Страница:
Лорел Гамильтон
Всесожжение
Глава 1
Большинство людей не таращатся на шрамы. Ну, они, конечно, смотрят, но вскользь. Знаете, такой быстрый взгляд, потом опустят глаза, и обязательно надо посмотреть еще разок. Раны на теле – это не так прикольно, как шоу уродцев, но все-таки интересно. Капитан Пит МакКиннон, стрелок и следователь по делам поджогов, сидел напротив меня. Его большие ладони почти скрывали бокал чая со льдом, который ему принесла Мерри, наш секретарь. Он сидел и рассматривал мои руки. Не то место, которое обычно интересует мужчин. Но интерес не был сексуальным. Он пялился на мои шрамы, и не похоже, чтобы его это смущало.
На правой руке у меня было два ножевых ранения. Один шрам – белый и старый. А второй – все еще розовый и сравнительно свежий. С левой рукой все обстояло хуже. На локтевом сгибе была целая россыпь белых шрамов. И теперь мне придется до конца дней моих поднимать вес в спортзале, чтобы шрамы не загрубели, и я не потеряла возможность сгибать руку. По крайней мере, так сказал врач. Еще там был ожог в форме креста, слегка покосившийся из-за следов когтей оборотня. Один или два шрама скрывались под блузкой, но в любом случае рука выглядела неважно.
Берт, мой босс, настаивал на том, чтобы в офисе я носила пиджак или блузки с длинными рукавами. Он сказал, что некоторые клиенты проявляли интерес по поводу моих э-э-э… ранений, связанных с родом деятельности. И после того, как Берт сказал это, я больше не носила блузки с длинным рукавом. В результате каждый день он включал кондиционер чуть холоднее, чем надо. И сегодня было так холодно, что руки у меня покрылись мурашками. Любой другой на моем месте принес бы на работу свитер. А я собиралась пробежаться по магазинам и найти короткий топ, чтобы было видно и шрамы на спине.
МакКиннона порекомендовал мне сержант Рудольф Сторр, коп и друг. Они вроде бы играли вместе за футбольную команду колледжа, и с тех пор дружили. Дольф не бросался словом «друг», так что я представляла, насколько они близки.
– Что случилось с вашей рукой? – наконец спросил МакКиннон.
– Я легальный истребитель вампиров. Иногда они докучают, – я отпила кофе.
– Докучают… – повторил он и улыбнулся.
Он поставил бокал на стол и стянул пиджак. Он был широк в плечах, настолько, что их разворот был примерно равен моему росту. Он был на несколько дюймов ниже Дольфа, но ему хватало и этого. Несмотря на то, что ему было меньше пятидесяти, его волосы были полностью седые, и совсем белые на висках. Но из-за этого он не смотрелся необычно. Так он выглядел просто усталым.
По шрамам он меня обошел. Следы ожогов тянулись по его рукам от кистей и скрывались под короткими рукавами белой рубашки. Кожа была странного цвета, белая, в розовых пятнах, кое-где с оттенком бронзы, как у зверя, который постоянно линяет.
– Это наверняка было больно, – сказала я.
– Было, – он посмотрел мне в глаза долгим твердым взглядом, – по этому можно увидеть больницу изнутри.
– Ага, – я приподняла рукав на левой руке и показала ему небольшое место, где через меня прошла пуля. Его глаза слегка расширились.
– Теперь, когда мы доказали друг другу, что мы большие крутые парни, не могли бы Вы перейти к делу? Зачем Вы здесь, капитан МакКиннон?
Он улыбнулся и накинул пиджак на спинку стула. Взял чай со стола и отпил.
– Дольф сказал, что Вам не нравится, когда Вас превосходят.
– Не люблю, когда меня проверяют.
– Откуда Вы знаете, что подходите?
Теперь была моя очередь улыбнуться:
– Женская интуиция. Итак, чего Вы хотите?
– Вы в курсе, что означает термин "светлячок"?
– Поджигатель, – сказала я.
Он продолжал смотреть на меня с ожиданием.
– Пирокинетик, кто-то, кто может физически вызывать огонь.
Он кивнул:
– Вам приходилось видеть настоящего пиро?
– Я видела фильмы Офелии Раян, – сказала я.
– Это те старые, черно-белые? – спросил он.
– Да.
– Ее уже нет в живых, Вы знаете..
– Нет, я не знала.
– Сгорела в своей собственной постели, самовозгорание. Многие из них заканчивают так, потому что к старости они теряют контроль над своими возможностями. А лично Вы никогда не встречались с такими людьми?
– Нет.
– Где Вы смотрели эти фильмы?
– Два семестра экстрасенсорики. К нам приходили и выступали многие сенсы, показывали, что умеют, но пирокинетика – это такой редкий дар, что наш преподаватель просто не нашел подходящего человека.
Он кивнул и допил чай одним большим глотком.
– Я видел Офелию Раян незадолго до ее смерти. Приятная дама.
Он начал крутить бокал со льдом в своих больших руках, и смотрел на бокал, а не на меня, пока говорил:
– Мне попался еще один «светлячок». Он был молод, около двадцати. Он начинал, сжигая пустые дома, как большинство пироманов. Затем он поджигал здания, где были люди, но всем удалось выбраться. А потом он поджег большой многоквартирный дом, устроил настоящую огненную ловушку. Все выходы были в огне.
Погибло более шестидесяти человек, в основном женщины и дети.
МакКиннон посмотрел на меня. Его взгляд был полон привидений.
– Это самое большое число погибших при пожаре на моей памяти. Он поджег здание, где находились офисы, но пропустил несколько выходов. Двадцать три тела.
– Как Вы его поймали?
– Он начал писать в газеты и на телевидение. Он хотел признания. Он успел сжечь несколько копов прежде, чем мы схватили его. На нас были такие большие серебристые костюмы для пожаров на буровых. Их он не сумел поджечь. Мы привезли его в полицейский участок, и совершили ошибку. Он сжег там все.
– Куда еще вы могли его деть? – спросила я.
Он пожал массивными плечами.
– Не знаю, куда-то в другое место. Я был в костюме и держал его. Говорил ему, что мы сгорим вместе, если он не прекратит. Он только рассмеялся и загорелся сам, – МакКиннон очень осторожно поставил бокал на край стола.
