Роберсон Дженнифер. Создатель меча

   Мы с Дел не танцевали. Это была просто тренировка, возможность испытать друг друга, определить, в какой мы форме. Или насколько мы успели забыть, как нужно танцевать.
   Я должен был сразиться с гончими. Дел – с Аджани.
   А может это одно и тоже?
   Она спокойно ждала. Я и раньше видел Дел, ожидавшую танца, сжимавшую меч уверенно и спокойно. Я уже не терялся и не удивлялся, обнаружив в круге женщину, испытывая на себе ее мастерство. Дел долго делала из себя отличного танцора меча и своего добилась.
   Капли пота стекали по моему лицу. Кожа чесалась. Я хотел оказаться где угодно, только не здесь.
   Дел опустила меч. Коротко. Слегка. Чуть-чуть. Салютуя противнику. Голубые глаза смотрели внимательно, в них не было ни следа страха.
   Неужели для Дел совсем ничего не значило, что когда-то она чуть не убила меня?
   Неужели для Дел совсем ничего не значило, что я чуть не убил ее?
   – Кайдин, – спокойно сказала она, признавая мой Северный ранг и по Северным понятиям оказывая мне честь.
   Я поднял меч, встал в позицию. Почувствовал, насколько она знакома – мышцы и плоть сразу заняли привычные места. Почувствовал как заныл шрам на животе, кожа на нем натянулась.
   Пот заливал мне глаза. Отчаяние взяло верх и я сдался.
   Я опустил меч, отвернулся, вышел из круга и выругался, когда мой живот скрутили судороги.
   – Тигр? – растерянно позвала Дел. – Тигр… в чем дело?
   – …не могу… – выдавил я.
   – Не можешь? – она была белым призраком, выступившим из круга с Бореал в руках. – Что значит «не могу»? Тебе больно? Это из-за раны?
   – Я просто… не могу, – я выпрямился, сжимая руками живот, и повернулся к ней. – Не понимаешь? Последний раз, когда мы танцевали, я чуть не убил тебя.
   – Но… мы же не танцуем. Мы просто тренируемся…
   – Думаешь это имеет значение? – пот пропитывал мою тунику. – Да ты представляешь, каково снова входить с собой в круг два месяца спустя того страшного танца? Ты представляешь, как я себя чувствую, стоя с тобой в круге с этим клинком мясника в руках? – я показал ей Самиэля. – Последний раз эта штука… он… сделал все, чтобы напиться твоей крови… а теперь он еще сильнее, потому что я все-таки напоил его, – я помолчал. – Ты хочешь рискнуть? Хочешь доверить свою жизнь моему умению контролировать его силу?
   – Да, – без колебаний ответила она, – потому что я знаю тебя, Тигр. Я знаю твои силы, твою волю. Твою силу воли, которая идет глубоко изнутри… Я никогда бы не засомневалась в тебе.
   А стоило бы. И ей, и мне.
   Я откинул с глаз влажные волосы.
   – Дел, я не могу танцевать с тобой. Не сейчас. А может и никогда не смогу. Потому что каждый раз, когда я буду входить с тобой в круг, я буду снова все вспоминать. Тебя на земле… и твою кровь по всему кругу. Твою кровь на моем мече.
   Дел посмотрела на мой клинок, потом на свой. Вспоминая, возможно, что Бореал тоже вся была в крови? И не только кровь Дел тогда пропитывала поверхность круга.
   Она глубоко вздохнула, ненадолго закрыла глаза, словно сражалась сама с собой, открыла их и посмотрела на меня.
   – Прости, – мягко сказала она. – Я… другая. Так задумано. Я заставила себя не обращать внимания на то, что волнует других. Без этого нельзя. Воспоминания могут заставить свернуть с пути, но… ты должен знать, мне тоже нелегко было вонзить в тебя меч, – она слабо нахмурилась, словно слова не передали всего, что она хотела сказать. – Ты должен знать, я тоже боялась… что ты умер. Что я убила тебя.
