Лонгиер Барри. Враг мой (сборник)

   - Иркмаан?
   Джоанн убрала ладонь от глаз и вскочила. Из-за ветвей выглядывал драк.
   - Бенбо! - Она посмотрела по сторонам, но сержанта след простыл.
   Драк раздвинул ветви и вышел на поляну. Его белое одеяние было рваным и перепачканным. Не дойдя до нее нескольких шагов, он присел на корточки и сложил длинные руки на коленях.
   - Ты - человек? - спросил он на своем языке.
   - Да.
   - Из мадах? - Джоанн не ответила, но драк кивнул. - Оттуда. Я слыхал о людях, которых привезли в мадах на Дитааре. - Он выжидательно уставился на нее. - У тебя не найдется поесть?
   - Нет. Почему ты здесь?
   - Ищу еду.
   - Я спрашиваю, почему ты в мадах?
   Драк устало выпрямился.
   - Я ищу только еду, болтовня мне не нужна.
   В его глазах появился испуг, когда из-за спины раздался треск ветвей. На поляну вышел Бенбо.
   - Вы в порядке, майор?
   - Пока что да. - Она посмотрела на драка. - Кто ты такой?
   Он опустил свои желтые глаза.
   - Так, лицо без имени.
   Сержант Бенбо подошел к драку.
   - Драться ты не намерен?
   - Дрался бы, - прозвучал ответ, - если бы такова была талма. Но она иная.
   - Путь? Талма? Куда?
   - Просто путь, человек. Талма... - Драк махнул рукой. - У вас не найдется поесть?
   Бенбо отрицательно покачал головой.
   Драк отвернулся и побрел обратно в заросли. Вскоре затихли его шаги Бенбо потер подбородок, нахмурился и обернулся к Джоанн.
   - Интересно, сколько здесь бродит драков? - Он указал на верхушку холма. - На противоположном склоне я кое-что нашел.
   - Что именно?
   - Проще показать, чем объяснять. - Он оглянулся, но драк уже исчез из виду. - Нам лучше проявлять осторожность. - Он ткнул пальцем. - Туда!
   Противоположная сторона холма оказалась голой, хотя раньше тоже была покрыта растительностью, о чем свидетельствовали обугленные пни. У самого подножия холма начинались руины уничтоженного селения. Черные улицы и развалины домов тянулись на добрый километр. Вся пораженная зона простиралась на добрые шесть - восемь километров, сужаясь справа и расширяясь слева - напоминая огромную каплю.
   - Такой след могло оставить только одно известное мне оружие, произнес Бенбо.
   - Наша ультразвуковая боеголовка. Площадь поражения невелика, так что это была, наверное, ракета "воздух - земля".
   - Взрыв произошел всего один, майор. Летчик, видать, от кого-то улепетывал.
   Джоанн козырьком приставила ладонь ко лбу.
   - Непонятно, куда он метил. Если в полигон, то ничего себе промах!
   Бенбо подобрал с земли камешек и несколько раз подбросил его.
   - Не думаю, что летчик промахнулся. - Он отшвырнул камешек. - Куда хотел, туда и залепил. - Сержант стал подниматься на холм.
   Неужели такое возможно? Неужели пилот Соединенных Штатов Земли мог ослушаться приказа и уничтожить целое мирное селение? Или приказы, запрещающие поражать мирные объекты, успели измениться? Не исключено, что они наткнулись всего на одно из нескольких таких уничтоженных поселений. Судя по всему, пламя полыхнуло здесь совсем недавно. Возможно, это объясняет, зачем дракам понадобилось сровнять с землей города на Кетвишну. Око за око! Что ответил им драк в грязном рванье? "Дрался бы, если бы такова была талма. Но она иная..."
   Джоанн заметила среди руин еще двух драков, тоже рыскавших в поисках еды. Мадах... И поспешила вдогонку за Бенбо.
   Еще через час они оказались в уцелевшей части деревни драков и присели на высоком берегу, напротив улицы с домами и хозяйственными постройками.
   Дома были большие, вокруг них простирались лужайки, густо рос лес. Расстояния между домами были так велики, что каждый дом казался отдельной деревней. Одна из улиц упиралась в нечто вроде парка.
