Джордан Роберт. Нож сновидений (пер. Детей Света)

   «О чем предосудительном?» – в замешательстве спросила Аливия. Кадсуане фыркнула.
   «Одну комнату», – терпеливо повторил Ранд. «Женщины всегда найдут причину для скандала», – подумал он. Или это был Льюс Тэрин? Он невольно поежился от чувства дискомфорта. Но сумел справиться с нотой раздражения, просочившегося в голос: «Самую большую из имеющихся с видом на Твердыню. Она понадобится нам не надолго. Уже сегодня вечером вы сможете сдать ее снова. Хотя вам, вероятно, предстоит день-другой позаботиться о наших лошадях».
   На узкой физиономии Саранчи проступило облегчение, но голос исполнился откровенно фальшивой печали, – «Сожалею, но наша самая большая комната уже занята, милорд. Правду сказать, заняты все большие комнаты. Но я буду счастлив проводить вас чуть дальше по улице к «Трем полумесяцам» и...»
   «Ха!» – Кадсуане сдвинула назад капюшон, приоткрывая лицо и часть прикрепленных к прическе золотых украшений. С видом воплощенного хладнокровия, она смерила хозяина непреклонным взглядом. – «Мальчик, я думаю, ты способен найти способ освободить ту комнату. Думаю, лучше тебе постараться. Хорошенько заплати ему», – добавила она, качнув цепочками украшений. – «Это совет, не указание».
   Саранче с готовностью принял от Ранда большую золотую крону – вряд ли полный недельный доход гостиницы был больше. Но только вид лишенного возраста лица Кадсуане смог развить в нем настоящую резвость. Он вприпрыжку проскакал по ступеням вверх по лестнице в дальнем конце общей залы и через считанные минуты вернулся, чтобы пригласить их на второй этаж. В обстановке комнаты с панелями из темного полированного дерева доминировала приведенная в беспорядок кровать, достаточно широкая даже для троих, она стояла меж двух окон, весь вид из которых заполняла громадина Твердыны, нависавшая над скатами крыш. Предыдущий обитатель комнаты покинул ее так поспешно, что забыл шерстяной чулок, в беспорядке брошенный у кроватной ножки, и резной костяной гребень на умывальнике в углу. Хозяин предложил доставить наверх вино и седельные сумки и удивился отказу. Но ему хватило единственного взгляда на лицо Кадсуане, чтобы, поклонившись, поспешно покинуть комнату.
   Для гостиницы помещение оказалось довольно просторным, но не шло ни в какое сравнение с большинством палат в поместье Алгарина, не говоря уже о дворце. Особенно, когда внутрь набилось дюжина людей. Ранду внезапно почудилось, что стены сдвигаются. Перехватило в груди дыхание. Каждый вдох стал даваться с огромным трудом. Узы внезапно затопило сочувствие и тревога.
   «Ящик», – задыхаясь, произнес Льюс Тэрин, – «Нужно выбраться из ящика!»
   Ранд сосредоточился на окнах – ясно видеть Твердыню было необходимым условием – и на открытом пространстве между «Драконом» и Твердыней. Открывающийся взгляду простор позволил чуть выровнять дыхание. Но только чуть-чуть. Устремив глаза к небу над Твердыней, он приказал остальным расположиться вдоль стен. Они немедленно повиновались. Ну, Кадсуане, прежде чем скользнуть к стене, смерила его колючим взглядом, а Найнив фыркнула. Но остальные поспешно исполнили приказание. Если они думали, что Ранд расчистил место из соображений безопасности, то были правы лишь отчасти. Исчезновение людей из поля зрения заставляло комнату казаться немного просторнее. Немного, но каждый свободный дюйм приносил благословенное облегчение. Узы полнились беспокойством.
   «Я должен выбраться», – стонал Льюс Тэрин, – «Мне необходимо выбраться».
