Смирнов Андрей. Рыцарь

   – Я тоже не понимаю. Наверное, хотел и золотом поживиться, и с Анной не расставаться.
   – Но ведь при тебе золота не было?
   – Не было.
   – Тогда тем более непонятно.
   – Ги, у этого человека не все в порядке с головой. Он действительно колдун, как об этом говорят, – но малость тронутый, понимаешь?
   Ги задумчиво кивнул.
   – Повезло, что твои тюремщики оказались такими лопухами. И ты, девка, тоже молодец. – Он поглядел на Жанну. – Ты сама – кто? На благородную не похожа, да и на крестьянку – тоже. Ну?
   Жанна не ответила.
   Ги повернулся ко мне.
   Я тоже молчал.
   – Андрэ, – произнес мой друг. – Мне кажется, что ты не совсем со мной откровенен.
   – С чего ты взял?
   – Кто она?
   – О'кей. Жанна – начинающая ведьма. Ты доволен?
   Анри тихо ахнул. Рено быстро перекрестился. Алонсо последовал его примеру и подальше отодвинулся от Жанны. Все трое уставились на нее, как на прокаженную. Жанна сжалась в клубок и с отчаяньем посмотрела на меня.
   Ги креститься не стал. Вместо этого он вынул из ножен меч и положил его перед собой на стол.
   – Да, – сказал тамплиер. – Теперь я доволен. А ведьму надо убить.
   – Нет.
   – Да.
   – Нет, черт бы тебя побрал! – Я грохнул кулаком по столешнице так, что заныла рука. – Она под моей защитой. Ясно?
   Ги задумчиво покивал:
   – Ясно. Ясно, что ты еретик. Когда же ты успел эту заразу подхватить, а?
   – Ги, я такой же христианин, как и ты...
   М-да. По-моему, тут я несколько преувеличил...
   – Настоящий христианин, – Ги ткнул пальцем в мою сторону, – не стал бы защищать это бесовское отродье, – при этих словах палец переместился в сторону Жанны.
   Под этим обвиняющим перстом Жанна снова сжалась.
   – Я защищаю не бесовское отродье, а женщину, без которой из подземелий Альфаро мне было бы не выбраться! И потом, Ги – ты ведь воин Христа, так?
   – Так.
   – Значит, кем бы ни была Жанна, ее колдовство бессильно против тебя. Думать, что дьявольские чары могут противостоять всемогущей силе Божьей, – это самая настоящая ересь и есть. Вот так вот.
   Ги тоже треснул кулаком по столу.
   – Так по-твоему получается, что если еретик и дьяволопоклонник будет при мне возводить хулу на Бога – я ничего не смогу ему сделать?! Так получается?!!
   – Вот когда эта Жанна возведет прилюдно какую-нибудь хулу...
   – Святая Мария! И это говорит человек, с которым мы два года парились под Акрой! Да само существование этой бесовки – сплошное богохульство!
   – Если Бог терпел ее до сих пор, полагаю, что и ты, Ги де Эльбен, можешь потерпеть несколько дней!
   Мы уставились друг другу в глаза. Я не был намерен отступать. Так прошло нескольку секунд. Де Эльбен отвел глаза первым.
   – Ладно, – сказал тамплиер. – Я не буду ссориться с тобой из-за какой-то там ведьмы. Пусть живет. Но если она попытается околдовать кого-нибудь из нас...
   – Я ее сам прирежу, можешь не сомневаться.
   Ги удовлетворенно кивнул, а Жанна со страхом уставилась теперь уже на меня. Мне захотелось сказать ей что-нибудь успокаивающее, но сейчас делать это ни в коем случае было нельзя.
   Ги убрал меч в ножны и поинтересовался:
   – Что ты теперь собираешься предпринять?
   – Для начала вернусь к Альгарисам. У них остались деньги и куча железного барахла, которое мы вывезли из замка Бенедикта де Бале. Попробую подобрать себе что-нибудь подходящее.
   Ги кивнул.
