Файнток Дэвид. Надежда узника

   – Мисс Трифорт настаивает на уменьшении грузовых тарифов, – пробормотал я, складывая микродискеты, чтобы унести их домой.
   – Да, сэр.
   – Это все, что ты можешь сказать?
   – Да, сэр. Извините, я не хотел вас обидеть, – терпеливо, словно капризному ребенку, сказал Толливер. Я вышел из кабинета, хлопнув дверью.
   Я решил отнести дискету с докладом адмиралу лично в его кабинет. Вдруг он захочет со мной посоветоваться?
   Но Де Марне меня не принял. Я передал дискету через его нового адъютанта и вышел к зданиям при космодроме. Здесь магазины изобиловали дешевыми товарами Надежды. То, что было доставлено с Земли, стоило дороже. Пообедав в ресторане космодрома, я неспешно прогуливался. Возвращаться в офис, где торчал Толливер, не хотелось.
   – Добрый день, капитан, – окликнули меня. Я обернулся. На меня смотрел какой-то лейтенант, очевидно знакомый, но припомнить его я не мог.
   – Лейтенант Кан, сэр, – представился он. – Мы виделись с вами на орбитальной станции.
   – А…
   – Слышали новости?
   – Снова напали рыбы? – встревожился я.
   – Нет, сэр. Утром прибыл корабль.
   – А, вот он что… – Раньше прибытие корабля с Земли действительно было новостью, но теперь это стало привычным делом.
   – Он долетел сюда из Лунаполиса всего за девять месяцев.
   – Неужели?!
   – Да, всего девять месяцев, – заулыбался Кан, довольный произведенным эффектом.
   – Но… Это же значит… – Я и вправду не находил слов от удивления.
   – Новая модель сверхсветового двигателя. Инженеры изучили органический двигатель рыбы, попавшей в Солнечную систему, и взяли на вооружение новую идею. Признаться, мне не известны подробности, знаю только, что это называется ускоренным сверхсветовым режимом.
   – Боже мой. – Поразительный прогресс! Теперь межзвездные перелеты не будут столь нудными. Девять месяцев… Всего девять.
   – Этот новый корабль назвали «Викторией». Он небольшой, зато, бог ты мой, какой юркий.
   – Что значит небольшой? – сердито спросил я. Не перевариваю, когда при мне всуе упоминают имя Божье.
   – Экипаж двадцать четыре человека, сорок два пассажира. Размером немного больше шлюпки. Никто не знает, к какому его отнести классу.
   – Можно назвать его катером.
   – Неплохо, сэр, – улыбнулся Кан. – Он доставил какие-то важные сообщения адмиралу.
   – А вот об этом не следует распространяться, лейтенант.
   – Сэр, но вы же не случайный прохожий, а генерал-инспектор. Разве от вас надо скрывать такие вещи? Между прочим, ради снижения массы на этом кораблике почти не оставили оружия. Всего две лазерные пушки, на корме и на носу.
   – Такому кораблю просто необходима большая скорость, ведь с двумя пушками против рыб долго не продержишься.
   – Хотелось бы взглянуть на него. Знаете, я собираюсь попроситься в его экипаж.
   После этого разговора я долго размышлял о грядущих переменах. Раньше от Лунаполиса до Надежды надо было добираться шестнадцать месяцев. Теперь почти в два раза меньше. Как это повлияет на авторитет капитана? Что будет, если ученые придумают еще более совершенный двигатель и сократят время полета, скажем, до одного месяца? Не приведет ли это к тому, что любое важное решение капитан будет откладывать до конца полета, чтобы свалить ответственность на Адмиралтейство? Может быть, капитанов лишат права выносить и приводить в исполнение на борту смертный приговор? Тогда капитану придется держать мятежников в карцере до конца полета, вместо того чтобы сразу повесить. Как это скажется на дисциплине?
   С такими мыслями я вернулся в офис.
   – Я слетаю на орбитальную станцию, – известил я Толливера.
   – Для инспекции, сэр?
