Страница:
– Только не суй его слишком далеко, не то отрежут, – пошутил Элейно. – Помни, это опасные люди.
– Ну что ж, буду остерегаться силков, ловушек и лгунов.
В десяти милях на восток от Форта Дэвери жила женщина по имени Ангариад, которая после долгих лет службы при дворе короля вышла на пенсию и получила маленький клочок земли. Никто из соседей не знал, чем она там занималась, потому что она не любила болтать языком; люди могли только догадываться, что она была повивальной бабкой и знахаршей, уж очень хорошо Ангариад знала травы. Местные жители часто приносили ей цыплят и продукты в качестве оплаты за лечение; ибо для них это было гораздо удобнее, чем пускаться в длинный и утомительный путь к городскому аптекарю. Все же, посещая ее, они обычно скрещивали пальцы, чтобы уберечься от колдовства, потому что было что-то странное в этой пожилой женщине, в ее блестящих глазах, в ее впалых щеках.
Очевидно и знатные особы не забывали ту, которая когда-то им служила. Было не удивительно видеть пару прекрасных коней с хорошей сбруей, привязанных возле ее дома, или даже знатную госпожу, оживленно беседующую с Ангариад в саду, где росли ее травы. Жители близлежащей деревни задавали себе вопрос: о чем благородные особы могли говорить с этой старухой? Если бы они только узнали, то ужасно бы испугались. Ибо для фермера, у которого каждый ребенок оказывался драгоценной парой рабочих рук, была чуждой сама мысль об аборте.
Кроме абортивных средств, Ангариад могла предложить соответствующим покупателям еще кое-какие заморские вещи. В этот день она была особенно недовольна малым количеством товара, который привез для нее Саркин.
– Ничего не могу поделать, – говорил он. – Одного из наших сообщников перехватили в Керморе со всем товаром. Тебе ужасно повезло, что у меня есть хоть немного опиума.
Старуха взяла со стола черный кусочек и поскребла его ногтем, затем внимательно посмотрела, как он крошится.
– Я предпочитаю лучше очищенный, чем этот, – прохрипела она. – У господ более утонченный вкус, чем у бардекских докеров, которые почти никогда не просыхают.
– Послушай, тебе очень повезло, что я привез хоть это. Но если ты сделаешь мне одно одолжение, я отдам тебе его даром.
Лицо знахарши вдруг расплылось в улыбке, она внимательно слушала.
– Я знаю, кто обычно покупает у тебя товар. – Саркин наклонился ближе. – И один из них меня особенно интересует. Я хотел бы с ним повидаться. Сообщи лорду Камделу, что прибыл товар, и скажи, пусть придет сюда один.
– Боже мой, – возмущался Родри. – Наконец мы нашли таверну, где есть приличный мед, и теперь ты говоришь, что нам не по карману это удовольствие.
– Послушай, если бы ты не был таким гордым и согласился сопровождать караван…
– Это не просто гордость! Здесь уже речь идет о чести.
Джилл подняла к небесам взор, призывая богов в свидетели такого упрямства, и прекратила бесполезный спор. На самом деле у них была достаточно большая сумма денег, оставшихся с зимы, но она вовсе не хотела, чтобы Родри об этом знал. В этом отношении он был похож на ее отца, который или пропивал все подчистую, или раздавал нищим, никогда не думая, какой сюрприз может ждать их впереди на большой дороге. Пусть лучше Родри думает, что они сами вот-вот пойдут с протянутой рукой; она всегда раньше так делала в отношении Калина.
– Если ты сейчас потратишь деньги на мед, – сказала она, – как будешь чувствовать себя, когда мы будем ехать голодными, без гроша, и не сможем купить даже кусок хлеба? Клянусь, тогда тебе покажется горьким вкус этого меда.
– Ладно, сдаюсь. Мы возьмем эль.
Она вручила Родри четыре медные монеты, и он пошел заказывать напиток. Они сидели в самой дешевой таверне Форта Эйдин, города, который процветал благодаря торговле и был расположен в центре самого богатого во всем королевстве аграрного района. Что же их сюда привело? Разнесся слух о том, что между здешним лордом и одним из его соседей назревала междоусобица, поэтому, оставив Кермор, Джилл и Родри поспешили сюда. Но, к их великому огорчению, местный гвербрет успел подавить мятеж до их прибытия. Форт Эйдин имел очень большое значение для сюзерена, и он не захотел сидеть сложа руки и смотреть, как война опустошает город. Родри вернулся с двумя бокалами эля, поставил их на стол, затем сел на скамейку рядом с Джилл.
– Знаешь, – начала Джилл, – мы могли бы поехать в Ир Аудглин. Этим летом там наверняка будут сражения.
– Очень хорошо. К тому же, это намного ближе, чем Кергонеи. Мы поедем прямо через гряду холмов?
Так как дорога через холмы была короче, чем окружной путь сначала на юг, а затем вдоль морского побережья, Джилл уже была готова согласиться, но вдруг почувствовала, как какая-то невидимая рука сомкнула ее губы и заставила замолчать. Ей овладело слепое, необъяснимое чувство, теперь она знала, что по пути в Аудглин им необходимо заехать в Форт Мананан. «Опять Двуумер, будь он проклят!» – подумала Джилл. С минуту она пыталась сопротивляться, убеждая себя, что, если нужно, они могут легко преодолеть холмы. Но внутренний голос упрямо твердил, что в Форте Мананан их ожидает что-то важное.
– Ты слышала, о чем я спросил? – начинал злиться Родри.
– Ах, да. Прошу прощения. Знаешь, моя любовь, я хочу ехать вдоль берега. Конечно, это дольше, но… Ну, в общем, я хотела бы спросить кое о чем Осо, серебряных дел мастера.
– Прекрасно. Но хватит ли нам денег проделать такой долгий путь?
– Хватит, если ты согласишься сопровождать этот караван. Они как раз направляются к морю.
Она положила руки ему на плечи и нежно улыбнулась.
– Ну пожалуйста, любимый.
– Черт возьми, я не…
Она не дала ему договорить и поцеловала в губы.
– Хорошо, – сказал он, вздыхая. – Я пойду и поговорю с тем купцом прямо сейчас.
Когда он ушел, Джилл думала, потягивая эль, откуда ей в голову пришла эта странная мысль. Она также задавала себе вопрос, что заставило ее так просто уступить, но здесь ответить было легко: простое любопытство. Если они не пойдут в Форт Мананан, ее всю жизнь будет мучить вопрос: а что же все-таки там было?
