Подвойская Леонида. Предтечи Зверя. Книга вторая. Алёна

   Мы должны вырвать корень – изъять деньги организации и выжечь метастазы – отделения, или филиалы на местах. Все сведения и о том и о другом – в сейфе. Код и шифр – только у шефа. Этакая гарантия собственной безопасности. Обычными фокусами сейф не вскроешь – запрограммирован на самоуничтожение при любой попытке чужого вмешательства. И даже при ошибке, если не отключить тревожный сигнал. Нам надо узнать шифр, код и тревожный сигнал. Это сделаете Вы. Пока всё.
   Во время этого монолога девушка во все глаза смотрела на преобразившегося секретаря. Куда девалась серость, услужливость, бегающие глазки и полупришибленное выражение лица? Это был другой человек – резкий, решительный, с острым умом и холодным взглядом.
   – Значит, Вы…
   – Можете и меня принимать за кого хотите, – улыбнулся секретарь. И потом, как Вы отнесётесь к, ну, паре сотен тысяч долларов и гарантированному убежищу в штатах?
   – Это Вы из ЦРУ что – ли? Или ФБР? Их эээ разведчик здесь?
   – Милая девушка! Я же не выясняю, чья Вы здесь!
   – И Вы могли позволить, чтобы вчера и их… и меня…
   – Я согласен обсудить все аспекты, в том числе и моральные по окончании дела. Ну, ну?
   – Мне не надо в Штатах. Мне бы… А если Кондору, а?
   – Он не помог. Он всё изгадил!
   – Кондору – убежище, мне документы, деньги и полёт домой.
   – Куда – домой? – нервно спросил агент, поглядывая на часы.
   – Как – куда? Конечно… А разве это имеет значение? – спохватилась она.
   – Всё, вперёд. За мной – и в машину. Глаза копам не мозолить. Если пристанут – повторите легенду. Но на ходу.
   Странный лазутчик опять одел маску серого секретаря. Им повезло – полицейские в форме и в гражданке не обращали внимания на обслугу. Всё было предельно ясно.
   Уже в машине Крысёныш (Алёна уже подумывала, на какую кличку сменить это неблагозвучное прозвище) продолжил инструктаж.
   – Он уверен, что сжёг Вас. Поэтому воспользуйтесь этим заблуждением. И вырвите, выпытайте код и шифр. Поверьте, Вы спасёте тысячи людей.
   – Тысячи?
   – Тысячи ребят – от белой смерти и сотни девушек – от худшего.
   – Вы дадите мне одну цепочку? Кто меня…
   – И Вы…
   – Я со своими сама разберусь.
   – Суда по тем, в борделе, разборка будет лихой. Договорились.
   – А с Кондором? Ведь он… Но он же… Даже Вы пальцем не пошевелили, а он…
   Как мог… – на глазах девушки навернулись слёзы.
   – Что касается меня… Когда на карту поставлена судьба тысяч, приходится жертвовать единицами. Я в организации… ладно… Конечно, такой дикой выходки я не ожидал. Жечь напалмом… Ладно. Давай так. Решаешь вопрос ты – решаю я.
   Выходи, приехали.
   – Но это же не… – возразила Алёна, разглядывая бутик.
   – Конечно. Здесь мы вернём тебе вчерашний вид.
   И действительно, через четверть часа из магазина вышла вчерашняя гостья незадачливого цезаря. Ну, может, наложенные впопыхах тени срочно привезенным визажистом, несколько и отличались, но зато одежда была один – в один. А состояние босса, вроде, не должно было склонять его к долгому созерцанию неожиданной посетительницы.
   Госпиталь поразил Алёну прежде всего – чистотой, тишиной и какой – то ненавязчивой, естественной ухоженностью. Они поднялись на лифте на третий этаж, и уже на входе в коридор их встретил один из горилл – охранников.
   – Разве их не всех? – удивилась Алёна.
   – К, счастью, нет, – громко, для охранника, ответил секретарь, укоризненно взглянув на девушку. Горилла, видимо, узнавшая вчерашнюю покойницу, побледнела, но, зная отношения босса и секретаря, отошла. У дверей средней по коридору палаты стояли ещё два охранника.
