Страница:
Баз не успел договорить. Геннадий бросился на него с кулаками.
Я остался неподвижен.
Баз был выше и сильнее. Но «Крокодил» вцепился в него мёртвой хваткой.
Валдис, телохранитель Фомина, вопросительно глянул на хозяина. Тот слегка кивнул. «Нибелунг» взял Геннадия за шкирку и отбросил – легко, как сломанную куклу.
Освободившийся Баз снял треснувшие очки и потрогал разбитую губу:
– Вот, псих!
– Подонок! – в ответ прорычал Геннадий. Но в драку больше не лез.
– Я тебя понимаю, – склонился над ним Фомин, – Жалко девочку. Но сколько ещё таких «невинных» возьмут в руки оружие? Те, кто ведут их за собой – их не жалеют, – Юрий Петрович поднял голову. И уставился на меня цепким взглядом.
Он всё знал.
Конечно, знал.
И Ксения была для него мелкой разменной фигурой. Теперь он пытался прочесть в моих глазах её реальную стоимость.
Что я могу?
Ничего.
– Тэдди, сынок, – негромко позвал Фомин.
Хлопнул выстрел. Шарик ударил девочку в грудь. Разлетелся оранжевым пятном.
Ксения посмотрела на свою заляпанную куртку и сухо озвучила:
– Мудак!
Экран погас. Опять превратился в панорамное окно.
– Отважная девочка, – усмехнулся Фомин, – Отважная, но глупая. Они все глупые в этом возрасте.
Я закрыл глаза.
Снова ощутил боль под повязкой. Но хуже, чем боль – холодок безнадёжности.
Ей не уцелеть. При любом раскладе.
Даже если я сумею убедить, что мне на неё плевать.
– Зачем? – выдавил Геннадий – Зачем… вы так, Юрий Петрович?
Он всё ещё сидел на полу, тяжело прислонившись к креслу.
– Я? – удивился Фомин, – А своей вины ты не чувствуешь? Покрываешь тех, кто отравляет ненавистью таких сопляков!
– Да, – легко согласился Геннадий. По щекам его текли пьяные слёзы, бородка и усы торчали неряшливыми клочьями, – Я… я – виноват. Но что мы им оставили, кроме ненависти?
Хозяин скомандовал Валдису:
– Наш друг утомлён и сегодня останется ночевать. Пусть его разместят в «Золотых апартаментах».
Когда два «нибелунга» аккуратно выводили Геннадия, тот обернулся:
– Не сдавайте её в «охранку»… Под мою ответственность. Как главы районной управы.
– Всё, что в моих силах, – кивнул Фомин, – Иди спать, Гена…
Стальная дверь мягко захлопнулась. И Юрий Петрович опять уставился на меня:
– Телятина была вкусная? Добавки не хотите?
Баз хмыкнул.
Где-то в моей груди колыхнулась ярость. И опять застыла тёмным осадком.
– Не надо так смотреть, – сказал Фомин, – Я – не маньяк. И никакого удовольствия от этого не испытываю.
– Конечно, – хрипло озвучил я, – Спасибо за всё.
– За что?
– За вкусный ужин. Но, боюсь… мне тоже пора. Ваши ребята не подбросят до Уручья?
Баз усмехнулся:
– Да, какие вопросы! Правда, Юрий Петрович? Вчера у нашего друга был тяжёлый день… Если не ошибаюсь, вы ехали из Еленовки?
– Да, – подтвердил я.
– Наверное, у вас там родня? – вкрадчиво спросил очкастый.
– Тётка. Старая, больная. Кроме меня некому заботиться.
– Как это благородно, – похвалил Баз. Шагнул ближе и ласково глянул сквозь прямоугольные линзы:
– Старым людям надо помогать. Только маленькая неувязка. В Еленовке никого нет. Уже два дня.
Фомин кивнул:
– Деревню эвакуировали. Сразу после устюгинской бойни.
– Неужели? – удивился я, – Бедная тётя. Без меня ей будет трудно.
Я потянулся к бутыли. И неторопливо налил себе минералки. Также неторопливо выпил.
– Обидно прокалываться в мелочах, – понимающе вздохнул Баз.
– О чём это вы?
Пресс-секретарь зыркнул на Фомина:
– Кажется, он не ценит нашу доброту.
– А я думаю, мы сработаемся.
– Конечно, – согласился я, – Будет легко копать картошку вместе с такими приятными людьми…
– Мы найдём и более интересные занятия, – усмехнулся Фомин.
– Откуда такая уверенность?
– Просто мы – разумные люди. А ты, Денис Воронин – не похож на героя Сопротивления.
Комната слегка качнулась… Будто где-то внизу, рядом с моим стулом раскрылась зияющая пустота.
Я моргнул, отгоняя наваждение. Опять автоматически потянулся к бутыли с минералкой.
Это плохо, когда враг знает о тебе больше, чем ты сам.
«Денис Воронин?»
Оказывается у меня есть фамилия…
– А может по рюмке коньяка? – предложил Баз, – За наше случайное знакомство.
– Вы много пьёте. Не боитесь, что ваша печёнь превратится в паштет?
– Что я, гусь?
– Тогда, по двадцать грамм.
Выпьем и поговорим. Узнаем всё, что им известно о «Денисе Воронине». Человеке с непредсказуемым прошлым…
Сколько же я валялся в отключке?
Со времени боя в Устюгино прошло минимум трое суток.
И не меньше четырех – с тех пор, как я разбежался с Ксюшей.
Баз разлил коньяк. Мы чокнулись рюмками:
– За встречу!
Огненная влага прошла внутрь. Следом – пара долек тонко нарезанного лимона.
– Хороший коньяк, – похвалил я.
Фомин глянул исподлобья:
– Кто она тебе?
Я удивлённо вскинул брови. Юрий Петрович усмехнулся:
– Значит, никто?
Я попробовал пожать плечами и сморщился от боли. Озвучил равнодушно:
– Даже собаку жалко. Тем более человека.
– Ты – добрый.
– Ага, – кивнул Баз, – Он вообще мягкосердечный. Когда никого не убивает.
– У всех у нас бывают трудные дни, – вздохнул Фомин, – И в принципе, я могу отпустить соплячку. После.
– После чего? – прищурился я.
– После того, как мы станем партнёрами.
– Наверное, с кем-то меня путаете. Чем я могу быть вам полезен?
– Денис, Денис… – качнул он головой, – Давай, сэкономим время.
– Куда мне спешить?
Фомин встал и шагнул взад-вперёд по комнате. Обернулся:
– Рассчитываешь, что передам тебя в «охранку»? Не надейся. Кончится всё здесь!
– Опять говорите загадками. А я – простой человек…
– Неделю назад обычный человек, Денис Воронин, пересёк украинско-московскую границу. Вполне легально – это есть в полицейских файлах. С документами гражданина Великобритании. А спустя короткое время, в одном из районов бывшей России неслыханно активизируется деятельность террористов… Сколько вы угробили «оборонщиков», простак?
