Страница:
– Вы помните, как ведут себя гардемарины? – ядовито усмехнулся Толливер.
– Нет. Покажите мне.
– Ладно, – наконец капитулировал Толливер. – Я соберу вещи. Если можете, помогите.
Улучив момент, когда Толливер был от нас на некотором расстоянии, Алекс шепнул мне:
– Извини за вмешательство, я знаю, что не имел права…
– Ты правильно сделал, Алекс. Именно таким ты был раньше.
– Он, кажется, расстроился….
– Ничего, все нормально.
Через несколько минут все наши пожитки были связаны в два тюка. Один взвалил себе на спину Толливер, другой – Алекс. На мою помощь они, разумеется, не надеялись. Я сверился с компасом и указал им направление на север.
Мы прошли всего несколько шагов, а я уже задыхался, но как-то ухитрялся не отставать. Однако вскоре Алекс заметил мое состояние, остановился и крикнул:
– Толливер, помедленнее! – Дождавшись, когда я добрался к нему сквозь заросли, Алекс предложил мне:
– Держитесь за меня.
– Не надо, я сам. – запыхтел я.
– Пожалуйста.
– Ладно. – Я почти повис у него на плече. Идти стало легче.
Вскоре стало жарко. Я снял китель и понес его в руке. Алекс сдвинул груз к другому плечу и потащил меня с другой стороны. Пот лился с меня ручьями.
Казалось, прошло много часов, пока мы выбрались на прогалину, образовавшуюся от падения громадного дерева.
– Остановимся здесь для отдыха, мистер Толливер, – сказал Алекс.
Толливер глянул на часы.
– Но мы шли всего полтора часа.
– Неважно, – парировал Алекс. – Я устал.
– Вы хотите сказать, капитан устал?
Алекс помог мне сесть на толстый ствол упавшего дерева. Едва отдышавшись, я прикрикнул на обоих:
– Хватит препираться! Отдыхаем десять минут!
Дальше мы продвигались еще медленнее. До полудня мы останавливались трижды: два раза по требованию Алекса, а один раз об отдыхе вынужден был просить я. Наконец мы добрались до каменистой местности с редкими кустиками и деревьями. Идти стало легче, хотя приходилось обходить холмы, лишь издали казавшиеся бугорками. Через пару километров снова начался лес.
– Давайте пообедаем, – предложил я.
– Мы прошли меньше десяти километров, – возразил Толливер. – Даже если мы сумеем пройти еще десять до наступления темноты, с такими темпами нам придется идти до дороги три дня.
– После обеда мы пройдем больше десяти километров, – проворчал я. Каждое слово мне давалось с трудом. Толливер сбросил на землю свой груз.
– Может быть, поставить палатку здесь? Вы, сэр, с мистером Тамаровым подождете, а я схожу за помощью?
Соблазн был велик. Я долго боролся с собой и наконец решил отвергнуть предложение Толливера.
– Нет, нам следует держаться вместе.
– Но у вас нет сил…
– Пока мы не узнаем, что случилось с Сентралтауном, разделяться нельзя, – настойчивее повторил я.
Толливер открыл банку с дополнительным пайком. В двойные стенки банки, заполненные химикатами, вошел воздух, началась химическая реакция с выделением тепла, и всего через две минуты мы набросились на разогретый обед.
– Мистер Сифорт, вы уверены, что сможете идти дальше? – озабоченно спросил Алекс.
– Я должен идти. Надо побыстрее выяснить, что случилось. Возможно, мне хотят дать важное задание.
Алекс зашептал:
– Но мистер Толливер очень… как бы это сказать… Лучше бы он пошел один.
– Не беспокойся, – твердо сказал я. Капитану, не способному справиться с гардемарином, лучше сразу уйти в отставку.
Спустя несколько минут мы медленно тронулись в путь. Я попытался взять груз, но не успел наклониться к связке, как Алекс опередил меня, молча взвалил тюк на спину и пошел не оглядываясь. Я решил не спорить.
К наступлению темноты я едва держался на ногах. Алекс и даже Толливер умоляли меня остановиться, но я заставил их и себя пройти еще немного при свете фонариков. Наконец мы набрели на полянку, где единственной растительностью была высокая трава, и начали ставить палатку. Вначале я пытался помочь, но Толливер ясно дал мне понять, что дело пойдет быстрее, если я не буду путаться под ногами.
Утром первым проснулся Толливер. Как он ни старался не нарушать тишину, я все-таки проснулся от его шорохов. Вставать при нем я не решился. Зачем показывать свою слабость? Когда Толливер выбрался из палатки, я привстал на колени, схватился за шест, с трудом поднялся на ватных ногах. Когда дрожь в ногах утихла, я осмелился отпустить шест и вылезти наружу. Трава была холодной, сырой из-за густого тумана.
– Кофе, сэр? – предложил Толливер.
– Да, пожалуйста. – С чашкой горячего кофе я сел на большой камень, обнаружившийся неподалеку в траве, вдыхал приятный аромат.
– Разбудить мистера Тамарова? – спросил Толливер. От мысли, что вот-вот придется продолжить мучительный поход, по моему желудку пробежала судорога.
– Да, если не трудно, – сказал я и принялся заглатывать кофе. Может быть, он придаст мне хоть немного сил?
Вскоре рядом со мной уселся с чашкой кофе Алекс, пристально взглянул мне в лицо.
– Как вы себя чувствуете?
– Нормально, – соврал я. Конечно, Алекс и Толливер прекрасно поняли мою неискренность.
– Второго такого дня, как вчера, вы не выдержите.
– Ничего, все будет нормально, – бодрился я.
– Я же видел, как вы вста…
– Молчать! – рявкнул я. Алекс побледнел.
– Я не… Извините, – пробормотал он и бросился помогать Толливеру складывать палатку.
Я крепился часа два. Выбивался из сил, превозмогал головокружение, но все же тащился сквозь лес, опираясь на Алекса, затем на Толливера. А потом меня скрутил такой приступ кашля, что я чуть не разорвал себе горло и легкие. Когда туман в глазах рассеялся, я понял, что стою на коленях и не падаю лишь потому, что держусь за ветку.
– Придется его нести, – усталым голосом произнес Толливер.
– Надо сделать носилки, – предложил Алекс.
– Сейчас посмотрим, из чего их можно сварганить. – Толливер начал рыться в мешках.
Я не мог возразить им хотя бы потому, что едва дышал. Пока я полулежал, полувисел на толстом суку, Тэлливер прикрепил к двум шестам тент. Получились носилки.
– Мистер Тамаров, помогите его положить.
– Не надо… – слабо захрипел я.
– Мистер Сифорт, вам надо лечь на носилки, – потребовал Алекс.
Я нехотя согласился. Меня уложили на спину. В качестве подушки Алекс сунул мне под голову мой сложенный китель.
– Извини, – пробормотал я, сжав ему руку.
