– А как мы поверим ему? – спросил Честер. Дракон все еще никак не реагировал. Был ли он тупой или все-таки все понял? В то время пока дракон слушал, Бинк успокоился, считая, что все идет пока хорошо.
– Вот что мы должны делать, – продолжал он торопливо, так как тень продвинулась, и активность меднорылов увеличилась. Три штуки подкрались к ноге Бинка: довольно тяжело постоянно насаживать их на меч.
– Мы втроем должны взобраться на тебя, чтобы охранять задние ноги и спину, Кромби сядет тебе на спину. Итак, ты должен позволить нам выйти и выдержать вес наших тел. Мы же сделаем все возможное, чтобы сохранить твою чешуйчатую шкуру в целости-сохранности. Но главную работу предстоит совершить именно тебе. Поясняю, ты сожжешь всю кучу меднорылов в расщелине, стоящую перед тобой. Изжарь их всех. Они совершенно не переносят света и быстро убегут. Потом мы все уйдем из расщелины. Согласен?
Дракон только посмотрел на Бинка. Неужели он действительно понимал? Честер поднял руку.
– Дракон, ты знаешь, кентавры честные существа. Каждый знает об этом. Даю тебе слово: я не стану нападать на тебя, если ты позволишь мне пройти. Я знаю Бинка, и несмотря на то, что он человек, он тоже очень честен. И грифон…
Он заколебался.
– Скварк! – сердито крякнул Кромби.
– Кромби также очень честен, – быстро влез Бинк. – И мы надеемся, что и ты такой же, дракон.
Дракон все еще изучал их. Бинк чувствовал, что должен рискнуть. Дракон, возможно, не имел достаточно мозгов, чтобы понять суть их затеи, или же просто не доверял им. Возможно, просто не знал, как ответить. Они должны сыграть на последнем.
– Я собираюсь залезть тебе на спину, – продолжал Бинк. – Потом за мною последуют мои товарищи. Перемирие продержится до тех пор, пока все мы не выберемся из ущелья.
Перемирие. Он научился ценить такой вид соглашения больше года назад, когда он и Хамелеон заключили перемирие со Злым Волшебником. Это соглашение должно было спасти их обоих от несчастий в пустыне. Чтобы уцелеть, иногда нужно вовремя договориться даже с самым ужасным врагом.
Он снова обратился к молчавшему дракону.
– Если ты все-таки мне не веришь, сожги нас сейчас же и останься один перед лицом чудовищ.
Бинк обошел вокруг головы дракона к тому месту у основания шеи, откуда начинали расти передние лапы. Но дракон не сжег его. Он увидел рану, которую нанес дракону в шею, она источала сукровицу, капавшую на землю, откуда ее с удовольствием сожрал меднорыл, маленькое чудовище даже выгрыз круглую лунку на каменном полу, чтобы не потерять ни капельки драгоценной жидкости. Понятно почему меднорылы считались самыми хищными из чудовищ малого размера во всем Ксанте!
Бинк вложил в ножны меч, вытащив из проткнутого меднорыла и вытерев о штаны, подтянулся и прыгнул.
Его голова и грудь находились на уровне верхушки ног дракона, он вскарабкался, ухватившись за чешуйки шкуры монстра. Чешуйки лежали спокойно, и он не оцарапался. Дракон не сдвинулся с места.
– Честер, Кромби, давайте сюда! – закричал Бинк.
Откликнувшись на его призыв, подгоняемая меднорылами парочка последовала за ним. Дракон осторожно следил за ними, но пламя сдержал. Вскоре троица заняла боевую позицию, и вовремя: меднорылы готовили атаку.
– Пробивайся вперед, – скомандовал Бинк дракону. – Мы защитим тебя с флангов.
И тут же вытащил из ножен меч и проткнул следующего меднорыла.
Дракон ответил выбросом огромного снопа огня, опалившего всю расщелину, заполнив пространство дымом. Все смешалось. Меднорылы тоненько завопили и повалились замертво около стен, заживо сгорая, а некоторых даже разорвало на куски. Полный успех!
– Отлично, – похвалил Бинк дракона, вытирая слезы. Клубы газа, сажи разъедали слизистые оболочки глаза и носа. – Теперь давай отойдем назад. – Но животное не сдвинулось с места.
– Он же не может идти назад, – ответил Честер, ухватившись покрепче. – Его лапы на это не рассчитаны. Драконы никогда не отступают.
