Страница:
снабдив заметку своего корреспондента многообещающим заголовком "Анлантида
-- вероятна". Все наши скромные попытки охладить энтузиазм журналистов
успеха не имели. Наиболее решительные из них, объединившись в коллектив,
предложили мне обменять уникальный образец на ящик коньяка. Я с негодованием
отверг предложение и с возмущением сообщил об этом начальнику рейса
Ястребову, гордясь своей неподкупностью. "Ну и дурень, -- недовольно сказал
он, -- ты что, не мог им какой-нибудь другой камень подсунуть? Им то ведь
все равно"...
Смелая вылазка Ризенкова не позволила все же судить о том, рукотворные
ли стены на вершине горы Ампер или это природа так искусно их возвела.
Гораздо важнее другое: геологическое и особенно петрохимическое исследование
образца, отобранного с вершины горы, показало, что базальт такого типа мог
образоваться только при застывании лавы на воздухе, а не под водой, то есть
на поверхности океана. Значит, гора Ампер в начале своего существования была
вулканическим островом!
В августе того же года к берегам Кубы отправилось для работы
научно-исследовательское судно нашего института "Рифт" с "Аргусом" на борту.
Для технической проверки подводного аппарата решено было по дороге
сделать пробное погружение "Аргуса" "где-нибудь на небольшой глубине". А
гора Ампер как раз на пути. И в этом районе, не в пример первому рейсу
"Витязя" -- полный штиль. Задачи "Аргуса" были далеки от поиска Атлантиды.
Экипажу предстояло только проверить, слаженно ли работают системы подводного
аппарата, и провести попутные биологические наблюдения. И все-таки...
Примерно через месяц в институт пришло письмо от командира подводников
Булыги.
(из воспоминаний подводного пилота)
До нашего погружения я знал об этой горе следующее:
1. Из-за плохой погоды здесь сорвались четыре попытки спустить
обитаемый аппарат. В трех разных экспедициях (аппараты "Пайсис" и "Аргус").
2. В Институте имеются фотографии, выполненные глубоководной
фотокамерой на этой горе, которых я не видел и на которых запечатлены стенки
якобы искусственного происхождения.
3. На гору опускали колокол с водолазами, они взяли "камушек" -- вроде
бы от стенки, но я его не видел. Говорят, что "камушек" не искусственный, а
настоящий природный базальт, и поэтому стенки, наверное, -- тоже.
Поэтому ни о каких Атлантидах ни перед погружением, ни в первые часы
погружения я не думал. Меня, как пилота, интересовало, в первую очередь, как
себя будет вести аппарат в океанской воде, и как бы не влететь в
какие-нибудь рыбацкие сети. А рыбу там ловили, вы это видели. И ловят ее там
давно, в чем мы убедились на грунте, встречаясь несколько раз с переметами,
обрывками ваеров и т. п. Романтического настроения, как вы понимаете, это не
создавало. Сели на склоне, на глубине 210 метров, и "поползли" вверх, так
как все живое тянется вверх -- к солнышку. Наблюдатель тем временем
"изводил" пленку на рыбок. Я, занятый со вторым пилотом сугубо техническими
делами ("дифферент?.. глубина?.. скорость?..), между делом заметил
наблюдателю, чтобы он не увлекался, а поберег пленку на какую-нибудь
"каменную бабу". Но он не очень послушался, в чем сам потом раскаивался
больше всех. Хотя в душе я его понимал: как, например, не снять мурену,
которая пыталась откусить нашу механическую руку? Аппарат же нас слушался
хорошо, и мы потихоньку "выползли" на стометровую отметку, .где начиналось
плато--вершина горы. Видимость достигала 40 метров. И здесь вот начали
встречаться первые "стены" с ярко выраженной кладкой. Но к этому мы были
морально подготовлены, так как я говорил выше, что о существовании этих стен
было известно и ранее. Стены как стены, но когда мы подвсплыли над грунтом
на 20-30 метров, то нам открылась панорама развалин города, так как стены уж
очень похоже имитировали остатки комнат, улиц, площадей.
Схожесть добавляли форма и цвет милых нам земных кирпичей. Но попытка
отломать один такой "кирпичик" не увенчалась успехом. То ли это
действительно стена базальта, то ли предки строи-•ли на совесть. Этот
вопрос остался открытым. Удалось взять только камушек-окатыш, из которого
была сложена арка, самое, на мой взгляд, удивительно похожее на творение рук
человеческих сооружение, из всего, что мы видели.
Об организации "Клуба атлантоведов" конечно, говорить рано. "Но
предварительные списки можно составлять...
Вот что я видел на Ампере. И очень хотел бы еще там побывать и
побродить по удивительным и загадочным развалинам, зарядив много-много
фотопленки, чтобы показать всем вам те красоты!.."
Автор этого письма Виталий Булыга и второй пилот, участвовавший в том
уникальном погружении -- Леонид Воронов, находились сейчас на борту "Витязя"
и можно было надеяться, что на этот раз они скорее смогут отыскать на
вершине горы Ампер уже виденные ими "развалины затонувшего города"...
Наш "Витязь" тем временем весело бежит по Средиземному морю и через
двое суток в вечерней закатной дымке перед нами открывается синяя от сумерек
Гибралтарская скала. Где-то слева смутным контуром проступает высокий
африканский берег. Вот они. Геркулесовы Столбы. На верхней палубе звенит
гитара, и несколько мужских голосов негромко поют:
У Геркулесовых Столбов лежит моя дорога,
У Геркулесовых Столбов, где плавал Одиссей...
На борту у нас журналисты -- Александр Сергеевич Андрошин,
представляющий центральную "Правду", и писатель Леонид Викторович Почивалов,
корреспондент "Литературной газеты". Оба они чуть ли не каждый день сидят в
радиорубке "Витязя", передавая Корреспонденции в свои редакции. Больше всего
их, без сомнения, интересует Атлантида. Особенно Почивалова, который пишет
книгу о тайнах океана. Обоих представителей прессы обещали допустить к
погружениям на горе Ампер -- "если погода позволит".
В кают-кампаний я сижу за большим прямоугольным столом, по одну сторону
которого -- места для руководства экспедиции, а по другую--для руководства
экипажа. Сидящий напротив меня старпом Алексей Петрович Кодачигов немало лет
бороздит на судах океаны. Он уверяет, что если все макароны, съеденные им на
флоте, вытянуть в одну линию, то можно несколько раз обернуть земной шар по
экватору. Главный шутник за столом -- наш старший механик Анатолий
Георгиевич Прожогин. За его спиной тридцать лет плаваний на танкерах.