– Все хорошо, – улыбнулся он, – мы донесем вас.
– Утром я накричал на тебя…
Алекс недоуменно пожал плечами. На его лице не было ни досады, ни раздражения. Только тревога за меня.
– Алекс, идите с Толливером без меня. Я подожду здесь. Потом вернетесь за мной на вертолете.
– Нет.
Они взялись за шесты, понесли меня. Убаюканный как в люльке, я вскоре заснул, а когда проснулся, носилки уже лежали на траве. Рядом сидел Алекс.
– А где Толливер? – спросил я, превозмогая боль в горле.
– У ручья, набирает воду в бутылки. – Алекс внимательно изучал мое лицо.
– Помоги мне сесть.
Он подал мне руку, я сел.
– Я уже могу идти, – сказал я.
– Пожалуйста, не надо, мистер Сифорт.
– Но вы не дойдете, если будете нести меня.
– Это не так трудно. Мозоли, конечно, есть, – он посмотрел на свои ладони, – но небольшие. Кроме того, мы выбросили большую часть груза. Оставили только рацию, воду, продовольствие и матрацы.
– Кто принял такое решение?! – вскипел я.
– Мистер Толливер предложил, а я согласился. Я не знаю, кто теперь из нас главный. Вы больны, я не помню многих важных вещей, а Толливер разжалован в гардемарины.
– Я главный. Правда, Толливер может попытаться меня отстранить.
– Я уже думал об этом, – раздался за моей спиной голос Толливера.
Я обернулся. Толливер стоял с двумя бутылками воды в руках.
– Не советовал бы вам даже пытаться отстранить меня, – ледяным тоном произнес я.
– Мне придется это сделать, если вы начнете бредить. Но не ранее этого, – криво усмехнулся Толливер.
– Пожалуйста, не ругайтесь, – вмешался Алекс. – Мы напрасно теряем время.
Толливер молча отдал одну бутылку Алексу, взялся за ручки носилок.
Снова я покачивался в носилках, лежа на спине, созерцал плотную завесу листвы над головой. Постепенно меня сморил сон. Проснулся я к вечеру, сквозь тусклую дрему ощутил качку, увидел над собой колеблющуюся зелень.
– Скоро надо будет сделать привал, – сказал Алекс, тяжело дыша.
– Рано, – ответил Толливер.
– Тогда я перевяжу мозоли.
– Ладно, только быстрее. – Толливер тихо выругался, опустил носилки на землю, обернулся, заметил, что я открыл глаза, и сообщил:
– До темноты остался всего час, а мы не прошли и двадцати километров. Если мы не доберемся до дороги завтра, не знаю, хватит ли у нас сил нести вас.
– Завтра часть пути я пройду сам, – пообещал я.
– Курам на смех! – Толливер в досаде отвернулся. В следующий раз я проснулся среди ночи у костра. Рядом на надувном матраце, накрывшись кителем, спал Алекс. По другую сторону костра в одной рубашке спал Толливер, свернувшись от холода калачиком. Я поправил на себе китель, полежал с открытыми глазами и снова заснул.
Проснулся я от легкого толчка.
– Хотите кофе? – спросил Алекс.
Я кивнул, осмотрелся, щурясь от утреннего солнца. Земля еще не успела нагреться. Я поправил китель на плечах и в ногах, попытался сесть, удивляясь, насколько мой китель подрос за ночь, и вдруг понял, что их две штуки.
– Это мой китель, – сказал Толливер, глядя на мое копошение.
– А как же вы… – залепетал я.
– Вам он был нужнее.
Я вспомнил ночную картину: бедняга Толливер лежит на матраце в одной рубашке, сжавшись в комок. Опять страдает из-за меня!
– Спасибо, – пробормотал я, краснея.
– В Академии нас учили: делись всем, не только одеждой, – вяло улыбнулся Толливер.
– Странно, что вы обо мне заботитесь.
– Если бы вы умерли, мне пришлось бы объясняться перед следственной комиссией, – сардонически ответил он.
Пока Алекс и Толливер укладывали вещи, я сумел встать и дойти до кустов, чтобы облегчиться. Но вернулся я совершенно без сил и не стал спорить, когда мне предложили лечь на носилки. Включил рацию. Ни орбитальная станция, ни Сентралтаун по-прежнему не отвечали.
– Сколько нам осталось? – спросил я.
– Кто его знает? – пожал плечами Толливер. – Может, десять, а может, и тридцать километров.
– У нас совсем мало еды, – заметил Алекс.
– Значит, надо быстрее выйти к дороге, – заключил Толливер.
Когда мы остановились для отдыха, Алекс, морщась от боли, сцепил ладони, спрятал их между колен.
– Покажи, – потребовал я.
– Все нормально.
– Покажи! – приказал я.
Алекс нехотя смотал с кистей носовые платки, протянул мне раскрытые ладони. Они были в кровавых мозолях.
– Господи! – Я выкатился из носилок на землю.
– Что вы собираетесь делать? – спросил Толливер.
– Идти, – твердо сказал я.
– Вы слишком слабы.
– У меня всего лишь бронхит. Это ерунда.
– Не валяйте дурака, Сифорт.
Я встал на колени, потом на ноги.
– Три наряда! – приказал я, стараясь не пошатываться.
– В задницу эти наряды! – Толливер бесстрашно смотрел мне прямо в глаза. – Вы же не можете идти! Если вы пойдете сами, мы никогда не выйдем из этого леса! А если и выйдем, то какой ценой?! Может быть, ни Военно-Космических Сил, ни Сентралтауна уже не существует. Кого тогда волнуют ваши чертовы наряды?
Я подошел к нему на ватных ногах.
– А как же присяга? Долг? Офицерская честь? – спросил я, задыхаясь.
– А почему я вытаскиваю вас отсюда?! Сифорт, вы сломали мне карьеру, отняли будущее, а я, выполняя долг, спасаю вас! Лучше бы вы убили меня! Отстаньте от меня! – Он презрительно отвернулся.
Толливер был прав.
– Оставим носилки, – смягчился я. – И кители, и все остальное. Возьмем только воду и рацию. Вы с Алексом будете вести меня по очереди. Если так не сумеем дойти до дороги, тогда пойдете без меня.
Толливер лишь кивнул. Обида все еще душила его.
– Я смогу нести…
– Не надо, Алекс, – прервал я друга. – Лучше веди меня. Не спорь, побереги силы.
К своему стыду, я не мог идти, даже опираясь на Алекса. Ему пришлось волочь меня, почти нести на себе, продираясь сквозь заросли. Мои легкие болели, но я решил не останавливаться ни при каких обстоятельствах. Впрочем, попросить об остановке у меня просто не было сил.
Солнце неумолимо спускалось к горизонту. Мы все чаще останавливались для отдыха, и тогда я стоял, прислонившись к дереву, не решаясь сесть из страха, что потом не смогу встать.
– Скоро стемнеет, – уныло сказал Алекс.