   – Хорошо, что не продали оружие, – заметил он.
   – Да, удачно.
   – Нет, то была рука Божья.
   – Да, точно рука, – согласился я. Ги несколько секунд молчал.
   – Вооружишься, приоденешься. А дальше?
   – Дальше... – Я вздохнул. – Я не могу отсюда так просто уехать. Я дал слово. Кроме того, у Альфаро остался Тибо. А также Принц. Очень бы хотелось получить их обратно.
   – И?..
   – И все. – Я пожал плечами. – Что делать, я не знаю. Замок Кориньи – это не сарай Бенедикта де Бале. И солдат там не пять человек, а много больше. Вдвоем мы его не возьмем.
   – А расположен замок как? Подобраться можно?
   – Можно. Укреплен он качественно, но все-таки ведут к нему не такие узкие тропочки, как к де Бале. И гора, на которой стоит Кориньи, не слишком-то неприступна. На дороге есть пара мест, где и катапульты разместить можно... Но только что толку об этом говорить?
   Ги задумался. Говорил он не слишком серьезно – так, рассуждал вслух:
   – Будь у нас люди, могли бы попробовать. Отряд наемников... человек двести – двести пятьдесят... Здесь, в Испании, сейчас много таких.
   – Почему?
   – С одной стороны – скоро конец перемирия с маврами, с другой стороны – Педро объявил королевский мир между своими вассалами. Оружных людей много, и все маются от безделья...
   Ги неожиданно замолчал.
   Мы посмотрели друг на друга. Не знаю, что в этот момент было написано у меня на лице, но в глазах Ги я прочел новую, только родившуюся, по-детски счастливую увлеченность...
   – Черт возьми, – медленно проговорил я. – А почему бы и нет?..
   Ги выпрямился. Ленивое безделье уступило место расчету и жажде деятельности. Казалось, мысль о предстоящей сумасшедшей авантюре наполнила его существование новым, особым смыслом.
   – Почему бы и нет? – повторил он мой вопрос и стал загибать пальцы. – Обычное жалованье наемному солдату – это четверть серебряной марки. В день. Месяц – семь марок. Сколько у тебя осталось золота после барончика?.. Я уже истратил часть.
   – Я не тратил ничего. Мои семнадцать золотых в полной сохранности.
   – Золото к серебру: один к пятнадцати – или к десяти – это смотря где менять... Прибавь к своим семнадцати маркам мои десять...
   – Прибавь к ним еще сорок – те, что я получил на турнире...
   – Ого!.. И для полноты прибавь сюда еще пятнадцать – те деньги, которыми располагаю я сам... Что-то не могу подсчитать, сколько же всего получается...
   – Восемьдесят две золотые марки, – сказал я.
   – Дьявол! Да у нас в руках целое состояние! Я начинаю беспокоиться о собственной безопасности... – Ги оглушительно расхохотался.
   – К серебру это будет... восемьсот двадцать или тысячу двести... В зависимости от курса.
   Ги продолжал смеяться:
   – Да ты настоящий арифметикус! Но ты не в серебре говори, сколько это будет, – ты мне скажи, сколько это будет в людях!
   – За какой срок? Неделя? Две?
   – Не имеет смысла нанимать их меньше чем на месяц. Пока дойдем, пока возьмем... То да се... Месяц – самое меньшее.
   – Тогда это будет... сто пятьдесят человек. Приблизительно.
   Ги перестал хохотать:
   – Мало. Вдобавок их надо будет кормить...
   – Можно позаимствовать жратву у графских крестьян.
   Это я сказал? Да, действительно я... Ги де Эльбен покачал головой:
   – Только на это нельзя полагаться. Крестьяне любят играть в прятки. Придешь куда-нибудь с войной – и начинается... Прячут буквально все – не только скотину. Этим крестьянам только дай повод что-нибудь спрятать... Нет, только на грабеж полагаться нельзя.
   – У Альфаро в замке наверняка есть много ценного. Если заплатить часть вначале, а остальное – после взятия?
