Роберсон Дженнифер. Создатель меча

   – А ты знаешь, – закричал он, – сколько я этого ждал?
   Я большой и сильный, меня трудно сбить с ног, особенно если бьет человек гораздо слабее меня, но за мной стояла табуретка и когда его кулак врезался в мою челюсть, я сделал шаг назад, чтобы удержать равновесие, и наткнулся на табуретку.
   Упал я красиво и унизительно.
   На глазах у Дел.
   Я сел, поправил ножны с перевязью и выругался. Не обращая внимания на оживившуюся публику, я огляделся в поисках парня, но тот уже успел сбежать, а Дел по-прежнему стояла у двери.
   Появление Дел дало мне одно преимущество: теперь все пялились на нее, а не на меня.
   – Отцовство, – прокомментировала она, – иногда болезненно.
   Я поднялся, выпутав ноги из табуретки, и отпихнул шаткое сооружение в сторону.
   – Этот врун… он не мой сын… Он просто обманщик! – я хмуро посмотрел на Дел. – ТЫ видела, кто он!
   – Да, – согласилась Дел.
   – Я его убью, – пообещал я.
   – Убьешь собственного сына? – удивился один из присутствующих.
   Я свирепо уставился на него.
   – Он не мой сын. Он даже не Южанин.
   Мужчина пожал плечами.
   – Ты тоже не похож на Южанина, – он тут же поправился. – Может только наполовину, или на четверть. Но ты не настоящий Южанин. В тебе много разных кровей намешано.
   Не знаю почему, но я обиделся. Обычно моя внешность или мнение окружающих обо мне меня не заботят. На мастерство танцора меча не влияет место рождения или его происхождение. Танцевал я отлично и выигрывал: за выигрыш мне и платили.
   Я свирепо уставился на собеседника.
   – По крайней мере я здесь вырос. Пенджа – мой дом. А этот мальчишка – чужак. Он врет, наживается на моей славе, использует мое имя, чтобы привлечь к себе внимание.
   Южанин пожал плечами.
   – Ничего странного в этом нет.
   Ничего странного. Ничего странного. Ну я ему устрою «ничего странного».
   – Тигр, – спокойно позвала Дел, – стоит ли из-за этого ввязываться в драку?
   Нет. Не здесь. И не с этим Южанином. Мне нужен был Кот Беллин.
   – Шишка, – с отвращением пробормотал я и вышел из кантины.

12

   – Ты злишься на него? Или ты разочарован? – спокойно спросила Дел.
   Мы сидели в старой комнате рассыпавшегося дома, временно ставшего кантиной. Крыша дома давно обвалилась и комнату освещала полная луна. Нормальных столов в кантине не было и то, на чем мы сидели табуретками я бы тоже не назвал – кто-то в спешке сбил доски и притащил всякий хлам, чтобы было на что сесть и куда поставить акиви. В похожей кантине я нашел Беллина.
   Выдававшего себя за моего сына.
   А я точно знал, что он врет. Хотя я и мог иметь сына его возраста, вряд ли им был Беллин. Да и не думаю, что хотя бы одна женщина с которой я спал, могла утверждать, что Песчаный Тигр – отец ее ребенка. Если у Песчаного Тигра был детеныш, бродивший по Югу, он и представления не имел, кто зачал его.
   Он ничего не знал о своем отце.
   Я вздохнул.
   – Не знаю.
   Дел слабо улыбнулась.
   – Тебя это беспокоит, да? Ты уже начал задумываться, каково это, иметь сына… представил, что почувствуешь, увидев собственное бессмертие
   – ведь человек продолжает жить в ребенке, – Дел пожала плечом, избегая моего взгляда. – Я пережила все это, увидев Калле, но я была готова к встрече, я знала, что у меня есть дочь. У тебя все по-другому.
   По-другому. Можно и так сказать.
   Я снова вздохнул, сделал глоток и поставил чашку на стол. Огненного вкуса акиви я не почувствовал – мысли мои были заняты другим.