– Пламя было такого светло-голубого цвета, почти как когда горит газ, но бледнее. Он не поджег мой костюм, но каким-то образом заставил огонь держаться на нем. Проклятая вещь по идее выдерживает около 6000 градусов, но костюм начал плавиться. Кожа человека горит при 120 градусах, но почему-то плавился только костюм. И пока он смеялся, мне пришлось стащить с себя костюм. Он вышел в дверь и не думал, что кто-нибудь окажется настолько глупым, чтобы попытаться опять схватить его.
Я не сказала то, что просилось на язык. Я просто дала ему возможность продолжать.
– Я перехватил его в холле и пару раз швырнул об стену. Что интересно, там, где моя кожа касалась его, она не горела. Как будто огонь был на расстоянии от него, и обжигал мои руки, а кисти остались в порядке.
Я кивнула:
– Есть теория, что аура пиро охраняет их от ожогов. Когда вы прикасались к его коже, то попадали в зону действия этой защиты.
Он посмотрел на меня.
– Может, так и было. Во всяком случае, я швырял его об стену снова и снова. А он кричал: "Я сожгу тебя. Я сожгу тебя заживо". А потом пламя изменило цвет, стало обычным – желтым, и он начал гореть. Я отпустил его и пошел за огнетушителем. Но мы не смогли сбить с него огонь. Огнетушитель справлялся с огнем на стенах, на всем остальном, но он не мог помочь, чтобы потушить его. Как будто огонь вырывался из самого его тела, глубоко изнутри. Мы тушили отдельные языки пламени, но они появлялись снова, пока весь он не превратился в огонь.
Взглад МакКиннана был отстраненным и полным ужаса, как будто он все еще видел эту сцену.
– Он не умер, Мисс Блейк, не так, как должен был. Он кричал так долго, а мы не могли ему помочь. Не могли ему помочь… – голос его затих. Он просто сидел и смотрел в никуда.
Я подождала и, наконец, мягко сказала:
– Зачем Вы здесь, капитан?
Он моргнул и взял себя в руки.
– Я думаю, у нас появился еще один «светлячок». Дольф сказал, что если кто и сможет снизить потери, то это Вы.
– Экстрасенсорные способности не вполне сверхъестественны. Это просто талант, как и умение бросать большой вытянутый мяч.
– Дольф сказал, что Вы специалист по монстрам. Помогите мне поймать этого монстра до того, как он начнет убивать.
– Он или она еще никого не убил? Причинен только материальный ущерб? – спросила я.
Он кивнул.
– Я могу потерять работу из-за того, что обратился к Вам. Я должен был снять с себя ответственность и запросить разрешения у начальства, но мы пока потеряли всего пару зданий. И я хочу, чтобы все осталось так, как есть.
Я сделала глубокий медленный вдох и выдох.
– Я была бы рада помочь, капитан, но честное слово, я не представляю, что я могу сделать.
Он вытащил тонкую папку.
– Здесь все, что у нас есть. Просмотрите это и позвоните мне вечером.
Я взяла у него папку и положила ее на стол.
– Мой номер там тоже есть. Позвоните мне. Может, это и не «светлячок». Может быть, что-то другое. Но что бы это ни было, оно может купаться в пламени и не сгорать. Оно может идти через здания и ронять огонь так же легко, как разбрызгивать воду. И дома сгорают так быстро, как будто они чем-то пропитаны. Но когда мы привезли дерево в лабораторию, материал оказался чистым. Похоже, это нечто может заставить огонь делать то, что он делать не должен.
Он взглянул на часы.
– Я опаздываю. Я работаю над тем, чтобы привлечь Вас к делу официально, но боюсь, они не захотят этого, пока кто-нибудь не погиб. А я не хочу ждать.
– Я позвоню Вам вечером, но это, скорее всего, будет поздно. Когда будет уже слишком поздно для звонка?
– Звоните в любое время, Мисс Блейк, в любое время.
Я кивнула и встала. Протянула ему руку. Он пожал ее. Его пожатие было твердым, крепким, но не слишком сильным. Многие клиенты мужчины, которые желали больше узнать о шрамах, сжимали мою руку так, как будто хотели, чтобы я закричала. Но МакКиннон был уверен в себе. У него были свои шрамы.
Не успела я сесть, как зазвонил телефон.
– Да, Мерри?
– Это я, – ответил Ларри, – Мерри решила, что ты не будешь возражать и сразу соединила меня.
Ларри Киркланд, начинающий истребитель вампиров должен был быть в морге и забивать колья в вампиров.
– Неа. Что такое?
– Меня бы домой подвезти, – в голосе прозвучала неуверенность.
– В чем дело?
Он рассмеялся:
– Мне надо было думать лучше и не стесняться тебя. Я весь заштопанный. Док сказал, что все будет в порядке.
– Что произошло? – спросила я.
– Приезжай за мной, и я тебе все расскажу, – и этот маленький сын оружия повесил трубку. Могла быть только одна причина, почему он не захотел сразу мне все рассказать. Он сделал какую-нибудь глупость, и его ранило.
Проткнуть пару тел. Пару тел, которые не восстанут еще по крайней мере одну ночь. Что могло пойти не так?
Как говорится, есть один способ узнать.
Мери занялась переносом моих встреч. Я вытащила из верхнего ящика стола свою наплечную кобуру с браунингом и надела. С тех пор, как я перестала носить в офисе пиджак, кобуру приходилось убирать в стол, но, выходя с работы, и всегда при наступлении темноты, я носила оружие. Большинство тварей, которые имели неосторожность оставить мне шрамы, уже были мертвы. Большинство, которое я создала лично.
Серебряные пули – замечательная вещь.
На правой руке у меня было два ножевых ранения. Один шрам – белый и старый. А второй – все еще розовый и сравнительно свежий. С левой рукой все обстояло хуже. На локтевом сгибе была целая россыпь белых шрамов. И теперь мне придется до конца дней моих поднимать вес в спортзале, чтобы шрамы не загрубели, и я не потеряла возможность сгибать руку. По крайней мере, так сказал врач. Еще там был ожог в форме креста, слегка покосившийся из-за следов когтей оборотня. Один или два шрама скрывались под блузкой, но в любом случае рука выглядела неважно.
Берт, мой босс, настаивал на том, чтобы в офисе я носила пиджак или блузки с длинными рукавами. Он сказал, что некоторые клиенты проявляли интерес по поводу моих э-э-э… ранений, связанных с родом деятельности. И после того, как Берт сказал это, я больше не носила блузки с длинным рукавом. В результате каждый день он включал кондиционер чуть холоднее, чем надо. И сегодня было так холодно, что руки у меня покрылись мурашками. Любой другой на моем месте принес бы на работу свитер. А я собиралась пробежаться по магазинам и найти короткий топ, чтобы было видно и шрамы на спине.