Если бы его величество король узнал, что его знатные вассалы покуривают бардекский опиум, то пришел бы в ярость; поэтому те немногие, кто распробовал его опасный вкус, никогда не занимались этим в крепости. В самом городе находилась роскошная гостиница, верхний этаж которой был забронирован для знатных особ, кому могла понадобиться комната для тайных встреч. Как много юных дев лишились в этой гостинице своей невинности, и как много трубок опиума отравляло здешний воздух. Здесь Саркин снял комнату, встречаясь во второй раз с лордом Камделом, ответственным за королевскую купальню.
Молодой лорд полулежал на диване, выполненном в бардекском стиле, откинувшись на груду подушек, и вертел в руках пустую глиняную трубку. Камдел был стройным юношей лет двадцати, с густой копной каштановых волос, глубоко посаженными карими глазами, длинными аристократическими пальцами и очаровательной улыбкой. Конечно, для Саркина он был очень привлекательным, но Ангариад недвусмысленно дала понять, что лорд предпочитает только девушек. Однако если бы дела пошли хорошо, в скором времени Камдел был бы не в состоянии отказать Саркину.
– Его светлость производит впечатление честолюбивого молодого человека, как раз такого мы и искали, – сказал Саркин. – Для вас было бы очень прибыльным присоединиться к нам.
Слегка кивнув, Камдел, посмотрел на него широко открытыми с припухшими веками глазами. Сделав блестящую карьеру придворного, он был о себе очень высокого мнения, и потому мог легко попасться на удочку лести.
– И не беда, если Ангариад потеряет во мне покупателя, – сказал Камдел. – Ее товар стал непомерно дорогим.
– Не сомневаюсь. Потом, если вы начнете торговать сами, то сможете назначать самую высокую среди всех нас цену. Думаю, мой господин, я могу надеяться на вашу порядочность.
– Конечно. Ведь и моя голова в петле, не правда ли?
Саркин улыбнулся, такая метафора показалась ему очень удачной.
– Но, прежде чем я окончательно соглашусь, – продолжал Камдел, – мне очень хотелось бы поговорить с каким-нибудь более важным лицом, чем простой агент.
– Ну конечно, ваша светлость. Меня послали лишь узнать, заинтересуетесь ли вы. Уверяю, что с вами лично поговорит тот, кто нами руководит. Он прибудет в Форт Дэвери через неделю.
– Очень хорошо. Скажите ему, что он может назначить нашу встречу прямо здесь.
Саркин слегка кивнул, выражая покорность. Он долго думал, как устроить встречу лорда с Аластиром, а тут Камдел со своим высокомерием сам разрешил эту проблему.
Четыре дня караван медленно двигался к Форту Мананан, наконец длинная вереница людей и мулов оказалась на открытом месте посреди города, служившем рыночной площадью. Родри получил жалованье, и вместе с Джилл они направили своих коней на окраину, к маленькой дешевой гостинице у реки, где они останавливались прошлой осенью. Подойдя ближе, они увидели, что она сгорела. Там где раньше была соломенная крыша, одиноко смотрели в небо несколько почерневших ивовых прутьев, не доставало также половины деревянной стены. Проходящие мимо горожанки рассказали, что двое местных парней устроили внутри драку, которая закончилась, когда свечной фонарь упал на покрытый соломой пол.
– Будь оно все проклято! – выругалась Джилл. – Теперь нам придется заночевать в палатке у дороги.
– Что? – возмутился Родри. – На другом конце города есть очень даже неплохая гостиница.
– И очень дорогая.
– Это меня не волнует, жадина ты моя. После того, как нам пришлось спать среди вонючих мулов, я ужасно хочу принять ванну.
После короткой перебранки Джилл уступила, и они направились в другую гостиницу. Хотя хозяин заведения был явно не в восторге от того, что у него остановился серебряный клинок, Джилл удалось успокоить его и даже сэкономить немного денег, заявив, что они могли бы переночевать на сеновале за меньшую плату. Она вынуждена была признать, что, как бы дорого это ни стоило, было очень приятно принять хорошую ванну, вместо того чтобы просто плавать в холодном ручье. Обеденный зал гостиницы тоже выглядел неплохо; в отличие от тех, к которым привыкла Джилл, здесь не пахло прелой соломой и псиной. Они сидели за столом одни, потому что, когда входил очередной посетитель, то бросал первый взгляд на Родри, второй на рукоятку его клинка и садился где-нибудь поодаль, что было вдвойне обидно, потому что посетители в большинстве своем сами были контрабандистами.
Через несколько минут вошел человек, который, судя по обращенным к нему подозрительным взглядам завсегдатаев, был скорее всего путешественником. На нем был красивый зеленый плащ, серые бриджи из самой мягкой шерсти и роскошно вышитая рубашка. Он вручил мальчику, прислуживающему в гостинице, серебряную монету, чтобы тот занес внутрь его вещи, хотя вполне хватило бы медяка. Он также потребовал у владельца гостиницы предоставить ему лучшую комнату. Когда незнакомец поднимался вслед за хозяином по винтовой лестнице, Джилл с любопытством изучала его внешность. Он был стройным, высоким, со светлыми волосами, а приятные черты лица говорили о том, что в его венах течет немало эльфийской крови. В нем было также что-то очень знакомое, хотя Джилл не могла припомнить, где она его видела. Заметив ее интерес, мальчик поспешил ей на помощь.
– Этого парня зовут Саламандер, – сказал он. – Он – странствующий менестрель, или попросту – гертфин.
– Правда? В таком случае, мы можем прекрасно провести время, слушая его рассказы.
Джилл подумала, что могла видеть его представление где-нибудь во время остановки в пути. Позже он спустился вниз, остановился и с недоумением посмотрел на Родри, как будто думал, что знает этого человека с серебряным клином. Джилл посмотрела на них в профиль и поняла причину замешательства: менестрель был так похож на ее возлюбленного, что вполне мог бы быть его братом. В этот момент она вспомнила ту странную мысль, которая привела их в Форт Мананан, и вздрогнула.
– Добрый господин, – обратилась она. – Присаживайтесь к нам, если вы не против. Гертфин – всегда желанный сосед за бокалом эля.
– Благодарю вас, добрая госпожа.
Он поклонился Джилл и добавил:
– Тогда разрешите мне вас угостить.
Когда эль был разлит по бокалам, и за него было заплачено, Саламандер удобно расположился за их столом. Некоторое время они с Родри недоуменно глядели друг на друга. Обычно они смотрелись в зеркало лишь раз в день во время бритья, к тому же бронзовое зеркало давало плохое изображение.
– Послушайте, мы с вами случайно нигде не встречались? – спросил Родри.
– Я сам хотел спросить вас об этом.
– Вы когда-нибудь бывали в Абервине?
– О, много раз. А вы оттуда родом?
– Да. В таком случае, я мог видеть вас на рыночной площади, когда вы рассказывали какую-нибудь историю. Меня зовут Родри, а это – Джилиан.