   – Зря он это сделал, баска. Так врать нельзя. Если ему очень хотелось прославиться – стать шишкой – он мог бы найти другой способ, а не пользоваться чьим-то именем.
   – Или воспользоваться чьим-то именем, главное чтобы не твоим.
   Я начал злиться.
   – Я всего в жизни добивался сам… – резко бросил я, – и я не позволю никому пользоваться моим именем. И уж конечно не этому вруну.
   – Может у него была причина.
   – Этот чужеземный клещ делает все, что ему в голову придет не задумываясь, помнишь? – раздраженно рявкнул я. – Ему нужна слава. И для начала он решил позаимствовать мою.
   – У тебя ее более чем достаточно, мог бы и поделиться, – сухо заметила Дел.
   – Дело не в этом. Дело в том, что он разъезжает по Югу и в аиды знает сколько уже месяцев рассказывает аиды знают скольким людям что он мой сын,
   – я понял, что давно сорвался на крик и постарался успокоиться. – Мне это не нравится.
   Дел глотнула вина.
   – Если найдешь его, сам ему об этом сообщишь.
   – Я его найду, – пообещал я. – Он от меня не спрячется.
   Губы Дел слегка изогнулись.
   – Кажется за последние несколько недель он сильно облегчил тебе задачу. Но вряд ли ты его снова найдешь, если он сам не захочет встретиться с тобой.
   – Я его найду, – упрямо повторил я.
   – Ну, Песчаный Тигр, – закричал кто-то от двери, – я слышал, что через день ты танцуешь.
   Я посмотрел: к нашему столу шел Рашад.
   – Об этом уже знает весь Искандар?
   Значит Эснат не терял времени и успел сообщить о своей любви.
   Рыжеволосый Рашад ухмыльнулся.
   – Конечно весь. Кто же откажется посмотреть на танец Песчаного Тигра,
   – Рашад сел на пол и прислонился к осыпавшейся стене. Покрытая веснушками рука жестом потребовала акиви.
   – Я думаю поставить.
   Я пожал плечами.
   – Пока ставить не на что… У меня нет противника.
   Рашад широко улыбнулся и в тени рыжих усов блеснули белые зубы.
   – А может я соглашусь.
   Я даже не моргнул.
   – Твоей матери это не понравилось бы.
   – Почему?
   – Матерям обычно не нравится смотреть как их дети проигрывают.
   – Ха! – Рашад и раньше играл в эту игру. – Я бы на твоем месте не был так уверен в выигрыше, Песчаный Тигр… Ходят слухи, что ты уже не тот танцор меча, каким был когда-то.
   Я сделал умеренный глоток и спокойно поинтересовался:
   – Неужели?
   Рашад дождался кувшина акиви, плеснул немного в чашку и только тогда продолжил:
   – Конечно. Об этом весь Искандар знает. По слухам Песчаный Тигр не танцевал уже много месяцев. Он потерял скорость, силу… он уже не тот. Из-за раны, я слышал… порез еще не зажил.
   Я лицемерно улыбнулся.
   – Ты разговаривал с Аббу. И что еще хуже, ты ему поверил.
   – Но ты же знаешь Аббу Бенсира, – пожал плечами Рашад. – В общем-то он стал таким из-за танца здесь, – Рашад выразительно постучал по голове.
   – Ты знаешь, что он пережил.
   – Пусть Аббу говорит, что хочет, – я выпил еще акиви. – Мы с тобой прекрасно знаем, что такое слухи. Сколько раз мы слышали как стар и медлителен кто-то – или как молод и не обучен – и обнаруживали, что ошибались? – я ухмыльнулся, показав такие же белые как у него зубы. – Похоже кто-то – Аббу Бенсир может быть? – хочет, чтобы ставки были для него повыгоднее.
   Рашад с готовностью кивнул.
   – И может ему это удастся – я бы тоже не назвал тебя здоровым, – он многозначительно ухмыльнулся. – Да, я знаю, что такое слухи… Например столько говорят об Оракуле и джихади…
   Я вздохнул.
   – Что нового?
   – Говорят, что этот Оракул покажется здесь в ближайшие дни. Завтра или послезавтра.
