Смирнов Андрей. Рыцарь

   – Идет.
   Но вышло даже проще. Принц, почуяв меня, взвился на дыбы, скинул сидевшего на нем всадника и рванул к нам. Обнюхал меня. Ткнулся в плечо. Я обнял его за шею. Принц не возражал.
   Бывший вассал графа Альфаро поднял руки, признавая свое поражение. На том мы с ним и расстались.
   Узников, содержавшихся в замке Кориньи, мы выпустили. Правда, некоторых мы... ммм... Из песни слова не выкинешь. Некоторых мы убили. Это были уже не люди. Смерть была лучшим выходом для них. Я не считаю, что жизнь – это всегда благо.
   Еще мы похоронили тело Анны Альгарис. В тот же день, когда Альфаро бросил ее голову мне под ноги, ее обезглавленный труп с задней стены скинули в пропасть. Тело нашли егеря Фернандо.

* * *

   За текущими делами я как-то позабыл, что кроме меня и людей, с которыми мне лично приходится иметь дело, существует на свете еще и такая вещь, как государство. В данном случае – государство в лице Педро Арагонского.
   Мрачный вид дона Фернандо быстро мне об этом напомнил.
   – В чем дело?
   А дело было вот в чем. Педро в сопровождении ста своих рыцарей и пятисот копейщиков лично прибыл сюда, чтобы покарать виновных. Не совсем «сюда», конечно. Пока арагонский король всего лишь занял замок дона Фернандо и его земли. И послал гонца к любезному дону. С требованием немедленно предстать пред очами своего величества. Видимо, король считал, что это Фернандо все устроил. И у него были основания так думать – ведь изначально, по моей просьбе, Фернандо объявил, что это он собирает наемников. Теперь по его шее плакал топор.
   Барон выложил мне все это, развернулся и ушел. Наверное, мысленно он клял себя за то, что связался со мной.
   Ги, который уже мог ходить, потянул меня за рукав:
   – По-моему, самое время для возвращения во Францию.
   – А ты?
   – А я поеду в командорство.
   Некоторое время я молчал.
   – Нехорошо получилось. Я не хотел подставлять барона.
   – Андрэ, мы живем не в волшебной сказке. Ты еще начни переживать о том, что, мол, твои наемники разграбили три ближайшие деревушки.
   – На деревушки плевать. Но вот с Фернандо действительно нехорошо получилось.
   – Еще хуже получится с тобой, если ты немедленно отсюда не уедешь. Жизнь – это не волшебная сказка, – повторил Ги.
   И мы пошли седлать лошадей.
   – А если поговорить с Педро? Объяснить, что...
   Издевательский смех тамплиера был мне ответом.
   – Что рубить голову надо тебе, а не Фернандо?
   – Я не его подданный, а Филиппа. Может быть...
   – И ты надеешься, что это тебя спасет? Да ты совсем рехнулся! Подумай, что сделает Педро, когда узнает, что чужестранец устроил войну в его собственном королевстве! Через пару дней ты начнешь мечтать о том, чтобы тебе отрубили голову.
   Ги с помощью Рено и Анри кое-как взгромоздился на собственную лошадь.
   – Я слышал, в последнее время Педро перешел на веревки.
   Ги покачал головой:
   – Ложь. Мне это в Ордене рассказали. Все эти слухи раздуло одно из влиятельных семейств, которое враждует с Арагонцем. На самом-то деле человек, которого повесил Педро, не был даже посвящен в рыцарское звание.
   – Приятно это слышать.
   – Так ты едешь или нет?
   Я положил руку на седло Принца. Постоял.
   – Нет. Не могу.
   – О дьявол!..
   – Попробую помочь Фернандо.
   – Чертов дурак! – процедил Ги мне в спину, после того как я повернулся и отправился искать барона.
   Впрочем, дураков тут было целых двое, поскольку, ругаясь, Ги слез с лошади и заковылял следом за мной.
   – Дон Андрэ!
   Я повернулся. Ко мне спешил помощник Хайме Яго.
   – Что еще?
   – Какой-то рыцарь приехал. Судя по выговору, он из Лангедока. Вас спрашивает.
