– Пошли, пошли, мы только теряем время, – успокоил его Добрый Волшебник.
Бинк, оседлавший кентавра, поглядел через плечо на грифона.
– Что он сказал, Кромби? Разве нам не надо знать, где же искать Источник Магии? С его помощью миссия может быть выполнена за несколько дней.
Грифон разгневанно каркнул.
– Да, почему старый дуралей молчит? – тут же перевел голем.
Он разделял место с Волшебником на спине грифона, потому что вдвоем они весили меньше, чем Бинк.
– Хорошо говоришь, солдат, – промычал Честер.
Кромби завертелся и едва не сбросил седоков.
– Туда, – проговорил Гранди, и его крошечная ручка описала полный круг.
– О, нет, – бормотал Честер, – его талант опять отдыхает.
– Это не талант ошибается, – возразил Хамфри. – Ты задал неправильный вопрос.
Бинк насупился.
– У нас уже были некоторые затруднения по дороге сюда. Какой же вопрос правильный?
– Продолжать поиски – это твоя забота, – ответил Хамфри. – Я же должен сохранить свои знания для критического момента.
Он поудобнее расположился на перьях грифона и закрыл глаза.
Добрый Волшебник хранил молчание. У него начисто отсутствовала привычка помогать кому-либо без оплаты, даже в том случае, когда моральный гонорар сулил гораздо больше выгоды. Сейчас Бинк снова очутился в затруднительном положении – ему требовалось вместо спящего Волшебника заставить работать талант Кромби правильно.
Там, в ущелье с меднорылами, Кромби все перепутал, потому что там не оказалось простого выхода. Но сейчас, когда требуется найти не что-нибудь, а сам Источник Магии, определить нужное направление будет чрезвычайно сложно. Являясь путеводной звездой для группы, он должен выполнить свою миссию, и как можно скорее. Совершенно очевидно, что Добрый Волшебник не окажет особых услуг, полностью передав руководство Бинку.
– Где же находится самый прямой путь к Источнику Магии?
И тут же крыло грифона указало вниз.
Вот почему не получилось горизонтального направления, Источник размещался не на поверхности, а под землей. Но от такого указания мало толку. Они не смогут быстро прокопать тоннель. Для этого нужно искать подходящий талант, а на это потребуется время. Группа и так уже основательно задержалась. Лучше поискать естественный путь.
– Как пройти к Источнику по поверхности? – спросил Бинк.
Крыло грифона завибрировало.
– Где-то совсем близко! – радостно воскликнул Бинк.
Крыло наконец успокоилось и указало точно на юг.
– В глубине неизведанной дикой местности, – сказал Честер. – Мне следовало бы догадаться. Как только я получу Ответ, сразу же уйду.
Кромби каркнул.
– Птичья голова говорит, что если даже ты получишь свой дурацкий Ответ сейчас, ты не сможешь уйти.
Честер злобно дернул головой.
– Так сказал птичий клюв? Передай, что я помогу ему избавиться от остатков птичьих мозгов…
– Полегче, – урезонил Бинк кентавра. – Для Кромби переводить твои слова совершенно не нужно.
– Он также назвал тебя ослом, – услужливо продолжал голем. – Возможно, он имеет в виду твою задницу, похожую на ослиную…
Тут грифон каркнул еще раз.
– О, ужас, – проговорил голем. – Он подразумевал твою переднюю часть!
– Слушай, птичьи мозги, – заорал Честер. – Я не намерен выслушивать твои невежественные соображения, возьми и засунь себе…
Но Кромби продолжал каркать. Оба агрессивно сошлись лицом к лицу. Кентавр, более крупный и мускулистый, и грифон, отчаянный бесстрашный боец, так как под перьями птицы скрывался хорошо обученный солдат.
– Скварк! – закричал Бинк. – Я хочу, чтобы вы прекратили. Это голем специально создает нам дополнительные трудности. Очевидно, слово, которое использовал Кромби, было «кентавр». Разве не так, Кромби.
