Орлов Антон. Мир-ловушка

   — Что?!
   Роми остановилась и повернулась к нему, охваченная бешенством. Её выдержки хватило ровно на две секунды, а потом она треснула Лаймо кулаком по носу. Тот попытался ударить её в подбородок, но не успел — Шертон схватил его за шиворот, а девушку за локоть и растащил в стороны.
   — Вы бы хоть драться сначала научились… — процедил Шертон сквозь зубы.
   Он без усилий удерживал обоих, не давая им сцепиться. Правда, Роми он старался держать поделикатней.
   — Лаймодий, ссору затеял ты, — заговорил он после паузы. — Если это ещё раз повторится, будешь драться со мной, а не с ней.
   Лаймо сник, но виноватым себя не почувствовал. Он сообщает о своих выводах, а его за это бьют — что ж, это в порядке вещей. К такой последовательности событий он с детства привык.
   — Пошли, — отпустив их, приказал Шертон.
   Заметив ориентир — крытую соломой сторожку с облупившимся крашеным крылечком посреди огорода, — они свернули с дороги (Шертон перемахнул через парапет, Роми и Лаймо перелезли) и по тропинке меж двух изгородей направились к лесу. Роми сердито молчала. Она всегда старалась быть честной, и перед другими, и перед собой, и сейчас хотела разобраться, прав насчёт неё этот вредный Лаймодий или нет. Лаймо, в свою очередь, пытался предугадать, чью сторону возьмёт Шертон, если зачинщицей следующей ссоры будет Роми.
   Оба упустили тот момент, когда ветви кустарника на опушке закачались и из зарослей появилось пятеро вооружённых мужчин. Одеты они были получше, чем крестьяне в деревне, но чересчур пёстро. Золотые серьги в ушах, засаленные шейные платки из тончайших кружев, браслеты на волосатых ручищах. В Нижнем Городе так одеваются воры или наёмные головорезы, сорвавшие крупный куш. В животе у Лаймо заворочался холодный комок.
   — Далеко ль идёте, путники? — спросил рослый чернобородый детина.
   — Далеко, — спокойным голосом отозвался Шертон.
   Лаймо хотел предупредить его, что это, скорее всего, разбойники, но не мог издать ни звука. Слова замерли в горле.
   — А вы не торопитесь, путники. Посидим, поговорим…
   Двое других двинулись к Шертону, обходя его с боков. Один даже успел до половины вытянуть меч из ножен. А вот то, что произошло дальше, произошло слишком быстро, чтобы Лаймо или Роми успели уловить детали. Только что громилы нарочито небрежной походкой приближались к Шертону — и вдруг стремительно метнулись навстречу друг другу, сшиблись лбами так, что послышался хруст, и отлетели в стороны, сбив с ног ещё двух своих сообщников. Шагнув к чернобородому вожаку, Шертон отвёл его руку с блеснувшим мечом, и вожак беззвучно осел на траву. Замершая на месте Роми смотрела, широко раскрыв глаза, но так и не поняла, что Шертон с ним сделал. Вдруг её грубо рванули назад, к шее прикоснулось зазубренное лезвие.
   — Эй, ты! — заорал тот, кто держал её. — Твою девку зарежу! Стой и не…
   Над макушкой у Роми что-то свистнуло, хватка ослабла, нож упал к её ногам. Потеряв равновесие, девушка тоже упала. Схвативший её разбойник лежал на траве, из переносицы у него торчали лучи стальной звёздочки, по лицу расползались тёмные струйки.
   Трещал кустарник.
   — Ты ранена? — встревоженно спросил Шертон, склонившись над Роми.
   — Нет, — она испуганно помотала головой.
   Из ранки на шее сочилась кровь, но порез был неглубокий, просто кожа разорвана.
   Шертон рывком вытащил звёздочку, вытер о куртку разбойника и оглядел поле боя: один убит, трое без сознания, самый умный сбежал.
   — Идём!