Худощавый и темноволосый, с живыми острыми глазами южанина, он --
неисчерпаемый источник юмора и соленых морских историй.
"А то еще был капитан, -- продолжает он очередной рассказ, -- который у
нас на танкере вместе с собой в капитанской каюте петуха возил. Шли мы
как-то Зундом, ну, натурально, -- с лоцманом. Идем еле-еле, туман
непроглядный. Лоцман нервничает и все время команды подает по-немецки --
пролив-то узкий, того и гляди на берег наскочишь. Наконец лоцман успокоился
и говорит: "Зер гут" -- вышли, значит, из пролива на открытую воду. И вдруг
рядом с рубкой как заорет петух! Значит, берег-то рядом! Лоцман за сердце
взялся и в осадок выпал -- еле откачали".
Наш капитан петуха с собой не возит и поэтому смеется громче всех.
"А дальше двинули мы через Атлантику в Бостон, -- не унимается стармех,
-- ну, и конечно, судовые часы все время переводили, поскольку на запад
идем. А петух-то этого не знает. У него свои часы заведены -- они ведь не
переводятся. Так он и кукарекал как и прежде, пока однажды не заорал
истошным голосом посреди белого дня и сам своего крика испугался. И замолк
на весь рейс. Диктор говорил, что у него нервный шок наступил".
Пройдя Гибралтарский пролив, мы повернули налево вдоль африканского
берега и зашли на пару дней в Танжер пополнить запасы топлива и
продовольствия. Помню, в конце сороковых годов, еще в школе, мы, мальчишки,
бегали смотреть знаменитый приключенческий фильм, "взятый в качестве трофея
войсками Советской Армии". Фильм назывался "Сети шпионажа" и действие там
происходило в Танжере, где скрещивались интересы тайньк разведок всего мира.
Преступный и таинственный буржуазный "Вольный город" мерцал на экране,
притягивая и отпугивая полуголодных юнцов своими опасными соблазнами. Теперь
Танжер входит в состав арабского королевства Марокко, и опасных соблазнов
там нет.
Не обошлось, однако, и тут без приключений. Поздним вечером, так и не
дождавшись конца внезапно налетевшего шторма, "Витязь" покинул порт и взял
курс на вест, в направлении горы Ампер. Всю ночь судно скрипело и
раскачивалось под ударами взбаламученной воды. Утром следующего дня, я, как
обычно, проснулся от голоса старпома, зазвучавшего в динамике: "Доброе утро,
товарищи. Судовое время -- семь часов. Волна -- семь баллов, ветер--четыре
балла. До Танжера осталось тридцать миль". То есть как это -- до Танжера? Мы
ведь только вчера вечером ушли оттуда? Оговорился он, что ли? Выскакиваю на
палубу и вижу -- солнце сияет по курсу судна. Значит, действительно,
повернули на восток, обратно в Танжер. Что случилось?
Поднимаюсь на мостик и узнаю новость: на корабле обнаружили "зайца".
Молодой араб накануне вечером пробрался к нам на "Витязь", спрыгнул с пирса
прямо на корму и спрятался в кормовом трюме. Нашли его только около четырех
часов утра и повернули обратно сдавать беглеца. А вот и сам виновник сидит в
конференц-зале под охраной вахтенного матроса. Он объясняет по-французски,
что ему 27 лет, он механик, денег на билет нет. Надеялся добраться с нами до
Франции или до Италии, но когда увидел, что судно идет от берегов Африки на
запад, "пошел сдаваться". Одет он в кожаную куртку и брюки. Все пожитки в
тощей кошелке. Благодарит за то, что не утопили. "Другие бы утопили, кто же
будет из-за этого судно обратно поворачивать, время и топливо тратить. Ведь
деньги, и немалые". Его, конечно, кормят. Навстречу нам на рейде Танжера
выходит портовый буксир и беглеца забирают. Мы разворачиваемся обратно.
Радости от этого неожиданного происшествия мало. Раз посторонний проник
в чужом порту к нам на борт, значит плохо несется вахтенная служба. А вдруг
он подложил что-нибудь? Да и один ли он был? Может, еще кто-нибудь на борту
прячется? Вечером того же дня сидят себе старший помощник вместе с первым
помощником в каюте у старпома и пьют чай. Разговор невеселый -- кто и за что
теперь отвечать будет. "Витязь" между тем полным ходом идет к горе Ампер.
Вдруг без стука открывается дверь каюты и в нее входит второй араб -- в
бурнусе и в чалме. Старпом и помполит как сидели, так и остолбенели с
чашками в руках. Араб подходит к онемевшему старпому, протягивает руку и
говорит: "Русский, дай дир-хам!" У старпома отвисает челюсть. Тут гость
скидывает чалму и бурнус и преображается в старшего механика.
"Что за дурацкие шутки?" -- возмущается капитан. "Да это что, Николай
Вадимович, -- оправдывается стармех.--Вот мы также как-то на танкере из
Адена вышли, а капитан наш тоже вот переоделся арабом, чалму напялил, бурнус
и вышел на палубу на носу, прямо перед ходовой рубкой. Вахтенная служба его,
конечно, из рубки видит, а что делать, не знает. Звонят капитану в каюту, а
его, понятно, нет. Объявляют по судовой трансляции: "Капитана просят срочно
позвонить на мостик!" Никто не откликается. Мало того, что араб появился, а
тут же и капитан пропал! Что делать? Сколотили кое-как бригаду из
добровольцев, кто поздоровее, и послали их на бак араба вязать. А палуба у
танкера огромная. Спрятался куда-то араб в носовую часть, и не видно его.
Добежала бригада до носового трюма, а вниз лезть никто не хочет-- мнутся.
Наконец набрались смелости и вломились втроем. А араб чалму снял и говорит
капитанским голосом: "Так-то вы, растяпы, вахту несете!"
Вечером следующего дня пришли на гору Ампер, вышли по эхолоту на
участок ее вершины и, выбрав плоское место, поставили буй. Вокруг нас
крутится множество рыболовных судов -- здесь, на мелководье, много всякой
рыбы. Нам они изрядно мешают. Дело не только в том, что эти суда все время
ходят взад и вперед, волоча за собой рыболовецкие тралы и мешая съемке, --
обрывки рыбацких сетей и переметы густо усеивают неглубокое дно в районе
вершины горы и создают нешуточную опасность для "Аргуса". Зато погода нас на
этот раз балует, поэтому нужно использовать каждый час. В задачи работ на
Ампере входило детальное изучение геолого-геоморфологического строения горы,
ее происхождения и развития, И в том числе исследование стен на ее вершине.
