зная, что делать - то ли ужасаться, то ли продолжать меня защищать. Но никогда я не видел его таким растерянным. Мне вдруг стало жаль Гаста. Я понял, что еще одна его мечта - обратить на свою сторону темного колдуна - брызнула во все стороны хрустальными, больно режущими осколками. Кому по силам обратить на светлую сторону темного наследника?
– Тэрсел - сын Бэйзела? - наконец вымолвил он, голос его чуть дрожал, а открытие, похоже, совершенно не укладывалось в голове. - Но как такое может быть. Ведь…
Гаст, похоже, припомнил мою вчерашнюю встречу с Бэйзелом, и эта картина вряд ли походила на встречу отца и сына. Я спешно обернулся к нему. Он осекся, смешался и опустил глаза.
– Но… ведь из-за этого ты не причинишь ему ничего? - Инведнис заметил мою реакцию.
– Конечно, нет! Разве я могу причинить что-то наследнику? Это нарушит мирный договор. Надо ли напоминать, что это повлечет за собой? Мы не для того вчера перезаключали мир, чтобы начинать войну, - Великий бросил на них испепеляющий взгляд, а потом проницательно на меня посмотрел. - Однако я удивлен, Тэрсел. От кого-кого, но от тебя я такого не ожидал. Я даже думал, Визониан обознался…
– Почему же? Частенько мы делаем открытия в самих себе, не говоря уже о других, - я пожал плечами.
– Возможно, - согласился он. - Но, думаешь, Бэйзел одобрит твое поведение?
– Мое поведение? - я фыркнул. - А как, по-твоему, из-за чего он меня выгнал? Тебе ведь об этом превосходно известно.
– Что ж, ему виднее. Хотя на его месте я бы оставил тебя в обители и надзирал бы за тобой. Мне надо побеседовать с твоими "друзьями", так что я всех вас приглашаю к себе во дворец. Там пообедаем, а заодно все и обсудим.
Мы тронули лошадей. Я ехал рядом с Лайтфелом, за нами потянулись остальные.
– Откуда ты знаешь мое имя? Помню, когда мы виделись с тобой последний раз, оно мне еще не было дано.
– Как ты уже понял, вчера встречался с твоим отцом. Мы добавили в договор несколько новых условий. Кроме того, он назвал возможных наследников. Удивительный у вас все-таки обряд посвящения - давать имена при достижении определенного возраста. Предоставлять личности беспорядочную свободу, мытарства ее из одной области магии в другую, пока она не найдет "свое призвание". У нас дают имя ребенку при рождении, и с самого детства он посвящает себя одному виду колдовства, постоянно совершенствуясь, не то что ваши недоучки…
Я в изумлении осадил Шэда, пропустив мимо ушей его тираду насчет имен, посвящения и даже не обратив внимания на саркастичное "недоучки".
– Постой! Ты сказал "наследников"? Наследников?!
Лайтфел усмехнулся моему изумлению.
– У тебя ведь есть брат, Тэрсел. Как долго ты отсутствовал "дома"? Неужели ни с кем не поддерживал отношений?
– Ни с кем не общался почти два года, - я невольно потянул ворот рубашки, чтобы скрыть свежий шрам.
– Достаточно долго, чтобы многое поменялось, - раздумчиво произнес светлый маг, явно не спеша посвятить меня в происходящее.
Я опустил взгляд на пыльную дорогу. Вырисовывался только один вариант возможных перемен. Когда я вновь посмотрел на Лайтфела, то понял, что все время, пока размышлял, он следил за мной.
– Так что же отец сообщил тебе на встрече? То, что он провозгласит моего брата наследником?
– Вероятнее всего.
– Но по закону…
– Пока жив старший, младший не может наследовать, - докончил Лайтфел.
Я воззрился на него. По спине у меня прошел озноб при воспоминании о вчерашнем инциденте.
– Зачем ты говоришь мне об этом?
– Только не думай, что я хочу предложить тебе помощь - мне намного выгоднее видеть наследником младшего. Он на удивление бездарен, в отличие от тебя…
– Беспредметный разговор, - с раздражением прервал я его. - Мой отец достаточно молод и абсолютно здоров. С чего это выносить на обсуждение тему наследования? И почему, - я с вызовом взглянул на Лайтфела. - Почему бы тебе не воспользоваться случаем и не избавиться от меня? Вероятно, такая возможность тебе больше не представиться.
