Решение я принял ещё минут десять назад.
 
   Егор содрал с головы шапочку-маску. Он оказался средних лет. Волевой чисто выбритый подбородок. Короткий ёжик волос. На висках – седина. И глубокие морщины у глаз. Их я и раньше видел. Но сейчас они сложились в новый узор. Его зрачки осветились интересом:
   – Ты где служил, Денис?
   – Неважно.
   – Спецназ? А я ракетные установки охранял. Пока в Москву не перевели…
   Я поморщился. Беседовать будем потом.
   – С кем ты говорил по рации?
   – Имеется у меня человечек.
   – Ему можно верить?
   – Как себе…
 
   Мы прошли по лесу километра три.
   Машина, лёгкая модификация «хаммера», была на месте – там, где её и оставили. В неприметной лощинке, аккуратно укрытая маскировочной сетью и забросанная сухими листьями. А главное – с полным баком дизельного топлива.
   Егор всегда заливал его дополна, когда возвращался с очередного дела. А Змей снабжал машину «сюрпризами» – от непрошеных визитёров. Не особо убойными. Скорее сигнальными.
   Вот и сейчас он убрал свою «штучку». Кивнул:
   – Готово.
   Мы сняли откидной верх. Дождь – не главная проблема. Забрались внутрь и Егор вывел «хаммер» из лощины. Дороги здесь не было и в помине. Лишь след от колёс. Капитан уверенно выбирал путь по только ему известным приметам.
   «Хаммер» идёт легко. Хотя загружен капитально. Кроме нас четверых – оружия и боеприпасов под завязку. Всё это добро мы едва доволокли от схрона.
   – Хорошая машина, – похвалил Кириллович. Сейчас он сидел впереди, рядом с Егором.
   – Движок, как от стандартной модели, – прокомментировал я, – А вес снижен почти на восемьсот кило.
   Старик промычал что-то неопределённое. Кажется, удивлялся моим знаниям.
   Мне так и не удалось отговорить профессора МГУ. Три + один – боевая группа особого назначения. Военно-исторического…
   Что ж… Кириллович имеет право. А для нас теперь каждый представляет ценность.
   Я покосился на Змея, сидевшего в обнимку с пулемётом М-60. Детина по-прежнему щеголял в шапочке-маске.
   – Не доверяешь? – спросил я.
   Он пожал плечами. И сдёрнул шапочку.
   Змей оказался мулатом.
   То есть, кожа была просто смуглая. Будто парень месяц валялся на морских пляжах. А черты лица… Блин! Он явно смахивал на одну из голливудских звёзд.
   – Слушай, а ты… красавец! – восхитился я.
   – Хочешь в ухо? – мягко уточнил он.
   Да. С его внешностью маску лучше вообще не снимать. В этих краях – уж больно приметный…
   Я улыбнулся:
   – С такими данными – не по лесам бегать, а в Штатах – карьеру делать.
   – Не выйдет, – сухо ответил Змей.
   – Почему?
   – Здесь моя страна.
 
   «Хаммер» свернул в чащу. Хрустнули ветки под колёсами.
   Мы взяли «стволы» на изготовку. Ехать уже недолго.
   В условленной точке, недалеко от опушки нас должны ждать. Человек пятнадцать мужчин и женщин – те, у кого в Устюгино остались родные и у кого хватило духу взяться за оружие.
   – Может, опять наденешь шапочку? – спросил я Змея.
   – Зачем?
   – Местные тебя запомнят.
   – Ну и ладно…
   – Что ж хорошего?
   – Когда о тебе – добрая память.
   Змей реально оценивал шансы уцелеть. А я глядел на его характерный профиль. И прикидывал, как удачнее применить это сходство.
   – Чего смотришь?
   – Думаю, о твоей будущей карьере, – подмигнул я, – Вот перестреляем гадов. Плюнешь на всё и махнёшь в сытую Европу.
   – Не-а. Лучше я вернусь на родину предков.
   – Куда? – удивился я.
   – В Тамбов, – он белоснежно осклабился, – Разве по мне не видно?
   Я кивнул.
   Ты – свой в доску, брат. К счастью, у тебя на лбу это не написано.
   Иногда, лицо – лучшая маска.
 
