Страница:
«Держись позади меня», – сказал он Мин, и, к его облегчению, она кивнула. На ее лице застыло недовольное выражение, а узы доносили волнение. Но не страх. Она знала, что он ее защитит.
Оставив лошадей, он двинулся навстречу сул’дам и дамани. Позади него на небольшом расстоянии шли Найнив с Кадсуане. Логайн, опиравшийся рукой на рукоять меча с таким видом, будто это действительно было его оружием, двигался с другой стороны от Кадсуане; Наришма и Сандомер шли позади Найнив. Маленькая смуглая женщина медленно двинулась к ним, приподняв плиссированные юбки над мокрой землей.
Вдруг, не дальше чем в десяти шагах от них, она… замерцала. Через мгновение она уже возвышалась над большинством мужчин, облаченная во все черное. На ее лице читалось удивление, хотя его все еще скрывала прозрачная вуаль. Ее голова была покрыта короткими черными курчавыми волосами. Всего мгновение, перед тем как она снова обернулась маленькой женщиной. Она сбилась с шага, позволив белым юбкам упасть в грязь. Очередная вспышка – и высокая темнокожая женщина стоит на этом месте, ее лицо за прозрачной вуалью кривится от ярости. Он узнал это лицо, хотя никогда прежде не видел его. Льюс Тэрин его видел, и этого было достаточно.
«Семираг», – потрясенно выдохнул он, не успев сдержаться. Дальнейшие события, казалось, произошли в одно мгновение.
Он потянулся к Источнику, обнаружив, что Льюс Тэрин также тянется к нему. Каждый из них отталкивал другого, стремясь завладеть Силой. Семираг резко выбросила вперед руку, и маленький огненный шар сорвался с кончиков ее пальцев. Вероятно, она выкрикивала что-то похожее на приказы. Он не мог отскочить в сторону – Мин стояла позади него. Судорожно пытаясь ухватиться за саидин, Ранд отчаянно выбросил вперед руку, в которой держал Драконов Скипетр. Мир, казалось, взорвался в огне…
Он понял, что его щека прижата к сырой земле. В глазах плясали черные пятна, и окружающее выглядело каким-то размытым, словно он смотрел сквозь толщу воды. Где он? Что произошло? Его голова казалась набитой шерстью. Что-то упиралось в его ребра. Рукоять меча. Старые раны ощущались плотным сгустком боли. Постепенно он понял, что смотрит на Драконов Скипетр, вернее на то, что от него осталось. Наконечник и несколько дюймов обугленного древка в трех шагах дальше. Маленький танцующий огонек пожирал длинную кисть. Корона Мечей валяется чуть позади.
Внезапно он ощутил, что вокруг него направляют саидин. Его кожа покрылась мурашками, вокруг вовсю направляли саидар. Усадьба. Семираг! Он попробовал подняться, оттолкнувшись от земли, и с воплем рухнул вниз. Медленно он поднес к глазам левую кисть, казавшуюся сосредоточием всей боли, силясь ее разглядеть. Разглядеть место, где должна была быть его кисть. Остался только искалеченный, обугленный обрубок. Он торчал из манжеты, испускавшей тонкие струйки дыма. Однако вокруг него все еще направляли Силу. Его люди сражались за свои жизни. Они могут погибнуть. Мин! Он изо всех сил попытался подняться и снова упал.
Словно в ответ на его мысленный призыв, над ним склонилась Мин. Пытается прикрыть своим телом, понял Ранд. Узы переполняло сострадание и боль. Не физическая боль. Он узнал бы, даже если бы у нее была малейшая рана. Она чувствовала боль за него. «Лежи тихо», – сказала она. – «Ты… Ты ранен».
«Я знаю», – прохрипел он. Он вновь потянулся к саидин и, к его удивлению, Льюс Тэрин не попытался вмешаться. Сила хлынула в него, что позволило ему рывком подняться на ноги, оттолкнувшись одной рукой. У него наготове было несколько очень неприятных плетений. Он не обращал внимания на испачканную одежду. Мин подхватила его за здоровую руку, явно стараясь поддержать. Однако бой уже завершился.
Семираг стояла вытянувшись, ее руки были крепко прижаты к бокам, а юбки обвились вокруг ног, несомненно, она была опутана с помощью потоков Воздуха. Из ее плеча торчал один из ножей Мин, и она, должно быть, была ограждена, однако ее темное красивое лицо дышало высокомерием. На короткое время ей уже приходилось быть пленницей – во времена Войны Тени. Она бежала из плена, настолько запугав своих тюремщиков, что они сами устроили ей побег.
Раны остальных были более серьезны. Низкорослая смуглая сул’дам и высокая светловолосая дамани, соединенные ай’дам, растянувшись, лежали на земле, глядя на солнце уже остекленевшими глазами. Другая пара стояла на коленях, цепляясь друг за друга, с волос им на лица струилась кровь. Остальные стояли, вытянувшись точно так же, как Семираг. Над тремя дамани Ранд мог видеть ограждающие их щиты. Они казались ошеломленными. Одна из сул’дам, стройная, темноволосая молодая женщина, тихонько плакала. Лицо Наришмы тоже было окровавлено, а его мундир в нескольких местах был подпален. Тяжело ранен был и Сандомер: пробив левый рукав его мундира, из ткани торчала окровавленная белая кость. Подоспевшая Найнив, распрямив его руку, вправила кость на место. Скривившись от боли, он издал гортанный стон. Она обхватила рану поверх перелома, и через мгновение он уже сгибал руку, шевелил пальцами и бормотал слова благодарности. Логайн казался целехоньким, так же как Найнив и Кадсуане, разглядывающая Семираг. Так могла бы выглядеть Коричневая Сестра, изучающая диковинное животное, до сих пор неизвестное.
Внезапно, вокруг стали открываться Переходные врата, из них хлынули верховые Аша’маны и Айз Седай со своими Стражами, Девы с лицами, закрытыми вуалями, и Башир во главе своих всадников. Соединившись, Аша’ман и Айз Седай, могли сотворить гораздо большие Переходные врата, чем было под силу Ранду в одиночку. Значит, кто-то сумел подать сигнал – красную вспышку в небе. Каждого Аша’мана переполняла саидин, и Ранд предположил, что и все Айз Седай удерживают саидар. Девы начали рассеиваться по территории, прячась за деревьями.
«Аган, Хамад, обыщите дом!» – крикнул Башир. – «Мэтоун, строй копейщиков! Они попытаются напасть при первой возможности». – Двое солдат, воткнув в землю копья, спешились и бросились внутрь, обнажив мечи. Остальные начали выстраиваться в две шеренги.