   - Наверное, дорогой райончик! - пробормотал Бенбо. - Посмотрите туда!
   Она глянула в указанном направлении и увидела на одной из улиц одинокого драка. На нем был рваный белый балахон, на шее голубая тесемка, спускавшаяся по спине до земли.
   - Это не тот, которого мы видели на холме.
   - Наверное, еще один из мадах. Чего он там стоит?
   Вскоре все разъяснилось. Из-за угла показалась бесшумная машина драков, медленно катившая по улице. Драк в белом опустил глаза и протянул руки к машине. Машина проехала мимо, драк уронил руки и остался неподвижно стоять на обочине. Сержант сплюнул.
   - Похоже, мне в мадах не место.
   - Пойдем поговорим с драком, сержант. Пора бы разобраться, что это за мадах.
   Бенбо нахмурился, уставившись себе под ноги.
   - Не хотелось бы мне оказаться драком, притащившимся в человеческий город сразу после того, как его наполовину сжег пилот-драк. - Он приподнял бровь.
   - Идем. - Она начала спускаться. Бенбо нехотя последовал за ней.
   При их приближении драк обернулся. Сначала он выглядел озадаченным, потом на его лице появилось выражение смирения. Не дав им произнести ни слова, спросил:
   - У вас не найдется поесть?
   - Еды у нас нет. Как тебя зовут?
   Драк некоторое время раздумывал над вопросом, потом задрал голову.
   - В мадах... - Он посмотрел на Джоанн. - Можете называть меня Шалда.
   Она показала сначала на себя, потом на сержанта.
   - Джоанн Никол и Эмос Бенбо. Шалда удивился.
   - Вы сохраняете в мадах свои родовые имена?
   - Ты о фамилиях? Почему бы и нет?
   - Какой стыд! Людям этого не понять. Вы правильно говорите по-дракски, это должно вам помочь.
   Рядом с троицей остановилась еще одна машина. Водитель высунул желтую голову из окна и, мельком глянув на Бенбо и Джоанн, выкрикнул:
   - Чова, вемадах! Просить милостыню можно, а собираться - нет! Расходитесь! Чова!
   Он дождался, пока все трое стали взбираться на холм, и уехал. Шалда шел, не останавливаясь. Джоанн поймала его взгляд.
   - Если это такой стыд, Шалда, то почему ты здесь?
   - Мне больше некуда идти. Теперь моя земля - мадах.
   Бенбо ускорил шаг и зашел с другой стороны.
   - На холме мы повстречали другого драка. Он сказал, что война - не талма. Что это значит?
   Шалда остановился и зажмурился.
   - Война - талма, человек.
   - Но другой драк говорит иначе. Что такое талма!
   Оба смотрели на драка Шалду, который боролся с каким-то внутренним противоречием.
   - Талма... - Он поднес руку к голубой тесемке у себя на шее. - Была ли у того вемадаха такая же петля?
   - Не было, - покачала головой Джоанн. - Просто белый балахон, и все.
   Шалда прижал тесемку к телу.
   - Знайте, люди, это - знак "Джетах ве Талман". Я - джетах, магистр Талмана, знаток путей. Тот, о ком вы говорите, либо очень молод, либо очень невежествен. Следовать талме - значит воевать с Соединенными Штатами Земли. Я сам вычертил все диаграммы. - Шалда обвел жестом своих собеседников. Кто из вас мужчина, кто женщина? Я никогда не видел живых людей, только на картинках.
   - Бенбо - мужчина, я - женщина.
   Шалда внимательно оглядел обоих и покачал головой.
   - Наверное, это для чего-то нужно. - Он указал на холм. - Мне надо спешить. До наступления ночи я должен найти еды.
   Бенбо поймал драка за руку.
   - Если ты считаешь, что воевать правильно, то почему ты в мадах?
   Драк вырвал у него руку.
   - Вас это не касается. - Ответив так, он стал карабкаться вверх.
   - Ура! - Бенбо повернулся к Джоанн. - Вот весело! Никогда не думал, что и среди драков бывают трусы.