   Егор заглушил мотор. Мы выбрались из «хаммера» и широкой цепочкой двинулись сквозь лес. Шагов через пятьдесят впереди мелькнул силуэт.
   Кто-то неумело изобразил голос кукушки.
   Я поморщился – детский сад. А Егор обрадовался:
   – Наши!
   «Закуковал» в ответ и двинулся к зарослям. Я б на его месте так не рисковал. Доведённые до точки люди сначала стреляют, а потом разбираются.
   Я пригнулся. Откатился в сторону. За несколько прыжков обогнул кусты и оказался в тылу у гражданских.
   – Привет, – сказал я ошеломлённому мужику с малокалиберным охотничьим карабином.
   Тут и Егор подоспел:
   – Это со мной!
 
   Я окинул гражданских оценивающим взглядом.
   Их не пятнадцать, а только семь.
   Высокий бородач с карабином был за старшего. И представлял собой главную боевую единицу. Кроме него – двое малорослых худосочных мужичков в возрасте. Явно – не воины. Три женщины средних лет – обычной деревенской внешности. Плюс девушка лет шестнадцати – в куртке поверх майки и шортах, но босиком. Наверное, в таком виде успела выскочить из дома. Кстати, девушка чем-то неуловимо похожа на бородатого – возможно дочь.
   Хм-м… И с оружием у них не густо. Кроме карабина, два гладкоствольных ружья. А у одной из женщин… вилы.
   Я вздохнул. Всё это было бы смешно. Если б не было так серьёзно.
   – Где остальные? Разбежались?
   – Пошли в обход, – ответил бородач, – Их Буслай увёл. Там, оврагом, можно почти до центра…
   – Я же просил, – скривился Егор, – Просил ждать!
   – Чего? Пока армия нас освободит? – буркнул мужик и мрачно добавил, – Это из-за вас заварилось!
   – Хватит, – сказал я, – Разбирайтесь не с нами, а с «оборонщиками». Там в машине – до фига подходящего «инструмента».
   Нет времени на споры. Его вообще – в обрез!
   Одна надежда – село достаточно протяжённое. И есть вероятность – они не приступят к главной акции до полной «зачистки».
   Мы быстро раздали оружие.
   Бородач вручил лёгкий малокалиберный ТОЗ-78 девушке. А сам обзавёлся ПКМ-ом. В прикрепленной к пулемёту коробке – лента на сто патронов.
   – Пользоваться умеешь? – уточнил я.
   Он презрительно фыркнул.
   Мы с капитаном переглянулись. Связной нас не дождался. А нам позарез нужен четвёртый. И Кириллыч тут совсем не годится.
   – Как тебя зовут? – спросил я.
   – Матвей, – хмуро ответил бородач. Он был слишком занят. Проверял затвор ПКМ-а.
   – Где служил?
   – Десант.
   Судя по его возрасту, было это лет тридцать назад.
   Егор вздохнул:
   – У тебя кто-то остался в деревне?
   Матвей поднял глаза:
   – Жена.

Глава 3

   «Хаммер» сделал большой крюк по лесу и оказался на разбитом просёлке. Минут через пять свернул на относительно асфальтированную дорогу.
   Нет, мы не собирались пробираться задворками.
   Мы должны въехать в Устюгино, как хозяева. Не со стороны леса, а по «шоссе» и прямо на центральную улицу.
   И всё таки нам повезло, что нет вертолётов.
 
