Модезитт Лиланд Экстон. Война гармонии

   – Надо отвести лошадей за поворот, – сказал он. – А потом попробовать придать этому нагромождению некое подобие порядка.
   – Твоя работенка много хуже солдатской, – покачала головой блондинка. – В бою ты можешь только умереть, а эти твои затеи – сплошная пытка.
   – Так ведь мне не легче, чем вам.
   С помощью упряжной лошади, более крепкой, чем его серая, Джастин и бойцы подправили завал. Уровень воды в потоке поднялся почти до самой дороги.
   – А теперь надо набросать еще камней. Но не таких больших.
   Бойцы переглянулись. Блондинка и женщина в сером пожали плечами. Черноволосая помедлила, но потом рассмеялась:
   – Ладно, инженер. Набросаем тебе еще.
   Работа пошла прежним чередом. Наконец, к вечеру, когда осталось всего четыре ракеты, а солнце ушло за край каньона, Джастин скомандовал отбой, и все спустились вниз. Теперь вода плескалась поверх дорожного полотна.
   – Вот ведь дерьмо! Теперь мне понятно, почему никто так и не завоевал ваш Отшельничий. Пришлось бы не столько сражаться, сколько шевелить мозгами!
   – Может, оно и лучше, чем слушать Диессу или эту суку Зерлану...
   – Диесса... Теперь Диесса уже ничего больше не скажет. А для командира она была не такой уж стервой.
   Джастин вопросительно взглянул на своих помощниц, но все три промолчали.
   – Ничего не скажет? Почему? – спросил он наконец.
   – Да потому, что проклятый чародей прикончил ее. В последнем бою, – был ответ.
   Джастин поджал губы. Диесса была права: в сражениях умирают сотни – что удивительного в гибели отдельного человека?
   Вздохнув, молодой инженер перебрался к запруде и, по щиколотку в воде, принялся устанавливать пусковое устройство, нацеливая его на склон.
   – Эй, похоже, ты собрался сбивать камни оставшимися ракетами! А кто мешал тебе сделать это с самого начала? – раздраженный вопрос одетой в рваный, окровавленный кожаный мундир блондинки потонул в хриплом кашле.
   – Большой валун выстрелом не сшибешь. Но из одних скал не получится плотины. Теперь нам нужно обрушить на завал мелкие камни, песок, глину – все, что только может забить щели.
   Ракета взвилась и ударилась в склон. За ней последовала вторая.
   Земля, обрушиваясь в поток, придала воде бурый оттенок. Щели плотины начали забиваться грязью, а уровень воды на дороге быстро поднимался.
   Меняя угол прицела, Джастин еще дважды обстрелял склоны, чтобы обрушить в русло как можно больше земли. Наконец, выпустив последнюю ракету, он навьючил установку на пегого мерина и позволил себе утереть закопченное и расцарапанное лицо. Его черное одеяние насквозь промокло от пота. И все же он улыбался.
   – Чему радуешься, инженер? – грубовато спросила женщина в сером. Однако улыбалась и она сама.
   – Славная девочка, – бормотал Джастин, с трудом взбираясь на свою кобылу и трепля ее по холке. – Досталось тебе, бедняжке. Но ты уж будь добра, доставь старика Джастина в Сарронну.
   «...ну и сукин сын...»
   «...а по-моему, он ничего...»
   Оглянувшись на невысокую запруду, Джастин внедрил чувства в камни, песок и землю. Его дамба была не столь монументальным сооружением, как завал Гуннара, однако она обещала продержаться не менее двух лет. А этого вполне хватит для того, чтобы заставить Белых избрать для наступления самый невыгодный для них путь.
   Южный, пролегающий через Кирлин.

32

   Двое магов поднялись по склону. Один из них наступил каблуком на какой-то мелкий черный предмет и отдернул ногу, когда раздалось шипение.
   – Еще один наконечник из черного железа? – спросил тот, кто был постарше и покрупнее.