За меня ответил Баз:
– Общие потери – тридцать пять убитых и двадцать шесть раненых. Трое считаются пропавшими без вести.
– Хороший результат, – кивнул Фомин, – Даже, если не брать в расчёт моих охранников.
– Слишком хороший для воспылавшего любовью к Родине эмигранта.
– Ты профи, Денис, – кивнул хозяин, – Отличный профи. А они работают за деньги.
– Это предложение? – улыбнулся я.
Если они думали меня смутить – пусть разочаруются.
– Да, – сказал Фомин, – Почему бы и нет?
Перспективный разговор. Деловой.
Чем дольше он длится – тем лучше.
– Извините, – озвучил я, – Где здесь туалет?
– Валдис, проводи гостя.
Идти было недалеко – дверь в дальнем конце комнаты.
Мне даже позволили запереться в кабинке.
Интересно, есть здесь «видео-жучок»?
Я провёл внутри изрядное время. Куда торопиться?
Потом, так же неторопливо, намыливал руки и подставлял их под горячую воду. Смотрел в зеркало, а в голове болталась дурацкая мысль: что за физиономия уже угодила на листовку «Разыскивает полиция» – мой фото-робот или настоящий снимок из паспорта?
По ту сторону стекла, кто-то малознакомый тщательно, будто от этого зависела его жизнь, мыл руки.
Сколько тебе лет, Воронин?
Тридцать? Двадцать пять?
Впервые я могу разглядеть твою рожу в подробностях. Короткие волосы. Недельная щетина. Загорелое лицо в ссадинах и царапинах. Глаза – серые. Ничем ни примечательная внешность. Плечи – широкие, но сложение – не богатырское.
Ты – «профи»?
Это давно ясно. Только ради чего притащился сюда аж из Англии?
Я не знаю ответа.
А ты не скажешь…
Глава 9
Глава 10
Я остался неподвижен.
Баз был выше и сильнее. Но «Крокодил» вцепился в него мёртвой хваткой.
Валдис, телохранитель Фомина, вопросительно глянул на хозяина. Тот слегка кивнул. «Нибелунг» взял Геннадия за шкирку и отбросил – легко, как сломанную куклу.
Освободившийся Баз снял треснувшие очки и потрогал разбитую губу:
– Вот, псих!
– Подонок! – в ответ прорычал Геннадий. Но в драку больше не лез.
– Я тебя понимаю, – склонился над ним Фомин, – Жалко девочку. Но сколько ещё таких «невинных» возьмут в руки оружие? Те, кто ведут их за собой – их не жалеют, – Юрий Петрович поднял голову. И уставился на меня цепким взглядом.
Он всё знал.
Конечно, знал.
И Ксения была для него мелкой разменной фигурой. Теперь он пытался прочесть в моих глазах её реальную стоимость.
Что я могу?
Ничего.
– Тэдди, сынок, – негромко позвал Фомин.
Хлопнул выстрел. Шарик ударил девочку в грудь. Разлетелся оранжевым пятном.
Ксения посмотрела на свою заляпанную куртку и сухо озвучила:
– Мудак!
Экран погас. Опять превратился в панорамное окно.
– Отважная девочка, – усмехнулся Фомин, – Отважная, но глупая. Они все глупые в этом возрасте.
Я закрыл глаза.
Снова ощутил боль под повязкой. Но хуже, чем боль – холодок безнадёжности.
Ей не уцелеть. При любом раскладе.
Даже если я сумею убедить, что мне на неё плевать.
– Зачем? – выдавил Геннадий – Зачем… вы так, Юрий Петрович?
Он всё ещё сидел на полу, тяжело прислонившись к креслу.
– Я? – удивился Фомин, – А своей вины ты не чувствуешь? Покрываешь тех, кто отравляет ненавистью таких сопляков!
– Да, – легко согласился Геннадий. По щекам его текли пьяные слёзы, бородка и усы торчали неряшливыми клочьями, – Я… я – виноват. Но что мы им оставили, кроме ненависти?
Хозяин скомандовал Валдису:
– Наш друг утомлён и сегодня останется ночевать. Пусть его разместят в «Золотых апартаментах».
Когда два «нибелунга» аккуратно выводили Геннадия, тот обернулся:
– Не сдавайте её в «охранку»… Под мою ответственность. Как главы районной управы.
– Всё, что в моих силах, – кивнул Фомин, – Иди спать, Гена…
Стальная дверь мягко захлопнулась. И Юрий Петрович опять уставился на меня:
– Телятина была вкусная? Добавки не хотите?
Баз хмыкнул.
Где-то в моей груди колыхнулась ярость. И опять застыла тёмным осадком.
– Не надо так смотреть, – сказал Фомин, – Я – не маньяк. И никакого удовольствия от этого не испытываю.
– Конечно, – хрипло озвучил я, – Спасибо за всё.
– За что?
– За вкусный ужин. Но, боюсь… мне тоже пора. Ваши ребята не подбросят до Уручья?
Баз усмехнулся:
– Да, какие вопросы! Правда, Юрий Петрович? Вчера у нашего друга был тяжёлый день… Если не ошибаюсь, вы ехали из Еленовки?
– Да, – подтвердил я.
– Наверное, у вас там родня? – вкрадчиво спросил очкастый.
– Тётка. Старая, больная. Кроме меня некому заботиться.
– Как это благородно, – похвалил Баз. Шагнул ближе и ласково глянул сквозь прямоугольные линзы:
– Старым людям надо помогать. Только маленькая неувязка. В Еленовке никого нет. Уже два дня.
Фомин кивнул:
– Деревню эвакуировали. Сразу после устюгинской бойни.
– Неужели? – удивился я, – Бедная тётя. Без меня ей будет трудно.
Я потянулся к бутыли. И неторопливо налил себе минералки. Также неторопливо выпил.
– Обидно прокалываться в мелочах, – понимающе вздохнул Баз.
– О чём это вы?
Пресс-секретарь зыркнул на Фомина:
– Кажется, он не ценит нашу доброту.
– А я думаю, мы сработаемся.
– Конечно, – согласился я, – Будет легко копать картошку вместе с такими приятными людьми…
– Мы найдём и более интересные занятия, – усмехнулся Фомин.
– Откуда такая уверенность?
– Просто мы – разумные люди. А ты, Денис Воронин – не похож на героя Сопротивления.
Комната слегка качнулась… Будто где-то внизу, рядом с моим стулом раскрылась зияющая пустота.
Я моргнул, отгоняя наваждение. Опять автоматически потянулся к бутыли с минералкой.
Это плохо, когда враг знает о тебе больше, чем ты сам.
«Денис Воронин?»
Оказывается у меня есть фамилия…
– А может по рюмке коньяка? – предложил Баз, – За наше случайное знакомство.
– Вы много пьёте. Не боитесь, что ваша печёнь превратится в паштет?
