Страница:
Тут вдруг действительно пьяненькое, по очень благодушное состояние Михаила Сергеевича Полякова стало быстро улетучиваться, уступая место зеленовато-лиловой ненависти к этим двоим...
Тело Мики уже охватывал знакомый жар, в висках привычно застучали молоточки, затылок заныл привычной болью и...
БОЖЕ УПАСИ!.. ЧТО СО МНОЙ?! НИ ПОД КАКИМ ВИДОМ!.. – в панике пронеслось в Микиной голове. – НЕМЕДЛЕННО ВЗЯТЬ СЕБЯ В РУКИ!!! О ГОСПОДИ...
– Это ВЫ победили Германию? – тихо спросил Мика, с трудом выходя из ТОГО состояния, которое еще никого не оставляло в живых... – Вы ХОТИТЕ ПРАЗДНОВАТЬ победу?! Вы оба, приложившие столько сил, пережившие столько унижений, чтобы только попасть в Германию! Вы, Александра Николавна, наверное, весь МИД своим носиком перерыли, чтобы уехать из Москвы сюда в командировку на три года... А какие титанические усилия вы прилагаете сейчас, чтобы остаться здесь на второй сытно-валютный срок?! И вы собираетесь праздновать победу над этой страной?!
Харьковчанин неожиданно попытался проявить характер:
– Позвольте, Михаил Сергеевич!..
– Молчать, дешевка! – негромко приказал ему Мика. В нем всколыхнулись все тюремно-армейские годы, когда он мог себе позволить разговаривать с людьми простым и ясным языком. Чтобы те понимали, что хочет им сказать М. Поляков.
– Ты сейчас жрешь из рук этой Германии, – еще тише проговорил Мика. – Ты ползал на животе перед своим вонючим харьковским ОВИРом – только бы тебя выпустили из России в Германию! Ты же не веришь ни в Бога, ни в черта, понятия не имеешь об иудаизме, а бегаешь в еврейскую общину и, натянув кипу на свои жидкие, засаленные волосенки, торчишь в синагоге, держа молитвенник вверх тормашками, – только чтобы тебя там увидели, только бы не забыли, что ты правоверный еврей! И ты хочешь ПРАЗДНОВАТЬ СВОЮ ПОБЕДУ над Германией, которая платит тебе социальное пособие, дала тебе бесплатную квартиру, обеспечила медицинской страховкой... Из-за чувства вины перед шестью миллионами погибших евреев, к которым ты, бездарность с барахольно-сосисочной идеологией, не имеешь никакого отношения, хоть ты три кипы напялишь на себя! Да, тут ты ПОБЕДИЛ Германию, слов нет...
– Ну зачем же так грубо, Михаил Сергеевич? – пролепетала Шурочка.
Но от ярости Мика даже не услышал ее.
– Если бы вы оба попросили меня помочь вам устроить День поминовения по погибшим или отметить День окончания той страшной бойни, я помог бы вам придумать, как это сделать торжественно и печально. А вы в лопающейся от богатства Германии собираетесь ПРАЗДНОВАТЬ НАД НЕЙ ПОБЕДУ, в то время когда в России средний возраст мужика – пятьдесят семь лет?! И все! А зацепившиеся на этом свете старики шустрят по помойкам в поисках объедков... Да как же вам не стыдно, ничтожненькие вы мои?..
Мика повернулся к ним спиной и твердым шагом пошел к Пете – шоферу-бармену.
– Что с вами, Михал Сергеевич? – с тревогой спросил Петя, вглядываясь в побагровевшее лицо Мики. – Вам плохо?
– Нет. Уже хорошо, – улыбнулся ему Мика. – Петя! Полстаканчика чистяры. Без томатного сока.
– Не много ли? – осторожно усомнился Петя.
– В самый раз, сынок.
Мика залпом выпил водку, взял щепотку соленых орешков. Зажевал и попросил Петю:
– Петя, пойди к генеральному и скажи, что я прошу извинения за то, что был вынужден уехать не попрощавшись. Срочный вызов...
– Откуда?
– Ах, Петя, Петя!.. Ну придумай сам что-нибудь. Ты ж «дипломат», Петя, а это значит, что не страшны тебе ни горе, ни беда! – спел ему Мика...
...и совершенно протрезвевшим уехал домой.
– Мика! Ситуация с островами такая: можно, прикупить островок в Тихом океане – на Багамах, на Гавайях, на Фиджи... Но жутко маленькие, максимум на одну-две семьи. И за сумасшедшие бабки! От семи до двенадцати миллионов долларов!!! То, что ты мне заказывал – пять километров в длину и три в ширину, – они не продают. А если и продадут, то слупят с нас не меньше полутораста миллионов долларов... Это даже Билл Гейтс почешет свою репу, прежде чем выложить такую сумму... А чтобы нам заработать эти деньги, пришлось бы ухлопать всех наших русских негодяйцев и еще прихватить из бывших союзных республик. А на это у нас нет ни времени, ни здоровья...
Мика поправлял кое-какие рисуночки, чтобы отправить их в нью-йоркское издательство. Он с удовольствием вытянулся в кресле, разминая затекшую спину и шею, снял очки и сказал Альфреду:
– Насчет «всех негодяйцев» ты, Альфредик, погорячился. Подозреваю, что у нас в России их на миллиарды долларов. Даже если мы с тобой снизим расценки на их «устранение» вполовину! А вот про здоровье и время – ты прав, малыш. – Мика закурил сигарету и прикрыл глаза. Сказал грустно: – Неужели все эти трупы – зря?.. Неужто рушится мечта детства?..
– Жамэ! – воскликнул Альфред. – В смысле – «никогда»! Это я по-французски... Давай снова определимся, что мы требуем от НАШЕГО острова.
Мика глубоко затянулся сигаретой, медленно выпустил дым в потолок и, глядя в сизое облачко, медленно и горько проговорил:
– Солнце... Вечно теплый океан... Горячий желтый песок на берегу и высокие пальмы, в тени которых стоят три десятка белых домиков...
– Ты раньше говорил еще про взлетно-посадочную полосу, чтобы принимать и отправлять большие самолеты.
– М-да... Совсем забыл. Хорошо бы иметь такую полосу...
– Ты поэтому хотел купить большой остров?
– Конечно. Для тяжелых машин полоса должна быть около трех тысяч метров длиной...
– А зачем нам принимать большие самолеты? – спросил Альфред.
– Только большие машины могут покрывать большие расстояния.
– А на кой хрен, Микочка, нам большие расстояния?! Не проще ли купить маленький островок где-нибудь в Эгейском или Средиземном море, километрах в двухстах от большого прибрежного города, где сосредоточена масса служб, в которых наши старики будут обязательно нуждаться. Как бы мы ни отгораживались от внешнего мира! И тогда взлетно-посадочная полоса нам будет нужна не в три километра, а всего лишь метров в пятьсот...
– Ты подумал, кто на такую короткую полосу будет садиться?
