Лонгиер Барри. Враг мой (сборник)

   Голос Эли в наушниках предупреждает:
   - Мы над горами, перед нами вершина Атахд. Одна из узких долин внизу населена. Кажется, население мирное. Йора, на всякий случай включи защитные экраны.
   Я чувствую спуск и жду удара о поверхность. Наконец мы соприкасаемся с планетой Амадин. Двигатели стихают, я сбрасываю ремни и опять тороплюсь в рубку. Застыв между Эли и Йорой, я смотрю в иллюминатор, в темноту. Там горят ручные фонари. Один из встречающих освещает фонарем свое лицо.
   - Отключи экраны, Эли, - прошу я. - Это же Зенак Аби!
   Капитан нажимает на несколько клавиш и снимает ремни.
   Я первым сбегаю по трапу, жадно вдыхая знакомый аромат остывших к ночи гор. На Зенаке Аби все те же человечьи штаны, на подбородке - свежий шрам, на лице - памятное выражение плохо скрываемого веселья.
   - Добро пожаловать домой, Язи Ро. Ты привез все, что хотел?
   Я протягиваю Аби экземпляр "Кода Нусинда" и отвечаю:
   - Все, джетах. Любопытно, подойдут ли тебе мои подарки?
   Зенак Аби рассматривает моих спутников. Его взгляд задерживается на Дэвидже.
   - Вряд ли такие дары могут быть должным образом вознаграждены.
   - Мы прибыли не за наградой, Зенак Аби, - отвечает Дэвидж.
   Веселое выражение на лице Аби сменяется на отчаянное. Он оглядывается на своих друзей, не выходящих из темноты, потом смотрит на книгу. У него дрожат руки.
   - Хорошо. Мы вернемся домой и проведем примерку.
   38
   В своей новой большой пещере - заброшенной медной шахте глубоко в горах, в получасе ходьбы от места нашего спуска - Зенак Аби собирает предводителей своего кочевого сообщества. Кто стоит прямо, кто опирается о стену, кто сидит на камнях, на ящиках, прямо на полу. Все как один поглощены моим рассказом - историей талмы Аби и планами ее использования на Амадине. Рассказывая, я внимательно слежу за слушателями - людьми и драками, - поедающими глазами меня и моих спутников. Судя по выражениям лиц, кое-кому это действительно интересно. Но есть и скептики, и разочарованные; еще больше напуганных.
   - Мы, люди и драки, создадим независимую силу, ставящую перед собой одну-единственную цель: обречь на провал всякую попытку саботировать перемирие. Террорист из "Черного Октября", "Тин Синдие" или любой другой группировки, сопротивляющейся прекращению огня, будет взят под контроль еще на стадии подготовки террористического акта. При попытке его осуществления он будет схвачен за руку. Мы не остановимся перед убийством террориста, более того, заявим о себе как об исполнителях приговора и объясним, почему были вынуждены на это пойти. Если же мы не успеем вмешаться и теракт будет осуществлен, то мы отыщем виновных и покараем их смертью, оставив свои опознавательные знаки.
   - И таким способом будет положен конец смертям? - саркастически спрашивает бородатый человек, привалившийся к стене справа от меня.
   - Нет, - отвечаю я. - так будет положен конец войне.
   Я обвожу собравшихся взглядом, ловлю себя на том, что улыбаюсь, и заговорщически подмигиваю своим товарищам.
   - Могу себе представить, что вы о нас думаете. Некоторые из вас родились уже здесь, но большинство сбежали с поля боя. Я тоже, покидая Амадин, чувствовал, что освобождаю себя от убийства, от смерти. За пределами планеты раскинулась восхитительная вселенная, полная разумных существ, несметных богатств, знаний, чудес, ценнейшее из которых зовется миром. Я едва успел все это распробовать, поэтому меньше всего хотел вернуться сюда, ко всему тому, что так люто возненавидел. - Я кошусь на джетаха, сидящего рядом с Дэвиджем.
