Браст Стивен. Пятьсот лет спустя

   Император внимательно на нее посмотрел, словно не мог решить, стоит ли рассердиться, но Орб не изменил своего нейтрального спокойно-розового оттенка, и его величество просто сказал:
   — Хорошо, продолжайте.
   — Слушаюсь, сир, — ответила Сетра, бросив короткий взгляд в сторону своей спутницы.
   «Интересно, что они затеяли, — сказал Кааврен самому себе. — У них действительно есть предложения или они намерены нанести императору какое-то особенно изящное оскорбление? А может быть, они действуют в соответствии со сложным стратегическим планом? Полагаю, скоро все станет ясно».
   — В дополнение к проблемам, которые я вам перечислила, — продолжала Сетра, — следует назвать убийства, смятение при дворе и заговоры, явившиеся причиной, заставившей меня временно покинуть мое жилище и поселиться во дворце вашего величества.
   — Прекрасно, — повторил его величество. — Вы хотите поговорить со мной об этих проблемах. Вне всякого сомнения, они чрезвычайно серьезны и сложны. И вы утверждаете, будто знаете, как мы можем с ними справиться?
   — Справиться со всеми перечисленными проблемами не в силах никто, да и никакие, даже самые гениальные, идеи не помогут. Однако я считаю, что, если ваше величество согласится сделать шаг, который я имею честь предложить, он положит начало успешному поиску лекарства от всех названных мной болезней.
   — Я с нетерпением жду вашего объяснения относительно требуемого шага и надеюсь, что вы окажете мне честь, сообщив о нем немедленно.
   — Непременно, ваше величество.
   — Итак?..
   — Я предлагаю вашему величеству немедленно отречься от трона, передать Орб Дому Дракона и признать, что очередной виток цикла подошел к концу, а Дом Феникса с честью справился со своими обязанностями.
   Его величество уставился на Сетру, точно не мог поверить в то, что понял ее правильно. Тем временем Сетра продолжала говорить, холодно и спокойно, словно рассказывала его величеству, в какую погоду лучше всего отправляться на охоту.
   — Я достигла договоренности с его высочеством что, в случае если ваше величество отречется от полномочий императора, лорд Адрон немедленно откажется от права на наследование от Дома Дракона, так что мятежник на трон не взойдет, — мне кажется, этот вопрос крайне беспокоит ваше величество.
   — Достаточно! — крикнул его величество.
   Орб наполнился алым, пульсирующим светом — таким ярким, что Кааврену пришлось прищуриться. Император вцепился в золотые резные ручки трона, и Кааврен представил, как у него раздуваются ноздри, а глаза то широко раскрываются, то превращаются в узкие щелки.
   — Вы осмеливаетесь, — прошипел его величество, — осмеливаетесь предлагать мне… отречься от трона? Вы утверждаете, что справиться с мятежниками мы можем, только приняв их требования? Я должен сдаться именно тогда, когда у меня есть все, чтобы их раздавить? Вы осмеливаетесь намекать на то, что я слаб и труслив и предпочту спастись бегством при появлении первых признаков неприятностей в моей Империи? Вы осмеливаетесь утверждать, что мятежник готов — готов — отказаться от своих притязаний на трон, когда, издав всего один приказ, я могу заставить его расстаться с головой?
   Сетра молчала, а потому император продолжил свою гневную речь:
   — Кстати, Сетра Лавоуд, разве вам не известно, что я могу оказать точно такую же услугу вам и вашей спутнице? То, что вы предлагаете, равносильно государственной измене, — приведите мне хотя бы одну причину, по которой мне не следует отдать приказ о вашем аресте.
   Кааврен, стоявший позади трона, быстро подсчитал, сколько гвардейцев, охраняющих дворец, он сможет снять с постов, а также вызвать из Батальона Красных Сапог, и решил, что он вполне в состоянии привести сразу несколько уважительных причин, по которым не следует сейчас подвергать аресту Сетру Лавоуд и Алиру э'Кайран. Впрочем, его мнением никто не поинтересовался, и он оставил его при себе.
   — Я предполагала, что ответ будет именно таким, ваше величество, — ответила Сетра. — А потому я не разочарована.
   — Не разочарованы? Ваше огорчение или радость никого здесь не волнуют. Вопрос в том, следует ли мне отдать приказ о вашем аресте.
