Селецкий Алексей. Нелюдь

   — Ничего, справимся. Подумаешь, город! А органы эти, Ленок, внутренние. Если бы голова, тогда хуже было бы. Вот Андрей не даст соврать — голова с этим какую-то свою игру ведет. Знаешь, что в этой игре для нас главное?
   — Не знаю. Не играла я в такие игры. И не хочу.
   — Я тоже не играл и век бы не взялся. Но раз уж влипли — самое главное теперь не быть пешкой. И вообще фигурой.
   — А кем? — зло спросил Андрей.
   — Игроком, товарищ старший лейтенант, только игроком. Иначе съедят.
   — Думаешь, справимся?
   — Куда ж мы денемся… Ладно, заводи, поехали.
   «Уазик» заворчал и двинулся мимо сигаретных огоньков. Развернулся. Помигал перед главной дорогой огоньком «поворотника» и покатил к выезду из города — туда, где под серым предрассветным небом темнел лес.

ГЛАВА 19

   Предчувствие гражданской войны. У Сальвадора Дали есть картина с таким названием. Одна «отдельно взятая страна» прожила с таким предчувствием десяток лет — и ничего. Ну почти ничего: пару раз постреляли в столице, повоевали на окраине… Для такой большой страны — просто пустяк, особенно если вспомнить ее же историю почти вековой давности.
   Для страны — пустяк. Для отдельных граждан — нет, но кто и когда в этой стране всерьез интересовался мнением граждан рангом ниже губернатора или академика?
   Гражданин Шатунов не спал четвертую ночь подряд. И днем не спал, некогда было. Никакие способности и тренировки не помогали, глаза закрывались сами собой. Двое суток продержался на кое-каких зельях, которыми запасся у Ильи неделю назад — так, на всякий случай. На третьи сутки зелья кончились, пришлось держаться на чувстве долга. На четвертые стало совсем не до сна, а спать хотелось зверски. Даже хуже. Ни один дикий зверь не устроится на ночлег где попало: сначала нужно обустроить логово, убедиться в безопасности… Александру было все равно, где спать. Хоть на крыше электрички. Лишь бы не будили часов восемь, а лучше — десять.
   Постарел бывший разведчик. Выдохся. И нервы ни к черту. Было ведь время, чтобы вздремнуть — например, когда на попутках в город возвращался. Ну, ночью в машинах не спал — это святое: глядя на тебя, задремлет водитель, и оба проснетесь на столбе или в кювете. А днем-то чего не спится?! Вот и сейчас — откинься в кресле, прислушайся к ворчанию мотора и закрой глаза… Бесполезно. Все то же предчувствие, и никакого сна. Давно оно не ворочалось в душе, это леденящее чувство беспомощности перед надвигающейся махиной. Даже пять лет назад такого не было. То ли не понимал всего, то ли было о чем еще переживать, но такого оцепенения не испытал тогда. А вот у Олега, помнится, что-то похожее проглядывало. Тогда подумалось — паникует старик, слишком привык к мирной жизни. Теперь, выходит, сам потерял бдительность и боевую готовность.
   Хотя, если разобраться, ничего неожиданного на этот раз не произошло. Все стало ясно тогда, когда о «чистильщиках» узнали не только их жертвы. Но тогда еще была надежда, что эти «люди в сером» — маленькая кучка злобных придурков. Маньяки, которых не сегодня, так через месяц вычислит и выловит милиция.
   А ведь можно было и догадаться. Без всякого ведовства. Видел ведь такое уже, видел! Единственное оправдание — что самое начало не застал. Когда на Юге это началось, будущий разведчик еще в школу ходил. Впрочем, у российских собственная гордость — не стали долго раскачиваться, сразу взялись за дело. Так что пара месяцев — и вместо озлобленных одиночек мы встречаем деловитых боевиков, точно знающих, кого и как бить. И милиция здесь точно или не вмешается, или лучше бы не вмешивалась. Как и на Юге. Интересно, у скольких милиционеров «капелька» на мундире?