   - Зенак Аби посеял семя в надежде, что из него вырастет мир. Пока мы не убедимся, что из семени выросло растение, способное выжить самостоятельно, нам придется поливать его кровью - и желтой, и красной. Больше всего на свете я хочу мира! Поэтому я здесь. А вы должны сами решить, зачем здесь находитесь.
   Судя по некоторым лицам, мне еще не следовало умолкать. Судя по другим, я наболтал лишнего. Нам нужны не все, хватит небольшой горстки. Но я был уверен, что рожденные на Амадине и познавшие войну будут смотреть на происходящее так же, как я. Однако слишком многие смертельно устали. Побросав оружие, они укрылись в горах и не находят сил, чтобы опять вооружиться.
   Зенак Аби опирается о подлокотники своего самодельного кресла и медленно приподнимается. Не глядя на своих приверженцев и не обращаясь к ним, он говорит мне:
   - Я очень горд тобой, Язи Ро. Я молил Вселенную наградить меня подсказкой, как утолить боль Амадина, и моя мольба была услышана. Прошу тебя, пойми наше разочарование: мы лишний раз убедились, что чудес не бывает.
   Мое внимание привлекает темнокожий человек с черными волосами и густыми черными усами с проседью. Он держит на руках двоих детей: драка и маленькую девочку. Отойдя от стены, он отдает детей Дэвиджу и поворачивается ко мне.
   - Я Али Энаят. Где записываться?
   От удивления я не сразу нахожу, что ответить. Указывая на Гава Кудака, я бормочу:
   - Сперва он задаст тебе несколько вопросов. Кудак жмет Али Энаяту руку и говорит:
   - Найдем место, где можно спокойно побеседовать. Не возражаешь против шоколада? - Али утвердительно кивает, а Кудак продолжает тараторить: - Я захватил шоколад со станции. Я его плохо усваиваю. Ты сможешь угостить своих детишек. Откуда ты, Али? Судя по виду, из Западного Дорадо?
   - Да, оттуда. Из Сакинаха.
   - Сакинах? Хорошо знаю это место...
   И они скрываются в боковом коридоре. Не сомневаюсь, что человек все выложит хитрому драку, включая самое главное: заслуживает ли он доверия. Все его ответы будут занесены в компьютер и сопоставлены с имеющейся у нас информацией на соответствующие темы, подвергнуты перекрестной проверке по признаку источника, географии, организации и так далее. Возможно, из самого Али тоже выйдет отличный дознаватель. Возможно, его как бывшего бойца Фронта можно будет вернуть на Дорадо, где он проникнет в "Черный Октябрь" или в какую-нибудь еще группировку. С другой стороны, на его иждивении двое детей, так что, может быть, все, на что он годен, - это снабжение нас сведениями о его бывших соседях, партнерах и товарищах, об организации и боевых порядках, командовании, насколько боеспособен каждый солдат, офицер, советник, копировщик, как он смотрит на вещи, как думает, действует, живет, на что надеется, к чему стремится, чего боится... После многоступенчатой перепроверки всех этих сведений станет понятно, можно ли доверять Али. Когда таких, как он, наберется несколько сотен, можно будет засылать агентов и брать на мушку боевиков.
   Встает еще один слушатель - драк в черных одеждах и с тоской во взоре. Подойдя ко мне, он произносит:
   - Мила Нин, сбежал из "Туйо Корадар" в Навуне, Северная Шорда. Помогу, чем смогу. Я тоже хочу приблизить конец войны.
   Я озираюсь. К нам подходит Кита. Скоро она будет угощать волонтера сладостями и внимательно его слушать. Но прежде чем она уводит Милу Нина, тот спрашивает меня:
   - Как вы назовете свои полицейские силы? Я смотрю на Дэвиджа, тот пожимает плечами и смотрит на Зенака Аби.
   - Наши мнения разошлись, поэтому мы решили: как нас станут называть, теми мы и будем.
