Страница:
Не очень хорошо представляя себе, как следует на это реагировать, Джастин пожал плечами и промолвил:
– Должен сказать, что сам я в себе этого пока не ощутил. Поэтому мне не остается ничего другого, как согласиться с твоим суждением.
– Помни, себе надо доверять, – сказала Фриза, протянув руку и коснувшись пальцами его обнаженного запястья. Потом она повернулась к Дайале: – Ну ступай. Спасибо. Тебе очень повезло. Но даже при этом вам обоим будет нелегко.
Следующие ее слова снова оказались обращенными к Джастину:
– Она не так сильна, как ты, хотя сейчас может казаться, будто дело обстоит иначе.
Даже не глядя на Дайалу, инженер почувствовал, что она покраснела.
Женщины обнялись, после чего Джастин снова поклонился:
– Я был весьма рад познакомиться с тобой и желаю тебе всего доброго.
Молча они вышли из дома и снова прошли мимо причала.
– Как вы поднимаетесь вверх по реке? – спросил он. – Не могу представить, чтобы можно было долго грести против такого течения.
– Иногда мы обращаемся за помощью к речному народу – к выдрам. Они тащат лодки с легкими грузами, но только если в них нет людей.
– А тем, кто направляется вниз по течению, приходится обходиться своими силами?
– Да. Но это нетрудно, если ты можешь улавливать течения.
Снова воцарилось молчание, и лишь когда они прошли мимо гостевого дома на площади и маленькой лавки, где предлагалось тонкое, как паутина, полотно, Джастин осведомился:
– Фриза – твоя родственница?
– Да.
– Твоя старшая сестра?
Дайала с лукавой улыбкой покачала головой.
– Твоя матушка! – воскликнул Джастин. – Надо же! Неужто здесь никто не стареет?
– Нет, люди стареют и у нас. Только медленнее. Старение есть форма хаоса, и его можно уравновесить.
– Ну конечно, она твоя мать! Какой я дурак, как сразу не понял? Но почему ты мне не сказала?
– Я хотела, чтобы она увидела тебя таким, каков ты есть. Великий Лес настаивает на том, чтобы ты познал себя, а это очень трудно.
– Трудно, – повторил за ней он и хрипло рассмеялся.
Они снова умолкли, и лишь когда миновали длинные ряды бобов, росших на краю Рибатты, Джастин заговорил снова:
– Как ты делаешь свои шкатулки? Выращиваешь их на кустах? То есть, я понимаю, что это дело сложное, но в общих чертах суть его такова?
Дайала кивнула.
– Это и есть твоя работа?
Она снова кивнула.
– Ко всему этому надо еще привыкнуть, – со вздохом промолвил Джастин, поднимаясь по тропинке к ее дому.
– Понимаю, – отозвалась Дайала.
Они вошли в дом и остановились посреди гостиной. Некоторое время он смотрел на нее, на ее серебряные волосы, зеленые глаза, созерцал темную, гармоническую суть, говорившую о полной, неколебимой честности. Потом он заключил ее в объятия, а ее руки обвились вокруг его талии. Их губы соприкоснулись
«Ты хочешь... чтобы я любил тебя...»
Смелость собственных мыслей заставила Джастина покраснеть.
На какой-то миг Дайала припала к его губам и прижалась к нему, но тут же отпрянула, отстранившись почти на расстояние вытянутых рук.
– Орех... не совсем... созрел... – прошептала она, тяжело дыша, вырвалась из его объятий и убежала в свою спальню.
«...Так трудно... несправедливо. Ангелы не говорили об этом... Любить тебя... Еще не время... Не знаю... как долго...»
Под градом ее обрывочных мыслей, жарких, как лето, и острых, как стрелы, Джастин пошатнулся и тяжело опустился на табурет.
Чем больше он узнавал, тем больше возникало новых вопросов.
80
81
82
– Должен сказать, что сам я в себе этого пока не ощутил. Поэтому мне не остается ничего другого, как согласиться с твоим суждением.
– Помни, себе надо доверять, – сказала Фриза, протянув руку и коснувшись пальцами его обнаженного запястья. Потом она повернулась к Дайале: – Ну ступай. Спасибо. Тебе очень повезло. Но даже при этом вам обоим будет нелегко.
Следующие ее слова снова оказались обращенными к Джастину:
– Она не так сильна, как ты, хотя сейчас может казаться, будто дело обстоит иначе.
Даже не глядя на Дайалу, инженер почувствовал, что она покраснела.
Женщины обнялись, после чего Джастин снова поклонился:
– Я был весьма рад познакомиться с тобой и желаю тебе всего доброго.
Молча они вышли из дома и снова прошли мимо причала.
– Как вы поднимаетесь вверх по реке? – спросил он. – Не могу представить, чтобы можно было долго грести против такого течения.
– Иногда мы обращаемся за помощью к речному народу – к выдрам. Они тащат лодки с легкими грузами, но только если в них нет людей.
– А тем, кто направляется вниз по течению, приходится обходиться своими силами?
– Да. Но это нетрудно, если ты можешь улавливать течения.
Снова воцарилось молчание, и лишь когда они прошли мимо гостевого дома на площади и маленькой лавки, где предлагалось тонкое, как паутина, полотно, Джастин осведомился:
– Фриза – твоя родственница?
– Да.
– Твоя старшая сестра?
Дайала с лукавой улыбкой покачала головой.
– Твоя матушка! – воскликнул Джастин. – Надо же! Неужто здесь никто не стареет?
– Нет, люди стареют и у нас. Только медленнее. Старение есть форма хаоса, и его можно уравновесить.
– Ну конечно, она твоя мать! Какой я дурак, как сразу не понял? Но почему ты мне не сказала?
– Я хотела, чтобы она увидела тебя таким, каков ты есть. Великий Лес настаивает на том, чтобы ты познал себя, а это очень трудно.
– Трудно, – повторил за ней он и хрипло рассмеялся.
Они снова умолкли, и лишь когда миновали длинные ряды бобов, росших на краю Рибатты, Джастин заговорил снова:
– Как ты делаешь свои шкатулки? Выращиваешь их на кустах? То есть, я понимаю, что это дело сложное, но в общих чертах суть его такова?
Дайала кивнула.
– Это и есть твоя работа?
Она снова кивнула.
– Ко всему этому надо еще привыкнуть, – со вздохом промолвил Джастин, поднимаясь по тропинке к ее дому.
– Понимаю, – отозвалась Дайала.