   – К боссу. Как он? – поинтересовался секретарь у одного из этой парочки.
   – Док говорит, хреново, но стабильно. Но это лучше спросить у моего шефа.
   Вызвать?
   – Нет. Мне всё равно к боссу. Копы как с цепи сорвались. Надо кое о чём предупредить. Подождите здесь, сеньора.
   Когда секретарь скрылся за дверью, оба охранника стали откровенно таращится на Алёну.
   – Двойняшка? – нашёл один из них ответ на мучавший его вопрос. – Лихо! Заткнут всех, кто начнёт плести о вчерашнем. Но Шлёма молодец, оперативно.
   – Кто? Извините, кто?
   – Вашего попутчика, сеньорита, зовут Самуил, а по-свойски – Шлёма. Он что, не представился?
   В этот момент Шлёма вышел из палаты.
   – Идите и расскажите сами. И будьте кратки – ему сейчас эээ трудно.
   Поняв, что это – лапша на уши охранников, девушка вошла в палату. Картина была прогнозируемой – кровать, белоснежная простыня, такого же цвета лицо босса, белоснежные бинты, трубки в носу, электроника над ним, электроника возле кровати, трубы, трубки и трубочки, провода, проводочки, тянущиеся к раненному и скрывающиеся под той же простынёй. Такое Алёна видела в фильмах. А вот реакция босса… Вначале он вперил на посетительницу взгляд недобро прищуренных глаз.
   Затем прищур пропал и глаза округлились, начав вылезать из орбит. Казалось, бледнеть боссу было некуда, но он побледнел. Открытый рот словно зашёлся в крике.
   Но в действительности было тихо – босс боялся вдохнуть или выдохнуть.
   Удивительным было только то, что аппаратура продолжала исправно высвечивать всё тот же мелкий, но ритмичный пульс.
   – Ведьма! – выдохнул, наконец босс. – Ведьма! Ведьма!!! – захрипел раненный. – Ты… зачем… ко… мне? – задыхался от ужаса он.
   – Боюсь, умрёшь не попробовав настоящей боли.
   – Боль… и сейчас… боль… Ты… зачем…
   – Это так стрелял в меня Кондор. А как ты – напалмом?
   – Не надо… пощади…
   – Я читала, цезари не просили пощады?
   – Пощади…
   – А хочешь боли, когда тебя кидают на кол? Как меня вождь…
   – Пощади-и – и, хриплым завыванием отозвался босс.
   – И боль начинается… догадываетесь откуда? Вот к примеру… – она мысленно прикоснулась к телу босса, но тут же отшатнулась, почувствовав его действительную боль.
   – Хорошо… Я не буду этого делать. Я даже… облегчу твои страдания… Но ты немедленно скажешь код и шифр. Ты знаешь, о чём я.
   Босс молчал. Только вдруг почувствовала Алёна, словно кто – то невидимый злобно мазнул её чем- то грязным по лицу. И будто бы раздался и растаял вдали злой крик.
   И отозвался чьим-то злобным, жутким воем, когда-то слышанным ей в пещере.
   Девушка потрясла головой и машинально вытерла губы. Ничего.
   – Раздумывать долго нечего, босс.
   Но босс уже не раздумывал. Он был мертв. Пыжившийся цезарь преступного мира умер от страха, лишь представив обещанную ведьмой боль. Он лежал с перекошенным от ужаса лицом, а аппаратура продолжала отслеживать мерный пульс и стабильное давление.
   "Вот зачем на самом деле заходил в палату Шлёма. Ну, молодец!" – догадалась девушка.
   – Всё рассказала. Босс согласен на такую версию, – заявила она своему сообщнику, выйдя из палаты. – Сказал не медлить. Я сама поеду, или подбросите?
   – Безусловно. Это исключительно важно. Поедемте! – продолжил Самуил эту игру и они рванулись к автомобилю.
   – Ну? – уже трогаясь с места поинтересовался он.
   – Босс умер.
   – Не сомневался, что Вы так его проделки не оставите. Я о другом.
   – Он умер сразу. Ну, почти. Испугался.
   – Код? Код!!!