   Сыплются предложения. Я втайне боюсь, что мое любимое название, "Клинок Айдана", мгновенно придет на ум многим дракам и поэтому окажется неподходящим. Название не должно быть ни дракским, ни человеческим. Требуется что-то промежуточное. Некоторые люди предлагают словечко "коппер", используя английское обозначение меди, добывавшейся прежде в этой шахте, и презрительную кличку полицейского. Оно тоже не годится, но мы в конце концов останавливаемся на понятии, тоже связанном с медью, - на цифре 29, атомном числе этого элемента.
   До наступления темноты желание присоединиться к нам высказывают одиннадцать людей и драков в пещере и больше трехсот в окрестных горах. За шесть дней Кита и Кудак натаскивают восьмерых дознавателей, а Жнец набирает курс из 47 агентов; еще больше желающих спускаются с гор с информацией, с ними приходят еще несколько волонтеров. Начинает действовать компьютерный цех Гази Мрабета: он выпускает удобную модель с миниатюрной видеокамерой. На мою долю выпадает военная подготовка агентов, хотя большинство моих учеников - вояки не хуже меня: ведь все они с Амадина.
   Вообще-то найти мне занятие - трудная задачка для всех. В дознаватели я не гожусь - нет ни цепкой памяти, ни наглости. Кита и Кудак шутят, что я попросту слопаю сам все конфеты и все выложу допрашиваемому. У меня, правда, созрело одно предложение. Мне приходилось убивать; в свое время это было проще простого. Однако легко убивает тот, кто приходит в ярость, а от наших агентов требуется совсем другое. Жнец твердит: "Они не ангелы-мстители, уничтожающие зло, а хирурги, удаляющие опухоль". По-моему, я смог бы преподавать эту тонкую материю, однако помалкиваю в надежде, что это никому больше не придет в голову.
   Еще через 8 дней мы засылаем наших первых агентов: двоих в "Черный Октябрь" в Западном Дорадо, одного на оккупированный драками участок Южного Дорадо, троих в "Тин Синдие" в трех разных точках Шорды, еще четырнадцать ждать задания в их родных деревнях. Али Энаят и Мила Нин - агенты первой группы. Неделя - и мы отправляем еще 31 агента. Как только они обоснуются, главные смутьяны и скандалисты окажутся у нас на крючке. Еще месяц - и мы сплетем огромные сети набора и тренировки, неуклонно расширяя свою информационную базу и способность моментально реагировать в случае угрозы.
   Проходит немного времени - и у нас появляется особый язык. Следователей называют "глазами", законспирированных агентов - "зет", специалистов по залезанию в душу - "конфетками". Кодовые названия превращаются в клички, клички - в кодовые названия. Жнец остается Жнецом, Дэвидж - дядей Уилли, капитан Мосс становится Мухой, Салли Редфивер - Томми по аналогии с Томми Коршуном (шутка, смысл которой до меня не доходит) и так далее. Киту я сам прозвал Итчибу - что-то в этом роде она произнесла перед пещерой на Дружбе: "ичи-бу хаки кен", то есть "мелкие погрешности могут приводить к крупным ошибкам". Меня - правда, за глаза - величают Ответ. Все знают, что мне очень не нравится это прозвище. Сама же организация именуется ее членами просто "Нави Ди", что в переводе с дракского значит "мир".
   39
   Утро, край закамуфлированного пятачка на вершине горы Риека. Я наблюдаю за отражением орбитальной станции Карантинных сил в облаках и думаю о том, какой вид принял наш "Мир" в их документах. Вот уже сто дней мы бездельничаем, если можно назвать бездельем строительство системы, отправку агентов, пополнение банка данных. Вещательные станции Маведах и Фронта не проронили о нас ни словечка. Вокруг нас продолжается смертоубийство, а мы узнаем новое и терпеливо ждем очередной попытки прекратить огонь.
   - Спокойное местечко, правда? - спрашивает Дэвидж, появившийся со стороны энергоплатформы, скрытой деревьями.
   Я киваю и поворачиваюсь к горам, как бы вырастающим из марева утреннего тумана. Крупное крылатое создание без всякого усилия парит над туманом, возносясь вверх, к крохотному горному озеру.