   Ему хотелось поскорее увести отсюда ребят. Для него такие стычки давно уже стали неизбежной составляющей его жизни, но они-то, цивилизованные горожане, к насилию не привыкли. Лишь бы не начали от него шарахаться, вот это будет досадно… Время от времени он бросал на них испытующие взгляды. Лаймо брёл, беспокойно озираясь, вздрагивая при каждом шорохе. Роми прижимала к шее чистый платок, то и дело косилась на Шертона — боязливо, нерешительно, порой с отчаянием. Казалось, она переживает нешуточную внутреннюю борьбу. “Проклятье, — подумал Шертон, — теперь я буду для девчонки пугалом!” Он угрюмо отвернулся, впитывая лесные звуки и сверхчувственные впечатления: за ними не следят, все спокойно.
   — Арс… — измученным голосом начала девушка. — Я понимаю, что у вас свои дела… очень важные…
   — Что, Роми?
   — Наверно, вы не согласитесь, и я понимаю, что не имею права настаивать… Вы не могли бы научить меня так же? Хоть немножко?
   — Чему научить?
   — Приёмам. Самообороне… — Она опустила взгляд, ожидая отказа. Из-под испачканного платка скользнула за ворот алая капля.
   Так вот в чем дело… Значит, он не оттолкнул её?
   — Роми, я готов научить тебя всему, чему ты захочешь и сможешь научиться. Только учти, будет трудно.
   — Ничего. Спасибо, Арс!
   Если она пойдёт к нему в ученицы, расстанутся они нескоро. Эта мысль заставила Шертона улыбнуться. И Роми повеселела. Теперь она шагала по лесу, гордо подняв голову.
   Зато Лаймо, и без того напуганный стычкой с разбойниками, ещё больше занервничал. Роми — опасная преступница. Если Шертон обучит её хотя бы сотой доле своего смертоносного искусства, песенка Лаймо будет спета. Она побьёт его! Наверняка побьёт… Поразмыслив над тем, как бы предотвратить столь печальный финал, Лаймо пришёл к хитроумному решению.
   — Арс, извините, — заговорил он, осторожно кашлянув. — А вы не могли бы и меня тоже взять в ученики? Тогда я смогу быть полезным, если опять с кем-нибудь столкнёмся…
   — Хорошо, возьму, — хмыкнув, согласился Шертон.
   Итак, у него есть двое учеников! Вот уж не ожидал он такого поворота.
   А Лаймо испустил вздох облегчения: теперь Роми не сможет, научившись у Шертона приёмам, отлупить его — он сумеет за себя постоять.
   Нэрренират ждала там, где её оставили. Роми скормила ей дюжину пирогов с грибами, сладким творогом и варёными яйцами, уверяя, что наутро после такого сытного ужина она обязательно почувствует себя лучше. Когда стемнело, Шертон разжёг костёр, и люди устроились на мшистой земле, завернувшись в плащи, а богиня подобралась поближе к огню и свернулась полукольцом. На блестящей антрацитово-чёрной чешуе плясали блики пламени.
   После ночёвки в деревне Титус и королевский министр с секретарём вновь отправились в путь. Деревня произвела на Титуса грустное впечатление. Крестьян, которым и без того приходилось туго из-за неблагоприятного для земледелия климата, притесняли разбойники, расплодившиеся с тех пор, как Халгата осталась без армии, и в особенности же шайка некоего Рагеля Чернобородого. Душегубы забирали провизию и фураж, не платя ни гроша, бесчестили женщин, отнимали верховых гувлов.
   — Будь у нас хоть несколько сотен солдат, мы бы выбили их отсюда и наконец-то собрали налоги, — ностальгически вздохнул Малевот. — Без вооружённых сил ничего не соберёшь. Казна скоро опустеет.
   — Ваш народ совсем обнищал, что с них можно собрать? — не сдержался Титус. — Люди перемрут от голода!
   — Налоги все равно нужно платить, это их обязанность, — непререкаемым тоном возразил министр.