   Приготовившись к неизбежному и оставаясь начеку, ожидая новой попытки Льюса Тэрина, Ранд захватил мужскую половину Истинного Источника, и в него хлынул саидин. Сделал ли безумец попытку овладеть им первым? Что ж, он скользнул по краю, легонько прикасаясь к желаемому, но сам поток принадлежал Ранду. Горы пламени, рассыпаясь огненными лавинами, пробовали смести его прочь. Волны холода, по сравнению с которыми лед показался бы теплым, пытались сбросить его в штормовое море. Он наслаждался, внезапно чувствуя себя настолько живым, словно жизнь до этого мига было сном наяву. Можно было расслышать каждый вздох в комнате, можно было даже разглядеть колоссальное знамя над Твердыней так досконально, что различишь каждую нить в полотнище. Двойная рана на боку пульсировала так, словно пыталась оторваться от тела. Но, с заполнившей его Силой, Ранд был способен игнорировать боль. Сейчас он, наверное, сумел бы не придать значения даже удару меча.
   И вместе с потоком саидин его настигла тошнота, одновременно привычная и нестерпимая, с почти непреодолимым желанием согнуться пополам и освободить желудок от всей пищи, которую он когда-либо съел в своей жизни. От нее дрожали колени. И сражаться с нею приходилось столь же яростно, как с Силой. А бороться с саидин нужно постоянно и неотступно. Мужчина подчиняет саидин своей воле или Сила сокрушает его. На миг в голове всплыл образ человека из Шадар Логота. Тот был в ярости. И в спазмах надвигающейся тошноты. Вот сейчас-то он точно осознавал присутствие Ранда, как и Ранд его. Стоило сдвинуться на волосок в любую сторону, и они соприкоснутся. Лишь на волосок.
   «Что происходит?» – спросила подошедшая Найнив, с беспокойством всматриваясь в Ранда, – «Твое лицо стало абсолютно белым». – Она потянулась к его голове, и кожу защипало.
   Ранд смахнул руки прочь. – «Со мной все хорошо. Встань в сторонку». – Она не двигалась, смерив его одним из тех взглядов, которые женщины всегда приберегают для мужчин в своих кошельках. Этот говорил – ты лжешь, пусть я и не могу это доказать. Они что, тренируются перед зеркалом? – «Встань в сторонку, Найнив».
   «Он в порядке, Найнив», – заверила Мин, хотя от ее собственного лица тоже отхлынула кровь, а руки в красных перчатках держались за живот. Она знала.
   Найнив фыркнула, презрительно сморщив нос, но, наконец, убралась с дороги. Возможно, Лан уже достаточно натерпелся и сбежал от нее. Нет, не то. Лан не бросил бы Найнив без прямого указания с ее стороны. И даже тогда, лишь на совершенно необходимое время. Где бы он сейчас ни находился, он там с благословения Найнив, вероятно отправлен по ее собственным соображениям. Айз Седай с их проклятыми тайнами.
   Он направил поток Духа, чуть приправленное нитями Огня, и у ножек кровати появилась знакомая серебристая вертикальная линия, на глазах разворачиваясь в смутный образ утопающих во тьме массивных колонн. Единственным источником света служили гостиничные окна. Отверстие, мерцавшее на высоте нескольких дюймов от пола, размером не превосходило дверей в комнату. Что не помешало трем Девам, стоило проходу раскрыться полностью, рвануться сквозь него с копьями наперевес и в накинутых вуалях. Ранд снова покрылся гусиной кожей – Аливия прыгнула следом. Задача по его охране была взвалена шончанкой на себя добровольно, но относилась она к ней с серьезностью Девы Копья.
