Страница:
Приняв решение, Кааврен немедленно отправился в спальню его величества. Двое стоявших на посту гвардейцев сообщили своему капитану, что его величество несколько минут назад скрылся в спальне и, по всей очевидности, еще не спит. В чем Кааврен и убедился, войдя в небольшую прихожую перед спальней, — из под двери виднелась полоска света. Кааврен тихонько постучал.
— Кто там? — спросил его величество.
— Кааврен.
— Ага! Мой капитан Гвардии! Пожалуйста, заходите, дорогой Кааврен, потому как сейчас мне хочется поговорить с вами больше, чем с кем бы то ни было другим.
— И неудивительно, — тихонько пробормотал тиаса. Он вошел в спальню, преклонил колено перед императором и сказал:
— Сир, я пришел, чтобы доложить об исполнении полученного мною приказа.
— А, конечно. Все прошло спокойно?
— Да, сир. Графиня Беллор находится в Крыле Иорича. Вот расписка, которую я получил от Джуина.
Император взял расписку, прочитал ее и кивнул.
— Тем лучше, — заявил Тортаалик. — Она что-нибудь говорила в свою защиту?
— Да, сир, графиня Беллор сказала примерно то же самое, что говорят другие люди, взятые под арест.
— То есть заявила о своей невиновности?
— Совершенно верно.
— И о заговоре против нее?
— Именно.
— И даже против меня?
— Да.
Император улыбнулся:
— Ну, мы с вами не раз слышали подобные вещи, не так ли, капитан? Беллор не первая, кого пришлось арестовать, — и, разумеется, не будет последней.
«Вот мы и подошли к самому интересному», — подумал Кааврен, но в ответ только поклонился его величеству.
— Ну, — сказал император, — все?
— Да, сир.
— Очень хорошо.
— Сир?
— Я сказал, очень хорошо. Если вы доложили все что хотели, можете идти, встретимся завтра утром.
— Я…
— Да?
— Вы больше ничего не собирались мне сообщить, сир?
Его величество нахмурился:
— Что-то еще? В каком смысле?
— У вашего величества нет больше для меня приказов?
— Капитан, больше приказов нет.
Кааврен прикусил губу, стараясь не выдать удивления:
— Значит, совсем ничего, сир?
— Ничего. А вы чего-то ждали?
— По правде говоря… нет, сир. Просто хотел убедиться, что мы ничего не забыли.
— Во всяком случае, я сказал все, что намеревался.
— Прекрасно, сир. Я увижу ваше величество утром.
— Да, хороших вам снов, капитан.
— И вам тоже, ваше величество.
Кааврен поклонился и в недоумении вышел из спальни Тортаалика. Он не только не получил приказа об аресте Алиры, но и не заметил следов раздражения на лице его величества. Неужели его, Кааврена, неправильно информировали? Он еще раз вспомнил всех, кто ему рассказал о происшествии с Алирой, и пришел выводу, что это мало вероятно. В чем же тогда дело? Произошло что-то еще? Или приведен в действие чей-то коварный план?
Если так, то существует только один человек, способный его разгадать. Больше медлить нельзя, пора разыскать Пэла. Кааврен направился в главную часть дворца и через Серебряную дверь вошел в Раскрашенный туннель, ведущий в Крыло Атиры. Блуждая по темным и извилистым коридорам, Кааврен трижды спрашивал, как ему попасть на третий этаж дворца. Свернув в очередной раз, он увидел женщину, сидевшую на простом трехногом табурете и, по видимости охранявшую вход (во всяком случае, создавалось именно такое впечатление, хотя оружия у нее не было) в какой-то темный проход. Кааврен остановился и спросил:
— Это Академия Доверительности?
— Да, милорд. Чем могу помочь?
— Я ищу герцога Гальстэна.
Женщина, черты лица которой практически полностью скрывал капюшон, приподняла брови и ответила:
— Милорд? Вы хотите видеть его в столь поздний час?
— Я Кааврен, капитан Императорской гвардии, и заверяю вас, что дело не терпит отлагательства.
Женщина нахмурилась:
— Пожалуйста, подождите здесь. Я узнаю.
— Не сойду с этого места, — пообещал Кааврен.
Она исчезла во мраке коридора. Когда звуки ее шагов стихли, Кааврену вдруг почудилось, что во всем дворце наступила такая тишина, словно здесь не осталось ни одной живой души. Тиасу охватила дрожь, хотя ему вовсе не было холодно.
Ожидание показалось Кааврену долгим, однако в действительности не прошло пяти или десяти минут, когда из темноты с такой же стремительностью, как в ней исчезла, снова возникла охранница.
— Он сейчас придет, милорд. Если хотите, можете проследовать за мной, чтобы подождать герцога.
Кааврен бросил взгляд в глубину сумрачного коридора и ответил:
— Нет, я лучше подожду здесь.
— Как пожелаете.
Кааврен провел еще несколько минут в одиночестве, мы употребили именно это слово, поскольку женщина, усевшись на свои табурет, застыла в молчаливой неподвижности. Кааврену подумалось, будто компанию ему составляет лишь статуя, жизни в которой даже меньше, чем в скульптурах Зала баллад, ставших несколько часов назад свидетелями сцены, вызвавшей такое недоумение у тиасы.
Наконец раздались шаги, и появился Пэл, одетый в тот же плащ, в котором он нанес визит Кааврену, — теперь, однако, его наряд гораздо больше подходил к окружающей обстановке. Кааврен сумел разглядеть, что его старый друг улыбается. Пэл взял Кааврена под руку и отвел его футов на сорок или пятьдесят в глубину темного коридора, чтобы их разговор не услышала сидевшая на табурете женщина.
— Мой старый друг, — тихо приветствовал его Пэл.
— Сожалею, что разбудил вас, — сказал Кааврен, который также пытался говорить приглушенно, хотя и не очень понимал, зачем это нужно.
— Разбудили меня? — удивился Пэл. — Я не спал, а медитировал, да и то не слишком глубоко, так что ваше появление меня обрадовало, в особенности если в моих силах быть вам чем-нибудь полезным.
И действительно, Кааврен не заметил и следов сна во внимательных глазах йенди.
— Тем лучше, — сказал Кааврен. — Поскольку мне и правда нужна ваша помощь.
Пэл кивнул:
— Тогда нам надо найти место, где мы могли бы спокойно поговорить, не мешая тем, кто спит или медитирует, что считается здесь серьезным преступлением.