   Тут в комнату вошел Сержант (который, как вы помните, вовсе не был сержантом). При этом он жутко нервничал, да и выглядел измученным (он оказался среди тех, кому не повезло и кто стоял на посту целый день и не имел возможности выспаться ночью). Поскольку Сержант исполнял свой долг, он проигнорировал требования протокола, а заодно с ними и самого императора. Тихонько пройдя вдоль стены, он остановился около Кааврена.
   Тем временем Сетра сказала:
   — Решение принимать вам, ваше величество. Поскольку вы не посчитали необходимым прислушаться к моему совету по вопросу, представляющему огромную важность, я не стану высказывать свое мнение по поводу менее серьезной проблемы. Я предоставляю вашему величеству поступить в соответствии с тем, что вам подсказывает здравый смысл.
   Читатель наверняка понимает, что ее речь нисколько не успокоила его величество. Император Тортаалик повернулся к Алире и проговорил:
   — Ну? А что скажете вы, дочь мятежника?
   Алира присела в глубоком реверансе, а на ее лице появилась улыбка.
   — Я рада видеть, сир, что мой отец оказался прав. И теперь мне легко принять его выбор. Ваше величество, безусловно, может арестовать всякого, кого пожелает; и я убеждена, сир, что ваше величество не нуждается в моих предсказаниях относительно возможных последствий.
   Пока она говорила, Кааврен обратил внимание на Джурабина, который завороженно смотрел на Алиру, — его восхищение ею было таким очевидным, что тиаса даже почувствовал себя неловко. Капитан обдумывал последствия, которые будет иметь эта опасная одержимость Джурабина, когда к нему подошел Сержант и прошептал на ухо:
   — Капитан, по соседству с нами собралось около двадцати человек, все одеты в черное, вооружены шпагами и кинжалами, а также жезлами, из чего можно сделать вывод, что они, возможно, волшебники. Группа не принадлежит ни к какому определенному Дому, хотя многие из них похожи на дзурлордов, а один или два, несомненно, драконлорды.
   — Очень хорошо, — сказал капитан.
   — Капитан, что нам делать?
   — Ничего, — ответил Кааврен, сообразивший, что, если Лавоуды решили силой освободить своего капитана, Батальон Красных Сапог вряд ли сможет им помешать. Он задумчиво посмотрел на Сетру.
   — Ничего, капитан? — переспросил Сержант.
   — Именно. Продолжайте исполнять свои обязанности. Скоро они уйдут.
   — Но, капитан, они забрали оружие Сетры и Алиры и намереваются войти в Портретный зал, где запрещено ношение оружия.
   — Если они попытаются войти сюда, вам не следует им препятствовать, но уверяю тебя, они этого не сделают — пройдет еще немного времени, они оставят оружие Сетры и Алиры и уйдут, мирные, точно монахи, и молчаливые, точно его доверительность.
   — Да, капитан, — с сомнением прошептал Сержант и вышел из зала.
   Кааврен между тем думал: «Если они действительно уйдут, то я прославлюсь среди гвардейцев за свою мудрость, хладнокровие и предвидение; если нет, спасу жизни нескольким гвардейцам, которые наверняка погибнут, если попытаются арестовать Сетру и Алиру. Ну а что касается моего долга, который состоит в защите его величества, — на моей стороне Орб, а такой союзник стоит многих».
   Пока эти мысли проносились в голове Кааврена, император обратился к Алире с напыщенной тирадой, большую часть которой тиаса пропустил. Впрочем, он сомневался, что в ней содержалась жизненно важная информация — во всяком случае, он не получил приказа на арест. А вот Алира, казалось, слушала императора очень внимательно. Его величество говорил:
   — Я не стану арестовывать ни одну из вас сейчас; но будет лучше, если вы покинете дворец и город. Мне удается сдерживать свой темперамент лишь с большим трудом — вы обе вступили на дорогу, ведущую на площадь Правосудия.
   Алира ничего не ответила, отреагировав на слова его величества едва заметным кивком головы.
   — Сир, — заговорила Сетра, — едва ли ваше величество полагает, что я напугана. Более того, я уверена, что вы правильно поймете мои слова, поскольку вы не попытались нас арестовать, несмотря на отношение вашего величества к моему заявлению касательно предстоящих столкновений, которые, как подсказывает мне опыт, представляют огромную угрозу циклу и Орбу. Я, вновь получив должность капитана Лавоудов, предлагаю Империи своих солдат. И не ради вашего величества, а на благо Империи; и если ваше величество полагает, что я сделала свое предложение, имея в виду нечто выходящее за рамки интересов Империи, то ваше величество серьезно ошибается.