   Она внимательно смотрела на сержанта. Ярость и презрение заставляли его действовать, когда остальные, парализованные страхом, забивались в норы. К тому же он опасался, что его назовут трусом, опасался, что будет вынужден обозвать трусом самого себя.
   Полковник Нкрума глотал во имя долга капсулы с ядом, потому что ему было куда легче исполнить долг, чем примириться с унижением... Джоанн заглянула внутрь себя. Она могла долго выдерживать бой, потому что твердо следовала собственным правилам. "Мои драгоценные, предсказуемые правила! Я боюсь утраты этих точек соприкосновения с действительностью больше, чем драков!"
   - Трусы бывают разные, сержант. Опозорить свое имя боятся только самые честные.
   Джоанн посмотрела вслед удаляющемуся драку, потом обернулась к сержанту и обнаружила, что он таращится в небо. Он вытянул руку.
   - Майор, майор! Налет! Черт, это же наши!
   Джоанн тоже запрокинула голову и через секунду-другую разглядела черные точки - эскадрилью, нет, целое авиакрыло бомбардировщиков. Ей показалось, что она не уходит с улицы уже несколько часов, хотя речь шла о секундах. И вот уже точки зачернели прямо у нее над головой. Бенбо прыгнул, на лету ударил Джоанн ногой в живот и повалил.
   Мгновение - и весь Дитаар превратился в сплошное пекло. Взрывы подбрасывали ее, переворачивали, снова швыряли наземь. Несмотря на адский шум и свист, она услышала, как чертыхается Бенбо. Серия ударов - и онемело тело, а потом сознание. Перед мысленным взором появилось лицо Маллика. Потом исчезло и оно.
   4
   Токках шел к огням своего народа, слыша за спиной поступь вражеского войска. Токках воздел очи к ночным небесам в безмолвной молитве: "Ааква, Прародитель Всего, порази Ухе и его армию! Порази их огнем и громом!"
   Не получив ответа, Токках опустил очи к тропе и продолжил путь, по-прежнему обращаясь к темноте, следовавшей за ним:
   "Заметил ли ты, Ухе, что всякий раз, когда Бог оказывается нужен, его нельзя найти?"
   "Да, Токках, я заметил это".
   Предание об Ухе, Кода Овида, Талман
   ... Голову сжимали тиски, легкие забил маслянистый войлок, в ушах отчаянно звенело...
   Потом она осознала, что, спотыкаясь, куда-то бредет через дым и безмолвие.
   Она остановилась, утерла рот и увидела на тыльной стороне ладони кровь. Кровь оказалась густой и темной, почти высохшей. Она еще раз вытерла лицо. Кровь шла из носа, но раньше, теперь кровотечение почти прекратилось.
   - Бенбо!
   Опустив руку, она стала ждать, когда рядом окажется сержант. Но его нигде не было видно. Она зажмурилась. Голова раскалывалась от боли. Все вокруг застилал дым. Она медленно встала на колени. Она не знала, куда брести, что делать; больше всего сейчас ей хотелось уснуть. Но забыться не давала смутная мысль о какой-то обязанности, которую ей никак не удавалось ухватить.
   Она приоткрыла глаза. Дым заполз и в эти щелочки, но в следующее мгновение его отнесло ветром в сторону, и она различила рядом какое-то строение. Она опять закрыла глаза, потерла их кулаками и распахнула пошире.
   Крупное здание - вернее, то, что от него осталось. Земля вокруг руин была полностью опустошена и выжжена, не считая нескольких вывороченных с корнем, дымящихся деревьев. У подножия руин желтели размытые пятна, постепенно превращавшиеся в неподвижные тела.
   Истерзанные, раздавленные тела. Драки, вернее, дракские дети. К ним уже подбиралось пламя.
   - Сержант! Бенбо! Куда ты подевался, черт бы тебя побрал?
   От собственного крика тело пронзила боль, заставившая ее скорчиться. Только ударившись лбом о землю, она опомнилась.
   До ее слуха доносился слабый плач, напоминающий мяуканье котенка. Она села, упираясь руками в землю, и прислушалась.
