Гамильтон Лорел. Всесожжение

   – Отлично.
   Она отошла, чтобы я могла припарковаться, но ее глаза следили за Ларри. Возможно, это было больше, чем похоть. Проклятие.
   Мы припарковались. Ларри отстегнул ремень безопасности осторожно, гримасничая. Я уже помогала ему на автозаправке.
   – Тебе подержать дверь?
   Он с трудом повернулся к дверце, стараясь удерживать туловище неподвижным, и остановился, держась за ручку. Ему было тяжело дышать.
   – Да, пожалуйста.
   Я бы справилась с дверцей сама, из чистого упрямства. Ларри действительно был мудрее.
   Я открыла ему дверь и предложила руку. Я потянула, он спружинил на ногах, и общими усилиями нам удалось поставить его на ноги. Он начал сгибаться от боли, но это лишь усилило ее. Наконец он встал прямо, насколько это было возможно, прислонившись к джипу и пытаясь восстановить дыхание. Боль не дает дышать нормально.
   Рэйнолдс уже подошла к нам.
   – Что-то не так?
   – Ты расскажи. Я пойду поговорю с Дольфом.
   – Конечно, – ответил Ларри напряженным голосом. Его нужно было уложить в постель и накачать обезболивающим. Возможно, он и не настолько уж умнее меня.
   Найти Дольфа было не сложно. Рядом с ним стоял Пит МакКиннон. Я словно приближалась к двум небольшим горам.
   Темный костюм Дольфа будто только что отутюжили, белая рубашка была накрахмалена, галстук плотно прилегал к воротнику. Он не мог долго находиться на улице в такую жару в таком виде. Даже Дольф потеет.
   – Анита, – сказал он.
   – Дольф.
   – Мисс Блэйк, рад снова вас видеть, – сказал Пит МакКиннон.
   Я улыбнулась.
   – Приятно знать, что кто-то рад меня видеть.
   Если Дольф и понял подкол, он его проигнорировал.
   – Все ждут только тебя.
   – Дольф всегда был немногословным, – сказал Пит.
   Я ухмыльнулась.
   – Хорошо, что это не личное.
   Дольф нахмурился.
   – Если вы двое закончили, у нас есть работа.
   Мы с Питом обменялись улыбками и последовали за Дольфом по мокрой улице. Я была счастлива, что на мне снова мои кроссовки. Я могла идти так же быстро, как мужчины, в правильной обуви.
   Высокий худой пожарный с седыми усами наблюдал, как я шагаю по улице. На нем все еще были шлем и плащ в июльскую жару. Четверо других разделись до футболок и резиновых штанов. Кто-то облил их водой. Они выглядели как участники конкурса мокрых футболок. Они пили Gatorade и воду, словно от этого зависела их жизнь.
   – Мимо просто проезжал грузовик с Gatorade, или это какой-то профессиональный ритуал?
   – В огне при полном обмундировании очень жарко. Организм обезвоживается. Вода восстанавливает жидкость, Gatorade работает как электролит, и вы не умираете от жары, – пояснил Пит.
   – А, – сказала я.
   Пожарный, который скатывал брандспойты, подошел к нам. Деликатный треугольник лица выглядывал из-под шлема. Чистые серые глаза встретились с моим взглядом. В том, как она подняла подбородок, чувствовался вызов. Я узнала симптомы. Сама такая. Я чувствовала, что стоит извиниться за то, что я приняла ее за мужчину, но не стала этого делать. Это могло оскорбить ее.
   Пит представил меня высокому мужчине.
   – Это капитан Фултон. Он командует операцией.
   Я протянула ему руку, пока он только думал над этим. Его рука была широкой, с большим кулаком. Он пожал мне руку так, словно боялся раздавить, и прервал контакт, как только появилась возможность.
   Могу поспорить, он был до смерти рад женщине в своей команде.
   – Капрал Такер, – представил он спорную персону. Она протянула руку.