Кромби каркнул утвердительно.
– Вот негодяй, – пробурчал Гранди. – Было так интересно.
– Забудем об этом, – сказал Бинк. – Голем, ты признаешь, что я прав?
– Это не важно. Кентавр – почти то же самое, что осел, как спереди, так и сзади, – угрюмо повторил голем. – Все зависит от того, как рассматривать указанный предмет, интеллектуально или физически.
– Я сейчас заткну твой слишком разговорчивый ротик, – завопил Честер, вспыляясь против голема.
– Не имеешь права, ослиная рожа, – протестовал Гранди. – Я нахожусь при исполнении служебных обязанностей у гнома.
Честер остановился, заметив, что Добрый Волшебник зашевелился.
– У кого ты на службе?
– На службе у этого карлика, – ответил Гранди, указывая на Хамфри пальчиком.
Честер взглянул на Хамфри и притворился непонимающим.
– Сэр, как же вы допускаете такие оскорбления от вашего работника?
– Ну надо же, – пробурчал голем, заметив ловушку. – Я думал, он спит.
– Голем не является реальной личностью, – сказал Хамфри. – Следовательно, его слова не исходят ни от кого. Злиться на него – все равно что злиться на кусок глины.
– Да-да, он таков, этот чертенок, – согласился Гранди застенчиво.
– Давайте лучше вернемся к нашему поиску, – обратился к товарищам Бинк, как только Хамфри снова закрыл глаза. Ему было совершенно непонятно, за что же неживой глиняный человечек отрабатывает у Хамфри. Ведь если он задал Вопрос и получил Ответ, то сама суть этого Ответа зависела от его же собственной интерпретации…
Бинк почувствовал легкое беспокойство, когда они двинулись прямо на юг.
– Кромби, кто-то или что-то пытается устранить меня. Помнишь, у нас на хвосте появился дракон. Покажи мне, где находится враг.
– Скварк! – согласился Кромби.
Он закрутился так, что Добрый Волшебник, сидевший на спине, вздрогнул, но так и не проснулся. Потом остановился и указал направление, точно совпадающее с направлением поиска Источника Магии.
– Кажется, – начал Честер серьезно, – что твой враг старается помешать твоей миссии. Это и повлияло на твое поведение.
– Да, – кивнул Бинк. – Я сейчас вдвое решительнее, чем раньше.
Но он вспомнил, как на него напал меч. Это произошло еще до начала поисков. Ненавидел ли его враг? Если так, то это действительно неутешительные новости.
– Ну что, пошли вперед.
Около замка Волшебника наблюдался образцовый порядок, но стоило им углубиться в дикие районы, как все изменилось. Появились высокие кусты, затруднявшие видимость. Как только они миновали заросли, сразу подверглись настоящему артобстрелу – листьями. От страха волосы, перья и шерсть встали дыбом. Неожиданно из кустарника выглянуло направленное на отряд щупальце. Бинк никогда прежде не сталкивался столь близко с подобными животными. Почему щупальце подпустило их так близко, даже не предпринимая никаких действий?
На них напали комары. Стало совсем неуютно, и тут проснулся Хамфри. Он вытащил крошечный сосуд и открыл его. Полупрозрачная дымка обволокла всех насекомых и тут же быстро растворилась.
– Туман тоже иногда требует пищу, – объяснил Добрый Волшебник, пряча бутылку.
Больше он не стал затруднять себя дальнейшими телодвижениями, хотя и никто не просил его об этом, и снова лег спать.
– Все-таки здорово быть Волшебником, – заметил Честер. – У него готов ответ на любой вопрос, в бутылке или другом месте.
– Да, – согласился Бинк.