   Плакали и кричали сразу несколько голосов. За ее спиной раздавались крики, проклятия и шевелились развалины. Прямо перед ней упорно плакали. Звуки доносились из-под рухнувшего здания. Джоанн встала на ноги и, сопротивляясь судорогам подступающей рвоты, поплелась к руинам, заранее зная, какое зрелище ждет ее там.
   С той стороны и слышался слабый скулеж. Еще несколько шагов - и она оказалась среди острых камней, оставшихся от рухнувших стен. Представшие ее взору трупы скулить не могли. Она привалилась к камням. Даже драку требуются рот, глотка, легкие, а главное, жизнь, чтобы так плакать...
   Новые стоны заставили ее встрепенуться. Она отделилась от камней и проникла в чудом уцелевшую часть здания. Здесь плакали гораздо громче.
   - Да где же ты? Что за... - Черт! Она схватилась за голову, чтобы унять боль. Очнись, Джоанн, и говори по-дракски. - Адзе дракон. Гиз... Гиз ну ча? - взвизгнула она что было силы. - Гиз ну ча? Тин, гиз ну ча?
   Она упала на колени, корчась от головной боли. Свора демонов лупила молоточками по ее черепной коробке. Развалины заволокло густым горячим дымом, от жара трескался камень и вдребезги разлетались стекла.
   - Эчей нуе ча! Эчей вига!
   Она чертыхнулась, пытаясь вспомнить дракские слова. У нее определенно отшибло память.
   "Эчей вига" означало: "Гляди сюда". Так, уже что-то! Она произнесла вслух:
   - "Эчей" - это "сюда", "ча" - "быть". "Я" - "ни", "мы" - "нуе". Оставалось только спеть детскую песенку: "У Мэри был смешной козел, он бородой дорожки мел..." А глаголы-то, разрази их гром, надо ставить в конец! Есть, правда, исключения: это когда... Когда? - Эчей нуе ча! Бенга ну!
   Вот оно, исключение: когда нет времени раздумывать!
   Она подалась было к овальному окну, но тут же рухнула ничком. Под бедром шевельнулось что-то мягкое. Она нащупала сначала руку, потом туловище. Она сжалась в комок, потом села на колени и оглядела свою находку.
   Ее руки неуверенно двинулись влево.
   - Только не умирай, деточка. - Она нащупала ноги, потом стала шарить правее. - Ты меня слышишь? Дасу. Вставай! - Она положила обе руки на узкие плечики. - Дасу. Гавей ну? Пошли! Вставай же! Пожалуйста, вставай!
   Она потянулась рукой вправо, к лицу, чтобы разобраться, дышит ли ребенок. Но дыхания не оказалось. Как и лица.
   До нее снова донесся голос:
   - Бенга! Бенга ну!
   Джоанн обернулась на голос.
   - Ни бенга! - прошептала она.
   За овальным окном полыхнул свет, потом раздалось громче, слышнее:
   - Хада! Хада! Талма хаме ча? - "Есть внутри жизнь?" Очень остроумно! Есть ли здесь, внутри, жизнь? Так, мелочь, остатки.
   Она покачала головой.
   - Откуда мне знать?
   - Эсс? Адзе ну!
   Тогда Джоанн крикнула в окно:
   - Аэ! Талма ча! Тини!
   Она встала, пошатнулась, полезла вверх по какому-то трясущемуся настилу и добралась до стены у окна.
   - Чаве ну? Эй, там, вы меня слышите? Талма ча! Талма ча!
   - Аэ!
   Она попыталась пролезть в окно, но ее не пустили прочные решетки. Она стала их трясти, но они не поддавались. Она решилась на обходной маневр, но тут в стену ударил язык пламени, и она поняла, что путь в обход отрезан. Пол был устлан бесчисленными обезображенными детскими трупами. У нее даже не хватило времени, чтобы ужаснуться. Ее внимание привлек голосок:
   - Бенга. Эчей бенга...
   Голосок раздавался откуда-то снизу. Она увидела на полу, рядом с винтовой лестницей, тяжелую решетку. Раскидав обломки, она прильнула к решетке лицом.
   - Тин! Хада, тин!
