Страница:
От города, окруженного стенами, тоже поднимались клубы дыма, но здесь они были черными и страшными. В отличие от замка, находившегося высоко на скале, город располагал выходом к воде, и поэтому большинство пожаров до этих пор удавалось потушить. Но те немногие маленькие фигурки, движущиеся по улицами, выглядели одеревеневшими от усталости. Люди внутри периметра стен сидели скорчившись, или еле передвигали ноги, или лежали и спали, поверженные утомлением. Или были мертвы.
Из лестничного пролета донесся стук тяжелых сапог, Иста оглянулась и увидела, как на площадке появился Иллвин, сжимавший руках засаленный узел. Даже в мягком закатном свете его лицо было грязным и бледным. Копоть и пот смешались, на лице остались полосы, растертые руками в попытке стереть весь этот грим с глаз. Иллвин несколько часов назад снял доспехи и подпаленный плащ, и теперь простая льняная рубаха с дырками от искр облепила его торс.
– А, – произнес он голосом, словно исходившим из недр шахты, – вот вы где.
Она приветливо кивнула; он встал рядом с ней, и они вместе принялись созерцать бедствие, постигшее Порифорс, скрывавшийся за своими обманчиво чистыми и крепкими стенами.
Конюшни выгорели полностью. Поверх углей лежали почерневшие бревна и месиво из осколков черепицы, разбросанной поверх них, словно капли крови. Сейчас дыма больше видно не было, но один из углов кухни тоже почернел и покосился. Дворик с фонтаном в форме звезды представлял собой руины: одна из галерей обрушилась, вместо воды в фонтане плескалась грязь. Вдоль одной из стен были привязаны лошади; с высоты башни было видно, что их спины образовывали ромбовидную фигуру. Кое-где мелькавшие люди передвигались бегом и пригнувшись.
– Вы видели ди Кэйбона недавно? – Спросила Иста у Иллвина.
Он кивнул:
– Он так и остается в комнатах больных. Теперь тюфяками заполнено два зала. Еще десяток ребят слегло с дизентерией. А учитывая то количество воды для мытья, которое у нас осталось, для того, чтобы разнести эту дрянь по всей крепости, никакие демоны не понадобятся. Ад Бастарда. Если так будет продолжаться, Сордсо завтра же может взять замок, прихватив с собой только шесть пони, веревочную лестницу и детский хор из кватернианского храма. – Он скрипнул зубами, которые белели на его закопченном лице. – Ох. – Он протянул ей узел. – Не хотите жареной конины? Она еще не прогнила. Пока. – Иста с соменением посмотрела на его:
– Не знаю. Это Пух?
– Нет, по счастью.
– Нет… сейчас нет, спасибо.
– Вам нужно поддерживать силы. Пятеро богов знают, когда мы сможем поесть в следующий раз. – Он выудил кусок и, исполненный сознания долга, пожевал его. – Лисе?
Он протянул ей узел.
– Нет, спасибо, – тихо вслед за Истой повторила девушка. Отказавшись следовать собственному совету, он передал узел бывшим арбалетчикам, а теперь камнеметателям, которые приняли его с благодарностью и безо всякого отвращения. Послышался треск: еще одно бревно конюшен не выдержало и рухнуло, подняв облако пепла. Иллвин подошел к стороне башни, выходившей во внутреннюю часть замка, и оглядел разруху.
– И все это всего лишь за один день. Меньше. Слезы Бастарда, во что же это превратится через неделю?
Иста трясущимися руками оперлась на нагретый солнцем камень рядом с ним:
– Это я принесла вам столько несчастий, – сказала она тихим голосом. – Мне очень жаль.
Иллвин вскинул брови; он пристроил локоть на камень рядом и внимательно посмотрел на нее:
– Не уверен, что вы можете присвоить эту честь только себе, леди. Все началось гораздо раньше, чем вы прибыли сюда. И если бы ваше присутствие не сподвигло джоконцев напасть сейчас, то они бы все равно напали через месяц или около того – на цитадель, оба опытных командующих которой умерли и сгнили, или и того хуже. И тогда никто не смог бы объяснить, откуда столько ужасов обрушилось на наши несчастные головы. – Иста потерла бровь:
– Но мы же не знаем, играет какую-то важную роль мое присутствие или нет, если не считать того, что я являюсь заложницей для Джоэн.
Быть может. Она посмотрела вниз на камни двора, лежащего далеко внизу. Есть и другие способы избежать превращения в заложника.
Он проследил за ее взглядом, его глаза проницательно прищурились. Он протянул два пальца и аккуратно развернул ее лицо за подбородок к себе:
– Ваше присутствие играет важную роль для меня, – сказал он. – Любая женщина, способная пробудить мужчину от смерти поцелуем, заслуживает особого внимания, как мне кажется.
Иста горько усмехнулась:
– Я не пробуждала вас поцелуем. Я только раздробила и перенаправила поток пламени вашей души, как потом я сделала и с Каттиларой. А поцелуй был… просто слабостью.
Легкая улыбка коснулась его губ:
– А мне казалось, вы сказали, что это мне приснилось.
– Ух… – Ох. Так она сказала. Его улыбка стала немного безумной. Наконец, она выдавила. – И все же это был глупый порыв.
– Что вы, по-моему, это был просто замечательный порыв. Вы себя недооцениваете, леди.
Иста покраснела:
– Боюсь, я не умею вести такие… – она сглотнула, – такие игривые разговоры. Когда я была молода, я была глупа. Теперь я стара и скучна. – Сначала слишком глупа, потом слишком безумна, потом слишком скучна, а потом слишком поздно. – Это не мое.
– В самом деле? – Он повернулся, оперся на стену и с видом крайнего любопытства взял ее руку. Испачканный сажей палец принялся чертить темные линии у нее на ладони. – А почему бы и нет? Говорят, что я неглуп. Я и сам бы мог догадаться, после некоторых разведывательных операций. Набросать план Замка Исты, обозначить точки его обороны…
– Найти слабые места? – она твердо отняла руку.
– Хорошо, мне нужно было проводить разведывательные операции потщательнее.
– Лорд Иллвин, сейчас неподходящее время и место для этого!
– Действительно. Я так устал, что едва могу встать. А удержаться на ногах вообще вряд ли получится.
Ненадолго повисло молчание. Его губы расплылись в улыбке:
– Ха. Я видел, у вас дернулся уголок рта.
– Нет. – Теперь он и правда дернулся, потому что Иста вспомнила про птицу, свившую гнездо в роще.
– Нет, еще лучше, она ухмыляется.
– Я не ухмыляюсь.