   Ее рукопожатие было таким твердым, а взгляд – прямым, что и то и другое казалось агрессивным.
   – Приятно иногда быть не единственной женщиной на месте действия, для разнообразия, – улыбнулась я.
   Это заставило ее слегка улыбнуться. Она кивнула и отступила назад, пропуская капитана.
   – Что вы знаете о пожарах, мисс Блэйк?
   – Миз Блэйк, не более.
   Он нахмурился на поправку. К моему несчастью за моей спиной возник Дольф. Его лицо ничего не выражало, но я почти чувствовала его желание, чтобы я не была занозой в заднице. Кто, я?
   Капрал Такер смотрела на меня большими глазами, и по лицу было видно, что она старается не засмеяться.
   К нам присоединился еще один пожарный. Его влажная футболка липла к животу, который было бы неплохо подкачать, но я все равно наслаждалась видом. Он был высок, широкоплеч, светловолос, и выглядел так, словно ему не хватает только доски для серфинга, или он собирается в гости к Барби в ее сказочный дом в Малибу. На его лице было пятно сажи, глаза покраснели.
   Он протянул руку, не дожидаясь представления.
   – Рен, – без звания, просто имя. Самоуверенно.
   Он держал мою руку немного дольше, чем это необходимо. Мне не было противно, просто интересно.
   Я опустила глаза, не от смущения, но потому что мужчины зачастую путают взгляд в глаза с призывом.
   У меня на тарелке и так было слишком много котлеток, чтобы добавлять туда еще и влюбленного пожарного.
   Капитан Фултон нахмурился.
   – У вас есть вопросы, миз Блейк? – Он произнес «миз» так, словно на конце было три буквы з.
   – У вас есть набитый вампирами подвал, которых надо спасти, не вынося на солнечный свет и не подвергая ваших людей опасности быть укушенными, так?
   Он смотрел на меня секунду или две.
   – Суть дела в этом.
   – Почему бы вам просто не оставить их там до полной темноты?
   – Пол может обвалиться в любую минуту, – ответил он.
   – Что откроет доступ солнечного света и убьет их, – продолжила я.
   Он кивнул.
   – Дольф сказал, одного вампа укутали одеялами и отвезли в больницу. Поэтому вы думаете, остальные могут оказаться не в гробах?
   Он моргнул.
   – На лестнице еще один вампир. Он… – Он опустил глаза, а когда поднял их снова, в них читался гнев.
   – Я видел жертв огня, но ничего даже близкого к этому.
   – Вы уверены, что это вампир?
   – Да, а что?
   – Вампиры, попав на солнце или в огонь, сгорают дотла.
   – Мы облили его водой, – сказал Рен. – Думали, это человек.
   – Что изменило ваше мнение?
   Настала его очередь отворачиваться.
   – Он двигался. Это был ожог третьей степени, когда видны мускулы и кости, а он протягивал к нам руку. – Его лицо побледнело. – Человек не может этого. Мы продолжали поливать его водой, думали, что сможем его спасти, но он перестал двигаться.
   – И вы решили, что он мертв? – спросила я.
   Трое обменялись взглядами.
   – Вы имеете в виду, он может быть жив? – спросил капитан Фултон.
   Я пожала плечами.
   – Никогда нельзя недооценивать способность вампов к выживанию, капитан.
   – Мы должны вернуться и отвезти его в больницу, – сказал Рен.
   Он повернулся в сторону здания. Фултон поймал его за руку.
   – Вы можете определить, жив вампир или мертв? – спросил капитан.
   – Я так думаю.
   – Вы думаете?
   – Я никогда не слышала, чтобы вампир выжил, попав в огонь. Так что да, я думаю, что смогу определить, жив ли он. Если бы я сказала, что определю точно, это было бы не правдой. А я стараюсь не говорить не правды в важных ситуациях.
   Он кивнул дважды, оживленно, словно его мнение обо мне выросло.
   – Поджигатель разлил горючее по всему полу, где мы собираемся пройти, а когда мы будем внизу, этот пол окажется над нами.