   Афарий промолчал. По его оценке, Малевот был эгоистичным, до мозга костей коррумпированным проходимцем себе на уме. Таких и в Панадаре немало, но в Панадаре у Титуса не было даже мизерных шансов что-либо изменить. Он мог сколь угодно мечтать, вслед за дедом, о строго соблюдаемом всеобщем равенстве, о Высшей Палате Нищих, о прочих тому подобных вещах, но претворить все это в жизнь — безумная идея. Ибо в Панадаре есть хорошо обученная армия, подчинённая Высшей Торговой Палате.
   А в Халгатийском королевстве армии нет.

Глава 6

   Несмотря на вчерашние пироги, богине лучше не стало. Она по-прежнему ощущала упадок сил, страдала от приступов головокружения.
   Поближе к полудню местность изменилась. Лес отодвинулся дальше от дороги, вместо полей и огородов раскинулись травяные луга. На них паслись гувлы — здешние безгривые лошади. Попадались руины башнеподобных каменных построек неровной кладки, облепленные мхом, плесенью и космами травы.
   Около одной из таких развалин на опушке леса Шертон оставил Нэрренират, чтобы сходить в деревню за продуктами. Деревня виднелась вдали: два десятка тёмных домиков, над крышами вьются дымки. Роми пошла с ним — стоило выяснить, примут ли её местные жители за мальчишку.
   Лаймо остался с богиней. Он с утра находился в подавленном настроении: враждебность крестьян, столкновение с разбойниками да ещё назойливые мысли о том, какой приём ему устроит мать и начальство, когда он вернётся в Панадар, — причин для того, чтобы скиснуть, было предостаточно.
   Он сидел на земле и разглядывал архаичное каменное сооружение, покусывая сладковатую травинку. Два с половиной этажа, округлый проем входа; внутри, за окнами, замшелые поперечные балки, сегменты винтовой лестницы… Вздохнув, перевёл взгляд на дорогу. Шертона и Роми уже не видно, скрылись за холмом. Лаймо начал привыкать к этому сырому туманному миру с блеклыми красками и смазанным горизонтом, но упрямо не хотел верить, что останется тут надолго.
   — Великая, — повернулся он к дремлющей на траве богине, — отсюда действительно можно выбраться?
   — Действительно. Надо только отыскать выход. — Нэрренират вяло выругалась, заставив Лаймо смутиться: с одной стороны, мать учила его, что говорить такие слова нехорошо, а с другой — богам можно все, даже то, чего никому нельзя.
   — Если я буду слишком долго отсутствовать, у меня будут неприятности, — сообщил он робко.
   — А у меня в Панадаре бизнес остался… Ладно, мои жрецы и управляющие присмотрят, идиотов я в штате не держу.
   Лаймо тихонько вздохнул: он всегда завидовал тем, кто сумел получить работу в транспортной монополии Нэрренират. Платят там хорошо, плюс первоклассная магическая защита, плюс бесплатный проезд по рельсовым дорогам… Но кого попало туда не берут. По слухам, почти все служители Нэрренират — это бестелесные существа, которые пользуются особым расположением богини и работают у неё на протяжении многих жизней, хотя сами, понятно, об этом не помнят.
   — До чего мне надоело … тело! — Нэрренират раздражённо шевельнула хвостом. — Столько времени торчать безвылазно в одном и том же теле — от этого можно свихнуться на …, а теперь оно ещё и сдохнуть норовит! Чего же я не предусмотрела, когда создавала его? Никак не пойму… В междумирье оно отлично функционировало.
   — А если тело умрёт, вы сможете отсюда выбраться?
   — Вряд ли. Это-то и плохо… Буду болтаться здесь, как … человеческое бестелесное существо. Покинуть мир-ловушку можно только в физическом воплощении.
   — Наверно, вы мало кушаете, великая. Ешьте побольше.
   — Да мне вся эта жратва впрок не идёт. Хоть два пирога, хоть два десятка — никакой разницы… Все равно я чувствую голод и слабость, разве что желудок наполнен.
   Лаймо смотрел на неё, задумчиво теребя травинку, и вдруг его осенило:
   — Великая, я понял! Понял, что с вами происходит! Вы голодаете!
