Птица не летала. Она просто побежала к центру арены. Бинк вскочил и начал преследовать стервятника, смотря под ноги. Вот валяется камень, о который он мог споткнуться, вот другое жирное пятно. Предыдущее падение на желейном следе оказалось наименее легкомысленным. Он смог бы довести до минимума случайности. Но почему птица не улетает? Ведь тогда Бинку пришлось бы худо! Скорее всего, чудовище не Волшебник. Каждая принимаемая им форма имела приблизительно один вес и была крепко привязана к земле. Хороший талант, но не экстраординарный. Существовали какие-то определенные пределы. Король Трент мог бы изменить муху в ласточку, или червя в летающего дракона; размеры и действия не учитывались. Но это чудовище меняло лишь форму, не меняя способностей.
Бинк подкрадывался к стервятнику, боясь, как бы неосторожным движением не спугнуть ее к выходу. Убегая от него, птица могла бы упасть на спину и тогда Бинк ударил бы ее. Здесь не было никаких случайностей, потому не потребуется посредничества его обратного таланта.
В молодости Бинк, еще не знавший о существовании своего таланта, в общем-то хорошо подготовился управляться и без него. Его недавние приключения, когда он либо был нейтрализован, либо полностью устранен, служили в качестве переподготовки. Чудовище должно было стоять и бороться, вместо того, чтобы рассчитывать на то, что Бинк в очередной раз запутается.
Вдруг перед ним оказался мужчина: рослый, грубый, с взъерошенными волосами, в разорванной одежде, державший блестящий меч. Казалось, мужчина хорошо знает свое дело, и вообще он выглядел таким знакомым.
Господи, да это же собственная копия Бинка! Чудовище оказалось достаточно умным, решив сразиться на мечах.
– Согласен! – закричал Бинк и перешел сразу в наступление.
Но оказалось, что чудовище не владело мечом. Да, оно могло выглядеть подобно Бинку, но сражаться как Бинк оно явно не умело! Бой должен был скоро завершиться!
Бинк сделал выпад, потом ловким ударом выбил меч из руки противника. Он припер чудовище к стенке и собрался было прикончить его.
– Бинк, – закричала в отчаянии женщина.
Бинк сразу узнал голос. Да это Драгоценность! Привлеченная чарами демона, она прибыла не вовремя. И опять он пал жертвой козней своего обратного таланта, как раз в тот момент, когда хотел окончательно разделаться со своим врагом. Вот если бы он действовал сразу…
– Бинк, – закричала она снова, прыгнув на арену и встав между ним и чудовищем. Она источала запах летней бури.
– Почему ты не ушел из пещер туда, где бы ты спасся? – потом, удивленная, она остановилась. – Да вы же оба Бинки!
– Нет, это чудовище! – опередив Бинка, ответило чудовище. – Оно пытается убить безоружного человека.
– Стыдись! – воскликнула Драгоценность, повернувшись к Бинку.
Летнюю бурю заменил ураган, с запахами дождя, снега, пыли и разбитых кирпичей и оконных стекол.
– Убирайся прочь, чудовище!
– Пойдем скорее отсюда, – обратился монстр к нимфе, беря за руку и ведя к выходу.
– Да прекратите действовать на нервы! – закричала откуда-то сверху Чери. – Уберите эту дуру нимфу!
Но Драгоценность оставалась рядом с хитрым чудовищем, послушно идя к выходу, к спасению и страшной катастрофе, последствия которой даже трудно было представить. Бинк словно остолбенел, он не мог заставить себя действовать против Драгоценности.
– Бинк, она тоже погибнет, если ты позволишь ему уйти, – закричала Чери.
Это придало ему сил. Он заставил себя направиться к удалявшейся паре, схватить по очереди каждого и бросить на землю. Он намеревался разделить их, заколов монстра и объяснить все потом Драгоценности.
Но произошло вот что: он обнаружил, что руками он держится за нимфу, хитрюга перевоплотился в Драгоценность и Бинк не мог их различить.