   – Эти проклятые штуковины разбросаны здесь повсюду.
   – Хочешь знать мое мнение? Тебе не стоит посылать Гистену депешу с просьбой о пополнении в две тысячи копейщиков.
   – Но... ведь не столько же было ЭТИХ?..
   – Джихан, по моим подсчетам, таких наконечников у них было двадцать раз по сорок. А как ты думаешь, сколько они успеют наделать до того, как мы достигнем Сарронны южным маршрутом?
   Глубоко вздохнув, Зиркас оглядел с гребня затопившую дорогу воду.
   – А ведь Железная Стража могла бы...
   – Думаешь? Попробуй определить источники хаоса.
   – Легко сказать! – фыркнул Зиркас. – Свет знает, может, великому Джеслеку и удалось бы что-то подобное, но иным... Этот Черный инженер создал прочнейшую плотину поверх холодной воды и сплошного гранитного ложа. Так что отправляй Гистену донесение о нашей победе – мы ведь, вроде как, победили – и попроси прислать кого-нибудь из сорвиголов... вроде Белтара. Пусть он займется отражением гармонии, а уж меня уволь.
   – Думаешь, нам предстоит столкнуться с существенным затруднением?
   – Хочешь попробовать справиться с ним сам, о преславный Джихан?
   – Я... как-то не рвусь.
   – В таком случае не проси и меня.
   Некоторое время глаза Зиркаса казались пустыми.
   Джихан бросил взгляд на свой экипаж и дожидавшийся его отряд Белых копейщиков, обвел взором белые знамена на берегу озера, медленно разливавшегося и углублявшегося, и облизал губы.
   – Не так уж эта запруда и хороша, – пробормотал, прокашлявшись Зиркас. – Вступив в Сарроннин, мы без особых усилий спустим воду с противоположной стороны. Даже сейчас, если бы вода устоялась, мы могли бы пустить суда...
   – Нет у нас никаких судов!
   – Знаю. Поэтому нам придется пойти другой, более длинной дорогой.
   – Вообще-то она и лучше.
   – Может, и лучше, но дольше. По ней мы едва ли подступим к Сарронне до холодов, – Джихан сплюнул, и его слюна зашипела, попав на кусок черного железа.
   – Вот это вряд ли. Они потеряли чуть ли не половину бойцов.
   – Новых наберут.
   – Как же, наберут. Сама идея Предания направлена против войны.
   – А то я гляжу, в Оплотах, и Западном, и Южном, не владели оружием!
   – Владеть-то владели, да только от одного осталась лишь память, а от другого – тень былой мощи.
   Зиркас бросил последний взгляд на разливающееся мелководье и сказал:
   – Пошли. И не забудь отправить донесение Гистену. Пусть пришлет Белтара.
   – Как угодно.

33

   По пролегавшей вдоль реки дороге на Сарронну, чуть позади от возвращавшейся с поля боя сарроннинской конницы, двигались четыре фигуры. В отличие от большинства продвигавшихся по этой дороге они ехали с юга. Как и обычно в летние сарроннинские дни, мглистые облака затягивали небо и придавали ему зеленоватый оттенок.
   Остановившись возле поселения выходцев с Отшельничьего, Джастин подтянул поводья и осторожно, стараясь не потревожить царапины и порезы, утер лоб тыльной стороной ладони. На пульсацию в правом виске он пытался не обращать внимания.
   – Спасибо, – промолвил он, оборачиваясь к трем бойцам.
   – А ты, инженер, не из того мягкого теста, из какого лепят обычных мужчин. Хотелось бы видеть таких побольше! – промолвила блондинка, склонив голову. – До встречи.
   – Надеюсь, не слишком скорой, – кивнул в ответ Джастин.
   – Вот тут, инженер, не обессудь, я с тобой согласна. Против тебя лично мы ничего не имеем, но вот все эти твои делишки... Хотя этих твоих черных наконечников нам хотелось бы получить побольше. И до того, как мы снова встретимся с Белыми дьяволами.