Саламандер засмеялся и поднял бокал.
– Тогда за встречу! Я хороший друг Невина, старого знахаря.
– Правда? – вступила в беседу Джилл. – Вы его видели в последнее время?
– Да, шесть дней назад, в Керморе. Как всегда, он выглядит молодцом. Клянусь, он сам служит лучшей рекламой своих трав. Если увижу его в ближайшее время, а я думаю, что увижу, то передам, что у вас все в порядке.
– О, большое спасибо, – поблагодарил Родри. – Вы случайно не слышали чего-нибудь о войнах в этой части королевства? Гертфин всегда знает последние новости.
Пока Родри и Саламандер толковали о местных событиях, Джилл не участвовала в разговоре. Хотя, казалось, Саламандер не знал, что Невин владеет Двуумером, поэтому вряд ли сам владел этим искусством, дикий народец теснился вокруг него. Они сидели на столе, забирались к нему на колени, карабкались на плечи и нежно дергали за волосы. Время от времени он водил глазами, как будто видел их. Конечно, все эльфы обладали способностью видеть дикий народец, а он был, по меньшей мере, наполовину эльфом. В этом Джилл была уверена. Однако Родри их не видел. Это было загадкой, и она внимательно изучала их обоих, замечая всякое малейшее сходство: изгиб рта, слегка свисающие по краям веки, но больше всего – форму ушей, более заостренную, чем у нормальных людей. Она вспомнила свой вещий сон про Девабериэла; а ведь действительно, они оба были похожи на него. Теперь она была не просто заинтригована, она сгорала от любопытства.
Когда Родри поднялся и пошел принести еще немного эля, ее терпению пришел конец.
– Знаете, – начала она, – недавно мне пришлось провести довольно много времени у западной границы Элдифа.
– Да, Невин как-то говорил об этом.
– Вашего отца случайно зовут не Девабериэл?
– Действительно, это его имя. Подумать только, что вы об этом знаете!
– Просто я угадала.
Она подумала, как бы лучше солгать.
– Один человек по имени Дженантар как-то между прочим заметил, что у него есть знакомый, сын которого – гертфин. Вот я и подумала: вряд ли здесь можно сыскать двоих таких, которые к тому же были бы наполовину эльфами.
– О, боги, какой же у вас зоркий глаз! Ну вот, теперь мне остается лишь признать, что вы ловко проследили мою родословную. Действительно, я сын этого почтенного менестреля, несмотря на то, что иногда это, похоже, сильно его раздражает. Кстати, я хорошо знаю Дженантара. Надеюсь, у него все хорошо. Я не бывал в эльфийских землях уже… уже два года.
– Он выглядел как нельзя лучше, когда я видела его в последний раз.
«Держу пари, – думала она, – он не знает, что Родри его брат». Джилл стало грустно от мысли, что она никогда не сможет сказать им правду, и она промолчала. Пусть Родри думает, что он – Мэйлвейд, это будет лучше и для него, и для Элдифа.
Ночью, когда они пошли спать на сеновал, Саламандер вышел с ними, чтобы, как он сказал, поговорить наедине. Когда Джилл услышала, о чем он хочет узнать, она обрадовалась, что у него хватило ума не заговорить об этом в гостинице.
– Контрабандисты, торгующие опиумом? – удивилась она. – Боже мой, только не говорите мне, что вам нужна эта дрянь.
– Нет конечно, – ответил Саламандер. – Это Невин попросил меня выследить их. Вот я и подумал, что правильнее было бы начать с Форта Мананан.
– О, нет. Здешние парни никогда не стали бы иметь дело с таким грузом. Видите ли, даже у господ контрабандистов есть некоторое представление о чести.
– В таком случае, с этим покончено. Мне ужасно повезло, что я встретил вас, потому что, хоть я бойкий на язык и говорю сладкие речи, поверьте, было очень нелегко подбирать нужные слова и задавать подходящие вопросы.
– А за неподходящие вопросы вам бы попросту перерезали горло.
– Я тоже об этом подумал. Послушайте, Джилл, Невин рассказывал мне, что вы объездили все королевство и даже побывали в некоторых чужих землях. Вам случайно не известно, кто покупает эту мерзкую выжимку из особых сортов мака?
– Главным образом хозяева борделей. Они поддерживают таким способом своих девочек в нужной кондиции.
Саламандер тихо просвистел, а Родри не мог поверить своим ушам, что это говорила она.
– Никогда об этом не знал, – сказал Родри. – Откуда у тебя такие сведения?
– Мне рассказывал отец. Он всегда предостерегал меня от тех уловок, которыми мужчины заманивали девушек в бордель, чтобы я на них не поддалась. Он рассказывал, что это обычное явление для Кермора, но встречается и в других местах.
– О, черный осел владыки преисподней! – выругался Саламандер. – И все это происходит прямо под нашим носом! Когда увижу Невина в следующий раз, обязательно скажу, что нам есть чему поучиться у серебряных клинков.
Образ Невина, парящий над пламенем, выглядел испуганным, будто на него только что вылили ведро холодной воды.
– Живи я хоть тысячу лет, никогда бы не мог об этом подумать. – Невин посылал мысль в захлестнувшей его волне возмущения. – Как это мерзко и отвратительно! На днях я направляюсь в Элдиф. Нужно будет хорошенько поговорить с Калином.
– Это было бы очень разумно, – мысленно ответил ему Саламандер. – А я, если хотите, вернусь в Кермор.
– Прекрасно. Но, пока я не дам тебе знать, не предпринимай никаких шагов. Кроме черного Двуумера в это ремесло замешано немало головорезов, так что нам придется действовать осторожно и хитро расставить силки.
– Конечно. Вы знаете, владельцы некоторых борделей – очень влиятельные люди, и все это держится в строжайшей тайне.
Мысленный ответ Невина был похож на волчий рык.
– Я и не сомневался! Ладно, посмотрим, что мы сможем здесь сделать. Спасибо, дружище. Ты сообщил мне очень интересную новость.
Прервав контакт, Саламандер взмахом руки погасил в жаровне огонь. Сквозь окно в его гостиничную комнату проникал серый свет зари. Он посмотрел вниз и увидел, как Родри и Джилл седлали коней. Он быстро надел ботинки и вышел, чтобы попрощаться с ними. Неизвестно почему, но он еще ни разу в жизни не встречал человека, который бы так понравился ему после первой же встречи, как Родри.
– Надо понимать, вы улетаете на крыльях зари? – спросил Саламандер.
– Ага. Впереди нас ждет длинная дорога в Ир Аудглин, – ответил Родри.
– Понятно. Как все-таки грустно от того, что наши пути сошлись лишь для того, чтобы разойтись снова. Кто знает, может быть мы еще увидимся где-нибудь в пути.
