Страница:
– Странно, – сказала она Ферде и Фойксу. – Лаонина забрал Отец Зимы. Может быть, это дань уважения его смелости в вылазке Эриса? Или у него где-то есть ребенок? Он же не был женат, да?
– Хм, нет, – ответил Ферда. Он взглянул на белые одеяния ди Кэйбона и сглотнул, словно почувствовав приступ стыда за поведение погибшего дедиката.
Иста отошла от могил:
– Тогда я даю тебе задание выяснить это и убедиться, что о ребенке, если он жив, заботятся должным образом. Я напишу священному генералу ди Джаррину. Я выделю этому ребенку некоторую сумму на воспитание, а потом, когда он вырастет, предоставлю ему место рядом с собой, которое он сможет занять, если захочет.
– Хорошо, рейна, – откликнулся Фреда и незаметно утер слезу тыльной стороной ладони.
Иста удовлетворенно кивнула. Будучи ответственным офицером, Ферда не замедлит исполнить ее волю, в этом она была уверена.
Тенистая роща, выделенная для захоронения убитых защитников замка, выходила к живописной реке; многие могилы еще только копали, и скорбящие друзья и родственники убитых наблюдали за исполнением ритуала Истой и ее спутниками. Рейна едва могла себе представить, какие слухи ходили о ней в Порифорсе, но уже через час к ди Кэйбону потянулась нескончаемая вереница просителей, молящих царственную святую благословить умерших.
В результате Иста вплоть до заката в сопровождении ди Кэйбона и Лисе ходила от могилы к могиле и оглашала судьбы ушедших душ. Погибших было много, но не столько, сколько могло бы быть, если бы жертвы Порифорса не остановили бы триумфальное шествие магов Джоэн по Шалиону. Иста не отказывала никому, кто просил ее о помощи, ведь она могла оказать ее. Каждый скорбящий хотел поведать ей историю своего умершего; но при этом, как она выяснила позже, вовсе не ожидая от нее ничего, кроме того, что она его выслушает. Уделит ему внимание. Рейна, посмотри на этого человека; оживи его у себя в голове, у нас в головах; ведь в царстве материи он живет теперь только в наших воспоминаниях. И она слушала до боли в ушах и в сердце.
Уже после заката вернувшись в лагерь брата, Иста, сама словно труп, рухнула на койку. Наступила ночь, а у нее в мозгу все носились имена, лица, обрывки жизни людей. Как могут боги вмещать в себя эти истории целиком? Ведь они помнят нас до мельчайших подробностей.
Наконец, окончательно утомившись, она повернулась набок и заснула.
Глава двадцать восьмая
Похороны Эриса состоялись на следующее утро в маленьком храме города Порифорс; словно бы присутствующие прощались с каким-то самым что ни на есть обычным лордом, павшим в самой что ни на есть обычной битве. Провинкар Карибастоса с войском прибыл слишком поздно, чтобы, как и все, встать под оружие, но как раз вовремя, чтобы вместе с марчем ди Оби, ди Баосией, Фойксом и одним из старших офицеров Эриса нести опечатанный гроб. Более почетный эскорт представить себе было сложно.
В качестве священного животного Отца Зимы привели старого пса – борзую, чья шерсть для такого случая была так тщательно расчесана, что отливала серебром. Когда грум-служитель подвел его к одру, пес тотчас же уселся рядом и уже больше не покидал своего поста. В обычное время весьма красноречивый, Иллвин сегодня был крайне бледен и немногословен. Он только произнес: «Он был человеком великой души…», а потом голос отказал ему, он отступил назад и занял место рядом с Истой. Любая дальнейшая попытка продолжить окончательно сломила бы его. Чтобы избавить его от необходимости говорить, ди Оби и ди Карибастос взяли на себя вознесение соответствующих молитв и перечисление всех заслуг их недавнего родственника и вассала.
Леди Каттилара тоже была бледна и молчалива. Она едва ли сказала пару слов Иллвину или он ей; они обменялись только формальными репликами. Между ними никогда не будет дружбы, это было совершенно очевидно; но кровь, которую они пролили на вершине башни, пробудила в них, как показалось Исте, взаимное уважение. Каттилара, плотно сжав зубы, даже вежливо кивнула Исте. Для них троих этот утренний обряд был скорее излишним прощанием, общественным долгом, который нужно выполнить, а не часом ухода близкого человека.
После предания тела земле и прощального обеда военные увели Иллвина на совет. Леди Каттилара собрала вещи и, оставив одну из своих фрейлин распоряжаться вместо себя, отправилась в Оби в сопровождении отряда одного из своих братьев. Она не успеет добраться до места до наступления темноты; но Иста, помня об ужасе, который она пережила в Зангре после смерти Иаса, хорошо понимала нежелание Каттилары спать лишнюю ночь в опустевшей супружеской кровати. Каттилара увезла вниз по восточной дороге глубокую печаль в сердце, но, подумала Иста, в этой печали нет едкой примеси ненависти, гнева или вины. Что потом придет на смену этой пустоте, Иста не знала, но чувствовала, что исцеление наступит быстро.
На следующий день почти сразу же после полудня лорд Иллвин пришел к Исте в лагерь ди Баосии. Они карабкались по извилистой тропинке, ведущей вдоль источника, отчасти ради открывающегося вида на долину и замок Порифорс, а отчасти для того, чтобы избавиться от сопровождения фрейлин рейны, менее атлетически сложенных, чем Лисе. Иллвин галантно расстелил на камне плащ, чтобы Иста смогла сесть. Лисе бродила рядом, с тоской глядя на раскидистый дуб, залезть на который ей не позволяло платье.
Иста кивком указала на пояс Иллвина, где теперь висели ключи, ранее принадлежавшие Эрису и Каттиларе:
– Вижу, провинкар Карибастоса утвердил власть над Порифорсом за тобой.
– По крайней мере, на некоторое время, – ответил Иллвин.
– На некоторое время?
Он задумчиво посмотрел в ту сторону, где из камней поднимались мощные стены цитадели:
– Это сложно объяснить. Я родился в Порифорсе… прожил здесь практически всю жизнь… но всегда был здесь чужим и не надеялся, что что-нибудь изменится. Теперь он принадлежит моей племяннице Лавиане – девятилетней девочке, которая живет в половине провинции отсюда. Но это мой дом в большей степени, чем любое другое место. Мне принадлежат десяток маленьких имений в Карибастосе – то, что осталось мне от матери, – но это просто имущество, там я едва ли бывал. И все же нельзя оставлять Порифорс без защиты.
– И защищать обязательно должен ты? – Он пожал плечами:
– Это стратегически важная пограничная крепость.
– Мне кажется, что вот-вот этой границы не станет. – Он коротко усмехнулся:
– Верно. Все меняется у нас на глазах. Я и сам участвую в этом изменении. Мне даже не нужен талант Эриса, чтобы сказать, что сейчас как раз благоприятный момент, это шанс, который нельзя упустить.
– Надеюсь, что это так. Мне кажется, что маршал ди Паллиар и канцлер ди Кэсерил въедут в ворота Порифорса уже через неделю. И если письма моего брата, ди Карибастоса и Фойкса – и мое письмо – не заставят их приехать сюда, то тогда они не те люди, за которых я их принимала.
– А они увидят это, как ты думаешь? Здесь, сейчас как раз настал момент развернуть стратегию Джоэн в обратную сторону: неожиданно ворваться в Джокону, пока она в раздробленном состоянии, смести все на своем пути, развернуть фланг Виспинга – и кампания будет завершена, еще не успев начаться.
– Для того чтобы увидеть такой исход, внутреннего зрения не требуется, – заметила Иста. – Если все удастся, ди Паллиар просто захлебнется в потоке восторженных похвал его великолепной стратегии.
