Страница:
Решение я принял ещё минут десять назад.
Егор содрал с головы шапочку-маску. Он оказался средних лет. Волевой чисто выбритый подбородок. Короткий ёжик волос. На висках – седина. И глубокие морщины у глаз. Их я и раньше видел. Но сейчас они сложились в новый узор. Его зрачки осветились интересом:
– Ты где служил, Денис?
– Неважно.
– Спецназ? А я ракетные установки охранял. Пока в Москву не перевели…
Я поморщился. Беседовать будем потом.
– С кем ты говорил по рации?
– Имеется у меня человечек.
– Ему можно верить?
– Как себе…
Мы прошли по лесу километра три.
Машина, лёгкая модификация «хаммера», была на месте – там, где её и оставили. В неприметной лощинке, аккуратно укрытая маскировочной сетью и забросанная сухими листьями. А главное – с полным баком дизельного топлива.
Егор всегда заливал его дополна, когда возвращался с очередного дела. А Змей снабжал машину «сюрпризами» – от непрошеных визитёров. Не особо убойными. Скорее сигнальными.
Вот и сейчас он убрал свою «штучку». Кивнул:
– Готово.
Мы сняли откидной верх. Дождь – не главная проблема. Забрались внутрь и Егор вывел «хаммер» из лощины. Дороги здесь не было и в помине. Лишь след от колёс. Капитан уверенно выбирал путь по только ему известным приметам.
«Хаммер» идёт легко. Хотя загружен капитально. Кроме нас четверых – оружия и боеприпасов под завязку. Всё это добро мы едва доволокли от схрона.
– Хорошая машина, – похвалил Кириллович. Сейчас он сидел впереди, рядом с Егором.
– Движок, как от стандартной модели, – прокомментировал я, – А вес снижен почти на восемьсот кило.
Старик промычал что-то неопределённое. Кажется, удивлялся моим знаниям.
Мне так и не удалось отговорить профессора МГУ. Три + один – боевая группа особого назначения. Военно-исторического…
Что ж… Кириллович имеет право. А для нас теперь каждый представляет ценность.
Я покосился на Змея, сидевшего в обнимку с пулемётом М-60. Детина по-прежнему щеголял в шапочке-маске.
– Не доверяешь? – спросил я.
Он пожал плечами. И сдёрнул шапочку.
Змей оказался мулатом.
То есть, кожа была просто смуглая. Будто парень месяц валялся на морских пляжах. А черты лица… Блин! Он явно смахивал на одну из голливудских звёзд.
– Слушай, а ты… красавец! – восхитился я.
– Хочешь в ухо? – мягко уточнил он.
Да. С его внешностью маску лучше вообще не снимать. В этих краях – уж больно приметный…
Я улыбнулся:
– С такими данными – не по лесам бегать, а в Штатах – карьеру делать.
– Не выйдет, – сухо ответил Змей.
– Почему?
– Здесь моя страна.
«Хаммер» свернул в чащу. Хрустнули ветки под колёсами.
Мы взяли «стволы» на изготовку. Ехать уже недолго.
В условленной точке, недалеко от опушки нас должны ждать. Человек пятнадцать мужчин и женщин – те, у кого в Устюгино остались родные и у кого хватило духу взяться за оружие.
– Может, опять наденешь шапочку? – спросил я Змея.
– Зачем?
– Местные тебя запомнят.
– Ну и ладно…
– Что ж хорошего?
– Когда о тебе – добрая память.
Змей реально оценивал шансы уцелеть. А я глядел на его характерный профиль. И прикидывал, как удачнее применить это сходство.
– Чего смотришь?
– Думаю, о твоей будущей карьере, – подмигнул я, – Вот перестреляем гадов. Плюнешь на всё и махнёшь в сытую Европу.
– Не-а. Лучше я вернусь на родину предков.
– Куда? – удивился я.
– В Тамбов, – он белоснежно осклабился, – Разве по мне не видно?
Я кивнул.
Ты – свой в доску, брат. К счастью, у тебя на лбу это не написано.
Иногда, лицо – лучшая маска.
Егор заглушил мотор. Мы выбрались из «хаммера» и широкой цепочкой двинулись сквозь лес. Шагов через пятьдесят впереди мелькнул силуэт.
Кто-то неумело изобразил голос кукушки.
Я поморщился – детский сад. А Егор обрадовался:
– Наши!
«Закуковал» в ответ и двинулся к зарослям. Я б на его месте так не рисковал. Доведённые до точки люди сначала стреляют, а потом разбираются.
Я пригнулся. Откатился в сторону. За несколько прыжков обогнул кусты и оказался в тылу у гражданских.
– Привет, – сказал я ошеломлённому мужику с малокалиберным охотничьим карабином.
Тут и Егор подоспел:
– Это со мной!
Я окинул гражданских оценивающим взглядом.
Их не пятнадцать, а только семь.
Высокий бородач с карабином был за старшего. И представлял собой главную боевую единицу. Кроме него – двое малорослых худосочных мужичков в возрасте. Явно – не воины. Три женщины средних лет – обычной деревенской внешности. Плюс девушка лет шестнадцати – в куртке поверх майки и шортах, но босиком. Наверное, в таком виде успела выскочить из дома. Кстати, девушка чем-то неуловимо похожа на бородатого – возможно дочь.
Хм-м… И с оружием у них не густо. Кроме карабина, два гладкоствольных ружья. А у одной из женщин… вилы.
Я вздохнул. Всё это было бы смешно. Если б не было так серьёзно.
– Где остальные? Разбежались?
– Пошли в обход, – ответил бородач, – Их Буслай увёл. Там, оврагом, можно почти до центра…
– Я же просил, – скривился Егор, – Просил ждать!
– Чего? Пока армия нас освободит? – буркнул мужик и мрачно добавил, – Это из-за вас заварилось!
– Хватит, – сказал я, – Разбирайтесь не с нами, а с «оборонщиками». Там в машине – до фига подходящего «инструмента».
Нет времени на споры. Его вообще – в обрез!
Одна надежда – село достаточно протяжённое. И есть вероятность – они не приступят к главной акции до полной «зачистки».
Мы быстро раздали оружие.
Бородач вручил лёгкий малокалиберный ТОЗ-78 девушке. А сам обзавёлся ПКМ-ом. В прикрепленной к пулемёту коробке – лента на сто патронов.
– Пользоваться умеешь? – уточнил я.
Он презрительно фыркнул.
Мы с капитаном переглянулись. Связной нас не дождался. А нам позарез нужен четвёртый. И Кириллыч тут совсем не годится.
– Как тебя зовут? – спросил я.
– Матвей, – хмуро ответил бородач. Он был слишком занят. Проверял затвор ПКМ-а.
– Где служил?
– Десант.
Судя по его возрасту, было это лет тридцать назад.
Егор вздохнул:
– У тебя кто-то остался в деревне?
Матвей поднял глаза:
– Жена.