Они вошли в дом и остановились посреди гостиной. Некоторое время он смотрел на нее, на ее серебряные волосы, зеленые глаза, созерцал темную, гармоническую суть, говорившую о полной, неколебимой честности. Потом он заключил ее в объятия, а ее руки обвились вокруг его талии. Их губы соприкоснулись
«Ты хочешь... чтобы я любил тебя...»
Смелость собственных мыслей заставила Джастина покраснеть.
На какой-то миг Дайала припала к его губам и прижалась к нему, но тут же отпрянула, отстранившись почти на расстояние вытянутых рук.
– Орех... не совсем... созрел... – прошептала она, тяжело дыша, вырвалась из его объятий и убежала в свою спальню.
«...Так трудно... несправедливо. Ангелы не говорили об этом... Любить тебя... Еще не время... Не знаю... как долго...»
Под градом ее обрывочных мыслей, жарких, как лето, и острых, как стрелы, Джастин пошатнулся и тяжело опустился на табурет.
Чем больше он узнавал, тем больше возникало новых вопросов.
80
Центр Берлитоса находился на вершине невысокого холма, выступавшего из густого, по-зимнему серого леса. Рядом с трехэтажным зданием ратуши красовался выстроенный из полированного янтарного дерева Храм ангелов. Даже там, в самом центре города, очертания приземистых строений терялись в тени серо-зеленых деревьев.
Стоя на наспех сколоченной дощатой платформе, Белтар прокашлялся. Легкий, но устойчивый ветер дул с северо-востока, ему в спину и в сторону города.
Стоявший рядом с Белтаром Элдирен нервно поглядывал то на холм, то на солдат, выстроившихся по сторонам помоста, которых у него осталось не больше трех сотен. И Зиркас хочет, чтобы с такими силами они завоевали большую часть западного Сарроннина?
– Элдирен, ты готов? – спросил Белтар.
– К чему? Ты вроде бы собирался сделать это сам.
– Помощь не помешает.
Белый маг пожал плечами.
В следующий миг слетевшая с помоста огненная стрела ударила в дом, стоявший на расстоянии примерно в кай, и соломенная кровля тут же занялась. Второй огненный удар поразил строение поближе, в долине под холмом, а после третьего пламя охватило янтарный храм. Здания заполыхали, к небу стали подниматься клубы тяжелого дыма.
В городе ударил колокол, и свинцовое эхо прокатилось сквозь серый утренний туман.
– Похоже, мы их малость расшевелили, – с ухмылкой произнес Белтар, утирая лоб.
Нахмурившись, Элдирен сосредоточился и выпустил огненную стрелу, ударившую в склон холма. Дыма за этим ударом не последовало.
Еще два сгустка белого пламени обрушились на вершину, один снова поразил храм, другой поджег трехэтажную ратушу. Центр города превратился в гигантский костер. Ветер гнал огонь от полыхавшего дома у подножия к деревянным жилищам, скучившимся на склоне холма.
– Высокочтимый! – крикнул подбежавший солдат. – Они предприняли вылазку! Сюда направляется отряд.
– Займись ими! – сказал Белтар, бросив взгляд на Элдирена. – Все равно при обстреле от тебя толку мало – дальность не та.
Потом он повернулся к Юркэ, ставшему теперь командиром копейщиков, и приказал:
– Выведи людей вперед и прикрой помост.
– Слушаюсь!
Еще одна огненная стрела, дугой прочертив небо, упала справа от холма, вызвав очередной столб дыма.
– Подготовь лучников, всех, какие есть! – сказал Элдирен Юркэ. – Полагаю, скоро по этой дороге к нам пожалуют гости.
Элдирен сосредоточился и послал очередную стрелу к соломенным кровлям на склоне, ниже городского центра. Одна из них занялась, и маг мрачно усмехнулся.
Белтар сформировал чудовищный шар белого огня и обрушил его на трехэтажную ратушу. Здание, подожженное, но все еще сопротивлявшееся огню, исчезло в языках неистового пламени.
– Видел? – ухмыльнулся Белтар. – Надеюсь, теперь эти недоумки поняли, что я им не какой-то там тиран!
С узкой и пыльной дороги, вьющейся по долине между окраиной Берлитоса и позициями Белых, послышался зов трубы. По направлению к платформе двигался отряд воинов, выстроившийся клином. Их кожаные доспехи были обшиты железными пластинами. Ехавший впереди юноша нес выцветшее лазоревое знамя.
– Стрелки, готовсь! – крикнул Юркэ.
– Первая шеренга – прицел! – хрипло скомандовал Кулсен. – Стреляй!
Дождь стрел хлестнул по сарроннинскому клину. Несколько бойцов зашатались, двое упали, но остальные по-прежнему рвались вперед.
Белые лучники снова выпустили тучу стрел, вместе с которыми навстречу наступавшим полетели два огненных шара. Один из сарроннинцев вспыхнул как факел.
– Вторая шеренга!
Стрелы взвились из второго ряда.
– Копейщики! – рявкнул Элдирен. – Третий и Пятый. Вперед!
Выпустив в наступавшую пехоту еще один огненный шар, он утер лоб рукавом.
Четыре десятка Белых копейщиков, под прикрытием стрел и огненных шаров, устремились на сарроннинцев.
Тем временем в центр Берлитоса ударили еще два мощных огненных шара. Юго-восточный ветер раздувал пламя, и теперь им была охвачена вся центральная часть города.
Белые копейщики смяли ряды сарроннинцев, не имевших алебард или пик и потому не сумевших отбить конную атаку, порубили и потоптали множество врагов и, пройдя их строй насквозь, стали перегруппировываться в тылу. Из отряда, вышедшего навстречу Белым, уцелело не более двух десятков бойцов.
– Бедолаги, – проворчал Юркэ. – Полезли на рожон невесть ради чего.
– Как и мы, – буркнул Элдирен себе под нос. Он поморщился, однако выпустил по сарроннинцам еще один огненный шар. Некоторые повернулись и пустились наутек, но тут же были сметены перестроившейся Белой конницей. Спустя мгновение на ногах осталось лишь двое сарроннинских воинов. Один копейщик держался за руку, другой, кажется, не пострадал.
Два спасшихся бойца припустили к городу.
– Пусть бегут, – устало промолвил Юркэ. Усилившийся ветер трепал его длинные усы. – Должен же кто-то спастись.
– Я так не думаю, – возразил Белтар. – Смотри!
Элдирен и Юркэ обернулись к западу, где катившийся по склону вверх огненный вал столкнулся с пламенем, венчавшим то, что недавно было Берлитосом.
Элдирен опустил руки.
Громовой раскат заставил его обернуться. В небе сверкнула молния, и по помосту застучал дождь.