   - Жнец говорит, что на Земле тоже есть такие уголки. В каких-то Скалистых горах. Бывал там?
   - Да, только давно, еще в эпоху динозавров. - Видя мое удивление, он расплывается в улыбке. - В общем, давным-давно. Я учился летать на авиабазе в Колорадо, как раз в Скалистых горах. Серебряные горы похожи на них. Но эти места пониже, поэтому тут столько растительности. Однажды я летал над Гималаями, по сравнению с которыми даже Скалистые горы - жалкие бугорки. Ну а на Марсе громоздятся такие горы, по сравнению с которыми надо спрятаться даже Гималаям. Но по красоте ничто не сравнится с этим. - Он обводит рукой пейзаж и молча замирает рядом со мной.
   - Только что сообщили, что Маведах объявил о новом раунде переговоров о перемирии с Фронтом, - говорит он немного погодя. - "Тин Синдие", "Глаз Убийцы", "Шестнадцать" получили приглашение участвовать в переговорах. Фронт еще не комментировал сообщение, однако Маведах молчал бы, если бы с Фронтом не было достигнуто предварительной договоренности. Мелкие группировки пока что помалкивают, однако наши агенты уже оповещены.
   Я чувствую, что пришло время высказаться.
   - Уилл, мне здесь нечего делать. Я тренирую тех немногих, кто не знаком с оружием, но этим мог бы заниматься любой. Не могу сидеть на горе, в безопасности, пока другие рискуют. Я тоже стану агентом, проникну в Гитох, поступлю в "Тин Синдие". Так я принесу гораздо больше пользы.
   Человек не сводит глаз с заснеженных вершин самых высоких гор.
   - Уважаю твои чувства, Ро. Но у меня есть для тебя задачка посложнее. Мне понадобится твоя помощь.
   - В чем заключается работа?
   - Мы продумали, как разведать, опознать, отследить и устранить реальных и потенциальных нарушителей перемирия. Чтобы осуществить свою часть мирной талмы, "Нави Ди" должна действовать быстро, решительно, наверняка. Необходимо неопровержимо доказать, что те, кого мы караем, реально нарушают перемирие или собираются его нарушить. Ошибки недопустимы. С одной стороны, кара должна настигать виновных своевременно, чтобы никто не успел забыть, в чем они провинились. С другой стороны, мы не должны устранять противников просто так, по настроению. Каждая акция должна быть санкционирована, а это означает, что должны существовать конкретные личности, дающие санкцию. Сейчас эти обязанности возложены на меня и на Зенака Аби. Я хочу, чтобы ты стал у нас третьим. Тогда решение будет приниматься большинством голосов.
   Обрекая других на смерть, я до конца жизни не избавлюсь от ночных кошмаров. С другой стороны, знать, что одного твоего неверного решения достаточно, чтобы "Нави Ди" была уничтожена и мирная талма никогда не сбылась - степень ответственности, по сравнению с которой рисковать своей жизнью в качестве беззаботного убийцы все равно что играть в детские игры...
   - Уилл! - зовет Кита от корабля. - Только что Фронт сообщил о начале переговоров о прекращении огня. К столу переговоров приглашены "Черный Октябрь", "Зеленый Огонь", "Пятерки" и "Роуз". Мелкие группировки еще не дали ответа, но наши агенты в "Тин Синдие" уже сообщают о гневной реакции.
   Дэвидж поворачивается ко мне, и я с удивлением вижу, как глубоко запали у него глаза.
   - Начинается, Ро.
   Как же мне этого не хочется! Меньше всего на свете я готов решать, кому жить, кому умирать. Язи Ро, обрекающий одним своим словом на гибель, что за абсурд! Но я закрываю глаза и согласно киваю. Человек хлопает меня по спине, сжимает мне плечо и торопится к Ките, на корабль. Напоследок я еще раз бросаю взгляд на горы и на огромное крылатое существо, продолжающее парить над морем тумана.