– Ты, Мика! Мы купим тебе небольшой самолет для экстренных случаев, и ты будешь взлетать с этой полосы и на нее же садиться. Слушай сюда, как говорят в Одессе!..
– Эт-т-то еще у тебя откуда?! – неприятно удивился Мика.
– Недавно, когда ты меня спровадил из дому перед приходом той барышни из Толстовского фонда...
– Откуда ты знаешь, что она из Толстовского фонда?
– Ну, Мика... – обиженно протянул Альфред. – Ну я же все-таки... «Потусторонний»! Не совсем же я очеловечился? Кое-что я растерял из-за отсутствия практики, но что-то же я сохранил?! Так вот... Чтобы не болтаться по Нойеперлаху, я поехал на метро трахать Пусси. И обнаружил, что у ее хозяйки Хайди теперь вместо тебя новый хахаль из Киева. Он все время острит таким образом. Еще он любит говорить: «Пролетел, как фанера над Парижем!»
– Ладно, наплевать, – сказал Мика. – Давай дальше...
– Короче, я по Интернету связался с одной греческой фирмой. Они предложили мне несколько маленьких островков – полтора километра на два примерно... Причем они гарантируют нам постоянную среднюю годовую температуру в двадцать два градуса, теплое море, желтый песок, горячее солнце и очень высокие пальмы, в тени которых мы поставим домики! И все это неподалеку от Ираклиона – главного города острова Крит... Кстати, они берут на себя все наши расходы по прилету к ним. Бизнес-классом! Там они нас встречают, своим транспортом таскают по всем этим островкам вокруг Крита, сами занимаются оформлением...
– А домики?
– Все узнал... В Афинах существует филиал американской корпорации «Санфлауэр дель вебб коммюнити», которая специализируется на поставке вот таких маленьких солнечных городков для пожилых и старых людей с семьями и без... Вот смотри!
Альфред защелкал «мышью» компьютера, и на экране монитора появились прекрасные цветные фотографии БЕЛЫХ ДОМИКОВ ПОД ВЫСОКИМИ ПАЛЬМАМИ ИЗ МИКИНЫХ СНОВ...
– Тут все по-английски, – сказал Альфред. – Но я буду тебе сразу читать по-русски. Гляди... «Санфлауэр» предлагает для активных людей от пятидесяти пяти лет и старше благоустроенные дома со всеми известными удобствами, оборудованные современной техникой, окруженные центрами отдыха: вам предлагаются гольф и бассейны, пешеходные и велосипедные прогулки, клубы по интересам... Дальше – мура собачья. Обычная рекламная завлекуха. Все в квадратных футах. Но я пересчитал на метры. Нам же так привычнее, правда?
– Конечно, Альфредик, конечно.
– Ну вот... Домик общей площадью до ста двадцати квадратных метров стоит девяносто тысяч долларов. До двухсот двадцати метров – сто сорок восемь тысяч. В среднем – сто двадцать, да?
– Да.
– Тридцать домиков по сто двадцать тысяч – это... три миллиона шестьсот тысяч долларов. Всего!
– А остров?! Голова – два уха...
– В чем и радость-то! У греков такой островок не больше трех! Четыре – максимум... Кругом-бегом аж восемь миллионов. А у нас их восемнадцать!.. Остается еще десять миллионов долларов. Для оплаты острова и аванса за строительство, в порядке понта, возьмем кредит в «Дойче-банке» из семи процентов годовых, а погашать его будем из «чейзовских» денег. Будто бы тебе гонорары идут из Америки. И хрен кто догадается – откуда у нас эти миллионы!
– С ума сойти! – искренне восхитился Мика. – Что бы я без тебя делал?!
В эту секунду раздался телефонный звонок. Мика потянулся было к трубке, но Альфред его опередил:
– Это меня! – Он схватил трубку и на всякий случай, как это делал всегда, отрекомендовался голосом Мики: – Поляков. – Но тут же изменил голос на свой собственный, повернулся к Мике спиной и стал негромко говорить в трубку: – Нет... Я сказал – нет. Сегодня я очень занят. Не знаю... А что случилось? Что?! Они совсем с ума сошли?! Сейчас, подожди... Сейчас, я сказал! И перестань, пожалуйста, плакать... Я сказал, сейчас спрошу... Спрошу, говорю!.. – Альфред прикрыл рукой трубку, повернулся к Мике. – Микочка, это Пусси...
– Я понял.
– Там этот мудак из Киева и эта кретинка Хайди решили образовать семью и кардинально сменить обстановку, для этого они собрали все старые вещи и собираются завтра все это повезти на Арнульфштрассе, на фломаркт, и распродать. Включая и Пусси... Ну, это примерно то же самое, если бы ты решил сдать меня в зоопарк.
– Не болтай гнусности! – рявкнул на него Мика. – Пусть немедленно едет сюда, к нам! Подожди, я сам за ней съезжу...
– Не надо, Мика! Во-первых, ты ее не увидишь. Это раз. А во-вторых, она и сама, если ты разрешишь, прекрасно сюда доберется. Она здесь бывала уже раз двадцать.
– Ах вот оно что! Темнила... Зови! Не держи барышню в подвешенном состоянии.
Радостный Альфред закричал в трубку:
– Пусси! Пусси, ты меня слышишь?.. Вали к нам немедленно! И не вздумай ничего брать с собой, я о тебе позабочусь!.. Ждем!
Альфред положил трубку, виновато посмотрел на Мику:
– Пусть у нас пару дней перекантуется, а там поглядим, ладно?
– Я и не знал, что это у тебя так серьезно, – сказал Мика.
– Я тоже не знал, – пожал плечами Альфред и отвернулся к компьютеру.
Вгляделся в монитор и заорал не своим голосом:
– Да!.. Я же совсем забыл посчитать самолет для тебя!
– Плюнь... По возрасту мне уже никто никогда не выдаст пилотского свидетельства.
– Что ты?! Ты же такой здоровущий, спортивный!..
– «Все в прошлом...» – есть такая картина у одного из русских передвижников, – грустно усмехнулся Мика. – Хотя поглядеть, что они там сейчас продают, было бы интересно.
– Я порылся в Интернете – там сотни типов! Разброс цен феноменальный: старенькие «сессны» – от двадцати пяти тысяч долларов, «Бич-Бонанза А-36» девяносто четвертого года выпуска, такая лапочка, – до трехсот тысяч. Но это ты должен все сам посмотреть... Между прочим, нам может понадобиться большой морской катер человек на сорок и с аппарелью для микроавтобуса – мало ли что.
– Правильно, – сказал Мика. – Слушай, Альфред, а она сможет дотянуться до звонка?
– Кто? – Альфред был еще весь в интернетовских сообщениях и расчетах.
– Кто?.. Хрен в пальто! Пусси твоя!..
– А на кой черт ей звонок, Мика?! Пройдет сквозь стенку, поднимется на четвертый этаж и здрасте вам, пожалуйста. Это же тебе не барышня с улицы. Домовица все-таки. Хоть и немецкая...
– Я и забыл...
