Страница:
– Что ты, о каком идиотизме может идти речь?! – дотронулся до плеча подростка Не-Маркетинг. – Это было здорово! Так свежо! Так непосредственно!
Подросток оттолкнул руку Не-Маркетинга и с раздражением передразнил:
– Свежо! Непосредственно! Стало быть, по вашему раньше было лучше, чем теперь, стало быть, вы не верите, что я овладел технологией и тем самым добился своего, стало быть, вы полагаете, что ничего во мне не изменилось! Стало быть, вы вообще в меня не верите?! Так можно вас понимать?!..
– Нет, что ты! Я совсем не то хотел сказать! – испуганно проговорил Не-Маркетинг. Он почему-то очень боялся, что подросток убежит от него, не станет с ним разговаривать, он боялся спугнуть его.
– А что вы хотели мне сказать?! – с сарказмом произнес подросток. – Мне кажется, всё как раз наоборот: вы ничего не хотели мне сказать, никто и ничего не хотел мне сказать, а я раньше очень многое хотел услышать, но никто, никто не проникся моими страданиями, никто не помог мне в овладении технологиями личного пиара и производства информаций, никто ничего не сказал мне! Мне кажется, от меня наоборот хотели скрыть все и всё, и я проклял всех, с тех пор злоба и ненависть очень хотят поселиться в моем сердце. Я, правда, не даю им этого сделать, но они очень хотят!
– Но я ни в чем не виноват! Ты же не спрашивал меня ни о чём! А если бы спросил, то уж я бы постарался передать тебе все информации, как надо. Можешь быть в этом уверен!.. – взмолился Не-Маркетинг, он окончательно струсил, что подросток уйдёт. – Ты зря меня проклял! Я сам, когда был подростком, был точно такой же, как ты, и я тоже мучался по тем же самым, что и ты, причинам!..
– А, вот как! – радостно воскликнул подросток. – Вы мучились по тем же причинам!.. Хотя, что же с того?.. Сто процентов людей мучались по тем же самым причинам. Хотя нет, не сто, – девяносто девять, процент откинем на сумасшедших и дебилов, ведь встречаются среди людей и такие. Хотя, здесь сразу возникает вопрос, мучились ли вы так же жестоко, как я?! Вы мучались совсем в другое время... И тогда всё вокруг было совсем по-другому, чем в нынешнее время... О, я уверен, вы плохо знаете нынешнее время. Вы не знаете моего времени!
Вдруг подросток встрепенулся и резким движением отвернул рукав надетой на нем курточки, взглянул на свои часы.
– Черт! – воскликнул он следом. – Они встали! Я так и думал! Почему мне так не везет?! Почему мне всё время так не везёт?!
– Что такое? Что случилось?
– Ничего особенного, если не считать таковым то, что в моих часах кончилась батарейка. Я уже некоторое время подумывал о том, что она вот-вот кончится. Но ни вчера, ни позавчера не возникало момента, когда бы мне были очень нужны, крайне необходимы часы; и батарейка не кончалась, часы шли; я не очень в них нуждался, и часы шли, батарейка не кончалась. И вот сейчас мне нужны часы, и именно в этот момент они остановились! У вас есть часы?
– Нет...
– Черт! Черт! Черт! Как назло, у вас тоже нет часов!.. Что же делать?! Что же делать?!
Вид у подростка был крайне нервозный: он то и дело взъерошивал волосы, кусал губу. Наконец, он, кажется, смог на мгновение успокоиться.
– Надо взять себя в руки, – пробормотал он. – Мне кажется, всё не так ужасно. Мне кажется, прошло не много времени, совсем немного времени... К тому же он обязательно будет меня ждать. У него просто нет другого выхода!.. Да, я думаю, что так... Ладно, я покажу вам моё время! – опять воскликнул подросток, неожиданно придя в упоение. – Пойдемте (он схватил Не-Маркетинга за рукав)! Пойдемте! Пойдемте!.. Вы должны это видеть своими глазами. Вы должны видеть, иначе вы ничего не поймете.
– Идите за мной! – подросток потащил Не-Маркетинга за собой куда-то вглубь магазина. Не-Маркетинг подчинился.
Они зашли за стеллажи, на которых были расставлены музыкальные диски; там, в небольшом закутке было два рабочих места интернет-кафе, а между ними – вход в длинный и узкий коридор, в конце которого виднелась приоткрытая железная дверь.
Вдруг подросток обернулся...
– Вам не бывает никогда грустно? Вы не знаете, что это такое, когда грустно... Нет совсем никакого настроения. Только вспоминаешь, как в детстве играл в игрушки... Вспоминаешь ковёр на полу в комнате, расставленных по нему солдатиков, крепость из кубиков. Почему тогда было так хорошо, а теперь так плохо?!.. Почему тогда у меня была ясность – я буду шпионом, знаменитым разведчиком, а теперь... Пенза, Пенза, ты, конечно же, ни в чем не виноват! А кто виноват? Вы читали Данте? Про семь кругов ада?
Не-Маркетинг пораженно остановился.
– «Жизни путь пройдя наполовину, я оказался в сумрачном лесу», – произнёс подросток. Вдруг он встрепенулся:
– Прочь, прочь сумрак и темный лес, я вырабатываю новую концепцию счастья, основанную на новой жизни и новых информационных технологиях! Старая концепция счастья: кубики, игра в солдатики на ковре и мечты о том, как я стану знаменитым разведчиком – эта концепция счастья умерла, погибла, её загрызли волки в сумеречном лесу, но нужно что-то новое, настоятельно необходимо что-то новое на замену погибшей концепции, иначе мне конец, финиш, я не выдержу больше этого мрака, безвременья! Что же вы остановились? Пойдемте, пойдемте скорей, я покажу вам свой новый мир, в котором будет жить моя новая концепция счастья!
Он стремительно пошёл дальше по коридору, толкнул полуприкрытую крашеную черной краской металлическую дверь в его конце, – Не-Маркетинг еле поспевал за ним, – за дверью была неширокая лестница, подросток начал быстро подниматься по ней, хватаясь руками за перила: один, другой, третий пролет, они поднимались всё выше и выше вверх. Не-Маркетинг тяжело дышал, запыхался и подросток.
– Обычно эта дверь на лестничную клетку жилого дома закрыта на замок, но тут в интернет-кафе задымилась проводка, что-то замкнуло... Бегали за вахтером, чтобы он отомкнул – на лестнице здорово тянет сквозняк, если бы не этот сквозняк и не эта открытая дверь, в зале бы до сих пор не проветрилось, – говорил подросток, поднимаясь вверх по лестнице и тяжело дыша.
