Гамильтон Лорел. Всесожжение

   – Сегодня днем ко мне приходил Уоррик, – сказала я.
   – Что ты имеешь в виду, ma petite?
   Я подробно рассказала ему обо всем.
   Безмолвие в ответ. Его присутствие выдавало только легкое дыхание. Наконец, он заговорил.
   – Я знал, что Иветт получает силу от своего мастера, но не думал, что он сдерживает способности Уоррика.
   Неожиданно он рассмеялся.
   – Предупреждение Уоррика меняет наши планы? – спросила я.
   – Мы вовлечены в традиционное представление, ma petite. Если мы откажемся заплатить оговоренную цену за верлеопардов, то тем самым дадим Падме и Иветт самый лучший предлог, чтобы бросить нам вызов. Среди нас, нарушение данного слова – практически не искупаемый грех.
   – И я сама нас во все это втравила, – сказала я.
   – Oui, но при том, кто ты есть, ты не могла иначе. Уоррик – мастер вампиров, кто бы мог подумать. Он так долго был игрушкой Иветт.
   – Как долго? – спросила я.
   Два-три удара сердца Жан-Клод безмолвствовал, потом сказал:
   – Он был в Крестовом походе, ma petite.
   – В котором? Их было несколько, – сказала я.
   – Приятно говорить со знатоком истории, ma petite. Но ты сама была рядом с ним. Сколько ему лет?
   Я подумала.
   – Сотен девять, или около того.
   – Что означает?..
   – Не люблю загадки, Жан-Клод. Первый Крестовый поход был в конце XI века.
   – Exactement.
   – Значит, Иветт даже старше, – сказала я.
   – Ты не смогла определить ее возраст?
   – Ей около тысячи. Но это хилая тысяча. Мне встречались вампы ее возраста, которых я боялась до смерти. А ее – нет.
   – Да, Иветт может ужаснуть, но не благодаря возрасту или силе. Она может увидеть конец света, но уже никогда не станет мастером среди нас.
   – И для нее это, как геморрой в заднице, – сказала я.
   – Сказано грубо, но точно, ma petite.
   – Я собираюсь просить о помощи Странника.
   – Мы договорились с ними уже обо всем, о чем только могли, ma petite. Не влезай в еще большие долги перед ними. Я тебя умоляю.
   – Ты меня никогда раньше ни о чем не умолял, – сказала я.
   – Так послушай меня, ma petite. Не делай этого.
   – Я не собираюсь торговаться, – сказала я.
   Он вздохнул так, будто до этого сдерживал дыхание.
   – Хорошо, ma petite, очень хорошо.
   – Я просто спрошу.
   – Ma petite, ma petite, что я тебе только что говорил?
   – Слушай, мы пытаемся спасти не только человеческие жизни, но и вампиров. Вампы в этой стране имеют все гражданские права. Это не означает, что у них есть привилегии. Это влечет за собой определенную ответственность. Или, по крайней мере, так быть должно.
   – Ты собираешься воззвать к чувству справедливости совета? – он не позаботился обойтись без недоверчивости в голосе. Фактически, он ее подчеркнул.
   В таком виде, звучало это глупо, но… – Частично вина за то, что происходит, лежит на совете. Они поставили под угрозу жизнь своего собственного народа. Хорошие правители так не делают.
   – Никто еще не обвинял их в том, что они "хорошие правители", ma petite. Они такие, какие есть. Это не вопрос – хорошие они, или плохие. Мы их боимся, и этого достаточно.
   – Бред! Этого вовсе не достаточно. Этого даже близко не достаточно.
   Он вздохнул.
   – Пообещай мне, что ты не будешь заключать с ними никакие сделки. Спроси, но ничего не предлагай.
   Ты должна поклясться мне в этом, ma petite. Пожалуйста.
   "Пожалуйста", плюс страх в его голосе, меня добили.
   – Обещаю. Это их обязанность. Нельзя торговаться с кем-то о том, чтобы он сделал то, что обязан делать в первую очередь.