   - Эчей...
   Она подергала решетку и, убедившись, что та не поддается, бросилась вниз по лестнице, перепрыгивая через невообразимый мусор. Ее встретила просторная комната, весь потолок которой был охвачен огнем.
   Справа от нее на полу громоздились опрокинувшиеся шкафы, из которых высыпались какие-то свитки, огромные книги, просто листы бумаги. За все это кое-где уже принялся огонь. Слева у стены пока еще стояли шкафы с книгами, только один накренился, загородив тяжелую дверь.
   Джоанн налегла плечом на преграду, пустила в ход колено - и шкаф встал прямо. Она распахнула дверь, и ей навстречу выбежали двое юных драков. Третий лежал у дальней стены комнатушки без окон и наблюдал за девушкой из-под опущенных век, повторяя:
   - Иркмаан...
   Джоанн протянула ему руку.
   - Бенга, тин. Огонь... ааква, ааква... - Ей не хватало слов. - Поможем друг другу!
   Она нагнулась, подхватила одного из найденышей под мышки и подняла. Третий осторожно двинулся к двери, но там остановился.
   - Нуе су корум, иркмаан?
   Джоанн покачала головой.
   - Нет - "не". Я вас не убью. Не корум.
   Ребенок попытался самостоятельно приподнять своего лишившегося сознания товарища, но не смог и обессиленно привалился к стене.
   Джоанн перенесла одного драка в большую комнату, где уже полыхал почти весь пол. Спустив ребенка вниз, она отправилась за следующим. Подобрав его, она поставила на ноги третьего.
   - Идем. Бенга.
   Оставив двоих детей рядом с первым, она опять поднялась по лестнице, чтобы взглянуть, не найдется ли там пути к спасению. Ей в глаза бросилась объятая пламенем дверь. Она тут же спустилась вниз и тряхнула за плечи одного из малолетних драков, погружавшегося в бессознательное состояние.
   - Очнись! Лоамаак, тин! Здесь есть выход? Эчей? - Она указала на огонь. - Где? Где дверь? Гис истах ча? Эчей?
   Ребенок кивнул и указал на горящую стену.
   - Истах. - Он снял с пояса тяжелый ключ.
   Джоанн вырвала из его рук ключ, подхватила одного из спасенных и стала пробираться вдоль стены. Миновав два окна, забранных решетками, она увидела дверь. Перед дверью валялись пожираемые огнем книги и бумаги. Она сунула ключ в замочную скважину. Огонь подбирался к ее ногам.
   - Лучше бы она открывалась наружу... Она крутила ключ то влево, то вправо, но все без толку. Неужели ей дали не тот ключ?
   - Куеда, иркмаан!
   Среди языков пламени она нашла взглядом драка, отдавшего ей ключ. Он заботливо склонился над другим драком.
   - Эсс?
   - Кведа! - Он показал жестом, что дверь надо толкнуть. - Истах кведа ну!
   Джоанн толкнула ключ вместе с дверью - и дверь распахнулась. Перед нею раскинулся небольшой сад. Она и драк кинулись туда. В отдалении копошились какие-то фигуры. От гари, набившейся в дыхательные пути, она уже не могла произнести ни слова. Она оттащила драка от двери и вернулась за двумя другими.
   Комната была теперь похожа на раскаленную топку. Джоанн опалило лицо, и она зажмурилась. Собственные веки показались ей наждачной бумагой.
   Заслоняя глаза ладонью, она стала слепо шарить рукой в дыму и нащупала двоих, оставшихся у лестницы. Поставив одного на ноги, она подняла его и устроила у себя на плече, другого попыталась просто тянуть за руку.
   - Дасу! Бенга дасу!
   Третий драк вскарабкался по ней и стал колотить по голове.
   - Ааква!
   - Ты спятил? Пурзхаб?
   - Су ааква! - Он знай себе лупил ее по голове. - Су лодд ааква!
   - Моя голова... - Она поняла, что у нее загорелись волосы. Она сгребла в охапку обоих детей и закрыла глаза.