   40
   Мы на борту "Эола", зависшего между континентами Шорда и Дорадо. В информационном центре Кита, Жнец и я, а также три наблюдателя. Мы обрабатываем данные и сообщения от агентов и отслеживаем эфирное вещание, чтобы понять реакцию на намечаемые переговоры. Все мелкие группировки пришли в движение: в эфире злобные голоса, заявления экстремистов, бесконечные собрания и митинги, две стихийные демонстрации - но на реальные действия пока что никто не отважился. Проходит еще несколько минут - и Эли Мосс сообщает, что за нами следят.
   - Не могу сказать точно, но, по-моему, слежка ведется с орбитальных станций Карантинных сил.
   - Пытаются разобраться, кто мы такие, - предполагает Жнец. - Ничего, скоро узнают.
   - Я включаю защитные экраны.
   Наблюдатель Дженис Батлер отвлекается от своего пульта.
   - Передача "Октября".
   Она включает монитор, на котором красуется Раймонд Сика, нынешний глава "Черного Октября". Он предпочитает называть себя "Мстителем". Мы видим у него за спиной стену и черный флаг с кроваво-красным знаком "X", слышим крики толпы.
   - ... Зачем им перемирие с Фронтом? Что могут драки выложить на стол переговоров? Неужели они готовы отдать нам наши земли?
   - Нет! ! ! - ревет в ответ толпа.
   - Наших любимых, которых они убили?
   - Нет! ! !
   - Вернуть нам Дорадо и Шорду?
   - Нет! ! !
   Раймонд продолжает разглагольствовать, но на экране он возникает в другом ракурсе. Мы видим его гораздо отчетливее, хотя картинка прыгает. Это заработала одна из усовершенствованных компьютерных камер Гази. Она показывает сотни людей в черном, приближает каждое лицо по очереди.
   - Кто передает изображение? - спрашивает Жнец у наблюдателя.
   - Кот Из Подворотни.
   Такую кличку взял Али Энаят. До чего отважен этот усач, отец двоих детей, снимающий исподтишка руководство "Черного Октября"!
   - Он ведь не держит камеру в руках?
   Я оборачиваюсь и вижу Дэвиджа, не сводящего взгляд с экрана. Жнец качает головой.
   - Камера размером с пуговицу передает сигнал на компьютер.
   - Но сигнал могут засечь.
   Жнец чешет в затылке.
   - Частоты, которыми мы пользуемся, нельзя засечь с помощью устаревшего оборудования, имеющегося на Амадине.
   В информационный центр входит Зенак Аби и слышит, как я говорю Жнецу:
   - Это верно лишь в том случае, если за последние тридцать лет на планету не попали контрабандным путем современные приборы.
   Тем временем камера Кота Из Подворотни показывает Пола Руша, заместителя Сики - высокого небритого блондина с ярко-голубыми глазами. Рядом с ним машет руками и кричит длинноволосая брюнетка Акилах Хариф, главная по идеологическому обеспечению. Акилах очень красива: изящный носик, черные глаза, ярко накрашенные губы. Кроме автоматического пистолета, она вооружена целым арсеналом ножей; возможно, под одеждой у нее спрятано еще какое-то оружие. Камера движется, показывая Ватузию, Брукса, Пембу и остальных. Покончив с главарями, Кот Из Подворотни принимается за активистов в количестве пяти сотен. Каждый из них потрясает каким-нибудь оружием.
   - Собрание проходит в старом католическом соборе в Обсидиане, на юге Центрального Дорадо, - объясняет один из наблюдателей. - Значит, у "Октября" есть ретранслятор. Мы получаем сигнал с горы Джазирах, а это на востоке Центрального Дорадо.
   - Взгляните на это оружие! - Аби тычет пальцем в один из экранов. Жнец останавливает картинку с изображением толпы.
   - Какое оружие, джетах?
   - У человека с талесом на плечах.
   - Что такое "талес"?
   - Бело-голубая молитвенная накидка.
   Мы получаем крупный план висящего на плече у человека оружия - с виду лазерного, но точнее я определить не могу. Это делает за меня Жнец.