   – И?
   – Этот пол непрочен, миз Блейк. Я собираюсь брать туда исключительно добровольцев из своих людей.
   Я посмотрела в его серьезное лицо.
   – Как скоро пол провалится?
   – Это предсказать невозможно. Честно говоря, я удивлен, что он еще не обвалился.
   – Это дом прихожан Церкви Вечной Жизни. Если этот подвал похож на тот, что я видела в последний раз, перекрытия потолка усилены стальными балками.
   – Это может объяснить, почему он еще не обвалился, – сказал Фултон.
   – Значит, мы в безопасности, так? – спросила я.
   Фултон посмотрел на меня и покачал головой.
   – Жар мог ослабить перекрытия или даже уменьшить сопротивляемость стальных балок изгибу.
   – Значит, потолок все еще может обрушиться, – сказала я.
   Он кивнул.
   – Когда мы будем внутри.
   Замечательно.
   – Начнем.
   Фултон схватил меня за руку и сжал ее. Я уставилась на него, но он не отступил и не отпустил меня.
   – Вы понимаете, что мы можем быть похоронены там заживо, или раздавлены насмерть, или даже утонуть, если там достаточно воды?
   – Отпустите меня, капитан Фултон, – мой голос был тихим, спокойным, не сердитым. Очко в мою пользу.
   Фултон отпустил меня и отступил назад. Его глаза были немного дикими. Он напоминал привидение.
   – Я просто хочу, чтобы вы поняли, что может случиться.
   – Она понимает, – сказал Дольф.
   У меня возникла идея.
   – Капитан Фултон, что вы чувствуете, когда посылаете своих людей в ловушку ради спасения кучки вампиров?
   Что-то промелькнуло в его глазах.
   – Закон говорит, что они – люди. Вы же не оставите людей ранеными или пойманными в ловушку.
   – Но… – продолжила я.
   – Но мои люди значат для меня больше, чем куча трупов.
   – Не так давно я бы подбросила дров в ваш костер, – сказала я.
   – Что изменило ваше мнение? – спросил Фултон.
   – Я продолжаю встречать слишком много человеческих существ, которые не менее чудовищны, чем монстры. Возможно, они не так ужасны, но не менее злы.
   – Полицейская работа рушит взгляд на обычных людей, – сказала детектив Тэмми.
   Они с Ларри наконец присоединились к нам. Ларри потребовалось много времени, чтобы пересечь двор. Он был слишком сильно ранен, чтобы напрашиваться с нами внутрь. Хорошо.
   – Я пойду, потому что это моя работа, но она не должна мне нравиться, – сказал Фултон.
   – Хорошо, но если мы собираемся войти внутрь, мы должны закончить до захода солнца, иначе мы окажемся в подвале, полном новообращенных вампов, не способных контролировать свой голод, без специальных сопровождающих.
   Его глаза расширились, показывая больше белка. Я могла поспорить, что у Фултона свои счеты с клыкастыми. На его шее нет шрамов, но это ничего не доказывает. Что бы там ни показывали в фильмах, вампиры не всегда пьют из шеи. Кровь во многих местах подходит близко к поверхности.
   Я тихонько коснулась его руки. Дрожь пробежала по его мускулам, как по сильно натянутой струне.
   – Кого вы потеряли?
   – Что? – казалось, ему было сложно сфокусироваться на мне.
   – Кого у вас забрали вампиры?
   Он уставился на меня, темные глаза сфокусировались. Что-то ужасное промелькнуло в его взгляде. Его лицо было почти нормальным, когда он сказал:
   – Жену и дочь.
   Я подождала, пока он скажет больше, но тишина продолжала нарастать, глубокое озеро из ужаса, прозвучавшего в двух словах. Жена и дочь. Пропали. Точнее, их забрали.
   – И теперь вы должны идти во тьму и спасать каких-то кровососов, и рисковать собой и своими людьми. Это действительно дерьмово.