– Надеюсь.
Родри протянул ему руку.
– Прощай, гертфин. Может быть богам будет угодно, чтобы мы снова встретились за бокалом.
Пожимая ему руку, Саламандер вдруг почувствовал, как по спине пробежал холодок. Это Двуумер посылал ему предупреждение. Да, они непременно встретятся еще, но совсем не так, как им хотелось бы. Холод, вызванный Двуумером, был настолько сильным, что Саламандер задрожал всем телом.
– Кажется, вы где-то простудились? – спросила Джилл.
– Да, немного. Боже мой, как я не люблю так рано вставать.
Они дружно засмеялись и расстались с улыбками на лицах. Весь день, проведенный на обратном пути в Кермор, Саламандер не мог забыть холодное предупреждение Двуумера.
Аластир и Камдел сидели за маленьким столиком в прекрасно обставленном гостиничном номере в Форте Дэвери и торговались о стоимости двадцати плиток опиума. Облокотясь на подоконник, Саркин молча наблюдал за этой лишенной смысла беседой. Хотя деньги мало что значили для Аластира, ему приходилось притворяться подпольным торговцем, у которого на счету каждая монета. Наконец сделка совершилась, деньги были заплачены. Настала пора приступить к делу, ради которого, собственно говоря, и была назначена эта встреча. Саркин пустил в ход свою способность ясновидения.
– Мой господин, – начал Аластир. – Вы должны понимать, что мне опасно часто бывать в Форте Дэвери. Теперь, после того, как мы встретились, я бы хотел, чтобы вы имели дело непосредственно с Саркином.
Камдел посмотрел на него и неодобрительно усмехнулся, но Аластир испустил из своей ауры нить света, опутал ею ауру лорда, затем послал вращающийся, как волчок, сгусток света, напоминающий по форме яйцо. Камдел потерял равновесие и зашатался, как пьяный.
– Саркин – очень важная фигура, – прошептал Аластир. – Вы можете доверять ему, как доверяете мне. Доверяйте ему. Доверяйте ему.
– Я доверяю, – промямлил Камдел. – Я доверяю ему.
– Очень хорошо. Теперь вы забудете, что были заколдованы. Вы забудете, что были заколдованы.
Аластир убрал нить света и дал ауре лорда вернуться в нормальное состояние.
– Да, конечно, я понимаю, – сказал Камдел, когда пришел в себя. – Для меня будет достаточно иметь дело с вашим помощником.
Саркин прекратил ясновидение, проводил лорда к выходу и поклонился, затем закрыл за ним на ключ массивную дубовую дверь. Аластир тихо засмеялся и встал, выпрямляя спину.
– Дело сделано, – сказал учитель. – Но запомни, с ним нужно работать не спеша. Если получится, воздействуй на его ауру только когда он выпил слишком много меда или накурился, чтобы он, чего доброго, не догадался, что с ним происходит что-то странное.
– Это легко сделать, учитель. Он напивается, как свинья, и дымит, как труба камина.
Аластир снова захихикал. Саркин не припоминал, чтобы его учитель когда-нибудь еще был так доволен. Дело, стоившее долгих лет упорного труда, наконец пошло хорошо. Камдел был вхож в личные апартаменты короля и поэтому вполне мог украсть одну вещицу, к которой ни Аластир, ни Саркин не имели доступа.
– Я понимаю, почему этот парень тебе никак не дает покоя, – продолжал Аластир. – Ты, конечно, уже представил его в своей постели.
Аластир слегка похлопал ученика по заднице. От неожиданности Саркин замер на месте. Он не подозревал, что у учителя до сих пор не остыл к нему подобного рода интерес.
– Прошу прощения, – виновато сказал Аластир. – Не буду приставать к тебе в таком-то возрасте. Ну что ж, дружище, продолжай работать с лордом, пока мы не сможем править им, как лошадью на длинных-длинных поводьях. Мы с Эви будем ждать за стенами города. Когда он будет полностью у тебя в руках, садись на коня и скачи к нам. Но помни – никакой спешки. Ничего страшного, если даже это займет долгие недели.
Когда Аластир вышел, Саркин еще долго бродил по комнате взад-вперед. Его ненависть вспыхнула, как приступ лихорадки.
Несмотря на убогий внешний вид старого знахаря, Невина хорошо знали в замке Форта Гвербин. Утром, когда старик подошел к воротам, двое стражников низко поклонились ему, затем позвали слуг, чтобы те отвели в конюшни его лошадь и вьючного мула. Во дворе замка стояло несколько больших фургонов. Слуги, медленно копошась под палящим солнцем, загружали в них тюки и бочки.
– Похоже, тиэрин собралась в свою летнюю резиденцию? – спросил Невин.
– Да, – ответил ему паж. – Через два дня мы отправляемся в Канобэйн. Ее светлость сейчас в большом зале.
Ловиан сидела за столом для знати в обществе писаря. Хотя было похоже, что они обсуждают какой-то важный вопрос, увидев Невина, она оставила это занятие и усадила старика по правую руку. Не откладывая, он рассказал ей последние сведения о Родри и Джилл, потому что знал, как она хотела об этом услышать.
– А вчера ночью я видел их в магическом кристалле, – добавил в конце Невин. – Они сейчас в Аудглине, ищут какую-нибудь работу. Должен сказать, Джилл денег на ветер не бросает. Похоже, что с зимы у них осталась немалая сумма.
– Я рада это слышать. Но, боже мой, ведь лето только началось, а мой бедный мальчик торгует своим мечом где-то на дорогах.
– Ну, ну, не стоит так волноваться. Вы должны согласиться, что «бедный мальчик» оказался одним из тех, кто лучше всех в королевстве владеет мечом.
– Это я знаю. Конечно, ни к чему так сильно терзаться, но как же мне не волноваться.
– Ваша правда. Несмотря на все мои красивые речи, я и сам за него беспокоюсь.
– Я знаю. Впрочем, послушайте, я конечно же забыла, что вы об этом еще ничего не знаете! В последние дни меня беспокоит не столько сам Родри. О, Невин, случилось нечто ужасное. Вы помните Дониллу, первую жену Рииса, которую он бросил из-за того, что она была бесплодная?
– Помню, и очень хорошо.
– Так вот, ее новый муж в ней души не чаял и ухаживал за ней, как за юной девицей. И, как оказалось, не напрасно. Она зачала.
– О, боже мой! А Риис уже знает об этом?
– Знает. Я сама поехала в Абервин, чтобы сообщить ему эту новость. Думала, что будет лучше, если он услышит об этом от меня. Но он так плохо воспринял эту весть.
– Не удивительно. Мне от всего сердца жаль Рииса. Слух об этом, должно быть, распространяется со сверхъестественной быстротой.