   — Сир, — продолжала Сетра, — я останусь здесь, во дворце, в тех покоях Крыла Дракона, которые занимал покойный Гиорг, — там вы меня и найдете, если посчитаете необходимым арестовать. А если ваше величество пожелает принять мое предложение, то вы отыщете меня там же. Я оставляю выбор со всем уважением за вашим величеством.
   И она почтительно поклонилась вслед за Алирой, после чего они попятились от трона, продолжая кланяться; затем, пройдя семнадцать шагов, Сетра и Алира повернулись и хладнокровно вышли из Портретного зала.
   Кааврен оставался на прежнем месте и молчал.
   — Сир, — сказал Джурабин, — вашему величеству следовало бы подумать…
   — Помолчите, Джурабин, — прервал его Тортаалик. — Я обращусь к вам за советом тогда, когда он мне потребуется.
   Пораженный Джурабин повернулся к его величеству, попытался что-то ответить, но слова застряли у него в горле. Наконец он сдавленно пролепетал:
   — Да, сир.
   Нам кажется, что мы слышим, как наш читатель говорит: «Разве такое возможно? Неужели Сетра Лавоуд с самого начала собиралась предложить его величеству отречься от престола?! За ее предложением наверняка скрыто нечто большее; не может столь расчетливый ум пойти на такой шаг, не имея других, потайных замыслов, — мы еще увидим!»
   Чтобы развеять ложные ожидания нашего читателя, мы должны со всем авторитетом историка (который, не будем забывать, излагает данную историю, а значит, контролирует все сведения, получаемые читателем, во всяком случае, в процессе чтения) заявить, что на самом деле Чародейка не имела никаких тайных замыслов. Сетра считала, что император имеет право получить шанс добровольно отказаться от престола, прежде чем его насильственно свергнут, — она предполагала, что так оно довольно скоро и произойдет.
   Но в таком случае почему она сохранила верность императору, а не заключила союз с Адроном? Сетра не была уверена в том, что пришло время смены цикла. Пусть те, кто делают вид, будто понимают ход великого колеса судьбы, вспомнят, что Сетра Лавоуд, самая могущественная из всех волшебников, самая прозорливая из всех пророков и самая мудрая из всех мудрецов, не знала в то время кризиса пятьсот тридцать второго года восемнадцатого правления Феникса повернулся ли цикл. И в своем сомнении (которое в данном случае оказалось весьма и весьма обоснованным, поскольку лишь теперь, когда историк пишет эти строки, восемнадцатое правление Феникса подошло к концу, а ему на смену мирно и спокойно пришло начало восемнадцатого правления Дракона) Сетра посчитала необходимым сохранить Империю, предпочтя ей свои личные симпатии.
   Сетра стояла перед трудным выбором, но она сделала его с открытыми глазами — ей предстояло в меру сил и возможностей сохранять Империю и цикл, но сначала она решила дать его величеству шанс отречься от престола, зная, что его согласие явится доказательством того, что цикл повернулся. А если нет, то либо цикл не подошел к концу, либо Адрон прав по всем позициям — его величество лишился покровительства судьбы, и если он будет продолжать цепляться за Орб, то катастрофа неизбежна. Сетра не знала, как она определит, какая из двух возможностей справедлива, но понимала, что, только находясь рядом, сумеет быстро прийти к правильному выводу. Вот почему Сетра обещала, что Лавоуды будут защищать правление Тортаалика.
   Ей даже не пришло в голову (как, впрочем, и никому другому, за исключением нескольких мистиков, которых никто не слушал), что из двух вариантов — цикл все еще обращен в сторону Феникса, и Тортаалик ведет Империю к катастрофе — оба могут оказаться верными.
   Конечно, такой вариант или любые другие не интересовали Серого Кота, который сидел в общем зале таверны на Дне, где мы уже привыкли его встречать, его интересовали лишь собственные планы и интриги. Он вынашивал их, точно безумный садовник, ухаживающий за ядовитым растением, абсолютно не думая о тех, кто его окружает, или о более глубоких последствиях своих действий.
   В таверне было почти пусто, если не считать спящего пьянчуги и хозяина, — поэтому Серый Кот посчитал излишним переходить в заднее помещение. Вошел Дунаан, сразу же заметил Серого Кота и уселся рядом с ним.