   – Я же говорю… Я не хотела… Я не думала…
   Осиротевший секретарь остановил машину и подперев рукой подбородок, задумчиво и как-то безнадёжно уставился на Алёну.
   – Я же просил, – жалобно, со слезами в голосе начал он. – Я же обещал… Я умолял! Код вначале! Откуда, нет, откуда в таком юном создании такая неукротимая кровожадность?
   – Это в Вашем Моссаде неукротимая кровожадность! Я не зверь какой! Что я могла поделать?
   – У Вас какое-то странное представление о некоторых спецслужбах, девушка. И откуда такая информация?
   – Ну, если Самуил, то откуда ещё?
   – Да я не о себе, – невольно улыбнулся агент. О Моссад вообще… Ну, неважно. И извини. Насчёт кровожадности. Просто… пять лет в этом дерьме, и теперь…
   Вплотную же подобрался. А тут вы с этим Кондором… Ладно… Что теперь с вами делать… Блокировка аппаратуры закончится через пол – часа. И босс умрёт официально… А затем…
   – Неужели босс никак не продублировал на случай забывчивости или ещё чего?
   – Мне это неизвестно. Наверное, какой-то механизм передачи сведений преемнику есть. Только всё заново.
   – А если мы этого преемника… это самое?
   – Всё же в вас кровь инквизитора, девушка. Пойдём, лучше, выпьем. За упокой души.
   Уже за столиком, в открытой кафешке, Шлёма, отхлёбывая горячий кофе, вслух размышлял.
   – Засветился с тобой. Эти двое доложат, что приезжал. А наши…тьфу, то есть, ихние к таким визитам очень настороженно относятся… тоже придётся уходить…
   Он угрюмо замолчал.
   – И всё – таки… Ну, для наследников завещание, ладно. А от собственного склероза? – продолжала свою мысль девушка, лакомясь неизвестным ей ранее капучино.
   – Ну, это он тренировался. Каждый раз перед закрытием сейфа пялился на цифры.
   Внутри написал. И каждый раз…
   – Поехали! – вскочила Алёна. Поехали же! – схватила она за руку несчастного агента.
   – А… а в чём дело? – спросил Шлёма, уже выжимая всё возможное из автомобиля.
   И куда, вообще -то?
   – К сейфу, куда же ещё!
   – Я так и подумал, просто на всякий случай… Вы что удумали?
   – Мы откроем сейф!
   До виллы домчались быстро. Бегом влетели на второй этаж крыла хозяина. Алёна мельком отметила шикарный, не в пример цокольному, зал совещаний, приёмную, кабинет, комнату отдыха за ним, ещё одну, на этот раз потайную дверь. То есть, уже не дверь, а отъехавшая в сторону панель, открывшая холодный металл мощной дверцы сейфа.
   – Это сейф? – изумилась девушка. – Это же дверь в какое-то бомбоубежище.
   – Ты обещала открыть! – не принял шутки агент.
   – Я обещала шифр! А здесь ещё ключи…
   – Не твоя забота. Быстрее, ради Бога! Что ты удумала?
   – Отвернитесь и ждите. Я буду диктовать.
   – Что за… ну да ладно, – экс-секретарь схватил ручку и блокнот со стола, отвернулся и застыл.
   Алёна, набрав побольше воздуха, задержала дыхание и втиснулась в железо.
   Оказалось, что волновалась она зря. Удивительные её способности остались при ней и сквозь дверку сейфа она прошла также, как ранее проникала сквозь разные стены.
   Деревянные в доме вождя или каменные в той ужасной пирамиде… что же со мной происходит? И с тобой, Куки? – взглянула она на браслет. Но задумываться сейчас было некогда. Сейф и впрямь оказался бронированной комнатой с двумя отделениями.
   Справа – полочки с деньгами, слева – с документами. Но разглядывать некогда. Где он говорил, босс написал своё заклинание? На противоположной стенке. Так…
   Сейчас… – записывайте- вышла она назад, но взвизгнув, вновь отпрянула в сейф.
   Агент шлёма стоял вплотную к сейфу и во все глаза пялился на неё. На неё голую!
   Девушка уже знала, что одежда не следует за ней, поэтому и сказала отвернуться.