   – Просто посмотреть. – Конечно, я надеялся увидеть «Викторию».
   – И все? – удивился Толливер.
   – Не совсем. – Это означало, что мне также интересно посмотреть, на какие неприятности я нарвусь в этот раз. Забавно, как бы реагировал Де Марне, если б я отстранил генерала Тхо? Тхо и Хартов. Неплохое сочетание.
   – Когда вы встретитесь с плантаторами?
   – Когда вернусь. – Надо будет попросить Буперса найти замену Толливеру. Один только его голос чего стоит! Когда-нибудь он доведет меня до ручки. – Закажите нам билеты на шаттл.
   – Есть, сэр. Ближайший шаттл отправляется в девять вечера.
   Как раз то, что надо. Есть время смотаться в квартиру за вещами для ночевки.
   – Квартирмейстер прислал нам отчет?
   – Нет, сэр.
   – Сходите на космодром и возьмите отчет сами, – приказал я.
   – Есть, сэр. А если квартирмейстер скажет, что отчет еще не готов?
   – Возьмите то, что он успел написать. Нам надо разобраться с грузами, переполнившими склады, выяснить, сколько времени они там пылятся. Встретимся в девять.
   В квартире было темно и тихо. Вначале я подумал, что Анни куда-то ушла, но вскоре нашел ее на кровати. Она лежала поверх одеяла одетая.
   – Сегодня я буду ночевать на станции, – сообщил я.
   – Угу, – промычала она, не отрывая лица от подушки. Я бросил в сумку пару рубах и туалетные принадлежности.
   – Точно не знаю, когда вернусь. Может быть, завтра.
   – Угу.
   – До свидания.
   – До свидания.
   В груди что-то заболело. Я постоял у двери, помялся. Говорить было больше нечего, и я вышел к электромобилю. Просить Анни проводить меня до космодрома я не стал, потому что обратно ей пришлось бы ехать одной, а она очень не любит водить машину.
   Я рулил осторожно даже на краю города. Расслабиться можно было только на дороге к плантациям, где машины встречались редко, а здесь того и гляди наедет на тебя какой-нибудь грузовик или автобус. Правила дорожного движения здесь никто не соблюдал.
   Пешеходов было немного, но я посматривал на них с опаской. Любой из них мог ни с того ни с сего ринуться через улицу, норовя попасть под колеса. В этом городке люди не привыкли себя чем-то стеснять. Вот солдат начал переходить улицу, но замедлил шаг, пропуская мой электромобиль. Вот дама с собачкой, подросток с рюкзаком. Да это же…
   Я резко затормозил. Пацан, ошарашенный визгом тормозов, остановился, уставился на меня.
   – Джеренс! Что ты здесь делаешь? – крикнул я, высунувшись из окошка.
   Ни слова не говоря, он развернулся и потопал обратно. Я дал задний ход, нервно поглядывая в зеркальце заднего вида.
   – Твой отец знает, что ты здесь?
   Он припустил со всех ног и вскоре скрылся за углом. Я поехал к космодрому. В конце концов, ребенок не мой. Сообщу Хармону, пусть разбирается со своим чадом. Если захочет, прилетит в Сентралтаун на вертолете. Правда, пока он долетит, уже стемнеет, и найти паренька будет трудновато.
   Я остановился у космодрома. До отлета оставалось еще полчаса, а летное поле было совсем рядом.
   Какое мне дело до Джеренса? Я генерал-инспектор и должен заниматься военными объектами. Правда, никто не отменял мое прежнее задание – работу с плантаторами. Но означает ли это, что я должен…
   Черт возьми! Я завел двигатель, поехал назад к центру города, выискивая взглядом среди пешеходов Джеренса. Он не мог убежать далеко. В одном из переулков мелькнула фигура, напоминающая Джеренса. Я тормознул, пригляделся – никого нет. Еще через пару километров я развернулся, доехал до подозрительного переулка, остановил электромобиль и пошел пешком.
