Страница:
Седой мужчина закашлялся, и энергично дернул себя за ус. – «Даже так», – пробормотал он.
«Игорный дом. Ты знаешь в этом городе такой притон, в который я мог бы ее отвести, и в котором тут же не началась бы драка?» – он подразумевал в вопросе сарказм, но Том сильно удивил его, кивнув.
«Думаю, мне как раз известно подобное место», – медленно проговорил мужчина. – «Белое Кольцо. Я как раз намеревался туда пойти, чтобы разузнать кое-какие новости, поэтому мог бы вам показать дорогу».
Мэт моргнул. Каким бы незаметным ни казался Том в ином месте, в притоне на него сразу стали бы коситься, так как его кафтан был слишком дорогим для подобного места. И не только коситься. Обычно там носили грубую одежду из шерсти или окрашенного полотна. Кроме того, расспросы в подобном месте отличный способ заработать нож под ребро. Но, возможно, Том имел в виду, что это Белое Кольцо и не являлось игорным домом на самом деле. Туон же неизвестно, в чем различие, особенно если заведение будет немного грубее, чем обычно. – «Мне понадобятся Харнан и остальные?», – спросил он, чтобы проверить свою догадку.
«О, я думаю, что тебя со мной будет достаточно для охраны миледи», – произнес Том с оттенком чего-то, неуловимо похожего на улыбку, и у Мэта свалилась тяжесть с плеч.
Он все равно предостерег двух женщин, так как и без вопросов было понятно, что Селюсия идет с ними, а госпожа Анан категорически отказалась идти, сославшись на то, что на своем веку уже повидала столько притонов и игорных домов, сколько другим и не снилось, о том, чтобы они не снимали капюшонов. Туон, может, и считала, что ни один фермер не видел ее лица, но как говорит древняя поговорка: «кошкам не запрещено смотреть на королей», и какой-нибудь фермер мог видеть ее мельком раз или два, и было бы неудачей повстречать его в Мадерине. Судя по его опыту, случались вещи и похуже, а для та’верен было обычным делом чудовищным образом переиначивать Узор.
«Игрушка», – мягко сказала Туон, когда Селюсия бережно обернула вокруг ее плеч синий плащ. – «Я много раз видела фермеров во время поездок по стране, но все они должным образом смотрели вниз, даже если им повелевали встать. Поверь мне, никто из них не видел мое лицо».
Ох. Он ушел чтобы забрать свой плащ. Облака почти затянули солнце, которое все еще было в самом зените. Это был довольно прохладный весенний денек и по ногам дул довольно холодный ветер.
Горожане уже заполнили главную улицу представления. Там были мужчины в грубых шерстяных куртках и в хороших кафтанах с вышивкой на рукавах, женщины, многие из которых носили кружевные чепчики, в мрачных закрытых платьях под длинными белыми передниками либо в темных платьях с вышивкой на груди. Повсюду сновали детишки сбежавшие из-под родительской опеки, которых упорно разыскивали родные. Все вокруг охали и ахали над леопардами Майоры и над медведями Лателле, восхищались жонглерами и пожирателями огня – худыми братьями Балатом и Абаром, которые действовали очень слаженно. Не задерживаясь ни на секунду, разве что мельком взглянуть на акробаток, Мэт пробился сквозь толпу вместе с Туон, руку которой он уверенно поместил на свое предплечье. Она колебалась только мгновение, затем слегка кивнула, словно королева, дающая свое высочайшее соизволение. Том предложил руку Селюсии, но она отказалась, оставшись за левым плечом своей хозяйки. По крайней мере, она не пыталась втиснуться между ними.
Люка в своем обычном наряде, состоявшем из алого кафтана и такого же плаща, стоял под вывеской, слушая звон денег, падающих сперва в кувшин, а потом перетекающих в железный сундук. На его лице сияла улыбка. Очередь на вход растянулась на сто шагов вдоль стены, и из города к представлению подтягивалось все больше людей. – «Я мог бы собирать прекрасные сборы два или даже три дня», – заявил он Мэту, – «В конце концов, здесь достаточно твердая почва под ногами и мы довольно далеко уехали от...» – Его улыбка померкла, словно потухшая свеча. – «Как ты думаешь, мы достаточно далеко?»
Мэт вздохнул. В Валане Люка блеск золота всегда побеждал страх.
Он не мог как следует запахнуться в плащ, так как вел под руку Туон, поэтому плащ развевался где-то позади, но оно и к лучшему. Привратная стража издалека внимательно наблюдала за ними, а один из них даже коротко поклонился. Шелк и кружева произвели на солдат должный эффект на провинциалов, а именно ими они и являлись, как бы сильно не сверкали их начищенные шлемы и нашитые на кафтаны диски. Половина из них стояла опершись на свои алебарды как крестьяне на лопаты. Но Тому внезапно пришло в голову остановиться перед ними всего в паре шагов до ворот, поэтому Мэту пришлось последовать его примеру. В конце концов, Мэт понятия не имел, где это проклятое Белое Кольцо.
«У вас серьезная охрана, капитан», – начал Том, с беспокойством в голосе. – «У вас здесь много разбойников?»
«Нет здесь никаких разбойников», – грубо ответил грузный стражник. Старый побелевший шрам, шедший поперек его квадратного лица, в сочетании с косоглазием придавал ему зловещий вид. Он не входил в число тех, кто висел на своем оружии, и держал алебарду так, словно знал с какого конца держать оружие. – «Шончан выловили тех, кого мы не успели поймать. А теперь проходи, старина. Вы загораживаете проход». – По близости не было ни фургона, ни большого числа людей, так что места было предостаточно. Арка ворот была достаточна для проезда двух фургонов в ряд, хотя и довольно близко друг к другу.
«Шончан сказали, что мы выставили недостаточно стражи», – бодро заявил коренастый парень ровесник Мэта, – «а Лорд Натин всегда прислушивается к тому, что говорят Шончан».
Грузный стражник достаточно сильно стукнул его латной рукавицей по шлему, что тот пошатнулся. – «Следи за своим языком, Кейлар, когда болтаешь с чужеземцами», – прорычал мужчина постарше. – «иначе не успеешь глазом моргнуть, как снова окажешься в поле за плугом. Милорд!» – добавил он, обращаясь к Мэту. – «Вам следует приглядывать за вашим слугой, иначе у него будут неприятности».
«Примите мои извинения, капитан», – кротко ответил Том, кланяясь только головой. Прекрасный образчик послушного слуги. – «Я не хотел вас ничем оскорбить. Мои извинения».