За разговором они забыли следить за дорогой и случайно оказались в зарослях проклятого репейника. Головки с острыми колючками били по ногам, вызывая немилосердный зуд. Существовал лишь один путь избавиться от них – проклятье. Проблема с проклятьем заключалась в следующем: не позволялось пользоваться одинаковыми проклятиями. Проклятья должны отличаться. Хамфри не понравилось, когда его снова разбудили. На этот раз, по-видимому, раствора в сосуде не оказалось.
– Пошел ты в бороду моего двоюродного деда Гамбурга, – произнес Добрый Волшебник, и потрясенный репейник отправился по указанному адресу.
– Пошел ты в пасть бледного морского змея.
Второй репейник исчез.
Как всегда прямолинейный Честер для нескольких репьев, застрявших в хвосте, подготовил ругательство попроще.
– Отправляйся в могилу, колючая морда! Я растопчу твое лежбище, как морду меднорыла. Пошел прочь, чертов репейник!
Три колючки тут же пропали.
– Уйдите от меня, – сказал Бинк, завидуя воображению остальных. – Приставайте к дракону.
Но и его репьи попропадали, хотя и не так шустро и охотно, как у товарищей.
У Кромби, правда, возникли затруднения. Грифоны не водились в этом особом районе Ксанта, и репейник очевидно просто не понимал его пронзительных криков. Тогда голем начал переводить, и они также попадали с его роскошного оперенья.
– Идите вы все в окровавленные пасти диких драконов, в ближайшее вонючее отхожее место безобразных лиловых задниц. Даже цветами трудно назвать ваши лиловые морды, которые способны отравить любой роскошный сад. Да прищемите вы свои розовые перечные концы, – голем изумленно остановился. – Неужели такое возможно? Я не могу дальше переводить…
Но репейник все прекрасно понял, и яркие перья грифона моментально очистились. Так виртуозно ругаться мог только солдат.
К сожалению избавиться от всех репейников просто невозможно, и вскоре они обнаружили, что запас ругательств постепенно иссякает. Иногда для одной колючки требовалось два или три ругательства. Ко всему прочему они ужасно проголодались. Оказалось, ничто так не повышает аппетит, как отборная ругань.
– Ты же знаешь этот район, – обратился Честер к Волшебнику, пока то не заснул. – Где здесь можно немного перекусить.
– Нечего отвлекать меня по таким пустякам, – недовольно фыркнул Хамфри. – Лично у меня с собой всегда запас… если вам время от времени хочется есть, то надо быть более предусмотрительными.
Тут он открыл второй сосуд. Через некоторое время появился дымок, превратившийся в слоеный пирог с мороженым. Волшебник ловко подхватил его, откусил приличный кусок и быстро проглотил. Оставшаяся часть растаяла и исчезла в сосуде.
– Я обнаружил, что мы забыли обзавестись необходимым для путешествия запасом еды, – начал Бинк. – Тебя не затруднит поделиться с нами остаткамии своего обеда?
– Почему я должен о вас заботиться, – возразил Хамфри.
– Мы очень голодны, и пирог мог бы облегчить наши страдания…
Тут Волшебник рыгнул.
– Сами ищите для себя помои, нахлебники, – бойко перевел голем.
Бинку пришло в голову, что Доброго Волшебника трудно назвать по-настоящему добрым. Но он также хорошо знал, как может быть обманчива внешность.
Кромби пронзительно закричал.
– Птичий клюв говорит, что вокруг должны расти фруктовые деревья. Он укажет…
И тут грифон поднял крыло и указал направление.
Они увидели огромную фруктовую чашу. Дерево имело форму глубокой открытой миски, наполненной разнообразными фруктами. Вся компания с радостью набросилась на лакомство, которое от испуга взмыло вверх, украсив воздух всеми цветами радуги.
– Не может быть, это крылатые фрукты! – воскликнул Бинк. – Нам следовало подходить осторожно. Почему ты не предупредил нас, Кромби?
– А ты не спрашивал, тупоголовый, – бросил голем отрывисто.