— Если хотите, — предложил Кааврен, — мы можем пройти ко мне — я по-прежнему живу в том же доме. Более того, сейчас там поселились Айрич и Тазендра, — полагаю, именно вы пригласили их в Драгейру.
— И они приехали?
— Да, и очень вовремя, — со смехом ответил Кааврен. — Настолько вовремя… впрочем, позже я расскажу вам все по порядку.
— Ни о чем другом и не прошу, — сразу согласился Пэл. — Но сначала скажите мне, у вас нет никаких дел во дворце?
— Пожалуй, есть два дела, которые мне следует уладить. А почему вы спросили?
— Я предпочитаю не выходить в мир в таком наряде, а посему хотел бы попросить вас заняться своими делами. Встречу вас возле вашего кабинета. После чего мы отправимся в дом, о котором у меня сохранились самые приятные воспоминания, но хоть убей я не помню, как туда добраться. Так договорились?
— Ничего лучше нельзя и придумать, — ответил Кааврен. — Я буду ждать вас в своем кабинете, в Крыле Дракона.
— Вам не придется ждать долго, — заверил его Пэл.
— Тем лучше, — сказал Кааврен.
— Тогда до встречи.
— До встречи.
И с этим словами они расстались. Пэл исчез во мраке коридоров Академии Доверительности, а Кааврен направился обратно в Крыло Дракона. Вернувшись в свой кабинет, он принялся разбирать бумаги, накопившиеся за время его отсутствия. Когда Кааврен закончил, он просмотрел записи о происшествиях за прошедший день, и два события привлекли его внимание. В первую очередь тиаса прочитал написанное небрежным почерком Тэка распоряжение о допуске нескольких гвардейцев Батальона Белых Шарфов в покои Алиры э'Кайран в Крыле Дракона.
Естественно, обыск проводил Батальон Белых Шарфов; Кааврен не разрешал своим гвардейцам участвовать в подобных мероприятиях, да и вообще гвардейцы его батальона не имели обыкновения входить в личные покои в Крыле Дракона. Более того, у него возникли сомнения на счет того, имеют ли право подчиненные баронессы Стоунмовер там находиться, но, поскольку эти вопросы были вне компетенции Кааврена, он решил не обращать на них внимания. Вторая запись, заинтересовавшая Кааврена, немало позабавила и одновременно вызвала некоторое раздражение. В ней сообщалось о перебранке его величества с Алирой следующим образом:
«Дочь Адрона вошла в Зал баллад, когда там находился его величество император Тортаалик, и имела с ним разговор, после которого вечерний обход был продолжен».
Кааврен решил поговорить с Тэком относительно его записей, а также с теми, кто пропустил Алиру, — хотя тиаса искренне сочувствовал всякому, кто попытался бы не пустить дочь Адрона туда, куда она хотела попасть.
Он как раз размышлял над этой проблемой, когда стоящий на посту перед его кабинетом гвардеец объявил:
— Герцог Гальстэн хочет видеть капитана.
— Ага! — воскликнул Кааврен. — Кажется, долго ждать не пришлось. Пусть герцог войдет.
Герцог Гальстэн вошел, и Кааврен вскочил на ноги.
— Пэл! — вскричал тиаса.
— Собственной персоной, — с улыбкой поклонился Пэл.
Долой простой темный плащ; нарядную белую блузу украшало искусное золотое шитье на груди, длинный, с заостренными концами воротник лежал на плечах. Поверх блузы Пэл надел ярко-красный жилет с черной вышивкой. Черный кант на жилете образовывал двойную линию с золотым шитьем на блузе. Талию йенди стягивал широкий кожаный с изящным тиснением пояс, за который Пэл засунул пару элегантных серых перчаток. На поясе также висела шпага с узким клинком и дуэльной рукоятью — Кааврен отлично ее помнил и знал, что Пэл покончил со множеством врагов при помощи этой шпаги. Еще стоит упомянуть бриджи свободного покроя и сверкающие черные, почти до колен, с маленькими серебряными шпорами сапоги.
— Пэл! — снова вскричал Кааврен. — Гром и Молния, как я рад, что вы вернулись!
— Ах, значит, вы одобряете мой костюм? — улыбкой спросил Пэл.
— Одобряю? Конечно!
— Ну, тогда все слова сказаны. Идемте, нас ждут старые друзья, и вы поведаете мне о трудностях, которые заставили вас обратиться ко мне, оказав тем самым честь. Рад, что мое мнение имеет для вас значение.
На это Кааврен не нашелся что ответить, он просто поднялся на ноги и вывел Пэла из Крыла Дракона на улицу Дракона, по которой друзья и зашагали в сторону улицы Резчиков Стекла.
— Сколько же лет прошло с тех пор, как я в последний раз тут бывал, — заметил Пэл. — Сейчас ко мне вернулись воспоминания, а вместе с ними и молодость.
— Полагаю, наши друзья будут рады вас видеть.
— О да. А добрая Сахри? Она меня вспомнит?
Кааврен рассмеялся:
— Сейчас она с трудом вспоминает свое собственное имя — все ее мысли заняты нашим старым другом Микой.
— Вот оно как! — воскликнул Пэл. — Впрочем, нам следовало ожидать такого поворота событий.
Вскоре они подошли к дому Кааврена, и Сахри их впустила. Оказалось, что Айрич, Тазендра, Мика и Фоунд — последний наконец пришел в себя после трудного путешествия — отправились куда-то часа два назад вместе с Сетрой. Они очень торопились, хотя Сахри не знала почему. Служанка Кааврена выглядела такой озабоченной, что практически не обратила внимания на Пэла, однако принесла им по бокалу вина, когда они расположились в креслах.
— Что ж, воссоединение с друзьями откладывается, — заметил Пэл. — Но расскажите мне о своих проблемах.
— Так я и сделаю, — ответил Кааврен. — Только прежде должен вас предупредить: речь пойдет о делах Империи, и, если слухи о них попадут не в те уши, последствия могут быть крайне тяжелыми, как для меня, так и для самой Империи.
— Кааврен, вы меня обижаете, — заявил Пэл. — Разве я хотя бы раз проявил неосторожность?
— Никогда, друг мой, — ответил Кааврен. — Да я ни в чем вас, собственно, и не обвиняю; просто хочу, чтобы вы поняли: мне пришлось столкнуться с исключительно серьезными проблемами.
— Ясно, я вас понял.
— Тогда я начну.
