Селецкий Алексей. Нелюдь

   Рядом с дымящимися угловатыми коробами стоял еще один БТР, «восьмидесятый», с желто-красным кругом внутренних войск на борту и башне. Сидевшие на броне автоматчики заметили постороннего, причем в камуфляже, — слаженно перекатились на противоположный борт, выставили стволы, башня шевельнулась и уставилась на незваного гостя тяжелым пулеметным взглядом.
   — Стой! — крикнули из-за брони. — Стой, стрелять буду!
   — Стою! — отозвался Александр и медленно поднял руки. «Сейчас он мне ответит: „Стреляю!“ — некстати всплыл в памяти анекдот. Сейчас, впрочем, было не до смеха — солдатики приехали на боевые и шуток пока что не понимают. Хорошо хоть „АКМС“ под приметный куст заранее засунул, а то могли бы и не окликнуть сгоряча.
   — Кто такой? — поинтересовался автоматчик. Алое свечение его головы было таким ярким, что, похоже, было бы различимо и без верхнего зрения, если бы не каска.
   — Свои это, свои! — раздался знакомый голос. Из-за бэтээра вывернулась фигура, совершенно неуместная на поле современного боя — долговязая, рыжебородая, чуть не метущая полами серого подрясника вывороченную колесами грязь. Золотисто поблескивал крест на солидной цепочке. — Привет, Сашок! Вот даже не знаю — ты опоздал или как раз вовремя!
   — Ваш, что ли? — следом за священником показался квадратный от могучих плеч и увешанного амуницией бронежилета военный. На голове виднелся красный спецназовский берет — не лихо заломленный, а по-полевому плотно натянутый на бритую голову. — Так, давайте-ка документы проверим…
   — Да пожалуйста! Только можно я сначала руки опущу? — поинтересовался Александр. — Они во внутреннем кармане, с поднятыми доставать неудобно.
   — Опускай, доставай, не бойся, — смилостивился спецназовец. — Если что, мы тебя всегда достать успеем. Ну-ка, что у тебя там?
   Две скромные книжечки — красная и зеленая — утонули в протянутой широченной ладони.
   — Ага… понятно… прописка какая? Так, батюшка, а что же вы говорите, что ваш? — подозрительно покосился офицер. — Или он у вас в селе без прописки проживает? С нарушением паспортного режима?
   — Он у нас не проживает, он у нас бывает. Причем часто. Родня у него тут, — спокойно пояснил рыжебородый священник и холодно посмотрел на бритый затылок. Спецназовец как-то сразу обмяк и протянул документы обратно.
   — Ну, так бы сразу и объяснили, — примирительно проворчал он. — А то, знаете ли, посторонний в форме, да еще в такой обстановке… Откуда я знаю, что он тут делает и почему в камуфле? Сейчас, конечно, много кто так ходит… Ладно, боец, не обижайся, сам знаешь — служба… Слушай, а мы с тобой точно нигде не встречались? Ты где служил?
   — Армейская разведка, — пояснил Александр. — Вы же военный билет только что смотрели, сами видели!
   — Точно! — радостно ухмыльнулся офицер. — Я вот и думаю — откуда я номер этой части могу знать, а мыто еще в первую Чечню вместе под Бамутом работали! Тебя тогда не было?
   — Не довелось, и на этот раз тоже.
   — Ну и ладно, все равно земляк, — спецназовец присмотрелся к чему-то на одежде Александра и успокоился окончательно. — И «капельку» не носишь. Нормально.
   — А что, вы «чисто конкретных» не сильно любите?
   — Я вообще сволочей и беспредельщиков не люблю. А еще больше не люблю знаешь чего? — офицер по-волчьи оскалился. — Когда они вот такое творят, а меня сверху за воротник берут и приказывают не ры-паться. Потому что, видишь ли, вместе с ними может быть обманутое мирное население, и оно не должно пострадать… А то население, которое не с ними, должно страдать, так, что ли?! Эх, думал, хоть здесь на них оттянусь, а у вас тут родня такая… — спецназовец злорадно хохотнул. — Мои ребята уже на готовенькое приехали, подобрать и пересчитать! Круты нынче деревенские, куда нашим городским… хоть каждого десятого мужика в городе такого — и умылись бы мои начальнички!