«Он и тебя бы огрел по голове, не окажись я поблизости», – заметил Мэт, когда он их догнал. Том заметно хромал. Должно быть он устал, раз перестал скрывать хромоту. – «И даже уже собирался стукнуть. А что ты узнал в замен, рискуя быть побитым?»
«А я бы не стал спрашивать, не будь тебя поблизости в таком кафтане», – захихикал Том, когда они углубились в город. – «Первый урок – знай, какие вопросы можно задавать. Урок второй, и столь же важный – когда и как спрашивать. Я узнал, что в округе нет разбойников, а это всегда хорошо знать. Хотя мне не доводилось слышать о больших шайках, способных напасть на караван такого размера, как наш. Я узнал, что Натин в полном подчинении у Шончан. Либо он последовал их совету и выставил дополнительную стражу, либо принял их пожелание за прямой приказ. И что еще важнее, я узнал, что солдаты Натина не в обиде на Шончан».
Мэт вопросительно выгнул бровь.
«Они не стали плеваться, произнося их имя, Мэт. Они морщились, не огрызались. Они не станут сражаться с Шончан, пока Натин им не прикажет, а он не станет». – Том глубоко вздохнул. – «Это очень странно. Подобное творится повсюду отсюда до Эбу Дар. Приходят эти чужаки, забирают власть, издают свои законы, хватают всех женщин, способных направлять, и если знать еще как-то в обиде на них, то среди простолюдинов таких совсем немного. Если только они не забрали у них жену или кого-то из родных. Очень странно, и означает, что выдворить их отсюда будет очень трудно. И все равно. Алтара есть Алтара. Могу биться об заклад, они встретили куда более прохладный прием в Амадиции и Тарабоне». – Он покачал головой. – «Лучше надеется на лучшее, иначе...» – он не договорил, что же будет «иначе», но это было легко представить.
Мэт покосился на Туон. Что она чувствовала, слушая, как Том рассуждает о ее людях? Она не произнесла ни слова, просто шла сбоку и с любопытством смотрела по сторонам из-под капюшона.
Центральную улицу Мадерина окружали трех и четырех этажные каменные здания крытые черепицей. Гостиницы и лавки, жестяные вывески которых раскачивались на ветру, были стиснуты между конюшнями, особняками богачей – над их высокими дверями раскачивались фонари – и более скромными домами, из окон которых свисало выстиранное белье. На улице было много снующего народа. Продвигаться вперед быстрее кроме людей мешали также телеги и ручные тележки, нагруженные товарами, корзинами или бочками, мужчины и женщины целенаправленно перемещали весь спектр продуктов южных стран, а дети куда-то неслись со своими играми. Туон изучала происходящее с явным интересом. Сперва ее внимание привлек один мужчина, стоявший у точильного камня с ножным приводом, выкрикивавший, что он так точит ножи и ножницы, что они могут резать все, что угодно. Потом ее вниманием завладела худая и суровая женщина с двумя мечами за спиной и в кожаных штанах. Либо наемница, охраняющая торговые караваны, либо Охотница за Рогом. Симпатичная доманийка в красном полупрозрачном платье с двумя здоровыми телохранителями в кольчужных безрукавках за спиной не удостоилась больше одного взгляда, как и высокий одноглазый коробейник в потертой шерстяной одежде с лотком, набитым лентами, нитками и иголками. В Джурадоре он не замечал ее любопытства, но, с другой стороны, там она была поглощена поисками подходящего шелка. Здесь же, казалось, она пыталась запомнить все, что видела.
Очень скоро Том свернул в лабиринт улочек, большинство из них заслужило так называться только потому, что они были вымощены камнем размером с два человеческих кулака. Дома тут были столь же большие, как и на центральной улице, возвышаясь над ними и почти полностью загораживая небо. Первые этажи некоторых из них были заняты магазинами. Многие из этих улочек были слишком узки даже для одной телеги, в других Мэту не потребовалось бы сильно напрягаться, чтобы достать руками до стен по обеим сторонам улицы, и ни раз ему приходилось прижимать Туон к фасаду какого-нибудь дома, чтобы пропустить человека с тяжело груженой ручной тележкой, подскакивающей на мостовой. Парни, толкавшие эти тележки, обычно на ходу выкрикивали извинения даже не притормаживая. Через этот муравейник сновали и носильщики ручной клади, шагавшие на полусогнутых ногах почти параллельно земле под тяжестью груза: ящика или корзины. Их спины были прикрыты кожаной накидкой, свисавшей до бедер. От одного взгляда на этих ребят у Мэта заныли все мышцы. Они напомнили ему, как сильно он ненавидел работу.
Он уже собирался спросить Тома, сколько еще им идти, хотя Мадерин и не был очень большим городом, когда на одной из извилистых улочек, шириной не больше размаха человеческих рук, они наконец обнаружили Белое Кольцо. Это оказалось трех этажное здание напротив лавки ножовщика. Вывеска над красной входной дверью гостиницы в виде вычурного белого кружева круглой формы заставила его снова напрячься. Можно, конечно, было назвать это как угодно, в том числе кольцом, но, на его взгляд, это вполне определенно была женская подвязка для чулок. Может данное заведение и не служило игорным домом, но гостиницы с подобной вывеской обычно пользуются своего рода дурной репутацией. Он проверил, легко ли вынимаются ножи в рукавах и за отворотами сапог, и пожав плечами, на месте ли нож на спине за воротником. Хотя, если зайдет так далеко... Туон одобрительно кивнула. Проклятая женщина готова умереть, лишь бы увидеть как он управляется с ножами! У Селюсии достало ума тревожно нахмуриться.
«Ах, да», – кивнул Том, – «мудрая предосторожность». – И он проверил собственные ножи, заставив Мэта уже не на шутку встревожиться. У Тома было почти столько же ножей, что и у него – и в рукавах и под кафтаном.
Селюсия быстро взмахнула пальцами, и они внезапно начали безмолвный спор, переговариваясь только движением пальцев. Конечно, это не мог быть обычный спор, так как Туон владела Селюсией как какой-нибудь проклятой гончей, а вы не станете спорить со своей гончей, если только вы в здравом уме, но это было похоже на спор двух упрямых женщин. Наконец Селюсия сложила руки перед собой и поклонилась, уступая. С большой неохотой.
«Все будет хорошо», – заявила Туон с предвкушением. – «Вот увидишь. Все будет хорошо».
Мэту тоже хотелось бы в это поверить. Глубоко вздохнув, он снова подставил руку и направился вслед за Томом.