— Слушаю с нетерпением.
И Кааврен подробно рассказал о покушениях, аресте графини Беллор и ссоре между Алирой и его величеством. Пэл внимательно выслушал тиасу, его лицо при этом ничего не отражало. Он не перебивал Кааврена, не задавал никаких вопросов, пока тот не закончил. После чего йенди задумчиво проговорил:
— По некоторым вопросам я смогу дать вам разъяснения.
— В таком случае, весь превращаюсь в слух.
— Во-первых, — начал Пэл, — вы правы — Академия действительно подала петицию его величеству об увеличении фондов, и полагаю, отказ графини Беллор послужил причиной ее ареста. Мы не хотели, чтобы ее посадили в тюрьму или даже сняли с поста управляющего финансами, — скорее, мы очень нуждаемся в средствах, чтобы Академия могла продолжить свое существование. Вы каждый день имеете дело с его величеством и должны понимать важность нашей роли. Вы ведь наверняка заметили, как изменился характер его величества после того, как Уэллборн ушел на покой.
Кааврен ограничился тем, что просто кивнул.
— Необычный разговор между Алирой и его величеством, а также практически отсутствие реакции его величества на ее выходку настораживают меня по двум причинам.
— По двум?
— Именно. На одну вы тоже обратили внимание — почему его величество позволил Алире так возмутительно себя вести и не отреагировал на оскорбление?
— Ну а вторая?
— Вторая заключается в следующем: откуда его величество мог узнать, что в покоях Алиры находится предмет, связанный с волшебством доимперского периода? Безусловно, он не осмелился бы производить обыск в покоях Крыла Дракона, если бы не был абсолютно убежден в том, что найдет там нечто интересное.
— Да, пожалуй, вы правы. И что же?
— Возникает вопрос: откуда он мог получить такую информацию?
— В самом деле, — признался Кааврен, — я не подумал.
— Не знаю ответов ни на одну из этих загадок, но мне известно, где их следует искать.
— И где же?
— Премьер-министр.
— Джурабин?
— Точно.
— Но, Пэл, почему именно Джурабин?
Пэл улыбнулся:
— Речь-то идет о леди Алире э'Кайран, до меня дошли сплетни, будто Джурабин столь увлекся ею, что совсем ничего не видит вокруг, хотя глаза его никогда не отличались особенной ясностью.
— Хм-м-м. Мне следует обдумать то, что вы мне сказали.
— Относительно самого заговора тут я вынужден полностью с вами согласиться, Кааврен. Все признаки хорошо продуманного плана. Даже слишком. Действительно не представляю, за какую ниточку следует потянуть.
— Этого я и опасался, — вздохнул Кааврен.
— Хотя, — неожиданно добавил Пэл, — мне вдруг пришло в голову, что есть сразу два места, где можно попытаться отыскать концы.
— Ну так расскажите мне о них, чтобы я мог с чего-то начать.
— Ну прежде всего Джурабин, по причине, о которой я уже упоминал.
— Да, насчет Джурабина все ясно.
— А потом — императрица, поскольку рано или поздно ниточки всех интриг ведут к ней.
— И тут вы правы, — согласился тиаса. Капитан немного подумал, а потом сказал: — Ну, вы указали мне несколько направлений для расследования. Утром я обязательно им займусь.
Нам следует добавить: голос Кааврена звучал уверенно, но душу его обуревали сомнения — тиаса умел допрашивать узников, но не имел ни малейшего представления о том, как следует действовать в столь щепетильных делах.
— И с чего вы решили начать? — поинтересовался Пэл.
— С чего? Еще не думал.
— Выбирайте — а я зайду с другого конца.
— Вы? — вскричал Кааврен.
— А почему бы и нет?
— Значит, вы поможете мне в расследовании?
— С превеликим удовольствием; у меня сложилось впечатление, что мы столкнулись с очень серьезным противником, и мне не терпится принять участие в этой борьбе. Кроме того, — добавил Пэл с улыбкой, — я не забыл нашей дружбы. Так вы принимаете мою помощь?
— Ничто не сделает меня счастливее, — совершенно искренне ответил Кааврен.
— Тогда с кого вы предпочитаете начать?
— Со своей стороны, — ответил Кааврен, — я бы начал с Джурабина, которого знаю гораздо лучше чем императрицу. Таким образом, вам придется иметь дело с ее величеством, а мне прекрасно известно, что у вас есть особый дар обращения с леди, которым мне так и не удалось овладеть.
Пэл слегка покраснел:
— Что ж, договорились. — Неожиданно он нахмурился и добавил: — Интересно, где сейчас наши друзья?
— Не знаю, — сказал Кааврен, — но меня это тоже беспокоит. — Потом тиаса вздохнул. — Боюсь, я должен сообщить вам еще кое-что.
— Да, я внимательно вас слушаю, мой друг. Судя по выражению вашего лица, речь идет об очень серьезных вещах.
— Боюсь, что так, дорогой Пэл. Что вы на это скажете? Я нашел его в пачке писем, которые просматривал, когда ждал вас в своем кабинете. — Он вытащил из кармана несколько сложенных вместе листков бумаги и протянул их йенди.
— Пожалуй, — сказал Пэл, быстро просмотрев листки, — плохо напечатанный памфлет, состоящий из неудачных портретов придворных, сплетен, слухов и бездарных стихов.
— Вам приходилось видеть подобные вещи раньше?
— Безусловно, мой дорогой Кааврен. Вы совершенно напрасно расстроились. Когда в них насмехаются…
— Вы просмотрели их недостаточно внимательно, друг мой.
— В самом деле? И что же бросилось вам в глаза?
— Вы заметили рисунок на странице слева?
— Да, похоже на попытку изобразить императора занимающегося делом, которое он, несомненно, исполняет каждый день, однако картинка унижает величие Империи. И все же…
— А теперь взгляните чуть ниже.
Пэл быстро прочитал подпись, нахмурился, посмотрел на Кааврена и сказал:
— Да уж.
— Теперь вы понимаете, что меня тревожит?
— Юмор слишком груб, язык ужасен, но смысл состоит в том, что ее величество вместе с купцами намерена обобрать народ.
— Именно.
— Я впервые сталкиваюсь с подобными обвинениями.
— И вы думаете?..
— Как и вы, Кааврен… очень дурной знак.
— И все же попытки изъять памфлеты…
— Верно. Только ухудшат положение.