   ... Уже у пылающей двери ей показалось, что она бредет по чему-то вязкому и маслянистому; жар высосал у нее из легких остатки воздуха, невидимые предметы падали ей на голову и на плечи. И вдруг произошло чудо: она уткнулась лицом в восхитительно прохладный камень на дороге. Послышались голоса, к ней прикоснулись чьи-то руки - и боли пришел конец.
   ... Движение, тряска.
   Она поняла, что куда-то едет. До слуха доносился гул, чувствовались неровности дороги под колесами. Она попыталась открыть глаза, но это оказалось невозможно.
   Она хотела приподнять руку, чтобы провести по лицу, однако рука оказалась прибинтованной к телу и не повиновалась. Онемела не только рука, но и все тело.
   - Майор Никол! Вы меня слышите? Майор Никол!
   - Слышу. - Собственный голос показался ей сухим и хриплым. Горло обожгло огнем. - Что случилось? Кто вы такой?
   - Вы сильно обгорели. Военный хирург считает, что у вас сотрясение мозга.
   - Мицак?
   - Да, это я.
   Она попыталась проглотить слюну, но слюны во рту не оказалось.
   - В горле пересохло...
   Почувствовав, как ей в рот вставляют трубку, она начала втягивать прохладную жидкость. Потом трубку убрали, и она проглотила жидкость, заполнившую рот.
   - Что с детьми, Мицак? С тремя детьми-драками?
   - Они живы. - Он надолго замолчал. - Трое выживших из целой школы, из двухсот шестидесяти. - Он кашлянул. - Вас везут в научно-медицинский ковах. В больницу, майор.
   Некоторое время они ехали молча. Дорога становилась все более ровной.
   - Почему у меня повязка на глазах?
   - Ожоги. Военный хирург наложил повязку. Ваш диагноз мне неизвестен. Хирург ничего мне не сказал. - В голосе Мицака зазвучали презрительные нотки. - Много дел, знаете ли... Война все-таки.
   - А где... сержант Бенбо?
   Мицак еще раз кашлянул.
   - Они погибли, майор. Все ваши солдаты мертвы. По полигону Ва-Бутаан было нанесено четыре прямых удара.
   Джоанн ухватилась непослушными руками за края носилок. Голос собеседника куда-то уплыл, вся Вселенная покачнулась...
   5
   Ничто есть инструмент сознания: это тот же ноль, столь важный для математика, строителя, счетовода. Ничто не есть состояние ума или существа. Все сущее будет пребывать вечно; и все сущие будут вечно пребывать. Все изменения суть форма и восприятие ее.
   Предание об Иоа и Луррванне, Кода Шада, Талман
   Время.
   Она перестала воспринимать время.
   Ее окружала кромешная тьма.
   Мазь, покрывавшая ее лицо, шею и руки, лишила их чувствительности. Она ощущала свое тело, но ей казалось, что голова не связана с телом и парит свободно. Ощущение это было почти приятным. Нестерпимые физические страдания остались в прошлом. Там же, впрочем, осталась и способность отвлекаться, оттачивать чувства, извлекать приятное из обыденности.
   Мерное гудение могло быть как звуком, издаваемым насекомым, так и свидетельством работы электрического прибора. Теперь для нее не существовало разницы. Гудение превратилось в волновое колебание, на гребне которого можно беспечно покачиваться.
   ... Вой компрессоров, затхлый воздух, прошедший множественную обработку, невнятный разговор.
   - Вот не думал, что придется мараться на моем корабле с таким грузом...
   Шуршание бумажек.
   - Если у тебя киз вместо мозгов, прочти это и как следует о ней позаботься.
   Сердитое фырканье, тишина, снова шорох бумажек.
   - Ничего себе! Ведь это палата для...
   - Вот я и говорю: позаботься о ней, как полагается.
   Ее бездумное скольжение в беспросветном пространстве прервалось довольно надолго, уступая воспоминанию о сержанте, втолковывавшем ей правила страхования, принятые в вооруженных силах.
   Столько-то за руку, столько-то за ногу, столько-то за глаз...
   Потом она вспомнила свое первое задание после офицерского училища: сидеть у экрана и отслеживать коммерческие полеты драков. Подготовка к войне велась уже тогда: расшифровка языка, кодов, сленга, изучение правил, организационной структуры, военной мощи...