– Поэты молят своих дам об улыбке, а прошу вас хоть раз всего лишь ухмыльнуться.
Каким-то непостижимым образом его палец снова массировал ее ладонь, следуя вдоль каждой мышцы. Ощущения были просто потрясающие. Ей захотелось, чтобы он размял ей плечи, ноги, шею, в общем все, что болит. А болит все.
– По-моему, вы говорили, что в вашей семье главный соблазнитель – Эрис. – Она попыталась собраться с духом и снова отнять руку, но не смогла.
– Вовсе нет. За всю жизнь он не соблазнил ни одной женщины. Они все сами подстерегают его и вешаются на шею. Впрочем, не без причины, уверяю вас. – Он коротко улыбнулся. – Это то же самое, что быть спарринг-партнером лучшего фехтовальщика Карибастоса. Я всегда проигрывал. Но если я встречался с третьим по счету фехтовальщиком Карибастоса, то этот бедняга оказывался в очень и очень затруднительном положении. Эрис всегда оказывался лучше во всем, за что бы мы ни брались. Но есть одна вещь, которую он вряд ли может делать, – и я в этом вполне уверен, – а я могу.
Во всем виноват массаж ладони, он усыпляет бдительность. Она, не задумываясь, спросила:
– И какую же?
– Любить вас, сладкая Иста.
Она отшатнулась. Она уже слышала это обращение, но в устах Другого.
– Не называйте меня так.
– Горькая Иста? – он поднял брови. – Своенравная Иста? Сердитая, злобная, вздорная Иста?
Она фыркнула; он расслабился, губы снова сложились в улыбку:
– Что ж, без сомнения, мне придется пополнить словарный запас.
– Лорд Иллвин, будьте серьезны.
– Конечно, – тотчас же согласился он. – Как прикажете, рейна. – Он отвесил ей легкий поклон. – Я не так молод и у меня есть о чем сожалеть. Я совершил ряд ошибок, – он поморщился, – достаточно отвратительных, как вы уже знаете. Но были и ошибки полегче: поцелуи, которых не случилось, признания, которых я не сделал, потому что сначала было неподходящим время, потом место, а потом не было шанса… И, как это ни удивительно, эти маленькие печали мучают больше всего. Мне кажется, этой ночью все наши шансы сведены на нет. И поэтому я хотя бы на одно уменьшу количество своих сожалений…
Иллвин придвинулся ближе. Сама себе поражаясь, она не отшатнулась. Как-то его длинная рука обняла ее ноющие плечи. Он притянул ее к себе. А он все же высокий, – подумала Иста; если она не запрокинет голову, то носом врежется ему в грудь. И она посмотрела вверх.
На его губах замер вкус гари, соленого пота и самого длинного дня в ее жизни. Ну, и вкус конины тоже, но не надо забывать, что конина была свежая. Его темные глаза мерцали под опущенными ресницами, а ее руки обхватили его жесткий торс и ласково сжали. И это она говорила про ди Кэйбона: внешне скрывать то, что желаешь внутри?…
Несколько минут спустя – много ли? мало ли? – он поднял голову и немного отодвинул ее от себя, чтобы пристально посмотреть на нее. Ирония в его улыбке сменилась удовлетворением. Иста моргнула и отступила.
Лисе, сидящая на другом конце площадки, скрестив ноги и опираясь на парапет, смотрела на них с раскрытым ртом. Двое солдат даже не притворялись, что наблюдают за джоконцами. На их лицах застыло выражение, свойственное людям, которые смотрят за тем, как кто-то исполняет хитрый трюк, который они сами ни за что не осмелились бы повторить, например проглотить огонь или влезть по лестнице в пылающий дом.
– Временем, – прошептал Иллвин, – ты должна воспользоваться сама. Оно не будет тебя ждать.
– Это верно, – откликнулась Иста.
То что случилось, значило очень много; мощеный двор внизу вдруг перестал казаться привлекательным решением всех проблем. И именно это было его целью, она в этом не сомневалась.
Темно-фиолетовая вспышка искрами рассыпалась у нее перед внутренним зрением, и Иста повернула голову вслед за ней. Откуда-то снизу донесся яростный крик. Она вздохнула, слишком утомленная, чтобы искать ему объяснение:
– Я даже не хочу смотреть.
Голова Иллвина повернулась на крик. Но поскольку он тоже ничего не увидел, то согласился с тем, что и так ужасов уже было чересчур. Однако потом он вдруг взглянул на нее, прищурив глаза:
– Ты оглянулась раньше, чем мы услышали крик, – заметил он.
– Да. Я вижу магические атаки как вспышки света перед моим внутренним взглядом. Это словно маленькие молнии, летящие от источника к цели, или горящие стрелы. Я не могу определить, каков будет эффект, потому что на вид они все одинаковые.
– А ты можешь отличить мага от обычного человека, просто посмотрев на него? Я, например, не могу.
– Ох, могу. Демоны Каттилары и Фойкса представляются мне субстанцией из света и тени, заключенной в их душах, которые в свою очередь заключены в тела. Демон Фойкса до сих пор сохраняет очертания медведя. Душа Эриса тряпкой волочится за ним, изо всех сил стараясь удержаться.
– А с какого расстояния ты можешь понять, что человек – маг?
Она пожала плечами:
– Думаю, что с такого же, с какого могу разглядеть человека обычными глазами. Не дальше: мое внутреннее зрение дает возможность видеть души сквозь материальную оболочку, если приглядеться, сосредоточиться и, может быть, даже закрыть глаза, чтобы уменьшить помехи. Палатки, стены, тела, – все прозрачно перед богами и перед божественным зрением.
– И как обстоят дела со зрением у мага?
– Я не уверена, но Фойкс мало что мог, до тех пор пока я не поделилась с ним своим даром. Но его элементаль еще совсем неопытный.
– Уф. – Он постоял некоторое время с более и более отсутствующим видом. – Иди сюда. – Он взял ее за руку и перевел на западную сторону башни, которая выходила как раз на ореховую рощу. – Как ты думаешь, сможешь ли ты назвать точное количество магов Джоэн? Сколько их в лагере, если смотреть отсюда?
Иста моргнула:
– Не знаю. Но сейчас попытаюсь.
Нижние части деревьев уже погрузились во тьму, но вершины продолжали сиять золотисто-зеленым в последних лучах солнца. Сквозь листву виднелось пламя костров и белые квадраты палаток. Ветер доносил звук голосов людей, но на таком расстоянии уже невозможно было различить смысл сказанного на рокнари. В дальнем конце рощи зеленые шатры и палатки, украшенные знаменами, начали светиться, словно зеленые фонарики, внутри которых зажгли свечу.