Кааврен кивнул:
— Нас ждут тяжелые времена, Пэл.
— Вы правы. Не завидую вашей должности.
Тиаса вздохнул:
— А может, беды нас минуют.
— Возможно, — сказал Пэл. — Но когда люди начинают шептаться о заговорах между купцами и аристократией…
— Да. Похоже, народ живет гораздо хуже, чем я предполагал, так что нельзя исключать возникновения серьезных беспорядков.
— Ну, тут мы ничего поделать не можем, — заметил Пэл.
— Действительно. И все же пока на город не спустилась ночь, можно еще кое-что успеть. Завтра нас ждет много дел, но спать ложиться еще рано.
— Правда? — спросил Пэл — Тогда скажите мне, и я постараюсь вам помочь, конечно, если это в моих силах.
— Никто не справится с этим лучше вас, — заверил Кааврен своего старого друга.
— Тогда я слушаю.
— Вот о чем речь. Сегодня я беседовал с одним теклой, который поделился со мной некоей информацией, я обещал выпить за его здоровье. Сейчас мне пришло в голову, что такие вещи полагается делать в компании, и я не могу придумать компании лучше. Поэтому, если вы не против, мы поднимем бокалы за здоровье этого теклы, а потом — ча! — за здоровье друг друга. Как вам моя затея?
— Мой дорогой тиаса, я не могу найти в ней ни одного недостатка.
— В таком случае, мой дорогой йенди, отправимся в гостиницу «Молоток и гвоздь», которая все еще стоит на прежнем месте и навевает приятные воспоминания. Приступим немедленно, и пусть нам сопутствует удача и сегодня, и в завтрашнем расследовании.
— Я с вами, — отозвался Пэл.
— Тогда вперед, — ответил Кааврен.
И они вышли на улицу, полные энтузиазма, на который возможны два старых закадычных друга.
ГЛАВА 16
— Кто там? — спросил его величество.
— Кааврен.
— Ага! Мой капитан Гвардии! Пожалуйста, заходите, дорогой Кааврен, потому как сейчас мне хочется поговорить с вами больше, чем с кем бы то ни было другим.
— И неудивительно, — тихонько пробормотал тиаса. Он вошел в спальню, преклонил колено перед императором и сказал:
— Сир, я пришел, чтобы доложить об исполнении полученного мною приказа.
— А, конечно. Все прошло спокойно?
— Да, сир. Графиня Беллор находится в Крыле Иорича. Вот расписка, которую я получил от Джуина.
Император взял расписку, прочитал ее и кивнул.
— Тем лучше, — заявил Тортаалик. — Она что-нибудь говорила в свою защиту?
— Да, сир, графиня Беллор сказала примерно то же самое, что говорят другие люди, взятые под арест.
— То есть заявила о своей невиновности?
— Совершенно верно.
— И о заговоре против нее?
— Именно.
— И даже против меня?
— Да.
Император улыбнулся:
— Ну, мы с вами не раз слышали подобные вещи, не так ли, капитан? Беллор не первая, кого пришлось арестовать, — и, разумеется, не будет последней.
«Вот мы и подошли к самому интересному», — подумал Кааврен, но в ответ только поклонился его величеству.
— Ну, — сказал император, — все?
— Да, сир.
— Очень хорошо.
— Сир?
— Я сказал, очень хорошо. Если вы доложили все что хотели, можете идти, встретимся завтра утром.
— Я…
— Да?
— Вы больше ничего не собирались мне сообщить, сир?
Его величество нахмурился:
— Что-то еще? В каком смысле?
— У вашего величества нет больше для меня приказов?
— Капитан, больше приказов нет.
Кааврен прикусил губу, стараясь не выдать удивления:
— Значит, совсем ничего, сир?
— Ничего. А вы чего-то ждали?
— По правде говоря… нет, сир. Просто хотел убедиться, что мы ничего не забыли.
— Во всяком случае, я сказал все, что намеревался.
— Прекрасно, сир. Я увижу ваше величество утром.
— Да, хороших вам снов, капитан.
— И вам тоже, ваше величество.
Кааврен поклонился и в недоумении вышел из спальни Тортаалика. Он не только не получил приказа об аресте Алиры, но и не заметил следов раздражения на лице его величества. Неужели его, Кааврена, неправильно информировали? Он еще раз вспомнил всех, кто ему рассказал о происшествии с Алирой, и пришел выводу, что это мало вероятно. В чем же тогда дело? Произошло что-то еще? Или приведен в действие чей-то коварный план?
Если так, то существует только один человек, способный его разгадать. Больше медлить нельзя, пора разыскать Пэла. Кааврен направился в главную часть дворца и через Серебряную дверь вошел в Раскрашенный туннель, ведущий в Крыло Атиры. Блуждая по темным и извилистым коридорам, Кааврен трижды спрашивал, как ему попасть на третий этаж дворца. Свернув в очередной раз, он увидел женщину, сидевшую на простом трехногом табурете и, по видимости охранявшую вход (во всяком случае, создавалось именно такое впечатление, хотя оружия у нее не было) в какой-то темный проход. Кааврен остановился и спросил:
— Это Академия Доверительности?
— Да, милорд. Чем могу помочь?
— Я ищу герцога Гальстэна.
Женщина, черты лица которой практически полностью скрывал капюшон, приподняла брови и ответила:
— Милорд? Вы хотите видеть его в столь поздний час?
— Я Кааврен, капитан Императорской гвардии, и заверяю вас, что дело не терпит отлагательства.
Женщина нахмурилась:
— Пожалуйста, подождите здесь. Я узнаю.
— Не сойду с этого места, — пообещал Кааврен.
Она исчезла во мраке коридора. Когда звуки ее шагов стихли, Кааврену вдруг почудилось, что во всем дворце наступила такая тишина, словно здесь не осталось ни одной живой души. Тиасу охватила дрожь, хотя ему вовсе не было холодно.
Ожидание показалось Кааврену долгим, однако в действительности не прошло пяти или десяти минут, когда из темноты с такой же стремительностью, как в ней исчезла, снова возникла охранница.
— Он сейчас придет, милорд. Если хотите, можете проследовать за мной, чтобы подождать герцога.
Кааврен бросил взгляд в глубину сумрачного коридора и ответил:
— Нет, я лучше подожду здесь.
— Как пожелаете.