Лайтфел рассмеялся.
– Нет, зачем же. Мне с одной стороны это, несомненно, выгодно, но в то же время нарушится перемирие, начнется война. И заметь, Бэйзел сказал "возможных" наследников. Он еще не выбрал из вас двоих.
– Он-то как раз давно выбрал, - процедил я сквозь зубы, и тон моего голоса заставил исчезнуть с его лица все признаки веселости.
Какой-то миг мы смотрели друг на друга, как два люто ненавидящих врага, но только миг. Потом в глазах осталось только сдержанное презрение.
Остальную часть пути Лайтфел молчал. Я же чуть рассеяно взирал на приближающиеся владения светлых колдунов, и давно меня не посещало столь скверное настроение. Я вспомнил зиму, свою болезнь и яд, которым меня отравила Дейра, а Дейра приходилась матерью моему брату. Только благодаря противоядию, предусмотрительно положенному в сумку Мерлиндой, я остался жив. Теперь я не сомневался, что все не примерещилось в бреду, а они обе действительно являлись ко мне.
Лесистые холмы остались позади. Перед нами открылась светлая обитель. За достаточно высокой оградой лежал огромный парк, в середине которого располагался дворец. Невысокий - всего в три этажа, но вытянутый причудливой дугой. Я знал, что если смотреть на дворцовый ансамбль сверху, он покажется половинкой солнца, поднимающегося среди деревьев, сейчас таких же золотистых по осени, как и он сам. Искусные орнаменты и барельефы украшали крытые золотисто-желтой охрой стены. А на медных крышах никогда не образовывалась патина. Вокруг дворца добавляя желтого цвели низкорослые рыжие бархатцы и лимонные хризантемы. Мы миновали хорошо охраняемы ворота, проехали длинную липовую аллею, остановились перед главным входом и спешились. Подоспевшие конюхи поспешили увести лошадей. Шэд взвился на дыбы, когда один из них протянул руку к поводу. Я отпихнул дурака прочь. После вчерашнего инцидента жеребец заметно нервничал и не желал больше испытывать чужих прикосновений к себе. Его копыта мелькнули в воздухе. Но там, где миг назад находился незадачливый слуга, теперь стоял я. Шэд так и остался на задних ногах, а передние копыта зависли над моей головой. Я негромко заговорил с ним на темном наречии. Шэд потихоньку успокоился, и гневно раздувающиеся ноздри почти перестали трепетать. Он попятился, осторожно опустился рядом и мягко ткнулся носом мне в щеку. Я ласково коснулся его, затем привязал повод к тонкому стволу молодой липы. Привязал тем узлом, который Шэд без труда мог бы развязать. На всякий случай. Лайтфел, молча следивший за мной, в итоге позволил себе насмешку и сделал приглашающий жест. Я быстро глянул на тронутые бедностью лица моих компаньонов. Значит, все же испугались за… наследника Бэйзела. Никто из конюхов больше не думал приближаться к Шэду, и я шагнул вслед за хозяином дворца. Лайтфел предложил немного отдохнуть и привести себя в порядок перед обедом. Он окинул меня взглядом.
– У тебя есть достойная одежда? - поинтересовался он.
– А что, намечается официальный обед?
– Нет, но я хочу, чтобы они увидели тебя настоящим, тем, кем, ты являешься на самом деле, - он специально сказал это достаточно громко, чтобы слышали Гаст, Скит и Инведнис.
За его спиной стояли мои друзья, явно встревоженные и все еще не знающие, что им думать и как теперь себя вести со мной.
– Хорошо, - тихо отозвался я, догадываясь, что это будет за обед.