Аяко торопливо спрыгнула с лошади и бросилась к Сандомеру, даже не беспокоясь о том, что ее юбки волочатся по грязи. Мериса подъехала к Наришме, прежде чем спешиться прямо перед ним, и без единого слова обхватила его голову руками. Он дернулся, спина выгнулась дугой, голова моталась по сторонам, пока она Исцеляла его. У нее плохо получалось Исцеление по методу Найнив.
Не обращая внимания на суматоху, Найнив подхватила перепачканными кровью руками юбки и поспешила к Ранду. «О, Ранд», – сказала она, увидев его руку. – «Мне так жаль. Я… Я сделаю, что смогу, однако я не могу вернуть все, как было». Ее глаза были полны сострадания.
Молча, он протянул левую руку. Она пульсировала от мучительной боли. Странно, он все еще мог чувствовать свою кисть. Казалось, он все еще может сжать в кулак пальцы, которых там больше не было. Его пробрал сильный озноб, поскольку она зачерпнула большое количество саидар. Усики дыма исчезли из его манжеты, и она обхватила его руку повыше запястья. Руку начало покалывать, и боль отступила. Медленно обугленная почерневшая кожа уступила место новой, которая постепенно ползла вниз, пока не закрыла небольшой бугор, бывший когда-то основанием его кисти. Это казалось каким-то чудом. Ало-золотой чешуйчатый дракон также появился на своем месте, насколько это было возможно, заканчиваясь небольшим кусочком гривы. Он по-прежнему ощущал руку целой.
«Мне так жаль», – повторила Найнив. – «Позволь мне проверить тебя на другие повреждения». – Она просила, однако, конечно же, не стала ждать. Женщина обхватила его голову руками, и Ранда пробрал холодок. «Что-то не так с твоими глазами», – сказала она, хмуро поглядывая на него. – «Я опасаюсь пытаться исцелять это пока не смогу определить, что это такое. Малейшая ошибка может стоить тебе зрения. Как хорошо ты видишь? Сколько пальцев я показываю?»
«Два. Я прекрасно вижу», – соврал он. Черные пятна исчезли, однако ему казалось, что он все еще смотрит на окружающее сквозь толщу воды. Ранду постоянно хотелось сощуриться из-за яркого солнечного света, который стал, казалось в десять раз ярче, чем был на самом деле. Старые раны в боку ощущались плотным сгустком боли.
Башир спешился со своего невысокого гнедого рядом с ним и, нахмурившись, уставился на обрубок его левой руки. Он расстегнул и снял шлем, держа его на сгибе локтя. «По крайней мере, ты жив», – грубовато сказал он. – «Видел я раны и пострашнее этой».
«Я тоже», – ответил Ранд. – «Хотя мне придется заново учиться владеть мечом». – Башир кивнул. Для большинства стоек требовались обе руки. Ранд собрался подобрать иллианскую корону, однако Мин поспешно выпустила его руку и, подняв ее, протянула ему. Он пристроил корону на голову. – «Мне придется практически все изучать заново».
«Ты, должно быть, в шоке», – медленно произнесла Найнив. – «Только что тебе нанесли страшное увечье, Ранд. Вероятно, тебе следует прилечь. Лорд Даврам, попросите одного из ваших людей помочь ему сесть в седло».
«У него нет никакого шока», – уныло сказала Мин. Узы были полны печали. Она вновь ухватилась за его руку, словно собираясь поддерживать. – «Он потерял кисть, но тут ничего поделать нельзя, поэтому он уже выбросил это из головы».
«Шерстеголовый болван», – пробормотала Найнив. Ее рука, все еще выпачканная в крови Сандомера, потянулась вверх к косе, перекинутой через плечо, однако она сдержалась и не стала ее дергать. – «Ты был ужасно покалечен. Горевать сейчас – это естественно. Чувствовать шок – естественно. Это – нормально!»
«У меня нет на это времени», – сказал он ей. Печаль Мин вот-вот грозила вылиться за пределы уз. Свет, с ним все в порядке! Чем она так опечалена?
Найнив вполголоса бормотала что-то похожее на «шерстеголовый» и «болван», и «упрямец», однако не закончила свою фразу. – «Те старые раны у тебя в боку открылись», – почти прорычала она. – «Ты не истекаешь кровью, но кровотечение есть. Возможно, я, наконец, смогу что-то с ними сделать».
Но как сильно она не пыталась, – а она пыталась трижды – ничто не изменилось. Он все еще чувствовал, как по ребрам стекает тонкая струйка крови. Раны все также оставались пульсирующим комком боли. Наконец, он мягко отстранил ее руку.
«Ты сделала все, что могла, Найнив. Достаточно».
«Болван», – на сей раз она действительно зарычала. – «Как может быть достаточно, если рана до сих пор кровоточит?»
«Кто та высокая женщина?» – спросил Башир. По крайней мере, хоть он понял. Не стоит тратить время впустую на то, чего нельзя исправить. – «Они же не пытались выдать ее за Дочь Девяти Лун или пытались? Только не после того, как сами мне описывали ее, как невысокую девчонку».
«Пытались», – ответил Ранд и кратко рассказал о случившемся.
«Семираг?» – недоверчиво пробормотал Башир. – «Как ты можешь быть в этом уверен?»
«Она – Анат Дордже, а не… не та, кем вы ее назвали». – громко сказала меднокожая сул’дам, растягивая слова. У нее были раскосые темные глаза и тронутые сединой волосы. Она казалась самой старшей из сул’дам и меньше всех испуганной. Это не значило, что она не боится, однако женщина хорошо владела собой. – «Она – Говорящая Правду Верховной Леди».
«Молчи, Фалендре», – холодно сказала Семираг, оглядываясь на нее через плечо. В ее пристальном взгляде сквозило обещание боли. Леди Боль всегда хорошо умела запугивать. Заключенные сами убивали себя, узнав, что это именно она их захватила. Мужчины и женщины вскрывали себе вены зубами и ногтями.
Казалось, Фалендре не заметила этого. – «Ты не можешь командовать мной», – презрительно сказала она. – «Ты даже не со’джин».
«Откуда такая уверенность?» – потребовала ответа Кадсуане. Все ее золотые полумесяцы и звезды, птички и рыбки покачивались, когда она переводила взгляд с Ранда на Семираг и обратно.
Семираг спасла его от необходимости придумывать ложное оправдание. – «Он безумен», – холодно сказала она. Она стояла твердо, словно статуя, на груди ее черное платье блестело от крови – возле ключицы торчала рукоять ножа Мин. Но она была похожа на королеву, восседающую на троне. – «Грендаль могла бы объяснить это лучше меня. Безумие по ее части. Тем не менее, я попытаюсь. Вы знаете про людей, которые слышат голоса у себя в голове? Иногда, крайне редко, голоса, которые они слышат – это голоса из прошлых жизней. Ланфир утверждала, что ему известны вещи из нашей собственной Эпохи, вещи, которые были известны только Льюсу Тэрину Теламону. Ясно, что он слышит голос Льюса Тэрина. И нет абсолютно никакой разницы в том, реален ли этот голос. На самом деле, от этого положение только хуже. Даже Грендаль обычно не удавалось достичь полного единения у тех, кто слышал реальные голоса. Я полагаю, что он может впасть в полное безумие… внезапно». – Ее губы изогнулись в улыбке, которая никогда не касалась ее темных глаз.