Кааврен провел еще несколько минут в одиночестве, мы употребили именно это слово, поскольку женщина, усевшись на свои табурет, застыла в молчаливой неподвижности. Кааврену подумалось, будто компанию ему составляет лишь статуя, жизни в которой даже меньше, чем в скульптурах Зала баллад, ставших несколько часов назад свидетелями сцены, вызвавшей такое недоумение у тиасы.
Наконец раздались шаги, и появился Пэл, одетый в тот же плащ, в котором он нанес визит Кааврену, — теперь, однако, его наряд гораздо больше подходил к окружающей обстановке. Кааврен сумел разглядеть, что его старый друг улыбается. Пэл взял Кааврена под руку и отвел его футов на сорок или пятьдесят в глубину темного коридора, чтобы их разговор не услышала сидевшая на табурете женщина.
— Мой старый друг, — тихо приветствовал его Пэл.
— Сожалею, что разбудил вас, — сказал Кааврен, который также пытался говорить приглушенно, хотя и не очень понимал, зачем это нужно.
— Разбудили меня? — удивился Пэл. — Я не спал, а медитировал, да и то не слишком глубоко, так что ваше появление меня обрадовало, в особенности если в моих силах быть вам чем-нибудь полезным.
И действительно, Кааврен не заметил и следов сна во внимательных глазах йенди.
— Тем лучше, — сказал Кааврен. — Поскольку мне и правда нужна ваша помощь.
Пэл кивнул:
— Тогда нам надо найти место, где мы могли бы спокойно поговорить, не мешая тем, кто спит или медитирует, что считается здесь серьезным преступлением.
— Если хотите, — предложил Кааврен, — мы можем пройти ко мне — я по-прежнему живу в том же доме. Более того, сейчас там поселились Айрич и Тазендра, — полагаю, именно вы пригласили их в Драгейру.
— И они приехали?
— Да, и очень вовремя, — со смехом ответил Кааврен. — Настолько вовремя… впрочем, позже я расскажу вам все по порядку.
— Ни о чем другом и не прошу, — сразу согласился Пэл. — Но сначала скажите мне, у вас нет никаких дел во дворце?
— Пожалуй, есть два дела, которые мне следует уладить. А почему вы спросили?
— Я предпочитаю не выходить в мир в таком наряде, а посему хотел бы попросить вас заняться своими делами. Встречу вас возле вашего кабинета. После чего мы отправимся в дом, о котором у меня сохранились самые приятные воспоминания, но хоть убей я не помню, как туда добраться. Так договорились?
— Ничего лучше нельзя и придумать, — ответил Кааврен. — Я буду ждать вас в своем кабинете, в Крыле Дракона.
— Вам не придется ждать долго, — заверил его Пэл.
— Тем лучше, — сказал Кааврен.
— Тогда до встречи.
— До встречи.
И с этим словами они расстались. Пэл исчез во мраке коридоров Академии Доверительности, а Кааврен направился обратно в Крыло Дракона. Вернувшись в свой кабинет, он принялся разбирать бумаги, накопившиеся за время его отсутствия. Когда Кааврен закончил, он просмотрел записи о происшествиях за прошедший день, и два события привлекли его внимание. В первую очередь тиаса прочитал написанное небрежным почерком Тэка распоряжение о допуске нескольких гвардейцев Батальона Белых Шарфов в покои Алиры э'Кайран в Крыле Дракона.
Естественно, обыск проводил Батальон Белых Шарфов; Кааврен не разрешал своим гвардейцам участвовать в подобных мероприятиях, да и вообще гвардейцы его батальона не имели обыкновения входить в личные покои в Крыле Дракона. Более того, у него возникли сомнения на счет того, имеют ли право подчиненные баронессы Стоунмовер там находиться, но, поскольку эти вопросы были вне компетенции Кааврена, он решил не обращать на них внимания. Вторая запись, заинтересовавшая Кааврена, немало позабавила и одновременно вызвала некоторое раздражение. В ней сообщалось о перебранке его величества с Алирой следующим образом:
«Дочь Адрона вошла в Зал баллад, когда там находился его величество император Тортаалик, и имела с ним разговор, после которого вечерний обход был продолжен».
Кааврен решил поговорить с Тэком относительно его записей, а также с теми, кто пропустил Алиру, — хотя тиаса искренне сочувствовал всякому, кто попытался бы не пустить дочь Адрона туда, куда она хотела попасть.
Он как раз размышлял над этой проблемой, когда стоящий на посту перед его кабинетом гвардеец объявил:
— Герцог Гальстэн хочет видеть капитана.
— Ага! — воскликнул Кааврен. — Кажется, долго ждать не пришлось. Пусть герцог войдет.
Герцог Гальстэн вошел, и Кааврен вскочил на ноги.
— Пэл! — вскричал тиаса.
— Собственной персоной, — с улыбкой поклонился Пэл.
Долой простой темный плащ; нарядную белую блузу украшало искусное золотое шитье на груди, длинный, с заостренными концами воротник лежал на плечах. Поверх блузы Пэл надел ярко-красный жилет с черной вышивкой. Черный кант на жилете образовывал двойную линию с золотым шитьем на блузе. Талию йенди стягивал широкий кожаный с изящным тиснением пояс, за который Пэл засунул пару элегантных серых перчаток. На поясе также висела шпага с узким клинком и дуэльной рукоятью — Кааврен отлично ее помнил и знал, что Пэл покончил со множеством врагов при помощи этой шпаги. Еще стоит упомянуть бриджи свободного покроя и сверкающие черные, почти до колен, с маленькими серебряными шпорами сапоги.
— Пэл! — снова вскричал Кааврен. — Гром и Молния, как я рад, что вы вернулись!
— Ах, значит, вы одобряете мой костюм? — улыбкой спросил Пэл.
— Одобряю? Конечно!
— Ну, тогда все слова сказаны. Идемте, нас ждут старые друзья, и вы поведаете мне о трудностях, которые заставили вас обратиться ко мне, оказав тем самым честь. Рад, что мое мнение имеет для вас значение.
На это Кааврен не нашелся что ответить, он просто поднялся на ноги и вывел Пэла из Крыла Дракона на улицу Дракона, по которой друзья и зашагали в сторону улицы Резчиков Стекла.
— Сколько же лет прошло с тех пор, как я в последний раз тут бывал, — заметил Пэл. — Сейчас ко мне вернулись воспоминания, а вместе с ними и молодость.
— Полагаю, наши друзья будут рады вас видеть.
— О да. А добрая Сахри? Она меня вспомнит?