На одном из этажей он всё-таки сделал передышку. Сквозь маленькое окошко, больше похожее на бойницу, Не-Маркетинг смог рассмотреть, что они поднялись уже достаточно высоко: город уже был под ними. Тем не менее, они ещё три раза отдыхали, поднимаясь по лестнице выше и выше к последнему этажу дома.
Наконец, лестница закончилась – Не-Маркетинг был сильно изнурен, – они оказались в каком-то недоконца отделанном строителями достаточно просторном и совершенно пустом помещении; на полу валялся мусор: обломки досок, обрывки проводов, согнутые гвозди. Окон не было, но в стене была дверь, подросток нажал на ручку, и она открылась. Они оказались на свежем воздухе внутри открытой галерейки, что вела к маленькой декоративной башенке с колоннами на самом верху здания. Город лежал под ними...
– Смотрите! – воскликнул подросток. – Смотрите внимательно!
– Куда смотреть?! – недоумевал Не-Маркетинг, измученный долгим подъемом по лестнице недавно отстроенного, с еще до конца не распроданными квартирами жилого дома. Ему было страшно, он боялся высоты, здесь дул ветер, которого не было там, внизу, чувство тревоги, которое и без того посещало его в эти дни слишком часто, охватило его с новой силой. Где-то там, в дали, за домами находится переулок, в котором расположен кинотеатр, показывающий ленты кинофестив аля фильмов ужасов... В этом кинотеатре есть офис, в котором сейчас, вполне возможно, сидит человек, который заключает в себе какую-то загадку!.. Директор фирмы – организатора кинофестиваля фильмов ужасов... Кинотеатр в самом центре... Террорист, захвативший автобус с людьми тоже интересовался кинотеа т рами. Что это – простое совпадение?! А может, за этим фактом кроется нечто серьезное?
Не-Маркетинг окинул взглядом окрестности: внизу по улицам сновало множество народа, – уже наступил час, когда все возвращались с работы, улица была запружена автомашинами, до наступления темноты оставалось ещё достаточно времени, но во многих окнах, которые были видны отсюда Не-Маркетингу, всё равно горел свет – офисы с вделанными в потолок рядами ламп дневного освещения, лампы за зашторенными окнами квартир... Множество больших и маленьких зданий громоздились во все стороны до самого горизонта, десятки больших рекламных щитов, которыми пестрел этот райончик, боролись за внимание пешеходов с рекламами на крышах зданий, ярко зажигавшимися в темное время суток тысячами ватт электрического света, – но пока они ещё не сияли всей своей красотой, ночь была впереди. Что же касается пёстрых маленьких рекламных объявленьиц и небольших щитков, зазывающих покупателей в магазины и магазинчики, то с этой высоты они сливались в бесконечную череду пестрых маленьких точек, расцвечивающих вечернюю городскую улицу.
– Этот город и есть тот великий мир, в котором будет жить моя новая концепция счастья. Посмотрите на него: это великий город! Да, я согласен: он грязный, он нищий, он неблагополучный город, в нем много совсем бедных людей, наркоманов, бездомных, и ему трудно выдержать сравнение с другими столичными, да и не только столичными городами, которые находятся там, в тех странах, где больше роскоши, где богатство – везде, а не только на двух-трех центральных улицах, но мой город – он всё равно теперь уже великий, потому что информаций в нем теперь уже отнюдь не меньше, чем в тех столицах, где у всех очень много денег, – восторженно проговорил подросток, которого Не-Маркетинг считал своей копией, но только в юном возрасте.
Подросток продолжал:
– В моём городе теперь тоже есть свобода и демократия и в нём ничуть не меньше, а даже больше людей, чем в тех городах, где много богатства, и все эти люди думают, говорят, общаются, совершают поступки, а значит, создают, создают информацию, потому что теперь они могут, им разрешено создавать информации, и они не только пользуются этим разрешением и создают информацию, но они и распространяют эту свою информацию очень широко, потому что в нынешних условиях они могут не только создавать информацию, но и отправлять её очень широко. Скажите, раньше, когда вам было столько же лет, сколько сейчас мне, было так?..
– Нет, конечно же, нет, – ответил Не-Маркетинг. – Зачем ты об этом спрашиваешь, ведь я уверен, что ты сам всё прекрасно об этом знаешь: когда я был в твоём возрасте, всё вокруг меня было совсем не так... – Не-Маркетинг обвел рукой открывавшуюся с высоты округу. – Ситуация с информациями была совсем другая.
– Да, верно, знаю! Я отлично знаю, как было раньше, а спрашиваю, чтобы как можно сильнее подчеркнуть: теперь в этом городе всё по-новому, не так, как было раньше! Соответственно, и взаимоотношения подростка с мраком изменились, взаимоотношения подростка с мраком теперь совсем другие, нежели, чем раньше! Я хочу поговорить вот о чём: я знаю, вы тоже мучались, мучались от мрака. Ведь мучались же, когда были таким же, как и я, когда вам было столько же лет, сколько сейчас мне, когда вы были подростком, ведь мучались же вы, так ведь?! – в волнении спросил подросток.
– Да, я тоже мучался, – ответил Не-Маркетинг. Он опять позабыл и про кинофестиваль фильмов ужасов, и про террориста, захватившего автобус с людьми, и про приказ Главы представительства.
– Все мучаются, кто не глуп, кто не идиот, в ком есть хоть одна мысль, – удовлетворенно проговорил подросток. – Вы знаете, что сейчас есть много таких подростков, которые не мучаются, в которых мыслей нет вообще. Я, кстати, с сегодняшнего дня тоже не мучаюсь, только совсем по другой причине – я преодолел мрак. Вы скажете, это невозможно? – с вызовом в голосе спросил подросток.
Не-Маркетинг только пожал плечами.
– В том-то и дело, что теперь это стало возможным, – продолжал подросток. – Стало возможным потому, что изменилось время: стало больше информаций, всё стало гораздо технологичней, про всё уже всё известно, а про то, что неизвестно только какому-то одному человеку, ему может рассказать какой-нибудь его собеседник в интернет-чате. Я избавился от мрака, я разобрался в информациях! Вы-то небось в аналогичной ситуации мучались годами, а я избавился от мрака за неделю.
– Да, я мучался, мучался! Я очень мучался! – странно, но Не-Маркетинг неожиданно воскликнул это чуть ли не с восторгом. – Я ужасно мучался! И именно годами! Мои муки были ужасны и длинны, они были просто-таки бесконечны!
– Так-то! – удовлетворенно проговорил подросток. – Я уверен, что вы завидуете мне. И совершенно правильно завидуете! Вам просто ничего другого не остается, я бы на вашем месте тоже ужасно завидовал. Завидуйте, завидуйте, всё в жизни поменялось очень сильно! Вам остается только ужасно завидовать и вспоминать, как сами-то вы от этого мрака умирали, тосковали и старились!