   Небо слегка развиднелось. Дождя вероятно не будет. Лёгкий тёплый ветерок обдувал лицо.
   Я успел доесть тушёнку и выбросил пустую банку.
   – Завидую твоему аппетиту, – усмехнулся Егор.
   Нечему завидовать. Просто мне нужны силы.
   Когда вдалеке появились дома, комфортная часть поездки завершилась. Дальше, уже не так приятно. Во-первых, мне пришлось пересесть на пол. Во-вторых, на голову одели мешок, а запястья стянули пластиковыми браслетами.
   Чёрт! Мешок провонял солярой.
   Фигня, вытерплю… Главное, чтобы «зрители» оценили. Особенно, те, кто вчера успел меня запомнить.
   «Хаммер» подпрыгнул на ухабе. Ай! Я больно приложился плечом.
   Что там такое?
   Плохо быть не пассажиром, а грузом…
   Я устроился поудобнее, отпихнув ногу Матвея.
   Долго ещё?
   Через дырку в мешке я вижу только его штаны и «ганс» у него на коленях.
   – Проехали блок-пост, – тихо сообщил Змей, сейчас он – за рулём, – Нас не стали тормозить.
   Хорошо.
   Вид у нас – убедительный.
   Все, кроме меня – в американских кевларовых шлемах, «броне» и камуфляже с морпеховскими нашивками. У Егора – знаки различия «юсовского» капитана, тамбовский мулат – сержант. Матвей на заднем сидении – рядовой. Кстати, сейчас на нём, кроме шлема – тёмные солнцезащитные очки. Чтоб возраст «рядового» не так бросался в глаза. А ещё, чтоб кто-то из местных не опознал его раньше времени. Рыжеватую бороду Матвея укоротили и подровняли ножом. Она его не выдаст. В дикой России многие «юсовцы» щеголяют с таким украшением.
   Номера на машине – реальные. Главное, чтоб их не успели «пробить» через полицейскую базу данных…
   Я вслушался.
   Чей-то крик вдалеке. И короткая пулемётная очередь.
   – Подъезжаем, – сухо сказал Змей.
 
   Несколько минут ожидания.
   Разноголосый говор. Смех.
   Опять выстрелы.
   «Хаммер» замедляет ход. Останавливается.
   Почему так тихо стало вокруг?
   – Do you speak English? – почти без акцента поинтересовался Змей. Судя по звуку он продолжал жевать резинку.
   – Ес, ит ис… То есть, ай ду. Э литл, – ответил незнакомый голос.
   – I’m sergeant Smith, 8-th Special Navy brigade.
   Пискнул сканнер. Змей предъявил документы. Они у него – качественные. Даже негритянская морда на фото имеет определённое сходство.
   – Who is the chief?
   – Я – командир. Турчинов, Шериф Территориальной Обороны Плещеевского района.
   – We have good present for you. Mat, show him russian bastard! – это он к Матвею. Дескать, покажи им русского ублюдка.
   Ваш выход, господин ублюдок!
   Чего ждёт Матвей? Я незаметно толкнул его ногой. Друг, не тормози!
   Он засопел. Потянулся мозолистой ручищей и сдернул с моей головы мешок.
 
   Ну, наконец! Опять свежий воздух.
   – Stand up, you, motherfucker! – рявкнул сержант Снайпс, он же Змей. А рядовой Мэт вполне убедительно пнул меня ботинком.
   Помогая себе скованными за спиной руками, я поднялся.
   Село Устюгино расположено в живописном месте. Отсюда, с холма видна река и изумрудная стена леса. Чернеет пахота. Золотится до горизонта пшеничное поле.
   А дышится… Дышится, как легко.
   Это приятно.
   Остальное – не очень.
   Трудно наслаждаться жизнью, когда вокруг так много лишнего.
   Около сорока бойцов – в камуфляже и шапочках-масках. Грузовики. БТРы с ПТУРСами посреди улицы.
   А самое худшее – безмолвная толпа деревенских, зажатая цепью автоматчиков между сельским клубом и автобусной остановкой… Человек двести их. Мужчины, женщины, дети… Напротив глухой стены клуба – пулемёт ПКМ на станке. И несколько неподвижных тел – у самой стены.
   Свежая, не запёкшаяся кровь растекается по асфальту.
   Опоздали мы. Чуть-чуть…
 
