Модезитт Лиланд Экстон. Война гармонии

   Но оглянувшись через плечо и увидев менее чем в двух кай позади движущееся облако пыли, он хрипло рассмеялся.

58

   – Посылка Белтара в Сарроннин оказалась мастерским ударом, Гистен.
   – Нет, куда более результативной была идея отправки золота на Отшельничий. Если бы тот моряк не бросился на мага-буреносца, мы лишились бы еще одной армии, – отозвался Гистен, отступив от магического зеркала.
   – А что будет, когда маг-буреносец придет в себя? – спросил Ренвек, рассеянно поправляя свой пояс из красной кожи.
   – Ничего не будет. Сейчас он возвращается на Отшельничий с уцелевшими инженерами. Со всеми, кроме одного, который отбился от шайки и, по словам Белтара, болтается где-то в Сарроннине.
   – Это плохо.
   – Напротив, вовсе не плохо. Благодаря этому Зиркас с Белтаром спорят насчет того, что делать. А молодой Дерба, отличающийся еще большей горячностью, чем Белтар, не хочет высовываться, пока не уяснит, кто победит.
   – А как насчет Джихана?
   – О ком я беспокоюсь, так это о бедном Джихане. Он слишком много думает. Как, впрочем, и Элдирен. И, конечно же, ты, Ренвек, – улыбнувшись, Высший Маг подошел к окну, бросил взгляд на зарядивший снаружи холодный осенний дождь, прикрыл створку и пробормотал: – Временами мне жаль, что я не маг Воздушной Стихии и не могу управлять погодой.
   Ренвек нервно прокашлялся.
   – Кстати, о маге Воздушной Стихии. Не разузнает ли он о твоем... воздействии?
   – Ты хочешь сказать, о моем подкупе? Каким образом? В таком деле ветра ему не помогут, а единственный человек, насчет которого этому магу что-то известно, вступил в Железную Стражу. Все складывается не так уж плохо.
   – Но не так уж и хорошо, – возразил Ренвек. – Мы потеряли одну небольшую армию и половину другой.
   – Зато мы уничтожили Сарронну и в скором времени завладеем всем Сарроннином. Во всяком случае, той его частью, которую не разрушит до основания Белтар. Кроме того, столь чудовищные потери заставили Зиркаса поубавить спеси.
   – Зиркасу не откажешь в проницательности, – заметил Ренвек, поджав губы. – Но ведь Белтар сильнее Зиркаса. Не значит ли это...
   – ...что Белтар займет место Зиркаса? Конечно, займет. Ни один из замыслов Зиркаса не увенчается успехом. Джихан слишком умен, чтобы принять участие в Зиркасовых кознях, и Зиркас это понимает. Джихан постарается не сердить Белтара.
   – Ты полагаешь, что видишь их всех насквозь?
   – В этом, а не в использовании грубой силы, и заключается роль Высшего Мага. Испепелить своих соперников может любой безмозглый юнец, обладающий достаточной магической мощью.
   – А как ты поступишь, когда Белтар заявится в Башню, как когда-то Джеслек?
   – Если он зайдет так далеко... – Гистен задумался. – Скорее всего, я, как некогда Стирол, отдам ему амулет. Но в отличие от Стирола не стану строить козни, а окажу ему полную поддержку и постараюсь как можно скорее убраться из Фэрхэвена куда-нибудь... скажем, в Лидьяр.
   – Отдать амулет без боя? Не скажу, чтобы это соответствовало высоким представлениям о чести.
   – Смотря как понимать честь. Есть большая разница между тем, чтобы нарушить слово – чего я, замечу, никогда не делал, – и тем, чтобы бездумно позволить себя испепелить. Белтар меня преследовать не станет, а вот Дерба, этот высокомерный идиот, стал бы непременно, – Гистен осушил бокал и добавил: – Когда придет срок, отправь на Отшельничий очередную посылку.
   – Но зачем? Ведь теперь не нужно...
   – Ренвек, предателям всегда надо хорошо платить – и до предательства, и после. Если никто ничего не узнает, они будут тебе признательны. А кому известно, кто и когда может понадобиться снова? Если же подозрения всплывут наружу, то в центре внимания окажется золото, а не тот, кто его прислал, – Высший Маг рассмеялся. – А в данном случае золота потребовалось не так уж много. Уверен, тот моряк всего-навсего следовал собственным побуждениям. Мы лишь поддержали его в этом, что обошлось нам совсем не дорого.
   Ренвек кивнул, но поджал губы.