Стали ли они теперь смотреть на него по-другому? Лицо Логайна было сплошной каменной маской. Башир выглядел так, словно все еще не мог поверить. Рот Найнив приоткрылся, а глаза становились все шире. Узы… В течение бесконечно долгого момента узы были…пусты. Он не знал, сможет ли выдержать, если Мин отвернется от него. Если она отвернется, это будет самым лучшим вариантом для нее. Однако сострадание и решимость, столь же твердые, как скалы, сменили пустоту. И любовь… Такая яркая и пламенная, что он мог даже погреть над ней свои руки. Она сильнее сжала его, и он попытался накрыть ее руку своей. Слишком поздно он вспомнил и убрал от нее покалеченную руку, прежде чем обрубок коснулся ее. Ничто в узах не дрогнуло ни на волосок.
Кадсуане придвинулась ближе, рассматривая высокую женщину. Столкновение с одной из Отрекшихся, казалось, ничуть ее не смутило, как и столкновение с Возрожденным Драконом. – «Ты очень спокойна для пленницы. И вместо того, чтобы отрицать обвинения, ты свидетельствуешь против себя».
Семираг переместила холодную улыбку с Ранда на Кадсуане. – «Почему я должна отрицать себя?» – Гордыня пропитывала каждое слово. – «Я – Семираг». Кто-то охнул, и большинство сул’дам с дамани залились слезами. Одну сул’дам, хорошенькую, светловолосую женщину, внезапно вырвало, а другую, коренастую и смуглую, казалось, вот-вот стошнит.
Кадсуане просто кивнула. «А я – Кадсуане Меледрин. Я буду с нетерпением ждать нашей долгой беседы». – Семираг презрительно усмехнулась. Она никогда не испытывала недостатка в храбрости.
«Мы думали, что она была Верховной Леди», – поспешно произнесла, запинаясь, Фалендре. Ей приходилось буквально выдавливать из себя слова. – «Мы думали, нам оказана великая честь. Она взяла нас с собой из Таразинского Дворца. Там в комнате появилась… дыра в воздухе, и мы прошли через нее сюда. Клянусь чем угодно! Мы думали, она была Верховной Леди».
«Значит, нет никакой армии, спешащей к нам», – произнес Логайн. По его тону невозможно было определить, чувствует ли он облегчение или разочарование. Он обнажил свой меч на один дюйм, а потом с усилием вложил его обратно в ножны. – «Что будем делать с ними?» – Он мотнул головой в сторону сул’дам и дамани. – «Отправим их в Кэймлин, как других?»
«Мы отправим их обратно в Эбу Дар», – сказал Ранд. Развернувшись, Кадсуане уставилась на него. Хотя на ее лице и застыла маска невозмутимости Айз Седай, он сильно сомневался, что и внутри она столь же безмятежна. Поводок дамани вызывал отвращение у всех Айз Седай без исключения. Найнив же вовсе не выглядела безмятежной. Со злостью в глазах она сжимала свою косу в побелевшем от напряжения, перепачканном кровью кулаке. Она открыла было рот, но он обратился к ней первым. – «Мне необходимо это перемирие, Найнив. А брать в плен этих женщин – не лучший способ добиться его. Не спорь. Они назовут это именно так, все они, включая дамани. И тебе это прекрасно известно. Зато они смогут передать мои слова о том, что я хочу встретиться с Дочерью Девяти Лун. Наследница трона – единственная, кто может заключить это перемирие».
«Мне все еще это не по нраву», – твердо сказала она. – «Мы могли бы освободить дамани. Остальные прекрасно смогут и сами передать послание». – Дамани, даже те из них, кто до сих пор еще не рыдал, залились слезами. Некоторые из них взывали к сул’дам, умоляя спасти их. Лицо Найнив болезненно скривилось, однако она подняла руки, отказываясь продолжать спор.
Двое солдат, кого Башир отправил обыскать дом, вернулись, их походка была слегка раскачивающейся, как у людей, более привыкших к передвижению верхом. У Хамада была густая черная борода, видневшаяся из-под края его шлема, и шрам, украшавший лицо. Аган носил густые, как у Башира, усы. Под мышкой он нес простую деревянную коробку без крышки. Они поклонились Баширу, положив ладони на рукояти мечей.
«Дом пуст, милорд», – сказал Аган. – «Однако, все ковры перепачканы засохшей кровью. Словно там была какая-то резня, милорд. Я думаю, кто бы здесь не жил, все мертвы. Это находилось возле двери. Не похоже, чтобы это принадлежало хозяевам, поэтому я принес ее сюда». – Он протянул коробку для осмотра. В ней находились смотанные ай’дам и множество браслетов, выполненных из сегментированного черного металла, одни побольше, другие поменьше.
Ранд потянулся левой рукой, чтобы достать его, прежде чем вспомнил о своей травме. Мин уловила его движение и отпустила правую руку, чтобы он смог извлечь из коробки горстку черных металлических браслетов. Найнив охнула.
«Ты знаешь, что это?» – спросил он ее.
«Это мужской ай’дам», – сердито сказала она. – «Эгинин говорила, что выбросила эту вещь в океан! Мы поверили ей, а она отдала его кому-то, чтобы его скопировали!»
Ранд уронил эти вещицы обратно в коробку. Там было шесть больших браслетов и пять серебряных поводков. Семираг хорошо подготовилась, независимо от того, кого бы он ни взял с собой. – Она действительно считала, что ей удастся захватить нас всех.– Эта мысль должна была вызвать в нем дрожь. Ему казалось, будто он чувствует, как дрожит Льюс Тэрин. Никто не желал попасть в руки Семираг.
«Она кричала им, чтобы они оградили нас», – сказала Найнив, – «однако им это не удалось, поскольку мы уже удерживали Силу. Если бы не это, если бы ни у меня, ни у Кадсуане не было наших тер’ангриалов… я не знаю, чтобы тогда произошло». – Она вздрогнула.
Он взглянул на высокую Отрекшуюся, и она вернула ему взгляд, абсолютно спокойная. Абсолютно холодная. Ее репутация мучительницы была столь угрожающа, что очень легко было забыть, насколько она опасна во всем остальном. – «Завяжите щиты остальных узлом, чтобы они расплелись через несколько часов, и отправьте их куда-нибудь поближе к Эбу Дар». – На миг ему показалось, будто Найнив вновь станет возражать, однако, она сдержалась, сильно дернув себя за косу, и повернулась к нему спиной.