   Так что с этим все ясно. Почти все. Большой погром будет — это точно. Власть будет делать вид, что меры принимаются и обстановка стабилизируется — было хоть раз, чтобы она по-другому себя вела?! Одно пока неизвестно: когда? Когда именно «чистильщиков» окончательно спустят с поводка? Русь, дай ответ! Не дает ответа… Жалко. Вот знать бы точно: через месяц, через неделю, два дня осталось — нашлось бы время и поспать. Не мучаясь больше никакими предчувствиями.
   Все-таки задремал. Понял это только тогда, когда проснулся. Не самое приятное пробуждение: лбом в стекло. «КамАЗ» стоял возле какого-то перекрестка — разбитая тракторами колея выскакивала из-за придорожных посадок, перечеркивала асфальт и уходила в поля. До города далеко, только какая-то деревня маячит, выставила серебристую водокачку из-за пригорка. Что за деревня, интересно? И указателя нигде не видно. Черт его знает, где именно этот перекресток — в этих местах их больше, чем километровых столбов.
   Зато причина такой неожиданной остановки не самая обычная. За эти дни в первый раз такое увидел. Хорошо хоть на обратном пути.
   Белый «жигуль» у обочины — не милицейский, самый обычный. Заляпанный грязью по самые стекла. Интересно, где это он успел? Не на асфальте, точно. А по колее и на джипе вряд ли проедешь. Так что остается одно — у хозяев в последнее время много хлопот. И поездок. Деловые хозяева, очень деловые. Вон они, хозяева, — один к водителю «КамАЗа» идет, второй у открытой дверцы стоит. Третий… Третий, судя по всему, и остановил «дальнобойщика». Без милицейского свистка и полосатой палки — автомат в руках выглядит гораздо убедительнее. А чтобы все видели, что не какие-нибудь романтики с большой дороги — у каждого на рукаве красная повязка. С золотистой «капелькой». И еще двое с такими же повязками — на другой стороне дороги. У одного — не то ружье, не то еще что-то солидное. Вот и выспался. Нет, в самом деле — почему-то спать совершенно расхотелось.
   Пост, значит. Застава. Судя по расстановке действующих лиц — чтобы из города не выпускать. Не повезло. Скорее всего, «КамАЗ» притормозили для сбора пожертвований. Или просто для порядка. В городе, значит, все-таки началось или вот-вот начнется — через пару часов, не позже. Сбылись предчувствия, подтвердились сведения. Хорошо, что хоть почти всех своих вывезти, успели. И плохо, что сам так глупо влип. Пятеро на одного — это все-таки много. В лесу или в городе можно было бы попробовать удрать. В чистом поле… И автоматчик далеко стоит, никак до «калаша» не дотянуться.
   — Что везешь? Документы есть?
   Интересно все-таки — сначала товар, потом бумаги… Значит, скорее всего поборы на народное дело. И скорее всего в пользу вот этих самых представителей народа. Может, и пронесет нелегкая, если шофер быстренько откупится.
   — А вы кто, собственно? — «дальнобойщик» не спорил, потянулся за бумагами. Ворчал скорее по привычке, но «чистильщик» удивился вполне искренне:
   — Ты че, папаша, в первый раз видишь? — на воротнике сверкнула ало-золотым еще одна «капелька». — Или не понял? Может, еще что-то показать?
   — И так вижу, — водитель покосился на автоматчика. Тот шагнул поближе, взялся за рукоятку. Аргумент железный. Даже стальной. — Сколько с меня?
   — Ну, ты не сразу допер, так что для памяти… я добрый нынче, всего-то сотня баксов.
   Шофер скрипнул зубами, но спорить не стал. Спросил глухо:
   — А рублями берете?
   Может, и обойдется все. Если не слишком будут приглядываться к «напарнику». Маскировка маскировкой, а их хваленое чутье… И тут стоявший у «жигуля» поднял глаза — и всмотрелся в кабину грузовика. Сначала лениво, потом недоуменно — и потянулся к чему-то, лежавшему в салоне своей машины.
