Страница:
Уставившись на шарф, она схватила Майгдин за плечо. – «Я хочу, чтобы ты попыталась заставить тот шарф сделать что-то, что не под силу ветру».
«Хочешь привлечь внимание?» – хрипло спросила Аллиандре. – «Скорее всего, его увидят Шайдо».
«Лучше так, чем смерть здесь от жажды», – ответила Фэйли резче, чем хотела. Тогда она больше не увидит Перрина. Если Севанна закует ее в цепи, она, по крайней мере, останется жива, чтобы он мог спасти ее. Он спасет ее; она знала это. Все, что ей сейчас нужно – это сохранить жизни последовавшим за ней женщинам. И если это означает новый плен, то пусть будет так. – «Майгдин?»
«Я могу потратить весь день, пытаясь обнять Источник, и ничего не выйдет», – уныло ответила златовласая женщина. Она стояла, потупясь, уставившись в никуда. По ее лицу казалось, что она смотрит в пропасть, разверзшуюся у ее ног. – «И, если я обнимаю его, то почти всегда ничего не могу сплести».
Фэйли ослабила свой захват и вместо этого погладила ее по волосам. – «Я знаю, что это трудно», – сказала она успокаивающе. – «Ну, вообще-то, я не знаю. Я никогда этого не делала. Но ты-то делала. И ты можешь сделать это снова. Наши жизни зависят от тебя, Майгдин. Я знаю, что в тебе есть сила. Я наблюдала это раз за разом. Ты не сдаешься. Я знаю, что ты можешь, и ты сама это знаешь».
Спина Майгдин медленно выпрямилась, и отчаяние покинуло ее лицо. Может, она все еще видела пропасть, но если она и упадет в нее, то бесстрашно. – «Я попытаюсь», – сказала она.
Она долго смотрела на шарф, затем подавленно покачала головой. – «Источник – там, подобно солнцу, но вне пределов видимости», – прошептала она, – «но каждый раз, когда я пробую обнять его, это походит на попытку поймать дым пальцами».
Фэйли торопливо вышвырнула одежду гай’шайн из своей корзины и еще из одной, не обращая внимания на золотые пояса и ошейники, упавшие на каменный пол. – «Сядь», – сказала она, складывая одежду в кучу. – «Расслабься. Я знаю, что ты можешь сделать это, Майгдин». – Усадив ее, она, поджав ноги, присела рядом.
«Ты можешь сделать это». – Мягко сказала Аллиандре, садясь по другую сторону от Майгдин.
«Да, ты можешь», – прошептала Ласиль, присоединяясь к ним.
«Я знаю, что ты можешь». – Сказала, нагибаясь Аррела.
Время шло, Майгдин уставилась на шарф. Фэйли шептала слова поддержки и изо всех сил надеялась. Внезапно шарф стал как будто твердым, словно его что-то натянуло. На лице Майгдин появилась широкая улыбка, когда шарф начал раскачиваться туда-сюда подобно маятнику. Он качнулся шесть, семь, восемь раз. Потом затрепетал на ветру и повис.
«Это было изумительно», – сказала Фэйли.
«Изумительно», – сказала Аллиандре, – «ты спасешь нас, Майгдин».
«Да», – пробормотала Аррела, «ты спасешь нас, Майгдин».
Сражаться можно по-разному. Сидя на полу, шепча слова поддержки Майгдин, пытающейся овладеть тем, чем ей так редко удавалось овладеть, они сражались за свои жизни, в то время как шарф качался, затем снова попадал во власть ветра, качался и безжизненно повисал. Но они продолжали сражаться.
Опустив голову и стараясь не спешить, Галина выбиралась из Майдена сквозь потоки одетых в белое мужчин и женщин, несущих в город пустые ведра и полные обратно. Без этих проклятых пояса и ожерелья она не хотела привлекать к себе внимание. Она надевала их, когда она одевалась ночью, пока Терава еще спала, но было так приятно их снять и спрятать вместе с одеждой и прочими вещами, которые она приберегла для побега, что не смогла сдержаться. Кроме того, Терава разозлится, проснувшись и обнаружив ее отсутствие. Она приказала присматривать за своей «маленькой Линой», и все узнавали ее в толпе по этим драгоценностям. Хорошо, теперь они послужат платой за ее возвращение в Башню, возвращение на ее законное место. Эта гордячка Фэйли и остальные дуры уже мертвы или почти мертвы, а она – свободна. Она погладила стержень, скрытый в ее рукаве, и затрепетала от удовольствия. Свободна!
Конечно, неприятно, что придется оставить Тераву в живых, но если кто-нибудь зайдет в ее палатку и обнаружит Хранительницу с ножом в сердце, то Галина станет первой кандидаткой в подозреваемые. Кроме того... Перед глазами завертелись образы, вот она украдкой нагибается над спящей Теравой, в руке она держит нож Хранительницы, глаз Теравы внезапно открывается, глядя на нее в темноте, ее крик, ее руки, нервозно пытающиеся отбросить нож, ее мольбы к Тераве... Нет. Нет! Все будет не так. Конечно, нет! Она оставляет Тераву живой из необходимости, а не потому что она ее... Ни по какой другой причине.
Внезапно раздался вой волков, волки со всех сторон, дюжина или больше. Ее ноги остановились сами собой. Ее окружали разномастные палатки, большие палатки, остроконечные палатки, низенькие айильские палатки. Сама не сознавая того, она шла прямо через часть лагеря для гай’шайн. Ее глаза поднялись к горному хребту к западу от Майдена, и она вздрогнула. Густой туман клубился по всему его протяжению, скрывая деревья, во всех направлениях в поле ее зрения. Городские стены скрывали горный хребет к востоку, и все же она была уверена, что там тоже царит густой туман. Стало быть, он пришел! Великий Повелитель хранит ее, она успела как раз вовремя. Ну что ж, он не найдет свою глупую женушку, даже если она выжила, как бы ни пытался, как не найти ему Галины Касбан.
Хвала Великому Повелителю, что Терава не запретила ей ездить верхом – она всегда предпочитала оставлять то, что можно разрешить, если ты старательно унижалась. Галина поспешила к своим припрятанным припасам. Пусть дураки, желающие умереть тут, умрут. Она была свободна. Свободна!
Глава 29
«Хочешь привлечь внимание?» – хрипло спросила Аллиандре. – «Скорее всего, его увидят Шайдо».