   Однако, внутри не могло быть ни засады, ни иной опасности, поэтому он шагнул за врата, вперед и вниз. С этой стороны, они зависли более чем в футе над серыми, вырубленными из камня плитами. Ранду не хотелось добавлять новые, к уже причиненным им ранее, повреждениям. Он очутился в Сердце Твердыни и, наполненный Силой, был способен в льющемся через проход свете из комнаты в «Драконе», разглядеть дыру в одной из плит, оставшуюся от вонзенного им туда Калландора. «Кто вытянет меч, тот последует за ним». Ранд долго и тяжело размышлял, прежде чем отправить Наришму за Калландором. Однако, Пророчества утверждали – этот человек последует за ним, и Наришма сейчас занят другим. Ранда окружал лес бесконечных колонн из красно-камня, упиравшихся вершинами во тьму, скрывавшую незажженные золотые светильники, сводчатый потолок и необъятный купол. Не только стук его сапог, но и шорох мягких сапожек Дев отдавался эхом в пустоте огромного зала. Здесь чувство клаустрофобии его отпустило.
   Мин немедленно последовала за Рандом, сжав по метательному ножу в каждой руке, и вертя головой из стороны в сторону, уставившись во тьму. Однако Кадсуане стоя у края врат проронила: – «Мальчик, я прыгаю, только когда это совершенно необходимо», – и протянула руку, ожидая от него помощи.
   Он подал руку, и Кадсуане благодарно кивнула. Возможно, благодарно. А может, подразумевая: «Тебе понадобилась проклятущая уйма времени, чтобы сообразить». Над ее повернутой кверху ладонью появился светящийся шарик. Мгновением позже, Аливия зажгла собственный. Создававшийся двумя источниками света островок придавал окружающей тьме еще большую непроглядность. Найнив тоже понадобилась его поддержка, но у нее достало вежливости пробормотать «спасибо». Она немедленно соорудила собственный сияющий шар. Однако, когда Ранд предложил руку одной из Дев, предположительно, это была Сарендра – одна из Шайдо – та лишь сверкнула голубыми глазами над опущенной черной вуалью, высокомерно хмыкнула и, с зажатым в руке копьем, спрыгнула вниз, сопровождаемая оставшимися двумя товарками. Он позволил вратам захлопнуться но, не смотря на подступающие к животу и голове тошноту, продолжал удерживать саидин. Ранд не думал, что ему понадобится направлять, пока не настанет пора покинуть Твердыню – просто не хотелось предоставлять Льюсу Тэрину новый шанс завладеть Силой.
   «Ты должен мне доверять», – прорычал Льюс Тэрин. – «Если мы собираемся дожить до Тармон Гай’дон и умереть, ты должен мне доверять!»
   «Сам же как-то советовал – не доверять никому, включая тебя самого».
   «Только сумасшедший никому не верит», – прошептал Льюс Тэрин. Внезапно, он начал рыдать. – «О, за что мне достался безумец в собственной голове?» – Ранд отодвинул его причитания прочь.
   Миновав быстрым шагом высокую арку, служившую выходом из Сердца, он удивился, обнаружив двух Защитников Твердыни в остроконечных шлемах и сверкающих кирасах. Пышные рукава их черных кафтанов украшали черные и золотые полосы. Обнажив мечи, они вглядывались в проход под аркой с выражением, в котором мрачная решимость соседствовала с замешательством. Их, наверняка, напугало эхо шагов и зажженные огни в помещении с единственным и к тому же охраняемым ими самими выходом. Девы, направив копья, припали к полу, расходясь в стороны и, медленно, подкрадываясь к этой парочке.
   «Клянусь Твердыней, это – он», – произнес один из мужчин, поспешно вкладывая меч в ножны. Коренастый малый, с зарубцевавшимся шрамом, который начинался ото лба и тянулся через переносицу на скулу. Он глубоко поклонился, широко разводя затянутые в стальные перчатки руки. – «Милорд Дракон», – поприветствовал стражник Ранда. – «Иагин Хандар, Милорд. Оборонял Твердыню. Заработал его в тот день», – он коснулся шрама.