   Не в этом ли доме скрылся Джеренс? Странное строение: в окнах нет света, хотя уже вечер. Может быть, просто в нем никого нет? Двор зарос сорняками. Войти? Но у меня нет оснований вторгаться в чужие частные владения. Я пошел прочь, через несколько шагов передумал и вернулся. Проклиная свое тупое упрямство, я вошел во внутренний двор, моля Бога, чтобы хозяин не огрел меня электрошоковой дубинкой.
   С крыльца вскочил пацан и припустил со всех ног мимо меня на улицу. На спине у него прыгал рюкзак. Конечно, это был Джеренс. Не раздумывая, я погнался за ним.
   Бегал он хорошо. Я весь вспотел и на ходу расстегнул китель. Джеренс на мгновение оглянулся, увидел меня и рванул вперед еще быстрее. Наконец я расстегнул китель и сбросил его. В Академии мы бегали на дистанции пятьсот метров, один и два километра. В этом деле я никогда не был в числе первых, но и последним ни разу к финишу не приходил. Позади группы курсантов грозно бежал тренер. Если кто-нибудь отставал настолько, что тренер мог дотронуться до него своей палкой, то такого курсанта пороли на скамье. Слава богу, этого мне удалось избежать и в прямом и в переносном смысле слова.
   Я старался не выбиваться из ритма, зорко следил за Джеренсом. Еще один квартал. Дыхание мое превращалось в агонию, сердце стучало бешено, но я все еще ухитрялся не отставать.
   Видимо, Джеренс тоже устал. Расстояние между нами сокращалось.
   Мы пронеслись мимо женщины, выглянувшей со двора своего дома. Я совсем запыхался и объяснить ей, в чем дело, не мог. Оставалось надеяться, что она сама догадается вызвать полицию.
   Джеренс споткнулся, мгновенно вскочил, но потерял несколько драгоценных секунд. Я почувствовал себя тренером Академии, протягивающим к нерадивому бегуну страшный жезл. Почуяв мое приближение, Джеренс резко метнулся влево, но я успел схватить его за рубашку. Мы оба упали и покатились по придорожной траве.
   Джеренс отчаянно затрепыхался, пытаясь вырваться, но поздно. Я оседлал его. Пот катился с меня градом. Вскоре парнишка понял бесполезность сопротивления и притих подо мной. Отдышавшись, я смог наконец заговорить.
   – Вставай! – приказал я, крепко ухватив его за руку.
   – Пустите! Не имеете права.
   Я поднял его, встряхнул, поставил на ноги.
   – Пошли! – приказал я. Мои ноги все еще дрожали.
   – Что я такого сделал? – угрюмо спросил он, злобно косясь.
   – Ты убежал из дому.
   – А вам какое дело!
   – Это не мое дело, но я знаю твоего отца. – Тяжело дыша, я волок его к электромобилю.
   – Ну и что?
   – Я помню, какое у него было лицо, когда он увидел тебя около моей машины после взрыва.
   Джеренс снова начал упираться. Я толкнул его так, что он упал.
   – Не вздумай убегать! – пригрозил я. – А то я…
   – Что тогда? – огрызнулся он.
   – Тогда я сломаю тебе руку.
   Он пристально посмотрел на меня, оценивая серьезность угрозы, понял, что я не шучу, и решил идти со мной к электромобилю по-хорошему.
   – Конечно, вы ведь больше меня, маленьких бить легко, – ныл он по дороге. – Вы такой же, как они.
   – Кто они? – спросил я, все еще пыхтя.
   – Папаша и остальные. «Делай, что тебе говорят. Будь фермером. Живи на плантации в глуши», – передразнил он своего отца.
   – Твои родители богачи, а ты еще чем-то недоволен. Джеренс был наследником такого богатства, которого я не смог бы заработать за всю свою жизнь.
   – Значит, вы тоже не понимаете, – сокрушался Джеренс. – Никто не хочет этого понять.
   Минуты, пока мы шли к электромобилю, мне показались часами. Наконец я затолкал Джеренса на переднее сиденье.
   – Только попробуй открыть дверь! – пригрозил я, хотя не был уверен, что снова поймаю его. Я повел машину к космодрому.