   – Это давно обещают.
   – Утверждают, что все решится за три дня, – Рашад выпил акиви. – Думаю, все это ерунда, хотя, конечно, на наших кошельках это отразится.
   – Почему? – удивилась Дел. – Какое Оракул – или джихади – имеет отношение к деньгам?
   – Похоже будет война, – Рашад прислонился к стене и начал расчесывать усы пальцами. – Разве вы не заметили перемен? Все племена здесь, а воинов нет… говорят, что все соплеменники собрались в предгорьях встречать этого Оракула, а потом они собираются привести его в Искандар и здесь он назовет джихади.
   Я задумчиво кивнул.
   – Да, я заметил как все изменилось. Танзиры нанимают танцоров.
   – И убийц, – добавил Рашад и мельком показал зубы. – Я никогда этим не занимался, но и мне предлагали.
   – И кто предлагал? – насторожился я.
   – Какой-то танзир просил меня помочь прикончить Оракула, – Рашад махнул рукой. – Говорил он, конечно, не напрямик, но смысл разговора был в этом.
   Я протер глаза – они слезились от песка.
   – Я подозревал, что может дойти до этого. Танзиры не позволят ему жить… особенно если из-за этого так волнуются воины. Его попытаются убить прежде чем он успеет причинить большой вред.
   Дел неодобрительно покачала головой.
   – Но это приведет к войне.
   – Может и будет несколько драк… – Рашад равнодушно пожал плечами, – но если Оракула с ними не будет, племена ни за что не объединятся. Они закончат междоусобицей.
   – И победой танзиров, – согласился я. – Значит танзиры нанимают танцоров мечей, чтобы расширить свою охрану на случай нападения племен.
   – Похоже на то, – Рашад еще выпил. – Но я не убийца. Я сказал людям танзира, что готов наняться танцевать, а не убивать святого пророка. Это их не заинтересовало, поэтому работы у меня до сих пор нет.
   Дел посмотрела на меня.
   – А у тебя работа есть, – напомнила она.
   – Я нанялся ТАНЦЕВАТЬ, – отрезал я. – Поверь, баска, чего я точно не сделаю, так это не ввяжусь в священную войну или в побоище. Я готов рисковать собою в круге – поскольку в общем-то это не риск, – это я добавил для Рашада. – Но я не наймусь никого убивать. И тем более Оракула.
   Синие глаза Рашада блеснули.
   – Человек многих талантов.
   – Что? – не поняла Дел.
   – Ну, это говорят о джихади и еще я слышал, что к нему недавно вернулась какая-то сила. Поскольку никто не знает, каким будет джихади, люди подхватывают каждую новость.
   Я посмотрел на Дел.
   – А знаешь, этими же словами Аббу описывал Аджани.
   – Аббу… – Дел сразу забыла об Оракуле, джихади и племенах. – Значит Аббу знает Аджани. Он был в его банде? Ездил с ним по обе стороны Границы?
   – Не думаю, баска.
   – Почему ты так уверен? Я танцевала с ним и кое-что узнала о нем. Аббу мог бы быть…
   – …кем угодно, только не борджуни, – закончил я. – Он не убийца, он не стал бы торговать детьми. Он сказал, что знает Аджани, но они не дружат. Ты каждого случайного знакомого считаешь другом? Или врагом?
   Рашад, не обладавший талантом вести переговоры, не почувствовал опасности.
   – Я не враг, баска… Я скорее друг, – весело рассмеялся он.
   – Ты знаешь Аджани? – резко оборвала его Дел.
   Рашад изумленно уставился на нее. Все его веселье пропало.
   – Его я не знаю. Я слышал кое-что о нем. Кем он тебе приходится?
   Дел ответила коротко и ясно:
   – Человеком, которого я собираюсь убить.
   – Но баска… – начал Рашад, изумленно выгнув брови.
   – Не надо, – четко сказал я.
   Рашад долго соображает, но в конце концов и до него доходит.
   – А-а, – наконец протянул он и заговорил о другом. – Ты танцевала с Аббу Бенсиром?
   – Тренировалась, – отрезала она.