«Лучше так, чем смерть здесь от жажды», – ответила Фэйли резче, чем хотела. Тогда она больше не увидит Перрина. Если Севанна закует ее в цепи, она, по крайней мере, останется жива, чтобы он мог спасти ее. Он спасет ее; она знала это. Все, что ей сейчас нужно – это сохранить жизни последовавшим за ней женщинам. И если это означает новый плен, то пусть будет так. – «Майгдин?»
«Я могу потратить весь день, пытаясь обнять Источник, и ничего не выйдет», – уныло ответила златовласая женщина. Она стояла, потупясь, уставившись в никуда. По ее лицу казалось, что она смотрит в пропасть, разверзшуюся у ее ног. – «И, если я обнимаю его, то почти всегда ничего не могу сплести».
Фэйли ослабила свой захват и вместо этого погладила ее по волосам. – «Я знаю, что это трудно», – сказала она успокаивающе. – «Ну, вообще-то, я не знаю. Я никогда этого не делала. Но ты-то делала. И ты можешь сделать это снова. Наши жизни зависят от тебя, Майгдин. Я знаю, что в тебе есть сила. Я наблюдала это раз за разом. Ты не сдаешься. Я знаю, что ты можешь, и ты сама это знаешь».
Спина Майгдин медленно выпрямилась, и отчаяние покинуло ее лицо. Может, она все еще видела пропасть, но если она и упадет в нее, то бесстрашно. – «Я попытаюсь», – сказала она.
Она долго смотрела на шарф, затем подавленно покачала головой. – «Источник – там, подобно солнцу, но вне пределов видимости», – прошептала она, – «но каждый раз, когда я пробую обнять его, это походит на попытку поймать дым пальцами».
Фэйли торопливо вышвырнула одежду гай’шайн из своей корзины и еще из одной, не обращая внимания на золотые пояса и ошейники, упавшие на каменный пол. – «Сядь», – сказала она, складывая одежду в кучу. – «Расслабься. Я знаю, что ты можешь сделать это, Майгдин». – Усадив ее, она, поджав ноги, присела рядом.
«Ты можешь сделать это». – Мягко сказала Аллиандре, садясь по другую сторону от Майгдин.
«Да, ты можешь», – прошептала Ласиль, присоединяясь к ним.
«Я знаю, что ты можешь». – Сказала, нагибаясь Аррела.
Время шло, Майгдин уставилась на шарф. Фэйли шептала слова поддержки и изо всех сил надеялась. Внезапно шарф стал как будто твердым, словно его что-то натянуло. На лице Майгдин появилась широкая улыбка, когда шарф начал раскачиваться туда-сюда подобно маятнику. Он качнулся шесть, семь, восемь раз. Потом затрепетал на ветру и повис.
«Это было изумительно», – сказала Фэйли.
«Изумительно», – сказала Аллиандре, – «ты спасешь нас, Майгдин».
«Да», – пробормотала Аррела, «ты спасешь нас, Майгдин».
Сражаться можно по-разному. Сидя на полу, шепча слова поддержки Майгдин, пытающейся овладеть тем, чем ей так редко удавалось овладеть, они сражались за свои жизни, в то время как шарф качался, затем снова попадал во власть ветра, качался и безжизненно повисал. Но они продолжали сражаться.
* * *
Опустив голову и стараясь не спешить, Галина выбиралась из Майдена сквозь потоки одетых в белое мужчин и женщин, несущих в город пустые ведра и полные обратно. Без этих проклятых пояса и ожерелья она не хотела привлекать к себе внимание. Она надевала их, когда она одевалась ночью, пока Терава еще спала, но было так приятно их снять и спрятать вместе с одеждой и прочими вещами, которые она приберегла для побега, что не смогла сдержаться. Кроме того, Терава разозлится, проснувшись и обнаружив ее отсутствие. Она приказала присматривать за своей «маленькой Линой», и все узнавали ее в толпе по этим драгоценностям. Хорошо, теперь они послужат платой за ее возвращение в Башню, возвращение на ее законное место. Эта гордячка Фэйли и остальные дуры уже мертвы или почти мертвы, а она – свободна. Она погладила стержень, скрытый в ее рукаве, и затрепетала от удовольствия. Свободна!
Конечно, неприятно, что придется оставить Тераву в живых, но если кто-нибудь зайдет в ее палатку и обнаружит Хранительницу с ножом в сердце, то Галина станет первой кандидаткой в подозреваемые. Кроме того... Перед глазами завертелись образы, вот она украдкой нагибается над спящей Теравой, в руке она держит нож Хранительницы, глаз Теравы внезапно открывается, глядя на нее в темноте, ее крик, ее руки, нервозно пытающиеся отбросить нож, ее мольбы к Тераве... Нет. Нет! Все будет не так. Конечно, нет! Она оставляет Тераву живой из необходимости, а не потому что она ее... Ни по какой другой причине.
Внезапно раздался вой волков, волки со всех сторон, дюжина или больше. Ее ноги остановились сами собой. Ее окружали разномастные палатки, большие палатки, остроконечные палатки, низенькие айильские палатки. Сама не сознавая того, она шла прямо через часть лагеря для гай’шайн. Ее глаза поднялись к горному хребту к западу от Майдена, и она вздрогнула. Густой туман клубился по всему его протяжению, скрывая деревья, во всех направлениях в поле ее зрения. Городские стены скрывали горный хребет к востоку, и все же она была уверена, что там тоже царит густой туман. Стало быть, он пришел! Великий Повелитель хранит ее, она успела как раз вовремя. Ну что ж, он не найдет свою глупую женушку, даже если она выжила, как бы ни пытался, как не найти ему Галины Касбан.
Хвала Великому Повелителю, что Терава не запретила ей ездить верхом – она всегда предпочитала оставлять то, что можно разрешить, если ты старательно унижалась. Галина поспешила к своим припрятанным припасам. Пусть дураки, желающие умереть тут, умрут. Она была свободна. Свободна!
Глава 29
Последний узел
Перрин стоял на склоне у границы тумана, изучая лагерь и окруженный стеной город, лежащий внизу перед ним. До первых палаток лагеря было приблизительно двести шагов по очень крутому склону с хаотично торчащими из земли камнями, плюс еще семьсот шагов пустой земли. И еще приблизительно миля до города. Теперь он казался очень близким. Он не воспользовался зрительной трубой. Блик от линзы на солнце, которое уже выглянуло почти на ноготь из-за горизонта, мог все разрушить. Вокруг него клубилась серая масса, остававшаяся неподвижной даже под порывами ветра, который едва не срывал плащ с его плеч. Туман на дальнем хребте, скрывавший ветряные мельницы, если внимательно присмотреться, казался не менее неподвижным. Как скоро это заметит кто-то в лагере? Но с этим ничего не поделаешь. Туман ощущался как обычный туман – влажный и прохладный, но Неалд, прежде чем перейти к другим задачам, каким-то образом сумел закрепить его на месте. Даже полуденное солнце не смогло бы с ним справиться, по крайней мере, так заявил Аша’ман. К полудню, так или иначе, все будет кончено, но Перрин надеялся, что парень окажется прав. Небо было ясным, и для весны денек будет довольно теплым.