   — Это я и без тебя знаю, — фыркнула богиня.
   — Да нет, я о другом. Вам надо срочно сменить диету! Все эти пироги для вас не еда, ваш организм их попросту не усваивает.
   — Хм… Вот о диете я не задумывалась. Иногда я люблю вкусно поесть для удовольствия, но не нуждаюсь в пище так, как вы. Я просто делаю своё тело сытым.
   Лаймо сиял от гордости: он первый разобрался, в чем дело! Как всегда, ему не терпелось выложить свои выводы.
   — Поскольку в этом мире вы такая же, как мы, правильная диета имеет для вас теперь решающее значение. В пирогах нет тех питательных веществ, которые вам необходимы. У вас тело хищного зверя! Все эти зубы, мускулы… Вам надо есть сырое мясо, и побольше, тогда вы будете хорошо себя чувствовать.
   — Мясо, говоришь? А похоже, ты прав…
   — Вам надо немедленно покушать свежего мяса, и силы к вам вернутся. Это для вас наилучшее лекарство!
   — Где же я возьму сырое мясо? — протянула Нэрренират, оглядываясь.
   Как назло, поблизости не было ни зильдов, ни отбившихся от стада крестьянских коров, ни иных животных, которых можно поймать и съесть. Задумчивый взгляд её лиловых глаз с вертикальными зрачками остановился на Лаймо.
   — Пожалуй, ты подойдёшь…
   — Для чего я подойду?
   Лаймодий начал смутно ощущать, что ситуация приобретает какой-то нехороший оборот. Непредвиденный.
   — У меня нет выбора. Придётся съесть твоё тело. Не бойся, ты сам, как бестелесное существо, при этом не пострадаешь.
   — Почему меня?.. — пролепетал он, пятясь от богини.
   — Больше некого. Насчёт Роми у меня другие планы, а Шертону я кое-чем обязана. Не буду их есть. Остаёшься ты.
   Запнувшись о ступеньку, он с размаху уселся на камень, и тут сковавшее его оцепенение исчезло. Издав полустон-полувсхлип, Лаймо нырнул в башню и на четвереньках, очень проворно, полез наверх по сильно разрушенной винтовой лестнице. Здесь недолго сорваться и упасть, но об этом он не думал. Входной проем заслонило чёрное тело, Нэрренират до половины протиснулась внутрь.
   — Спускайся! — потребовала она.
   Все, дальше карабкаться некуда, целый пролёт отсутствует. А высота недостаточная, чтобы спастись… Богиня сможет дотянуться до него, если встанет на задние лапы или воспользуется щупальцами.
   — Мне вы тоже кое-чем обязаны! — крикнул Лаймо, готовый заплакать от обиды и отчаяния.
   — Безусловно. Спасибо, что поделился со мной своими соображениями, но я сейчас просто не в состоянии искать другую еду. У меня почти не осталось сил. Ты прав, мне надо немедленно поесть.
   — Это нечестно! Я же всегда почитал богов…
   — Я не причиню тебе боли, — заверила Нэрренират. — Нажму щупальцем на сонную артерию, и ты потеряешь сознание, после этого я мгновенно убью тебя и съем. Ты ничего не почувствуешь. Сожалею, Лаймо, но я не могу допустить, чтобы моё тело умерло. В этом мире я не смогу создать взамен новое, а если рискну захватить одно из здешних тел, мне грозит амнезия. Знаю я кое-что о мирах-ловушках… Я утрачу память о том, кто я такая и кем была раньше, и стану человеком.
   — А я?! — жалобно спросил Лаймо.
   — Ты и так человек. В прошлый раз родился в Панадаре, теперь родишься здесь. Тебе терять нечего.
   Лаймо так не считал. Мёртвой хваткой вцепившись в неровную замшелую поперечную балку, неудобно толстую, он приготовился бороться за свою жизнь. Затуманенный слезами взгляд метнулся к окну, и он увидел группу всадников, приближающихся к башне лугом, со стороны дороги. Их было семь или восемь, впереди ехал чернобородый мужчина, одетый ярко и пижонисто. Вчерашний головорез, которого Шертон так ловко вырубил. Если он узнает Лаймо… Мало того, что великая богиня хочет его съесть, так ещё и разбойники объявились!