   – Мы сделаем все, что сможем, – заверил Джастин, и всадницы повернули коней. Сам же он, ведя под уздцы пегого мерина, направил кобылу туда, откуда доносился лязг металла. В нос ему ударил острый запах гари и масла, а у дверей конюшни он был встречен парой подросших Кастиновых цыплят.
   Развьючив и поставив в конюшню мерина, инженер расседлал и отвел в последнее свободное стойло серую кобылу, после чего направился к водной колонке. Одно ведро воды пошло на умывание, а второе Джастин оттащил в конюшню.
   Напоив их, почистив пегого и начав расседлывать серую кобылу, он заслышал шаги и, обернувшись, увидел Алтару.
   – Я только что вернулся, – молвил Джастин, отстегивая подпругу.
   – Я заметила, как ты подъезжал. Знаешь, Фирбек на тебя жалуется. Говорит, будто ты переводишь хорошие ракеты ради пустой блажи.
   – Я использовал их, чтобы соорудить запруду. Видимо, как раз это и представляется ему блажью.
   – А как оценила твою запруду Зерлана?
   – Не знаю. Мне не выпало случая с ней поговорить. Она слишком занята.
   – Джастин... Порой ты не лучше брата. Ворочаете большими делами и никому об этом не говорите, – Алтара покачала головой. – Хорошо, что торговые пути сейчас никого не волнуют.
   – Наверное. По правде, это просто не приходило мне в голову.
   – Скоро ли ты сможешь вернуться к работе над наконечниками для стрел? Зерлана прислала гонца – говорит, что при попадании твоих стрел Белые копейщики превращались в огненные шары.
   – Я же говорил, что они будут полезны, – промолвил Джастин, выходя из стойла.
   – Тьма! – воскликнула Алтара, увидев его лицо. – Тебе срочно нужна целительница, заняться твоими ссадинами. Как тебя угораздило этак исцарапаться?
   – Чтобы соорудить это чертово озеро, мне пришлось сражаться с горой. С помощью Фирбековых ракет, которые, кстати, я же и спас. Озеро получилось не таким глубоким, как у Гуннара, но и этого хватит, чтобы сделать дорогу через перевал практически непроходимой.
   Положив попону и седло на полку, Джастин взялся за скребницу.
   – А вот Фирбек в твою затею с затоплением дороги не верил.
   – Может пойти и искупаться – добро пожаловать.
   Инженер снова отступил в стойло и принялся чистить кобылу.
   – Та самая серая? – спросила Алтара, заглядывая в стойло поверх перегородки.
   – Она и есть, – ответил Джастин. – Уж если кто заслужил хороший уход, так это она.
   – А она изменилось. Заморенной клячей ее уже не назовешь.
   – Возможно, все дело в кормежке да заботе.
   – Кстати, не исключено, что из тебя мог бы получиться целитель. – Уже покидая конюшню, Алтара добавила: – Я попрошу Нику заняться твоим лицом.
   Закрыв стойла, Джастин подхватил торбу и, вздымая из-под сапог пыль, потащился в свою каморку.
   – Джастин! – помахала Алтара с бокового крыльца кузницы. – Ступай сюда, Ника посмотрит твои царапины.
   Молодой инженер повернулся к двум женщинам. Алтара посторонилась, позволив ему подняться.
   Не успел он усесться на лавку, как старая целительница уже вглядывалась в его лицо. Он ощутил легкое прикосновение гармонии к шрамам, ссадинам и царапинам.
   – Вижу, ты умывался. Все твои порезы и рубцы почти в таком же состоянии, как если бы я их уже обработала. Продолжай в том же духе: старайся, чтобы в ссадины не попадала грязь. Некоторое время, молодой инженер, твое лицо будет выглядеть не лучшим образом, но мне случалось видеть физиономии и похуже. Вот тебе снадобье. После вечернего умывания – а умываться на ночь нужно обязательно! – смажь лицо этой мазью.