– Ну что ж, буду остерегаться силков, ловушек и лгунов.
В десяти милях на восток от Форта Дэвери жила женщина по имени Ангариад, которая после долгих лет службы при дворе короля вышла на пенсию и получила маленький клочок земли. Никто из соседей не знал, чем она там занималась, потому что она не любила болтать языком; люди могли только догадываться, что она была повивальной бабкой и знахаршей, уж очень хорошо Ангариад знала травы. Местные жители часто приносили ей цыплят и продукты в качестве оплаты за лечение; ибо для них это было гораздо удобнее, чем пускаться в длинный и утомительный путь к городскому аптекарю. Все же, посещая ее, они обычно скрещивали пальцы, чтобы уберечься от колдовства, потому что было что-то странное в этой пожилой женщине, в ее блестящих глазах, в ее впалых щеках.
Очевидно и знатные особы не забывали ту, которая когда-то им служила. Было не удивительно видеть пару прекрасных коней с хорошей сбруей, привязанных возле ее дома, или даже знатную госпожу, оживленно беседующую с Ангариад в саду, где росли ее травы. Жители близлежащей деревни задавали себе вопрос: о чем благородные особы могли говорить с этой старухой? Если бы они только узнали, то ужасно бы испугались. Ибо для фермера, у которого каждый ребенок оказывался драгоценной парой рабочих рук, была чуждой сама мысль об аборте.
Кроме абортивных средств, Ангариад могла предложить соответствующим покупателям еще кое-какие заморские вещи. В этот день она была особенно недовольна малым количеством товара, который привез для нее Саркин.
– Ничего не могу поделать, – говорил он. – Одного из наших сообщников перехватили в Керморе со всем товаром. Тебе ужасно повезло, что у меня есть хоть немного опиума.
Старуха взяла со стола черный кусочек и поскребла его ногтем, затем внимательно посмотрела, как он крошится.
– Я предпочитаю лучше очищенный, чем этот, – прохрипела она. – У господ более утонченный вкус, чем у бардекских докеров, которые почти никогда не просыхают.
– Послушай, тебе очень повезло, что я привез хоть это. Но если ты сделаешь мне одно одолжение, я отдам тебе его даром.
Лицо знахарши вдруг расплылось в улыбке, она внимательно слушала.
– Я знаю, кто обычно покупает у тебя товар. – Саркин наклонился ближе. – И один из них меня особенно интересует. Я хотел бы с ним повидаться. Сообщи лорду Камделу, что прибыл товар, и скажи, пусть придет сюда один.
– Боже мой, – возмущался Родри. – Наконец мы нашли таверну, где есть приличный мед, и теперь ты говоришь, что нам не по карману это удовольствие.
– Послушай, если бы ты не был таким гордым и согласился сопровождать караван…
– Это не просто гордость! Здесь уже речь идет о чести.
Джилл подняла к небесам взор, призывая богов в свидетели такого упрямства, и прекратила бесполезный спор. На самом деле у них была достаточно большая сумма денег, оставшихся с зимы, но она вовсе не хотела, чтобы Родри об этом знал. В этом отношении он был похож на ее отца, который или пропивал все подчистую, или раздавал нищим, никогда не думая, какой сюрприз может ждать их впереди на большой дороге. Пусть лучше Родри думает, что они сами вот-вот пойдут с протянутой рукой; она всегда раньше так делала в отношении Калина.
– Если ты сейчас потратишь деньги на мед, – сказала она, – как будешь чувствовать себя, когда мы будем ехать голодными, без гроша, и не сможем купить даже кусок хлеба? Клянусь, тогда тебе покажется горьким вкус этого меда.
– Ладно, сдаюсь. Мы возьмем эль.
Она вручила Родри четыре медные монеты, и он пошел заказывать напиток. Они сидели в самой дешевой таверне Форта Эйдин, города, который процветал благодаря торговле и был расположен в центре самого богатого во всем королевстве аграрного района. Что же их сюда привело? Разнесся слух о том, что между здешним лордом и одним из его соседей назревала междоусобица, поэтому, оставив Кермор, Джилл и Родри поспешили сюда. Но, к их великому огорчению, местный гвербрет успел подавить мятеж до их прибытия. Форт Эйдин имел очень большое значение для сюзерена, и он не захотел сидеть сложа руки и смотреть, как война опустошает город. Родри вернулся с двумя бокалами эля, поставил их на стол, затем сел на скамейку рядом с Джилл.
– Знаешь, – начала Джилл, – мы могли бы поехать в Ир Аудглин. Этим летом там наверняка будут сражения.
– Очень хорошо. К тому же, это намного ближе, чем Кергонеи. Мы поедем прямо через гряду холмов?
Так как дорога через холмы была короче, чем окружной путь сначала на юг, а затем вдоль морского побережья, Джилл уже была готова согласиться, но вдруг почувствовала, как какая-то невидимая рука сомкнула ее губы и заставила замолчать. Ей овладело слепое, необъяснимое чувство, теперь она знала, что по пути в Аудглин им необходимо заехать в Форт Мананан. «Опять Двуумер, будь он проклят!» – подумала Джилл. С минуту она пыталась сопротивляться, убеждая себя, что, если нужно, они могут легко преодолеть холмы. Но внутренний голос упрямо твердил, что в Форте Мананан их ожидает что-то важное.
– Ты слышала, о чем я спросил? – начинал злиться Родри.
– Ах, да. Прошу прощения. Знаешь, моя любовь, я хочу ехать вдоль берега. Конечно, это дольше, но… Ну, в общем, я хотела бы спросить кое о чем Осо, серебряных дел мастера.
– Прекрасно. Но хватит ли нам денег проделать такой долгий путь?
– Хватит, если ты согласишься сопровождать этот караван. Они как раз направляются к морю.
Она положила руки ему на плечи и нежно улыбнулась.
– Ну пожалуйста, любимый.
– Черт возьми, я не…
Она не дала ему договорить и поцеловала в губы.
– Хорошо, – сказал он, вздыхая. – Я пойду и поговорю с тем купцом прямо сейчас.
Когда он ушел, Джилл думала, потягивая эль, откуда ей в голову пришла эта странная мысль. Она также задавала себе вопрос, что заставило ее так просто уступить, но здесь ответить было легко: простое любопытство. Если они не пойдут в Форт Мананан, ее всю жизнь будет мучить вопрос: а что же все-таки там было?