– Дождь может им помочь, – заметил Кулсен, снимая с лука тетиву и убирая ее в навощенный мешочек. – Эй, смотрите, чтобы тетивы не намокли! И соберите все копья, какие не сломаны.
Более опытные стрелки уже и без команды начали снимать и прятать от дождя тетивы.
Некоторое время Элдирен смотрел на горящий город – ветер раздувал огонь, дождь не мог его погасить, – после чего отвернулся.
– Будут знать, как отказываться сдаваться, – прорычал Белтар. – Надеюсь, в следующей дыре никому не придет в голову оказывать мне сопротивление.
– Ничуть в этом не сомневаюсь, Белтар, – отозвался Элдирен, устало присев на край помоста. Дышал он прерывисто, как будто пробежал несколько кай.
– Я им не какой-то там тиран! Чем быстрее они это усвоят, тем лучше для них.
Элдирен молча кивнул.
Дождь не прекращался, и скоро над обугленными развалинами города начало подниматься облачко пара. Дождевые струи стали грязными, смешавшись с копотью и сажей. Белые копейщики, накинув поверх доспехов плащи, сгрудились под деревьями, которые хоть немного защищали от дождя.
Некоторое время Элдирен продолжал сидеть на краю помоста. Потом он тяжело поднялся, спустился вниз и медленно побрел по размокшей грязи к своему коню. К тому времени, когда маг уселся верхом, дождь уже начинал стихать.
Оказавшись в седле, Элдирен достал платок и вытер мокрое лицо. На платке остались следы сажи.
– Уходим! – рявкнул Белтар, направляясь к своей карете. – Здесь уже ничего не осталось – или не останется.
– Стройся! – ничего не выражающим голосом скомандовал Юркэ.
Элдирен подъехал на коне к командиру копейщиков.
– Это не война, – проворчал Юркэ, смерив чародея долгим взглядом.
– Нет, как раз это и есть война, – устало возразил Элдирен. – Война есть не что иное, как кровавая бойня, в чем Белтару нет равных. Он настоящий Мастер.
– Избави нас Свет от такой войны и таких Мастеров!
Молча обогнав колонну, представлявшую собой остатки Третьего отряда копейщиков, чародей и офицер поехали на запад, огибая груду сажи и обугленных бревен – все, что осталось от Берлитоса.
Когда колонна приблизилась к перекрестку, из-за дымящихся развалин выскочила босая, оборванная, измазанная копотью женщина с кухонным ножом в руке. Юркэ осадил коня и схватился за саблю.
– Ублюдки! Белые ублюдки! – яростно закричала женщина и бросилась на Элдирена.
Белый чародей направил коня в сторону, но сарроннинка метнулась к нему с удивительным проворством. Лишь в последний момент маг успел вскинуть руку, и в нападавшую ударил всполох белого пламени. Обгоревшее тело рухнуло в грязь совсем рядом с Элдиреном. Сам он покачнулся и, чтобы не вывалиться из седла, ухватился за конскую гриву.
– С тобой все в порядке, высокочтимый? – спросил Юркэ.
– Все нормально, – спокойно ответил Элдирен.
– Прошу прощения за то, что не остановил эту сумасшедшую.
– Не за что извиняться, – покачал головой маг. – Мне бы следовало просто увернуться от нее, да вот не успел.
– А если бы успел, она обратила бы свой нож против кого-нибудь другого.
– Пожалуй, я на ее месте поступил бы так же. А ты?
Юркэ кивнул.
– Да, такова война.
– Вот именно.
Ехавшая позади них карета обогнула мертвую женщину. Колонна лучников разделилась, чтобы не наступать на обгорелый труп. Дождь тем временем совсем прекратился.
Элдирен не оглядывался – он лишь покачивался в седле, прислушиваясь к скрипу осей кареты и возгласам кучера, погонявшего лошадей.
Негромкие разговоры копейщиков накладывались на мягкий плеск речных волн и журчание оставшихся после дождя ручейков.
Хотя сквозь облака уже начали пробиваться солнечные лучи, Элдирен зябко ежился. Путь Белых лежал в Джиру.
Стоя на наспех сколоченной дощатой платформе, Белтар прокашлялся. Легкий, но устойчивый ветер дул с северо-востока, ему в спину и в сторону города.
Стоявший рядом с Белтаром Элдирен нервно поглядывал то на холм, то на солдат, выстроившихся по сторонам помоста, которых у него осталось не больше трех сотен. И Зиркас хочет, чтобы с такими силами они завоевали большую часть западного Сарроннина?
– Элдирен, ты готов? – спросил Белтар.
– К чему? Ты вроде бы собирался сделать это сам.
– Помощь не помешает.
Белый маг пожал плечами.
В следующий миг слетевшая с помоста огненная стрела ударила в дом, стоявший на расстоянии примерно в кай, и соломенная кровля тут же занялась. Второй огненный удар поразил строение поближе, в долине под холмом, а после третьего пламя охватило янтарный храм. Здания заполыхали, к небу стали подниматься клубы тяжелого дыма.
В городе ударил колокол, и свинцовое эхо прокатилось сквозь серый утренний туман.
– Похоже, мы их малость расшевелили, – с ухмылкой произнес Белтар, утирая лоб.
Нахмурившись, Элдирен сосредоточился и выпустил огненную стрелу, ударившую в склон холма. Дыма за этим ударом не последовало.
Еще два сгустка белого пламени обрушились на вершину, один снова поразил храм, другой поджег трехэтажную ратушу. Центр города превратился в гигантский костер. Ветер гнал огонь от полыхавшего дома у подножия к деревянным жилищам, скучившимся на склоне холма.
– Высокочтимый! – крикнул подбежавший солдат. – Они предприняли вылазку! Сюда направляется отряд.
– Займись ими! – сказал Белтар, бросив взгляд на Элдирена. – Все равно при обстреле от тебя толку мало – дальность не та.
Потом он повернулся к Юркэ, ставшему теперь командиром копейщиков, и приказал:
– Выведи людей вперед и прикрой помост.
– Слушаюсь!
Еще одна огненная стрела, дугой прочертив небо, упала справа от холма, вызвав очередной столб дыма.
– Подготовь лучников, всех, какие есть! – сказал Элдирен Юркэ. – Полагаю, скоро по этой дороге к нам пожалуют гости.
Элдирен сосредоточился и послал очередную стрелу к соломенным кровлям на склоне, ниже городского центра. Одна из них занялась, и маг мрачно усмехнулся.
Белтар сформировал чудовищный шар белого огня и обрушил его на трехэтажную ратушу. Здание, подожженное, но все еще сопротивлявшееся огню, исчезло в языках неистового пламени.