Собственно, снаружи в лагере было не очень много Шайдо, но среди палаток суетились тысячи человеческих фигурок в белой одежде. Десятки тысяч. Его глаза жадно искали Фэйли в толпе, его сердце жаждало ее видеть, но это было все равно, что искать булавку в стоге сена. Вместо этого он перевел взгляд на городские ворота, которые оставались открытыми всякий раз, когда он смотрел в их сторону. Маняще открытыми. Они звали его. Скоро Фэйли и ее спутники узнают, что пришло время идти к воротам и в возвышающуюся на северной окраине города крепость. Она могла быть на работах, если только Девы правы на счет обязанностей гай’шан, но она скоро узнает, что нужно бежать в крепость. Она и ее друзья, и, возможно, Элис. Какие бы махинации не связывали ее с Шайдо, Айз Седай не захочется задерживаться на поле боя. Вторая Сестра пригодилась бы в крепости. Если Свету будет угодно, до этого не дойдет.
Он тщательно спланировал все возможные случайности, вплоть до полного краха, но теперь ситуация больше не напоминала ему головоломку, как бы ему не было жаль этого. Изогнутые металлические кусочки головоломки, перемещаемые только определенным способом – сдвинь их правильно, и головоломка разъединится на части. Люди же могут поступать, как им заблагорассудится, принимать тысячу разных решений, порой таких, в которые невозможно поверить, пока они не становятся реальностью. Нарушится ли его план, если Шайдо сделают нечто непредвиденное? А они так и поступят почти наверняка, и все, что ему остается делать – надеяться, что подобный шаг не приведет к краху. Бросив последний, жаркий взгляд на ворота Майдена, он развернулся и отправился назад к вершине.
В тумане даже он не смог бы разглядеть, что находится в десяти шагах от него, но скоро среди деревьев, растущих на вершине, он наткнулся на Даннила Левина. Худого на грани истощения с пышными усами в тарабонском стиле под носом, который больше был похож на кирку, Даннила можно было легко узнать, даже если нельзя было четко разглядеть его лицо. Остальные двуреченцы держались позади, превращаясь на расстоянии в бледные тени, и неясные силуэты. Джор Конган пытался подбить остальных сыграть в кости, но благоразумно тихим голосом, поэтому Перрин не стал его окликать. Все равно никто не согласился. Джори необыкновенно везло в кости.
Увидев Перрина, Даннил выставил вперед ногу и пробормотал: «Милорд», – парень слишком много времени ошивался среди людей Фэйли. Он называл это полировкой, что бы этот треп не значил. Человек – не кусок меди.
«Убедись, чтобы никто не натворил чего-нибудь столь же глупого, как сделал только что я, Даннил. Кто-нибудь с острыми глазами на той стороне мог бы уловить движение в тумане и отправить людей на разведку».
Даннил осторожно кашлянул в кулак. Свет, он становится столь же невыносим, как какой-нибудь кайриэнец или тайренец. – «Как скажете, милорд. Я попридержу их».
«Милорд?» – раздался из тумана сухой голос Балвера. – «А, вот вы где, милорд», – из тумана появился худой как карандаш невысокий человек, в сопровождении двух крупных силуэтов, хотя и не столь же высоких. Они замерли на месте, когда он поднял руку, так и оставшись неясными формами в тумане, и он подошел один. – «Милорд, внизу появился Масима», – доложил он тихо, складывая руки. – «Я решил, что будет лучше увести Хавиара и Нериона с глаз подальше от него и его людей. Не думаю, что он их подозревает. Скорее, всех, кого он подозревал уже нет в живых. Но, как известно: с глаз долой – из сердца вон».
Перрин сжал челюсти. Масима должен был находиться за восточным хребтом вместе со своей армией, если только можно так назвать этот сброд. Он пересчитал всех мужчин и немногих женщин, пока они боязливо проходили сквозь проход, созданный Аша’маном, и насчитал все двадцать тысяч. Масима всегда уклончиво говорил об их численности, и до прошлой ночи у Перрина не было их точного количества. Оборванные и грязные, только у одного из десятка был шлем и еще реже нагрудник, но у каждого имелся меч, копье, топор, алебарда или арбалет, включая женщин. А женщины среди приспешников Масимы были куда опаснее мужчин, и это что-то да значило. Главным образом их основная масса была пригодна только для того чтобы терроризировать мирное население, чтобы те приносили клятву верности Возрожденному Дракону. На это и убийство тех, кто отказывались. При мысли о Драконе, в его голове попытались закружиться цвета, но были жестоко подавлены его гневом. Сегодня у этого сброда есть отличная цель. – «Возможно, сейчас для Хавиара и Нериона открылась отличная возможность начать избегать общества людей Масимы».
«Как пожелаете, милорд, но по моему разумению, они все еще вне подозрения, принимая во внимание то, чем они занимаются, и им не терпится продолжать». – Балвер склонил голову набок, словно воробей на ветке. – «Они не успели опуститься, если вас беспокоит именно это, милорд. Подобные вещи всегда опасны, когда необходимо отправить кого-то притворяться тем, кем он на самом деле не является, но у меня на это острый нюх».
«Присматривай за ними, Балвер», – если сегодня все обойдется удачно, то от армии Масимы останется не так много, чтобы за ними нужно было продолжать шпионить. И может статься, исчезнет причина волноваться и о самом Масиме.
Перрин съехал вниз по заросшему травой склону мимо копейщиков из Майена и Гаэлдана, которые ожидали у своих лошадей в густом тумане, положив копья на плечи или воткнув их наконечником в землю. Красные шлемы и нагрудники Крылатой Гвардии на верху были бы еще вполне безопасны, но только не сверкающие доспехи гаэлданцев. А раз Галлене и Арганда каждый раз ссорились из-за того, кто кого обошел, то оба вместе со своими людьми оказались здесь внизу. Туман расширился на какое-то расстояние. Неалд уверял, что так и было задумано, но от него пахло удивлением, и выглядел он обрадованным, когда понял, что наделал, поэтому Перрину пришлось какое-то время идти сквозь серую хмарь, пока он не добрался до подножия склона, где, составленные в линию, стояли все телеги с большими колесами вместе со стреноженными лошадьми. Вокруг них двигались тусклые фигурки возниц-кайриэнцев, проверяющих прочность сбруи, и подтягивающих веревки, которыми был связан холст.