Решено было ночью сделать съемку рельефа дна и измерения магнитного поля, а
также подводное фотографирование, а все светлое время суток использовать для
работы "Аргуса" и водолазного колокола. Погружения начались сразу же, на
следующее утро. Прежде всего нужно было найти участок со "стенами" и
внимательно обследовать его, определив природу этих сооружений. С помощью
буксируемого аппарата "Звук" сделана детальная фотопанорама вершины горы, на
которой снова отчетливо проявились узкие вертикальные гряды, как бы
сложенные из отдельных блоков. Может быть, это все-таки не гряды, а стены?
Чтобы ответить на этот вопрос, надо погрузиться в воду. Никакие фотографии и
телевизионные осмотры сверху ничего толком об этом не скажут -- смотреть
надо не сверху, а сбоку. Осадков на вершине горы как будто немного --
повсеместно из-под белого песка торчат черные скалы. Здесь работает сильное
Португальское течение, которое гонит океанские волны с севера на юг со
скоростью два узла. Поэтому илистых осадков на вершине горы нет. А стены
вертикальные, с глубокими расселинами...
Составили списки подводных наблюдателей. В них вошли и оба наших
корреспондента. Поскольку подводная фотокамера может проводить
фотографирование только очень близких объектов, а человеческий глаз видит
дальше, то наблюдателей просили зарисовать все, что они увидят в
иллюминатор. Ведь в прошлые века именно рисунки ученых и натуралистов были
главными документами! Ни у Крашенинникова на Камчатке, ни у Миклухо-Маклая в
Океании фотоаппаратов не было, зато как они рисовали! Решено было каждый
день после погружений "Аргуса" собирать Научно-технический Совет для
обсуждения результатов.
А подводные пилоты должны были вывести "Аргус" именно на то место,
которое они так красочно описали в своем письме. Акванавты в это время
усиленно готовили к спуску свой водолазный колокол, в котором после работ на
горе Верчелли обнаружились неполадки.
В первый же день на "Аргусе" в качестве наблюдателя погружался и я.
Однако на участок "со стенами" тогда выйти не удалось. Сильное течение
сносило аппарат под водой, не давая удержаться на курсе. Дно вершины
оказалось разбитым многочисленными трещинами и ущельями, засыпанными белым
песком. Сами скалы заросли мелкими красными водорослями -- литатамниями.
Повсюду много обрывков сетей и переметов, столь опасных для аппарата, так
что экипаж в постоянном напряжении. Целые косяки рыб скользят перед
иллюминаторами, но нам не до них. В основном это окунь и ставрида. Правда, в
первом же погружении я нашел, как мне показалось, амфору. Булыга долго и
старательно маневрировал, чтобы ухватить ее манипулятором. Каждый раз при
включении движителей мелкий песок вихрем взлетал вверх и желанная находка
скрывалась от нас. Наконец мы ухватили этот заросший ракушками явно
рукотворный предмет и торжественно погрузили его в бункер, сообщив об этом
на поверхность. Когда "Аргус" поднялся наверх, все население "Витязя" пришло
посмотреть на нашу находку. Каково же было наше разочарование, когда под
слоем ракушек обнаружилась старая алюминиевая кастрюля, уж никак не
"атлантического" происхождения. В этом же первом погружении нас атаковала
большая пятнистая мурена. Когда видишь в двух шагах от себя через стекло ее
зубы и безумные глаза, то хоть и знаешь, что ты в безопасности, а все-таки
страшновато.
В последующие дни тщательно обследовалась с "Аргуса" вся площадь
вершины горы. Шаг за шагом просматривались и фотографировались выходы пород
на северном, южном, восточном и западном склонах. Отбирались образцы
базальтов, проводились фотосъемки и зарисовки скальных выходов, измерялись
по компасу направления простирания трещин и скальных гряд. Уже на второй
день геофизик Анатолий Шрейдер обнаружил в районе вершины какие-то округлые
сооружения, напоминающие цирки диаметром 40-50 метров, а также квадратные
формы рельефа, отдаленно похожие на "комнаты". Однако стен с "кладкой" никто
не видел. Начальник отряда акванавтов Валерий Скудин также опустился на
"Аргусе", чтобы отыскать место, удобное для погружения водолазного колокола.
После этого погрузили колокол с тремя акванавтами и отобрали образцы из
коренных пород, но "стен" так и не нашли. Пилоты наши пожимают плечами и
никак не могут определить, где они видели "развалины города". Только на
четвертый день геолог Николай Прокопцев, человек тщательный и скрупулезный,
неодобрительно относящийся к легковесным фантазиям, а вслед за ним и его
болгарский коллега Петко Димитров, обнаружили странные "стены", "комнаты" и
даже что-то вроде "арки". Вечером того же дня на "Витязь" пришла радиограмма
из города Новокузнецка. Какой-то энтузиаст сообщал нам "точные координаты
Атлантиды" и требовал, чтобы мы не теряли здесь зря время и немедленно шли
туда, если хотим ее найти.
На пятый день туда, где были обнаружены "стены", погрузили
представителей прессы, предложив им зарисовать увиденные объекты. Они тоже
сделали наброски "стен". Леонид Почивалов нарисовал даже в одной из "комнат"
круглый каменный стол, похожий на жертвенный. В этот день, однако, стала
портиться погода, внезапный ветер начал разгонять волну, и последнее
"рабочее" погружение было предложено сделать мне, чтобы осмотреть и описать
найденные объекты. Это было уже четвертое погружение за день, однако пилоты,
хотя и устали, охотно согласились "еще поработать", справедливо опасаясь,
что погода не даст такой возможности в будущие дни. Я сменил Александра
Андрошина. Мотобот, раскачиваясь и подлетая на сильной волне, помчался к
всплывшему "Аргусу", рубку которого почти захлестывала вода. Это момент для
аппарата неприятный. Поэтому мы с Андрошиным постарались не держать лишнее
время люк открытым. Проскальзывая в него и захлопывая за собой тяжелую
крышку, я второпях довольно чувствительно придавил руку, хотя в первый
момент даже не заметил этого. Еще бы -- ведь предстояло самому взглянуть на
"развалины Атлантиды" да еще в компании тех самых пилотов, которые ее "уже
видели". "Ну что, -- спросил я у Булыги, как только плюхнулся на "свой
тюфяк" -- нашли, похоже, это место? "Да кто его знает, вроде, похоже", --
ответил он. Мы связываемся по подводному телефону с "Витязем" и просим
засечь наши координаты. Сильное течение сносит нас в сторону от вершины.
Надо торопиться. Задраивается люк и объявляется готовность к погружению.