   А он… Вот подлость какая!
   – Немедленно отвернись! Глаза выжгу! – скомандовала она, выглянув из дверцы только головой.
   Потрясённый очевидец этих чудес только промычал что-то, но послушно и как-то поспешно отвернулся.
   – Вот так! – одобрила Алёна. Она хотела было начать диктовать в таком положении, но вдруг почувствовала страшную слабость. Когда же она полностью вышла, это недомогание тотчас улетучилось. Задумываться над этим было некогда.
   – Записывайте! 666 цифрами и ytqhjy буквами.
   – Это… точно?
   – Сейчас проверю.
   Отложив одежду, она вновь нырнула в сейф и убедилась в правильности.
   – Что-то непроизносимое… Как он запоминал? – озабоченно бормотал Алёнин партнёр, набирая названную комбинацию. После каждой цифры или буквы он делал короткую паузу, прислушиваясь, переводил дух и набирал следующую. Затем вставил два ключа, повернул их и взялся за массивную круглую рукоятку.
   – Ну, с Божьей помощью! – он затаил дыхание и повернул её до отказа влево.
   Запоры открылись с мелодичным звоном и не в силах совладать с собой, агент рванулся к вожделённым секретам.
   – Ты быстренько собирай ценности. Всё, что успеешь – твоё, – предложил он Алёне, бегло просматривая документы и тут же запихивая их в невесть откуда взявшиеся пакеты.
   – А куда мне…
   – Там, там, там, – поморщившись сообщил Самуил. В шкафу в соседнем кабинете. На случай экстренной эвакуации. Кейсы. Быстрее, ради Бога!
   Полагая, что напарник советует ей, куда складывать ценности, девушка принесла действительно складированные в шкафу кейсы. Но агент, благодарно заурчав, начал и в них складывать документы.
   – И конечно, вот это! – подытожил он, перекладывая в карман диски и флешки.
   – Всё, милая! Всё, красавица! Мы сделали это! Теперь закроем и исчезнем! А деньги всё- же придётся оставить. Теперь вот так – он изменил что – то в шифре, затем захлопнул дверку сейфа, поставил на место панель,её маскирующую.
   – И ходу, ходу отсюда!
   В кабинете секретарь нажал какую-то кнопку в столе.
   Это взрыватель? – поинтересовалась Алёна, когда они уже выехали с виллы.
   – Где? – озабоченно огляделся вокруг.
   – Да нет, не здесь. Там, в столе.
   – Да нет, что ты! – рассмеялся Шлёма. – Это я камеры наружки выключил. Не надо бы никому видеть, что мы выходили не с пустыми руками. Да и вообще тебя уже не надо никому видеть.
   – Эти гориллы у палаты решили, что Вы нашли двойника. Чтобы следы моего убийства замести.
   – Хо-о-о-рошая идея – протянул агент. – Надо воспользоваться. Ну вот, началось, – потянулся он к заверещавшему мобильнику.
   – Да? – поинтересовался вновь преобразившийся секретарь своим сереньким исполнительным голосом. – Слушаю… Как? Я же… когда приводил двойняшку, он был в нормальном состоянии. Дал поручение… Пять минут назад? Понимаю… Нет, не дома. Устраиваю это алиби. Чтобы под рукой была. Почему не надо? Могут и после смерти… Конечно, теперь набьется. Всё опечатают. Вывезти сейф? Руки коротки. Нет. Нет. Видимо, у его нотариуса. Конечно. Он продиктовал адрес. Буду на связи, – он отключил мобильник.
   – Думаю, лично я не скоро им понадоблюсь. Как и в любой империи, после смерти императора, начинается грызня за власть. А я не претендент. И как секретарь не нужен, – вздохнул агент с почти искренним сожалением. Ну вот, приехали. Они свернули на аккуратную дорожку, ведущую к окруженной густой растительностью и основательно огороженной глухим каменным забором вилле. Ну, не как у покойного босса, однако из-за ограды выглядывал второй этаж. Невидимый оператор открыл ворота, автомобиль проехал вдоль небольшой лужайки и нырнул в подземный гараж.