   – Ты – мое любимое дивное сочетание цинизма и наивности, ma petite.
   – Считаешь наивным ждать от совета помощи вампирам этого города?
   – Они спросят, что в этом для них выгодного, ma petite. Что ты ответишь?
   – Отвечу, что это их долг, и что они просто засранцы без чести и совести, если не пошевелят и пальцем.
   Вот теперь он точно рассмеялся.
   – Я бы заплатил, чтобы послушать этот разговор.
   – Тебе поможет то, что ты услышишь?
   – Нет. Если они решат, что это моя идея, то точно потребуют плату. Только ты, ma petite, можешь быть с ними такой наивной и надеяться, что они тебе поверят Я-то себя наивной не считала, и меня бесило, что так думал он. Конечно, ему было на три сотни больше лет, чем мне. Скорее всего, ему показалась бы наивной сама Мадонна.
   – Буду держать тебя в курсе.
   – О, Странник и сам позаботится о том, чтобы я быстро узнал исход.
   – Я навлекаю лишние проблемы на твою голову?
   – У нас и так проблемы, ma petite. Хуже уже не станет.
   – Это что, ты меня так успокаиваешь? – поинтересовалась я.
   – Un peu, – ответил он.
   – Это значит «немного», да?
   – Oui, ma petite. Vous dispose a apprendre.
   – Прекрати, – потребовала я.
   – Как пожелаешь.
   Он понизил голос до обольстительного шепота, как будто у него и так не был голос из самых неприличных снов.
   – Чем ты занималась, когда я сегодня проснулся?
   Я уже почти начала забывать про свое милое приключение в больнице. И теперь воспоминание так неожиданно нахлынуло на меня, что лицо залила краска.
   – Ничем.
   – Нет, нет, ma petite, не правильно. Ты определенно что-то делала.
   – Стивен и Натаниель уже приехали?
   – Приехали.
   – Отлично. Поговорим об этом потом.
   – Ты отказываешь отвечать на мой вопрос?
   – Нет, я просто не знаю, какую короткую версию тебе выдать, чтоб не почувствовать себя потаскушкой. А на полную версию у меня сейчас просто нет времени. Так что ты можешь подождать?
   – Я буду ждать всю вечность, если этого пожелает моя леди.
   – Не пори чушь, Жан-Клод.
   – Если я пожелаю тебе удачи с советом, тебя это устроит больше?
   – Ага-ага.
   – Анита, быть леди – хорошо. И совсем неплохо быть женщиной.
   – Ты сначала попробуй, а потом говори, – сказала я и повесила трубку.
   "Моя леди" звучало почти так же, как "моя собака". Собственность. Я была его человеком-слугой.
   Даже убив его, я не смогла бы этого изменить. Но я не принадлежала ему. Если я кому и принадлежала, то только себе самой. И именно так я собиралась обратиться к совету, от своего собственного имени, как Анита Блейк, истребитель вампиров, представитель монстров в полиции. Они бы не стали слушать человека-слугу Жан-Клода, но, может быть, они послушают меня.

Глава 44

   Трубку в Цирке поднял Томас.
   – Они что, поставили вас за секретаря? – поинтересовалась я.
   – Прошу прощения? – переспросил он.
   – Простите, это Анита Блейк.
   Секунду он не отвечал, потом сказал:
   – Мне очень жаль, но мы открываемся только с наступлением темноты.
   – Фернандо рядом?
   – Да, именно так. До темноты.
   – Томас, мне нужно переговорить со Странником. От имени полиции, а не как слуга Жан-Клода. У нас тут проблемы у нескольких вампиров, и я думаю, он мог бы помочь.
   – Да, мы можем принять заказ, – бесстрастно сказал он.
   Я продиктовала ему номер телефона в машине Дольфа.
   – У нас совсем мало времени, Томас. Если он мне не поможет, мне придется пойти туда самой с копами и пожарными.
   – Будем рады видеть вас сегодня вечером, – сказал он и повесил трубку.