– А ну, лови их! – закричал Честер, подпрыгнул и ухватил большое яблоко.
Бинк поспешил поскорее слезть с кентавра. Над ним завис спелый оранжевый персик. Бинк кинулся к нему и схватил левой рукой. Плод попытался вырваться, отчаянно трепеща крылышками, потом сдался. Крылья оказались самыми обыкновенными зелеными листьями. Он просто-напросто оборвал их, чтобы еда не смогла убежать, и отправился за следующим плодом.
Он погнался сразу за несколькими, и в результате оказался лежащим на земле, а большой вращающийся ананас проскочил мимо под самым носом. Он злобно посмотрел на предмет, помешавший ему поймать добычу. Им оказалась горка свежевскопанной земли. Он пнул ногой и сровнял ее с землей. И тут же помчался за другими фруктами.
Вскоре он обладал уже целой коллекцией. Яблоко, персик, две груши, несколько виноградин и даже один банан. Последний, летая с помощью огромных крыльев, доставил ему немало хлопот, но оказался изысканного вкуса. Поедание летающих фруктов оставило в душе Бинка неприятный осадок: они так походили на живые существа. Но он твердо знал, что магические крылья помогают деревьям как можно дальше разбрасывать свои семена. Эти фрукты и на самом деле предназначались для еды, они ничего не понимали и ничего не чувствовали. Или не так?
Бинк выбросил подобные мысли из головы и огляделся вокруг. Они находились на границе сухостойного леса. Хамфри проснулся.
– У меня опасения, – начал он. – Не хочу тратить силы и вынюхивать, что же произошло с этим лесом. Лучше обойти его стороной.
– Какой из тебя Волшебник, если ты не используешь свой талант на всю катушку? – съехидничал Честер.
– Я должен строго беречь свой талант для крайних случаев, – ответил Хамфри. – До сих пор мы сталкиваемся только с мелкими пакостями. Это слишком ничтожно для моего таланта.
– Так им, хамам, – согласился голем.
Честер растерялся, но, уважая Волшебника, не стал оспаривать его утверждение.
– Это займет все послеобеденное время, – заметил он. – Есть здесь хорошее место для ночевки?
Кромби остановился так резко, что чуть не растерял своих седоков.
– Уфф!.. – воскликнул Хамфри, и голем услужливо перевел:
– Ты неумелая птичья башка! Встань своими кошачьими лапами на землю!
Голова грифона крутилась до тех пор, пока ужасные глаза и клюв не указали назад.
– Скварк! – проговорил авторитетно Кромби.
Голем не переводил, чего-то испугавшись. Грифон закончил свои маневры и подкорректировал направление.
– Это не так далеко, пойдем, – решил Честер.
На этот раз ему никто не возразил.
Дорога огибала мертвый лес, что можно было считать удачей. Там наверняка их ждали неприятности. Повстречать нечто, убившее лес, доброе или злое, им не хотелось. К тому же Бинка раздирало любопытство относительно высоких деревьев, которые маячили в той стороне. Под ними не оставалось следов, а растущая трава поражала своим великолепием. Ее явно не топтало никакое чудовище. Несколько новых молодых побегов тянулись вверх, взвалив на себя нелегкую задачу обновления леса. Нечто убило и ушло, не оставив даже следов своего присутствия. Чтобы отвлечь себя от не имеющей ответа загадки, Бинк обратился к голему.
– Гранди, если ты не возражаешь, я хотел бы спросить: какой у тебя был Вопрос к Волшебнику?
– У меня? – спросил, изумившись, голем. – Неужели ты интересуешься мною?
– Конечно, – начал Бинк. – Ты же, – он чуть не сказал «личность», но вспомнил, что голем с технической точки зрения личностью не являлся. – Существо, – закончил он как-то скромно. – Ты имеешь сознание, чувства…
– Нет, никаких чувств, – сказал Гранди. – Я просто самоделка из веревки, глины и щепок, оживленная с помощью волшебства. Я существую лишь с заданной целью, без каких-либо интересов и эмоций.