   — Можешь рублями… Эй, папаша, а кто это у тебя?!
   «Телепаты они, что ли?!» — мелькнула у Александра мысль. Не вовремя мелькнула. Времени додумывать нет совсем. Навстречу уже летит грязная обочина, а от автомата пока что закрывает кабина с распахнутой дверцей.
   Плюх! Не до красивых трюков: приземлился, как жаба в болото. Все цело, не сломано, не отбито — чего еще надо? Перекатился на спину, одной рукой рванул куртку, второй нащупал согревшийся у тела металл. Перекатился еще раз.
   Гулко хлопнуло, грязью брызнуло в правый глаз. Почти вслепую вытянул руку туда, где должен был стоять автоматчик, дважды нажал на спуск. Откатился так, чтобы колесо прикрыло от ответной очереди. Если тот, что стоял у дверцы, догадается лечь на асфальт и стрелять под машину… Плохо будет. И неясно, что у него — скорее всего, пистолет.
   Громыхнул еще один выстрел. Ружье. Брызнула фара, обиженно звякнул металл кабины. Откуда бьют? Перед глазами маячили «Жигули» и тот, что стоял около них — уже распрямляющийся. Со вторым автоматом в руках. Александр поймал силуэт концом ствола, дал еще два выстрела. Скорее всего, не попал, но хотя бы заставил присесть, спрятаться — темная фигура дернулась в сторону, сложилась пополам. Теперь можно вскочить — и рывком вперед.
   Убегать? В чистое поле от автоматчиков? Не дождетесь! И чего уж точно не ждали на этом «посту» — так это нападения на них какого-то одиночки. Привыкли, мать их так, старушек топорами рубить… Александр нырнул за машину, бросился на землю. Тут же за грязным днищем увидел ноги. Человек стоял на одном колене — похоже, готовился к стрельбе, но цель переместилась, и ноги поворачивались следом, распрямлялись… Вот это уже совсем лишнее — если встанет и полоснет в упор по спине. Лучше не вставай.
   Очень трудно встать с пулей в коленной чашечке. Автоматчик попробовал — и упал. Рядом с ним на грязный асфальт брякнулся «Калашников». Хорошо. Жаль, что обойма кончается. Но уж этого точно с собой надо прихватить — похоже, он здесь был главным. Больше не будет — с двух метров в голову очень трудно промахнуться. Два патрона в пистолете. Два метра до автомата — да хоть километр, разницы никакой. Не дотянешься под машиной.
   И обойти не дадут. Трое еще осталось — если не четверо. Двое на той стороне дороги — верхним зрением видно, как красное зарево над обочиной полыхает. Такое же — возле «КамАЗа». И там, и там — голубоватые искры железа и желтые пороховые проблески.
   Попробовал сосредоточиться на тех, что на обочине. Если не парализовать, так хоть реакцию замедлить… тут же чуть не задохнулся. Не удалось. Зря надеялся, не действует такое на «чистильщиков», только самому хуже. Ну, значит, конец. Почему-то это не пугает, не тревожит даже. Спокойно душе. Только мысли бегут быстрее секундной стрелки. А вообше-то — чего волноваться? Сейчас ударит автомат от грузовика и ружья с той стороны дороги, тоже почти в упор — и все. Отвоевался разведчик. Было бы хоть пять секунд — сменил бы обойму, попробовал бы…
   Хлопнули выстрелы. Не очередь — короткие, злые, частые шлепки. Загромыхало ружье, и пару раз щелкнул пистолет. Вот только «жигуленок» даже не дернулся. Зато снова отозвался жалобным звоном «КамАЗ». Они что, не поняли еще?! Плевать. Пять секунд. И перекатиться по кювету обратно.
   Бред. Глюк. Полузабытый сон армейской молодости: корчатся окровавленные люди в штатском, а из-за колеса торчит огрызающийся «калаш». Ну что, чем можем — поможем. Спасибо, хоть невидимости для верхнего зрения у них нету. С одним только обычным было бы гораздо хуже — кустики мешают.