   Жизнь была бы намного проще, если бы Фернандо был мертв. Кроме того, я обещала Сильви, что убью его. А я всегда старалась держать слово.
   Когда зазвонил телефон, к машине как раз подошел Дольф и, прислонившись к дверце, поинтересовался, что так долго. Я посмотрела на него. Он кивнул и ушел. Я взяла трубку.
   – Да.
   – Мне передали, что тебе нужно со мной поговорить.
   Я подумала, чьи губы он использует, чье тело.
   – Спасибо, что перезвонил, Странник.
   Немного вежливости не помешает.
   – Томас был удивительно красноречив ради тебя. Чего ты хочешь?
   Я объяснила так кратко, как могла.
   – И что ты хочешь, чтобы я сделал с этой вашей проблемой?
   – Ты можешь перестать забирать у них энергию. Это может помочь.
   – Тогда мне придется питаться на людях. Ты можешь предложить кого-нибудь для каждого из нас?
   – Нет, никаких предложений, никаких сделок. Это дело полиции, Странник. Я говорю от лица закона людей, а не Жан-Клода.
   – Что закон людей для меня? Для нас?
   – Если мы спустимся, и они на нас набросятся, мне придется их убить. Они могут ранить полицейского, пожарного. Это не очень хорошо для принятия закона Брустера этой осенью. Совет запретил борьбу между вампирами этой страны, пока не будет принят закон. Полагаю, убийство служащих полиции тоже запрещено, не так ли?
   – Так, – сказал он.
   Голос был осторожный. Он ничего мне не давал. Я не могла понять, то ли он зол, то ли удивлен, и вообще – волнует ли его это хоть сколько-нибудь.
   – Я прошу тебя помочь мне спасти жизни твоих вампиров.
   – Они принадлежат вашей Церкви. Они не мои, – сказал он.
   – Но совет – это верховное правление всех вампиров, так?
   – Мы их высший закон.
   Мне не понравилась формулировка, но я продолжила:
   – Мы могли бы определить, живы ли еще вампиры в сгоревших зданиях. Ты мог бы удержать их, чтобы они не восстали слишком рано и не набросились на нас.
   – Полагаю, ты преувеличиваешь мои силы, Анита.
   – Не думаю, – сказала я.
   – Если Жан-Клод будет поставлять нам… пищу, то я буду более чем счастлив перестать заимствовать энергию у других.
   – Нет, я не договариваюсь, Странник.
   – Если не договариваешься ты, то не договариваюсь и я, – сказал он.
   – Черт возьми, это же не игра!
   – Мы – вампиры, Анита. Ты понимаешь, что это означает? Мы вне вашего мира. То, что с вами происходит, никак не касается нас.
   – Бред! Фанатики пытаются устроить здесь второе Инферно. Это вас очень даже касается. Томасу и Гидеону пришлось защищаться от нападающих, пока вы спали. Это касается вас напрямую.
   – Не имеет значения. Мы в вашем мире, но не принадлежим ему, – сказал он.
   – Знаешь, это могло работать веке в шестнадцатом или около того, но в ту же минуту, когда вампиры стали законопослушными гражданами, все изменилось. Например, одного из пострадавших вампиров отвезли в больницу на скорой. И сейчас врачи делают все, чтобы спасти его, а для вас это ни черта не значит? Пожарники рискуют жизнью и лезут в сгоревшие дома, чтобы вытащить вампиров. Убить вас пытаются только фанатики, а остальные люди – спасают.
   – Следовательно, вы просто глупцы, – сказал он.
   – Может быть, – ответила я, – но мы, несчастные людишки, принесли присягу – служить и защищать. Мы чтим наши обещания.
   – Намекаешь, что мы – нет?
   – Единственное, что я хочу сказать – если вы не поможете нам здесь и сейчас, то вы просто не достойны называться советом. Вы – не правители. Вы – просто паразиты, питающиеся страхом своих подданных. Правители не бросают своих людей на смерть, если могут спасти их.
