Страница:
южнее Почепа; 29-я мотодивизия обеспечивала левый фланг танковой группы на
участке Почеп, Жуковка. После подхода пехотных дивизий 12-го и 53-го
армейских корпусов 29-я мотодивизия сосредоточила своя силы на правом
фланге, 18-я танковая дивизия проследовала своими передовыми частями с
севера через Рославль.
Одновременно с движением танковой группы с севера на юг происходило
продвижение других соединений с запада на восток; 167-я пехотная дивизия
проследовала через Мглин, 31-я пехотная дивизия - севернее Мглина, 34-я
пехотная дивизия - через Клетня, 52-я пехотная дивизия - через Перелазы,
267-я и 252-я пехотные дивизии двигались по дороге Кричев, Чериков, Пропойск
(Славгород).
Все эти дивизии входили в состав 2-й армии. Если бы в самом начале
наступления на Киев хотя бы одну часть этих дивизий повернули на юг, то
можно было бы избежать неоднократно повторявшихся кризисов на правом фланге
24-го танкового корпуса.
26 августа усилилось сопротивление противника, действовавшего на р.
Десна перед войсками 2-й армии. Для того, чтобы добиться быстрого успеха, я
просил перебросить на этот участок 47-й танковый корпус. Однако моя просьба
была отклонена ОКХ.
29 августа крупные силы противника при \280 - Схема 17\ \281\ поддержке
авиации предприняли с юга и запада наступление против 24-го танкового
корпуса. Корпус вынужден был приостановить наступление 3-й танковой дивизии
и 10-й мотодивизии.
4-я танковая дивизия, выполнив свою задачу по очистке от противника
западного берега р. Судость, была подтянута к 3-й танковой дивизии в район
Нов-город-Северский. После личного ознакомления с обстановкой перед фронтом
24-го танкового корпуса и в 3-й и 4-й танковых дивизиях я решил поставить
24-му танковому корпусу задачу на 30 августа - устранить угрозу нашему
флангу справа, а на 31 августа - продолжать наступление в направлении на
юго-запад; 47-му танковому корпусу - наступать по восточному берегу р.
Судость, а затем продолжать наступление вдоль р. Десны на
Новгород-Северский. В 18 час. я вылетел обратно на свой командный пункт. В
этой поездке в последний раз меня сопровождал начальник оперативного отдела
танковой группы подполковник Байерлейн. Его перевели в Африку, а на его
место был назначен майор Вольф.
К 31 августа предмостный плацдарм на р. Десна был значительно расширен;
4-я танковая дивизия перешла через Десну, 10-я мотодивизия достигла пункта
севернее Короп, но в результате стремительной контратаки русских была
отброшена обратно на противоположный берег; крупные силы противника
наступали также и на ее правый фланг. Введением в бой последних сил -
личного состава хлебопекарной роты - с большим трудом удалось избежать
катастрофы на правом фланге. В полосе действий 47-го танкового корпуса
русские наступали из района Трубчевск на запад и на северо-запад силами
108-й танковой бригады, а начиная с 1 сентября также силами 110-й танковой
бригады, сильно потеснив стойко державшиеся части 17-й танковой дивизии,
29-я мотодивизия перешла через мост у Новгород-Северското, а затем
продвинулась на север для обеспечения северного фланга плацдарма, \282\
созданного 24-м танковым корпусом, а также для содействия продвижению 17-й
танковой дивизии, 18-я танковая дивизия сменила 4-ю танковую дивизию на
юго-восточном участке в районе между впадением р. Судость в Десну и Почепом.
Учитывая наступление противника против моих обоих флангов и его
активные действия перед фронтом, особенно против 10-й мотодивизии, мне
показалась сомнительной возможность продолжать наступление имеющимися в
наличии силами. Поэтому я снова обратился к командованию группы армий
"Центр" с просьбой предоставить в мое распоряжение 46-й танковый корпус. В
мое распоряжение 30 августа был направлен только пехотный полк "Великая
Германия", 1 сентября - 1-я кавалерийская дивизия и 2 сентября - дивизия СС
"Рейх" из района Смоленска. Прорыв глубиной до 10 км, осуществленный
русскими на участке 23-й пехотной дивизии южнее Ельни, вызвал необходимость
использования 10-й танковой дивизии для нанесения здесь фронтальной
контратаки. Пехотный полк "Великая Германия" был направлен в район
Новгород-Северский, дивизия СС "Рейх" была выдвинута на правый фланг 24-го
танкового корпуса. 2 сентября полк "Великая Германия" прибыл в район
плацдарма у Новгород-Северского; дивизия СС "Рейх" прибыла на правый фланг
24-го танкового корпуса 3 сентября.
То обстоятельство, что необходимые силы предоставлялись мне только по
каплям, заставило меня 1 сентября отправить командованию группы армий
радиограмму, в которой я просил предоставить в мое распоряжение весь 4б-й
танковый корпус и, кроме того, перебросить мне 7-ю и 11-ю танковые дивизии и
14-ю мотодивизию, которые, как мне было известно, в тот период не принимали
участия в боях. Я выразил мнение, что только при наличии таких крупных сил
можно будет быстро завершить операцию по овладению Киевом. Непосредственным
результатом этой радиограммы явилось предоставление в мое распоряжение
дивизии \283\ СС "Рейх". Однако содержание моей радиограммы было подслушано
контрольным постом ОКХ и стало затем известно в высших кругах. Об этом
свидетельствовало поведение офицера связи ОКХ подполковника Нагеля.
Содержание моей радиограммы было доложено Гитлеру, и ОКВ провело по этому
поводу ряд весьма плачевных для меня мероприятий. Обо всем этом будет
указано ниже.
2 сентября в штаб танковой группы явился для переговоров командующий
воздушным флотом фельдмаршал Кассельринг. Он сообщил нам, что группа армий
"Юг" будто бы продвинулась вперед и ею захвачены некоторые плацдармы на
Днепре. Что касается направления дальнейшего развития операции, то в
отношении его существует еще неясность: наступать ли на Харьков или на Киев.
В этот день были легко ранены генералы Модель и фон Тома.
3 сентября я проехал мимо тыловых подразделений 10-й мотодивизии и
участвовавшей в бою хлебопекарной роты к мотоциклетным подразделениям
дивизии СС "Рейх", находившимся в районе Авдеевка. Западнее этого
населенного пункта находился противник, против которого наступал
разведывательный батальон дивизии СС. Сначала на этом участке фронта царил
беспорядок, который, однако, был быстро ликвидирован благодаря четкому
руководству со стороны генерала Гассера. Я его встретил в Авдеевке и
поставил перед ним задачу быть готовым 4 сентября начать наступление на
Сосницу. Прибывший недавно из Рославля 5-й пулеметный батальон я передал в
его подчинение.