   – Что вы собираетесь делать? – спросил он.
   – Позвонить твоему отцу.
   – Большое спасибо, – с сарказмом процедил он.
   – Пожалуйста, – в тон ему ответил я. На этом наша беседа закончилась.
   Припарковавшись у космодрома, я вышел из электромобиля, открыл дверцу с другой стороны, где сидел Джеренс. Он испуганно вылез в вечернюю прохладу, застегнул куртку. Я повел его в зал ожидания. У входа меня уже ждал Толливер.
   – Посадка скоро закончится, – сообщил он. – Что с вами?
   – Ничего, все нормально. – Я сразу направился к телефону-автомату, крепко держа Джеренса за руку.
   У телефонной будки я его отпустил, забрался внутрь, с наслаждением сел на стул, набрал номер Хармона Бранстэда. Джеренс мрачно стоял, видимо, поняв бесполезность бегства. Подошел обеспокоенный Толливер, постучал по прозрачной пластмассе будки.
   – До отправления всего одна минута, – сказал он. – Может быть, задержать отправку шаттла?
   – Нет, я сейчас…
   В этот момент Джеренс бросился наутек. Толливер, застыв, смотрел ему вслед.
   – Держи его! – крикнул я, высунувшись из будки.
   Лейтенант растерянно заморгал, наконец понял и погнался за мальчишкой. В Академии Толливер бегал гораздо лучше меня.
   Он поймал Джеренса у автостоянки, заломил ему руку за спину и в таком положении подвел беглеца ко мне, едва не ткнув его головой мне в колени.
   Я взглянул на часы. Времени звонить Хармону уже не было, сдавать Джеренса на попечение полиции – тоже.
   – Чтоб его… – Я вовремя прикусил язык. – Из-за него мы опоздаем на шаттл!
   – А кто этот пацан? – спросил Толливер.
   – Сын Бранстэда. Сбежал из дому.
   – Может быть, я останусь с ним тут, а на станцию прилечу утром?
   – Нет, вы мне понадобитесь. Ладно! Возьмем мальчишку с собой. Позвоним Хармону со станции.
   – За мое похищение папа засадит вас в тюрьму! – пригрозил Джеренс.
   – Будешь делать то, что прикажет капитан, – прикрикнул на него Толливер.
   – Я буду кричать!
   – Тащи молокососа на шаттл, – приказал я и быстро пошел на посадку.
   – Я тебе покажу как орать! – зарычал Толливер на мальчишку. Помнится, так же свирепо он командовал кадетами в Академии. – Двигай вперед, пока кости целы!
   Запуганный Джеренс послушно засеменил за нами.
   – Пожалуйста, не увозите меня с планеты, – канючил он, – я боюсь шаттлов, они очень опасны.
   Я запыхался от быстрой ходьбы и молчал.
   – Свободные места есть? – спросил я у стюарда. Джеренс снова попытался вырваться, но Толливер крепко держал его за воротник.
   – Да, сэр, места есть, – ответил стюард. – Мальчик с вами?
   – Да.
   Джеренс взвизгнул.
   – Он мой гость, – объяснил я стюарду, не оборачиваясь на мальчишку.
   – Станьте с ним на весы, – попросил стюард.
   Джеренс, потирая руку и укоризненно косясь на Толливера, встал на весы. В одну секунду компьютер измерил и записал наш вес, после чего мы заняли свои места, посадив Джеренса между мной и Толливером.
   Джеренс крутился и вертелся, поглядывая то в иллюминатор, то по сторонам.
   – Что сейчас будет? Это опасно? – спрашивал он.
   – Да, – рыкнул Толливер.
   – Ладно, не запугивай парня, – сказал я. – Джеренс, через несколько минут после взлета ты ощутишь большую перегрузку. Ее легче перенести, если откинуться на спинку кресла и расслабиться. Прежде всего расслабь грудные мышцы. Не пытайся сопротивляться давлению.
   – Вы инструктируете, как наш сержант в Академии, сэр, – съехидничал Толливер.