– Видел? – ухмыльнулся Белтар. – Надеюсь, теперь эти недоумки поняли, что я им не какой-то там тиран!
С узкой и пыльной дороги, вьющейся по долине между окраиной Берлитоса и позициями Белых, послышался зов трубы. По направлению к платформе двигался отряд воинов, выстроившийся клином. Их кожаные доспехи были обшиты железными пластинами. Ехавший впереди юноша нес выцветшее лазоревое знамя.
– Стрелки, готовсь! – крикнул Юркэ.
– Первая шеренга – прицел! – хрипло скомандовал Кулсен. – Стреляй!
Дождь стрел хлестнул по сарроннинскому клину. Несколько бойцов зашатались, двое упали, но остальные по-прежнему рвались вперед.
Белые лучники снова выпустили тучу стрел, вместе с которыми навстречу наступавшим полетели два огненных шара. Один из сарроннинцев вспыхнул как факел.
– Вторая шеренга!
Стрелы взвились из второго ряда.
– Копейщики! – рявкнул Элдирен. – Третий и Пятый. Вперед!
Выпустив в наступавшую пехоту еще один огненный шар, он утер лоб рукавом.
Четыре десятка Белых копейщиков, под прикрытием стрел и огненных шаров, устремились на сарроннинцев.
Тем временем в центр Берлитоса ударили еще два мощных огненных шара. Юго-восточный ветер раздувал пламя, и теперь им была охвачена вся центральная часть города.
Белые копейщики смяли ряды сарроннинцев, не имевших алебард или пик и потому не сумевших отбить конную атаку, порубили и потоптали множество врагов и, пройдя их строй насквозь, стали перегруппировываться в тылу. Из отряда, вышедшего навстречу Белым, уцелело не более двух десятков бойцов.
– Бедолаги, – проворчал Юркэ. – Полезли на рожон невесть ради чего.
– Как и мы, – буркнул Элдирен себе под нос. Он поморщился, однако выпустил по сарроннинцам еще один огненный шар. Некоторые повернулись и пустились наутек, но тут же были сметены перестроившейся Белой конницей. Спустя мгновение на ногах осталось лишь двое сарроннинских воинов. Один копейщик держался за руку, другой, кажется, не пострадал.
Два спасшихся бойца припустили к городу.
– Пусть бегут, – устало промолвил Юркэ. Усилившийся ветер трепал его длинные усы. – Должен же кто-то спастись.
– Я так не думаю, – возразил Белтар. – Смотри!
Элдирен и Юркэ обернулись к западу, где катившийся по склону вверх огненный вал столкнулся с пламенем, венчавшим то, что недавно было Берлитосом.
Элдирен опустил руки.
Громовой раскат заставил его обернуться. В небе сверкнула молния, и по помосту застучал дождь.
– Дождь может им помочь, – заметил Кулсен, снимая с лука тетиву и убирая ее в навощенный мешочек. – Эй, смотрите, чтобы тетивы не намокли! И соберите все копья, какие не сломаны.
Более опытные стрелки уже и без команды начали снимать и прятать от дождя тетивы.
Некоторое время Элдирен смотрел на горящий город – ветер раздувал огонь, дождь не мог его погасить, – после чего отвернулся.
– Будут знать, как отказываться сдаваться, – прорычал Белтар. – Надеюсь, в следующей дыре никому не придет в голову оказывать мне сопротивление.
– Ничуть в этом не сомневаюсь, Белтар, – отозвался Элдирен, устало присев на край помоста. Дышал он прерывисто, как будто пробежал несколько кай.
– Я им не какой-то там тиран! Чем быстрее они это усвоят, тем лучше для них.
Элдирен молча кивнул.
Дождь не прекращался, и скоро над обугленными развалинами города начало подниматься облачко пара. Дождевые струи стали грязными, смешавшись с копотью и сажей. Белые копейщики, накинув поверх доспехов плащи, сгрудились под деревьями, которые хоть немного защищали от дождя.
Некоторое время Элдирен продолжал сидеть на краю помоста. Потом он тяжело поднялся, спустился вниз и медленно побрел по размокшей грязи к своему коню. К тому времени, когда маг уселся верхом, дождь уже начинал стихать.
Оказавшись в седле, Элдирен достал платок и вытер мокрое лицо. На платке остались следы сажи.
– Уходим! – рявкнул Белтар, направляясь к своей карете. – Здесь уже ничего не осталось – или не останется.
– Стройся! – ничего не выражающим голосом скомандовал Юркэ.
Элдирен подъехал на коне к командиру копейщиков.
– Это не война, – проворчал Юркэ, смерив чародея долгим взглядом.
– Нет, как раз это и есть война, – устало возразил Элдирен. – Война есть не что иное, как кровавая бойня, в чем Белтару нет равных. Он настоящий Мастер.
– Избави нас Свет от такой войны и таких Мастеров!
Молча обогнав колонну, представлявшую собой остатки Третьего отряда копейщиков, чародей и офицер поехали на запад, огибая груду сажи и обугленных бревен – все, что осталось от Берлитоса.
Когда колонна приблизилась к перекрестку, из-за дымящихся развалин выскочила босая, оборванная, измазанная копотью женщина с кухонным ножом в руке. Юркэ осадил коня и схватился за саблю.
– Ублюдки! Белые ублюдки! – яростно закричала женщина и бросилась на Элдирена.
Белый чародей направил коня в сторону, но сарроннинка метнулась к нему с удивительным проворством. Лишь в последний момент маг успел вскинуть руку, и в нападавшую ударил всполох белого пламени. Обгоревшее тело рухнуло в грязь совсем рядом с Элдиреном. Сам он покачнулся и, чтобы не вывалиться из седла, ухватился за конскую гриву.
– С тобой все в порядке, высокочтимый? – спросил Юркэ.
– Все нормально, – спокойно ответил Элдирен.
– Прошу прощения за то, что не остановил эту сумасшедшую.
– Не за что извиняться, – покачал головой маг. – Мне бы следовало просто увернуться от нее, да вот не успел.
– А если бы успел, она обратила бы свой нож против кого-нибудь другого.
– Пожалуй, я на ее месте поступил бы так же. А ты?
Юркэ кивнул.
– Да, такова война.
– Вот именно.
Ехавшая позади них карета обогнула мертвую женщину. Колонна лучников разделилась, чтобы не наступать на обгорелый труп. Дождь тем временем совсем прекратился.
Элдирен не оглядывался – он лишь покачивался в седле, прислушиваясь к скрипу осей кареты и возгласам кучера, погонявшего лошадей.