Днем я побывал в 10-й мотодивизии, которой в течение последних дней
пришлось участвовать в тяжелых боях и которая понесла большие потери. После
переправы на южный берег Десны 4-й танковой дивизии положение 10-й
мотодивизии несколько улучшилось. Особую активность русские развили против
\284\ частей, готовящихся к переправе через Десну. Против 10-й мотодивизии
действовали 10-я танковая бригада русских и 293, 24, 143 и 42-я пехотные
дивизии, имевшие большой численный перевес. Я ознакомил командира дивизии
генерала Лепера с обстановкой и с задачей соседней дивизии СС "Рейх",
поставив перед ним задачу обеспечить на следующий день своим правым флангом
действия дивизии СС. Затем я направился в район плацдарма на южном берегу
Десны, удерживаемого 2-м батальоном 20-го пехотного полка, личный состав
которого произвел на меня хорошее впечатление. Наконец, я побывал также в
1-м батальоне того же полка, который несколько дней тому назад потерпел
неудачу, но успел быстро исправить свою ошибку. Этот батальон также произвел
на меня отличное впечатление, и я выразил свою уверенность в том, что он в
будущем также отлично будет выполнять возложенные на него задачи.
Из своего штаба я по радио получил сообщение о том, что 1-я
кавалерийская дивизия снова передана в мое подчинение и подходит к правому
флангу дивизии СС "Рейх". Затем я снова отправился к командиру дивизии СС,
приказав ему обеспечить своими подразделениями организацию снабжения 10-й
мотодивизии, после чего возвратился на свой командный пункт. Там я узнал,
что Борзна и Конотоп, расположенные на направлении нашего удара, остаются
ближайшей целью наступления. Штаб и половина соединений 46-го танкового
корпуса снова передавались в подчинение танковой группы. Оба корпуса
донесли, что каждый из них захватил по 2500 пленных; соединение генерала
инженерных войск Бахера, созданное для охраны тыла, захватило 1200 пленных.
24-й танковый корпус настойчиво обращал внимание на все возраставшую угрозу
нашему южному флангу, который становился все длиннее, и на все
увеличивающееся ослабление острия нашего клина. Нашими войсками был захвачен
город Кролевец. \285\
В этот день офицер связи главного командования сухопутных войск
подполковник Нагель принимал участие в совещании, состоявшемся в штабе
группы армий в Борисове, на котором присутствовал командующий сухопутными
войсками. Нагель доложил мою оценку создавшейся обстановки; за это он был
назван "громкоговорителем и пропагандистом" и немедленно смещен с занимаемой
должности. Я очень сожалел, что этот способный офицер, к тому же отлично
знавший русский язык, был наказан за то, что, выполняя свой служебный долг,
точно доложил командованию взгляды, которые господствовали на фронте.
Этим беда еще не кончилась. Вечером полил сильный дождь, который вскоре
сделал дороги непроходимыми; две трети частей дивизии СС "Рейх",
находившейся на марше, застряли в пути.
4 сентября я провел на фронте 4-й танковой дивизии, где встретил
генерала фон Гейера. На 75 км обратного пути я затратил 4,5 часа, настолько
испортились дороги из-за кратковременного дождя, 4-я танковая дивизия
намеревалась наступать в направлении на Короп, Краснополье. Противник,
действовавший против этой дивизии, до сих пор оборонялся очень упорно, в том
числе и против наших танков. Однако в результате действий пикирующих
бомбардировщиков сопротивление противника было в основном сломлено. Генерал
фон Гейер, изучив трофейные документы, установил, что наибольший успех может
быть достигнут, если продолжать наступление в направлении на Сосницу, так
как здесь находился стык между 13-й и 21-й армиями русских.
Вполне возможно, что на этом участке фронта у русских вообще имелась
брешь, 3-я танковая дивизия сообщала о своем успешном продвижении. Я
отправился в эту дивизию и встретил ее подразделения, которые продвигались
через Мутино и Спасское к р. Сейм. У генерала Моделя также сложилось
впечатление, что перед ним находится очень слабая оборона противника \286\
или даже какая-то брешь в его обороне. Я приказал Моделю после перехода р.
Сейм наступать в направлении на железнодорожную линию Конотоп, Белополье и
перерезать ее. На обратном пути я передал по .радио своему штабу о действиях
на следующий день. Я предчувствовал, что Гитлер может вмешаться в боевые
операции танковой группы.
Телефонограмма, полученная из штаба группы армий, сообщала, что
верховное командование вооруженных сил недовольно действиями танковой
группы, особенно действиями 47-го танкового корпуса на восточном берегу
Десны. От меня потребовали, чтобы я представил свою оценку обстановки и
планы на будущее. Ночью прибыл приказ главного командования сухопутных войск
прекратить наступление 47-го танкового корпуса и перевести корпус на
западный берег реки. Приказ был передан мне в очень резкой форме, что сильно
задело меня. На 47-й танковый корпус приказ этот подействовал ошеломляюще.
Штабы корпуса и дивизии были уверены в успехе предстоящей операции. Отвод
корпуса и ввод его снова в бой на противоположном берегу Десны требовали
больше времени, чем осуществление ранее намеченного наступления.
5 сентября 1-я кавалерийская дивизия была переведена в Погар и передана
в состав 4-й армии. Мы предпочитали держать ее в качестве подвижного резерва
на нашем левом фланге, чтобы обеспечить фланг 47-го танкового корпуса.
Теперь же ее маневренные возможности не использовались в связи с тем, что
дивизия получила постоянную задачу по обеспечению фланга на участке р.
Судость. В этот день дивизия СС "Рейх" овладела Сосницей. 4-й армии было
приказано оставить ельнинскую дугу, так как она понесла там большие потери,
которых я хотел избежать в августе путем своевременного отхода.
6 сентября я снова посетил дивизию СС "Рейх". В этот день дивизия
наступала на железнодорожный мост через Десну у Макошино. Я распорядился
оказать \287 - Схема 18\ \288\ дивизии необходимую авиационную поддержку.