Он вскочил, держа наготове меч.
– Драгоценность, скажи, где ты? – закричал он.
Чудовище оказалось достаточно умным. Талант Бинка воздействовал на случайности. Бинк не давал ему никакой возможности убить себя случайно, поэтому вместо него талант действовал на монстра. Случайность имела не одну сторону.
– Вот я! – закричали обе нимфы.
О, нет. Да они и говорили совершенно одинаково.
– Драгоценность, я воюю с чудовищем, постоянно изменяющим свой вид, – закричал он обоим. – Если я не убью его, тогда он убьет меня. Либо одно, либо другое. Я должен знать точно кто из вас чудовище.
Монстр-оборотень был мужского пола. Во всяком случае так предполагал Бинк, ему ведь не хотелось убивать женщину.
– Он! – закричали обе нимфы, указывая одна на другую. В воздухе разлился едкий запах скунса. Потом обе разом повернулись друг к другу спиной и бросились от него.
Ужасно! Его талант опять не хотел позволить ему одержать победу. Но тем не менее он непременно должен убить чудовище и освободить Драгоценность. Он не мог себе позволить ошибиться.
Нимфы обе направлялись к разным выходам. Поймать обеих он уже опоздал. От правильного выбора зависела судьба его друзей, а адский талант несомненно сделает выбор ошибочным.
Как-нибудь постарается. Но не сделать выбор было бы также чревато роковыми последствиями.
Бинк понимал, что полностью уверенным можно быть, убив обеих нимф. Чудовище и настоящую нимфу-женщину, которая любила его. Пугающее решение!
Если он не сможет как-нибудь обмануть чудовище и заставить превратиться в самое себя. Надо обращаться к нему именно как к тому, кто он есть: тогда легче убивать.
– Ты, чудовище! – закричал он и выбрал ту нимфу, что была справа, размахивая в ее сторону мечом.
Она обернулась и, увидев юношу, вскрикнула в смертельном ужасе. И разлился сильный запах дыхания дракона, в котором, казалось сконцентрировалась сущность ужаса.
Бинк прекратил размахивать мечом, увидев, что она от страха присела на корточки, и бросился, потрясая мечом вдогонку за второй нимфой, которая очутилась уже у другого выхода. Эта, он решил, была настоящим чудовищем.
Но та почти нимфа в ужасе выбросила вперед руки, обороняясь.
Одной она так стукнула по рукоятке меча, что Бинк от неожиданности уронил его. И вновь его талант, с помощью самого Бинка, остановил атаку на врага.
Но дело этим не ограничилось. Чудовище, видя приближающейся клинок, отпрыгнуло в сторону – и прямо на торчавшее острие. Меч пробил грудь, прошел насквозь, настолько он был остр. Дернувшись, чудовище затихло. Две удачи аннулировали друг друга.
Бинк в это время налетел на Драгоценность, повалив ее на пол.
– Прости, – сказал он. – Я должен был так поступить, чтобы быть уверенным.
– Все отлично, – прервала его нимфа, пытаясь подняться.
Бинк быстро вскочил и аккуратно поднял ее. Но он никак не мог отвести глаз от умершего или еще умирающего чудовища. Интересно, какой же у него естественный вид?
Но, к его удивлению, чудовище не изменилось. Оно все еще выглядело почти как Драгоценность, как обычная нимфа с прелестной грудью, тонким станом, идеальными ногами и сверкающими волосами, и из страшной раны на груди рекой лилась кровь. Странно. Если чудовище смертельно ранено, почему, оно не принимает первоначальной формы? Если же оно не погибло, то почему не мчится к спасительному выходу, отбросив меч?
Между тем Драгоценность вдруг побежала к выходу.
– Позволь мне пойти заниматься наконец наведением порядка, Бинк, – нежно попросила она. Но, странно, от нее ничем не пахло.
Как это – ничем?