– Что я, гусь?
– Тогда, по двадцать грамм.
Выпьем и поговорим. Узнаем всё, что им известно о «Денисе Воронине». Человеке с непредсказуемым прошлым…
Сколько же я валялся в отключке?
Со времени боя в Устюгино прошло минимум трое суток.
И не меньше четырех – с тех пор, как я разбежался с Ксюшей.
Баз разлил коньяк. Мы чокнулись рюмками:
– За встречу!
Огненная влага прошла внутрь. Следом – пара долек тонко нарезанного лимона.
– Хороший коньяк, – похвалил я.
Фомин глянул исподлобья:
– Кто она тебе?
Я удивлённо вскинул брови. Юрий Петрович усмехнулся:
– Значит, никто?
Я попробовал пожать плечами и сморщился от боли. Озвучил равнодушно:
– Даже собаку жалко. Тем более человека.
– Ты – добрый.
– Ага, – кивнул Баз, – Он вообще мягкосердечный. Когда никого не убивает.
– У всех у нас бывают трудные дни, – вздохнул Фомин, – И в принципе, я могу отпустить соплячку. После.
– После чего? – прищурился я.
– После того, как мы станем партнёрами.
– Наверное, с кем-то меня путаете. Чем я могу быть вам полезен?
– Денис, Денис… – качнул он головой, – Давай, сэкономим время.
– Куда мне спешить?
Фомин встал и шагнул взад-вперёд по комнате. Обернулся:
– Рассчитываешь, что передам тебя в «охранку»? Не надейся. Кончится всё здесь!
– Опять говорите загадками. А я – простой человек…
– Неделю назад обычный человек, Денис Воронин, пересёк украинско-московскую границу. Вполне легально – это есть в полицейских файлах. С документами гражданина Великобритании. А спустя короткое время, в одном из районов бывшей России неслыханно активизируется деятельность террористов… Сколько вы угробили «оборонщиков», простак?
За меня ответил Баз:
– Общие потери – тридцать пять убитых и двадцать шесть раненых. Трое считаются пропавшими без вести.
– Хороший результат, – кивнул Фомин, – Даже, если не брать в расчёт моих охранников.
– Слишком хороший для воспылавшего любовью к Родине эмигранта.
– Ты профи, Денис, – кивнул хозяин, – Отличный профи. А они работают за деньги.
– Это предложение? – улыбнулся я.
Если они думали меня смутить – пусть разочаруются.
– Да, – сказал Фомин, – Почему бы и нет?
Перспективный разговор. Деловой.
Чем дольше он длится – тем лучше.
– Извините, – озвучил я, – Где здесь туалет?
– Валдис, проводи гостя.
Идти было недалеко – дверь в дальнем конце комнаты.
Мне даже позволили запереться в кабинке.
Интересно, есть здесь «видео-жучок»?
Я провёл внутри изрядное время. Куда торопиться?
Потом, так же неторопливо, намыливал руки и подставлял их под горячую воду. Смотрел в зеркало, а в голове болталась дурацкая мысль: что за физиономия уже угодила на листовку «Разыскивает полиция» – мой фото-робот или настоящий снимок из паспорта?
По ту сторону стекла, кто-то малознакомый тщательно, будто от этого зависела его жизнь, мыл руки.
Сколько тебе лет, Воронин?
Тридцать? Двадцать пять?
Впервые я могу разглядеть твою рожу в подробностях. Короткие волосы. Недельная щетина. Загорелое лицо в ссадинах и царапинах. Глаза – серые. Ничем ни примечательная внешность. Плечи – широкие, но сложение – не богатырское.
Ты – «профи»?
Это давно ясно. Только ради чего притащился сюда аж из Англии?
Я не знаю ответа.
А ты не скажешь…
Глава 9
Когда вернулся, Баз листал журнал «Русский Newsweek». Фомин откинувшись в кресле, разглядывал звёзды. Комната – ярко освещена, но хозяин не боялся далёких снайперов. Панорамное окно – наверняка бронированное, с односторонней прозрачностью… А может, его и вовсе нет? Если оно умеет показывать картинки, тут необязательно быть окну. Глухая стена, на которой объёмный экран сверхвысокого разрешения…
– Ты как, Денис? – заботливо поинтересовался Юрий Петрович.
– Нормально.
По-свойски я расположился в кресле напротив. Хорошее кресло, удобное… И я почти привык, что «нибелунг» беззвучной тенью нависает у меня за спиной.
Хотя… Раньше меня бы это не остановило.
– Уединение способствует мозговой активности, – подмигнул Фомин, – Ты уже принял решение?
Я налил себе персикового сока из пластмассовой бутыли. Глотнул и уточнил:
– Это ведь риторический вопрос?
– Люблю сообразительных, – кивнул Юрий Петрович, – Я тебя нанимаю и плачу вдвое.
– Щедрый жест. Но сперва, что от меня требуется? Вы же понимаете, сейчас я утратил форму…
– Хватит косить под дауна, – вмешался Баз, – Кто заказчик? Кому нужна партизанская война в отдельно взятом Плещеевском районе?
Ого! Пресс-секретарь теряет терпение. Голубые глазки зло сверкают через линзы. Этот давно бы отправил меня на физиотерапию с применением дыбы, шокера и иных «укрепляющих» средств…
Про амнезию не стоит даже заикаться.
Я спокойно глянул на Фомина:
– Вам должно быть известно. В таких делах работают через посредников.
– Конечно, – согласился он, – И заказчик даже не главное. Главное, что ты делал в Болхове?
Если б я не допил стакан с соком – точно бы поперхнулся.
Откуда? Они не могут знать!
– Я там не был, – выдавил чистую правду.
– Хорошие актёрские способности, – похвалил Фомин, – Удивление сыграно точно.
Баз моргнул:
– Если мы кажемся тебе идиотами – это обманчивое впечатление.
– Неужели? – процедил я.
Очкастый меня раздражал. Всё сильнее.
И без него тошно. Мир переворачивается в мозгах. Сплошные тайны вокруг. А вдобавок я должен лицезреть эту холёную физиономию гедониста…
Что уставился, господин пресс-секретарь?
Сколько девчонок ты уже отправил в то питерское заведение? Говоришь, там всё настоящее? Ты прав, пуля – это слишком легко. Набраться бы мне сил…
Несколько мгновений мы сверлили друг друга жгучими взглядами.
– Не надо ссориться, – внятно сказал Фомин.
Баз отвернулся.
Юрий Петрович пригубил минералки. И уверенным голосом уточнил:
– В бывшей России – не менее трёх населённых пунктов с названием «Болхов». Тот, что на моей земле – ничем особо не примечателен. Кроме факта, что раньше там имелся институт. Очень секретный. Кто его знает, над чем там трудились за государственные деньги. Только думаю, они преуспели. Даже за океаном их успехи оценили. Баз, как именовалась та операция?