   – Он не назвал себя?
   Яго покачал головой.
   – Кто бы это мог быть? – спросил у меня Ги. – Разгневанный муж марсельской баронессы?
   – Мне вот тоже интересно... Яго, он приехал один?
   – Нет, дон Андрэ. С ним женщина. И мальчик.
   Я потер подбородок:
   – Целая семья... Нет, Ги, это не муж.
   – Если только собственная жена ему не наскучила и он не привез тебе ее в подарок...
   – Ага, а мальчик – мой сын... Где они, Яго?
   ...На спутников приехавшего рыцаря я взглянул мельком, можно даже сказать, не взглянул вообще. Физиономия самого рыцаря показалась знакомой, но... именно показалась. Может, я уже и встречал его где-то. А может, и нет. Также могло оказаться, его знал сьер Андрэ. В последнее время его воспоминания и воспоминания другой части меня, звавшейся «Леонидом Маляровым», отчасти перемешались; иногда из этой мешанины на поверхность всплывало что-нибудь полезное, но, как правило, эта смесь просто прибавляла путаницы.
   – Добрый день. Мне сказали, что вы хотели меня видеть?
   Но рыцарь не разомкнул губ.
   – Добрый день, Андрэ.
   Я вздрогнул. Нельзя было не узнать этот голос, потому что я очень хорошо помнил его обладательницу. Помнил голос, взгляд, нежную кожу, запах...
   Жаклин в образе мальчика-пажа насмешливо смотрела на меня.
   – Дьявол! Что ты здесь делаешь?!
   – Я вижу, вы недурно проводите время, любезный рыцарь, – произнесла она. – Собственным войском обзавелись и замком... Мы можем где-нибудь поговорить? Наедине?
   Я оглянулся. Не менее двух дюжин глаз пялились на молчащего рыцаря и наглого пажа – Яго, наемники Хайме, Ги, его оруженосцы, Тибо... Кстати, я наконец вспомнил, где видел физиономию этого рыцаря. В замке эн Бернарда. Ну конечно...
   – Пойдем.
   Оставив позади любопытных, мы двинулись в обход лагеря...
   – Так что ты здесь делаешь?
   – Фи, Андрэ! Каким ты стал скучным... Ни «о радость!», ни «мое сердце разрывается от счастья при виде вас, домна Жаклин!», ни хотя бы «здравствуй, возлюбленная моя»... Что ты здесь делаешь!.. Фи! В гости к тебе приехала.
   – И Бернард тебя отпустил?!
   Жаклин покачала головой и задумчиво пнула носком сапога лежавший на дороге камешек.
   – Не отпустил... бы. Пришлось сбежать.
   – Но зачем?!
   – Я же говорю: чтобы тебя увидеть.
   – Тебе просто захотелось меня увидеть?! А то, что твой дядя, может быть, поседеет раньше времени...
   – Перестань, Андрэ, – оборвала меня Жаклин. – Есть вещи поважнее переживаний моего дяди.
   – Ну так говори. Зачем ты приехала – на самом деле?
   – Трое в сборе, – пробормотала Жаклин.
   – Что ты сказала?
   Жаклин остановилась и посмотрела мне в глаза.
   – После того как ты встретился с графом Альфаро, все Трое оказались в сборе. Как я вижу, этот глупый испанец еще и подтолкнул тебя к тому, чтобы ты выбрал... правильную сторону. А когда это случилось, возникла необходимость, чтобы кто-нибудь обучил новичка.
   Я стоял и смотрел на нее... То, что она сказала, не стало для меня громом среди ясного неба. Наверное, внутренне я давно был готов к чему-то подобному. Она не раз была в моих снах: стояла рядом во время отвратительной церемонии в высоком зале с колоннами, или летала вместе со мной по небу, занимаясь порчей посевов и прочей подобной работой, приличествующей ведьме.
   – Значит, ты тоже... – негромко произнес я. Жаклин кивнула.
   – Как ты узнала обо мне и Альфаро? Или у тебя здесь тоже есть свои люди?
   Она отрицательно покачала головой.