   – Паразиты… Могу я передать остальному совету твое столь высокое о нас мнение?
   Вот теперь он разозлился. Я чувствовала это, словно даже через телефонную линию меня опалял жар.
   – Ага, расскажи им всем. И можешь процитировать меня, Странник, что от легализации вампиры получили не только права и привилегии. По человеческому закону, у них теперь так же есть и обязанности.
   – Неужели?
   – Ужели. Ваш таинственный бред про " в вашем мире, но не принадлежим ему" мог работать в прошлом. Добро пожаловать в двадцатый век, и именно это означает узаконенное положение. Раз вы граждане, которые платят налоги, ведут дела, женятся, оставляют наследство, у которых появляются дети, то вы не можете больше спрятаться в какой-нибудь склеп и просто считать века. Теперь вы – часть нашего мира.
   – Я обдумаю твои слова, Анита Блейк.
   – После этого разговора я собираюсь пойти в здание. Мы собираемся вынести всех вампиров в мешках для трупов, чтобы они не пострадали в случае обрушения перекрытий. Если они восстанут в это время как ревенанты, то будет бойня.
   – Я в курсе проблемы, – сказал он.
   – А ты в курсе, что именно из-за присутствия совета у них появилась энергия, чтобы просыпаться так рано?
   – Я не могу изменить влияние, которое наше присутствие оказывает на низших вампиров. Если Малкольм желает заявить о своем статусе мастера, то это его обязанность оградить своих людей. Я не могу делать это за него.
   – Не могу или не стану? – поинтересовалась я.
   – Не могу, – отрезал он.
   Хм-м-м.
   – Возможно, я действительно преувеличила твои силы. Приношу свои извинения, если это так.
   – Принимается. И я понимаю, как редко ты извиняешься, Анита.
   И телефон отключился.
   Я нажала кнопку, и гудок пропал.
   Когда я выбралась из машины, ко мне сразу же подошел Дольф.
   – Ну? – спросил он.
   Я пожала плечами.
   – Похоже, придется лезть туда без прикрытия вампов.
   – Ты не можешь на них полагаться, Анита, тем более – на их прикрытие.
   Он взял меня за руку, впервые на моей памяти, и сжал ее.
   – Вот на это ты можешь положиться. Один человек – на другого. Монстрам на нас плевать. Если ты думаешь иначе, то просто обманываешь саму себя.
   Он уронил мою руку и отошел до того, как я успела придумать ответ. Как всегда. Хотя, после разговора со Странником, не уверена, что он бы у меня нашелся.

Глава 45

   Через час я уже была облачена в костюм из огнеупорного материала (Hazardous Materials – Haz-Mat), короче – Хаз-Мат костюм. Он был громоздкий, если не сказать хуже, и на жаре Сент-Луиса исправно служил портативной сауной. Запястья и локти мне перетянули ремнями, чтобы перчатки не съезжали с рукавов. Я два раза шагала и вываливалась из ботинок, так что ноги пришлось перетянуть тоже.
   Короче, чувствовала я себя, как космонавт, который попал не к тому портному. Более того – за спиной у меня был переносной дыхательный аппарат – Self-Contained Breathing Apparatus, SCBA. Добавьте определение «подводный» – Underwater, и получится SCUBA, но под воду мы идти не собирались. Уже за это я была благодарна.
   Вместо простой трубки, в нем была маска, которая закрывала все лицо, так что проклятая штуковина была чертовски похожа на SCUBA. У меня был сертификат по дайвингу. Я получила его еще в колледже, и постоянно обновляла. Если просрочить дату, то придется пройти заново весь этот проклятый курс обучения. А обновления были не такими болезненными. Я тянула, чтобы не надевать маску, так долго, как только могла. После несчастного случая во Флориде, у меня развилась клаустрофобия. Не такая сильная, чтобы бояться лифтов, но, надевая этот костюм, маску на все лицо, и Хаз-Мат шлем, закрывающий всю голову, я начала паниковать, и просто не знала, что делать.