   — Товарищ майор, связь! — позвали от бэтээра. — Вызывают!
   — Да ну их!.. — отмахнулся было командир, но потом как-то виновато посмотрел на священника. — Ладно, отец Игорь, пошел я за своей порцией звездюлей. Которые с погонов падают… Начальство свое чтить надо, так, что ли?
   — Надо, — кивнул рыжебородый. — Только в меру. Пока оно от Бога. Иди, сыне, благословляю… Пошли, Сашок, посмотришь, куда не успел.
   От горящих броневиков накатывала удушливая вонь, глаза резало и щипало. Под ногами то и дело уходили в грязь гильзы. Несколько минут боя — а россыпи их валялись по всей улице. Заборы были посечены пулями, на оконных стеклах льдисто поблескивали паутинки трещин. Посередине улицы потрескивал и дымил остатками колес изрешеченный джип — его марку теперь не опознали бы и на родном заводе. И трупы, трупы, трупы — посреди улицы, под заборами, в приоткрытых калитках… Но большинство — ближе к околице. Не дальше догорающей машины.
   — Это они сдуру взяли и сунулись на полной скорости. Не ждали, похоже, горячей встречи, в городе-то у них по-другому все было, — пояснил отец Игорь. В миру — точнее, в скрытом от обычных людей мире Древнего Народа — один из Старшего Круга. Древний, отказавшийся почти от всех своих способностей — от тех, которые он не считал дарами свыше, но уважаемый куда больше могучих колдунов… — Когда там началось, тут ребята сразу готовиться стали, ждали такого вот налета… Разве что броневиков не ожидали. А эти, видно, только на них и понадеялись, влетели сразу.
   — Только «семидесятые» за джипом немного не успели, — кивнул Александр. — Точно?
   — Почти, — вздохнул священник. — Те, в машине, успели засаду заметить, притормозили и стрелять начали. Бэтээры остановились, ссадили остальных и начали через головы по домам бить. Ну мы… то есть наши… — отец Игорь замялся.
   — Да ладно тебе, Игорь… — Бывший разведчик присмотрелся к подряснику, провел пальцем по чуть заметно поблескивающему плечу. — Ленту, что ли, перекидывал?
   — Ее самую, — грустно признался батюшка. — Взял грех на душу, вступился за други своя… Теперь мне сан с себя снимать. Троих я жизни лишил. В монастырь пойду, замаливать.
   — Как знаешь, душа твоя, дело твое, — понимающе кивнул Александр. — Лучше скажи, где ты с «пэка-эмом» обращаться выучился? Если я все верно помню, ты и в стройбате-то служил, чтобы оружие не брать…
   — Да вот позапрошлый год как раз с Федором… ну, с майором… в командировку ездили. Епархия послала, для духовного окормления воинства. Я их закону Божьему учил, а они меня стрельбе. Вот только никак я тогда не думал, что это мне прямо дома пригодится… А тут после всего не выдержал. Не люди они для меня были тогда, не люди, понимаешь? Нелюдь какая-то… После всего, что в городе… — Игорь задохнулся, нервно потер горло. — Я в монастыре был, когда толпа туда пришла. Там матушка всем убежище давала… Наших-то никого и не было, просто перепуганный народ набежал, бабуси одни — молиться пришли, не могли смотреть на все это… Может, среди них и такие и были, которые то ли нашептывали, то ли гадали — да сам знаешь, у половины бабок рядом с молитвенником тетрадочка с заговорами… Ну, «чистильщики» и потребовали выдать всех колдунов. Иначе пригрезились попросту всех спалить… Прямо с храмом… А знаешь, кто их привел? Тоже ведь батюшка! С хоругвью шел! Знаю я его, и видел даже, только не помню, где он служил. Отец Роман… как только и что повернулось у него, а?!