   – Нет, что ты. Я почувствовала, что нужно ехать. – Жаклин усмехнулась. – Мастер подсказал.
   – Почему... Я хочу сказать – почему ты ему служишь? Ради чего?
   Мы пошли дальше.
   – Много причин... Например, власть... Или ты хочешь узнать, почему я выбрала именно этот путь?
   – Да.
   Жаклин вздохнула:
   – У меня был жених, Ноэль де Кармо. Была свадьба... Мы меньше месяца прожили вместе. Его убили в поединке.
   – Да, Родриго рассказывал об этом... Ты любила его?
   Жаклин молча посмотрела на меня. В ее глазах не было слез, но было в них что-то заставившее меня подавиться следующим вопросом.
   – Жаклин, которая любила Ноэля, умерла, – сказала моя спутница. – И я рада этому... Потому что если бы Мастер не помог мне... измениться... я рано или поздно убила бы себя. Или сошла с ума. Но теперь это все в прошлом.
   – А человек, который убил Ноэля... Что с ним стало?
   Дьявольская усмешка заиграла на ее губах.
   – Надеюсь, в аду для него нашлось тепленькое местечко.
   – Ты убила его?
   Странно было задавать такой вопрос хрупкой и совершенно безобидной на вид девушке. Но Жаклин не удивилась вопросу и не сказала, что я не прав...
   – А как бы ты поступил на моем месте? – задала она встречный вопрос.
   Некоторое время мы шли молча.
   – Мне казалось, – я заговорил первым, – для выбора необходимо, чтобы... собрались Трое? Так, кажется, это называется? То есть надо встретиться с...
   – Когда собираются Трое, – сказала Жаклин, – человек принужден делать выбор. Но выбрать одну из сторон можно и так. Нужно только очень захотеть.
   – И после смерти Ноэля ты выбрала Ненависть и стала служить Великому Мастеру...
   – Служить? – Жаклин усмехнулась. – Если это и служба, то очень необременительная. Я делаю только то, что мне нравится.
   – Да неужели?
   – А ты, Андрэ? За последние несколько месяцев ты хорошо послужил целям Мастера. Делал ли ты что-нибудь, что было бы противно твоей воле?
   – Я никому не служил.
   Жаклин вздохнула:
   – Великий Мастер не управляет нами. Да это ему и не нужно. Он властен над обстоятельствами и случайностями, но выбор совершаем мы сами. Мастеру было необходимо, чтобы отшельник остался жив. Но разве ты сам хотел другого? Мастер не желал допустить дальнейшего возвышения этого испанского колдуна, и так не весть что о себе возомнившего. Но разве Мастер привел под стены замка Кориньи всех этих людей? Все, что сделал наш покровитель, – это так направил твой путь, чтобы он пересекся и с путем Иммануила, и с путем Альфаро.
   – Нужный человек в нужном месте в нужное время...
   – Да. Именно так.
   – Но тогда получается... Получается, например, что Родриго де Эро погиб только для того, чтобы отыскалась причина для моей поездки в Испанию. Последняя воля... Сам я бы никогда сюда не поехал. А Мастер убил моего друга и...
   – Родриго, если я не ошибаюсь, был убит королем Ричардом, – вновь перебила меня Жаклин. – Не окажись рядом тебя, Родриго все равно бы умер. Но в этом случае не было бы никого, кому он мог бы передать свою последнюю просьбу... Между прочим, а о чем он тебя попросил?
   – А ты разве не знаешь?
   – Не знаю. Я очень мало знаю о том, что с тобой было. Да и то, что знаю, пришло ко мне... не совсем обычным путем.
   – Ты что, ясновидящая?
   – Некоторые это и так называют.
   – Родриго попросил найти его кузину, Анну Альгарис, – ответил я. – А ее, как оказалось, пленил граф Альфаро...
   – Начинаю понимать... А что с девушкой?
   – Альфаро убил ее перед штурмом.
   Жаклин посмотрела на меня и осторожно положила руку на плечо.
   – Мне не нравится твое лицо. Тебя очень беспокоит ее смерть?