Иллвин мрачно ухмыльнулся:
– Бедняжка Джоэн, она лишена даже этой чести. Ей следовало бы быть генералом.
– Кем угодно, но только не кукловодом-неудачником, – согласилась Иста. – А что будет с Сордсо? Он мне не кажется таким уж безумным, несмотря на то что вчера, когда я прошла по двору мимо него, он начал всхлипывать и целовать мне подол. Его душа принадлежит теперь только ему, хотя, прежде чем изодранные в клочья нервы соберутся в одно целое, пройдет достаточно долгое время.
– Да, трудно сказать, что лучше: оставить его в заложниках или отпустить, чтобы он стал плохим командиром для врага.
– Он поговаривает о религиозном призвании и даже собирается обратиться в кинтарианство. Но я понятия не имею, как долго эта блажь у него продлится.
Иллвин улыбнулся:
– Может быть, после всего, что случилось, его стихи станут еще лучше.
– Не удивлюсь. – Зубчатые стены замка неподвижно бледнели в ярком свете дня, скрывая работы, ведущиеся внутри; Иста даже слышала слабое эхо молотков. – К тому времени, как будущий муж Лавианы вступит во владение Порифорсом, замок превратится в тихую заводь, такую как Валенда. Это место заслужило покой, мне кажется. – Она взглянула на Иллвина, который с улыбкой глядел на нее. – Сейчас меня занимают две мысли.
– Только две?
– Две тысячи, но это самые важные. Первая из них заключается в том, что моему передвижному двору требуется королевский сенешаль: опытный, знающий офицер, желательно хорошо знакомый с этой провинцией, чтобы направлять мой путь и защищать меня.
Он ободряюще поднял брови.
– А вторая состоит в том, что маршалу ди Паллиару будет нужен грамотный осведомитель, офицер, который знает Джокону и джоконцев лучше, чем все остальные, кто говорит на придворном и на разговорном рокнари и располагает множеством карт, схем и планов, чтобы помочь выстроить верную стратегию относительно этого района. И боюсь, это два взаимоисключающих поста. – Он задумчиво коснулся пальцем губ:
– Хочу только напомнить, и это пришло в голову не мне одному, что армии, собирающейся в поход на север, было бы очень и очень кстати иметь под рукой средство борьбы против магов. На случай, если в предстоящей кампании они еще встретятся. Ресурсы, ушедшие на обеспечение безопасности такой святой, сложно назвать бесцельно потраченными. Так что сенешаль святой и осведомитель маршала, как выясняется, будут работать не так уж и далеко друг от друга.
Иста подняла брови:
– Хм? Возможно… Только нужно учитывать, что святые служат не Шалиону, не даже Храму, а богу, и следуют туда, куда укажет он. Можно провести некоторое время среди палаток маршала, но не внутри них. Что ж, ди Кэсерил поймет это; и, думаю, ему удастся вбить это в голову ди Паллиару лучше, чем любому другому.
Он с отсутствующим видом посмотрел на дорогу:
– Думаешь, они приедут через неделю?
– В худшем случае через десять дней.
– Уф. – Его длинные пальцы теребили ключи, висящие на поясе. – Между тем… Я пришел сюда, чтобы пригласить тебя снова занять комнаты в замке Порифорс; теперь у нас дела обстоят лучше. Если захочешь, конечно. Судя по ветру, погода должна измениться; завтра ночью пойдет дождь.
– Только, надеюсь, ты меня приглашаешь не в бывшие комнаты Юмеру.
– Нет, там мы поселили князя Сордсо и его стражников.
– И не в покои Каттилары.
– Ди Карибастос и его свита заняли всю галерею. – Он откашлялся. – Я подумал, что те, в которых ты жила раньше, вполне подойдут. Как раз напротив моих. Хотя… я не уверен, что там хватит места, чтобы разместить всех твоих дам.
Исте удалось сдержать улыбку или хотя бы улыбнуться не так широко, как хотелось:
– Благодарю вас, лорд Иллвин. С радостью.
Его темные глаза вспыхнули. И техника поцелуев руки сильно улучшилась, подумала она.
Иста отослала привезенный из Валенды гардероб вперед; даже за вычетом всех степенных нарядов во вдовьих зеленых цветах, которые она оставила в лагере брата, впредь ей больше не придется ходить в вещах с чужого плеча. Немного спустя ди Баосия проводил ее из лагеря. Фойкс отправился с ней, легко и быстро превратившись из воина в придворного.
Превращение ди Баосии происходило не так быстро и легко, но в общем и целом он достойно воспринял разумность новой Исты, решила она. Он избегал тревожных разговоров о поедании демонов, редко упоминал бога, но в остальном относился к практической стороне ее нового призвания с должным вниманием, за что рейна была ему чрезвычайно благодарна.
– Нужно определить число твоей личной стражи, – заметил он, когда она въезжали в ворота Порифорса. – Содержание слишком большого количества людей истощит твои средства, а слишком малого – может оказаться ложной экономией.
– Совершенно верно. Мои потребности, как мне кажется, будут зависеть от местности. Прибавь это к списку пунктов, которые вам предстоит обсудить с моим сенешалем; он лучше знает, что требует этот регион.
– Ваш сенешаль одновременно будет распоряжаться и лошадьми, как и при брате? Или мне стоит подыскать тебе для этой цели человека?
– У сьера ди Арбаноса и так будет много обязанностей. У меня на примете есть еще один кандидат, хотя не уверена, что он примет мое предложение. Я обращусь к тебе, если что.
– Что? Не ди Гьюра ли это? – спросил ди Баосия. Фойкс согласно кивнул головой. – Или его доблестный братец?
– Ферду призывает к участию в предстоящей кампании его кузен маршал ди Паллиар, поэтому ему придется уехать почти сразу же. И даже в качестве офицера моего двора Фойксу придется много ездить по стране, исполняя указания Храма. А работа с лошадьми требует ежедневного исполнения. Я еще не придумала, как назвать пост, который будет занимать Фойкс. Может быть, королевский маг? Повелитель демонов?
– Я буду вполне доволен, если вы оставите за мной прежнее звание: офицер-дедикат, рейна, – поспешно вставил Фойкс с некоторым беспокойстве в голосе, поглядывая на ее недовольно поджатые губы.
– Тогда сначала я найду тебе работу, а потом звание, – согласилась она. – Нужно, чтобы тебе было чем прихвастнуть, когда мы будем наносить визиты, дабы от моего имени поддерживать легенду о королевском высокомерии.
У него на губах мелькнула улыбка:
– Как прикажете, рейна.
Они пересекли каменный дворик и поднялись на галерею; Иста едва справилась с дрожью, проходя мимо места, где однажды встретила бога. Из-за открытой двери ее двойных покоев донесся знакомый, но неожиданный голос.
– Ты ей не нужна, – сурово говорила леди Хьюлтер. – Не нужна. Теперь здесь есть я, и, уверяю тебя, я лучше подхожу под все ее требования, чем ты когда-либо будешь. Так что беги обратно в конюшню, или откуда ты там взялась. Прочь, прочь!
– Мадам, этого не может быть, – удивленно возразила Лисе.
Брови Фойкса взметнулись вверх, а потом мрачно опустились. Иста жестом приказала ему потерпеть и вошла в комнату, мужчины последовали за ней.
– В чем дело? – поинтересовалась Иста.
Красные пятна полыхали на щеках леди Хьюлтер; она помолчала, а потом набрала в грудь воздуха:
– Я только что объясняла этой грубой девице, что теперь, когда закончилось это безрассудное паломничество, дорогая Иста, вам будет нужна более подходящая фрейлина. А не девица-конюх.
– Напротив, Лисе очень нужна мне.
– Она не подходит на роль фрейлины рейны. Лисе даже не леди!