   – Вы действительно считаете, что все это необходимо? – спросила я в десятый раз.
   Если бы они просто дали мне стандартную каску пожарного с аппаратом SCBA, я бы еще могла это пережить.
   – Если идете с нами, да, – ответила Капрал Такер.
   Даже ее три дюйма, на которые она меня превосходила, помогали ей не очень. Мы обе выглядели, будто надели одежку явно с чужого плеча.
   – Существует возможность заражения, если в подвале плавают тела, – сказал лейтенант Рен.
   – В подвале действительно так много воды?
   Они переглянулись.
   – Вы никогда раньше не были в здании после пожара, так? – спросила Такер.
   – Нет.
   – Тогда поймете, как только мы спустимся, – сказала она.
   – Звучит зловеще.
   – Так и должно, – вздохнула она.
   У Такер было не много чувства юмора, зато Рен обладал им в избытке. Он был чрезмерно внимательным, пока мы, извиваясь, залезали в костюмы. Он лично убедился, что все застегнуто, и даже теперь одаривал меня ослепительными улыбками. Но все это было не столь ясно. Ничего достаточно очевидного, чтобы я могла сказать: "Слушай, парень, у меня уже есть бойфренд".
   Насколько мне было известно, он вел себя так со всеми, так что мне стоило перестать морочить себе голову и принимать все это лично.
   – Наденьте маску, а я помогу вам закрепить капюшон, – сказал Рен.
   Я покачала головой.
   – Просто дайте мне стандартный шлем, и я воспользуюсь SCBA.
   – Анита, если вы упадете в воду, а капюшон не будет герметично закреплен, то с тем же успехом на вас может и не быть этого костюма.
   – Я лучше рискну, – сказала я.
   Вмешалась Такер.
   – Вы с трудом дошли сюда от фургона. С практикой у вас будет получаться лучше, но в глубокой воде, даже нам бывает трудно устоять на ногах.
   Я опять покачала головой. У меня так сильно билось сердце, что стало трудно дышать. Я надела маску, вдохнула, и послышался этот ужасный звук. Словно вместо вас начал дышать Дарт Вейдер. А в воде, в темноте, дыхание будет единственным звуком. И в ожидании смерти, он будет нестерпимо громким.
   – Вот тут надо подтянуть лямки, – сказал Рен.
   Он принялся поддергивать застежки, словно мне было пять лет, и меня спроваживали поиграться в снегу.
   – Я справлюсь.
   Мой голос послышался на открытой волне, через рацию, которая была вмонтирована в маску.
   Он поднял руки в перчатках, все еще улыбаясь. Этого мужчину было трудно обидеть, уже потому, что я пыталась это сделать. Он обладал той разновидностью жизнерадостности, которая, казалось, не замечает никаких нападок. Никогда нельзя доверять людям, которые постоянно улыбаются. Они или что-то вам впаривают, или попросту не очень умны. Рен глупым не казался.
   Так или иначе, у меня не получалось правильно затянуть лямки на чертовой маске. Я всегда терпеть не могла работать в чем-нибудь более тяжелом, чем хирургические перчатки. Я сняла маску, и мой первый вдох был слишком громким, слишком длинным. Я потела, и дело было не только в жаре.
   Мои браунинг и файрстар лежали на пожарной машине. На костюме было достаточно карманов, чтобы рассовать по ним дюжину пистолетов. Так что в дополнение я достала обрез из своего набора, и повесила сумку с ним на спину. Да, это незаконно, но Дольф уже как-то был со мной один раз, когда мы гонялись за вампиром-ревенантом.
   Они были как на допинге – не чувствовали боли, были сильнее, чем обычные вампиры. Сила ада с клыками. Перед тем, как достать дробовик, я показала его Дольфу. Он одобрил. В прошлый раз у нас было два мертвых охранника и один коп-новичок, размазанные по всем стенам. Теперь у Дольфа и его команды, по крайней мере, были серебряные пули. Их с Зебровски как-то чуть не убили из-за того, что оружие было обычным, что и протолкнуло волокиту с подписанием приказа. Я подарила им коробку на Рождество еще до того, как серебряные пули появились у них официально. Мне никогда не хотелось увидеть их истекающих кровью из-за недостатка серебра в стволах.