Подросток заходился от восторга. Не-Маркетинг с удивлением слушал, как он продолжает говорить:
– Мне помог Интернет: посещение различных сайтов, общение в них, появление множество заочных знакомых, некоторые из которых оказали мне помощь, поделились своими информациями, своим ноу-хау – всё это стало тем огромным дополнительным объемом информации, который, добавившись к уже имеющейся информации, помог переломить ситуацию: рассеял мрак, помог мне разобраться в информациях. К тому же, с помощью Интернета я немного восстановил информационный баланс – я наотправлял в окружающий мир и своих собственных информаций. Конечно, информационный баланс восстановлен этим не полностью, конечно, это только начало, конечно многое не устраивает меня по структуре и смыслу отправленной информации, но дело сдвинулось с ужасной мертвой точки и мои страдания уже облегчены. Теперь мне ясен план действий! Совсем скоро на телевизионной передаче, в которой вы тоже участвуете, подростки новой информационной эпохи в моем лице многое покажут! Мы дадим жару, мы покажем всем, кто такие современные подростки! Да, там, где вы страдали годами, я избавился от мрака за неделю, только потому, что я знал, как избавиться от мрака, только потому, что современные технологии позволяют многое – в том числе и перенять уже выработанную другими, взрослыми и применить к себе прогрессивную технологию избавления от мрака: теперь мне ясно всё – и как строить отношения с одноклассниками, и как участвовать в школьной интернет-газете, чтобы добиться своих целей, и как покорить нашу школьную королеву красоты! И всё – за неделю! Раньше всё это было зоной мрака: я не мог разобраться во всём этом, информации перехлестывали, но я во всём разобрался! И всё за неделю! В этом могущество новых технологий, в том числе психологических технологий, в этом могущество нового времени!
– Ты врёшь, врёшь, врёшь! – закричал Не-Маркетинг. – Это лишь твоя собственная подлая пиар-кампания! На самом деле ты ни в чем не разобрался и мучаешься, и страдаешь точно также, как и прежде, как и страдал до этого, как еще прежде, много лет назад, страдал в таком же возрасте и я! Точно так же, как и раньше, ты не знаешь, как строить отношения с одноклассниками и как покорить школьную королеву красоты, и как писать хорошие материалы в школьную интернет-газету. Ничего не изменилось. И всё ты врёшь про прогрессивную технологию и про избавление от мрака, это враньё – твоя пиар – кампания. Но зачем она тебе нужна?! Какую цель ты преследуешь в этой пиар-кампании?!
Подросток в ужасе отпрянул, некоторое время он потрясенно смотрел на Не-Маркетинга и ничего не говорил. Потом презрительно бросил «Дурак! Просто дурак!» и пошел к двери, которая с открытой галерейки вела в пустое помещение под крышей.
Не-Маркетинг стоял...
У самой двери, уже взявшись за ручку, подросток на мгновение остановился и, повернувшись к Не-Маркетингу проговорил:
– Скорее всего, вы просто поражены разницей – вы мучались от мрака годами, а я мучался от него лишь несколько месяцев. Вы просто ужасно завидуете мне! Не надо, не завидуйте, зависть – дурное чувство!
Он открыл дверь и тут опять на мгновение замер.
– Извините меня, что я обозвал вас дураком... Это вырвалось. Я очень раздражен в последнее время... Конечно же, так говорить со старшими – нельзя. Тем более, что именно старшие – кто же еще? – помогли мне с технологиями преодоления подросткового мрака. Но то, что вы ничего не понимаете в информациях и современной жизни – это истинная правда! – с этими словами он открыл дверь и через мгновение исчез за ней.
Секунд десять Не-Маркетинг стоял без движения, потом он бросился к закрывшейся за подростком двери, рванул её на себя, влетел в пустое помещение, оттуда – на лестничную клетку, там он остановился, прислушиваясь... Очень быстро до его слуха донеслись торопливая дробь сбегавшего вниз по лестнице подростка.
– Эй ты, там, как тебя!.. – прокричал вниз Не-Маркетинг.
Спускавшаяся вниз дробь прекратилась. Не-Маркетинг понял, что подросток слышит его.
– Слышишь меня, нет?! – вновь прокричал вниз Не-Маркетинг.
– Да!.. – раздалось снизу.
По этому «да» Не-Маркетинг определил, что подросток успел пробежать вниз гораздо меньше этажей, чем можно было предположить вначале.
– Слышишь меня? – сам не зная для чего ещё раз прокричал Не-Маркетинг.
Снизу донеслось раздраженное «Да-а!..»
– Зря ты так радуешься!.. – прокричал ему вниз Не-Маркетинг. – Знаешь, что мне кажется?..
Внизу была тишина, подросток стоял и слушал.
– Мне кажется, что это только краткий миг, когда информации могут разгуливать столь свободно. Что этот миг скоро кончится, и это пиршество информаций скончается, умрёт, исчезнет. Сгинет, пропадёт, исчезнет с лица земли окончательно!.. – исступленно прокричал Не-Маркетинг и замолчал.
– И что? – донесся снизу голосок подростка.
– И ничего не будет!.. Но сейчас, в эту минуту, миг пиршества информаций продолжается. И он полностью выбивает и меня, и тебя, и всех из колеи. Я растерян, ты растерян, все растеряны, никто ничего не понимает, я ничего не понимаю, кроме того, что мне тоже хочется отправлять в окружающий мир как можно больше информаций и тем самовыражаться, но я дурею и тупею от этого, потому что я не вижу в собственных действиях по отправке информации смысла и справедливости! А надо готовиться к тому, что пиршество информаций закончится. А мы не готовимся, мы теряем время!.. Я чувствую, чувствую: информационный мир – лишь на время, он скоро кончится! Кончится! Это главное, главное! – выкрикнул Не-Маркетинг и устало опустился на ступеньки.
Снизу послышалась торопливая удалявшаяся дробь.
Не-Маркетинг еще немного посидел на ступеньке, а потом поднялся, схватившись, как старик, обеими руками за черные крашеные железные перила, и стал медленно, устало спускаться вниз по лестнице. Он ещё долго спускался вниз после того, как дробь сбегавшего по лестнице подростка перестала доноситься.
Выйдя с лестничной клетки, Не-Маркетинг так и не смог найти подростка: он осмотрел оба зала кафе, вышел на улицу, посмотрел по сторонам, но подростка нигде не было. Было уже невероятно поздно, рабочий день, конечно же, уже кончился...