МакКиннона порекомендовал мне сержант Рудольф Сторр, коп и друг. Они вроде бы играли вместе за футбольную команду колледжа, и с тех пор дружили. Дольф не бросался словом «друг», так что я представляла, насколько они близки.
– Что случилось с вашей рукой? – наконец спросил МакКиннон.
– Я легальный истребитель вампиров. Иногда они докучают, – я отпила кофе.
– Докучают… – повторил он и улыбнулся.
Он поставил бокал на стол и стянул пиджак. Он был широк в плечах, настолько, что их разворот был примерно равен моему росту. Он был на несколько дюймов ниже Дольфа, но ему хватало и этого. Несмотря на то, что ему было меньше пятидесяти, его волосы были полностью седые, и совсем белые на висках. Но из-за этого он не смотрелся необычно. Так он выглядел просто усталым.
По шрамам он меня обошел. Следы ожогов тянулись по его рукам от кистей и скрывались под короткими рукавами белой рубашки. Кожа была странного цвета, белая, в розовых пятнах, кое-где с оттенком бронзы, как у зверя, который постоянно линяет.
– Это наверняка было больно, – сказала я.
– Было, – он посмотрел мне в глаза долгим твердым взглядом, – по этому можно увидеть больницу изнутри.
– Ага, – я приподняла рукав на левой руке и показала ему небольшое место, где через меня прошла пуля. Его глаза слегка расширились.
– Теперь, когда мы доказали друг другу, что мы большие крутые парни, не могли бы Вы перейти к делу? Зачем Вы здесь, капитан МакКиннон?
Он улыбнулся и накинул пиджак на спинку стула. Взял чай со стола и отпил.
– Дольф сказал, что Вам не нравится, когда Вас превосходят.
– Не люблю, когда меня проверяют.
– Откуда Вы знаете, что подходите?
Теперь была моя очередь улыбнуться:
– Женская интуиция. Итак, чего Вы хотите?
– Вы в курсе, что означает термин "светлячок"?
– Поджигатель, – сказала я.
Он продолжал смотреть на меня с ожиданием.
– Пирокинетик, кто-то, кто может физически вызывать огонь.
Он кивнул:
– Вам приходилось видеть настоящего пиро?
– Я видела фильмы Офелии Раян, – сказала я.
– Это те старые, черно-белые? – спросил он.
– Да.
– Ее уже нет в живых, Вы знаете..
– Нет, я не знала.
– Сгорела в своей собственной постели, самовозгорание. Многие из них заканчивают так, потому что к старости они теряют контроль над своими возможностями. А лично Вы никогда не встречались с такими людьми?
– Нет.
– Где Вы смотрели эти фильмы?
– Два семестра экстрасенсорики. К нам приходили и выступали многие сенсы, показывали, что умеют, но пирокинетика – это такой редкий дар, что наш преподаватель просто не нашел подходящего человека.
Он кивнул и допил чай одним большим глотком.
– Я видел Офелию Раян незадолго до ее смерти. Приятная дама.
Он начал крутить бокал со льдом в своих больших руках, и смотрел на бокал, а не на меня, пока говорил:
– Мне попался еще один «светлячок». Он был молод, около двадцати. Он начинал, сжигая пустые дома, как большинство пироманов. Затем он поджигал здания, где были люди, но всем удалось выбраться. А потом он поджег большой многоквартирный дом, устроил настоящую огненную ловушку. Все выходы были в огне.
Погибло более шестидесяти человек, в основном женщины и дети.
МакКиннон посмотрел на меня. Его взгляд был полон привидений.
– Это самое большое число погибших при пожаре на моей памяти. Он поджег здание, где находились офисы, но пропустил несколько выходов. Двадцать три тела.
– Как Вы его поймали?
– Он начал писать в газеты и на телевидение. Он хотел признания. Он успел сжечь несколько копов прежде, чем мы схватили его. На нас были такие большие серебристые костюмы для пожаров на буровых. Их он не сумел поджечь. Мы привезли его в полицейский участок, и совершили ошибку. Он сжег там все.
– Куда еще вы могли его деть? – спросила я.
Он пожал массивными плечами.
– Не знаю, куда-то в другое место. Я был в костюме и держал его. Говорил ему, что мы сгорим вместе, если он не прекратит. Он только рассмеялся и загорелся сам, – МакКиннон очень осторожно поставил бокал на край стола.
– Пламя было такого светло-голубого цвета, почти как когда горит газ, но бледнее. Он не поджег мой костюм, но каким-то образом заставил огонь держаться на нем. Проклятая вещь по идее выдерживает около 6000 градусов, но костюм начал плавиться. Кожа человека горит при 120 градусах, но почему-то плавился только костюм. И пока он смеялся, мне пришлось стащить с себя костюм. Он вышел в дверь и не думал, что кто-нибудь окажется настолько глупым, чтобы попытаться опять схватить его.
Я не сказала то, что просилось на язык. Я просто дала ему возможность продолжать.
– Я перехватил его в холле и пару раз швырнул об стену. Что интересно, там, где моя кожа касалась его, она не горела. Как будто огонь был на расстоянии от него, и обжигал мои руки, а кисти остались в порядке.
Я кивнула:
– Есть теория, что аура пиро охраняет их от ожогов. Когда вы прикасались к его коже, то попадали в зону действия этой защиты.
Он посмотрел на меня.
– Может, так и было. Во всяком случае, я швырял его об стену снова и снова. А он кричал: "Я сожгу тебя. Я сожгу тебя заживо". А потом пламя изменило цвет, стало обычным – желтым, и он начал гореть. Я отпустил его и пошел за огнетушителем. Но мы не смогли сбить с него огонь. Огнетушитель справлялся с огнем на стенах, на всем остальном, но он не мог помочь, чтобы потушить его. Как будто огонь вырывался из самого его тела, глубоко изнутри. Мы тушили отдельные языки пламени, но они появлялись снова, пока весь он не превратился в огонь.
Взглад МакКиннана был отстраненным и полным ужаса, как будто он все еще видел эту сцену.
– Он не умер, Мисс Блейк, не так, как должен был. Он кричал так долго, а мы не могли ему помочь. Не могли ему помочь… – голос его затих. Он просто сидел и смотрел в никуда.
Я подождала и, наконец, мягко сказала:
– Зачем Вы здесь, капитан?
Он моргнул и взял себя в руки.