"Аргус" идет вниз. Привожу дальше отрывок из записанных мною под водой на
магнитофон наблюдений:
"Аппарат лег на грунт в 13 часов 20 минут на глубине 110 метров, на
южном склоне вершины горы Ампер. Координаты точки погружения: широта 35 03
север, долгота 12 53 запад. В поле зрения -- скальные выходы коренных пород,
хорошо видные на фоне белого детеритового песка и образующие прямоугольные
гряды высотой около полутора метров, отдаленно напоминающие развалины домов.
Видимость примерно 50 метров, поэтому можно работать без светильников.
Всплываем над грунтом на 3--4 метра и ложимся на курс 90 . На глубине 95
метров, в 200 метрах от точки погружения, ограниченный грядами коренных
пород замкнутый прямоугольник длиной около 20м и шириной Юм, напоминающий
"комнату". Высота стенок метр-полтора, ширина -- около полуметра. "Дно
комнаты" засыпано белым песком. У края стен -- отдельные глыбы. Стенки
сложены сильно измененным базальтом.
Движемся дальше вверх по склону. На глубине около 90 метров перед нами
возникает вертикальная стенка высотой 2 метра и шириной -- около метра. Ее
поверхность полностью заросла мелкими красными водорослями -- литатамниями.
На их фоне просматриваются как бы следы "кирпичной кладки", очень
напоминающие на самом деле кубическую отдельность, образующуюся при
застывании излившихся базальтов. Стенка упирается в скалу. Вот хорошо бы
посмотреть характер контакта со скалой! Тогда будет ясно, сложена стенка
человеческими руками или же это по трещине в старой скале внедрилась новая
порция расплавленной базальтовой лавы и застыла, образовав "стенку". В
последнем случае край скалы должен носить следы обжига расплавленной лавой.
Булыга подводит аппарат вплотную -- так, что наша "механическая рука"
царапает скалу. Но вся эта часть наглухо закрыта сросшимися глыбами,
покрытыми густыми водорослями, и характер контакта не виден.
Всплываем над скалой на пять метров, и перед нами снова открывается
панорама прямоугольных гряд, чередующихся с долинами, засыпанными белым
песком. На песке хорошо видны вытянутые борозды. Это так называемые рифели
-- следы сильного подводного течения, скорость которого на этой глубине
достигает полутора узлов -- то есть почти столько же, сколько может давать
наш "Аргус". Подходим вплотную к одной из гряд и обнаруживаем в стене
большие изометрические ниши и каверны, явные следы разрушительного действия
волн. Значит стена эта была раньше на поверхности? Стена разбита трещинами,
а сами трещины завалены базальтовыми глыбами, которые хорошо окатаны. Между
глыбами -- галька разного размера, значит, здесь гуляли когда-то волны
прибоя. Да и края скал сильно разрушены выветриванием. Все это убеждает в
том, что гора Ампер, сложенная вулканическими лавами, была когда-то
островом. Аппарат медленно поднимается над сильно разрушенными грядами.
Интересно, что простирание этих гряд и "стенок" имеет два направления --
северо-восток и юго-восток. Вершины напоминают зубья пилы. Где-то здесь мы
потеряли в первом рейсе якорь: отдали его, а обратно выбрать Не смогли -- он
зацепился за скалу и оторвался. Ничего удивительного при таком рельефе!
В одной из расселин, прямо перед нами, проступает из зеленых сумерек
тонкая нить, пересекающая наш курс. На ней борода водорослей. Лежащий рядом
со мной Булыга настораживается, его мышцы напрягаются: перемет! Аппарат
взмывает вверх, и опасная снасть остается под нами.
Аппарат продолжает двигаться курсом 90 . На глубине около 90 метров
выходим на стенку высотой около 2 метров и шириной полтора метра с
отчетливыми следами "кладки". У ее подножия на песке -- целая колония
морских ежей. Поверхность стенки, сплошь заросшая литатамниями, плоская, как
будто обработанная какими-то орудиями. Стена, так же как и в предьщущем
случае, упирается в сильно разрушенную скалу, но контакт завален камнями, и
все попытки расчистить его оказываются безуспешными. Что это -- дай-ка? Куда
же в таком случае делся материал той породы, в которую пайка внедрилась?
Может быть, древние и сильно разрушенные базальты вмещающей породы оказались
размыты, а сама стенка, сложенная более молодым и прочным базальтом,
осталась? Ответ на этот вопрос может дать только результат определения
возраста базальтов, отобранных из скалы и из стенки. Подходим вплотную.
Верхний край стены разбит на правильные кубики с гранью около 15
сантиметров. С большим трудом, раскачивая аппарат из стороны в сторону,
Булыга берет манипулятором два образца "кубиков" и кидает их в бункер.
Движемся дальше вдоль склона над грядой, ограниченной двумя
параллельными стенками. Внутренняя поверхность стен разбита прямоугольными
трещинами. Впечатление такое, что плывешь на "речном трамвае" по родной
Мойке. В конце "канала" между стенами -- пещера с полуразрушенным навесом из
крупных глыб. Все вокруг засыпано галечником и скатанными глыбами. На
стенах, разбитых глубокими трещинами, растут ярко-зеленые водоросли,
напоминающие хвойные растения. Слева от нас -- стена высотой около 20
метров, с большими расселинами. У ее подножья виден прямоугольник,
засыпанный песком, посреди которого лежит изометрическая базальтовая глыба.
Не это ли Почивалов принял за "жертвенник"? В конце сходящегося ущелья между
стенами зияет пещера. Перед ней лежит большой электрический скат,
полузарывшийся в песок. Заметив наше приближение, он неспешно скользит в
сторону.
Идем вдоль края ущелья по его верхней части. Поверхность скал сильно
расчленена и разбита трещинами. В одной из них лежит мурена. Долина под
нами, засыпанная песком, напоминает горную реку, врезавшуюся в скалы. За
краем гряды открывается новая долина. Впечатление такое, будто летишь на
вертолете над заснеженной землей. На поверхности дна под слоем песка
просматриваются следы прямоугольных гряд. Перед нами по курсу возникает
новая гряда. В глубоких расселинах, рассекающих ее верхний край, видны
обрывки сетей и переметы. Как поется у Высоцкого: "Там хорошо, но нам туда
не надо". Всплываем над грядой. Ее вершина напоминает сильно разрушенную
башню. В верхней части "башни" к скале прилепился крупный осьминог. Подходим
к нему вплотную и делаем фотоснимок. При вспышке света он дергается, как от
удара. За грядой, внизу, на дне, овальное углубление в скале диаметром около
тридцати метров, похожее на цирк. Рядом с ним -- целый ярус рыбацких сетей.