   Гибкое чёрное щупальце обвилось вокруг талии и потянуло его вниз.
   — Нет! — взвизгнул он, скользя ногтями по балке. — Не надо! Посмотрите в окно, вон они! Пища! Их больше, чем меня!
   Поглядев в окно, богиня хмыкнула. Щупальце выпустило добычу. Зашуршали камни: Нэрренират выбиралась из башни. Потом послышались истошные крики людей, ржание гувлов. Лаймо не видел, что там творится. Близкий к обмороку, он обеими руками судорожно обнимал балку, у него не было сил повернуться к окну.
   Шертон и Роми возвращались из деревни. В заплечных мешках у обоих лежали пироги, сыр, картофельные лепёшки с луком. Эксперимент прошёл успешно: в низко надвинутой кожаной шляпе Роми принимали за мальчика-подростка.
   Пустынная каменная дорога протянулась от поворота до поворота, подобно пересохшему каналу. Когда Шертон и Роми вышли за околицу, по ней вихрем промчался одинокий всадник, нахлёстывая взмыленного гувла, и исчез за холмом. Дробный стук копыт постепенно замирал вдали.
   — Интересно, почему он так торопится?
   — Возможно, гонец, — отозвался Шертон. — Нам надо побольше узнать об этом мире. В Суаме узнаем.
   Он шагал быстро, девушка старалась выдерживать темп и не отставать. Мешок был довольно-таки тяжёлый, зато с удобными широкими лямками. После того как Роми стала ученицей Шертона, время поблажек закончилось, но она не жаловалась и идти на попятную не собиралась. Ещё несколько дней назад ей казалось, что жизнь проиграна, выхода нет, надеяться не на что — а Шертон словно распахнул перед ней дверь на простор, подарил ей будущее. Обогнув холм, они замедлили шаги. По лугу бродили осёдланные гувлы без седоков. Хозяев не видно. И Нэрренират с Лаймодием не видно. Должно быть, они за башней, которая торчит на лесной опушке, словно огрызок серого карандаша. Скрипнули ножны, меч оказался у Шертона в руке — самого движения Роми, как и в прошлый раз, не отследила.
   — Держись возле меня, — велел Шертон. — Если полетит стрела, отобью.
   Они двинулись к башне. Впереди, в траве, что-то лежало. Разорванная окровавленная одежда, ремень с золочёной пряжкой, богато украшенные ножны, отдельно — меч.
   — Кровь свежая, видишь? — вполголоса заметил Шертон. — Ещё не засохла.
   — Кого-то ранили и раздели, а он потом убежал… — предположила побледневшая Роми. Её охватила противная дрожь.
   — Ты теперь ученица воина. Не позволяй страху управлять тобой.
   Он с прищуром оглядывался, однако не улавливал ничего подозрительного. То, что здесь было, — и было совсем недавно! — уже отодвинулось в прошлое.
   — Можно, я возьму меч? — охрипшим голосом спросила Роми.
   — Возьми.
   Меч оказался для неё тяжеловат, но, сжав рукоятку, она почувствовала себя чуточку уверенней.
   Приближаясь к каменному огрызку, они обнаружили ещё три кучки окровавленных лохмотьев, возле которых валялось оружие. И кишки в траве.
   Из башни доносились звуки, как будто кто-то плакал навзрыд.
   — Эй, кто там? — остановившись около входа, позвал Шертон.
   — Я здесь, я! — На пороге появился Лаймодий. Лицо распухшее, мокрое, глаза покраснели. — Больше я с ней один не останусь…
   — Где богиня?
   — Где-то бегает. — Он совсем по-детски всхлипнул. — Она меня съесть хотела!
   — Как это — съесть?! — ахнула Роми. Лаймо уселся на каменную ступеньку.