– Все равно пойдем, – с трудом вымолвил я.
– Мы не сможем…
– Нам хватит лунного света. Будем идти, пока не дойдем до дороги, иначе… – Я так и не закончил фразу.
Моя бравада исчезла вместе с солнцем. Сил совсем не осталось. Окончательно я не падал духом только благодаря поддержке товарищей. Наконец я жестом попросил об отдыхе, прошептал:
– Пить.
Я вливал живительную влагу в горло, пока не опорожнил бутылку до дна.
– А где вторая бутылка? – наивно спросил я. – Алекс, разве ты не хочешь пить?
Алекс молчал.
– Она давно кончилась, – ответил вместо него Толливер.
А мне даже в голову не пришло поделиться с ними хоть каплей.
– Господи! Простите меня, – прохрипел я.
– Может быть, еще набредем на ручей.
А если нет? Какой же я эгоист! Если они выбьются из сил, тогда и я останусь в этом лесу навеки.
– Надо идти, – хмуро сказал Алекс.
Еще час мы продирались сквозь густые кусты. Меня все чаще мучили приступы кашля. Я начал посматривать по сторонам: нет ли где полянки? Пусть меня оставят на ней, а сами идут дальше.
Если раньше меня волокли, а я перебирал ногами, то теперь я не мог даже этого. Меня приходилось нести. Избавившись от тяжкой необходимости двигаться, я немного пришел в себя, в голове прояснилось. Я даже сумел отчетливо произнести:
– Когда найдем поляну, я останусь, а вы пойдете дальше.
– Я останусь с вами, – сказал Алекс.
– Нет. Ты пойдешь с Толливером. Вернешься за мной с подмогой.
Алекс упрямо завертел головой.
– Пойдешь! – тверже сказал я ему, повернулся к Толливеру. – Толливер, слушайте приказ. – Отдышавшись, я договорил:
– Когда мы найдем поляну, вы пойдете вдвоем с Алексом. Старайтесь оставлять по пути метки, чтобы потом найти обратную дорогу. Вернетесь за мной со спасательным отрядом. Подтвердите приказ.
– Есть, сэр. Приказ понят.
– Я вас не оставлю! – в отчаянии воскликнул Алекс.
– Алекс… мой отец… Он в Кардиффе, Уэльс. Сообщи ему.
– Он бредит, – сказал Толливер. Видимо, мое лепетание действительно походило на бред.
– Замолчите, Толливер. – Меня мучила одышка. Сделав несколько вздохов, я смог продолжить:
– Алекс, сообщи ему…
– Мистер Сифорт, я смогу позвонить ему не раньше, чем вытащу вас отсюда.
– Скажи отцу… – Я замолчал, пытаясь поймать ускользающие слова.
Наконец Алекс неосторожно спросил:
– Что сказать?
– Скажи… что я пытался.
Алекс застонал. Ничего, главное – дойти до поляны, заставить Алекса оставить меня там и идти дальше. Это последнее, что я могу для него сделать.
Я сглотнул, и вдруг меня охватил страшный приступ кашля. Алекс и Толливер хмуро ждали. Кое-как я сумел остановиться, отдышался. Мы снова тронулись в путь, снова нас цепляли шипы и хлестали ветки. Глаза привыкли к тусклому свету двух лун – Мажора и Минора. Впереди показался более яркий свет. У меня затрепетало сердце. Несомненно, там впереди поляна. Наконец мои товарищи избавятся от мучений.
– Я останусь там, где свет.
– Позвольте мне остаться с вами, – умолял меня Алекс.
– Нет, – прохрипел я.
– Я ведь полное ничтожество без вас, как вы не понимаете! Вы владеете моими воспоминаниями.
Я сжал ему руку, требуя повиновения.
– Ради меня, съезди в Кардифф. Ты обязан, – приказал я.
Кусты стали гуще, трава – в человеческий рост. Наконец все это кончилось, мы вышли на поляну шириной метров тридцать.
– Сбросьте меня здесь, – попросил я.
– Лучше посадим под деревом, – сказал Толливер.
– Ладно, – согласился я, рассудив, что несколько шагов не играют большой роли.
Они пронесли меня по поляне к деревьям, за которыми оказался кювет.
За ним была плантаторская дорога.
12
– Нет. Покажите мне.
– Ладно, – наконец капитулировал Толливер. – Я соберу вещи. Если можете, помогите.
Улучив момент, когда Толливер был от нас на некотором расстоянии, Алекс шепнул мне:
– Извини за вмешательство, я знаю, что не имел права…
– Ты правильно сделал, Алекс. Именно таким ты был раньше.
– Он, кажется, расстроился….
– Ничего, все нормально.
Через несколько минут все наши пожитки были связаны в два тюка. Один взвалил себе на спину Толливер, другой – Алекс. На мою помощь они, разумеется, не надеялись. Я сверился с компасом и указал им направление на север.
Мы прошли всего несколько шагов, а я уже задыхался, но как-то ухитрялся не отставать. Однако вскоре Алекс заметил мое состояние, остановился и крикнул:
– Толливер, помедленнее! – Дождавшись, когда я добрался к нему сквозь заросли, Алекс предложил мне:
– Держитесь за меня.
– Не надо, я сам. – запыхтел я.
– Пожалуйста.
– Ладно. – Я почти повис у него на плече. Идти стало легче.
Вскоре стало жарко. Я снял китель и понес его в руке. Алекс сдвинул груз к другому плечу и потащил меня с другой стороны. Пот лился с меня ручьями.
Казалось, прошло много часов, пока мы выбрались на прогалину, образовавшуюся от падения громадного дерева.
– Остановимся здесь для отдыха, мистер Толливер, – сказал Алекс.
Толливер глянул на часы.
– Но мы шли всего полтора часа.
– Неважно, – парировал Алекс. – Я устал.
– Вы хотите сказать, капитан устал?
Алекс помог мне сесть на толстый ствол упавшего дерева. Едва отдышавшись, я прикрикнул на обоих:
– Хватит препираться! Отдыхаем десять минут!
Дальше мы продвигались еще медленнее. До полудня мы останавливались трижды: два раза по требованию Алекса, а один раз об отдыхе вынужден был просить я. Наконец мы добрались до каменистой местности с редкими кустиками и деревьями. Идти стало легче, хотя приходилось обходить холмы, лишь издали казавшиеся бугорками. Через пару километров снова начался лес.
– Давайте пообедаем, – предложил я.
– Мы прошли меньше десяти километров, – возразил Толливер. – Даже если мы сумеем пройти еще десять до наступления темноты, с такими темпами нам придется идти до дороги три дня.
– После обеда мы пройдем больше десяти километров, – проворчал я. Каждое слово мне давалось с трудом. Толливер сбросил на землю свой груз.
– Может быть, поставить палатку здесь? Вы, сэр, с мистером Тамаровым подождете, а я схожу за помощью?