Иста набрала в легкие воздуха и постаралась собраться с мыслями. Закрыв глаза, она дала волю ощущениям. Если ей удастся почувствовать отсюда Джоэн и Сордсо, то почувствуют ли они ее? И если Джоэн может чувствовать ее присутствие… Иста еще раз вдохнула, отогнала эту пугающую мысль и снова позволила душе полностью развернуться.
Более пяти сотен огоньков душ, словно светлячки, мерцали среди деревьев: джоконские солдаты и обслуга армии двигались по роще, выполняя привычные обязанности. Некоторое количество душ светились более ярким, жестким и насыщенным светом. Да, были видны нити-змеи, ведущие от этих разбросанных по лагерю фиолетовых пятен к одной темной пульсирующей точке. Во время того как Иста смотрела, в зависимости от передвижений владельца, одна линия пересекала другую, проходя сквозь друг друга, словно нити нематериальной пряжи, которые не путались и не связывались.
– Да, я их вижу, – сообщила она Иллвину. – Часть держится рядом с Джоэн, часть распределена по лагерю. – Она зашевелила губами, считая количество. – Шестеро находятся в командных палатках, еще двенадцать устроились в начале рощи, ближе к Порифорсу. Всего восемнадцать.
Она присмотрелась, полуобернулась по направлению к реке и второму лагерю джоконцев, расположенному рядом с городом, и снова закрыла глаза. Потом решительно развернулась к бивуаку третей колонны, разбитому на вершине холма к востоку от замка и перекрывающему дорогу на Оби и долину вверх по течению реки.
– Судя по всему, все маги находятся в главном лагере Джоан. Я не вижу связующих щупалец, ведущих к другим лагерям. Да, конечно. Она хочет держать магов как можно ближе, чтобы поминутно наблюдать за ними.
Она закончила осмотр и открыла глаза.
– Большинство магов укрыто в палатках. А один стоит под деревом и смотрит в нашу сторону.
Иста не видела его физического тела, скрытого от глаз листвой, но могла точно указать дерево.
– Хм, – протянул Иллвин, глядя у нее из-за плеча. – А Фойкс может отличить, кто есть кто? Кто из джоконцев – маг, а кто – нет?
– О да. То есть он должен знать. Он видел вспышки магии, те самые, что разбили чашки, вместе со мной, и потом, там, на крыше, где все началось тоже. – Иста оглянулась и посмотрела на напряженное, замкнутое выражение лица Иллвина. В его глазах светилась мысль, какое-то знание, которое, судя по всему, не доставляло ему никакого удовольствия. – О чем ты думаешь?
– Я думаю… что согласно вашим словам, Эрис невосприимчив к магии, но вот маги вовсе не неуязвимы для стали. Это Каттилара доказала на бедняжке Юмеру. Если бы Эрис смог бы добраться только до них и каким-то образом избежать полутора тысяч остальных джоконцев… – Он вздохнул и повернулся: – Лисе.
Девушка вскинула голову:
– Лорд Иллвин?
– Пойди найди моего брата и скажи ему подняться сюда ко мне. Если сможешь, приведи заодно и Фойкса.
Лисе, широко раскрыв глаза, кивнула, еле-еле встала на ноги и побрела к спуску с башни. Иллвин продолжал смотреть на лагерь князя Сордсо и княгини Джоэн, словно стараясь запомнить каждую деталь. Иста тяжело облокотилась на парапет рядом с ним, изучая этот так внезапно ставший далеким и холодным профиль.
Он посмотрел на нее и виновато улыбнулся:
– Мне не дает покоя одна идея. Боюсь, ты сочтешь, что я очень рассеянный.
Иста бы никогда не стала применять этот эпитет к нему, однако ободряюще улыбнулась ему.
Слишком скоро на лестнице послышались звуки шагов. В светящихся сумерках появился Эрис в сопровождении Лисе и Фойкса. Эрис походил на труп едва ли больше остальных обитателей Порифорса, только у него на лице не было уже привычных пятен пота. Невозмутимость Фойкса только прикрывала истощение. Он провел весь вечер в попытках убрать последствия магии по всему замку. Но проку от этого оказалось мало. Ди Кэйбон окрестил его старания абсолютно бесполезными по различным теологическим причинам, которые никто выслушивать не стал, и лишь попросил Фойкса помочь ему с больными.
– Эрис, иди сюда, – позвал Иллвин. – Посмотри. – Брат подошел к западному парапету. – Пятеро богов – свидетели, мы знаем эту землю, как свои пять пальцев. Рейна Иста утверждает, что у Джоэн всего восемнадцать магов. И двенадцать из них находятся в ближайшей к нам части лагеря, вон там… – он указал рукой. – Еще шестеро скрываются в командных палатках, которые, как мне кажется, охраняются более тщательно. Если быть достаточно быстрым, до них вполне реально добраться. Как ты думаешь, сколько магов тебе удастся сразить мечом?
Эрис поднял брови:
– Думаю, до скольких удастся подобраться, столько и сражу. Но сомневаюсь, что они будут стоять на месте, пока мы будем нападать на них. Как только они услышат стук копыт, они сразу же повскакивают и возьмутся за клинки.
– А если мы нападем под прикрытием темноты? Ты говорил, что теперь видишь в темноте лучше, чем любой другой.
– Хм, – Эрис посмотрел на рощу пристальнее.
– Рейна Иста, – Иллвин резко повернулся к ней. И где теперь сладкая Иста? – Что происходит, когда привязанный поводком маг погибает?
Иста нахмурилась. Само собой, вопрос был скорее риторическим:
– Ты же сам видел. Демон, вместе с той частью души, которую успел впитать в себя, перепрыгивает в того, до кого успел дотянуться. А тело мага умирает. Какова же дальнейшая судьба оставшихся обрывков его души, сказать затрудняюсь.
– И еще один момент, – сказал Иллвин, в его голосе слышалось воодушевление. – Поводок, значит, рвется. Или это только демону Каттилары удалось сбежать из-под контроля вместе со смертью Юмеру. Более того, в тот момент мятежный демон превратился во врага Джоэн, с навязчивой идеей сбежать от своей бывшей госпожи как можно быстрее. Сколько демонов нужно отсечь от ее связки, вынудить перепрыгнуть в неподготовленных людей или даже заставить восстать против госпожи, чтобы Джоэн была вынуждена отступить?
– Если только у нее нет в запасе еще магов, еще одной готовой упряжки этаких свежих лошадок, – заметил Эрис.