   Ножи я оставила в ножнах на руках. Носить обнаженные лезвия в карманах воздухо-и водонепроницаемого костюма было бы несколько неосмотрительно. Если я потеряю оба пистолета, и мне придется добираться до ножей под костюмом, то нам к тому моменту уже определенно подпалят шкуры. Так что нечего волноваться. Серебряный крест на шее я выпустила наружу. Он был лучшим сдерживающим средством против новоумерших вампов. Они не могли не обратить внимания на крест, если он подтвержден верой. Я встретила только одного вампа, который мог пробить себе дорогу через пылающий крест и ранить меня. К настоящему моменту он был мертв. Забавно, сколько из них кончили так же.
   Ко мне подошла Такер.
   – Давайте, я помогу застегнуть маску.
   Я покачала головой.
   – Оставим так, как есть до последнего. Чем меньше я в ней буду, тем лучше.
   Она провела языком по губам, хотела что-то сказать, но не решилась. Потом, наконец, спросила:
   – С вами все в порядке?
   Обычно, я говорю – «конечно», но они полагались на меня, возможно, даже доверяли мне свои жизни.
   Боялась ли я? Боялась.
   – Не совсем, – сказала я честно.
   – У вас клаустрофобия, правда? – спросила она.
   Возможно, у меня был удивленный вид, потому что она заметила:
   – Многие хотят быть пожарными, но посреди огня, в маске и таком дыму, что не видно даже руки перед глазами, не хотелось бы страдать от клаустрофобии.
   Я кивнула.
   – Понимаю.
   – У нас при обучении было задание, когда завязывают глаза, и нужно разобраться со всем снаряжением на ощупь, как если бы дым застилал весь мир. Так что можно легко определить, кому не нравится теснота.
   – Я могу пережить костюм без SCBA. Все дело в сочетании костюма и того, что я слышу свое дыхание.
   У меня сразу после колледжа было происшествие по время дайвинга.
   – Вы справитесь?
   Никаких обвинений, только честность.
   Я кивнула.
   – Я не могу оставить вас с незнакомой опасностью.
   – Я спрашивала не об этом, – сказала она.
   Мы смотрели друг на друга.
   – Дайте мне несколько минут. Я просто не сразу поняла, что такое Хаз-Мат. Все будет в порядке.
   – Уверены?
   Я кивнула.
   Она ничего не сказала и отошла, давая мне возможность собраться с мыслями.
   Рен отправился говорить с Фултоном. С нами шли он и Такер еще и потому, что они оба были парамедиками, и нам могли пригодиться их знания. Также, честно говоря, я не хотела, чтобы в темноте посреди вампов со мной был Фултон. У него были свои заскоки. Я не винила его в этом, но и не хотела, чтобы он прикрывал мне спину. Конечно, если бы я наблюдала, как кто-то потеет и пытается спокойно дышать, то я бы не захотела, чтобы там была и я сама. Черт возьми. Я справлюсь.
   Я должна справиться.
   С не меньшим трудом к нам подошла Детектив Тэмми Рэйнольдз, тоже в костюме. У них не нашлось достаточно большого размера для Дольфа, так что прикрывать меня будет она. Какая радость. Я не могла отпустить их вниз, если прикрытие будет обеспечивать одна Тэмми.
   У нее получилось надеть поверх костюма свою наплечную кобуру. Она у нее была одной из тех, что просто обхватывают плечи, без ремня, который продевается через лямки. Обычно, когда я ходила по магазинам, кобура такого типа постоянно куда-нибудь съезжала. Вот и имей после этого узкие плечи.
   Так что мне пришлось заиметь кобуру по размеру. Я не стану покупать вещь, с которой потом придется возиться. Ни платье, ни кобуру.