   – «Беспокоит»?! Это легко сказано! Я ведь поклялся Родриго, что помогу ей... Я обещал защитить ее! Понимаешь? Я сделал все, что только мог сделать человек, но спасти ее не сумел. Получается, я не сдержал слова.
   Жаклин улыбнулась:
   – Хотя ты и не хочешь признавать этого, ты наш, а не Иммануила. Тебя беспокоит собственное нарушенное слово, а не жизнь этой девушки.
   – И что с того?
   – Да нет, ничего. Просто хотелось уточнить.
   – Если, как ты говоришь, я оказал твоему Мастеру столько услуг, мог бы и он сделать какую-нибудь любезность в ответ. Например, воскресить Анну. Или не допустить ее смерти.
   Жаклин покачала головой:
   – Ты просишь слишком много. Прямого вмешательства. Чуда.
   – А вот Иммануил не торговался. И не рассуждал – много это или мало. Он просто воскресил умирающего. Я сам это видел. Да и меня он тоже как-то раз с того света вытащил.
   – А я этого сделать не могу. В конце концов, у Мастера был только один сын.
   Пауза. Последующие десять шагов я пытался сообразить, что же она имела в виду.
   – Не понял.
   Жаклин вздохнула:
   – Давным-давно Великий Мастер обещал своему избранному народу мессию. Царя. Со временем этот царь должен был стать правителем всего мира и прямым наместником Мастера на земле. Но мессия предал Творца и отказался сделать то, что от него требовалось. Он решил, что лучше знает, что нужно человечеству... Андрэ, ты понимаешь, о чем... о ком я сейчас говорю?
   – В общем, да. У нас с Альфаро был долгий разговор на эту тему. Только это все чушь собачья.
   – Перечитай Евангелие, а потом – Ветхий Завет. Даже там Дьявол предлагает Иисусу те же самые дары, которыми Бог в Ветхом Завете обещает наградить своего мессию.
   Я не стал говорить Жаклин, что для того, чтобы перечитать книгу, надо сначала прочитать ее хотя бы один раз.
   – Ничего я не буду перечитывать. Я тебе просто не верю. И точка.
   После памятной беседы с Альфаро я понял одно. Когда подобные типы затевают с тобой разговор о божественном, они меньше всего заботятся о правде. Их цель – запудрить тебе мозги.
   – Ну, как хочешь. Впрочем, у нас еще будет время поговорить.
   – А вот тут ты ошибаешься. – К этому моменту мы, сделав петлю между солдатскими палатками, двинулись в обратный путь. – Сейчас ты сядешь на лошадь и отправишься обратно в Лангедок.
   – Еще чего!
   – Есть и другой вариант, – кивнул я. – Мы тебя свяжем и посадим в одну из тех камер, в которых Альфаро держал колдунов. А когда будем возвращаться, захватим с собой. Только это будет еще не скоро. Камеры вонючие, грязные... Там бегают большие крысы... Тебе не понравится.
   Глаза Жаклин сузились.
   – Ты не посмеешь так поступить со мной!
   – Хочешь проверить?
   Жаклин не отводила от меня глаз. Я вдруг заметил, что они изменили цвет – стали темно-зелеными, словно драгоценные камни...
   – Это что, колдовство? Не смеши меня. Даже Альфаро... Черт, что...
   Мир смазался. Стало трудно дышать. Звуки исказились, стали тягучими и какими-то болезненными. Мир накренился...
   – Дурак, – донесся откуда-то издалека голос Жаклин, – я – не чета Альфаро, но тогда тебя защищал сам Мастер. Ты что, до сих пор этого так и не понял? Все, что ты имеешь, – ты имеешь только благодаря его покровительству...
   Реальность странно исказилась. Мир потерял цвет. Темно-серые и зеленые нити дыма тянулись ко мне от Жаклин, обволакивали разум, проникали внутрь...
   То, что поднялось во мне в это мгновение, больше всего было похоже на пламя. Ярость. Пламя гнева.
   Краски мира тотчас вернулись. Я встряхнул головой, приходя в себя.
   Оказалось, я стою вплотную к этой дамочке и крепко держу ее за запястья. Жаклин смотрела на меня совершенно спокойно – как будто бы ничего не случилось. Глаза ее снова стали обычными.