   «Благородная рана, Хандар, и памятный день», – ответил Ранд, в то время как второй, более худощавый мужчина, кланяясь, убирал свой клинок. Лишь в этот момент Девы опустили копья, но их лица оставались закрыты. Памятный день? Троллоки и Мурддраалы оказались внутри Твердыни. И второй раз, когда он по-настоящему овладел Калландором. Используя Меч, который не был Мечом, по его истинному предназначению. Повсюду валялись трупы. Убитая девочка, которую он не смог оживить. Кому по силам забыть такой день? – «Я помню, что отдал приказ охранять Сердце, пока в нем находится Калландор. Но почему вы до сих пор на посту?»
   Стражники обменялись озадаченными взглядами. – «Милорд Дракон, вы приказали установить охрану», – начал Хандар, – «и Защитники исполнили приказ. Но вы ничего не сказали о Калландоре, за исключением того, что никто не должен приближаться к нему без доказательства, что он ваш посланник». – Внезапно, невысокий мужчина вздрогнул и поклонился еще раз, глубже. – «Простите, Милорд, что я, как кажется, подвергаю сомнению ваши приказы. Я совсем не это имел в виду. Вызвать Благородных Лордов к вашим покоям? Они сохраняются, ожидая вашего возвращения».
   «Нет необходимости», – ответил Ранд. «Дарлин ждет меня, и я знаю, где его найти».
   Хандар невольно поморщился. Его напарник внезапно обнаружил нечто интересное на полу. – «Милорд, вам может понадобиться провожатый», – медленно подбирал слова Хандар. – «Коридоры… Коридоры иногда меняют направление».
   Даже так! Узор действительно начал распускаться. Что означало – Темный касается мира сильнее, чем когда-либо, начиная с Войны Тени. Если Узор слишком расползется до Тармон Гай’дон, Кружево Эпох может порваться. Конец времени, материи и мироздания. Так или иначе, ему необходимо начать Последнюю Битву прежде, чем случится непоправимое. Только он пока не осмеливался. Пока нет.
   Ранд заверил Хандора и его товарища, что не нуждается в провожатом, и те снова поклонились, очевидно решив для себя – Дракон Возрожденный способен свершить все, за что берется. Действительно, он не сомневался, что сумеет отыскать Алану. Ранд ощущал точное направление. За время, прошедшее с момента первого острого контакта, она переместилась. Наверняка, чтобы отыскать Дарлина и сообщить – приближается Ранд ал’Тор. Мин говорила о ней, как об одной из тех, кто у него в руках, но в действиях Айз Седай всегда скрывается второе дно. У них всегда есть собственные планы, собственные цели. Взять хоть Найнив и Верин. Да, любую из них.
   «Они прыгают, стоит тебе сказать «жаба», – спокойно проронила Кадсуане, откидывая капюшон назад сразу, как они покинули Сердце. – «Может обернуться большой бедой, если слишком много народа подскакивает по одному твоему слову». – И у нее хватило совести заявлять подобное! Кадсуане проклятая Меледрин!
   «Я веду войну», – грубо огрызнулся он. Тошнота делала его раздражительным. И давала один из поводов для грубости. – «Чем меньше народу мне повинуется, тем больше шансов ее проиграть. А если я потерплю поражение, проиграют все. Если б я смог заставить повиноваться каждого, так бы и поступил». – И так подчиняются не слишком-то многие, а если повинуются, то в собственной манере. Почему же, во имя Света, Мин почувствовала жалость?
   Кадсуане кивнула. – «Так я и думала», – пробормотала она себе под нос. Что бы это могло означать?