Да, здесь нужно быть начеку!
-- вероятна". Все наши скромные попытки охладить энтузиазм журналистов
успеха не имели. Наиболее решительные из них, объединившись в коллектив,
предложили мне обменять уникальный образец на ящик коньяка. Я с негодованием
отверг предложение и с возмущением сообщил об этом начальнику рейса
Ястребову, гордясь своей неподкупностью. "Ну и дурень, -- недовольно сказал
он, -- ты что, не мог им какой-нибудь другой камень подсунуть? Им то ведь
все равно"...
Смелая вылазка Ризенкова не позволила все же судить о том, рукотворные
ли стены на вершине горы Ампер или это природа так искусно их возвела.
Гораздо важнее другое: геологическое и особенно петрохимическое исследование
образца, отобранного с вершины горы, показало, что базальт такого типа мог
образоваться только при застывании лавы на воздухе, а не под водой, то есть
на поверхности океана. Значит, гора Ампер в начале своего существования была
вулканическим островом!
В августе того же года к берегам Кубы отправилось для работы
научно-исследовательское судно нашего института "Рифт" с "Аргусом" на борту.
Для технической проверки подводного аппарата решено было по дороге
сделать пробное погружение "Аргуса" "где-нибудь на небольшой глубине". А
гора Ампер как раз на пути. И в этом районе, не в пример первому рейсу
"Витязя" -- полный штиль. Задачи "Аргуса" были далеки от поиска Атлантиды.
Экипажу предстояло только проверить, слаженно ли работают системы подводного
аппарата, и провести попутные биологические наблюдения. И все-таки...
Примерно через месяц в институт пришло письмо от командира подводников
Булыги.
(из воспоминаний подводного пилота)
До нашего погружения я знал об этой горе следующее:
1. Из-за плохой погоды здесь сорвались четыре попытки спустить
обитаемый аппарат. В трех разных экспедициях (аппараты "Пайсис" и "Аргус").
2. В Институте имеются фотографии, выполненные глубоководной
фотокамерой на этой горе, которых я не видел и на которых запечатлены стенки
якобы искусственного происхождения.
3. На гору опускали колокол с водолазами, они взяли "камушек" -- вроде
бы от стенки, но я его не видел. Говорят, что "камушек" не искусственный, а
настоящий природный базальт, и поэтому стенки, наверное, -- тоже.
Поэтому ни о каких Атлантидах ни перед погружением, ни в первые часы
погружения я не думал. Меня, как пилота, интересовало, в первую очередь, как
себя будет вести аппарат в океанской воде, и как бы не влететь в
какие-нибудь рыбацкие сети. А рыбу там ловили, вы это видели. И ловят ее там
давно, в чем мы убедились на грунте, встречаясь несколько раз с переметами,
обрывками ваеров и т. п. Романтического настроения, как вы понимаете, это не
создавало. Сели на склоне, на глубине 210 метров, и "поползли" вверх, так
как все живое тянется вверх -- к солнышку. Наблюдатель тем временем
"изводил" пленку на рыбок. Я, занятый со вторым пилотом сугубо техническими
делами ("дифферент?.. глубина?.. скорость?..), между делом заметил
наблюдателю, чтобы он не увлекался, а поберег пленку на какую-нибудь
"каменную бабу". Но он не очень послушался, в чем сам потом раскаивался
больше всех. Хотя в душе я его понимал: как, например, не снять мурену,
которая пыталась откусить нашу механическую руку? Аппарат же нас слушался
хорошо, и мы потихоньку "выползли" на стометровую отметку, .где начиналось
плато--вершина горы. Видимость достигала 40 метров. И здесь вот начали
встречаться первые "стены" с ярко выраженной кладкой. Но к этому мы были
морально подготовлены, так как я говорил выше, что о существовании этих стен
было известно и ранее. Стены как стены, но когда мы подвсплыли над грунтом
на 20-30 метров, то нам открылась панорама развалин города, так как стены уж
очень похоже имитировали остатки комнат, улиц, площадей.
Схожесть добавляли форма и цвет милых нам земных кирпичей. Но попытка
отломать один такой "кирпичик" не увенчалась успехом. То ли это
действительно стена базальта, то ли предки строи-•ли на совесть. Этот
вопрос остался открытым. Удалось взять только камушек-окатыш, из которого
была сложена арка, самое, на мой взгляд, удивительно похожее на творение рук
человеческих сооружение, из всего, что мы видели.
Об организации "Клуба атлантоведов" конечно, говорить рано. "Но
предварительные списки можно составлять...
Вот что я видел на Ампере. И очень хотел бы еще там побывать и
побродить по удивительным и загадочным развалинам, зарядив много-много
фотопленки, чтобы показать всем вам те красоты!.."
Автор этого письма Виталий Булыга и второй пилот, участвовавший в том
уникальном погружении -- Леонид Воронов, находились сейчас на борту "Витязя"
и можно было надеяться, что на этот раз они скорее смогут отыскать на
вершине горы Ампер уже виденные ими "развалины затонувшего города"...
Наш "Витязь" тем временем весело бежит по Средиземному морю и через
двое суток в вечерней закатной дымке перед нами открывается синяя от сумерек
Гибралтарская скала. Где-то слева смутным контуром проступает высокий
африканский берег. Вот они. Геркулесовы Столбы. На верхней палубе звенит
гитара, и несколько мужских голосов негромко поют:
У Геркулесовых Столбов лежит моя дорога,
У Геркулесовых Столбов, где плавал Одиссей...
На борту у нас журналисты -- Александр Сергеевич Андрошин,
представляющий центральную "Правду", и писатель Леонид Викторович Почивалов,
корреспондент "Литературной газеты". Оба они чуть ли не каждый день сидят в
радиорубке "Витязя", передавая Корреспонденции в свои редакции. Больше всего
их, без сомнения, интересует Атлантида. Особенно Почивалова, который пишет
книгу о тайнах океана. Обоих представителей прессы обещали допустить к
погружениям на горе Ампер -- "если погода позволит".
В кают-кампаний я сижу за большим прямоугольным столом, по одну сторону
которого -- места для руководства экспедиции, а по другую--для руководства
экипажа. Сидящий напротив меня старпом Алексей Петрович Кодачигов немало лет
бороздит на судах океаны. Он уверяет, что если все макароны, съеденные им на
флоте, вытянуть в одну линию, то можно несколько раз обернуть земной шар по
экватору. Главный шутник за столом -- наш старший механик Анатолий
Георгиевич Прожогин. За его спиной тридцать лет плаваний на танкерах.
Худощавый и темноволосый, с живыми острыми глазами южанина, он --
неисчерпаемый источник юмора и соленых морских историй.