«Стоит ли мне вообще идти в эту ненормальную фирму?!» – спрашивал себя измученный Не-Маркетинг. Впервые за этот день ему захотелось просто пойти к себе на квартиру, лечь на кровать и лежать-отдыхать до тех пор, пока мучительно не захочется есть. Но тут же он с забытым за всеми событиями ужасом вспомнил про то, что у него нет квартиры, в которую можно было просто спокойно придти, открыть дверь своим ключом и прилечь отдохнуть – скорее всего в квартире сейчас может быть хозяйка, которая дожидается его возвращения, чтобы устроить дикий скандал. В то, что она действительно решится вышвырнуть его вещи на лестничную клетку, где их тут же растащат соседи-алкоголики, Не-Маркетинг не верил. Постояв немного на тротуаре, – то и дело его толкали спешившие к метро люди, – Не-Маркетинг отчего-то с ностальгической тоской вспомнил, как он накануне спал под деревом в ночном Измайловском парке.
«Слишком поздно!» – отвечал он себе. – «Слишком поздно куда-либо идти! Уже ничего не нужно делать, уже все сотрудники давно разошлись по домам, и никак невозможно выполнить распоряжение Главы представительства». Рассуждая подобным образом он, тем не менее, зашагал в сторону метро, но вовсе не для того, чтобы поехать домой – некое странное ощущение понуждало его не обращать внимания на все логические доводы и поехать в фирму-организатор кинофестиваля фильмов ужасов.
Он достаточно быстро дошёл до станции метро, вошёл в вестибюль, спустился вниз... Через пятнадцать минут он уже торопливо шел в сторону выхода в город по станции, располагавшейся в самом центре.
Когда он оказался на улице, то вдруг почувствовал, что ему ужасно холодно. Это было странно, потому что внешне в атмосфере ничего не изменилось: то же небо, тот же закат. Только, пожалуй, в этом районе жизнь протекала гораздо более интенсивно: кругом было гораздо больше народа, больше шикарных магазинов, множество всевозможных дорогих и не очень ресторанчиков, в которых уже собирались люди, над входом в казино, мимо которого проходил Не-Маркетинг, уже зажглись неоновые огни.
Кинотеатр, в котором проходил кинофестиваль фильмов ужасов, располагался в самом центральном, самом фешенебельном квартале Москвы. До кинотеатра оставалось не более пяти минут ходьбы. Не-Маркетинг вдруг ужасно занервничал.
«Я запрещаю вам приходить в этот кинотеатр! Если вы еще раз появитесь в холле или зрительном зале этого кинотеатра – пеняйте на себя!» – звучало в его ушах предупреждение человека в черном. Не-Маркетинг решил появиться...
«Ведь мне уже терять нечего – я смертник!» – говорил человек в черном Не-Маркетингу, Не-Маркетинг решил появиться в его офисе, несмотря на столь решительное предупреждение.
«– Просто даже интересно, что он мне сделает?! – проносилась в его голове настойчивая информация. – Что он мне сделает?! Что он вообще может мне сделать?!
– Он ничего не может мне сделать.
– К тому же, уже слишком поздно идти туда, я, скорее всего, никого в офисе не застану. Хотя, кто знает, вероятность того, что человек в черном надолго задерживается после официального окончания рабочего дня очень высока!»
Не-Маркетинг был уже у подъезда кинотеатра. За стеклом витрины – несколько плакатов: американского фильма, видимо, текущего репертуара, плакат ленты из тех, что шли в рамках кинофестиваля фильмов ужасов, какие-то рекламные материалы будущего репертуара. У самого входа Не-Маркетинг на мгновение задержался, но потом решительно схватился за дверную ручку и через мгновение был уже в холле кинотеатра. На него смотрела та же полукруглая барная стойка, афиши и фотографий в красивых рамочках, развешанных на квадратных колоннах, подпиравших свод.
Всё тот же дальний угол холла, и всё та же узкая металлическая дверь. Вновь Не-Маркетинг прошел за дверь и оказался на тесной лестнице, что вела на верхние этажи здания. Не-Маркетингу показалось, что плафоны, висевшие под потолком испускают еще более холодный и безжизненный свет, чем когда он был здесь в первый раз. Не-Маркетингу решительно не нравилась эта лестница. Что-то в ней было не так.
Миновав несколько узких и длинных пролетов, Не-Маркетинг оказался перед другой металлической дверью, которая вела в тот самый полутемный коридор, из которого можно было попасть в кабинет человека в черном. Лестница, как и в первый раз, была совершенно пуста, – Не-Маркетинг не встретил на ней ни одного человека, но едва войдя в коридор, он тут же наткнулся на двух господ в строгих деловых костюмах и галстуках, которые курили, стоя возле никелированной пепельницы на длинной металлической ножке – такие обычно ставят в общественных местах.
Как и утром здесь в коридоре половина светильников, вмонтированных в подвесной потолок, не горела. Не-Маркетинг плохо помнил, какая именно из дверей ведет в кабинет человека в черном. «Кажется эта!» – подумал он, взявшись за ручку, открыл одну из дверей, тут же подумав, что скорее всего ошибся. Но это оказалось не так.
Человек, который утром был во всём черном, теперь был одет в клетчатый, светло-серых тонов пиджак, синюю рубашку и синий же галстук. Его волосы, тщательно причесанные утром, были теперь взъерошены. Верхняя пуговичка синей рубашки – расстегнута, а большой узел синего галстука – спущен вниз так, чтобы ворот был совершенно свободен. Из нагрудного кармана пиджака торчал, засунутый туда с тщательно продуманной небрежностью синенький платочек. На большом канцелярском столе (стол как и прежде показался Не-Маркетингу слишком мрачным и солидным...) были в беспорядке разбросаны журналы о кино, большей частью на английском языке, рекламные листовки фильмов, проспекты кинофестиваля фильмов ужасов. Поверх всего этого лежало несколько затрепанных телефонных книжек и толстый ежедневник, раскрытый на одной из страниц. Директор фирмы, который утром был одет во всё чёрное, смотрел в небольшое окно, выходившее на стену соседнего здания и улыбался каким-то своим мыслям. Резко повернув голову к вошедшему, он заулыбался ещё шире и громко проговорил:
– О-о, здравствуйте, здравствуйте! Куда вы запропали? Я целый день ждал, что вы вернетесь...
В первое мгновение Не-Маркетингу показалось, что он всё же ошибся дверью: в конце-концов, он видел директора фирмы-организатора фестиваля фильмов ужасов всего один раз и не так уж хорошо запомнил его лицо, но нет, ошибки быть не могло – бросившиеся прежде в глаза Не-Маркетингу черные стеллажи с рядами папок, подобранных по цветам, всё так же стояли вдоль стены.