   – Ну что, гадёныш? – радостно спросил кто-то.
   Я повернул голову.
   Крепкий тип скалился под шапочкой-маской. В руках у него был автомат М16, а в глазах – искреннее, неподдельное ликование:
   – Попался, сучонок!
   Кажется, один из «бригады» Виталика-Мясника. Узнал меня.
   Нормально.
   Внешность у меня сейчас подходящая. Одет в прежнюю старую куртку с «братского» плеча. Физиономия – грязная, унылая. Под глазом красуется убедительный синяк. Змей постарался – не кулаком, а тональным кремом.
   Мордатого «оборонщика» аж распирало от избытка чувств:
   – Щас ты, гнида, пожалеешь, что родился!
   – Это он? – уточнил другой – жилистый, сухопарый. Лица не видать под маской. Но голос был знакомый – с ним только что разговаривал Змей. Крупная восьмиконечная звезда поблёскивала на груди – шериф Турчинов. Он ждал чуть поодаль.
   – Тот самый! – кивнул мордатый и потянулся ко мне лапой. Вероятно, собирался выдернуть меня из «хаммера», как перезревший овощ.
   – Stop! – поднял руку «капитан» Егор, до этого лениво озиравший окрестности.
   – Little formality, – кивнул «сержант» Змей и достал блокнот с бланками на английском. Белозубо оскалился:
   – Бьюрократия! Your signature, please, – поманил рукой командира «оборонщиков».
   – И у вас та же фигня, – вздохнул Турчинов, нехотя двигаясь к машине. За пару шагов остановился. Белёсые глаза сквозь прорези маски внимательно изучали «американцев». Интересно, отрядил он кого-то послать запрос в 8-ю бригаду морпехов?
   Змей выплюнул разжёванный «Orbit». Дружески кивнул, помахивая гелевой ручкой.
   Егор безразлично прищурился.
 
   Сейчас всё решится.
   Десяток уродов мы завалить успеем.
   Прежде, чем нас размажут в кровавую кашу…
 
   Турчинов шагнул к «хаммеру». Минуту изучал бланк и взял у Змея «point pen».
   – Кто есть этьи льюди? – спросил Егор на ломаном русском, пока шериф ставил закорючку на бланке.
   – Экстремисты.
   – Все? – вскинул брови «юсовец».
   Турчинов оторвал взгляд от бланка:
   – Я делаю свою работу, капитан. А вы свою.
   – You are write, – улыбнулся Егор, – И в чём есть их вина?
   – В том, что они – тупорылые «совки». Им принесли свободу на блюдечке – чтоб лет через двадцать жить, как в нормальных странах. А они помогают бандитам. И этому фрику, – Турчинов кивнул на меня, – тоже помогли. Кто-то из них.
   – Вы дать им хороший урок.
   – Мы только начали, – хмуро заметил шериф, – Нам есть, о чём поговорить.
   – It's O.K. But, я знать более простой способ.
   Егор полез в карман, достал бумажник. Вытащил пачку зелёных купюр и ткнул в меня пальцем:
   – Я платить за любой information об этом terrorist!
   На площади было тихо.
   – Five hundred American dollars! – он тряхнул пачкой в воздухе, – Real money!
   Деревенские стояли с каменными лицами.
   Меня они видели впервые.
   – Этьи не знать, – скривился Егор, – Гоните их по домам!
   – Нет, – качнул головой шериф, – Если б всё было так просто… Здесь не Штаты, капитан.
   – Я мало предлагать?
   – Поберегите валюту, – усмехнулся Турчинов, – Есть более надёжные методы, – и посмотрел туда, где на асфальте лежали в крови тела.
 
   Егор сидел, как изваяние. Только у него в глазах что-то колыхнулось. А Змей сверкал приклеенной улыбкой.
   Не вышло.
   Я особо и не надеялся.
   Пора переходить к следующему этапу.
   Вероятно, Егор уже вдавил кнопку рации, посылая условный сигнал.
   Дальше труднее.
   Наши взгляды на миг встретились. Будто капитан сказал: «Твоя очередь». И я ответил: «Справлюсь».
 
   – Благодарю за содействие, господа, – кивнул Турчинов и потащил меня из «хаммера». Разок приложил в ухо, гнида. Аж зазвенело… Выволок и поставил в центре площади – перед толпой деревенских:
   – Смотрите! – нет, он не кричал. Но в абсолютной тишине, каждое слово падало, будто отлитое из свинца, – Хорошенько смотрите.
   У меня перед носом мелькнула рука в перчатке.
   Больно… Внутри перчатки что-то тяжелое. Струйка из разбитой губы потекла на подбородок.
   – Тот, кто вас подставил, – шериф схватил меня за волосы, – Падаль, ничтожество, неудачник!
   Я сплюнул кровь. Метко. Точь-в-точь, ему на ботинок.
   И получил ещё один удар. Тёмные пятнышки заплавали перед глазами. Кажется, перегнул я с реализмом…
   – Не стоит умирать из-за такой сволочи!
   Пошатываясь, едва удержался на ногах.
   Да, я – сволочь… А он, в новом «юсовском» камуфляже, с золотым «ролексом» на запястье – близок к идеалу. И единственное, чего ему не хватает до полного совершенства – аккуратной дырки во лбу.
   Шериф вытер перчатку платком. Брезгливо уронил платок на асфальт:
   – Вы думаете, я – жестокий? Нет, добрый.
   Он окинул толпу взглядом:
   – Мог бы спалить деревню. К чертовой матери! Вместе с вами. Но я даю вам шанс. Тот, кто укажет бандитских сообщников – спасёт себя и остальных.
 