   — Как едят… — пробормотал он, глядя на них снизу вверх с несчастным видом. — Я объяснил ей, почему она заболела. От голода. Сказал, что ей надо есть сырое мясо, а она тогда меня же… Это ведь нечестно, а она все равно! Вдруг разбойники появились, те самые, вчерашние. Она тогда перестала меня сверху тащить и набросилась на них.
   — Раньше Нэрренират никогда не ела людей, — испуганно прошептала Роми. — В книгах по теологии про неё ничего такого не написано.
   — Раньше она не нуждалась в мясе, а теперь нуждается, — опять всхлипнул Лаймо. — У неё сейчас тело хищника, оно так устроено!
   — Ты ей прямо вот так, без обиняков, и ляпнул про мясо? — вздохнул Шертон.
   — Ну да, я хотел как лучше…
   — Сказал бы мне потихоньку, я бы свинью в деревне купил. Хватит реветь! Вы умеете ездить верхом?
   Роми умела, но плохо: иногда ей разрешал кататься на своей лошади один из родственников на Эзоаме. Лаймодий ни разу в жизни не сидел в седле.
   — Значит, научитесь, — подытожил Шертон. — Пошли, гувлов поймаем.
   Низкорослые гувлы тёмной неброской масти насторожённо прядали ушами, но позволили поймать себя и привязать к кустам возле башни. Они были помельче лошади, покрупнее осла и скорость могли развивать порядочную. Потом Шертон собрал кошельки и оружие погибших разбойников. Судя по количеству трофеев, тех было шестеро и ещё один, возможно, спасся.
   — Она возвращается! — втянув голову в плечи, предупредил Лаймо.
   Нэрренират мчалась широкими скачками вдоль кромки леса. Шертон вынул меч, Роми тоже схватила меч и встала рядом с ним (сражаться она не умела, но ей показалось, что это будет правильно). Лаймо юркнул в башню.
   — Привет! — остановившись, окликнула их богиня. — Я великолепно себя чувствую. Если это тело хорошо кормить, оно замечательно функционирует. Вот как оно может!
   Оттолкнувшись от земли, она сделала обратное сальто и мягко приземлилась на четыре лапы. Роми от изумления приоткрыла рот: чтобы такая громадина проделывала сложные акробатические трюки — воистину невероятное зрелище! Впрочем, девушка тут же вспомнила, что натворила Нэрренират, и на её лицо вернулось хмурое выражение.
   — У вас какие-то проблемы? — осведомилась богиня, заметив, что люди не спешат разделить её ликование.
   — И ты ещё спрашиваешь? — опередив Шертона, крикнула Роми, гневно прищурив глаза. — Тебе не стыдно?
   — Стыд — это ваше, чисто человеческое чувство. Весьма разрушительное для тех, кто его испытывает. Я не собираюсь экспериментировать над собой таким образом. Роми, ты же хотела, чтобы я поправилась? Что тебя расстроило?
   — Ты сожрала шесть человек и чуть не съела нашего Лаймо!
   — Гм, у меня было впечатление, что вы с ним друг друга недолюбливаете…
   — Можно кого-то не любить, и все равно его жалко, все равно его есть нельзя! Ты мерзкая, циничная, прожорливая тварь!
   — Не богохульствуй! — огрызнулась богиня.
   — Эгоистичное, ненасытное животное!
   — К вопросу об эгоизме, Роми… Я знаю кого-то, кто оставил Верхний Город без эскалаторов.
   — Это ты остановила эскалаторы!
   — Потому что мне не заплатили. До тех пор пока смертные соблюдали условия, эскалаторы работали бесперебойно. В отличие от чокнутой Омфариолы или скотины Карнатхора я всегда выполняю свои договорные обязательства.
   — Если ты ещё раз попробуешь кого-нибудь съесть, я тебя убью!
   — Да ну? — усомнилась Нэрренират.
   В воздухе мелькнуло щупальце, Роми ощутила удар по запястью — несильный, но пальцы сами собой разжались, и меч упал на траву.
   — Шертон, если хочешь, чтоб она выжила в этом мире, научи её правильно держать оружие, — посоветовала богиня.