   Кто-то вскрикнул и завыл протяжно, заскулил. Из кювета на той стороне поднялся человек, вскинул руки — и рухнул на спину, сбитый хлестнувшим из-за колеса огнем. Все. Красного больше не видно, медленно гаснет мертвенно-спокойная синева. Чернеет. И исчезает совсем. Только металл отсвечивает, да еще бледное марево дрожит. Как у всех свежих трупов. Вроде бы все. Ствол под машиной еще пару раз рыскнул из стороны в сторону — сначала нервно, потом плавно, внимательно. Все.
   — Земеля! Эй, за колесом! Цел?
   — Вроде бы. Слушай, чего это они?.. — из-под машины тяжело поднялся водитель. — Я охренел, когда увидел. Они что, теперь за всех подряд взялись? — тут вопросы кончились, и начался праздник могучего русского языка. Той его части, которой нет в большинстве словарей. Значит, нынешним видом любимого грузовика любуется. Энергично так любуется, в лучших традициях. По этим традициям шофера бо-ольшие специалисты. Правда, говорят, что они только на втором месте. После моряков. Но каковы же тогда морские загибы!
   Прервать водителя Александр не решился. Вместо этого занялся делом. Если не главным, то уж точно не последней важности: осмотром поля боя. С места происшествия следовало исчезнуть быстро, однако собрав максимальное количество информации. Ну и трофеев заодно. В ближайшие дни, похоже, лишних стволов и патронов не будет. Все пригодятся.
   Самая большая радость — «Калашников», что возле «Жигулей» остался. Старый, потертый «АКМС». Надежная машинка, проверенная поколениями и мировым сообществом. Вот только патронов к ней до обидного мало. Два магазина изолентой стянуты — и все. Видно, не собирались «чистильщики» всерьез воевать. Хорошо хоть полные «рожки», не успел покойник пострелять.
   Заглянул в салон. Рации не было — и правильно, к чему она в век сотовой связи? Мобильник нашелся не на поясе, а в кармане. Новенький, не потертый, не запыленный. На всякий случай надо выключить: говорят, их и без ответа на звонок найти можно. Потом разберемся, кому с этого поста звонили.
   Что еще? Паспорт, водительские права, потертый партбилет «чистильшика» — номер трехзначный, так что покойник был не из самых — самых, но и не последний в очереди. А вот и поновее бумажка: приказ временного коменданта города… Число сегодняшнее, подпись, две печати — гербовая и «капелька». Ого! Так они всерьез решили переворот устроить! Интересно, только в отдельно взятой губернии или по всей стране? В последнее верится с трудом, первое — глупо. Впрочем… Мелких фюреров всегда хватало. А также комендантов. И генерал-президентов гордых республик размером в пять наших районов. Кто оставил след в истории, кто просто наследил, но все когда-то начинали с одного коричневого батальона. Или, того интереснее, со взвода автоматчиков в местном Совете депутатов. И каждый мыслил себя не иначе, как в мировом масштабе. Ладно, пошли дальше. Посмотрим, что и как.
   Вот у этих, на обочине, и партбилетов не оказалось. Временные удостоверения, тоже новенькие. На этой неделе выданы. Надо понимать так, что мобилизовала партия свой резерв — сочувствующих и соболезнующих. Срочно понадобились новые люди — при всем том, что и так их было немало. Сколько же сейчас «чистильщиков» в городе? Десять тысяч, двадцать, пятьдесят?