В предоставленной мне комнате я умылся и переоделся в ту одежду, которую со времени моего отъезда из Мидла таскал с собой в седельной сумке: серую, почти серебристую, батистовую рубашку, черные брюки и куртку из превосходной выделки замши. Я причесался, обозрел себя в зеркале и криво усмехнулся - давно не приходилось выглядеть таким чистеньким. Однако что-то изменилось с тех пор. Заглянув самому себе в глаза, я невольно вздрогнул, а потом посмотрел на тонкий едва заметный, совсем уже затянувшийся порез на шее. Вовсе не хотелось, чтобы Лайтфел заметил его. Когда я вышел, ожидающий у двери слуга проводил меня в зал. Кроме Лайтфела, сидевшего во главе стола, здесь еще никого не было. Почти никого. По правую руку от него расположилась девушка в богатом, излишне роскошном, пышном платье - Авориэн, единственный отпрыск Лайтфела. На мои губы легла презрительная улыбка, но нарушить этикет я не мог, поэтому подошел к ней и склонил голову в приветствии.
– А ты что здесь делаешь? - полюбопытствовал я.
– Мы ведь давно не встречались, - она улыбнулось открытой радостной улыбкой, от которой меня передернуло. - Хотелось посмотреть на тебя.
– Давно? Хотя, смутно припоминаю, что пока наши отцы обсуждали дела, ты занималась своими куклами. Что-то я не вижу твоего любимого зайчика.
Авориэн покраснела.
– Я уже давно стала взрослой, если ты не заметил, - улыбка на ее лице уступила место недовольству.
– Прости, не заметил.
– Ты такой же…
– Какой? - с насмешкой отозвался я.
Она промолчала и посмотрела на отца.
– Садись там, Тэрсел, - он указал мне противоположный конец стола.
Я поудобнее устроился в кресле. В это время вошли колдуны. Они обратили на меня изумленные взгляды, словно видели впервые, а потом, смущенные, потупились. По знаку Лайтфела они уселись по левую руку от него. После этого слуги принесли еду и наполнили наши кубки вином.
– За твое здоровье, Тэрсел, - с насмешкой пожелал Лайтфел, подняв кубок.
– И за твое.
Мы выпили вина, и Лайтфел, как ни в чем ни бывало, принялся за еду. Я, поигрывая в кубке остатками вина и рассеянно ковыряя вилкой что-то в своей тарелке, поглядывал на него, ожидая продолжения. Лайтфел действительно через какое-то время заговорил, немного утолив голод. Заговорил на языке светлых колдунов. Я было удивился, но тут же догадался, почему Лайтфел это сделал.
– Ну-ка, Гаст, расскажи мне и поподробнее, как вы с ним познакомились.
Гаст негромко взялся за рассказ, не смея поднять ни на кого глаз. После описания нашего знакомства хозяин обители прервал Гаста.
– Посмотри на него внимательно! - в тон Лайтфела закрался гнев. - И вы тоже!
Колдуны обратили ко мне робкие взгляды.
– Смотрите внимательно, болваны! Посмотрите на его тонкие черты лица и нежные руки. Как можно перепутать легкое телосложение с юношеской худобой? Неужели вы не заметили, что перед вами колдун благородного и высокого происхождения?! Как вы могли увидеть герб его отца на попоне и не узнать? А потом еще так глупо купиться на его ложь?!
Они вновь понурили головы.
– А теперь Гаст, поведай мне, как тебе пришла в голову мысль взять темного колдуна в попутчики?
– Я… я хотел использовать его, - почти прошептал он.
– Как же?
– Он являлся изгнанником. Я хотел, чтобы он отрекся от своего рода и помогал бы нам.
– Какой жестокий эксперимент. Возомнил себя новым Артаканом? Впрочем, ты почти добился своего - Визониан подробно описал мне ту битву на море.
– Но…
– Могу поклясться, ты делал все, чтобы расположить его к себе. Ведь так?
– Да, но…
– А он оказался настолько молод и глуп, что поверил и помог тебе?
– Но…
– Дальше, Гаст!
Гаст продолжил рассказ. На этот раз Лайтфел не прерывал его и дослушал до конца.
– А теперь скажи, обсуждали ли вы при нем задачу вашей миссии?
Колдуны с недоумением переглянулись.
– Конечно, нет! - Гаст нахмурился.
– Не обсуждали ли вы при нем миссию на нашем языке, полагая при этом, что он не должен понимать вас? - перефразировал с подробностями Лайтфел.
На их лицах отразилось недоумение. Я понял, что это финал.
– Он спрашивает об этом, так как знает, что мне известен ваш язык, и беспокоится, не наболтали ли вы при мне чего-нибудь важного, - пояснил я на светлом наречии и, прежде чем отвернулся, успел заметить их пораженные, почти испуганные взгляды, обращенные в мою сторону.