Подросток оттолкнул руку Не-Маркетинга и с раздражением передразнил:
– Свежо! Непосредственно! Стало быть, по вашему раньше было лучше, чем теперь, стало быть, вы не верите, что я овладел технологией и тем самым добился своего, стало быть, вы полагаете, что ничего во мне не изменилось! Стало быть, вы вообще в меня не верите?! Так можно вас понимать?!..
– Нет, что ты! Я совсем не то хотел сказать! – испуганно проговорил Не-Маркетинг. Он почему-то очень боялся, что подросток убежит от него, не станет с ним разговаривать, он боялся спугнуть его.
– А что вы хотели мне сказать?! – с сарказмом произнес подросток. – Мне кажется, всё как раз наоборот: вы ничего не хотели мне сказать, никто и ничего не хотел мне сказать, а я раньше очень многое хотел услышать, но никто, никто не проникся моими страданиями, никто не помог мне в овладении технологиями личного пиара и производства информаций, никто ничего не сказал мне! Мне кажется, от меня наоборот хотели скрыть все и всё, и я проклял всех, с тех пор злоба и ненависть очень хотят поселиться в моем сердце. Я, правда, не даю им этого сделать, но они очень хотят!
– Но я ни в чем не виноват! Ты же не спрашивал меня ни о чём! А если бы спросил, то уж я бы постарался передать тебе все информации, как надо. Можешь быть в этом уверен!.. – взмолился Не-Маркетинг, он окончательно струсил, что подросток уйдёт. – Ты зря меня проклял! Я сам, когда был подростком, был точно такой же, как ты, и я тоже мучался по тем же самым, что и ты, причинам!..
– А, вот как! – радостно воскликнул подросток. – Вы мучились по тем же причинам!.. Хотя, что же с того?.. Сто процентов людей мучались по тем же самым причинам. Хотя нет, не сто, – девяносто девять, процент откинем на сумасшедших и дебилов, ведь встречаются среди людей и такие. Хотя, здесь сразу возникает вопрос, мучились ли вы так же жестоко, как я?! Вы мучались совсем в другое время... И тогда всё вокруг было совсем по-другому, чем в нынешнее время... О, я уверен, вы плохо знаете нынешнее время. Вы не знаете моего времени!
Вдруг подросток встрепенулся и резким движением отвернул рукав надетой на нем курточки, взглянул на свои часы.
– Черт! – воскликнул он следом. – Они встали! Я так и думал! Почему мне так не везет?! Почему мне всё время так не везёт?!
– Что такое? Что случилось?
– Ничего особенного, если не считать таковым то, что в моих часах кончилась батарейка. Я уже некоторое время подумывал о том, что она вот-вот кончится. Но ни вчера, ни позавчера не возникало момента, когда бы мне были очень нужны, крайне необходимы часы; и батарейка не кончалась, часы шли; я не очень в них нуждался, и часы шли, батарейка не кончалась. И вот сейчас мне нужны часы, и именно в этот момент они остановились! У вас есть часы?
– Нет...
– Черт! Черт! Черт! Как назло, у вас тоже нет часов!.. Что же делать?! Что же делать?!
Вид у подростка был крайне нервозный: он то и дело взъерошивал волосы, кусал губу. Наконец, он, кажется, смог на мгновение успокоиться.
– Надо взять себя в руки, – пробормотал он. – Мне кажется, всё не так ужасно. Мне кажется, прошло не много времени, совсем немного времени... К тому же он обязательно будет меня ждать. У него просто нет другого выхода!.. Да, я думаю, что так... Ладно, я покажу вам моё время! – опять воскликнул подросток, неожиданно придя в упоение. – Пойдемте (он схватил Не-Маркетинга за рукав)! Пойдемте! Пойдемте!.. Вы должны это видеть своими глазами. Вы должны видеть, иначе вы ничего не поймете.
– Идите за мной! – подросток потащил Не-Маркетинга за собой куда-то вглубь магазина. Не-Маркетинг подчинился.
Они зашли за стеллажи, на которых были расставлены музыкальные диски; там, в небольшом закутке было два рабочих места интернет-кафе, а между ними – вход в длинный и узкий коридор, в конце которого виднелась приоткрытая железная дверь.
Вдруг подросток обернулся...
– Вам не бывает никогда грустно? Вы не знаете, что это такое, когда грустно... Нет совсем никакого настроения. Только вспоминаешь, как в детстве играл в игрушки... Вспоминаешь ковёр на полу в комнате, расставленных по нему солдатиков, крепость из кубиков. Почему тогда было так хорошо, а теперь так плохо?!.. Почему тогда у меня была ясность – я буду шпионом, знаменитым разведчиком, а теперь... Пенза, Пенза, ты, конечно же, ни в чем не виноват! А кто виноват? Вы читали Данте? Про семь кругов ада?
Не-Маркетинг пораженно остановился.
– «Жизни путь пройдя наполовину, я оказался в сумрачном лесу», – произнёс подросток. Вдруг он встрепенулся:
– Прочь, прочь сумрак и темный лес, я вырабатываю новую концепцию счастья, основанную на новой жизни и новых информационных технологиях! Старая концепция счастья: кубики, игра в солдатики на ковре и мечты о том, как я стану знаменитым разведчиком – эта концепция счастья умерла, погибла, её загрызли волки в сумеречном лесу, но нужно что-то новое, настоятельно необходимо что-то новое на замену погибшей концепции, иначе мне конец, финиш, я не выдержу больше этого мрака, безвременья! Что же вы остановились? Пойдемте, пойдемте скорей, я покажу вам свой новый мир, в котором будет жить моя новая концепция счастья!
Он стремительно пошёл дальше по коридору, толкнул полуприкрытую крашеную черной краской металлическую дверь в его конце, – Не-Маркетинг еле поспевал за ним, – за дверью была неширокая лестница, подросток начал быстро подниматься по ней, хватаясь руками за перила: один, другой, третий пролет, они поднимались всё выше и выше вверх. Не-Маркетинг тяжело дышал, запыхался и подросток.
– Обычно эта дверь на лестничную клетку жилого дома закрыта на замок, но тут в интернет-кафе задымилась проводка, что-то замкнуло... Бегали за вахтером, чтобы он отомкнул – на лестнице здорово тянет сквозняк, если бы не этот сквозняк и не эта открытая дверь, в зале бы до сих пор не проветрилось, – говорил подросток, поднимаясь вверх по лестнице и тяжело дыша.