– То-то. Значит, так, Мика. Если учитывать покупку самолета и большого катера с микроавтобусом, то у нас с тобой остается еще девять миллионов долларов! Не слабо...
– Не У НАС, Альфред! Черт бы тебя побрал!.. Не имело смысла мне на старости лет становиться профессиональным убийцей, киллером, чтобы заработать эти миллионы!!! Эти деньги составят Фонд обеспечения наших стариков – тех, кого мы с тобой пригласим на наш остров! Ясно тебе?! А мы с тобой будем жить на те деньжишки, которые заработаем картинками. Понял, компьютерщик херов?! Заказывай билет. Завтра же и полетим к твоим грекам...
Неожиданно Альфред пригорюнился:
– Мика... Я не могу лететь завтра.
– Ох, Альфред, не доведут тебя яйца до добра! – укоризненно проговорил Мика и прямо спросил: – Из-за своей Пусси?
– При чем здесь Пусси?! – окрысился Альфред. – Пусси вообще останется в Мюнхене сторожить наш дом. – И добавил в полном отчаянии: – Мне просто не в чем лететь... Оказывается, я из всего ВЫРОС. Я ничего не могу надеть – мне все тесно и коротко. Ты разве не видишь?..
... На Крите, в аэропорту Ираклиона, их встретили представители сразу двух фирм – «Аргонавт-компани Лимитед», торгующей греческими островами, и «Санфлауэр дель вебб коммюнити», американского филиала в Греции.
И те и другие были убедительно представлены большим и комфортабельным вертолетом, опытными агентами с тучей альбомов и заранее задокументированными ответами на возможные вопросы.
Предположим: «Какая температура воды и воздуха в феврале на таком-то острове?» Мгновенно раскрывается один из альбомов, и вы собственными глазами видите, что в феврале воздух 20 градусов тепла, а вода, уж извините, 17! Зато в ноябре у нас 20-25 тепла, а вода прогревается до 25! Про август и говорить нечего – рай!..
И «роза ветров» у нас постоянная, с крайне незначительными колебаниями только лишь по скорости ветра, а направление всегда одно и то же – зюйд-вест. И если вам захочется пользоваться собственным самолетом, то взлетно-посадочная полоса будет сделана для вас именно с учетом всего вышесказанного!..
Во встречавшей группе был и русский переводчик – милый грузинский мальчик лет двадцати из Тбилиси, который до своих десяти лет, до момента отъезда семьи в эмиграцию, даже и не подозревал, что он – «грек».
Тридцать различных по величине домиков, заказанных у «Санфлауэра», обошлись тоже не в три миллиона шестьсот тысяч долларов, а значительно дешевле.
Компания, узнав, КТО будет жить на этом острове и КТО его покупает, сделала широкий рекламно-политический жест и снизила с общей суммы контракта почти пятнадцать процентов!
О чем тут же не преминула дать по телефону сообщения в прессу Америки и Греции.
Однако все восторженные всплески Альфреда по поводу экономии его предварительной сметы были сведены на нет неучтенной раньше стоимостью постройки небольшого аэродромчика с ангаром и возведения причала для большого морского катера...
Нервное состояние Альфреда в какой-то степени передалось и Мике. Но больше всего оно подействовало на грузинско-греческого мальчика! Тот стал пугливо оглядываться по сторонам и вопросительно посматривать на Мику.
Еще в аэропорту Ираклиона, при первом же знакомстве, маэстро Поляков подарил одну книгу своих зарисовок из цикла «Ироническая география» под заголовком «МИКА шляется по Калифорнии» представителям «Санфлауэра», а вторую книгу той же серии, называвшуюся «МИКА разглядывет Грецию», – агентам «Аргонавта».
Американцы и греки хохотали, разглядывая свои альбомы, а потом греки на полном серьезе стали утверждать, что мистер Поляков – абсолютный грек, да к тому же и с исконно греческим именем МИКА! Пример тому – Микас Теодоракис и еще с десяток уж-ж-жасно известных греков-Микасов!
... Купленный остров был седьмым по счету.
Осмотр первых шести занял весь первый день пребывания на Крите...
Все шесть были отвергнуты Микой и невидимым Альфредом по причинам, совершенно необъяснимым для представителей «Аргонавт-компани лимитед», а также главного архитектора и агента «Санфлауэра».
Ну действительно, не скажешь же деловым и прагматичным сотрудникам двух очень серьезных фирм, что... ВСЮ ЖИЗНЬ МНЕ СНИЛОСЬ ЧТО-ТО ДРУГОЕ?!
С надвигающейся темнотой вертолет был вынужден вернуться в Ираклион. Договорились завтра вылететь на другие острова ровно в семь часов утра.
Всех привезли в дорогой отель на японском восьмиместном мини-вэне «лексус». Мике пришлось втаскивать Альфреда в машину на руках. Никак он не мог в толчее незаметно проскользнуть в салон. Пройти же СКВОЗЬ кузов Альфред не рисковал – там могли быть электрические провода, которых он панически боялся.
У самого входа в отель Мику отозвал в сторонку греческо-грузинский мальчик-переводчик и, боязливо оглядываясь, тихо, так чтобы не услышали остальные, сказал Мике:
– Господин Поляков... Вы, наверное, подумаете, что я, может быть, того... Но я хотел бы об этом спросить у вас. Люди из «Санфлауэра» и «Аргонавта» для меня совсем чужие, а когда я посмотрел ваши рисунки, мне показалось, что я могу вам доверять...
Мика уже догадывался, о чем хотел сказать этот симпатичный грек грузинского розлива. Альфред притаился за Микиной спиной...
– Вы знаете, батоно Микас, – сказал мальчик, – когда мы летали по островам и вот сейчас в автомобиле... мне все время казалось, что с нами есть кто-то еще... Только вы не смейтесь... Он – невидимый!!! Но не очень... Раза два-три он промелькнул у меня перед глазами – что-то вроде пацана лет двенадцати, но, кажется, с бородой и усами... Такое может быть?
В вертолете Мике вдруг тоже показалось, что Альфред на мгновение стал ВИДИМЫМ и для всех остальных. Но за деловыми разговорами, кроме Мики и, оказывается, вот этого паренька, неожиданного ЯВЛЕНИЯ Альфреда никто не заметил...
Альфред испуганно дернул Мику за штанину.
– Я думаю, что тебе это показалось, – мягко улыбнулся пареньку Мика. – Мы все так сегодня устали, что померещиться может всякое... Ты впервые летал на вертолете?
– Да.
– Со многими, кто впервые взлетает на вертолете, происходит то же самое. Не пугайся, мы все через это прошли...
Мика вытащил из кармана джинсов кошелек, достал оттуда сто долларов и протянул их этому пареньку. Тот замахал руками:
– Что вы, батоно Микас!.. Нет-нет!.. Я получаю на фирме, я не могу брать этих денег...
– То, что ты получаешь на фирме, – это твоя заработная плата. То, что даю тебе я, – премия. Приз. За прекрасную работу, за хороший перевод. Возьми, пожалуйста. Я тебе очень признателен за помощь.