Негромкие разговоры копейщиков накладывались на мягкий плеск речных волн и журчание оставшихся после дождя ручейков.
Хотя сквозь облака уже начали пробиваться солнечные лучи, Элдирен зябко ежился. Путь Белых лежал в Джиру.
81
– Тебе нужно встретиться с Юалом. Он ждет тебя. А меня ждет моя работа, – сказала Дайала, взяв Джастина за руку и выйдя с ним на дорогу. – Ты помнишь, как к нему пройти?
– Через два моста и мимо расщепленного дуба. Потом по проулку вверх по склону, до прогалины, – отчеканил Джастин, после чего спросил: – А это не опасно? Разве можно пускать недозрелого невежду гулять по лесу в одиночку?
– Если он не станет зондировать весь Наклос импульсами гармонии, ничего с ним не случится. А возле Юалова дома вообще мало что происходит.
– Мне кажется, ты очень хочешь спровадить меня к этому Юалу.
– Правильно кажется.
– А почему?
– А потому, – усмехнулась Дайала, – что тебе нужно дать отдых голове и поработать руками. Я ведь вижу, как ты маешься. Твое тело соскучилось по работе.
– Будь по-твоему, о мудрейшая друида. Склоняюсь перед твоей догадливостью.
Их пальцы сплелись, глаза встретились, и у инженера, провалившегося в бездонный зеленый омут, перехватило дыхание.
– Джастин... нужно идти.
– Уже иду. Прямиком к Юалу, – заверил Джастин и, встряхнувшись, как мокрый болотный кот, зашагал по дороге. До самого поворота он чувствовал на спине ее взгляд.
Усадьба Юала находилась на невысоком холме, близ которого не росли лесные исполины. Когда инженер добрался дотуда, небо заволокли серые тучи и крупные дождевые капли застучали по крышам дома и кузницы. Это были первые из увиденных Джастином в Великом Лесу сооружений, которые были не выращены из дерева, а построены обычным манером.
Инженер вышел из-под плотного навеса густой листвы и зашагал по мощенной камнем дорожке. Вход, как и все входы в Наклосе, не закрывался, так что Джастин свободно ступил через порог и остановился, выжидая, когда мужчина с серебряными волосами отложит стальную полосу – заготовку клинка – на кирпичи для прокаливания.
– О, ты, должно быть, тот самый Джастин! – радушно улыбнувшись, промолвил кузнец, глаза которого, на удивление, оказались не зелеными, как у большинства друидов, а карими. Что, впрочем, не мешало им оставаться такими же глубокими и проникновенными, как изумрудные очи прочих жителей Наклоса. – Дайала говорила, что ты непременно придешь сюда, и я ждал этой встречи. Мой горн – твой горн.
– Ты слишком добр, – с поклоном отозвался молодой инженер.
– Это не так. Вовсе не так. Просто в Наклосе лишь очень немногие владеют кузнечным ремеслом. Много лет прошло с тех пор, как последний из пришлых кузнец забрел в Великий Лес так глубоко.
– Я не принес инструментов...
– У меня найдутся лишние. Ты можешь взять все, что тебе потребуется, и изготовить все, что тебе нужно.
Джастин огляделся по сторонам. В кузнице имелись две наковальни, обычного размера и маленькая, а также большие воздушные мехи несколько непривычной формы. По двум полкам были аккуратно разложены щипцы, тиски и молоты. От горна исходил жар с запахом древесного угля.
– Топишь древесным углем?
– Даже в Великом Лесу деревья умирают.
– А где ты берешь железо?
– Руды в болотах для наших нужд более чем достаточно, – с усмешкой ответил Юал. – У нас в Наклосе железные изделия не в таком ходу, как в Сарроннине.
– И уж паче того, как на Отшельничьем.
– Это вопрос равновесия, – промолвил Юал и указал на горн. – Однако, если ты не возражаешь...
– Ни в коем случае. Пожалуйста, продолжай.
– Ты можешь посмотреть на мою скромную работу, а когда я закончу, мы выясним, чем можно тебе помочь, – сказал кузнец и, взяв заготовку клинка щипцами, отправил ее в огонь.
Джастин поднял молот, пробежался по нему пальцами, отмечая отменную уравновешенность и удобство рукояти, и, положив на место, сказал:
– У тебя прекрасные инструменты.
– Сам делаю, это моя работа. Я ведь просто мастер по изготовлению инструментов. А ты, я чувствую, истинный кузнец, – отозвался Юал, перебросив заготовку на наковальню и начав плющить ее размеренными ударами молота.
В глубине кузницы, на большом столе, были разложены готовые изделия, которые Джастин осмотрел с немалым интересом: набор ножей, зубила, камнерезный молот, крюки и иглы. Пил, стамесок и никакого сельскохозяйственного инвентаря, кроме лопат, не было. И бритв тоже.
Джастин нахмурился, задумавшись о том, какие обязательства налагает на него пользование чужим горном. Он уже был обязан подарками многим – и лавке в Мерте, и тамошнему гостевому дому и, конечно же, Дайале. А теперь еще и кузнецу. Но так или иначе, а бритву себе смастерить надо.
Размышляя об этом, инженер взял в руки отрезок железного прута, отличавшегося от привычных ему тем, что был квадратным в сечении. Да и железо казалось помягче обычного. По всему выходило, что Юал, во всяком случае частично, обеспечивает себя металлом, выплавляя его самостоятельно.
Молодой инженер задумался: что же он сможет смастерить в качестве подарков? Первым делом на ум пришли огнива – ведь даже у друидов имелись лампы и печи, хотя последние, похоже, использовались лишь для выпечки хлеба. Правда, Джастин понятия не имел, можно ли раздобыть в Наклосе кремни, а потому решил сперва спросить об этом Юала. Если кремней нет, он изготовит для лавки в Мерте дорожный фонарик.
В подарок Дувалле сгодятся щипцы для колки орехов, что же до Дайалы... На сей счет у него зародилась интересная идея, хотя уверенности в том, что ее удастся воплотить в жизнь, пока не было.
Джастин начал прикидывать, из чего бы изготовить бритву, но тут сообразил, что болотное железо, надо полагать, имеется отнюдь не в избытке.
– Приятно видеть кузнеца, который думает, прежде чем взяться за железо, – со смехом промолвил оказавшийся рядом Юал. Как и когда он подошел, Джастин не заметил.
– О...
– Для меня большая честь разделять твои мысли и пользоваться твоим доверием.
– Напротив, это для меня знакомство с тобой большая честь, – вполне искренне возразил Джастин.
– Итак, чем бы я мог быть тебе полезен? – осведомился Юал.