   — Погоди, погоди, дай вспомнить… отец Роман… — тренированная память ведуна лихорадочно выискивала что-то важное, но отложенное. Что-то как раз… — Есть, вспомнил! Он же у ментов был! Тот самый, что ли?!
   — Тот, — кивнул рыжебородый. — Видишь, до чего дошел… Ну а потом… — отец Игорь зажмурился и скрипнул зубами. Потом проговорил, не открывая глаз: — Духовник монастырский их вышел увещевать, тезка твой, отец Александр. Ему под восемьдесят было, он у нас в городе чуть ли не с войны служил. Вышел с иконой, Романа усовестить попробовал, пошел к нему через толпу… и тут его сзади топором… прямо по седине… — рыжий священник не выдержал, из-под стиснутых век потекли слезы. Сглотнул один комок, другой, отдышался, выдавил из себя: — Как он упал, отшатнулись все от него. Я гляжу — некоторые и сами не поймут, что они и где делают. Как впервые увидели. Человек десять в толпе еще шумели, даже в воздух пальнули пару раз. А все остальные — как-то боком да в сторонку… так через батюшку ни один и не смог переступить. А отец Роман все пятился, пятился, крестился, потом к нему двое подошли и увели под руки… Ну вот и… Сегодня, как увидел этих, так прямо перед глазами и встало — как батюшка идет, а потом у него кровь из головы и прямо на икону…
   Помолчали немного. Один никак не мог отдышаться, второй вспоминал свое — почти такое же. Вот они и до России докатились, погромы… Все то же, как и не было полутора десятков лет — и толпа идет, куда покажут, и военные зубами скрипят, потому что приказ у них — не вмешиваться… Вот только кому на этот раз выгодно? И что именно?
   — Ладно, Игорь, давай дальше жить, авось и это переживем, — Александр еще раз оглядел поле — точнее, улицу — недавнего боя. Поморщился от накатившей волны гари. — Слушай, чем вы бэтээры подбили?
   — А, это… — рыжебородый очнулся, утер слезы серым рукавом. — Это не чем, это кто. Пойдем, покажу. Удивишься, это точно… Пошли к сельсовету, там сейчас наши собираются, кто остался еще.
   На лавочке возле украшенного трехцветным флагом дома сидела… Александр сначала не поверил своим глазам. Проморгался. Для верности посмотрел верхним зрением — девушка и не думала прятать свои чувства. Такое горе и не спрячешь… Почувствовала чужой взгляд, посмотрела в ответ. Криво, вымученно улыбнулась, тряхнула огненной шевелюрой.
   — Ну, здравствуй, что ли! Давно не виделись, Александр… вот не помню, как по отчеству. Ирка говорила, да сколько лет прошло. Фамилию помню, если еще раз не сменил… Шатунов раньше был, точно?
   — Здравствуй, Наталья, — ведун откашлялся и признался: — Вот уж кого точно не ожидал тут увидеть! Ты же вроде бы в Москве лежала, в Бурденко… да еще и вояки тобой заинтересовались, Андрей говорил…
   — Лежала, да вот встала! Неделю как приехала. Похоже, специально выписали, чтобы не опоздала, — на этот раз улыбки вообще не получилось. Только болезненная гримаса. — Вот и вернулась домой, а у вас тут так весело, прямо обхохочешься! Ну что, мы все теперь отвоевались, получается? Хоть кто-то в городе остался?