59

   Джастин остановил кобылу, пытаясь уловить, что его беспокоит на сей раз. Раскаленное солнце над головой с каждым шагом вперед палило все сильнее и сильнее. Жара и сушь стояли такие, будто он уже заехал в пресловутые Каменные Бугры.
   Гадая о том, где же эти заброшенные копи, Джастин оглядел дорогу, осыпавшуюся по обочинам, но все еще пригодную для проезда тяжелых подвод. И тут его внимание вновь привлек опостылевший крик.
   Стервятник уселся на нависавшую над дорогой ветку пыльно-серого кактуса, смерил инженера взглядом и снова взмыл в безоблачное небо.
   Глухой стук, похожий на барабанную дробь, заставил Джастина оглянуться. Увиденное отнюдь его не обрадовало. Отряд Белых копейщиков, находившийся менее чем кай от него, ускорил движение, перейдя на легкий галоп. Ему показалось, что за те несколько мгновений, пока он смотрел на преследователей, разрыв между ним и ими сократился до нескольких сотен локтей.
   Джастин огляделся, чувствуя себя затравленным зверем. Дальше дорога шла между двумя низкими холмами, по ложу высохшей реки. На каменистых склонах росли лишь редкие кактусы, да кое-где пробивалась жесткая сухая трава. Жаркий ветер бросал песчинки в обожженное солнцем, воспаленное лицо.
   Справа, примерно в двух сотнях локтей впереди, от главной дороги отходила другая, врезанная в склон холма. За этой развилкой главная дорога сужалась, превращаясь в тропу. Судя по всему, боковое ответвление должно было вести к копям.
   Джастин ударил каблуками в бока кобылы, и усталая лошадь прибавила ходу. Оглянувшись, он увидел, что расстояние между ним и преследователями сократилось еще больше. Некоторые из них уже извлекли клинки, а он все еще гадал, ехать по главной дороге или свернуть. Тем временем стервятник спикировал на Джастина, едва не задев его крылом. Кобыла рванулась вперед, но от этого усилия едва не упала. У развилки она резко остановилась, и всаднику, чтобы не вылететь из седла, пришлось ухватиться за гриву.
   – Вперед, подружка! Скорее!
   Мимо его уха просвистела стрела.
   – Дерьмо! – выругался Джастин, сообразив, что прилетела она не сзади, а спереди. Распластавшись на конской гриве, он попытался укрыть и себя, и лошадь световым щитом, но неожиданно она дернулась и жалобно заржала.
   – Ага, – донесся голос, – по крайней мере мы подстрелили его клячу. На своих двоих этот малый далеко не уйдет.
   – А где эта проклятая птица?
   Когда кобыла осела на землю, Джастин отстегнул от седла флягу с водой и одеяло, после чего стал чувствами нащупывать путь прочь от дороги.
   Копейщики устремились к упавшему животному. «Должно быть, для них она возникла из ниоткуда», – отстраненно подумал Джастин, отступая все дальше.
   Неожиданно снова засвистели стрелы. Среди копейщиков поднялась тревога.
   – Засада!
   – Берегись! С холмов стреляют!
   – Позовите мага!
   Тем временем Джастин медленно ковылял к узкой тропе, которую скорее ощущал, чем видел. Стервятник бился на дороге со стрелой в крыле, а один из копейщиков валялся в пыли и даже не бился. Инженер, не оглядываясь, взбирался по склону. Он сомневался в том, что сарроннинские горцы, при всей их храбрости, смогут надолго задержать сильный отряд регулярных войск с Белым магом во главе.
   Позади Джастина в склон холма с шипением ударил огненный шар.
   Инженер продолжал идти вслепую по быстро сужавшейся тропе. Вскоре тропа сошла на нет, слившись с пересохшим речным ложем, пролегавшим между двумя бурыми холмами.
   Добравшись до вершины и спрятавшись за мертвым, высохшим кактусом, Джастин убрал щит.
   Внизу копейщики отошли за пределы досягаемости стрел и выжидали.
   Один из сарроннинских горцев, чье одеяние позволяло ему почти слиться с красновато-бурым склоном, выпустил еще одну стрелу.
   Ответом на нее послужил огненный шар. Лучник вспыхнул, с криком повалился наземь и превратился в ком обугленного мяса.
   Другая стрела полетела в копейщиков из-за валуна – осторожный стрелок предпочел не покидать укрытия.
   Огненный шар ударил в склон, но пламя растеклось по красному песчанику, не причинив никому вреда.
   Джастин начал спускаться по противоположному склону, где он находился вне поля зрения преследователей. Его можно было увидеть только с воздуха, но горцы подстрелили стервятника, и прежде чем Белый маг призовет другого, пройдет некоторое время. Во всяком случае, он на это надеялся.