В номере Мика строго сказал Альфреду:
– Вот что, друг ситный. Ты или построже контролируй себя и не ЯВЛЯЙСЯ посторонним людям, или уж становись окончательно ВИДИМЫМ, как все! В конце концов, ты уже давно перерос и превысил обязанности и возможности обычного Домового! Или...
– Что «или»? – испуганно спросил Альфред.
– Или... Или хотя бы побрейся. Посмотри на себя в зеркало – какой-то чудовищный меланж-акт!
– Что-о-о?.. – Альфред впервые услышал это слово.
– Дикое смешение стилей! Погляди, погляди на себя... Шорты, майка, сандалии, на башке почему-то черная американская полицейская шапка штата Нью-Йорк! Кстати, где ты ее скоммуниздил?
– Ты мне сам ее купил в Америке! – со слезами на глазах прокричал Альфред. – И потом, что это за наезды?! Здесь все ходят кто в чем хочет. При чем тут твой «меланж»?
– А эта окладистая извозчичье-дворницкая борода из рисунков Малаховского двадцатых годов? Что это, по-твоему?! Все так ходят?
– Но я же – ДОМОВОЙ, черт тебя подери, Мика!!! Мне эта борода и усы просто положены!..
– Кем ПОЛОЖЕНЫ?! – заорал в свою очередь Мика.
– Русским народным фольклором! – гордо заявил Альфред.
– Пощади меня, Альфред, не смеши... Сегодня ты имеешь такое же отношение к русскому фольклору, как я – к полинезийским танцам! Особенно когда ты сидишь у компьютера и шныряешь по Интернету... Или отслеживаешь «Клиента» для того, чтобы я мог его прикончить. Или когда ты трахаешь свою Пусси во все завертки в соседней комнате, не давая мне уснуть, как ты сделал это в последнюю ночь перед нашим вылетом из Мюнхена в Ираклион! Так что, как говорится, чья бы корова мычала...
– А что? Было слышно? – с некоторым мужским превосходством смущенно спросил Альфред.
– Еще бы! Пусси верещит, ты гакаешь, будто дрова для деревенской бани колешь, потом вы бегаете в ванную, потом снова верещите и гакаете... Можно уснуть?
– Прости меня, Мика...
– Бог простит... Раз уж ты растешь, как мы оба заметили, значит, с тобой происходит какая-то трансформация. Так?
– Да...
– И я подозреваю, что недалек тот день, когда ты окончательно превратишься в Человека. Я смотрю, тебе уже и под потолок взлетать стало тяжеловато, правильно? И ты все реже и реже зависаешь в воздухе...
– Да, но...
– Секунду! Я не закончил. Ты уже утрачиваешь свои, как ты сам это называешь, ПОТУСТОРОННИЕ возможности...
– Я надеюсь, что это временно, – неуверенно проговорил Альфред.
– Да нет, дружочек... Это уже процесс необратимый! Вспомни сегодняшнее утро, когда мы выходили из номера, чтобы ехать на вертолетную площадку. Я вышел в коридор, естественно, через дверь. Ты же по своему Потустороннему обычаю решил пройти сквозь стену. И что? И что, я тебя спрашиваю!
– Ну застрял, – смущенно признался Альфред.
– Правильно! И мне пришлось тебя вытаскивать со стороны коридора!.. Следовательно, ты не только стал расти, но и терять свои сказочные, фольклорные способности. И это нормально, Альфредик! Ты существуешь в РЕАЛЬНОМ мире и, смею надеяться, уже почти двадцать лет живешь в интеллигентном окружении. Это я о себе... – усмехнулся Мика. – Невозможно жить в обществе и оставаться вне общества. Мы и так с тобой от многого отгородили себя. Но процессы изменения и преобразования Личности будут происходить с нами всегда! По закону компенсаторного замещения. Теряя одно, мы обязательно приобретаем что-то другое. Сейчас ты перестаешь быть Домовым и становишься Человеком, Альфред... Я не знаю, насколько это все затянется, но я точно знаю, что это уже началось!..
– Боже мой, Микочка! Что же делать?! – с ужасом воскликнул Альфред. – Значит, совсем скоро на моем пути встанет лес проблем – документы, визы, таможни!.. Наконец, Пусси!..
– Это все – мура собачья. Документы мы тебе в России купим любые и запросто сделаем их официальными. А вот Пусси – это действительно проблема серьезная. Сможешь выскрести из нее все, что за столько лет в нее привнесла Хайди, – мелочную расчетливость, внутреннее бескультурье, жадность, фальшивость манеры поведения, постоянное желание быть в окружении каких-то дам полусвета и мужчин полубизнеса – ты выиграл! Сможешь, как Господь Бог, сотворить из Пусси ЧЕЛОВЕКА – твое счастье! Не сможешь...
– Смогу, – неожиданно твердо сказал Альфред. – Ты пойдешь в ванную?
– Нет. Я на ногах не держусь от усталости.
– Тогда ложись и спи. Я приму душ, а потом, если ты не возражаешь, позвоню Пусси в Мюнхен. Узнаю, что у нас там дома...
Невыспавшийся, в дурном расположении духа, он оглядел соседнюю кровать, на которой, завернувшись с головой в одеяло, дрых Альфред.
Чтобы не устраивать толкотню в ванной, Мика решил разбудить Альфреда тогда, когда уже сам себя приведет в порядок.
От невыспанности Мика даже зарядку не стал делать. Боялся, что подскочит давление. Альфред полночи шушукался по телефону с Пусси. То давал ей какие-то строгие указания, то домогался признаний в любви, то бормотал вообще черт знает что!..
Несчастный Мика волей-неволей сквозь сон слышал обрывки этого воркования, а поэтому те несколько часов, которые ему удалось подремать, совершенно не освежили его.
Он принял душ, побрился, тщательно растер свою физиономию одеколоном «Гаммон», к которому пришел тернистым путем долгих поисков, проб и ошибок и остался ему верен навсегда.
«Навсегда – это сколько? – подумал Мика. – Год, два?..»
Вышел из ванной и растолкал Альфреда. Альфред что-то промычал и еще плотнее завернулся в одеяло. Тогда Мика не стал с ним церемониться и с громкой командой: «Эскадрилья, подъем!!!» – безжалостно сорвал с Альфреда одеяло.
И обомлел!!!
На Михаила Сергеевича Полякова семидесяти двух лет от роду, высотой в один метр и семьдесят восемь сантиметров, смотрел небольшого роста МИКА ПОЛЯКОВ лет тридцати пяти – тридцати восьми, с прекрасно развитой мускулистой фигуркой тринадцатилетнего мальчишки – точно такой же, какая была до войны у настоящего Мики Полякова, когда он выиграл первенство Ленинграда по гимнастике в разряде мальчиков!..
Тело Мики уже охватывал знакомый жар, в висках привычно застучали молоточки, затылок заныл привычной болью и...