– Нет, – медленно проговорила Иста. – Не думаю, что она так может. Все должны быть здесь, должны быть прикованы к ее сети, ведь иначе они улетят, если не от нее, то друг от друга. По словам Юмеру, на создание этого отряда, на выращивание в них тщательно отобранных, выкраденных качеств и умений у Джоэн ушло три года. И без нового визита к той задней двери Бастардова Ада, которую умеет отворять ее древний демон, я сомневаюсь, что ей удастся восстановить потери. И в любом случае, сначала она получит только неразумных, бесформенных, ничего не знающих элементалей. Мы, конечно, знаем, что она их разводит заранее, но когда имеешь дело с хаосом, нельзя быть уверенным ни в чем. И все же… демон Каттилары боится повторного пленения; и если это не заблуждение Юмеру, то можно сделать вывод, что таковое возможно. И я не знаю, насколько быстро Джоэн сможет это осуществить.
– Но если не один, а несколько освобожденных демонов разлетятся в различных направлениях, ей будет наверняка сложнее, – заметил Иллвин.
Эрис облокотился на каменную стену и посмотрел на брата:
– Ты подумываешь о вылазке. Об охоте на магов.
– Ну да.
– Это невозможно. Меня наверняка ранят, а Катти придется принять все это на себя.
Иллвин отвел глаза:
– Я подумал, что рейна могла бы снова переключить тебя на меня. Специально для такого случая.
Иста протестующее выдохнула:
– Ты понимаешь, что это значит? Раны Эриса станут твоими.
– Да, что ж… – Иллвин сглотнул. – Но тогда Эрис продержится немного дольше, чем думают враги. Рядом со мной можно посадить целителей и женщин, которые будут перевязывать открывающиеся раны. Отвоевывать драгоценные минуты.
Эрис нахмурился:
– А потом… что? С твоим последним вздохом связь оборвется? И все раны в одно мгновение вернутся ко мне?
Иста изо всех сил старалась, чтобы ее голос не сорвался на крик:
– И оставят вашу душу прикованной к изрубленному телу, которое не может ни умереть, ни быть исцеленным?
Эрис задумчиво произнес:
– У меня и так уже нет ощущения, что я нахожусь в собственном теле… Быть может, я к нему больше не прикован. Быть может… – Его изумительные серые глаза встретились с Истиными, и неожиданный блеск, мелькнувший в них, испугал ее до глубины души… – Меня можно отпустить.
– Навстречу смерти, за которой ничего нет? Нет! – отрезала Иста.
– Конечно нет! – поддержал ее Иллвин. – Я предлагал вылазку с возвращением в Порифорс. Остальные поедут с тобой, чтобы охранять тебя и расчищать путь к магам. И чтобы доставить тебя обратно.
– Мм-м, – Эрис пристально посмотрел в темноту. – Как ты думаешь, сколько людей для этого потребуется?
– Идеальный вариант – сотня, но сотни у нас нет. Пятьдесят тоже могут справиться.
– У нас нет и пятидесяти. Иллвин, у нас нет даже двадцати пеших.
Иллвин оттолкнулся от парапета. Воодушевление исчезло с его лица:
– Двадцать – это слишком мало.
– Слишком мало, чтобы выехать? Или чтобы вернуться?
– Если слишком мало, чтобы вернуться, значит, и слишком мало, чтобы выехать. Я не могу требовать этого от кого бы то ни было, тем более что сам не еду, так как вынужден буду остаться здесь.
– С другой стороны, – возразил Эрис; в нем просыпалась какая-то решимость, которая не могла не тревожить, – с каждым часом нас становится все меньше и меньше. Хуже другое, лорд ди Оби скоро отправится к нам на выручку. Он и так никогда не был особо медлительным, а ради своей дочери вообще пойдет на все. Не зная о засаде Джоэн, он заведет свои войска прямо в ловушку.
– Он будет здесь не раньше чем послезавтра, – сказал Иллвин.
– Я не был бы так уверен. Если сегодняшний курьер был захвачен джоконским заслоном и не добрался до Оби, то он сразу же все поймет, ведь, как мы знаем, до него дошли вести о нападении на Фойкса и служителя. Крепость Оби и так уже стоит наготове. – Эрис нахмурился сильнее. – И чем дольше мы ждем, тем в худшем состоянии оказываемся.
– Это верно, – признал Иллвин.
– И, – его голос стал тише, – тем в худшем состоянии оказываюсь я. Люди продолжают умирать без всяких взмахов мечей и стычек. Если так будет продолжаться, то к завтрашнему наступлению темноты силы Сордсо смогут беспрепятственно войти в замок, усеянный трупами, лишь один из которых будет в состоянии передвигаться. И я останусь с врагом один на один, лишенный поддержки.
– Ох, – потрясенно выдохнул Иллвин.
– Неужели ты об этом не подумал? Я удивлен. Рейна, – он повернулся к Исте, – я и так уже отверженный призрак. Освобождение от тела ничего не изменит. Так пусть это произойдет тогда… когда в этом остается еще хоть капелька чести. Хоть капелька пользы.
– Эрис, вы не можете просить этого у меня.
– Нет, могу. – Его голос стал еще тише. – И вы не сможете отказать мне.
Исту трясло от того, что он предлагал, и от того, что, как представила она, произойдет в дальнейшем. Приходилось признать, что одинокая судьба будет вполне логичным завершением событий.
– Эрис, нет, это слишком отчаянно, – запротестовал Иллвин.
– Отчаянный – это тот, кто ищет смерти. А я ее уже нашел. Так что я вне этой категории. И если рисковать, так это стоит сделать как можно быстрее, до наступления рассвета.
– Этой ночью? – переспросил Иллвин. Даже он, самолично предложивший план, был потрясен таким внезапным приближением часа его воплощения в жизнь.
– Именно этой ночью. Нас вынудили занять исключительно оборонительную позицию, и поэтому джоконцы даже и подумать не могут, что при нынешнем нашем состоянии, мы предпримем атаку. И если боги когда-то одарили меня умением находить подходящий момент на поле битвы, то клянусь вам, это как раз такой момент.
Иллвин раскрыл было рот, но слов не последовало.
Эрис слегка улыбнулся и снова повернулся к ореховой роще, утопающей в сгущающихся сумерках. Но Иста напомнила себе, что для него большой разницы в свете уже не существовало.
– Итак, как же я смогу найти этих магов, чтобы не тратить время на кромсание обычных людей?
Фойкс откашлялся:
– Я могу отличить их.
За их спинами у Лисе, снова сидевшей у стены скрестив ноги и сжавшейся в комочек, перехватило дыхание. Эрис взглянул на Фойкса:
– Ты поедешь со мной, ди Гьюра? Это достойное сопровождение. Мне кажется, ты менее уязвим для магических атак, чем любой другой.