   – Хорошая мысль, но ведь нам нужно не сто пятьдесят, а двести пятьдесят или даже триста солдат...
   – У меня есть одна идея, – сказал я после короткой паузы. – Даже целых две.
   – Говори.
   – Во-первых, можно попробовать подбить одного из вассалов Альфаро выступить против него. Как я понимаю, этот человек подчинился только силе и до сих пор продолжает ненавидеть своего синьора. Им я займусь сам... Что касается второй мысли... Помнишь, мы спасли от де Бале купцов? Там был один старичок из Сарагосы... он сказал, что в случае нужды...
   Де Эльбен хлопнул себя по лбу.
   – Точно! Иудеи – вот у кого должны водиться денежки! А в случае чего можно и не возвращать... Превосходная мысль! Андрэ, неделя в замке Альфаро положительно пошла тебе на пользу!..
   – Но-но. Если это шутка, то довольно плохая.
   – Мне принести свои извинения?
   – Просто не шути так больше, и все. Черт, как вспомню этих крыс...
   – Доны, – неожиданно вмешался Алонсо де Виллярробледо, – вы забыли обо мне.
   Мы повернулись к старику. Ему-то что надо?
   – Я не знал, что вы разбираете язык Лангедока, – заметил я. Мы с Ги общались именно на нем.
   – Как и всякий человек, не чуждый образованности, я умею говорить на многих языках.
   – Значит, вы понимаете, о чем мы только что говорили... – начал Ги, но Алонсо перебил его:
   – Мне нужно оружие, хорошая одежда и лошадь. И через две недели число людей, которых вы наберете для войны с графом Альфаро, увеличится еще на восемьдесят человек.
   – Где вы их возьмете? – заинтересовался тамплиер.
   Алонсо вскинул подбородок:
   – Как я уже имел честь говорить дону Андрэ, я командовал гарнизоном Менханьо более десяти лет. Многие из моих солдат ни разу не видели графа Альфаро. Их преданность лично мне куда выше, чем преданность графу.
   – Но прошло почти три года. – напомнил я. Острие подбородка дона Алонсо смотрело теперь не на Ги, а на меня.
   – Вот именно. Всего три года. Вы полагаете, это большой срок для настоящей преданности?
   Похоже, этот испанец был очень в себе уверен. Очень. Я вот его уверенности отнюдь не разделял.
   – Целых три года, дон Алонсо. У нового коменданта было достаточно времени, чтобы перевербовать ваших людей.
   – Ну что ж, – флегматично заметил бывший комендант, – как говорят у нас в Каталонии – это значит, что придется пролить немного крови.
   – Для этого дела... сколько вам потребуется людей?
   – Ни одного. Мне нужны только лошадь, одежда и оружие.
   – Я вижу, вы верите в то, что Менханьо упадет в ваши руки, как спелая груша.
   – Так и будет, – решительно заявил Алонсо. – Когда я расскажу всем, как низко предал меня Альфаро. Вы дадите мне то, что я прошу?
   – Да, конечно... – Я сделал паузу. Этот испанец со своей «помощью» мог все испортить. – Скажите, дон Алонсо, какую армию способен собрать сам граф Альфаро, если у него будет время?
   – Включая отряды своих вассалов – восемьсот – девятьсот человек.
   – Такое войско раздавит и вас, и наемников, которых мы рассчитываем набрать, в два счета. Нам необходимо ударить раньше, чем он сможет подготовиться. Если вы поедете в Менханьо прямо сейчас, то даже в случае вашей удачи мы проиграем. Надо подождать. Пусть Альфаро успокоится. Пусть думает, что я убежал во Францию или вообще на край света.
   – Дона Алонсо могут ждать в крепости, к которой он так стремится, – заметил Ги. – Альфаро, если только он не полный кретин, наверняка сможет предположить подобный шаг с вашей стороны, любезный дон.