Масима ждал тут же, и Перрину больше всего на свете хотелось отгрызть ему руку, но он заметил рядом с одной из телег плотную фигуру Базела Гилла, и свернул в его сторону. С ним была Лини, закутанная в темный плащ, и Бриане, обнимавшая за талию Ламгвина – неуклюжего слугу Перрина. Мастер Гилл снял с лысой головы шляпу, открыв седой ободок уцелевших волос, зачесанных с целью прикрыть плешь, что вышло не удачно. Лини фыркнула и намеренно отвернулась, избегая смотреть на Перрина, делая вид, что поправляет капюшон. От нее пахло гневом и страхом. От мастера Гилла пахло только страхом.
«Пора вам двигаться на север, мастер Гилл», – начал Перин. – «Когда вы доберетесь до гор, идите вдоль них, пока не доберетесь до Джеханнахской дороги. При удаче мы догоним вас прежде, чем вы доберетесь до гор, но в противном случае, отправляйте слуг Аллиандре в Джеханнах, а сами поворачивайте на восток через перевал, а затем снова на север. Мы постараемся нагнать вас как можно скорее». – Если только его план не пойдет вкривь и вкось. Свет, он же кузнец, а не солдат. Но даже Тайли согласилась, что это был хороший план.
«Я никуда не уйду, пока не узнаю, что Майгдин в безопасности», – сказала куда-то в туман Лини стальным голосом. – «И Леди Фэйли, конечно же».
Мастер Гилл провел рукой по лысине. – «Милорд, Ламгвин и я подумали, что, возможно, мы могли бы помочь. Леди Фэйли так много для нас и Майгдин сделала… Майгдин – одна из нас. Я знаю, с какого конца взяться за меч, и Ламгвин тоже». – На поясе у него как раз висел меч, но если он вытаскивал его хоть раз за последние двадцать лет, то Перрин готов был съесть этот пояс. Объятие Бриане на талии Ламгвина стало крепче, но здоровяк погладил ее по плечу, второй рукой он сжимал рукоять своего меча. В тумане не было видно его израненное лицо и распухшие суставы.
Он был вышибалой в таверне, и даже, возможно, отличным вышибалой, но совсем не фехтовальщиком.
«Вы – мой шамбайян, мастер Гилл», – твердо ответил Перрин. – «Ваша обязанность командовать возницами, конюхами и слугами и следить за их безопасностью. Ваша с Ламгвином. Стало быть приступайте и начинайте за ними присматривать». – Здоровяк Ламгвин неохотно кивнул и приложил кулак ко лбу, а Бриане тихо облегченно вздохнула. Перрин сомневался, что парень слышал этот вздох, хотя Ламгвин обнял ее и зашептал на ухо утешительные слова.
Лини не была столь же послушна. Выпрямив спину, словно проглотила палку, она снова обратилась к туману: «Я никуда не уйду, пока не удостоверюсь…»
Перрин громко хлопнул, заставив ее удивленно обернуться. – «Все, что вы можете тут сделать – это подхватить лихорадку из-за сырости. И еще умереть, если сюда сумеют прорваться Шайдо. Я вытащу оттуда Фэйли. Я приведу с ней Майгдин и остальных». – Или так, или он умрет, пытаясь это сделать. Но об этом говорить не было смысла, хотя и не говорить тоже. Они до мозга костей должны поверить, что он отправится спасать Фэйли и других. – «Вы отправляетесь на север, Лини. Фэйли разозлится, если из-за меня с вами что-то случиться. Мастер Гилл, убедитесь, что она уедет с вами, даже если вам придется ее связать и связанной погрузить в телегу».
Мастер Гилл вздрогнул, смяв в руках шляпу. От него внезапно запахло тревогой, а от Лини чистым негодованием. В запахе Ламгвина появился оттенок развлечения, и он потер нос, словно пытался скрыть улыбку, но, что странно, от Бриане так же пахло негодованием. Ладно, он и не утверждал, что когда-нибудь понимал женщин. Если он не смог понять и половины поступков даже той, на которой женился, то маловероятно, что он поймет остальных.
Наконец, Лини решительно и без посторонней помощи взобралась на козлы рядом с возницей, шлепнув Ламгвина по руке, когда он пытался ее поддержать, и вереница телег тронулась через туман на север. За последней телегой, на которой были сложены палатки Хранительниц Мудрости и их вещи, шла вереница одетых в белое гайшан – мужчин и женщин, сохранявших кротость даже сейчас, опустив глаза вниз. Это были Шайдо, плененные в Кайриэне и через несколько месяцев они снимут белое и вернутся в свой клан. Перрин приказал чтобы за ними внимательно присматривали, несмотря на гарантии Хранительниц Мудрости, о том, что они будут придерживаться джи’и’тох, даже если прочие его отринули, и пока что Хранительницы были правы. Их по-прежнему было семнадцать. Никто не убежал за гору, чтобы предупредить Шайдо. Оси телег были густо смазаны жиром, но для его слуха они все равно дико скрипели и грохотали. Если повезет, то он вместе с освобожденной Фэйли перехватит их в предгорьях.
Когда мимо конюхи стали проводить запасных лошадей на длинных поводах, из тумана появились Девы, спустившиеся к телегам. Медленно одна из них преобразилась в Сулин с обернутой вокруг шеи шуфа, обнажавшей ее короткие седые волосы и черную вуаль, свисавшую на грудь. Свежий порез на щеке добавит ей новый шрам, если она откажет Сестре ее Исцелить. А может, и нет. У Дев было странное отношение к ученицам Хранительниц Мудрости, или это просто было оттого, что этими ученицами были Айз Седай. Они даже Анноуру воспринимали как одну из учениц, хотя она ею не являлась.
«Часовые Шайдо на севере мертвы, Перрин Айбара», – доложила она. – «И мужчины, которые пришли их сменить тоже. Они хорошо танцевали, для Шайдо».
«Есть потери?» – спокойно спросил он.
«Элиенда и Бриайн проснулись от сна», – можно подумать, она рассуждает о погоде, а не гибели двух женщин, которых знала. – «Мы все в конечном счете однажды проснемся. Последние две мили нам пришлось нести Авиеллин. Ей нужно Исцеление». Ага. Значит, она тоже не отказалась бы.