«Кто ты такой, что смеешь просить о встрече с Верховной Леди?» – требовательно спросила Фалендре. В любом случае она придавала большое значение титулам.
«Мое имя – Ранд ал’Тор. Я – Возрожденный Дракон». – Если они зарыдали, услышав имя Семираг, то, услышав его имя, они взмолились о пощаде.
Пристроив ашандарей поперек седла, Мэт сидел на Типуне в темноте среди деревьев и ждал, окруженный двумя тысячами верховых арбалетчиков. Заката оставалось ждать недолго, и события должны были вот-вот начаться. Сегодня вечером им предстоит немало трудных стычек с отрядами Шончан в полудюжине разных мест. Иногда они будут поменьше, иногда не очень, но одолеть их было всегда трудно. Лунного света, проникающего сквозь ветви над головой, было достаточно, чтобы он мог разглядеть затененное лицо Туон. Она настояла на своем присутствии. Это означало, что здесь же, естественно, находилась и Селусия на своей буланой кобыле, по обыкновению буравя его взглядом. К сожалению, для того, чтобы скрыть этот факт было не достаточно темно. Туон, должно быть, была не в восторге от того, что должно было случиться сегодня, тем не менее, по ее лицу нельзя было прочесть ничего. О чем она думает? Выражение ее лица напоминало выражение лица строгого судьи.
«Твой план в высокой степени зависит от случайности», – сказала Теслин не в первый раз. Даже в сумерках ее лицо казалось жестким. Она поерзала в седле, поправляя плащ. – «Слишком поздно что-либо менять, конечно, но от этой части можно было отказаться». – Он предпочел бы иметь дело с Бетамин или Ситой, которые не были связанны Тремя Клятвами и знали, какие плетения используют дамани в качестве оружия, что как раз ужасало Айз Седай. Не сами плетения, только то, что Бетамин и Сита их знают. По крайней мере, он думал, что будет иметь дело с ними. Лильвин категорически отказалась сражаться с Шончанами, кроме как для самозащиты. Бетамин и Сита могут сделать то же самое или в последнюю минуту решить, что не могут сражаться со своими соотечественниками. В любом случае, Айз Седай крайне не нравилось, что этих женщин задействовали в плане, и ни одна из них не проронила ни слова, как только это было решено. Та парочка слишком смирно вела себя с Айз Седай, так что на них можно было шикать, как на непослушных гусей.
«Свет да осияет вас, Теслин Седай, однако Лорд Мэт чертовски удачлив», – сказал Капитан Мандеввин. Коренастый одноглазый мужчина был вместе с Отрядом с самых первых дней в Кайриэне. Он заработал седину, скрытую сейчас под его зеленым шлемом, участвуя в войнах с Тиром и Андором. – «Я припоминаю времена, когда со всех сторон нас окружали превосходящие численностью враги, а он играючи проводил Отряд среди них. Не бежал, заметьте, а сражался с ними. Прекрасные были битвы».
«Я считаю прекрасным такую битву, в которой тебе не надо участвовать», – сказал Мэт резче, чем хотел. Он не любил сражения. В любом из них в тебе могут понаделать кучу дыр. Он просто притягивал их, вот и все. Большая часть тех маневров, которыми так восхищался Мандеввин, как раз и были попытками сбежать. Но сегодня вечером о бегстве не может быть и речи, как и в последующие за этим дни. – «Эта часть нашего плана очень важна, Теслин». – Почему Алудра задерживается, чтоб ей сгореть? Атака на базу снабжения Шончан должна была уже идти полным ходом, не настолько сильная, чтобы его защитники перестали надеяться продержаться до прибытия подкрепления, но достаточно сильная, чтобы убедить их в необходимости этого самого подкрепления. Остальные атаки были сразу задуманы мощными. Они сокрушат защитников прежде, чем те поймут, что вообще произошло. – «Я собираюсь обескровить Шончан мощными, быстрыми и частыми ударами, заставить их больше реагировать на наши действия, вместо того чтобы строить собственные планы». – Как только слова слетели с языка, Мэт пожалел что не прикусил язык.
Туон придвинулась ближе к Селусии, а та, в свою очередь склонила свою покрытую шарфом голову, чтобы шепотом обменяться с ней несколькими словами. Было слишком темно для их проклятого разговора на пальцах, однако он не слышал ни слова из того, что они говорили. Он мог только догадываться. Она обещала не предавать его, что означало, что она не будет пытаться расстроить его планы, тем не менее, должно быть, она желала взять свое обещание назад. Он должен был оставить ее с Реймоном или с кем-то еще из остальных. Это было куда безопасней, чем разрешать находиться с ним рядом. Ему удалось бы это, если бы он связал ее, ее и Селусию, и, возможно Сеталль тоже. Эта проклятая женщина каждый раз становилась на сторону Туон.
Гнедой Мандеввина забил копытом, и тот принялся ласкать шею животного затянутой в перчатку рукой. «Вы не можете отрицать, что в сражениях вам сопутствует удача. Когда вы обнаруживаете слабое место в рядах врага, которого никто не мог даже ожидать, которого там и быть-то не должно. Вы видите, что враг ожидает вашей атаки с севера, но вы перестраиваетесь и наносите удар с юга. Воинское счастье сидит у вас на плече, милорд. Я сам видел это».
Мэт хмыкнул и раздраженно поправил шляпу на голове. На каждый раз, когда удавалось обнаружить проклятую брешь в обороне врага, приходилось десять, когда все происходило наоборот. Ты рассчитываешь на слабину, а ее, проклятой, и нет, когда она тебе больше всего нужна. Вот уж действительно, воинское счастье!
«Один зеленый ночной цветок», – закричал мужской голос откуда-то сверху. – «Два! Оба зеленые!» – посыпавшийся сверху мелкий сор указал на то, что мужчина стал поспешно спускаться вниз.
Мэт испустил легкий вздох облегчения. Ракены улетели и направлялись на запад. Он рассчитывал на это, – ближайший крупный отряд солдат, присягнувших Шончан, находился к западу – и как он надеялся, продолжал двигаться дальше на запад. Просто потому, что ты уверен, будто твой соперник отреагирует определенным образом, еще не значит, что так и будет. Реймон в любую минуту готов был бросить все силы на базу снабжения, сминая оборону, в раз десять превосходящими силами, и захватить столь необходимый провиант.
«Вперед, Ванин», – сказал он, и полный мужчина, пришпорив коня, послал его легким галопом в ночь. Он не сможет опередить ракена, однако времени хватит, чтобы он успел вовремя передать приказ… – «Пора выдвигаться, Мандеввин».
Худощавый капитан двинулся вперед, пригибаясь под низкими ветками, тщательно оберегая свою зрительную трубу, которую получил в Кайриэне.