Глава 3
Егор содрал с головы шапочку-маску. Он оказался средних лет. Волевой чисто выбритый подбородок. Короткий ёжик волос. На висках – седина. И глубокие морщины у глаз. Их я и раньше видел. Но сейчас они сложились в новый узор. Его зрачки осветились интересом:
– Ты где служил, Денис?
– Неважно.
– Спецназ? А я ракетные установки охранял. Пока в Москву не перевели…
Я поморщился. Беседовать будем потом.
– С кем ты говорил по рации?
– Имеется у меня человечек.
– Ему можно верить?
– Как себе…
Мы прошли по лесу километра три.
Машина, лёгкая модификация «хаммера», была на месте – там, где её и оставили. В неприметной лощинке, аккуратно укрытая маскировочной сетью и забросанная сухими листьями. А главное – с полным баком дизельного топлива.
Егор всегда заливал его дополна, когда возвращался с очередного дела. А Змей снабжал машину «сюрпризами» – от непрошеных визитёров. Не особо убойными. Скорее сигнальными.
Вот и сейчас он убрал свою «штучку». Кивнул:
– Готово.
Мы сняли откидной верх. Дождь – не главная проблема. Забрались внутрь и Егор вывел «хаммер» из лощины. Дороги здесь не было и в помине. Лишь след от колёс. Капитан уверенно выбирал путь по только ему известным приметам.
«Хаммер» идёт легко. Хотя загружен капитально. Кроме нас четверых – оружия и боеприпасов под завязку. Всё это добро мы едва доволокли от схрона.
– Хорошая машина, – похвалил Кириллович. Сейчас он сидел впереди, рядом с Егором.
– Движок, как от стандартной модели, – прокомментировал я, – А вес снижен почти на восемьсот кило.
Старик промычал что-то неопределённое. Кажется, удивлялся моим знаниям.
Мне так и не удалось отговорить профессора МГУ. Три + один – боевая группа особого назначения. Военно-исторического…
Что ж… Кириллович имеет право. А для нас теперь каждый представляет ценность.
Я покосился на Змея, сидевшего в обнимку с пулемётом М-60. Детина по-прежнему щеголял в шапочке-маске.
– Не доверяешь? – спросил я.
Он пожал плечами. И сдёрнул шапочку.
Змей оказался мулатом.
То есть, кожа была просто смуглая. Будто парень месяц валялся на морских пляжах. А черты лица… Блин! Он явно смахивал на одну из голливудских звёзд.
– Слушай, а ты… красавец! – восхитился я.
– Хочешь в ухо? – мягко уточнил он.
Да. С его внешностью маску лучше вообще не снимать. В этих краях – уж больно приметный…
Я улыбнулся:
– С такими данными – не по лесам бегать, а в Штатах – карьеру делать.
– Не выйдет, – сухо ответил Змей.
– Почему?
– Здесь моя страна.
«Хаммер» свернул в чащу. Хрустнули ветки под колёсами.
Мы взяли «стволы» на изготовку. Ехать уже недолго.
В условленной точке, недалеко от опушки нас должны ждать. Человек пятнадцать мужчин и женщин – те, у кого в Устюгино остались родные и у кого хватило духу взяться за оружие.
– Может, опять наденешь шапочку? – спросил я Змея.
– Зачем?
– Местные тебя запомнят.
– Ну и ладно…
– Что ж хорошего?
– Когда о тебе – добрая память.
Змей реально оценивал шансы уцелеть. А я глядел на его характерный профиль. И прикидывал, как удачнее применить это сходство.
– Чего смотришь?
– Думаю, о твоей будущей карьере, – подмигнул я, – Вот перестреляем гадов. Плюнешь на всё и махнёшь в сытую Европу.
– Не-а. Лучше я вернусь на родину предков.
– Куда? – удивился я.
– В Тамбов, – он белоснежно осклабился, – Разве по мне не видно?
Я кивнул.
Ты – свой в доску, брат. К счастью, у тебя на лбу это не написано.
Иногда, лицо – лучшая маска.
Егор заглушил мотор. Мы выбрались из «хаммера» и широкой цепочкой двинулись сквозь лес. Шагов через пятьдесят впереди мелькнул силуэт.
Кто-то неумело изобразил голос кукушки.
Я поморщился – детский сад. А Егор обрадовался:
– Наши!
«Закуковал» в ответ и двинулся к зарослям. Я б на его месте так не рисковал. Доведённые до точки люди сначала стреляют, а потом разбираются.
Я пригнулся. Откатился в сторону. За несколько прыжков обогнул кусты и оказался в тылу у гражданских.
– Привет, – сказал я ошеломлённому мужику с малокалиберным охотничьим карабином.
Тут и Егор подоспел:
– Это со мной!
Я окинул гражданских оценивающим взглядом.
Их не пятнадцать, а только семь.
Высокий бородач с карабином был за старшего. И представлял собой главную боевую единицу. Кроме него – двое малорослых худосочных мужичков в возрасте. Явно – не воины. Три женщины средних лет – обычной деревенской внешности. Плюс девушка лет шестнадцати – в куртке поверх майки и шортах, но босиком. Наверное, в таком виде успела выскочить из дома. Кстати, девушка чем-то неуловимо похожа на бородатого – возможно дочь.
Хм-м… И с оружием у них не густо. Кроме карабина, два гладкоствольных ружья. А у одной из женщин… вилы.
Я вздохнул. Всё это было бы смешно. Если б не было так серьёзно.
– Где остальные? Разбежались?
– Пошли в обход, – ответил бородач, – Их Буслай увёл. Там, оврагом, можно почти до центра…
– Я же просил, – скривился Егор, – Просил ждать!
– Чего? Пока армия нас освободит? – буркнул мужик и мрачно добавил, – Это из-за вас заварилось!
– Хватит, – сказал я, – Разбирайтесь не с нами, а с «оборонщиками». Там в машине – до фига подходящего «инструмента».
Нет времени на споры. Его вообще – в обрез!
Одна надежда – село достаточно протяжённое. И есть вероятность – они не приступят к главной акции до полной «зачистки».
Мы быстро раздали оружие.
Бородач вручил лёгкий малокалиберный ТОЗ-78 девушке. А сам обзавёлся ПКМ-ом. В прикрепленной к пулемёту коробке – лента на сто патронов.
– Пользоваться умеешь? – уточнил я.
Он презрительно фыркнул.
Мы с капитаном переглянулись. Связной нас не дождался. А нам позарез нужен четвёртый. И Кириллыч тут совсем не годится.
– Как тебя зовут? – спросил я.
– Матвей, – хмуро ответил бородач. Он был слишком занят. Проверял затвор ПКМ-а.
– Где служил?
– Десант.
Судя по его возрасту, было это лет тридцать назад.
Егор вздохнул:
– У тебя кто-то остался в деревне?
Матвей поднял глаза:
– Жена.
Глава 3
«Хаммер» сделал большой крюк по лесу и оказался на разбитом просёлке. Минут через пять свернул на относительно асфальтированную дорогу.
Нет, мы не собирались пробираться задворками.
Мы должны въехать в Устюгино, как хозяева. Не со стороны леса, а по «шоссе» и прямо на центральную улицу.
И всё таки нам повезло, что нет вертолётов.