– «Тишина», – буркнул пресс-секретарь.
– Удачное название. Москва ещё держалась, когда наши американские друзья провели спец-бомбардировку. Высадили десант и перевернули весь городок вверх дном. Вывезли всё, что имело ценность. Или почти всё…
Спец-бомбардировка?
Я вспомнил слова Кирилловича: «От города ничего не осталось».
– Ты молчишь, Денис? Может, что-то добавишь?
Я посмотрел в его зрачки. Где-то там пряталась живая тьма. А я опять шёл через ночной город. Город, которого нет…
– Странно, что вас волнуют такие давние события. Болхов на вашей земле. Вероятно, вы успели проверить там каждый камешек.
– Правильно. Ничего кроме пустых зданий… – Фомин усмехнулся, – Открою секрет – у меня есть мечта. Когда-нибудь устроить здесь заповедник. Настоящая дикая природа – но с оазисами уюта и цивилизации. Я люблю комфорт, только города меня утомляют. И люди – тоже.
«Вот ради чего выселяли деревни? Ради уюта и комфорта?»
Вслух я сказал:
– Хорошее вложение капитала.
Он кивнул:
– Не понимаю тех в Тульском правительстве, кто отдаёт тысячи гектаров под химические свалки. Ведь, когда всё устаканится – земля вырастет в цене. Для европейцев – тут настоящая экзотика. «Old Russia». И остатки Болхова удачно вписались бы в инфраструктуру.
– Разумно.
Я вдруг представил себе пустой город – как огромный «диснейленд». И в парке аттракционов – тир со стрельбой по живым мишеням…
Юрий Петрович расслабленно откинулся в кресле. Нет, он совсем не похож на злодея. Скорее, на делового человека. Кириллович был прав: жалость – внеэкономическая категория…
– Около года назад, приобрёл эту территорию. К счастью, Болхов удалён от областного центра, а главные коммуникации разбомбили ещё в первый месяц войны. Беженцы не слишком успели всё загадить. Некоторые дома – во вполне пригодном состоянии. Я распорядился провести зачистку и законсервировать уцелевшие строения.
– А куда делись жители?
Перед глазами у меня всплыла физиономия несчастного Инютина. «У него вся семья осталась в Болхове. Понимаешь, вся!»
– Какие жители? – удивился Юрий Петрович.
– Извините… Вы правы, это к делу не относится.
Баз стрельнул в меня взглядом – как-то по особому.
Всё таки он умнее, чем пытается выглядеть. Нет, нельзя раскисать. Если есть хоть один шанс уцелеть и вытащить нас с Ксюшей – я его использую…
Глянул на Фомина и озвучил бесстрастно:
– Честное слово, не пойму, причём здесь брошенный городок?
– Денис… – он забарабанил пальцами по журнальному столику, – Тебя неправильно информировали. Кое-кто в Тульском правительстве думает, что я свихнулся на почве средневековья и никуда не годен. Но это их беда. Я не позволю проворачивать дела у меня за спиной!
Юрий Петрович слегка подался вперёд. Тёмные глаза блёснули, как два холодных камня:
– Не такая уж сложная комбинация. Да, можно насолить бывшему партнёру. Устроить ему под боком партизанскую войну. А можно использовать это, как предлог. Для борьбы с «террористами», перебрасывается мобильная военная группировка. И делает на моей земле всё, что угодно. Например, заново раскурочивает городок Болхов и без препятствий вывозит то, что американцы не нашли три года назад.
– Логично, – пробормотал я.
Теперь понятно, зачем пригласили на ужин главу районной управы. Фомин устраивал нам очную ставку. И внимательно следил за нашей реакцией.
Вероятно, боялся, что Геннадий с его подопечными – часть общего плана.
А с нервами-то у Юрия Петровича – не очень. Даже своим не доверяет. Всюду ему мерещатся заговоры… И это хорошо.
– Мне кажется тех, из Тульского правительства, вы боитесь сильнее, чем партизан?
Фомин зыркнул на меня и осклабился:
– Никого я не боюсь. Когда доживёшь до моих лет – сам поймёшь: худшие враги – бывшие друзья.
У него испортились отношения с Рыжим?
– Вы правы, – сказал я вслух, – Бывшие партнёры – самые опасные.
– Что ты имеешь в виду? – заинтересовался он.
– После устюгинского дела, меня пытались ликвидировать.
Фомин вскочил из кресла с неожиданностью резвостью. Прошёлся по комнате, заложив руки в карманы – так словно, я передал ему какую-то радостную весть. Сочувственно качнул головой:
– Это на них похоже, Денис. И ты решил заполучить страховку? Проникнуть в Болхов и самому взять самое ценное!
Fuck!
– Юрий Петрович, я действительно туда направлялся. Только я не успел добраться до города…
Он недоверчиво прищурился.
– У вас же есть там охрана. Вызовите их, пусть живьём полюбуются на мою физиономию. Меня не могли там видеть.
Баз хмыкнул. Фомин целых полминуты рассматривал меня – как энтомолог редкое насекомое. И усмехнулся:
– Тебя не предупредили? Болхов – исчез.
– Что? – ошалело переспросил я.
– Уже месяцев пять. Со спутников и самолётов – городок, как на ладони. А с земли… Бесполезно искать.
Я сглотнул. Висок запульсировал болью.
Линии событий сплетались в причудливый клубок. И каждая тайна влекла за собой новую.
– Должны остаться дороги, коммуникации… Целый город – это не пустяк.
– Они есть. Только города нет.
– А что… есть?
– Ничего. Будто кусок пространства вырезали и склеили всё заново. Что-то особенное осталось там, внутри… Я обнёс место «колючкой». Выставил охрану. Снаружи туда не проникнуть. Но иногда кое-кого находят за периметром… Ты там был, Денис. Может, расскажешь, как тебе удалось?
Я сижу, как вкопанный.
Из памяти вырастает дорога. Вся в белом тумане… Цветочная клумба, где я зарыл тело Кирилловича. И голос – далекий, родной. То ли в бреду, то ли во сне…
«Денис!»
Я ведь слышал его, проваливаясь в забытье… Когда ворочался на жестком сидении «нивы». А кругом в безлунной тьме прятались мёртвые дома с разбитыми стёклами…
– Чего молчишь? – интересуется кто-то рядом.
Я опять выныриваю в реальность.
Огромная комната и пристальные зрачки База.
Таким же взглядом смотрела «быстрая» киллерша?
Нет, этот – человек…
И взгляд – человеческий. Даже слишком…
Интересно, за что он меня ненавидит? Такие, как я, мешают ему спокойно жрать фуа-гра?
– Ты оглох, Денис?
Я разлепляю пересохшие губы. Надо что-то сказать…
Не успеваю.
В комнате гаснет свет.
– Ты как, Денис? – заботливо поинтересовался Юрий Петрович.
– Нормально.