   Он глубоко вдохнул через нос и медленно выдохнул. Я наблюдала, как к нему возвращается самоконтроль, как он кусочек за кусочком восстанавливает свои щиты.
   – Когда я обнаружил, что там внутри, мне хотелось позволить им сгореть.
   – Но вы не позволили, – сказала я. – Вы сделали свою работу.
   – Но работа еще не сделана, – возразил он.
   – Жизнь вообще дрянь, – сказала я.
   – А в конце все равно умрем, – закончил за меня Ларри.
   Я строго посмотрела на него, но возразить было нечего. Сегодня он был прав.

Глава 42

   Дважды-укушенной, как поэтично назвал ее Дольф, оказалась маленькая женщина лет тридцати. Ее каштановые волосы были собраны сзади в хвост, оставляя шею и следы от укусов вампиров болезненно видимыми. Помешанные на вампирах, люди, находящие в укусах сексуальное наслаждение, не прячут следы клыков только на своих собраниях. Смертные же члены Церкви Вечной Жизни почти всегда выставляют укусы напоказ. Высоко заколотые волосы, короткие рукава, если отметины есть на запястьях и у локтей. Они гордились своими укусами, считая их знаками спасения.
   Верхний след от клыков был больше, кожа краснее и сильнее разодрана. Кто-то был неаккуратен со своей едой. Второй след был почти изящным, хирургически аккуратным. Женщину звали Каролина, и она стояла, обхватив себя руками, словно ей было холодно. Поскольку на тротуаре можно было яйца жарить, я не думаю, что ей было холодно, по крайней мере, в этом смысле.
   – Вы хотели меня видеть, Каролина?
   Она кивнула, голова качнулась вверх-вниз, как у одной из тех собачек, которые сидят у заднего стекла автомобилей.
   – Да, – сказала она на выдохе, потом посмотрела на Дольфа и МакКиннона, и снова на меня. Этого взгляда было достаточно. Она хотела поговорить с глазу на глаз.
   – Мы с Каролиной прогуляемся немного. Вы не против?
   Дольф кивнул, а МакКиннон сказал:
   – В машине Красного Креста есть кофе и напитки.
   Он показал на маленький грузовик с прицепом. Добровольцы из Красного Креста раздавали кофе и помогали копам и пожарным. Их не всегда увидишь на месте преступления, но они делают свое дело.
   Дольф поймал мой взгляд и слегка кивнул. Он доверил мне допросить ее в его отсутствие, доверил рассказать ему потом все, что касается преступления. Тот факт, что он все еще мне доверяет, сделал мой день немного светлее. Хорошо, что что-то еще может это сделать.
   Так же было приятно сделать что-нибудь полезное. Дольф настаивал, чтобы я приехала как можно скорее. Сейчас же все остановилось. Фултон не стремился рисковать своими людьми ради трупов. Но дело не в этом. Если бы там были шестеро людей, мы бы уже собрались и вошли внутрь. Но они не были людьми, и что бы ни говорил закон, разница есть. Дольф был прав, до процесса Аддисон против Кларка они бы вызвали пожарную команду, чтобы огонь не перекинулся на соседние здания, но этому позволили бы сгореть. Стандартная процедура.
   Но это было четыре года назад, и мир изменился. Во всяком случае, так мы себе говорили. Если вампы не в гробах, и крыша обвалится, они окажутся на солнце. Пожарный разбил топором стену рядом с лестницей, и я увидела тело второго вампира. Оно было обгоревшим, но не дотла. Я не могла объяснить, почему тело осталось нетронутым. Я даже не была уверена на сто процентов, что с приходом ночи оно не восстановится. Оно – даже я все еще использовала это слово. Оно обгорело настолько сильно, что напоминало черные палочки и коричневую кожу, мышцы лица вывернулись, выставляя напоказ зубы и клыки, в гримасе страшной боли. Пожарный Рен объяснил, что при высокой температуре мышцы порой сжимаются так, что могут раздавить кости. Когда вы уверены, что знаете о смерти все, жизнь убеждает вас в обратном.
