Страница:
Это можно было понять с первого взгляда. Рашад жил на Границе, а родился в предгорье, рядом с Искандаром. У него были светло-рыжие волосы и темно-синие глаза. Светлую кожу, обгоревшую до желто-красного цвета, щедро забрызгали веснушки. Он был тяжелее меня и шире в плечах, и почти не уступал мне ростом. Дел была ниже Рашада всего на палец.
– Возвращаешься в родные места? – поинтересовался я. – Насколько я знаю, твой дом недалеко от Искандара. Сделал крюк в надежде подзаработать?
Рашад ухмыльнулся. У него это хорошо получалось и он продолжал очаровывать Дел.
– Это у меня в крови, Тигр. К тому же я не осмелюсь вернуться домой без денег. Моя мать вышвырнет меня из нашей хибары.
Мать Рашада была постоянной темой для шуток среди всех танцоров мечей, знакомых с Рашадом. Судя по его рассказам, она была великаншей, способной выбить из него мозги одним щелчком. Правда ходили слухи, что кто-то однажды видел ее и говорил, что Рашад был не совсем точен – мать была ему едва ли по локоть. Этому никто не удивился, Рашад был известен своей привычкой преувеличивать. Это у него было показное и пока вреда никому не причинило, хотя как-то раз подвело его очень близко к смерти.
Я посмотрел на Дел.
– Его мать – Северянка. Поэтому он так отличается от Южан.
Дел приподняла брови.
– Так вот откуда у него такое обаяние.
Что тут же заставило Рашада зареветь в поисках служанки, чтобы вознаградить тонкое чутье Дел. Я сказал, что служанка уже в пути, и Рашад снова уселся на окно.
– Я приехал из Джулы, – сообщил он. – Там новый танзир, Аладара-то убили. Я там немного поработал, но потом Вашни заволновались и я решил отправиться домой. Нет смысла лишаться жизни только ради того, чтобы их черноглазые женщины сделали себе украшения из моих костей.
О смерти Аладара я знал, я сам присутствовал при этом и видел, как Дел вонзила в него клинок.
– А что случилось у Вашни?
Рашад пожал плечами.
– Появился этот парень, Оракул. Он все обещает, что скоро придет джихади и вернет Юг племенам. Вашни всегда были суеверными, а услышав такое, задумались, не стоит ли помочь исполнению предсказания. Они убили несколько человек, одного там, другого здесь. Ничего серьезного, но все убитые были чужеземцами. Ну знаешь… всякие со светлыми волосами, с голубыми или зелеными глазами… Те, кто по мнению Вашни выглядят не по-Южному. Думаю, они считают, что если племена собираются править Югом, для начала им нужно избавить его от всего чужого, – Рашад пожал плечами и пригладил правую половину усов. – Я решил, что слишком похож на Северянина и поехал домой.
– Джамайл, – безучастно сказала Дел.
Рашад нахмурился.
– Кто?
– Ее брат, – объяснил я. – Он живет с Вашни.
Рашад нахмурился еще сильнее.
– А что Северянин делает у Вашни?
– Неважно, – мрачно сказала Дел. – Ты уверен, что они убивают всех чужеземцев?
– Я знаю, что были такие случаи. Что там творится сейчас, я не знаю. Слышал только, что из-за Оракула все племена поднялись, – синие глаза Рашада смотрели серьезно. – Скажу откровенно, баска… если твой брат у Вашни, шансов у него почти нет. Они серьезно относятся к религии.
– Они убьют его, – горько прошептала Дел. – Они сделают все, что им прикажет этот одержимый локи Оракул.
Рашад небрежно приподнял плечо.
– Ты сама ему скажи, что о нем думаешь. Он направляется в Искандар.
– Оракул? – переспросил я. – Откуда ты знаешь?
– Слухи. Хотя в этом есть смысл. Оракул предсказывал, что джихади объявится в Искандаре, думаешь он сам не захочет при этом присутствовать? Хотя бы для того, чтобы подтвердить свое заявление.
Я не ответил. Наконец-то появилась служанка, принесла миски с мясом и кеши и два кувшина акиви. Стараясь ничего не уронить, она осторожно пробиралась сквозь толпу и сквозь зубы бормотала «извините». Заметив ее, Дел сразу потянулась, чтобы помочь.
– Заплати ей побольше, – приказала она, когда я потянулся к кошельку.
Я нахмурился, обнаружив, как глубоко рука ушла в кошелек.
– Легко ты разбрасываешься моими деньгами.
– Таковы все женщины, – весело заметил Рашад. – Видел бы ты с какой скоростью моя мать тратит деньги, которые я ей посылаю.
Дел поблагодарила служанку и удивленно посмотрела на Рашада.
– Ты посылаешь матери деньги?
– Если бы не посылал, она бы мне давно уши оборвала. Или того хуже: усы, – Рашад оскалился. – Тебе, баска, нужно познакомиться с моей матерью. Она тоже смелая.
– Не нужно, – вмешался я, заметив интерес в глазах Дел. Может он был вызван рассказами о Северянке, но я не хотел рисковать, если это из-за Рашада. – Выпей акиви. Дел предпочитает вино.
Дел предпочитала вообще не пить.
– Ты знаешь человека по имени Аджани? Он Северянин, не житель Границы, но бывает и там, и на Севере.
– Аджани, Аджани, – забормотал Рашад. – Имя знакомое… Говоришь Северянин?
– Во всем, – ровно сказала Дел, – кроме привычек. Он блондин с голубыми глазами, очень высокий… И он с наслаждением убивает людей. Тех, кого не может выгодно продать работорговцам.
Глаза Рашада стали внимательными. Он посмотрел на Дел и наконец-то увидел ее. Ее и меч.
– А ты когда-нибудь была в Джуле? – странным голосом спросил Рашад.
Скажи нет, мысленно предупредил я.
Дел сказала да.
Аиды, сейчас он все сопоставит.
Рашад медленно кивнул. Я видел, что он все понял.
– Восемнадцать месяцев – или около того – назад Аладар правил Джулой. Богатым он был человеком, Аладар. Наживался на золоте и рабах. И так бы и жил по сей день, если бы раб не убил его, – Рашад смотрел на меня. – Никто не знает имен. Говорят только, что в момент убийства с Аладаром были Северянка и Южанин. Мужчина со шрамами на лице, зачем-то привезенный из шахты Аладара.
Я пожал одним плечом.
– У многих есть шрамы.
Рашад развел четыре пальца и провел ими по одной щеке.
– У многих есть шрамы, но не у многих они такие.
– Ну и что из этого следует? – резко спросила Дел.
Рашад опустил руку.
– Для меня – ничего, – ровно сказал он. – Я не предаю друзей. Но другие могут.
Холодок пробежал по моей спине.
– Зачем? Если Аладар мертв, какая разница новому танзиру, чем кончил его предшественник?
– Новый танзир – дочь Аладара.