"А то еще был капитан, -- продолжает он очередной рассказ, -- который у
нас на танкере вместе с собой в капитанской каюте петуха возил. Шли мы
как-то Зундом, ну, натурально, -- с лоцманом. Идем еле-еле, туман
непроглядный. Лоцман нервничает и все время команды подает по-немецки --
пролив-то узкий, того и гляди на берег наскочишь. Наконец лоцман успокоился
и говорит: "Зер гут" -- вышли, значит, из пролива на открытую воду. И вдруг
рядом с рубкой как заорет петух! Значит, берег-то рядом! Лоцман за сердце
взялся и в осадок выпал -- еле откачали".
Наш капитан петуха с собой не возит и поэтому смеется громче всех.
"А дальше двинули мы через Атлантику в Бостон, -- не унимается стармех,
-- ну, и конечно, судовые часы все время переводили, поскольку на запад
идем. А петух-то этого не знает. У него свои часы заведены -- они ведь не
переводятся. Так он и кукарекал как и прежде, пока однажды не заорал
истошным голосом посреди белого дня и сам своего крика испугался. И замолк
на весь рейс. Диктор говорил, что у него нервный шок наступил".
Пройдя Гибралтарский пролив, мы повернули налево вдоль африканского
берега и зашли на пару дней в Танжер пополнить запасы топлива и
продовольствия. Помню, в конце сороковых годов, еще в школе, мы, мальчишки,
бегали смотреть знаменитый приключенческий фильм, "взятый в качестве трофея
войсками Советской Армии". Фильм назывался "Сети шпионажа" и действие там
происходило в Танжере, где скрещивались интересы тайньк разведок всего мира.
Преступный и таинственный буржуазный "Вольный город" мерцал на экране,
притягивая и отпугивая полуголодных юнцов своими опасными соблазнами. Теперь
Танжер входит в состав арабского королевства Марокко, и опасных соблазнов
там нет.
Не обошлось, однако, и тут без приключений. Поздним вечером, так и не
дождавшись конца внезапно налетевшего шторма, "Витязь" покинул порт и взял
курс на вест, в направлении горы Ампер. Всю ночь судно скрипело и
раскачивалось под ударами взбаламученной воды. Утром следующего дня, я, как
обычно, проснулся от голоса старпома, зазвучавшего в динамике: "Доброе утро,
товарищи. Судовое время -- семь часов. Волна -- семь баллов, ветер--четыре
балла. До Танжера осталось тридцать миль". То есть как это -- до Танжера? Мы
ведь только вчера вечером ушли оттуда? Оговорился он, что ли? Выскакиваю на
палубу и вижу -- солнце сияет по курсу судна. Значит, действительно,
повернули на восток, обратно в Танжер. Что случилось?
Поднимаюсь на мостик и узнаю новость: на корабле обнаружили "зайца".
Молодой араб накануне вечером пробрался к нам на "Витязь", спрыгнул с пирса
прямо на корму и спрятался в кормовом трюме. Нашли его только около четырех
часов утра и повернули обратно сдавать беглеца. А вот и сам виновник сидит в
конференц-зале под охраной вахтенного матроса. Он объясняет по-французски,
что ему 27 лет, он механик, денег на билет нет. Надеялся добраться с нами до
Франции или до Италии, но когда увидел, что судно идет от берегов Африки на
запад, "пошел сдаваться". Одет он в кожаную куртку и брюки. Все пожитки в
тощей кошелке. Благодарит за то, что не утопили. "Другие бы утопили, кто же
будет из-за этого судно обратно поворачивать, время и топливо тратить. Ведь
деньги, и немалые". Его, конечно, кормят. Навстречу нам на рейде Танжера
выходит портовый буксир и беглеца забирают. Мы разворачиваемся обратно.
Радости от этого неожиданного происшествия мало. Раз посторонний проник
в чужом порту к нам на борт, значит плохо несется вахтенная служба. А вдруг
он подложил что-нибудь? Да и один ли он был? Может, еще кто-нибудь на борту
прячется? Вечером того же дня сидят себе старший помощник вместе с первым
помощником в каюте у старпома и пьют чай. Разговор невеселый -- кто и за что
теперь отвечать будет. "Витязь" между тем полным ходом идет к горе Ампер.
Вдруг без стука открывается дверь каюты и в нее входит второй араб -- в
бурнусе и в чалме. Старпом и помполит как сидели, так и остолбенели с
чашками в руках. Араб подходит к онемевшему старпому, протягивает руку и
говорит: "Русский, дай дир-хам!" У старпома отвисает челюсть. Тут гость
скидывает чалму и бурнус и преображается в старшего механика.
"Что за дурацкие шутки?" -- возмущается капитан. "Да это что, Николай
Вадимович, -- оправдывается стармех.--Вот мы также как-то на танкере из
Адена вышли, а капитан наш тоже вот переоделся арабом, чалму напялил, бурнус
и вышел на палубу на носу, прямо перед ходовой рубкой. Вахтенная служба его,
конечно, из рубки видит, а что делать, не знает. Звонят капитану в каюту, а
его, понятно, нет. Объявляют по судовой трансляции: "Капитана просят срочно
позвонить на мостик!" Никто не откликается. Мало того, что араб появился, а
тут же и капитан пропал! Что делать? Сколотили кое-как бригаду из
добровольцев, кто поздоровее, и послали их на бак араба вязать. А палуба у
танкера огромная. Спрятался куда-то араб в носовую часть, и не видно его.
Добежала бригада до носового трюма, а вниз лезть никто не хочет-- мнутся.
Наконец набрались смелости и вломились втроем. А араб чалму снял и говорит
капитанским голосом: "Так-то вы, растяпы, вахту несете!"
Вечером следующего дня пришли на гору Ампер, вышли по эхолоту на
участок ее вершины и, выбрав плоское место, поставили буй. Вокруг нас
крутится множество рыболовных судов -- здесь, на мелководье, много всякой
рыбы. Нам они изрядно мешают. Дело не только в том, что эти суда все время
ходят взад и вперед, волоча за собой рыболовецкие тралы и мешая съемке, --
обрывки рыбацких сетей и переметы густо усеивают неглубокое дно в районе
вершины горы и создают нешуточную опасность для "Аргуса". Зато погода нас на
этот раз балует, поэтому нужно использовать каждый час. В задачи работ на
Ампере входило детальное изучение геолого-геоморфологического строения горы,
ее происхождения и развития, И в том числе исследование стен на ее вершине.