Из-за плохого состояния дорог дивизия не была еще полностью собрана. По пути
я встретил некоторые подразделения дивизии, которые находились на марше,
другие подразделения отдыхали в лесу. Личный состав дивизии производил
отличное впечатление своей дисциплинированностью и высказывал свою радость
тем, что дивизия снова будет действовать в составе танковой группы. Во
второй половине дня мост был захвачен, и мы тем самым обеспечили себе еще
одну переправу через Десну. Мне и сопровождавшим меня автомашинам
неоднократно приходилось двигаться под артиллерийским огнем противника, но
никаких потерь мы не понесли. На обратном пути мне встретились подразделения
1-й кавалерийской дивизии, следовавшие в пешем строю ввиду плохого состояния
дорог, и подразделения дивизии СС. Прибыв на командный пункт дивизии, я
приказал расширить плацдарм на р. Десне для подготовки наступления вдоль
западного берега р. Сейм, оказав содействие наступавшему на этом участке
фронта 24-му танковому корпусу.
7 сентября 3-й и 4-й танковым дивизиям удалось захватить плацдармы на
южном берегу р. Сейм. В этот день штаб группы армий отдал приказ
продвинуться до линии Нежин, Монастырище и нанести главный удар в
направлении на Нежин. Утром 8 сентября в 5 час. 25 мин. этот приказ был
отменен, и я получил следующее указание: "Новое направление - Борзна, Ромны,
основной удар - правым флангом". В этот день главнокомандующий сухопутными
войсками беседовал со мной в штабе 2-й армии в Гомеле о новой операции,
планируемой в направлении на Москву, которая намечалась на начало октября.
Кроме того, фельдмаршал фон Браухич снова беседовал со мной о действиях
47-го танкового корпуса в направлении Трубчевска, выразил недовольство по
поводу моей радиограммы от 1 сентября, в которой содержалась просьба о
подброске подкреплений, о чем он мог слышать в верховном командовании \289\
вооруженных сил; он высказал свое мнение, что танковая группа расширила свои
боевые действия без всякой необходимости. Я оправдывался тем, что не мог
оставить без внимания крупные силы противника на своем левом фланге и
считал, что эти силы должны быть уничтожены.
2-я армия захватила в этот день Чернигов. Ей было приказано нанести
главный удар в направлении на Нежин, Борзна.
В этот день от нас уехал подполковник Нагель, его должность занял майор
Кальден. Свои задачи он выполнял с таким же тактом и пониманием дела, как
это делали до него Нагель и Белов.
4-я танковая группа и 18-я армия, входящие в состав группы армий
"Север", заняли исходные положения для перехода в наступление на внешнее
оборонительное кольцо Ленинграда. Начало наступления было назначено на 9
сентября.
9 сентября 24-й танковый корпус переправился через р. Сейм. В этот день
я находился вместе с 4-й танковой дивизией и наблюдал за действиями
подразделений 33-го и 12-го мотострелковых полков, наступавших на Городище.
Пикирующие бомбардировщики оказывали эффективную поддержку передовым
подразделениям, мотострелковых 'полков и 35-го танкового полка.
Малочисленный состав всех частей и соединений настоятельно показывал, что
войска после напряженных и кровопролитных боев, длившихся беспрерывно 2,5
месяца, нуждаются в отдыхе и доукомплектовании. К сожалению, об этом и речи
не могло быть. К концу дня командир 24-го танкового корпуса генерал фон
Гейер донес мне, что дивизия СС также перешла в наступление и что 3-я
танковая дивизия намерена наступать в направлении на Конотоп. По показаниям
пленных, между 13-й и 21-й армиями русских расположилась 40-я армия.
Положение с боеприпасами было еще сносное, положение с горючим -
напряженное.
Вечером на самолете я возвратился на свой \290\ командный пункт в
Кролевец. В это время из штаба группы армий сообщили, что 1-я кавалерийская
дивизия не будет оставлена в районе р. Судость, а будет переброшена далее на
север. .
18-я танковая дивизия, следовательно, не могла двигаться следом за
танковой группой; для развития успеха на р. Сейм потребовались бы свежие
силы. Вечером было получено радостное сообщение о том, что 24-й танковый
корпус действительно обнаружил на участке Батурин, Конотоп слабое место в
обороне противника и что передовой отряд 3-й танковой дивизии двигается на
город Ромны, являвшийся целью нашего наступления. Этим самым дивизия вышла в
тыл противника. Следовало бы быстро развить успех дивизии, но при недостатке
сил, плохом состоянии дорог, а самое главное, при растянутости нашего
юго-восточного фланга, которая достигла уже 240 км, задача эта была
нелегкой. Ввиду отсутствия резервов мне ничего другого не оставалось
сделать, как отправиться самому в район действий 3-й танковой дивизии и
решить на месте, как дальше действовать. Поэтому я принял решение 10
сентября снова отправиться на линию фронта.
Когда я въехал в Ксендовку, генерал фон Гейер доложил мне, что 3-я
танковая дивизия овладела городом Ромны и создала плацдарм на р. Ромен. 3-я
танковая дивизия подошла к городу Ромны, обойдя Конотоп. 4-я танковая
дивизия продвигалась на Бахмач, дивизия СС "Рейх" - на Борзну. По показаниям
пленных, действовавшие на Украине русские соединения были еще в состоянии
обороняться, но их наступательный порыв был сломлен. Генералу фон Гейеру я
приказал возможно быстрее овладеть важной железнодорожной станцией Конотоп,
через которую будут доставляться снабжение и пополнения, 4-ю танковую
дивизию продвинуть из Бахмача на юг, а дивизию СС "Рейх" - из Борзна на
Кустовцы. На дивизию СС была возложена задача держать связь со 2-й армией.
Затем я продолжил свою поездку в 3-ю танковую дивизию. \291\
При переезде моста через р. Сейм нас бомбила русская авиация, дорога
обстреливалась артиллерией противника. Из-за дождя дорога все время
ухудшалась. вдоль нее стояло много застрявших автомашин. Колонны сильно
растянулись. Тракторы артиллерийских подразделений должны были тащить за
собой грузовики.
В Хмелеве, где располагался штаб 3-й танковой дивизии, я распорядился
подготовить мне на ночь квартиру, так как о возвращении в тот же день не
могло быть и речи. Затем я поехал в Ромны. Севернее города р. Ромен
представляла собой хороший естественный рубеж, который к тому же был усилен
проволочными заграждениями и противотанковым рвом. О том, что русские не в
состоянии были удерживать этот сильный рубеж, свидетельствовало то
обстоятельство, что появление 3-й танковой дивизии явилось для них полной
неожиданностью и что прорыв был осуществлен одним только этим ударом. Около
города Ромны я встретил генерала Моделя, доложившего мне отдельные
подробности обстановки. Город находился в его руках, однако отдельные группы
противника еще блуждали в городских садах и проезд был возможен только в
бронированной машине.