За столами под мощными балками просторной, облицованной деревянными панелями, общей комнаты Белого Кольца находилось около двух дюжин мужчин и женщин, почти половина из них была явные чужестранцы. Все они были аккуратно одеты в шерстяные наряды с легким намеком на вышивку. Большей частью они сидели парами спокойно потягивая вино, сбросив плащи на стулья с низкими спинками. За одним из столиков сидели трое мужчин игравших в кости, и одна женщина с длинными косами, украшенными бусинками. Со стороны кухни шел приятный запах жаренного мяса. Очень похоже на козленка. В комнате был широкий каменный камин, в котором горел небольшой огонь. На каминной полке стояли сверкающие медные часы. Возле камина, под аккомпанемент флейты и цимбалы, виляя бедрами, пела куплеты девица в расшнурованной почти до пояса блузе, которая, судя по открывавшемуся взгляду богатству, могла составить конкуренцию Селюсии. Пела она очень подходящим под содержание куплетов развязным голоском. Но, похоже, никто из посетителей не обращал на нее никакого внимания.
Опустив капюшон, Туон остановилась в самых дверях, хмуро оглядев комнату. – «А вы уверены, что это действительно притон, мастер Меррилин?» – спросила она. Хвала Свету, тихо. В некоторых местах за подобные вопросы могут в довольно грубой форме выбросить на улицу, не поглядев на богатый наряд. А в других могут поступить раза в два хуже.
«Уверяю вас, нигде больше в Мадерине вы не найдете в этот час большее собрание воров и мошенников», – погладив усы, шепотом заверил ее Том.
Туон выглядела сомневающейся, но с ней была Селюсия, поэтому она прошла вперед к певичке, которая слегка запнулась от подобной бесцеремонности. Она запела снова поверх головы Туон, явно пытаясь ее игнорировать. Похоже с каждым новым куплетом любовников у героини все прибавлялось. Музыкант, аккомпанирующий певичке, улыбнулся Селюсии, заработав ледяной взгляд в ответ. Две женщины начали притягивать любопытные взгляды, так как выглядели они несколько необычно – одна была маленькой с короткими темными волосами, а вторая, способная посоперничать с певицей, с цветным шарфом на голове. Хорошо только взгляды. Большей частью посетители были поглощены своими делами.
«Это не притон», – тихо сказал Мэт, – «но что это? Почему тут днем столько людей?» – Обычно в гостиницах и тавернах народ собирался либо по утрам, либо вечером.
«Здесь местные торгуют оливковым маслом, кружевами и лаком», – также тихо ответил Том, – «а иноземные купцы все это покупают. Кажется, по местной традиции торговлю нельзя начинать, предварительно не подкрепившись и не выпив за успех дела во время беседы. И если у вас слабая голова», – добавил он сухо. – «то протрезвев можно обнаружить, что выиграл от сделки не так много, как ожидал, когда поднимал за нее бокал».
«Свет, Том! Она никогда не поверит, что это игорный дом. Я думал ты отведешь нас куда-то, где будут выпивать купеческие охранники или подмастерья. В этом случае она могла бы поверить».
«Верь мне, Мэт. Мне кажется, большую часть жизни она провела, защищенная от внешних угроз».
Защищенная? Это когда ее собственные братья и сестры пытались ее убить? – «Спорим на золотую крону?»
Том захихикал: – «Всегда рад отобрать у тебя деньги».
Туон с Селюсией вернулись к ним с невозмутимыми лицами. – «Я думала, что посетители будут одеты более бедно», – тихо заметила Туон. – «и тут будет одна или две драки, но песня слишком непристойна для обычной гостиницы. Хотя на мой вкус, чтобы петь правильно, на ней слишком много одежды. А это для чего?» – подозрительно спросила она, заметив как Мэт передал Тому золотую монету.
«О», – сказал Том, кладя золотой в карман, – «Я думал, что вы будете разочарованы, что здесь находятся только самые успешные подлецы, они не всегда так колоритны как самые худшие из них, но Мэт сказал, что вы даже не заметите разницы».
Она смерила Мэта взглядом, когда тот от негодования даже открыл рот. И снова закрыл. А что он должен был сказать? Он уже сам прыгнул в кипящий котел. Нет смысла раздувать огонь.
Как раз в этот миг к ним подошла хозяйка гостиницы – полная женщина с подозрительно темными волосами под белым кружевным чепцом и в сером платье с небольшим количеством вышивки красного и зеленого цвета на груди. Удаляясь, Том с поклоном проговорил достаточно громко, чтобы могла слышать госпожа Хейлин: «С вашего позволения, милорд, миледи»
Лицо хозяйки было твердым как кремень, но услышав про лорда и леди, она поклонилась так низко, что крякнула, выпрямляясь, и выглядела несколько расстроенной от того, что Мэт попросил только вина и немного еды, а не комнату. Лучшего вина. Но даже в этом случае, расплачиваясь он позволил ей увидеть, что у него в кошельке есть не только серебро, но и золото. Шелковый кафтан, конечно, всем хорош, но золото в самом простом кошельке получает куда лучшее обслуживание, чем медь, хранящаяся в шелковом кармане.
«Эль», – протяжно произнесла Туон. – «Я никогда в жизни не пробовала эль. Скажи мне, добрая хозяйка, скоро эти люди начнут драться?» – Мэт чуть не прикусил язык.
Госпожа Хейлин моргнула и неуверенно мотнула головой, словно ослышалась, или решила что не поняла вопроса. – «Нет никаких причин для волнения, миледи», – сказала она. – «Время от времени это случается, если выпьют слишком много, но я быстро их успокою».
«Не стоит», – ответила Туон. – «Они должны тренироваться».
Улыбка хозяйки скривилась, она присела в реверансе, и поспешила обратно, сжав в руке монету Мэта, позвав: – «Джера, вино для милорда и миледи, кувшин Киранайльского. И кружку эля».
«Тебе не стоит задавать подобные вопросы, Драгоценная», – проговорил Мэт, провожая Туон и Селюсию к незанятому столу. Селюсия, отказавшись сесть, взяла плащ Туон, повесила его на спинку стула, который придержала для нее, а потом встала позади. – «Это невежливо. Кроме того, это принижает твое достоинство». – Хвала Свету за те разговоры с Эгинин, как бы она ни хотела, чтобы ее сейчас называли. Шончан пойдут на любую глупость или откажутся делать что-либо разумное только бы не принизить свое достоинство.
Туон задумчиво кивнула. – «Ваши обычаи часто очень странные, Игрушка. Тебе придется научить меня им. Что-то я уже выучила, но я должна знать обычаи народа, которым буду править от имени Императрицы, да живет она вечно».