   – Похозяйничаешь здесь. Официально – это вилла…эээ… одного из дипломатических работников…эээ…одного из дружественных государств. Поэтому ни копы, ни мои бывшие хозяева сюда не сунутся. Инструкции персоналом уже получены, поэтому устраивайся, отдыхай. Пока я не выполню свои обязательства.
   – Кондор.
   – Да, конечно… Постой, а кейс куда?
   – Это не твой. Ну, не твоя добыча.
   – Но я…
   – Ты же сказал – деньги оставить. А это – она раскрыла кейс и в свете гаражных ламп блеснули украшения с драгоценными камнями.
   – Да ты время даром не теряла, – присвистнул Шлёма. – И наши две сотни, так что бедствовать не будешь.
   – Да ты что? Ты что?!!! – возмущенно закричала Алёна. От подозрения, что она украла драгоценности для себя, её бросило в краску. – Это надо семьям погибших.
   У Уго наверняка кто-то остался. У Большого… Не знаю, как там Фернандо… Да много кому ещё… Вон, Кондор говорил про сына…
   – Я догадывался, из какой ты страны, теперь убедился. Ладно, составляй свой список, что-нибудь придумаем. Никого здесь не бойся, командуй прислугой, но… из коттеджа на всякий случай не выходи. Если что – он протянул один из мобильных телефонов. – Это прямой и только ко мне. Просто нажмешь вот эту кнопку.
   – А как мне всё же величать – то Вас? "Слышь ты" нехорошо, а Самуилом, или там Шлёмой…
   – Это по легенде! – расхохотался агент. Ещё от такой… юной сеньориты – Шлёму.
   Ладно, зови меня Дик.
   – Это – Ричард?
   – Не забалтывай меня, ради Бога! – экс – Шлёма захлопнул дверку, и машина рванулась из гаража.
   На Шлёму ты больше похож, – улыбнулась вдогонку девушка. – Может, просто прикипело? А каким Крысёнышем притворялся? Артист!
   Алёна поднялась на первый этаж, где её встретили неразговорчивые, но исполнительные слуги. Вышколенные этим "эээ дипломатическим работником", как сказал Дик, они выполняли свои обязанности, абсолютно не проявляя инициативы.
   Поэтому девушка тихонько села в кресло в зале и уставилась на гигантский – во всю стену аквариум. Вскоре она погрузилась в полудрёму.
   – Не желает ли госпожа в постель? – осведомился не до дворецкий, не то мажордом.
   Алёна согласно кивнула и перебралась в спальню – не такую просторную, как в гостях у покойного цезаря, но тоже "не так себе". Девушка подумала было принять ванну, но, вспомнив ночной бассейн, отмахнулась и вскоре спала тревожным сном.
   Её сознание не успевало усвоить калейдоскоп событий. Поэтому, несмотря на ужасы пережитого, Алёна крепко уснула.
   Воспользовавшись этим, "мажордом" приоткрыл оставленный Алёной в зале кейс, покачал головой, затем аккуратно закрыл и оставил на том же месте.
 

Глава 20

 
   Только поздно вечером появился Дик. Он, отдуваясь, приволок наверх до бесчувствия пьяного Кондора.
   – Вот, тризну по тебе справлял, – кивнул он на тут же захрапевшего на диване пилота. Он вновь спустился в гараж и теперь принёс на руках паренька лет десяти – двенадцати.
   – Это его сынишка. Забрал, потому, что…ну ты понимаешь… Ты его, здесь устраивай, я пока за вещами.
   Он посадил мальчика в кресло и потому, как тот прислушивался, уставившись своими голубенькими глазами в одну точку, Алёна поняла – слепой.
   – Вы кто? – наконец спросил он.
   – Я… ну… знакомая твоего отца.
   – У него нет таких молодых знакомых девок! И быть не может!
   – Я тебе не девка, молокосос! – вспыхнула Алёна.
   – Извините, – тут же сменил тон слепой. – Просто у нас… у него…
   Объяснения прервал Дик, притянувший два здоровенных баула.
   – Вот здесь всё необходимое на первый случай.
   – Вы обещали рассказать, что с папой, – обратился уже к нему ребёнок.
   – Ну, хорошо – агент сел в другое кресло и попытался не врать.