   Прежде чем Алонсо успел ответить, это сделал за него я:
   – Ги, я не думаю, что Альфаро вообще знает, кто именно сбежал вместе со мной и Жанной. Мы попались ему в лапы недавно, а Алонсо просидел там целых три года. Узнать его было невозможно, поверь мне. А тюремщики мертвы.
   – Кроме того, который сторожил нас ночью, – тихо сказала Жанна. Ги неодобрительно покосился на ведьму, но промолчал.
   Повисла тяжелая пауза.
   – Жанна права. Скорее всего, там вас уже ждут.
   Алонсо упрямо мотнул головой:
   – Все равно. Я хочу попробовать.
   – Ладно, – вздохнул я. – У вас будет такая возможность. Но если вы действительно хотите помочь, а не помешать – вы сделаете это тогда, когда я вам скажу. Договорились?
   Алонсо де Виллярробледо коротко наклонил голову:
   – Я согласен с вашими условиями, дон Андрэ. На время этой кампании я признаю ваше главенство.

* * *

   Ги проводил нас до замка Диего Тольпенсьеро и отправился наводить справки о наемниках. Мой плачевный вид дона Диего не слишком удивил. Куда больше его удивило то, что я вообще выбрался живым. Я не стал ничего говорить ему о своих планах, наперед зная, какова будет реакция этого человека.
   Сейчас он просто посмеется надо мной. Но вот когда за моей спиной будет стоять что-то... например, двести отчаянных, привыкших к оружию солдат, вот тогда я предложу дону Диего присоединиться ко мне.
   Я распаковал изъятое у де Бале оружие и, разложив его у себя в комнате, предложил Алонсо выбрать что его душе угодно. Сам я положил глаз на доспехи барона. Де Бале был примерно моего роста, но толще раза в три. Пришлось идти в кузницу – слегка ужимать «одежку». Шлем подошел идеально: я поменял только войлочную прокладку.
   Отъевшись в замке любезного дона Диего и приведя себя в божеский вид, я отправился в Сарагосу.

* * *

   Этот город производил странное впечатление... Он был совсем не похож на другие города, виденные мною в этом времени. Этот был первый город, где улицы были более-менее прямыми, а не изгибались, как пьяные удавы, то в одну, то в другую сторону. Помимо спланированной архитектуры, было еще одно отличие. Почти везде ощущалось влияние иной, не христианской культуры. Стены богатых домов были облицованы изразцами. Стены и купола церквей также не были однотонными. Внешне они куда больше напоминали мечети, чем христианские церкви. Даже кирпичи были выложены не абы как, а образовывали различные цветовые узоры – геометрические фигуры, растения...
   Я выяснил, где находится еврейский квартал, и направился в указанном направлении.
   Квартал... Ха, это был целый город! Огороженная стеной территория общины распространялась на все пространство одного из северных предместий Сарагосы. Внутрь меня пропустили беспрепятственно. Дома, украшенные по-восточному, утопали в зелени. За деревьями ухаживали – не было ни палой листвы, ни поваленных деревьев, ни свежих пеньков. Дорожка, которая вела к дому Иосифа бар Ицхака, была посыпана песком.
   Ворота этого дома мало чем уступали воротам Сарагосы.
   Я спешился и пару раз пнул дубовые доски.
   Тут же в воротах открылось окошечко и пара недоброжелательных черных глаз уставились на меня.
   – Передай Иосифу бар Ицхаку, – сказал я черноглазому, – что с ним хотел бы поговорить рыцарь, с которым он несколько недель назад познакомился на перевале Сало.
   Глаза исчезли. Окошечко захлопнулось.
   Мне открыли буквально через пару минут.
   Да, недурственно жил старичок. Его дом действительно был самым большим в округе. Три этажа, балкончики, веранда, небольшой садик во дворе, фонтан...
   Меня ждали. Не считая хозяина дома – еще около полудюжины слуг мужеского пола. Вооруженных и, кажется, готовых пустить это оружие в ход...
   Иосиф бар Ицхак стоял позади челяди и подслеповато щурился. На лице его было написано сильнейшее беспокойство. Вооруженные слуги начали потихоньку меня окружать...