– Где твои ароматы? – спросил Бинк, схватив ее за руку.
– Бинк, позволь мне пройти! – закричала она, вырываясь из его объятий.
– Нет, произведи аромат, любой запах! – закричал он, заламывая руку ей за спину.
Внезапно он почувствовал, что держится руками за опутывающее дерево. Ветви дерева изгибались, стараясь схватить его, но им явно недоставало силы настоящего опутывающего дерева, даже его карликовой копии. Бинк схватил ветви и крепко-накрепко прижал их к стволу.
Тут дерево превратилось в коренастого морского змея. Бинк прижал змеиную голову к земле и продолжал с силой давить. Змей превратился в двухголового волка, его челюсти злобно щелкали прямо над ухом юноши. Он сжал чудовище еще сильнее, пусть тот откусит даже ухо, лишь бы выиграть сражение. Но волк превратился в гигантскую тигровую лилию, рычащую самым жутким образом, но Бинк в момент перерубил ее стебель.
Под конец монстр стал совсем неприятным, превратившись в игольчатый кактус. Иглы сразу же впились Бинку в руки и лицо – но он все равно не упустил его из рук. Боль была просто невыносимой, но он твердо знал, что если позволит чудовищу улизнуть, оно может превратиться в нечто такое, что он уже не сможет поймать, или его талант опять организует очередной несчастный случай. И, боже мой, как он разозлился: из-за этого мерзкого чудовища ему пришлось убить невинную нимфу, единственной ошибкой которой оказалась беззаветная любовь к нему, Бинку. Он предполагал, что то наваждение аннулировалось в тот момент, когда его несчастливый меч пронзил ее, но это не было случайностью. Какой же огромной силой должен тогда обладать его талант! Руки и лицо его кровоточили, одна игла попала даже в глаз, но Бинк продолжал с ненавистью сжимать тело кактуса до тех пор, пока из того не брызнул белый сок.
И кактус растворился, превратившись в дурно пахнущее желе. Бинк не смог бы долго удержать его, так как там особенно нечего было и удерживать. Но он раздирал руками вещество, разбрасывая его пригоршнями по всей арене и растаптывая ее по полю. Неужели даже сейчас, после такой экзекуции, чудовище сможет выжить?
– Достаточно, – с удовлетворением произнес демон. – Ты избил его.
Он взмахнул рукой, и тут же Бинк оказался целым и невредимым, без всякого для себя ущерба – и каким-то шестым чувством он осознал, что талант его вернулся назад, к нормальному состоянию. Демон просто испытывал его, но не талант. Он победил – но какой ценой?
Он подбежал к Драгоценности – настоящей Драгоценности – вспоминая время, когда Хамелеон была подобным образом ранена. Но тогда это сделал Злой Волшебник, сейчас же причиной несчастья стал сам Бинк.
– Ты хочешь ее? – спросил демон. – Пусть себе уходит.
И Драгоценность, целая и невредимая, прекрасная как и прежде, источающая аромат гардении, предстала перед ним. Будто ее полностью опустили в живительный эликсир.
– О, Бинк! – воскликнула она и убежала с арены.
– Дай ей уйти, – мудро произнесла Чери. – Только время может лечить незримые раны.
– Но я не могу допустить чтобы она умерла, будто…
– Она прекрасно знает, что ты не хотел ей зла, Бинк. Или узнает, когда подумает на досуге. Но самое главное, она знает, что у нее не с тобой будущего. Она пещерное создание, открытая поверхность повергнет ее в ужас. Даже если бы ты не был женат, она не смогла бы бросить свой дом ради тебя. Сейчас, когда ты спасся, она ушла.
Бинк печально смотрел туда, где скрылась Драгоценность.
– Я так хотел что-нибудь для нее сделать.
– Самое лучшее, что ты можешь сделать, это оставить ее в покое, одну. У нее здесь собственная жизнь, – закончила твердо Чери.