Лисе почесала голову:
– Ну, это правда. Фрейлина из меня никудышная. У меня лучше получается быстро ездить верхом.
Иста улыбнулась:
– Действительно. – Ее улыбка стала напряженной, когда она поняла, что за спор они прервали своим появлением. Неужели леди Хьюлтер решила, что ей удастся одурачить Лисе и отослать прочь в полной уверенности, что она здесь лишняя?
Леди Хьюлтер нервно дернулась под холодным взглядом Исты:
– Теперь, когда вы находитесь в более спокойном состоянии, леди Иста, пришло время подумать о безопасном возвращении в Валенду. Уверена, ваш добрый брат обеспечит вам на обратный путь более достойный эскорт.
– Я не собираюсь обратно в Валенду. Я последую за армией в Джокону, чтобы продолжить охоту на демонов во имя Бастарда, – отчеканила Иста. – Миссии, данные богами, не имеют ничего общего с безопасностью. – Уголки ее губ поползли вверх, но результат мало походил на улыбку. – Разве вам еще ничего не объяснили, дорогая леди Хьюлтер?
– Я объяснила, – отозвалась Лисе. – Причем несколько раз. – Она шепотом обратилась к рейне: – Все в порядке. У меня тоже была тетушка, которая в этом возрасте была не в себе, бедняжка.
– Нет, – леди Хьюлтер было повысила тон, но потом спохватилась и начала заново: – Это слишком опасно. Умоляю вас передумать, дражайшая Иста. Милорд ди Баосия, вы теперь глава семьи, вы и должны настоять на том, чтобы она вела себя разумно!
– По правде говоря, – заметила Иста, – он уже десять с половиной лет глава семьи.
Ди Баосия усмехнулся и пробормотал:
– Да уж, во всей Баосии, но не в Валенде…
Иста взяла руку леди Хьюлтер и твердо положила ее на ладонь брата:
– Вы наверняка очень устали, дорогая леди, вы приехали так далеко, так быстро, и все это зря. Мой брат позаботится о вашей безопасности на пути домой уже завтра, а может быть, и сегодня.
– Но я уже перенесла свои вещи сюда… – Иста окинула взглядом гору багажа:
– Слуги отнесут все это обратно. Ди Баосия, с тобой я поговорю позже.
Несколькими не очень вежливыми движениями Исте удалось выставить их за дверь. Остается надеяться, что ди Баосии все же удастся выстоять, потому что леди Хьюлтер покинула комнату в полном отчаянии, с видом потерпевшей полное поражение.
– Откуда взялась эта женщина? – изумился, тряхнув головой, Фойкс.
– Она досталась мне в наследство.
– Мои соболезнования.
– Она оправится. Брат подыщет еще какой-нибудь уголок в нашем семействе, чтобы ее туда пристроить. Это, конечно, не будет ей льстить так, как должность при рейне, но зато у нее будет возможность блеснуть бывшими заслугами. Она не бездельничает, умеет быть в своем роде полезной. Но грустно, что она собственноручно разрушает благодарность, которую ей нужно было бы воздать.
Фойкс взглянул на Лисе, на лице которой застыло немного грустное выражение.
– Боюсь, особой благодарности я к ней не испытываю. – Лисе потянула себя за косу:
– Неважно.
– Она пыталась внушить тебе, что я тебя уволила? – спросила Иста.
– О да. Но ей это не очень-то удалось, когда я прикинулась дурочкой и притворялась, что не понимаю ее уловок. – Лисе было улыбнулась, но потом вдруг снова помрачнела. – Но это правда. Я действительно не благородная леди.
Иста улыбнулась:
– Думаю, мы встретимся с Исель и Бергоном в Виспинге до конца этого года, если не раньше. По моей просьбе и за твои заслуги ты станешь леди – сьера Анна Лисе ди… еще раз, как называется та деревушка, населенная овечками?
– Тенерет, рейна, – выдохнула Лисе.
– Сьера Анна Лисе ди Тенерет, фрейлина вдовствующей рейны Исты. Звучит неплохо, как думаешь, Фойкс?
Он ухмыльнулся:
– Да… Думаю, моей матери это тоже понравится. Ну что ж, Бастард знает, но я хотел ей кое-что предложить… Бастард.
– А, ты, значит, тоже надеешься продвинуться по социальной лестнице? Ну что ж, это вовсе не невозможно; в этом году перед молодыми офицерами открывается масса возможностей для продвижения, как мне кажется.
Фойкс изящно поклонился Лисе:
– Я могу надеяться, леди?
Лисе посмотрела на него с задумчивой улыбкой, медленно пересекла комнату и принялась раскладывать вещи Исты:
– Спросите у меня еще раз, в Виспинге, дедикат.
– Спрошу.
Иста приказала ди Кэйбону привести Горама к ней в каменный дворик. Она села на скамейку в тени колоннады, где они разговаривали в первый раз, чтобы иметь возможность сравнить.
Горам ди Хиксар, как и раньше, был одет в форму грума, тело осталось таким же коротким, колченогим, борода – седой. Но он перестал горбиться, как черепаха; теперь он двигался со статью, положенной мужчине, владеющему мечом. Походка была упругой. Вежливый поклон вполне соответствовал обстановке.
– Мудрейший ди Кэйбон наверняка рассказал тебе о том, что мне нужен старший грум? – начала Иста.
– Да, рейна. – Ди Хиксар неловко откашлялся и сглотнул слюну, отдавая должное ее присутствию. Прежний Горам, подумала она, не задумываясь, сплюнул бы.
– Ты можешь взять на себя его обязанности? – Он поморщился:
– Работа, да. Но, рейна… Я не уверен, что вы понимаете, кем я был. Э-э-э. Почему меня не выкупили.
Она пожала плечами:
– Капитан, отвечающий за лошадей, воин, бывший убийца, разрушитель жизней – причем не только вражеских, но и дружеских – мне продолжать? В общем, парень, на чьих похоронах, вместо хвалебных речей, будут говорить: Что ж, какое облегчение.
Он вздрогнул:
– Вижу, что исповедоваться вам мне вовсе не нужно.
– Нет. Я все видела. – Он отвел глаза:
– Все мои грехи вернулись… странно, странно, рейна. Избавление от грехов обычно считается чудом, сотворенным богами. Но ваш бог вернул мне все мои грехи. Грум Горам… был в сотни раз лучше, чем Горам ди Хиксар когда-либо будет. Я был серостью, но меня спасли, и в этом вовсе не было моей заслуги – три года рядом с двумя лучшими людьми Карибастоса. Не лучшими воинами, а именно лучшими людьми, понимаете?
Она кивнула.
– Я едва ли знал, что такие люди существуют. Да и не хотел знать. Я, скорее, смеялся бы над их добродетелями. Лорд Иллвин подумал, что тогда, в парадном дворе, я упал перед вами на колени от радости. Но вовсе не радость сразила меня. А стыд.
– Знаю.
– Я не хочу быть… тем, что я есть. Раньше я был счастливее, рейна. Но все считают, что я должен ползать на коленях от благодарности.
Иста иронически улыбнулась ему:
– Поверь мне, я к этим «всем» не отношусь. Но теперь твоя душа принадлежит только тебе. Сделай из нее то, что ты хочешь. Все мы, каждый, создаем себя сами. И в конце жизненного пути мы преподносим наши души нашим Покровителям, словно ремесленник – творение своих рук.
– Если это так, то я – какой-то неказистый горшок, рейна.
– Ты еще не завершен. Наши Покровители разборчивы, но это, на мой взгляд, вовсе не значит, что им невозможно угодить. Бастард сказал мне, я слышала это из Его собственных уст…
Ди Кэйбон затаил дыхание.