   Хотя, в общем-то, разница уже не существенна. Почти всех удалось вывезти. Благо опыт есть, в прошлый раз все гораздо хуже было. Из своих — всех, кто не уехал за последние пять лет… и кого не успели взять в ходе «ликвидации особо опасной банды». Из тех, кто называл себя Древними, — всех, кого нашли и кто захотел, не силой же их гнать… Даже Игорьку и остаткам его команды послали приглашение. Без всякого, впрочем, эффекта, и даже без ответа. Вывезли молодежь. Вывезли семьи, и это, пожалуй, было самым сложным: уговорить какого-нибудь солидного папашу бросить все, что нажил еще с советских времен… Да еще и объяснить при этом, что его сын или дочь — как раз те самые нелюди, которых он сам обещался друзьям-собутыльникам давить голыми руками… Тут уж одними словами обойтись не удалось. Хорошо хоть полная нечувствительность к внушению в этих семьях ни разу не встретилась.
   — Эй, мужик! — водитель высказал все, что хотел, и начал понемногу приходить в себя. — Ты мне все-таки скажи, чего это они? И вообще, ты сам-то кто будешь?
   — Да вот как раз из тех, которые им нужны, — Александр нагнулся, поднял за ремни оба ружья сразу. Одно помповое, а второе — обычная охотничья двустволка, старенькая, потертая. Повернулся к шоферу, показал трофеи. — Возьмешь, нет? Мне и автомата хватит, а тебе пригодится. Не надо самому — продашь кому-нибудь потом. Если такое началось, стволы будут нарасхват, вот тебе и компенсация ущерба.
   — Нет, ты погоди, это как — которые нужны? — «дальнобойщик» на всякий случай попятился и приподнял оружие. — Они же этих… нелюдей ищут, колдунов. Так ты что, тоже?
   — Ты железку-то опусти, опусти, она тебе пока не нужна, — спокойно посоветовал Александр. — А то еще стрельнешь с перепугу, мне тем же ответить придется, а не хочется. Все-таки вместе повоевали… Ты лучше скажи, чего ты сам за автомат схватился-то? Тебя вроде бы трогать не собирались, отлежался бы под машиной. Хотя кто их знает, посчитали бы сообщником… А ловко ты их срезал! Чувствуется, что не впервой. Где на боевых-то был? В Чечне?
   — Знал бы, за кого вступаюсь… — водитель сплюнул, но оружие все-таки опустил, а потом и вовсе повесил на плечо. — Я еще до Чечни успел, в Афгане. Как раз наш призыв туда последним попал. А у вас, колдунов, все так круто шевелятся? Что-то ты по ним не молниями стрелял, или мне показалось? Я думал, ты из УБОПа какого-нибудь, да они тебя узнали, вот и встрял с дуру. Вижу — прыгает, как спецназовец, из табельного ствола бьет, ну и вспомнил молодость… Не положено говорить — так хоть мозги не парь… колдун с «Макаровым»…
   — Да я и не парю, я серьезно, — держать ружья в руке надоело, и Александр с лязгом опустил их на асфальт. — Вот такие мы, нелюди, и есть. Эти вот деятели нас чувствуют… ну, эти уже нет, но их дружки точно. А так, в общем-то, ничего особенного, и на молнию у меня сил не хватит, даже если сам взорвусь. И вообще, с пистолетом — оно надежнее, а с автоматом и вовсе. Да, а чего ты одиночными-то стрелял? «Рожок» экономил или чтобы поточнее?
   — А как я из «сайги» буду очередями бить? — шофер хмыкнул и снова сплюнул на обочину. — Добро бы хоть карабин, а то ружье непутевого калибра, только и того, что вид страшный… Там у тебя помповик какой валяется, двенадцатка?
   — Она самая, — кивнул Александр. — И двустволка тоже. Ижевского завода, если не ошибаюсь. Бери, штука надежная… Слушай, земеля, я тут задремал, пока ехали — не скажешь, где мы сейчас? До Желтогорска далеко еще?
   — Да ну, приехали почти, километров двадцать осталось, — шофер пожал плечами и подхватил сползающий ремень своего непутевого, но страшного ружья. — Каменку уже проехали… Ты скажи, чего это они на трассе встали? Ну я бы еще понял, если перед городом, на въезде, а здесь чего?