На одном из этажей он всё-таки сделал передышку. Сквозь маленькое окошко, больше похожее на бойницу, Не-Маркетинг смог рассмотреть, что они поднялись уже достаточно высоко: город уже был под ними. Тем не менее, они ещё три раза отдыхали, поднимаясь по лестнице выше и выше к последнему этажу дома.
Наконец, лестница закончилась – Не-Маркетинг был сильно изнурен, – они оказались в каком-то недоконца отделанном строителями достаточно просторном и совершенно пустом помещении; на полу валялся мусор: обломки досок, обрывки проводов, согнутые гвозди. Окон не было, но в стене была дверь, подросток нажал на ручку, и она открылась. Они оказались на свежем воздухе внутри открытой галерейки, что вела к маленькой декоративной башенке с колоннами на самом верху здания. Город лежал под ними...
– Смотрите! – воскликнул подросток. – Смотрите внимательно!
– Куда смотреть?! – недоумевал Не-Маркетинг, измученный долгим подъемом по лестнице недавно отстроенного, с еще до конца не распроданными квартирами жилого дома. Ему было страшно, он боялся высоты, здесь дул ветер, которого не было там, внизу, чувство тревоги, которое и без того посещало его в эти дни слишком часто, охватило его с новой силой. Где-то там, в дали, за домами находится переулок, в котором расположен кинотеатр, показывающий ленты кинофестив аля фильмов ужасов... В этом кинотеатре есть офис, в котором сейчас, вполне возможно, сидит человек, который заключает в себе какую-то загадку!.. Директор фирмы – организатора кинофестиваля фильмов ужасов... Кинотеатр в самом центре... Террорист, захвативший автобус с людьми тоже интересовался кинотеа т рами. Что это – простое совпадение?! А может, за этим фактом кроется нечто серьезное?
Не-Маркетинг окинул взглядом окрестности: внизу по улицам сновало множество народа, – уже наступил час, когда все возвращались с работы, улица была запружена автомашинами, до наступления темноты оставалось ещё достаточно времени, но во многих окнах, которые были видны отсюда Не-Маркетингу, всё равно горел свет – офисы с вделанными в потолок рядами ламп дневного освещения, лампы за зашторенными окнами квартир... Множество больших и маленьких зданий громоздились во все стороны до самого горизонта, десятки больших рекламных щитов, которыми пестрел этот райончик, боролись за внимание пешеходов с рекламами на крышах зданий, ярко зажигавшимися в темное время суток тысячами ватт электрического света, – но пока они ещё не сияли всей своей красотой, ночь была впереди. Что же касается пёстрых маленьких рекламных объявленьиц и небольших щитков, зазывающих покупателей в магазины и магазинчики, то с этой высоты они сливались в бесконечную череду пестрых маленьких точек, расцвечивающих вечернюю городскую улицу.
– Этот город и есть тот великий мир, в котором будет жить моя новая концепция счастья. Посмотрите на него: это великий город! Да, я согласен: он грязный, он нищий, он неблагополучный город, в нем много совсем бедных людей, наркоманов, бездомных, и ему трудно выдержать сравнение с другими столичными, да и не только столичными городами, которые находятся там, в тех странах, где больше роскоши, где богатство – везде, а не только на двух-трех центральных улицах, но мой город – он всё равно теперь уже великий, потому что информаций в нем теперь уже отнюдь не меньше, чем в тех столицах, где у всех очень много денег, – восторженно проговорил подросток, которого Не-Маркетинг считал своей копией, но только в юном возрасте.
Подросток продолжал:
– В моём городе теперь тоже есть свобода и демократия и в нём ничуть не меньше, а даже больше людей, чем в тех городах, где много богатства, и все эти люди думают, говорят, общаются, совершают поступки, а значит, создают, создают информацию, потому что теперь они могут, им разрешено создавать информации, и они не только пользуются этим разрешением и создают информацию, но они и распространяют эту свою информацию очень широко, потому что в нынешних условиях они могут не только создавать информацию, но и отправлять её очень широко. Скажите, раньше, когда вам было столько же лет, сколько сейчас мне, было так?..
– Нет, конечно же, нет, – ответил Не-Маркетинг. – Зачем ты об этом спрашиваешь, ведь я уверен, что ты сам всё прекрасно об этом знаешь: когда я был в твоём возрасте, всё вокруг меня было совсем не так... – Не-Маркетинг обвел рукой открывавшуюся с высоты округу. – Ситуация с информациями была совсем другая.
– Да, верно, знаю! Я отлично знаю, как было раньше, а спрашиваю, чтобы как можно сильнее подчеркнуть: теперь в этом городе всё по-новому, не так, как было раньше! Соответственно, и взаимоотношения подростка с мраком изменились, взаимоотношения подростка с мраком теперь совсем другие, нежели, чем раньше! Я хочу поговорить вот о чём: я знаю, вы тоже мучались, мучались от мрака. Ведь мучались же, когда были таким же, как и я, когда вам было столько же лет, сколько сейчас мне, когда вы были подростком, ведь мучались же вы, так ведь?! – в волнении спросил подросток.
– Да, я тоже мучался, – ответил Не-Маркетинг. Он опять позабыл и про кинофестиваль фильмов ужасов, и про террориста, захватившего автобус с людьми, и про приказ Главы представительства.
– Все мучаются, кто не глуп, кто не идиот, в ком есть хоть одна мысль, – удовлетворенно проговорил подросток. – Вы знаете, что сейчас есть много таких подростков, которые не мучаются, в которых мыслей нет вообще. Я, кстати, с сегодняшнего дня тоже не мучаюсь, только совсем по другой причине – я преодолел мрак. Вы скажете, это невозможно? – с вызовом в голосе спросил подросток.
Не-Маркетинг только пожал плечами.
– В том-то и дело, что теперь это стало возможным, – продолжал подросток. – Стало возможным потому, что изменилось время: стало больше информаций, всё стало гораздо технологичней, про всё уже всё известно, а про то, что неизвестно только какому-то одному человеку, ему может рассказать какой-нибудь его собеседник в интернет-чате. Я избавился от мрака, я разобрался в информациях! Вы-то небось в аналогичной ситуации мучались годами, а я избавился от мрака за неделю.
– Да, я мучался, мучался! Я очень мучался! – странно, но Не-Маркетинг неожиданно воскликнул это чуть ли не с восторгом. – Я ужасно мучался! И именно годами! Мои муки были ужасны и длинны, они были просто-таки бесконечны!
– Так-то! – удовлетворенно проговорил подросток. – Я уверен, что вы завидуете мне. И совершенно правильно завидуете! Вам просто ничего другого не остается, я бы на вашем месте тоже ужасно завидовал. Завидуйте, завидуйте, всё в жизни поменялось очень сильно! Вам остается только ужасно завидовать и вспоминать, как сами-то вы от этого мрака умирали, тосковали и старились!