– ДОЧЬ Аладара? – выдавил я. – Как может ЖЕНЩИНА унаследовать домейн?
– Спасибо, – сухо сказала Дел.
Я отмахнулся.
– Не сейчас. Рашад, объясни.
Рашад кивнул.
– Конечно, но она достаточно богата, чтобы купить людей, и достаточно сильна, чтобы ими управлять, – он слабо улыбнулся. – Такая женщина не для меня.
– Женщина… – протянул я. – Все меняется.
– И к лучшему, – отметила Дел и сделала глоток вина.
– А может и нет, – я нахмурился, тупо глядя на миску остывающего кеши, а потом пожал плечами. – Ну ладно, это ненадолго. Может сейчас они и берут ее деньги, но скоро их терпение иссякнет. Рашад не выдержал, правильно? А ведь он воспитан не в Южных принципах, он боится своей матери.
– Я уважаю мать. И тебе бы тоже следовало ее уважать: она больше похожа на мужчину чем ты.
– Они от нее избавятся, – задумчиво продолжил я. – Они забудут о клятвах верности и продадут ее кому-нибудь, или один из них заберет ее себе, а потом другой попытается ее отобрать, – я покачал головой. – Джута будет залита кровью.
– Понял, почему я уехал? – спросил Рашад. – Сначала Вашни начали убивать, а теперь вот-вот начнется война за власть в Джуле. Я лучше поеду повидаться с матерью.
– И в центре всего этого Джамайл, если он еще жив, – Дел вздохнула и потерла лоб. – Тигр, ну сколько это будет продолжаться? Сначала мучиться из-за Аджани, а теперь еще Джамайл. Что мне делать?
– Ехать в Искандар, – сказал я. – Это единственное решение.
Губы Дел изогнулись.
– В чувствах нет логики, – с горечью сказала она.
А вот в этих словах, подумал я, было больше правды чем во всем, что Дел когда-либо говорила. Особенно по отношению к ней самой.
11
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
1
– Возвращаешься в родные места? – поинтересовался я. – Насколько я знаю, твой дом недалеко от Искандара. Сделал крюк в надежде подзаработать?
Рашад ухмыльнулся. У него это хорошо получалось и он продолжал очаровывать Дел.
– Это у меня в крови, Тигр. К тому же я не осмелюсь вернуться домой без денег. Моя мать вышвырнет меня из нашей хибары.
Мать Рашада была постоянной темой для шуток среди всех танцоров мечей, знакомых с Рашадом. Судя по его рассказам, она была великаншей, способной выбить из него мозги одним щелчком. Правда ходили слухи, что кто-то однажды видел ее и говорил, что Рашад был не совсем точен – мать была ему едва ли по локоть. Этому никто не удивился, Рашад был известен своей привычкой преувеличивать. Это у него было показное и пока вреда никому не причинило, хотя как-то раз подвело его очень близко к смерти.
Я посмотрел на Дел.
– Его мать – Северянка. Поэтому он так отличается от Южан.
Дел приподняла брови.
– Так вот откуда у него такое обаяние.
Что тут же заставило Рашада зареветь в поисках служанки, чтобы вознаградить тонкое чутье Дел. Я сказал, что служанка уже в пути, и Рашад снова уселся на окно.
– Я приехал из Джулы, – сообщил он. – Там новый танзир, Аладара-то убили. Я там немного поработал, но потом Вашни заволновались и я решил отправиться домой. Нет смысла лишаться жизни только ради того, чтобы их черноглазые женщины сделали себе украшения из моих костей.
О смерти Аладара я знал, я сам присутствовал при этом и видел, как Дел вонзила в него клинок.
– А что случилось у Вашни?
Рашад пожал плечами.
– Появился этот парень, Оракул. Он все обещает, что скоро придет джихади и вернет Юг племенам. Вашни всегда были суеверными, а услышав такое, задумались, не стоит ли помочь исполнению предсказания. Они убили несколько человек, одного там, другого здесь. Ничего серьезного, но все убитые были чужеземцами. Ну знаешь… всякие со светлыми волосами, с голубыми или зелеными глазами… Те, кто по мнению Вашни выглядят не по-Южному. Думаю, они считают, что если племена собираются править Югом, для начала им нужно избавить его от всего чужого, – Рашад пожал плечами и пригладил правую половину усов. – Я решил, что слишком похож на Северянина и поехал домой.
– Джамайл, – безучастно сказала Дел.
Рашад нахмурился.
– Кто?
– Ее брат, – объяснил я. – Он живет с Вашни.
Рашад нахмурился еще сильнее.
– А что Северянин делает у Вашни?
– Неважно, – мрачно сказала Дел. – Ты уверен, что они убивают всех чужеземцев?
– Я знаю, что были такие случаи. Что там творится сейчас, я не знаю. Слышал только, что из-за Оракула все племена поднялись, – синие глаза Рашада смотрели серьезно. – Скажу откровенно, баска… если твой брат у Вашни, шансов у него почти нет. Они серьезно относятся к религии.
– Они убьют его, – горько прошептала Дел. – Они сделают все, что им прикажет этот одержимый локи Оракул.
Рашад небрежно приподнял плечо.
– Ты сама ему скажи, что о нем думаешь. Он направляется в Искандар.
– Оракул? – переспросил я. – Откуда ты знаешь?
– Слухи. Хотя в этом есть смысл. Оракул предсказывал, что джихади объявится в Искандаре, думаешь он сам не захочет при этом присутствовать? Хотя бы для того, чтобы подтвердить свое заявление.
Я не ответил. Наконец-то появилась служанка, принесла миски с мясом и кеши и два кувшина акиви. Стараясь ничего не уронить, она осторожно пробиралась сквозь толпу и сквозь зубы бормотала «извините». Заметив ее, Дел сразу потянулась, чтобы помочь.
– Заплати ей побольше, – приказала она, когда я потянулся к кошельку.
Я нахмурился, обнаружив, как глубоко рука ушла в кошелек.
– Легко ты разбрасываешься моими деньгами.
– Таковы все женщины, – весело заметил Рашад. – Видел бы ты с какой скоростью моя мать тратит деньги, которые я ей посылаю.
Дел поблагодарила служанку и удивленно посмотрела на Рашада.
– Ты посылаешь матери деньги?
– Если бы не посылал, она бы мне давно уши оборвала. Или того хуже: усы, – Рашад оскалился. – Тебе, баска, нужно познакомиться с моей матерью. Она тоже смелая.
– Не нужно, – вмешался я, заметив интерес в глазах Дел. Может он был вызван рассказами о Северянке, но я не хотел рисковать, если это из-за Рашада. – Выпей акиви. Дел предпочитает вино.
Дел предпочитала вообще не пить.
– Ты знаешь человека по имени Аджани? Он Северянин, не житель Границы, но бывает и там, и на Севере.
– Аджани, Аджани, – забормотал Рашад. – Имя знакомое… Говоришь Северянин?