   Где-то вдалеке ухнула граната. Забил «калашников» – короткими, вроде бы неуверенными очередями. Со стороны оврага? Тяжелой россыпью грянули винтовочные выстрелы. Это Буслай!
   С юга ответил пулемёт М-60. Дробно застучали автоматы ФН. Группа Кирилловича взялась за дело.
   Шериф уставился на меня внимательными зрачками стервятника.
   Морщась, я улыбнулся разбитыми губами.
   Давайте, ребята, не жалейте патронов!
   Так, чтоб казалось, будто село атакует целая дивизия.
   – Твои друзья? – спросил Турчинов, – Давно хотел пообщаться… – и ударил меня кулаком в живот.
   Пока я корчился, он извлёк рацию, уточняя обстановку. Отдал пару распоряжений. Десятка два «оборонщиков» побежали к БТРам.
   – Нас прервали, – вздохнул шериф, опять засовывая рацию в карман. Щёлкнул пальцами. И автоматчики стали выхватывать людей из толпы. Одного за другим.
   – Ну, что, боец, – шепнул Турчинов у меня над ухом, – Теперь начнётся самое интересное…
 
   Их выстраивают в линию у разбитой пулями стены.
   Пять человек. Мужчина с окровавленной головой едва держится, опираясь на плечо жены. Старуха тихо молится. Крепкий дед стискивает зубы. У пацана лет двенадцати – совсем взрослые глаза.
   – Демократия – это ответственность, – говорит Турчинов, откупоривая банку пива, – Подумайте над этим. Ровно одну минуту.
   Высокий «оборонщик» в грязно-зелёной майке садится за пулемёт.
   Я скашиваю глаза.
   БТР с автоматчиками на броне выруливает с площади. Поворачивает на юг. Другая машина – на восток.
   Медленно.
   Чересчур медленно…
   Уматывайте, твари!
 
   Кажется, я слышу, как тикает «ролекс» Турчинова.
   Сколько уже прошло?
   Полминуты?
   Минута?
   Долговязый пулемётчик равнодушно зевнул. Его длинные пальцы обняли рукоять ПКМ-а.
   Шериф допил «хайнекен», отбросил пустую банку и глянул на циферблат…
   – Я знаю пособников, – вдруг раздался в тишине уверенный голос.
   Турчинов обернулся к толпе.
   Раздвигая людей, неторопливо выбрался вперёд дедушка лет восьмидесяти. Ветхий пиджак, линялая кепка. Изломанные артритом пальцы обнимают палку-посох.
   Мы с Егором переглянулись.
   Неужели этот кого-то сдаст?
   В людях – много дерьма. А в селе трудно соблюдать конспирацию…
   Шериф поманил старика, дружески хлопнул его по плечу:
   – Не бойся, дедуля. Говори правду. Кто помогал бандитам?
   Тот бесхитростно улыбнулся и ответил:
   – Я.
   Турчинов зло прищурился:
   – Шутить вздумал?
   – Нет.
   Дедушка скинул кепку, пригладил лысину и белые, как снег, волосы, смешно торчащие на затылке – будто остатки одуванчика колыхнулись в воздухе. Твёрдо повторил:
   – Я помогал!
   – Хорошо, – засмеялся Турчинов и достал пистолет, – Кто ещё?
   – Только я.
   – Дед, ты меня утомил, – вздохнул шериф.
   И выстрелил старику в голову.
   Перешагнул через тело. Скомандовал пулемёту:
   – Огонь!
 