– Я думаю, у нас появился еще один «светлячок». Дольф сказал, что если кто и сможет снизить потери, то это Вы.
– Экстрасенсорные способности не вполне сверхъестественны. Это просто талант, как и умение бросать большой вытянутый мяч.
– Дольф сказал, что Вы специалист по монстрам. Помогите мне поймать этого монстра до того, как он начнет убивать.
– Он или она еще никого не убил? Причинен только материальный ущерб? – спросила я.
Он кивнул.
– Я могу потерять работу из-за того, что обратился к Вам. Я должен был снять с себя ответственность и запросить разрешения у начальства, но мы пока потеряли всего пару зданий. И я хочу, чтобы все осталось так, как есть.
Я сделала глубокий медленный вдох и выдох.
– Я была бы рада помочь, капитан, но честное слово, я не представляю, что я могу сделать.
Он вытащил тонкую папку.
– Здесь все, что у нас есть. Просмотрите это и позвоните мне вечером.
Я взяла у него папку и положила ее на стол.
– Мой номер там тоже есть. Позвоните мне. Может, это и не «светлячок». Может быть, что-то другое. Но что бы это ни было, оно может купаться в пламени и не сгорать. Оно может идти через здания и ронять огонь так же легко, как разбрызгивать воду. И дома сгорают так быстро, как будто они чем-то пропитаны. Но когда мы привезли дерево в лабораторию, материал оказался чистым. Похоже, это нечто может заставить огонь делать то, что он делать не должен.
Он взглянул на часы.
– Я опаздываю. Я работаю над тем, чтобы привлечь Вас к делу официально, но боюсь, они не захотят этого, пока кто-нибудь не погиб. А я не хочу ждать.
– Я позвоню Вам вечером, но это, скорее всего, будет поздно. Когда будет уже слишком поздно для звонка?
– Звоните в любое время, Мисс Блейк, в любое время.
Я кивнула и встала. Протянула ему руку. Он пожал ее. Его пожатие было твердым, крепким, но не слишком сильным. Многие клиенты мужчины, которые желали больше узнать о шрамах, сжимали мою руку так, как будто хотели, чтобы я закричала. Но МакКиннон был уверен в себе. У него были свои шрамы.
Не успела я сесть, как зазвонил телефон.
– Да, Мерри?
– Это я, – ответил Ларри, – Мерри решила, что ты не будешь возражать и сразу соединила меня.
Ларри Киркланд, начинающий истребитель вампиров должен был быть в морге и забивать колья в вампиров.
– Неа. Что такое?
– Меня бы домой подвезти, – в голосе прозвучала неуверенность.
– В чем дело?
Он рассмеялся:
– Мне надо было думать лучше и не стесняться тебя. Я весь заштопанный. Док сказал, что все будет в порядке.
– Что произошло? – спросила я.
– Приезжай за мной, и я тебе все расскажу, – и этот маленький сын оружия повесил трубку. Могла быть только одна причина, почему он не захотел сразу мне все рассказать. Он сделал какую-нибудь глупость, и его ранило.
Проткнуть пару тел. Пару тел, которые не восстанут еще по крайней мере одну ночь. Что могло пойти не так?
Как говорится, есть один способ узнать.
Мери занялась переносом моих встреч. Я вытащила из верхнего ящика стола свою наплечную кобуру с браунингом и надела. С тех пор, как я перестала носить в офисе пиджак, кобуру приходилось убирать в стол, но, выходя с работы, и всегда при наступлении темноты, я носила оружие. Большинство тварей, которые имели неосторожность оставить мне шрамы, уже были мертвы. Большинство, которое я создала лично.
Серебряные пули – замечательная вещь.
Глава 2
Ларри очень осторожно залез в джип. Совсем не просто садиться в машину, когда тебе на спину только что наложили швы. Я видела рану. Это было одно колотое ранение и одна длинная кровоточащая царапина.
Собственно, две раны. Он все еще был в той же футболке, в которой начинал работу, но на спине она была пропитана кровью и изодрана. Меня впечатлило, что он не позволил врачам разрезать футболку. У них вообще-то есть такая привычка – разрезать одежду, если она оказывается у них на пути.
Ларри натянул ремень безопасности, стараясь устроиться под ним поудобнее. Он недавно подстриг свою рыжую шевелюру так коротко, что кудряшек почти не было заметно. Ростом он был пять футов, четыре дюйма, на дюйм выше меня. В мае он закончил обучение и получил диплом по противоествественной биологии. Но благодаря веснушкам и маленьким морщинкам от боли между небесно-голубыми глазами казалось, что ему около шестнадцати, а не двадцать один.
Я так увлеклась, глядя, как он ерзает, что пропустила поворот на I-270. И нам пришлось ехать по Баллас до самой улицы Олив. Время было обеденное, и Олив была заполнена людьми, которые старались запихнуть в себя какой-нибудь еды и поскорее вернуться на работу.
– Ты выпил болеутоляющее? – спросила я.
Он старался сидеть неподвижно, одной рукой опираясь на край сиденья.
– Неа.
– Почему?
– Потому что это выбьет меня из колеи. А я не хочу спать.
– Заснуть от снотворного – это не одно и то же, что обычный сон, – сказала я.
– Вот именно, сны снятся еще хуже, – ответил он.
С меня было довольно.
– Что случилось, Ларри?
– Удивительно, что ты ждала так долго, чтобы спросить.
– Я не хотела спрашивать при врачах. При них только начни разговаривать с пациентом, как они тут же отходят. Я хотела узнать у врача, который тебя зашивал, насколько это серьезно.
– Всего-то пара швов, – сказал он.
– Двадцать, – сказала я.
– Восемнадцать.
– Я считала.
– Поверь мне, – сказал он, – тебе не обязательно было считать.
Говоря это, Ларри поморщился.
– Почему так больно?
Скорее всего, вопрос был риторический, но я все равно на него ответила:
– Каждый раз, когда ты шевелишь рукой или ногой, ты используешь мышцы, которые у тебя на спине.
Двигаешь головой – и мышцы на плечах заставляют двигаться мышцы на спине. Ты не будешь ценить свою спину, пока она не выйдет из строя.
– Великолепно, – сказал он.
– Хватит тянуть, Ларри. Рассказывай, что произошло.
Мы остановились перед длинной вереницей машин перед светофором на пересечении с Олив. По обеим сторонам от нас были небольшие торговые центры. В том, который слева, работали фонтаны, и находился магазин "Чай и Специи Ви Джей", где я обычно покупала себе кофе. Справа были "Стритсайд Рекордз" и китайская забегаловка. Попав на Баллас в обеденное время, у вас обычно достаточно времени, чтобы изучить заведения вдоль дороги.