   – Я не могу, – повторил я. – Не сейчас. Пока не могу. Может не смогу никогда. Я знаю, я обещал. Я понимаю, что тебе нужно с кем-то танцевать, чтобы ты смогла убить Аджани, но… – я вздохнул. – Может тебе лучше повернуть на Юг. Добраться до границы, до Харкихала. Там ты наверняка найдешь кого-нибудь, кто согласится танцевать с тобой. Танцоры мечей на все пойдут за деньги, – я пожал плечами. – Даже согласятся танцевать с женщиной.
   – Это пройдет, – тихо сказала она мне. – Может… тебя разозлить?
   Я хмыкнул.
   – Ты часто меня злишь, баска… но от этого я не кидаюсь выяснять отношения мечами.
   – Это пройдет, – снова сказала она.
   – Может быть. А может быть и нет. Может… – я осекся.
   Дел нахмурилась.
   – В чем дело?
   В животе что-то перевернулось. Волоски на руках встали. Начали зудеть кожа и мускулы.
   – Магия, – бросил я. – Разве ты ее не чувствуешь?
   Дел принюхалась.
   – Пахнет дымом, – она задумчиво осмотрелась. – Дымом и еще чем-то… Нет, все пропало.
   – Это магия, – повторил я, – и она все еще здесь, рядом с нами, баска, клянусь, – только это я и смог сказать, опасаясь очередного магического удара. Через шерстяную ткань я растер пальцами плечо, чувствуя как уменьшается покалывание. – Не гончие… не совсем гончие… что-то другое. Не только они.
   Дел смотрела на северо-восток.
   – Мы в дне пути от Ясаа-Ден.
   – …а в чистом, холодном воздухе запахи переносятся далеко, я знаю. Но это необычный запах.
   – Это дым, – снова сказала она и отошла от меня. Как гончая, выискивающая дичь, Дел скользила меж деревьев и теней пока не добралась до открытого пространства, где ветки и стволы не закрывали небо.
   – Вон, – показала она, когда я подошел к ней, – видишь?
   Я проследил за ее вытянутой рукой. Ничего особенного я не увидел, только крутые склоны гор и острый как клинок край самого высокого пика, заваленный валунами и изрезанный трещинами, то темными, то сияющими в солнечных лучах.
   – Облака, – сказал я.
   – Дым, – поправила Дел. – Слишком темный для облаков.
   Я повнимательнее присмотрелся к пику. Дел была права. То, что я видел, было не облаками, катившимися с пика, а дымом, выходившим откуда-то из склона горы. Дым был то пепельно-серым, то черным, как будто жгли мокрые дрова.
   – Ясаа-Ден, – прошептала Дел.
   Я нахмурился.
   – Тогда эта маленькая горная деревушка гораздо больше, чем мне рассказывали. Здесь дыма достаточно для города размером в половину Пенджи…
   Дел прервала меня:
   – Нет, это не деревня. Название. Ясаа-Ден.
   Я вздохнул.
   – Баска…
   – Логово Дракона, – сказала она, – вот что означают эти слова.
   Я хмуро осмотрел гору.
   – Понятно… Теперь я должен поверить в существование драконов?
   Дел показала рукой.
   – Конечно. Вон он.
   – Это гора, Дел…
   – Да, – терпеливо согласилась она, – но посмотри на ее форму, Тигр. Посмотри, откуда идет дым.
   Я посмотрел. На дым. На гору. И понял, что имела в виду Дел: форма горного пика, грубая, острая и затененная, напоминала голову ящероподобной твари. Можно было разглядеть остроконечный свод черепа, нависающие надбровные дуги, волнистые морщинки кожи дракона, оттянутой с острых зубов. Вот только зубы были каменными, да и остальные части чудовищного зверя были сделаны из камня.
   Мифическое чудовище.
   – Вот рот, – объясняла Дел, – повыше ноздри… Видишь дым? Он выходит из ноздрей.
   Ну, похоже на то. Да, дым был и создавалось впечатление, что выходил он из каменных наростов, которые действительно напоминали рот и ноздри… если уж очень напрячь фантазию.