«Буду рад научить тебя всему, что смогу», – сказал Мэт, сняв плащ и позволив ему свободно упасть на спинку стула. – «Тебе будет не лишним узнать, как мы живем, даже если в итоге твоя власть будет распространяться не так далеко, как ты ожидаешь», – закончил Мэт и положил свою шляпу на стол.
Одновременно Туон и Селюсия задохнулись от возмущения, быстро протянули к ней руки, но Туон первой схватила шляпу и, сняв со стола, положила на стул рядом с собой. – «Это – плохая примета, Игрушка. Никогда не клади шляпу на стол». – И она сделала один из тех странных жестов от зла, согнув два средних пальца и вытянув два остальных. Селюсия повторила знак.
«Я постараюсь запомнить», – ответил он сухо. Наверное, слишком сухо. Туон спокойно на него посмотрела. Очень спокойно.
«Ты не подходишь для роли виночерпия, Игрушка. До тех пор, пока не научишься смирению, на что я уже и не надеюсь. Возможно, я сделаю тебя стременным. Ты же хорошо разбираешься в лошадях. Ты хотел бы бежать рядом со стременем, когда я буду ехать верхом? Ливреи почти не отличаются, но твои я прикажу украсить лентами. Розовыми лентами».
Ему удалось сохранить спокойное выражение лица, только щеки запылали. Был лишь один способ, откуда она могла узнать, что розовые ленты для него имели хоть какое-то значение. Ей рассказала Тайлин. Иначе быть не могло. Что б он сгорел, женщины хоть что-то не обсуждают между собой?
Приход служанки с напитками избавил его от необходимости отвечать. Джера оказалась молоденькой улыбчивой девушкой с такой же привлекательной фигурой, как и у певицы, не настолько, правда, выставленной на показ, но и не сильно скрытой облегающим белым передником. Темное шерстяное платье сидело точно по фигуре. Но Мэт не удостоил ее даже лишнего взгляда. Он был со своей суженой. Да и в любом случае, только полный болван, у которого голова вместо мозгов набита шерстью, явившись с одной, будет пялиться на другую.
Джера поставила на стол высокий оловянный кувшин с вином, два бокала и протянула большую кружку эля Селюсии. И моргнула от удивления, когда та передала кружку Туон, а себе взамен взяла бокал с вином.
Мэт вручил ей серебряный пенни, чтобы загладить волнение, на что в ответ получил сияющую улыбку и реверанс, прежде чем девушка унеслась на зов хозяйки. Было непохоже, что она часто получает такое щедрое вознаграждение.
«Ты мог бы ей улыбнуться в ответ, Игрушка», – заметила Туон, вдыхая аромат эля. – «Она очень мила. У тебя было такое каменное выражение лица, что ты, должно быть, напугал бедняжку». – Сделав маленький глоток, Туон округлила глаза от удивления, – «А эль очень даже ничего».
Мэт вздохнул и отпил темного вина с легким ароматом цветов. Ни в одном из своих воспоминаний, своих собственных или других людей, едва ли он мог вспомнить, когда понимал женщин. Ну, что-то где-то, но никогда полностью.
Туон медленно потягивала эль, но у него и в мыслях не было сообщать ей, что эль пьется большими глотками, а не маленькими, иначе можно быстро опьянеть. Пусть будет для нее уроком, чтобы полностью прочувствовать атмосферу злачного места. Но сегодня Мэт не был готов допустить, чтобы с ней что-то приключилось, как, впрочем, и в любой другой день. Попивая эль маленькими глоточками, маленькая женщина, сводящая его с ума, расспрашивала его об обычаях. Рассказать ей о правилах поведения в игорных домах было достаточно легко. Держись тихо, не задавай лишних вопросов, сиди по возможности спиной к стене и ближе к двери, на случай, если понадобится быстро покинуть заведение. Лучше там вообще не появляться, если только обстоятельства не вынуждают... Затем она перешла к дворцам и дворам, и получила лишь несколько ответов. Он мог бы ей рассказать больше о придворных традициях Эхарона или Шиоты или еще дюжины мертвых государств, чем об обычаях ныне существующих стран. Крупицы сведений о Тире и Кеймлине – это все, что он действительно знал, да и еще немного о Фал Дара в Шайнаре. Ну и, может быть, об Эбу Дар, хотя это ей уже было известно.
«Итак, ты много путешествовал и побывал в других дворцах, кроме Дворца Таразин», – подвела она итог и допила эль. Он еще не успел прикончить даже половину своего бокала вина. Селюсия, подумал он, не сделала и двух маленьких глотков. – «Но ты не благородного происхождения, мне кажется. Нет, точно не благородного».
«Не благородного», – твердо ответил Мэт. «Дворяне…» – Он откинулся, кашлянув, прочистил горло. Вряд ли он мог сказать ей, какие болваны эти благородные лорды с так высоко задранными носами, что не видят, куда идут. В конце концов, она та, кто она есть.
Без всякого выражения лица, Туон изучала его, отставив кружку в сторону. Продолжая смотреть на него, она слегка повела пальцами над левым плечом, и Селюсия громко хлопнула в ладоши. Кое-кто из местных с удивлением оглянулся на них. – «Ты называл себя игроком», – сказала Туон. – «И Мастер Меррилин говорил о тебе, как о самом везучем человеке в мире».
Подбежала Джера, и Селюсия протянула ей кружку. – «Еще одну, быстро», – приказала она спокойно. Нет, все же она держится как царствующая особа. Джера присела в реверансе и поспешила прочь, словно на нее прикрикнули.
«Иногда мне везет», – сказал Мэт осторожно.
«Посмотрим, повезет ли тебе сегодня, Игрушка». – Туон посмотрела на стол, по которому с грохотом катились кости.
Ничего страшного он в этом не видел. Выиграет он точно больше, чем проиграет, и непохоже, чтобы кто-то из купцов схватился за нож, сколько бы ему не везло. Пока он еще не заметил никого с длинным ножом на поясе, какие носят к югу отсюда. Вставая, он предложил руку Туон, и та оперлась слегка на его запястье. Селюсия оставила вино на столе, и пошла вслед за своей госпожой.
Двое алтарцев, один – худой и почти лысый, за исключением темной челки, второй – с круглым лицом и тремя подбородками, нахмурились, когда он спросил, может ли незнакомец присоединится к игре, а третий, бледный, коренастый парень с отвисшей губой, замер, выпрямившись от напряжения. Тарабонка не была столь недружелюбна.
«Игорный дом. Ты знаешь в этом городе такой притон, в который я мог бы ее отвести, и в котором тут же не началась бы драка?» – он подразумевал в вопросе сарказм, но Том сильно удивил его, кивнув.