   – Отпусти, – сказала она через несколько секунд. – Ты сейчас мне кости переломаешь.
   – Сама виновата, – буркнул я, но ее отпустил. Жаклин потерла руки и скорчила гримасу.
   – Ну вот, теперь останутся синяки. Медведь косолапый... Вообще-то ты мог бы стать хорошим учеником, – сказала она. – Силы много, но ты не понимаешь, как ее применять. Я научу...
   – Да иди ты к черту!
   – Даже и то, чем ты воспользовался, чтобы защититься от меня, – это ведь тоже Ненависть. Одна из ее форм.
   – Уезжай отсюда, или, клянусь, я сделаю то, что обещал.
   – А ты не боишься, что мой дядя за такое обращение снимет с тебя голову?
   – А я скажу, что ты тронулась умом и тебя пришлось связать, чтобы ты никого не покусала.
   – А я скажу совершенно другое. И найдутся люди, которые подтвердят мои слова.
   Она меня достала. Я взял Жаклин за локоть и потащил вперед. Я остановился на месте, откуда мы уже могли видеть людей, ожидавших нашего возвращения, но слышать нас они еще не могли. Спутник Жаклин, увидев, как я невежливо обращаюсь с его госпожой, схватился за меч и дернулся было к нам. Яго вместе с парой солдат лениво перегородили ему дорогу.
   – Этого рыцаря, – я показал пальцем на человека, сопровождавшего мою дорогую «возлюбленную» в ее увеселительной поездке, – мы похороним как подобает. Еще какие-нибудь свидетели есть?
   – А Тереза? – осведомилась Жаклин, кивнув в сторону своей камеристки. – Ее тоже убьете?
   – Нет, до убийства женщины мы не опустимся. Но подумай сама – чьему слову больше поверит эн Бернард: слову человека, который однажды спас его самого и его город, или слову женщины, которая была приставлена присматривать за его племянницей, а вместо этого предала Бернарда, став соучастницей побега своей подопечной.
   Жаклин опустила голову. Поковыряла носком сапога землю. Помолчала несколько секунд.
   – Хорошо, – сказала она затем. – Насильно мил не будешь. Мы сейчас уедем. Но... все-таки ты дурак, возлюбленный мой. Будь с нами, и мы дадим тебе все.
   – Благодарю, но я и сам могу добиться всего, что мне нужно.
   – Послушай... Может быть, тебе не понравилось быть со мной? Помнишь?.. Мы летали вместе?
   – Во сне? Это был не я.
   Жаклин кивнула:
   – Еще не ты. Но тебе хотелось бы стать им?
   – Вот уж нет!.. Я помню и тот обряд в храме. Тогда мы тоже держались за руки, верно? Нет, спасибо, мне этого не надо.
   – Возлюбленный мой, ты лицемеришь. Тебе ведь нравилось то, что тогда происходило. Признайся в этом.
   Я помолчал. Было большое искушение солгать, но...
   – Может быть, какой-то части меня это и нравилось. Но это та часть, которую я хотел бы изменить, а не выпускать на волю. Я ведь все-таки человек, а не животное, и сам могу выбирать, кем мне быть.
   – Зачем отказываться от того, что есть? Все равно от себя не убежишь.
   – Я не от себя убегаю. Но я не хочу верить в то, во что веришь ты. Сатанистов я никогда не любил... Впрочем, как и христиан. Скажу тебе по секрету: я не верю, что Бог или Дьявол, или этот твой Мастер существуют на самом деле.
   Глаза Жаклин удивленно расширились.
   – Ты вообще ни во что не веришь?
   – Да.
   – Постой, а... А как же ты объясняешь чудеса, которые хотя и редко, но все-таки происходят? Ты говорил, что Иммануил вернул тебя к жизни... и еще какого-то человека... Как он это сделал? И как я, например, могла узнать о...