– … что богам не нужны безупречные души, им нужны великие. И, мне кажется, именно из такой тьмы вырастает величие, так же как цветы вырастают из земли. Я вовсе не уверена, что величие может существовать без этой тьмы. Ты был осенен богом в той же степени, что и любой присутствующий здесь. Не отчаивайся, потому что боги, думаю, еще не отчаялись.
Тусклые серые глаза покраснели, подернулись дымкой слез:
– Но я слишком стар, чтобы начинать сначала.
– У тебя больше времени, чем у Пежара, который в два раза младше и которого похоронили за стенами замка два дня назад. Встань над его могилой и, пользуясь даром дыхания, жалуйся на то, что у тебя мало времени. Если посмеешь.
Стальные нотки в ее голосе заставили его отпрянуть.
– Я предлагаю тебе честное начало. Но не отвечаю за то, чем это кончится. Попытка может завершиться провалом, но это лучше, чем заведомо обречь себя на провал, отказавшись от шанса.
Он долго набирал в грудь воздух:
– Тогда, если так, сознавая все, что вы знаете обо мне, – а это больше, чем я когда-нибудь смогу рассказать кому-то, живому или мертвому, – то отныне я принадлежу вам, рейна, если вы захотите принять меня.
– Спасибо, капитан: я принимаю. Как мой старший грум вы получите указания от моего сенешаля. Мне кажется, вы сочтете его весьма сносным командиром.
Горам улыбнулся при этих словах и отсалютовал на прощание.
Ди Кэйбон некоторое время стоял рядом с ней и смотрел, как Горам покидает двор. На лице у него читалось беспокойство.
– Что ж, мудрейший? Как вам теперь быть свидетелем? – Он вздохнул:
– Знаете, быть осененным богом не такое уж… хм… удовольствие, как я думал еще в Валенде, когда мы только двинулись в путь. Я был просто в восторге от того, что бог выбрал меня для выполнения такой миссии.
– Я пыталась донести до вас это еще в Касилшасе.
– Да. Но теперь, думаю, я понимаю лучше.
– Знаете, моему двору понадобится и служитель тоже. И раз я теперь своеобразный дедикат Бастарда в этом мире, то, думаю, вы подойдете мне как нельзя лучше. Скорее всего, мы отправимся в Пять Княжеств. И если вы продолжаете мечтать о судьбе мученика, как утверждали раньше в своих проповедях, у вас есть неплохой шанс.
Он весь покраснел:
– Пятеро богов, но это были очень глупые проповеди. – Он глубоко вдохнул. – Очень бы хотелось, чтобы часть про мученика миновала меня, а что касается остального, – я отвечу да, рейна, с огромной радостью. Даже несмотря на то, что мне не снились пророческие сны, указывающие мне дорогу. Или, скорее, именно потому, что мне не снились эти вещие сны. Не думаю, что мне захочется еще когда-нибудь их увидеть. – Он помолчал и добавил с неосознанной тоской в голосе: – Вы сказали, что встречались с Ним лицом к лицу во сне? Или в видениях?
– Да, – улыбнулась Иста. – И однажды он говорил вашими устами. А это значит, что Кто-то вовсе не считает, что вы недостойны носить цвета Его Ордена, мудрейший, раз Он так использует ваше тело.
– Ох. – Ди Кэйбон моргнул, пытаясь принять сказанное. – Это так? В самом деле? Боги!
Он моргнул еще несколько раз. Когда он начал откланиваться, рот его все никак не мог закрыться.
Вечером после ужина, когда солнце уже село и белые звезды начали зажигаться на кобальтовом небе, куполом раскинувшемся над каменным двориком, Лорд Иллвин поднялся по ступеням и постучал в дверь Исты. Лисе, сделав дружеский реверанс, впустила его во внешнюю комнату. С крайним удивлением на лице он протянул руки Исте:
– Смотри. Это выросло на абрикосовом дереве в парадном дворе. Я как раз только что там проходил.
Лисе взглянула:
– Это абрикосы. Вполне логично, что они выросли на абрикосовом дереве… не правда ли? – Она замолчала.
Фрукты были крупными и яркими, с красным румянцем на темно-золотистой кожице. Иста, склонившаяся над ними, почувствовала сладкий аромат.
– Приятно пахнут.
– Да, но… сейчас не сезон. Моя мать посадила это дерево, когда родился я, а миндаль предназначался Эрису. Я знаю, когда эти деревья начинают плодоносить, я наблюдаю за ними всю жизнь. А не несколько месяцев. Осталось немного цветков, которые не успели опасть, но большая часть листьев уже на земле. Эти два абрикоса висели среди остатков листвы, и заметил я их совершенно случайно.
– А как они на вкус?
– Я побоялся их попробовать. – Иста улыбнулась:
– Может быть они появились и не в сезон, но это вовсе не несчастье. Думаю, это больше похоже на дар. Так что с ними все в порядке. – Она ногой толкнула дверь во внутреннюю комнату. – Заходи. Давай их попробуем.
– Мм-м, – протянула Лисе. – Я могу оставаться на виду, если вы оставите дверь открытой, но не уверена, что мне удастся стать глухой.
Иста кивком головы указала Иллвину на дверь спальни:
– Прости, нам надо минутку поговорить.
Легкая улыбка мелькнула у него на губах, он вежливо склонил голову и скрылся во внутренней комнате. Иста захлопнула за ним дверь и повернулась к Лисе:
– Я, кажется, рассказала тебе еще не все правила поведения рассудительной фрейлины…
И она коротко, ясно и очень вежливо объяснила ей, в чем дело. Пока Лисе слушала, глаза ее сияли, словно звезды, сверкавшие над каменном двориком. У Исты камень с души спал, когда она увидела, что девушка не испытала ни смущения, ни удивления. Но и такого энтузиазма Иста не ждала. Не успев договорить, она обнаружила, что уже стоит в спальне и дверь за ней плотно закрыта.
– Думаю, мне стоит пойти посидеть на ступеньках, дорогая рейна, – донесся голос Лисе сквозь толщу деревянных стен. – Там прохладнее. И, думаю, мне захочется сидеть там очень и очень долго.
Иста услышала стук внешней двери.
Глаза Иллвина искрились безмолвным смехом. Он вручил ей один из абрикосов; Иста взяла фрукт; ее пальцы, случайно коснувшись его руки, немного вздрогнули.
– Что ж, – сказал он, поднося свой абрикос к губам. – Тогда давай смелее…
Вслед за ним она надкусила плод. Вкус оказался не менее чудесным, чем внешний вид и аромат. И несмотря на все ухищрения, дело закончилось тем, что сок потек у нее по подбородку.
– Что же это такое…
– Постой, – он придвинулся ближе, – давай я тебе помогу… Поцелуй оказался долгим; пахнущие абрикосом пальцы Иллвина ласково зарылись в ее волосы. Когда они прервались, чтобы дать друг другу возможность подышать, Иста заметила:
– Я всегда боялась, что для того, чтобы мне найти любовь, понадобится божественное вмешательство… оказалось, я была права.
– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, посмотри на себя, горько-сладкая Иста. Святая, маг, вдовствующая рейна Шалиона-Ибры, разговаривает с богами в те моменты, когда не проклинает их, – мужчина должен быть бесшабашным маньяком, чтобы подумать о вас в этом смысле… Но это хорошо. Это остановит моих соперников.
Она не удержалась и – захихикала. Услышав себя, она засмеялась еще громче – от неожиданности, от радости, от удивления. Он пил ее смех, словно сок этих чудесных абрикосов.
А я боялась, что уже забыла, как это делается.
В длинной черной тунике, штанах и сапогах он казался высоким и прекрасным; но без всего этого, он будет выглядеть еще лучше, подумала она, увлекая его за собой. Этой теплой ночью одеяла и простыни были ни к чему. Она оставила свечи зажженными, чтобы иметь возможность получше разглядеть дары бога.