Подросток заходился от восторга. Не-Маркетинг с удивлением слушал, как он продолжает говорить:
– Мне помог Интернет: посещение различных сайтов, общение в них, появление множество заочных знакомых, некоторые из которых оказали мне помощь, поделились своими информациями, своим ноу-хау – всё это стало тем огромным дополнительным объемом информации, который, добавившись к уже имеющейся информации, помог переломить ситуацию: рассеял мрак, помог мне разобраться в информациях. К тому же, с помощью Интернета я немного восстановил информационный баланс – я наотправлял в окружающий мир и своих собственных информаций. Конечно, информационный баланс восстановлен этим не полностью, конечно, это только начало, конечно многое не устраивает меня по структуре и смыслу отправленной информации, но дело сдвинулось с ужасной мертвой точки и мои страдания уже облегчены. Теперь мне ясен план действий! Совсем скоро на телевизионной передаче, в которой вы тоже участвуете, подростки новой информационной эпохи в моем лице многое покажут! Мы дадим жару, мы покажем всем, кто такие современные подростки! Да, там, где вы страдали годами, я избавился от мрака за неделю, только потому, что я знал, как избавиться от мрака, только потому, что современные технологии позволяют многое – в том числе и перенять уже выработанную другими, взрослыми и применить к себе прогрессивную технологию избавления от мрака: теперь мне ясно всё – и как строить отношения с одноклассниками, и как участвовать в школьной интернет-газете, чтобы добиться своих целей, и как покорить нашу школьную королеву красоты! И всё – за неделю! Раньше всё это было зоной мрака: я не мог разобраться во всём этом, информации перехлестывали, но я во всём разобрался! И всё за неделю! В этом могущество новых технологий, в том числе психологических технологий, в этом могущество нового времени!
– Ты врёшь, врёшь, врёшь! – закричал Не-Маркетинг. – Это лишь твоя собственная подлая пиар-кампания! На самом деле ты ни в чем не разобрался и мучаешься, и страдаешь точно также, как и прежде, как и страдал до этого, как еще прежде, много лет назад, страдал в таком же возрасте и я! Точно так же, как и раньше, ты не знаешь, как строить отношения с одноклассниками и как покорить школьную королеву красоты, и как писать хорошие материалы в школьную интернет-газету. Ничего не изменилось. И всё ты врёшь про прогрессивную технологию и про избавление от мрака, это враньё – твоя пиар – кампания. Но зачем она тебе нужна?! Какую цель ты преследуешь в этой пиар-кампании?!
Подросток в ужасе отпрянул, некоторое время он потрясенно смотрел на Не-Маркетинга и ничего не говорил. Потом презрительно бросил «Дурак! Просто дурак!» и пошел к двери, которая с открытой галерейки вела в пустое помещение под крышей.
Не-Маркетинг стоял...
У самой двери, уже взявшись за ручку, подросток на мгновение остановился и, повернувшись к Не-Маркетингу проговорил:
– Скорее всего, вы просто поражены разницей – вы мучались от мрака годами, а я мучался от него лишь несколько месяцев. Вы просто ужасно завидуете мне! Не надо, не завидуйте, зависть – дурное чувство!
Он открыл дверь и тут опять на мгновение замер.
– Извините меня, что я обозвал вас дураком... Это вырвалось. Я очень раздражен в последнее время... Конечно же, так говорить со старшими – нельзя. Тем более, что именно старшие – кто же еще? – помогли мне с технологиями преодоления подросткового мрака. Но то, что вы ничего не понимаете в информациях и современной жизни – это истинная правда! – с этими словами он открыл дверь и через мгновение исчез за ней.
Секунд десять Не-Маркетинг стоял без движения, потом он бросился к закрывшейся за подростком двери, рванул её на себя, влетел в пустое помещение, оттуда – на лестничную клетку, там он остановился, прислушиваясь... Очень быстро до его слуха донеслись торопливая дробь сбегавшего вниз по лестнице подростка.
– Эй ты, там, как тебя!.. – прокричал вниз Не-Маркетинг.
Спускавшаяся вниз дробь прекратилась. Не-Маркетинг понял, что подросток слышит его.
– Слышишь меня, нет?! – вновь прокричал вниз Не-Маркетинг.
– Да!.. – раздалось снизу.
По этому «да» Не-Маркетинг определил, что подросток успел пробежать вниз гораздо меньше этажей, чем можно было предположить вначале.
– Слышишь меня? – сам не зная для чего ещё раз прокричал Не-Маркетинг.
Снизу донеслось раздраженное «Да-а!..»
– Зря ты так радуешься!.. – прокричал ему вниз Не-Маркетинг. – Знаешь, что мне кажется?..
Внизу была тишина, подросток стоял и слушал.
– Мне кажется, что это только краткий миг, когда информации могут разгуливать столь свободно. Что этот миг скоро кончится, и это пиршество информаций скончается, умрёт, исчезнет. Сгинет, пропадёт, исчезнет с лица земли окончательно!.. – исступленно прокричал Не-Маркетинг и замолчал.
– И что? – донесся снизу голосок подростка.
– И ничего не будет!.. Но сейчас, в эту минуту, миг пиршества информаций продолжается. И он полностью выбивает и меня, и тебя, и всех из колеи. Я растерян, ты растерян, все растеряны, никто ничего не понимает, я ничего не понимаю, кроме того, что мне тоже хочется отправлять в окружающий мир как можно больше информаций и тем самовыражаться, но я дурею и тупею от этого, потому что я не вижу в собственных действиях по отправке информации смысла и справедливости! А надо готовиться к тому, что пиршество информаций закончится. А мы не готовимся, мы теряем время!.. Я чувствую, чувствую: информационный мир – лишь на время, он скоро кончится! Кончится! Это главное, главное! – выкрикнул Не-Маркетинг и устало опустился на ступеньки.
Снизу послышалась торопливая удалявшаяся дробь.
Не-Маркетинг еще немного посидел на ступеньке, а потом поднялся, схватившись, как старик, обеими руками за черные крашеные железные перила, и стал медленно, устало спускаться вниз по лестнице. Он ещё долго спускался вниз после того, как дробь сбегавшего по лестнице подростка перестала доноситься.
Выйдя с лестничной клетки, Не-Маркетинг так и не смог найти подростка: он осмотрел оба зала кафе, вышел на улицу, посмотрел по сторонам, но подростка нигде не было. Было уже невероятно поздно, рабочий день, конечно же, уже кончился...