   — Скорее на выезде, чем на въезде. Расчет простой — мимо первых постов и пешком проберутся. Потом выйдут на трассу, попробуют машину поймать — вот тут их и встретить должны были, чтобы никто не ушел… Ладно, пойду я. Если Каменку проехали, теперь я и пешком доберусь. Бывай, земеля, не поминай лихом… да, ружья-то подбери! И уезжай-ка отсюда поскорее. Лучше обратно, откуда приехал, а то по дыркам вычислят.
   Александр повесил «АКМС» дулом вниз, перепрыгнул кювет и начал пробираться через придорожные кусты. В этой посадке кто-то решил чередовать смородину с шиповником, и заграждение получилось не хуже проволочного.
   — Эй, колдун, погоди! — донеслось уже в спину. — Ты мне вот что скажи, только честно — за что это они вас так ловить начали? Чего вы такого натворили? Детишек резали или сглазили кого-то не того?
   — Да нет, просто за то, что мы не люди, — через густые ветки приходилось протискиваться то одним боком, то другим, и обернуться не получалось. — И скорее не дали зарезать и сглазить, вот и ловят. Помешали мы кое-кому.
   — Погоди, это как — не люди? Правда, что ли? А кто же тогда?
   Александр с хрустом вывалился из смородины. Зацепился ногой то ли за ветку, то ли за корень, чуть не протаранил головой ближайший тополь. Успел подставить плечо и мягко прокатиться вдоль ствола. Над кустами увидел окончательно ошалевшее лицо «дальнобойщика», пожал плечами:
   — Знаешь, земеля… Если честно, я и сам иногда не знаю, кто я такой. Но не человек, это точно. Слишком уж жизнь сложилась не по-людски, и чем дальше, тем больше!

* * *

   От автотрассы до села с тяжелым названием Свинцовое по дорогам было километров пятнадцать. По прямой — почти в два раза ближе, если расстояние измерять на карте. Ногами получалось намного больше. Особенно если идти не по гребню холмистой гряды, а низом, по оврагам — где вдоль, а где и поперек. Зато не видно… по крайней мере, не так, как на серой степной верхушке. После третьего или четвертого оврага Александр сильно пожалел, что не воспользовался трофейным «жигуленком» и не подъехал пусть не к самому селу, так хотя бы поближе. Вряд ли «чистильщики» догадаются заглянуть в каждую щель, у них сейчас и в городе забот хватает.
   До села оставалось всего ничего — пара километров по прямой, не больше трех по оврагам, — когда что-то заставило бывшего разведчика остановиться и настороженно оглядеться. Ничего. А чутье подсказывало — что-то случилось. Причем не ведовское чутье, не способности Древнего, а то, что всплыло там, на дороге, из позабытой дали и глубины. Чутье не на темные всплески чужого колдовства, а на пулю, которая еще только начинает движение к твоей голове. Откуда?!
   Краем глаза заметил движение? Нет, не похоже. Запах? Тоже нет — полынь, высохший донник да сырая земля, обычные ароматы степи… вот еще коровьими лепешками пахнет, и то старыми. Тогда что?
   Звук. Еле слышный толчок воздуха. Еще один, еще — а потом четкий перестук длинной очереди. Издалека. Здесь, на склонах, точно не скажешь — откуда, по оврагам эхо может развернуть совсем в другую сторону. Значит, нужно наверх.
   Очередь, еще одна, а потом захлебывающийся, истеричный треск нескольких автоматов сразу. Забрался повыше — стали слышны басовитые хлопки ружей… а потом гулко, раскатисто ударили крупнокалиберные пулеметы. Вот этого в Свинцовом точно раньше не было — значит, гости пожаловали вполне серьезные. Грохот перестрелки метался между склонами и уходил в степь — туда, где в серой дымке проглядывали многоэтажки Желтогорска. Впрочем, за два десятка километров звук затихнет, рассеется. Любимый город может спать спокойно… А что, вполне возможно, там сейчас и среди дня кто-то мирно дремлет. Всегда найдутся люди, которых не волнует ничего, кроме своей хаты — причем лучше не с краю, а в центральных районах, первый и последний этаж не предлагать… хотя, если первый этаж особняка с удобствами — то можно.