   Рэйнольдз улыбнулась мне.
   – Ларри очень разочарован, что не может пойти с нами.
   – Какое облегчение, – сказала я.
   Она нахмурилась.
   – Я думала, вы хотели бы, чтобы он вас прикрывал.
   – Ага, но пистолет не поможет, если на нас обрушится потолок.
   – Думаете, обрушится? – спросила она.
   Я пожала плечами. Я сосредоточилась на одевании, на маленьких деталях, на спокойном поддразнивании Рена. У меня получилось отгородиться от мысли, что мы идем в дом, где пол может обвалиться под нами в любой момент, спустимся под него, и будем ждать, что он обвалится на нас, копаясь в воде с гробами и вампирами. Что может быть лучше?
   – Скажем, я просто осторожная.
   – И вы не хотите рисковать Ларри.
   – Правильно. Мне не нравится мысль, что его может ранить.
   Говоря это, я смотрела на нее.
   Она моргнула своими карими глазами, потом улыбнулась.
   – Мне тоже, Анита, мне тоже.
   Я кивнула и решила не развивать тему. Свой родительский долг я выполнила. Я даже не была уверена, почему мне не хочется доверять Тэмми. Женская интуиция, или, возможно, я уже никому больше не доверяла. Возможно.
   К нам вернулась Такер.
   – Пора надеть маску, – сказала она, глядя на меня.
   Я кивнула и позволила ей помочь мне справиться с застежками. Закрыв глаза, я сосредоточилась на дыхании – вдох, выдох, вдох, выдох. В дайвинге, если дышать слишком быстро, можно разорвать легкие. Но сейчас это был просто способ избежать гипервентиляции.
   Она закрепила у меня на голове капюшон. Я смотрела на нее и знала, что глаза у меня большие.
   Радостный голос Рена послышался через рацию в маске:
   – Дышите ровнее, Анита.
   – А я и дышу ровно, – сказала я.
   Было странно иметь возможность нормально говорить в то время, когда мое громкое, хриплое дыхание зловеще раздавалось у меня в ушах. С трубкой говорить нельзя, но я знала, что можно кричать, зажав ее между зубами. Звук распространяется в воде, как самый быстрый сукин сын.
   Со шлемом поверх маски видимость была не самая лучшая. Я попыталась покрутить головой, обнаружив только, насколько уменьшилось поле зрения. Периферийное зрение практически пропало.
   По рации послышался голос Тэмми.
   – В этой штуке ничего не видно.
   – Привыкнете, – отозвалась Такер.
   – Надеюсь, что мы будем в этом не так долго, чтобы привыкнуть, – сказала я.
   – Если скажем «бегом», бегите как черти, – сказала Такер.
   – Потому что пол обваливается, да? – уточнила я с надеждой в голосе.
   Думаю, она кивнула, но сказать наверняка было трудно.
   – Правильно.
   – Хорошо, но когда выйдем на лестницу, командование возьму я. И если я скажу "бегом, как черти", это значит, что вампиры проснулись и собираются нами закусить.
   Рен и Такер переглянулись.
   – Скомандуете бегом, – сказал Рен, – спросим, как быстро.
   – Согласна, – присоединилась к нему Такер.
   – Отлично, – сказала я.
   Честно говоря, ни с кем не спорить было здорово. Никаких обсуждений. Такое облегчение. Если бы я не потела, как свинья, слушая свое дыхание, ужасающе раздававшееся, как в фильмах ужасов, и мне не приходилось заново учиться ходить в этих сапогах-ботинках с металлическими подошвами, я бы сказала, что работа с пожарными была просто развлечением. Но все было не так. Я бы лучше спустилась по тросам со спецотрядом в зоне свободного огня, чем ползать в костюме мумии и пытаться его не потерять. Это была просто фобия, черт бы ее побрал. Все было в порядке. Ничто мне не угрожало. Но тело разум не слушало. Фобии – они такие. Здравый смысл их не колышет.