«Думаю, мне как раз известно подобное место», – медленно проговорил мужчина. – «Белое Кольцо. Я как раз намеревался туда пойти, чтобы разузнать кое-какие новости, поэтому мог бы вам показать дорогу».
Мэт моргнул. Каким бы незаметным ни казался Том в ином месте, в притоне на него сразу стали бы коситься, так как его кафтан был слишком дорогим для подобного места. И не только коситься. Обычно там носили грубую одежду из шерсти или окрашенного полотна. Кроме того, расспросы в подобном месте отличный способ заработать нож под ребро. Но, возможно, Том имел в виду, что это Белое Кольцо и не являлось игорным домом на самом деле. Туон же неизвестно, в чем различие, особенно если заведение будет немного грубее, чем обычно. – «Мне понадобятся Харнан и остальные?», – спросил он, чтобы проверить свою догадку.
«О, я думаю, что тебя со мной будет достаточно для охраны миледи», – произнес Том с оттенком чего-то, неуловимо похожего на улыбку, и у Мэта свалилась тяжесть с плеч.
Он все равно предостерег двух женщин, так как и без вопросов было понятно, что Селюсия идет с ними, а госпожа Анан категорически отказалась идти, сославшись на то, что на своем веку уже повидала столько притонов и игорных домов, сколько другим и не снилось, о том, чтобы они не снимали капюшонов. Туон, может, и считала, что ни один фермер не видел ее лица, но как говорит древняя поговорка: «кошкам не запрещено смотреть на королей», и какой-нибудь фермер мог видеть ее мельком раз или два, и было бы неудачей повстречать его в Мадерине. Судя по его опыту, случались вещи и похуже, а для та’верен было обычным делом чудовищным образом переиначивать Узор.
«Игрушка», – мягко сказала Туон, когда Селюсия бережно обернула вокруг ее плеч синий плащ. – «Я много раз видела фермеров во время поездок по стране, но все они должным образом смотрели вниз, даже если им повелевали встать. Поверь мне, никто из них не видел мое лицо».
Ох. Он ушел чтобы забрать свой плащ. Облака почти затянули солнце, которое все еще было в самом зените. Это был довольно прохладный весенний денек и по ногам дул довольно холодный ветер.
Горожане уже заполнили главную улицу представления. Там были мужчины в грубых шерстяных куртках и в хороших кафтанах с вышивкой на рукавах, женщины, многие из которых носили кружевные чепчики, в мрачных закрытых платьях под длинными белыми передниками либо в темных платьях с вышивкой на груди. Повсюду сновали детишки сбежавшие из-под родительской опеки, которых упорно разыскивали родные. Все вокруг охали и ахали над леопардами Майоры и над медведями Лателле, восхищались жонглерами и пожирателями огня – худыми братьями Балатом и Абаром, которые действовали очень слаженно. Не задерживаясь ни на секунду, разве что мельком взглянуть на акробаток, Мэт пробился сквозь толпу вместе с Туон, руку которой он уверенно поместил на свое предплечье. Она колебалась только мгновение, затем слегка кивнула, словно королева, дающая свое высочайшее соизволение. Том предложил руку Селюсии, но она отказалась, оставшись за левым плечом своей хозяйки. По крайней мере, она не пыталась втиснуться между ними.
Люка в своем обычном наряде, состоявшем из алого кафтана и такого же плаща, стоял под вывеской, слушая звон денег, падающих сперва в кувшин, а потом перетекающих в железный сундук. На его лице сияла улыбка. Очередь на вход растянулась на сто шагов вдоль стены, и из города к представлению подтягивалось все больше людей. – «Я мог бы собирать прекрасные сборы два или даже три дня», – заявил он Мэту, – «В конце концов, здесь достаточно твердая почва под ногами и мы довольно далеко уехали от...» – Его улыбка померкла, словно потухшая свеча. – «Как ты думаешь, мы достаточно далеко?»
Мэт вздохнул. В Валане Люка блеск золота всегда побеждал страх.
Он не мог как следует запахнуться в плащ, так как вел под руку Туон, поэтому плащ развевался где-то позади, но оно и к лучшему. Привратная стража издалека внимательно наблюдала за ними, а один из них даже коротко поклонился. Шелк и кружева произвели на солдат должный эффект на провинциалов, а именно ими они и являлись, как бы сильно не сверкали их начищенные шлемы и нашитые на кафтаны диски. Половина из них стояла опершись на свои алебарды как крестьяне на лопаты. Но Тому внезапно пришло в голову остановиться перед ними всего в паре шагов до ворот, поэтому Мэту пришлось последовать его примеру. В конце концов, Мэт понятия не имел, где это проклятое Белое Кольцо.
«У вас серьезная охрана, капитан», – начал Том, с беспокойством в голосе. – «У вас здесь много разбойников?»
«Нет здесь никаких разбойников», – грубо ответил грузный стражник. Старый побелевший шрам, шедший поперек его квадратного лица, в сочетании с косоглазием придавал ему зловещий вид. Он не входил в число тех, кто висел на своем оружии, и держал алебарду так, словно знал с какого конца держать оружие. – «Шончан выловили тех, кого мы не успели поймать. А теперь проходи, старина. Вы загораживаете проход». – По близости не было ни фургона, ни большого числа людей, так что места было предостаточно. Арка ворот была достаточна для проезда двух фургонов в ряд, хотя и довольно близко друг к другу.
«Шончан сказали, что мы выставили недостаточно стражи», – бодро заявил коренастый парень ровесник Мэта, – «а Лорд Натин всегда прислушивается к тому, что говорят Шончан».
Грузный стражник достаточно сильно стукнул его латной рукавицей по шлему, что тот пошатнулся. – «Следи за своим языком, Кейлар, когда болтаешь с чужеземцами», – прорычал мужчина постарше. – «иначе не успеешь глазом моргнуть, как снова окажешься в поле за плугом. Милорд!» – добавил он, обращаясь к Мэту. – «Вам следует приглядывать за вашим слугой, иначе у него будут неприятности».
«Примите мои извинения, капитан», – кротко ответил Том, кланяясь только головой. Прекрасный образчик послушного слуги. – «Я не хотел вас ничем оскорбить. Мои извинения».
«Он и тебя бы огрел по голове, не окажись я поблизости», – заметил Мэт, когда он их догнал. Том заметно хромал. Должно быть он устал, раз перестал скрывать хромоту. – «И даже уже собирался стукнуть. А что ты узнал в замен, рискуя быть побитым?»