Соблазн был велик. Я долго боролся с собой и наконец решил отвергнуть предложение Толливера.
– Нет, нам следует держаться вместе.
– Но у вас нет сил…
– Пока мы не узнаем, что случилось с Сентралтауном, разделяться нельзя, – настойчивее повторил я.
Толливер открыл банку с дополнительным пайком. В двойные стенки банки, заполненные химикатами, вошел воздух, началась химическая реакция с выделением тепла, и всего через две минуты мы набросились на разогретый обед.
– Мистер Сифорт, вы уверены, что сможете идти дальше? – озабоченно спросил Алекс.
– Я должен идти. Надо побыстрее выяснить, что случилось. Возможно, мне хотят дать важное задание.
Алекс зашептал:
– Но мистер Толливер очень… как бы это сказать… Лучше бы он пошел один.
– Не беспокойся, – твердо сказал я. Капитану, не способному справиться с гардемарином, лучше сразу уйти в отставку.
Спустя несколько минут мы медленно тронулись в путь. Я попытался взять груз, но не успел наклониться к связке, как Алекс опередил меня, молча взвалил тюк на спину и пошел не оглядываясь. Я решил не спорить.
К наступлению темноты я едва держался на ногах. Алекс и даже Толливер умоляли меня остановиться, но я заставил их и себя пройти еще немного при свете фонариков. Наконец мы набрели на полянку, где единственной растительностью была высокая трава, и начали ставить палатку. Вначале я пытался помочь, но Толливер ясно дал мне понять, что дело пойдет быстрее, если я не буду путаться под ногами.
Утром первым проснулся Толливер. Как он ни старался не нарушать тишину, я все-таки проснулся от его шорохов. Вставать при нем я не решился. Зачем показывать свою слабость? Когда Толливер выбрался из палатки, я привстал на колени, схватился за шест, с трудом поднялся на ватных ногах. Когда дрожь в ногах утихла, я осмелился отпустить шест и вылезти наружу. Трава была холодной, сырой из-за густого тумана.
– Кофе, сэр? – предложил Толливер.
– Да, пожалуйста. – С чашкой горячего кофе я сел на большой камень, обнаружившийся неподалеку в траве, вдыхал приятный аромат.
– Разбудить мистера Тамарова? – спросил Толливер. От мысли, что вот-вот придется продолжить мучительный поход, по моему желудку пробежала судорога.
– Да, если не трудно, – сказал я и принялся заглатывать кофе. Может быть, он придаст мне хоть немного сил?
Вскоре рядом со мной уселся с чашкой кофе Алекс, пристально взглянул мне в лицо.
– Как вы себя чувствуете?
– Нормально, – соврал я. Конечно, Алекс и Толливер прекрасно поняли мою неискренность.
– Второго такого дня, как вчера, вы не выдержите.
– Ничего, все будет нормально, – бодрился я.
– Я же видел, как вы вста…
– Молчать! – рявкнул я. Алекс побледнел.
– Я не… Извините, – пробормотал он и бросился помогать Толливеру складывать палатку.
Я крепился часа два. Выбивался из сил, превозмогал головокружение, но все же тащился сквозь лес, опираясь на Алекса, затем на Толливера. А потом меня скрутил такой приступ кашля, что я чуть не разорвал себе горло и легкие. Когда туман в глазах рассеялся, я понял, что стою на коленях и не падаю лишь потому, что держусь за ветку.
– Придется его нести, – усталым голосом произнес Толливер.
– Надо сделать носилки, – предложил Алекс.
– Сейчас посмотрим, из чего их можно сварганить. – Толливер начал рыться в мешках.
Я не мог возразить им хотя бы потому, что едва дышал. Пока я полулежал, полувисел на толстом суку, Тэлливер прикрепил к двум шестам тент. Получились носилки.
– Мистер Тамаров, помогите его положить.
– Не надо… – слабо захрипел я.
– Мистер Сифорт, вам надо лечь на носилки, – потребовал Алекс.
Я нехотя согласился. Меня уложили на спину. В качестве подушки Алекс сунул мне под голову мой сложенный китель.
– Извини, – пробормотал я, сжав ему руку.
– Все хорошо, – улыбнулся он, – мы донесем вас.
– Утром я накричал на тебя…
Алекс недоуменно пожал плечами. На его лице не было ни досады, ни раздражения. Только тревога за меня.
– Алекс, идите с Толливером без меня. Я подожду здесь. Потом вернетесь за мной на вертолете.
– Нет.
Они взялись за шесты, понесли меня. Убаюканный как в люльке, я вскоре заснул, а когда проснулся, носилки уже лежали на траве. Рядом сидел Алекс.
– А где Толливер? – спросил я, превозмогая боль в горле.
– У ручья, набирает воду в бутылки. – Алекс внимательно изучал мое лицо.
– Помоги мне сесть.
Он подал мне руку, я сел.
– Я уже могу идти, – сказал я.
– Пожалуйста, не надо, мистер Сифорт.
– Но вы не дойдете, если будете нести меня.
– Это не так трудно. Мозоли, конечно, есть, – он посмотрел на свои ладони, – но небольшие. Кроме того, мы выбросили большую часть груза. Оставили только рацию, воду, продовольствие и матрацы.
– Кто принял такое решение?! – вскипел я.
– Мистер Толливер предложил, а я согласился. Я не знаю, кто теперь из нас главный. Вы больны, я не помню многих важных вещей, а Толливер разжалован в гардемарины.
– Я главный. Правда, Толливер может попытаться меня отстранить.
– Я уже думал об этом, – раздался за моей спиной голос Толливера.
Я обернулся. Толливер стоял с двумя бутылками воды в руках.
– Не советовал бы вам даже пытаться отстранить меня, – ледяным тоном произнес я.
– Мне придется это сделать, если вы начнете бредить. Но не ранее этого, – криво усмехнулся Толливер.
– Пожалуйста, не ругайтесь, – вмешался Алекс. – Мы напрасно теряем время.
Толливер молча отдал одну бутылку Алексу, взялся за ручки носилок.
Снова я покачивался в носилках, лежа на спине, созерцал плотную завесу листвы над головой. Постепенно меня сморил сон. Проснулся я к вечеру, сквозь тусклую дрему ощутил качку, увидел над собой колеблющуюся зелень.
– Скоро надо будет сделать привал, – сказал Алекс, тяжело дыша.
– Рано, – ответил Толливер.
– Тогда я перевяжу мозоли.
– Ладно, только быстрее. – Толливер тихо выругался, опустил носилки на землю, обернулся, заметил, что я открыл глаза, и сообщил:
– До темноты остался всего час, а мы не прошли и двадцати километров. Если мы не доберемся до дороги завтра, не знаю, хватит ли у нас сил нести вас.
– Завтра часть пути я пройду сам, – пообещал я.