«По коням, Лондраед», – сказал Мандеввин, пряча зрительную трубу в длинный кожаный футляр, прикрепленный к его седлу. – «Конил, строй людей в колонну по четверо».
Оставив лошадей, он двинулся навстречу сул’дам и дамани. Позади него на небольшом расстоянии шли Найнив с Кадсуане. Логайн, опиравшийся рукой на рукоять меча с таким видом, будто это действительно было его оружием, двигался с другой стороны от Кадсуане; Наришма и Сандомер шли позади Найнив. Маленькая смуглая женщина медленно двинулась к ним, приподняв плиссированные юбки над мокрой землей.
Вдруг, не дальше чем в десяти шагах от них, она… замерцала. Через мгновение она уже возвышалась над большинством мужчин, облаченная во все черное. На ее лице читалось удивление, хотя его все еще скрывала прозрачная вуаль. Ее голова была покрыта короткими черными курчавыми волосами. Всего мгновение, перед тем как она снова обернулась маленькой женщиной. Она сбилась с шага, позволив белым юбкам упасть в грязь. Очередная вспышка – и высокая темнокожая женщина стоит на этом месте, ее лицо за прозрачной вуалью кривится от ярости. Он узнал это лицо, хотя никогда прежде не видел его. Льюс Тэрин его видел, и этого было достаточно.
«Семираг», – потрясенно выдохнул он, не успев сдержаться. Дальнейшие события, казалось, произошли в одно мгновение.
Он потянулся к Источнику, обнаружив, что Льюс Тэрин также тянется к нему. Каждый из них отталкивал другого, стремясь завладеть Силой. Семираг резко выбросила вперед руку, и маленький огненный шар сорвался с кончиков ее пальцев. Вероятно, она выкрикивала что-то похожее на приказы. Он не мог отскочить в сторону – Мин стояла позади него. Судорожно пытаясь ухватиться за саидин, Ранд отчаянно выбросил вперед руку, в которой держал Драконов Скипетр. Мир, казалось, взорвался в огне…
Он понял, что его щека прижата к сырой земле. В глазах плясали черные пятна, и окружающее выглядело каким-то размытым, словно он смотрел сквозь толщу воды. Где он? Что произошло? Его голова казалась набитой шерстью. Что-то упиралось в его ребра. Рукоять меча. Старые раны ощущались плотным сгустком боли. Постепенно он понял, что смотрит на Драконов Скипетр, вернее на то, что от него осталось. Наконечник и несколько дюймов обугленного древка в трех шагах дальше. Маленький танцующий огонек пожирал длинную кисть. Корона Мечей валяется чуть позади.
Внезапно он ощутил, что вокруг него направляют саидин. Его кожа покрылась мурашками, вокруг вовсю направляли саидар. Усадьба. Семираг! Он попробовал подняться, оттолкнувшись от земли, и с воплем рухнул вниз. Медленно он поднес к глазам левую кисть, казавшуюся сосредоточием всей боли, силясь ее разглядеть. Разглядеть место, где должна была быть его кисть. Остался только искалеченный, обугленный обрубок. Он торчал из манжеты, испускавшей тонкие струйки дыма. Однако вокруг него все еще направляли Силу. Его люди сражались за свои жизни. Они могут погибнуть. Мин! Он изо всех сил попытался подняться и снова упал.
Словно в ответ на его мысленный призыв, над ним склонилась Мин. Пытается прикрыть своим телом, понял Ранд. Узы переполняло сострадание и боль. Не физическая боль. Он узнал бы, даже если бы у нее была малейшая рана. Она чувствовала боль за него. «Лежи тихо», – сказала она. – «Ты… Ты ранен».
«Я знаю», – прохрипел он. Он вновь потянулся к саидин и, к его удивлению, Льюс Тэрин не попытался вмешаться. Сила хлынула в него, что позволило ему рывком подняться на ноги, оттолкнувшись одной рукой. У него наготове было несколько очень неприятных плетений. Он не обращал внимания на испачканную одежду. Мин подхватила его за здоровую руку, явно стараясь поддержать. Однако бой уже завершился.
Семираг стояла вытянувшись, ее руки были крепко прижаты к бокам, а юбки обвились вокруг ног, несомненно, она была опутана с помощью потоков Воздуха. Из ее плеча торчал один из ножей Мин, и она, должно быть, была ограждена, однако ее темное красивое лицо дышало высокомерием. На короткое время ей уже приходилось быть пленницей – во времена Войны Тени. Она бежала из плена, настолько запугав своих тюремщиков, что они сами устроили ей побег.
Раны остальных были более серьезны. Низкорослая смуглая сул’дам и высокая светловолосая дамани, соединенные ай’дам, растянувшись, лежали на земле, глядя на солнце уже остекленевшими глазами. Другая пара стояла на коленях, цепляясь друг за друга, с волос им на лица струилась кровь. Остальные стояли, вытянувшись точно так же, как Семираг. Над тремя дамани Ранд мог видеть ограждающие их щиты. Они казались ошеломленными. Одна из сул’дам, стройная, темноволосая молодая женщина, тихонько плакала. Лицо Наришмы тоже было окровавлено, а его мундир в нескольких местах был подпален. Тяжело ранен был и Сандомер: пробив левый рукав его мундира, из ткани торчала окровавленная белая кость. Подоспевшая Найнив, распрямив его руку, вправила кость на место. Скривившись от боли, он издал гортанный стон. Она обхватила рану поверх перелома, и через мгновение он уже сгибал руку, шевелил пальцами и бормотал слова благодарности. Логайн казался целехоньким, так же как Найнив и Кадсуане, разглядывающая Семираг. Так могла бы выглядеть Коричневая Сестра, изучающая диковинное животное, до сих пор неизвестное.
Внезапно, вокруг стали открываться Переходные врата, из них хлынули верховые Аша’маны и Айз Седай со своими Стражами, Девы с лицами, закрытыми вуалями, и Башир во главе своих всадников. Соединившись, Аша’ман и Айз Седай, могли сотворить гораздо большие Переходные врата, чем было под силу Ранду в одиночку. Значит, кто-то сумел подать сигнал – красную вспышку в небе. Каждого Аша’мана переполняла саидин, и Ранд предположил, что и все Айз Седай удерживают саидар. Девы начали рассеиваться по территории, прячась за деревьями.
«Аган, Хамад, обыщите дом!» – крикнул Башир. – «Мэтоун, строй копейщиков! Они попытаются напасть при первой возможности». – Двое солдат, воткнув в землю копья, спешились и бросились внутрь, обнажив мечи. Остальные начали выстраиваться в две шеренги.
Аяко торопливо спрыгнула с лошади и бросилась к Сандомеру, даже не беспокоясь о том, что ее юбки волочатся по грязи. Мериса подъехала к Наришме, прежде чем спешиться прямо перед ним, и без единого слова обхватила его голову руками. Он дернулся, спина выгнулась дугой, голова моталась по сторонам, пока она Исцеляла его. У нее плохо получалось Исцеление по методу Найнив.