– У них были завещания, насколько я помню. Последнее время у тебя было полно подобной работы.
Он кивнул, но застыл на полпути.
– Даже кивать больно.
– Завтра будет еще больнее.
– Блин, спасибо, босс. Мне было просто необходимо это знать.
Я пожала плечами.
– Если бы я тебе соврала, меньше бы болеть не стало.
– Кто-нибудь говорил тебе, что подход к больным у тебя отвратительный?
– Многие говорили.
Он фыркнул.
– Легко верю. Короче, я закончил там с телами и уже собирался. А санитарка привезла каталку с еще одним телом. Сказала, что это вамп, но без постановления суда.
Я посмотрела на него, нахмурившись:
– Ты ничего не сделал с телом без документов, правда?
Ларри тоже нахмурился.
– Конечно, нет. Я так и сказал: нет постановления суда, нет мертвого вампира. Проткнуть вампа без постановления считается убийством, а мне не хочется попасть под обвинение из-за того, что кто-то напортачил с документами. Это я им и сказал во вполне понятных выражениях.
– Им? – просила я. Мы сдвинулись с места и поползли вместе с остальными машинами ближе к светофору.
– Пришел еще один сотрудник. Они пошли искать документы, а я остался с вампиром. Было уже утро, и он никуда не собирался.
Ларри старался смотреть мимо меня и не встречаться со мной глазами, но у него не получалось.
Он закончил, глядя на меня, со злостью:
– Я вышел покурить.
Я смотрела на него и еле успела затормозить, так как движение опять остановилось. Ларри бросило на ремень.
Он застонал, и когда опять устроился на сиденье, сказал:
– Ты это специально.
– Нет, не специально, но может, и стоило бы. Ты оставил без присмотра вампира, Ларри. Вампира, у которого могло быть достаточно убийств на счету, чтобы заслужить приговор суда, одного в морге.
– Я вышел не просто покурить, Анита. Тело лежало на каталке. Он не был связан или скован. На нем даже не было крестов. Я уже принимал участие в казнях. В этих случаях они обматывают вампов серебряными цепями и крестами так, что даже сердце трудно найти. А это тело выглядело не правильно. Я хотел переговорить с патологоанатомом. Она должна осматривать всех вампиров перед казнью. Так что я подумал, что мы могли бы перекурить у нее в кабинете.
– И? – спросила я.
– Ее не было на месте, и я вернулся в морг. Когда я вернулся, одна из санитарок пыталась вбить кол вампиру в грудь.
К счастью, мы намертво застряли в пробке. Если бы мы ехали, я бы точно в кого-нибудь врезалась. Я уставилась на Ларри.
– Ты оставил свое снаряжение без присмотра?
У него получалось выглядеть растерянным и злым одновременно.
– Мой набор не включает огнестрельное оружие, в отличие от твоего. Так что я решил, что его никто не тронет.
– Многие готовы стащить что угодно из сумки просто на сувениры, Ларри.
Машины впереди медленно двинулись вперед, и мне пришлось смотреть на дорогу, а не на его лицо.
– Хорошо, хорошо, я был не прав. Я знаю, что был не прав. Я перехватил ее за талию и стал оттаскивать от вампира.
Он опустил глаза, не глядя на меня. Это была часть рассказа, которая его больше всего расстраивала, или которая, как он думал, больше всего расстроит меня.
– Я повернулся к ней спиной, чтобы проверить, как там вампир. Чтобы убедиться, что с ним все в порядке.
– И она бросилась тебе на спину, – сказала я.
Мы еле-еле продвигались вперед. Теперь нас зажало между "Дайери Квин" и "Кентукки Фрайд Чикен" с одной стороны, и представительством «Инфинити» и бензоколонкой – с другой. Пейзаж не впечатлял.
– Да, да. Наверняка она решила, что я спустился за расчетом, и поэтому оставила меня, а потом вернулась. Я разоружил ее, но она все равно пыталась добраться до вампира, когда пришла вторая санитарка. Мы вместе оттащили ее. Она была сумасшедшая, маньячка.
– Почему ты не достал пистолет, Ларри?
Его пистолет сейчас лежал в сумке со снаряжением, так как наплечная кобура и рана на спине плохо отнеслись друг к другу. Но он ходил вооруженным. Я старалась держать его подальше от перестрелок и охоты на вампиров, пока не была уверена, что он не отстрелит себе ногу.
– Если бы я достал пистолет, я бы мог ее пристрелить.
– В этом и смысл. Ларри.
– Вот именно, смысл, – сказал он, – а я не хотел в нее стрелять.
– Она могла убить тебя, Ларри.
– Я знаю.
Я сжала руль так, что кожа на руках побелела. Глубоко вздохнув, я постаралась не начать орать.
– Очевидно, что ты не знаешь, в противном случае ты должен был быть осторожнее.
– Я жив, и она не убита. На вампире ни царапины. Все вышло как надо.
Я наконец свернула на Олив, и мы поползли к 270 улице. Нам нужно было выехать к северу от Сент-Чарлза. У Ларри там была квартира. До нее осталось около двадцати минут. Окна квартиры выходили на озеро, где гнездились гуси. Ричард Земан, школьный учитель, вервольф альфа, с которым мы тогда встречались, помогал Ларри переехать туда. Ричарду очень понравилось то, что прямо под балконом жили гуси. Понравилось и мне.
– Ларри, тебе надо перестать быть таким щепетильным, или рано или поздно тебя убьют.
– Я все равно буду делать так, как считаю правильным, Анита. Ничего из того, что ты можешь сказать, не изменит моего мнения.
– Черт возьми, Ларри! Мне не хочется попасть на твои похороны.
– А что бы ты сделала? Пристрелила бы ее?
– Я бы не повернулась к ней спиной, Ларри. Я бы отобрала у нее кол, или держала бы ее, пока не пришла другая санитарка. Мне бы не пришлось в нее стрелять.
– Я потерял контроль над происходящим, – сказал он.
– Твои приоритеты не сработали. Ты должен был устранить угрозу прежде, чем заботится о жертве. Живым – ты бы мог помочь вампиру. Мертвым – ты бы стал еще одной жертвой.
– Ну, зато у меня теперь будет шрам, какого у тебя нет.
Я покачала головой.
– Тебе пришлось бы стараться лучше, чтобы получить шрам, которого у меня нет.