   – Спасибо, – отозвался Джастин, принимая маленькую коробочку. Лекарство – лекарством, но он не собирался отказываться от применения гармонии.
   Ника обернулась к Алтаре и добавила:
   – Раз уж я здесь, взгляну и на поврежденную руку того инженера. Такое впечатление, – тут она нахмурилась, – будто здесь, в Сарроннине, никто и слышать не слышал о настоящем целительстве. При дворе тирана вечно кто-то да нуждается в исцелении, а к Крителле так и цепляются женщины, то одна то другая...
   – Тебе не мешает поесть, – обыденным тоном обратилась к Джастину Алтара, вклинившись в разговор. – Что же до твоих наконечников, то они очень нужны, и чем больше – тем лучше.
   – Понятно. Вот брошу вещички, – он указал на потертую кожаную котомку, – перекушу и за дело.
   – Кастин наверняка что-то отложил, – заметила Ника. Обе женщины зашли в кузницу, а Джастин поднял торбу и тут услышал голос Гуннара:
   – Постой минуточку.
   Брат Джастина стоял на пороге кузницы.
   – А можешь и присесть, в ногах правды нет, – промолвил Гуннар, указывая левой рукой (в правой он держал закрытую корзинку) на край скамейки. – Не думаю, чтобы Алтара хотела заставить тебя взяться за молот сию же минуту.
   Взгляд Джастина переместился к двери, потом вернулся к торбе.
   – Вообще-то я собирался занести мешок в комнату, да пойти на кухню поискать чего-нибудь на ужин.
   – Я только увидел, как ты подъезжаешь, тотчас подумал: «этот малый проголодался», – отозвался Гуннар, поставив корзинку на скамью. – Здесь несколько ломтиков курятины, черный хлеб, сыр и ябруши. Пива, ты уж прости, не принес, но вот кружка, а в кувшине холодная вода.
   Маг-буреносец уселся на скамью и закинул ногу на ногу.
   – Здешняя вода никогда не бывает холодной, – возразил Джастин, однако котомку со спины снял.
   – Эта – холодная, можешь не сомневаться.
   Джастин сел. Налил воды в кружку. Отпил. И приподнял брови.
   – А ведь и правда! Как у тебя вышло? Это что-то вроде магии погоды?
   Со слабой, усталой и почти тут же исчезнувшей улыбкой на лице Гуннар кивнул и сморщился.
   – Что, обращение к магии до сих пор причиняет тебе боль?
   – Не обязательно. Например, мне ничего не стоит отправить ветер на разведку, это совсем не больно. Но как только попробую что-то... даже не разрушить, а разделить или распределить... хотя бы и воздух... возникают неприятные ощущения.
   – Но не такие... будто тебя пытают демоны света? – пробормотал Джастин, жуя жестковатую курятину и свежий хлеб.
   – Да, это больше похоже на то, как будто тебя огрели по макушке. Приятного, конечно, мало, однако постепенно это проходит. Осунулся ты, – добавил маг, пристально рассматривая жующего брата, – и бледный, что твоя повязка целительницы.
   – На обратном пути пришлось поголодать. А тут у вас, я смотрю, Кастин стал выпекать больно уж маленькие караваи. Да и на вкус его хлеб горчит.
   – А он говорит: вам хоть большой каравай подай, хоть маленький, все умнете, – рассмеялся Гуннар, но тут же, сделавшись серьезным, пояснил: – Провиантские запасы везде невелики. Зерно выскребают по сусекам, выметают из дальних углов амбаров, где водится плесень. Плесневой грибок примешивается к муке.
   Сам по себе он даже полезен – помогает бороться с хаосом, но хлеб приобретает горьковатый вкус.
   – Но сейчас ведь не зима? Почему зерно в хранилищах на исходе?