   - "Валмет М660Д", - подсказывает он.
   - Я с таким не знаком, - шепчет Аби.
   - Новинка с Земли, - объясняет Жнец. - С близкого расстояния и при полной зарядке может пробить корпус этого корабля, превратив в пыль и металл, и керамику. Модель не старше двух лет.
   - Выходит, у контрабандистов тесные связи с "Черным Октябрем", делает вывод Зенак.
   В банк данных поступает новая тревожная информация.
   - Внимание! - кричит Дженис.
   На центральном экране появляются беззвучные кадры, передаваемые с колес. Внизу экрана виден руль и трехпалые руки оператора. Вдали, за дюнами, синеет океан.
   - Слушаем вас, - говорит в микрофон Дженис.
   - Передает Бегун. Состою в "Ситармеда", нахожусь к северу от Мандита, Восточная Шорда. Я только что побывал на собрании ячейки. Нам приказано оказать помощь центральному командованию, предоставив добровольцев для выполнения специального задания. Подробности пока отсутствуют, но я счел необходимым предложить свою кандидатуру... Сейчас я в пути.
   Последняя подробность почему-то рассмешила Бегуна. "Стресс", объясняет мне шепотом Кита. Успокоившись, Бегун продолжает:
   - Я и еще девять добровольцев едем на юг, к руководителю ячейки в Порт-Рефьюдж.
   На этом его сообщение прерывается. На экране снова митинг "Черного Октября" в Обсидиане.
   - Пока что Раймонд не высказал никаких угроз, - напоминает Дженис. Разве что призвал бойкотировать переговоры.
   - Кот Из Подворотни, - говорит в микрофон Жнец, - мы уже на них насмотрелись. Переводи камеру на пейзаж. Они тайком отправляют грузы с планеты, значит, могут получать взамен современные детекторы. Прием!
   Кот Из Подворотни поступает так, как ему советуют. Мы продолжаем принимать сигнал со станции на горе Джазирах. Раймонд клеймит Фронт Амадина, предавшего борьбу против "желтой угрозы". Звук становится тише, Жнец поворачивается к Дэвиджу.
   - Если Бегун прав и "Ситармеда" что-то затевает, то мы не готовы им помешать. В данный момент мы способны на одну-две, максимум на пять одновременных акций. Наши силы на местах еще не развернуты, поэтому время для массированных действий еще не пришло.
   Дэвидж жует нижнюю губу.
   - Придется выслать туда подкрепление. Пока оно не прибудет, Бегун должен будет действовать самостоятельно. Мы уже знаем, где именно пройдут переговоры?
   - Только что узнали, - докладывает Жнец. - Сильвер-Сити, город с населением примерно тысяча восемьсот душ к северу от Дугласвилла, Дорадо. Вплоть до заключения перемирия в том районе шли бои, так что имеются боевые порядки и у Фронта, и у Маведах. Сами переговоры могут начаться в любой момент.
   На одном из экранов появляется компьютерная карта. Перед нами Сильвер-Сити. Сквозь город тянутся синие и зеленые линии - позиции Фронта и Маведах. К югу от Сильвер-Сити лежит Дугласвилл, полностью контролируемый Фронтом. Ни "Ситармеда", ни "Туйо Корадар" там не закреплены. Однако к северо-западу от Сильвер-Сити, всего в нескольких минутах езды, существует крупная ячейка "Тин Синдие". В самом Сильвер-Сити есть активисты "Черного Октября" и "Роуз"; "Роуз" присутствует и в Дугласвилле. Боевики организации "Пятерки" в районе не замечены.
   - А что есть в Сильвер-Сити у нас? - спрашиваю я Жнеца.
   - Двое законспирированных агентов.
   - Это все?
   - Пока все. Я их оповещу.
   - Внимание! - кричит другой наблюдатель, человек по имени Роджер Темпл. На одном из экранов "Черного Октября" появляется белый кирпичный домик рядом с разбомбленным жилым комплексом. Железная крыша в приличном состоянии, но окна заколочены досками.