БОЖЕ УПАСИ!.. ЧТО СО МНОЙ?! НИ ПОД КАКИМ ВИДОМ!.. – в панике пронеслось в Микиной голове. – НЕМЕДЛЕННО ВЗЯТЬ СЕБЯ В РУКИ!!! О ГОСПОДИ...
– Это ВЫ победили Германию? – тихо спросил Мика, с трудом выходя из ТОГО состояния, которое еще никого не оставляло в живых... – Вы ХОТИТЕ ПРАЗДНОВАТЬ победу?! Вы оба, приложившие столько сил, пережившие столько унижений, чтобы только попасть в Германию! Вы, Александра Николавна, наверное, весь МИД своим носиком перерыли, чтобы уехать из Москвы сюда в командировку на три года... А какие титанические усилия вы прилагаете сейчас, чтобы остаться здесь на второй сытно-валютный срок?! И вы собираетесь праздновать победу над этой страной?!
Харьковчанин неожиданно попытался проявить характер:
– Позвольте, Михаил Сергеевич!..
– Молчать, дешевка! – негромко приказал ему Мика. В нем всколыхнулись все тюремно-армейские годы, когда он мог себе позволить разговаривать с людьми простым и ясным языком. Чтобы те понимали, что хочет им сказать М. Поляков.
– Ты сейчас жрешь из рук этой Германии, – еще тише проговорил Мика. – Ты ползал на животе перед своим вонючим харьковским ОВИРом – только бы тебя выпустили из России в Германию! Ты же не веришь ни в Бога, ни в черта, понятия не имеешь об иудаизме, а бегаешь в еврейскую общину и, натянув кипу на свои жидкие, засаленные волосенки, торчишь в синагоге, держа молитвенник вверх тормашками, – только чтобы тебя там увидели, только бы не забыли, что ты правоверный еврей! И ты хочешь ПРАЗДНОВАТЬ СВОЮ ПОБЕДУ над Германией, которая платит тебе социальное пособие, дала тебе бесплатную квартиру, обеспечила медицинской страховкой... Из-за чувства вины перед шестью миллионами погибших евреев, к которым ты, бездарность с барахольно-сосисочной идеологией, не имеешь никакого отношения, хоть ты три кипы напялишь на себя! Да, тут ты ПОБЕДИЛ Германию, слов нет...
– Ну зачем же так грубо, Михаил Сергеевич? – пролепетала Шурочка.
Но от ярости Мика даже не услышал ее.
– Если бы вы оба попросили меня помочь вам устроить День поминовения по погибшим или отметить День окончания той страшной бойни, я помог бы вам придумать, как это сделать торжественно и печально. А вы в лопающейся от богатства Германии собираетесь ПРАЗДНОВАТЬ НАД НЕЙ ПОБЕДУ, в то время когда в России средний возраст мужика – пятьдесят семь лет?! И все! А зацепившиеся на этом свете старики шустрят по помойкам в поисках объедков... Да как же вам не стыдно, ничтожненькие вы мои?..
Мика повернулся к ним спиной и твердым шагом пошел к Пете – шоферу-бармену.
– Что с вами, Михал Сергеевич? – с тревогой спросил Петя, вглядываясь в побагровевшее лицо Мики. – Вам плохо?
– Нет. Уже хорошо, – улыбнулся ему Мика. – Петя! Полстаканчика чистяры. Без томатного сока.
– Не много ли? – осторожно усомнился Петя.
– В самый раз, сынок.
Мика залпом выпил водку, взял щепотку соленых орешков. Зажевал и попросил Петю:
– Петя, пойди к генеральному и скажи, что я прошу извинения за то, что был вынужден уехать не попрощавшись. Срочный вызов...
– Откуда?
– Ах, Петя, Петя!.. Ну придумай сам что-нибудь. Ты ж «дипломат», Петя, а это значит, что не страшны тебе ни горе, ни беда! – спел ему Мика...
...и совершенно протрезвевшим уехал домой.
* * *
Спустя несколько дней Альфред с трудом оторвался от компьютера и сказал:– Мика! Ситуация с островами такая: можно, прикупить островок в Тихом океане – на Багамах, на Гавайях, на Фиджи... Но жутко маленькие, максимум на одну-две семьи. И за сумасшедшие бабки! От семи до двенадцати миллионов долларов!!! То, что ты мне заказывал – пять километров в длину и три в ширину, – они не продают. А если и продадут, то слупят с нас не меньше полутораста миллионов долларов... Это даже Билл Гейтс почешет свою репу, прежде чем выложить такую сумму... А чтобы нам заработать эти деньги, пришлось бы ухлопать всех наших русских негодяйцев и еще прихватить из бывших союзных республик. А на это у нас нет ни времени, ни здоровья...
Мика поправлял кое-какие рисуночки, чтобы отправить их в нью-йоркское издательство. Он с удовольствием вытянулся в кресле, разминая затекшую спину и шею, снял очки и сказал Альфреду:
– Насчет «всех негодяйцев» ты, Альфредик, погорячился. Подозреваю, что у нас в России их на миллиарды долларов. Даже если мы с тобой снизим расценки на их «устранение» вполовину! А вот про здоровье и время – ты прав, малыш. – Мика закурил сигарету и прикрыл глаза. Сказал грустно: – Неужели все эти трупы – зря?.. Неужто рушится мечта детства?..
– Жамэ! – воскликнул Альфред. – В смысле – «никогда»! Это я по-французски... Давай снова определимся, что мы требуем от НАШЕГО острова.
Мика глубоко затянулся сигаретой, медленно выпустил дым в потолок и, глядя в сизое облачко, медленно и горько проговорил:
– Солнце... Вечно теплый океан... Горячий желтый песок на берегу и высокие пальмы, в тени которых стоят три десятка белых домиков...
– Ты раньше говорил еще про взлетно-посадочную полосу, чтобы принимать и отправлять большие самолеты.
– М-да... Совсем забыл. Хорошо бы иметь такую полосу...
– Ты поэтому хотел купить большой остров?
– Конечно. Для тяжелых машин полоса должна быть около трех тысяч метров длиной...
– А зачем нам принимать большие самолеты? – спросил Альфред.
– Только большие машины могут покрывать большие расстояния.
– А на кой хрен, Микочка, нам большие расстояния?! Не проще ли купить маленький островок где-нибудь в Эгейском или Средиземном море, километрах в двухстах от большого прибрежного города, где сосредоточена масса служб, в которых наши старики будут обязательно нуждаться. Как бы мы ни отгораживались от внешнего мира! И тогда взлетно-посадочная полоса нам будет нужна не в три километра, а всего лишь метров в пятьсот...
– Ты подумал, кто на такую короткую полосу будет садиться?
– Ты, Мика! Мы купим тебе небольшой самолет для экстренных случаев, и ты будешь взлетать с этой полосы и на нее же садиться. Слушай сюда, как говорят в Одессе!..
– Эт-т-то еще у тебя откуда?! – неприятно удивился Мика.
– Недавно, когда ты меня спровадил из дому перед приходом той барышни из Толстовского фонда...