   – Это как раз одна из особенностей местного сельского хозяйства. Самые щедрые урожаи местные жители собирают на возвышенностях, но именно там хлеб созревает поздно. Сейчас сарроннинские нивы по большей части еще не заколосились.
   – Вот как? Выходит, что дела с провизией в Сарроннине обстоят хуже всего как раз с середины до конца лета! А торговые пути наверняка перекрыл Фэрхэвен, чему мы с тобой даже помогли.
   – На самом деле главные трудности всегда связаны не с дорогами или полями, а с людьми. Даже в условиях блокады, даже не в лучший сезон, Сарроннин вполне в состоянии себя прокормить. Припасы на исходе не на хуторах, а в городах и купеческих амбарах. Но будь ты тамошним фермером, – Гуннар указал на запад, – стал бы ты продавать много зерна в преддверии зимы и неизвестности? Ожидая, что твое поле будет сожжено Белыми, как случилось с полями на юге Кифроса или в Спидларе?
   – Стало быть, люди запасаются? – Джастин потянулся за водой.
   – Именно. А это означает и кое-что еще.
   Выпив залпом полкружки холодной воды, Джастин отрезал себе поясным ножом ломтик твердого желтого сыра. Он молчал, ожидая, когда Гуннар продолжит свою мысль.
   – Это значит, что Сарроннин потерял надежду.
   Жуя острый, липнущий к губам сыр, Джастин кивнул. «А вода-то чуть-чуть уже нагрелась», – заметил он про себя. Несмотря на всю Гуннарову магию, она не могла оставаться холодной вечно и нагревалась.
   – Ты встревожен, – промолвил, наконец, инженер.
   – Да, братец, – не стал отпираться маг. – Я обеспокоен. Несмотря даже на твою инженерную запруду. Белые подойдут к Сарронне не позднее чем через три, от силы четыре восьмидневки.
   – Что тут скажешь? Надо ковать черные наконечники!
   – На Железную Стражу они действуют так же, как обычные стрелы. А Железная Стража в полном составе движется сейчас по главному чародейскому тракту.
   – Может быть, Фирбек и прав, – пробормотал Джастин, поджав губы. – Не исключено, что нам потребуется как можно больше ракет.
   – Ох, не исключено.
   Братья умолкли. Сидя на скамье, они сквозь поднимавшиеся от приречной дороги волны жара смотрели на юг.

34

   – Заходи.
   Широкоплечий Белый маг вошел в комнату башни. Находившийся там худощавый мужчина поднял глаза от зеркала, лежавшего на старинном столе из белого дуба.
   – Тебе было угодно призвать меня? – вопросил Белтар, низко склонившись перед Высшим Магом.
   – Да, – Гистен жестом указал на зеркало, в центре которого среди клубов белых туманов вырисовывались очертания строений. – В Сарроннин прибыл небольшой отряд инженеров с Отшельничьего, – Гистен сделал жест, и изображение в зеркале затуманилось. – При этом им уже удалось проявить определенную дееспособность, замедлив продвижение Белого Отряда и Железной Стражи.
   Белтар промолчал, ожидая продолжения.
   – Они привезли с собой... нового Креслина, – выговорил Высший Маг.
   Молодой маг высоко поднял брови. Гистен продолжал:
   – Этот чародей превратил Серединную Долину в довольно глубокое озеро. К сожалению, в момент затопления там находился отряд Железной Стражи.
   – И никаких других сил?
   – Другие силы... хм... легче заменить. Вернулось с купания десятка четыре и, как мне думается, о северном пути мы можем забыть надолго.
   – Видимо, это озеро и впрямь не мелкое, – покачал головой Белтар. – Что еще содеяли эти инженеры и чародеи?
   – А этого тебе мало?
   – Одно-единственное озеро никоим образом не способно воспрепятствовать завершению победоносного похода великого Зиркаса, – ответствовал Белтар с любезнейшей улыбкой.
   – По правде сказать, там уже два озера. Второе они как раз устроили на средней дороге. И оно довольно мелкое.