Небо слегка развиднелось. Дождя вероятно не будет. Лёгкий тёплый ветерок обдувал лицо.
Я успел доесть тушёнку и выбросил пустую банку.
– Завидую твоему аппетиту, – усмехнулся Егор.
Нечему завидовать. Просто мне нужны силы.
Когда вдалеке появились дома, комфортная часть поездки завершилась. Дальше, уже не так приятно. Во-первых, мне пришлось пересесть на пол. Во-вторых, на голову одели мешок, а запястья стянули пластиковыми браслетами.
Чёрт! Мешок провонял солярой.
Фигня, вытерплю… Главное, чтобы «зрители» оценили. Особенно, те, кто вчера успел меня запомнить.
«Хаммер» подпрыгнул на ухабе. Ай! Я больно приложился плечом.
Что там такое?
Плохо быть не пассажиром, а грузом…
Я устроился поудобнее, отпихнув ногу Матвея.
Долго ещё?
Через дырку в мешке я вижу только его штаны и «ганс» у него на коленях.
– Проехали блок-пост, – тихо сообщил Змей, сейчас он – за рулём, – Нас не стали тормозить.
Хорошо.
Вид у нас – убедительный.
Все, кроме меня – в американских кевларовых шлемах, «броне» и камуфляже с морпеховскими нашивками. У Егора – знаки различия «юсовского» капитана, тамбовский мулат – сержант. Матвей на заднем сидении – рядовой. Кстати, сейчас на нём, кроме шлема – тёмные солнцезащитные очки. Чтоб возраст «рядового» не так бросался в глаза. А ещё, чтоб кто-то из местных не опознал его раньше времени. Рыжеватую бороду Матвея укоротили и подровняли ножом. Она его не выдаст. В дикой России многие «юсовцы» щеголяют с таким украшением.
Номера на машине – реальные. Главное, чтоб их не успели «пробить» через полицейскую базу данных…
Я вслушался.
Чей-то крик вдалеке. И короткая пулемётная очередь.
– Подъезжаем, – сухо сказал Змей.
Несколько минут ожидания.
Разноголосый говор. Смех.
Опять выстрелы.
«Хаммер» замедляет ход. Останавливается.
Почему так тихо стало вокруг?
– Do you speak English? – почти без акцента поинтересовался Змей. Судя по звуку он продолжал жевать резинку.
– Ес, ит ис… То есть, ай ду. Э литл, – ответил незнакомый голос.
– I’m sergeant Smith, 8-th Special Navy brigade.
Пискнул сканнер. Змей предъявил документы. Они у него – качественные. Даже негритянская морда на фото имеет определённое сходство.
– Who is the chief?
– Я – командир. Турчинов, Шериф Территориальной Обороны Плещеевского района.
– We have good present for you. Mat, show him russian bastard! – это он к Матвею. Дескать, покажи им русского ублюдка.
Ваш выход, господин ублюдок!
Чего ждёт Матвей? Я незаметно толкнул его ногой. Друг, не тормози!
Он засопел. Потянулся мозолистой ручищей и сдернул с моей головы мешок.
Ну, наконец! Опять свежий воздух.
– Stand up, you, motherfucker! – рявкнул сержант Снайпс, он же Змей. А рядовой Мэт вполне убедительно пнул меня ботинком.
Помогая себе скованными за спиной руками, я поднялся.
Село Устюгино расположено в живописном месте. Отсюда, с холма видна река и изумрудная стена леса. Чернеет пахота. Золотится до горизонта пшеничное поле.
А дышится… Дышится, как легко.
Это приятно.
Остальное – не очень.
Трудно наслаждаться жизнью, когда вокруг так много лишнего.
Около сорока бойцов – в камуфляже и шапочках-масках. Грузовики. БТРы с ПТУРСами посреди улицы.
А самое худшее – безмолвная толпа деревенских, зажатая цепью автоматчиков между сельским клубом и автобусной остановкой… Человек двести их. Мужчины, женщины, дети… Напротив глухой стены клуба – пулемёт ПКМ на станке. И несколько неподвижных тел – у самой стены.
Свежая, не запёкшаяся кровь растекается по асфальту.
Опоздали мы. Чуть-чуть…
– Ну что, гадёныш? – радостно спросил кто-то.
Я повернул голову.
Крепкий тип скалился под шапочкой-маской. В руках у него был автомат М16, а в глазах – искреннее, неподдельное ликование:
– Попался, сучонок!
Кажется, один из «бригады» Виталика-Мясника. Узнал меня.
Нормально.
Внешность у меня сейчас подходящая. Одет в прежнюю старую куртку с «братского» плеча. Физиономия – грязная, унылая. Под глазом красуется убедительный синяк. Змей постарался – не кулаком, а тональным кремом.
Мордатого «оборонщика» аж распирало от избытка чувств:
– Щас ты, гнида, пожалеешь, что родился!
– Это он? – уточнил другой – жилистый, сухопарый. Лица не видать под маской. Но голос был знакомый – с ним только что разговаривал Змей. Крупная восьмиконечная звезда поблёскивала на груди – шериф Турчинов. Он ждал чуть поодаль.
– Тот самый! – кивнул мордатый и потянулся ко мне лапой. Вероятно, собирался выдернуть меня из «хаммера», как перезревший овощ.
– Stop! – поднял руку «капитан» Егор, до этого лениво озиравший окрестности.
– Little formality, – кивнул «сержант» Змей и достал блокнот с бланками на английском. Белозубо оскалился:
– Бьюрократия! Your signature, please, – поманил рукой командира «оборонщиков».
– И у вас та же фигня, – вздохнул Турчинов, нехотя двигаясь к машине. За пару шагов остановился. Белёсые глаза сквозь прорези маски внимательно изучали «американцев». Интересно, отрядил он кого-то послать запрос в 8-ю бригаду морпехов?
Змей выплюнул разжёванный «Orbit». Дружески кивнул, помахивая гелевой ручкой.
Егор безразлично прищурился.
Сейчас всё решится.
Десяток уродов мы завалить успеем.
Прежде, чем нас размажут в кровавую кашу…
Турчинов шагнул к «хаммеру». Минуту изучал бланк и взял у Змея «point pen».
– Кто есть этьи льюди? – спросил Егор на ломаном русском, пока шериф ставил закорючку на бланке.
– Экстремисты.
– Все? – вскинул брови «юсовец».
Турчинов оторвал взгляд от бланка:
– Я делаю свою работу, капитан. А вы свою.
– You are write, – улыбнулся Егор, – И в чём есть их вина?
– В том, что они – тупорылые «совки». Им принесли свободу на блюдечке – чтоб лет через двадцать жить, как в нормальных странах. А они помогают бандитам. И этому фрику, – Турчинов кивнул на меня, – тоже помогли. Кто-то из них.
– Вы дать им хороший урок.
– Мы только начали, – хмуро заметил шериф, – Нам есть, о чём поговорить.
– It's O.K. But, я знать более простой способ.
Егор полез в карман, достал бумажник. Вытащил пачку зелёных купюр и ткнул в меня пальцем:
– Я платить за любой information об этом terrorist!