60

   Две женщины с серебряными волосами стояли одна против другой за песчаным столом. Старшая по виду отличалась от младшей разве что несколькими почти незаметными морщинками и большей мудростью в темной глубине очей. Обе молчали.
   Та, что постарше, сконцентрировалась, и из песка сформировалась карта, или, скорее, был точно воспроизведен рельеф интересующей их местности.
   Женщина помоложе, чьи волосы ниспадали на плечи, в свою очередь закрыла глаза и сосредоточилась. Губы ее сжались, на лбу выступили бусинки пота, и лишь руки оставались расслабленными.
   При виде этих усилий старшая едва заметно улыбнулась.
   Через некоторое время песок зашевелился и на северном краю рельефной карты выступил крохотный песчаный клин.
   – Он там, – с улыбкой заявила женщина помоложе.
   – Да, – ее собеседница печально кивнула, подняла брови и спросила: – Он, конечно, силен, но в достаточной ли мере?
   – Думаю, да, – ответила молодая друида. – Хотя, почем знать?
   – Да... До сих пор лишь очень немногим удавалось выжить в Каменных Буграх, оставаясь там дольше нескольких дней. Ты твердо решила пойти?
   – Твердо, – ответила молодая. – Я отправляла послание, и таков мой долг.
   Женщина постарше глубоко вздохнула, и песок слегка осыпался, сделав рельефные очертания менее четкими.
   – Долг... ты можешь оказаться связанной надолго.
   – А ты сожалеешь о том, своем? Меня всегда радовали его песни.
   В глазах старшей женщины появилась грусть.
   – Он многое утратил, как, впрочем, и все мы. Да и разлука тяжела, особенно если тебе приходится разделять чужое бремя.
   – На сей раз будет не так.
   – Будет так, как возжелают ангелы.
   Женщина помоложе кивнула, коснулась пальцами руки собеседницы и начала собираться в дорогу. Следовало поспешить, ведь ее избранник уже находился в гибельных для всего живого Каменных Буграх.