Бинк согласно кивнул. Обычно дракон проворно поворачивался, чтобы переменить курс. Строение его лап и ступней позволяло только передвижение вперед. Неудивительно, что дракон не отреагировал на предложение Бинка, он просто не мог выполнить такое поручение. Не имея возможности разговаривать, он не мог объяснить причину отказа, поэтому любое отрицание выглядело бы словно отказ от перемирия. Даже самое умное существо в этой ситуации оказалось бы перед дилеммой, а дракон, к сожалению, считался весьма глупым. Поэтому-то он и замер.
– Но, значит, мы можем только продвигаться глубже в ущелье, – расстроено, произнес Бинк. – Или же ждать до темноты. – Любой выбор сулил смертельную опасность; в полной темноте меднорылы просто массой прорвали бы их оборону и разорвали бы их тела на кусочки, похожие на монетки. Что за ужас – погибнуть, предварительно разрезанными на пятицентовики!
Пламя, изрыгаемое драконом, естественно не могло выделяться постоянно, животное должно заправиться. Это он и пытался сделать вначале, преследуя их. В тот момент, когда пламя переставало выделяться, меднорылы сразу же начинали роиться вокруг.
– Дракон не может спастись, – заметил Честер. – Залезай лучше мне на спину, Бинк, я выскочу. Сейчас мы как раз прошли основное препятствие. Кромби может подпрыгнуть на спине дракона и взлететь.
– Нет, – твердо возразил Бинк. – Это нарушит наше перемирие. Мы же договорились спасаться всем вместе.
– Мы не соглашались, – сердито перебил его кентавр. – Мы согласились не нападать. Мы и не будем атаковать. Мы просто бросим его.
– И позволим меднорылам разорвать его на части, – заключил Бинк. – Я не согласен. Если хотите, уходите. Я же выполню свое обещание, чего бы мне это не стоило.
Честер покачал головой.
– Ты не только самый честный человек на свете, но и самый упрямый.
Итак, смелый и упрямый. Бинк надеялся, что так оно и есть. Имея поддержку таланта, он мог рисковать быть и честным. У Кромби и Честера храбрость неподдельная, искренняя. Они знали, что могли умереть. Он чувствовал вину, зная, что обязательно выберется из любой передряги, в то время как у его друзей такой уверенности не было. Еще он знал, что они никогда не бросят его. Поэтому ему и приходилось мириться с таким положением дел. Он должен подвергнуть их ужасной опасности – поддерживать перемирие с врагом, который только что пытался их всех убить. Каково все это с точки зрения этики?
– Если мы не сможем вернуться, тогда должны рвануть вперед, – решил Честер. – Скажи-ка своему дружку, пусть прибавит пару.
Ирония была совершенно не к месту, но Честер не относился к тонким натурам.
Фактически, кентавр относился к категории шумных спорщиков и самых верных друзей. Бинка не покидало чувство вины. Он надеялся лишь на то, что пока они пробудут в этой переделке вместе, его талант разберется и придумает какой-либо выход. Возможно.
– Дракон, если бы ты… – позвал Бинк. – Может, впереди есть выход?
– Может, луна сделана не из зеленого сыра, – пробормотал Честер.
Звучало издевательски, но мучительно напомнило Бинку время детства, когда произошло то, что кентавры называли затмением: солнце ударилось о луну и отбило большой кусок. Огромный кусок сыра упал на землю. Вся Сырная Деревня объедалась им, пока он окончательно не протух. Зеленый сыр считали лучшим, но он хорошо рос только на небе. Лучшие пироги тоже были в небе.
Дракон нетвердой походкой направился вперед. Бинк привязал оружие к лодыжке, боясь потерять. Передвигаться на драконе оказалось гораздо сложнее, чем на кентавре. Кромби раскрыл крылья для сохранения равновесия. Честер смотрел назад. Дракон скакал рысью, испуганно озираясь. Что являлось одним осторожным шагом для дракона, для других было огромным прыжком.
Бинк опасался, что расщелина окажется слишком узкой, и проход будет затруднен. Тогда положение станет действительно безвыходным! Но вроде все обошлось, дракон вытянулся, изогнув спину, и полз вперед, хотя выхода даже не было видно. Время от времени дракон прочищал пламенем тропинку. Но Бинк отметил, что снопы пламени становились все слабее. Чтобы выбросить приличное количество огня, требовалось достаточно много энергии, а дракон проголодался и к тому же устал. Да, надолго ли хватит ему сил отражать нападения меднорылов?