По-свойски я расположился в кресле напротив. Хорошее кресло, удобное… И я почти привык, что «нибелунг» беззвучной тенью нависает у меня за спиной.
Хотя… Раньше меня бы это не остановило.
– Уединение способствует мозговой активности, – подмигнул Фомин, – Ты уже принял решение?
Я налил себе персикового сока из пластмассовой бутыли. Глотнул и уточнил:
– Это ведь риторический вопрос?
– Люблю сообразительных, – кивнул Юрий Петрович, – Я тебя нанимаю и плачу вдвое.
– Щедрый жест. Но сперва, что от меня требуется? Вы же понимаете, сейчас я утратил форму…
– Хватит косить под дауна, – вмешался Баз, – Кто заказчик? Кому нужна партизанская война в отдельно взятом Плещеевском районе?
Ого! Пресс-секретарь теряет терпение. Голубые глазки зло сверкают через линзы. Этот давно бы отправил меня на физиотерапию с применением дыбы, шокера и иных «укрепляющих» средств…
Про амнезию не стоит даже заикаться.
Я спокойно глянул на Фомина:
– Вам должно быть известно. В таких делах работают через посредников.
– Конечно, – согласился он, – И заказчик даже не главное. Главное, что ты делал в Болхове?
Если б я не допил стакан с соком – точно бы поперхнулся.
Откуда? Они не могут знать!
– Я там не был, – выдавил чистую правду.
– Хорошие актёрские способности, – похвалил Фомин, – Удивление сыграно точно.
Баз моргнул:
– Если мы кажемся тебе идиотами – это обманчивое впечатление.
– Неужели? – процедил я.
Очкастый меня раздражал. Всё сильнее.
И без него тошно. Мир переворачивается в мозгах. Сплошные тайны вокруг. А вдобавок я должен лицезреть эту холёную физиономию гедониста…
Что уставился, господин пресс-секретарь?
Сколько девчонок ты уже отправил в то питерское заведение? Говоришь, там всё настоящее? Ты прав, пуля – это слишком легко. Набраться бы мне сил…
Несколько мгновений мы сверлили друг друга жгучими взглядами.
– Не надо ссориться, – внятно сказал Фомин.
Баз отвернулся.
Юрий Петрович пригубил минералки. И уверенным голосом уточнил:
– В бывшей России – не менее трёх населённых пунктов с названием «Болхов». Тот, что на моей земле – ничем особо не примечателен. Кроме факта, что раньше там имелся институт. Очень секретный. Кто его знает, над чем там трудились за государственные деньги. Только думаю, они преуспели. Даже за океаном их успехи оценили. Баз, как именовалась та операция?
– «Тишина», – буркнул пресс-секретарь.
– Удачное название. Москва ещё держалась, когда наши американские друзья провели спец-бомбардировку. Высадили десант и перевернули весь городок вверх дном. Вывезли всё, что имело ценность. Или почти всё…
Спец-бомбардировка?
Я вспомнил слова Кирилловича: «От города ничего не осталось».
– Ты молчишь, Денис? Может, что-то добавишь?
Я посмотрел в его зрачки. Где-то там пряталась живая тьма. А я опять шёл через ночной город. Город, которого нет…
– Странно, что вас волнуют такие давние события. Болхов на вашей земле. Вероятно, вы успели проверить там каждый камешек.
– Правильно. Ничего кроме пустых зданий… – Фомин усмехнулся, – Открою секрет – у меня есть мечта. Когда-нибудь устроить здесь заповедник. Настоящая дикая природа – но с оазисами уюта и цивилизации. Я люблю комфорт, только города меня утомляют. И люди – тоже.
«Вот ради чего выселяли деревни? Ради уюта и комфорта?»
Вслух я сказал:
– Хорошее вложение капитала.
Он кивнул:
– Не понимаю тех в Тульском правительстве, кто отдаёт тысячи гектаров под химические свалки. Ведь, когда всё устаканится – земля вырастет в цене. Для европейцев – тут настоящая экзотика. «Old Russia». И остатки Болхова удачно вписались бы в инфраструктуру.
– Разумно.
Я вдруг представил себе пустой город – как огромный «диснейленд». И в парке аттракционов – тир со стрельбой по живым мишеням…
Юрий Петрович расслабленно откинулся в кресле. Нет, он совсем не похож на злодея. Скорее, на делового человека. Кириллович был прав: жалость – внеэкономическая категория…
– Около года назад, приобрёл эту территорию. К счастью, Болхов удалён от областного центра, а главные коммуникации разбомбили ещё в первый месяц войны. Беженцы не слишком успели всё загадить. Некоторые дома – во вполне пригодном состоянии. Я распорядился провести зачистку и законсервировать уцелевшие строения.
– А куда делись жители?
Перед глазами у меня всплыла физиономия несчастного Инютина. «У него вся семья осталась в Болхове. Понимаешь, вся!»
– Какие жители? – удивился Юрий Петрович.
– Извините… Вы правы, это к делу не относится.
Баз стрельнул в меня взглядом – как-то по особому.
Всё таки он умнее, чем пытается выглядеть. Нет, нельзя раскисать. Если есть хоть один шанс уцелеть и вытащить нас с Ксюшей – я его использую…
Глянул на Фомина и озвучил бесстрастно:
– Честное слово, не пойму, причём здесь брошенный городок?
– Денис… – он забарабанил пальцами по журнальному столику, – Тебя неправильно информировали. Кое-кто в Тульском правительстве думает, что я свихнулся на почве средневековья и никуда не годен. Но это их беда. Я не позволю проворачивать дела у меня за спиной!
Юрий Петрович слегка подался вперёд. Тёмные глаза блёснули, как два холодных камня:
– Не такая уж сложная комбинация. Да, можно насолить бывшему партнёру. Устроить ему под боком партизанскую войну. А можно использовать это, как предлог. Для борьбы с «террористами», перебрасывается мобильная военная группировка. И делает на моей земле всё, что угодно. Например, заново раскурочивает городок Болхов и без препятствий вывозит то, что американцы не нашли три года назад.
– Логично, – пробормотал я.
Теперь понятно, зачем пригласили на ужин главу районной управы. Фомин устраивал нам очную ставку. И внимательно следил за нашей реакцией.
Вероятно, боялся, что Геннадий с его подопечными – часть общего плана.
А с нервами-то у Юрия Петровича – не очень. Даже своим не доверяет. Всюду ему мерещатся заговоры… И это хорошо.
– Мне кажется тех, из Тульского правительства, вы боитесь сильнее, чем партизан?
Фомин зыркнул на меня и осклабился:
– Никого я не боюсь. Когда доживёшь до моих лет – сам поймёшь: худшие враги – бывшие друзья.
У него испортились отношения с Рыжим?
– Вы правы, – сказал я вслух, – Бывшие партнёры – самые опасные.
– Что ты имеешь в виду? – заинтересовался он.
– После устюгинского дела, меня пытались ликвидировать.