   - На связи Красная Гусеница, - звучит голос женщины по имени Анита Нордстар. - Вы видите пострадавший перекресток улиц Галена и Восьмой в Дугласвилле. Сейчас я постараюсь показать вам некоего Джекоба Дрюса.
   Сперва мы видим материалы на Дрюса. На фото лысеющий мужчина 41 года, бывший шахтер, потерявший всю семью в битве за Дугласвилл четырьмя годами раньше и вступивший в "Черный Октябрь" в качестве опытного минера; спустя несколько месяцев "Октябрь" отказался от его услуг, сочтя слишком неуравновешенным субъектом. С тех пор он жил отшельником; известно, что он не менее трех раз по собственной инициативе проникал в расположения Маведах, устанавливая там бомбы. Все три вылазки были успешными, унеся в общей сложности больше двухсот дракских жизней.
   Знакомясь с делом Джекоба Дрюса, я вспоминаю Мина в воронке, человека с флейтой и Язи Ро, прорывавшегося днем позже вместе с Окори Сиков сквозь город, прокладывая себе путь энергоножом... Уж не я ли превратил его в ослепленное ненавистью чудовище? И не превратил ли меня в точно такое же чудовище тот человек с флейтой? И все мы дружно ненавидим чудовищ кровожадных потомков Хиссиеда-до' Тимана.
   - Я слежу за ним весь день. - На экране появляется видеозапись. На ней Дрюс: он входит в какое-то разрушенное промышленное помещение. - Объект провел больше трех часов на старых приисках ИМПЕКС к востоку от города, откуда вернулся к себе домой с тяжелым мешком. Это произошло два часа назад. Потом он отправился обедать на благотворительную кухню Фронта в одном квартале отсюда. Услышав сообщение Фронта Амадина, оставил на столе тарелку с недоеденным супом и кинулся сюда. Можете считать меня выдумщицей, но у меня впечатление, что объект намерен поднять что-то или кого-то на воздух.
   - Продолжай наблюдение! - приказывает Жнец.
   Сигнал от Красной Гусеницы пропадает. Я сам не заметил, как вскочил. Чтобы как следует поразмыслить, приходится снова сесть. Что, если "Ситармеда" собирается сорвать переговоры в Сильвер-Сити с помощью воздушной атаки? Что, если Джекоб Дрюс, обезумевший от страданий, разом покончит и с переговорщиками, и с собственным бессмысленным существованием? Что, если им помогут другие безумцы, драки и люди? Что мы способны всему этому противопоставить?
   Я смотрю на Дэвиджа. Тот внимательно изучает что-то на мониторе своего переносного компьютера.
   Я встаю и подхожу к нему. На мониторе застывший кадр - митинг "Черного Октября", снятый Котом Из Подворотни: человек в молитвенной накидке потрясает новейшим лазерным оружием.
   - Что привлекло твое внимание? - спрашиваю я.
   - Видишь эти нити? - тычет он пальцем в угол экрана.
   - Арба канфот, - подсказывает Зенак Аби. - Четыре жгута.
   Дэвидж увеличивает другую фигуру в том же кадре - крупного мускулистого мужчину с черной бородой. На голове у него вязаная шапочка, он тоже потрясает новым оружием.
   - Я знаком с личным делом этого типа. Он мусульманин. Эти двое пожилые люди, они могли еще успеть повоевать друг с другом на Земле. В этой церкви вообще полно бывших врагов: евреев и мусульман, ирландцев и англичан, католиков и протестантов, черных, белых, краснокожих, желтокожих. Теперь они объединились против драков.
   Аби с улыбкой кивает.
   - Не думаешь ли ты, что, добившись желаемого, то есть уничтожив на Амадине всех драков, они, не вытерпев и нескольких дней, снова вопьются друг другу в глотку?
   - Может быть, - отвечает Дэвидж джетаху. - Но у меня еще есть надежда, что нам удастся объединить драков и людей, показав им общего врага.