– В темной обители существует закон, запрещающий любому колдуну изучать наше светлое наречие, кроме самого Повелителя и его наследника. Возможно, так они надеются узнать наши тайны, - продолжил Лайтфел. - Так вот, Гаст, уверен - вы секретничали при нем. Да и Визониан сообщил, что ты едва не сболтнул лишнего тогда - он успел вовремя тебя прервать.
Гаст нахмурился, а потом обратился к Лайтфелу.
– Мы не обсуждали миссию вообще, - проговорил он твердо. - Но почему же… если Визониан знал, кто такой Тэрсел, и что он понимает наш язык, то почему не предупредил?
– А ты еще не понял? Ради вашей собственной безопасности. Ну, пока все. Вы узнали друг о друге кое-что интересное, над чем стоит поразмышлять на досуге, - Лайтфел глянул на меня. - Ты все еще хочешь "дружить" со светлыми колдунами?
Я откинулся в кресле и в упор посмотрел на Лайтфела.
– Мое мнение здесь вряд ли имеет значение.
Лайтфел перевел взор на них.
– Вы?
Ответом ему послужило молчание. Он нахмурился.
– Если до вас так туго доходит, я еще кое-что расскажу о нем. Как он объяснил свое одинокое путешествие?
– Тэрсел сказал, что его изгнали из обители за непослушание, - Гаст пытался встретиться со мной взглядом, словно сомневался, не может ли это оказаться ложью, но я уставился в свою тарелку.
– О, да! - Лайтфел рассмеялся. - Действительно за непослушание. Ему запретили убивать, а он ослушался!
– Убивать?! - воскликнули они пораженные.
– Да, перед вами убийца, хладнокровный убийца, каким и должен быть тот, кому предстоит занять место Повелителя в темной обители. Он лишил жизни всех своих учителей. А знаете почему? Причина довольно банальна - не мог простить им те незначительные наказания, какие обычно заслуживают ученики, не выполнившие задания.
Это было последней каплей - Лайтфел сделал все, чтобы между нами разверзлась глубокая пропасть, которую бы никто не смог преодолеть. Я не поднимал глаз, зная, что они смотрят на меня, в надежде услышать опровержение. Но я не стал отрицать.
– Вы все еще хотите "дружить" с темным колдуном?
Колдуны вновь промолчали, но на этот раз на их бледных лицах почти не осталось сомнения в правоте Лайтфела.
– Может, ты все-таки что-нибудь скажешь, Тэрсел? - поинтересовался главный маг, позволив себе улыбку.
– Что ты хочешь услышать от меня, Лайтфел? Я понимал ваш язык, я с самого начала знал, какие идеи возникли у Гаста насчет меня…
Я заметил, как Гаст съежился, а по его щекам поползли бардовые пятна, что случалось с ним только при сильном волнении.
– И ты решил подыграть ему. Они поверили тебе, думая, что перед ними беззащитный трусоватый изгой. А ты мог убить всех троих, и они даже не успели бы этого осознать.
– Возможно. Но потом мне показалось, что… - я запнулся и едва слышно продолжил: - Я оказался глупым и молодым и поверил, потому что хотелось верить, что у такого, как я, все же могут быть друзья. Глупо… мне нельзя иметь друзей и не надо… Прошу прощенья.
– Это сам Великий Маг, - выдохнул Гаст. - Это Лайтфел!
Повелитель светлых колдунов остановился перед нами. Поверх его белого одеяния лежал амулет власти - золотое лучистое солнце, инкрустированное янтарем. Светлые, такие же золотистые волосы мага уже чуть тронула седина, а высокий лоб прорезали морщины, но лицо скорее было лицом зрелого мужчины, а не лицом старика. Хотя я знал, что Лайтфел был втрое старше Бэйзела, и, пока он правил, в нашей обители успели смениться целых пять властителей. И в то время как в нашей обители грызлись из-за власти, Лайтфел спокойно правил в обители светлой, оставаясь таким же мудрым и могущественным.
– Ну, здравствуй, Гаст, - мягко произнес он. - Я получил весточку от Визониана. Вы все еще путешествуете в обществе темного колдуна? Дайте-ка взглянуть на него.