В 17 час. должны были приступить к очистке города от остатков
противника. В северной части города я натолкнулся на группу старших
офицеров, получавших приказ от полковника Клеемана. Группа понесла тяжелые
потери при налете авиации противника, против которой нельзя было
организовать необходимое прикрытие, так как русская авиация действовала с
аэродромов, расположенных в зоне хорошей погоды, а наши аэродромы находились
в зоне неблагоприятной погоды, и в этот дождливый день наши самолеты не
имели возможности подняться в воздух. Мы также были обстреляны пулеметным
огнем с трех русских самолетов, сбросивших свои бомбы в другом месте.
Из города Ромны я по радио передал своему штабу распоряжение на
следующий день, приказав \292\ прибывшему 46-му танковому корпусу и
подчиненным ему 17-й танковой дивизии и пехотному полку "Великая Германия"
наступать в направлении Путивль, Шиловка (17 км южнее Путивля). Для Моделя я
запросил сильное прикрытие истребителями.
В этот день был захвачен Бахмач. Полк "Великая Германия" достиг
Путивля. Штаб группы армий приказал нам подготовиться к наступлению на рубеж
р. Удай, в районе города Прилуки.
Группа армий "Юг" готовилась к форсированию Днепра у Кременчуга, откуда
она должна повернуть на север для соединения с нами у города Ромны. Всю ночь
лил проливной дождь, поэтому обратный путь 11 сентября был чрезвычайно
трудным. Сначала из строя вышли мотоциклы. Затем застрял мой отличный
вездеход. Застрявшие машины были вытащены моим командирским танком и
трактором, предоставленным нам артиллерийским подразделением. Двигаясь по
грязной дороге со скоростью 10 км/час, я достиг пункта Гирев-ка, где
находился штаб полка, которым командовал подполковник Аудерш. Телефонная
связь была нарушена, и мне никак не удавалось получить необходимые сведения
об обстановке. Наконец, из мотоциклетного подразделения 3-й танковой дивизии
донесли, что Конотоп находится в наших руках. В 6 км севернее Гиревки я
натолкнулся на разведывательный батальон 10-й мотодивизии. В 14 час. я
встретил в Конотопе генерала фон Лепера, ознакомил его с положением в районе
Ромны и в 15 час. 30 мин. прибыл в 24-й танковый корпус. Там мне донесли о
том, что дивизия СС "Рейх" заняла Борзну. Корпусу была поставлена задача
продвигаться в направлении на Ромны. Перед 46-м танковым корпусом стояла
задача продвигаться через Путивль на юг.
В 18 час. 30 мин. я возвратился на свой командный пункт. 10 сентября за
10 час. я проехал 165 км, а 11 сентября за 10,5 час. - 130 км. Плохое
состояние дорог не давало возможности передвигаться с большей скоростью.
\293\ Эти длительные поездки дали мне полное представление о тех трудностях,
с которыми нам придется в дальнейшем встречаться. Только тот, кто сам
проезжал по этим топким и грязным дорогам до передовых позиций, мог
представить себе то напряжение, которое испытывали войска и материальная
часть, мог действительно правильно оценить обстановку на фронте и сделать
необходимые выводы. В результате того, что высшее военное командование не
собирало никаких материалов относительно полученного опыта и в первое время
совершенно не верило нашим докладам, нам пришлось испытать много трудностей
и нести невиданные жертвы, которых в большинстве случаев можно было бы
избежать.
Штаб группы армий сообщил нам вечером, что ввиду плохого состояния
дорог 1-я танковая группа генерал-полковника Клейста не достигла в этот день
поставленной перед ней цели. Кто знал состояние дорог, о котором изложено
выше, тот нисколько не удивился такому приказанию. Нам было приказано
продолжать наступление в южном направлении.
17-я танковая дивизия 10 сентября вышла на рубеж Воронеж (15 км южнее
Шостка), Глухов и 11 сентября заняла город Глухов.
12 сентября 1-я танковая группа начала продвигаться через Семеновку на
Лубны; 3-я танковая дивизия вела наступление на Лохвицу, захватив севернее
этого пункта мост через р. Суда. 2-я армия из-за плохого состояния дорог
медленно продвигалась к Нежину.
В группе армий "Север" существовала уверенность в том, что в ближайшее
время будет прорван фронт обороны Ленинграда.
13 сентября группа армий "Центр" отклонила наше предложение о замене
пехотными частями 18-й танковой дивизии, все еще обеспечивавшей на
юго-востоке наш отставший и слишком растянутый левый фланг, мотивируя свои
отказ тем, что дивизия все равно не \294\ успеет подойти вовремя, чтобы
обеспечить достижение решающего успеха. Были также оставлены без внимания
наши указания на неясную обстановку на нашем правом фланге, на возможную
угрозу на этом участке и вытекающую отсюда необходимость в создании хотя бы
небольшого резерва.
1-я танковая группа заняла Лубны. 14 сентября командный пункт моей
танковой группы переместился в Конотоп. Погода продолжала стоять плохая.
Авиационная разведка совершенно не действовала. Наземные разведывательные
подразделения застряли в грязи. Соединения 46-го и 47-го танковых корпусов,
выделенные для обеспечения наших флангов, оставались почти неподвижными.
Необеспеченность нашего растянутого левого фланга увеличивалась с каждым
днем. С целью во что бы то ни стало обеспечить установление связи с танковой
группой Клейста я решил, невзирая на все трудности, поехать в 24-й танковый
корпус. Дорога шла через Кролевец, Батурин, Конотоп, Ромны на Лохвицу.
Генерал фон Гейер, которого я встретил в Миченки (6 км юго-восточнее
Батурина), доложил мне, что противник накапливается в районе Лохвица и
поэтому необходимо закрыть брешь между нами и Клейстом. В соответствии с
этим он приказал своим дивизиям продвинуться до рубежа р. Сула. У Сенча, в
11 км южнее Лохвица, были отмечены крупные сосредоточения русских. Я
продолжил свою поездку и въехал в город Ромны, по улицам которого мирно
гуляли празднично одетые толпы местных жителей. После Почепа и Конотопа
участке Почеп, Жуковка. После подхода пехотных дивизий 12-го и 53-го
армейских корпусов 29-я мотодивизия сосредоточила своя силы на правом
фланге, 18-я танковая дивизия проследовала своими передовыми частями с
севера через Рославль.