   Твердыня обладала всеми внешними атрибутами дворца – от шелковых гобеленов и богато вышитых ковровых дорожек из Тарабона, Алтары и самого Тира, до золотых держателей, с укрепленными в них зеркальными лампами. Сундуки вдоль каменных стен, пусть и хранящие в себе утварь, сберегаемую слугами для уборки, были изготовлены из редких пород дерева, часто с искусной резьбой и всегда с позолоченными накладками. Коридорные ниши заполняли фарфоровые кубки и вазы работы Морского Народа, тонкие как древесный лист и ценою во много раз превосходящей их вес в золоте. Между ними встречались массивные, усеянные драгоценными камнями статуэтки – например, полуторафутового размера золотой леопард с рубинами вместо глаз, пытающийся повалить серебряного оленя с жемчужными рогами. Вот статуэтка повыше, изображающая золотого льва с изумрудными глазами и когтями из огневиков. Некоторые статуэтки настолько расточительно были покрыты драгоценностями, что невозможно было определить металл, из которого их изготовили. Слуги в черных-с-золотом ливреях кланялись или приседали в реверансах перед Рандом, поднимавшимся по коридорам Твердыни. Узнавшие его, делали это очень глубоко. Кое у кого глаза распахивались при виде следующих за Рандом Дев, но приветствия ни разу не замедлились из-за шока.
   Но, пусть и с придворным убранством, Твердыня строилась для войн. Как снаружи, так и внутри. Везде, где один коридор пересекался с другим, потолок испещряли щели оружейных отверстий. Высоко между гобеленами стены пронизывали бойницы для лучников. Сектор обстрела перекрывал коридор в обоих направлениях. Любой лестничный пролет мог быть, через подобные бойницы, в мгновение ока очищен от врага залпом стрел или арбалетных болтов. Единственный противник, когда-либо сумевший силой ворваться в Твердыню – это Айил. Но они смели сопротивление слишком быстро, чтобы большинство оборонявшихся успело вступить в игру. Любой другой враг, пробиваясь внутрь, заплатит кровавую дань за взятие каждого коридора. Если забыть на минуту, что открытие Перемещения навсегда изменило характер военных действий. Перемещение, и Огненные Цветы, и многое, многое другое. Пусть цена крови все еще оставалась велика, каменные стены и высокие башни больше не гарантировали защиты. Существование Аша’манов сделало укрепления Твердыни такими же устаревшими, как бронзовые мечи и каменные топоры, применявшиеся во времена Разлома. Древнейшая крепость человечества превращалась в реликт.
   Узы вели Ранда все вверх и вверх, пока он не добрался до высоких дверей из полированного дерева с золотыми ручками в виде леопардов. Алана находилась сразу за ними. Свет, но живот так и норовил вывернуться наизнанку. Взяв себя в руки, он открыл одну из створок и вошел, оставив Дев снаружи, на посту. Остальные, вместе с Мин, последовали за Рандом.
   Убранство гостиной не уступало помпезностью его собственным комнатам в Твердыне. Стены были завешены широкими шелковыми гобеленами с охотничьими и батальными сценами. На полу лежал огромный тарабонский ковер, стоивший столько, что на эти деньги можно было целый год кормить большую деревню. Камин из черного мрамора был достаточно высокий, чтоб в него не нагибаясь смог спокойно войти человек, и достаточно широкий, чтобы в нем встали в ряд восемь. Каждая деталь обстановки отличалась массивностью, искусной резьбой, золотой инкрустацией и изобилием драгоценных камней. К примеру, высокие золотые светильники. От их отражателей свет отражался от покрытого стеклянными панелями потолка. На позолоченном постаменте с одной стороны комнаты стоял золотой медведь более фута величиной с рубиновыми глазами и серебряными когтями и зубами. На парном ему, у противоположной стены, изумрудными глазами и рубиновыми когтями сверкал орел, почти такого же размера. Умеренная роскошь для Тира.