– Откуда ты знаешь, что она из Толстовского фонда?
– Ну, Мика... – обиженно протянул Альфред. – Ну я же все-таки... «Потусторонний»! Не совсем же я очеловечился? Кое-что я растерял из-за отсутствия практики, но что-то же я сохранил?! Так вот... Чтобы не болтаться по Нойеперлаху, я поехал на метро трахать Пусси. И обнаружил, что у ее хозяйки Хайди теперь вместо тебя новый хахаль из Киева. Он все время острит таким образом. Еще он любит говорить: «Пролетел, как фанера над Парижем!»
– Ладно, наплевать, – сказал Мика. – Давай дальше...
– Короче, я по Интернету связался с одной греческой фирмой. Они предложили мне несколько маленьких островков – полтора километра на два примерно... Причем они гарантируют нам постоянную среднюю годовую температуру в двадцать два градуса, теплое море, желтый песок, горячее солнце и очень высокие пальмы, в тени которых мы поставим домики! И все это неподалеку от Ираклиона – главного города острова Крит... Кстати, они берут на себя все наши расходы по прилету к ним. Бизнес-классом! Там они нас встречают, своим транспортом таскают по всем этим островкам вокруг Крита, сами занимаются оформлением...
– А домики?
– Все узнал... В Афинах существует филиал американской корпорации «Санфлауэр дель вебб коммюнити», которая специализируется на поставке вот таких маленьких солнечных городков для пожилых и старых людей с семьями и без... Вот смотри!
Альфред защелкал «мышью» компьютера, и на экране монитора появились прекрасные цветные фотографии БЕЛЫХ ДОМИКОВ ПОД ВЫСОКИМИ ПАЛЬМАМИ ИЗ МИКИНЫХ СНОВ...
– Тут все по-английски, – сказал Альфред. – Но я буду тебе сразу читать по-русски. Гляди... «Санфлауэр» предлагает для активных людей от пятидесяти пяти лет и старше благоустроенные дома со всеми известными удобствами, оборудованные современной техникой, окруженные центрами отдыха: вам предлагаются гольф и бассейны, пешеходные и велосипедные прогулки, клубы по интересам... Дальше – мура собачья. Обычная рекламная завлекуха. Все в квадратных футах. Но я пересчитал на метры. Нам же так привычнее, правда?
– Конечно, Альфредик, конечно.
– Ну вот... Домик общей площадью до ста двадцати квадратных метров стоит девяносто тысяч долларов. До двухсот двадцати метров – сто сорок восемь тысяч. В среднем – сто двадцать, да?
– Да.
– Тридцать домиков по сто двадцать тысяч – это... три миллиона шестьсот тысяч долларов. Всего!
– А остров?! Голова – два уха...
– В чем и радость-то! У греков такой островок не больше трех! Четыре – максимум... Кругом-бегом аж восемь миллионов. А у нас их восемнадцать!.. Остается еще десять миллионов долларов. Для оплаты острова и аванса за строительство, в порядке понта, возьмем кредит в «Дойче-банке» из семи процентов годовых, а погашать его будем из «чейзовских» денег. Будто бы тебе гонорары идут из Америки. И хрен кто догадается – откуда у нас эти миллионы!
– С ума сойти! – искренне восхитился Мика. – Что бы я без тебя делал?!
В эту секунду раздался телефонный звонок. Мика потянулся было к трубке, но Альфред его опередил:
– Это меня! – Он схватил трубку и на всякий случай, как это делал всегда, отрекомендовался голосом Мики: – Поляков. – Но тут же изменил голос на свой собственный, повернулся к Мике спиной и стал негромко говорить в трубку: – Нет... Я сказал – нет. Сегодня я очень занят. Не знаю... А что случилось? Что?! Они совсем с ума сошли?! Сейчас, подожди... Сейчас, я сказал! И перестань, пожалуйста, плакать... Я сказал, сейчас спрошу... Спрошу, говорю!.. – Альфред прикрыл рукой трубку, повернулся к Мике. – Микочка, это Пусси...
– Я понял.
– Там этот мудак из Киева и эта кретинка Хайди решили образовать семью и кардинально сменить обстановку, для этого они собрали все старые вещи и собираются завтра все это повезти на Арнульфштрассе, на фломаркт, и распродать. Включая и Пусси... Ну, это примерно то же самое, если бы ты решил сдать меня в зоопарк.
– Не болтай гнусности! – рявкнул на него Мика. – Пусть немедленно едет сюда, к нам! Подожди, я сам за ней съезжу...
– Не надо, Мика! Во-первых, ты ее не увидишь. Это раз. А во-вторых, она и сама, если ты разрешишь, прекрасно сюда доберется. Она здесь бывала уже раз двадцать.
– Ах вот оно что! Темнила... Зови! Не держи барышню в подвешенном состоянии.
Радостный Альфред закричал в трубку:
– Пусси! Пусси, ты меня слышишь?.. Вали к нам немедленно! И не вздумай ничего брать с собой, я о тебе позабочусь!.. Ждем!
Альфред положил трубку, виновато посмотрел на Мику:
– Пусть у нас пару дней перекантуется, а там поглядим, ладно?
– Я и не знал, что это у тебя так серьезно, – сказал Мика.
– Я тоже не знал, – пожал плечами Альфред и отвернулся к компьютеру.
Вгляделся в монитор и заорал не своим голосом:
– Да!.. Я же совсем забыл посчитать самолет для тебя!
– Плюнь... По возрасту мне уже никто никогда не выдаст пилотского свидетельства.
– Что ты?! Ты же такой здоровущий, спортивный!..
– «Все в прошлом...» – есть такая картина у одного из русских передвижников, – грустно усмехнулся Мика. – Хотя поглядеть, что они там сейчас продают, было бы интересно.
– Я порылся в Интернете – там сотни типов! Разброс цен феноменальный: старенькие «сессны» – от двадцати пяти тысяч долларов, «Бич-Бонанза А-36» девяносто четвертого года выпуска, такая лапочка, – до трехсот тысяч. Но это ты должен все сам посмотреть... Между прочим, нам может понадобиться большой морской катер человек на сорок и с аппарелью для микроавтобуса – мало ли что.
– Правильно, – сказал Мика. – Слушай, Альфред, а она сможет дотянуться до звонка?
– Кто? – Альфред был еще весь в интернетовских сообщениях и расчетах.
– Кто?.. Хрен в пальто! Пусси твоя!..
– А на кой черт ей звонок, Мика?! Пройдет сквозь стенку, поднимется на четвертый этаж и здрасте вам, пожалуйста. Это же тебе не барышня с улицы. Домовица все-таки. Хоть и немецкая...
– Я и забыл...
– То-то. Значит, так, Мика. Если учитывать покупку самолета и большого катера с микроавтобусом, то у нас с тобой остается еще девять миллионов долларов! Не слабо...