– Мне хотелось бы воспользоваться горном и инструментами, а также, если возможно, получить немного железа. У меня нет ничего, кроме некоторых навыков, но, возможно, некоторые мои изделия сгодятся в оплату. Что до наковальни, то я воспользуюсь той, которая тебе не нужна.
– Железо все здесь, бери столько, сколько тебе надо. Что касается наковальни... Большую я собирался использовать для работы над кое-какими инструментами.
– Меня вполне устроит и маленькая.
Юал кивнул.
– А когда ты работаешь с большими изделиями, я могу помочь тебе возле мехов, – добавил Джастин.
– Это будет неплохо, – согласился кузнец. – У меня есть второй кожаный фартук.
Сняв рубаху, Джастин завязал фартук. К тому времени, когда инженер нашел маленький отрезок железного прута, небольшой молот и тиски, Юал уже вернулся к горну.
Вскоре кузница огласилась звоном двух молотов.
По прошествии времени Юал предложил перекусить. Поставив на стол хлеб, корзинку с фруктами и кувшин, он сказал:
– Здесь темное пиво, но у меня есть и вода.
– Темное пиво – это как раз то, что надо, – отозвался Джастин, устало утирая лоб. Он давненько не работал с металлом, и его удары не были столь уверенными и точными, как бы ему хотелось. Переведя дух, инженер с удовольствием отхлебнул хоть и не слишком холодного, но отменно вкусного пива и окинул взглядом травянистый склон, начинавшийся от опушки Великого Леса.
– Славно тут у тебя.
– А вот некоторые, – отозвался Юал, отпив из своей кружки, – считают, что я поселился далековато от леса.
– А что, всем в Наклосе необходимо жить вблизи деревьев?
– Вовсе не всем, – рассмеялся Юал. – Мне, например, вовсе не обязательно. А дочурка моя частенько странствует вдали от леса; правда, если ее странствия затягиваются, мать начинает волноваться. Мы тут разные, так же как и вы на своем Отшельничьем... Я заметил, что ты оставляешь железо мягким до последней возможности и стараешься свести зернь на нет. Я работаю так же, а вот сарроннинцы совсем по-другому.
– Они не умеют гармонизировать металл, а я, даже когда это не имеет особо практического значения, стараюсь, чтобы изделия были как можно менее хрупкими. Главное преимущество черного железа перед сталью в том, что оно более гибко, не имеет пустот и потому способно сопротивляться сильным нагрузкам. По этой причине наши паровые котлы выдерживают более высокое давление, чем хаморианские, – отозвался Джастин.
– Я смотрю, ты скрепил щипцы для колки орехов двойной петлей, – заметил Юал. – Тонкая работа.
– И крепление надежное, – ответил, кивнув, Джастин. – Правда, выемки получились не совсем такими, как мне хотелось, но это потому, что я давно не практиковался, – он отхлебнул еще глоток темного пива и спросил: – Так мне можно будет к тебе приходить?
– Конечно! Пока остаешься в Рибатте – добро пожаловать в любое время.
Слова звучали радушно, но Юал слегка хмурился, словно недоумевая, с чего это гость задал ему такой странный вопрос. По крайней мере, у Джастина сложилось именно такое впечатление.
– Я в долгу перед множеством людей, но может быть мои навыки позволят мне отблагодарить их. И тебя в том числе.
– Ничуть в этом не сомневаюсь, – заявил Юал.
Солнце уже коснулось ближних деревьев, когда инженер, наконец, вернул инструменты на их места на полках и подмел кузницу. Покончив с уборкой, он вышел в сумерки, прихватив с собой новую бритву.
Когда Джастин добрался до дома Дайалы, там было темно и тихо.
– Дайала! – окликнул он.
Ответа не последовало, но когда глаза приспособились к темноте, ему удалось разглядеть фигуру, прикорнувшую на короткой кушетке в гостиной. Прислушиваясь к тихому, с легким посвистом дыханию и стараясь ступать как можно тише, Джастин направился к своей спальне. Дайала устала так, что заснула прямо в гостиной. Поела ли она хоть чего-нибудь?
– О... Ты думаешь слишком громко.
– Прости. С речью я еще кое-как справляюсь, но контролировать громкость собственных мыслей пока не научился.
Дайала медленно села.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Джастин.
– Очень устала. С маленькими деревьями работать трудно, а я обещала сделать несколько шкатулок.
Дайала еще протирала глаза, когда Джастин поставил на стол блюдо с сыром, хлебом и ябрушами и зажег огнивом маленькую лампу.
– Спасибо, – подавив зевок, пробормотала Дайала.
– Можно узнать, что именно ты сегодня делала?
– Я успела закончить только одну коробочку. Она там, на столе. Получилось не очень хорошо, и все из-за спешки, – она пригубила соку и осведомилась: – Как тебе Юал?
– Он встретил меня весьма радушно. Мне придется еще не раз наведаться в его кузницу. Работа с металлом – дело нескорое, особенно если ты давно не практиковался.
– То же самое можно сказать и обо мне. Работы по горло, и быстро ее не сделать.
– А можно мне взглянуть на твою шкатулочку? – спросил Джастин.
– Взгляни, только помни, что это не самое удачное изделие.
Подойдя к столику, инженер взял в руки овальную шкатулку из гладко отполированного светлого дерева с ярко выраженной волокнистой структурой. Крышечка отходила без малейшей натуги. Никаких следов соединений – ни на клею, ни на штырях, ни на чем ином – не наблюдалось, словно все изделие представляло собой цельный кусок дерева.
– Очень красиво, – искренне промолвил Джастин, поставив шкатулку на место.
– Прошу тебя... Это далеко не лучшее изделие.
– Если так, то твои лучшие изделия должны быть как... как... – он так и не нашел нужного слова.
– Ты слишком добр.
– Ничего подобного. Нечасто увидишь столь искусную работу.
Они ужинали в молчании, подавляя зевоту.
– Мы оба утомились, – промолвила Дайала, отодвигая кружку в сторону.
– Да, денек выдался трудный, – согласился Джастин, отстранено пытаясь сообразить, как же можно изготовить такую прекрасную шкатулку без каких-либо инструментов. Во всяком случае, усталость Дайалы свидетельствовала о том, что эта работа не из легких.
Они встали и, пошатываясь, побрели к своим кроватям.
– Доброй ночи.
Джастин попытался понять, кто – он или Дайала – произнес эти слова, но так и не успел. Его сморил сон.
– Через два моста и мимо расщепленного дуба. Потом по проулку вверх по склону, до прогалины, – отчеканил Джастин, после чего спросил: – А это не опасно? Разве можно пускать недозрелого невежду гулять по лесу в одиночку?