– Хорошо сказано, – одобрил его голем.
– Я разрешаю тебе позаботиться о моем спокойствии так, как ты предложил, – обратился демон к Бинку. – Мне в общем-то плевать на тебя и ваше благополучие, но я всегда честно отношусь к условию пари. Все, что мне надо от вашего общества – это не вмешиваться в мою личную жизнь. Ибо если таковое случится, то мне придется совершить нечто, за что нести ответственность будешь именно ты – например, снести все живое с лица планеты единой вспышкой огня. Могу ли я сейчас высказать мои указания в той форме, в которой твой примитивный интеллект может их понять?
Вообще-то Бинк не считал свой ум примитивным в сравнении с демонами. Это существо было всемогущим, но не всезнающим, всесильным, но не всепонимающим. Но в данный момент противоречить было бы политически неправильным. Бинк совершенно не сомневался в том, что демон мог бы уничтожить всю жизнь в Ксанте, если бы сильно обиделся. Поэтому в интересах Бинка было сделать демона счастливым и надолго сохранить это состояние, и внимательно следить за тем, чтобы никакие другие идиоты, вроде него, не нарушили уединения демона. И поэтому его таланту придется контролировать почти все – и уж об этом демону K(C/A)HT наверняка известно. Да.
Тут в голове Бинка сверкнула мысль.
– Но было бы легче охранять твою личную жизнь, если бы я забрал отсюда с собой всяких там бездельников, таких как Волшебники или засоленные кентавры.
Чери проворно и дерзко произнесла:
– Бинк, да ты гений!
Ксант пошарил где-то на потолке и вытащил совершенно какой-то ужасный скелет. – Этот Волшебник? – спросил он. – Я могу для тебя его оживить.
Бинк, опомнившись после шока, сообразил, что такой скелет слишком велик для маленького Хамфри.
– Ох, не тот, – закричал он. – Тот меньше, почти как гном. И живой.
– Ну, тогда этот, – сказал K(C/A)HT. Он пошарил в стене и достал Доброго Волшебника Хамфри.
– Пока ты до меня добирался, – пробормотал брюзжа Добрый Волшебник, – я чуть не умер тут, под этим завалом.
Теперь демон занялся полом.
Он вытащил Честера, запакованного в блестящий морской конверт: он поставил кентавра, и конверт тотчас лопнул, вода испарилась, и Честер посмотрел вокруг себя.
– Итак, ты опять стал купаться без меня, – сурово произнесла Чери. – Я тут торчу себе дома, кормлю твоего жеребенка, а ты себе развлекаешься и шляешься черт знает где.
Честер тут же возмутился:
– Я шляюсь потому, что ты проводишь все время с жеребенком!
– Ну, не надо прямо здесь выяснять… – вмешался в их перепалку Бинк.
– А ты не вмешивайся! – кинула ему Чери, подмигивая. И снова повернулась к Честеру, вспыхнув. – Да потому что он такой же, как ты! Я не могу держать тебя, вцепившись в твой дурацкий хвост, чтобы уберечь от всех опасных тупых приключений, ты, большой бестолковый осел, или хотя бы напомнить тебе, что…
– Если бы ты уделяла мне больше внимания, я бы больше времени проводил дома, – парировал он.
– Ладно, я буду больше уделять внимания тебе, лошадиная башка, – сказала она, целуя его, так как арена бесследно растворилась и они оказались в большой уютной комнате. – Ты мне так нужен.
– Я, – удивленно спросил он. – А для чего?
– Чтобы родить второго жеребенка, ах, ты задница! Второго, который будет точной копией меня, и его ты сможешь брать с собой в путешествия и…
– Ага, – согласился он, внезапно все поняв. – Как ты относишься к тому, чтобы начать прямо сейчас? – Потом он оглянулся, соображая, где находится, и покраснел.
Голем фыркнул.
– Ух, ну, все нормально.
– И ты сможешь путешествовать с Четом, – продолжала она. – И ты поможешь ему так же найти свой талант.