   Я невольно улыбнулся.
   Шаттл взлетел, на километровой высоте сложил крылья и устремился ввысь вертикальной ракетой. Джеренс похныкивал. Я, как мудрый учитель, успокаивающе пожал ему запястье, а когда ускорение возросло, я вопреки всем инструкциям вцепился в подлокотники и напряг грудные мышцы. Все-таки бестолковый я ученик.
   – Как вы себя чувствуете, сэр? – тревожно спросил Толливер, тормоша меня.
   – Нормально. – Я изобразил уверенность и решительно отстранил его руку.
   – Но вы были без сознания.
   – Где мы?
   – Подлетаем к станции.
   В груди все болело. Погоня за Джеренсом не прошла даром. Поморгав, я осмотрелся. Джеренс был бледнее смерти, то и дело сглатывал слюну, хватал и отпускал подлокотники.
   – Только попробуй блевануть на меня, салага, я тебя разорву на куски и выброшу их на помойку, – пригрозил ему Толливер.
   Джеренс застонал.
   – Не мучайте его, – проворчал я.
   – Есть, сэр.
   Я закрыл глаза. Сердце билось учащенно. Очень некстати, ведь на станции придется много ходить. К тому же наверняка придется столкнуться с враждебностью генерала Тхо, когда он узнает, с какой целью я прибыл. А как объяснить Хармону Бранстэду, зачем я забрал его сына с собой? Куда устроить Джеренса на ночь?
   И зачем мне попался на глаза этот строптивый мальчишка?
   Постепенно я задремал. Наконец шаттл пристыковался к станции, началась высадка пассажиров. Я осторожно встал, боясь головокружения.
   Невесомость кончилась. В привычных условиях силы тяжести Джеренс почувствовал себя лучше, порозовел.
   – Что теперь, мистер Сифорт? – спросил он.
   – Позвоним твоему отцу.
   – Может, не надо? – жалобно попросил он.
   – Надо.
   По длинным коридорам мы добрались до пятого уровня, потащились к посту связи. Несмотря на позднее время, иногда нам встречались гардемарины и лейтенанты, спешащие с какими-то поручениями. Задумавшись, я автоматически отвечал на их приветствия, не замечая их любопытных взглядов. Наверно, они впервые видели на орбитальной станции ребенка.
   Оставив Джеренса с Толливером у входа, я вошел в помещение поста связи и связался с Хармоном.
   Я не догадался попросить радистов соединить меня с плантатором через частный канал, поэтому ответы Хармона громко доносились из настенного динамика, и их слушали оба радиста. Сплошные неприятности! Теперь вся станция узнает о том, что я похитил сына плантатора.
   – Капитан Сифорт? Вы вовремя позвонили, я только что вернулся домой. Семейные дела, знаете ли… Ездил в Сентралтаун.
   – Случайно не за Джеренсом? – спросил я.
   – Откуда вы знаете? – изумился Хармон.
   – Он тут.
   – С вами? – Изумление Хармона сменилось настоящим потрясением. – Зачем он полетел с вами?
   – Все произошло несколько сложнее.
   – Значит, он сейчас на орбитальной станции?
   – Да. – Я приготовился выслушать град упреков.
   – Если бы вы оставили его в Сентралтауне, я мог забрать его.
   – Во-первых, у меня не было времени, а во-вторых, он норовил удрать, – объяснил я.
   – Ну что ж… – вздохнул Хармон. – Это лучше, чем если бы он один шлялся по городу. С тех пор как он повадился убегать из дому, ничего не могу с ним поделать. Не хочет быть плантатором, не слушается. Когда решите, каким рейсом вернетесь вниз, сообщите мне, я встречу ваш шаттл.
   – Хорошо. Что передать Джеренсу?
   – Передайте, что я всыплю ему так, что он пожалеет о том, что родился, – мрачно сказал Хармон и положил трубку.
   Я вышел из поста связи.
   – Что сказал папа? – нетерпеливо спросил Джеренс. Я передал ему обещание Хармона.