Фомин вскочил из кресла с неожиданностью резвостью. Прошёлся по комнате, заложив руки в карманы – так словно, я передал ему какую-то радостную весть. Сочувственно качнул головой:
– Это на них похоже, Денис. И ты решил заполучить страховку? Проникнуть в Болхов и самому взять самое ценное!
Fuck!
– Юрий Петрович, я действительно туда направлялся. Только я не успел добраться до города…
Он недоверчиво прищурился.
– У вас же есть там охрана. Вызовите их, пусть живьём полюбуются на мою физиономию. Меня не могли там видеть.
Баз хмыкнул. Фомин целых полминуты рассматривал меня – как энтомолог редкое насекомое. И усмехнулся:
– Тебя не предупредили? Болхов – исчез.
– Что? – ошалело переспросил я.
– Уже месяцев пять. Со спутников и самолётов – городок, как на ладони. А с земли… Бесполезно искать.
Я сглотнул. Висок запульсировал болью.
Линии событий сплетались в причудливый клубок. И каждая тайна влекла за собой новую.
– Должны остаться дороги, коммуникации… Целый город – это не пустяк.
– Они есть. Только города нет.
– А что… есть?
– Ничего. Будто кусок пространства вырезали и склеили всё заново. Что-то особенное осталось там, внутри… Я обнёс место «колючкой». Выставил охрану. Снаружи туда не проникнуть. Но иногда кое-кого находят за периметром… Ты там был, Денис. Может, расскажешь, как тебе удалось?
Я сижу, как вкопанный.
Из памяти вырастает дорога. Вся в белом тумане… Цветочная клумба, где я зарыл тело Кирилловича. И голос – далекий, родной. То ли в бреду, то ли во сне…
«Денис!»
Я ведь слышал его, проваливаясь в забытье… Когда ворочался на жестком сидении «нивы». А кругом в безлунной тьме прятались мёртвые дома с разбитыми стёклами…
– Чего молчишь? – интересуется кто-то рядом.
Я опять выныриваю в реальность.
Огромная комната и пристальные зрачки База.
Таким же взглядом смотрела «быстрая» киллерша?
Нет, этот – человек…
И взгляд – человеческий. Даже слишком…
Интересно, за что он меня ненавидит? Такие, как я, мешают ему спокойно жрать фуа-гра?
– Ты оглох, Денис?
Я разлепляю пересохшие губы. Надо что-то сказать…
Не успеваю.
В комнате гаснет свет.
Глава 10
Громыхнуло – отдалённо, сквозь толщу перекрытий. Пол завибрировал, звякнула посуда на столе.
Свет вспыхнул опять. Уже не голографические факелы, а тусклые лампы дежурного освещения.
Валдис стоял наизготовку между мной и хозяином. Баз нервно щурился, поправляя очки. Будто через них лучше видно в сумраке.
– Генератор накрылся? – пробормотал я.
Нет, конечно, это не моя работа.
Сейчас, я бы даже фонарик не сумел загасить.
– Валдис, разберись, – сухо сказал Фомин.
Телохранитель что-то крикнул в рацию на латышском. В ответ – молчание. А из-за дверей донёсся приглушенный звук – будто частые удары молотка.
Фомин и Баз переглянулись. Юрий Петрович заметно побледнел.
– Тут становится жарко, – выдавил очкастый, – Может, переместимся в более уютное место?
Фомин с подозрением уставился на меня. И глухо озвучил:
– Идём в бункер.
– Нет, – качнул головой Валдис, – Это опасно. Если кто-то уже проник в замок…
– Куда идти?! – резко перебил Фомин.
– Наверх.
– А Тэдди? Я же не могу…
Опять грохнуло. Воздух наполнился пылью.
Фомин закашлялся. Пресс-секретарь хрипло выругался.
Сквозь облака пыли я увидел, что стена рядом с дверями взялась сеткой трещин. Но сами двери выдержали.
– Уходим, – выдохнул хозяин.
Он бросился в другой конец комнаты. Приложил ладонь к завитку на резьбе деревянной панели. И часть стены повернулась, освобождая проход.
Дальше – узкий коридор.
Каменная лестница наверх.
Фомин с Базом – впереди. Валдис подталкивает меня пистолетом:
– Живее, падаль!
Ещё одни двери. И свежий воздух бьёт в лицо.
Вертолётная площадка?
Так и есть. Легкая «вертушка». Прозвище у неё – «аквариум», почти вся кабина – из бронированного стекла.
Я озираюсь. Вокруг – глухие стены. Только вверху – прозрачные створки. Оттуда глядит чернота, холодно подмигивают звёзды.
Что дальше?
Не видно ни кнопок, ни рычагов управления. Как они собираются открывать ангар?
Фомин прикладывает ладонь к панели сканнера. И створки сами разъезжаются в стороны. Изнутри освещается кабина «вертушки». Ага. Там тоже сработала автоматика, настроенная на личность владельца.
Извне доносится беспорядочная пальба. Кажется, в замке – настоящий бой. Герои-подпольщики идут на штурм? Слабо верится…
Мы бежим к вертолёту. Валдис толкает меня на заднее сиденье, пристёгивает браслетами к какой-то железяке. Сам размещается в пилотском кресле. Фомин хочет сесть рядом.
Но в лоб ему упирается ствол пистолета:
– Спокойно, хозяин. Дальше нам не по пути.
Юрий Петрович моргает. Изумлённо таращится на «беретту» в руке охранника.
Баз пятится в сторону. Наверное, хочет зайти сбоку. Валдис предупреждает:
– Дернёшься – вышибу ему мозги.
У Фомина – глаза затравленного хищника. Нелегко самому быть в роли мишени.
– Сколько тебе обещали?
– Достаточно, – кривится в усмешке прибалт и командует Базу, – К стене! Лечь на пол лицом вниз! Руки за голову!
Тот колеблется. Вероятно, думает: успеет Валдис пришить обоих?
– Выполняй, – хрипло говорит Фомин.
Баз подчиняется. Не потому, что жалеет хозяина. Просто, реально оценивает свои шансы.
– Теперь – ты! – говорит Валдис.
– Я заплачу больше! – выпаливает Фомин.
– Не испытывай моё терпение.
И Фомин медленно пятится к стене.
Ясно. Зачем лишние хлопоты? Вполне можно обойтись без заложника. Этот вертолёт – хорошо известен. По нему не будут стрелять.
– Лежите смирно, – приказывает Валдис, – Мне за вас не платили. Но кое-что я делаю и даром!
Щёлкает тумблерами. Двигатель оживает. Начинают медленно вращаться лопасти винта. Прибалт удовлётворенно хмыкает. Машина слушается, никаких персональных блокировок. И кое-кто в этой комнате – уже не нужен.
Рука с «береттой» высовывается из открытой кабины… Фомин и Баз её не видят – лежат лицом вниз.
Нечего их жалеть.
Только один вопрос – напоследок.