   С первым шагом Ранда, устроившаяся в кресле Аланна подняла на него глаза. Затем протянула золотой кубок одной из двух молоденьких служанок в черном с золотом платье, требуя наполнить его темным вином из высокого золотого кувшина. Стройная, облаченная в серое с зелеными разрезами платье для верховой езды, Аланна была достаточно красива, чтобы Льюс Тэрин принялся тихонько мурлыкать. Ранд едва не ухватился за мочку уха, прежде чем спохватился и убрал руку, почувствовав внезапную неуверенность, чей был это жест – его или безумца. Зеленая сестра довольно мрачно ему улыбнулась и обвела внимательным взглядом по очереди Мин, Найнив, Аливию и Кадсуане. Узы донесли подозрительность, не говоря уже о гневе и скверном настроении. Два последних чувства усилились при виде Кадсуане. Когда Аланна вновь повернулась к Ранду, к ним добавилась радость. – «Надо же? Кто бы мог ожидать вашего появления, Милорд Дракон?» – прожурчала она, чуть запнувшись на титуле. – «Настоящая неожиданность, не правда ли Лорд Асторил?» – Значит, она никого не предупредила. Интересно.
   «Чрезвычайно приятная неожиданность», – произнес пожилой мужчина в кафтане с рукавами расцвеченными красными и синими полосками, поднимаясь для приветствия и поглаживая клинышек умащенной маслом бородки. Лицо Благородного Лорда Асторила Дамары рассекали многочисленные морщины. Белоснежные, достигавшие плеч волосы истончились от старости, но спину он держал прямо, а взгляд темных глаз оставался острым. – «Я с нетерпением ожидал этого дня». – Он отвесил еще один поклон Кадсуане и, после мгновенной заминки – Найнив. – «Айз Седай», – поприветствовал он. Весьма вежливо для уроженца Тира. До перемен принесенных Рандом, в городе не только запрещалось направлять, но и сами Айз Седай были вне закона.
   Дарлин Сиснера, Благородный Лорд и Наместник Тира от имени Возрожденного Дракона был облачен в зеленый шелковый кафтан с желтыми полосками на рукавах. Сапоги были отделаны золотом. Он был менее чем на голову ниже Ранда. Коротко остриженные волосы и остроконечная бородка, крутой профиль носа и, редкие для Тира, голубые глаза. И эти глаза широко распахнулись, когда он отвлекся от беседы с Каралайн Дамодред возле камина. Присутствие знатной кайриэнки потрясло Ранда, хотя он и ожидал встретить ее здесь. Скорбный список, которым он имел обыкновение закалять на огне душу, почти запустился в голове прежде, чем он смог остановиться. Невысокая и стройная, с бледной кожей, большими темными глазами и маленьким рубином, свисавшим на лоб с вплетенной в прическу золотой цепочки; черные волосы, волнами ниспадающие до плеч – она необыкновенно напоминала свою кузину Морейн. Словно в довершение сходства, Каралайн носила длинную голубую курточку с вышивкой в виде золотых спиралей, дополняемую поперечными полосками красного, зеленого и белого цветов, сбегавшими от воротника до самого низа. Облегающие зеленые брючки и голубые сапожки на каблуках довершали образ. Мода действительно быстро распространялась. Она ухитрилась исполнить реверанс, хотя в подобном наряде он получился странноватым. Мурлыкание Льюса Тэрина зазвучало громче, заставляя Ранда пожалеть, что у того нет лица, по которому можно ударить кулаком. Морейн – это память, укреплявшая его душу, а не повод для мурлыканья.
   «Милорд Дракон», – приветствовал Ранда Дарлин натянутым поклоном. Он не привык кланяться первым. Кадсуане приветствия не удостоилась, только острого взгляда прежде, чем Благородный Лорд сделал вид, что полностью выбросил ее присутствие из головы. Некоторое время в Кайриэне она удерживала его и Каралайн в качестве «гостей». Что он вряд ли когда-нибудь забудет или простит. Повинуясь жесту Дарлина, обе служанки быстро обнесли вновь прибывших вином. Как можно было предположить заранее, Кадсуане со своим лишенным возраста лицом удостоилась первого кубка, но удивительное дело – второй достался Найнив. Дракон Возрожденный был одним, но женщина, носящая кольцо Великого Змея, означала что-то куда более важное, даже в Тире. Откинув плащ за спину, Кадсуане отступила к стене. Не в ее привычке держаться скромницей. Однако, с вновь занятой позиции она обрела возможность наблюдать за всеми присутствующими. Аливия заняла место подле дверей, несомненно, по тем же соображениям. – «Рад видеть вас в лучшем здравии, чем при нашей последней встрече», – продолжил Дарлин. – «Вы удостоили меня большой чести. Хотя она может стоить мне головы. Если ваши Айз Седай не добьются большего успеха, чем им удавалось до сих пор».