Любил ли дракон зеленый сыр? Посторонние мысли! Даже если сыр мог восстановить силу пламени, здесь не было луны, способной выдать заветный кусок, и даже когда луна находиться в небе, как достать ее?
Внезапно расщелина разветвилась. Какой путь лучше?
Кромби прикрыл глаза и закружился насколько было возможно на драконьей спине. Но снова его крылья колебались, неустойчиво указывали оба направления. Наконец, словно пораженные, они опали. По-видимому, способности Кромби нуждались в услугах доктора по магии – и в самое неподходящее время.
– Доверься этой птичке с куриными мозгами, пусть окончательно запутает нас, – пробурчал Честер.
Кромби, чей птичий слух находился в преотличном состоянии, среагировал на сказанное замечание довольно злобно. Он скваркнул, вскрикнул и помчался вдоль дракона по направлению к кентавру, перья на шее встали дыбом, как шерсть у волка.
– Прекратите! – закричал Бинк. – Мы никогда не выберемся отсюда, если будем ссориться между собой!
Крайне неохотно, но Кромби вернулся на свое место. Видимо, выбирать путь предстояло Бинку.
А не могли ли обе эти дорожки сначала разойтись, а потом встретились вновь? Если так, то представлялся удобный случай обогнуть и развернуться дракону, чтобы потом всем вместе выбраться из расщелины. Но такой расклад маловероятен. Во всяком случае, подойдет любая тропинка.
– Пойдем по левой.
Дракон свернул на левую дорожку. Меднорылы – следом. Отделаться от них представлялось просто невозможным. Продвигалась не только тень, косой наклон стен ущелья создавал узкий проход для солнечного света.
Бинк взглянул вверх на небо и обнаружил, что положение дел гораздо хуже, чем казалось. Небо затягивали облака. Вскоре ни единый солнечный луч не пробьется сквозь тучи. Вот тут меднорылы повеселятся!
Проход вновь раздвоился. О, нет! Это мог оказаться и лабиринт, смертельно опасная вещь. Если они затеряются в нем.
– Снова налево, – скомандовал Бинк. Ужасное состояние. Он догадывался, что их затягивало все глубже в неприятности. Если бы только талант Кромби начал здесь действовать! Странно, но перестал здесь работать. Талант Кромби здорово им помогал до тех пор, пока они не очутились здесь, в этой расщелине. Вообще-то именно он указал своим товарищам на это место. Зачем он послал их сюда, в место, где их отрезало от всего мира? И почему собственный талант Бинка допустил это? Он что, тоже отказался работать?
Внезапно Бинк испугался. Он не отдавал себе отчета, сколько же времени находился в зависимости от своего таланта. Без таланта он был уязвим. Магии под силу искалечить или даже убить его!
Нет! Он никогда не поверит в такое. Его магия должна была проявить себя – да и магия Кромби тоже. Он просто должен разобраться, почему они не сработали в нужный момент.
Отказали? И как, спрашивается, у них такое получилось? Возможно, их таланты пытались совершить свою работу, но неправильно интерпретировали результаты трудов.
Подобно дракону, таланты их были могущественны, но безмолвны. Кромби просто-напросто должны правильно задать вопрос. А что, если бы он спросил: «Которая дорога ведет из лабиринта?» Возможно, что один из вопросов сработал бы, или нет? Что бы потом предпринял его талант? Если бы он потребовал точного направления для выхода, а к выходу вела бы кривая дорожка, не получилось бы так, что направление к выходу будет целой дугой? Здесь не существовало ни прямого направления, ни простого выбора, найти выход оказалось чрезвычайно трудно. Поэтому Кромби и выглядел столь растерянным, думая, что все его способности пропали, когда, по всей видимости, поиски стали противны его таланту.
Вероятно, и талант Бинка устал от всех передряг, может, он не пропал насовсем и еще сможет подсказать способ, как заставить талант Кромби работать. Но было бы гораздо лучше, если бы его талант показал дорогу из западни, потому что тогда Бинк не сомневался бы в том, что они благополучно выберутся из пещеры. В таком случае, и дружба и честь сохранились бы.
Итак, ему предстояло снова проявить свой характер. Как решить задачу, почему его талант отказался работать в сложной ситуации? Скорее всего, прямое указание не являлось ответом на вопрос о том, как выйти. Даже талант Кромби показал себя слишком прямолинейным. Он спросил, где находится выход, и получил направление. Если направление в сторону выхода не являлось решением их проблемы, то что же являлось? И как мог Кромби определить это? Возможно, он мог бы использовать талант Кромби, чтобы выйти отсюда.