– Во всем, – ровно сказала Дел, – кроме привычек. Он блондин с голубыми глазами, очень высокий… И он с наслаждением убивает людей. Тех, кого не может выгодно продать работорговцам.
Глаза Рашада стали внимательными. Он посмотрел на Дел и наконец-то увидел ее. Ее и меч.
– А ты когда-нибудь была в Джуле? – странным голосом спросил Рашад.
Скажи нет, мысленно предупредил я.
Дел сказала да.
Аиды, сейчас он все сопоставит.
Рашад медленно кивнул. Я видел, что он все понял.
– Восемнадцать месяцев – или около того – назад Аладар правил Джулой. Богатым он был человеком, Аладар. Наживался на золоте и рабах. И так бы и жил по сей день, если бы раб не убил его, – Рашад смотрел на меня. – Никто не знает имен. Говорят только, что в момент убийства с Аладаром были Северянка и Южанин. Мужчина со шрамами на лице, зачем-то привезенный из шахты Аладара.
Я пожал одним плечом.
– У многих есть шрамы.
Рашад развел четыре пальца и провел ими по одной щеке.
– У многих есть шрамы, но не у многих они такие.
– Ну и что из этого следует? – резко спросила Дел.
Рашад опустил руку.
– Для меня – ничего, – ровно сказал он. – Я не предаю друзей. Но другие могут.
Холодок пробежал по моей спине.
– Зачем? Если Аладар мертв, какая разница новому танзиру, чем кончил его предшественник?
– Новый танзир – дочь Аладара.
– ДОЧЬ Аладара? – выдавил я. – Как может ЖЕНЩИНА унаследовать домейн?
– Спасибо, – сухо сказала Дел.
Я отмахнулся.
– Не сейчас. Рашад, объясни.
Рашад кивнул.
– Конечно, но она достаточно богата, чтобы купить людей, и достаточно сильна, чтобы ими управлять, – он слабо улыбнулся. – Такая женщина не для меня.
– Женщина… – протянул я. – Все меняется.
– И к лучшему, – отметила Дел и сделала глоток вина.
– А может и нет, – я нахмурился, тупо глядя на миску остывающего кеши, а потом пожал плечами. – Ну ладно, это ненадолго. Может сейчас они и берут ее деньги, но скоро их терпение иссякнет. Рашад не выдержал, правильно? А ведь он воспитан не в Южных принципах, он боится своей матери.
– Я уважаю мать. И тебе бы тоже следовало ее уважать: она больше похожа на мужчину чем ты.
– Они от нее избавятся, – задумчиво продолжил я. – Они забудут о клятвах верности и продадут ее кому-нибудь, или один из них заберет ее себе, а потом другой попытается ее отобрать, – я покачал головой. – Джута будет залита кровью.
– Понял, почему я уехал? – спросил Рашад. – Сначала Вашни начали убивать, а теперь вот-вот начнется война за власть в Джуле. Я лучше поеду повидаться с матерью.
– И в центре всего этого Джамайл, если он еще жив, – Дел вздохнула и потерла лоб. – Тигр, ну сколько это будет продолжаться? Сначала мучиться из-за Аджани, а теперь еще Джамайл. Что мне делать?
– Ехать в Искандар, – сказал я. – Это единственное решение.
Губы Дел изогнулись.
– В чувствах нет логики, – с горечью сказала она.
А вот в этих словах, подумал я, было больше правды чем во всем, что Дел когда-либо говорила. Особенно по отношению к ней самой.
11
Что-то обрушилось на мою голову.
– Вставай, – потребовал знакомый голос. – Мы едем в Искандар.
Я лежал на животе на грозящей развалиться кровати, уткнувшись лицом в комок одежды, который должен был изображать подушку. Моя левая рука скрывалась под этим комком, сверху меня покрывала легкая простыня. Я попытался снова уйти в сон.
Непонятный предмет на моей голове не исчез. Не открывая глаз, я протянул руку, нащупал седельную суму, стащил ее с головы и бросил около кровати.
– Счастливого пути, – пробормотал я.
Дел моего юмора не оценила.
– На это нет времени. Аджани может быть уже в Искандаре.
– Аджани может быть где угодно. Аджани может быть в аидах, – я освободил левую руку. – Я надеюсь, что Аджани в аидах, тогда мы могли бы о нем забыть.
Дел подобрала сумки.
– Прекрасно, – объявила она. – Я еду с Аббу.
Дел никогда не угрожает. Как она сказала, так и сделает. До сих пор исключений не было.
– Подожди… – я приподнялся, щурясь на яркий дневной свет, посмотрел на нее, одновременно пытаясь вспомнить свое имя. Вкус во рту был такой, будто всю ночь я жевал старую набедренную повязку. – Дай мне минуту, чтобы прийти в себя, баска.
Минуту она мне не дала.
– Встретимся на конюшне, – объявила Дел и захлопнула за собой дверь.
Ну аиды.
Аиды.
Почему она всегда так со мной поступает после весело проведенных ночей?
Клянусь, она планирует это. Она планирует это и выжидает. Она знает, как мне тяжело в такие минуты.
С усилием я повернулся и сел. Совершенно точно – дверь по-прежнему была закрыта. Дел ушла.
Я сидел на краю кровати, уткнувшись лицом в ладони и растирая кожу. Мне нужно было поесть и выпить акиви, но я знал, что Дел не даст мне время ни на то, ни на другое. Она не задержится ни на минуту.
– Ты бы мог остаться, а потом ее догнать, – предложил я.
Да. Мог. Я знал, куда она поедет.
И я знал, кто мог поехать с ней.
Аиды, аиды, аиды.
Ненавижу таких, как Аббу.
Я воспользовался ночным горшком, потом нашел кувшин с водой, плеснул себе в лицо, намочил волосы, надеясь, что хотя бы от воды станет легче. Мокрые пряди прилипли к шее, с них падали капли и скатываясь щекотали плечи, грудь, живот.
Лучше я себя не почувствовал, только мокрее.
Я сердито посмотрел на дверь и потянулся к хитону, перевязи и бурнусу.
– А чего ты ожидала? Я просидел с Рашадом всю ночь…
Поскольку Дел отсутствовала, она не ответила. Что ж, оно и к лучшему. Дел бы высказалась, мне тоже пришлось бы ответить, и в итоге мы потеряли бы уйму времени, споря из-за ничего и пытаясь доказать свою правоту.
Более глупого занятия не придумаешь.
Я наклонился, чтобы надеть ботинки, купленные мне Дел.
– Ты действительно глуп, – пробормотал я. – Сейчас ты спокойно мог бы пойти в кантину и посидеть так со страстной Южной красоткой на колене и кувшином акиви на столе. Или мог бы наняться к какому-нибудь танзиру защищать его дочку с влажными глазами – легкая и хорошо оплачиваемая работа. Или сидеть над костями Оракула с Рашадом и вытягивать из него деньги. Или мог бы спать, – один ботинок я надел и взялся за другой. – А чем ты вместо этого занимаешься? Собираешься ехать в Искандар ради мести жестокосердной, язвительной баски…
…которую я я очень хотел заманить к себе в постель.