   — Кого смогли, того вывезли, — кивнул Александр. — Ваши только не захотели… Ну, мы и не слишком настаивали, сама понимаешь. А что, Костик своих не успел? Тогда как ты…
   — А я на собрание опоздала! — Наталья не выдержала и расхохоталась. Смеялась она долго, никак не могла остановиться. Потом смех перешел в короткие рыдания. Потом опять началось совершенно невеселое хихиканье. — Ты представляешь, от чего у нас, крутых, вся судьба зависит — от какого-то левого сапожника! Нет, ну ты прикинь, а, до чего мы все мудрые и могучие! — Девушка отсмеялась, отдышалась и уже спокойно продолжила: — Я из дома вышла, а у меня каблук сломался! Пришлось возвращаться, переобуваться, пока туда-сюда — троллейбусы не ходят, маршруток не видать, пешком пошла. Подхожу — а там из нашего офиса только бумажечки вылетают… и Костю как раз выводят… Вытаскивают… — Наталья закусила губу и мотнула головой так, что волосы закрыли все лицо. Из-под этого рыжего покрывала глухо донеслось: — Знаешь, кто выводил? Его же собственные телохранители. Из супер-пупер-охранной… лох-хран-ной, блин… фирмы. Чуть ли не лично губернатор наш, его превосходительство, посоветовал и отрекомендовал. Тащат его, а он висит… и лицо в крови… а у них на пиджачках капельки поблескивают… мне даже показалось сначала — настоящие… А потом какой-то мордастый в окно высунулся и начал зачитывать — вроде бы наши протоколы. Как мы своих людей внедряли на всякие посты, как мы захват власти планировали и полное зомбирование города. Там много кого мы внедрили, я так удивилась — когда только успели и чего ж так бедно жили! — Из-под волос снова донесся смешок. — Вот пока там толпа орала да разбиралась, кого они первого, а кого потом, я и не стала смотреть финал. А то, знаешь ли, не хотелось попасть в такие титры!
   — Как ты нас нашла, это твое дело… Что дальше собираешься делать? Сама понимаешь, у нас что тебя, что Костю твоего мало кто любит, есть за что… Да и Юрика заодно, — Александр поморщился. — Кстати, а он-то где, не знаешь?
   — А Юрик не утонет, не бойся! — зеленый огонек сверкнул через рыжую занавесь. — Он сейчас отдыхает в солнечной Анталии! Как раз пять дней назад уехал на две недели, даже не попрощался! Я ему позвонила — а там мамаша и радует новостью: мол, и не звоните, не беспокойте больше, у него потом деловая поездка сначала в Питер, потом в Москву, вот сразу с курорта и отправится… Классно, правда? Оцени талант — всегда знает, где и когда быть не нужно! Ясновидец!
   — Почему бы нет? — задумчиво спросил отец Игорь. — Может, и в самом деле талант? У тебя вон… — священник оглянулся на дымные столбы.
   — А таланта других предупредить у него нету? — Наталья откинула волосы с лица, почти прошипела: — Вы, Игорь-как-вас-там, если такой пацифист, помолитесь за него… Чтобы он мне ни разу в жизни на глаза больше не попался. Потому что в его жизни этот раз будет последним!
   — Если справишься, — негромко заметил Александр. — Он паренек, как я помню, крепкий.
   — Ничего, не крепче этих броневиков! — зло ощерилась рыжая ведьма. — Я их достала — как-нибудь и с этим дерьмом справлюсь!
   — Кстати, а как ты их? На «чистильщиков» же вроде бы ничего не действовало…
   — Что, слабовато вам было, а? — сверкнул зеленый огонек. Не только из глаз, но и верхним зрением. — На самих этих уродов не действует, а вам додуматься не хватило, что техника-то у них без души и не заговоренная?! Не успели бы они ее обработать за полдня, если бы и могли! А дальше-то особых сил и не надо… ну, почти… — девушка чуть смутилась. — Я и сама не знаю, как догадалась. Раньше я такого не делала, а тут вдруг поняла, что могу…
   — И что ж ты сделала? Молнию, что ли, кинула?
   — Все просто, как пять копеек, — Наталья хитро прищурилась. — Самое простое, вы точно все умеете — огонь зажечь надо было. Только не снаружи, а внутри. Там парнишка один рядом с ружьем залег, он мне и подсказал, где у них баки, а где патроны… Ну, я злая была — из-за Кости, и вообще, и что они вот так по улице лупят, только стены в крошку летят… Взяла, глаза закрыла, верхним зрением все и увидела — где что и на чем сосредоточиться надо… Противно только было — там моторы рядом, все в них горит, крутится, искры по глазам бьют — меня чуть не стошнило, такая гадость!