   – Черт возьми! Что это значит?
   На лице хозяина дома беспокойство перешло в смятение. Он быстро шагнул вперед, расталкивая своих людей. Смотрел он теперь не на латы, как в начале, а мне в лицо...
   Когда он приблизился на расстояние нескольких шагов, смятение перешло в радостное удивление. Резким жестом он остановил слуг.
   – Бог Израилев!.. Это вы, благородный господин...
   – Да. Это я. А вы кого ожидали увидеть?
   – Простите меня за этот прием... Йошка, прими лошадь у нашего гостя... Когда мне описали ваши доспехи... У меня не очень хорошее зрение... не такое, как было когда-то... но если бы я не запомнил ваше лицо, господин...
   – Андрэ де Монгель. Моего прежнего вооружения... у меня сейчас нет. Пришлось воспользоваться доспехами, которые мы сняли с барона. Все равно теперь ему доспешек без надобности.
   Иосиф задумчиво кивнул.
   – Нет. – Я покачал головой. – Мы его не убили. Но после того, как с Бенедиктом некоторое время... эээ... пообщался мой друг Ги, я не думаю, что барон когда-нибудь снова сможет взять в руки оружие.
   – Да-да, я хорошо помню вашего друга, господин Андрэ... Я вижу, что сейчас его с вами нет, а потому позвольте мне поблагодарить вас и за то, что избавили нас на перевале и от вашего друга тоже...
   – Не стоит благодарности.
   – Пожалуйста, проходите в дом... Мариам, принеси воды нашему гостю...
   В широкой металлической чаше мне принесли воду для рук. В воде плавали розовые лепестки.
   – У вас хороший дом, – заметил я. Иосиф кивнул:
   – Многие так говорят. Но мой первый дом, хотя и был меньше этого, нравился мне куда больше.
   В ответ на мой вопросительный взгляд он все так же спокойно пояснил:
   – Его сожгли христиане. Когда восемь лет назад был объявлен новый поход в Заморскую землю, здесь был погром и пострадали многие из наших единоверцев. Впрочем, мне грех жаловаться: арагонцы вспыхивают быстро, но быстро и остывают. Они скоро успокоились. Вот во Франции, говорят, было настоящее избиение... Ох, извините меня, благородный господин, наверное, вам не слишком интересно слушать про это... Пожалуйста, проходите вот сюда... Внутри дома не было никакой особенной роскоши, но и потуг показаться бедным и неимущим также не было заметно. Впрочем, при такой охране и при таком садике любые потуги скосить под малоимущего были бы попросту смешны. Ковры и крепкая мебель, подсвечники и тяжелая люстра на сто свечей под потолком...
   На втором этаже в комнате с длинным балконом меня угостили шербетом и засахаренными абрикосами. А также всякой другой всячиной. Когда я поел и задумался, о какую занавеску незаметно можно было бы вытереть руки, возникла все та же девушка с полотенцем и чашей воды.
   В отличие от графа Альфаро, Иосиф бар Ицхак в то время, когда мы лакомились сладостями, старательно избегал разговора о делах. Даже и после того, как мы помыли руки, еще некоторое время мы говорили о разных пустяках. Наконец, в разговоре наступила определенная смысловая пауза, которую следовало заполнить ответом на наверняка интересующий Иосифа вопрос: зачем я приехал?
   – У меня к вам просьба... – За время нашей беседы я так и не определился, как называть своего собеседника. Полагаю, скажи я что-нибудь вроде «господин Иосиф», старик удивился бы еще сильнее, чем ведьма Рихо в свое время. С другой стороны, «тыкать» и называть его просто по имени тоже как-то не получалось, поскольку хозяин дома был старше меня раза в два. – У меня к вам просьба. Мне нужны деньги.
   Иосиф, не поднимая глаз, согласно покивал головой. Видимо, эту причину он и предполагал с самого начала.
   Я мысленно вздохнул. Был, конечно, риск, что Иосифа хватит кондратий, но о размере суммы надо было сообщить с самого начала.