Одновременно с движением танковой группы с севера на юг происходило
продвижение других соединений с запада на восток; 167-я пехотная дивизия
проследовала через Мглин, 31-я пехотная дивизия - севернее Мглина, 34-я
пехотная дивизия - через Клетня, 52-я пехотная дивизия - через Перелазы,
267-я и 252-я пехотные дивизии двигались по дороге Кричев, Чериков, Пропойск
(Славгород).
Все эти дивизии входили в состав 2-й армии. Если бы в самом начале
наступления на Киев хотя бы одну часть этих дивизий повернули на юг, то
можно было бы избежать неоднократно повторявшихся кризисов на правом фланге
24-го танкового корпуса.
26 августа усилилось сопротивление противника, действовавшего на р.
Десна перед войсками 2-й армии. Для того, чтобы добиться быстрого успеха, я
просил перебросить на этот участок 47-й танковый корпус. Однако моя просьба
была отклонена ОКХ.
29 августа крупные силы противника при \280 - Схема 17\ \281\ поддержке
авиации предприняли с юга и запада наступление против 24-го танкового
корпуса. Корпус вынужден был приостановить наступление 3-й танковой дивизии
и 10-й мотодивизии.
4-я танковая дивизия, выполнив свою задачу по очистке от противника
западного берега р. Судость, была подтянута к 3-й танковой дивизии в район
Нов-город-Северский. После личного ознакомления с обстановкой перед фронтом
24-го танкового корпуса и в 3-й и 4-й танковых дивизиях я решил поставить
24-му танковому корпусу задачу на 30 августа - устранить угрозу нашему
флангу справа, а на 31 августа - продолжать наступление в направлении на
юго-запад; 47-му танковому корпусу - наступать по восточному берегу р.
Судость, а затем продолжать наступление вдоль р. Десны на
Новгород-Северский. В 18 час. я вылетел обратно на свой командный пункт. В
этой поездке в последний раз меня сопровождал начальник оперативного отдела
танковой группы подполковник Байерлейн. Его перевели в Африку, а на его
место был назначен майор Вольф.
К 31 августа предмостный плацдарм на р. Десна был значительно расширен;
4-я танковая дивизия перешла через Десну, 10-я мотодивизия достигла пункта
севернее Короп, но в результате стремительной контратаки русских была
отброшена обратно на противоположный берег; крупные силы противника
наступали также и на ее правый фланг. Введением в бой последних сил -
личного состава хлебопекарной роты - с большим трудом удалось избежать
катастрофы на правом фланге. В полосе действий 47-го танкового корпуса
русские наступали из района Трубчевск на запад и на северо-запад силами
108-й танковой бригады, а начиная с 1 сентября также силами 110-й танковой
бригады, сильно потеснив стойко державшиеся части 17-й танковой дивизии,
29-я мотодивизия перешла через мост у Новгород-Северското, а затем
продвинулась на север для обеспечения северного фланга плацдарма, \282\
созданного 24-м танковым корпусом, а также для содействия продвижению 17-й
танковой дивизии, 18-я танковая дивизия сменила 4-ю танковую дивизию на
юго-восточном участке в районе между впадением р. Судость в Десну и Почепом.
Учитывая наступление противника против моих обоих флангов и его
активные действия перед фронтом, особенно против 10-й мотодивизии, мне
показалась сомнительной возможность продолжать наступление имеющимися в
наличии силами. Поэтому я снова обратился к командованию группы армий
"Центр" с просьбой предоставить в мое распоряжение 46-й танковый корпус. В
мое распоряжение 30 августа был направлен только пехотный полк "Великая
Германия", 1 сентября - 1-я кавалерийская дивизия и 2 сентября - дивизия СС
"Рейх" из района Смоленска. Прорыв глубиной до 10 км, осуществленный
русскими на участке 23-й пехотной дивизии южнее Ельни, вызвал необходимость
использования 10-й танковой дивизии для нанесения здесь фронтальной
контратаки. Пехотный полк "Великая Германия" был направлен в район
Новгород-Северский, дивизия СС "Рейх" была выдвинута на правый фланг 24-го
танкового корпуса. 2 сентября полк "Великая Германия" прибыл в район
плацдарма у Новгород-Северского; дивизия СС "Рейх" прибыла на правый фланг
24-го танкового корпуса 3 сентября.
То обстоятельство, что необходимые силы предоставлялись мне только по
каплям, заставило меня 1 сентября отправить командованию группы армий
радиограмму, в которой я просил предоставить в мое распоряжение весь 4б-й
танковый корпус и, кроме того, перебросить мне 7-ю и 11-ю танковые дивизии и
14-ю мотодивизию, которые, как мне было известно, в тот период не принимали
участия в боях. Я выразил мнение, что только при наличии таких крупных сил
можно будет быстро завершить операцию по овладению Киевом. Непосредственным
результатом этой радиограммы явилось предоставление в мое распоряжение
дивизии \283\ СС "Рейх". Однако содержание моей радиограммы было подслушано
контрольным постом ОКХ и стало затем известно в высших кругах. Об этом
свидетельствовало поведение офицера связи ОКХ подполковника Нагеля.
Содержание моей радиограммы было доложено Гитлеру, и ОКВ провело по этому
поводу ряд весьма плачевных для меня мероприятий. Обо всем этом будет
указано ниже.
2 сентября в штаб танковой группы явился для переговоров командующий
воздушным флотом фельдмаршал Кассельринг. Он сообщил нам, что группа армий
"Юг" будто бы продвинулась вперед и ею захвачены некоторые плацдармы на
Днепре. Что касается направления дальнейшего развития операции, то в
отношении его существует еще неясность: наступать ли на Харьков или на Киев.
В этот день были легко ранены генералы Модель и фон Тома.
3 сентября я проехал мимо тыловых подразделений 10-й мотодивизии и
участвовавшей в бою хлебопекарной роты к мотоциклетным подразделениям
дивизии СС "Рейх", находившимся в районе Авдеевка. Западнее этого
населенного пункта находился противник, против которого наступал
разведывательный батальон дивизии СС. Сначала на этом участке фронта царил
беспорядок, который, однако, был быстро ликвидирован благодаря четкому
руководству со стороны генерала Гассера. Я его встретил в Авдеевке и
поставил перед ним задачу быть готовым 4 сентября начать наступление на
Сосницу. Прибывший недавно из Рославля 5-й пулеметный батальон я передал в
его подчинение.