   Я ухмыльнулся.
   – ОНА это так называет. Спроси Аббу, и он скажет тебе, что обучал ее.
   – Аббу не стал бы обучать женщину, – Рашад задумчиво смотрел на Дел.
   – Хотя я бы попробовал. Тебе еще нужен шодо?
   – Мне нужен Аджани, – холодно сообщила Дел.
   Я поставил на стол кувшин акиви.
   – А я думаю, тебе нужно…
   Но я не закончил. Что-то помешало.
   Сначала я не понял, в чем дело. Мы услышали странный звук, он наполнил кантину. В первый момент я подумал о гончих, но тут же отмел эту мысль. Звук был другой, даже если забыть о том, что все гончие погибли в горе Чоса Деи на Севере.
   Рашад беспокойно пошевелился, подался вперед от стены, чтобы сидеть поудобнее и освободить место для меча. Он сделал это не думая: старые привычки живучи.
   – Что, в аиды, это такое?
   Я покачал головой. Дел не двинулась.
   Звук затих и снова возник. Все в кантине молчали. Люди сидели неподвижно и слушали.
   Это был высокий, пронзительный вой. Он эхом отражался в предгорьях, потом поднимался на плато и долетал до города.
   – Племена, – решительно объявил я, когда звук изменился.
   Звук поднялся на такую высоту, что оглушал. Сотни голосов слились в ликующем завывании.
   Рашад сосредоточенно смотрел в одну точку.
   – Аиды, – потрясенно выдохнул он.
   Дел взглянула на меня.
   – Ты знаешь нравы племен.
   Дел приглашала меня все объяснить, но я сам не понимал, что происходит.
   – Могу только догадаться, – наконец сказал я. – Видимо это связано с Оракулом. Это восхваление… или подготовка к атаке.
   – Безрассудство, – пробормотал Рашад. – Им придется подниматься по тропе. Плато легко защитить.
   Я покосился на него.
   – А кто разбил лагерь у начала этой тропы?
   – Племена, – пробормотала Дел. – Но их очень мало.
   – Мы даже не представляем, сколько их. Некоторые воины приходили сюда каждый день, но жили неизвестно где. Здесь обосновались только их семьи… и несколько мужчин для защиты.
   Рашад кивнул.
   – Чтобы все выглядело обычно.
   Я поднялся и ногой задвинул табуретку.
   – Думаю, лучше нам вернуться. Я боюсь, что Алрик еще у кругов и Лена одна с детьми.
   Когда мы начали вставать, вой затих. Тишина была жуткой и тревожной. Немного помедлив, все в кантине поднялись и пошли к двери.
   – Надо идти домой, баска, – сказал я. – У меня нехорошее предчувствие… Что-то должно случиться.
   Дел вышла за мной на улицу.
 
   И оно случилось. Оно терпеливо ожидало, пока мы не дошли до дома, который делили с Алриком, давая нам передышку, а потом ему надоело. Время ожидания кончилось.
   Дел и я услышали это прежде чем увидели. Грохот копыт, потом яростные крики. Где-то улицах в четырех от нас.
   – Базар, – догадалась Дел, вынимая из ножен Бореал. В лунном свете клинок был белым.
   Я вынул свою яватму, с отвращением коснувшись рукояти.
   На площади у колодца собрались люди. Они жались друг к другу в тени пустых лотков и ветхих зданий, не понимая, что происходит, и не зная, что им делать. В центре площади собрались несколько жителей пустыни. Их было немного – я насчитал шестерых, все на лошадях. Мы значительно превосходили их числом.
   На седьмой лошади тоже был всадник, но необычный. Этот человек был мертв.
   – Кто они? – спросила Дел.
   – Двое Вашни, один Ханджи, Талариан и даже двое Салсет.
   – Ты знаешь их?
   – Салсет? Я их не знаю. А они не знали чулу.
   Толпа заволновалась. Один Вашни продолжил свою речь, показывая на тело, потом резко начал жестикулировать. Происходившее видимо не доставляло ему удовольствия.