   — Гадость, конечно, — понимающе кивнул Игорь. — Вот ты еще нам объясни, дуракам, каким образом ты это все через сантиметровой толщины железку увидела, да еще, как я понял, и не одну? — Священник покосился на Александра, и тот кивнул: железа в бэтээре от лобовой брони до баков и в самом деле было изрядно… — Кто тебя учил сразу через несколько экранирующих поверхностей смотреть, не подскажешь? Я тоже пойду да научусь, вон как пригодиться может!
   — Не знаю, никто не учил. Оно как-то само, я раньше этим не занималась… не пробовала… — девушка явно растерялась: только теперь до нее дошло, что она сделала что-то не то. Точнее, то, что она сделать не могла в принципе. И вот эти ее недавние противники, поднаторевшие в таких делах, — тоже.
   — Ладно, будет время — разберемся, — подвел итог Александр. — Нам отсюда уходить пора. Игорь, что нас тут еще держит?
   — Своих похоронить нужно — и все, уходим. И из Свинцового, из Желтогорска, Сашок, и не иначе — из городов вообще. Если все так пошло-поехало — то же самое может везде случиться. У нас первых началось… Сам знаешь, почему, — рыжебородый посмотрел на Наталью, и та не выдержала, отвернулась. — А теперь, раз уж до нас добрались — не забудут, кто здесь нелюдь… Пока о нас не знали, пока скажи кто — в психушку попал бы, мы могли если не спокойно, то хоть осторожно жить. А теперь — все, большая политика… Так что собираемся и уходим. По крайней мере до тех пор, пока все не остынет, пока нельзя нормально с людьми разговаривать.
   — Это значит, лет на двести точно, — Александр вздохнул и посмотрел в сторону Желтогорска. — Нет, ребята, вы идите, а я останусь, у меня тут дела еще недоделанные остались. Или, если уж очень надо, — провожу вас и вернусь.
   — Один? — покачал головой священник. — И что у тебя тут за дела, можно узнать?
   — Да почему же нет? Можно, конечно! — недобро прищурился ведун. — У меня тут еще Олег и Илья в городе остались, например, да и Натаныч исчез куда-то. А еще долги кое-кому вернуть нужно. Ты уж прости, Игорь, но я эти долги прощать не собираюсь, что бы мне потом за это ни было. Ну и еще очень хочется разобраться — кому же все это настолько понадобилось, что целый город «чистильщикам» отдали. Я, как твой Федор, этого очень не люблю — и по старой памяти, и по той, что посвежее.
   — И что, все один? — переспросил Игорь и примял бороду.
   — Ну почему же сразу один? — неожиданно встряла Наталья. — У меня тут тоже дела и знакомые остались. Я и сама могу, но если вы не против… — Взгляд зеленых глаз был странным: и робким, и гордым, и с какой-то хищной надеждой… — Составите даме компанию? Или в свою возьмете?
   — Там видно будет… — проворчал Александр. — Скорее в свою, у меня тут еще желающие имеются, просто заняты сейчас…
   — И кто же это? — заинтересовалась ведьма. — Уж не Елена ли твоя прекрасная?
   — Не надейся, я ее в это дело не потяну. А вот Андрюха просился, да и без Мишки с его ребятами не обойдется.
   — Это уж как Круг решит, — настороженно заметил Игорь. — Причем не только наш.
   — Ну, значит, не выполню приказ, только и всего, — отмахнулся Александр. — В первый раз, что ли, или в последний?
   — И не в первый, и не в последний, — вздохнул священник и вдруг рассмеялся. — Благословить тебя, что ли, пока с меня еще сан не снят?
   — А что, давай. Чувствую, мне в этом деле благословение свыше еще не раз понадобится…