   — Ну? — спросил Серый Кот. — Улыбается ли нам фортуна?
   — Она улыбается, — ответил Дунаан. — И хмурится.
   — Одновременно?
   — Да.
   — У фортуны очень уж переменчивый нрав.
   — Кто же этого не знает?
   — Что ж, пусть говорит фортуна.
   — Вы хотите сначала узнать, почему она улыбается или почему хмурится?
   — Расскажите сначала об улыбке, возможно, потом мне будет легче принять ее неудовольствие.
   — Ладно, так я и поступлю.
   — Я вас слушаю.
   — Убийца найден, готов и ждет приказа.
   — Превосходно. Вы за него отвечаете?
   — Он искусен, смел и очень доверчив — и сделает все, что вы пожелаете.
   — Превосходно. Ну а теперь остается выяснить, в чем выражается дурное настроение фортуны.
   — Это не займет много времени, хватит всего трех слов.
   — Что ж, я хочу их услышать.
   — Ларал постигла неудача.
   — Она не справилась со своей миссией?
   — Совершенно верно.
   — Ее поймали?
   — Она убита.
   — Капитаном?
   — Нет, насколько мне удалось выяснить, кем угодно, только не капитаном.
   Немного подумав, Серый Кот спросил:
   — А что стало с телом? Капитану удалось многое узнать от Чалера — а значит, он сможет выяснить еще больше, изучив тело Ларал.
   — От Ларал он ничего не узнает. Ее тело осталось на улице, а потом исчезло.
   — Что ж, это некоторое утешение.
   — Надеюсь.
   — Но, Дунаан, что произошло? Почему она потерпела неудачу?
   — Она применила заклинание против волшебника и скрестила клинки с фехтовальщиком, а ее чувство времени столкнулось с лакеем.
   — Вы видели собственными глазами?
   — Я побывал на месте после того, как все было закончено, и расспросил тех, кто живет поблизости и слышал шум, а также мне удалось навести справки во дворце, где знали о том, что произошло с Каавреном. Там есть люди, которые мне кое-чем обязаны.
   — Но, Дунаан, вам ведь известно, что Кааврен ранен.
   — Да, так мне сказали друзья из дворца. Но вот кто нанес ему ранение? Я знаю точно, что не Ларал.
   — Значит, кто-то другой оказал нам услугу.
   — Но кто?
   — Солдаты его высочества Адрона. — Серый Кот улыбнулся, словно только что остроумно пошутил.
   Дунаан, который очень редко шутил, задумчиво кивнул и спросил:
   — Что дальше?
   — Когда ваш убийца может начать действовать?
   — Немедленно — как только вы примете решение.
   — Вы хотите сказать…
   — Он будет на месте в течение часа после получения приказа и тут же нанесет удар — если это можно так назвать.
   Серый Кот кивнул и задумался.
   — Все складывается в нашу пользу, — проговорит он, обращаясь к самому себе. — Император ведет себя так, будто участвует в нашем заговоре. И то же самое можно сказать об Адроне — получалось даже лучше, чем если бы нам удалось его убить. Да и решение оставить Джурабина во дворце оказалось удачным — появление Алиры при дворе превратило его в абсолютно бесполезную фигуру. Единственная проблема состоит…
   — Да. Тиаса, лорд Кааврен. Вам следует разрешить мне заняться им лично.
   — Ну, — сказал Серый Кот, — если вы хотите…
   — Конечно, — заявил Дунаан.
   — Однако сейчас он готов к нападению.
   — Это не имеет значения.
   — Очень хорошо. И ваша плата будет такой же, как я обещал Ларал. К счастью, мы не испытываем недостатка в средствах.
   — Прекрасно.
   — Что касается вашего убийцы, то можете ему передать, чтобы он приступал к выполнению своей задачи, больше ждать нечего.
   Дунаан кивнул, но вместо того, чтобы уйти, остался на месте, внимательно разглядывая ноготь большого пальца правой руки. Позволив джарегу поразмышлять несколько мгновений, Серый Кот пришел к выводу, что Дунаана беспокоит нечто более существенное, нежели состояние ногтя.
   — Я вижу, у вас остались какие-то вопросы? — проговорил Серый Кот. — Вы можете их задать, и, если это окажется в моих силах, я на них отвечу.
   — Вы упомянули, — начал Дунаан, — факторы, которые сложились в нашу пользу.
   — Вы правы, именно так я и выразился. И что вас удивило?