Решено было ночью сделать съемку рельефа дна и измерения магнитного поля, а
также подводное фотографирование, а все светлое время суток использовать для
работы "Аргуса" и водолазного колокола. Погружения начались сразу же, на
следующее утро. Прежде всего нужно было найти участок со "стенами" и
внимательно обследовать его, определив природу этих сооружений. С помощью
буксируемого аппарата "Звук" сделана детальная фотопанорама вершины горы, на
которой снова отчетливо проявились узкие вертикальные гряды, как бы
сложенные из отдельных блоков. Может быть, это все-таки не гряды, а стены?
Чтобы ответить на этот вопрос, надо погрузиться в воду. Никакие фотографии и
телевизионные осмотры сверху ничего толком об этом не скажут -- смотреть
надо не сверху, а сбоку. Осадков на вершине горы как будто немного --
повсеместно из-под белого песка торчат черные скалы. Здесь работает сильное
Португальское течение, которое гонит океанские волны с севера на юг со
скоростью два узла. Поэтому илистых осадков на вершине горы нет. А стены
вертикальные, с глубокими расселинами...
Составили списки подводных наблюдателей. В них вошли и оба наших
корреспондента. Поскольку подводная фотокамера может проводить
фотографирование только очень близких объектов, а человеческий глаз видит
дальше, то наблюдателей просили зарисовать все, что они увидят в
иллюминатор. Ведь в прошлые века именно рисунки ученых и натуралистов были
главными документами! Ни у Крашенинникова на Камчатке, ни у Миклухо-Маклая в
Океании фотоаппаратов не было, зато как они рисовали! Решено было каждый
день после погружений "Аргуса" собирать Научно-технический Совет для
обсуждения результатов.
А подводные пилоты должны были вывести "Аргус" именно на то место,
которое они так красочно описали в своем письме. Акванавты в это время
усиленно готовили к спуску свой водолазный колокол, в котором после работ на
горе Верчелли обнаружились неполадки.
В первый же день на "Аргусе" в качестве наблюдателя погружался и я.
Однако на участок "со стенами" тогда выйти не удалось. Сильное течение
сносило аппарат под водой, не давая удержаться на курсе. Дно вершины
оказалось разбитым многочисленными трещинами и ущельями, засыпанными белым
песком. Сами скалы заросли мелкими красными водорослями -- литатамниями.
Повсюду много обрывков сетей и переметов, столь опасных для аппарата, так
что экипаж в постоянном напряжении. Целые косяки рыб скользят перед
иллюминаторами, но нам не до них. В основном это окунь и ставрида. Правда, в
первом же погружении я нашел, как мне показалось, амфору. Булыга долго и
старательно маневрировал, чтобы ухватить ее манипулятором. Каждый раз при
включении движителей мелкий песок вихрем взлетал вверх и желанная находка
скрывалась от нас. Наконец мы ухватили этот заросший ракушками явно
рукотворный предмет и торжественно погрузили его в бункер, сообщив об этом
на поверхность. Когда "Аргус" поднялся наверх, все население "Витязя" пришло
посмотреть на нашу находку. Каково же было наше разочарование, когда под
слоем ракушек обнаружилась старая алюминиевая кастрюля, уж никак не
"атлантического" происхождения. В этом же первом погружении нас атаковала
большая пятнистая мурена. Когда видишь в двух шагах от себя через стекло ее
зубы и безумные глаза, то хоть и знаешь, что ты в безопасности, а все-таки
страшновато.
В последующие дни тщательно обследовалась с "Аргуса" вся площадь
вершины горы. Шаг за шагом просматривались и фотографировались выходы пород
на северном, южном, восточном и западном склонах. Отбирались образцы
базальтов, проводились фотосъемки и зарисовки скальных выходов, измерялись
по компасу направления простирания трещин и скальных гряд. Уже на второй
день геофизик Анатолий Шрейдер обнаружил в районе вершины какие-то округлые
сооружения, напоминающие цирки диаметром 40-50 метров, а также квадратные
формы рельефа, отдаленно похожие на "комнаты". Однако стен с "кладкой" никто
не видел. Начальник отряда акванавтов Валерий Скудин также опустился на
"Аргусе", чтобы отыскать место, удобное для погружения водолазного колокола.
После этого погрузили колокол с тремя акванавтами и отобрали образцы из
коренных пород, но "стен" так и не нашли. Пилоты наши пожимают плечами и
никак не могут определить, где они видели "развалины города". Только на
четвертый день геолог Николай Прокопцев, человек тщательный и скрупулезный,
неодобрительно относящийся к легковесным фантазиям, а вслед за ним и его
болгарский коллега Петко Димитров, обнаружили странные "стены", "комнаты" и
даже что-то вроде "арки". Вечером того же дня на "Витязь" пришла радиограмма
из города Новокузнецка. Какой-то энтузиаст сообщал нам "точные координаты
Атлантиды" и требовал, чтобы мы не теряли здесь зря время и немедленно шли
туда, если хотим ее найти.
На пятый день туда, где были обнаружены "стены", погрузили
представителей прессы, предложив им зарисовать увиденные объекты. Они тоже
сделали наброски "стен". Леонид Почивалов нарисовал даже в одной из "комнат"
круглый каменный стол, похожий на жертвенный. В этот день, однако, стала
портиться погода, внезапный ветер начал разгонять волну, и последнее
"рабочее" погружение было предложено сделать мне, чтобы осмотреть и описать
найденные объекты. Это было уже четвертое погружение за день, однако пилоты,
хотя и устали, охотно согласились "еще поработать", справедливо опасаясь,
что погода не даст такой возможности в будущие дни. Я сменил Александра
Андрошина. Мотобот, раскачиваясь и подлетая на сильной волне, помчался к
всплывшему "Аргусу", рубку которого почти захлестывала вода. Это момент для
аппарата неприятный. Поэтому мы с Андрошиным постарались не держать лишнее
время люк открытым. Проскальзывая в него и захлопывая за собой тяжелую
крышку, я второпях довольно чувствительно придавил руку, хотя в первый
момент даже не заметил этого. Еще бы -- ведь предстояло самому взглянуть на
"развалины Атлантиды" да еще в компании тех самых пилотов, которые ее "уже
видели". "Ну что, -- спросил я у Булыги, как только плюхнулся на "свой
тюфяк" -- нашли, похоже, это место? "Да кто его знает, вроде, похоже", --
ответил он. Мы связываемся по подводному телефону с "Витязем" и просим
засечь наши координаты. Сильное течение сносит нас в сторону от вершины.
Надо торопиться. Задраивается люк и объявляется готовность к погружению.