   Я должна была думать о теле, как о вещи, или я не смогла бы на него смотреть. Каролина знала вампира, и я думаю, ей было еще сложнее.
   Она взяла напиток у приятной дамы из Красного Креста. Даже я взяла Колу, поскольку пить кофе в такую проклятую жару невозможно.
   Я провела ее во двор соседнего дома, где никто не мог нам помешать. Шторы во всех окнах были опущены, дороги пусты, хозяев нет. Единственным напоминанием о жизни была треугольная клумба с розами и черная бабочка – кажется, парусник, порхающий над ней. Идиллия. На секунду я подумала, не одна ли это из подружек Уоррика, но не почувствовала силы. Это была просто бабочка, как маленький кусочек папиросной бумаги порхающая над двором. Я села на траву. Каролина присоединилась ко мне, разглаживая бледно-голубые шорты сзади, словно ей привычнее было ходить в юбке. В ее стакане оказалась содовая. Заполучив меня в свое распоряжение, она не знала, с чего начать.
   Возможно, стоило подождать, пока она начнет сама, но я уже давно не была терпеливой, это не было одной из моих добродетелей.
   – Что вы хотели мне рассказать? – спросила я.
   Она осторожно поставила стакан содовой на траву, тонкие пальцы заскользили по кайме шорт. Ее короткие ногти были покрыты бледно-розовым лаком, что подходило к розовым полоскам на ее топе.
   Лучше, чем бледно-голубой, я думаю.
   – Я могу вам доверять? – спросила она слабым бледным голосом, какой у нее и должен был быть.
   Ненавижу такие вопросы. У меня не было настроения врать.
   – Возможно. Зависит от того, что вы хотите рассказать.
   Каролина выглядела немного испуганно, словно ожидала, что я скажу "конечно".
   – Очень мило с вашей стороны. Большинство людей лжет, не задумываясь.
   Что-то в ее словах наталкивало на мысль, что Каролине слишком часто говорили не правду те, кому она доверяла.
   – Я стараюсь не врать, Каролина, но если вы знаете что-то, что может нам помочь, вы должны сказать это мне.
   Я глотнула колы и постаралась, чтобы это выглядело случайным жестом, чтобы тело не выдало меня, не показало, как сильно мне хочется накричать на нее, чтобы она рассказала все. Нельзя нападками заставить людей говорить. Каролина хотела поведать мне свои секреты. Мне просто нужно было успокоиться и позволить ей сделать это. Если я сорвусь и проявлю жестокость, она либо откроется и расскажет все, либо замкнется и оставит нас гнить. Никогда не знаешь, по какому сценарию будут развиваться события, так что надо быть терпеливой. Наорать всегда успею.
   – Я была человеческим связным в этом доме в течение трех месяцев. Охранником, наблюдавшим за младшими, был Гайлз. Он был силен и могущественен, но не мог встать из гроба до наступления полной темноты. А два дня назад он проснулся в полдень, в первый раз за все время. На лестнице вы видели одного из младших вампиров.
   Она посмотрела на меня, карие глаза расширились. Она подвинулась ко мне, понижая голос почти до шепота. Мне пришлось пододвинуться еще, чтобы ее услышать, достаточно близко, чтобы мои волосы упали ей на плечо.
   – Ни одному из младших еще не исполнилось двух лет со смерти. Понимаете, что это значит?
   – Это значит, они не должны были встать днем. Это значит, что парень на лестнице должен был сгореть дотла.
   – Точно, – сказала она. Она была рада, что нашла кого-то, кто ее понимает.
   – Ранние подъемы были запрещены в вашем доме?
   Она покачала головой, уже шепча. Мы сдвинули головы, словно первоклашки, болтающие на уроке. Я была достаточно близко, чтобы рассмотреть красные линии в ее глазах. По какой-то причине Каролина не могла спать.