На площади было тихо.
– Five hundred American dollars! – он тряхнул пачкой в воздухе, – Real money!
Деревенские стояли с каменными лицами.
Меня они видели впервые.
– Этьи не знать, – скривился Егор, – Гоните их по домам!
– Нет, – качнул головой шериф, – Если б всё было так просто… Здесь не Штаты, капитан.
– Я мало предлагать?
– Поберегите валюту, – усмехнулся Турчинов, – Есть более надёжные методы, – и посмотрел туда, где на асфальте лежали в крови тела.
Егор сидел, как изваяние. Только у него в глазах что-то колыхнулось. А Змей сверкал приклеенной улыбкой.
Не вышло.
Я особо и не надеялся.
Пора переходить к следующему этапу.
Вероятно, Егор уже вдавил кнопку рации, посылая условный сигнал.
Дальше труднее.
Наши взгляды на миг встретились. Будто капитан сказал: «Твоя очередь». И я ответил: «Справлюсь».
– Благодарю за содействие, господа, – кивнул Турчинов и потащил меня из «хаммера». Разок приложил в ухо, гнида. Аж зазвенело… Выволок и поставил в центре площади – перед толпой деревенских:
– Смотрите! – нет, он не кричал. Но в абсолютной тишине, каждое слово падало, будто отлитое из свинца, – Хорошенько смотрите.
У меня перед носом мелькнула рука в перчатке.
Больно… Внутри перчатки что-то тяжелое. Струйка из разбитой губы потекла на подбородок.
– Тот, кто вас подставил, – шериф схватил меня за волосы, – Падаль, ничтожество, неудачник!
Я сплюнул кровь. Метко. Точь-в-точь, ему на ботинок.
И получил ещё один удар. Тёмные пятнышки заплавали перед глазами. Кажется, перегнул я с реализмом…
– Не стоит умирать из-за такой сволочи!
Пошатываясь, едва удержался на ногах.
Да, я – сволочь… А он, в новом «юсовском» камуфляже, с золотым «ролексом» на запястье – близок к идеалу. И единственное, чего ему не хватает до полного совершенства – аккуратной дырки во лбу.
Шериф вытер перчатку платком. Брезгливо уронил платок на асфальт:
– Вы думаете, я – жестокий? Нет, добрый.
Он окинул толпу взглядом:
– Мог бы спалить деревню. К чертовой матери! Вместе с вами. Но я даю вам шанс. Тот, кто укажет бандитских сообщников – спасёт себя и остальных.
Где-то вдалеке ухнула граната. Забил «калашников» – короткими, вроде бы неуверенными очередями. Со стороны оврага? Тяжелой россыпью грянули винтовочные выстрелы. Это Буслай!
С юга ответил пулемёт М-60. Дробно застучали автоматы ФН. Группа Кирилловича взялась за дело.
Шериф уставился на меня внимательными зрачками стервятника.
Морщась, я улыбнулся разбитыми губами.
Давайте, ребята, не жалейте патронов!
Так, чтоб казалось, будто село атакует целая дивизия.
– Твои друзья? – спросил Турчинов, – Давно хотел пообщаться… – и ударил меня кулаком в живот.
Пока я корчился, он извлёк рацию, уточняя обстановку. Отдал пару распоряжений. Десятка два «оборонщиков» побежали к БТРам.
– Нас прервали, – вздохнул шериф, опять засовывая рацию в карман. Щёлкнул пальцами. И автоматчики стали выхватывать людей из толпы. Одного за другим.
– Ну, что, боец, – шепнул Турчинов у меня над ухом, – Теперь начнётся самое интересное…
Их выстраивают в линию у разбитой пулями стены.
Пять человек. Мужчина с окровавленной головой едва держится, опираясь на плечо жены. Старуха тихо молится. Крепкий дед стискивает зубы. У пацана лет двенадцати – совсем взрослые глаза.
– Демократия – это ответственность, – говорит Турчинов, откупоривая банку пива, – Подумайте над этим. Ровно одну минуту.
Высокий «оборонщик» в грязно-зелёной майке садится за пулемёт.
Я скашиваю глаза.
БТР с автоматчиками на броне выруливает с площади. Поворачивает на юг. Другая машина – на восток.
Медленно.
Чересчур медленно…
Уматывайте, твари!
Кажется, я слышу, как тикает «ролекс» Турчинова.
Сколько уже прошло?
Полминуты?
Минута?
Долговязый пулемётчик равнодушно зевнул. Его длинные пальцы обняли рукоять ПКМ-а.
Шериф допил «хайнекен», отбросил пустую банку и глянул на циферблат…
– Я знаю пособников, – вдруг раздался в тишине уверенный голос.
Турчинов обернулся к толпе.
Раздвигая людей, неторопливо выбрался вперёд дедушка лет восьмидесяти. Ветхий пиджак, линялая кепка. Изломанные артритом пальцы обнимают палку-посох.
Мы с Егором переглянулись.
Неужели этот кого-то сдаст?
В людях – много дерьма. А в селе трудно соблюдать конспирацию…
Шериф поманил старика, дружески хлопнул его по плечу:
– Не бойся, дедуля. Говори правду. Кто помогал бандитам?
Тот бесхитростно улыбнулся и ответил:
– Я.
Турчинов зло прищурился:
– Шутить вздумал?
– Нет.
Дедушка скинул кепку, пригладил лысину и белые, как снег, волосы, смешно торчащие на затылке – будто остатки одуванчика колыхнулись в воздухе. Твёрдо повторил:
– Я помогал!
– Хорошо, – засмеялся Турчинов и достал пистолет, – Кто ещё?
– Только я.
– Дед, ты меня утомил, – вздохнул шериф.
И выстрелил старику в голову.
Перешагнул через тело. Скомандовал пулемёту:
– Огонь!
Ничего не произошло. Только пулемётчик стал крениться, заваливаясь вбок. Умер он секундой раньше, когда неразличимыми хлопками ожил «ганс» Змея. Два выстрела – точно в сердце.
Одновременно в кадык шерифу упёрся его же «вальтер». Удобная вещь – пластмассовые браслеты. Особенно, если заранее подпилить перемычку.
– Не рыпайся, – шепнул я.
– Стволы на землю! – сказал Егор на чистейшем русском. В каждой руке у него – по «ингрэму».
– Be quick! – заорал Змей. А я ткнул шерифа пистолетом:
– Прикажи своим.
Он скосил ненавидящие зрачки и хрипло озвучил:
– Выполняйте!
Около двадцати автоматчиков, оставшихся на площади, начали складывать оружие. По-моему, они даже не поняли, что произошло. Чем шериф не угодил союзникам?
Мы успели.
Дедушка-одуванчик подарил нам пару минут.
Белые, как снег, волосы трепал ветер…
Я отвернулся. Нет времени заботиться о мёртвых.
Змей торопливо собирает автоматы. Пока враг не опомнился.
Сперва местным не верится. Толпа стоит, растерянно наблюдая за происходящим. Что за удивительные «американцы», которые махали пачками долларов и вдруг обезоружили «оборонщиков»?