   – Что он говорит? – спросила Дел. Говорил Вашни на языке Пустыни, примешивая диалект Пенджи.
   – Он нас предупреждает. Нет, не нас, он предупреждает танзиров. Этот человек – мертвый – пробрался к месту их сбора и попытался убить Оракула, как и предсказывал Рашад. Теперь Вашни говорит танзирам, что все они дураки, что Оракул будет жить, чтобы показать нам джихади, как и обещал, – я помолчал, слушая. – Он говорит, что они не хотят войны. Они хотят вернуть то, что их по праву.
   – Юг, – мрачно сказала Дел.
   – И песок, который должен превратиться в траву.
   Вашни перестал кричать. Он сделал жест и его друзья перерезали веревки, удерживающие тело на лошади. Тело упало лицом вниз, его грубо перевернули и сорвали с него то, во что оно было завернуто, чтобы показать, что осталось от человека.
   Должно быть я вскрикнул. Дел резко посмотрела на меня.
   – Ты знаешь его?
   Я кивнул.
   – Он танцор меча. Не очень хороший – и не очень умный – но все равно, я знал его, – я глубоко вздохнул. – Он этого не заслужил.
   – Он пытался убить Оракула.
   – Глупый, глупый Мараб, – прошептал я и взял Дел за руку. – Пошли, баска. Послание доставлено.
   – А танзиры послушаются?
   – Нет. Просто теперь им придется искать убийцу среди своих людей. Ни один танцор меча уже не возьмется за это. Странно, что Мараб согласился.
   – Может ему нужны были деньги.
   Я скривился.
   – Вряд ли ему теперь удастся их потратить.
   Едва мы с Дел шагнули в тень, снова застучали копыта. Я знал что происходит не оборачиваясь: воины уезжали, оставив мертвого Мараба, погибшего из-за жадности и глупости. Кто-то должен был похоронить его, а вокруг тела собрались зеваки.
   В провалах дверей темнота была плотной и глубокой. Мы с Дел шли осторожно, тихо, обходя закоулки, где могла притаиться засада. Глупо подставляться ни за что. Мы полагались на осторожность и мечи.
   Но меч не очень помог, когда что-то пролетело мимо моего лица и воткнулось в дерево притолоки в двух футах от меня.
   – Прости, – произнес знакомый голос. – Я только хотел потренироваться.
   Ему бы следовало быть осторожнее. Голос не только выдал имя говорившего, но и место, где он скрывался. И я быстро пошел к нему.
   Он ухмыльнулся и шагнул на улицу из темноты. В каждой руке он держал по топору. Третий застрял в дереве.
   – Топор, – спокойно сказала Дел, изучая засаженное острие, а я занялся те, кто этот топор кинул.
   – Знаю, – легко ответил я и приподнял его подбородок клинком.
   – Подожди, – попросил Беллин.
   – Это ты подожди, – предложил я. – Что, в аиды, по-твоему ты делаешь?
   – Тренируюсь, – с хитрецой в голосе объявил он.
   – Тренировка окончена, – два удара клинком по рукам и топоры вывалились. – Нет, – ровно сказал я, когда он сделал движение, собираясь поднять их.
   В лунном свете его лицо было совсем молодым. Слишком молодым и слишком симпатичным. Беллин уже не улыбался.
   – Я знал, что делал.
   – Я хочу знать одно: зачем?
   Он спокойно посмотрел на меня, не пытаясь поднять руки, чтобы рассмотреть порезы.
   – Потому что я все продумал, – ответил он. – И потому что ты это ты.
   Дел вырвала топор из дерева и принесла мне.
   – Он мог тебе нос отхватить, – сообщила она.
   Кот Беллин улыбнулся.
   – Я хотел привлечь ваше внимание.
   Я прищурился – его поведение мне совсем не нравилось – потом протянул левую руку, ухватил его за одежду у горла и прижал к стене.
   – Ты дурак, – сказал я. – Завравшийся, распустившийся дурак, которому повезет, если он останется жив. Мне бы следовало тебя отшлепать – тремя футами Северной стали.