– Я… дайте мне посмотреть вниз.
Фойкс тоже подошел к парапету и, опершись на него, стал смотреть на лагерь. Иста видела, как он открывал и закрывал глаза, пуская в ход внутреннее зрение, чтобы оценить обстановку.
Из лестничного пролета донесся стук тяжелых сапог, Иста оглянулась и увидела, как на площадке появился Иллвин, сжимавший руках засаленный узел. Даже в мягком закатном свете его лицо было грязным и бледным. Копоть и пот смешались, на лице остались полосы, растертые руками в попытке стереть весь этот грим с глаз. Иллвин несколько часов назад снял доспехи и подпаленный плащ, и теперь простая льняная рубаха с дырками от искр облепила его торс.
– А, – произнес он голосом, словно исходившим из недр шахты, – вот вы где.
Она приветливо кивнула; он встал рядом с ней, и они вместе принялись созерцать бедствие, постигшее Порифорс, скрывавшийся за своими обманчиво чистыми и крепкими стенами.
Конюшни выгорели полностью. Поверх углей лежали почерневшие бревна и месиво из осколков черепицы, разбросанной поверх них, словно капли крови. Сейчас дыма больше видно не было, но один из углов кухни тоже почернел и покосился. Дворик с фонтаном в форме звезды представлял собой руины: одна из галерей обрушилась, вместо воды в фонтане плескалась грязь. Вдоль одной из стен были привязаны лошади; с высоты башни было видно, что их спины образовывали ромбовидную фигуру. Кое-где мелькавшие люди передвигались бегом и пригнувшись.
– Вы видели ди Кэйбона недавно? – Спросила Иста у Иллвина.
Он кивнул:
– Он так и остается в комнатах больных. Теперь тюфяками заполнено два зала. Еще десяток ребят слегло с дизентерией. А учитывая то количество воды для мытья, которое у нас осталось, для того, чтобы разнести эту дрянь по всей крепости, никакие демоны не понадобятся. Ад Бастарда. Если так будет продолжаться, Сордсо завтра же может взять замок, прихватив с собой только шесть пони, веревочную лестницу и детский хор из кватернианского храма. – Он скрипнул зубами, которые белели на его закопченном лице. – Ох. – Он протянул ей узел. – Не хотите жареной конины? Она еще не прогнила. Пока. – Иста с соменением посмотрела на его:
– Не знаю. Это Пух?
– Нет, по счастью.
– Нет… сейчас нет, спасибо.
– Вам нужно поддерживать силы. Пятеро богов знают, когда мы сможем поесть в следующий раз. – Он выудил кусок и, исполненный сознания долга, пожевал его. – Лисе?
Он протянул ей узел.
– Нет, спасибо, – тихо вслед за Истой повторила девушка. Отказавшись следовать собственному совету, он передал узел бывшим арбалетчикам, а теперь камнеметателям, которые приняли его с благодарностью и безо всякого отвращения. Послышался треск: еще одно бревно конюшен не выдержало и рухнуло, подняв облако пепла. Иллвин подошел к стороне башни, выходившей во внутреннюю часть замка, и оглядел разруху.
– И все это всего лишь за один день. Меньше. Слезы Бастарда, во что же это превратится через неделю?
Иста трясущимися руками оперлась на нагретый солнцем камень рядом с ним:
– Это я принесла вам столько несчастий, – сказала она тихим голосом. – Мне очень жаль.
Иллвин вскинул брови; он пристроил локоть на камень рядом и внимательно посмотрел на нее:
– Не уверен, что вы можете присвоить эту честь только себе, леди. Все началось гораздо раньше, чем вы прибыли сюда. И если бы ваше присутствие не сподвигло джоконцев напасть сейчас, то они бы все равно напали через месяц или около того – на цитадель, оба опытных командующих которой умерли и сгнили, или и того хуже. И тогда никто не смог бы объяснить, откуда столько ужасов обрушилось на наши несчастные головы. – Иста потерла бровь:
– Но мы же не знаем, играет какую-то важную роль мое присутствие или нет, если не считать того, что я являюсь заложницей для Джоэн.
Быть может. Она посмотрела вниз на камни двора, лежащего далеко внизу. Есть и другие способы избежать превращения в заложника.
Он проследил за ее взглядом, его глаза проницательно прищурились. Он протянул два пальца и аккуратно развернул ее лицо за подбородок к себе:
– Ваше присутствие играет важную роль для меня, – сказал он. – Любая женщина, способная пробудить мужчину от смерти поцелуем, заслуживает особого внимания, как мне кажется.
Иста горько усмехнулась:
– Я не пробуждала вас поцелуем. Я только раздробила и перенаправила поток пламени вашей души, как потом я сделала и с Каттиларой. А поцелуй был… просто слабостью.
Легкая улыбка коснулась его губ:
– А мне казалось, вы сказали, что это мне приснилось.
– Ух… – Ох. Так она сказала. Его улыбка стала немного безумной. Наконец, она выдавила. – И все же это был глупый порыв.
– Что вы, по-моему, это был просто замечательный порыв. Вы себя недооцениваете, леди.
Иста покраснела:
– Боюсь, я не умею вести такие… – она сглотнула, – такие игривые разговоры. Когда я была молода, я была глупа. Теперь я стара и скучна. – Сначала слишком глупа, потом слишком безумна, потом слишком скучна, а потом слишком поздно. – Это не мое.
– В самом деле? – Он повернулся, оперся на стену и с видом крайнего любопытства взял ее руку. Испачканный сажей палец принялся чертить темные линии у нее на ладони. – А почему бы и нет? Говорят, что я неглуп. Я и сам бы мог догадаться, после некоторых разведывательных операций. Набросать план Замка Исты, обозначить точки его обороны…
– Найти слабые места? – она твердо отняла руку.
– Хорошо, мне нужно было проводить разведывательные операции потщательнее.
– Лорд Иллвин, сейчас неподходящее время и место для этого!
– Действительно. Я так устал, что едва могу встать. А удержаться на ногах вообще вряд ли получится.
Ненадолго повисло молчание. Его губы расплылись в улыбке:
– Ха. Я видел, у вас дернулся уголок рта.
– Нет. – Теперь он и правда дернулся, потому что Иста вспомнила про птицу, свившую гнездо в роще.
– Нет, еще лучше, она ухмыляется.
– Я не ухмыляюсь.
– Поэты молят своих дам об улыбке, а прошу вас хоть раз всего лишь ухмыльнуться.
Каким-то непостижимым образом его палец снова массировал ее ладонь, следуя вдоль каждой мышцы. Ощущения были просто потрясающие. Ей захотелось, чтобы он размял ей плечи, ноги, шею, в общем все, что болит. А болит все.