Потом намечается неясное движение. Толпа колышется, будто рябь на морской глади. Ещё немного и всё бросятся врассыпную.
Этого только не хватало. «Чистильщики» начнут отстреливать их на улицах, как куропаток.
Матвей срывает с головы кевларовый шлем и тёмные очки. Его узнают. Радостный ропот бежит по толпе.
Кто-то, самый смелый, выскакивает вперёд и возбуждённо хлопает Матвея по плечу.
Некогда праздновать!
Впереди у нас трудная задача.
Вывести из деревни почти двести человек. Через блокпосты и кордоны.
Я оглядываюсь на Егора. Надо быстро отобрать и вооружить самых боеспособных. И избавиться от пленных…
Турчинов будто ловит мои мысли. Бормочет, скосив глаза на ствол у своей шеи:
– Я вам нужен! Без меня не выберетесь!
Он цепляется за жизнь со звериным упорством. Хотя, какой он зверь? Он намного хуже…
– Матвей! – командует капитан, – Раздай автоматы…
В этот момент что-то происходит.
Я даже не успеваю сообразить что. Резко оборачиваюсь и несколько предназначенных мне пуль вонзаются в Турчинова. Прикрываясь его телом, падаю на землю.
Очередь долбит асфальт, взметая фонтанчики пыли.
Мир вокруг будто застывает. Я вижу неподвижное лицо Егора. Пустые зрачки умирающего Турчинова. А главное, вижу, как летят ко мне диковинные «пчёлы». С трёх сторон.
Они вращаются. И вспарывают землю рядом. Они так хотят до меня добраться…
С верхнего этажа школы работает что-то тяжёлое, кажется пулемёт. Из кустов рядом со школой – автомат. И короткими очередями по два патрона стреляет пистолет из толпы местных.
Я хочу увернуться. Но тело не слушается. Неповоротливое, будто свинцом налитое. Ещё немного и «пчёлки» начнут буровить мою плоть…
Воздух становится вязким и горячим.
Я медленно, страшно медленно перекатываюсь по асфальту. Так же медленно поднимаю руку с «вальтером» и посылаю пять пуль в кусты, откуда работает автомат. Ещё пять – в окно школы.
Снова оказываюсь лицом к толпе.
Едва успеваю уклониться от вражеской пули.
Тот, кто прячется за людьми, ни на мгновенье не теряет меня из виду. А сам всё время движется. Перемещается среди толпы, как среди застывшей декорации…
Я вскакиваю, продираясь через воздух. И наконец могу разглядеть противника. Женщина лет сорока в свитере и джинсах. Волосы аккуратно собраны в пучок на затылке. Меньше всего, она похожа на хладнокровную киллершу. Я мог бы принять её за учительницу или домохозяйку… Да за кого угодно, только не за врага!
Небрежно откидывая людей с дороги, «домохозяйка» посылает в меня новую очередь. Пистолет «глок» вздрагивает, выплёвывая свинцовые комочки.
Я жму спуск «вальтера».
Воздух прочерчивается траекториями.
Но там, где она была долю секунды назад, женщины уже нет. Мои пули вонзаются в какого-то несчастного. Грязная телогрейка вспучивается дырами.
Эта сука подставила мужика под мои выстрелы!
Он смотрит невидяще и чуть кренится назад. А в глазах нарастает удивление. Он ещё не понял, что убит.
Я двигаюсь вдоль толпы.
Мне кажется – невероятно долго. Будто пушинка зависая над землёй.
Но дышать нечем. Пелена застит глаза. Кожу обжигает. Сердце гулкими ударами молотит в висок.
Я почти обогнул застывших сельчан.
В этот миг (или долю мига) киллерша вырастает справа. Так неожиданно, будто сам воздух сгустился в тёмную фигуру.
Две очереди из «глока».
И пока я изгибаюсь до боли в суставах, пока чёрный «шмель» выдирает кусок ткани из моего рукава – её уже нет.
«Домохозяйка» опять переместилась. Застывшее лицо похоже на маску. Только зрачки блестят охотничьим огоньком. И пистолет в её руке выплёвывает пламя.
Она всё верно рассчитала. Заманила меня ближе. На такой дистанции я не могу маневрировать. Просто не успеваю.
Дергаюсь, как сломанная кукла – до хруста в позвонках.
Неуклюжий, будто муха в меду…
Чёрные комочки – уже рядом. Знаю: два – летят мимо. Но третий – войдёт в грудь.
Последний отчаянный рывок.
Бесполезно. Впереди – преграда. Кирпичная стена дома.
Краски гаснут. В глазах – темнеет…
Когда нестерпимо яркий свет вспыхивает опять, я сижу на деревянном полу. И луч солнца сквозь закрытое окно бьёт прямо в глаза.
Где я?
Вокруг на полу – какие-то бумаги, опрокинутые стулья. Перекошенный портрет одутловатого типа в генеральском мундире висит на стене. Рядом – яркий плакат «ЗА ЕВРОПЕЙСКИЕ ЦЕННОСТИ!» – счастливые юноша и девушка на фоне статуи Свободы, Биг-Бэна и Эйфелевой башни.
Я внутри здания сельской управы.
Хотя понятия не имею, как здесь оказался. Как проскочил сквозь глухую стену?
Думать некогда.
Выход там!
Но бегу я не к двери. И плечом с разбега вышибаю раму и стекло.
Несколько раз жму на спуск, почти не целясь.
Знакомая фигура вырастает из-за угла дома. И напарывается на мою пулю.
Опять исчезла из виду.
Вздрагивают кусты. Сломанные ветки и листья клубятся, зависая над землёй.
Это след!
Она убегает!
Мы поменялись ролями.
Теперь я – охотник. И я уделаю эту падаль!
Бегу, проталкивая тело сквозь воздух. У меня нет сомнений. И выбора тоже нет. Или я, или она!
Через проулок, над разбитой колеёй дороги… Сворачиваю в чей-то сад. Даже не сбавляю ход, когда впереди вырастает штакетник. Гнилые доски, как брызги разлетаются в стороны.
Фигура с автоматом – в зарослях малинника.
Нет, это не киллерша.
«Оборонщик» затаился. В левой его руке – рация. Вероятно, услышал пальбу рядом с клубом и пытается связаться с остальными. Ещё один – уставился на сломанный штакетник – туда, где я был мгновенье назад. Чернеют ужасом зрачки. Палец тянется к спуску М16.
Я не трачу патроны.
Выдираю автомат из его рук. Ломаю его пальцы, как тонкие веточки. И слегка бью в морду – так, что вминаются внутрь кости черепа.
Того, что с рацией – локтем в кадык. Голова в шапочке-маске неестественно запрокидывается. Хрустят шейные позвонки.
Я не отвлекаюсь.
Вижу впереди ускользающий силуэт и шлю вдогонку очередь из М16. Автоматные пули движутся быстро. Ей будет трудно.
Нет, мы не собирались пробираться задворками.