   – Дракон, – с отвращением сказал я.
   – Ясаа-Ден, – повторила Дел.
   Я хмыкнул.
   Дел посмотрела на меня. Пряди светлых волос рассыпались по плечам.
   – Разве ты не слышишь это, Тигр?
   – Ветер дует и деревья шумят.
   Она улыбнулась.
   – У тебя совсем нет воображения? Это дракон, Тигр… дракон в своем логове, его дыхание…
   Это был ветер, летящий сквозь переплетение деревьев и ничего больше. Он тихонько причитал, отбрасывал волосы с наших лиц, шевелил складки шерсти, разносил по небу дым и запах еще чего-то – чего-то – а не только жженого дерева.
   Шею закололо.
   – Магия, – пробормотал я.
   Дел издала горлом звук, который сильно напоминал сомнение и издевку воедино. Она повернулась и прошла мимо меня к кругу, нарисованному на влажной земле, которой я не доверял.
   Как и моему собственному мечу.

11

   Название вроде Логово Дракона легко приводит людей в восторг, и вы могли бы подумать, что интересней места в мире не найдешь, и ошиблись бы. Ясаа-Ден оказалась ветхой деревушкой, приютившейся на горном склоне. Домики жались друг к другу как в Стаал-Уста, но эти были поменьше, победнее и не так заботливо ухоженные. Над всем местом витала аура ветхости, и если бы я шел только по следу гончих, в деревушке я бы не задержался. Но Северянин, добравшийся до Обители сказал, что постоянные нападения гончих довели жителей деревушки до отчаяния.
   Всю дорогу до Ясаа-Ден я осторожно втягивал воздух. Запахов было много и далеко не все они были приятными, но странная вонь не имела отношения к гончим, она несла в себе болезненность, отчаяние и безысходность, и по-прежнему меня смущал запах, который появился впервые когда мы с Дел стояли у круга.
   Был уже полдень. Воздух прогрелся и мы решили сбросить тяжелые плащи. Перед въездом в деревню мы привязали их к седлам, выставляя напоказ перевязи. Все жители Ясаа-Ден побросали свои дела и прибежали нас встречать. Северные мечи в Северных перевязях. Значит может быть, только может быть, мы были танцорами мечей, которых послала на помощь Стаал-Уста. Спасителями, которых ждала Ясаа-Ден.
   Я привык, что меня рассматривают. Внизу, на Юге, на меня смотрели потому что узнавали. Кто-то хотел нанять меня, кто-то купить мне акиви или послушать мои рассказы; некоторые хотели бросить мне вызов в надежде доказать свое превосходство. А кто-то и не узнавал, а просто хотел познакомиться со мной – такое желание обычно возникало у женщин, хотя не исключено, что людям было просто странно видеть мужчину слишком высокого для Южанина роста, со шрамами песчаного тигра на лице. Так что причин может быть много, а результат один – все меня рассматривают.
   На Севере мой рост не привлекал такого внимания, встречались Северяне и повыше меня, но ни у кого здесь не было смуглой кожи и каштановых волос, и конечно пресловутых шрамов песчаного тигра. Поэтому и на Севере на меня смотрели.
   Жители Ясаа-Ден тоже не сводили с меня глаз, но вряд ли их удивлял мой рост, цвет кожи или глаз. Они рассматривали меня потому что кто-то выпустил магию на их землю и убивал их, и может быть, только может быть, мы были теми самыми людьми, которые должны были остановить это.
   Когда мы доехали до середины деревни, все дома уже опустели и вокруг нас столпились мужчины, женщины, дети, собаки, цыплята, кошки, свиньи, овцы, козы и прочая живность. Нас с Дел качало море обитателей Ясаа-Ден. Нас окружали голубые глаза и светлые волосы. Остальные жители деревни – четвероногие – приветствовали нас своими песнями, которые сливаясь, создавали оглушающий рев. Может Дел и находила что-то привлекательное в этой музыке как знаток песен, но для меня все это было шумом. Как всегда.