– Эй, Валдис, можно я пересяду? Сзади меня – укачивает…
Пистолет зыркает в мою сторону. И в нарастающем гуле летят слова:
– Сиди тихо, ублюдок. Если малость тебя подпорчу – все равно заработаю.
Ответ неверный.
Едва Валдис отворачивается, левая моя нога в немыслимом пируэте достаёт его затылок.
Что-то звякнуло о бетонный пол. Хриплое ругательство на латышском. Он выронил «беретту»!
Но вместо того, чтоб спускаться за ней из кабины, обернулся и…
Будто граната взрывается у меня перед лицом.
Когда очнулся, опять увидел затылок Валдиса. Только на вторую попытку – сил уже нет. Вместе с гулом мотора – звон в ушах. По подбородку стекает что-то солёное.
Странно.
Мы до сих пор не взлетели. А те двое у стены – ещё живы?
Потом я замечаю экранчик с прицелом. И мне становится ясно. На «вертушке» есть пулемёт. Всё кончится дёшево и надежно.
Пальцы Валдиса ложатся на штурвал. Совмещенный с гашеткой оружия. В таких маленьких машинах отдельного места для стрелка не бывает…
Одно движение и…
Что это?
Голубые искры змеятся на штурвале.
Валдиса трясёт, как в лихорадке. Индикаторы и экранчики в кабине гаснут. Лопасти замедляют ход. Прибалт сваливается куда-то вбок. Только его пальцы мёртвой хваткой сжимают штурвал.
Фомин вскакивает. Бежит к вертолёту. И кулак его встречается с виском Валдиса.
Он выволакивает охранника из кабины и долго топчет ногами. Базу едва удаётся оттащить Фомина в сторону. Побагровевший Юрий Петрович тяжело переводит дух.
– Вы в порядке?
– Нормально, – отмахивается и сквозь зубы цедит над прибалтом, – Не на тех поставил, гадёныш!
Хотел бы я знать – на кого?
Фомин утирает пот носовым платком. Охранник всё ещё лежит без сознания.
Баз косится в мою сторону. Но я надёжно пристёгнут наручниками. И пресс-секретарь чуть расслабляется.
Пальба в замке не стихает.
Фомин нервно крутит в руке «беретту» Валдиса. Ему страшно. Интересно, о любимом сынке Тэдди ещё помнит? Или только о своей шкуре?
Оживает рация охранника. Голос на латышском.
Баз поднимает её и коротко говорит в микрофон. Тоже на латышском. Прячет рацию в карман.
– Ты знаешь язык? – с подозрением щурится Фомин.
– Самую малость.
– И что ты им сказал? – пальцы Юрия Петровича до белизны сжимаются на рукояти пистолета.
– Сказал, что всё в порядке, – разводит руками Баз. Ему тоже не по себе. Вряд ли он с Валдисом заодно.
Фомин хмуро кивает.
Пресс-секретарь пытается куда-то звонить по мобильнику. Но связи нет. Вероятно, трансляторы уничтожены.
Я кашляю:
– Зря теряете время. Они подождут. А потом придут сюда.
Юрий Петрович таращится на меня колючими глазками. Будто в подтверждение моих слов откуда-то снизу – гулкие удары. Фомин ёжится. Я спокойно уточняю:
– Охрана их не остановит. И двери долго не выдержат.
– Что ты предлагаешь, Денис?
– Разве не очевидно?
– Я плохо вожу вертолёт, – нервно кривится Фомин.
– Могу предложить услуги пилота.
– Ещё чего! – хмурится Баз.
Я вздыхаю:
– Если Валдису доверяете больше – попробуйте его усадить за штурвал.
Фомин мрачно сопит и бормочет:
– Кто они, Денис? Ты что-то важное узнал, там в Болхове?
– Боюсь, нет времени на объяснения.
Он достаёт ключи из кармана охранника и отстёгивает мою руку от железного поручня. Вместо этого щелкает браслетом, соединяя мои запястья:
– Так не жмёт?
– Не-а. Сидит бесподобно.
– Запомни, Денис, я – твой единственный друг.
Ага. Те, кто штурмуют замок, вероятно, тоже набиваются в друзья. Одиночество мне пока не грозит.
– Этого возьмём с собой? – кивает Баз на охранника.
– Зачем? – округляет глаза Фомин.
– Его можно разговорить…
– Нет, – качает головой Юрий Петрович, – Я всё равно узнаю правду. А эту падаль… тащить не стану.
Его рука с пистолетом поднимается над телом Валдиса. И несколько раз нажимает спуск.
Слишком близко. Фомин отшатывается. Капельки крови заляпали ему брюки. Юрий Петрович отворачивается, дрожащими пальцами достаёт носовой платок… Сразу видно интеллигентного человека. Привыкшего убивать чужими руками.
Свет вспыхнул опять. Уже не голографические факелы, а тусклые лампы дежурного освещения.
Валдис стоял наизготовку между мной и хозяином. Баз нервно щурился, поправляя очки. Будто через них лучше видно в сумраке.
– Генератор накрылся? – пробормотал я.
Нет, конечно, это не моя работа.
Сейчас, я бы даже фонарик не сумел загасить.
– Валдис, разберись, – сухо сказал Фомин.
Телохранитель что-то крикнул в рацию на латышском. В ответ – молчание. А из-за дверей донёсся приглушенный звук – будто частые удары молотка.
Фомин и Баз переглянулись. Юрий Петрович заметно побледнел.
– Тут становится жарко, – выдавил очкастый, – Может, переместимся в более уютное место?
Фомин с подозрением уставился на меня. И глухо озвучил:
– Идём в бункер.
– Нет, – качнул головой Валдис, – Это опасно. Если кто-то уже проник в замок…
– Куда идти?! – резко перебил Фомин.
– Наверх.
– А Тэдди? Я же не могу…
Опять грохнуло. Воздух наполнился пылью.
Фомин закашлялся. Пресс-секретарь хрипло выругался.
Сквозь облака пыли я увидел, что стена рядом с дверями взялась сеткой трещин. Но сами двери выдержали.
– Уходим, – выдохнул хозяин.
Он бросился в другой конец комнаты. Приложил ладонь к завитку на резьбе деревянной панели. И часть стены повернулась, освобождая проход.
Дальше – узкий коридор.
Каменная лестница наверх.
Фомин с Базом – впереди. Валдис подталкивает меня пистолетом:
– Живее, падаль!
Ещё одни двери. И свежий воздух бьёт в лицо.
Вертолётная площадка?
Так и есть. Легкая «вертушка». Прозвище у неё – «аквариум», почти вся кабина – из бронированного стекла.
Я озираюсь. Вокруг – глухие стены. Только вверху – прозрачные створки. Оттуда глядит чернота, холодно подмигивают звёзды.
Что дальше?
Не видно ни кнопок, ни рычагов управления. Как они собираются открывать ангар?