– По-моему, вы говорили, что в вашей семье главный соблазнитель – Эрис. – Она попыталась собраться с духом и снова отнять руку, но не смогла.
– Вовсе нет. За всю жизнь он не соблазнил ни одной женщины. Они все сами подстерегают его и вешаются на шею. Впрочем, не без причины, уверяю вас. – Он коротко улыбнулся. – Это то же самое, что быть спарринг-партнером лучшего фехтовальщика Карибастоса. Я всегда проигрывал. Но если я встречался с третьим по счету фехтовальщиком Карибастоса, то этот бедняга оказывался в очень и очень затруднительном положении. Эрис всегда оказывался лучше во всем, за что бы мы ни брались. Но есть одна вещь, которую он вряд ли может делать, – и я в этом вполне уверен, – а я могу.
Во всем виноват массаж ладони, он усыпляет бдительность. Она, не задумываясь, спросила:
– И какую же?
– Любить вас, сладкая Иста.
Она отшатнулась. Она уже слышала это обращение, но в устах Другого.
– Не называйте меня так.
– Горькая Иста? – он поднял брови. – Своенравная Иста? Сердитая, злобная, вздорная Иста?
Она фыркнула; он расслабился, губы снова сложились в улыбку:
– Что ж, без сомнения, мне придется пополнить словарный запас.
– Лорд Иллвин, будьте серьезны.
– Конечно, – тотчас же согласился он. – Как прикажете, рейна. – Он отвесил ей легкий поклон. – Я не так молод и у меня есть о чем сожалеть. Я совершил ряд ошибок, – он поморщился, – достаточно отвратительных, как вы уже знаете. Но были и ошибки полегче: поцелуи, которых не случилось, признания, которых я не сделал, потому что сначала было неподходящим время, потом место, а потом не было шанса… И, как это ни удивительно, эти маленькие печали мучают больше всего. Мне кажется, этой ночью все наши шансы сведены на нет. И поэтому я хотя бы на одно уменьшу количество своих сожалений…
Иллвин придвинулся ближе. Сама себе поражаясь, она не отшатнулась. Как-то его длинная рука обняла ее ноющие плечи. Он притянул ее к себе. А он все же высокий, – подумала Иста; если она не запрокинет голову, то носом врежется ему в грудь. И она посмотрела вверх.
На его губах замер вкус гари, соленого пота и самого длинного дня в ее жизни. Ну, и вкус конины тоже, но не надо забывать, что конина была свежая. Его темные глаза мерцали под опущенными ресницами, а ее руки обхватили его жесткий торс и ласково сжали. И это она говорила про ди Кэйбона: внешне скрывать то, что желаешь внутри?…
Несколько минут спустя – много ли? мало ли? – он поднял голову и немного отодвинул ее от себя, чтобы пристально посмотреть на нее. Ирония в его улыбке сменилась удовлетворением. Иста моргнула и отступила.
Лисе, сидящая на другом конце площадки, скрестив ноги и опираясь на парапет, смотрела на них с раскрытым ртом. Двое солдат даже не притворялись, что наблюдают за джоконцами. На их лицах застыло выражение, свойственное людям, которые смотрят за тем, как кто-то исполняет хитрый трюк, который они сами ни за что не осмелились бы повторить, например проглотить огонь или влезть по лестнице в пылающий дом.
– Временем, – прошептал Иллвин, – ты должна воспользоваться сама. Оно не будет тебя ждать.
– Это верно, – откликнулась Иста.
То что случилось, значило очень много; мощеный двор внизу вдруг перестал казаться привлекательным решением всех проблем. И именно это было его целью, она в этом не сомневалась.
Темно-фиолетовая вспышка искрами рассыпалась у нее перед внутренним зрением, и Иста повернула голову вслед за ней. Откуда-то снизу донесся яростный крик. Она вздохнула, слишком утомленная, чтобы искать ему объяснение:
– Я даже не хочу смотреть.
Голова Иллвина повернулась на крик. Но поскольку он тоже ничего не увидел, то согласился с тем, что и так ужасов уже было чересчур. Однако потом он вдруг взглянул на нее, прищурив глаза:
– Ты оглянулась раньше, чем мы услышали крик, – заметил он.
– Да. Я вижу магические атаки как вспышки света перед моим внутренним взглядом. Это словно маленькие молнии, летящие от источника к цели, или горящие стрелы. Я не могу определить, каков будет эффект, потому что на вид они все одинаковые.
– А ты можешь отличить мага от обычного человека, просто посмотрев на него? Я, например, не могу.
– Ох, могу. Демоны Каттилары и Фойкса представляются мне субстанцией из света и тени, заключенной в их душах, которые в свою очередь заключены в тела. Демон Фойкса до сих пор сохраняет очертания медведя. Душа Эриса тряпкой волочится за ним, изо всех сил стараясь удержаться.
– А с какого расстояния ты можешь понять, что человек – маг?
Она пожала плечами:
– Думаю, что с такого же, с какого могу разглядеть человека обычными глазами. Не дальше: мое внутреннее зрение дает возможность видеть души сквозь материальную оболочку, если приглядеться, сосредоточиться и, может быть, даже закрыть глаза, чтобы уменьшить помехи. Палатки, стены, тела, – все прозрачно перед богами и перед божественным зрением.
– И как обстоят дела со зрением у мага?
– Я не уверена, но Фойкс мало что мог, до тех пор пока я не поделилась с ним своим даром. Но его элементаль еще совсем неопытный.
– Уф. – Он постоял некоторое время с более и более отсутствующим видом. – Иди сюда. – Он взял ее за руку и перевел на западную сторону башни, которая выходила как раз на ореховую рощу. – Как ты думаешь, сможешь ли ты назвать точное количество магов Джоэн? Сколько их в лагере, если смотреть отсюда?
Иста моргнула:
– Не знаю. Но сейчас попытаюсь.
Нижние части деревьев уже погрузились во тьму, но вершины продолжали сиять золотисто-зеленым в последних лучах солнца. Сквозь листву виднелось пламя костров и белые квадраты палаток. Ветер доносил звук голосов людей, но на таком расстоянии уже невозможно было различить смысл сказанного на рокнари. В дальнем конце рощи зеленые шатры и палатки, украшенные знаменами, начали светиться, словно зеленые фонарики, внутри которых зажгли свечу.
Иста набрала в легкие воздуха и постаралась собраться с мыслями. Закрыв глаза, она дала волю ощущениям. Если ей удастся почувствовать отсюда Джоэн и Сордсо, то почувствуют ли они ее? И если Джоэн может чувствовать ее присутствие… Иста еще раз вдохнула, отогнала эту пугающую мысль и снова позволила душе полностью развернуться.