– Без интересов и эмоций? Сомнительно… Кажется, ты очень переживаешь за все происходящее, даже сейчас, когда я интересуюсь тобой.
– Я? Да это просто подражание привычным человеческим реакциям на происходящее. Я должен подражать, так как это вложено в меня изначально.
Эта тирада не убедила Бинка, но он не стал спорить.
– Если у тебя нет личной заинтересованности в человеческих отношениях, зачем ты пришел к Доброму Волшебнику? Что ты спросил у него?
– Я спросил его, как мне стать настоящим, – ответил голем.
– Но ты и есть настоящий! Ты же здесь, разве не так?
– Убери чары, меня сотворившие, и я – ничто, просто маленький комок грязи. Я хочу быть настоящим, как ты. Настоящим, безо всякого волшебства.
– Настоящим, без волшебства. Все понятно. – Бинк сразу припомнил, как страдал в юности из-за незнания своего магического таланта. Здесь другая сторона проблемы: создание, существующее реально, хочет отделиться от волшебства.
– И каков Ответ?
– Забота.
– Что?
– Забота, болван.
– Забота?
– Забота.
– И это все?
– Все.
– Весь Ответ?
– Весь Ответ, придурок.
– И за это ты отрабатываешь целый год?
– Ты думаешь, что обладаешь монополией на тупость?
Бинк повернулся к Доброму Волшебнику, который уже почти засыпал, но старался казаться задумавшимся.
– Как же ты за какой-то паршивый Ответ длинною в одно слово заставляешь его работать целый год?
– А мне какая разница? – ответил Хамфри. – Никто никого не заставляет приходить к алчному гному за информацией.
– Но каждый, кто платит гонорар, имеет право на достойный Ответ, – сказал, закипая, Бинк.
– Голем получил достойный Ответ. Просто этот ответ нужно еще достойно понять.
– Но я его так и не понял, – сказал Бинк. – И никто не сможет найти смысл в таком Ответе!
Волшебник пожал плечами.
– Может, он задал неправильный вопрос?
Бинк повернулся к человеческой половине Честера.
– А ты назовешь такой ответ ясным?
– Да, – ответил Честер.
– Я имею в виду – слово «забота». Ничего более, за целый год службы.
– Да.
– Думаешь, оно стоит того? – Бинк почувствовал беспокойство.
– Да.
– Ты был бы доволен таким Ответом на свой Вопрос.
Честер задумался.
– Я как-то на такое не рассчитывал.
– То есть, ты был бы недоволен?
– Нет, я был бы доволен, если бы это был мой Вопрос. Я просто не верю словам голема.
Бинк в сомнении покачал головой.
– Я же, напротив, ему верю, но думаю, что такого Ответа недостаточно.
– Но ты же не голем, – вступил Гранди. – И к тому же недостаточно ловкий и умный.
– Как дипломатично! – Бинк сделал новую попытку. – Честер, объясни мне этот Ответ.
– Нет, я тоже не понял его.
– Но ты же сказал…
– Я сказал, что думаю. Это был хороший Ответ. Будь я големом, то оценил бы его по достоинству. Если бы Добрый Волшебник начал объяснять, то мы бы запутались окончательно.
Бинк припомнил, как Хамфри ответил мантикоре о душе таким способом, который удовлетворил это существо как эмоционально, так и интеллектуально. Это был убедительный аргумент. Вероятно, существовала веская причина неопределенности Ответа голему. А пока причина не ясна, голему будет плохо.
Уже в сумерках они подошли к дому. Талант Кромби точно указал место ночевки.
Проблема состояла в размере домика. Одна только дверь оказалась высотой аж в десять футов.
– Да, ничего себе домик, для гиганта или людоеда, – сказал Хамфри, нахмурившись.
– Людоеда! – повторил Бинк. – Мы не можем здесь оставаться!