61

   – Эти были сарроннинскими горцами, – промолвил Элдирен, указывая на полдюжины обугленных трупов. – А этот, – он показал на тело, распростертое в стороне, ближе к дороге на копи, – Черным инженером.
   – Прошу прощения, но разве нам не предписывалось взять инженера в плен? – осмелился спросить офицер.
   – Сомневаюсь, чтобы Белтар и Зиркас сильно огорчились, узнав о его кончине, – сухо отозвался Элдирен. – Особенно после того, как он затащил нас к самым Каменным Буграм. Еще чуть-чуть – и ему удалось бы уйти. Ведь преследовать его в Буграх мы бы не смогли, – Элдирен рассмеялся и добавил: – Правда, и этот малый вряд ли протянул бы там долго. А ты... кто-то из вас, ребята, предпочел бы видеть его живым? Чтобы он и дальше ковал свои дьявольские черные наконечники?
   Трое стоявших поблизости копейщиков единодушно замотали головами.
   – И пушки тоже он взорвал? – спросил офицер, нервно поглядывая в сторону полуразвалившихся старых копей, видневшихся за спиной Белого мага.
   – Скорее всего, он, – подтвердил Элдирен, воздевая руки. Белое пламя с шипением пронеслось над лежащими телами, обращая их в белесый пепел. Маг повернулся к бревенчатым строениям, и они вспыхнули как факел.
   – Негоже оставлять здесь очаг заразы, – пояснил он солдатам и, взглянув на труп, лежавший в стороне, добавил: – Этот Черный доставил нам немало хлопот и заставил изрядно побегать. Пусть же лучшие из них всегда умирают такими же молодыми.
   Маг снова поднял руки, и пламя пожрало мертвое тело, оставив лишь горстку пепла да темное пятно на опаленном песке.
   – Поехали.
   – Есть, – офицер обернулся к копейщикам: – По коням, ребята. Мы свое дело сделали и возвращаемся.
   Белый Маг повернулся в сторону холмов, насмешливо отсалютовал и направил своего белого коня вслед за солдатами.

62

   Джастин жалел о гибели лошади, и не только потому, что натер ноги. Она отдала ему все, что могла, – как, вероятно, делала то же самое и для погибшей воительницы из Железной Стражи. И что получила в награду за труды и верность? Стрелу, предназначавшуюся для всадника.
   Ковыляя по дну оврага на юг и стараясь хоть немного укрыться от знойного солнца в тени холма, Джастин оглянулся и увидел поднимавшийся к небу столб дыма. По всему выходило, что Белые подожгли старые копи. Джастин оставил их позади, только вот что это ему даст? Конечно, преследовать его дальше Белые не станут, потому что коням, да и людям нужна вода. Без нее два десятка всадников далеко не уедут. Но прежде всего они отстанут от него потому, что, по их мнению, углубившись в Каменные Бугры, Черный инженер сам обрек себя на смерть.
   Шагая по высохшему речному ложу, Джастин переводил взгляд из стороны в сторону. Все вокруг, даже кактусы, казалось сморщившимся от зноя, а единственными звуками были его прерывистое дыхание и хруст песка под сапогами.