Кааврен рассмеялся:
— Сейчас она с трудом вспоминает свое собственное имя — все ее мысли заняты нашим старым другом Микой.
— Вот оно как! — воскликнул Пэл. — Впрочем, нам следовало ожидать такого поворота событий.
Вскоре они подошли к дому Кааврена, и Сахри их впустила. Оказалось, что Айрич, Тазендра, Мика и Фоунд — последний наконец пришел в себя после трудного путешествия — отправились куда-то часа два назад вместе с Сетрой. Они очень торопились, хотя Сахри не знала почему. Служанка Кааврена выглядела такой озабоченной, что практически не обратила внимания на Пэла, однако принесла им по бокалу вина, когда они расположились в креслах.
— Что ж, воссоединение с друзьями откладывается, — заметил Пэл. — Но расскажите мне о своих проблемах.
— Так я и сделаю, — ответил Кааврен. — Только прежде должен вас предупредить: речь пойдет о делах Империи, и, если слухи о них попадут не в те уши, последствия могут быть крайне тяжелыми, как для меня, так и для самой Империи.
— Кааврен, вы меня обижаете, — заявил Пэл. — Разве я хотя бы раз проявил неосторожность?
— Никогда, друг мой, — ответил Кааврен. — Да я ни в чем вас, собственно, и не обвиняю; просто хочу, чтобы вы поняли: мне пришлось столкнуться с исключительно серьезными проблемами.
— Ясно, я вас понял.
— Тогда я начну.
— Слушаю с нетерпением.
И Кааврен подробно рассказал о покушениях, аресте графини Беллор и ссоре между Алирой и его величеством. Пэл внимательно выслушал тиасу, его лицо при этом ничего не отражало. Он не перебивал Кааврена, не задавал никаких вопросов, пока тот не закончил. После чего йенди задумчиво проговорил:
— По некоторым вопросам я смогу дать вам разъяснения.
— В таком случае, весь превращаюсь в слух.
— Во-первых, — начал Пэл, — вы правы — Академия действительно подала петицию его величеству об увеличении фондов, и полагаю, отказ графини Беллор послужил причиной ее ареста. Мы не хотели, чтобы ее посадили в тюрьму или даже сняли с поста управляющего финансами, — скорее, мы очень нуждаемся в средствах, чтобы Академия могла продолжить свое существование. Вы каждый день имеете дело с его величеством и должны понимать важность нашей роли. Вы ведь наверняка заметили, как изменился характер его величества после того, как Уэллборн ушел на покой.
Кааврен ограничился тем, что просто кивнул.
— Необычный разговор между Алирой и его величеством, а также практически отсутствие реакции его величества на ее выходку настораживают меня по двум причинам.
— По двум?
— Именно. На одну вы тоже обратили внимание — почему его величество позволил Алире так возмутительно себя вести и не отреагировал на оскорбление?
— Ну а вторая?
— Вторая заключается в следующем: откуда его величество мог узнать, что в покоях Алиры находится предмет, связанный с волшебством доимперского периода? Безусловно, он не осмелился бы производить обыск в покоях Крыла Дракона, если бы не был абсолютно убежден в том, что найдет там нечто интересное.
— Да, пожалуй, вы правы. И что же?
— Возникает вопрос: откуда он мог получить такую информацию?
— В самом деле, — признался Кааврен, — я не подумал.
— Не знаю ответов ни на одну из этих загадок, но мне известно, где их следует искать.
— И где же?
— Премьер-министр.
— Джурабин?
— Точно.
— Но, Пэл, почему именно Джурабин?
Пэл улыбнулся:
— Речь-то идет о леди Алире э'Кайран, до меня дошли сплетни, будто Джурабин столь увлекся ею, что совсем ничего не видит вокруг, хотя глаза его никогда не отличались особенной ясностью.
— Хм-м-м. Мне следует обдумать то, что вы мне сказали.
— Относительно самого заговора тут я вынужден полностью с вами согласиться, Кааврен. Все признаки хорошо продуманного плана. Даже слишком. Действительно не представляю, за какую ниточку следует потянуть.
— Этого я и опасался, — вздохнул Кааврен.
— Хотя, — неожиданно добавил Пэл, — мне вдруг пришло в голову, что есть сразу два места, где можно попытаться отыскать концы.
— Ну так расскажите мне о них, чтобы я мог с чего-то начать.
— Ну прежде всего Джурабин, по причине, о которой я уже упоминал.
— Да, насчет Джурабина все ясно.
— А потом — императрица, поскольку рано или поздно ниточки всех интриг ведут к ней.
— И тут вы правы, — согласился тиаса. Капитан немного подумал, а потом сказал: — Ну, вы указали мне несколько направлений для расследования. Утром я обязательно им займусь.
Нам следует добавить: голос Кааврена звучал уверенно, но душу его обуревали сомнения — тиаса умел допрашивать узников, но не имел ни малейшего представления о том, как следует действовать в столь щепетильных делах.
— И с чего вы решили начать? — поинтересовался Пэл.
— С чего? Еще не думал.
— Выбирайте — а я зайду с другого конца.
— Вы? — вскричал Кааврен.
— А почему бы и нет?
— Значит, вы поможете мне в расследовании?
— С превеликим удовольствием; у меня сложилось впечатление, что мы столкнулись с очень серьезным противником, и мне не терпится принять участие в этой борьбе. Кроме того, — добавил Пэл с улыбкой, — я не забыл нашей дружбы. Так вы принимаете мою помощь?
— Ничто не сделает меня счастливее, — совершенно искренне ответил Кааврен.
— Тогда с кого вы предпочитаете начать?
— Со своей стороны, — ответил Кааврен, — я бы начал с Джурабина, которого знаю гораздо лучше чем императрицу. Таким образом, вам придется иметь дело с ее величеством, а мне прекрасно известно, что у вас есть особый дар обращения с леди, которым мне так и не удалось овладеть.
Пэл слегка покраснел:
— Что ж, договорились. — Неожиданно он нахмурился и добавил: — Интересно, где сейчас наши друзья?
— Не знаю, — сказал Кааврен, — но меня это тоже беспокоит. — Потом тиаса вздохнул. — Боюсь, я должен сообщить вам еще кое-что.
— Да, я внимательно вас слушаю, мой друг. Судя по выражению вашего лица, речь идет об очень серьезных вещах.