Я покосился на дверь.
– Предупреждаю, Аджани: если она тебя не убьет, это сделаю я.
Дел я нашел около конюшни. Рядом с ней стоял чалый. Я сразу понял, что происходит.
– Он никуда не денется, – успокоил я Дел. – Он стоит на одном месте уже несколько сотен лет.
Дел нахмурилась.
– Искандар, – подсказал я.
Дел нахмурилась сильнее, но заговорила о другом.
– Я пыталась его оседлать, но к нему и близко не подойдешь.
Его. Понятно, кого она имела в виду.
– Это потому что надо знать тонкости, – я прошел мимо Дел в конюшню, взял упряжь и пошел к стойлу – конечно если это можно было назвать стойлом. От него мало что осталось. – Ну парень, – начал я, – и чем ты здесь занимаешься?
Жеребец, привязанный к толстому бревну, врытому в землю, ответил яростным танцем. Во все стороны полетели куски досок. Стойло было усыпано щепками.
– А-а, – сказал я. – Я понял.
Конюх тоже все понял. Он прибежал на конюшню сразу как только узнал, что хозяин жеребца вернулся. Я выслушивал его обличительную речь пока она мне не надоела. Поскольку мне еще надо было оседлать жеребца и привесить сумки, я решил не терять время, тем более что терпение мое убывало катастрофически быстро.
– Сколько? – спросил я.
Конюх принял мой вопрос за приглашение повторить весь поток жалоб. Я прервал его на середине, потянувшись к ножу.
Конюх побелел и открыл рот. А когда я наклонился у левой передней ноги жеребца, чтобы проверить, не попали ли камни и грязь в подкову и вычистить стрелку кончиком ножа, Южанин побагровел.
– Сколько? – повторил я.
Конюх назвал цену.
– Слишком дорого, – отрезал я. – За эти деньги ты смог бы купить вторую конюшню. Он конечно кое-что разнес, но не на такую сумму.
Конюх снизил цену.
Я позволил жеребцу опустить левое копыто и перебрался к правому.
– А ведь я могу оставить его здесь…
Третья названная цена меня вполне устраивала. Я кивнул и отдал деньги.
Дел терпеливо поджидала меня, сидя на лошади. Увидев нас, чалый фыркнул. В ответ жеребец приподнял верхнюю губу и возвестил о своем господстве, наступая мне на пятки в попытке поднять хвост и затанцевать. Вести в поводу заигравшую лошадь не самое приятное занятие: с одной стороны, рискуешь оглохнуть от рева, с другой лишиться ног, а настроение у меня было не самое лучшее.
К тому времени у Дел тоже.
– Ты знаток тонкостей, – заметила она, когда я врезал жеребцу по носу кулаком.
– Надо же чем-то привлечь его внимание.
– Тебе это удалось, – кивнула Дел. – Сейчас он тебя укусит.
Вовремя она заметила. Ну, и у лошадей бывает плохое настроение.
Я вставил левую ногу в стремя и начал приподниматься. Жеребец повернул голову и не отхватил кусок моей ноги только потому что я успел заметить приближение огромных зубов и шлепнул гнедого по морде. Он попытался повторить этот прием дважды и дважды попадал на удар. На третий раз мне это надоело и я вскочил в седло с земли, без помощи стремян.
– Ну сейчас попробуй, – предложил я.
Он мог и воспользоваться предложением, такое бывало, но не стал – за что я был гнедому очень благодарен. Было у меня предчувствие, что выиграет он.
– Ты закончил? – спросила Дел.
Прежде чем я успел ответить – хотя ответа она не ждала – ко мне подошел конюх.
– Я заметил шрамы… Ты Песчаный Тигр?
Я кивнул, подбирая повод.
Ухмылка конюха продемонстрировала мне, сколько зубов у него не хватало.
– Я продал лошадь твоему сыну.
– Моему СЫНУ… – я мрачно уставился на него. – Какую лошадь, куда он поехал и как он выглядит?
– По одному вопросу, Тигр. Ты смущаешь бедного человека, – заметила Дел.
Конюх начал с того, что было ему ближе – с лошади.
– Он купил старую серую кобылу, белая проточина на морде, три белых чулка. Очень мягкая. Кобыла для женщины, но он сказал, что такая ему и нужна.
– Куда он поехал?
– В Искандар.
Куда же еще?
– Как он выглядит?
Южанин пожал плечами.
– Не высокий, не низкий. Лет восемнадцать или девятнадцать. Каштановые волосы, голубые глаза. Говорит на Южном с акцентом.
– С каким акцентом?
Конюх только пожал плечами.
– Но он сказал тебе, что он мой сын.
– Да, сын Песчаного Тигра, – Южанин ухмыльнулся. – У него нет шрамов, но он носит ожерелье из когтей.
– И меч? – мрачно спросил я.
Конюх нахмурился, задумался и покачал головой.
– Только нож. Меча у него нет.
– Он носит ожерелье, но не носит меч, и ездит на старой серой кобыле,
– я покосился на Дел. – Если он действительно поехал в Искандар, мы хотя бы будем знать, кого искать.
– Ты будешь его искать? – искренне удивилась она.
– Думаю, что найти его будет нетрудно, он не стесняется распространяться о своем родителе – хотя это и ложь.
– А почему ты так уверен, что это ложь? – каким-то странным тоном спросила Дел.
– Он слишком взрослый, – отрезал я. – Если мне тридцать шесть, а ему восемнадцать или даже девятнадцать, значит мне было… – я запнулся.
– Восемнадцать, – закончила Дел. – Или семнадцать.
А не такой уж он взрослый.
– Поехали, – предложил я. – Нечего время терять.
Когда мы наконец-то выехали из Искандара, я немного успокоился. Трудно быть не в духе, когда Южное солнце согревает ласковыми лучами лицо, которое столько месяцев скрывалось под бородой. Странно было чувствовать себя гладко выбритым, странно было снова носить шелка и странно было пребывать в таком хорошем настроении.
И было просто замечательно, что все так странно.
– Знаешь, – начал я, – прошлой ночью ты могла бы меня предупредить, что собираешься уезжать. Я бы попрощался с Рашадом и сказал Набиру, что занятий больше не будет…
– Набир знает. Я ему сказала.
– Да? И когда ты успела?
– Прошлой ночью. Ты и Рашад набрались акиви и пытались выиграть друг у друга последние деньги… Зашел Набир, и я его предупредила, – Дел пожала плечами. – Он сказал, что тоже приедет, если сумеет уговорить Ксенобию бросить работу и поехать с ним.
– Ксенобия, – пробормотал я.