Днем я побывал в 10-й мотодивизии, которой в течение последних дней
пришлось участвовать в тяжелых боях и которая понесла большие потери. После
переправы на южный берег Десны 4-й танковой дивизии положение 10-й
мотодивизии несколько улучшилось. Особую активность русские развили против
\284\ частей, готовящихся к переправе через Десну. Против 10-й мотодивизии
действовали 10-я танковая бригада русских и 293, 24, 143 и 42-я пехотные
дивизии, имевшие большой численный перевес. Я ознакомил командира дивизии
генерала Лепера с обстановкой и с задачей соседней дивизии СС "Рейх",
поставив перед ним задачу обеспечить на следующий день своим правым флангом
действия дивизии СС. Затем я направился в район плацдарма на южном берегу
Десны, удерживаемого 2-м батальоном 20-го пехотного полка, личный состав
которого произвел на меня хорошее впечатление. Наконец, я побывал также в
1-м батальоне того же полка, который несколько дней тому назад потерпел
неудачу, но успел быстро исправить свою ошибку. Этот батальон также произвел
на меня отличное впечатление, и я выразил свою уверенность в том, что он в
будущем также отлично будет выполнять возложенные на него задачи.
Из своего штаба я по радио получил сообщение о том, что 1-я
кавалерийская дивизия снова передана в мое подчинение и подходит к правому
флангу дивизии СС "Рейх". Затем я снова отправился к командиру дивизии СС,
приказав ему обеспечить своими подразделениями организацию снабжения 10-й
мотодивизии, после чего возвратился на свой командный пункт. Там я узнал,
что Борзна и Конотоп, расположенные на направлении нашего удара, остаются
ближайшей целью наступления. Штаб и половина соединений 46-го танкового
корпуса снова передавались в подчинение танковой группы. Оба корпуса
донесли, что каждый из них захватил по 2500 пленных; соединение генерала
инженерных войск Бахера, созданное для охраны тыла, захватило 1200 пленных.
24-й танковый корпус настойчиво обращал внимание на все возраставшую угрозу
нашему южному флангу, который становился все длиннее, и на все
увеличивающееся ослабление острия нашего клина. Нашими войсками был захвачен
город Кролевец. \285\
В этот день офицер связи главного командования сухопутных войск
подполковник Нагель принимал участие в совещании, состоявшемся в штабе
группы армий в Борисове, на котором присутствовал командующий сухопутными
войсками. Нагель доложил мою оценку создавшейся обстановки; за это он был
назван "громкоговорителем и пропагандистом" и немедленно смещен с занимаемой
должности. Я очень сожалел, что этот способный офицер, к тому же отлично
знавший русский язык, был наказан за то, что, выполняя свой служебный долг,
точно доложил командованию взгляды, которые господствовали на фронте.
Этим беда еще не кончилась. Вечером полил сильный дождь, который вскоре
сделал дороги непроходимыми; две трети частей дивизии СС "Рейх",
находившейся на марше, застряли в пути.
4 сентября я провел на фронте 4-й танковой дивизии, где встретил
генерала фон Гейера. На 75 км обратного пути я затратил 4,5 часа, настолько
испортились дороги из-за кратковременного дождя, 4-я танковая дивизия
намеревалась наступать в направлении на Короп, Краснополье. Противник,
действовавший против этой дивизии, до сих пор оборонялся очень упорно, в том
числе и против наших танков. Однако в результате действий пикирующих
бомбардировщиков сопротивление противника было в основном сломлено. Генерал
фон Гейер, изучив трофейные документы, установил, что наибольший успех может
быть достигнут, если продолжать наступление в направлении на Сосницу, так
как здесь находился стык между 13-й и 21-й армиями русских.
Вполне возможно, что на этом участке фронта у русских вообще имелась
брешь, 3-я танковая дивизия сообщала о своем успешном продвижении. Я
отправился в эту дивизию и встретил ее подразделения, которые продвигались
через Мутино и Спасское к р. Сейм. У генерала Моделя также сложилось
впечатление, что перед ним находится очень слабая оборона противника \286\
или даже какая-то брешь в его обороне. Я приказал Моделю после перехода р.
Сейм наступать в направлении на железнодорожную линию Конотоп, Белополье и
перерезать ее. На обратном пути я передал по .радио своему штабу о действиях
на следующий день. Я предчувствовал, что Гитлер может вмешаться в боевые
операции танковой группы.
Телефонограмма, полученная из штаба группы армий, сообщала, что
верховное командование вооруженных сил недовольно действиями танковой
группы, особенно действиями 47-го танкового корпуса на восточном берегу
Десны. От меня потребовали, чтобы я представил свою оценку обстановки и
планы на будущее. Ночью прибыл приказ главного командования сухопутных войск
прекратить наступление 47-го танкового корпуса и перевести корпус на
западный берег реки. Приказ был передан мне в очень резкой форме, что сильно
задело меня. На 47-й танковый корпус приказ этот подействовал ошеломляюще.
Штабы корпуса и дивизии были уверены в успехе предстоящей операции. Отвод
корпуса и ввод его снова в бой на противоположном берегу Десны требовали
больше времени, чем осуществление ранее намеченного наступления.
5 сентября 1-я кавалерийская дивизия была переведена в Погар и передана
в состав 4-й армии. Мы предпочитали держать ее в качестве подвижного резерва
на нашем левом фланге, чтобы обеспечить фланг 47-го танкового корпуса.
Теперь же ее маневренные возможности не использовались в связи с тем, что
дивизия получила постоянную задачу по обеспечению фланга на участке р.
Судость. В этот день дивизия СС "Рейх" овладела Сосницей. 4-й армии было
приказано оставить ельнинскую дугу, так как она понесла там большие потери,
которых я хотел избежать в августе путем своевременного отхода.
6 сентября я снова посетил дивизию СС "Рейх". В этот день дивизия
наступала на железнодорожный мост через Десну у Макошино. Я распорядился
оказать \287 - Схема 18\ \288\ дивизии необходимую авиационную поддержку.