— Боюсь, что так, дорогой Пэл. Что вы на это скажете? Я нашел его в пачке писем, которые просматривал, когда ждал вас в своем кабинете. — Он вытащил из кармана несколько сложенных вместе листков бумаги и протянул их йенди.
— Пожалуй, — сказал Пэл, быстро просмотрев листки, — плохо напечатанный памфлет, состоящий из неудачных портретов придворных, сплетен, слухов и бездарных стихов.
— Вам приходилось видеть подобные вещи раньше?
— Безусловно, мой дорогой Кааврен. Вы совершенно напрасно расстроились. Когда в них насмехаются…
— Вы просмотрели их недостаточно внимательно, друг мой.
— В самом деле? И что же бросилось вам в глаза?
— Вы заметили рисунок на странице слева?
— Да, похоже на попытку изобразить императора занимающегося делом, которое он, несомненно, исполняет каждый день, однако картинка унижает величие Империи. И все же…
— А теперь взгляните чуть ниже.
Пэл быстро прочитал подпись, нахмурился, посмотрел на Кааврена и сказал:
— Да уж.
— Теперь вы понимаете, что меня тревожит?
— Юмор слишком груб, язык ужасен, но смысл состоит в том, что ее величество вместе с купцами намерена обобрать народ.
— Именно.
— Я впервые сталкиваюсь с подобными обвинениями.
— И вы думаете?..
— Как и вы, Кааврен… очень дурной знак.
— И все же попытки изъять памфлеты…
— Верно. Только ухудшат положение.
Кааврен кивнул:
— Нас ждут тяжелые времена, Пэл.
— Вы правы. Не завидую вашей должности.
Тиаса вздохнул:
— А может, беды нас минуют.
— Возможно, — сказал Пэл. — Но когда люди начинают шептаться о заговорах между купцами и аристократией…
— Да. Похоже, народ живет гораздо хуже, чем я предполагал, так что нельзя исключать возникновения серьезных беспорядков.
— Ну, тут мы ничего поделать не можем, — заметил Пэл.
— Действительно. И все же пока на город не спустилась ночь, можно еще кое-что успеть. Завтра нас ждет много дел, но спать ложиться еще рано.
— Правда? — спросил Пэл — Тогда скажите мне, и я постараюсь вам помочь, конечно, если это в моих силах.
— Никто не справится с этим лучше вас, — заверил Кааврен своего старого друга.
— Тогда я слушаю.
— Вот о чем речь. Сегодня я беседовал с одним теклой, который поделился со мной некоей информацией, я обещал выпить за его здоровье. Сейчас мне пришло в голову, что такие вещи полагается делать в компании, и я не могу придумать компании лучше. Поэтому, если вы не против, мы поднимем бокалы за здоровье этого теклы, а потом — ча! — за здоровье друг друга. Как вам моя затея?
— Мой дорогой тиаса, я не могу найти в ней ни одного недостатка.
— В таком случае, мой дорогой йенди, отправимся в гостиницу «Молоток и гвоздь», которая все еще стоит на прежнем месте и навевает приятные воспоминания. Приступим немедленно, и пусть нам сопутствует удача и сегодня, и в завтрашнем расследовании.
— Я с вами, — отозвался Пэл.
— Тогда вперед, — ответил Кааврен.
И они вышли на улицу, полные энтузиазма, на который возможны два старых закадычных друга.
ГЛАВА 16
В которой рассказывается о ночи в городе Драгейра, полной самых разнообразных событий, когда Серый Кот раскрывает планы, а Адрон э'Кайран пытается контролировать свой темперамент
Пока его величество и большая часть горожан спали, кое-кто продолжал активно действовать. Предстоящей ночи было суждено стать одной из тех, что определяют историю. Планы, беседы, идеи, их плоды не появятся на древе истории, пока не придет весна, — она должна растопить лед бездействия и дремоты, пробудить разум каждого светом дня, открыть глаза каждому на смену времени года, заставить сердце встрепенуться — от радости или ужаса, в зависимости от его природной сущности. И все поразятся неожиданному цветению побегов нового в рассветной дымке наступающей в истории эры. Эта ночь, хотя и прошла незамеченной почти для всех, несла в себе день, который в буквальном и метафорическом смысле встряхнул Империю при своем рождении.
А потому заверяем читателя, что ознакомим его с каждым зерном, посеянным ночью, последовавшей за четырнадцатым днем месяца валлиста пятьсот тридцать второго года правления Тортаалика. Мы надеемся, что исполнили свои долг, рассказав ему обо всех значительных событиях, имевших место до настоящего момента, и при помощи Богов, ведущих наше перо, сделаем все возможное, чтобы читателя не разочаровать в дальнейшем.
Наверняка наш читатель уже догадался, что следующая остановка в путешествии во времени и пространстве с помощью печатного слова — одного из самых эффективных из изобретенных до сих пор способов передвижения — будет совершена в таверне. Впрочем, не в таверне, в которую отправились Кааврен и Пэл, поскольку в тот момент, когда старые друзья вдыхали новую жизнь в свою дружбу, в другой части города происходила гораздо более жуткая встреча. Речь идет о Дне, о том самом заведении, куда нас уже дважды заводили наши обязанности рассказчика и где мы вынуждены еще раз побывать до того, как повествование подойдет к концу.
На сей раз на встрече присутствовало трое заговорщиков — Серый Кот, Ларал и Дунаан. Они сидели в той же задней комнате и вели тихий разговор.
— Мне удалось узнать кое-что интересное, — сказала Ларал.
— Ну и? — Серому Коту не терпелось услышать продолжение.
— Вы помните, его высочество, герцог Истменсуотча, не появился на двух заранее условленных встречах — ни на публичной, ни на встрече со мной — у павильона Кайрана?
— Прекрасно помню, — подтвердил Серый Кот. — Вам известно, почему он там не появился?
— Да, — заявила Ларал. — Хотите, я вам расскажу?
— Именно таково мое желание, — сказал Серый Кот. — Итак, почему он нигде не появился?
— Его предупредили, — ответила Ларал.
Дунаан удивленно взглянул на Ларал.
— Предупредили? — переспросил Серый Кот.
— Безусловно.
— Но кто?
— Пока не знаю.
Серый Кот нахмурился:
— Если кто-то прослышал, что на Адрона готовится покушение, значит, нам всем грозит опасность.
Ларал кивнула.
— Мы должны выяснить, как его предупредили.
— Попытаюсь.
— Очень хорошо.