   Ничего не произошло. Только пулемётчик стал крениться, заваливаясь вбок. Умер он секундой раньше, когда неразличимыми хлопками ожил «ганс» Змея. Два выстрела – точно в сердце.
   Одновременно в кадык шерифу упёрся его же «вальтер». Удобная вещь – пластмассовые браслеты. Особенно, если заранее подпилить перемычку.
   – Не рыпайся, – шепнул я.
   – Стволы на землю! – сказал Егор на чистейшем русском. В каждой руке у него – по «ингрэму».
   – Be quick! – заорал Змей. А я ткнул шерифа пистолетом:
   – Прикажи своим.
   Он скосил ненавидящие зрачки и хрипло озвучил:
   – Выполняйте!
   Около двадцати автоматчиков, оставшихся на площади, начали складывать оружие. По-моему, они даже не поняли, что произошло. Чем шериф не угодил союзникам?
   Мы успели.
   Дедушка-одуванчик подарил нам пару минут.
   Белые, как снег, волосы трепал ветер…
   Я отвернулся. Нет времени заботиться о мёртвых.
 
   Змей торопливо собирает автоматы. Пока враг не опомнился.
   Сперва местным не верится. Толпа стоит, растерянно наблюдая за происходящим. Что за удивительные «американцы», которые махали пачками долларов и вдруг обезоружили «оборонщиков»?
   Потом намечается неясное движение. Толпа колышется, будто рябь на морской глади. Ещё немного и всё бросятся врассыпную.
   Этого только не хватало. «Чистильщики» начнут отстреливать их на улицах, как куропаток.
   Матвей срывает с головы кевларовый шлем и тёмные очки. Его узнают. Радостный ропот бежит по толпе.
   Кто-то, самый смелый, выскакивает вперёд и возбуждённо хлопает Матвея по плечу.
   Некогда праздновать!
   Впереди у нас трудная задача.
   Вывести из деревни почти двести человек. Через блокпосты и кордоны.
   Я оглядываюсь на Егора. Надо быстро отобрать и вооружить самых боеспособных. И избавиться от пленных…
   Турчинов будто ловит мои мысли. Бормочет, скосив глаза на ствол у своей шеи:
   – Я вам нужен! Без меня не выберетесь!
   Он цепляется за жизнь со звериным упорством. Хотя, какой он зверь? Он намного хуже…
   – Матвей! – командует капитан, – Раздай автоматы…
   В этот момент что-то происходит.
   Я даже не успеваю сообразить что. Резко оборачиваюсь и несколько предназначенных мне пуль вонзаются в Турчинова. Прикрываясь его телом, падаю на землю.
   Очередь долбит асфальт, взметая фонтанчики пыли.
 
   Мир вокруг будто застывает. Я вижу неподвижное лицо Егора. Пустые зрачки умирающего Турчинова. А главное, вижу, как летят ко мне диковинные «пчёлы». С трёх сторон.
   Они вращаются. И вспарывают землю рядом. Они так хотят до меня добраться…
   С верхнего этажа школы работает что-то тяжёлое, кажется пулемёт. Из кустов рядом со школой – автомат. И короткими очередями по два патрона стреляет пистолет из толпы местных.
   Я хочу увернуться. Но тело не слушается. Неповоротливое, будто свинцом налитое. Ещё немного и «пчёлки» начнут буровить мою плоть…
   Воздух становится вязким и горячим.
   Я медленно, страшно медленно перекатываюсь по асфальту. Так же медленно поднимаю руку с «вальтером» и посылаю пять пуль в кусты, откуда работает автомат. Ещё пять – в окно школы.
   Снова оказываюсь лицом к толпе.
   Едва успеваю уклониться от вражеской пули.
   Тот, кто прячется за людьми, ни на мгновенье не теряет меня из виду. А сам всё время движется. Перемещается среди толпы, как среди застывшей декорации…
   Я вскакиваю, продираясь через воздух. И наконец могу разглядеть противника. Женщина лет сорока в свитере и джинсах. Волосы аккуратно собраны в пучок на затылке. Меньше всего, она похожа на хладнокровную киллершу. Я мог бы принять её за учительницу или домохозяйку… Да за кого угодно, только не за врага!
   Небрежно откидывая людей с дороги, «домохозяйка» посылает в меня новую очередь. Пистолет «глок» вздрагивает, выплёвывая свинцовые комочки.
   Я жму спуск «вальтера».
   Воздух прочерчивается траекториями.
   Но там, где она была долю секунды назад, женщины уже нет. Мои пули вонзаются в какого-то несчастного. Грязная телогрейка вспучивается дырами.
   Эта сука подставила мужика под мои выстрелы!
   Он смотрит невидяще и чуть кренится назад. А в глазах нарастает удивление. Он ещё не понял, что убит.
 