– Курам на смех! – Толливер в досаде отвернулся. В следующий раз я проснулся среди ночи у костра. Рядом на надувном матраце, накрывшись кителем, спал Алекс. По другую сторону костра в одной рубашке спал Толливер, свернувшись от холода калачиком. Я поправил на себе китель, полежал с открытыми глазами и снова заснул.
Проснулся я от легкого толчка.
– Хотите кофе? – спросил Алекс.
Я кивнул, осмотрелся, щурясь от утреннего солнца. Земля еще не успела нагреться. Я поправил китель на плечах и в ногах, попытался сесть, удивляясь, насколько мой китель подрос за ночь, и вдруг понял, что их две штуки.
– Это мой китель, – сказал Толливер, глядя на мое копошение.
– А как же вы… – залепетал я.
– Вам он был нужнее.
Я вспомнил ночную картину: бедняга Толливер лежит на матраце в одной рубашке, сжавшись в комок. Опять страдает из-за меня!
– Спасибо, – пробормотал я, краснея.
– В Академии нас учили: делись всем, не только одеждой, – вяло улыбнулся Толливер.
– Странно, что вы обо мне заботитесь.
– Если бы вы умерли, мне пришлось бы объясняться перед следственной комиссией, – сардонически ответил он.
Пока Алекс и Толливер укладывали вещи, я сумел встать и дойти до кустов, чтобы облегчиться. Но вернулся я совершенно без сил и не стал спорить, когда мне предложили лечь на носилки. Включил рацию. Ни орбитальная станция, ни Сентралтаун по-прежнему не отвечали.
– Сколько нам осталось? – спросил я.
– Кто его знает? – пожал плечами Толливер. – Может, десять, а может, и тридцать километров.
– У нас совсем мало еды, – заметил Алекс.
– Значит, надо быстрее выйти к дороге, – заключил Толливер.
Когда мы остановились для отдыха, Алекс, морщась от боли, сцепил ладони, спрятал их между колен.
– Покажи, – потребовал я.
– Все нормально.
– Покажи! – приказал я.
Алекс нехотя смотал с кистей носовые платки, протянул мне раскрытые ладони. Они были в кровавых мозолях.
– Господи! – Я выкатился из носилок на землю.
– Что вы собираетесь делать? – спросил Толливер.
– Идти, – твердо сказал я.
– Вы слишком слабы.
– У меня всего лишь бронхит. Это ерунда.
– Не валяйте дурака, Сифорт.
Я встал на колени, потом на ноги.
– Три наряда! – приказал я, стараясь не пошатываться.
– В задницу эти наряды! – Толливер бесстрашно смотрел мне прямо в глаза. – Вы же не можете идти! Если вы пойдете сами, мы никогда не выйдем из этого леса! А если и выйдем, то какой ценой?! Может быть, ни Военно-Космических Сил, ни Сентралтауна уже не существует. Кого тогда волнуют ваши чертовы наряды?
Я подошел к нему на ватных ногах.
– А как же присяга? Долг? Офицерская честь? – спросил я, задыхаясь.
– А почему я вытаскиваю вас отсюда?! Сифорт, вы сломали мне карьеру, отняли будущее, а я, выполняя долг, спасаю вас! Лучше бы вы убили меня! Отстаньте от меня! – Он презрительно отвернулся.
Толливер был прав.
– Оставим носилки, – смягчился я. – И кители, и все остальное. Возьмем только воду и рацию. Вы с Алексом будете вести меня по очереди. Если так не сумеем дойти до дороги, тогда пойдете без меня.
Толливер лишь кивнул. Обида все еще душила его.
– Я смогу нести…
– Не надо, Алекс, – прервал я друга. – Лучше веди меня. Не спорь, побереги силы.
К своему стыду, я не мог идти, даже опираясь на Алекса. Ему пришлось волочь меня, почти нести на себе, продираясь сквозь заросли. Мои легкие болели, но я решил не останавливаться ни при каких обстоятельствах. Впрочем, попросить об остановке у меня просто не было сил.
Солнце неумолимо спускалось к горизонту. Мы все чаще останавливались для отдыха, и тогда я стоял, прислонившись к дереву, не решаясь сесть из страха, что потом не смогу встать.
– Скоро стемнеет, – уныло сказал Алекс.
– Все равно пойдем, – с трудом вымолвил я.
– Мы не сможем…
– Нам хватит лунного света. Будем идти, пока не дойдем до дороги, иначе… – Я так и не закончил фразу.
Моя бравада исчезла вместе с солнцем. Сил совсем не осталось. Окончательно я не падал духом только благодаря поддержке товарищей. Наконец я жестом попросил об отдыхе, прошептал:
– Пить.
Я вливал живительную влагу в горло, пока не опорожнил бутылку до дна.
– А где вторая бутылка? – наивно спросил я. – Алекс, разве ты не хочешь пить?
Алекс молчал.
– Она давно кончилась, – ответил вместо него Толливер.
А мне даже в голову не пришло поделиться с ними хоть каплей.
– Господи! Простите меня, – прохрипел я.
– Может быть, еще набредем на ручей.
А если нет? Какой же я эгоист! Если они выбьются из сил, тогда и я останусь в этом лесу навеки.
– Надо идти, – хмуро сказал Алекс.
Еще час мы продирались сквозь густые кусты. Меня все чаще мучили приступы кашля. Я начал посматривать по сторонам: нет ли где полянки? Пусть меня оставят на ней, а сами идут дальше.
Если раньше меня волокли, а я перебирал ногами, то теперь я не мог даже этого. Меня приходилось нести. Избавившись от тяжкой необходимости двигаться, я немного пришел в себя, в голове прояснилось. Я даже сумел отчетливо произнести:
– Когда найдем поляну, я останусь, а вы пойдете дальше.
– Я останусь с вами, – сказал Алекс.
– Нет. Ты пойдешь с Толливером. Вернешься за мной с подмогой.
Алекс упрямо завертел головой.
– Пойдешь! – тверже сказал я ему, повернулся к Толливеру. – Толливер, слушайте приказ. – Отдышавшись, я договорил:
– Когда мы найдем поляну, вы пойдете вдвоем с Алексом. Старайтесь оставлять по пути метки, чтобы потом найти обратную дорогу. Вернетесь за мной со спасательным отрядом. Подтвердите приказ.
– Есть, сэр. Приказ понят.
– Я вас не оставлю! – в отчаянии воскликнул Алекс.
– Алекс… мой отец… Он в Кардиффе, Уэльс. Сообщи ему.
– Он бредит, – сказал Толливер. Видимо, мое лепетание действительно походило на бред.
– Замолчите, Толливер. – Меня мучила одышка. Сделав несколько вздохов, я смог продолжить:
– Алекс, сообщи ему…
– Мистер Сифорт, я смогу позвонить ему не раньше, чем вытащу вас отсюда.
– Скажи отцу… – Я замолчал, пытаясь поймать ускользающие слова.
Наконец Алекс неосторожно спросил:
– Что сказать?
– Скажи… что я пытался.