– Хм, нет, – ответил Ферда. Он взглянул на белые одеяния ди Кэйбона и сглотнул, словно почувствовав приступ стыда за поведение погибшего дедиката.
Иста отошла от могил:
– Тогда я даю тебе задание выяснить это и убедиться, что о ребенке, если он жив, заботятся должным образом. Я напишу священному генералу ди Джаррину. Я выделю этому ребенку некоторую сумму на воспитание, а потом, когда он вырастет, предоставлю ему место рядом с собой, которое он сможет занять, если захочет.
– Хорошо, рейна, – откликнулся Фреда и незаметно утер слезу тыльной стороной ладони.
Иста удовлетворенно кивнула. Будучи ответственным офицером, Ферда не замедлит исполнить ее волю, в этом она была уверена.
Тенистая роща, выделенная для захоронения убитых защитников замка, выходила к живописной реке; многие могилы еще только копали, и скорбящие друзья и родственники убитых наблюдали за исполнением ритуала Истой и ее спутниками. Рейна едва могла себе представить, какие слухи ходили о ней в Порифорсе, но уже через час к ди Кэйбону потянулась нескончаемая вереница просителей, молящих царственную святую благословить умерших.
В результате Иста вплоть до заката в сопровождении ди Кэйбона и Лисе ходила от могилы к могиле и оглашала судьбы ушедших душ. Погибших было много, но не столько, сколько могло бы быть, если бы жертвы Порифорса не остановили бы триумфальное шествие магов Джоэн по Шалиону. Иста не отказывала никому, кто просил ее о помощи, ведь она могла оказать ее. Каждый скорбящий хотел поведать ей историю своего умершего; но при этом, как она выяснила позже, вовсе не ожидая от нее ничего, кроме того, что она его выслушает. Уделит ему внимание. Рейна, посмотри на этого человека; оживи его у себя в голове, у нас в головах; ведь в царстве материи он живет теперь только в наших воспоминаниях. И она слушала до боли в ушах и в сердце.
Уже после заката вернувшись в лагерь брата, Иста, сама словно труп, рухнула на койку. Наступила ночь, а у нее в мозгу все носились имена, лица, обрывки жизни людей. Как могут боги вмещать в себя эти истории целиком? Ведь они помнят нас до мельчайших подробностей.
Наконец, окончательно утомившись, она повернулась набок и заснула.
Глава двадцать восьмая
Похороны Эриса состоялись на следующее утро в маленьком храме города Порифорс; словно бы присутствующие прощались с каким-то самым что ни на есть обычным лордом, павшим в самой что ни на есть обычной битве. Провинкар Карибастоса с войском прибыл слишком поздно, чтобы, как и все, встать под оружие, но как раз вовремя, чтобы вместе с марчем ди Оби, ди Баосией, Фойксом и одним из старших офицеров Эриса нести опечатанный гроб. Более почетный эскорт представить себе было сложно.
В качестве священного животного Отца Зимы привели старого пса – борзую, чья шерсть для такого случая была так тщательно расчесана, что отливала серебром. Когда грум-служитель подвел его к одру, пес тотчас же уселся рядом и уже больше не покидал своего поста. В обычное время весьма красноречивый, Иллвин сегодня был крайне бледен и немногословен. Он только произнес: «Он был человеком великой души…», а потом голос отказал ему, он отступил назад и занял место рядом с Истой. Любая дальнейшая попытка продолжить окончательно сломила бы его. Чтобы избавить его от необходимости говорить, ди Оби и ди Карибастос взяли на себя вознесение соответствующих молитв и перечисление всех заслуг их недавнего родственника и вассала.
Леди Каттилара тоже была бледна и молчалива. Она едва ли сказала пару слов Иллвину или он ей; они обменялись только формальными репликами. Между ними никогда не будет дружбы, это было совершенно очевидно; но кровь, которую они пролили на вершине башни, пробудила в них, как показалось Исте, взаимное уважение. Каттилара, плотно сжав зубы, даже вежливо кивнула Исте. Для них троих этот утренний обряд был скорее излишним прощанием, общественным долгом, который нужно выполнить, а не часом ухода близкого человека.
После предания тела земле и прощального обеда военные увели Иллвина на совет. Леди Каттилара собрала вещи и, оставив одну из своих фрейлин распоряжаться вместо себя, отправилась в Оби в сопровождении отряда одного из своих братьев. Она не успеет добраться до места до наступления темноты; но Иста, помня об ужасе, который она пережила в Зангре после смерти Иаса, хорошо понимала нежелание Каттилары спать лишнюю ночь в опустевшей супружеской кровати. Каттилара увезла вниз по восточной дороге глубокую печаль в сердце, но, подумала Иста, в этой печали нет едкой примеси ненависти, гнева или вины. Что потом придет на смену этой пустоте, Иста не знала, но чувствовала, что исцеление наступит быстро.
* * *
На следующий день почти сразу же после полудня лорд Иллвин пришел к Исте в лагерь ди Баосии. Они карабкались по извилистой тропинке, ведущей вдоль источника, отчасти ради открывающегося вида на долину и замок Порифорс, а отчасти для того, чтобы избавиться от сопровождения фрейлин рейны, менее атлетически сложенных, чем Лисе. Иллвин галантно расстелил на камне плащ, чтобы Иста смогла сесть. Лисе бродила рядом, с тоской глядя на раскидистый дуб, залезть на который ей не позволяло платье.
Иста кивком указала на пояс Иллвина, где теперь висели ключи, ранее принадлежавшие Эрису и Каттиларе:
– Вижу, провинкар Карибастоса утвердил власть над Порифорсом за тобой.
– По крайней мере, на некоторое время, – ответил Иллвин.
– На некоторое время?
Он задумчиво посмотрел в ту сторону, где из камней поднимались мощные стены цитадели:
– Это сложно объяснить. Я родился в Порифорсе… прожил здесь практически всю жизнь… но всегда был здесь чужим и не надеялся, что что-нибудь изменится. Теперь он принадлежит моей племяннице Лавиане – девятилетней девочке, которая живет в половине провинции отсюда. Но это мой дом в большей степени, чем любое другое место. Мне принадлежат десяток маленьких имений в Карибастосе – то, что осталось мне от матери, – но это просто имущество, там я едва ли бывал. И все же нельзя оставлять Порифорс без защиты.
– И защищать обязательно должен ты? – Он пожал плечами:
– Это стратегически важная пограничная крепость.
– Мне кажется, что вот-вот этой границы не станет. – Он коротко усмехнулся:
– Верно. Все меняется у нас на глазах. Я и сам участвую в этом изменении. Мне даже не нужен талант Эриса, чтобы сказать, что сейчас как раз благоприятный момент, это шанс, который нельзя упустить.
– Надеюсь, что это так. Мне кажется, что маршал ди Паллиар и канцлер ди Кэсерил въедут в ворота Порифорса уже через неделю. И если письма моего брата, ди Карибастоса и Фойкса – и мое письмо – не заставят их приехать сюда, то тогда они не те люди, за которых я их принимала.
– А они увидят это, как ты думаешь? Здесь, сейчас как раз настал момент развернуть стратегию Джоэн в обратную сторону: неожиданно ворваться в Джокону, пока она в раздробленном состоянии, смести все на своем пути, развернуть фланг Виспинга – и кампания будет завершена, еще не успев начаться.
– Для того чтобы увидеть такой исход, внутреннего зрения не требуется, – заметила Иста. – Если все удастся, ди Паллиар просто захлебнется в потоке восторженных похвал его великолепной стратегии.
Иллвин мрачно ухмыльнулся:
– Бедняжка Джоэн, она лишена даже этой чести. Ей следовало бы быть генералом.