   – Мне нужно приблизительно сто – сто пятьдесят золотых марок.
   Старик перестал покачивать головой. Поднял голову. Недоверчиво посмотрел на меня:
   – Простите, сколько вы сказали?..
   – Сто пятьдесят. Золотом.
   На лице Иосифа бар Ицхака отразилось сильнейшее замешательство.
   – Но...
   Он осекся. Наверное, хотел спросить, зачем мне понадобилась такая огромная куча золота, но так и не решился.
   Я решил объяснить:
   – Я собираюсь начать войну. А для того чтобы начать войну, мне нужно войско. А для того чтобы нанять и содержать войско, нужны деньги.
   Старик беспокоился все больше. Он тер руки, посматривал то на меня, то вбок, ерзал на месте...
   – Когда мы победим, я верну вам все до последнего медяка. Может быть, не сразу – но верну. Даю слово чести.
   – А вы знаете, господин Андрэ... ведь король Педро запретил сейчас всякие войны. Говорят, одного рыцаря он даже повесил, когда тому вздумалось пренебречь приказом и начать войну со своим соседом...
   – Повесил рыцаря?.. По-моему, вы что-то путаете. Рыцарей не вешают. Это позорная смерть.
   – Именно так, – уверенно возразил Иосиф. – Именно так это и было, поверьте моему слову. В некотором смысле вы правы – сначала его лишили рыцарского достоинства, а только потом повесили... Конечно, все люди благородной крови возмущены, но король Педро говорит, что поступит так со всяким, кто до конца перемирия с маврами – а ведь пока неизвестно, продлится ли перемирие еще на три года или нет, – затеет войну в его королевстве...
   Старик продолжал что-то говорить, а я подумал: «Да чтобы из-за какого-то короля я отказался от справедливого дела? Ну уж нет!»
   – Не думаю, что Педро будет на меня в большой обиде, – сказал я вслух. – В конце концов, он христианин, а я собираюсь воевать с врагом христианства.
   – Вы хотите напасть на мавров? – уточнил старик. – Не дожидаясь конца перемирия?
   – Нет, не на мавров. Можно сказать, я собираюсь бороться с внутренним врагом.
   Беспокойство на лице моего собеседника достигло сильнейшей степени. Я вспомнил, что он говорил о погромах, вызванных проповедью крестового похода. Похоже, христиане этого времени считали первым своим врагом сарацин, а врагом номер два – евреев.
   Уж не решил ли этот старичок, что я прошу у него денег для того, чтобы начать поголовную резню иудейского племени?
   Я снова вздохнул. Я не хотел открывать ему все карты, но, похоже, без этого было не обойтись.
   – Я назову вам имя своего врага, но хотел бы, чтобы то, что я скажу, не покинуло пределы этой комнаты. Вы можете пообещать мне это?
   – Да, конечно. – Иосиф, заинтересовавшись, придвинулся поближе.
   – Дон Альфаро, граф де Кориньи.
   Уже не раз, когда произносилось это имя, я наблюдал весьма красноречивую реакцию. Поэтому я внимательно следил – исключительно ради интереса, – как прореагирует Иосиф бар Ицхак.
   Когда он услышал имя Альфаро, он никак не показал своего отношения. Точнее – постарался не показать. Я заметил, как сжались его челюсти и как – всего на мгновение – сверкнули глаза.
   – Вы... – произнес он после очень долгой паузы и снова умолк, должно быть, подбирая слово...
   Я его перебил:
   – Глупец, вы хотите сказать? А граф Альфаро непобедим?
   – Вы очень храбрый человек, если собираетесь враждовать с ним. Все, прежде объявлявшие себя его врагами, сейчас лежат в земле. Даже когда против него выставлялось войско, в десять раз превосходящее его собственное, он побеждал. Его враги начинали грызню между собой, или предводители войска неожиданно умирали, или солдат косила какая-нибудь ужасная болезнь...
   – Вы первый, кто не говорит мне прямо, что граф Альфаро – колдун.