Более пяти сотен огоньков душ, словно светлячки, мерцали среди деревьев: джоконские солдаты и обслуга армии двигались по роще, выполняя привычные обязанности. Некоторое количество душ светились более ярким, жестким и насыщенным светом. Да, были видны нити-змеи, ведущие от этих разбросанных по лагерю фиолетовых пятен к одной темной пульсирующей точке. Во время того как Иста смотрела, в зависимости от передвижений владельца, одна линия пересекала другую, проходя сквозь друг друга, словно нити нематериальной пряжи, которые не путались и не связывались.
– Да, я их вижу, – сообщила она Иллвину. – Часть держится рядом с Джоэн, часть распределена по лагерю. – Она зашевелила губами, считая количество. – Шестеро находятся в командных палатках, еще двенадцать устроились в начале рощи, ближе к Порифорсу. Всего восемнадцать.
Она присмотрелась, полуобернулась по направлению к реке и второму лагерю джоконцев, расположенному рядом с городом, и снова закрыла глаза. Потом решительно развернулась к бивуаку третей колонны, разбитому на вершине холма к востоку от замка и перекрывающему дорогу на Оби и долину вверх по течению реки.
– Судя по всему, все маги находятся в главном лагере Джоан. Я не вижу связующих щупалец, ведущих к другим лагерям. Да, конечно. Она хочет держать магов как можно ближе, чтобы поминутно наблюдать за ними.
Она закончила осмотр и открыла глаза.
– Большинство магов укрыто в палатках. А один стоит под деревом и смотрит в нашу сторону.
Иста не видела его физического тела, скрытого от глаз листвой, но могла точно указать дерево.
– Хм, – протянул Иллвин, глядя у нее из-за плеча. – А Фойкс может отличить, кто есть кто? Кто из джоконцев – маг, а кто – нет?
– О да. То есть он должен знать. Он видел вспышки магии, те самые, что разбили чашки, вместе со мной, и потом, там, на крыше, где все началось тоже. – Иста оглянулась и посмотрела на напряженное, замкнутое выражение лица Иллвина. В его глазах светилась мысль, какое-то знание, которое, судя по всему, не доставляло ему никакого удовольствия. – О чем ты думаешь?
– Я думаю… что согласно вашим словам, Эрис невосприимчив к магии, но вот маги вовсе не неуязвимы для стали. Это Каттилара доказала на бедняжке Юмеру. Если бы Эрис смог бы добраться только до них и каким-то образом избежать полутора тысяч остальных джоконцев… – Он вздохнул и повернулся: – Лисе.
Девушка вскинула голову:
– Лорд Иллвин?
– Пойди найди моего брата и скажи ему подняться сюда ко мне. Если сможешь, приведи заодно и Фойкса.
Лисе, широко раскрыв глаза, кивнула, еле-еле встала на ноги и побрела к спуску с башни. Иллвин продолжал смотреть на лагерь князя Сордсо и княгини Джоэн, словно стараясь запомнить каждую деталь. Иста тяжело облокотилась на парапет рядом с ним, изучая этот так внезапно ставший далеким и холодным профиль.
Он посмотрел на нее и виновато улыбнулся:
– Мне не дает покоя одна идея. Боюсь, ты сочтешь, что я очень рассеянный.
Иста бы никогда не стала применять этот эпитет к нему, однако ободряюще улыбнулась ему.
Слишком скоро на лестнице послышались звуки шагов. В светящихся сумерках появился Эрис в сопровождении Лисе и Фойкса. Эрис походил на труп едва ли больше остальных обитателей Порифорса, только у него на лице не было уже привычных пятен пота. Невозмутимость Фойкса только прикрывала истощение. Он провел весь вечер в попытках убрать последствия магии по всему замку. Но проку от этого оказалось мало. Ди Кэйбон окрестил его старания абсолютно бесполезными по различным теологическим причинам, которые никто выслушивать не стал, и лишь попросил Фойкса помочь ему с больными.
– Эрис, иди сюда, – позвал Иллвин. – Посмотри. – Брат подошел к западному парапету. – Пятеро богов – свидетели, мы знаем эту землю, как свои пять пальцев. Рейна Иста утверждает, что у Джоэн всего восемнадцать магов. И двенадцать из них находятся в ближайшей к нам части лагеря, вон там… – он указал рукой. – Еще шестеро скрываются в командных палатках, которые, как мне кажется, охраняются более тщательно. Если быть достаточно быстрым, до них вполне реально добраться. Как ты думаешь, сколько магов тебе удастся сразить мечом?
Эрис поднял брови:
– Думаю, до скольких удастся подобраться, столько и сражу. Но сомневаюсь, что они будут стоять на месте, пока мы будем нападать на них. Как только они услышат стук копыт, они сразу же повскакивают и возьмутся за клинки.
– А если мы нападем под прикрытием темноты? Ты говорил, что теперь видишь в темноте лучше, чем любой другой.
– Хм, – Эрис посмотрел на рощу пристальнее.
– Рейна Иста, – Иллвин резко повернулся к ней. И где теперь сладкая Иста? – Что происходит, когда привязанный поводком маг погибает?
Иста нахмурилась. Само собой, вопрос был скорее риторическим:
– Ты же сам видел. Демон, вместе с той частью души, которую успел впитать в себя, перепрыгивает в того, до кого успел дотянуться. А тело мага умирает. Какова же дальнейшая судьба оставшихся обрывков его души, сказать затрудняюсь.
– И еще один момент, – сказал Иллвин, в его голосе слышалось воодушевление. – Поводок, значит, рвется. Или это только демону Каттилары удалось сбежать из-под контроля вместе со смертью Юмеру. Более того, в тот момент мятежный демон превратился во врага Джоэн, с навязчивой идеей сбежать от своей бывшей госпожи как можно быстрее. Сколько демонов нужно отсечь от ее связки, вынудить перепрыгнуть в неподготовленных людей или даже заставить восстать против госпожи, чтобы Джоэн была вынуждена отступить?
– Если только у нее нет в запасе еще магов, еще одной готовой упряжки этаких свежих лошадок, – заметил Эрис.