Если бы его величество король узнал, что его знатные вассалы покуривают бардекский опиум, то пришел бы в ярость; поэтому те немногие, кто распробовал его опасный вкус, никогда не занимались этим в крепости. В самом городе находилась роскошная гостиница, верхний этаж которой был забронирован для знатных особ, кому могла понадобиться комната для тайных встреч. Как много юных дев лишились в этой гостинице своей невинности, и как много трубок опиума отравляло здешний воздух. Здесь Саркин снял комнату, встречаясь во второй раз с лордом Камделом, ответственным за королевскую купальню.
Молодой лорд полулежал на диване, выполненном в бардекском стиле, откинувшись на груду подушек, и вертел в руках пустую глиняную трубку. Камдел был стройным юношей лет двадцати, с густой копной каштановых волос, глубоко посаженными карими глазами, длинными аристократическими пальцами и очаровательной улыбкой. Конечно, для Саркина он был очень привлекательным, но Ангариад недвусмысленно дала понять, что лорд предпочитает только девушек. Однако если бы дела пошли хорошо, в скором времени Камдел был бы не в состоянии отказать Саркину.
– Его светлость производит впечатление честолюбивого молодого человека, как раз такого мы и искали, – сказал Саркин. – Для вас было бы очень прибыльным присоединиться к нам.
Слегка кивнув, Камдел, посмотрел на него широко открытыми с припухшими веками глазами. Сделав блестящую карьеру придворного, он был о себе очень высокого мнения, и потому мог легко попасться на удочку лести.
– И не беда, если Ангариад потеряет во мне покупателя, – сказал Камдел. – Ее товар стал непомерно дорогим.
– Не сомневаюсь. Потом, если вы начнете торговать сами, то сможете назначать самую высокую среди всех нас цену. Думаю, мой господин, я могу надеяться на вашу порядочность.
– Конечно. Ведь и моя голова в петле, не правда ли?
Саркин улыбнулся, такая метафора показалась ему очень удачной.
– Но, прежде чем я окончательно соглашусь, – продолжал Камдел, – мне очень хотелось бы поговорить с каким-нибудь более важным лицом, чем простой агент.
– Ну конечно, ваша светлость. Меня послали лишь узнать, заинтересуетесь ли вы. Уверяю, что с вами лично поговорит тот, кто нами руководит. Он прибудет в Форт Дэвери через неделю.
– Очень хорошо. Скажите ему, что он может назначить нашу встречу прямо здесь.
Саркин слегка кивнул, выражая покорность. Он долго думал, как устроить встречу лорда с Аластиром, а тут Камдел со своим высокомерием сам разрешил эту проблему.
Четыре дня караван медленно двигался к Форту Мананан, наконец длинная вереница людей и мулов оказалась на открытом месте посреди города, служившем рыночной площадью. Родри получил жалованье, и вместе с Джилл они направили своих коней на окраину, к маленькой дешевой гостинице у реки, где они останавливались прошлой осенью. Подойдя ближе, они увидели, что она сгорела. Там где раньше была соломенная крыша, одиноко смотрели в небо несколько почерневших ивовых прутьев, не доставало также половины деревянной стены. Проходящие мимо горожанки рассказали, что двое местных парней устроили внутри драку, которая закончилась, когда свечной фонарь упал на покрытый соломой пол.
– Будь оно все проклято! – выругалась Джилл. – Теперь нам придется заночевать в палатке у дороги.
– Что? – возмутился Родри. – На другом конце города есть очень даже неплохая гостиница.
– И очень дорогая.
– Это меня не волнует, жадина ты моя. После того, как нам пришлось спать среди вонючих мулов, я ужасно хочу принять ванну.
После короткой перебранки Джилл уступила, и они направились в другую гостиницу. Хотя хозяин заведения был явно не в восторге от того, что у него остановился серебряный клинок, Джилл удалось успокоить его и даже сэкономить немного денег, заявив, что они могли бы переночевать на сеновале за меньшую плату. Она вынуждена была признать, что, как бы дорого это ни стоило, было очень приятно принять хорошую ванну, вместо того чтобы просто плавать в холодном ручье. Обеденный зал гостиницы тоже выглядел неплохо; в отличие от тех, к которым привыкла Джилл, здесь не пахло прелой соломой и псиной. Они сидели за столом одни, потому что, когда входил очередной посетитель, то бросал первый взгляд на Родри, второй на рукоятку его клинка и садился где-нибудь поодаль, что было вдвойне обидно, потому что посетители в большинстве своем сами были контрабандистами.
Через несколько минут вошел человек, который, судя по обращенным к нему подозрительным взглядам завсегдатаев, был скорее всего путешественником. На нем был красивый зеленый плащ, серые бриджи из самой мягкой шерсти и роскошно вышитая рубашка. Он вручил мальчику, прислуживающему в гостинице, серебряную монету, чтобы тот занес внутрь его вещи, хотя вполне хватило бы медяка. Он также потребовал у владельца гостиницы предоставить ему лучшую комнату. Когда незнакомец поднимался вслед за хозяином по винтовой лестнице, Джилл с любопытством изучала его внешность. Он был стройным, высоким, со светлыми волосами, а приятные черты лица говорили о том, что в его венах течет немало эльфийской крови. В нем было также что-то очень знакомое, хотя Джилл не могла припомнить, где она его видела. Заметив ее интерес, мальчик поспешил ей на помощь.
– Этого парня зовут Саламандер, – сказал он. – Он – странствующий менестрель, или попросту – гертфин.
– Правда? В таком случае, мы можем прекрасно провести время, слушая его рассказы.
Джилл подумала, что могла видеть его представление где-нибудь во время остановки в пути. Позже он спустился вниз, остановился и с недоумением посмотрел на Родри, как будто думал, что знает этого человека с серебряным клином. Джилл посмотрела на них в профиль и поняла причину замешательства: менестрель был так похож на ее возлюбленного, что вполне мог бы быть его братом. В этот момент она вспомнила ту странную мысль, которая привела их в Форт Мананан, и вздрогнула.
– Добрый господин, – обратилась она. – Присаживайтесь к нам, если вы не против. Гертфин – всегда желанный сосед за бокалом эля.
– Благодарю вас, добрая госпожа.
Он поклонился Джилл и добавил:
– Тогда разрешите мне вас угостить.
Когда эль был разлит по бокалам, и за него было заплачено, Саламандер удобно расположился за их столом. Некоторое время они с Родри недоуменно глядели друг на друга. Обычно они смотрелись в зеркало лишь раз в день во время бритья, к тому же бронзовое зеркало давало плохое изображение.
– Послушайте, мы с вами случайно нигде не встречались? – спросил Родри.
– Я сам хотел спросить вас об этом.
– Вы когда-нибудь бывали в Абервине?
– О, много раз. А вы оттуда родом?
– Да. В таком случае, я мог видеть вас на рыночной площади, когда вы рассказывали какую-нибудь историю. Меня зовут Родри, а это – Джилиан.
Саламандер засмеялся и поднял бокал.