Мы должны въехать в Устюгино, как хозяева. Не со стороны леса, а по «шоссе» и прямо на центральную улицу.
И всё таки нам повезло, что нет вертолётов.
Небо слегка развиднелось. Дождя вероятно не будет. Лёгкий тёплый ветерок обдувал лицо.
Я успел доесть тушёнку и выбросил пустую банку.
– Завидую твоему аппетиту, – усмехнулся Егор.
Нечему завидовать. Просто мне нужны силы.
Когда вдалеке появились дома, комфортная часть поездки завершилась. Дальше, уже не так приятно. Во-первых, мне пришлось пересесть на пол. Во-вторых, на голову одели мешок, а запястья стянули пластиковыми браслетами.
Чёрт! Мешок провонял солярой.
Фигня, вытерплю… Главное, чтобы «зрители» оценили. Особенно, те, кто вчера успел меня запомнить.
«Хаммер» подпрыгнул на ухабе. Ай! Я больно приложился плечом.
Что там такое?
Плохо быть не пассажиром, а грузом…
Я устроился поудобнее, отпихнув ногу Матвея.
Долго ещё?
Через дырку в мешке я вижу только его штаны и «ганс» у него на коленях.
– Проехали блок-пост, – тихо сообщил Змей, сейчас он – за рулём, – Нас не стали тормозить.
Хорошо.
Вид у нас – убедительный.
Все, кроме меня – в американских кевларовых шлемах, «броне» и камуфляже с морпеховскими нашивками. У Егора – знаки различия «юсовского» капитана, тамбовский мулат – сержант. Матвей на заднем сидении – рядовой. Кстати, сейчас на нём, кроме шлема – тёмные солнцезащитные очки. Чтоб возраст «рядового» не так бросался в глаза. А ещё, чтоб кто-то из местных не опознал его раньше времени. Рыжеватую бороду Матвея укоротили и подровняли ножом. Она его не выдаст. В дикой России многие «юсовцы» щеголяют с таким украшением.
Номера на машине – реальные. Главное, чтоб их не успели «пробить» через полицейскую базу данных…
Я вслушался.
Чей-то крик вдалеке. И короткая пулемётная очередь.
– Подъезжаем, – сухо сказал Змей.
Несколько минут ожидания.
Разноголосый говор. Смех.
Опять выстрелы.
«Хаммер» замедляет ход. Останавливается.
Почему так тихо стало вокруг?
– Do you speak English? – почти без акцента поинтересовался Змей. Судя по звуку он продолжал жевать резинку.
– Ес, ит ис… То есть, ай ду. Э литл, – ответил незнакомый голос.
– I’m sergeant Smith, 8-th Special Navy brigade.
Пискнул сканнер. Змей предъявил документы. Они у него – качественные. Даже негритянская морда на фото имеет определённое сходство.
– Who is the chief?
– Я – командир. Турчинов, Шериф Территориальной Обороны Плещеевского района.
– We have good present for you. Mat, show him russian bastard! – это он к Матвею. Дескать, покажи им русского ублюдка.
Ваш выход, господин ублюдок!
Чего ждёт Матвей? Я незаметно толкнул его ногой. Друг, не тормози!
Он засопел. Потянулся мозолистой ручищей и сдернул с моей головы мешок.
Ну, наконец! Опять свежий воздух.
– Stand up, you, motherfucker! – рявкнул сержант Снайпс, он же Змей. А рядовой Мэт вполне убедительно пнул меня ботинком.
Помогая себе скованными за спиной руками, я поднялся.
Село Устюгино расположено в живописном месте. Отсюда, с холма видна река и изумрудная стена леса. Чернеет пахота. Золотится до горизонта пшеничное поле.
А дышится… Дышится, как легко.
Это приятно.
Остальное – не очень.
Трудно наслаждаться жизнью, когда вокруг так много лишнего.
Около сорока бойцов – в камуфляже и шапочках-масках. Грузовики. БТРы с ПТУРСами посреди улицы.
А самое худшее – безмолвная толпа деревенских, зажатая цепью автоматчиков между сельским клубом и автобусной остановкой… Человек двести их. Мужчины, женщины, дети… Напротив глухой стены клуба – пулемёт ПКМ на станке. И несколько неподвижных тел – у самой стены.
Свежая, не запёкшаяся кровь растекается по асфальту.
Опоздали мы. Чуть-чуть…
– Ну что, гадёныш? – радостно спросил кто-то.
Я повернул голову.
Крепкий тип скалился под шапочкой-маской. В руках у него был автомат М16, а в глазах – искреннее, неподдельное ликование:
– Попался, сучонок!
Кажется, один из «бригады» Виталика-Мясника. Узнал меня.
Нормально.
Внешность у меня сейчас подходящая. Одет в прежнюю старую куртку с «братского» плеча. Физиономия – грязная, унылая. Под глазом красуется убедительный синяк. Змей постарался – не кулаком, а тональным кремом.
Мордатого «оборонщика» аж распирало от избытка чувств:
– Щас ты, гнида, пожалеешь, что родился!
– Это он? – уточнил другой – жилистый, сухопарый. Лица не видать под маской. Но голос был знакомый – с ним только что разговаривал Змей. Крупная восьмиконечная звезда поблёскивала на груди – шериф Турчинов. Он ждал чуть поодаль.
– Тот самый! – кивнул мордатый и потянулся ко мне лапой. Вероятно, собирался выдернуть меня из «хаммера», как перезревший овощ.
– Stop! – поднял руку «капитан» Егор, до этого лениво озиравший окрестности.
– Little formality, – кивнул «сержант» Змей и достал блокнот с бланками на английском. Белозубо оскалился:
– Бьюрократия! Your signature, please, – поманил рукой командира «оборонщиков».
– И у вас та же фигня, – вздохнул Турчинов, нехотя двигаясь к машине. За пару шагов остановился. Белёсые глаза сквозь прорези маски внимательно изучали «американцев». Интересно, отрядил он кого-то послать запрос в 8-ю бригаду морпехов?
Змей выплюнул разжёванный «Orbit». Дружески кивнул, помахивая гелевой ручкой.
Егор безразлично прищурился.
Сейчас всё решится.
Десяток уродов мы завалить успеем.
Прежде, чем нас размажут в кровавую кашу…
Турчинов шагнул к «хаммеру». Минуту изучал бланк и взял у Змея «point pen».
– Кто есть этьи льюди? – спросил Егор на ломаном русском, пока шериф ставил закорючку на бланке.
– Экстремисты.
– Все? – вскинул брови «юсовец».
Турчинов оторвал взгляд от бланка:
– Я делаю свою работу, капитан. А вы свою.
– You are write, – улыбнулся Егор, – И в чём есть их вина?
– В том, что они – тупорылые «совки». Им принесли свободу на блюдечке – чтоб лет через двадцать жить, как в нормальных странах. А они помогают бандитам. И этому фрику, – Турчинов кивнул на меня, – тоже помогли. Кто-то из них.
– Вы дать им хороший урок.
– Мы только начали, – хмуро заметил шериф, – Нам есть, о чём поговорить.
– It's O.K. But, я знать более простой способ.