«Я отправлю к вам одну из Айз Седай », – сказал он, оглядываясь. Кроме табуна лошадей, он ничего не видел. – «Как только их разыщу».
Они сами его нашли, почти сразу после его слов – из тумана вместе со своими лошадьми вышли Анноура и Масури, вместе с ними были Берелейн и Масима. Его наголо обритая голова влажно блестела. Даже в тумане невозможно было перепутать этот поношенный коричневый кафтан и грубо заштопанный на плече рукав. Ни один золотой, награбленный его прихвостнями, не задержался в его руках. Все было роздано бедным. Это была единственная польза, про которую можно было сказать в отношении Масимы. Но, справедливости ради, надо отметить, что золото пошло на хлеб и на большое число тех бедняков, лавки и фермы которых ограбили, и сожгли головорезы Масимы.
По какой-то причине этим утром на голове над бровями Берелейн красовалась диадема Первенствующей Майена – золотой парящий ястреб, хотя на ней было простое серое платье для верховой езды и темно-серый плащ. Из-под легкого цветочного аромата духов, слышался запах терпения и обеспокоенности, довольно странная комбинация для носа Перрина из тех, что он когда-либо ощущал. С ними так же пришли шесть Хранительниц Мудрости. Их темные шали были опущены на локти, а длинные волосы у висков были стянуты платками. Учитывая то количество украшений из золота и кости, которое было на них надето, украшения Берелейн выглядели довольно обыденно. В числе прочих был Айрам. Из-за его плеча выглядывала волчья голова на навершии эфеса его меча, даже туману было не под силу скрыть отсутствие его привычной ярости во взгляде. Парень жался к Масиме, и, казалось, грелся в лучах испускаемого им света. Перрин задал себе вопрос – не следовало ли ему отправить Айрама вместе с обозом? Но, он был уверен, что поступи он таким образом, Айрам бы спрыгнул по пути и прокрался бы назад, только оказался бы уже вне присмотра Перрина.
Он объяснил Айз Седай необходимость помочь Девам, но к его удивлению, когда Масури сказала, что пойдет, светловолосая Эдарра подняла руку, остановив Коричневую Сестру с поднятой ногой. Анноура неловко переминалась с ноги на ногу. Она не была ученицей, и ей не нравились отношения между Хранительницами и Сеонид с Масури. Иногда они и ее пытались в это вовлечь, и порой успешно.
«Джайнина посмотрит, что можно сделать», – сказала Эдарра. – «У нее больше навык, чем у тебя, Масури Сокава».
Рот Масури напрягся, но она промолчала. Хранительницы запросто могли высечь ученицу, если она заговорила, когда ее не просят, даже если она на свое несчастье оказалась Айз Седай. Сулин увела за собой в туман Джайнину, женщину с льняными волосами, которые, кажется, никогда не были растрепаны. Женщина быстро шла следом за Сулин, несмотря на свои тяжелые юбки. Стало быть, Хранительницы Мудрости узнали способ Исцеления, не так ли? Днем это может оказаться полезным. Если Свету будет угодно, оно потребуется не часто.
Проводив исчезнувшую в тумане пару взглядом, Масима хмыкнул. Плотный туман смягчил вечно пылающие глубоко посаженные глаза и затенил белесый треугольный шрам на его щеке, но его тяжелый и острый, как остро отточенная бритва, запах безумия наполнял нос Перрина. Он решил, что от вдыхания этого запаха, его нос скоро начнет кровоточить.
«Плохо, что ты пользуешься услугами этих неугодных Создателю женщин, которые занимаются тем, что может делать только Лорд Дракон, будь благословенно его имя», – сказал Масима с тем жаром в голосе, что горел в его глазах, но был скрыт за туманом.
В голове Перрина завертелись цвета, на секунду превратившиеся в Ранда, Мин и высокого мужчину в черном кафтане – Аша’мана, и он почувствовал, как его ноги подкосились. У Ранда не было левой руки! Не важно. Что случилось, то случилось. Сегодня у него другие дела.
«... но если им известно Исцеление», – продолжил Масима, – «то будет куда сложнее победить дикарей. Жаль, что ты не позволяешь Шончан посадить на привязь их всех».
Он покосился на Анноуру и Масури, подразумевая, что их он тоже имеет в виду, несмотря на тот факт, что обе в тайне посещали его лагерь. Они восприняли его слова с айзседайской невозмутимостью, только тонкие ручки Масури немного расправили коричневые юбки. Она утверждала, что изменила свое мнение, и мужчина должен быть убит, так почему же она с ним встречалась? И почему в свою очередь с ними встречался Масима? Он – тот, кто сильно ненавидит Айз Седай. Возможно, теперь можно будет найти ответы, когда Хавиару и Нериону больше не требуется прикрытие?
За спиной Масимы зашептались Хранительницы. Огненно-рыжая Карелле, которая из всех казалась наиболее сдержанной, на самом деле почти потеряла терпение и поглаживала рукоять своего ножа, а Неварин, которая могла бы поучить гневу Найнив, пыталась ее сдержать. Масима должен был чувствовать эти взгляды спиной, но его запах ничуть не изменился. Он мог быть абсолютным безумцем, но ни капли – трусом.
«Вы хотели побеседовать с Лордом Перрином, милорд Пророк», – вкрадчиво вмешалась Берелейн, хотя за ее улыбкой Перрин чувствовал напряженность.
Масима перевел взгляд на нее. – «Я – простой Пророк Лорда Дракона, а не лорд. Лорд Дракон – теперь единственный для нас лорд. Его появление разрушило все связи, обязательства и титулы. Короли и королевы, лорды и леди – просто пыль под его ногами».
И снова в голове вспыхнули цвета, но Перрин их разбил одним ударом. – «Что ты здесь делаешь?» – потребовал ответа он. Общаясь с Масимой не было нужды смягчать углы. Парень и сам был твердым как хороший рашпиль. – «Предполагалось, что ты будешь командовать своими людьми. Добираясь сюда ты рисковал оказаться замеченным, и снова будешь подвергать нас риску, когда станешь возвращаться. Я не верю, что твои люди смогут продержаться без тебя и пять минут, если ты не будешь стоять у них за спиной. Они побегут, едва завидев Шайдо, идущих им навстречу».