– И Аббу я предупредила, он тоже заходил.
Я резко повернулся к ней.
– Аббу? Я его не видел. Когда он приходил? Прошлой ночью? В нашу кантину?
– Я же сказала, ты ничего не соображал после акиви, – Дел отмахнулась от мухи. – Потом я ушла…
– Ушла, – эхом отозвался я. – Ты уходила? Когда? Зачем? – я нахмурился. – С ним?
– Сегодня у тебя столько вопросов.
– По-моему я имею право их задавать.
– Да? Почему?
– Просто имею, – я нахмурился, ее резкий тон мне совсем не понравился. – Кто знает, в какие неприятности ты могла попасть вот так сбежав с Аббу. Ты не знаешь, что он за человек, баска.
– Он очень похож на тебя, – Дел подняла руку, увидев, что я уже готов был запротестовать. – Нет… он похож на того тебя, которого я когда-то встретила. Должна признать, ты изменился. Ты уже не тот самодовольный дурак.
– Мне сразу стало легче, – сухо сказал я. – А в постели он тоже похож на меня?
– Ты не имеешь права задавать мне такие вопросы.
– Аиды, ты хочешь сказать, что между вами что-то было? – я дернул повод и жеребец остановился. – Ты говорила, что тебе нужно побыть одной, и я просто шутил… Так ты провела эту ночь с Аббу?
В голосе Дел зазвенел лед.
– Я не врала. Мне действительно нужно побыть одной и сосредоточиться. Ты думаешь, я так старалась избавиться от твоего общества чтобы отправиться в постель к Аббу?
Я задумался.
– Не знаю. Больше я ни в чем не уверен.
– Между нами ничего не было.
Мне немного полегчало – мне намного полегчало при мысли, что Аббу ничего не получил. Огорчало меня только одно – Дел все же куда-то ходила с ним.
– Нравится тебе это или нет, но тебе придется признать, что у меня есть право беспокоиться.
– Нет, – отрезала Дел. – Это не твое дело.
– Почему не мое дело? – рассердился я. – Последние – сколько, восемнадцать месяцев? – мы делили и постель, и работу, а теперь ты заявляешь, что твои дела меня не касаются?
– Тебя не касается с кем я сплю, – заявила Дел. – Так же как меня не касается, с кем проводишь ночи ты.
– Ну почему же, можешь спросить, – я пожал плечами. – Последний раз я спал с другой женщиной… Это была… – я нахмурился. – Аиды, видишь, до чего ты меня довела? Даже вспомнить не могу.
– Эламайн, – сухо сказала Дел.
Да, Эламайн…
Дел заметила как изменилось мое лицо.
– Да, – кивнула она. – Эламайн. Та самая Эламайн.
Как я мог ее забыть? Может ли вообще мужчина ее забыть? Ненасытную женщину с умением за гранью возможного, невероятной выносливостью и воображением, равного которому не имел никто.
– Конечно из-за нее тебя чуть не убили, – напомнила Дел.
Видение исчезло.
– Хуже, – сказал я – с чувством.
– Что может быть хуже чем… А-а, помню. Тебя чуть не кастрировали.
Я поерзал в седле.
– Давай не будем вспоминать эту историю. И между прочим, а чего ты ожидала? Ты меня к себе не подпускала, почему я не мог переспать с Эламайн?..
– …учитывая, что она тебя ни о чем не спрашивала, – Дел улыбнулась.
– Тигр, ты можешь думать, что это тайна, но все женщины об этом знают. Я понимаю, к какому типу женщин относится Эламайн… или относилась – Хаши мог ее и убить – и как она опробовала на тебе все свои чары. У таких женщин есть особая сила, ни один мужчина не может противостоять ей, – Дел откинула за плечи растрепавшиеся волосы. – Вас так легко свернуть с пути… вы можете обо всем забыть, увидев женщину, которая…
– …расскажет историю о том, как борджуни на Севере убили ее семью и продали брата в рабство, – я улыбнулся. – Тебе это ничего не напоминает, баска?
– Я не об этом, Тигр.
– Конечно. Ты хотела сказать, что женщины типа Эламайн завлекают бедных дураков в свои постели. Я знаю. Не буду даже отрицать, я тоже этому поддавался, – я пожал плечами. – Ты использовала другой метод, но результат оказался таким же.
Дел ответила не сразу. Она повернула чалого мордой ко мне. Ей пришлось осадить его, чтобы он снова не попытался наладить дружеские отношения с жеребцом. Когда чалый успокоился, Дел твердо встретила мой взгляд и чуть приподняла голову.
– А что бы ты делал? – спросила она. – Что бы ты делал, если бы я не нашла тебя в той кантине?
– Что бы делал?
– Да, что делал, – повторила она. – Ты сказал, что я свернула тебя с пути, как могла это сделать Эламайн. Свернула от чего? Не пустила тебя к чему?
– Ну, если бы я не встретил тебя в той кантине, Ханджи не принесли бы меня в жертву Солнцу, я не провел бы три месяца в рабстве в шахте Аладара, я бы не лишился Разящего и не связался бы с этим Северным мечом, в который к тому же попал Чоса Деи…
– Я спросила не об этом.
– Всего этого НЕ случилось бы.
– Ты уходишь от вопроса.
– Нет. Ничего подобного, – я пожал плечами. – Аиды, я не знаю. Я – танцор меча. Я работаю, мне платят деньги. Наверное этим я бы и занимался. Я ответил на твой вопрос?
– Да, – сказала она, – ответил. – Дел отогнала другую муху. Или ту же самую. – Ты однажды спросил меня, что я буду делать, когда Аджани будет мертв? Когда я закончу песню.
– Да, спрашивал. И насколько я помню, ты так и не ответила.
– Потому что я не рискнула заглядывать так далеко в будущее. Если я задумаюсь о том, что случится после смерти Аджани, я могу потерять собранность, расслабиться, а я не могу позволить себе это… – Дел махнула рукой. – Поэтому я об этом и не думаю. Но ты свободен и я спрашиваю тебя: ты когда-нибудь задумывался, что будет с тобой дальше?
– Ни один танцор меча не потратит ни минуты на фантазии о том, что случится в следующем году, следующем месяце, на следующей неделе. Аиды, да иногда даже нельзя думать о следующем дне. Только о следующем танце. Танцор думает о танце, баска, потому что ради танца он живет.
Дел твердо смотрела мне в глаза.
– А когда закончится твой танец?
– Я не могу ответить на этот вопрос, – раздраженно сказал я. – Я даже не понимаю его смысла.
– Понимаешь. Ты все понимаешь. Ты не тупой, ты только притворяешься, когда хочешь спрятаться от правды.
Я ничего не ответил.
Дел слабо улыбнулась.
– Это нормально, Тигр. Я поступаю так же.
– Не в твоих привычках притворяться тупой. Ты никогда не строила из себя дуру.