– В один прекрасный момент он бросит нас в котелок и поставит на огонь, – вторил ему Честер. – Для людоеда человеческое мясо – деликатес.
Кромби пронзительно закричал.
– Этот идиот утверждает, что его дурацкий талант никогда не ошибается, – тут же доложил Гранди.
– Да, но помни, что его талант сам не рассуждает. Мы спрашивали о хорошем месте для ночевки, но не просили, чтобы оно было безопасным.
– Я осмелюсь сказать, что большой котелок с горячей водичкой – чудесное место для отдыха, – съязвил Честер. – Но только до тех пор, пока не закипит. Кипящая ванна…
– Полагаю, мне придется применить свою бесценную магию, – прервал речь Честера жалобный голос Хамфри. – Сейчас слишком поздно, чтобы тащиться через лес в поисках другого жилища.
С этими словами он вытащил следующую бутылочку и открыл пробку. Та оказалась на редкость упрямой, впрочем, как и многие другие пробки. Потребовалось немало времени, чтобы ее вытащить.
– Ага, это контейнер для демона, – вопросительно сказал Бинк, внимательно рассматривая способ укупорки. Многие бутылочки казались прочнее, чем другие, тщательно закупорены, не говоря уже о вырезанных магических символах. – Не так ли?
Волшебник молчал.
– Уфф…
– Он сказал: именно это оно и есть, болван, – перевел голем. – Верь, если верится.
Волшебник вырисовал в грязи пентаграмму, поставил на нее сосуд и произнес совершенно неразборчивое заклинание. Пробка отлетела, и в тумане появился демон, очкастое существо, известное Бинку как Боурегард.
Демон не стал ждать, когда ему зададут вопрос.
– Ты вызвал меня для этого старик? Конечно, здесь безопасно, местный людоед – вегетарианец. А твоя миссия явно опасна.
– А я тебя и не спрашиваю о своей миссии, – огрызнулся Хамфри. – Я и без тебя знаю, что она опасна. Поэтому и отправился в путь.
– Не в твоем стиле потворствовать подобным глупостям, особенно при отсутствии привычного комфорта, – продолжал Боурегард, поправляя пальцем на носу очки. – Ты что, растерял все шарики? Или у тебя началось старческое слабоумие?
– Убирайся прочь, проклятый дух! Я вызову тебя, когда мне понадобятся твои бесполезные советы!
Боурегард печально покачал головой и скрылся в сосуде.
– Какой самолюбивый дух, – беспокойно сказал Бинк. – Почему ты прячешь его в таком маленьком сосуде?
– Никто не может упрятать демона, – коротко ответил Волшебник. – Просто у него еще не закончился срок службы.
Ну вот, попробуй понять логику этого человека!
– Но он уже работает на тебя больше года.
– У него очень сложный Вопрос.
– Демон информации, который расплачивается с тобой ответами на вопросы, отрабатывает за Ответ?
Хамфри ничего не ответил. Бинк услышал слабый дребезжащий смех из бутылки, куда удалился демон. Забавно, но не до такой же степени.
– Пока окончательно не стемнело, надо двигаться, – сказал Честер, с сомнением присматриваясь к огромной двери.
Бинку ужасно хотелось выяснить причину, заставившую смеяться демона, но кентавр уже двинулся к дому.
Они подошли к двери. Это был массивный портал, изготовленный из цельных стволов железного дерева, очищенных от коры и связанных между собой крепкими хищными лианами. Бинк с восхищением рассматривал гигантское сооружение. Нержавеющее железное дерево могло быть обработано только свежесрубленным, а потом даже волшебство бессильно. Какое же чудовище могло так здорово приспособить смертоносные лианы для связывания бревен? Лианы могли запросто удушить свою жертву и считались смертельно опасными.