Егор полез в карман, достал бумажник. Вытащил пачку зелёных купюр и ткнул в меня пальцем:
– Я платить за любой information об этом terrorist!
На площади было тихо.
– Five hundred American dollars! – он тряхнул пачкой в воздухе, – Real money!
Деревенские стояли с каменными лицами.
Меня они видели впервые.
– Этьи не знать, – скривился Егор, – Гоните их по домам!
– Нет, – качнул головой шериф, – Если б всё было так просто… Здесь не Штаты, капитан.
– Я мало предлагать?
– Поберегите валюту, – усмехнулся Турчинов, – Есть более надёжные методы, – и посмотрел туда, где на асфальте лежали в крови тела.
Егор сидел, как изваяние. Только у него в глазах что-то колыхнулось. А Змей сверкал приклеенной улыбкой.
Не вышло.
Я особо и не надеялся.
Пора переходить к следующему этапу.
Вероятно, Егор уже вдавил кнопку рации, посылая условный сигнал.
Дальше труднее.
Наши взгляды на миг встретились. Будто капитан сказал: «Твоя очередь». И я ответил: «Справлюсь».
– Благодарю за содействие, господа, – кивнул Турчинов и потащил меня из «хаммера». Разок приложил в ухо, гнида. Аж зазвенело… Выволок и поставил в центре площади – перед толпой деревенских:
– Смотрите! – нет, он не кричал. Но в абсолютной тишине, каждое слово падало, будто отлитое из свинца, – Хорошенько смотрите.
У меня перед носом мелькнула рука в перчатке.
Больно… Внутри перчатки что-то тяжелое. Струйка из разбитой губы потекла на подбородок.
– Тот, кто вас подставил, – шериф схватил меня за волосы, – Падаль, ничтожество, неудачник!
Я сплюнул кровь. Метко. Точь-в-точь, ему на ботинок.
И получил ещё один удар. Тёмные пятнышки заплавали перед глазами. Кажется, перегнул я с реализмом…
– Не стоит умирать из-за такой сволочи!
Пошатываясь, едва удержался на ногах.
Да, я – сволочь… А он, в новом «юсовском» камуфляже, с золотым «ролексом» на запястье – близок к идеалу. И единственное, чего ему не хватает до полного совершенства – аккуратной дырки во лбу.
Шериф вытер перчатку платком. Брезгливо уронил платок на асфальт:
– Вы думаете, я – жестокий? Нет, добрый.
Он окинул толпу взглядом:
– Мог бы спалить деревню. К чертовой матери! Вместе с вами. Но я даю вам шанс. Тот, кто укажет бандитских сообщников – спасёт себя и остальных.
Где-то вдалеке ухнула граната. Забил «калашников» – короткими, вроде бы неуверенными очередями. Со стороны оврага? Тяжелой россыпью грянули винтовочные выстрелы. Это Буслай!
С юга ответил пулемёт М-60. Дробно застучали автоматы ФН. Группа Кирилловича взялась за дело.
Шериф уставился на меня внимательными зрачками стервятника.
Морщась, я улыбнулся разбитыми губами.
Давайте, ребята, не жалейте патронов!
Так, чтоб казалось, будто село атакует целая дивизия.
– Твои друзья? – спросил Турчинов, – Давно хотел пообщаться… – и ударил меня кулаком в живот.
Пока я корчился, он извлёк рацию, уточняя обстановку. Отдал пару распоряжений. Десятка два «оборонщиков» побежали к БТРам.
– Нас прервали, – вздохнул шериф, опять засовывая рацию в карман. Щёлкнул пальцами. И автоматчики стали выхватывать людей из толпы. Одного за другим.
– Ну, что, боец, – шепнул Турчинов у меня над ухом, – Теперь начнётся самое интересное…
Их выстраивают в линию у разбитой пулями стены.
Пять человек. Мужчина с окровавленной головой едва держится, опираясь на плечо жены. Старуха тихо молится. Крепкий дед стискивает зубы. У пацана лет двенадцати – совсем взрослые глаза.
– Демократия – это ответственность, – говорит Турчинов, откупоривая банку пива, – Подумайте над этим. Ровно одну минуту.
Высокий «оборонщик» в грязно-зелёной майке садится за пулемёт.
Я скашиваю глаза.
БТР с автоматчиками на броне выруливает с площади. Поворачивает на юг. Другая машина – на восток.
Медленно.
Чересчур медленно…
Уматывайте, твари!
Кажется, я слышу, как тикает «ролекс» Турчинова.
Сколько уже прошло?
Полминуты?
Минута?
Долговязый пулемётчик равнодушно зевнул. Его длинные пальцы обняли рукоять ПКМ-а.
Шериф допил «хайнекен», отбросил пустую банку и глянул на циферблат…
– Я знаю пособников, – вдруг раздался в тишине уверенный голос.
Турчинов обернулся к толпе.
Раздвигая людей, неторопливо выбрался вперёд дедушка лет восьмидесяти. Ветхий пиджак, линялая кепка. Изломанные артритом пальцы обнимают палку-посох.
Мы с Егором переглянулись.
Неужели этот кого-то сдаст?
В людях – много дерьма. А в селе трудно соблюдать конспирацию…
Шериф поманил старика, дружески хлопнул его по плечу:
– Не бойся, дедуля. Говори правду. Кто помогал бандитам?
Тот бесхитростно улыбнулся и ответил:
– Я.
Турчинов зло прищурился:
– Шутить вздумал?
– Нет.
Дедушка скинул кепку, пригладил лысину и белые, как снег, волосы, смешно торчащие на затылке – будто остатки одуванчика колыхнулись в воздухе. Твёрдо повторил:
– Я помогал!
– Хорошо, – засмеялся Турчинов и достал пистолет, – Кто ещё?
– Только я.
– Дед, ты меня утомил, – вздохнул шериф.
И выстрелил старику в голову.
Перешагнул через тело. Скомандовал пулемёту:
– Огонь!
Ничего не произошло. Только пулемётчик стал крениться, заваливаясь вбок. Умер он секундой раньше, когда неразличимыми хлопками ожил «ганс» Змея. Два выстрела – точно в сердце.
Одновременно в кадык шерифу упёрся его же «вальтер». Удобная вещь – пластмассовые браслеты. Особенно, если заранее подпилить перемычку.
– Не рыпайся, – шепнул я.
– Стволы на землю! – сказал Егор на чистейшем русском. В каждой руке у него – по «ингрэму».
– Be quick! – заорал Змей. А я ткнул шерифа пистолетом:
– Прикажи своим.
Он скосил ненавидящие зрачки и хрипло озвучил:
– Выполняйте!
Около двадцати автоматчиков, оставшихся на площади, начали складывать оружие. По-моему, они даже не поняли, что произошло. Чем шериф не угодил союзникам?
Мы успели.
Дедушка-одуванчик подарил нам пару минут.
Белые, как снег, волосы трепал ветер…
Я отвернулся. Нет времени заботиться о мёртвых.
Змей торопливо собирает автоматы. Пока враг не опомнился.