– Кромби, – прокричал он через тело дракона. – Где то, что выведет нас отсюда?
Грифон закрутился как обычно, но безрезультатно.
– Ничего хорошего, – ехидно проговорил Честер. – Его талант пропал. Да никогда и не был особенно хорош. Если бы я имел талант…
Кромби скваркнул, и по его возмущенному тону можно было точно определить, что именно кентавр виноват в столь плачевном состоянии таланта грифона. Уши Честера налились кровью.
– Все потому, что ты слишком долго ищешь выход, – напомнил ему Бинк. – Как раз теперь Кромби – это все, что у нас есть. Я чувствую, что отгадка где-то здесь, рядом, только надо вовремя найти ее.
Он замолчал, нанизывая на меч очередного меднорыла. Они умирали медленно, но зато уже не нападали. Их товарищи тотчас же раздирали их на мелкие кусочки. Скоро уже будет невозможно сконцентрироваться на чем-либо другом, кроме меднорылов.
– Кромби! Да где хоть маленькая зацепка, которая выведет нас отсюда?
– Ты уже спрашивал, – мрачно пробасил Честер.
– Нет, я слегка изменил язык.
Он остановился, наблюдая за грифоном. Ему показалось, что талант Кромби заработал, но потом крылья несколько раз открылись-закрылись и опустились вовсе.
– Ну, мы уже где-то поблизости, – фальшиво возрадовался Бинк. – Кромби, скажи, есть ли нечто, способное остановить меднорылов?
Крылья Кромби указали прямо вверх.
– Правильно, – согласился Честер. – Но оно спряталось за облаками. – По крайней мере, он доказал, что его талант работает.
Они подошли к другой развилке.
– Кромби, скажи, какая ветка быстрее приведет нас туда, откуда мы получим помощь? – спросил Бинк.
Крыло указало твердо направо.
– Эй, он действительно заработал, – радостно воскликнул Честер. – Если он не врет.
Кромби издал злобный негодующий вскрик, который оказался достаточным, чтобы разогнать несколько смелых меднорылов.
Но в это время облака полностью заволокли небо, и сразу расщелина оказалась полностью в тени. Меднорылы тут же оживились и со всей злостью кинулись в атаку.
– Дракон, поворачивай на правую дорожку, – закричал Бинк. – Сожги тех, кто перед тобой и беги. Используй последние запасы пламени, если потребуется. Мы на подступах к чему-то очень хорошему!
Он так надеялся.
Дракон послал сноп пламени, осветивший проход далеко впереди. Снова меднорылы повалились замертво. Дракон промчался мимо их дымящихся трупов, неся на себе Бинка, Кромби и Честера. Дракон устал.
Что-то сверкнуло далеко впереди. Бинк задохнулся от надежды, но быстренько сообразил, что это всего лишь блуждающий огонек. Никакой помощи! Внезапно Бинк кое-что припомнил.
– Это он! – закричал он. – Дракон, следуй к этому клочку!
Дракон повиновался, несмотря на скептическое ржание Честера. Он уже не мог изрыгать в достаточном количестве пламя, зато бежал достаточно шустро. Огонек увертывался, как обычно делали все огоньки, почти всегда на грани физического восприятия, чтобы дразнить заблудившегося странника. Дракон тяжело продвигался по ответвлениям расщелины, рукав за рукавом, и внезапно выскочил на сухое русло реки.
– Мы вышли! – закричал Бинк, едва веря в чудо. Но они еще не спаслись, меднорылы тоже выскочили из расщелины.
Бинк и Честер, цепляясь, сползли с дракона и очутились в овраге, в зоне старого пепелища. Кромби расправил крылья и взлетел в небо с криком облегчения. Меднорылы не последовали дальше за драконом, они не могли быстро передвигаться через золу, да и выглянувшее солнце представляло для них определенную угрозу. Бой был выигран.
Дракон в изнеможении упал, тяжело дыша в клубах золы. Бинк подошел поближе к его морде.
– Дракон, мы славно боролись, и ты победил. Мы спасались бегством, ты преследовал нас, и мы боролись в расщелине. Мы заключили перемирие до выхода, и ты с честью выдержал его, так же как и мы. Объединившись, мы вместе спасли свои жизни. Сейчас я могу сказать точно, что лучше иметь тебя в числе друзей, а не врагов. Не подружишься ли ты с нами тремя до того, как мы разделимся?
Дракон взглянул на него. Наконец, медленно, он склонил нос и утвердительно кивнул.