«А я бы не стал спрашивать, не будь тебя поблизости в таком кафтане», – захихикал Том, когда они углубились в город. – «Первый урок – знай, какие вопросы можно задавать. Урок второй, и столь же важный – когда и как спрашивать. Я узнал, что в округе нет разбойников, а это всегда хорошо знать. Хотя мне не доводилось слышать о больших шайках, способных напасть на караван такого размера, как наш. Я узнал, что Натин в полном подчинении у Шончан. Либо он последовал их совету и выставил дополнительную стражу, либо принял их пожелание за прямой приказ. И что еще важнее, я узнал, что солдаты Натина не в обиде на Шончан».
Мэт вопросительно выгнул бровь.
«Они не стали плеваться, произнося их имя, Мэт. Они морщились, не огрызались. Они не станут сражаться с Шончан, пока Натин им не прикажет, а он не станет». – Том глубоко вздохнул. – «Это очень странно. Подобное творится повсюду отсюда до Эбу Дар. Приходят эти чужаки, забирают власть, издают свои законы, хватают всех женщин, способных направлять, и если знать еще как-то в обиде на них, то среди простолюдинов таких совсем немного. Если только они не забрали у них жену или кого-то из родных. Очень странно, и означает, что выдворить их отсюда будет очень трудно. И все равно. Алтара есть Алтара. Могу биться об заклад, они встретили куда более прохладный прием в Амадиции и Тарабоне». – Он покачал головой. – «Лучше надеется на лучшее, иначе...» – он не договорил, что же будет «иначе», но это было легко представить.
Мэт покосился на Туон. Что она чувствовала, слушая, как Том рассуждает о ее людях? Она не произнесла ни слова, просто шла сбоку и с любопытством смотрела по сторонам из-под капюшона.
Центральную улицу Мадерина окружали трех и четырех этажные каменные здания крытые черепицей. Гостиницы и лавки, жестяные вывески которых раскачивались на ветру, были стиснуты между конюшнями, особняками богачей – над их высокими дверями раскачивались фонари – и более скромными домами, из окон которых свисало выстиранное белье. На улице было много снующего народа. Продвигаться вперед быстрее кроме людей мешали также телеги и ручные тележки, нагруженные товарами, корзинами или бочками, мужчины и женщины целенаправленно перемещали весь спектр продуктов южных стран, а дети куда-то неслись со своими играми. Туон изучала происходящее с явным интересом. Сперва ее внимание привлек один мужчина, стоявший у точильного камня с ножным приводом, выкрикивавший, что он так точит ножи и ножницы, что они могут резать все, что угодно. Потом ее вниманием завладела худая и суровая женщина с двумя мечами за спиной и в кожаных штанах. Либо наемница, охраняющая торговые караваны, либо Охотница за Рогом. Симпатичная доманийка в красном полупрозрачном платье с двумя здоровыми телохранителями в кольчужных безрукавках за спиной не удостоилась больше одного взгляда, как и высокий одноглазый коробейник в потертой шерстяной одежде с лотком, набитым лентами, нитками и иголками. В Джурадоре он не замечал ее любопытства, но, с другой стороны, там она была поглощена поисками подходящего шелка. Здесь же, казалось, она пыталась запомнить все, что видела.
Очень скоро Том свернул в лабиринт улочек, большинство из них заслужило так называться только потому, что они были вымощены камнем размером с два человеческих кулака. Дома тут были столь же большие, как и на центральной улице, возвышаясь над ними и почти полностью загораживая небо. Первые этажи некоторых из них были заняты магазинами. Многие из этих улочек были слишком узки даже для одной телеги, в других Мэту не потребовалось бы сильно напрягаться, чтобы достать руками до стен по обеим сторонам улицы, и ни раз ему приходилось прижимать Туон к фасаду какого-нибудь дома, чтобы пропустить человека с тяжело груженой ручной тележкой, подскакивающей на мостовой. Парни, толкавшие эти тележки, обычно на ходу выкрикивали извинения даже не притормаживая. Через этот муравейник сновали и носильщики ручной клади, шагавшие на полусогнутых ногах почти параллельно земле под тяжестью груза: ящика или корзины. Их спины были прикрыты кожаной накидкой, свисавшей до бедер. От одного взгляда на этих ребят у Мэта заныли все мышцы. Они напомнили ему, как сильно он ненавидел работу.
Он уже собирался спросить Тома, сколько еще им идти, хотя Мадерин и не был очень большим городом, когда на одной из извилистых улочек, шириной не больше размаха человеческих рук, они наконец обнаружили Белое Кольцо. Это оказалось трех этажное здание напротив лавки ножовщика. Вывеска над красной входной дверью гостиницы в виде вычурного белого кружева круглой формы заставила его снова напрячься. Можно, конечно, было назвать это как угодно, в том числе кольцом, но, на его взгляд, это вполне определенно была женская подвязка для чулок. Может данное заведение и не служило игорным домом, но гостиницы с подобной вывеской обычно пользуются своего рода дурной репутацией. Он проверил, легко ли вынимаются ножи в рукавах и за отворотами сапог, и пожав плечами, на месте ли нож на спине за воротником. Хотя, если зайдет так далеко... Туон одобрительно кивнула. Проклятая женщина готова умереть, лишь бы увидеть как он управляется с ножами! У Селюсии достало ума тревожно нахмуриться.
«Ах, да», – кивнул Том, – «мудрая предосторожность». – И он проверил собственные ножи, заставив Мэта уже не на шутку встревожиться. У Тома было почти столько же ножей, что и у него – и в рукавах и под кафтаном.
Селюсия быстро взмахнула пальцами, и они внезапно начали безмолвный спор, переговариваясь только движением пальцев. Конечно, это не мог быть обычный спор, так как Туон владела Селюсией как какой-нибудь проклятой гончей, а вы не станете спорить со своей гончей, если только вы в здравом уме, но это было похоже на спор двух упрямых женщин. Наконец Селюсия сложила руки перед собой и поклонилась, уступая. С большой неохотой.
«Все будет хорошо», – заявила Туон с предвкушением. – «Вот увидишь. Все будет хорошо».
Мэту тоже хотелось бы в это поверить. Глубоко вздохнув, он снова подставил руку и направился вслед за Томом.
За столами под мощными балками просторной, облицованной деревянными панелями, общей комнаты Белого Кольца находилось около двух дюжин мужчин и женщин, почти половина из них была явные чужестранцы. Все они были аккуратно одеты в шерстяные наряды с легким намеком на вышивку. Большей частью они сидели парами спокойно потягивая вино, сбросив плащи на стулья с низкими спинками. За одним из столиков сидели трое мужчин игравших в кости, и одна женщина с длинными косами, украшенными бусинками. Со стороны кухни шел приятный запах жаренного мяса. Очень похоже на козленка. В комнате был широкий каменный камин, в котором горел небольшой огонь. На каминной полке стояли сверкающие медные часы. Возле камина, под аккомпанемент флейты и цимбалы, виляя бедрами, пела куплеты девица в расшнурованной почти до пояса блузе, которая, судя по открывавшемуся взгляду богатству, могла составить конкуренцию Селюсии. Пела она очень подходящим под содержание куплетов развязным голоском. Но, похоже, никто из посетителей не обращал на нее никакого внимания.