Сперва местным не верится. Толпа стоит, растерянно наблюдая за происходящим. Что за удивительные «американцы», которые махали пачками долларов и вдруг обезоружили «оборонщиков»?
Потом намечается неясное движение. Толпа колышется, будто рябь на морской глади. Ещё немного и всё бросятся врассыпную.
Этого только не хватало. «Чистильщики» начнут отстреливать их на улицах, как куропаток.
Матвей срывает с головы кевларовый шлем и тёмные очки. Его узнают. Радостный ропот бежит по толпе.
Кто-то, самый смелый, выскакивает вперёд и возбуждённо хлопает Матвея по плечу.
Некогда праздновать!
Впереди у нас трудная задача.
Вывести из деревни почти двести человек. Через блокпосты и кордоны.
Я оглядываюсь на Егора. Надо быстро отобрать и вооружить самых боеспособных. И избавиться от пленных…
Турчинов будто ловит мои мысли. Бормочет, скосив глаза на ствол у своей шеи:
– Я вам нужен! Без меня не выберетесь!
Он цепляется за жизнь со звериным упорством. Хотя, какой он зверь? Он намного хуже…
– Матвей! – командует капитан, – Раздай автоматы…
В этот момент что-то происходит.
Я даже не успеваю сообразить что. Резко оборачиваюсь и несколько предназначенных мне пуль вонзаются в Турчинова. Прикрываясь его телом, падаю на землю.
Очередь долбит асфальт, взметая фонтанчики пыли.
Мир вокруг будто застывает. Я вижу неподвижное лицо Егора. Пустые зрачки умирающего Турчинова. А главное, вижу, как летят ко мне диковинные «пчёлы». С трёх сторон.
Они вращаются. И вспарывают землю рядом. Они так хотят до меня добраться…
С верхнего этажа школы работает что-то тяжёлое, кажется пулемёт. Из кустов рядом со школой – автомат. И короткими очередями по два патрона стреляет пистолет из толпы местных.
Я хочу увернуться. Но тело не слушается. Неповоротливое, будто свинцом налитое. Ещё немного и «пчёлки» начнут буровить мою плоть…
Воздух становится вязким и горячим.
Я медленно, страшно медленно перекатываюсь по асфальту. Так же медленно поднимаю руку с «вальтером» и посылаю пять пуль в кусты, откуда работает автомат. Ещё пять – в окно школы.
Снова оказываюсь лицом к толпе.
Едва успеваю уклониться от вражеской пули.
Тот, кто прячется за людьми, ни на мгновенье не теряет меня из виду. А сам всё время движется. Перемещается среди толпы, как среди застывшей декорации…
Я вскакиваю, продираясь через воздух. И наконец могу разглядеть противника. Женщина лет сорока в свитере и джинсах. Волосы аккуратно собраны в пучок на затылке. Меньше всего, она похожа на хладнокровную киллершу. Я мог бы принять её за учительницу или домохозяйку… Да за кого угодно, только не за врага!
Небрежно откидывая людей с дороги, «домохозяйка» посылает в меня новую очередь. Пистолет «глок» вздрагивает, выплёвывая свинцовые комочки.
Я жму спуск «вальтера».
Воздух прочерчивается траекториями.
Но там, где она была долю секунды назад, женщины уже нет. Мои пули вонзаются в какого-то несчастного. Грязная телогрейка вспучивается дырами.
Эта сука подставила мужика под мои выстрелы!
Он смотрит невидяще и чуть кренится назад. А в глазах нарастает удивление. Он ещё не понял, что убит.
Я двигаюсь вдоль толпы.
Мне кажется – невероятно долго. Будто пушинка зависая над землёй.
Но дышать нечем. Пелена застит глаза. Кожу обжигает. Сердце гулкими ударами молотит в висок.
Я почти обогнул застывших сельчан.
В этот миг (или долю мига) киллерша вырастает справа. Так неожиданно, будто сам воздух сгустился в тёмную фигуру.
Две очереди из «глока».
И пока я изгибаюсь до боли в суставах, пока чёрный «шмель» выдирает кусок ткани из моего рукава – её уже нет.
«Домохозяйка» опять переместилась. Застывшее лицо похоже на маску. Только зрачки блестят охотничьим огоньком. И пистолет в её руке выплёвывает пламя.
Она всё верно рассчитала. Заманила меня ближе. На такой дистанции я не могу маневрировать. Просто не успеваю.
Дергаюсь, как сломанная кукла – до хруста в позвонках.
Неуклюжий, будто муха в меду…
Чёрные комочки – уже рядом. Знаю: два – летят мимо. Но третий – войдёт в грудь.
Последний отчаянный рывок.
Бесполезно. Впереди – преграда. Кирпичная стена дома.
Краски гаснут. В глазах – темнеет…
Когда нестерпимо яркий свет вспыхивает опять, я сижу на деревянном полу. И луч солнца сквозь закрытое окно бьёт прямо в глаза.
Где я?
Вокруг на полу – какие-то бумаги, опрокинутые стулья. Перекошенный портрет одутловатого типа в генеральском мундире висит на стене. Рядом – яркий плакат «ЗА ЕВРОПЕЙСКИЕ ЦЕННОСТИ!» – счастливые юноша и девушка на фоне статуи Свободы, Биг-Бэна и Эйфелевой башни.
Я внутри здания сельской управы.
Хотя понятия не имею, как здесь оказался. Как проскочил сквозь глухую стену?
Думать некогда.
Выход там!
Но бегу я не к двери. И плечом с разбега вышибаю раму и стекло.
Несколько раз жму на спуск, почти не целясь.
Знакомая фигура вырастает из-за угла дома. И напарывается на мою пулю.
Опять исчезла из виду.
Вздрагивают кусты. Сломанные ветки и листья клубятся, зависая над землёй.
Это след!
Она убегает!
Мы поменялись ролями.
Теперь я – охотник. И я уделаю эту падаль!
Бегу, проталкивая тело сквозь воздух. У меня нет сомнений. И выбора тоже нет. Или я, или она!
Через проулок, над разбитой колеёй дороги… Сворачиваю в чей-то сад. Даже не сбавляю ход, когда впереди вырастает штакетник. Гнилые доски, как брызги разлетаются в стороны.
Фигура с автоматом – в зарослях малинника.
Нет, это не киллерша.
«Оборонщик» затаился. В левой его руке – рация. Вероятно, услышал пальбу рядом с клубом и пытается связаться с остальными. Ещё один – уставился на сломанный штакетник – туда, где я был мгновенье назад. Чернеют ужасом зрачки. Палец тянется к спуску М16.
Я не трачу патроны.
Выдираю автомат из его рук. Ломаю его пальцы, как тонкие веточки. И слегка бью в морду – так, что вминаются внутрь кости черепа.
Того, что с рацией – локтем в кадык. Голова в шапочке-маске неестественно запрокидывается. Хрустят шейные позвонки.
Я не отвлекаюсь.
Вижу впереди ускользающий силуэт и шлю вдогонку очередь из М16. Автоматные пули движутся быстро. Ей будет трудно.