Не обращая внимания на суматоху, Найнив подхватила перепачканными кровью руками юбки и поспешила к Ранду. «О, Ранд», – сказала она, увидев его руку. – «Мне так жаль. Я… Я сделаю, что смогу, однако я не могу вернуть все, как было». Ее глаза были полны сострадания.
Молча, он протянул левую руку. Она пульсировала от мучительной боли. Странно, он все еще мог чувствовать свою кисть. Казалось, он все еще может сжать в кулак пальцы, которых там больше не было. Его пробрал сильный озноб, поскольку она зачерпнула большое количество саидар. Усики дыма исчезли из его манжеты, и она обхватила его руку повыше запястья. Руку начало покалывать, и боль отступила. Медленно обугленная почерневшая кожа уступила место новой, которая постепенно ползла вниз, пока не закрыла небольшой бугор, бывший когда-то основанием его кисти. Это казалось каким-то чудом. Ало-золотой чешуйчатый дракон также появился на своем месте, насколько это было возможно, заканчиваясь небольшим кусочком гривы. Он по-прежнему ощущал руку целой.
«Мне так жаль», – повторила Найнив. – «Позволь мне проверить тебя на другие повреждения». – Она просила, однако, конечно же, не стала ждать. Женщина обхватила его голову руками, и Ранда пробрал холодок. «Что-то не так с твоими глазами», – сказала она, хмуро поглядывая на него. – «Я опасаюсь пытаться исцелять это пока не смогу определить, что это такое. Малейшая ошибка может стоить тебе зрения. Как хорошо ты видишь? Сколько пальцев я показываю?»
«Два. Я прекрасно вижу», – соврал он. Черные пятна исчезли, однако ему казалось, что он все еще смотрит на окружающее сквозь толщу воды. Ранду постоянно хотелось сощуриться из-за яркого солнечного света, который стал, казалось в десять раз ярче, чем был на самом деле. Старые раны в боку ощущались плотным сгустком боли.
Башир спешился со своего невысокого гнедого рядом с ним и, нахмурившись, уставился на обрубок его левой руки. Он расстегнул и снял шлем, держа его на сгибе локтя. «По крайней мере, ты жив», – грубовато сказал он. – «Видел я раны и пострашнее этой».
«Я тоже», – ответил Ранд. – «Хотя мне придется заново учиться владеть мечом». – Башир кивнул. Для большинства стоек требовались обе руки. Ранд собрался подобрать иллианскую корону, однако Мин поспешно выпустила его руку и, подняв ее, протянула ему. Он пристроил корону на голову. – «Мне придется практически все изучать заново».
«Ты, должно быть, в шоке», – медленно произнесла Найнив. – «Только что тебе нанесли страшное увечье, Ранд. Вероятно, тебе следует прилечь. Лорд Даврам, попросите одного из ваших людей помочь ему сесть в седло».
«У него нет никакого шока», – уныло сказала Мин. Узы были полны печали. Она вновь ухватилась за его руку, словно собираясь поддерживать. – «Он потерял кисть, но тут ничего поделать нельзя, поэтому он уже выбросил это из головы».
«Шерстеголовый болван», – пробормотала Найнив. Ее рука, все еще выпачканная в крови Сандомера, потянулась вверх к косе, перекинутой через плечо, однако она сдержалась и не стала ее дергать. – «Ты был ужасно покалечен. Горевать сейчас – это естественно. Чувствовать шок – естественно. Это – нормально!»
«У меня нет на это времени», – сказал он ей. Печаль Мин вот-вот грозила вылиться за пределы уз. Свет, с ним все в порядке! Чем она так опечалена?
Найнив вполголоса бормотала что-то похожее на «шерстеголовый» и «болван», и «упрямец», однако не закончила свою фразу. – «Те старые раны у тебя в боку открылись», – почти прорычала она. – «Ты не истекаешь кровью, но кровотечение есть. Возможно, я, наконец, смогу что-то с ними сделать».
Но как сильно она не пыталась, – а она пыталась трижды – ничто не изменилось. Он все еще чувствовал, как по ребрам стекает тонкая струйка крови. Раны все также оставались пульсирующим комком боли. Наконец, он мягко отстранил ее руку.
«Ты сделала все, что могла, Найнив. Достаточно».
«Болван», – на сей раз она действительно зарычала. – «Как может быть достаточно, если рана до сих пор кровоточит?»
«Кто та высокая женщина?» – спросил Башир. По крайней мере, хоть он понял. Не стоит тратить время впустую на то, чего нельзя исправить. – «Они же не пытались выдать ее за Дочь Девяти Лун или пытались? Только не после того, как сами мне описывали ее, как невысокую девчонку».
«Пытались», – ответил Ранд и кратко рассказал о случившемся.
«Семираг?» – недоверчиво пробормотал Башир. – «Как ты можешь быть в этом уверен?»
«Она – Анат Дордже, а не… не та, кем вы ее назвали». – громко сказала меднокожая сул’дам, растягивая слова. У нее были раскосые темные глаза и тронутые сединой волосы. Она казалась самой старшей из сул’дам и меньше всех испуганной. Это не значило, что она не боится, однако женщина хорошо владела собой. – «Она – Говорящая Правду Верховной Леди».
«Молчи, Фалендре», – холодно сказала Семираг, оглядываясь на нее через плечо. В ее пристальном взгляде сквозило обещание боли. Леди Боль всегда хорошо умела запугивать. Заключенные сами убивали себя, узнав, что это именно она их захватила. Мужчины и женщины вскрывали себе вены зубами и ногтями.
Казалось, Фалендре не заметила этого. – «Ты не можешь командовать мной», – презрительно сказала она. – «Ты даже не со’джин».
«Откуда такая уверенность?» – потребовала ответа Кадсуане. Все ее золотые полумесяцы и звезды, птички и рыбки покачивались, когда она переводила взгляд с Ранда на Семираг и обратно.
Семираг спасла его от необходимости придумывать ложное оправдание. – «Он безумен», – холодно сказала она. Она стояла твердо, словно статуя, на груди ее черное платье блестело от крови – возле ключицы торчала рукоять ножа Мин. Но она была похожа на королеву, восседающую на троне. – «Грендаль могла бы объяснить это лучше меня. Безумие по ее части. Тем не менее, я попытаюсь. Вы знаете про людей, которые слышат голоса у себя в голове? Иногда, крайне редко, голоса, которые они слышат – это голоса из прошлых жизней. Ланфир утверждала, что ему известны вещи из нашей собственной Эпохи, вещи, которые были известны только Льюсу Тэрину Теламону. Ясно, что он слышит голос Льюса Тэрина. И нет абсолютно никакой разницы в том, реален ли этот голос. На самом деле, от этого положение только хуже. Даже Грендаль обычно не удавалось достичь полного единения у тех, кто слышал реальные голоса. Я полагаю, что он может впасть в полное безумие… внезапно». – Ее губы изогнулись в улыбке, которая никогда не касалась ее темных глаз.