– Тогда за встречу! Я хороший друг Невина, старого знахаря.
– Правда? – вступила в беседу Джилл. – Вы его видели в последнее время?
– Да, шесть дней назад, в Керморе. Как всегда, он выглядит молодцом. Клянусь, он сам служит лучшей рекламой своих трав. Если увижу его в ближайшее время, а я думаю, что увижу, то передам, что у вас все в порядке.
– О, большое спасибо, – поблагодарил Родри. – Вы случайно не слышали чего-нибудь о войнах в этой части королевства? Гертфин всегда знает последние новости.
Пока Родри и Саламандер толковали о местных событиях, Джилл не участвовала в разговоре. Хотя, казалось, Саламандер не знал, что Невин владеет Двуумером, поэтому вряд ли сам владел этим искусством, дикий народец теснился вокруг него. Они сидели на столе, забирались к нему на колени, карабкались на плечи и нежно дергали за волосы. Время от времени он водил глазами, как будто видел их. Конечно, все эльфы обладали способностью видеть дикий народец, а он был, по меньшей мере, наполовину эльфом. В этом Джилл была уверена. Однако Родри их не видел. Это было загадкой, и она внимательно изучала их обоих, замечая всякое малейшее сходство: изгиб рта, слегка свисающие по краям веки, но больше всего – форму ушей, более заостренную, чем у нормальных людей. Она вспомнила свой вещий сон про Девабериэла; а ведь действительно, они оба были похожи на него. Теперь она была не просто заинтригована, она сгорала от любопытства.
Когда Родри поднялся и пошел принести еще немного эля, ее терпению пришел конец.
– Знаете, – начала она, – недавно мне пришлось провести довольно много времени у западной границы Элдифа.
– Да, Невин как-то говорил об этом.
– Вашего отца случайно зовут не Девабериэл?
– Действительно, это его имя. Подумать только, что вы об этом знаете!
– Просто я угадала.
Она подумала, как бы лучше солгать.
– Один человек по имени Дженантар как-то между прочим заметил, что у него есть знакомый, сын которого – гертфин. Вот я и подумала: вряд ли здесь можно сыскать двоих таких, которые к тому же были бы наполовину эльфами.
– О, боги, какой же у вас зоркий глаз! Ну вот, теперь мне остается лишь признать, что вы ловко проследили мою родословную. Действительно, я сын этого почтенного менестреля, несмотря на то, что иногда это, похоже, сильно его раздражает. Кстати, я хорошо знаю Дженантара. Надеюсь, у него все хорошо. Я не бывал в эльфийских землях уже… уже два года.
– Он выглядел как нельзя лучше, когда я видела его в последний раз.
«Держу пари, – думала она, – он не знает, что Родри его брат». Джилл стало грустно от мысли, что она никогда не сможет сказать им правду, и она промолчала. Пусть Родри думает, что он – Мэйлвейд, это будет лучше и для него, и для Элдифа.
Ночью, когда они пошли спать на сеновал, Саламандер вышел с ними, чтобы, как он сказал, поговорить наедине. Когда Джилл услышала, о чем он хочет узнать, она обрадовалась, что у него хватило ума не заговорить об этом в гостинице.
– Контрабандисты, торгующие опиумом? – удивилась она. – Боже мой, только не говорите мне, что вам нужна эта дрянь.
– Нет конечно, – ответил Саламандер. – Это Невин попросил меня выследить их. Вот я и подумал, что правильнее было бы начать с Форта Мананан.
– О, нет. Здешние парни никогда не стали бы иметь дело с таким грузом. Видите ли, даже у господ контрабандистов есть некоторое представление о чести.
– В таком случае, с этим покончено. Мне ужасно повезло, что я встретил вас, потому что, хоть я бойкий на язык и говорю сладкие речи, поверьте, было очень нелегко подбирать нужные слова и задавать подходящие вопросы.
– А за неподходящие вопросы вам бы попросту перерезали горло.
– Я тоже об этом подумал. Послушайте, Джилл, Невин рассказывал мне, что вы объездили все королевство и даже побывали в некоторых чужих землях. Вам случайно не известно, кто покупает эту мерзкую выжимку из особых сортов мака?
– Главным образом хозяева борделей. Они поддерживают таким способом своих девочек в нужной кондиции.
Саламандер тихо просвистел, а Родри не мог поверить своим ушам, что это говорила она.
– Никогда об этом не знал, – сказал Родри. – Откуда у тебя такие сведения?
– Мне рассказывал отец. Он всегда предостерегал меня от тех уловок, которыми мужчины заманивали девушек в бордель, чтобы я на них не поддалась. Он рассказывал, что это обычное явление для Кермора, но встречается и в других местах.
– О, черный осел владыки преисподней! – выругался Саламандер. – И все это происходит прямо под нашим носом! Когда увижу Невина в следующий раз, обязательно скажу, что нам есть чему поучиться у серебряных клинков.
Образ Невина, парящий над пламенем, выглядел испуганным, будто на него только что вылили ведро холодной воды.
– Живи я хоть тысячу лет, никогда бы не мог об этом подумать. – Невин посылал мысль в захлестнувшей его волне возмущения. – Как это мерзко и отвратительно! На днях я направляюсь в Элдиф. Нужно будет хорошенько поговорить с Калином.
– Это было бы очень разумно, – мысленно ответил ему Саламандер. – А я, если хотите, вернусь в Кермор.
– Прекрасно. Но, пока я не дам тебе знать, не предпринимай никаких шагов. Кроме черного Двуумера в это ремесло замешано немало головорезов, так что нам придется действовать осторожно и хитро расставить силки.
– Конечно. Вы знаете, владельцы некоторых борделей – очень влиятельные люди, и все это держится в строжайшей тайне.
Мысленный ответ Невина был похож на волчий рык.
– Я и не сомневался! Ладно, посмотрим, что мы сможем здесь сделать. Спасибо, дружище. Ты сообщил мне очень интересную новость.
Прервав контакт, Саламандер взмахом руки погасил в жаровне огонь. Сквозь окно в его гостиничную комнату проникал серый свет зари. Он посмотрел вниз и увидел, как Родри и Джилл седлали коней. Он быстро надел ботинки и вышел, чтобы попрощаться с ними. Неизвестно почему, но он еще ни разу в жизни не встречал человека, который бы так понравился ему после первой же встречи, как Родри.
– Надо понимать, вы улетаете на крыльях зари? – спросил Саламандер.
– Ага. Впереди нас ждет длинная дорога в Ир Аудглин, – ответил Родри.
– Понятно. Как все-таки грустно от того, что наши пути сошлись лишь для того, чтобы разойтись снова. Кто знает, может быть мы еще увидимся где-нибудь в пути.