– До скорого свидания, хорошей охоты, – сказал Бинк.
– Сейчас мы, чем сможем, поможем тебе. Кромби, где тут ближайшая драконья пища, что-нибудь этакое, что смог бы проглотить наш дружок?
Кромби взлетел в небо, широко расставив крылья. Затем указал на север. Пройдя немного в северном направлении, они услышали, как барахтался кто-то очень большой, вероятно, попавший в капкан, спрятанный в кустах. Кто-то толстый и глупый, которому предстояло умереть медленной смертью в силках, если дракон не смилостивится и не поджарит его.
– Хорошей охоты, – повторил Бинк, похлопав дракона по теплому медному носу, потом отвернулся. Дракон двинулся дальше к северу.
– Зачем нам все это? – тихо спросил Честер. – Нам не нужна дружба с драконом.
– Я хотел, чтобы он остался дружелюбным, – ответил Бинк. – Мы находимся в особом месте, где между всеми существами Ксанта должен существовать мир.
– Ты с ума сошел? Здесь же сплошное пепелище!
– Я покажу тебе, – сказал Бинк. – Мы пойдем за этим огоньком.
Огонек все еще толкался рядом, боясь подойти поближе.
– Но послушай, Бинк, – запротестовал Честер. – Мы действительно выбрались из расщелины, идя следом за огоньком, однако безрассудно следовать за ним дальше. Он заведет нас в какую-нибудь неприятность.
– Только не этот, – ответил Бинк, следя за огоньком.
После минутного размышления Честер, прикидывая «что-же-я-могу-сделать?», постучал передним копытом о заднее и последовал за Бинком. Кромби спустился пониже и присоединился к своим товарищам.
Вскоре огонек остановился около огромного камня, установленного на могиле. Когда они подошли поближе, то на камне увидели надпись: «ОТШЕЛЬНИК ГЕРМАН».
– Дядя Герман! – воскликнул Честер.
– Ты думаешь, здесь он и…
– Да, это то место, где он спас Ксант от вихляков. Он отдал жизнь в борьбе и умер как герой. Я знал, что огонек приведет нас сюда, я узнал это пепелище, ты с ним одной крови, из одной семьи, а огоньки чтят его память. Талант Кромби и обнаружил огонек, а тот…
– Дядя Герман, герой, – промолвил Честер, лицо его исказилось гримасой горя.
Воинственный кентавр не привык к проявлению чувств, и тут почудилась нежная благоговейная мелодия, исполняемая флейтой, усилившая и без того грустное настроение.
Бинк и Кромби отошли, оставив Честера наедине с могилой. Бинк споткнулся о кучу грязи, которой минуту назад не существовало, и чуть не упал. Одна кислая нота в общем приподнятом настроении.
Глава 4.
Замок Волшебника
Замок Доброго Волшебника Хамфри ничем не отличался от остальных в Ксанте. Он возвышался, окруженный мощным валом, внутри располагалась башня с амбразурами и парапетом и другими обычными для замковых сооружений деталями. Он казался меньше, чем помнил Бинк, хотя точно знал, что с тех времен замок не изменился. Наверное потому, что Бинк лучше помнил внутреннее убранство, чем внешний вид. С помощью волшебства, конечно, можно было увеличить замок внутри, оставив наружные размеры прежними.
Подходы к замку, также с помощью волшебства, поменялись, однако всякие водяные чудовища вроде морских коньков или морских лошадей во рву уже не водились, время их службы закончилось. Охраняло здание снаружи совершенно другое существо, что-то вроде мантикоры, с которой Бинк повстречался на празднике, посвященном Годовщине правления. Даже чудовища обязаны были отслуживать год у Доброго Волшебника за то, чтобы услышать Ответ. Обычно он использовал их в качестве стражников. Хамфри не любил незваных гостей.
Как только они подошли ко рву, новый стражник стал очевиден в полной мере. Чудовище? Чудовище!
Вода кишела змеями, белыми и черными.
– Но где же головы, где хвосты? – брезгливо спросил Честер. – Я вижу сплошные кольца.
Они стояли около рва, размышляя. Что же хотел спросить целый выводок морских змей у Доброго Волшебника? Как они вообще сюда добрались? Наверное, Бинку этого никогда не узнать. К счастью, ему не придется рисковать жизнью для решения этой проблемы. Бинк находился сейчас при исполнении служебных обязанностей, и ему требовалось как можно скорее очутиться в замке.