– Если он не станет зондировать весь Наклос импульсами гармонии, ничего с ним не случится. А возле Юалова дома вообще мало что происходит.
– Мне кажется, ты очень хочешь спровадить меня к этому Юалу.
– Правильно кажется.
– А почему?
– А потому, – усмехнулась Дайала, – что тебе нужно дать отдых голове и поработать руками. Я ведь вижу, как ты маешься. Твое тело соскучилось по работе.
– Будь по-твоему, о мудрейшая друида. Склоняюсь перед твоей догадливостью.
Их пальцы сплелись, глаза встретились, и у инженера, провалившегося в бездонный зеленый омут, перехватило дыхание.
– Джастин... нужно идти.
– Уже иду. Прямиком к Юалу, – заверил Джастин и, встряхнувшись, как мокрый болотный кот, зашагал по дороге. До самого поворота он чувствовал на спине ее взгляд.
Усадьба Юала находилась на невысоком холме, близ которого не росли лесные исполины. Когда инженер добрался дотуда, небо заволокли серые тучи и крупные дождевые капли застучали по крышам дома и кузницы. Это были первые из увиденных Джастином в Великом Лесу сооружений, которые были не выращены из дерева, а построены обычным манером.
Инженер вышел из-под плотного навеса густой листвы и зашагал по мощенной камнем дорожке. Вход, как и все входы в Наклосе, не закрывался, так что Джастин свободно ступил через порог и остановился, выжидая, когда мужчина с серебряными волосами отложит стальную полосу – заготовку клинка – на кирпичи для прокаливания.
– О, ты, должно быть, тот самый Джастин! – радушно улыбнувшись, промолвил кузнец, глаза которого, на удивление, оказались не зелеными, как у большинства друидов, а карими. Что, впрочем, не мешало им оставаться такими же глубокими и проникновенными, как изумрудные очи прочих жителей Наклоса. – Дайала говорила, что ты непременно придешь сюда, и я ждал этой встречи. Мой горн – твой горн.
– Ты слишком добр, – с поклоном отозвался молодой инженер.
– Это не так. Вовсе не так. Просто в Наклосе лишь очень немногие владеют кузнечным ремеслом. Много лет прошло с тех пор, как последний из пришлых кузнец забрел в Великий Лес так глубоко.
– Я не принес инструментов...
– У меня найдутся лишние. Ты можешь взять все, что тебе потребуется, и изготовить все, что тебе нужно.
Джастин огляделся по сторонам. В кузнице имелись две наковальни, обычного размера и маленькая, а также большие воздушные мехи несколько непривычной формы. По двум полкам были аккуратно разложены щипцы, тиски и молоты. От горна исходил жар с запахом древесного угля.
– Топишь древесным углем?
– Даже в Великом Лесу деревья умирают.
– А где ты берешь железо?
– Руды в болотах для наших нужд более чем достаточно, – с усмешкой ответил Юал. – У нас в Наклосе железные изделия не в таком ходу, как в Сарроннине.
– И уж паче того, как на Отшельничьем.
– Это вопрос равновесия, – промолвил Юал и указал на горн. – Однако, если ты не возражаешь...
– Ни в коем случае. Пожалуйста, продолжай.
– Ты можешь посмотреть на мою скромную работу, а когда я закончу, мы выясним, чем можно тебе помочь, – сказал кузнец и, взяв заготовку клинка щипцами, отправил ее в огонь.
Джастин поднял молот, пробежался по нему пальцами, отмечая отменную уравновешенность и удобство рукояти, и, положив на место, сказал:
– У тебя прекрасные инструменты.
– Сам делаю, это моя работа. Я ведь просто мастер по изготовлению инструментов. А ты, я чувствую, истинный кузнец, – отозвался Юал, перебросив заготовку на наковальню и начав плющить ее размеренными ударами молота.
В глубине кузницы, на большом столе, были разложены готовые изделия, которые Джастин осмотрел с немалым интересом: набор ножей, зубила, камнерезный молот, крюки и иглы. Пил, стамесок и никакого сельскохозяйственного инвентаря, кроме лопат, не было. И бритв тоже.
Джастин нахмурился, задумавшись о том, какие обязательства налагает на него пользование чужим горном. Он уже был обязан подарками многим – и лавке в Мерте, и тамошнему гостевому дому и, конечно же, Дайале. А теперь еще и кузнецу. Но так или иначе, а бритву себе смастерить надо.
Размышляя об этом, инженер взял в руки отрезок железного прута, отличавшегося от привычных ему тем, что был квадратным в сечении. Да и железо казалось помягче обычного. По всему выходило, что Юал, во всяком случае частично, обеспечивает себя металлом, выплавляя его самостоятельно.
Молодой инженер задумался: что же он сможет смастерить в качестве подарков? Первым делом на ум пришли огнива – ведь даже у друидов имелись лампы и печи, хотя последние, похоже, использовались лишь для выпечки хлеба. Правда, Джастин понятия не имел, можно ли раздобыть в Наклосе кремни, а потому решил сперва спросить об этом Юала. Если кремней нет, он изготовит для лавки в Мерте дорожный фонарик.
В подарок Дувалле сгодятся щипцы для колки орехов, что же до Дайалы... На сей счет у него зародилась интересная идея, хотя уверенности в том, что ее удастся воплотить в жизнь, пока не было.
Джастин начал прикидывать, из чего бы изготовить бритву, но тут сообразил, что болотное железо, надо полагать, имеется отнюдь не в избытке.
– Приятно видеть кузнеца, который думает, прежде чем взяться за железо, – со смехом промолвил оказавшийся рядом Юал. Как и когда он подошел, Джастин не заметил.
– О...
– Для меня большая честь разделять твои мысли и пользоваться твоим доверием.
– Напротив, это для меня знакомство с тобой большая честь, – вполне искренне возразил Джастин.
– Итак, чем бы я мог быть тебе полезен? – осведомился Юал.
– Мне хотелось бы воспользоваться горном и инструментами, а также, если возможно, получить немного железа. У меня нет ничего, кроме некоторых навыков, но, возможно, некоторые мои изделия сгодятся в оплату. Что до наковальни, то я воспользуюсь той, которая тебе не нужна.
– Железо все здесь, бери столько, сколько тебе надо. Что касается наковальни... Большую я собирался использовать для работы над кое-какими инструментами.
– Меня вполне устроит и маленькая.
Юал кивнул.
– А когда ты работаешь с большими изделиями, я могу помочь тебе возле мехов, – добавил Джастин.