– Нет, – медленно проговорила Иста. – Не думаю, что она так может. Все должны быть здесь, должны быть прикованы к ее сети, ведь иначе они улетят, если не от нее, то друг от друга. По словам Юмеру, на создание этого отряда, на выращивание в них тщательно отобранных, выкраденных качеств и умений у Джоэн ушло три года. И без нового визита к той задней двери Бастардова Ада, которую умеет отворять ее древний демон, я сомневаюсь, что ей удастся восстановить потери. И в любом случае, сначала она получит только неразумных, бесформенных, ничего не знающих элементалей. Мы, конечно, знаем, что она их разводит заранее, но когда имеешь дело с хаосом, нельзя быть уверенным ни в чем. И все же… демон Каттилары боится повторного пленения; и если это не заблуждение Юмеру, то можно сделать вывод, что таковое возможно. И я не знаю, насколько быстро Джоэн сможет это осуществить.
– Но если не один, а несколько освобожденных демонов разлетятся в различных направлениях, ей будет наверняка сложнее, – заметил Иллвин.
Эрис облокотился на каменную стену и посмотрел на брата:
– Ты подумываешь о вылазке. Об охоте на магов.
– Ну да.
– Это невозможно. Меня наверняка ранят, а Катти придется принять все это на себя.
Иллвин отвел глаза:
– Я подумал, что рейна могла бы снова переключить тебя на меня. Специально для такого случая.
Иста протестующее выдохнула:
– Ты понимаешь, что это значит? Раны Эриса станут твоими.
– Да, что ж… – Иллвин сглотнул. – Но тогда Эрис продержится немного дольше, чем думают враги. Рядом со мной можно посадить целителей и женщин, которые будут перевязывать открывающиеся раны. Отвоевывать драгоценные минуты.
Эрис нахмурился:
– А потом… что? С твоим последним вздохом связь оборвется? И все раны в одно мгновение вернутся ко мне?
Иста изо всех сил старалась, чтобы ее голос не сорвался на крик:
– И оставят вашу душу прикованной к изрубленному телу, которое не может ни умереть, ни быть исцеленным?
Эрис задумчиво произнес:
– У меня и так уже нет ощущения, что я нахожусь в собственном теле… Быть может, я к нему больше не прикован. Быть может… – Его изумительные серые глаза встретились с Истиными, и неожиданный блеск, мелькнувший в них, испугал ее до глубины души… – Меня можно отпустить.
– Навстречу смерти, за которой ничего нет? Нет! – отрезала Иста.
– Конечно нет! – поддержал ее Иллвин. – Я предлагал вылазку с возвращением в Порифорс. Остальные поедут с тобой, чтобы охранять тебя и расчищать путь к магам. И чтобы доставить тебя обратно.
– Мм-м, – Эрис пристально посмотрел в темноту. – Как ты думаешь, сколько людей для этого потребуется?
– Идеальный вариант – сотня, но сотни у нас нет. Пятьдесят тоже могут справиться.
– У нас нет и пятидесяти. Иллвин, у нас нет даже двадцати пеших.
Иллвин оттолкнулся от парапета. Воодушевление исчезло с его лица:
– Двадцать – это слишком мало.
– Слишком мало, чтобы выехать? Или чтобы вернуться?
– Если слишком мало, чтобы вернуться, значит, и слишком мало, чтобы выехать. Я не могу требовать этого от кого бы то ни было, тем более что сам не еду, так как вынужден буду остаться здесь.
– С другой стороны, – возразил Эрис; в нем просыпалась какая-то решимость, которая не могла не тревожить, – с каждым часом нас становится все меньше и меньше. Хуже другое, лорд ди Оби скоро отправится к нам на выручку. Он и так никогда не был особо медлительным, а ради своей дочери вообще пойдет на все. Не зная о засаде Джоэн, он заведет свои войска прямо в ловушку.
– Он будет здесь не раньше чем послезавтра, – сказал Иллвин.
– Я не был бы так уверен. Если сегодняшний курьер был захвачен джоконским заслоном и не добрался до Оби, то он сразу же все поймет, ведь, как мы знаем, до него дошли вести о нападении на Фойкса и служителя. Крепость Оби и так уже стоит наготове. – Эрис нахмурился сильнее. – И чем дольше мы ждем, тем в худшем состоянии оказываемся.
– Это верно, – признал Иллвин.
– И, – его голос стал тише, – тем в худшем состоянии оказываюсь я. Люди продолжают умирать без всяких взмахов мечей и стычек. Если так будет продолжаться, то к завтрашнему наступлению темноты силы Сордсо смогут беспрепятственно войти в замок, усеянный трупами, лишь один из которых будет в состоянии передвигаться. И я останусь с врагом один на один, лишенный поддержки.
– Ох, – потрясенно выдохнул Иллвин.
– Неужели ты об этом не подумал? Я удивлен. Рейна, – он повернулся к Исте, – я и так уже отверженный призрак. Освобождение от тела ничего не изменит. Так пусть это произойдет тогда… когда в этом остается еще хоть капелька чести. Хоть капелька пользы.
– Эрис, вы не можете просить этого у меня.
– Нет, могу. – Его голос стал еще тише. – И вы не сможете отказать мне.
Исту трясло от того, что он предлагал, и от того, что, как представила она, произойдет в дальнейшем. Приходилось признать, что одинокая судьба будет вполне логичным завершением событий.
– Эрис, нет, это слишком отчаянно, – запротестовал Иллвин.
– Отчаянный – это тот, кто ищет смерти. А я ее уже нашел. Так что я вне этой категории. И если рисковать, так это стоит сделать как можно быстрее, до наступления рассвета.
– Этой ночью? – переспросил Иллвин. Даже он, самолично предложивший план, был потрясен таким внезапным приближением часа его воплощения в жизнь.
– Именно этой ночью. Нас вынудили занять исключительно оборонительную позицию, и поэтому джоконцы даже и подумать не могут, что при нынешнем нашем состоянии, мы предпримем атаку. И если боги когда-то одарили меня умением находить подходящий момент на поле битвы, то клянусь вам, это как раз такой момент.
Иллвин раскрыл было рот, но слов не последовало.
Эрис слегка улыбнулся и снова повернулся к ореховой роще, утопающей в сгущающихся сумерках. Но Иста напомнила себе, что для него большой разницы в свете уже не существовало.
– Итак, как же я смогу найти этих магов, чтобы не тратить время на кромсание обычных людей?
Фойкс откашлялся:
– Я могу отличить их.
За их спинами у Лисе, снова сидевшей у стены скрестив ноги и сжавшейся в комочек, перехватило дыхание. Эрис взглянул на Фойкса:
– Ты поедешь со мной, ди Гьюра? Это достойное сопровождение. Мне кажется, ты менее уязвим для магических атак, чем любой другой.
– Я… дайте мне посмотреть вниз.
Фойкс тоже подошел к парапету и, опершись на него, стал смотреть на лагерь. Иста видела, как он открывал и закрывал глаза, пуская в ход внутреннее зрение, чтобы оценить обстановку.