Фомин прикладывает ладонь к панели сканнера. И створки сами разъезжаются в стороны. Изнутри освещается кабина «вертушки». Ага. Там тоже сработала автоматика, настроенная на личность владельца.
Извне доносится беспорядочная пальба. Кажется, в замке – настоящий бой. Герои-подпольщики идут на штурм? Слабо верится…
Мы бежим к вертолёту. Валдис толкает меня на заднее сиденье, пристёгивает браслетами к какой-то железяке. Сам размещается в пилотском кресле. Фомин хочет сесть рядом.
Но в лоб ему упирается ствол пистолета:
– Спокойно, хозяин. Дальше нам не по пути.
Юрий Петрович моргает. Изумлённо таращится на «беретту» в руке охранника.
Баз пятится в сторону. Наверное, хочет зайти сбоку. Валдис предупреждает:
– Дернёшься – вышибу ему мозги.
У Фомина – глаза затравленного хищника. Нелегко самому быть в роли мишени.
– Сколько тебе обещали?
– Достаточно, – кривится в усмешке прибалт и командует Базу, – К стене! Лечь на пол лицом вниз! Руки за голову!
Тот колеблется. Вероятно, думает: успеет Валдис пришить обоих?
– Выполняй, – хрипло говорит Фомин.
Баз подчиняется. Не потому, что жалеет хозяина. Просто, реально оценивает свои шансы.
– Теперь – ты! – говорит Валдис.
– Я заплачу больше! – выпаливает Фомин.
– Не испытывай моё терпение.
И Фомин медленно пятится к стене.
Ясно. Зачем лишние хлопоты? Вполне можно обойтись без заложника. Этот вертолёт – хорошо известен. По нему не будут стрелять.
– Лежите смирно, – приказывает Валдис, – Мне за вас не платили. Но кое-что я делаю и даром!
Щёлкает тумблерами. Двигатель оживает. Начинают медленно вращаться лопасти винта. Прибалт удовлётворенно хмыкает. Машина слушается, никаких персональных блокировок. И кое-кто в этой комнате – уже не нужен.
Рука с «береттой» высовывается из открытой кабины… Фомин и Баз её не видят – лежат лицом вниз.
Нечего их жалеть.
Только один вопрос – напоследок.
– Эй, Валдис, можно я пересяду? Сзади меня – укачивает…
Пистолет зыркает в мою сторону. И в нарастающем гуле летят слова:
– Сиди тихо, ублюдок. Если малость тебя подпорчу – все равно заработаю.
Ответ неверный.
Едва Валдис отворачивается, левая моя нога в немыслимом пируэте достаёт его затылок.
Что-то звякнуло о бетонный пол. Хриплое ругательство на латышском. Он выронил «беретту»!
Но вместо того, чтоб спускаться за ней из кабины, обернулся и…
Будто граната взрывается у меня перед лицом.
Когда очнулся, опять увидел затылок Валдиса. Только на вторую попытку – сил уже нет. Вместе с гулом мотора – звон в ушах. По подбородку стекает что-то солёное.
Странно.
Мы до сих пор не взлетели. А те двое у стены – ещё живы?
Потом я замечаю экранчик с прицелом. И мне становится ясно. На «вертушке» есть пулемёт. Всё кончится дёшево и надежно.
Пальцы Валдиса ложатся на штурвал. Совмещенный с гашеткой оружия. В таких маленьких машинах отдельного места для стрелка не бывает…
Одно движение и…
Что это?
Голубые искры змеятся на штурвале.
Валдиса трясёт, как в лихорадке. Индикаторы и экранчики в кабине гаснут. Лопасти замедляют ход. Прибалт сваливается куда-то вбок. Только его пальцы мёртвой хваткой сжимают штурвал.
Фомин вскакивает. Бежит к вертолёту. И кулак его встречается с виском Валдиса.
Он выволакивает охранника из кабины и долго топчет ногами. Базу едва удаётся оттащить Фомина в сторону. Побагровевший Юрий Петрович тяжело переводит дух.
– Вы в порядке?
– Нормально, – отмахивается и сквозь зубы цедит над прибалтом, – Не на тех поставил, гадёныш!
Хотел бы я знать – на кого?
Фомин утирает пот носовым платком. Охранник всё ещё лежит без сознания.
Баз косится в мою сторону. Но я надёжно пристёгнут наручниками. И пресс-секретарь чуть расслабляется.
Пальба в замке не стихает.
Фомин нервно крутит в руке «беретту» Валдиса. Ему страшно. Интересно, о любимом сынке Тэдди ещё помнит? Или только о своей шкуре?
Оживает рация охранника. Голос на латышском.
Баз поднимает её и коротко говорит в микрофон. Тоже на латышском. Прячет рацию в карман.
– Ты знаешь язык? – с подозрением щурится Фомин.
– Самую малость.
– И что ты им сказал? – пальцы Юрия Петровича до белизны сжимаются на рукояти пистолета.
– Сказал, что всё в порядке, – разводит руками Баз. Ему тоже не по себе. Вряд ли он с Валдисом заодно.
Фомин хмуро кивает.
Пресс-секретарь пытается куда-то звонить по мобильнику. Но связи нет. Вероятно, трансляторы уничтожены.
Я кашляю:
– Зря теряете время. Они подождут. А потом придут сюда.
Юрий Петрович таращится на меня колючими глазками. Будто в подтверждение моих слов откуда-то снизу – гулкие удары. Фомин ёжится. Я спокойно уточняю:
– Охрана их не остановит. И двери долго не выдержат.
– Что ты предлагаешь, Денис?
– Разве не очевидно?
– Я плохо вожу вертолёт, – нервно кривится Фомин.
– Могу предложить услуги пилота.
– Ещё чего! – хмурится Баз.
Я вздыхаю:
– Если Валдису доверяете больше – попробуйте его усадить за штурвал.
Фомин мрачно сопит и бормочет:
– Кто они, Денис? Ты что-то важное узнал, там в Болхове?
– Боюсь, нет времени на объяснения.
Он достаёт ключи из кармана охранника и отстёгивает мою руку от железного поручня. Вместо этого щелкает браслетом, соединяя мои запястья:
– Так не жмёт?
– Не-а. Сидит бесподобно.
– Запомни, Денис, я – твой единственный друг.
Ага. Те, кто штурмуют замок, вероятно, тоже набиваются в друзья. Одиночество мне пока не грозит.
– Этого возьмём с собой? – кивает Баз на охранника.
– Зачем? – округляет глаза Фомин.
– Его можно разговорить…
– Нет, – качает головой Юрий Петрович, – Я всё равно узнаю правду. А эту падаль… тащить не стану.
Его рука с пистолетом поднимается над телом Валдиса. И несколько раз нажимает спуск.
Слишком близко. Фомин отшатывается. Капельки крови заляпали ему брюки. Юрий Петрович отворачивается, дрожащими пальцами достаёт носовой платок… Сразу видно интеллигентного человека. Привыкшего убивать чужими руками.