"Аргус" идет вниз. Привожу дальше отрывок из записанных мною под водой на
магнитофон наблюдений:
"Аппарат лег на грунт в 13 часов 20 минут на глубине 110 метров, на
южном склоне вершины горы Ампер. Координаты точки погружения: широта 35 03
север, долгота 12 53 запад. В поле зрения -- скальные выходы коренных пород,
хорошо видные на фоне белого детеритового песка и образующие прямоугольные
гряды высотой около полутора метров, отдаленно напоминающие развалины домов.
Видимость примерно 50 метров, поэтому можно работать без светильников.
Всплываем над грунтом на 3--4 метра и ложимся на курс 90 . На глубине 95
метров, в 200 метрах от точки погружения, ограниченный грядами коренных
пород замкнутый прямоугольник длиной около 20м и шириной Юм, напоминающий
"комнату". Высота стенок метр-полтора, ширина -- около полуметра. "Дно
комнаты" засыпано белым песком. У края стен -- отдельные глыбы. Стенки
сложены сильно измененным базальтом.
Движемся дальше вверх по склону. На глубине около 90 метров перед нами
возникает вертикальная стенка высотой 2 метра и шириной -- около метра. Ее
поверхность полностью заросла мелкими красными водорослями -- литатамниями.
На их фоне просматриваются как бы следы "кирпичной кладки", очень
напоминающие на самом деле кубическую отдельность, образующуюся при
застывании излившихся базальтов. Стенка упирается в скалу. Вот хорошо бы
посмотреть характер контакта со скалой! Тогда будет ясно, сложена стенка
человеческими руками или же это по трещине в старой скале внедрилась новая
порция расплавленной базальтовой лавы и застыла, образовав "стенку". В
последнем случае край скалы должен носить следы обжига расплавленной лавой.
Булыга подводит аппарат вплотную -- так, что наша "механическая рука"
царапает скалу. Но вся эта часть наглухо закрыта сросшимися глыбами,
покрытыми густыми водорослями, и характер контакта не виден.
Всплываем над скалой на пять метров, и перед нами снова открывается
панорама прямоугольных гряд, чередующихся с долинами, засыпанными белым
песком. На песке хорошо видны вытянутые борозды. Это так называемые рифели
-- следы сильного подводного течения, скорость которого на этой глубине
достигает полутора узлов -- то есть почти столько же, сколько может давать
наш "Аргус". Подходим вплотную к одной из гряд и обнаруживаем в стене
большие изометрические ниши и каверны, явные следы разрушительного действия
волн. Значит стена эта была раньше на поверхности? Стена разбита трещинами,
а сами трещины завалены базальтовыми глыбами, которые хорошо окатаны. Между
глыбами -- галька разного размера, значит, здесь гуляли когда-то волны
прибоя. Да и края скал сильно разрушены выветриванием. Все это убеждает в
том, что гора Ампер, сложенная вулканическими лавами, была когда-то
островом. Аппарат медленно поднимается над сильно разрушенными грядами.
Интересно, что простирание этих гряд и "стенок" имеет два направления --
северо-восток и юго-восток. Вершины напоминают зубья пилы. Где-то здесь мы
потеряли в первом рейсе якорь: отдали его, а обратно выбрать Не смогли -- он
зацепился за скалу и оторвался. Ничего удивительного при таком рельефе!
В одной из расселин, прямо перед нами, проступает из зеленых сумерек
тонкая нить, пересекающая наш курс. На ней борода водорослей. Лежащий рядом
со мной Булыга настораживается, его мышцы напрягаются: перемет! Аппарат
взмывает вверх, и опасная снасть остается под нами.
Аппарат продолжает двигаться курсом 90 . На глубине около 90 метров
выходим на стенку высотой около 2 метров и шириной полтора метра с
отчетливыми следами "кладки". У ее подножия на песке -- целая колония
морских ежей. Поверхность стенки, сплошь заросшая литатамниями, плоская, как
будто обработанная какими-то орудиями. Стена, так же как и в предьщущем
случае, упирается в сильно разрушенную скалу, но контакт завален камнями, и
все попытки расчистить его оказываются безуспешными. Что это -- дай-ка? Куда
же в таком случае делся материал той породы, в которую пайка внедрилась?
Может быть, древние и сильно разрушенные базальты вмещающей породы оказались
размыты, а сама стенка, сложенная более молодым и прочным базальтом,
осталась? Ответ на этот вопрос может дать только результат определения
возраста базальтов, отобранных из скалы и из стенки. Подходим вплотную.
Верхний край стены разбит на правильные кубики с гранью около 15
сантиметров. С большим трудом, раскачивая аппарат из стороны в сторону,
Булыга берет манипулятором два образца "кубиков" и кидает их в бункер.
Движемся дальше вдоль склона над грядой, ограниченной двумя
параллельными стенками. Внутренняя поверхность стен разбита прямоугольными
трещинами. Впечатление такое, что плывешь на "речном трамвае" по родной
Мойке. В конце "канала" между стенами -- пещера с полуразрушенным навесом из
крупных глыб. Все вокруг засыпано галечником и скатанными глыбами. На
стенах, разбитых глубокими трещинами, растут ярко-зеленые водоросли,
напоминающие хвойные растения. Слева от нас -- стена высотой около 20
метров, с большими расселинами. У ее подножья виден прямоугольник,
засыпанный песком, посреди которого лежит изометрическая базальтовая глыба.
Не это ли Почивалов принял за "жертвенник"? В конце сходящегося ущелья между
стенами зияет пещера. Перед ней лежит большой электрический скат,
полузарывшийся в песок. Заметив наше приближение, он неспешно скользит в
сторону.
Идем вдоль края ущелья по его верхней части. Поверхность скал сильно
расчленена и разбита трещинами. В одной из них лежит мурена. Долина под
нами, засыпанная песком, напоминает горную реку, врезавшуюся в скалы. За
краем гряды открывается новая долина. Впечатление такое, будто летишь на
вертолете над заснеженной землей. На поверхности дна под слоем песка
просматриваются следы прямоугольных гряд. Перед нами по курсу возникает
новая гряда. В глубоких расселинах, рассекающих ее верхний край, видны
обрывки сетей и переметы. Как поется у Высоцкого: "Там хорошо, но нам туда
не надо". Всплываем над грядой. Ее вершина напоминает сильно разрушенную
башню. В верхней части "башни" к скале прилепился крупный осьминог. Подходим
к нему вплотную и делаем фотоснимок. При вспышке света он дергается, как от
удара. За грядой, внизу, на дне, овальное углубление в скале диаметром около
тридцати метров, похожее на цирк. Рядом с ним -- целый ярус рыбацких сетей.
Да, здесь нужно быть начеку!