Алекс застонал. Ничего, главное – дойти до поляны, заставить Алекса оставить меня там и идти дальше. Это последнее, что я могу для него сделать.
Я сглотнул, и вдруг меня охватил страшный приступ кашля. Алекс и Толливер хмуро ждали. Кое-как я сумел остановиться, отдышался. Мы снова тронулись в путь, снова нас цепляли шипы и хлестали ветки. Глаза привыкли к тусклому свету двух лун – Мажора и Минора. Впереди показался более яркий свет. У меня затрепетало сердце. Несомненно, там впереди поляна. Наконец мои товарищи избавятся от мучений.
– Я останусь там, где свет.
– Позвольте мне остаться с вами, – умолял меня Алекс.
– Нет, – прохрипел я.
– Я ведь полное ничтожество без вас, как вы не понимаете! Вы владеете моими воспоминаниями.
Я сжал ему руку, требуя повиновения.
– Ради меня, съезди в Кардифф. Ты обязан, – приказал я.
Кусты стали гуще, трава – в человеческий рост. Наконец все это кончилось, мы вышли на поляну шириной метров тридцать.
– Сбросьте меня здесь, – попросил я.
– Лучше посадим под деревом, – сказал Толливер.
– Ладно, – согласился я, рассудив, что несколько шагов не играют большой роли.
Они пронесли меня по поляне к деревьям, за которыми оказался кювет.
За ним была плантаторская дорога.
12
Дрожа от ночной прохлады, я лежал на траве, положив голову на колени Алекса. Толливер, спрятавшись на обочине в кустах и замаскировавшись ветками, наблюдал за дорогой. С каждой минутой мне становилось труднее дышать. Обмотав кровоточащие ладони платками, Алекс вытирал льющийся с меня ручьями пот. Анни начала ставить мне на голову холодный компресс. Я отталкивал ее, но она отвела в сторону мою слабую руку и вытерла мне лоб.
– Ты болен, Никки, – приговаривала она, – мы будем заботиться о тебе.
– Я бросил тебя, – сказал я.
– Все хорошо. Самое трудное позади. – Склонившись надо мной, она поцеловала меня в щеку. Алекс сжал мне руку.
Полный мрак. Тяжкий бред. Бесконечная тень гнева Божьего. Как болит грудь! Задыхаясь, я уплывал от друзей в бездну.
– Как он себя чувствует?
– Трудно сказать. Кажется, спит. Ну почему вокруг никого нет?! Проклятье Господне!
– Не богохульствуй, – прошептал я. Они помолчали.
– Извините, мистер Сифорт.
– Хорошо. Я уснул.
Через некоторое время меня разбудил яркий свет. Я отвернулся. Дорога качнулась, исчезла.
– Помогите отнести его. Он не может ходить.
– Могу, – пробормотал я, но почему-то никто не ответил.
Вскоре я понял, что лежу на заднем сиденье в кабине грузовика. Оно напоминало койку в гардемаринской каюте. Мне стало смешно.
Проснулся я при ярком дневном свете в чистой, мягкой постели. Дышал я почему-то через маску. Рядом сидела Сара Бранстэд.
– Вы снитесь мне? – спросил я.
– Вряд ли, – улыбнулась она.
Я потянулся к маске, но Сара остановила мою руку со словами:
– Не снимайте. Через маску вы вдыхаете лечебные пары. Доктор Авери говорит, что эти лекарства вам крайне необходимы.
– Значит, все это не галлюцинации?
– Конечно! – рассмеялась она. – Но иногда вы бредили, разговаривали с какой-то женщиной.
– С Анни?
– Она ваша жена?
– Она осталась в Сентралтауне. – Вдруг я все вспомнил, в ужасе попытался сесть, но от слабости рухнул на подушку. – Что случилось? Что с Анни?
– Около Сентралтауна упал огромный метеорит. Много жертв. Говорят, его сбросили рыбы.
Господи, помилуй. Мое сердце тревожно забилось.
– Что со мной было?
– Воспаление легких. Вы были при смерти. Отец. Кардифф…
– А мой лейтенант… Что с Алексом?
– Он на кухне с Еленой ест за двоих, за себя и за вас. Он скоро придет сюда. Слава Богу!
– А ваш мистер Толливер спит наверху, – добавила Сара.
В дверь тихо постучали. Сара поманила кого-то.
– Здравствуйте, капитан Сифорт, – застенчиво сказал Джеренс, подходя ко мне. – Можно я посижу тут?
Мы с Сарой кивнули. Джеренс поставил стул рядом с моей кроватью, сел.
– А я уже видел вас ночью, когда вас привезли на грузовике мистера Фолькстэдера, – сказал он.
– Кажется, помню.
Он наклонился ко мне, как будто собирался поделиться секретом:
– Хорошо, что вас спасли. Теперь с вами все в порядке.
– Разве в порядке?
Никто из них прямо на мой вопрос не ответил.
– Мы очень беспокоились за вас. Мисс Трифорт звонила нам три раза, все спрашивала о вашем здоровье. А миссис Палаби прислала бульон, – сказал Джеренс.
– Как только вам станет лучше, мы отправим вас вертолетом в госпиталь Сентралтауна, – добавила его мать.
Я кивнул. Жутко хотелось спать. Комната постепенно померкла.
Невысокий, седеющий, очень солидного вида доктор Авери убрал в сумку свой диагностический компьютер и объявил решение:
– Завтра я дам вам антибиотики, мистер Сифорт. Но этого может оказаться недостаточно. Мы должны отправить вас в Сентралтаун. Там очень хорошее оборудование.
– Когда? – спросил я.
– Завтра, если позволит ваше состояние.
– Мне надо отчитаться. – Я поискал взглядом рацию. – Где адмирал?
– Об этом, мистер Сифорт, будете думать, когда выздоровеете.
– Я должен срочно доложить в Адмиралтейство! – произнес я тоном, не терпящим возражений.
– Ладно, – согласился доктор. – Разговор по рации, наверно, не повредит. Хармон, вы можете устроить связь с Адмиралтейством?
– По моей маломощной радиостанции мы можем связаться с Заком Хоупвеллом, а его дом подсоединен к старому подземному кабелю, – ответил Хармон Бранстэд.
– Кабель? – удивился я.
– Дело в том, что раньше, когда еще не была преодолена проблема солнечных пятен, для надежной связи вдоль дороги под землей проложили оптоволоконный кабель. Теперь, когда радиосвязь запрещена, мы снова пользуемся этим кабелем.
– Почему запрещена? – От изумления я привстал настолько, что ухитрился сесть.
Хармон пододвинул стул к моей кровати, сел и начал рассказывать:
– После того как рыбы сбросили на Сентралтаун метеорит, ваше военное начальство запретило радиосвязь из опасения, что ее чувствуют рыбы. Так ли это, пока неизвестно, но ваше командование решило принять все мыслимые меры предосторожности.