   «Дарлин, не будь таким мрачным», – вмешалась Каралайн. Ее хриплый голос звучал удивлено: «Мужчин хлебом не корми, дай подуться, не так ли, Мин?» – Мин, почему-то, закашлялась от смеха.
   «А вы что здесь делаете?» – спросил Ранд у двух людей, которых совершенно не ожидал тут встретить. Он принял кубок от служанки, в то время как вторая нерешительно топталась между Мин и Аливией. Мин одержала верх, возможно потому, что голубое платье Аливии было лишено украшений. Потягивая вино, Мин, поощренная взглядом кайриэнки, небрежным шагом направилась в сторону Каралайн. Дарлин, улыбаясь, отошел, и женщины, сдвинув головы, принялись шептаться друг с другом. Наполненный Силой Ранд сумел уловить одно-два случайных слова. Его имя, имя Дарлина.
   Вейрамон Саньяго, еще один Благородный Лорд Тира, держался так прямо во весь свой немаленький рост, словно проглотил меч. Но все же было в нем что-то от напыщенного петуха. Тронутый сединой клинышек умащенной бородки так и колыхался от гордости. – «Приветствую Принца Утра», – проговорил он с поклоном. Или, скорее, пропел. – «Почему я здесь, Милорд Дракон?» – его голос звучал озадаченно, – «Что же мне оставалась иного как, услышав, что Лорд Дарлин осажден в Твердыне, не поспешить ему на помощь? Сгори моя душа, я пробовал уговорить некоторых из остальных сопровождать меня. Тогда, клянусь, мы положили бы быстрый конец Истанде и ее партии». – Он сжал кулак, показывая, как сокрушает мятежников. – «Но храбрости достало только у Анайеллы. У всех кайриэнцев оказались заячьи душонки!» – Каралайн прервала разговор с Мин и смерила Вейрамона острым взглядом, который, обрати тот на него внимание, проделал бы в Лорде дыру. Скривив губы, Асторил сосредоточился на содержимом собственного кубка.
   Благородная Леди Анайелла Наренселона тоже носила курточку и облегающие брючки с сапожками на каблуках, хотя и добавила к своему наряду белый кружевной воротник, расшив зеленую курточку жемчугом. Ее темные волосы плотно облегал жемчужный чепец. Стройная, симпатичная женщина, она сделала столь жеманный реверанс, что могло показаться – ей хочется поцеловать Ранду руку. Храбрость, не то слово, которое он бы подобрал для нее. Нахальство, больше подошло бы… «Милорд Дракон», – проворковала она. – «Сожалею, что мы не можем доложить вам о полном успехе, но мой Мастер Лошадей погиб в бою с Шончан, и вы задействовали большую часть моих солдат в Иллиане. Тем не менее, мы сумели нанести удар и прославить ваше имя».
   «Прославить? Удар?» – сердитый взгляд Аланны смерил Вейрамона и Анайеллу, прежде чем она повернулась обратно к Ранду. – «Они причалили на единственном корабле в доках Твердыни. При этом большая часть солдат и все завербованные ими в Кайриэне наемники сошли на берег вверх по реке. С приказом войти в город и напасть на мятежников». – Она издала звук отвращения и досады. – «Единственным результатом была гибель большого числа людей, и наши переговоры с мятежниками оказались отброшены к исходной точке».