   – Я давно уже жалею о том, что родился, – кисло произнес Джеренс.
   Мы направились к офису генерала Тхо.
   – Он уже ушел домой, – доложил нам дежурный сержант. – Я могу позвонить ему и сообщить о вашем прибытии.
   – Не надо, мы зайдем утром, – сказал я. Зачем доставлять генералу лишнее беспокойство? Хватит с него огорчений от завтрашней проверки.
   Мы пошли в казармы, где нам выделили комнаты.
   От переутомления я никак не мог заснуть, несколько часов ворочался и наконец, устав ворочаться, встал, оделся и вышел на прогулку. И столовая, и большинство кабинетов были еще закрыты. Разумеется, на посту связи и в штабе Военно-Космических Сил дежурили круглосуточно, но там у меня не было дел. Я побрел куда глаза глядят, надеясь устать так, чтобы свалиться с ног и уснуть.
   – Чем могу быть полезен, сэр?
   Я очнулся от размышлений, взглянул на окликнувшего меня часового.
   – А что здесь? – тупо спросил я.
   – Это третий уровень, сэр, а здесь вход в причал. Там сейчас «Виктория».
   – «Виктория»? – Я вспомнил рассказ лейтенанта Кана об этом современнейшем корабле. – Можно взглянуть?
   – Пожалуйста.
   – Спасибо. – Я подошел к большой прозрачной двери, за которой в доке стояла «Виктория», но ничего особенного не увидел. Корабль как корабль, только маленький.
   Затренькал предупредительный сигнал, на шлюзе «Виктории» зажглась красная лампочка. Это означало, что кто-то собрался выйти из шлюза. Хотя давление в ангаре причала и внутри корабля всегда было одинаковым, но на всякий случай внешний и внутренний люки корабельного шлюза никогда не открывались одновременно.
   Внешний люк шлюза открылся, вышел юный гардемарин в свежей отутюженной униформе. Увидев мои капитанские нашивки, он отдал честь и вытянулся по стойке смирно.
   – Воль… Рикки? – Я изумленно вытаращился на улыбающегося Рикардо Фуэнтеса. Когда-то он служил на «Гибернии» юнгой. Это был мой первый межзвездный полет. – Вольно, мистер Фуэнтес. – Я протянул ему руку.
   – Я слышал, что вы здесь, на этой планете, сэр, – сказал он, с радостью пожимая мне руку.
   – К сожалению, не в полете. А ты заметно подрос.
   Рикки Фуэнтесу было тринадцать лет, когда я в последний раз его видел. Потом он поступил в Академию, а совсем недавно его произвели из кадетов в гардемарины и отправили в полет на дипломную практику.
   – Мне уже почти шестнадцать, сэр, – похвастался он.
   – Боже мой, как летит время!
   – Как вам «Виктория»? Неплохой кораблик? Начальник Академии Керси добился мне места на «Виктории» в награду за отличную учебу.
   – Замечательно!
   – Спасибо, сэр. А вы как здесь оказались?
   Моя улыбка погасла. Такой вопрос гардемарина капитану был, мягко говоря, нетактичным, но Рикки, судя по всему, не отдавал себе в этом отчета.
   – Я здесь по заданию адмирала.
   – Простите, сэр, я имел в виду другое. Я хотел спросить, как вы оказались у нашей «Виктории».
   Я снова заулыбался. Рикки все еще не утратил прелестной непосредственности ребенка.
   – Хотелось посмотреть на это чудо науки и техники, – ответил я.
   Мы оба молчали, чувствуя некоторую неловкость.
   – Ну ладно, пойду по своим делам, – сказал я наконец, хотя уходить не хотелось, да и дел у меня пока не было.
   – Рад буду увидеться с вами снова, сэр. – Когда я повернулся, чтобы идти, он вдруг выпалил: – Хотите посмотреть «Викторию»? Я имею в виду внутри.
   Странный вопрос. Я готов был пожертвовать если не рукой, то несколькими пальцами, лишь бы осмотреть эту жемчужину изнутри.