   Неясные голоса вдали, сильные эфирные помехи...
   "Анализ ситуации на Амадине.
   Люди запрашивают вооруженные силы Соединенных Штатов Земли о защите от террористов-драков. Перехват радиограммы воздушному Флоту драков от маведах с Амадина с просьбой о защите от террористов из Фронта Амадина..."
   Офицер, обучавший кадетов организационной системе противника, внушал:
   - Для предвидения действий противника вы должны понимать, каким правилам подчиняется его мыслительный процесс, каковы его цели, как он обычно поступает. То, что представляется логичным вам, не обязательно кажется логичным жабе, никогда не слыхивавшей об Аристотеле. То, что кажется логичным ей, скорее всего представляется лишенным всякой логики вам...
   - Логика подразумевает соблюдение некоего свода правил. Каждая существующая в галактике раса выработала собственный свод, собственную логику, собственное уникальное представление о Вселенной и о своем месте в ней...
   - Сущность Вселенной - это соотношения, правила; то, что мы именуем законами природы, действует почти для всех разумных существ. Все остальное, вся разумная жизнь, подчиняется правилам, изобретаемым ими самими.
   - На планете Алурам правосудие отличается от земного. Там не только преступники, но и их родители, родные братья, сестры и дети подвергаются одинаковому наказанию. Если это смертный приговор, то гибнут все вышеперечисленные. С точки зрения человека, это никакое не правосудие, но для жителей Алурама это - именно правосудие, высшая справедливость. Алураминцы определили, что для их расы хорошо, а что плохо, после чего придумали наказания, которым общество подвергает плохих. Чем бы ни объяснялись плохие поступки - средой или наследственностью, - с их точки зрения разумнее исключить плохие экземпляры из генетического набора расы. В итоге на Алураме совершается совсем мало преступлений.
   До чего логично!..
   Новый день? Неделя? Год? Голоса звучали и стихали, только гул сопровождал ее всегда.
   - Мицак?
   - Я здесь.
   - Почему? Почему вы здесь?
   - Это вас не касается.
   - Почему вы здесь?
   Смех.
   - Вы стали талмой, майор. Вы - мой путь из войны, назад в Талман-ковах.
   - Не понимаю.
   - Где вам понять...
   "Раса шиказу с Тенуэта выстроила свою логику на постулате, что шиказу не могут быть побеждены. С этой логикой раса процветала, по-своему понимая сущность Вселенной. Но в конце концов шиказу были завоеваны; теперь они полностью истреблены".
   Она снова гуляла по Байна Я, стояла на палубе катера, скользящего вдоль меловых утесов Кидеже, любовалась морем. Ее волосы развевались на прохладном соленом ветру.
   Вдали по сине-зеленой воде мчался глиссер Маллика, отражая серебристыми бортами солнечный свет, слепивший ее.
   - Как улов, Маллик? - спрашивала она в микрофон.
   - Неплохо, Джо, но никакого сравнения с тем, что мне предстоит поймать сегодня ночью.
   - Маллик!
   - В моих ладонях будут лежать такие круглые, мягкие, теплые...
   - Маллик! Ты же в эфире! Ты хочешь оповестить весь мир?..
   - Весь мир давно об этом знает, Джоанн.
   "Тиманы развивались по соседству с двумя другими разумными расами. И физически, и численно тиманы не могли с ними соперничать, поэтому любое физическое противоборство изначально воспринималось ими как что-то дурное. Однако раса не могла выжить без положительных постулатов. Для тимана логично пытаться взять других под свой контроль, но не силовыми средствами. Далее эта логика требует от тимана, чтобы он своими действиями доводил других до самоуничтожения.
   Пока другие расы на планете оттачивали воинское мастерство, тиманы учились, как обращать правила других им же во вред. И вот теперь, несмотря на свою по-прежнему небольшую численность, тиманы превратились в одну из наиболее влиятельных рас в Федерации Девятого Сектора. Обе расы, развивавшиеся параллельно с ними, уже истреблены. Для титанов логичен геноцид..."