Честер с удивлением смотри на жену.
– Его?.. Ты считаешь, что?..
– Ох, а что в этом такого, Честер? – фыркнула она. – Ты бываешь не прав по десять раз на дню. Неужели я не могу ошибиться один раз в жизни? Не могу сказать, что я в восторге от всего этого, но раз магия является частью наследия кентавров, я просто-напросто буду с этим жить. Магия имеет свою пользу. В конце концов, только с помощью магии ты вернулся назад. – Она замолчала, раздумчиво глядя на него. – И я вовсе даже не против иногда послушать чудесную музыку флейты…
Совершенно удивленный Честер воззрился сначала на нее, потом на Бинка, поняв, кто проболтался.
– Пожалуй, это можно будет организовывать – в соответствующем уединении. В конце концов, мы же кентавры.
– Ну, ты прямо зверь, – сказала она, слегка стегнув его хвостом.
Бинк с трудом скрыл улыбку. Уж если Чери учила урок, то учила на отлично.
– Смотреть на ваши перепалки становится скучно, – зевнул демон. – Сейчас, если вы все готовы отправиться к себе и никогда не возвращаться…
Но Бинк не испытывал полного удовлетворения. Он не верил внезапному великодушию демона.
– Ты действительно хочешь, чтобы мы тебя навсегда отгородили от нашего общества?
– Вы не можете отгородить меня от себя, – усмехнулся демон. – Ведь я – Источник Магии. Вы можете только отгородиться от меня. А я буду наблюдать и вмешиваться в ваши дела в любое время, когда захочу – чего, вероятно, на самом деле не будет, так как ваше общество не представляет для меня никакого интереса. Вы уйдете, и я забуду о вас.
– Ты бы мог, по крайней мере, поблагодарить Бинка за то, что он освободил тебя, – ввернула Чери.
– Я отблагодарил его, пощадив его нелепую жизнь, – ответил K(C/A)HT, и Бинк не знал, что и думать – раздражен демон или нет?
– Он заслужил свою жизнь, – возразила она. – Ты ему должен гораздо больше.
Бинк попытался урезонить ее.
– Ты только раздражаешь его, – пробормотал он. – Он может один раз моргнуть – и уничтожить всех нас.
– Даже без всякого моргания, – согласился демон. И один глаз у него действительно дернулся, будто собираясь моргнуть.
– Послушай, но ведь Бинк мог бы так и оставить тебя здесь навечно, и без всякого мигания, – закричала она неосторожно. – Но он не сделал так. Потому что у него есть то, что ты никогда не понимал – человечность.
– Кобылка, ты меня заинтриговала, – пробормотал K(C/A)HT. – Правда, я всемогущ, но не всеведущ, но полагаю, что мог бы понять человеческие побуждения, если бы сосредоточился на этом.
– Я бросаю тебе вызов, – закричала она.
Даже Честер занервничал.
– Чего ты добиваешься, Чери? – спросил он ее. – Ты что, хочешь, чтобы нас всех уничтожили?
Демон взглянул на Гранди.
– Полувещь, в чем заключается суть ее требования?
– А что мне за это будет? – спросил голем.
Демон поднял вверх один палец. Вокруг Гранди засиял нимб.
– Вот.
И свет, разлившийся вокруг Гранди, будто вошел в него, – и, чудо, Гранди перестал быть вещицей, созданной из глины и веревки. Он стоял, опираясь уже на самые настоящие ноги, и лицо у него уже было самое живое. Он превратился в эльфа.
– Я… Я настоящий! – закричал он. Потом, видя взгляд демона, уставленный на него, он вспомнил вопрос. – Да, суть вот в чем! Это составная часть того, что быть чувствующим существом. Вы должны смеяться, плакать, ощущать стыд и гордость и… и самое прекрасное чувство…
– Мне надо будет поразмыслить над этим, – сказал демон. – Где-нибудь около столетия, пока я буду работать над пересмотром номенклатуры. – Он повернулся к Чери. – Одного подарка для тебя достаточно, чувственная кобылка?