Колдуны в нерешительности стали переглядываться, не желая выдавать меня и, в то же время, боясь ослушаться своего повелителя. Но я сам выехал из-за их спин и посмотрел на мага.
– Тэрсел? - удивился он, а я, позволив себе легкую улыбку, склонил голову в приветствии.
Мои попутчики уставились на него с удивлением.
– Так ты его знаешь?! - вырвалось у Гаста. - Но… откуда?
– Еще бы мне не знать сына Повелителя темных колдунов, его наследника и его лучшего ученика! - Великий светлый маг улыбнулся и кивнул мне в ответ. - Похоже, он забыл сообщить вам об этом.
То, что я тщательно скрывал, больше не являлось тайной. Лайтфел не мог не назвать меня, как сделал это Визониан, меня узнавший. Гаст замер, не зная, что делать - то ли ужасаться, то ли продолжать меня защищать. Но никогда я не видел его таким растерянным. Мне вдруг стало жаль Гаста. Я понял, что еще одна его мечта - обратить на свою сторону темного колдуна - брызнула во все стороны хрустальными, больно режущими осколками. Кому по силам обратить на светлую сторону темного наследника?
– Тэрсел - сын Бэйзела? - наконец вымолвил он, голос его чуть дрожал, а открытие, похоже, совершенно не укладывалось в голове. - Но как такое может быть. Ведь…
Гаст, похоже, припомнил мою вчерашнюю встречу с Бэйзелом, и эта картина вряд ли походила на встречу отца и сына. Я спешно обернулся к нему. Он осекся, смешался и опустил глаза.
– Но… ведь из-за этого ты не причинишь ему ничего? - Инведнис заметил мою реакцию.
– Конечно, нет! Разве я могу причинить что-то наследнику? Это нарушит мирный договор. Надо ли напоминать, что это повлечет за собой? Мы не для того вчера перезаключали мир, чтобы начинать войну, - Великий бросил на них испепеляющий взгляд, а потом проницательно на меня посмотрел. - Однако я удивлен, Тэрсел. От кого-кого, но от тебя я такого не ожидал. Я даже думал, Визониан обознался…
– Почему же? Частенько мы делаем открытия в самих себе, не говоря уже о других, - я пожал плечами.
– Возможно, - согласился он. - Но, думаешь, Бэйзел одобрит твое поведение?
– Мое поведение? - я фыркнул. - А как, по-твоему, из-за чего он меня выгнал? Тебе ведь об этом превосходно известно.
– Что ж, ему виднее. Хотя на его месте я бы оставил тебя в обители и надзирал бы за тобой. Мне надо побеседовать с твоими "друзьями", так что я всех вас приглашаю к себе во дворец. Там пообедаем, а заодно все и обсудим.
Мы тронули лошадей. Я ехал рядом с Лайтфелом, за нами потянулись остальные.
– Откуда ты знаешь мое имя? Помню, когда мы виделись с тобой последний раз, оно мне еще не было дано.
– Как ты уже понял, вчера встречался с твоим отцом. Мы добавили в договор несколько новых условий. Кроме того, он назвал возможных наследников. Удивительный у вас все-таки обряд посвящения - давать имена при достижении определенного возраста. Предоставлять личности беспорядочную свободу, мытарства ее из одной области магии в другую, пока она не найдет "свое призвание". У нас дают имя ребенку при рождении, и с самого детства он посвящает себя одному виду колдовства, постоянно совершенствуясь, не то что ваши недоучки…
Я в изумлении осадил Шэда, пропустив мимо ушей его тираду насчет имен, посвящения и даже не обратив внимания на саркастичное "недоучки".
– Постой! Ты сказал "наследников"? Наследников?!
Лайтфел усмехнулся моему изумлению.
– У тебя ведь есть брат, Тэрсел. Как долго ты отсутствовал "дома"? Неужели ни с кем не поддерживал отношений?
– Ни с кем не общался почти два года, - я невольно потянул ворот рубашки, чтобы скрыть свежий шрам.
– Достаточно долго, чтобы многое поменялось, - раздумчиво произнес светлый маг, явно не спеша посвятить меня в происходящее.