– Нет, – ее рот странно скривился. – Я привыкла притворяться холодной и уверенной. Внушать себе, что я жестокая, и так прятаться от правды.
Бывают моменты, когда я ненавижу Дел.
Этот момент к таким не относился.
– Вставай, – потребовал знакомый голос. – Мы едем в Искандар.
Я лежал на животе на грозящей развалиться кровати, уткнувшись лицом в комок одежды, который должен был изображать подушку. Моя левая рука скрывалась под этим комком, сверху меня покрывала легкая простыня. Я попытался снова уйти в сон.
Непонятный предмет на моей голове не исчез. Не открывая глаз, я протянул руку, нащупал седельную суму, стащил ее с головы и бросил около кровати.
– Счастливого пути, – пробормотал я.
Дел моего юмора не оценила.
– На это нет времени. Аджани может быть уже в Искандаре.
– Аджани может быть где угодно. Аджани может быть в аидах, – я освободил левую руку. – Я надеюсь, что Аджани в аидах, тогда мы могли бы о нем забыть.
Дел подобрала сумки.
– Прекрасно, – объявила она. – Я еду с Аббу.
Дел никогда не угрожает. Как она сказала, так и сделает. До сих пор исключений не было.
– Подожди… – я приподнялся, щурясь на яркий дневной свет, посмотрел на нее, одновременно пытаясь вспомнить свое имя. Вкус во рту был такой, будто всю ночь я жевал старую набедренную повязку. – Дай мне минуту, чтобы прийти в себя, баска.
Минуту она мне не дала.
– Встретимся на конюшне, – объявила Дел и захлопнула за собой дверь.
Ну аиды.
Аиды.
Почему она всегда так со мной поступает после весело проведенных ночей?
Клянусь, она планирует это. Она планирует это и выжидает. Она знает, как мне тяжело в такие минуты.
С усилием я повернулся и сел. Совершенно точно – дверь по-прежнему была закрыта. Дел ушла.
Я сидел на краю кровати, уткнувшись лицом в ладони и растирая кожу. Мне нужно было поесть и выпить акиви, но я знал, что Дел не даст мне время ни на то, ни на другое. Она не задержится ни на минуту.
– Ты бы мог остаться, а потом ее догнать, – предложил я.
Да. Мог. Я знал, куда она поедет.
И я знал, кто мог поехать с ней.
Аиды, аиды, аиды.
Ненавижу таких, как Аббу.
Я воспользовался ночным горшком, потом нашел кувшин с водой, плеснул себе в лицо, намочил волосы, надеясь, что хотя бы от воды станет легче. Мокрые пряди прилипли к шее, с них падали капли и скатываясь щекотали плечи, грудь, живот.
Лучше я себя не почувствовал, только мокрее.
Я сердито посмотрел на дверь и потянулся к хитону, перевязи и бурнусу.
– А чего ты ожидала? Я просидел с Рашадом всю ночь…
Поскольку Дел отсутствовала, она не ответила. Что ж, оно и к лучшему. Дел бы высказалась, мне тоже пришлось бы ответить, и в итоге мы потеряли бы уйму времени, споря из-за ничего и пытаясь доказать свою правоту.
Более глупого занятия не придумаешь.
Я наклонился, чтобы надеть ботинки, купленные мне Дел.
– Ты действительно глуп, – пробормотал я. – Сейчас ты спокойно мог бы пойти в кантину и посидеть так со страстной Южной красоткой на колене и кувшином акиви на столе. Или мог бы наняться к какому-нибудь танзиру защищать его дочку с влажными глазами – легкая и хорошо оплачиваемая работа. Или сидеть над костями Оракула с Рашадом и вытягивать из него деньги. Или мог бы спать, – один ботинок я надел и взялся за другой. – А чем ты вместо этого занимаешься? Собираешься ехать в Искандар ради мести жестокосердной, язвительной баски…
…которую я я очень хотел заманить к себе в постель.
Я покосился на дверь.
– Предупреждаю, Аджани: если она тебя не убьет, это сделаю я.
Дел я нашел около конюшни. Рядом с ней стоял чалый. Я сразу понял, что происходит.
– Он никуда не денется, – успокоил я Дел. – Он стоит на одном месте уже несколько сотен лет.
Дел нахмурилась.
– Искандар, – подсказал я.
Дел нахмурилась сильнее, но заговорила о другом.
– Я пыталась его оседлать, но к нему и близко не подойдешь.
Его. Понятно, кого она имела в виду.
– Это потому что надо знать тонкости, – я прошел мимо Дел в конюшню, взял упряжь и пошел к стойлу – конечно если это можно было назвать стойлом. От него мало что осталось. – Ну парень, – начал я, – и чем ты здесь занимаешься?
Жеребец, привязанный к толстому бревну, врытому в землю, ответил яростным танцем. Во все стороны полетели куски досок. Стойло было усыпано щепками.
– А-а, – сказал я. – Я понял.
Конюх тоже все понял. Он прибежал на конюшню сразу как только узнал, что хозяин жеребца вернулся. Я выслушивал его обличительную речь пока она мне не надоела. Поскольку мне еще надо было оседлать жеребца и привесить сумки, я решил не терять время, тем более что терпение мое убывало катастрофически быстро.
– Сколько? – спросил я.
Конюх принял мой вопрос за приглашение повторить весь поток жалоб. Я прервал его на середине, потянувшись к ножу.
Конюх побелел и открыл рот. А когда я наклонился у левой передней ноги жеребца, чтобы проверить, не попали ли камни и грязь в подкову и вычистить стрелку кончиком ножа, Южанин побагровел.
– Сколько? – повторил я.
Конюх назвал цену.
– Слишком дорого, – отрезал я. – За эти деньги ты смог бы купить вторую конюшню. Он конечно кое-что разнес, но не на такую сумму.
Конюх снизил цену.
Я позволил жеребцу опустить левое копыто и перебрался к правому.
– А ведь я могу оставить его здесь…
Третья названная цена меня вполне устраивала. Я кивнул и отдал деньги.
Дел терпеливо поджидала меня, сидя на лошади. Увидев нас, чалый фыркнул. В ответ жеребец приподнял верхнюю губу и возвестил о своем господстве, наступая мне на пятки в попытке поднять хвост и затанцевать. Вести в поводу заигравшую лошадь не самое приятное занятие: с одной стороны, рискуешь оглохнуть от рева, с другой лишиться ног, а настроение у меня было не самое лучшее.
К тому времени у Дел тоже.
– Ты знаток тонкостей, – заметила она, когда я врезал жеребцу по носу кулаком.
– Надо же чем-то привлечь его внимание.
– Тебе это удалось, – кивнула Дел. – Сейчас он тебя укусит.
Вовремя она заметила. Ну, и у лошадей бывает плохое настроение.