   Чувствуя как мой кулак стискивает под его подбородком одежду, Беллин заметно упал духом, но раскаяния в его голосе я не услышал.
   – Я был вынужден ударить тебя в кантине.
   – Да? И что тебя вынуждало?
   – Если бы я не сделал этого, они начали бы подозревать меня.
   – Кто они? – спросил я.
   – Моя компания.
   – Значит это они заставили тебя ударить меня? Трудно в это поверить.
   – Ты их не знаешь, – Беллин попытался сглотнуть. – Если ты уберешь руку от моего горла, я может быть смогу дышать… и тогда я постараюсь объяснить.
   Я отпустил его.
   – Объясняй, – приказал я, а Беллин постарался удержаться на ногах.
   Он осторожно потер горло, потом поправил бурнус.
   – Такие истории лучше слушать за кувшином акиви, – сообщил он.
   Я приподнял клинок.
   – Или свисая с трех футов стали.
   Беллин посмотрел поверх моего плеча на Дел, слабо улыбнулся, увидев топор в ее руке, и снова взглянул на меня.
   – Это была твоя идея.
   – МОЯ идея… – я сделал шаг вперед, заставив Беллина попятиться. Стоял он перед дверным проемом и не встретив спиной сопротивления, чуть не упал. Я последовал за ним, за мной вошла Дел.
   – Моя идея, шишка? – переспросил я.
   – Да, – Беллин остановился. – Мои топоры… – жалобно протянул он.
   Мы с Дел стояли и смотрели на него.
   Ничего не дождавшись, Беллин вздохнул, энергично почесал затылок, отчего сразу заболели его порезанные руки и спутались волосы, и снова взглянул на меня.
   – Ты говорил, что я смогу поехать с вами если найду Аджани.
   – И ты нашел? – тут же шагнула вперед Дел. – Или это очередная шутка?
   – Это не шутка, – уверил он нас. – Вы знаете, сколько месяцев я его искал?
   – Я искала его дольше, – бросила Дел. – Что с Аджани?
   Беллин вздохнул. Да, на вид ему нельзя было дать больше девятнадцати или двадцати. Любой с первого взгляда понимал, что Беллин приехал на Юг издалека. Я знал о нем немного, только то, что он искал славы и у него был хорошо подвешен язык. Я искренне удивился, обнаружив, что он все еще жив, что за год, прошедший после нашей встречи, никто не убил его.
   Хотя если вспомнить, как он бросал топоры…
   – Мы ждем, – мрачно напомнил я.
   Беллин энергично кивнул.
   – После встречи с вами я отправился искать Аджани. Вы сами поставили это условие – я решил его выполнить.
   Топор в руке Дел сверкнул.
   – Не тяни время, шишка, – сказала она.
   Взгляд Беллина задержался на топоре. Он подумал каково это, умереть от собственного оружия – по крайней мере я думал, что он об этом думал. Но Беллин тут же продолжил:
   – Глупо было просто бродить по городам, которым нет счета, и выспрашивать у всех где Аджани, – объяснил Беллин, хотя Дел с ее прямотой только этим и занималась. – Нужно было придумать что-то похитрее. Ум, хитрость, немного изобретательности, – на лице Беллина расцвела улыбка. – И я понял, что мне нужен человек, умеющий красиво говорить и ко времени сложить историю.
   – Сын Песчаного Тигра, – пробормотал я.
   Беллин кивнул.
   – А кем я был до этого? Чужаком? Чужеземцем, которого все гнали. Разве кто-то раскроет перед таким душу или распустит язык? И я придумал историю, самую лучшую, которую мог придумать. – Беллин коснулся темной линии на его шее – когти зазвенели. – Я заявил, что я твой сын, и люди потянулись ко мне.
   – Зачем? – хрипло спросила Дел. – Зачем тебе все это? Мы же тебе объяснили, что ты нам не нужен.
   Грубо, но искренне. Но Беллин только пожал плечами.
   – Я подумал, что если помогу вам, может вы еще передумаете. О вас знает весь Юг, может и я бы тогда прославился.
   – Да, твое имя уже известно, – мрачно согласился я, – только ты украл славу у меня.