   — Речь шла о беспорядках в Империи и о смятении при дворе.
   — Вы нашли удачные слова, — отметил Серый Кот. — «Беспорядки в Империи и смятение при дворе». Ваши определения точно характеризуют то, что сейчас происходит, — нужно быть слепым, чтобы ничего этого не видеть.
   — Я не слеп, — заверил своего собеседника Дунаан, — и я прекрасно все вижу.
   — И что?
   — Вы собираетесь предложить его величеству решение этих проблем с целью занять высокое положение при дворе.
   — Именно таковы мои намерения. Вы заметили недостатки в плане?
   — Я вижу только один вариант, при котором вашим планам не суждено сбыться, а также одну причину для беспокойства.
   — Тогда расскажите мне о них, и я попытаюсь развеять ваши сомнения или мы вместе подумаем о том, что можно сделать.
   — Я ни о чем другом и не прошу.
   — Тогда я вас слушаю.
   — Во-первых, смогут ли ваши предложения о наведении порядка в Империи убедить его величество?
   — Это первый вопрос, и он мне нравится. Каков второй?
   — Если вы сумеете убедить его величество и ваши идеи будут реализованы, решатся ли проблемы, стоящие перед Империей? И если нет, то не расстанутся ли с вами с такой же легкостью, с какой примут? Более того, не пострадаете ли вы, как и все, от раскола Империи и двора?
   — Еще один хороший вопрос.
   — Я рад, что вы так считаете. Вы можете на них ответить?
   — Чтобы ответить на ваши вопросы, мне необходимо раскрыть вам мой план борьбы с проблемами Империи.
   — И вы готовы на это пойти?
   — Для вас, Дунаан, готов — потому что мне нужна ваша помощь. Кроме того, вы должны быть уверены во мне и в том, что у меня есть реальный план урегулирования беспорядков.
   — Что ж, очень хорошо; если вы готовы рассказать я вас слушаю.
   — Во-первых, нам не следует беспокоиться о его высочестве.
   — Почему?
   — Императорская армия уберет его с дороги. Он стал мятежником, за что заслужил нашу благодарность. Больше тут говорить не о чем.
   — Очень хорошо, — заявил после некоторых раздумий Дунаан. — Я согласен с вами относительно его высочества. Но как быть с беспорядками на улицах?
   — Его величество не относится к беспорядкам как к серьезной проблеме, поскольку император Тортаалик считает население бессмысленной толпой и не верит в то, что от нее может исходить реальная угроза.
   — Ну, возможно, вы и правы относительно его величества. Однако мы с вами знаем, что он жестоко ошибается. Как вы намерены решить вопрос недовольства народа?
   — Во-первых, у меня есть определенные связи, они могут оказаться полезными. Во-вторых, мне подчиняются силы, которые вместе с Императорской гвардией сумеют разобраться с толпой. В-третьих, где есть восстание, там есть вожди. Где есть вожди, там есть слабости, и с вашей помощью, а также с помощью ваших друзей, мой дорогой джарег, мы переманим на свою сторону одних и убьем тех, кто окажется слишком упрямым.
   Дунаан вновь задумчиво кивнул.
   — Да, может сработать — если у вас действительно есть силы, о которых вы говорите.
   — Я уже послал за ними, и они направляются к городу.
   — Очень хорошо. А как вы намерены справиться со смятением при дворе?
   — Если его величество прислушается к моему мнению, половину проблем можно будет решить, отослав часть придворных в их поместья.
   — Ну а с другой половиной?
   — С другой половиной поможет разобраться постель императрицы.
   Дунаан с удивлением посмотрел на Серого Кота.
   — Вы полагаете…
   — Есть способы оказания давления, мой дорогой джарег, о которых вы не имеете представления. Но я знаю об императрице такие вещи, которые заставят ее делать то, что хочу я, — причем беспрекословно. Вам не следует опасаться смятения при дворе, мой дорогой Дунаан.
   Дунаан нервно сглотнул, словно эта мысль его шокировала, хотя он и был закоренелым убийцей.
   — А что вы скажете о Встрече провинций и проблеме императорского содержания, которое — тут уж нет никаких сомнений — заботит его величество больше всего остального, за исключением, быть может, лишь мятежного принца?
   — Тут я совершенно точно знаю, что следует делать, мой дорогой джарег, — должен признаться, я рассчитываю на то, что решение данной проблемы поможет мне укрепить свое положение при дворе.