– Волшебник Хамфри! – позвал он. Замок молчал. Вне всяких сомнений, Добрый Волшебник зарылся в какую-нибудь чудесную книгу по магии, не замечая происходящего.
– Волшебник, это Бинк, с поручением от Короля! – позвал он снова.
Опять никакого ответа.
– Старый гном совсем оглох, – пробурчал Честер. – Дай-ка я попробую.
Он приложил ладони ко рту и заорал.
– Волшебник, к тебе гости!
Крик эхом отразился от стен сооружения, но замок безмолвствовал.
– Он должен быть дома, – сказал Бинк. – Он никогда никуда не выходит. Ладно, сейчас, мы проверим. Кромби, где Добрый Волшебник?
Грифон приподнялся и указал прямо на замок.
– Должен быть там, – сказал Честер. – Если твой талант не спит.
Кромби крякнул, крылья с синим опереньем приподнялись. Он принял воинственный вид, вызывая кентавра на бой. Честер приготовился к защите.
– Нет, нет! – закричал Бинк, вставая между ними. – Мы не можем произвести плохое впечатление.
– Эй, я хотел произвести хорошее впечатление на его перьевой роже, – проворчал Честер.
Бинк знал, что должен утихомирить воинственных друзей.
– Отправляйся на другую сторону замка и постарайся определить местоположение Волшебника, – попросил он Кромби.
– Триангуляция, – сказал Честер.
– Триангуляция?
Бинк, привыкший к простым манерам своего друга выражать мысли, совершенно забыл о высоком уровне образования кентавра. Триангуляция была обычным магическим способом определения места расположения предмета. Голова у Честера работала хорошо. Он, когда это было необходимо, мог выдать кучу необходимой информации.
Грифон решил, что ничего оскорбительного не прозвучало, и уныло поплелся к другой стороне замка. Там он снова указал на замок. Никаких сомнений. Волшебник благополучно сидел дома.
– Лети внутрь замка и передай о нашем появлении, – сказал Бинк. – Мы не хотим связываться с монстрами.
Кромби улетел. Между замком и рвом находилась маленькая посадочная площадка, но никаких отверстий в стене, поэтому грифону приходилось взбираться на высокие орудийные башни. Но существо такого размера не могло ничего рассмотреть, так что облетев вокруг замка дважды, грифон прилетел назад без результата.
– Я вспомнил, – воскликнул Бинк. – Окна закрыты на засов. Маленькая птичка пролетит, но не грифон. Нам придется сразиться с существами во рве.
– Мы же здесь по поручению Короля! – зло воскликнул Честер. Его некрасивое лицо нахмурилось. – Мы не должны ввязываться ни в какие заварушки!
Бинк почувствовал себя оскорбленным. Но он знал, что должен довести начатое до конца, хотя бы ради собственного таланта.
– Я за все отвечаю. Надо преодолеть замковые преграды и привлечь его внимание.
– Мы не позволим тебе сражаться в одиночку с чудовищами! – дружно запротестовали Честер и Кромби, выразив согласие хотя бы в этом.
Хотя эта парочка и находилась в постоянном соперничестве, можно было быть уверенным, что они никогда не подведут.
Он очутился в затруднительном положении. Его друзья не имели противомагической защиты.
– Лучше я пойду один, – сказал Бинк. – Я меньше, мне легче проскользнуть. Если упаду в ров, бросьте мне веревку и быстро тащите. Я же ни за что не смогу вытянуть вас…
– Да, пожалуй, – неохотно согласился Честер. – Кромби может перелететь на ту сторону, но внутрь ему не попасть. Плохо, что он не может перенести тебя на спине.
Кромби сдержался, а Бинк быстро вмешался.
– Он может перенести веревку. Это будет даже лучше. А ты можешь помочь мне, если получше опишешь монстров, плавающих во рву. Есть ли в лексиконе кентавров что-нибудь о безголовых змеях?
– Что-то есть, но тут другие кольца. Они похожи на…
Честер оборвал речь на полуслове.
– Оно! Это уроборус.
– Уроборус, – медленно повторил Бинк. – Что это – флотилия морских змей?
– Это одно чудовище, водяной дракон, который держит свой хвост зубами. Наполовину черный, наполовину белый. Символизирует…
– Там же десятки или более сегментов. Часть – по направлению к замку, часть – от замка к краю рва. Посмотри, три параллельных клубка. Разве это части одного чудовища?
– Да, – серьезно ответил Честер. – Уроборус выходит из замка и по рву обегает вокруг него.
– Вам не кажется, что слишком много колечек для одного змея?