   Ухнул взрыв — тяжелый короткий стон, рассыпавшийся фейерверочным треском. Тут же громыхнуло и треснуло еще раз. Автоматы просто-таки захлебывались… а вот крупнокалиберные, кстати, захлебнулись совсем. Не слышно. Похоже, гостей все-таки встретили, как положено. Интересно, что там у Мишкиных ребят в заначке нашлось — неужто гранатомет? И ведь клялся-божился, что ничего такого у него в городе и окрестностях не осталось, все, что получше, давно вывез. Здесь-то что, всего лишь сборный пункт для опоздавших, а вот если такие дела начнутся в той же Рябиновке… да и не только там… Хотя в этом случае и пушка не сильно поможет. Если доберутся и до дальних деревень — останется только в тайгу уходить и надеяться, что к разведывательным спутникам у «чистильщиков» пока что доступа нет. Или к военной авиации.
   Перестук становился все реже, ружья вообще перестали хлопать. К чему бы это? В смысле — кто кого? Во-он они, крыши Свинцового, и над ними поднимаются два,., нет, уже три черных облачка. Слева видна дорога, по которой пришлось бы ехать на «Жигулях» — совсем не асфальт, а по нынешнему времени впору на бэтээре пробираться. Вот на таком, который из-за деревьев показался… и второй… и «Урал» за ними. К селу колонна движется — не иначе, подкрепление гостям. Серьезно, однако, дело продвинулось. Хотя чего еще ожидать, если в городе власть теперь даже не губернатор… А на подмогу своим все равно не успеть. Два кэмэ бегом — вообще-то нормально, но машины не обгонишь. Хотя кто-то же в них едет, в этих машинах, и вряд ли так и будет под броней отсиживаться. Жаль, патронов всего два «рожка». Впрочем, с утра и этих не было, так что разжиться вполне можно и на месте. Если опять повезет.
   Колонна снова скрылась за полоской деревьев — скользнула по грязной серой ленточке к селу. Александр на бегу попытался понять, что происходит в селе — нет, верхним зрением ничего не разобрать, и не слышно ничего. Моторы гудят, и все. А вот и они затихли. Постой, постой… то есть беги, ведун, беги, но и приглядываться не забывай. Красные пятна верхним зрением различить можно, причем появляются все новые, и в одном и том же месте — вряд ли на своих вдруг напало поголовное недержание маскировки. Что там еще?
   «Коробочки» там, вот что. То есть вот эти нервные, различимые за два — точнее, уже полтора — километра… Это ведь не «чистильщики»! Это из-под брони обычные люди вылазят! Если только их никто особо упрямый не привел — может, и договорятся ребята. Глаза отводить не будут, мало ли что, а вот поговорить по-человечески — это вполне можно. Ф-фух, можно теперь и не бежать. А еще — подумать, куда бы автомат подальше положить, чтобы потом поближе взять. Если там сейчас зачистку делать будут — даже просто так, для порядка — с оружием лучше не соваться. Тем более с таким заметным…
   Зачистки не было. Собственно, не было ничего особенного. Все выглядело примерно так, как Александр и предполагал, как оно и раньше бывало — только обычно все-таки не в самой середке России… Возле околицы села коптили небо два бэтээра — только не такие, как подъехавшие, а старенькие, «семидесятых». Бронелисты на корме у обоих были вырваны, земля под задними колесами пылала желтоватым бензиновым пламенем. Остальные подробности скрывал дым. Солидно, однако… Баки рванули. И, похоже, еще и боекомплект. Александр припомнил два трескучих взрыва и призадумался — из чего и как нужно было попасть, чтобы сразу и в горючку, и в коробки с лентами… разве что залпом стреляли. По одному бэтээру — и тут же по второму. При всем при том гранатометных выстрелов не было слышно, их-то шипение ни с чем не спутаешь…