— Я с удовольствием докладываю, что баронесса Беллор доставлена в тюрьму, и его величество в настоящее время остался без управляющего финансами.
— Превосходно, — похвалил Серый Кот.
— И каким вы воспользовались методом? — поинтересовалась Ларал.
— У меня есть друзья в Академии Доверительности, — отвечал Дунаан.
Ларал кивнула.
— Со своей стороны, — добавил Серый Кот, — хочу отметить, что беспорядки начались, как и планировалось, хотя и закончились раньше, чем я предполагал. Однако нам удалось добиться требуемого результата.
— И в чем он заключался? — спросил Дунаан.
Серый Кот покачал головой, но не ответил. Затем он повернулся к Ларал и сказал:
— Теперь я хочу задать вам вопрос.
— Ладно, спрашивайте.
— Узнав, что вам не удалось убрать Истменсуотча, вы предпринимали другие попытки?
Ларал нахмурилась.
— Говорите более определенно, — ответила она. — Я не понимаю вопроса.
— Сделана попытка дискредитировать его высочество через его дочь Алиру. Я этого не хотел. Будет лучше, если…
— Я тут ни при чем, — прервала его Ларал.
Серый Кот вздохнул:
— Я предполагал, что вы ответите мне именно так. Значит, в нашей игре участвуют и другие игроки.
— Вы удивлены? — с улыбкой спросил Дунаан.
Серый Кот слегка поколебался, а потом пожал плечами.
— Я рассчитываю занять положение при дворе, — ответил он, — а также хочу отомстить, но это во вторую очередь. — Он слегка улыбнулся. — Насколько я понимаю, вы бы не отказались иметь влиятельного друга при дворе?
Оба джарега лишь улыбнулись — они не посчитали нужным отвечать на риторический вопрос.
— Как вы рассчитываете добиться желаемого результата? — спросил Дунаан.
— Создав кризис, который я сумею разрешить.
— Хороший план, — одобрила Ларал. — Если только он выполним.
— Несмотря на некоторые задержки, — продолжал Серый Кот, — мой план успешно продвигается вперед.
Дунаан пожал плечами:
— Что мы должны делать теперь?
А потому заверяем читателя, что ознакомим его с каждым зерном, посеянным ночью, последовавшей за четырнадцатым днем месяца валлиста пятьсот тридцать второго года правления Тортаалика. Мы надеемся, что исполнили свои долг, рассказав ему обо всех значительных событиях, имевших место до настоящего момента, и при помощи Богов, ведущих наше перо, сделаем все возможное, чтобы читателя не разочаровать в дальнейшем.
Наверняка наш читатель уже догадался, что следующая остановка в путешествии во времени и пространстве с помощью печатного слова — одного из самых эффективных из изобретенных до сих пор способов передвижения — будет совершена в таверне. Впрочем, не в таверне, в которую отправились Кааврен и Пэл, поскольку в тот момент, когда старые друзья вдыхали новую жизнь в свою дружбу, в другой части города происходила гораздо более жуткая встреча. Речь идет о Дне, о том самом заведении, куда нас уже дважды заводили наши обязанности рассказчика и где мы вынуждены еще раз побывать до того, как повествование подойдет к концу.
На сей раз на встрече присутствовало трое заговорщиков — Серый Кот, Ларал и Дунаан. Они сидели в той же задней комнате и вели тихий разговор.
— Мне удалось узнать кое-что интересное, — сказала Ларал.
— Ну и? — Серому Коту не терпелось услышать продолжение.
— Вы помните, его высочество, герцог Истменсуотча, не появился на двух заранее условленных встречах — ни на публичной, ни на встрече со мной — у павильона Кайрана?
— Прекрасно помню, — подтвердил Серый Кот. — Вам известно, почему он там не появился?
— Да, — заявила Ларал. — Хотите, я вам расскажу?
— Именно таково мое желание, — сказал Серый Кот. — Итак, почему он нигде не появился?
— Его предупредили, — ответила Ларал.
Дунаан удивленно взглянул на Ларал.
— Предупредили? — переспросил Серый Кот.
— Безусловно.
— Но кто?
— Пока не знаю.
Серый Кот нахмурился:
— Если кто-то прослышал, что на Адрона готовится покушение, значит, нам всем грозит опасность.
Ларал кивнула.
— Мы должны выяснить, как его предупредили.
— Попытаюсь.
— Очень хорошо.
— Я с удовольствием докладываю, что баронесса Беллор доставлена в тюрьму, и его величество в настоящее время остался без управляющего финансами.
— Превосходно, — похвалил Серый Кот.
— И каким вы воспользовались методом? — поинтересовалась Ларал.
— У меня есть друзья в Академии Доверительности, — отвечал Дунаан.
Ларал кивнула.
— Со своей стороны, — добавил Серый Кот, — хочу отметить, что беспорядки начались, как и планировалось, хотя и закончились раньше, чем я предполагал. Однако нам удалось добиться требуемого результата.
— И в чем он заключался? — спросил Дунаан.
Серый Кот покачал головой, но не ответил. Затем он повернулся к Ларал и сказал:
— Теперь я хочу задать вам вопрос.
— Ладно, спрашивайте.
— Узнав, что вам не удалось убрать Истменсуотча, вы предпринимали другие попытки?
Ларал нахмурилась.
— Говорите более определенно, — ответила она. — Я не понимаю вопроса.
— Сделана попытка дискредитировать его высочество через его дочь Алиру. Я этого не хотел. Будет лучше, если…
— Я тут ни при чем, — прервала его Ларал.
Серый Кот вздохнул:
— Я предполагал, что вы ответите мне именно так. Значит, в нашей игре участвуют и другие игроки.
— Вы удивлены? — с улыбкой спросил Дунаан.
Серый Кот слегка поколебался, а потом пожал плечами.
— Я рассчитываю занять положение при дворе, — ответил он, — а также хочу отомстить, но это во вторую очередь. — Он слегка улыбнулся. — Насколько я понимаю, вы бы не отказались иметь влиятельного друга при дворе?
Оба джарега лишь улыбнулись — они не посчитали нужным отвечать на риторический вопрос.
— Как вы рассчитываете добиться желаемого результата? — спросил Дунаан.
— Создав кризис, который я сумею разрешить.
— Хороший план, — одобрила Ларал. — Если только он выполним.
— Несмотря на некоторые задержки, — продолжал Серый Кот, — мой план успешно продвигается вперед.
Дунаан пожал плечами:
— Что мы должны делать теперь?