   – Только так я мог стать своим для Южан, – широко ухмыльнулся Беллин.
   – Я им нравлюсь.
   Мы с Дел многозначительно молчали.
   Беллин прочистил горло.
   – Я представлялся твоим сыном и сразу выделялся из толпы. Я привлек внимание к себе. У меня появились козыри и я смог начать игру. Я был уверен, что Аджани увидит меня или ему расскажут обо мне, – Беллин пожал плечами. – И в конце концов я получил что хотел: меня нанял Аджани… И вы получили что хотели… и даже больше, чем вы ожидали.
   – В чем дело, шишка? – спросила Дел.
   – Аджани – джихади.

13

   – Что? – выдавил я.
   Дел удалось сказать побольше.
   – Если ты хоть немного поработаешь мозгами, ты поймешь, что эта чушь…
   Беллин просто улыбнулся.
   – Не имеет значения, что думает каждый из вас. Важно лишь то, что думает большинство.
   Слова Беллина заставили нас замолчать. Тут было над чем призадуматься.
   Потом Дел разозлилась.
   – Мне все равно, кем он себя считает. Я знаю, кто он… Я знаю, что он сделал.
   – Но это важно, – оборвал ее Беллин. – Ты не понимаешь? Аджани объявит себя джихади. Он заставит людей поверить в это, а если они поверят, он действительно будет джихади, потому что люди сделают его мессией.
   – Ты же не хочешь сказать… – я помолчал, вспоминая все, что случилось с того момента, как мы впервые узнали о джихади. – Ты хочешь сказать, что всю эту историю придумал Аджани? Он выдумал Оракула и все остальное?
   – Это невозможно, – быстро сказала Дел. – Он не смог бы вовлечь в эту авантюру племена. Ему бы не поверили.
   Беллин пожал плечами.
   – Я ничего не знаю об Оракулах и джихади – я чужеземец, помните? – но я знаю, что Аджани хочет подчинить себе весь Искандар.
   – Не получится, – я покачал головой. – Ты знаешь, сколько здесь людей? Племена, танзиры, танцоры мечей… Он не сможет обмануть всех… Глупо на это рассчитывать.
   Беллин вздохнул.
   – У него есть наемники, чтобы распространять слухи. Я – один из них. Мы ходим по улицам, фраза здесь, намек там, и заставляем людей задуматься. Это Аджани решил сказать, что Оракул прибудет через два дня, чтобы указать джихади…
   Дел поняла и кивнула.
   – …и он укажет на Аджани.
   Я только покачал головой.
   – Ну это уж слишком. Поднять весь Юг… Человек не может в один прекрасный день просто решить, что он хочет быть мессией, и заставить всю страну поверить в это. Так не бывает.
   – Конечно бывает, – засмеялся Беллин. – Религия – странная штука. Очень странная, и Аджани это знает. Он понял, что если один сильный человек соберет вокруг себя честолюбивых людей, он сможет создать новую религию или стать королем. Ему нужна только группа верных последователей, готовых выполнить любые приказы. Потом он пошлет их распространять слухи,
   – Беллин махнул рукой. – Он уже это сделал и сейчас мы обрабатываем толпу.
   – Сула, – вспомнил я. – Она говорила… джихади должен превратить песок в траву.
   Беллин только пожал плечами.
   – А разве настоящий мессия не пообещал бы что-то подобное?
   Это было невозможно. Не сам план. Он был гениален, но как же Аджани удалось собрать так много людей, готовых помочь ему стать мессией?
   – Он обычный борджуни. Негодяй, рожденный на Севере. Он умеет только убивать, похищать детей и продавать их в рабство. И ты хочешь уверить нас, что люди полюбят такого человека, поверят в него и пойдут за ним?
   Беллин внимательно посмотрел на меня.
   – Ты видел Аджани? – спросил он.
   – Я его видела, – холодно сказала Дел.
   Беллин развел руками.
   – Тогда тебе должно быть все ясно.
   – Ясно что? – выпалила она. – Как приятно ему издеваться над людьми?
   Беллин и глазом не моргнул.