   – Но она засекречена, Рикки. К ней надо иметь допуск.
   – Подождите немного, сэр, я спрошу у лейтенанта Стейнера, он сейчас дежурит на капитанском мостике. Но вначале мне надо доставить этот рапорт в штаб. – Как бы в оправдание он показал мне дискету.
   – Не надо его беспокоить, как-нибудь обойдусь. – Я затаил дыхание. Что скажет лейтенант?
   – Как хотите, сэр. Кстати, мистер Стейнер очень хороший человек. Он, наверно, разрешит мне показать вам корабль.
   – Ну, тогда…
   – Подождите немного, сэр. Я мигом. Туда и обратно.
   – Ладно, – сдался я. – Я подожду, мистер Фуэнтес.
   Спустя полчаса я пожимал руки офицерам «Виктории».
   – Извините, капитан Мартес, я не знал, что мистеру Стейнеру пришлось вас разбудить, – сказал я, здороваясь с капитаном «Виктории». Как капитан первого ранга, я был старше его по чину, но хозяином на борту корабля был он.
   – Ничего, – улыбался молодой капитан третьего ранга, – он обязан был меня разбудить, так как разрешить посещение нашего секретного корабля могу только я.
   – Еще раз простите за беспокойство.
   – Ну что вы, сэр, вы же опытный капитан, командовали тремя кораблями. Что бы вы сказали о капитане, обожающем поспать?
   – Тоже верно. – Я почувствовал себя свободнее. В самом деле, любой офицер, от гардемарина до адмирала, засыпает с мыслью, что в любой момент его могут разбудить.
   – Кроме того, для нас большая честь принять вас у себя на борту, мистер Сифорт. Мы много наслышаны о вас. Вначале я покажу вам капитанский мостик, если не возражаете. Мистер Фуэнтес, вы можете идти.
   Рикки помрачнел. Он надеялся показать мне корабль сам.
   – Есть, сэр, – вяло ответил он, отдал честь, четко повернулся кругом и ушел в свою каюту. Все-таки Вакс Хольцер хорошо его вымуштровал.
   Капитанский мостик был почти таким же, как на «Дерзком». Я стоял за командирским креслом между капитаном Мартесом и лейтенантом Стейнером, слушал их и рассматривал панели управления. Существенно отличалась от обычной лишь панель управления сверхсветовым двигателем. У переключателя кроме двух привычных положений «Включен» и «Отключен» появилось третье: «Зажигание».
   – Мистер Сифорт, ускоренный сверхсветовой режим включается в два приема, – объяснял капитан Мартес. – Вначале запускается обычный сверхсветовой двигатель, но в режиме холостого хода, потом мы синхронизируем его N-волны с волнами дополнительного двигателя, действующего по иному принципу, и наконец включаем всю систему.
   Не берусь утверждать, что я правильно понял его объяснения. Как я ни старался, но ни в Академии, ни на дополнительных курсах не мог толком разобраться в устройстве даже обычных сверхсветовых двигателей.
   – Насколько я понимаю, работа двигателя на холостом ходу опасна, – сказал я.
   – Очень опасна, – улыбнулся Мартес. – Двигатель сильно нагревается, поэтому мы должны успеть синхронизировать волны за двадцать секунд, а если не успеем, то придется срочно отключать двигатель, иначе он перегреется и взорвется.
   – Не взорвется, я отключу его вовремя, – прозвучал из динамика женский голос.
   – Разумеется. Капитан Сифорт, это наш бортовой компьютер Розетта.
   – Рад познакомиться, – произнес я в пространство.
   – Добрый вечер, капитан. Вернее сказать, добрая ночь. Не поздновато ли пожаловали в гости?
   – Розетта! – прикрикнул Мартес. – Мистер Сифорт – капитан Военно-Космических Сил!
   – Знаю, Уильям уже переслал мне его досье. Я не хотела его обидеть, просто я собираю информацию о ваших человеческих правилах.
   – Хватит болтать, «Розетта», лучше покажи корму нашего корабля, – попросил Мартес.