   Мы остановились, потому что дальше ехать не могли. Люди сжимали нас, и белый снег под их ногами чернел, мешаясь с влажной землей. Потом, словно почувствовав нервозность жеребца и осознав свою грубую настойчивость, они отхлынули, прогнав заодно и животных и освободив нам место. Они заключили нас в живой круг. Эти люди откровенно боялись, что если они расступятся и дадут нам возможность уехать, мы сразу воспользуемся этим.
   Дел придержала чалого, чтобы он не задавил ребенка. Мать поймала маленькую девочку и, шепотом ругая ее, оттащила назад. Дел успокоила женщину, сказав, что девочка просто проявила детское любопытство и не причинила вреда.
   Уловив в голосе Дел особые нотки, я тревожно посмотрел на ее. Я не сомневался, что она вспомнила о Калле, оставшейся в Стаал-Уста. Дел еще долго будет вспоминать о ней, может быть каждый раз, когда увидит светловолосую, голубоглазую девочку лет пяти. Но Дел придется научиться жить с этим, как пришлось научиться жить с воспоминаниями о тяжелой смерти своих родных. Дел всегда была сильной.
   Она посмотрела на меня.
   – Это ты обещал помочь им.
   Другими словами, она предоставляла право объясняться мне.
   Я поерзал в седле. Внизу, на Юге, чтобы заключить сделку, обсудить дело, найти решение проблемы, я с одинаковой легкостью разговаривал с жителями бедных поселений и с танзирами, но там я знал язык и понимал, за что старался. Монета – могущественный стимул.
   Вот только Юг был далеко. На Севере я не знал людей, не знал языка – конечно знал, но не очень хорошо – не был знаком с обычаями. А такое невежество может создать массу проблем.
   – Они ждут, – тихо напомнила Дел.
   Да, они ждали. Все жители деревни. И смотрели на меня.
   Придется сделать все, что в моих силах. Я глубоко вздохнул.
   – Я ищу логово гончих, – сказал я на Северном с Южным акцентом и вся деревня радостно зашумела.
   Шума хватило бы, чтобы разбудить мертвого. Раньше визжали животные, теперь с этим концертом соперничали человеческие крики. И приятнее от этого не стало.
   Все, кто мог дотянуться, стали хватать меня за ноги. Сразу сработали рефлексы – рука непроизвольно сжалась на рукояти меча – но я вовремя сообразил, что меня просто хлопали, показывая свою радость и признательность.
   Чалого Дел тоже окружили и Дел получила свою долю приветствий. Не знаю, как она все это воспринимала – Дел приехала в Ясаа-Ден не для того, чтобы помогать этим людям, у нее были свои причины, которые ничего общего не имели с гончими. Ее интересовал только Аджани.
   Если кто-то и заметил, что я не Северянин, а не заметить это было трудно, никто об этом не обмолвился. Очевидно для этих людей имело значение только то, что Стаал-Уста услышала об их бедах, отозвалась на их мольбы и прислала нас разобраться. Никого не интересовало кто мы. Для них мы были спасителями со стальным спасением в ножнах.
   Я осмотрел толпу. Люди ожидали от нас помощи, и я не видел смысла тратить время. Я сразу заговорил о деле.
   – Откуда приходят эти звери?
   Все как один повернулись к горе, к дракону, возвышавшемуся над их миром. И один за другим они показали. Даже маленькие дети.
   – Ясаа, – прошептал кто-то и остальные присоединились к нему. Слово покатилось по деревне.
   Ясаа. Перевода мне не потребовалось: дракон. Чушь какая-то. Потому что драконов не существует, даже на Севере, где было много необычного. Драконы – создания мифические, и они не имеют никакого отношения к гончим.
   – Ясаа, – прошептал каждый, пока слово не превратилось в шипение. Как дыхание дракона, вырывающееся из открытой каменной пасти.
   Потом все снова повернулись ко мне, голубые глаза смотрели с ожиданием, они чего-то хотели. Я должен был что-то делать с драконом?