Из-за плохого состояния дорог дивизия не была еще полностью собрана. По пути
я встретил некоторые подразделения дивизии, которые находились на марше,
другие подразделения отдыхали в лесу. Личный состав дивизии производил
отличное впечатление своей дисциплинированностью и высказывал свою радость
тем, что дивизия снова будет действовать в составе танковой группы. Во
второй половине дня мост был захвачен, и мы тем самым обеспечили себе еще
одну переправу через Десну. Мне и сопровождавшим меня автомашинам
неоднократно приходилось двигаться под артиллерийским огнем противника, но
никаких потерь мы не понесли. На обратном пути мне встретились подразделения
1-й кавалерийской дивизии, следовавшие в пешем строю ввиду плохого состояния
дорог, и подразделения дивизии СС. Прибыв на командный пункт дивизии, я
приказал расширить плацдарм на р. Десне для подготовки наступления вдоль
западного берега р. Сейм, оказав содействие наступавшему на этом участке
фронта 24-му танковому корпусу.
7 сентября 3-й и 4-й танковым дивизиям удалось захватить плацдармы на
южном берегу р. Сейм. В этот день штаб группы армий отдал приказ
продвинуться до линии Нежин, Монастырище и нанести главный удар в
направлении на Нежин. Утром 8 сентября в 5 час. 25 мин. этот приказ был
отменен, и я получил следующее указание: "Новое направление - Борзна, Ромны,
основной удар - правым флангом". В этот день главнокомандующий сухопутными
войсками беседовал со мной в штабе 2-й армии в Гомеле о новой операции,
планируемой в направлении на Москву, которая намечалась на начало октября.
Кроме того, фельдмаршал фон Браухич снова беседовал со мной о действиях
47-го танкового корпуса в направлении Трубчевска, выразил недовольство по
поводу моей радиограммы от 1 сентября, в которой содержалась просьба о
подброске подкреплений, о чем он мог слышать в верховном командовании \289\
вооруженных сил; он высказал свое мнение, что танковая группа расширила свои
боевые действия без всякой необходимости. Я оправдывался тем, что не мог
оставить без внимания крупные силы противника на своем левом фланге и
считал, что эти силы должны быть уничтожены.
2-я армия захватила в этот день Чернигов. Ей было приказано нанести
главный удар в направлении на Нежин, Борзна.
В этот день от нас уехал подполковник Нагель, его должность занял майор
Кальден. Свои задачи он выполнял с таким же тактом и пониманием дела, как
это делали до него Нагель и Белов.
4-я танковая группа и 18-я армия, входящие в состав группы армий
"Север", заняли исходные положения для перехода в наступление на внешнее
оборонительное кольцо Ленинграда. Начало наступления было назначено на 9
сентября.
9 сентября 24-й танковый корпус переправился через р. Сейм. В этот день
я находился вместе с 4-й танковой дивизией и наблюдал за действиями
подразделений 33-го и 12-го мотострелковых полков, наступавших на Городище.
Пикирующие бомбардировщики оказывали эффективную поддержку передовым
подразделениям, мотострелковых 'полков и 35-го танкового полка.
Малочисленный состав всех частей и соединений настоятельно показывал, что
войска после напряженных и кровопролитных боев, длившихся беспрерывно 2,5
месяца, нуждаются в отдыхе и доукомплектовании. К сожалению, об этом и речи
не могло быть. К концу дня командир 24-го танкового корпуса генерал фон
Гейер донес мне, что дивизия СС также перешла в наступление и что 3-я
танковая дивизия намерена наступать в направлении на Конотоп. По показаниям
пленных, между 13-й и 21-й армиями русских расположилась 40-я армия.
Положение с боеприпасами было еще сносное, положение с горючим -
напряженное.
Вечером на самолете я возвратился на свой \290\ командный пункт в
Кролевец. В это время из штаба группы армий сообщили, что 1-я кавалерийская
дивизия не будет оставлена в районе р. Судость, а будет переброшена далее на
север. .
18-я танковая дивизия, следовательно, не могла двигаться следом за
танковой группой; для развития успеха на р. Сейм потребовались бы свежие
силы. Вечером было получено радостное сообщение о том, что 24-й танковый
корпус действительно обнаружил на участке Батурин, Конотоп слабое место в
обороне противника и что передовой отряд 3-й танковой дивизии двигается на
город Ромны, являвшийся целью нашего наступления. Этим самым дивизия вышла в
тыл противника. Следовало бы быстро развить успех дивизии, но при недостатке
сил, плохом состоянии дорог, а самое главное, при растянутости нашего
юго-восточного фланга, которая достигла уже 240 км, задача эта была
нелегкой. Ввиду отсутствия резервов мне ничего другого не оставалось
сделать, как отправиться самому в район действий 3-й танковой дивизии и
решить на месте, как дальше действовать. Поэтому я принял решение 10
сентября снова отправиться на линию фронта.
Когда я въехал в Ксендовку, генерал фон Гейер доложил мне, что 3-я
танковая дивизия овладела городом Ромны и создала плацдарм на р. Ромен. 3-я
танковая дивизия подошла к городу Ромны, обойдя Конотоп. 4-я танковая
дивизия продвигалась на Бахмач, дивизия СС "Рейх" - на Борзну. По показаниям
пленных, действовавшие на Украине русские соединения были еще в состоянии
обороняться, но их наступательный порыв был сломлен. Генералу фон Гейеру я
приказал возможно быстрее овладеть важной железнодорожной станцией Конотоп,
через которую будут доставляться снабжение и пополнения, 4-ю танковую
дивизию продвинуть из Бахмача на юг, а дивизию СС "Рейх" - из Борзна на
Кустовцы. На дивизию СС была возложена задача держать связь со 2-й армией.
Затем я продолжил свою поездку в 3-ю танковую дивизию. \291\
При переезде моста через р. Сейм нас бомбила русская авиация, дорога
обстреливалась артиллерией противника. Из-за дождя дорога все время
ухудшалась. вдоль нее стояло много застрявших автомашин. Колонны сильно
растянулись. Тракторы артиллерийских подразделений должны были тащить за
собой грузовики.
В Хмелеве, где располагался штаб 3-й танковой дивизии, я распорядился
подготовить мне на ночь квартиру, так как о возвращении в тот же день не
могло быть и речи. Затем я поехал в Ромны. Севернее города р. Ромен
представляла собой хороший естественный рубеж, который к тому же был усилен
проволочными заграждениями и противотанковым рвом. О том, что русские не в
состоянии были удерживать этот сильный рубеж, свидетельствовало то
обстоятельство, что появление 3-й танковой дивизии явилось для них полной
неожиданностью и что прорыв был осуществлен одним только этим ударом. Около
города Ромны я встретил генерала Моделя, доложившего мне отдельные
подробности обстановки. Город находился в его руках, однако отдельные группы
противника еще блуждали в городских садах и проезд был возможен только в
бронированной машине.