Мне вспомнились кадры старой хроники: Белфаст, уничтоженный ядерной бомбой, подложенной террористами из Ирландской республиканской армии. Что же осталось от Сентралтауна?
– Адмиралтейство уцелело? – спросил я.
– Даже не повреждено. Я видел его вчера. Правда, взрывной волной с крыши сорвало антенны, но это пустяки.
– Где ваша радиостанция?
– В моем кабинете. Если вы сможете…
– Смогу. – Я решительно спустил ноги на пол.
– Минутку, – вмешался доктор Авери, – захватите с собой дыхательную маску с оборудованием.
– Я ненадолго…
– Иначе я накачаю вас успокоительным! – рявкнул Авери. – Выбирайте.
Я вперил в доктора свирепый взгляд, но тот не поддавался. Пришлось мне сдаться.
– Алекс, мистер Толливер, помогите перенести оборудование, – приказал я.
Вскоре я сидел в кабинете Хармона Бранстэда с маской на лице и одеялом на коленях и с нетерпением ожидал, когда наладится связь. Наконец удалось соединиться с капитаном Форби.
– Мистер Сифорт, вы живы?! Отлично! – обрадовался он. – Извините, что не прислали за вами вертолет, тут у нас в Сентралтауне творится такое…
– Понимаю, – перебил я, – могу я поговорить с адмиралом?
– Он на «Вестре». Мы перевели тактическую группу на орбитальную станцию. Я тоже улетаю туда через час. Адмирал разрешил связь с его кораблем узконаправленным пучком, так что могу попытаться соединить вас с ним.
– Чем закончилось нападение рыб?
– Сомневаюсь, что оно когда-нибудь закончится. Со вторника мы потеряли девять кораблей.
– Ох господи!
– Половина оставшихся боевых кораблей защищают станцию, а остальные висят над Сентралтауном, прикрывая его от рыб. Эти чудища то появляются, то исчезают, причем совершенно хаотически, без каких бы то ни было закономерностей. Они явно наделены разумом. Представляете?! Рыбы научились бороться с нашим оружием. Теперь они выныривают у самых лазерных пушек и сразу выводят их из строя. Все же нам удалось убить еще несколько рыб.
– Господи, помоги нам.
– Аминь. Так соединять вас с адмиралом?
– Да, пожалуйста. – Я начал ждать. Кроме меня в кабинете были Хармон Бранстэд, доктор Авери и двое моих офицеров.
Значит, девять кораблей. Это сотни людей. Сотни жертв. Долго ли мы продержимся против чудищ?
– Адмирал Де Марне слушает, – раздался в наушниках голос. – Это ты, Сифорт?
– Да, сэр.
– Кто подстрелил твой вертолет?
– Не знаю, сэр.
– Теперь нам не до расследования. У нас и без тебя хватает забот. Столько жертв, столько разрушений! А ты как?
– Нормально, сэр. Завтра я уже буду в Сентралтауне.
Доктор возмущенно зажестикулировал, но я сделал вид, что не замечаю.
– А я не знаю, когда спущусь в город, – сказал Де Марне. – Сейчас рыбы нападают реже, но пока рано судить, чем все это закончится. Ты слышал, что Тенера обнаружили в шлюпке «Свободы» живым?
– Слава Богу!
– Сейчас он на станции. Выздоравливает. Мы задействовали все корабли для патрулирования. Кстати, внизу остались только два капитана: Форби и ты.
– Именно об этом я хотел поговорить с вами, сэр.
– Валяй. А что у тебя с голосом?
Я сорвал маску и четко произнес:
– Сэр, капитан «Виктории» Мартес хочет на другой корабль.
– Он уже получил «Принца Уэльского».
– Можете отдать «Викторию» мне, сэр?
– Тебе? Нет, я уже отдал ее Хольцеру. Он был лейтенантом…
– Знаю, я его хорошо… – Я зашелся в приступе кашля. Какая досада!
– Хольцера давно надо было повысить, – продолжал адмирал, – теперь он капитан третьего ранга. Он улетел на «Виктории» к Окраине и планете Калла с особым поручением.
– Вот оно что… – Я раздраженно оттолкнул маску, которую мне пытался надеть доктор Авери.
– Послушай, Сифорт, – заговорил адмирал другим тоном, – я хочу дать тебе важное задание. Нас могут подслушать?
– Меня связали с вами через Адмиралтейство.
– Тогда я пришлю к тебе гардемарина с зашифрованной дискетой.
– Ты болен, Никки, – приговаривала она, – мы будем заботиться о тебе.
– Я бросил тебя, – сказал я.
– Все хорошо. Самое трудное позади. – Склонившись надо мной, она поцеловала меня в щеку. Алекс сжал мне руку.
Полный мрак. Тяжкий бред. Бесконечная тень гнева Божьего. Как болит грудь! Задыхаясь, я уплывал от друзей в бездну.
– Как он себя чувствует?
– Трудно сказать. Кажется, спит. Ну почему вокруг никого нет?! Проклятье Господне!
– Не богохульствуй, – прошептал я. Они помолчали.
– Извините, мистер Сифорт.
– Хорошо. Я уснул.
Через некоторое время меня разбудил яркий свет. Я отвернулся. Дорога качнулась, исчезла.
– Помогите отнести его. Он не может ходить.
– Могу, – пробормотал я, но почему-то никто не ответил.
Вскоре я понял, что лежу на заднем сиденье в кабине грузовика. Оно напоминало койку в гардемаринской каюте. Мне стало смешно.
Проснулся я при ярком дневном свете в чистой, мягкой постели. Дышал я почему-то через маску. Рядом сидела Сара Бранстэд.
– Вы снитесь мне? – спросил я.
– Вряд ли, – улыбнулась она.
Я потянулся к маске, но Сара остановила мою руку со словами:
– Не снимайте. Через маску вы вдыхаете лечебные пары. Доктор Авери говорит, что эти лекарства вам крайне необходимы.
– Значит, все это не галлюцинации?
– Конечно! – рассмеялась она. – Но иногда вы бредили, разговаривали с какой-то женщиной.
– С Анни?
– Она ваша жена?
– Она осталась в Сентралтауне. – Вдруг я все вспомнил, в ужасе попытался сесть, но от слабости рухнул на подушку. – Что случилось? Что с Анни?
– Около Сентралтауна упал огромный метеорит. Много жертв. Говорят, его сбросили рыбы.
Господи, помилуй. Мое сердце тревожно забилось.
– Что со мной было?
– Воспаление легких. Вы были при смерти. Отец. Кардифф…
– А мой лейтенант… Что с Алексом?
– Он на кухне с Еленой ест за двоих, за себя и за вас. Он скоро придет сюда. Слава Богу!
– А ваш мистер Толливер спит наверху, – добавила Сара.
В дверь тихо постучали. Сара поманила кого-то.
– Здравствуйте, капитан Сифорт, – застенчиво сказал Джеренс, подходя ко мне. – Можно я посижу тут?