«Стоит ли мне вообще идти в эту ненормальную фирму?!» – спрашивал себя измученный Не-Маркетинг. Впервые за этот день ему захотелось просто пойти к себе на квартиру, лечь на кровать и лежать-отдыхать до тех пор, пока мучительно не захочется есть. Но тут же он с забытым за всеми событиями ужасом вспомнил про то, что у него нет квартиры, в которую можно было просто спокойно придти, открыть дверь своим ключом и прилечь отдохнуть – скорее всего в квартире сейчас может быть хозяйка, которая дожидается его возвращения, чтобы устроить дикий скандал. В то, что она действительно решится вышвырнуть его вещи на лестничную клетку, где их тут же растащат соседи-алкоголики, Не-Маркетинг не верил. Постояв немного на тротуаре, – то и дело его толкали спешившие к метро люди, – Не-Маркетинг отчего-то с ностальгической тоской вспомнил, как он накануне спал под деревом в ночном Измайловском парке.
«Слишком поздно!» – отвечал он себе. – «Слишком поздно куда-либо идти! Уже ничего не нужно делать, уже все сотрудники давно разошлись по домам, и никак невозможно выполнить распоряжение Главы представительства». Рассуждая подобным образом он, тем не менее, зашагал в сторону метро, но вовсе не для того, чтобы поехать домой – некое странное ощущение понуждало его не обращать внимания на все логические доводы и поехать в фирму-организатор кинофестиваля фильмов ужасов.
Он достаточно быстро дошёл до станции метро, вошёл в вестибюль, спустился вниз... Через пятнадцать минут он уже торопливо шел в сторону выхода в город по станции, располагавшейся в самом центре.
Когда он оказался на улице, то вдруг почувствовал, что ему ужасно холодно. Это было странно, потому что внешне в атмосфере ничего не изменилось: то же небо, тот же закат. Только, пожалуй, в этом районе жизнь протекала гораздо более интенсивно: кругом было гораздо больше народа, больше шикарных магазинов, множество всевозможных дорогих и не очень ресторанчиков, в которых уже собирались люди, над входом в казино, мимо которого проходил Не-Маркетинг, уже зажглись неоновые огни.
Кинотеатр, в котором проходил кинофестиваль фильмов ужасов, располагался в самом центральном, самом фешенебельном квартале Москвы. До кинотеатра оставалось не более пяти минут ходьбы. Не-Маркетинг вдруг ужасно занервничал.
«Я запрещаю вам приходить в этот кинотеатр! Если вы еще раз появитесь в холле или зрительном зале этого кинотеатра – пеняйте на себя!» – звучало в его ушах предупреждение человека в черном. Не-Маркетинг решил появиться...
«Ведь мне уже терять нечего – я смертник!» – говорил человек в черном Не-Маркетингу, Не-Маркетинг решил появиться в его офисе, несмотря на столь решительное предупреждение.
«– Просто даже интересно, что он мне сделает?! – проносилась в его голове настойчивая информация. – Что он мне сделает?! Что он вообще может мне сделать?!
– Он ничего не может мне сделать.
– К тому же, уже слишком поздно идти туда, я, скорее всего, никого в офисе не застану. Хотя, кто знает, вероятность того, что человек в черном надолго задерживается после официального окончания рабочего дня очень высока!»
Не-Маркетинг был уже у подъезда кинотеатра. За стеклом витрины – несколько плакатов: американского фильма, видимо, текущего репертуара, плакат ленты из тех, что шли в рамках кинофестиваля фильмов ужасов, какие-то рекламные материалы будущего репертуара. У самого входа Не-Маркетинг на мгновение задержался, но потом решительно схватился за дверную ручку и через мгновение был уже в холле кинотеатра. На него смотрела та же полукруглая барная стойка, афиши и фотографий в красивых рамочках, развешанных на квадратных колоннах, подпиравших свод.
Всё тот же дальний угол холла, и всё та же узкая металлическая дверь. Вновь Не-Маркетинг прошел за дверь и оказался на тесной лестнице, что вела на верхние этажи здания. Не-Маркетингу показалось, что плафоны, висевшие под потолком испускают еще более холодный и безжизненный свет, чем когда он был здесь в первый раз. Не-Маркетингу решительно не нравилась эта лестница. Что-то в ней было не так.
Миновав несколько узких и длинных пролетов, Не-Маркетинг оказался перед другой металлической дверью, которая вела в тот самый полутемный коридор, из которого можно было попасть в кабинет человека в черном. Лестница, как и в первый раз, была совершенно пуста, – Не-Маркетинг не встретил на ней ни одного человека, но едва войдя в коридор, он тут же наткнулся на двух господ в строгих деловых костюмах и галстуках, которые курили, стоя возле никелированной пепельницы на длинной металлической ножке – такие обычно ставят в общественных местах.
Как и утром здесь в коридоре половина светильников, вмонтированных в подвесной потолок, не горела. Не-Маркетинг плохо помнил, какая именно из дверей ведет в кабинет человека в черном. «Кажется эта!» – подумал он, взявшись за ручку, открыл одну из дверей, тут же подумав, что скорее всего ошибся. Но это оказалось не так.
Человек, который утром был во всём черном, теперь был одет в клетчатый, светло-серых тонов пиджак, синюю рубашку и синий же галстук. Его волосы, тщательно причесанные утром, были теперь взъерошены. Верхняя пуговичка синей рубашки – расстегнута, а большой узел синего галстука – спущен вниз так, чтобы ворот был совершенно свободен. Из нагрудного кармана пиджака торчал, засунутый туда с тщательно продуманной небрежностью синенький платочек. На большом канцелярском столе (стол как и прежде показался Не-Маркетингу слишком мрачным и солидным...) были в беспорядке разбросаны журналы о кино, большей частью на английском языке, рекламные листовки фильмов, проспекты кинофестиваля фильмов ужасов. Поверх всего этого лежало несколько затрепанных телефонных книжек и толстый ежедневник, раскрытый на одной из страниц. Директор фирмы, который утром был одет во всё чёрное, смотрел в небольшое окно, выходившее на стену соседнего здания и улыбался каким-то своим мыслям. Резко повернув голову к вошедшему, он заулыбался ещё шире и громко проговорил:
– О-о, здравствуйте, здравствуйте! Куда вы запропали? Я целый день ждал, что вы вернетесь...
В первое мгновение Не-Маркетингу показалось, что он всё же ошибся дверью: в конце-концов, он видел директора фирмы-организатора фестиваля фильмов ужасов всего один раз и не так уж хорошо запомнил его лицо, но нет, ошибки быть не могло – бросившиеся прежде в глаза Не-Маркетингу черные стеллажи с рядами папок, подобранных по цветам, всё так же стояли вдоль стены.