Честер громко постучал. Звук отозвался металлическим эхом. Потом изнутри послышались слабые шорохи. Дверь рывком отворилась, да так, что петли взвизгнули, а образовавшийся вакуум втянул кентавра внутрь. Ослепительно вспыхнул свет, и на пороге появился ужасающий силуэт людоеда. Он был раза в два выше Бинка, атлетически и пропорционально сложен. На его фоне дверь казалась просто карликовой. На руках перекатывались крепкие бицепсы.
– Уух! – прогрохотал великан.
– Он говорит, какого черта здесь такой мерзкий запах? – перевел голем.
– Мерзко пахнет? – воскликнул Бинк. – Так это от него и воняет!
И был прав. Великан-людоед не доверял магическим свойствам мыла и чистоты. Грязь слоями покрывала его тело, которое воняло хуже тухлой капусты.
– Мне не хотелось бы оставаться здесь на ночь, – констатировал Бинк.
Кромби пронзительно заверещал.
– Птичий клюв говорит, что надо входить, копуши.
– Пускай птичья голова и идет, – заворчал Честер.
Великан хрюкнул.
– Камнеликий говорит, что он унюхал вонючего грифона.
Грифон от злости нахохлил свои шикарные перья и крикнул.
– Как ты относишься к тому, что для решения этой проблемы мы ампутируем тебе носище? – перевел Гранди.
Великан с шумом втянул воздух и зарычал.
– Заходи, ведь ты нам нужен, из тебя устроим ужин, – перевел голем.
Потом последовали крики и рычание, а голем только успевал вертеться и переводить милый диалог.
– Давай выйдем и поговорим, окоченевший череп.
– Клюворотый, шлепай в гости, разотрем твои мы кости.
– У тебя, видимо, все мозги раскрошились от потуг думать, – скваркнул Кромби.
– Интересно, все ли людоеды такие красноречивые, – заметил Бинк, когда в перепалке возникла пауза. – Или это интерпретация нашего голема?
– Ваше замечание совершенно неостроумно, – откликнулся голем, потом злобно фыркнул. – Кто насмехается, ты лягушачья морда, ты…
– Великаны-людоеды разнообразны, как и всякие другие существа, – спокойно отрезал Хамфри. – Этот выглядит вполне дружелюбно.
– Дружелюбно! – воскликнул Бинк.
– Да, для людоеда. Нам лучше войти внутрь.
– Мы проверит котелок, вашей смелости урок, – прорычал людоед устами голема. Но грифон влетел внутрь, и великан неохотно уступил дорогу.
Внутри было тесно и мрачно, как положено в людоедском доме. Тот яркий свет, что сопровождал появление хозяина, пропал, очевидно, владелец дома включал его в определенном случае, а так он почти всегда обходился без него. Сырая солома была брошена на пол, перевязанные вязанки дров украшали стены, в огромном котле кипела вода, а сам котел грелся над пламенем в центре хижины. Но нигде не лежали кости. По крайней мере, такое положение дел устраивало Бинка, хотя, правда, никогда прежде он не встречал людоеда-вегетарианца, но демон Боурегард совершенно точно охарактеризовал его основное свойство.
Бинк, сознавая, что все эти ругательства не что иное, как блеф, обнаружил, что несколько смущен импозантной внешностью доброго (в понимании людоедов) чудовища.
– Как тебя зовут, – спросил он.
– Тебе – суп, я – хруп.
Точно, он ничего не понимает.
– Меня зовут Бинк, а твое имя?
– Нашу силу испытаешь, тогда хрупа ты узнаешь.
Тут людоед запустил грязную, волосатую ручищу в кипящий котел, что-то там выловил, ловко ухватил нечто липкое и целую пригоршню вылил в грубый деревянный сосуд, который протянул Бинку.
– Пей, Бинк.
– Он считает, что его зовут Хруп, – сказал Честер, приноравливаясь понимать людоеда. – Он предложил тебе что-то съестное. Он не разбирается в пище, для него любая еда – «суп».