   Как ни старался он укрыться, лучи солнца опаляли его, как огненные стрелы Белых. Прищурясь, Джастин всмотрелся вперед. Сколько видел глаз, одна за другой громоздились высушенные солнцем каменистые возвышенности. Где-то на юге, за этими холмами, находился Наклос, однако Джастин сильно сомневался, что сможет добраться туда, имея всего полфляги воды.
   Но одно было для него совершенно очевидно – двигаться по этой местности днем попросту невозможно. Следовало найти прохладное местечко и выждать время до захода солнца. Он принялся озираться по сторонам, высматривая тенистое укрытие. Причем такое, где он не угодил бы на обед какому-нибудь хищнику.
   Правда, насколько ему было известно, горные кошки в этом жарком краю не обитали, а о хищных ящерах и говорить нечего – им требовалось много воды. Однако здесь могли встречаться ядовитые змеи, не говоря уж о том, что для обессиленного путника могли оказаться опасными даже крысы.
   Щурясь от слепящего света, Джастин медленно перевалил через холм, после чего двинулся по лощине между двумя возвышенностями, смотревшей на восток, в сторону западной оконечности Закатных Отрогов.
   Проковыляв почти кай, Джастин увидел большой валун, к которому присоседились два серых, усеянных колючками пузатых кактуса, каждый размером с небольшое ведро. Валун давал небольшую тень, а собрав камни и приладив к ним одеяло, можно было устроить сносный навес. Достав клинок Фирбека, Джастин осторожно поковырял им почву в тени валуна. Относительная прохлада могла привлечь туда какую-нибудь ядовитую тварь. Наружу выползло неизвестное красноватое насекомое, которое было раздавлено каблуком и выброшено на солнцепек. Других живых существ не появилось. Придавив одеяло камнями, чтобы закрепить навес, инженер занялся кактусами. Присмотревшись, он отрезал мечом длинный ломтик. Клейкая мякоть налипла на лезвие.
   Кактус оказался более кислым, чем неспелый ябруш, и более горьким, чем только что собранные бурые морские водоросли.
   Потом Джастин забылся в полудреме и встрепенулся, почувствовав, что стало прохладнее. Выскользнув из-под навеса, Джастин увидел, что солнце почти село и западный горизонт окрашивает оранжевое свечение. Воздух был теплее, чем в Найлане в разгар лета. Однако по сравнению с изнуряющим дневным зноем это казалось приятным холодком.
   Покосившись на кактус, он отрезал ломтик побольше и заставил себя откусить. На вкус это больше всего походило на опилки, смешанные с гнилыми водорослями, но он с усилием проглотил кусочек. Поняв, что на большее его не хватит, Джастин начал скатывать одеяло.
   По оврагу эхом разнесся стрекот, доказывающий, что даже эта раскаленная пустыня не совсем мертва. Во всяком случае, насекомые здесь водились. Сделав маленький глоток из почти опустевшей фляги, Джастин снова отправился на юг, старясь по возможности избегать трудных подъемов.
   Из трещины в скале высунулся буро-серый грызун, но скрип песка под сапогами Джастина спугнул его и заставил нырнуть обратно.
   Слабый ветерок обдул опаленное солнцем лицо, и инженер вздохнул глубже.
   Может быть...