Я опустил взгляд на пыльную дорогу. Вырисовывался только один вариант возможных перемен. Когда я вновь посмотрел на Лайтфела, то понял, что все время, пока размышлял, он следил за мной.
– Так что же отец сообщил тебе на встрече? То, что он провозгласит моего брата наследником?
– Вероятнее всего.
– Но по закону…
– Пока жив старший, младший не может наследовать, - докончил Лайтфел.
Я воззрился на него. По спине у меня прошел озноб при воспоминании о вчерашнем инциденте.
– Зачем ты говоришь мне об этом?
– Только не думай, что я хочу предложить тебе помощь - мне намного выгоднее видеть наследником младшего. Он на удивление бездарен, в отличие от тебя…
– Беспредметный разговор, - с раздражением прервал я его. - Мой отец достаточно молод и абсолютно здоров. С чего это выносить на обсуждение тему наследования? И почему, - я с вызовом взглянул на Лайтфела. - Почему бы тебе не воспользоваться случаем и не избавиться от меня? Вероятно, такая возможность тебе больше не представиться.
Лайтфел рассмеялся.
– Нет, зачем же. Мне с одной стороны это, несомненно, выгодно, но в то же время нарушится перемирие, начнется война. И заметь, Бэйзел сказал "возможных" наследников. Он еще не выбрал из вас двоих.
– Он-то как раз давно выбрал, - процедил я сквозь зубы, и тон моего голоса заставил исчезнуть с его лица все признаки веселости.
Какой-то миг мы смотрели друг на друга, как два люто ненавидящих врага, но только миг. Потом в глазах осталось только сдержанное презрение.
Остальную часть пути Лайтфел молчал. Я же чуть рассеяно взирал на приближающиеся владения светлых колдунов, и давно меня не посещало столь скверное настроение. Я вспомнил зиму, свою болезнь и яд, которым меня отравила Дейра, а Дейра приходилась матерью моему брату. Только благодаря противоядию, предусмотрительно положенному в сумку Мерлиндой, я остался жив. Теперь я не сомневался, что все не примерещилось в бреду, а они обе действительно являлись ко мне.
Лесистые холмы остались позади. Перед нами открылась светлая обитель. За достаточно высокой оградой лежал огромный парк, в середине которого располагался дворец. Невысокий - всего в три этажа, но вытянутый причудливой дугой. Я знал, что если смотреть на дворцовый ансамбль сверху, он покажется половинкой солнца, поднимающегося среди деревьев, сейчас таких же золотистых по осени, как и он сам. Искусные орнаменты и барельефы украшали крытые золотисто-желтой охрой стены. А на медных крышах никогда не образовывалась патина. Вокруг дворца добавляя желтого цвели низкорослые рыжие бархатцы и лимонные хризантемы. Мы миновали хорошо охраняемы ворота, проехали длинную липовую аллею, остановились перед главным входом и спешились. Подоспевшие конюхи поспешили увести лошадей. Шэд взвился на дыбы, когда один из них протянул руку к поводу. Я отпихнул дурака прочь. После вчерашнего инцидента жеребец заметно нервничал и не желал больше испытывать чужих прикосновений к себе. Его копыта мелькнули в воздухе. Но там, где миг назад находился незадачливый слуга, теперь стоял я. Шэд так и остался на задних ногах, а передние копыта зависли над моей головой. Я негромко заговорил с ним на темном наречии. Шэд потихоньку успокоился, и гневно раздувающиеся ноздри почти перестали трепетать. Он попятился, осторожно опустился рядом и мягко ткнулся носом мне в щеку. Я ласково коснулся его, затем привязал повод к тонкому стволу молодой липы. Привязал тем узлом, который Шэд без труда мог бы развязать. На всякий случай. Лайтфел, молча следивший за мной, в итоге позволил себе насмешку и сделал приглашающий жест. Я быстро глянул на тронутые бедностью лица моих компаньонов. Значит, все же испугались за… наследника Бэйзела. Никто из конюхов больше не думал приближаться к Шэду, и я шагнул вслед за хозяином дворца. Лайтфел предложил немного отдохнуть и привести себя в порядок перед обедом. Он окинул меня взглядом.
– У тебя есть достойная одежда? - поинтересовался он.
– А что, намечается официальный обед?