   Я посмотрел на Дел.
   – Это смешно, – сказал я на Южном. Чувство такта у меня все же есть. Я забрался так далеко на Север чтобы найти создателя гончих, а не слушать страшные сказки на ночь.
   – Ну если это смешно, – легко сказала Дел, – твоя задача упрощается.
   – Почему? – подозрительно спросил я.
   – А как ты думаешь, почему? – ехидно поинтересовалась Дел. – Они хотят, чтобы ты убил дракона.
   Я покосился на гору, похожую на дракона – обычный кусок камня.
   – Если это все, что от меня требуется, – сказал я, – легче дела не придумаешь.
   Ну признаю, я ляпнул глупость. Жизнь научила меня внимательно относиться даже к смешному на вид противнику, но идея воевать с горой вывела из равновесия даже меня, хотя я человек ко всему привычный. Люди, которые сознательно подчиняют свои жизни религии или сказкам, сами напрашиваются на неприятности. Разве можно подчиняться неизвестно чему? Мы рождаемся, живем, умираем, и боги на нашу жизнь влияют не больше чем драконы.
   А я пришел охотиться на гончих.
   Когда мы вошли в дом, Дел покачала головой.
   – Выбора нет, – сказала она. – Стаал-Уста послала сюда только одного танцора меча – тебя. И наконец-то ты можешь выполнить свое обещание, – она помолчала. – Или я что-то не поняла? Получив ранг кайдина, ты взял на себя обязанность помочь Ясаа-Ден.
   Ну, в общем она была права. Я конечно обещал, но я надеялся, что около Ясаа-Ден найду логово гончих. Кроме того, любая работа была для меня спасением. Отправившись в Ясаа-Ден, я оставлял позади то, что сделал с Дел, потому что смириться с ее смертью я мог только не думая о ней. Беда была в том – нет, конечно не беда – что Дел не умерла. А значит я мог обойтись и без этого подвига, мне уже не нужно было бежать от себя.
   Люди Ясаа-Ден – и все их животные – довели нас до дома Главы. В самом большом доме деревни обитало всего несколько человек – как сказал нам Глава, половину его семьи погубил дракон.
   Я вздохнул, набрался терпения и занялся делом. Мы с Дел устроили лошадей в загоне позади дома – жеребцу загон не понравился, он проверил на прочность расшатанный забор, ударив по доскам подкованными железом копытами, и мне пришлось посоветовать ему следить за своими манерами – потом мы вошли в дом, где я и попытался перевести разговор на гончих, но Глава быстро закрыл эту, по его мнению бессмысленную, тему. Он хотел говорить только о драконе.
   Минуту или две я слушал, решив сразу не прерывать его – людям, которых впечатляет собственная власть, надо потакать – а потом намекнул ему, каким долгим было наше путешествие. Глава меня понял. Он вышел из дома, оставив нас одних.
   В пустом доме было тихо и я облегченно вздохнул. Не знаю, как бы я пережил ночь в окружении Северян и их животных.
   Дом Главы, как и остальные дома в Ясаа-Ден, был построен из дерева. Щели между досками забили глиной, ветками и тряпками, что спасало убежище от сильнейшего ветра и холода, но несмотря на это, в доме было прохладно, хотя в его дальнем конце горел костер. Дым выходил в круглое отверстие в потолке. Через весь дом шел коридор шириной футов в десять, по бокам его ограничивали подпорки для деревянной крыши. За подпорками были разгорожены отделения, в которых и жили люди – маленькие, узкие комнатки, больше похожие на стойла. Хочешь не хочешь, а жизнь в таком доме сближает людей. Дел часто говорила о близости родственников и их глубоком уважении друг к другу, и я наконец-то понял, что было причиной таких отношений. Если бы люди не научились терпеть друг друга, Северные дома были бы залиты кровью.