«Они не мои, а люди Лорда Дракона», – Свет, находясь рядом с Масимой каждые несколько минут приходится подвергаться нашествию этих проклятых цветных водоворотов! – «Я оставил за главного Ненгара. Он сражался в таком количестве войн, о которых ты и представления не имеешь. Включая против дикарей. И еще я приказал женщинам убивать каждого мужчину, который побежит с поля боя, и дал знать о том, что отыщу каждого, кто сумеет от них сбежать. Они будут держаться до последнего, Айбара».
Собственно, снаружи в лагере было не очень много Шайдо, но среди палаток суетились тысячи человеческих фигурок в белой одежде. Десятки тысяч. Его глаза жадно искали Фэйли в толпе, его сердце жаждало ее видеть, но это было все равно, что искать булавку в стоге сена. Вместо этого он перевел взгляд на городские ворота, которые оставались открытыми всякий раз, когда он смотрел в их сторону. Маняще открытыми. Они звали его. Скоро Фэйли и ее спутники узнают, что пришло время идти к воротам и в возвышающуюся на северной окраине города крепость. Она могла быть на работах, если только Девы правы на счет обязанностей гай’шан, но она скоро узнает, что нужно бежать в крепость. Она и ее друзья, и, возможно, Элис. Какие бы махинации не связывали ее с Шайдо, Айз Седай не захочется задерживаться на поле боя. Вторая Сестра пригодилась бы в крепости. Если Свету будет угодно, до этого не дойдет.
Он тщательно спланировал все возможные случайности, вплоть до полного краха, но теперь ситуация больше не напоминала ему головоломку, как бы ему не было жаль этого. Изогнутые металлические кусочки головоломки, перемещаемые только определенным способом – сдвинь их правильно, и головоломка разъединится на части. Люди же могут поступать, как им заблагорассудится, принимать тысячу разных решений, порой таких, в которые невозможно поверить, пока они не становятся реальностью. Нарушится ли его план, если Шайдо сделают нечто непредвиденное? А они так и поступят почти наверняка, и все, что ему остается делать – надеяться, что подобный шаг не приведет к краху. Бросив последний, жаркий взгляд на ворота Майдена, он развернулся и отправился назад к вершине.
В тумане даже он не смог бы разглядеть, что находится в десяти шагах от него, но скоро среди деревьев, растущих на вершине, он наткнулся на Даннила Левина. Худого на грани истощения с пышными усами в тарабонском стиле под носом, который больше был похож на кирку, Даннила можно было легко узнать, даже если нельзя было четко разглядеть его лицо. Остальные двуреченцы держались позади, превращаясь на расстоянии в бледные тени, и неясные силуэты. Джор Конган пытался подбить остальных сыграть в кости, но благоразумно тихим голосом, поэтому Перрин не стал его окликать. Все равно никто не согласился. Джори необыкновенно везло в кости.
Увидев Перрина, Даннил выставил вперед ногу и пробормотал: «Милорд», – парень слишком много времени ошивался среди людей Фэйли. Он называл это полировкой, что бы этот треп не значил. Человек – не кусок меди.
«Убедись, чтобы никто не натворил чего-нибудь столь же глупого, как сделал только что я, Даннил. Кто-нибудь с острыми глазами на той стороне мог бы уловить движение в тумане и отправить людей на разведку».
Даннил осторожно кашлянул в кулак. Свет, он становится столь же невыносим, как какой-нибудь кайриэнец или тайренец. – «Как скажете, милорд. Я попридержу их».
«Милорд?» – раздался из тумана сухой голос Балвера. – «А, вот вы где, милорд», – из тумана появился худой как карандаш невысокий человек, в сопровождении двух крупных силуэтов, хотя и не столь же высоких. Они замерли на месте, когда он поднял руку, так и оставшись неясными формами в тумане, и он подошел один. – «Милорд, внизу появился Масима», – доложил он тихо, складывая руки. – «Я решил, что будет лучше увести Хавиара и Нериона с глаз подальше от него и его людей. Не думаю, что он их подозревает. Скорее, всех, кого он подозревал уже нет в живых. Но, как известно: с глаз долой – из сердца вон».
Перрин сжал челюсти. Масима должен был находиться за восточным хребтом вместе со своей армией, если только можно так назвать этот сброд. Он пересчитал всех мужчин и немногих женщин, пока они боязливо проходили сквозь проход, созданный Аша’маном, и насчитал все двадцать тысяч. Масима всегда уклончиво говорил об их численности, и до прошлой ночи у Перрина не было их точного количества. Оборванные и грязные, только у одного из десятка был шлем и еще реже нагрудник, но у каждого имелся меч, копье, топор, алебарда или арбалет, включая женщин. А женщины среди приспешников Масимы были куда опаснее мужчин, и это что-то да значило. Главным образом их основная масса была пригодна только для того чтобы терроризировать мирное население, чтобы те приносили клятву верности Возрожденному Дракону. На это и убийство тех, кто отказывались. При мысли о Драконе, в его голове попытались закружиться цвета, но были жестоко подавлены его гневом. Сегодня у этого сброда есть отличная цель. – «Возможно, сейчас для Хавиара и Нериона открылась отличная возможность начать избегать общества людей Масимы».
«Как пожелаете, милорд, но по моему разумению, они все еще вне подозрения, принимая во внимание то, чем они занимаются, и им не терпится продолжать». – Балвер склонил голову набок, словно воробей на ветке. – «Они не успели опуститься, если вас беспокоит именно это, милорд. Подобные вещи всегда опасны, когда необходимо отправить кого-то притворяться тем, кем он на самом деле не является, но у меня на это острый нюх».
«Присматривай за ними, Балвер», – если сегодня все обойдется удачно, то от армии Масимы останется не так много, чтобы за ними нужно было продолжать шпионить. И может статься, исчезнет причина волноваться и о самом Масиме.
Перрин съехал вниз по заросшему травой склону мимо копейщиков из Майена и Гаэлдана, которые ожидали у своих лошадей в густом тумане, положив копья на плечи или воткнув их наконечником в землю. Красные шлемы и нагрудники Крылатой Гвардии на верху были бы еще вполне безопасны, но только не сверкающие доспехи гаэлданцев. А раз Галлене и Арганда каждый раз ссорились из-за того, кто кого обошел, то оба вместе со своими людьми оказались здесь внизу. Туман расширился на какое-то расстояние. Неалд уверял, что так и было задумано, но от него пахло удивлением, и выглядел он обрадованным, когда понял, что наделал, поэтому Перрину пришлось какое-то время идти сквозь серую хмарь, пока он не добрался до подножия склона, где, составленные в линию, стояли все телеги с большими колесами вместе со стреноженными лошадьми. Вокруг них двигались тусклые фигурки возниц-кайриэнцев, проверяющих прочность сбруи, и подтягивающих веревки, которыми был связан холст.