– Кем угодно, но только не кукловодом-неудачником, – согласилась Иста. – А что будет с Сордсо? Он мне не кажется таким уж безумным, несмотря на то что вчера, когда я прошла по двору мимо него, он начал всхлипывать и целовать мне подол. Его душа принадлежит теперь только ему, хотя, прежде чем изодранные в клочья нервы соберутся в одно целое, пройдет достаточно долгое время.
– Да, трудно сказать, что лучше: оставить его в заложниках или отпустить, чтобы он стал плохим командиром для врага.
– Он поговаривает о религиозном призвании и даже собирается обратиться в кинтарианство. Но я понятия не имею, как долго эта блажь у него продлится.
Иллвин улыбнулся:
– Может быть, после всего, что случилось, его стихи станут еще лучше.
– Не удивлюсь. – Зубчатые стены замка неподвижно бледнели в ярком свете дня, скрывая работы, ведущиеся внутри; Иста даже слышала слабое эхо молотков. – К тому времени, как будущий муж Лавианы вступит во владение Порифорсом, замок превратится в тихую заводь, такую как Валенда. Это место заслужило покой, мне кажется. – Она взглянула на Иллвина, который с улыбкой глядел на нее. – Сейчас меня занимают две мысли.
– Только две?
– Две тысячи, но это самые важные. Первая из них заключается в том, что моему передвижному двору требуется королевский сенешаль: опытный, знающий офицер, желательно хорошо знакомый с этой провинцией, чтобы направлять мой путь и защищать меня.
Он ободряюще поднял брови.
– А вторая состоит в том, что маршалу ди Паллиару будет нужен грамотный осведомитель, офицер, который знает Джокону и джоконцев лучше, чем все остальные, кто говорит на придворном и на разговорном рокнари и располагает множеством карт, схем и планов, чтобы помочь выстроить верную стратегию относительно этого района. И боюсь, это два взаимоисключающих поста. – Он задумчиво коснулся пальцем губ:
– Хочу только напомнить, и это пришло в голову не мне одному, что армии, собирающейся в поход на север, было бы очень и очень кстати иметь под рукой средство борьбы против магов. На случай, если в предстоящей кампании они еще встретятся. Ресурсы, ушедшие на обеспечение безопасности такой святой, сложно назвать бесцельно потраченными. Так что сенешаль святой и осведомитель маршала, как выясняется, будут работать не так уж и далеко друг от друга.
Иста подняла брови:
– Хм? Возможно… Только нужно учитывать, что святые служат не Шалиону, не даже Храму, а богу, и следуют туда, куда укажет он. Можно провести некоторое время среди палаток маршала, но не внутри них. Что ж, ди Кэсерил поймет это; и, думаю, ему удастся вбить это в голову ди Паллиару лучше, чем любому другому.
Он с отсутствующим видом посмотрел на дорогу:
– Думаешь, они приедут через неделю?
– В худшем случае через десять дней.
– Уф. – Его длинные пальцы теребили ключи, висящие на поясе. – Между тем… Я пришел сюда, чтобы пригласить тебя снова занять комнаты в замке Порифорс; теперь у нас дела обстоят лучше. Если захочешь, конечно. Судя по ветру, погода должна измениться; завтра ночью пойдет дождь.
– Только, надеюсь, ты меня приглашаешь не в бывшие комнаты Юмеру.
– Нет, там мы поселили князя Сордсо и его стражников.
– И не в покои Каттилары.
– Ди Карибастос и его свита заняли всю галерею. – Он откашлялся. – Я подумал, что те, в которых ты жила раньше, вполне подойдут. Как раз напротив моих. Хотя… я не уверен, что там хватит места, чтобы разместить всех твоих дам.
Исте удалось сдержать улыбку или хотя бы улыбнуться не так широко, как хотелось:
– Благодарю вас, лорд Иллвин. С радостью.
Его темные глаза вспыхнули. И техника поцелуев руки сильно улучшилась, подумала она.
* * *
Иста отослала привезенный из Валенды гардероб вперед; даже за вычетом всех степенных нарядов во вдовьих зеленых цветах, которые она оставила в лагере брата, впредь ей больше не придется ходить в вещах с чужого плеча. Немного спустя ди Баосия проводил ее из лагеря. Фойкс отправился с ней, легко и быстро превратившись из воина в придворного.
Превращение ди Баосии происходило не так быстро и легко, но в общем и целом он достойно воспринял разумность новой Исты, решила она. Он избегал тревожных разговоров о поедании демонов, редко упоминал бога, но в остальном относился к практической стороне ее нового призвания с должным вниманием, за что рейна была ему чрезвычайно благодарна.
– Нужно определить число твоей личной стражи, – заметил он, когда она въезжали в ворота Порифорса. – Содержание слишком большого количества людей истощит твои средства, а слишком малого – может оказаться ложной экономией.
– Совершенно верно. Мои потребности, как мне кажется, будут зависеть от местности. Прибавь это к списку пунктов, которые вам предстоит обсудить с моим сенешалем; он лучше знает, что требует этот регион.
– Ваш сенешаль одновременно будет распоряжаться и лошадьми, как и при брате? Или мне стоит подыскать тебе для этой цели человека?
– У сьера ди Арбаноса и так будет много обязанностей. У меня на примете есть еще один кандидат, хотя не уверена, что он примет мое предложение. Я обращусь к тебе, если что.
– Что? Не ди Гьюра ли это? – спросил ди Баосия. Фойкс согласно кивнул головой. – Или его доблестный братец?
– Ферду призывает к участию в предстоящей кампании его кузен маршал ди Паллиар, поэтому ему придется уехать почти сразу же. И даже в качестве офицера моего двора Фойксу придется много ездить по стране, исполняя указания Храма. А работа с лошадьми требует ежедневного исполнения. Я еще не придумала, как назвать пост, который будет занимать Фойкс. Может быть, королевский маг? Повелитель демонов?
– Я буду вполне доволен, если вы оставите за мной прежнее звание: офицер-дедикат, рейна, – поспешно вставил Фойкс с некоторым беспокойстве в голосе, поглядывая на ее недовольно поджатые губы.
– Тогда сначала я найду тебе работу, а потом звание, – согласилась она. – Нужно, чтобы тебе было чем прихвастнуть, когда мы будем наносить визиты, дабы от моего имени поддерживать легенду о королевском высокомерии.
У него на губах мелькнула улыбка:
– Как прикажете, рейна.
Они пересекли каменный дворик и поднялись на галерею; Иста едва справилась с дрожью, проходя мимо места, где однажды встретила бога. Из-за открытой двери ее двойных покоев донесся знакомый, но неожиданный голос.
– Ты ей не нужна, – сурово говорила леди Хьюлтер. – Не нужна. Теперь здесь есть я, и, уверяю тебя, я лучше подхожу под все ее требования, чем ты когда-либо будешь. Так что беги обратно в конюшню, или откуда ты там взялась. Прочь, прочь!
– Мадам, этого не может быть, – удивленно возразила Лисе.
Брови Фойкса взметнулись вверх, а потом мрачно опустились. Иста жестом приказала ему потерпеть и вошла в комнату, мужчины последовали за ней.
– В чем дело? – поинтересовалась Иста.
Красные пятна полыхали на щеках леди Хьюлтер; она помолчала, а потом набрала в грудь воздуха:
– Я только что объясняла этой грубой девице, что теперь, когда закончилось это безрассудное паломничество, дорогая Иста, вам будет нужна более подходящая фрейлина. А не девица-конюх.
– Напротив, Лисе очень нужна мне.
– Она не подходит на роль фрейлины рейны. Лисе даже не леди!
Лисе почесала голову:
– Ну, это правда. Фрейлина из меня никудышная. У меня лучше получается быстро ездить верхом.