   – В каждом доме и каждой церкви вампиры стали подниматься раньше времени. Голод молодых усилился.
   Ее рука поднялась к шее и рваной ране.
   – Их стало сложнее контролировать, даже охранникам.
   – У кого-нибудь есть теория относительно того, что происходит? – спросила я.
   – Малкольм считает, что кто-то на них воздействует.
   У меня было несколько кандидатов, кто мог бы воздействовать на вампов, но сегодня нам нужны были ответы Каролины, а не мои.
   – Он подозревает кого-нибудь?
   – Вы знаете о наших прославленных гостях? – спросила она таким тихим голосом, словно боялась произнести последние слова вслух.
   – Если ты имеешь в виду Совет Вампиров, я с ними встречалась.
   Она отшатнулась от меня в шоке.
   – Встречалась с ними, – проговорила она. – Даже Малкольм еще с ними не встречался.
   – Они сначала нанесли… визит вежливости Мастеру города, – пожала плечами я.
   – Малкольм сказал, что они свяжутся с нами, когда придет время. Он увидел в их появлении знак того, что все вампиры готовы принять истинную веру.
   Я не собиралась сидеть здесь и рассказывать ей, зачем в действительности члены Совета приехали в город. Если в Церкви об этом не знали, значит, так надо.
   – Я не думаю, что Совет думает о религии, Каролина.
   – Почему в таком случае они здесь?
   Я пожала плечами.
   – У Совета свои причины.
   Видите, я не лгу, скрываю по-черному, но не лгу. Она приняла это утверждение, возможно, уже привыкла к мистическому бреду.
   – Почему Совет хочет навредить нам?
   – Возможно, они не считают это вредом.
   – Если пожарные спустятся вниз, чтобы спасти младших, и те проснутся без охранника… Она подтянула колени к груди, обнимая ноги.
   – Они восстанут как ревенанты – проснутся почти животными, и выйдут из этого состояния лишь покормившись. Люди могут погибнуть, прежде чем они придут в себя.
   Я коснулась ее плеча.
   – Вы боитесь их, не так ли?
   Я никогда не встречала смертного члена церкви, который боялся бы вампиров, особенно среди тех, кто жертвует свою кровь как человеческий связной.
   Она спустила воротник топа так, что мне стала видна ее маленькая грудь. На бледной коже одной груди был след от укуса, больше похожий на собачий, чем на вампирский. Плоть зарубцевалась плохо, как если бы вампа оторвали от нее сразу же, как он начал пить.
   – Гайлз оттолкнул его от меня и удержал. Глядя в его лицо, я поняла, не будь тут Гайлза, он бы меня убил. Без каких-либо причин, просто я была едой.
   Она отпустила топ, чтобы он снова прикрыл раны, крепко обхватив себя руками, дрожа под жарким июльским солнцем.
   – Как давно вы принадлежите к Церкви, Каролина?
   – Два года.
   – И только сейчас вы впервые испугались?
   Она кивнула.
   – Значит, они были с вами осторожны.
   – Что вы имеете в виду? – спросила она.
   Я показала ей шрамы на левой руке.
   – Вот эти шрамы у локтя остались после того, как туда вгрызся вамп. Рука была сломана, и мне повезло, что она не потеряла подвижность.
   – А это?
   Она коснулась следов от когтей, спускающихся по предплечью.
   – Ведьма-оборотень.
   – Как случилось, что на вашей руке выжжен крест?
   – Люди с несколькими укусами вроде вас сочли забавным заклеймить меня крестом. Просто развлекались, пока их хозяин не проснулся.
   Ее глаза расширились.
   – Но вампиры в Церкви не такие. Мы не такие.
   – Все вампы такие, Каролина. Некоторые могут себя контролировать лучше, но они все равно питаются людьми. Вы никогда не сможете по-настоящему уважать свою еду.
   – Но вы же вместе с Мастером города. Вы верите, что он такой?
   Я подумала и ответила честно.
   – Иногда.