– Лично мне ничего не надо, – ответила она. – У меня есть Честер. Вот Бинк один.
– Тогда я предоставлю Бинку загадать одно желание.
– Нет, это не то. Ты должен показать, что ты понял, сделав ему нечто приятное, такое, чтобы он отогнал от себя все заботы.
– Ах, опять требования, – поморщился демон. Он что-то обдумывал. Потом наклонился и поднял одной рукой Чери. Бинк и Честер в тревоге отпрыгнули, но движение это было вполне мирным.
– Этого будет достаточно?
Демон поднес ее к самому рту. Опять Бинк и Честер подпрыгнули, но демон только шептал, и его рот при этом открывался настолько широко, что мог бы проглотить ее почти полностью. Зато слова были остальным не слышны.
Чери задрала нос.
– Да, да, этого вполне достаточно. Так ты понял! – воскликнула она.
– Это всего лишь интерполяция поведения среднего представителя его породы.
И демон поставил ее на место, потом легонько щелкнул пальцами. В воздухе появился маленький глобус, направившийся к Бинку, и тот его поймал. Шар казался совершенно твердым. – Это – одно твое желание, которое ты можешь выбрать сам, – объяснил демон. – Держи шар перед собой и произнеси свое желание, и все, находящееся в пределах действия магии, будет исполнено.
Бинк стоял, поддерживая шар.
– Я хочу, чтобы те мужчины, которые восстановились из камня при отсутствии магии и которые смогли возвратиться в деревню с магической пылью, остались живыми, когда магия вернется, – произнес он. – И дама-грифон не станет вновь золотой. И все те, погибшие в отсутствие магии, подобные Умному Кораллу.
Демон нетерпеливо развел руками.
– Как ты видишь, пузырь не лопнул. Это означает, твое желание не может быть принято по двум причинам. Первая: оно не эгоистичное – лично ты не имеешь от него никакой выгоды. Второе: эти каменные и золотые чары могут быть вновь восстановлены путем повторного появления их первопричины; однажды прервавшись, чары развеялись. Никто из тех людей не станет вновь каменными или золотыми, и ни одно подобное волшебство больше не восстановится. Восстановится лишь сама магическая жизнь, выраженная в таких представителях, как голем или Умный Коралл. Другие чары подобны пламени: однажды загоревшись, они будут гореть продолжительное время, но, затухнув, не загорятся вновь. Не тратьте зря мое внимание на такие излишества. Твое желание должно быть направлено на эгоистичные цели.
– О, – сказал Бинк, смущенно отступив. – Я не могу думать ни о каких других желаниях.
– Какая была благородная идея, – пробормотала Чери.
Демон взмахнул руками.
– Ты можешь носить его с собой сколько угодно до тех пор, пока наконец не истратишь. Все, довольно, мне это порядком надоело.
И тут же весь отряд очутился в лесу, который перед тем покинули Бинк, Чери и жеребенок. Ничего не напоминало о существовании демона – кроме, конечно, шара. И того, что все друзья Бинка оказались живы и невредимы. И ожившего магического леса. Даже Чери, казалось, была полностью удовлетворена происшедшими изменениями.
Бинк покачал головой и сунул в карман шарик-желание. Ему хотелось только одного – поскорее добраться к Хамелеон, а для этого не требовалось никакого особого волшебства.
– Я повезу Бинка, как обычно, – сказал Честер. – Чери, ты повезешь Волшебника. – Тут он остановился – Кромби! Мы же забыли громкоголосого грифона!
Бинк пощупал свой карман.
– Нет, не забыли, он у меня здесь, в бутылке. И сейчас я могу его отпустить.
– Нет уж, пусть сидит себе там подольше, – решил Честер. Очевидно, он еще не вполне простил солдату ту кошмарную битву.