Как-то шла я днем весенним – Джака повстречала
Косит сено рыжий Джак, а глаза горят,
Как тут справиться с собой? Его поцеловала,
И пока солнце не взошло его я миловала
И не счесть сколько раз из-за него вздыхала.
Опустив капюшон, Туон остановилась в самых дверях, хмуро оглядев комнату. – «А вы уверены, что это действительно притон, мастер Меррилин?» – спросила она. Хвала Свету, тихо. В некоторых местах за подобные вопросы могут в довольно грубой форме выбросить на улицу, не поглядев на богатый наряд. А в других могут поступить раза в два хуже.
«Уверяю вас, нигде больше в Мадерине вы не найдете в этот час большее собрание воров и мошенников», – погладив усы, шепотом заверил ее Том.
Новяк урвал часок – в небе не было ни тучки,
И Кейлин зашел следом, он такой могучий!
Пока не было отца, Вилли в полдень забегал,
Мори тоже был не промах, и затащил на сеновал.
Мне Лорд Брилан грел постель, ночь сильно холодна!
Утром Мастер Андрил приходил, я у старика одна!
Ну, что, плохой девчонке, скажите, что мне делать?
Совет нужен позарез! – любви вокруг так много, а времени в обрез?
Туон выглядела сомневающейся, но с ней была Селюсия, поэтому она прошла вперед к певичке, которая слегка запнулась от подобной бесцеремонности. Она запела снова поверх головы Туон, явно пытаясь ее игнорировать. Похоже с каждым новым куплетом любовников у героини все прибавлялось. Музыкант, аккомпанирующий певичке, улыбнулся Селюсии, заработав ледяной взгляд в ответ. Две женщины начали притягивать любопытные взгляды, так как выглядели они несколько необычно – одна была маленькой с короткими темными волосами, а вторая, способная посоперничать с певицей, с цветным шарфом на голове. Хорошо только взгляды. Большей частью посетители были поглощены своими делами.
«Это не притон», – тихо сказал Мэт, – «но что это? Почему тут днем столько людей?» – Обычно в гостиницах и тавернах народ собирался либо по утрам, либо вечером.
«Здесь местные торгуют оливковым маслом, кружевами и лаком», – также тихо ответил Том, – «а иноземные купцы все это покупают. Кажется, по местной традиции торговлю нельзя начинать, предварительно не подкрепившись и не выпив за успех дела во время беседы. И если у вас слабая голова», – добавил он сухо. – «то протрезвев можно обнаружить, что выиграл от сделки не так много, как ожидал, когда поднимал за нее бокал».
«Свет, Том! Она никогда не поверит, что это игорный дом. Я думал ты отведешь нас куда-то, где будут выпивать купеческие охранники или подмастерья. В этом случае она могла бы поверить».
«Верь мне, Мэт. Мне кажется, большую часть жизни она провела, защищенная от внешних угроз».
Защищенная? Это когда ее собственные братья и сестры пытались ее убить? – «Спорим на золотую крону?»
Том захихикал: – «Всегда рад отобрать у тебя деньги».
Туон с Селюсией вернулись к ним с невозмутимыми лицами. – «Я думала, что посетители будут одеты более бедно», – тихо заметила Туон. – «и тут будет одна или две драки, но песня слишком непристойна для обычной гостиницы. Хотя на мой вкус, чтобы петь правильно, на ней слишком много одежды. А это для чего?» – подозрительно спросила она, заметив как Мэт передал Тому золотую монету.
«О», – сказал Том, кладя золотой в карман, – «Я думал, что вы будете разочарованы, что здесь находятся только самые успешные подлецы, они не всегда так колоритны как самые худшие из них, но Мэт сказал, что вы даже не заметите разницы».
Она смерила Мэта взглядом, когда тот от негодования даже открыл рот. И снова закрыл. А что он должен был сказать? Он уже сам прыгнул в кипящий котел. Нет смысла раздувать огонь.
Как раз в этот миг к ним подошла хозяйка гостиницы – полная женщина с подозрительно темными волосами под белым кружевным чепцом и в сером платье с небольшим количеством вышивки красного и зеленого цвета на груди. Удаляясь, Том с поклоном проговорил достаточно громко, чтобы могла слышать госпожа Хейлин: «С вашего позволения, милорд, миледи»
Лицо хозяйки было твердым как кремень, но услышав про лорда и леди, она поклонилась так низко, что крякнула, выпрямляясь, и выглядела несколько расстроенной от того, что Мэт попросил только вина и немного еды, а не комнату. Лучшего вина. Но даже в этом случае, расплачиваясь он позволил ей увидеть, что у него в кошельке есть не только серебро, но и золото. Шелковый кафтан, конечно, всем хорош, но золото в самом простом кошельке получает куда лучшее обслуживание, чем медь, хранящаяся в шелковом кармане.
«Эль», – протяжно произнесла Туон. – «Я никогда в жизни не пробовала эль. Скажи мне, добрая хозяйка, скоро эти люди начнут драться?» – Мэт чуть не прикусил язык.
Госпожа Хейлин моргнула и неуверенно мотнула головой, словно ослышалась, или решила что не поняла вопроса. – «Нет никаких причин для волнения, миледи», – сказала она. – «Время от времени это случается, если выпьют слишком много, но я быстро их успокою».
«Не стоит», – ответила Туон. – «Они должны тренироваться».
Улыбка хозяйки скривилась, она присела в реверансе, и поспешила обратно, сжав в руке монету Мэта, позвав: – «Джера, вино для милорда и миледи, кувшин Киранайльского. И кружку эля».
«Тебе не стоит задавать подобные вопросы, Драгоценная», – проговорил Мэт, провожая Туон и Селюсию к незанятому столу. Селюсия, отказавшись сесть, взяла плащ Туон, повесила его на спинку стула, который придержала для нее, а потом встала позади. – «Это невежливо. Кроме того, это принижает твое достоинство». – Хвала Свету за те разговоры с Эгинин, как бы она ни хотела, чтобы ее сейчас называли. Шончан пойдут на любую глупость или откажутся делать что-либо разумное только бы не принизить свое достоинство.