   – Жаклин, я думаю, что существуют какие-то силы... если угодно – силы природы, сущность которых мы не понимаем. Но то, что наверху или внизу сидят какие-то толстые дяди, которые всем распоряжаются... Нет, это ерунда. Люди вроде тебя или Иммануила обладают способностью чувствовать эти силы, может быть, даже отчасти управлять ими, но сами силы... это не личности, Жаклин. Умей они мыслить даже не так, как боги, а хотя бы как нормальные люди, они давно бы добились всего, чего хотели. Ведь людьми очень просто управлять. Дай человеку то, что он хочет, – и он уже твой. И если не Бог, то по крайней мере уж Дьявол должен был додуматься до этой идеи.
   Жаклин помолчала несколько секунд. Подумала.
   – Значит, если твоя Анна вдруг воскреснет, ты будешь с нами? Это твоя цена?
   Это был вызов. И я не мог не поднять перчатку.
   – Если угодно – да.
   Жаклин задумчиво кивнула.
   – Ну же, я жду. – Я демонстративно посмотрел наверх.
   – Чего? – удивилась племянница Бернарда де Эгиллема.
   – Плавно опускающейся с неба Анны Альгарис. Или она должна вылезти из трещины в земле в клубах серного дыма? – Я посмотрел себе под ноги. – Или мне нужно бежать разрывать ее могилу?.. Кстати, она умерла больше недели назад...
   – Нет, нет. – Жаклин замотала головой. – Я же говорила тебе – Мастер редко сам вмешивается в происходящее. Он управляет обстоятельствами, цепью событий...
   – И ты считаешь, что это отговорка?
   Жаклин пожала плечами:
   – Хорошо, можно сказать и иначе: Мастер не считает тебя кем-то настолько важным, чтобы совершать явное чудо. А возможно, ему просто не нравятся твои рассуждения о том, что его нет.
   – А может быть, некому слушать мои рассуждения? – Я покачал головой. Мне не хотелось больше с ней ссориться. – Пожалуйста, давай прекратим этот разговор. Садись на лошадь и уезжай. Передавай привет своему дяде. Если Педро оставит меня в живых, обязательно к вам как-нибудь загляну.
   – О чем ты говоришь? – Жаклин чуть отстранилась. – Какой еще Педро?
   – Да так, один местный Педро... Шучу. Педро, король Арагонский. Ему не понравилось, что на его указ о королевском мире кто-то наплевал с высокой колокольни. И король пошел разбираться. Стоит с войском тут рядышком, требует к себе главаря.
   – И ты поедешь?
   – Если я не поеду, отвечать придется другому человеку. Моему другу. А это будет неправильно.
   Жаклин взяла меня за руку.
   – Возьми меня с собой на эту встречу, – негромко, но очень настойчиво попросила она.
   – Зачем?
   – Я сделаю так, что Педро сам подарит тебе это графство.
   – Ты?!
   – Ну... не только я. Будем считать, что это подарок тебе от нашего покровителя. В качестве компенсации за... за то, что уже нельзя изменить.
   Я осторожно высвободил руку. Не потому, что мне не нравилось прикосновение Жаклин. Напротив. Настолько нравилось, что мысли начинали разбегаться и хотелось немедленно согласиться со всем, что она говорила. Магия? Или все гораздо проще?.. А черт его разберет... Любовь – это всегда магия. Нет, любовью я бы это не назвал.
   – Если бы даже Великий Мастер существовал на самом деле, – сказал я, – и если бы ты, действуя от его лица, сумела бы выполнить то, о чем сейчас говоришь... Все равно – нет. Мне не нужны подарки. Я уже говорил: я сам добьюсь всего, что мне нужно. И если Педро решит, что его государственный долг – отрубить мне голову... Ну что ж. За последние месяцы я, кажется, совсем разучился бояться.
   – Но...
   – Это будет моя неудача, Жаклин. Только моя. А это, – я показал рукой на замок графа Альфаро, – была моя победа. Тоже – только моя. И никакой Мастер не помогал мне при штурме замка. Вот в этом ты права.
   Губы Жаклин сжались в тонкую полоску. В глазах стояли злые слезы.
   – Почему же... почему же все вы, мужчины, такие... такие идиоты!!! Когда Ноэль... – Ее голос сорвался. Она молчала несколько секунд. Брала себя в руки. – Ноэль сказал мне почти то же самое: «Это – моя смерть». Он знал, что его убьют. Он не слишком хорошо дрался, а тот человек... был опытным мастером меча. Но он все равно... пошел на смерть. Почему вы, мужчины...