– Это будет неплохо, – согласился кузнец. – У меня есть второй кожаный фартук.
Сняв рубаху, Джастин завязал фартук. К тому времени, когда инженер нашел маленький отрезок железного прута, небольшой молот и тиски, Юал уже вернулся к горну.
Вскоре кузница огласилась звоном двух молотов.
По прошествии времени Юал предложил перекусить. Поставив на стол хлеб, корзинку с фруктами и кувшин, он сказал:
– Здесь темное пиво, но у меня есть и вода.
– Темное пиво – это как раз то, что надо, – отозвался Джастин, устало утирая лоб. Он давненько не работал с металлом, и его удары не были столь уверенными и точными, как бы ему хотелось. Переведя дух, инженер с удовольствием отхлебнул хоть и не слишком холодного, но отменно вкусного пива и окинул взглядом травянистый склон, начинавшийся от опушки Великого Леса.
– Славно тут у тебя.
– А вот некоторые, – отозвался Юал, отпив из своей кружки, – считают, что я поселился далековато от леса.
– А что, всем в Наклосе необходимо жить вблизи деревьев?
– Вовсе не всем, – рассмеялся Юал. – Мне, например, вовсе не обязательно. А дочурка моя частенько странствует вдали от леса; правда, если ее странствия затягиваются, мать начинает волноваться. Мы тут разные, так же как и вы на своем Отшельничьем... Я заметил, что ты оставляешь железо мягким до последней возможности и стараешься свести зернь на нет. Я работаю так же, а вот сарроннинцы совсем по-другому.
– Они не умеют гармонизировать металл, а я, даже когда это не имеет особо практического значения, стараюсь, чтобы изделия были как можно менее хрупкими. Главное преимущество черного железа перед сталью в том, что оно более гибко, не имеет пустот и потому способно сопротивляться сильным нагрузкам. По этой причине наши паровые котлы выдерживают более высокое давление, чем хаморианские, – отозвался Джастин.
– Я смотрю, ты скрепил щипцы для колки орехов двойной петлей, – заметил Юал. – Тонкая работа.
– И крепление надежное, – ответил, кивнув, Джастин. – Правда, выемки получились не совсем такими, как мне хотелось, но это потому, что я давно не практиковался, – он отхлебнул еще глоток темного пива и спросил: – Так мне можно будет к тебе приходить?
– Конечно! Пока остаешься в Рибатте – добро пожаловать в любое время.
Слова звучали радушно, но Юал слегка хмурился, словно недоумевая, с чего это гость задал ему такой странный вопрос. По крайней мере, у Джастина сложилось именно такое впечатление.
– Я в долгу перед множеством людей, но может быть мои навыки позволят мне отблагодарить их. И тебя в том числе.
– Ничуть в этом не сомневаюсь, – заявил Юал.
Солнце уже коснулось ближних деревьев, когда инженер, наконец, вернул инструменты на их места на полках и подмел кузницу. Покончив с уборкой, он вышел в сумерки, прихватив с собой новую бритву.
Когда Джастин добрался до дома Дайалы, там было темно и тихо.
– Дайала! – окликнул он.
Ответа не последовало, но когда глаза приспособились к темноте, ему удалось разглядеть фигуру, прикорнувшую на короткой кушетке в гостиной. Прислушиваясь к тихому, с легким посвистом дыханию и стараясь ступать как можно тише, Джастин направился к своей спальне. Дайала устала так, что заснула прямо в гостиной. Поела ли она хоть чего-нибудь?
– О... Ты думаешь слишком громко.
– Прости. С речью я еще кое-как справляюсь, но контролировать громкость собственных мыслей пока не научился.
Дайала медленно села.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Джастин.
– Очень устала. С маленькими деревьями работать трудно, а я обещала сделать несколько шкатулок.
Дайала еще протирала глаза, когда Джастин поставил на стол блюдо с сыром, хлебом и ябрушами и зажег огнивом маленькую лампу.
– Спасибо, – подавив зевок, пробормотала Дайала.
– Можно узнать, что именно ты сегодня делала?
– Я успела закончить только одну коробочку. Она там, на столе. Получилось не очень хорошо, и все из-за спешки, – она пригубила соку и осведомилась: – Как тебе Юал?
– Он встретил меня весьма радушно. Мне придется еще не раз наведаться в его кузницу. Работа с металлом – дело нескорое, особенно если ты давно не практиковался.
– То же самое можно сказать и обо мне. Работы по горло, и быстро ее не сделать.
– А можно мне взглянуть на твою шкатулочку? – спросил Джастин.
– Взгляни, только помни, что это не самое удачное изделие.
Подойдя к столику, инженер взял в руки овальную шкатулку из гладко отполированного светлого дерева с ярко выраженной волокнистой структурой. Крышечка отходила без малейшей натуги. Никаких следов соединений – ни на клею, ни на штырях, ни на чем ином – не наблюдалось, словно все изделие представляло собой цельный кусок дерева.
– Очень красиво, – искренне промолвил Джастин, поставив шкатулку на место.
– Прошу тебя... Это далеко не лучшее изделие.
– Если так, то твои лучшие изделия должны быть как... как... – он так и не нашел нужного слова.
– Ты слишком добр.
– Ничего подобного. Нечасто увидишь столь искусную работу.
Они ужинали в молчании, подавляя зевоту.
– Мы оба утомились, – промолвила Дайала, отодвигая кружку в сторону.
– Да, денек выдался трудный, – согласился Джастин, отстранено пытаясь сообразить, как же можно изготовить такую прекрасную шкатулку без каких-либо инструментов. Во всяком случае, усталость Дайалы свидетельствовала о том, что эта работа не из легких.
Они встали и, пошатываясь, побрели к своим кроватям.
– Доброй ночи.
Джастин попытался понять, кто – он или Дайала – произнес эти слова, но так и не успел. Его сморил сон.
82
– Ты должен учиться наблюдая... и слушая, – сказала Дайала, крепко сжав пальцы вокруг руки Джастина. – Он почти такой же древний, как некоторые из старейших, и его песни многому учат.
– Юные влюбленные... Вижу, вы укрылись там, на скамье.
Голос показался Джастину молодым и сильным, да и сам мужчина с серебряными волосами, сидевший с гитарой в руках возле бившего ниоткуда маленького фонтана, выглядел не старше самого инженера.
– Юные влюбленные... Вижу, вы укрылись там, на скамье.
Голос показался Джастину молодым и сильным, да и сам мужчина с серебряными волосами, сидевший с гитарой в руках возле бившего ниоткуда маленького фонтана, выглядел не старше самого инженера.