Стали ли они теперь смотреть на него по-другому? Лицо Логайна было сплошной каменной маской. Башир выглядел так, словно все еще не мог поверить. Рот Найнив приоткрылся, а глаза становились все шире. Узы… В течение бесконечно долгого момента узы были…пусты. Он не знал, сможет ли выдержать, если Мин отвернется от него. Если она отвернется, это будет самым лучшим вариантом для нее. Однако сострадание и решимость, столь же твердые, как скалы, сменили пустоту. И любовь… Такая яркая и пламенная, что он мог даже погреть над ней свои руки. Она сильнее сжала его, и он попытался накрыть ее руку своей. Слишком поздно он вспомнил и убрал от нее покалеченную руку, прежде чем обрубок коснулся ее. Ничто в узах не дрогнуло ни на волосок.
Кадсуане придвинулась ближе, рассматривая высокую женщину. Столкновение с одной из Отрекшихся, казалось, ничуть ее не смутило, как и столкновение с Возрожденным Драконом. – «Ты очень спокойна для пленницы. И вместо того, чтобы отрицать обвинения, ты свидетельствуешь против себя».
Семираг переместила холодную улыбку с Ранда на Кадсуане. – «Почему я должна отрицать себя?» – Гордыня пропитывала каждое слово. – «Я – Семираг». Кто-то охнул, и большинство сул’дам с дамани залились слезами. Одну сул’дам, хорошенькую, светловолосую женщину, внезапно вырвало, а другую, коренастую и смуглую, казалось, вот-вот стошнит.
Кадсуане просто кивнула. «А я – Кадсуане Меледрин. Я буду с нетерпением ждать нашей долгой беседы». – Семираг презрительно усмехнулась. Она никогда не испытывала недостатка в храбрости.
«Мы думали, что она была Верховной Леди», – поспешно произнесла, запинаясь, Фалендре. Ей приходилось буквально выдавливать из себя слова. – «Мы думали, нам оказана великая честь. Она взяла нас с собой из Таразинского Дворца. Там в комнате появилась… дыра в воздухе, и мы прошли через нее сюда. Клянусь чем угодно! Мы думали, она была Верховной Леди».
«Значит, нет никакой армии, спешащей к нам», – произнес Логайн. По его тону невозможно было определить, чувствует ли он облегчение или разочарование. Он обнажил свой меч на один дюйм, а потом с усилием вложил его обратно в ножны. – «Что будем делать с ними?» – Он мотнул головой в сторону сул’дам и дамани. – «Отправим их в Кэймлин, как других?»
«Мы отправим их обратно в Эбу Дар», – сказал Ранд. Развернувшись, Кадсуане уставилась на него. Хотя на ее лице и застыла маска невозмутимости Айз Седай, он сильно сомневался, что и внутри она столь же безмятежна. Поводок дамани вызывал отвращение у всех Айз Седай без исключения. Найнив же вовсе не выглядела безмятежной. Со злостью в глазах она сжимала свою косу в побелевшем от напряжения, перепачканном кровью кулаке. Она открыла было рот, но он обратился к ней первым. – «Мне необходимо это перемирие, Найнив. А брать в плен этих женщин – не лучший способ добиться его. Не спорь. Они назовут это именно так, все они, включая дамани. И тебе это прекрасно известно. Зато они смогут передать мои слова о том, что я хочу встретиться с Дочерью Девяти Лун. Наследница трона – единственная, кто может заключить это перемирие».
«Мне все еще это не по нраву», – твердо сказала она. – «Мы могли бы освободить дамани. Остальные прекрасно смогут и сами передать послание». – Дамани, даже те из них, кто до сих пор еще не рыдал, залились слезами. Некоторые из них взывали к сул’дам, умоляя спасти их. Лицо Найнив болезненно скривилось, однако она подняла руки, отказываясь продолжать спор.
Двое солдат, кого Башир отправил обыскать дом, вернулись, их походка была слегка раскачивающейся, как у людей, более привыкших к передвижению верхом. У Хамада была густая черная борода, видневшаяся из-под края его шлема, и шрам, украшавший лицо. Аган носил густые, как у Башира, усы. Под мышкой он нес простую деревянную коробку без крышки. Они поклонились Баширу, положив ладони на рукояти мечей.
«Дом пуст, милорд», – сказал Аган. – «Однако, все ковры перепачканы засохшей кровью. Словно там была какая-то резня, милорд. Я думаю, кто бы здесь не жил, все мертвы. Это находилось возле двери. Не похоже, чтобы это принадлежало хозяевам, поэтому я принес ее сюда». – Он протянул коробку для осмотра. В ней находились смотанные ай’дам и множество браслетов, выполненных из сегментированного черного металла, одни побольше, другие поменьше.
Ранд потянулся левой рукой, чтобы достать его, прежде чем вспомнил о своей травме. Мин уловила его движение и отпустила правую руку, чтобы он смог извлечь из коробки горстку черных металлических браслетов. Найнив охнула.
«Ты знаешь, что это?» – спросил он ее.
«Это мужской ай’дам», – сердито сказала она. – «Эгинин говорила, что выбросила эту вещь в океан! Мы поверили ей, а она отдала его кому-то, чтобы его скопировали!»
Ранд уронил эти вещицы обратно в коробку. Там было шесть больших браслетов и пять серебряных поводков. Семираг хорошо подготовилась, независимо от того, кого бы он ни взял с собой. – Она действительно считала, что ей удастся захватить нас всех.– Эта мысль должна была вызвать в нем дрожь. Ему казалось, будто он чувствует, как дрожит Льюс Тэрин. Никто не желал попасть в руки Семираг.
«Она кричала им, чтобы они оградили нас», – сказала Найнив, – «однако им это не удалось, поскольку мы уже удерживали Силу. Если бы не это, если бы ни у меня, ни у Кадсуане не было наших тер’ангриалов… я не знаю, чтобы тогда произошло». – Она вздрогнула.
Он взглянул на высокую Отрекшуюся, и она вернула ему взгляд, абсолютно спокойная. Абсолютно холодная. Ее репутация мучительницы была столь угрожающа, что очень легко было забыть, насколько она опасна во всем остальном. – «Завяжите щиты остальных узлом, чтобы они расплелись через несколько часов, и отправьте их куда-нибудь поближе к Эбу Дар». – На миг ему показалось, будто Найнив вновь станет возражать, однако, она сдержалась, сильно дернув себя за косу, и повернулась к нему спиной.
«Кто ты такой, что смеешь просить о встрече с Верховной Леди?» – требовательно спросила Фалендре. В любом случае она придавала большое значение титулам.