– Не У НАС, Альфред! Черт бы тебя побрал!.. Не имело смысла мне на старости лет становиться профессиональным убийцей, киллером, чтобы заработать эти миллионы!!! Эти деньги составят Фонд обеспечения наших стариков – тех, кого мы с тобой пригласим на наш остров! Ясно тебе?! А мы с тобой будем жить на те деньжишки, которые заработаем картинками. Понял, компьютерщик херов?! Заказывай билет. Завтра же и полетим к твоим грекам...
Неожиданно Альфред пригорюнился:
– Мика... Я не могу лететь завтра.
– Ох, Альфред, не доведут тебя яйца до добра! – укоризненно проговорил Мика и прямо спросил: – Из-за своей Пусси?
– При чем здесь Пусси?! – окрысился Альфред. – Пусси вообще останется в Мюнхене сторожить наш дом. – И добавил в полном отчаянии: – Мне просто не в чем лететь... Оказывается, я из всего ВЫРОС. Я ничего не могу надеть – мне все тесно и коротко. Ты разве не видишь?..
* * *
Очаровательный пустынный островок в Эгейском море, в тридцати девяти морских милях от главного города острова Крит – Ираклиона, был куплен Микой и Альфредом всего за один миллион семьсот тысяч долларов, включая в эту сумму и специальные налоговые доплаты за владение земельными участками на территории иностранного государства. Что сразу же увеличивало остаток предполагаемого фонда содержания приглашенных стариков минимум на полтора миллиона!..... На Крите, в аэропорту Ираклиона, их встретили представители сразу двух фирм – «Аргонавт-компани Лимитед», торгующей греческими островами, и «Санфлауэр дель вебб коммюнити», американского филиала в Греции.
И те и другие были убедительно представлены большим и комфортабельным вертолетом, опытными агентами с тучей альбомов и заранее задокументированными ответами на возможные вопросы.
Предположим: «Какая температура воды и воздуха в феврале на таком-то острове?» Мгновенно раскрывается один из альбомов, и вы собственными глазами видите, что в феврале воздух 20 градусов тепла, а вода, уж извините, 17! Зато в ноябре у нас 20-25 тепла, а вода прогревается до 25! Про август и говорить нечего – рай!..
И «роза ветров» у нас постоянная, с крайне незначительными колебаниями только лишь по скорости ветра, а направление всегда одно и то же – зюйд-вест. И если вам захочется пользоваться собственным самолетом, то взлетно-посадочная полоса будет сделана для вас именно с учетом всего вышесказанного!..
Во встречавшей группе был и русский переводчик – милый грузинский мальчик лет двадцати из Тбилиси, который до своих десяти лет, до момента отъезда семьи в эмиграцию, даже и не подозревал, что он – «грек».
Тридцать различных по величине домиков, заказанных у «Санфлауэра», обошлись тоже не в три миллиона шестьсот тысяч долларов, а значительно дешевле.
Компания, узнав, КТО будет жить на этом острове и КТО его покупает, сделала широкий рекламно-политический жест и снизила с общей суммы контракта почти пятнадцать процентов!
О чем тут же не преминула дать по телефону сообщения в прессу Америки и Греции.
Однако все восторженные всплески Альфреда по поводу экономии его предварительной сметы были сведены на нет неучтенной раньше стоимостью постройки небольшого аэродромчика с ангаром и возведения причала для большого морского катера...
Нервное состояние Альфреда в какой-то степени передалось и Мике. Но больше всего оно подействовало на грузинско-греческого мальчика! Тот стал пугливо оглядываться по сторонам и вопросительно посматривать на Мику.
Еще в аэропорту Ираклиона, при первом же знакомстве, маэстро Поляков подарил одну книгу своих зарисовок из цикла «Ироническая география» под заголовком «МИКА шляется по Калифорнии» представителям «Санфлауэра», а вторую книгу той же серии, называвшуюся «МИКА разглядывет Грецию», – агентам «Аргонавта».
Американцы и греки хохотали, разглядывая свои альбомы, а потом греки на полном серьезе стали утверждать, что мистер Поляков – абсолютный грек, да к тому же и с исконно греческим именем МИКА! Пример тому – Микас Теодоракис и еще с десяток уж-ж-жасно известных греков-Микасов!
... Купленный остров был седьмым по счету.
Осмотр первых шести занял весь первый день пребывания на Крите...
Все шесть были отвергнуты Микой и невидимым Альфредом по причинам, совершенно необъяснимым для представителей «Аргонавт-компани лимитед», а также главного архитектора и агента «Санфлауэра».
Ну действительно, не скажешь же деловым и прагматичным сотрудникам двух очень серьезных фирм, что... ВСЮ ЖИЗНЬ МНЕ СНИЛОСЬ ЧТО-ТО ДРУГОЕ?!
С надвигающейся темнотой вертолет был вынужден вернуться в Ираклион. Договорились завтра вылететь на другие острова ровно в семь часов утра.
Всех привезли в дорогой отель на японском восьмиместном мини-вэне «лексус». Мике пришлось втаскивать Альфреда в машину на руках. Никак он не мог в толчее незаметно проскользнуть в салон. Пройти же СКВОЗЬ кузов Альфред не рисковал – там могли быть электрические провода, которых он панически боялся.
У самого входа в отель Мику отозвал в сторонку греческо-грузинский мальчик-переводчик и, боязливо оглядываясь, тихо, так чтобы не услышали остальные, сказал Мике:
– Господин Поляков... Вы, наверное, подумаете, что я, может быть, того... Но я хотел бы об этом спросить у вас. Люди из «Санфлауэра» и «Аргонавта» для меня совсем чужие, а когда я посмотрел ваши рисунки, мне показалось, что я могу вам доверять...
Мика уже догадывался, о чем хотел сказать этот симпатичный грек грузинского розлива. Альфред притаился за Микиной спиной...
– Вы знаете, батоно Микас, – сказал мальчик, – когда мы летали по островам и вот сейчас в автомобиле... мне все время казалось, что с нами есть кто-то еще... Только вы не смейтесь... Он – невидимый!!! Но не очень... Раза два-три он промелькнул у меня перед глазами – что-то вроде пацана лет двенадцати, но, кажется, с бородой и усами... Такое может быть?
В вертолете Мике вдруг тоже показалось, что Альфред на мгновение стал ВИДИМЫМ и для всех остальных. Но за деловыми разговорами, кроме Мики и, оказывается, вот этого паренька, неожиданного ЯВЛЕНИЯ Альфреда никто не заметил...
Альфред испуганно дернул Мику за штанину.
– Я думаю, что тебе это показалось, – мягко улыбнулся пареньку Мика. – Мы все так сегодня устали, что померещиться может всякое... Ты впервые летал на вертолете?
– Да.
– Со многими, кто впервые взлетает на вертолете, происходит то же самое. Не пугайся, мы все через это прошли...
Мика вытащил из кармана джинсов кошелек, достал оттуда сто долларов и протянул их этому пареньку. Тот замахал руками:
– Что вы, батоно Микас!.. Нет-нет!.. Я получаю на фирме, я не могу брать этих денег...