– Надеюсь.
Родри протянул ему руку.
– Прощай, гертфин. Может быть богам будет угодно, чтобы мы снова встретились за бокалом.
Пожимая ему руку, Саламандер вдруг почувствовал, как по спине пробежал холодок. Это Двуумер посылал ему предупреждение. Да, они непременно встретятся еще, но совсем не так, как им хотелось бы. Холод, вызванный Двуумером, был настолько сильным, что Саламандер задрожал всем телом.
– Кажется, вы где-то простудились? – спросила Джилл.
– Да, немного. Боже мой, как я не люблю так рано вставать.
Они дружно засмеялись и расстались с улыбками на лицах. Весь день, проведенный на обратном пути в Кермор, Саламандер не мог забыть холодное предупреждение Двуумера.
Аластир и Камдел сидели за маленьким столиком в прекрасно обставленном гостиничном номере в Форте Дэвери и торговались о стоимости двадцати плиток опиума. Облокотясь на подоконник, Саркин молча наблюдал за этой лишенной смысла беседой. Хотя деньги мало что значили для Аластира, ему приходилось притворяться подпольным торговцем, у которого на счету каждая монета. Наконец сделка совершилась, деньги были заплачены. Настала пора приступить к делу, ради которого, собственно говоря, и была назначена эта встреча. Саркин пустил в ход свою способность ясновидения.
– Мой господин, – начал Аластир. – Вы должны понимать, что мне опасно часто бывать в Форте Дэвери. Теперь, после того, как мы встретились, я бы хотел, чтобы вы имели дело непосредственно с Саркином.
Камдел посмотрел на него и неодобрительно усмехнулся, но Аластир испустил из своей ауры нить света, опутал ею ауру лорда, затем послал вращающийся, как волчок, сгусток света, напоминающий по форме яйцо. Камдел потерял равновесие и зашатался, как пьяный.
– Саркин – очень важная фигура, – прошептал Аластир. – Вы можете доверять ему, как доверяете мне. Доверяйте ему. Доверяйте ему.
– Я доверяю, – промямлил Камдел. – Я доверяю ему.
– Очень хорошо. Теперь вы забудете, что были заколдованы. Вы забудете, что были заколдованы.
Аластир убрал нить света и дал ауре лорда вернуться в нормальное состояние.
– Да, конечно, я понимаю, – сказал Камдел, когда пришел в себя. – Для меня будет достаточно иметь дело с вашим помощником.
Саркин прекратил ясновидение, проводил лорда к выходу и поклонился, затем закрыл за ним на ключ массивную дубовую дверь. Аластир тихо засмеялся и встал, выпрямляя спину.
– Дело сделано, – сказал учитель. – Но запомни, с ним нужно работать не спеша. Если получится, воздействуй на его ауру только когда он выпил слишком много меда или накурился, чтобы он, чего доброго, не догадался, что с ним происходит что-то странное.
– Это легко сделать, учитель. Он напивается, как свинья, и дымит, как труба камина.
Аластир снова захихикал. Саркин не припоминал, чтобы его учитель когда-нибудь еще был так доволен. Дело, стоившее долгих лет упорного труда, наконец пошло хорошо. Камдел был вхож в личные апартаменты короля и поэтому вполне мог украсть одну вещицу, к которой ни Аластир, ни Саркин не имели доступа.
– Я понимаю, почему этот парень тебе никак не дает покоя, – продолжал Аластир. – Ты, конечно, уже представил его в своей постели.
Аластир слегка похлопал ученика по заднице. От неожиданности Саркин замер на месте. Он не подозревал, что у учителя до сих пор не остыл к нему подобного рода интерес.
– Прошу прощения, – виновато сказал Аластир. – Не буду приставать к тебе в таком-то возрасте. Ну что ж, дружище, продолжай работать с лордом, пока мы не сможем править им, как лошадью на длинных-длинных поводьях. Мы с Эви будем ждать за стенами города. Когда он будет полностью у тебя в руках, садись на коня и скачи к нам. Но помни – никакой спешки. Ничего страшного, если даже это займет долгие недели.
Когда Аластир вышел, Саркин еще долго бродил по комнате взад-вперед. Его ненависть вспыхнула, как приступ лихорадки.
Несмотря на убогий внешний вид старого знахаря, Невина хорошо знали в замке Форта Гвербин. Утром, когда старик подошел к воротам, двое стражников низко поклонились ему, затем позвали слуг, чтобы те отвели в конюшни его лошадь и вьючного мула. Во дворе замка стояло несколько больших фургонов. Слуги, медленно копошась под палящим солнцем, загружали в них тюки и бочки.
– Похоже, тиэрин собралась в свою летнюю резиденцию? – спросил Невин.
– Да, – ответил ему паж. – Через два дня мы отправляемся в Канобэйн. Ее светлость сейчас в большом зале.
Ловиан сидела за столом для знати в обществе писаря. Хотя было похоже, что они обсуждают какой-то важный вопрос, увидев Невина, она оставила это занятие и усадила старика по правую руку. Не откладывая, он рассказал ей последние сведения о Родри и Джилл, потому что знал, как она хотела об этом услышать.
– А вчера ночью я видел их в магическом кристалле, – добавил в конце Невин. – Они сейчас в Аудглине, ищут какую-нибудь работу. Должен сказать, Джилл денег на ветер не бросает. Похоже, что с зимы у них осталась немалая сумма.
– Я рада это слышать. Но, боже мой, ведь лето только началось, а мой бедный мальчик торгует своим мечом где-то на дорогах.
– Ну, ну, не стоит так волноваться. Вы должны согласиться, что «бедный мальчик» оказался одним из тех, кто лучше всех в королевстве владеет мечом.
– Это я знаю. Конечно, ни к чему так сильно терзаться, но как же мне не волноваться.
– Ваша правда. Несмотря на все мои красивые речи, я и сам за него беспокоюсь.
– Я знаю. Впрочем, послушайте, я конечно же забыла, что вы об этом еще ничего не знаете! В последние дни меня беспокоит не столько сам Родри. О, Невин, случилось нечто ужасное. Вы помните Дониллу, первую жену Рииса, которую он бросил из-за того, что она была бесплодная?
– Помню, и очень хорошо.
– Так вот, ее новый муж в ней души не чаял и ухаживал за ней, как за юной девицей. И, как оказалось, не напрасно. Она зачала.
– О, боже мой! А Риис уже знает об этом?
– Знает. Я сама поехала в Абервин, чтобы сообщить ему эту новость. Думала, что будет лучше, если он услышит об этом от меня. Но он так плохо воспринял эту весть.
– Не удивительно. Мне от всего сердца жаль Рииса. Слух об этом, должно быть, распространяется со сверхъестественной быстротой.