– Нет, но я хочу, чтобы они увидели тебя настоящим, тем, кем, ты являешься на самом деле, - он специально сказал это достаточно громко, чтобы слышали Гаст, Скит и Инведнис.
За его спиной стояли мои друзья, явно встревоженные и все еще не знающие, что им думать и как теперь себя вести со мной.
– Хорошо, - тихо отозвался я, догадываясь, что это будет за обед.
В предоставленной мне комнате я умылся и переоделся в ту одежду, которую со времени моего отъезда из Мидла таскал с собой в седельной сумке: серую, почти серебристую, батистовую рубашку, черные брюки и куртку из превосходной выделки замши. Я причесался, обозрел себя в зеркале и криво усмехнулся - давно не приходилось выглядеть таким чистеньким. Однако что-то изменилось с тех пор. Заглянув самому себе в глаза, я невольно вздрогнул, а потом посмотрел на тонкий едва заметный, совсем уже затянувшийся порез на шее. Вовсе не хотелось, чтобы Лайтфел заметил его. Когда я вышел, ожидающий у двери слуга проводил меня в зал. Кроме Лайтфела, сидевшего во главе стола, здесь еще никого не было. Почти никого. По правую руку от него расположилась девушка в богатом, излишне роскошном, пышном платье - Авориэн, единственный отпрыск Лайтфела. На мои губы легла презрительная улыбка, но нарушить этикет я не мог, поэтому подошел к ней и склонил голову в приветствии.
– А ты что здесь делаешь? - полюбопытствовал я.
– Мы ведь давно не встречались, - она улыбнулось открытой радостной улыбкой, от которой меня передернуло. - Хотелось посмотреть на тебя.
– Давно? Хотя, смутно припоминаю, что пока наши отцы обсуждали дела, ты занималась своими куклами. Что-то я не вижу твоего любимого зайчика.
Авориэн покраснела.
– Я уже давно стала взрослой, если ты не заметил, - улыбка на ее лице уступила место недовольству.
– Прости, не заметил.
– Ты такой же…
– Какой? - с насмешкой отозвался я.
Она промолчала и посмотрела на отца.
– Садись там, Тэрсел, - он указал мне противоположный конец стола.
Я поудобнее устроился в кресле. В это время вошли колдуны. Они обратили на меня изумленные взгляды, словно видели впервые, а потом, смущенные, потупились. По знаку Лайтфела они уселись по левую руку от него. После этого слуги принесли еду и наполнили наши кубки вином.
– За твое здоровье, Тэрсел, - с насмешкой пожелал Лайтфел, подняв кубок.
– И за твое.
Мы выпили вина, и Лайтфел, как ни в чем ни бывало, принялся за еду. Я, поигрывая в кубке остатками вина и рассеянно ковыряя вилкой что-то в своей тарелке, поглядывал на него, ожидая продолжения. Лайтфел действительно через какое-то время заговорил, немного утолив голод. Заговорил на языке светлых колдунов. Я было удивился, но тут же догадался, почему Лайтфел это сделал.
– Ну-ка, Гаст, расскажи мне и поподробнее, как вы с ним познакомились.
Гаст негромко взялся за рассказ, не смея поднять ни на кого глаз. После описания нашего знакомства хозяин обители прервал Гаста.
– Посмотри на него внимательно! - в тон Лайтфела закрался гнев. - И вы тоже!
Колдуны обратили ко мне робкие взгляды.
– Смотрите внимательно, болваны! Посмотрите на его тонкие черты лица и нежные руки. Как можно перепутать легкое телосложение с юношеской худобой? Неужели вы не заметили, что перед вами колдун благородного и высокого происхождения?! Как вы могли увидеть герб его отца на попоне и не узнать? А потом еще так глупо купиться на его ложь?!
Они вновь понурили головы.
– А теперь Гаст, поведай мне, как тебе пришла в голову мысль взять темного колдуна в попутчики?
– Я… я хотел использовать его, - почти прошептал он.
– Как же?
– Он являлся изгнанником. Я хотел, чтобы он отрекся от своего рода и помогал бы нам.
– Какой жестокий эксперимент. Возомнил себя новым Артаканом? Впрочем, ты почти добился своего - Визониан подробно описал мне ту битву на море.