Иста улыбнулась:
– Действительно. – Ее улыбка стала напряженной, когда она поняла, что за спор они прервали своим появлением. Неужели леди Хьюлтер решила, что ей удастся одурачить Лисе и отослать прочь в полной уверенности, что она здесь лишняя?
Леди Хьюлтер нервно дернулась под холодным взглядом Исты:
– Теперь, когда вы находитесь в более спокойном состоянии, леди Иста, пришло время подумать о безопасном возвращении в Валенду. Уверена, ваш добрый брат обеспечит вам на обратный путь более достойный эскорт.
– Я не собираюсь обратно в Валенду. Я последую за армией в Джокону, чтобы продолжить охоту на демонов во имя Бастарда, – отчеканила Иста. – Миссии, данные богами, не имеют ничего общего с безопасностью. – Уголки ее губ поползли вверх, но результат мало походил на улыбку. – Разве вам еще ничего не объяснили, дорогая леди Хьюлтер?
– Я объяснила, – отозвалась Лисе. – Причем несколько раз. – Она шепотом обратилась к рейне: – Все в порядке. У меня тоже была тетушка, которая в этом возрасте была не в себе, бедняжка.
– Нет, – леди Хьюлтер было повысила тон, но потом спохватилась и начала заново: – Это слишком опасно. Умоляю вас передумать, дражайшая Иста. Милорд ди Баосия, вы теперь глава семьи, вы и должны настоять на том, чтобы она вела себя разумно!
– По правде говоря, – заметила Иста, – он уже десять с половиной лет глава семьи.
Ди Баосия усмехнулся и пробормотал:
– Да уж, во всей Баосии, но не в Валенде…
Иста взяла руку леди Хьюлтер и твердо положила ее на ладонь брата:
– Вы наверняка очень устали, дорогая леди, вы приехали так далеко, так быстро, и все это зря. Мой брат позаботится о вашей безопасности на пути домой уже завтра, а может быть, и сегодня.
– Но я уже перенесла свои вещи сюда… – Иста окинула взглядом гору багажа:
– Слуги отнесут все это обратно. Ди Баосия, с тобой я поговорю позже.
Несколькими не очень вежливыми движениями Исте удалось выставить их за дверь. Остается надеяться, что ди Баосии все же удастся выстоять, потому что леди Хьюлтер покинула комнату в полном отчаянии, с видом потерпевшей полное поражение.
– Откуда взялась эта женщина? – изумился, тряхнув головой, Фойкс.
– Она досталась мне в наследство.
– Мои соболезнования.
– Она оправится. Брат подыщет еще какой-нибудь уголок в нашем семействе, чтобы ее туда пристроить. Это, конечно, не будет ей льстить так, как должность при рейне, но зато у нее будет возможность блеснуть бывшими заслугами. Она не бездельничает, умеет быть в своем роде полезной. Но грустно, что она собственноручно разрушает благодарность, которую ей нужно было бы воздать.
Фойкс взглянул на Лисе, на лице которой застыло немного грустное выражение.
– Боюсь, особой благодарности я к ней не испытываю. – Лисе потянула себя за косу:
– Неважно.
– Она пыталась внушить тебе, что я тебя уволила? – спросила Иста.
– О да. Но ей это не очень-то удалось, когда я прикинулась дурочкой и притворялась, что не понимаю ее уловок. – Лисе было улыбнулась, но потом вдруг снова помрачнела. – Но это правда. Я действительно не благородная леди.
Иста улыбнулась:
– Думаю, мы встретимся с Исель и Бергоном в Виспинге до конца этого года, если не раньше. По моей просьбе и за твои заслуги ты станешь леди – сьера Анна Лисе ди… еще раз, как называется та деревушка, населенная овечками?
– Тенерет, рейна, – выдохнула Лисе.
– Сьера Анна Лисе ди Тенерет, фрейлина вдовствующей рейны Исты. Звучит неплохо, как думаешь, Фойкс?
Он ухмыльнулся:
– Да… Думаю, моей матери это тоже понравится. Ну что ж, Бастард знает, но я хотел ей кое-что предложить… Бастард.
– А, ты, значит, тоже надеешься продвинуться по социальной лестнице? Ну что ж, это вовсе не невозможно; в этом году перед молодыми офицерами открывается масса возможностей для продвижения, как мне кажется.
Фойкс изящно поклонился Лисе:
– Я могу надеяться, леди?
Лисе посмотрела на него с задумчивой улыбкой, медленно пересекла комнату и принялась раскладывать вещи Исты:
– Спросите у меня еще раз, в Виспинге, дедикат.
– Спрошу.
* * *
Иста приказала ди Кэйбону привести Горама к ней в каменный дворик. Она села на скамейку в тени колоннады, где они разговаривали в первый раз, чтобы иметь возможность сравнить.
Горам ди Хиксар, как и раньше, был одет в форму грума, тело осталось таким же коротким, колченогим, борода – седой. Но он перестал горбиться, как черепаха; теперь он двигался со статью, положенной мужчине, владеющему мечом. Походка была упругой. Вежливый поклон вполне соответствовал обстановке.
– Мудрейший ди Кэйбон наверняка рассказал тебе о том, что мне нужен старший грум? – начала Иста.
– Да, рейна. – Ди Хиксар неловко откашлялся и сглотнул слюну, отдавая должное ее присутствию. Прежний Горам, подумала она, не задумываясь, сплюнул бы.
– Ты можешь взять на себя его обязанности? – Он поморщился:
– Работа, да. Но, рейна… Я не уверен, что вы понимаете, кем я был. Э-э-э. Почему меня не выкупили.
Она пожала плечами:
– Капитан, отвечающий за лошадей, воин, бывший убийца, разрушитель жизней – причем не только вражеских, но и дружеских – мне продолжать? В общем, парень, на чьих похоронах, вместо хвалебных речей, будут говорить: Что ж, какое облегчение.
Он вздрогнул:
– Вижу, что исповедоваться вам мне вовсе не нужно.
– Нет. Я все видела. – Он отвел глаза:
– Все мои грехи вернулись… странно, странно, рейна. Избавление от грехов обычно считается чудом, сотворенным богами. Но ваш бог вернул мне все мои грехи. Грум Горам… был в сотни раз лучше, чем Горам ди Хиксар когда-либо будет. Я был серостью, но меня спасли, и в этом вовсе не было моей заслуги – три года рядом с двумя лучшими людьми Карибастоса. Не лучшими воинами, а именно лучшими людьми, понимаете?
Она кивнула.
– Я едва ли знал, что такие люди существуют. Да и не хотел знать. Я, скорее, смеялся бы над их добродетелями. Лорд Иллвин подумал, что тогда, в парадном дворе, я упал перед вами на колени от радости. Но вовсе не радость сразила меня. А стыд.
– Знаю.
– Я не хочу быть… тем, что я есть. Раньше я был счастливее, рейна. Но все считают, что я должен ползать на коленях от благодарности.
Иста иронически улыбнулась ему:
– Поверь мне, я к этим «всем» не отношусь. Но теперь твоя душа принадлежит только тебе. Сделай из нее то, что ты хочешь. Все мы, каждый, создаем себя сами. И в конце жизненного пути мы преподносим наши души нашим Покровителям, словно ремесленник – творение своих рук.
– Если это так, то я – какой-то неказистый горшок, рейна.
– Ты еще не завершен. Наши Покровители разборчивы, но это, на мой взгляд, вовсе не значит, что им невозможно угодить. Бастард сказал мне, я слышала это из Его собственных уст…
Ди Кэйбон затаил дыхание.