Мы с Сарой кивнули. Джеренс поставил стул рядом с моей кроватью, сел.
– А я уже видел вас ночью, когда вас привезли на грузовике мистера Фолькстэдера, – сказал он.
– Кажется, помню.
Он наклонился ко мне, как будто собирался поделиться секретом:
– Хорошо, что вас спасли. Теперь с вами все в порядке.
– Разве в порядке?
Никто из них прямо на мой вопрос не ответил.
– Мы очень беспокоились за вас. Мисс Трифорт звонила нам три раза, все спрашивала о вашем здоровье. А миссис Палаби прислала бульон, – сказал Джеренс.
– Как только вам станет лучше, мы отправим вас вертолетом в госпиталь Сентралтауна, – добавила его мать.
Я кивнул. Жутко хотелось спать. Комната постепенно померкла.
Невысокий, седеющий, очень солидного вида доктор Авери убрал в сумку свой диагностический компьютер и объявил решение:
– Завтра я дам вам антибиотики, мистер Сифорт. Но этого может оказаться недостаточно. Мы должны отправить вас в Сентралтаун. Там очень хорошее оборудование.
– Когда? – спросил я.
– Завтра, если позволит ваше состояние.
– Мне надо отчитаться. – Я поискал взглядом рацию. – Где адмирал?
– Об этом, мистер Сифорт, будете думать, когда выздоровеете.
– Я должен срочно доложить в Адмиралтейство! – произнес я тоном, не терпящим возражений.
– Ладно, – согласился доктор. – Разговор по рации, наверно, не повредит. Хармон, вы можете устроить связь с Адмиралтейством?
– По моей маломощной радиостанции мы можем связаться с Заком Хоупвеллом, а его дом подсоединен к старому подземному кабелю, – ответил Хармон Бранстэд.
– Кабель? – удивился я.
– Дело в том, что раньше, когда еще не была преодолена проблема солнечных пятен, для надежной связи вдоль дороги под землей проложили оптоволоконный кабель. Теперь, когда радиосвязь запрещена, мы снова пользуемся этим кабелем.
– Почему запрещена? – От изумления я привстал настолько, что ухитрился сесть.
Хармон пододвинул стул к моей кровати, сел и начал рассказывать:
– После того как рыбы сбросили на Сентралтаун метеорит, ваше военное начальство запретило радиосвязь из опасения, что ее чувствуют рыбы. Так ли это, пока неизвестно, но ваше командование решило принять все мыслимые меры предосторожности.
Мне вспомнились кадры старой хроники: Белфаст, уничтоженный ядерной бомбой, подложенной террористами из Ирландской республиканской армии. Что же осталось от Сентралтауна?
– Адмиралтейство уцелело? – спросил я.
– Даже не повреждено. Я видел его вчера. Правда, взрывной волной с крыши сорвало антенны, но это пустяки.
– Где ваша радиостанция?
– В моем кабинете. Если вы сможете…
– Смогу. – Я решительно спустил ноги на пол.
– Минутку, – вмешался доктор Авери, – захватите с собой дыхательную маску с оборудованием.
– Я ненадолго…
– Иначе я накачаю вас успокоительным! – рявкнул Авери. – Выбирайте.
Я вперил в доктора свирепый взгляд, но тот не поддавался. Пришлось мне сдаться.
– Алекс, мистер Толливер, помогите перенести оборудование, – приказал я.
Вскоре я сидел в кабинете Хармона Бранстэда с маской на лице и одеялом на коленях и с нетерпением ожидал, когда наладится связь. Наконец удалось соединиться с капитаном Форби.
– Мистер Сифорт, вы живы?! Отлично! – обрадовался он. – Извините, что не прислали за вами вертолет, тут у нас в Сентралтауне творится такое…
– Понимаю, – перебил я, – могу я поговорить с адмиралом?
– Он на «Вестре». Мы перевели тактическую группу на орбитальную станцию. Я тоже улетаю туда через час. Адмирал разрешил связь с его кораблем узконаправленным пучком, так что могу попытаться соединить вас с ним.
– Чем закончилось нападение рыб?
– Сомневаюсь, что оно когда-нибудь закончится. Со вторника мы потеряли девять кораблей.
– Ох господи!
– Половина оставшихся боевых кораблей защищают станцию, а остальные висят над Сентралтауном, прикрывая его от рыб. Эти чудища то появляются, то исчезают, причем совершенно хаотически, без каких бы то ни было закономерностей. Они явно наделены разумом. Представляете?! Рыбы научились бороться с нашим оружием. Теперь они выныривают у самых лазерных пушек и сразу выводят их из строя. Все же нам удалось убить еще несколько рыб.
– Господи, помоги нам.
– Аминь. Так соединять вас с адмиралом?
– Да, пожалуйста. – Я начал ждать. Кроме меня в кабинете были Хармон Бранстэд, доктор Авери и двое моих офицеров.
Значит, девять кораблей. Это сотни людей. Сотни жертв. Долго ли мы продержимся против чудищ?
– Адмирал Де Марне слушает, – раздался в наушниках голос. – Это ты, Сифорт?
– Да, сэр.
– Кто подстрелил твой вертолет?
– Не знаю, сэр.
– Теперь нам не до расследования. У нас и без тебя хватает забот. Столько жертв, столько разрушений! А ты как?
– Нормально, сэр. Завтра я уже буду в Сентралтауне.
Доктор возмущенно зажестикулировал, но я сделал вид, что не замечаю.
– А я не знаю, когда спущусь в город, – сказал Де Марне. – Сейчас рыбы нападают реже, но пока рано судить, чем все это закончится. Ты слышал, что Тенера обнаружили в шлюпке «Свободы» живым?
– Слава Богу!
– Сейчас он на станции. Выздоравливает. Мы задействовали все корабли для патрулирования. Кстати, внизу остались только два капитана: Форби и ты.
– Именно об этом я хотел поговорить с вами, сэр.
– Валяй. А что у тебя с голосом?
Я сорвал маску и четко произнес:
– Сэр, капитан «Виктории» Мартес хочет на другой корабль.
– Он уже получил «Принца Уэльского».
– Можете отдать «Викторию» мне, сэр?
– Тебе? Нет, я уже отдал ее Хольцеру. Он был лейтенантом…
– Знаю, я его хорошо… – Я зашелся в приступе кашля. Какая досада!
– Хольцера давно надо было повысить, – продолжал адмирал, – теперь он капитан третьего ранга. Он улетел на «Виктории» к Окраине и планете Калла с особым поручением.
– Вот оно что… – Я раздраженно оттолкнул маску, которую мне пытался надеть доктор Авери.
– Послушай, Сифорт, – заговорил адмирал другим тоном, – я хочу дать тебе важное задание. Нас могут подслушать?
– Меня связали с вами через Адмиралтейство.
– Тогда я пришлю к тебе гардемарина с зашифрованной дискетой.