   – Однако, осмелюсь предположить, может служить препятствием для продвижения наших сил.
   – Несущественным, я в этом уверен.
   – Нисколько не сомневаюсь, – столь же лучезарно улыбнулся Белтар и снова выжидающе умолк.
   – Полагаю, суть этого затруднения ты уяснил, – подыграл ему ответной улыбкой Гистен. – Другое заключается в умении инженеров изготовлять особенное оружие.
   – Вроде тех ракет?
   – Не только, – хмуро отозвался Гистен. – Они только что начали ковать наконечники для стрел из черного железа.
   – Полагаю, потери среди Белых копейщиков весьма велики, – отозвался Белтар с медленным, понимающим кивком.
   – Прежде чем у них кончились стрелы, мы потеряли четыреста человек.
   – Понятно. Ты не хочешь, чтобы обстоятельства вышли из-под контроля?
   – Разумеется. Впрочем, Белая Стража скоро получит пушки.
   – Ага, стало быть, слух о том, что в Лидьяре отливают бомбарды, верен... – Белтар нахмурился и покачал головой. – Для меня очевидно, что Высший Маг изучил возникшие трудности во всех деталях и рассмотрел все возможности с ними справиться. Непонятно лишь одно: чем может быть полезен тебе такой неопытный и молодой маг, как я?
   Высший Маг потрогал висевший на его шее золотой амулет.
   – Ты высказывался в том смысле, что... что способы ведения войны прославленного Джеслека при верном подходе могут принести даже больший эффект, – Высший Маг умолк.
   Белтар продолжал ждать.
   – Разве нет?
   – Кажется, я и вправду позволил себе несколько высказываний, касавшихся недооценки наследия великого Джеслека.
   – Ты, по крайней мере, не столь самонадеян, каким был твой покойный кумир. И мы считаем, что человек с твоими способностями мог бы принести немалую пользу в борьбе с этим магом-буреносцем, а также черными наконечниками и ракетами.
   – Иными словами, я, как и эти новые пушки, нужен тебе, чтобы покончить с Черными магами и инженером раньше, чем мир успеет осознать нашу уязвимость?
   – Скажем так, скорый успех в Сарроннине был бы для нас весьма желательным.
   – Благодарю за доверие, Высший Маг. Я всецело в твоем распоряжении, – промолвил Белтар с низким поклоном.

35

   Вставив черный посох в копьедержатель, Джастин вскочил в седло и, спугнув по пути с шаткой ограды суматошно закудахтавшую курицу, направился по сухой глине по направлению к морякам.
   Фирбек, скользнув взглядом по артиллерийской повозке и вознице, остановил взгляд на Джастине:
   – Готов, инженер?
   – Всегда готов, – Джастин кивнул и, натянув поводья, повернул лошадь к командиру моряков.
   – Где этот источник или как там его?
   – Судя по указаниям Мервы...
   – Мервы? – переспросил Фирбек.
   – Мерва. Сарроннинский офицер, которой поручено помогать нам с обеспечением припасами. По ее словам, нам следует выступить по дороге, огибающей город с востока, до развилки, повернуть направо и проехать пять-шесть кай. Примерно там мы наткнемся на речушку с желтой, пахучей водой. Серу добывают там...
   – Все ясно, – махнул рукой Фирбек и повернулся к своим людям. – Вперед! Вверх по склону на главную дорогу, а потом по объездной до развилки.
   Командир, повозка и всадники направились по дороге, ведущей к городу. Джастин приноровил аллюр серой к их скорости.
   Мимо, направляясь вниз по склону, к речной дороге, прогрохотала лазоревая карета с укрепленными на крыше кожаными кофрами. Кучер правил парой статных, подобранных в масть гнедых, великолепная упряжь лоснилась от смазки, а на козлах рядом с возницей восседала стражница в сине-кремовом мундире и арбалетом наготове.
   К коню Фирбека с обочины бросился волочивший ногу мальчонка в рваной набедренной повязке.