Туон задумчиво кивнула. – «Ваши обычаи часто очень странные, Игрушка. Тебе придется научить меня им. Что-то я уже выучила, но я должна знать обычаи народа, которым буду править от имени Императрицы, да живет она вечно».
«Буду рад научить тебя всему, что смогу», – сказал Мэт, сняв плащ и позволив ему свободно упасть на спинку стула. – «Тебе будет не лишним узнать, как мы живем, даже если в итоге твоя власть будет распространяться не так далеко, как ты ожидаешь», – закончил Мэт и положил свою шляпу на стол.
Одновременно Туон и Селюсия задохнулись от возмущения, быстро протянули к ней руки, но Туон первой схватила шляпу и, сняв со стола, положила на стул рядом с собой. – «Это – плохая примета, Игрушка. Никогда не клади шляпу на стол». – И она сделала один из тех странных жестов от зла, согнув два средних пальца и вытянув два остальных. Селюсия повторила знак.
«Я постараюсь запомнить», – ответил он сухо. Наверное, слишком сухо. Туон спокойно на него посмотрела. Очень спокойно.
«Ты не подходишь для роли виночерпия, Игрушка. До тех пор, пока не научишься смирению, на что я уже и не надеюсь. Возможно, я сделаю тебя стременным. Ты же хорошо разбираешься в лошадях. Ты хотел бы бежать рядом со стременем, когда я буду ехать верхом? Ливреи почти не отличаются, но твои я прикажу украсить лентами. Розовыми лентами».
Ему удалось сохранить спокойное выражение лица, только щеки запылали. Был лишь один способ, откуда она могла узнать, что розовые ленты для него имели хоть какое-то значение. Ей рассказала Тайлин. Иначе быть не могло. Что б он сгорел, женщины хоть что-то не обсуждают между собой?
Приход служанки с напитками избавил его от необходимости отвечать. Джера оказалась молоденькой улыбчивой девушкой с такой же привлекательной фигурой, как и у певицы, не настолько, правда, выставленной на показ, но и не сильно скрытой облегающим белым передником. Темное шерстяное платье сидело точно по фигуре. Но Мэт не удостоил ее даже лишнего взгляда. Он был со своей суженой. Да и в любом случае, только полный болван, у которого голова вместо мозгов набита шерстью, явившись с одной, будет пялиться на другую.
Джера поставила на стол высокий оловянный кувшин с вином, два бокала и протянула большую кружку эля Селюсии. И моргнула от удивления, когда та передала кружку Туон, а себе взамен взяла бокал с вином.
Мэт вручил ей серебряный пенни, чтобы загладить волнение, на что в ответ получил сияющую улыбку и реверанс, прежде чем девушка унеслась на зов хозяйки. Было непохоже, что она часто получает такое щедрое вознаграждение.
«Ты мог бы ей улыбнуться в ответ, Игрушка», – заметила Туон, вдыхая аромат эля. – «Она очень мила. У тебя было такое каменное выражение лица, что ты, должно быть, напугал бедняжку». – Сделав маленький глоток, Туон округлила глаза от удивления, – «А эль очень даже ничего».
Мэт вздохнул и отпил темного вина с легким ароматом цветов. Ни в одном из своих воспоминаний, своих собственных или других людей, едва ли он мог вспомнить, когда понимал женщин. Ну, что-то где-то, но никогда полностью.
Туон медленно потягивала эль, но у него и в мыслях не было сообщать ей, что эль пьется большими глотками, а не маленькими, иначе можно быстро опьянеть. Пусть будет для нее уроком, чтобы полностью прочувствовать атмосферу злачного места. Но сегодня Мэт не был готов допустить, чтобы с ней что-то приключилось, как, впрочем, и в любой другой день. Попивая эль маленькими глоточками, маленькая женщина, сводящая его с ума, расспрашивала его об обычаях. Рассказать ей о правилах поведения в игорных домах было достаточно легко. Держись тихо, не задавай лишних вопросов, сиди по возможности спиной к стене и ближе к двери, на случай, если понадобится быстро покинуть заведение. Лучше там вообще не появляться, если только обстоятельства не вынуждают... Затем она перешла к дворцам и дворам, и получила лишь несколько ответов. Он мог бы ей рассказать больше о придворных традициях Эхарона или Шиоты или еще дюжины мертвых государств, чем об обычаях ныне существующих стран. Крупицы сведений о Тире и Кеймлине – это все, что он действительно знал, да и еще немного о Фал Дара в Шайнаре. Ну и, может быть, об Эбу Дар, хотя это ей уже было известно.
«Итак, ты много путешествовал и побывал в других дворцах, кроме Дворца Таразин», – подвела она итог и допила эль. Он еще не успел прикончить даже половину своего бокала вина. Селюсия, подумал он, не сделала и двух маленьких глотков. – «Но ты не благородного происхождения, мне кажется. Нет, точно не благородного».
«Не благородного», – твердо ответил Мэт. «Дворяне…» – Он откинулся, кашлянув, прочистил горло. Вряд ли он мог сказать ей, какие болваны эти благородные лорды с так высоко задранными носами, что не видят, куда идут. В конце концов, она та, кто она есть.
Без всякого выражения лица, Туон изучала его, отставив кружку в сторону. Продолжая смотреть на него, она слегка повела пальцами над левым плечом, и Селюсия громко хлопнула в ладоши. Кое-кто из местных с удивлением оглянулся на них. – «Ты называл себя игроком», – сказала Туон. – «И Мастер Меррилин говорил о тебе, как о самом везучем человеке в мире».
Подбежала Джера, и Селюсия протянула ей кружку. – «Еще одну, быстро», – приказала она спокойно. Нет, все же она держится как царствующая особа. Джера присела в реверансе и поспешила прочь, словно на нее прикрикнули.
«Иногда мне везет», – сказал Мэт осторожно.
«Посмотрим, повезет ли тебе сегодня, Игрушка». – Туон посмотрела на стол, по которому с грохотом катились кости.
Ничего страшного он в этом не видел. Выиграет он точно больше, чем проиграет, и непохоже, чтобы кто-то из купцов схватился за нож, сколько бы ему не везло. Пока он еще не заметил никого с длинным ножом на поясе, какие носят к югу отсюда. Вставая, он предложил руку Туон, и та оперлась слегка на его запястье. Селюсия оставила вино на столе, и пошла вслед за своей госпожой.
Двое алтарцев, один – худой и почти лысый, за исключением темной челки, второй – с круглым лицом и тремя подбородками, нахмурились, когда он спросил, может ли незнакомец присоединится к игре, а третий, бледный, коренастый парень с отвисшей губой, замер, выпрямившись от напряжения. Тарабонка не была столь недружелюбна.