   Дел вошла в ближайшее отделение. Без сомнения, Глава ожидал, что мы выберем другое – его собственное, самое просторное, в дальнем конце дома – но Дел не любила лишние почести. Она развязала свои одеяла, разложила на плотно утрамбованной земле шкуры, села и вытащила из ножен яватму.
   Свидетелем этого ритуала я был много раз. Каждый, кто живет мечом и хочет прожить подольше, заботится о клинке. Дел и я провели много вечеров под луной, зачищая и затачивая наши мечи, счищая малейшие засечки или осматривая и поправляя ремни перевязи и ножны. Но теперь, здесь, в этом месте, странно было видеть как Дел вновь занимается мечом. Не спрашивайте меня почему. Просто странно.
   Вдали затявкали звери. Я слышал скорбные завывания, которым вторило эхо в горах, жуткие причитания созданных магией гончих, сбегающих с дракона, чтобы пробраться в Ясаа-Ден, скользнуть в плохо прикрытые двери или спрыгнуть в отверстия для дыма в крышах. Я поежился и раздраженно спросил:
   – Аиды, и как твои люди могут жить в таком холодном мире? С тех пор, как мы приехали сюда, я не видел ни одного по настоящему теплого дня и ни клочка земле, где бы не было снега. Как вы это выносите, Дел? Снег, холод, вечно тусклые серо-белые дни? Здесь же нет никаких красок!
   Она склонилась над мечом. Перевязанная шнурком коса скользила по плечу в такт ее движениям, и я вдруг пожалел о нашем споре. Из-за него нам еще долго придется спать в разных постелях.
   Но промучился я недолго – достаточно было вспомнить ее поведение, с которым я не мог смириться, ее объяснения, которые я не мог принять, и все желание пропало бесследно.
   – Краски есть, – ответила Дел, не поднимая глаз, – даже зимой. Есть нежные оттенки снега – белый, серый, голубой, розовый. Все зависит от места, формы и времени суток. А красота гор, озер, деревьев, яркие одежды детей, – наконец-то она взглянула на меня. – Краски есть, Тигр. Нужно только захотеть их увидеть.
   Я хмыкнул.
   – Я предпочитаю Юг. Пустыню. Даже Пенджу. По крайней мере там все ясно.
   – Потому что там нет драконов? – Дел не улыбнулась, ее точильный камень пробежал по всей длине клинка. – Но там есть кумфы, ослы, песчаные тигры… не говоря уже о похотливых танзирах, жестоких борджуни и воинственных племенах, таких как Вашни.
   Чем дольше стоишь, тем больше ноют колени и сильнее устает спина. Я уронил одеяла и уселся на них, по пути напомнив Дел:
   – Это племя стало родным для твоего брата.
   – Для того, что от него осталось, – поправила Дел. Точильный камень зазвенел чуть громче чем обычно. – Ты видел, кто он для этого старика.
   Да, видел. Меня привлекают женщины, я никогда не испытывал желание лечь в постель с мужчиной, но я сразу понял, какого рода отношения были между братом Дел и вождем Вашни, который приютил мальчика.
   Что ж, по крайней мере Джамайл нашел человека, которого полюбил после того, как его лишили языка и мужественности. Человека, который любил его.
   – Ты могла забрать его оттуда, – напомнил я ей. – Ведь это ты и собиралась сделать, увезти его с Юга?
   – Конечно. И я бы его увезла, но… он решил иначе.
   – Вряд ли у него был выбор, Дел. Думаю, он понял, что ему лучше было остаться с Вашни. Они принимают его таким, какой он есть.
   – Принимают. Потому что он ПРИНАДЛЕЖИТ старику.
   Я понимал, что она хотела сказать, выделяя это слово. На Юге, где женщины ценятся наравне с племенными кобылами и ценными украшениями, мужчина часто ищет более возбуждающего союза с собственным полом, и в кровати, и в делах. А для этого существовала торговля рабами…
   Я отвлекся от своих мыслей.
   – Может и так, – согласился я. – А может он действительно привык к ним и не хотел расставаться.
   Дел перестала затачивать меч.