   – Медяк, благородный господин! Всего лишь жалкий медяк!
   Фирбек подавать нищему не стал и направил коня к центру тракта. Джастин выудил из кошелька медяк и бросил мальчонке.
   Примерно родах в пятидесяти выше им снова пришлось прижаться к обочине, чтобы пропустить пустой фермерский фургон и доверху нагруженную жалким домашним скарбом тележку, запряженную маленьким осликом. Ослика вели седобородый старик и седовласая женщина. На конных бойцов с Отшельничьего они даже не подняли глаз.
   Джастин пробежал пальцами по черному дереву.
   – Поберегись! Дорогу! – теперь на тракте появился отряд из примерно дюжины конных стражей под командованием рослой женщины.
   Артиллерийская повозка подскакивала на рытвинах обочины, и рыжеволосая возчица ругалась при каждом подскоке.
   Заинтересовавшись тем, под какой же груз выделили такие вместительные подводы, Джастин потянулся чувствами к парусиновому покрову и ощутил внутри ткань. Множество рулонов плотной шерстяной ткани. Ковры? Сарроннинские ковры славились на весь мир и несомненно имели немалый вес. Но ковров в этих фургонах хватило бы на целый склад.
   – Что они везут, инженер? – поинтересовалась ехавшая позади Джастина женщина из отряда моряков.
   – Ковры, – рассеянно ответил он. Кому пришло в голову перевозить этакую уйму ковров за один раз, да еще под такой охраной? Позади фургонов тоже ехал отряд из дюжины стражей.
   – Хитроумные торгаши улепетывают из Сарронны вместе со своим барахлом, – сердито буркнул Фирбек, разрешая сомнения Джастина. – Они просят нас остановить Белых, а сами бросают даже собственную столицу.
   – Не скажу, чтобы мы по сию пору добились особых успехов в том, чтобы кого-нибудь остановить, – сухо отозвался Джастин.
   – Развилка! Сворачиваем туда! – скомандовал Фирбек, указывая направо.
   Почти перед самыми воротами столицы от главного тракта на юго-восток и в обход сложенных из розового гранита городских стен отходила узкая полоса утоптанной глины. Расстояние между дорогой и стеной составляло примерно кай.
   – Что-то я не вижу ничего похожего на крепостной ров, – заметил Фирбек, после того как отряд проехал примерно кай.
   – Наверное, у них туго с водой, – отозвался Джастин, но приметив каменные арки мощного акведука покачал головой. – Нет, пожалуй, чем заполнить ров они бы нашли. Наверное, причина в жаре.
   – При чем тут жара? – не понял моряк.
   – Ров – не река, вода в нем застаивается. А если она застаивается в жару, то становится нездоровой, гнилой. Зеленеет, превращается в рассадник мух, комаров и прочей дряни, которая распространяет заразу.
   – А, понятно... – пробормотал Фирбек и поджал губы. – Но у них и стены не больно высоки – локтей пятнадцать, от силы двадцать. Ворота хлипкие, против хорошего тарана им долго не устоять.
   – Наверное, ты прав, – откликнулся Джастин. – Скорее всего, дело в том, что последний раз враг подступал к стенам Сарронны тысячу лет назад, а то и раньше.
   Инженер отогнал назойливую муху, потом еще одну и лишь после того, сосредоточившись, установил защиту против насекомых. Как хорошо, что он успел выучиться у Крителлы этому искусству!
   – Все-таки что ни говори, а Белые продумывают все с толком и наперед. Не то, что эти бестолковые сарроннинцы. Купчишки – они купчишки и есть.
   На это заявление Джастин не откликнулся никак. Он ехал дальше, то оглядываясь на постепенно удалявшиеся городские стены, то морщась от скрипа колес. До второй развилки пришлось проехать примерно два кай, огибая восточную стену.
   Еще до полудня от придорожной речушки, рядом с которой так и не выросло больших деревьев, поплыл запах серы.