Я вставил левую ногу в стремя и начал приподниматься. Жеребец повернул голову и не отхватил кусок моей ноги только потому что я успел заметить приближение огромных зубов и шлепнул гнедого по морде. Он попытался повторить этот прием дважды и дважды попадал на удар. На третий раз мне это надоело и я вскочил в седло с земли, без помощи стремян.
– Ну сейчас попробуй, – предложил я.
Он мог и воспользоваться предложением, такое бывало, но не стал – за что я был гнедому очень благодарен. Было у меня предчувствие, что выиграет он.
– Ты закончил? – спросила Дел.
Прежде чем я успел ответить – хотя ответа она не ждала – ко мне подошел конюх.
– Я заметил шрамы… Ты Песчаный Тигр?
Я кивнул, подбирая повод.
Ухмылка конюха продемонстрировала мне, сколько зубов у него не хватало.
– Я продал лошадь твоему сыну.
– Моему СЫНУ… – я мрачно уставился на него. – Какую лошадь, куда он поехал и как он выглядит?
– По одному вопросу, Тигр. Ты смущаешь бедного человека, – заметила Дел.
Конюх начал с того, что было ему ближе – с лошади.
– Он купил старую серую кобылу, белая проточина на морде, три белых чулка. Очень мягкая. Кобыла для женщины, но он сказал, что такая ему и нужна.
– Куда он поехал?
– В Искандар.
Куда же еще?
– Как он выглядит?
Южанин пожал плечами.
– Не высокий, не низкий. Лет восемнадцать или девятнадцать. Каштановые волосы, голубые глаза. Говорит на Южном с акцентом.
– С каким акцентом?
Конюх только пожал плечами.
– Но он сказал тебе, что он мой сын.
– Да, сын Песчаного Тигра, – Южанин ухмыльнулся. – У него нет шрамов, но он носит ожерелье из когтей.
– И меч? – мрачно спросил я.
Конюх нахмурился, задумался и покачал головой.
– Только нож. Меча у него нет.
– Он носит ожерелье, но не носит меч, и ездит на старой серой кобыле,
– я покосился на Дел. – Если он действительно поехал в Искандар, мы хотя бы будем знать, кого искать.
– Ты будешь его искать? – искренне удивилась она.
– Думаю, что найти его будет нетрудно, он не стесняется распространяться о своем родителе – хотя это и ложь.
– А почему ты так уверен, что это ложь? – каким-то странным тоном спросила Дел.
– Он слишком взрослый, – отрезал я. – Если мне тридцать шесть, а ему восемнадцать или даже девятнадцать, значит мне было… – я запнулся.
– Восемнадцать, – закончила Дел. – Или семнадцать.
А не такой уж он взрослый.
– Поехали, – предложил я. – Нечего время терять.
Когда мы наконец-то выехали из Искандара, я немного успокоился. Трудно быть не в духе, когда Южное солнце согревает ласковыми лучами лицо, которое столько месяцев скрывалось под бородой. Странно было чувствовать себя гладко выбритым, странно было снова носить шелка и странно было пребывать в таком хорошем настроении.
И было просто замечательно, что все так странно.
– Знаешь, – начал я, – прошлой ночью ты могла бы меня предупредить, что собираешься уезжать. Я бы попрощался с Рашадом и сказал Набиру, что занятий больше не будет…
– Набир знает. Я ему сказала.
– Да? И когда ты успела?
– Прошлой ночью. Ты и Рашад набрались акиви и пытались выиграть друг у друга последние деньги… Зашел Набир, и я его предупредила, – Дел пожала плечами. – Он сказал, что тоже приедет, если сумеет уговорить Ксенобию бросить работу и поехать с ним.
– Ксенобия, – пробормотал я.
– И Аббу я предупредила, он тоже заходил.
Я резко повернулся к ней.
– Аббу? Я его не видел. Когда он приходил? Прошлой ночью? В нашу кантину?
– Я же сказала, ты ничего не соображал после акиви, – Дел отмахнулась от мухи. – Потом я ушла…
– Ушла, – эхом отозвался я. – Ты уходила? Когда? Зачем? – я нахмурился. – С ним?
– Сегодня у тебя столько вопросов.
– По-моему я имею право их задавать.
– Да? Почему?
– Просто имею, – я нахмурился, ее резкий тон мне совсем не понравился. – Кто знает, в какие неприятности ты могла попасть вот так сбежав с Аббу. Ты не знаешь, что он за человек, баска.
– Он очень похож на тебя, – Дел подняла руку, увидев, что я уже готов был запротестовать. – Нет… он похож на того тебя, которого я когда-то встретила. Должна признать, ты изменился. Ты уже не тот самодовольный дурак.
– Мне сразу стало легче, – сухо сказал я. – А в постели он тоже похож на меня?
– Ты не имеешь права задавать мне такие вопросы.
– Аиды, ты хочешь сказать, что между вами что-то было? – я дернул повод и жеребец остановился. – Ты говорила, что тебе нужно побыть одной, и я просто шутил… Так ты провела эту ночь с Аббу?
В голосе Дел зазвенел лед.
– Я не врала. Мне действительно нужно побыть одной и сосредоточиться. Ты думаешь, я так старалась избавиться от твоего общества чтобы отправиться в постель к Аббу?
Я задумался.
– Не знаю. Больше я ни в чем не уверен.
– Между нами ничего не было.
Мне немного полегчало – мне намного полегчало при мысли, что Аббу ничего не получил. Огорчало меня только одно – Дел все же куда-то ходила с ним.
– Нравится тебе это или нет, но тебе придется признать, что у меня есть право беспокоиться.
– Нет, – отрезала Дел. – Это не твое дело.
– Почему не мое дело? – рассердился я. – Последние – сколько, восемнадцать месяцев? – мы делили и постель, и работу, а теперь ты заявляешь, что твои дела меня не касаются?
– Тебя не касается с кем я сплю, – заявила Дел. – Так же как меня не касается, с кем проводишь ночи ты.
– Ну почему же, можешь спросить, – я пожал плечами. – Последний раз я спал с другой женщиной… Это была… – я нахмурился. – Аиды, видишь, до чего ты меня довела? Даже вспомнить не могу.
– Эламайн, – сухо сказала Дел.
Да, Эламайн…
Дел заметила как изменилось мое лицо.
– Да, – кивнула она. – Эламайн. Та самая Эламайн.
Как я мог ее забыть? Может ли вообще мужчина ее забыть? Ненасытную женщину с умением за гранью возможного, невероятной выносливостью и воображением, равного которому не имел никто.
– Конечно из-за нее тебя чуть не убили, – напомнила Дел.
Видение исчезло.
– Хуже, – сказал я – с чувством.
– Что может быть хуже чем… А-а, помню. Тебя чуть не кастрировали.
Я поерзал в седле.
– Давай не будем вспоминать эту историю. И между прочим, а чего ты ожидала? Ты меня к себе не подпускала, почему я не мог переспать с Эламайн?..
– …учитывая, что она тебя ни о чем не спрашивала, – Дел улыбнулась.