   – Вчера твой отец столкнулся с бандой. И один её всю разгромил.
   – Всех поубивал? – с восторгом уточнил мальчик.
   – Нет. Но многих. А теперь те, кто уцелели, решат ему отомстить. И пока мы не справимся с этими, остальными, вам обоим лучше скрыться.
   – Это понятно. Это как защита свидетелей? Но чего он сейчас… такой?
   – Понимаешь, убить человека, это всегда непросто. А тут…
   – Не-е. Вы же говорили, он бандитов поубивал.
   – Но они тоже люди.
   – Бандиты? Да Вы их не знаете! Они – не люди! – жёстко возразил мальчик. – Н-е-е.
   Вы что-то скрываете.
   – Ну, хорошо. Поймал, – усмехнулся Дик. – До этого бандиты эээ убили одну девушку. Ну, отец твой думал, что убили. Вот поэтому он и… горевал.
   – Девушку? – вновь напрягся ребёнок. – ЕГО девушку?
   – Да нет же! Она ещё совсем молодая, скорее тебе сестричка, чем ему – девушка.
   – Сейчас и молоденькие на шею вешаются. Вешалки.
   – Перестань, Эдди! Она здесь и она…моя девушка! – успокоил мальчика Дик.
   Алёна фыркнула от неожиданности и возмущения. Ишь, уже приватизировал.
   – Пойду, посмотрю, где мальчику спать, – вскочила она и вышла в прихожую.
   Дик вышел следом.
   – Но надо же было его успокоить, Стелла!
   – Какая я Вам… ладно. А другого ничего на ум не взбрело?
   – Но в конце концов я тоже не… ладно, проехали?
   – Проехали.
   – Теперь слушай. Я вкратце. Он был пилотом. До командира не дорос, но рулил солидными лайнерами. Потом автоавария. Кто и почему в него въехал – не знаю.
   Тёмная история. Но факт – он, вроде цел, жена – насмерть, а у ребёнка – позвоночник и слепота. Не ходит и не видит. Вот они вдвоём… Ну, там прислуга приходит… Учитель на дом. Кондор, конечно, авиалинии бросил. Устроился на вертушку. Деньги нужны были солидные на лечение. Вот и влип в дела Цезаря. Но все деньги – коту под хвост. А у мальчика в этой темноте только отец и остался.
   Вот он и ревнует. Боится, что найдётся новая женщина…
   – Господи! Бедный… И сколько он так?
   – По моему…года четыре с хвостиком…
   – Бедный, бедный мальчик… И Кондор… Что же это творится? расплакалась девушка.- Я уже лечила одну. Тоже в автоаварии.
   – Чему удивляться? Сейчас первый враг человека – автомобиль. При таком количестве искалеченных, совпадений будет…
   – Как он один в темноте… а ещё и ноги… Я помогу!
   – Ты о чём? Хочешь действительно опять разжечь семейный очаг?
   – Дурак! Чёрствый дурак! Бери мальчика и неси в спальню. Знаешь где?
   – Ну, не впервой. А за дурака… – проворчал Роберт, идя за мальчиком.
   Измученное вереницей убийств, растерзанных разными способами тел сознание девушки просто жаждало исцелить этого маленького страдальца. Алёна хорошо отдохнула и сейчас, глядя в окно на свою ночную подружку – луну, она улыбалась.
   – Но я ещё не хочу спать! Ещё надо послушать новости! Это… Постойте, это же вы об этой, сегодняшней банде? Ну, о которой сегодня тарабанят весь день?
   – Ннне слышал. Некогда было. Но Эдди, я здесь человек подневольный. Что прикажет эта…сеньорита, то и исполняю. Так что все возражения к ней.
   – Здорово она тебя вышколила. Значит, действительно втрескался? Или она твоя начальница?
   – Ну… я бы так не сказал, – туманно возразил агент, непонятно, какаю из гипотез отвергая.
   – Ты сказал, что она для моего отца молодая. А для тебя?
   – Тоже… Хотя и не настолько…
   – А сколько тебе лет?
   – Двадцать четыре.
   Алёна вздрогнула и впервые с интересом посмотрела на Дика, как на мужчину.