– Но…
– Могу поклясться, ты делал все, чтобы расположить его к себе. Ведь так?
– Да, но…
– А он оказался настолько молод и глуп, что поверил и помог тебе?
– Но…
– Дальше, Гаст!
Гаст продолжил рассказ. На этот раз Лайтфел не прерывал его и дослушал до конца.
– А теперь скажи, обсуждали ли вы при нем задачу вашей миссии?
Колдуны с недоумением переглянулись.
– Конечно, нет! - Гаст нахмурился.
– Не обсуждали ли вы при нем миссию на нашем языке, полагая при этом, что он не должен понимать вас? - перефразировал с подробностями Лайтфел.
На их лицах отразилось недоумение. Я понял, что это финал.
– Он спрашивает об этом, так как знает, что мне известен ваш язык, и беспокоится, не наболтали ли вы при мне чего-нибудь важного, - пояснил я на светлом наречии и, прежде чем отвернулся, успел заметить их пораженные, почти испуганные взгляды, обращенные в мою сторону.
– В темной обители существует закон, запрещающий любому колдуну изучать наше светлое наречие, кроме самого Повелителя и его наследника. Возможно, так они надеются узнать наши тайны, - продолжил Лайтфел. - Так вот, Гаст, уверен - вы секретничали при нем. Да и Визониан сообщил, что ты едва не сболтнул лишнего тогда - он успел вовремя тебя прервать.
Гаст нахмурился, а потом обратился к Лайтфелу.
– Мы не обсуждали миссию вообще, - проговорил он твердо. - Но почему же… если Визониан знал, кто такой Тэрсел, и что он понимает наш язык, то почему не предупредил?
– А ты еще не понял? Ради вашей собственной безопасности. Ну, пока все. Вы узнали друг о друге кое-что интересное, над чем стоит поразмышлять на досуге, - Лайтфел глянул на меня. - Ты все еще хочешь "дружить" со светлыми колдунами?
Я откинулся в кресле и в упор посмотрел на Лайтфела.
– Мое мнение здесь вряд ли имеет значение.
Лайтфел перевел взор на них.
– Вы?
Ответом ему послужило молчание. Он нахмурился.
– Если до вас так туго доходит, я еще кое-что расскажу о нем. Как он объяснил свое одинокое путешествие?
– Тэрсел сказал, что его изгнали из обители за непослушание, - Гаст пытался встретиться со мной взглядом, словно сомневался, не может ли это оказаться ложью, но я уставился в свою тарелку.
– О, да! - Лайтфел рассмеялся. - Действительно за непослушание. Ему запретили убивать, а он ослушался!
– Убивать?! - воскликнули они пораженные.
– Да, перед вами убийца, хладнокровный убийца, каким и должен быть тот, кому предстоит занять место Повелителя в темной обители. Он лишил жизни всех своих учителей. А знаете почему? Причина довольно банальна - не мог простить им те незначительные наказания, какие обычно заслуживают ученики, не выполнившие задания.
Это было последней каплей - Лайтфел сделал все, чтобы между нами разверзлась глубокая пропасть, которую бы никто не смог преодолеть. Я не поднимал глаз, зная, что они смотрят на меня, в надежде услышать опровержение. Но я не стал отрицать.
– Вы все еще хотите "дружить" с темным колдуном?
Колдуны вновь промолчали, но на этот раз на их бледных лицах почти не осталось сомнения в правоте Лайтфела.
– Может, ты все-таки что-нибудь скажешь, Тэрсел? - поинтересовался главный маг, позволив себе улыбку.
– Что ты хочешь услышать от меня, Лайтфел? Я понимал ваш язык, я с самого начала знал, какие идеи возникли у Гаста насчет меня…
Я заметил, как Гаст съежился, а по его щекам поползли бардовые пятна, что случалось с ним только при сильном волнении.
– И ты решил подыграть ему. Они поверили тебе, думая, что перед ними беззащитный трусоватый изгой. А ты мог убить всех троих, и они даже не успели бы этого осознать.
– Возможно. Но потом мне показалось, что… - я запнулся и едва слышно продолжил: - Я оказался глупым и молодым и поверил, потому что хотелось верить, что у такого, как я, все же могут быть друзья. Глупо… мне нельзя иметь друзей и не надо… Прошу прощенья.