– Тигр, ты можешь думать, что это тайна, но все женщины об этом знают. Я понимаю, к какому типу женщин относится Эламайн… или относилась – Хаши мог ее и убить – и как она опробовала на тебе все свои чары. У таких женщин есть особая сила, ни один мужчина не может противостоять ей, – Дел откинула за плечи растрепавшиеся волосы. – Вас так легко свернуть с пути… вы можете обо всем забыть, увидев женщину, которая…
– …расскажет историю о том, как борджуни на Севере убили ее семью и продали брата в рабство, – я улыбнулся. – Тебе это ничего не напоминает, баска?
– Я не об этом, Тигр.
– Конечно. Ты хотела сказать, что женщины типа Эламайн завлекают бедных дураков в свои постели. Я знаю. Не буду даже отрицать, я тоже этому поддавался, – я пожал плечами. – Ты использовала другой метод, но результат оказался таким же.
Дел ответила не сразу. Она повернула чалого мордой ко мне. Ей пришлось осадить его, чтобы он снова не попытался наладить дружеские отношения с жеребцом. Когда чалый успокоился, Дел твердо встретила мой взгляд и чуть приподняла голову.
– А что бы ты делал? – спросила она. – Что бы ты делал, если бы я не нашла тебя в той кантине?
– Что бы делал?
– Да, что делал, – повторила она. – Ты сказал, что я свернула тебя с пути, как могла это сделать Эламайн. Свернула от чего? Не пустила тебя к чему?
– Ну, если бы я не встретил тебя в той кантине, Ханджи не принесли бы меня в жертву Солнцу, я не провел бы три месяца в рабстве в шахте Аладара, я бы не лишился Разящего и не связался бы с этим Северным мечом, в который к тому же попал Чоса Деи…
– Я спросила не об этом.
– Всего этого НЕ случилось бы.
– Ты уходишь от вопроса.
– Нет. Ничего подобного, – я пожал плечами. – Аиды, я не знаю. Я – танцор меча. Я работаю, мне платят деньги. Наверное этим я бы и занимался. Я ответил на твой вопрос?
– Да, – сказала она, – ответил. – Дел отогнала другую муху. Или ту же самую. – Ты однажды спросил меня, что я буду делать, когда Аджани будет мертв? Когда я закончу песню.
– Да, спрашивал. И насколько я помню, ты так и не ответила.
– Потому что я не рискнула заглядывать так далеко в будущее. Если я задумаюсь о том, что случится после смерти Аджани, я могу потерять собранность, расслабиться, а я не могу позволить себе это… – Дел махнула рукой. – Поэтому я об этом и не думаю. Но ты свободен и я спрашиваю тебя: ты когда-нибудь задумывался, что будет с тобой дальше?
– Ни один танцор меча не потратит ни минуты на фантазии о том, что случится в следующем году, следующем месяце, на следующей неделе. Аиды, да иногда даже нельзя думать о следующем дне. Только о следующем танце. Танцор думает о танце, баска, потому что ради танца он живет.
Дел твердо смотрела мне в глаза.
– А когда закончится твой танец?
– Я не могу ответить на этот вопрос, – раздраженно сказал я. – Я даже не понимаю его смысла.
– Понимаешь. Ты все понимаешь. Ты не тупой, ты только притворяешься, когда хочешь спрятаться от правды.
Я ничего не ответил.
Дел слабо улыбнулась.
– Это нормально, Тигр. Я поступаю так же.
– Не в твоих привычках притворяться тупой. Ты никогда не строила из себя дуру.
– Нет, – ее рот странно скривился. – Я привыкла притворяться холодной и уверенной. Внушать себе, что я жестокая, и так прятаться от правды.
Бывают моменты, когда я ненавижу Дел.
Этот момент к таким не относился.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
1
Голос Дел прозвучал издалека.
– Тигр… что с тобой?
Смысла фразы я не понял. Какая-то путаница слов. Нет, даже не слов. Звуков.
– Тигр… с тобой все в порядке?
Я чувствовал себя… необычно.
– Тигр!
Аиды, баска… что-то неладно… что-то неладно со мной… что-то неладно с…
Я остановил жеребца, соскочил на землю, вытащил меч из ножен, потом сделал несколько шагов назад, к куче камней мимо которой мы только что проехали, нашел подходящую щель и вставил в нее меч.
Вернее вставил рукоять, а острый кончик поднялся в воздух.
– Тигр… – начала Дел, но не закончила. Она заставила чалого прыгнуть между мной и мечом.
Сильный толчок откинул меня назад. Я упал, а потом медленно сел, пытаясь сообразить, что же произошло.
Дел развернула чалого. Лицо у нее было основательно испуганным.
– Тобой овладели локи? – закричала она.
Ну это вряд ли. Только почему я сижу на земле, а не в седле?
Дел молчала. Ее мерин беспокоился, раскапывая камешки и грязь. Я слышал клацанье камня о камень, стук подков по утрамбованной земле, бряцанье удил.
И увидел меч, торчавший из камней.
– Аиды, – прохрипел я.
Дел ничего не сказала. Она внимательно смотрела как я поднимаюсь, стряхиваю пыль с бурнуса, делаю шаг к мечу… В тот же миг чалый снова оказался между мною и моей яватмой.
Застыв на полшага, я инстинктивно вытянул руку, защищаясь от лошади.
– Тигр… что с тобой?
Смысла фразы я не понял. Какая-то путаница слов. Нет, даже не слов. Звуков.
– Тигр… с тобой все в порядке?
Я чувствовал себя… необычно.
– Тигр!
Аиды, баска… что-то неладно… что-то неладно со мной… что-то неладно с…
Я остановил жеребца, соскочил на землю, вытащил меч из ножен, потом сделал несколько шагов назад, к куче камней мимо которой мы только что проехали, нашел подходящую щель и вставил в нее меч.
Вернее вставил рукоять, а острый кончик поднялся в воздух.
– Тигр… – начала Дел, но не закончила. Она заставила чалого прыгнуть между мной и мечом.
Сильный толчок откинул меня назад. Я упал, а потом медленно сел, пытаясь сообразить, что же произошло.
Дел развернула чалого. Лицо у нее было основательно испуганным.
– Тобой овладели локи? – закричала она.
Ну это вряд ли. Только почему я сижу на земле, а не в седле?
Дел молчала. Ее мерин беспокоился, раскапывая камешки и грязь. Я слышал клацанье камня о камень, стук подков по утрамбованной земле, бряцанье удил.
И увидел меч, торчавший из камней.
– Аиды, – прохрипел я.
Дел ничего не сказала. Она внимательно смотрела как я поднимаюсь, стряхиваю пыль с бурнуса, делаю шаг к мечу… В тот же миг чалый снова оказался между мною и моей яватмой.
Застыв на полшага, я инстинктивно вытянул руку, защищаясь от лошади.