   – Вы знаете. Все это знают.
   – Как я понимаю, на деле это означает, что денег вы мне не дадите, поскольку в то, что я могу выиграть войну, не верите?
   Старик пожал плечами и как-то жалобно посмотрел на меня.
   – А вы сами верите в это? – спросил он.
   – Да, – отчеканил я. – Я убью Альфаро, разорю его замок и вытащу из темницы девушку, которую дал клятву оберегать. С вашей помощью или без нее.
   Я встал.
   – Подождите! Дон Андрэ! Сядьте, прошу вас!
   Я остался стоять.
   Иосиф бар Ицхак тоже встал.
   – Сумма, которую вы назвали, – сказал он, – огромна. Сам я не смогу собрать столько... Мне придется просить у моих родственников... Но... Думаю, мы сможем собрать эти деньги.
   Неужели поверил? Фантастика... Всегда завидовал людям, у которых есть дар убеждения, и вот поди ж ты...
   – Сядьте, благородный дон, – еще раз попросил он, и на этот раз я внял его просьбе.
   – Хочу рассказать вам, дон Андрэ, одну историю... На юге было одно поселение, где издавна жили люди нашей веры. Это поселение во владениях эмира. Мусульмане тоже не любили нас, так же как и христиане, но в том поселении жизнь долгое время текла спокойно... Пока не пришел дон Альфаро.
   Я чуть пожал плечами. Такое ощущение, что тут у каждого к любезному графу есть какой-то свой счет. Тем лучше. Нужно только бросить первый камень, и дражайший дон Альфаро будет погребен под обвалом.
   Но старик еще не закончил.
   – В том поселении жил один раввин... Я не буду называть его имени – оно вам ничего не скажет... Я скажу лишь, что этот раввин был святым человеком. В его доме хранились многие книги... книги, которые не должен читать никто, кроме поистине святых людей. Книги, в которых говорилось о тайнах неба и земли, о именах Божьих, числах и буквах, зная которые можно совершить многое... в том числе можно совершить и много зла. Когда Альфаро со своим войском четыре года назад подошел к поселению, он потребовал выкуп. Не золото, не серебро, а именно эти книги. Зная, что это за человек, раввин сжег их. Когда Альфаро узнал об этом, он захватил поселок, согнал всех до последнего... и женщин, и детей, и седых старцев... в один большой дом и сказал раввину: «Ты любишь огонь. Смотри на него, ведь огонь – последнее в этой жизни, что ты увидишь». Потом он велел поджечь дом, а раввина ослепил и оставил умирать на дороге.
   Воцарилось молчание.
   – Я соберу для вас эту сумму, – сказал Иосиф через некоторое время. – Полностью.

Глава восьмая

   Ги встречал меня во дворе замка дона Диего.
   – ...Ну что (это было первым вопросом, который он задал), вытряс у проклятого иуды наше золото?
   – Знаешь, Ги, – сказал я, слезая с лошади, – у далекого народа, живущего на востоке, есть поговорка: горбатого могила исправит.
   – То есть он денег тебе не дал? Так я и думал! Вот чертово племя! Хоть бы толика благодарности...
   – Ги, успокойся. Я не о нем говорил.
   Когда я проходил мимо своего приятеля, я не мог не насладиться появившимся на его лице искренним недоумением.
   – Чего-то я тебя не понимаю...
   – И не надо. Забудь.
   – Так дал он тебе денег или нет?! – взревел Ги, терпение которого было весьма ограниченно.
   – Дал. Пока не все. Понимаешь, он не может сразу собрать такую сумму. Я привез пятую часть. За остальным отправлюсь еще раз, через неделю.
   – В следующий раз возьми с собой несколько человек, – буркнул мой друг. – Хотя бы из людей Диего. Одна стрела на обратном пути – и у нас нет ни тебя, ни золота.
   – Ги, я не хочу просить Диего об очередном одолжении. Он и так оказал нам большую любезность, позволив сделать его замок опорной точкой для войны с Альфаро.