– Может, так и лучше, – согласилась Чери. – Он дрался не на жизнь, а на смерть, когда попал в заключение. Он, может, опять захочет бороться.
– Тогда позволь ему выйти, – воинственно воскликнул Честер.
– Все-таки, я думаю, лучше подождать, – произнес Бинк. – Хотя бы еще немного.
Смеркалось, но они быстро неслись вперед. После всех приключений ночные чудовища казались теперь совсем безобидными. Бинк знал, что в случае какой-либо опасности он мог бы просто использовать оставшееся желание. Или мог бы освободить Кромби и позволить ему управиться. Большинство из наиболее опасных диких созданий все еще приходили в себя после полученного шока, вызванного исчезновением магии, и не были агрессивными.
Однако у Честера возникла проблема.
– Я должен заплатить выкуп за ответ, – напомнил он Доброму Волшебнику. – Но я сам отыскал свой талант. Сейчас я мог бы спросить о таланте Чери.
– Но я уже знаю его, – сказала Чери, вся покраснев от такого полунепристойного признания. – Не надо тратить зря вопрос.
– Ты знаешь свой талант? – изумленно повторил Честер. – И какой он?
– Скажу тебе в другой раз, – она скромно опустила глаза.
– Но такой оборот дела лишает меня всяких желаний. Я имею в виду, требующих получения Ответа, – сказал он. – Я заплатил за него своей жизнью, но не знаю теперь, что же спросить.
– Никаких проблем, – ответил Хамфри. – Я мог бы тебе подсказать, что спросить.
– Ты мог бы? – тут Честер увидел ловушку. – Но ведь тогда я не смогу задать этот Вопрос! При этом будет истрачено мое право на Ответ. Таким образом, я получу Вопрос, но у меня не будет Ответа.
– Смотря как к этому подходить, – согласился Хамфри. – Ты ведь можешь расплатиться и другим способом…
– Ни волоска из твоего прекрасного хвоста! – воскликнула Чери. – И больше никаких приключений вдали от дома!
– Свобода моя заснула где-то в другом месте, – пробормотал Честер не слишком раздраженно.
Бинк мрачно слушал. Он с радостью отправился бы домой, но его тревожила мысль, это же случилось с Драгоценностью. Он имел желание, но он знал, что не мог просто желать, чтобы Драгоценность избавилась от любви к нему. Ее любовь оказалась совершенно настоящей, а не волшебной, и не могла оборваться при исчезновении магии. И еще, как бы Хамелеон отреагировала бы на такой поворот дел? Он просто обязан рассказать ей все…
Они доскакали до дворца глубокой ночью. Парки освещались особыми светящимися мотыльками, чье зеленоватое мерцание придавало дворцу поистине неземную красоту.
Королева Ирис, вероятно, была начеку, так как только они приблизились, поднялись сразу три луны и невидимые трубы торжественно заиграли приветственную мелодию. Их тотчас проводили в библиотеку, самую любимую комнату Короля.
Безо всяких церемоний Бинк рассказал всю историю с начала до конца. Король Трент слушал, не прерывая рассказа. Как только Бинк закончил, он кивнул.
– Я должен отдать приказание, чтобы установили Щит, как ты предлагаешь, – наконец произнес он. – Думаю, мы не расскажем никому о демоне, но все равно мы должны следить за тем, чтобы никто не потревожил его покой.
– Я был уверен, что именно так ты и скажешь, – облегченно сказал Бинк. – Но я – я не знаю, каковы последствия моего поиска здесь. Наверное, тяжко пришлось без магии.
– О, никаких затруднений, – ответил Король. – Вспомни, я провел двадцать лет в Мандении. И все еще умею пользоваться всякими секретами совершенно немагического толка. Но вот Ирис чуть не сошла с ума, да и остальному королевству пришлось несладко. И все-таки полагаю, что такое приключение было даже полезно: жители страны теперь лучше оценят полезность волшебства.