– Ты что, позволяла человеку воткнуть тебе в спину твой собственный кол?
– Двум людям с множественными укусами, которых я раньше называла слугами-людьми, пока не узнала, что означает это выражение. Я поймала одного и всадила в него нож. А женщина бросилась мне на спину.
– Ага, и в твоем случае это не было ошибкой, – сказал он.
Я пожала плечами.
– Я могла бы застрелить их, как только увидела, но тогда я не убивала людей так просто. Я запомнила этот урок. Если у кого-то нет клыков, это не значит, что этот кто-то не может тебя убить.
– Ты была щепетильна по поводу стрельбы в слуг? – спросил Ларри.
Я повернула на 270 улицу.
– Никто не идеален. Почему та женщина хотела убить вампира?
Он усмехнулся:
– Тебе это должно понравиться. Она член организации "Человек превыше всего". Тот вампир был врачом в больнице. Он заперся в платяном шкафу, где он обычно спал днем, если приходилось задерживаться в больнице. А она просто затащила его на каталку и отвезла в морг.
– Удивительно, что она просто не вывезла его на солнце. Последний солнечный луч вечером работает так же хорошо, как в полдень.
– Тот шкаф, которым он пользовался, был в цокольном этаже – на случай, если кто-нибудь откроет дверь днем.
Окон там нет. А она боялась, что кто-нибудь увидит ее до того, как она сможет подняться с ним на лифте и выйти из здания.
– Она правда думала, что ты вот так просто возьмешь и проткнешь его?
– Наверное, так. Не знаю, Анита. Она был сумасшедшая, правда сумасшедшая. Она плевалась в вампира и в нас. Сказала, что все мы сгорим в аду. Что мы должны освободить мир от монстров. Что монстры собираются поработить нас всех, – Ларри передернуло, – Я думал, "Люди против вампиров" были достаточно плохими, но эта группировка действительно ужасна.
– ЛПВ пытается действовать в рамках закона, – сказала я, – а "Человек превыше всего" даже не делают вид, что заботятся об этом. "Человек превыше всего" заявляют, что это они убили вампира мэра в Мичигане.
– Заявляют? Ты им не веришь?
– Я думаю, что это сделал кто-то из его дома.
– Почему?
– Копы прислали мне описание и несколько фотографий мер безопасности, которые он предпринял. "Человек превыше всего", может, и радикалы, но не похоже, что они хорошо организованы. Им бы пришлось многое запланировать и быть очень удачливыми, чтобы достать того вампира днем. Он был из тех старых вампиров, которые очень серьезно относятся к своей безопасности днем. Но кто бы это ни сделал, ему повезло, что правые радикалы взяли на себя ответственность.
– Ты сказала полиции, что думаешь?
– Конечно. Затем они и спрашивали.
– Странно, что они не пригласили тебя приехать и осмотреть все лично.
Я пожала плечами.
– Я не могу лично ездить на все противоестественные убийства. Кроме того, формально я – гражданское лицо.
Копы не любят, когда в их дела вмешиваются гражданские, но что еще важнее, пресса бы раструбила повсюду.
"Истребитель расследует убийство вампира".
Ларри усмехнулся.
– Это слабый заголовок для тебя.
– К несчастью, – сказала я, – плюс, я думаю, что убийца – человек. Я думаю, что это кто-то, к кому мы были близко. Это в общем самое обычное хорошо спланированное преднамеренное убийство, кроме того, что жертва была вампиром.
– Только ты можешь заставить убийство хорошо охраняемого вампира звучать обычно, – сказал Ларри.
Я невольно улыбнулась.
– Наверняка.
Запищал пейджер, и я подскочила на месте. Стащив проклятую штуку с пояса юбки, я посмотрела на номер и нахмурилась.
– Что случилось? Это полиция?
– Нет. Не узнаю номер.
– Ты же не даешь свой номер кому попало.
– Сама знаю.
– Эй, не злись на меня.
Я вздохнула:
– Прости.
Ларри постепенно снижал мою агрессивность. По сути, он учил меня быть лучше. Кому-нибудь другому я бы уже давно оторвала голову. Но у Ларри получалось нажимать на меня в нужных местах. Он мог попросить меня быть полюбезнее, и остаться в живых. Основа любых удачных отношений.
Мы подъехали к квартире Ларри. Я засунула его в постель, и отправилась звонить. Если это не полиция или не поднятие зомби, я собиралась надрать кому-то задницу. Ненавижу, когда мне кидают сообщение на пейджер, если это не важно. Для этого и нужны пейджеры, правильно? И если это что-то незначительное, то я собиралась оторваться на этом человеке по полной программе. Так как Ларри уснул, я могла быть такой противной, какой мне хотелось. Это было почти облегчение.
Собственно, две раны. Он все еще был в той же футболке, в которой начинал работу, но на спине она была пропитана кровью и изодрана. Меня впечатлило, что он не позволил врачам разрезать футболку. У них вообще-то есть такая привычка – разрезать одежду, если она оказывается у них на пути.
Ларри натянул ремень безопасности, стараясь устроиться под ним поудобнее. Он недавно подстриг свою рыжую шевелюру так коротко, что кудряшек почти не было заметно. Ростом он был пять футов, четыре дюйма, на дюйм выше меня. В мае он закончил обучение и получил диплом по противоествественной биологии. Но благодаря веснушкам и маленьким морщинкам от боли между небесно-голубыми глазами казалось, что ему около шестнадцати, а не двадцать один.
Я так увлеклась, глядя, как он ерзает, что пропустила поворот на I-270. И нам пришлось ехать по Баллас до самой улицы Олив. Время было обеденное, и Олив была заполнена людьми, которые старались запихнуть в себя какой-нибудь еды и поскорее вернуться на работу.
– Ты выпил болеутоляющее? – спросила я.
Он старался сидеть неподвижно, одной рукой опираясь на край сиденья.
– Неа.
– Почему?
– Потому что это выбьет меня из колеи. А я не хочу спать.
– Заснуть от снотворного – это не одно и то же, что обычный сон, – сказала я.
– Вот именно, сны снятся еще хуже, – ответил он.
С меня было довольно.
– Что случилось, Ларри?
– Удивительно, что ты ждала так долго, чтобы спросить.
– Я не хотела спрашивать при врачах. При них только начни разговаривать с пациентом, как они тут же отходят. Я хотела узнать у врача, который тебя зашивал, насколько это серьезно.
– Всего-то пара швов, – сказал он.
– Двадцать, – сказала я.
– Восемнадцать.
– Я считала.