   — Научу, — кивнул Шертон. — Теперь послушай меня, Нэрренират. Если ты попытаешься кого-то из нас убить, я тебя убью.
   Он говорил спокойно, не выказывая никаких эмоций. Когда к его руке метнулось щупальце, он отпрыгнул, подхватил с земли второй меч, и воздух вокруг него превратился в щит, сотканный из стремительно движущихся сверкающих лезвий. Щупальца не могли достать его — их неизменно встречала смертоносная сталь. “Я никогда так не научусь”, — потрясённо подумала Роми. Лаймо, выглядывавший из нижнего окна башни, опасливо моргал.
   — Довольно, Шертон. — Нэрренират втянула щупальца. — Ты хорош, я всегда это знала, но убить меня тебе слабо. Это тело практически неуязвимо.
   — Однако ты можешь умереть от голода или утонуть в болоте. Если кто-то из ребят пострадает, я найду способ тебя уничтожить.
   Несколько секунд человек и богиня молча смотрели друг другу в глаза. Наконец Нэрренират фыркнула:
   — Да мне ничего не стоит разорвать тебя на куски! Ты слишком самоуверен, Шертон. Я не хочу причинять вам вред. Заметь, “не хочу” и “не могу” — разные понятия.
   — А кто хотел съесть Лаймо?! — негодующе сжав кулаки, вмешалась Роми.
   — Я нуждалась в пище. Сейчас я окрепла и смогу поймать себе другую еду.
   — Почему ты съела людей, а гувлов пощадила? — спросил Шертон.
   — Гувлы быстрее бегают. У меня не было сил за ними гоняться. То ли дело теперь… — Она покосилась на привязанных около башни животных: те нервничали, беспокойно переступали с ноги на ногу, порой издавали тонкие протяжные взвизги. — Ваших я не трону. Мы помирились, да? Тогда я пойду, поищу выпивку.
   Она отвернулась и побрела по лугу, задевая бронированными боками метёлочки бледной травы.
   — Эй, где ты собираешься её искать? — крикнул вслед Шертон.
   — Здесь. У этих аборигенов, благодаря которым я поправилась, на поясах висели фляги.
   — Отвратительное животное, — прошептала Роми, когда богиня отдалилась от них. — Хуже самого вредного зильда!
   Из башни вышел Лаймо, остановился перед ней и, немного помявшись, смущённо пробормотал:
   — Роми… В общем… Извини, что я хотел арестовать тебя… Это было напрасно.
   Шертон приподнял бровь, но промолчал.
   Начало моросить. В этом мире дожди начинались внезапно: попробуй предугадай, какая будет погода, если небосвод постоянно обложен низкими, насыщенными влагой облаками.
   — Вы должны выбрать себе мечи, — поглядев на ребят, сказал Шертон. — По весу, по балансировке… Посмотрите, какие подойдут.
   Выдвинувшаяся из-за горизонта Суама показалась Титусу единым гигантским сооружением, незавершённым, хаотично ажурным, оплетённым строительными лесами.
   — Это что? — спросил он, приподняв забрало шлема.
   — Это наша столица, — с гордостью объявил Малевот. — Величественная и прекрасная.
   Телега миновала мокрый подъёмный мост, перекинутый через ров, арку в невысокой, сложенной из щербатого кирпича крепостной стене.
   “Создатель, какой примитив…” — думал Титус, озираясь.
   Расхлябанного вида стражники заикнулись было о дани за въезд в город, но, узнав министра, сконфуженно замолчали.
   — Непрофессионалы, — взглянув на них с гримасой отвращения, объяснил афарию Малевот. — Дабы заткнуть дыру, мы поставили сюда переписчиков из королевского архива. Ни осанки, ни выучки! Происшествия были?
   — Были, ваше сиятельство, — озабоченно отрапортовал один из стражей-архивистов. — В город приехал всадник, в коем мы опознали Сасхана Живодёра из шайки Рагеля Чернобородого. Он промчался очень быстро и не заплатил. Мы не успели его задержать.