   Она покачала головой.
   – Я думала, что знаю, чего хочу. Что я собираюсь делать всю вечность. Теперь я ничего не знаю. Я чувствую себя такой… потерянной.
   Слезы катились из ее больших глаз.
   Я положила руку ей на плечо, и она прижалась ко мне, вцепившись своими маленькими аккуратными руками. Она плакала беззвучно, и лишь прерывистое дыхание выдавало ее.
   Я обняла ее и позволила выплакаться. Если я возьму милых пожарных вниз во тьму и шестеро новоумерших вампиров проснутся животными, то либо погибнут пожарные, либо мне придется убить вампиров. Ни одно из решений не было выигрышным.
   Нам нужно было определить, живы ли вампиры, и получить хоть какой-то контроль над ними. Если причиной проблемы был Совет, возможно, они могли помочь решить ее. Когда большие плохие вампиры приезжают в город, чтобы убить меня, я обычно не обращаюсь к ним за помощью. Но мы старались спасти жизни вампиров, не только людей. Может быть, они помогут. Может быть, и нет, но попытка – не пытка. Ладно, может быть и пыткой, но спросить стоило.

Глава 43

   Даже по телефону я смогла определить, что моя идея обратиться за помощью к совету шокировала Жан-Клода. Можете назвать это догадкой. Он буквально потерял дар речи. Чуть ли не первый раз на моей памяти.
   – Ну, и почему бы не попросить их помочь?
   – Они – совет, ma petite, – сказал он, почти не дыша от эмоций.
   – Именно! – сказала я, – они правят своим народом. А правление предполагает не только привилегии.
   Оно имеет свою цену.
   – Расскажи это вашим политикам в костюмах по три тысячи долларов из Вашингтона, – заметил он.
   – Я не говорила, что у нас с этим лучше. Это к делу не относится. Они создали проблему. Они же, ради всего святого, должны помочь ее решить, – мне пришло в голову, что все могло быть хуже. – Разве что они не сделали это специально, – сказала я.
   Он тяжело вздохнул.
   – Нет, ma petite, не специально. Я не сразу понял, что это происходит с остальными.
   – Почему с нашими вампирами все в порядке?
   Думаю, он рассмеялся.
   – С нашими вампирами, ma petite?
   – Ты знаешь, что я имела в виду.
   – Да, ma petite, знаю. Я ограждал наших.
   – Не пойми меня не правильно, но удивительно, как у тебя хватило пороху удержать совет от того, чтобы повлиять на твоих людей.
   – Сказать правду, ma petite, я сам удивлен.
   – Это значит, что сейчас ты сильнее Малкольма?
   – Похоже, что так, – спокойно ответил он.
   С минуту я обдумывала новые данные.
   – Но почему они рано поднимаются? Почему обострился голод? Зачем все это нужно совету?
   – Им это не нужно, ma petite. Это просто побочный эффект их пребывания.
   – Объясни, – попросила я.
   – Одно их присутствие дает незащищенным вампирам дополнительные силы: они могу раньше восставать, возможно, что-то еще. Ненасытный голод и потеря контроля над младшими могут означать то, что совет решил не кормиться на моей территории. Я знаю, что Странник может получать энергию через низших вампиров, не овладевая их телами.
   – Значит, он забирает часть выпитой ими крови?
   – Oui, ma petite.
   – А остальные пьют сами? – спросила я.
   – Если с такой проблемой столкнулись все члены Церкви, то, думаю, нет. Полагаю, Странник нашел способ забирать энергию для них всех, но я все равно не могу представить, чтобы Иветт хотя бы одну ночь не причиняла бы кому-нибудь боль.
   – У нее для этого есть Уоррик.
   И в тот же момент я сообразила, что до сих пор не рассказала ни про маленькую дневную вылазку Уоррика, ни про его предупреждение. Жан-Клод проснулся как раз тогда, когда я была в больнице, в окружении оборотней. И после этого я носилась от одного срочного дела к другому.