– Поверь мне, – сказал он, – тебе не обязательно было считать.
Говоря это, Ларри поморщился.
– Почему так больно?
Скорее всего, вопрос был риторический, но я все равно на него ответила:
– Каждый раз, когда ты шевелишь рукой или ногой, ты используешь мышцы, которые у тебя на спине.
Двигаешь головой – и мышцы на плечах заставляют двигаться мышцы на спине. Ты не будешь ценить свою спину, пока она не выйдет из строя.
– Великолепно, – сказал он.
– Хватит тянуть, Ларри. Рассказывай, что произошло.
Мы остановились перед длинной вереницей машин перед светофором на пересечении с Олив. По обеим сторонам от нас были небольшие торговые центры. В том, который слева, работали фонтаны, и находился магазин "Чай и Специи Ви Джей", где я обычно покупала себе кофе. Справа были "Стритсайд Рекордз" и китайская забегаловка. Попав на Баллас в обеденное время, у вас обычно достаточно времени, чтобы изучить заведения вдоль дороги.
– У них были завещания, насколько я помню. Последнее время у тебя было полно подобной работы.
Он кивнул, но застыл на полпути.
– Даже кивать больно.
– Завтра будет еще больнее.
– Блин, спасибо, босс. Мне было просто необходимо это знать.
Я пожала плечами.
– Если бы я тебе соврала, меньше бы болеть не стало.
– Кто-нибудь говорил тебе, что подход к больным у тебя отвратительный?
– Многие говорили.
Он фыркнул.
– Легко верю. Короче, я закончил там с телами и уже собирался. А санитарка привезла каталку с еще одним телом. Сказала, что это вамп, но без постановления суда.
Я посмотрела на него, нахмурившись:
– Ты ничего не сделал с телом без документов, правда?
Ларри тоже нахмурился.
– Конечно, нет. Я так и сказал: нет постановления суда, нет мертвого вампира. Проткнуть вампа без постановления считается убийством, а мне не хочется попасть под обвинение из-за того, что кто-то напортачил с документами. Это я им и сказал во вполне понятных выражениях.
– Им? – просила я. Мы сдвинулись с места и поползли вместе с остальными машинами ближе к светофору.
– Пришел еще один сотрудник. Они пошли искать документы, а я остался с вампиром. Было уже утро, и он никуда не собирался.
Ларри старался смотреть мимо меня и не встречаться со мной глазами, но у него не получалось.
Он закончил, глядя на меня, со злостью:
– Я вышел покурить.
Я смотрела на него и еле успела затормозить, так как движение опять остановилось. Ларри бросило на ремень.
Он застонал, и когда опять устроился на сиденье, сказал:
– Ты это специально.
– Нет, не специально, но может, и стоило бы. Ты оставил без присмотра вампира, Ларри. Вампира, у которого могло быть достаточно убийств на счету, чтобы заслужить приговор суда, одного в морге.
– Я вышел не просто покурить, Анита. Тело лежало на каталке. Он не был связан или скован. На нем даже не было крестов. Я уже принимал участие в казнях. В этих случаях они обматывают вампов серебряными цепями и крестами так, что даже сердце трудно найти. А это тело выглядело не правильно. Я хотел переговорить с патологоанатомом. Она должна осматривать всех вампиров перед казнью. Так что я подумал, что мы могли бы перекурить у нее в кабинете.
– И? – спросила я.
– Ее не было на месте, и я вернулся в морг. Когда я вернулся, одна из санитарок пыталась вбить кол вампиру в грудь.
К счастью, мы намертво застряли в пробке. Если бы мы ехали, я бы точно в кого-нибудь врезалась. Я уставилась на Ларри.
– Ты оставил свое снаряжение без присмотра?
У него получалось выглядеть растерянным и злым одновременно.
– Мой набор не включает огнестрельное оружие, в отличие от твоего. Так что я решил, что его никто не тронет.
– Многие готовы стащить что угодно из сумки просто на сувениры, Ларри.
Машины впереди медленно двинулись вперед, и мне пришлось смотреть на дорогу, а не на его лицо.
– Хорошо, хорошо, я был не прав. Я знаю, что был не прав. Я перехватил ее за талию и стал оттаскивать от вампира.
Он опустил глаза, не глядя на меня. Это была часть рассказа, которая его больше всего расстраивала, или которая, как он думал, больше всего расстроит меня.
– Я повернулся к ней спиной, чтобы проверить, как там вампир. Чтобы убедиться, что с ним все в порядке.
– И она бросилась тебе на спину, – сказала я.
Мы еле-еле продвигались вперед. Теперь нас зажало между "Дайери Квин" и "Кентукки Фрайд Чикен" с одной стороны, и представительством «Инфинити» и бензоколонкой – с другой. Пейзаж не впечатлял.
– Да, да. Наверняка она решила, что я спустился за расчетом, и поэтому оставила меня, а потом вернулась. Я разоружил ее, но она все равно пыталась добраться до вампира, когда пришла вторая санитарка. Мы вместе оттащили ее. Она была сумасшедшая, маньячка.
– Почему ты не достал пистолет, Ларри?
Его пистолет сейчас лежал в сумке со снаряжением, так как наплечная кобура и рана на спине плохо отнеслись друг к другу. Но он ходил вооруженным. Я старалась держать его подальше от перестрелок и охоты на вампиров, пока не была уверена, что он не отстрелит себе ногу.
– Если бы я достал пистолет, я бы мог ее пристрелить.
– В этом и смысл. Ларри.
– Вот именно, смысл, – сказал он, – а я не хотел в нее стрелять.
– Она могла убить тебя, Ларри.
– Я знаю.
Я сжала руль так, что кожа на руках побелела. Глубоко вздохнув, я постаралась не начать орать.
– Очевидно, что ты не знаешь, в противном случае ты должен был быть осторожнее.
– Я жив, и она не убита. На вампире ни царапины. Все вышло как надо.
Я наконец свернула на Олив, и мы поползли к 270 улице. Нам нужно было выехать к северу от Сент-Чарлза. У Ларри там была квартира. До нее осталось около двадцати минут. Окна квартиры выходили на озеро, где гнездились гуси. Ричард Земан, школьный учитель, вервольф альфа, с которым мы тогда встречались, помогал Ларри переехать туда. Ричарду очень понравилось то, что прямо под балконом жили гуси. Понравилось и мне.
– Ларри, тебе надо перестать быть таким щепетильным, или рано или поздно тебя убьют.