   – Кстати, – перебил я Жаклин, пока мы окончательно не утонули в слезах и соплях, – есть еще одна причина, по которой я тебя с собой не возьму. Как ты совершенно верно заметила, мы с королем – мужчины. И если он не захочет сразу рубить мне голову, у нас с ним будет мужской разговор. И женщине там нечего делать.
   – Ты дурак, – произнесла Жаклин, по-моему, уже в четвертый раз за время нашей беседы. Подняла на меня блестящие от влаги глаза. – Ты... я даже не понимаю, почему такой дурак, как ты, так сильно мне нравится.
   – Будь я умным, я вряд ли тебе бы понравился.
   Мы подошли к лошадям. Я помог Жаклин забраться в седло.
   – Прощай. Не забудь передать дяде мои наилучшие пожелания.
   – Не забуду. Прощай, Андрэ.
   Она в сопровождении своей верной камеристки и телохранителя ускакала прочь, а я стоял и долго смотрел ей в спину. Очень скоро фигурки трех всадников стали совсем маленькими. Жаклин гнала, не жалея, лошадь.
   Еще мгновение – и они скрылись за поворотом дороги.
   Все это время Ги де Эльбен молча ждал, когда же его наконец просветят, что тут такое происходит. Увидев, однако, что я продолжаю тупо пялиться на пустую уже дорогу, он почел своим долгом спросить:
   – Кто были эти люди?
   – Да так... Старые знакомые.
   – И что им было от тебя нужно?
   Я вздохнул:
   – Ги, поверь мне на слово: тебе этого лучше не знать.
   Тамплиер пожал плечами:
   – Не хочешь, не говори... Кстати, а это еще кто?..
   Из-за поворота, где минуту назад исчезла Жаклин со своими спутниками, вывернула крытая повозка, запряженная четверкой лошадей. Повозку сопровождало несколько всадников. Ги прищурился:
   – Кажется, на боковой стороне там какой-то герб... Нет, не вижу.
   – Кто бы это мог быть?
   – Давай подождем и посмотрим.
   И мы стали ждать. Через некоторое время фигура одного из всадников привлекла к себе все наше внимание.
   – Это же...
   – Дон Диего Тольпенсьеро, – согласился Ги, глаза которого были лучше моих. – Ему-то что здесь понадобилось?
   – Спроси об этом у Эгвеньо, а не у меня. Вот уж кого-кого, а Диего я сейчас меньше всего хочу видеть.
   – Так давай, я сам его встречу.
   – Вот еще... Ему что-то надо, а раз так – разговаривать с ним все равно придется. Горькое лекарство глотать лучше сразу.
   Когда они подъехали поближе, стало видно, что дон Диего еле-еле держится в седле. Лоб старика был мокрым от пота, он зябко кутался в меховой плащ. Что же тебе понадобилось, дедуля, что ты выбрался из натопленной комнаты под дождливое осеннее небо?..
   Подбежал Эгвеньо и бережно помог отцу слезть на землю. Мы с Ги подошли ближе.
   – Добрый день, дон Диего, – сказал я. – Чему мы обязаны чести видеть вас? Что-то случилось?
   Он как-то странно посмотрел на меня... Потом отвел взгляд и еще плотнее закутался в плащ. Его знобило.
   – Здравствуйте, дон Андрэ. Я слышал, вы убили графа Альфаро.
   – Да, это так.
   Старик положил руку на плечо сына.
   – Я могу видеть тело графа?
   Вот ведь упертый старикан...
   – Нет. Не можете. Мы его давно закопали.
   – А вы уверены в том, что...
   – Уверен. Барон Фернандо Грасиане ему даже голову отрубил для того, чтобы ни у кого больше сомнений не возникло.
   Диего несколько секунд молчал, а потом спросил:
   – Как вам удалось победить его?
   – Одна маленькая военная хитрость. Только вот Анну мы спасти не смогли. Перед штурмом Альфаро...