– То, что ты получаешь на фирме, – это твоя заработная плата. То, что даю тебе я, – премия. Приз. За прекрасную работу, за хороший перевод. Возьми, пожалуйста. Я тебе очень признателен за помощь.
В номере Мика строго сказал Альфреду:
– Вот что, друг ситный. Ты или построже контролируй себя и не ЯВЛЯЙСЯ посторонним людям, или уж становись окончательно ВИДИМЫМ, как все! В конце концов, ты уже давно перерос и превысил обязанности и возможности обычного Домового! Или...
– Что «или»? – испуганно спросил Альфред.
– Или... Или хотя бы побрейся. Посмотри на себя в зеркало – какой-то чудовищный меланж-акт!
– Что-о-о?.. – Альфред впервые услышал это слово.
– Дикое смешение стилей! Погляди, погляди на себя... Шорты, майка, сандалии, на башке почему-то черная американская полицейская шапка штата Нью-Йорк! Кстати, где ты ее скоммуниздил?
– Ты мне сам ее купил в Америке! – со слезами на глазах прокричал Альфред. – И потом, что это за наезды?! Здесь все ходят кто в чем хочет. При чем тут твой «меланж»?
– А эта окладистая извозчичье-дворницкая борода из рисунков Малаховского двадцатых годов? Что это, по-твоему?! Все так ходят?
– Но я же – ДОМОВОЙ, черт тебя подери, Мика!!! Мне эта борода и усы просто положены!..
– Кем ПОЛОЖЕНЫ?! – заорал в свою очередь Мика.
– Русским народным фольклором! – гордо заявил Альфред.
– Пощади меня, Альфред, не смеши... Сегодня ты имеешь такое же отношение к русскому фольклору, как я – к полинезийским танцам! Особенно когда ты сидишь у компьютера и шныряешь по Интернету... Или отслеживаешь «Клиента» для того, чтобы я мог его прикончить. Или когда ты трахаешь свою Пусси во все завертки в соседней комнате, не давая мне уснуть, как ты сделал это в последнюю ночь перед нашим вылетом из Мюнхена в Ираклион! Так что, как говорится, чья бы корова мычала...
– А что? Было слышно? – с некоторым мужским превосходством смущенно спросил Альфред.
– Еще бы! Пусси верещит, ты гакаешь, будто дрова для деревенской бани колешь, потом вы бегаете в ванную, потом снова верещите и гакаете... Можно уснуть?
– Прости меня, Мика...
– Бог простит... Раз уж ты растешь, как мы оба заметили, значит, с тобой происходит какая-то трансформация. Так?
– Да...
– И я подозреваю, что недалек тот день, когда ты окончательно превратишься в Человека. Я смотрю, тебе уже и под потолок взлетать стало тяжеловато, правильно? И ты все реже и реже зависаешь в воздухе...
– Да, но...
– Секунду! Я не закончил. Ты уже утрачиваешь свои, как ты сам это называешь, ПОТУСТОРОННИЕ возможности...
– Я надеюсь, что это временно, – неуверенно проговорил Альфред.
– Да нет, дружочек... Это уже процесс необратимый! Вспомни сегодняшнее утро, когда мы выходили из номера, чтобы ехать на вертолетную площадку. Я вышел в коридор, естественно, через дверь. Ты же по своему Потустороннему обычаю решил пройти сквозь стену. И что? И что, я тебя спрашиваю!
– Ну застрял, – смущенно признался Альфред.
– Правильно! И мне пришлось тебя вытаскивать со стороны коридора!.. Следовательно, ты не только стал расти, но и терять свои сказочные, фольклорные способности. И это нормально, Альфредик! Ты существуешь в РЕАЛЬНОМ мире и, смею надеяться, уже почти двадцать лет живешь в интеллигентном окружении. Это я о себе... – усмехнулся Мика. – Невозможно жить в обществе и оставаться вне общества. Мы и так с тобой от многого отгородили себя. Но процессы изменения и преобразования Личности будут происходить с нами всегда! По закону компенсаторного замещения. Теряя одно, мы обязательно приобретаем что-то другое. Сейчас ты перестаешь быть Домовым и становишься Человеком, Альфред... Я не знаю, насколько это все затянется, но я точно знаю, что это уже началось!..
– Боже мой, Микочка! Что же делать?! – с ужасом воскликнул Альфред. – Значит, совсем скоро на моем пути встанет лес проблем – документы, визы, таможни!.. Наконец, Пусси!..
– Это все – мура собачья. Документы мы тебе в России купим любые и запросто сделаем их официальными. А вот Пусси – это действительно проблема серьезная. Сможешь выскрести из нее все, что за столько лет в нее привнесла Хайди, – мелочную расчетливость, внутреннее бескультурье, жадность, фальшивость манеры поведения, постоянное желание быть в окружении каких-то дам полусвета и мужчин полубизнеса – ты выиграл! Сможешь, как Господь Бог, сотворить из Пусси ЧЕЛОВЕКА – твое счастье! Не сможешь...
– Смогу, – неожиданно твердо сказал Альфред. – Ты пойдешь в ванную?
– Нет. Я на ногах не держусь от усталости.
– Тогда ложись и спи. Я приму душ, а потом, если ты не возражаешь, позвоню Пусси в Мюнхен. Узнаю, что у нас там дома...
* * *
Утром Мика проснулся с невероятным трудом.Невыспавшийся, в дурном расположении духа, он оглядел соседнюю кровать, на которой, завернувшись с головой в одеяло, дрых Альфред.
Чтобы не устраивать толкотню в ванной, Мика решил разбудить Альфреда тогда, когда уже сам себя приведет в порядок.
От невыспанности Мика даже зарядку не стал делать. Боялся, что подскочит давление. Альфред полночи шушукался по телефону с Пусси. То давал ей какие-то строгие указания, то домогался признаний в любви, то бормотал вообще черт знает что!..
Несчастный Мика волей-неволей сквозь сон слышал обрывки этого воркования, а поэтому те несколько часов, которые ему удалось подремать, совершенно не освежили его.
Он принял душ, побрился, тщательно растер свою физиономию одеколоном «Гаммон», к которому пришел тернистым путем долгих поисков, проб и ошибок и остался ему верен навсегда.
«Навсегда – это сколько? – подумал Мика. – Год, два?..»
Вышел из ванной и растолкал Альфреда. Альфред что-то промычал и еще плотнее завернулся в одеяло. Тогда Мика не стал с ним церемониться и с громкой командой: «Эскадрилья, подъем!!!» – безжалостно сорвал с Альфреда одеяло.
И обомлел!!!
На Михаила Сергеевича Полякова семидесяти двух лет от роду, высотой в один метр и семьдесят восемь сантиметров, смотрел небольшого роста МИКА ПОЛЯКОВ лет тридцати пяти – тридцати восьми, с прекрасно развитой мускулистой фигуркой тринадцатилетнего мальчишки – точно такой же, какая была до войны у настоящего Мики Полякова, когда он выиграл первенство Ленинграда по гимнастике в разряде мальчиков!..