Масима ждал тут же, и Перрину больше всего на свете хотелось отгрызть ему руку, но он заметил рядом с одной из телег плотную фигуру Базела Гилла, и свернул в его сторону. С ним была Лини, закутанная в темный плащ, и Бриане, обнимавшая за талию Ламгвина – неуклюжего слугу Перрина. Мастер Гилл снял с лысой головы шляпу, открыв седой ободок уцелевших волос, зачесанных с целью прикрыть плешь, что вышло не удачно. Лини фыркнула и намеренно отвернулась, избегая смотреть на Перрина, делая вид, что поправляет капюшон. От нее пахло гневом и страхом. От мастера Гилла пахло только страхом.
«Пора вам двигаться на север, мастер Гилл», – начал Перин. – «Когда вы доберетесь до гор, идите вдоль них, пока не доберетесь до Джеханнахской дороги. При удаче мы догоним вас прежде, чем вы доберетесь до гор, но в противном случае, отправляйте слуг Аллиандре в Джеханнах, а сами поворачивайте на восток через перевал, а затем снова на север. Мы постараемся нагнать вас как можно скорее». – Если только его план не пойдет вкривь и вкось. Свет, он же кузнец, а не солдат. Но даже Тайли согласилась, что это был хороший план.
«Я никуда не уйду, пока не узнаю, что Майгдин в безопасности», – сказала куда-то в туман Лини стальным голосом. – «И Леди Фэйли, конечно же».
Мастер Гилл провел рукой по лысине. – «Милорд, Ламгвин и я подумали, что, возможно, мы могли бы помочь. Леди Фэйли так много для нас и Майгдин сделала… Майгдин – одна из нас. Я знаю, с какого конца взяться за меч, и Ламгвин тоже». – На поясе у него как раз висел меч, но если он вытаскивал его хоть раз за последние двадцать лет, то Перрин готов был съесть этот пояс. Объятие Бриане на талии Ламгвина стало крепче, но здоровяк погладил ее по плечу, второй рукой он сжимал рукоять своего меча. В тумане не было видно его израненное лицо и распухшие суставы.
Он был вышибалой в таверне, и даже, возможно, отличным вышибалой, но совсем не фехтовальщиком.
«Вы – мой шамбайян, мастер Гилл», – твердо ответил Перрин. – «Ваша обязанность командовать возницами, конюхами и слугами и следить за их безопасностью. Ваша с Ламгвином. Стало быть приступайте и начинайте за ними присматривать». – Здоровяк Ламгвин неохотно кивнул и приложил кулак ко лбу, а Бриане тихо облегченно вздохнула. Перрин сомневался, что парень слышал этот вздох, хотя Ламгвин обнял ее и зашептал на ухо утешительные слова.
Лини не была столь же послушна. Выпрямив спину, словно проглотила палку, она снова обратилась к туману: «Я никуда не уйду, пока не удостоверюсь…»
Перрин громко хлопнул, заставив ее удивленно обернуться. – «Все, что вы можете тут сделать – это подхватить лихорадку из-за сырости. И еще умереть, если сюда сумеют прорваться Шайдо. Я вытащу оттуда Фэйли. Я приведу с ней Майгдин и остальных». – Или так, или он умрет, пытаясь это сделать. Но об этом говорить не было смысла, хотя и не говорить тоже. Они до мозга костей должны поверить, что он отправится спасать Фэйли и других. – «Вы отправляетесь на север, Лини. Фэйли разозлится, если из-за меня с вами что-то случиться. Мастер Гилл, убедитесь, что она уедет с вами, даже если вам придется ее связать и связанной погрузить в телегу».
Мастер Гилл вздрогнул, смяв в руках шляпу. От него внезапно запахло тревогой, а от Лини чистым негодованием. В запахе Ламгвина появился оттенок развлечения, и он потер нос, словно пытался скрыть улыбку, но, что странно, от Бриане так же пахло негодованием. Ладно, он и не утверждал, что когда-нибудь понимал женщин. Если он не смог понять и половины поступков даже той, на которой женился, то маловероятно, что он поймет остальных.
Наконец, Лини решительно и без посторонней помощи взобралась на козлы рядом с возницей, шлепнув Ламгвина по руке, когда он пытался ее поддержать, и вереница телег тронулась через туман на север. За последней телегой, на которой были сложены палатки Хранительниц Мудрости и их вещи, шла вереница одетых в белое гайшан – мужчин и женщин, сохранявших кротость даже сейчас, опустив глаза вниз. Это были Шайдо, плененные в Кайриэне и через несколько месяцев они снимут белое и вернутся в свой клан. Перрин приказал чтобы за ними внимательно присматривали, несмотря на гарантии Хранительниц Мудрости, о том, что они будут придерживаться джи’и’тох, даже если прочие его отринули, и пока что Хранительницы были правы. Их по-прежнему было семнадцать. Никто не убежал за гору, чтобы предупредить Шайдо. Оси телег были густо смазаны жиром, но для его слуха они все равно дико скрипели и грохотали. Если повезет, то он вместе с освобожденной Фэйли перехватит их в предгорьях.
Когда мимо конюхи стали проводить запасных лошадей на длинных поводах, из тумана появились Девы, спустившиеся к телегам. Медленно одна из них преобразилась в Сулин с обернутой вокруг шеи шуфа, обнажавшей ее короткие седые волосы и черную вуаль, свисавшую на грудь. Свежий порез на щеке добавит ей новый шрам, если она откажет Сестре ее Исцелить. А может, и нет. У Дев было странное отношение к ученицам Хранительниц Мудрости, или это просто было оттого, что этими ученицами были Айз Седай. Они даже Анноуру воспринимали как одну из учениц, хотя она ею не являлась.
«Часовые Шайдо на севере мертвы, Перрин Айбара», – доложила она. – «И мужчины, которые пришли их сменить тоже. Они хорошо танцевали, для Шайдо».
«Есть потери?» – спокойно спросил он.
«Элиенда и Бриайн проснулись от сна», – можно подумать, она рассуждает о погоде, а не гибели двух женщин, которых знала. – «Мы все в конечном счете однажды проснемся. Последние две мили нам пришлось нести Авиеллин. Ей нужно Исцеление». Ага. Значит, она тоже не отказалась бы.
«Я отправлю к вам одну из Айз Седай », – сказал он, оглядываясь. Кроме табуна лошадей, он ничего не видел. – «Как только их разыщу».