   — Расскажите скорее, в чем состоит ваш план, — мне очень интересно.
   — Вот он: я скажу императору, что мне удалось добиться соглашения между Домом Джарега, Домом Дракона и Домом Дзура — они готовы выплатить большую часть суммы, необходимой для содержания императора; при таком раскладе остальные Дома едва ли станут возражать, не так ли?
   Дунаан покачал головой.
   — Очень эффектное предложение, но почему вы думаете, что его величество вам поверит? Лично мне оно кажется абсолютно неправдоподобным.
   — В самом деле? — с улыбкой ответил Серый Кот. — Это очень странно, мой друг, потому что я сказал вам правду, — точнее, не пройдет и двух дней, как мои слова станут правдой.
   — Невозможно! — вскричал Дунаан так громко, что хозяин повернулся, чтобы посмотреть на джентльменов, сидевших в углу, которые до сих пор вели себя весьма тихо.
   Дунаан бросил на него свирепый взгляд, тот быстро отвернулся и снова принялся вытирать стаканы грязным полотенцем.
   — Невозможно, — повторил Дунаан уже более спокойным голосом.
   — Вы ошибаетесь, — хладнокровно возразил Серый Кот.
   — Разве дракон может договориться с джарегом? Или джарег с дзуром? А дзур с драконом? Даже попарно я не могу себе этого представить. А уж чтобы все трое?..
   — Я не лишен дипломатического опыта — вижу, мои слова вас удивляют.
   — Ладно, вы опытный дипломат. Тем не менее…
   — Уделите мне внимание.
   — Я весь внимание.
   — Мы заключим соглашение с Домом Дракона — скажем, что им ничего не придется платить в Императорскую казну. Вместо этого Дом Дракона пошлет свою армию в Пепперфилд, откуда и начнет вторжение на Восток. Все, что им удастся захватить, они смогут оставить себе.
   — Ба! У нас заключен договор с людьми Востока относительно Пепперфилда.
   — С тех пор у них сменилось два десятка поколений — они уже успели все забыть.
   — Но его величество не забыл.
   — Его величество узнает об этом тогда, когда изменить что-либо будет уже невозможно — ему предложат соглашение между Домами, вот и все.
   — Следовательно, — продолжал свои расспросы Дунаан, которого доводы Серого Кота явно не убедили — вы что-то потребуете от Дома Дракона в обмен за предоставленную услугу?
   — О, тут вы совершенно правы, — кивнул Серый Кот. — Дом Дракона поможет Императорской армии разбить мятежника Адрона, а также выберет нового наследника. Они наверняка согласятся, поскольку основную часть содержания императора будут выплачивать Дом Джарега и Дом Дзура.
   Дунаан кивнул.
   — Очень хорошо. А как насчет Дома Дзура?
   — Они согласятся на все, что я им предложу.
   — Как так?
   — Вы знаете, кто такая принцесса Сенниа?
   — Конечно: герцогиня Блэкбердрива, наследница трона от Дома Дзура.
   — Значит, вам известно, что она не приехала в Драгейру.
   — Многие делегаты не явились на Встречу.
   — Герцогиня выполнила мой приказ.
   — Ваш приказ?
   — Именно.
   — Вы отдаете приказы наследнику Дома Дзура?
   Серый Кот кивнул.
   — Разве такое возможно?
   — Герцогиня сделает все, что я ей прикажу, — она поддержит наше соглашение.
   — Однако я не могу поверить…
   — Ба! Дзурлорда совсем нетрудно контролировать — достаточно пригрозить ему публичным позором, и он ваш.
   И снова Дунаан кивнул.
   — Ну, вы сумели меня убедить относительно драконов и даже дзуров. Но я не поверю, что у вас есть возможность диктовать свою волю Дому Джарега, друг мой.
   — Вам намного лучше, чем мне, известно, что Дом Джарега есть фикция. Группа предпринимателей, одним из которых являетесь вы, контролирует Дом — для вас это не более чем бизнес.
   — Ну и что из того?
   — Я намереваюсь через вас сделать джарегам деловое предложение.
   — Ну что ж, посмотрим. Однако должен вас предупредить — оно должно быть выгодным.
   — Оно очень выгодное.
   — Я вас слушаю.
   — И помните, ставить в известность его величество о деталях нашей сделки нет никакой необходимости — ему следует показать лишь документы, которые свидетельствуют о достижении соглашения между Домами.