   Двадцать четыре? А она думала…
   – А ей?
   – Не спрашивал. Неудобно.
   – Давай я спрошу!
   – Всё, кончайте трёп, – улыбнулась девушка. – И давай, Эдуард, всерьёз. – Ты хочешь опять увидеть небо, звёзды, море? Ты хочешь вместе с отцом взяться за штурвал? Ты хочешь бежать с ним по полосе прибоя и видеть, как волны лижут золотой песок. Ты хочешь… – она остановилась. Мальчик, отвернувшись, плакал.
   Молча, в безнадёжном отчаянии, сотрясаясь всем своим худеньким тельцем.
   – Зачем… Вы… – давясь слезами, упрекнул он девушку.
   – Милый Эдди, прости! Прости! Я же хочу… – начала всхлипывать и она. – Всё!
   Хватит!, – взяла она себя в руки. – Если ты этого действительно хочешь, у нас всё получится. Только лежи спокойно, не мешай и не отвлекай меня.
   – Что ты надумала? – обеспокоился теперь Дик.
   – Всё! Все молчат. Уходите… Или… Вот что. Это кресло поставь у кровати.
   Спасибо. И ещё одно поставь там, у окна. Чтобы лунный свет падал. Когда увидишь, что я эээ никакая, то из этого кресла пере…садите в то.
   – Он на ручках… как меня… – несмотря на обиду и озабоченность, подколол Эд.
   – Всё. Комментарии – потом. – Алёна протянула над мальчиком руки и они, тоже истосковавшиеся по добрым делам, засветились нежно – голубыми лучами.
   Глаза не были повреждены и к удивлению девушки, все клеточки отозвались на её лучи нежным розовым цветом жизни и здоровья. Она осторожно опустилась ниже, то есть глубже в мозг. Ещё глубже… Вот. Черная линия разрыва. Ниточка и пропасть одновременно. А там… в позвоночнике было хуже. Гораздо хуже. Кроме самих разломов и разрывов остались тонкие, но многочисленные разрывчики от хирургических вмешательств. Она вспомнила уже такое давнее лечение жены этого…
   Карлуши. Но там была взрослая женщина. А здесь покалеченный организмик рос, и рос не так, как надо. Ох, и придётся повозиться. Но вначале – зрение. Алёна вздохнула, ожидая боли и коснулась полем к краям разрыва. И боль пришла.
   Казалось бы, почему? Нечувствительное к зубам, пулям, ножам, огню, току тело вдруг реагировало острой болью на вмешательство в другие тела. Или это не тело, а душа? Та самая часть, которая сегодня ночью так странно отделилась от тела?
   Может, просто больно отдавать её часть на исцеление? Вроде самозащиты? Или, может, просто борются в таком случае два поля? Её и болезни? И оно вот так мстит?
   Или…
   Эти мысли помогали Алёне терпеть дёргающую, похожую на зубную боль. И продолжать мысленно сращивать повреждённые нервы. Она уже знала, что нельзя притягивать их друг к другу. Только добавлять на каждый из кончиков понемножечку малюсенькие частички. Как-то они называются, забыла… Вот так. И ещё вот так… ну что же так больно -то? Отвыкла… Ещё… И ещё… что руку то так жжёт?
   Она пришла в себя во втором кресле.
   – И что это будет? – шёпотом спросил, сидящий на полу Дик.
   – Это ни "что", Ричард, а "кто". Это будет здоровый и счастливый мальчик.
   – Совсем?
   – Ну… со временем он влюбится, и ему покажется, что он не совсем счастливый.
   – Я не о том. Совсем здоровый?
   – Хоть в космос. Но не забалтывай, – передразнила она агента. – За эту ночь надо закончить со зрением, а завтра взяться за позвоночник. – Она тяжело вздохнула и вновь устроилась возле мальчика.
   – "За эту ночь"? Ты хочешь сказать, что завтра…
   – Он будет видеть. Сам увидишь. Пожалуйста, не мешай – поморщилась девушка глупому каламбуру.
   И всё же, как это сладко, как это здорово – творить чудо, когда на тебя смотрят вот такими восхищёнными, уже влюблёнными, и, надо признать, красивыми глазами.