Они сами его нашли, почти сразу после его слов – из тумана вместе со своими лошадьми вышли Анноура и Масури, вместе с ними были Берелейн и Масима. Его наголо обритая голова влажно блестела. Даже в тумане невозможно было перепутать этот поношенный коричневый кафтан и грубо заштопанный на плече рукав. Ни один золотой, награбленный его прихвостнями, не задержался в его руках. Все было роздано бедным. Это была единственная польза, про которую можно было сказать в отношении Масимы. Но, справедливости ради, надо отметить, что золото пошло на хлеб и на большое число тех бедняков, лавки и фермы которых ограбили, и сожгли головорезы Масимы.
По какой-то причине этим утром на голове над бровями Берелейн красовалась диадема Первенствующей Майена – золотой парящий ястреб, хотя на ней было простое серое платье для верховой езды и темно-серый плащ. Из-под легкого цветочного аромата духов, слышался запах терпения и обеспокоенности, довольно странная комбинация для носа Перрина из тех, что он когда-либо ощущал. С ними так же пришли шесть Хранительниц Мудрости. Их темные шали были опущены на локти, а длинные волосы у висков были стянуты платками. Учитывая то количество украшений из золота и кости, которое было на них надето, украшения Берелейн выглядели довольно обыденно. В числе прочих был Айрам. Из-за его плеча выглядывала волчья голова на навершии эфеса его меча, даже туману было не под силу скрыть отсутствие его привычной ярости во взгляде. Парень жался к Масиме, и, казалось, грелся в лучах испускаемого им света. Перрин задал себе вопрос – не следовало ли ему отправить Айрама вместе с обозом? Но, он был уверен, что поступи он таким образом, Айрам бы спрыгнул по пути и прокрался бы назад, только оказался бы уже вне присмотра Перрина.
Он объяснил Айз Седай необходимость помочь Девам, но к его удивлению, когда Масури сказала, что пойдет, светловолосая Эдарра подняла руку, остановив Коричневую Сестру с поднятой ногой. Анноура неловко переминалась с ноги на ногу. Она не была ученицей, и ей не нравились отношения между Хранительницами и Сеонид с Масури. Иногда они и ее пытались в это вовлечь, и порой успешно.
«Джайнина посмотрит, что можно сделать», – сказала Эдарра. – «У нее больше навык, чем у тебя, Масури Сокава».
Рот Масури напрягся, но она промолчала. Хранительницы запросто могли высечь ученицу, если она заговорила, когда ее не просят, даже если она на свое несчастье оказалась Айз Седай. Сулин увела за собой в туман Джайнину, женщину с льняными волосами, которые, кажется, никогда не были растрепаны. Женщина быстро шла следом за Сулин, несмотря на свои тяжелые юбки. Стало быть, Хранительницы Мудрости узнали способ Исцеления, не так ли? Днем это может оказаться полезным. Если Свету будет угодно, оно потребуется не часто.
Проводив исчезнувшую в тумане пару взглядом, Масима хмыкнул. Плотный туман смягчил вечно пылающие глубоко посаженные глаза и затенил белесый треугольный шрам на его щеке, но его тяжелый и острый, как остро отточенная бритва, запах безумия наполнял нос Перрина. Он решил, что от вдыхания этого запаха, его нос скоро начнет кровоточить.
«Плохо, что ты пользуешься услугами этих неугодных Создателю женщин, которые занимаются тем, что может делать только Лорд Дракон, будь благословенно его имя», – сказал Масима с тем жаром в голосе, что горел в его глазах, но был скрыт за туманом.
В голове Перрина завертелись цвета, на секунду превратившиеся в Ранда, Мин и высокого мужчину в черном кафтане – Аша’мана, и он почувствовал, как его ноги подкосились. У Ранда не было левой руки! Не важно. Что случилось, то случилось. Сегодня у него другие дела.
«... но если им известно Исцеление», – продолжил Масима, – «то будет куда сложнее победить дикарей. Жаль, что ты не позволяешь Шончан посадить на привязь их всех».
Он покосился на Анноуру и Масури, подразумевая, что их он тоже имеет в виду, несмотря на тот факт, что обе в тайне посещали его лагерь. Они восприняли его слова с айзседайской невозмутимостью, только тонкие ручки Масури немного расправили коричневые юбки. Она утверждала, что изменила свое мнение, и мужчина должен быть убит, так почему же она с ним встречалась? И почему в свою очередь с ними встречался Масима? Он – тот, кто сильно ненавидит Айз Седай. Возможно, теперь можно будет найти ответы, когда Хавиару и Нериону больше не требуется прикрытие?
За спиной Масимы зашептались Хранительницы. Огненно-рыжая Карелле, которая из всех казалась наиболее сдержанной, на самом деле почти потеряла терпение и поглаживала рукоять своего ножа, а Неварин, которая могла бы поучить гневу Найнив, пыталась ее сдержать. Масима должен был чувствовать эти взгляды спиной, но его запах ничуть не изменился. Он мог быть абсолютным безумцем, но ни капли – трусом.
«Вы хотели побеседовать с Лордом Перрином, милорд Пророк», – вкрадчиво вмешалась Берелейн, хотя за ее улыбкой Перрин чувствовал напряженность.
Масима перевел взгляд на нее. – «Я – простой Пророк Лорда Дракона, а не лорд. Лорд Дракон – теперь единственный для нас лорд. Его появление разрушило все связи, обязательства и титулы. Короли и королевы, лорды и леди – просто пыль под его ногами».
И снова в голове вспыхнули цвета, но Перрин их разбил одним ударом. – «Что ты здесь делаешь?» – потребовал ответа он. Общаясь с Масимой не было нужды смягчать углы. Парень и сам был твердым как хороший рашпиль. – «Предполагалось, что ты будешь командовать своими людьми. Добираясь сюда ты рисковал оказаться замеченным, и снова будешь подвергать нас риску, когда станешь возвращаться. Я не верю, что твои люди смогут продержаться без тебя и пять минут, если ты не будешь стоять у них за спиной. Они побегут, едва завидев Шайдо, идущих им навстречу».
«Они не мои, а люди Лорда Дракона», – Свет, находясь рядом с Масимой каждые несколько минут приходится подвергаться нашествию этих проклятых цветных водоворотов! – «Я оставил за главного Ненгара. Он сражался в таком количестве войн, о которых ты и представления не имеешь. Включая против дикарей. И еще я приказал женщинам убивать каждого мужчину, который побежит с поля боя, и дал знать о том, что отыщу каждого, кто сумеет от них сбежать. Они будут держаться до последнего, Айбара».