– Я все равно буду делать так, как считаю правильным, Анита. Ничего из того, что ты можешь сказать, не изменит моего мнения.
– Черт возьми, Ларри! Мне не хочется попасть на твои похороны.
– А что бы ты сделала? Пристрелила бы ее?
– Я бы не повернулась к ней спиной, Ларри. Я бы отобрала у нее кол, или держала бы ее, пока не пришла другая санитарка. Мне бы не пришлось в нее стрелять.
– Я потерял контроль над происходящим, – сказал он.
– Твои приоритеты не сработали. Ты должен был устранить угрозу прежде, чем заботится о жертве. Живым – ты бы мог помочь вампиру. Мертвым – ты бы стал еще одной жертвой.
– Ну, зато у меня теперь будет шрам, какого у тебя нет.
Я покачала головой.
– Тебе пришлось бы стараться лучше, чтобы получить шрам, которого у меня нет.
– Ты что, позволяла человеку воткнуть тебе в спину твой собственный кол?
– Двум людям с множественными укусами, которых я раньше называла слугами-людьми, пока не узнала, что означает это выражение. Я поймала одного и всадила в него нож. А женщина бросилась мне на спину.
– Ага, и в твоем случае это не было ошибкой, – сказал он.
Я пожала плечами.
– Я могла бы застрелить их, как только увидела, но тогда я не убивала людей так просто. Я запомнила этот урок. Если у кого-то нет клыков, это не значит, что этот кто-то не может тебя убить.
– Ты была щепетильна по поводу стрельбы в слуг? – спросил Ларри.
Я повернула на 270 улицу.
– Никто не идеален. Почему та женщина хотела убить вампира?
Он усмехнулся:
– Тебе это должно понравиться. Она член организации "Человек превыше всего". Тот вампир был врачом в больнице. Он заперся в платяном шкафу, где он обычно спал днем, если приходилось задерживаться в больнице. А она просто затащила его на каталку и отвезла в морг.
– Удивительно, что она просто не вывезла его на солнце. Последний солнечный луч вечером работает так же хорошо, как в полдень.
– Тот шкаф, которым он пользовался, был в цокольном этаже – на случай, если кто-нибудь откроет дверь днем.
Окон там нет. А она боялась, что кто-нибудь увидит ее до того, как она сможет подняться с ним на лифте и выйти из здания.
– Она правда думала, что ты вот так просто возьмешь и проткнешь его?
– Наверное, так. Не знаю, Анита. Она был сумасшедшая, правда сумасшедшая. Она плевалась в вампира и в нас. Сказала, что все мы сгорим в аду. Что мы должны освободить мир от монстров. Что монстры собираются поработить нас всех, – Ларри передернуло, – Я думал, "Люди против вампиров" были достаточно плохими, но эта группировка действительно ужасна.
– ЛПВ пытается действовать в рамках закона, – сказала я, – а "Человек превыше всего" даже не делают вид, что заботятся об этом. "Человек превыше всего" заявляют, что это они убили вампира мэра в Мичигане.
– Заявляют? Ты им не веришь?
– Я думаю, что это сделал кто-то из его дома.
– Почему?
– Копы прислали мне описание и несколько фотографий мер безопасности, которые он предпринял. "Человек превыше всего", может, и радикалы, но не похоже, что они хорошо организованы. Им бы пришлось многое запланировать и быть очень удачливыми, чтобы достать того вампира днем. Он был из тех старых вампиров, которые очень серьезно относятся к своей безопасности днем. Но кто бы это ни сделал, ему повезло, что правые радикалы взяли на себя ответственность.
– Ты сказала полиции, что думаешь?
– Конечно. Затем они и спрашивали.
– Странно, что они не пригласили тебя приехать и осмотреть все лично.
Я пожала плечами.
– Я не могу лично ездить на все противоестественные убийства. Кроме того, формально я – гражданское лицо.
Копы не любят, когда в их дела вмешиваются гражданские, но что еще важнее, пресса бы раструбила повсюду.
"Истребитель расследует убийство вампира".
Ларри усмехнулся.
– Это слабый заголовок для тебя.
– К несчастью, – сказала я, – плюс, я думаю, что убийца – человек. Я думаю, что это кто-то, к кому мы были близко. Это в общем самое обычное хорошо спланированное преднамеренное убийство, кроме того, что жертва была вампиром.
– Только ты можешь заставить убийство хорошо охраняемого вампира звучать обычно, – сказал Ларри.
Я невольно улыбнулась.
– Наверняка.
Запищал пейджер, и я подскочила на месте. Стащив проклятую штуку с пояса юбки, я посмотрела на номер и нахмурилась.
– Что случилось? Это полиция?
– Нет. Не узнаю номер.
– Ты же не даешь свой номер кому попало.
– Сама знаю.
– Эй, не злись на меня.
Я вздохнула:
– Прости.
Ларри постепенно снижал мою агрессивность. По сути, он учил меня быть лучше. Кому-нибудь другому я бы уже давно оторвала голову. Но у Ларри получалось нажимать на меня в нужных местах. Он мог попросить меня быть полюбезнее, и остаться в живых. Основа любых удачных отношений.
Мы подъехали к квартире Ларри. Я засунула его в постель, и отправилась звонить. Если это не полиция или не поднятие зомби, я собиралась надрать кому-то задницу. Ненавижу, когда мне кидают сообщение на пейджер, если это не важно. Для этого и нужны пейджеры, правильно? И если это что-то незначительное, то я собиралась оторваться на этом человеке по полной программе. Так как Ларри уснул, я могла быть такой противной, какой мне хотелось. Это было почти облегчение.
Глава 3
Когда Ларри наконец благодаря снотворному безвозвратно устроился в постели и заснул так крепко, что даже землетрясение вряд ли бы его разбудило, я набрала номер. Я так и не придумала, кто бы это мог быть, что меня слегка тревожило. Это было не просто неудобно, а раздражало меня. Кто раздает направо и налево мои личные данные, и главное – зачем?
После первого же гудка взяли трубку. Голос на том конце был мужской, мягкий и пропитанный паникой:
– Алло! Алло!
Все мое раздражение схлынуло, уступив место чувству, близкому к страху.
– Стивен, что случилось?
Я услышала, что он перевел дыхание:
– Слава богу!
После первого же гудка взяли трубку. Голос на том конце был мужской, мягкий и пропитанный паникой:
– Алло! Алло!
Все мое раздражение схлынуло, уступив место чувству, близкому к страху.
– Стивен, что случилось?
Я услышала, что он перевел дыхание:
– Слава богу!