   Я двигаюсь вдоль толпы.
   Мне кажется – невероятно долго. Будто пушинка зависая над землёй.
   Но дышать нечем. Пелена застит глаза. Кожу обжигает. Сердце гулкими ударами молотит в висок.
   Я почти обогнул застывших сельчан.
   В этот миг (или долю мига) киллерша вырастает справа. Так неожиданно, будто сам воздух сгустился в тёмную фигуру.
   Две очереди из «глока».
   И пока я изгибаюсь до боли в суставах, пока чёрный «шмель» выдирает кусок ткани из моего рукава – её уже нет.
   «Домохозяйка» опять переместилась. Застывшее лицо похоже на маску. Только зрачки блестят охотничьим огоньком. И пистолет в её руке выплёвывает пламя.
   Она всё верно рассчитала. Заманила меня ближе. На такой дистанции я не могу маневрировать. Просто не успеваю.
 
   Дергаюсь, как сломанная кукла – до хруста в позвонках.
   Неуклюжий, будто муха в меду…
   Чёрные комочки – уже рядом. Знаю: два – летят мимо. Но третий – войдёт в грудь.
   Последний отчаянный рывок.
   Бесполезно. Впереди – преграда. Кирпичная стена дома.
   Краски гаснут. В глазах – темнеет…
   Когда нестерпимо яркий свет вспыхивает опять, я сижу на деревянном полу. И луч солнца сквозь закрытое окно бьёт прямо в глаза.
   Где я?
   Вокруг на полу – какие-то бумаги, опрокинутые стулья. Перекошенный портрет одутловатого типа в генеральском мундире висит на стене. Рядом – яркий плакат «ЗА ЕВРОПЕЙСКИЕ ЦЕННОСТИ!» – счастливые юноша и девушка на фоне статуи Свободы, Биг-Бэна и Эйфелевой башни.
   Я внутри здания сельской управы.
   Хотя понятия не имею, как здесь оказался. Как проскочил сквозь глухую стену?
   Думать некогда.
   Выход там!
   Но бегу я не к двери. И плечом с разбега вышибаю раму и стекло.
 
   Несколько раз жму на спуск, почти не целясь.
   Знакомая фигура вырастает из-за угла дома. И напарывается на мою пулю.
   Опять исчезла из виду.
   Вздрагивают кусты. Сломанные ветки и листья клубятся, зависая над землёй.
   Это след!
   Она убегает!
   Мы поменялись ролями.
   Теперь я – охотник. И я уделаю эту падаль!
   Бегу, проталкивая тело сквозь воздух. У меня нет сомнений. И выбора тоже нет. Или я, или она!
   Через проулок, над разбитой колеёй дороги… Сворачиваю в чей-то сад. Даже не сбавляю ход, когда впереди вырастает штакетник. Гнилые доски, как брызги разлетаются в стороны.
   Фигура с автоматом – в зарослях малинника.
   Нет, это не киллерша.
   «Оборонщик» затаился. В левой его руке – рация. Вероятно, услышал пальбу рядом с клубом и пытается связаться с остальными. Ещё один – уставился на сломанный штакетник – туда, где я был мгновенье назад. Чернеют ужасом зрачки. Палец тянется к спуску М16.
   Я не трачу патроны.
   Выдираю автомат из его рук. Ломаю его пальцы, как тонкие веточки. И слегка бью в морду – так, что вминаются внутрь кости черепа.
   Того, что с рацией – локтем в кадык. Голова в шапочке-маске неестественно запрокидывается. Хрустят шейные позвонки.
   Я не отвлекаюсь.
   Вижу впереди ускользающий силуэт и шлю вдогонку очередь из М16. Автоматные пули движутся быстро. Ей будет трудно.