– … что богам не нужны безупречные души, им нужны великие. И, мне кажется, именно из такой тьмы вырастает величие, так же как цветы вырастают из земли. Я вовсе не уверена, что величие может существовать без этой тьмы. Ты был осенен богом в той же степени, что и любой присутствующий здесь. Не отчаивайся, потому что боги, думаю, еще не отчаялись.
Тусклые серые глаза покраснели, подернулись дымкой слез:
– Но я слишком стар, чтобы начинать сначала.
– У тебя больше времени, чем у Пежара, который в два раза младше и которого похоронили за стенами замка два дня назад. Встань над его могилой и, пользуясь даром дыхания, жалуйся на то, что у тебя мало времени. Если посмеешь.
Стальные нотки в ее голосе заставили его отпрянуть.
– Я предлагаю тебе честное начало. Но не отвечаю за то, чем это кончится. Попытка может завершиться провалом, но это лучше, чем заведомо обречь себя на провал, отказавшись от шанса.
Он долго набирал в грудь воздух:
– Тогда, если так, сознавая все, что вы знаете обо мне, – а это больше, чем я когда-нибудь смогу рассказать кому-то, живому или мертвому, – то отныне я принадлежу вам, рейна, если вы захотите принять меня.
– Спасибо, капитан: я принимаю. Как мой старший грум вы получите указания от моего сенешаля. Мне кажется, вы сочтете его весьма сносным командиром.
Горам улыбнулся при этих словах и отсалютовал на прощание.
Ди Кэйбон некоторое время стоял рядом с ней и смотрел, как Горам покидает двор. На лице у него читалось беспокойство.
– Что ж, мудрейший? Как вам теперь быть свидетелем? – Он вздохнул:
– Знаете, быть осененным богом не такое уж… хм… удовольствие, как я думал еще в Валенде, когда мы только двинулись в путь. Я был просто в восторге от того, что бог выбрал меня для выполнения такой миссии.
– Я пыталась донести до вас это еще в Касилшасе.
– Да. Но теперь, думаю, я понимаю лучше.
– Знаете, моему двору понадобится и служитель тоже. И раз я теперь своеобразный дедикат Бастарда в этом мире, то, думаю, вы подойдете мне как нельзя лучше. Скорее всего, мы отправимся в Пять Княжеств. И если вы продолжаете мечтать о судьбе мученика, как утверждали раньше в своих проповедях, у вас есть неплохой шанс.
Он весь покраснел:
– Пятеро богов, но это были очень глупые проповеди. – Он глубоко вдохнул. – Очень бы хотелось, чтобы часть про мученика миновала меня, а что касается остального, – я отвечу да, рейна, с огромной радостью. Даже несмотря на то, что мне не снились пророческие сны, указывающие мне дорогу. Или, скорее, именно потому, что мне не снились эти вещие сны. Не думаю, что мне захочется еще когда-нибудь их увидеть. – Он помолчал и добавил с неосознанной тоской в голосе: – Вы сказали, что встречались с Ним лицом к лицу во сне? Или в видениях?
– Да, – улыбнулась Иста. – И однажды он говорил вашими устами. А это значит, что Кто-то вовсе не считает, что вы недостойны носить цвета Его Ордена, мудрейший, раз Он так использует ваше тело.
– Ох. – Ди Кэйбон моргнул, пытаясь принять сказанное. – Это так? В самом деле? Боги!
Он моргнул еще несколько раз. Когда он начал откланиваться, рот его все никак не мог закрыться.
* * *
Вечером после ужина, когда солнце уже село и белые звезды начали зажигаться на кобальтовом небе, куполом раскинувшемся над каменным двориком, Лорд Иллвин поднялся по ступеням и постучал в дверь Исты. Лисе, сделав дружеский реверанс, впустила его во внешнюю комнату. С крайним удивлением на лице он протянул руки Исте:
– Смотри. Это выросло на абрикосовом дереве в парадном дворе. Я как раз только что там проходил.
Лисе взглянула:
– Это абрикосы. Вполне логично, что они выросли на абрикосовом дереве… не правда ли? – Она замолчала.
Фрукты были крупными и яркими, с красным румянцем на темно-золотистой кожице. Иста, склонившаяся над ними, почувствовала сладкий аромат.
– Приятно пахнут.
– Да, но… сейчас не сезон. Моя мать посадила это дерево, когда родился я, а миндаль предназначался Эрису. Я знаю, когда эти деревья начинают плодоносить, я наблюдаю за ними всю жизнь. А не несколько месяцев. Осталось немного цветков, которые не успели опасть, но большая часть листьев уже на земле. Эти два абрикоса висели среди остатков листвы, и заметил я их совершенно случайно.
– А как они на вкус?
– Я побоялся их попробовать. – Иста улыбнулась:
– Может быть они появились и не в сезон, но это вовсе не несчастье. Думаю, это больше похоже на дар. Так что с ними все в порядке. – Она ногой толкнула дверь во внутреннюю комнату. – Заходи. Давай их попробуем.
– Мм-м, – протянула Лисе. – Я могу оставаться на виду, если вы оставите дверь открытой, но не уверена, что мне удастся стать глухой.
Иста кивком головы указала Иллвину на дверь спальни:
– Прости, нам надо минутку поговорить.
Легкая улыбка мелькнула у него на губах, он вежливо склонил голову и скрылся во внутренней комнате. Иста захлопнула за ним дверь и повернулась к Лисе:
– Я, кажется, рассказала тебе еще не все правила поведения рассудительной фрейлины…
И она коротко, ясно и очень вежливо объяснила ей, в чем дело. Пока Лисе слушала, глаза ее сияли, словно звезды, сверкавшие над каменном двориком. У Исты камень с души спал, когда она увидела, что девушка не испытала ни смущения, ни удивления. Но и такого энтузиазма Иста не ждала. Не успев договорить, она обнаружила, что уже стоит в спальне и дверь за ней плотно закрыта.
– Думаю, мне стоит пойти посидеть на ступеньках, дорогая рейна, – донесся голос Лисе сквозь толщу деревянных стен. – Там прохладнее. И, думаю, мне захочется сидеть там очень и очень долго.
Иста услышала стук внешней двери.
Глаза Иллвина искрились безмолвным смехом. Он вручил ей один из абрикосов; Иста взяла фрукт; ее пальцы, случайно коснувшись его руки, немного вздрогнули.
– Что ж, – сказал он, поднося свой абрикос к губам. – Тогда давай смелее…
Вслед за ним она надкусила плод. Вкус оказался не менее чудесным, чем внешний вид и аромат. И несмотря на все ухищрения, дело закончилось тем, что сок потек у нее по подбородку.
– Что же это такое…
– Постой, – он придвинулся ближе, – давай я тебе помогу… Поцелуй оказался долгим; пахнущие абрикосом пальцы Иллвина ласково зарылись в ее волосы. Когда они прервались, чтобы дать друг другу возможность подышать, Иста заметила:
– Я всегда боялась, что для того, чтобы мне найти любовь, понадобится божественное вмешательство… оказалось, я была права.
– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, посмотри на себя, горько-сладкая Иста. Святая, маг, вдовствующая рейна Шалиона-Ибры, разговаривает с богами в те моменты, когда не проклинает их, – мужчина должен быть бесшабашным маньяком, чтобы подумать о вас в этом смысле… Но это хорошо. Это остановит моих соперников.
Она не удержалась и – захихикала. Услышав себя, она засмеялась еще громче – от неожиданности, от радости, от удивления. Он пил ее смех, словно сок этих чудесных абрикосов.
А я боялась, что уже забыла, как это делается.
В длинной черной тунике, штанах и сапогах он казался высоким и прекрасным; но без всего этого, он будет выглядеть еще лучше, подумала она, увлекая его за собой. Этой теплой ночью одеяла и простыни были ни к чему. Она оставила свечи зажженными, чтобы иметь возможность получше разглядеть дары бога.