   – А что дальше? – спросила она. – Что случится, когда старик умрет? Джамайл станет рабом нового вождя? Он будет служить новому хозяину как раньше служил старому?
   – Этого мы не знаем, – признался я, – и не узнаем, пока не вернемся вниз, на Юг. Там сможем все выяснить.
   – Нет, – резко сказала она и добавила поспокойнее, – не надо. Ты прав. Он сделал свой выбор, а я свой, с Калле.
   Я ждал продолжения, но не услышал больше ничего кроме приглушенного звона точильного камня о сталь. Тоже песня.
   Но я ее понимал.
   Мы отдыхали до захода солнца. Потом в дом вошли Глава и несколько жителей деревни и вежливо пригласили нас на ужин. Поскольку нам с Дел больше нечем было заняться – да и есть хотелось – мы согласились.
   Если бы мы могли выбирать, мы предпочли бы поесть в доме, и вообще-то на это рассчитывали, но очевидно Северяне приняли первое дыхание весны за знак того, что ночи становятся не холоднее дней. Оказалось, что ужин будет под открытым небом, и усевшись на покрытую шкурами землю, я укутался в плащ так плотно, что едва мог пошевелиться, хотя ради ужина пришло пожертвовать теплом и освободить руки.
   Вот что я хорошо умею, так это есть. На предложенную еду никогда не плюют, если конечно ее предложил не враг.
   Глава по имени Халвар понимал, какую честь ему оказала Стаал-Уста нашим присутствием и чувствовал себя обязанным самому прислуживать гостям. Пока мы с Дел жевали жареную свинину, хлеб, клубни и запивали все это кружками эля, Халвар расписывал нам историю деревни. Я слушал вполуха, поскольку говорил Глава с акцентом, превращавшим речь на и без того малопонятном Северном в полную неразбериху, и постоянно ссылался на дракона, из чего я сделал вывод, что страсть к мифологии в Ясаа-Ден процветала, а я никогда не интересовался сказками. Дайте мне только отточенный меч из хорошей стали…
   – Тигр…
   Голос Дел. Я обернулся, вытаскивая изо рта кусок свиной шкурки.
   – Что?
   Она кинула на меня раздраженный взгляд и сделала изящный жест, который должен был показать мне на всех присутствующих.
   – Поскольку завтра мы отправляемся к дракону, деревня Ясаа-Ден хотела бы сложить песню в нашу честь.
   – Я не умею петь, – терпеливо напомнил я.
   – От тебя этого никто не потребует. Петь будут они, для нас.
   Заглотнув последний кусок свинины и смыв его в желудок элем, я пожал одним плечом.
   – Пусть поют, если хотят. Ты знаешь мои музыкальные способности.
   Дел ловко перешла на другой язык и, сердечно улыбаясь, чтобы порадовать Халвара, сообщила мне на Южном с неизменным Северным акцентом:
   – Это честь для нас. И если в тебе есть хоть капля воспитанности, сейчас ты скажешь им какую честь они нам оказывают.
   – Я только опасаюсь, что они усыпят нас своей песней, – я глотнул еще эля.
   Улыбка Дел пропала.
   – Почему ты всегда такой грубый? Эти люди верят в тебя, Тигр… они хотят показать тебе как ценят то, что ты пришел спасти их деревню. Ты – Песчаный Тигр, человек из Южных легенд, а теперь твое имя может войти и в Северные легенды. О тебе будут говорить как о человеке неравнодушном к бедам других, готовом помочь беспомощным и слабым…
   Мне пришлось прервать ее, я побоялся, что она зайдет совсем далеко.
   – Воззвания к моему самолюбию не помогут.
   – А раньше помогали.
   Это замечание я пропустил мимо ушей.
   – Я просто не могу понять, почему деревня, полная взрослых людей, упорно продолжает рассказывать сказки вместо того, чтобы заниматься серьезными делами, – я мотнул головой в сторону расплывающихся контуров гор. – Это просто куча камней, Дел, ничего больше. Если гончие там, я туда пойду. Но зачем твердить, что там дракон?