63

   ...А может быть и нет.
   Осознав, что дневная жара почти спала, Джастин попытался встать, но веки противились этому, ни в какую не желая подниматься. Он ощупал лицо. Веки пришлось разлеплять пальцами. За последние три дня он отведал несколько сортов кактусов и остался жив. Желудок его не взбунтовался, но опаленное лицо распухло, а голова все время кружилась.
   Одно время он надеялся, что, следуя руслом высохшей реки, сумеет ощутить воду под песком, но воды там либо не было вовсе, либо она находилась слишком далеко. Кое-как приоткрыв под опухшими веками глаза, Джастин попытался облизать губы, но и губы, и язык были сухими. Каждый день ему приходилось затягивать ремень все туже. Штаны норовили свалиться, а налети ветер, они, наверное, болтались бы вокруг него, как мешок.
   Спина ныла, а о покрывших щеки волдырях просто не хотелось думать. Привстав сначала на колени, Джастин ухитрился подняться на ноги, потряс уже совершенно пустую флягу и повесил на пояс отстегнутый на ночь меч. Клинок ему очень пригодился – длинный меч позволял отрезать ломти кактусов, не опасаясь острых колючек. За эти несколько дней меч и нож сделались липкими. Вымыть их было нечем, а оттереть не удавалось.
   Свернув одеяло и повесив скрепленную ремнями скатку на плечо, инженер зашагал дальше, вниз по склону холма. Кривые изгибы в песке показывали, что некогда по этому ложу протекала вода. И, главное, следовать вниз по бывшей реке – значило идти на юг, то есть в сторону Наклоса. Знать бы еще только, далеко ли он, этот Наклос! Пока, во всяком случае, Джастин не видел конца каменистым возвышенностям и долинам.
   По мере того как Джастин шел дальше, щелочки опухших глаз открывались пошире. Он шел и шел, силясь уловить чувствами присутствие влаги, какой-нибудь намек на то, что Каменные Бугры не столь сухи и безжизненны, как повествует молва. Жили же здесь здоровенные красные насекомые с гадкими хвостами и даже довольно крупные крысы! В нынешнем своем положении Джастин с удовольствием полакомился бы свежей крысятиной, однако грызуны были слишком осторожны и ему никак не удавалось достать хоть одну тварь камнем или клинком.
   Сухой песок был повсюду – в сапогах, в ушах, во рту. Все тело чесалось, а волдыри на лице горели.
   Наконец, выбившись из сил, он привалился к валуну, торчавшему посреди реки, протекавшей здесь, наверное, еще до основания Отшельничьего, и вытянул усталые ноги, бездумно уставясь на какое-то темное пятно на береговой скале.
   Пятно привлекло его внимание, а потянувшись к нему чувствами, Джастин встрепенулся. Это был мох, самый настоящий мох!
   Еще не веря своей удаче, он встал, подошел к скале, вынул нож и, задержавшись, прозондировал чувствами темный густой покров, который на свету, наверное, выглядел бы зеленым.
   Открыв флягу, Джастин убрал крышку в кошель и осторожно, дрожащими пальцами, принялся срезать верхний слой мха, постепенно вкапываясь все глубже. Когда пальцы его ощутили влажность, он наклонился и лизнул мокрый камень, не обращая внимания на грязь и мшистый привкус. Потом он вонзил нож глубже, и из-под лезвия стала сочиться тоненькая струйка воды. Боясь, что она может исчезнуть в любое мгновение, Джастин припал к ней и пил до тех пор, пока желудок не оказался переполненным.
   Тогда он подставил флягу. Сначала струйка не попадала в горлышко, но поковыряв мох ножом, Джастин добился того, что вода потекла как надо. Лезвие скребло по камню, и звуки эхом разносились по ущелью.
   Через некоторое время фляга наполнилась. Закупорив ее, Джастин снова подставил под струйку рот, а потом, не желая, чтобы вода пропадала зря, заткнул проделанное им отверстие мхом.
   Теперь, напившись вдоволь, он решил отдохнуть.
   Три раза на протяжении ночи он подходил к скале и пил столько, сколько в него вмещалось.
   Когда забрезжил тусклый, серый рассвет, Джастин уселся, накинул одеяло и задумался о том, сколько же времени оставаться ему у источника. И надолго ли этой воды хватит?
   Ответ пришел сам собой. Когда Джастин в очередной раз вытащил моховую затычку, струйка превратилась в сочащиеся капли. Чувства ничем помочь не могли – в пределах их досягаемости другой воды не было.
   – Придется поискать где-нибудь еще, – сообщил Джастин крысе, шмыгнувшей за песчаный бугор.
   Свернув скатку и отряхнув песок с сапог, инженер припал к отверстию во мху, стараясь не упустить последние капли. Потом он слегка ослабил брючный ремень и зашагал по речному руслу на юг, намереваясь пройти как можно большее расстояние до того, как солнце превратит камни и песок в жерло раскаленной печи.
   Вода придала ему бодрости и сил. Несмотря на тяжесть в желудке, шаги его стали тверже, а голова – яснее. По возможности он старался ступать по обнаженной скальной породе, поскольку в мягком песке вязли ноги.
   Солнце взбиралось по всегда ясному сине-зеленому небосклону все выше, превращаясь из оранжевого в слепящее белое, стрекотание насекомых постепенно замолкало, а неподвижный воздух начинал дрожать от жары.