«Мое имя – Ранд ал’Тор. Я – Возрожденный Дракон». – Если они зарыдали, услышав имя Семираг, то, услышав его имя, они взмолились о пощаде.
* * *
Пристроив ашандарей поперек седла, Мэт сидел на Типуне в темноте среди деревьев и ждал, окруженный двумя тысячами верховых арбалетчиков. Заката оставалось ждать недолго, и события должны были вот-вот начаться. Сегодня вечером им предстоит немало трудных стычек с отрядами Шончан в полудюжине разных мест. Иногда они будут поменьше, иногда не очень, но одолеть их было всегда трудно. Лунного света, проникающего сквозь ветви над головой, было достаточно, чтобы он мог разглядеть затененное лицо Туон. Она настояла на своем присутствии. Это означало, что здесь же, естественно, находилась и Селусия на своей буланой кобыле, по обыкновению буравя его взглядом. К сожалению, для того, чтобы скрыть этот факт было не достаточно темно. Туон, должно быть, была не в восторге от того, что должно было случиться сегодня, тем не менее, по ее лицу нельзя было прочесть ничего. О чем она думает? Выражение ее лица напоминало выражение лица строгого судьи.
«Твой план в высокой степени зависит от случайности», – сказала Теслин не в первый раз. Даже в сумерках ее лицо казалось жестким. Она поерзала в седле, поправляя плащ. – «Слишком поздно что-либо менять, конечно, но от этой части можно было отказаться». – Он предпочел бы иметь дело с Бетамин или Ситой, которые не были связанны Тремя Клятвами и знали, какие плетения используют дамани в качестве оружия, что как раз ужасало Айз Седай. Не сами плетения, только то, что Бетамин и Сита их знают. По крайней мере, он думал, что будет иметь дело с ними. Лильвин категорически отказалась сражаться с Шончанами, кроме как для самозащиты. Бетамин и Сита могут сделать то же самое или в последнюю минуту решить, что не могут сражаться со своими соотечественниками. В любом случае, Айз Седай крайне не нравилось, что этих женщин задействовали в плане, и ни одна из них не проронила ни слова, как только это было решено. Та парочка слишком смирно вела себя с Айз Седай, так что на них можно было шикать, как на непослушных гусей.
«Свет да осияет вас, Теслин Седай, однако Лорд Мэт чертовски удачлив», – сказал Капитан Мандеввин. Коренастый одноглазый мужчина был вместе с Отрядом с самых первых дней в Кайриэне. Он заработал седину, скрытую сейчас под его зеленым шлемом, участвуя в войнах с Тиром и Андором. – «Я припоминаю времена, когда со всех сторон нас окружали превосходящие численностью враги, а он играючи проводил Отряд среди них. Не бежал, заметьте, а сражался с ними. Прекрасные были битвы».
«Я считаю прекрасным такую битву, в которой тебе не надо участвовать», – сказал Мэт резче, чем хотел. Он не любил сражения. В любом из них в тебе могут понаделать кучу дыр. Он просто притягивал их, вот и все. Большая часть тех маневров, которыми так восхищался Мандеввин, как раз и были попытками сбежать. Но сегодня вечером о бегстве не может быть и речи, как и в последующие за этим дни. – «Эта часть нашего плана очень важна, Теслин». – Почему Алудра задерживается, чтоб ей сгореть? Атака на базу снабжения Шончан должна была уже идти полным ходом, не настолько сильная, чтобы его защитники перестали надеяться продержаться до прибытия подкрепления, но достаточно сильная, чтобы убедить их в необходимости этого самого подкрепления. Остальные атаки были сразу задуманы мощными. Они сокрушат защитников прежде, чем те поймут, что вообще произошло. – «Я собираюсь обескровить Шончан мощными, быстрыми и частыми ударами, заставить их больше реагировать на наши действия, вместо того чтобы строить собственные планы». – Как только слова слетели с языка, Мэт пожалел что не прикусил язык.
Туон придвинулась ближе к Селусии, а та, в свою очередь склонила свою покрытую шарфом голову, чтобы шепотом обменяться с ней несколькими словами. Было слишком темно для их проклятого разговора на пальцах, однако он не слышал ни слова из того, что они говорили. Он мог только догадываться. Она обещала не предавать его, что означало, что она не будет пытаться расстроить его планы, тем не менее, должно быть, она желала взять свое обещание назад. Он должен был оставить ее с Реймоном или с кем-то еще из остальных. Это было куда безопасней, чем разрешать находиться с ним рядом. Ему удалось бы это, если бы он связал ее, ее и Селусию, и, возможно Сеталль тоже. Эта проклятая женщина каждый раз становилась на сторону Туон.
Гнедой Мандеввина забил копытом, и тот принялся ласкать шею животного затянутой в перчатку рукой. «Вы не можете отрицать, что в сражениях вам сопутствует удача. Когда вы обнаруживаете слабое место в рядах врага, которого никто не мог даже ожидать, которого там и быть-то не должно. Вы видите, что враг ожидает вашей атаки с севера, но вы перестраиваетесь и наносите удар с юга. Воинское счастье сидит у вас на плече, милорд. Я сам видел это».
Мэт хмыкнул и раздраженно поправил шляпу на голове. На каждый раз, когда удавалось обнаружить проклятую брешь в обороне врага, приходилось десять, когда все происходило наоборот. Ты рассчитываешь на слабину, а ее, проклятой, и нет, когда она тебе больше всего нужна. Вот уж действительно, воинское счастье!
«Один зеленый ночной цветок», – закричал мужской голос откуда-то сверху. – «Два! Оба зеленые!» – посыпавшийся сверху мелкий сор указал на то, что мужчина стал поспешно спускаться вниз.
Мэт испустил легкий вздох облегчения. Ракены улетели и направлялись на запад. Он рассчитывал на это, – ближайший крупный отряд солдат, присягнувших Шончан, находился к западу – и как он надеялся, продолжал двигаться дальше на запад. Просто потому, что ты уверен, будто твой соперник отреагирует определенным образом, еще не значит, что так и будет. Реймон в любую минуту готов был бросить все силы на базу снабжения, сминая оборону, в раз десять превосходящими силами, и захватить столь необходимый провиант.
«Вперед, Ванин», – сказал он, и полный мужчина, пришпорив коня, послал его легким галопом в ночь. Он не сможет опередить ракена, однако времени хватит, чтобы он успел вовремя передать приказ… – «Пора выдвигаться, Мандеввин».
Худощавый капитан двинулся вперед, пригибаясь под низкими ветками, тщательно оберегая свою зрительную трубу, которую получил в Кайриэне.
«По коням, Лондраед», – сказал Мандеввин, пряча зрительную трубу в длинный кожаный футляр, прикрепленный к его седлу. – «Конил, строй людей в колонну по четверо».