В 17 час. должны были приступить к очистке города от остатков
противника. В северной части города я натолкнулся на группу старших
офицеров, получавших приказ от полковника Клеемана. Группа понесла тяжелые
потери при налете авиации противника, против которой нельзя было
организовать необходимое прикрытие, так как русская авиация действовала с
аэродромов, расположенных в зоне хорошей погоды, а наши аэродромы находились
в зоне неблагоприятной погоды, и в этот дождливый день наши самолеты не
имели возможности подняться в воздух. Мы также были обстреляны пулеметным
огнем с трех русских самолетов, сбросивших свои бомбы в другом месте.
Из города Ромны я по радио передал своему штабу распоряжение на
следующий день, приказав \292\ прибывшему 46-му танковому корпусу и
подчиненным ему 17-й танковой дивизии и пехотному полку "Великая Германия"
наступать в направлении Путивль, Шиловка (17 км южнее Путивля). Для Моделя я
запросил сильное прикрытие истребителями.
В этот день был захвачен Бахмач. Полк "Великая Германия" достиг
Путивля. Штаб группы армий приказал нам подготовиться к наступлению на рубеж
р. Удай, в районе города Прилуки.
Группа армий "Юг" готовилась к форсированию Днепра у Кременчуга, откуда
она должна повернуть на север для соединения с нами у города Ромны. Всю ночь
лил проливной дождь, поэтому обратный путь 11 сентября был чрезвычайно
трудным. Сначала из строя вышли мотоциклы. Затем застрял мой отличный
вездеход. Застрявшие машины были вытащены моим командирским танком и
трактором, предоставленным нам артиллерийским подразделением. Двигаясь по
грязной дороге со скоростью 10 км/час, я достиг пункта Гирев-ка, где
находился штаб полка, которым командовал подполковник Аудерш. Телефонная
связь была нарушена, и мне никак не удавалось получить необходимые сведения
об обстановке. Наконец, из мотоциклетного подразделения 3-й танковой дивизии
донесли, что Конотоп находится в наших руках. В 6 км севернее Гиревки я
натолкнулся на разведывательный батальон 10-й мотодивизии. В 14 час. я
встретил в Конотопе генерала фон Лепера, ознакомил его с положением в районе
Ромны и в 15 час. 30 мин. прибыл в 24-й танковый корпус. Там мне донесли о
том, что дивизия СС "Рейх" заняла Борзну. Корпусу была поставлена задача
продвигаться в направлении на Ромны. Перед 46-м танковым корпусом стояла
задача продвигаться через Путивль на юг.
В 18 час. 30 мин. я возвратился на свой командный пункт. 10 сентября за
10 час. я проехал 165 км, а 11 сентября за 10,5 час. - 130 км. Плохое
состояние дорог не давало возможности передвигаться с большей скоростью.
\293\ Эти длительные поездки дали мне полное представление о тех трудностях,
с которыми нам придется в дальнейшем встречаться. Только тот, кто сам
проезжал по этим топким и грязным дорогам до передовых позиций, мог
представить себе то напряжение, которое испытывали войска и материальная
часть, мог действительно правильно оценить обстановку на фронте и сделать
необходимые выводы. В результате того, что высшее военное командование не
собирало никаких материалов относительно полученного опыта и в первое время
совершенно не верило нашим докладам, нам пришлось испытать много трудностей
и нести невиданные жертвы, которых в большинстве случаев можно было бы
избежать.
Штаб группы армий сообщил нам вечером, что ввиду плохого состояния
дорог 1-я танковая группа генерал-полковника Клейста не достигла в этот день
поставленной перед ней цели. Кто знал состояние дорог, о котором изложено
выше, тот нисколько не удивился такому приказанию. Нам было приказано
продолжать наступление в южном направлении.
17-я танковая дивизия 10 сентября вышла на рубеж Воронеж (15 км южнее
Шостка), Глухов и 11 сентября заняла город Глухов.
12 сентября 1-я танковая группа начала продвигаться через Семеновку на
Лубны; 3-я танковая дивизия вела наступление на Лохвицу, захватив севернее
этого пункта мост через р. Суда. 2-я армия из-за плохого состояния дорог
медленно продвигалась к Нежину.
В группе армий "Север" существовала уверенность в том, что в ближайшее
время будет прорван фронт обороны Ленинграда.
13 сентября группа армий "Центр" отклонила наше предложение о замене
пехотными частями 18-й танковой дивизии, все еще обеспечивавшей на
юго-востоке наш отставший и слишком растянутый левый фланг, мотивируя свои
отказ тем, что дивизия все равно не \294\ успеет подойти вовремя, чтобы
обеспечить достижение решающего успеха. Были также оставлены без внимания
наши указания на неясную обстановку на нашем правом фланге, на возможную
угрозу на этом участке и вытекающую отсюда необходимость в создании хотя бы
небольшого резерва.
1-я танковая группа заняла Лубны. 14 сентября командный пункт моей
танковой группы переместился в Конотоп. Погода продолжала стоять плохая.
Авиационная разведка совершенно не действовала. Наземные разведывательные
подразделения застряли в грязи. Соединения 46-го и 47-го танковых корпусов,
выделенные для обеспечения наших флангов, оставались почти неподвижными.
Необеспеченность нашего растянутого левого фланга увеличивалась с каждым
днем. С целью во что бы то ни стало обеспечить установление связи с танковой
группой Клейста я решил, невзирая на все трудности, поехать в 24-й танковый
корпус. Дорога шла через Кролевец, Батурин, Конотоп, Ромны на Лохвицу.
Генерал фон Гейер, которого я встретил в Миченки (6 км юго-восточнее
Батурина), доложил мне, что противник накапливается в районе Лохвица и
поэтому необходимо закрыть брешь между нами и Клейстом. В соответствии с
этим он приказал своим дивизиям продвинуться до рубежа р. Сула. У Сенча, в
11 км южнее Лохвица, были отмечены крупные сосредоточения русских. Я
продолжил свою поездку и въехал в город Ромны, по улицам которого мирно
гуляли празднично одетые толпы местных жителей. После Почепа и Конотопа