64

   Темноволосая женщина в одеянии инженера мерила шагами причал, то и дело поглядывая на клубы белого дыма, поднимавшиеся над трубами «Гордости Бристы». Потом ее взор скользнул в сторону складов, вдоль той части пристани, у которой стояли два хаморианских торговых судна и быстрая черная шхуна с изящными обводами под черными же парусами. Название на борту обозначено не было, что косвенно свидетельствовало о принадлежности шхуны контрабандистам.
   Ко всем четырем вставшим под погрузку судам продолжали подкатывать фургоны.
   – Осторожно! – кричали возницы. – Дорогу! Поберегись!
   Отступив в сторону, Алтара пропустила подводу и дала дорогу двум женщинам, одетым в синие кожаные куртки и вооруженным мечами. Они сопровождали своих консортов и детей. Позади них катили три тачки, доверху нагруженные тюками и узлами, а за тачками следовали три стража – то были женщины с суровыми лицами, каждая из которых имела по два меча и котомку за спиной.
   Одна из стражей кивнула Алтаре. Та ответила приветливым кивком.
   Клубы дыма поднимались над высокими трубами огромного хаморианского парохода «Императрица Дафрилл». Ощутив исходящую от паровых котлов эманацию избыточного напряжения, Алтара нахмурилась, а потом вздохнула, увидев, наконец, долговязую фигуру и светлые волосы Гуннара, размашистым шагом направлявшегося к пристани. В следующий миг ей пришлось снова посторониться, чтобы пропустить к одному из хаморианских судов фургон, битком набитый сарроннинскими коврами.
   «...трави канат!..»
   Высмотрев Гунара поверх голов суетящейся толпы, Алтара помахала ему рукой.
   Маг Воздушной Стихии помахал ей в ответ и продолжил путь. На несколько мгновений его заслонила груженая деревянными ящиками подвода. Потом он вынырнул из-за нее, приблизился, и покачал головой.
   – Никаких следов? – спросила Алтара.
   – Никаких. Он жив. Думаю, я не мог бы не ощутить его гибель. Но находится он где-то очень далеко отсюда.
   Гуннар вспрыгнул на швартовую тумбу, чтобы не угодить под кренящуюся, перегруженную тележку, а пропустив ее, соскочил на доски пристани рядом с Алтарой.
   – Ты подзадержался, – заметила она. На палубе «Гордости Бристы» команда вовсю готовилась к отплытию. – Нам нужно поторопиться.
   – Я поднялся на прибрежный утес. Думал, хоть высота поможет, – со вздохом ответил Гуннар. – И потом, не сию же минуту мы отплываем.
   Он отступил на шаг, дав дорогу рослой толстухе, катившей перед собой пустую тачку.
   – Начальник порта торопит всех. Он хочет освободить пристань, чтобы дать место еще двум пароходам.
   Повернувшись, Алтара стала проталкиваться сквозь толпу, время от времени оглядываясь, чтобы проверить, не отстал ли Гуннар.
   – Значит, все бегут? О сопротивлении уже не помышляют?
   – Кому его организовывать? Тиран погибла, а наследнице всего пятнадцать, не говоря уж о том, что она слаба здоровьем. От Сарронны осталась груда развалин, а оттуда до Рильярта Белым всего три дня пути. Если ты заметил, – Алтара хмыкнула, – мы тоже уносим ноги.
   – Ну, кое-какую помощь мы все же оказали, – промолвил Гуннар, остановившись у самых сходней, чтобы дать рослому грузчику скатить вниз пустую тачку.
   – Мы сделали все, что в наших силах. Вы с Джастином вдвоем уничтожили целую армию. А на что еще ты рассчитывал?
   Гуннар беспомощно пожал с плечами.
   – Эй, Черные! – послышалось с палубы. – Поднимайтесь на борт, мы убираем трап.
   Алтара и Гуннар переглянулись. Потом Алтара кивнула, и русоволосый маг стал подниматься по сходням. Предводительница инженеров последовала за ним.

65

   С последним глубоким вздохом Джастин остановился на вершине каменистого склона. Усевшись на плоский камень – слишком длинный меч в слишком коротких ножнах при этом звякнул о камень и задел саднившую ногу, – он стал медленно жевать кусочек зеленого кактуса. Камень, несмотря на раннее утро, уже успел нагреться. Привстав, Джастин посмотрел на север, где над серой линией холмов уже начинал дрожать стремительно прогревавшийся воздух, а потом устремил взгляд вперед. Пейзаж был точно таким же, но... вон та темнеющая вдалеке линия! Уж не край ли это густых лесов Наклоса? Или всего-навсего очередной мираж?