Соколов Глеб Станиславович. Вихрь преисподней

   В том фильме...
   – Ты когда-нибудь читал детскую книжку про Гвоздика?
   – Нет... – подросток принялся осматриваться.
   Вдруг Не-Маркетинг, наконец, увидел то, чего до сих пор не замечал: на ступеньках подземного перехода, прислонившись спиной к его стене сидел пьяница, – без всяких сомнений это был тот самый пьяница, что и тогда, в тот самый первый раз, сидел на ступеньках подземного перехода. Все точь в точь повторялось! Именно этот в момент, когда эта странная мысль промелькнула в голове Не-Маркетинга, подросток сказал:
   – А пойдемте в парк!
   – Ты что?! Уже темно, кто же ходит в такую темень в парк?! – воскликнул Не-Маркетинг. Он не на шутку испугался – слишком все совпадало с его рассуждениями.
   – А мне как раз всегда хотелось сходить в парк ночью. Я об этом всю дорогу думал: даже отвлекся от всех мыслей. Интересно, как там? Но мне всегда было страшно, один бы я туда пойти не рискнул. А вот вдвоем с вами – другое дело. Пойдемте!
   Он требовательно схватил Не-Маркетинга за руку. Жуткое предчувствие охватило того. Он подумал вдруг, что совсем не стоит соглашаться на это предложение, что ничего хорошего оно не даст, да и вообще – вдруг впервые ему показалось, что вовсе этот подросток не похож на него такого, каким он сам, Не-Маркетинг был когда-то, когда был подростком. Но это только на мгновение, только на мгновение ему так показалось.
   – Нет-нет, я не могу пойти с тобой в парк! Я не могу взять на себя такую ответственность!.. У тебя есть папа, мама... Мало ли что может случиться... Как я стану потом смотреть им в глаза?! – мысли в голове Не-Маркетинга перепутались, сердце бешено стучало.
   – Да вы, оказывается, трус!
   – Я?! Нет, я не трус. Ты знаешь, я ведь был в этом парке ночью – буквально вчера... Или позавчера...
   – Отлично! Вот и пойдемте туда еще!
   – Нет-нет, я еле вырвался оттуда. Ты знаешь, там ведь может случиться всякое. Сейчас очень неспокойно. Большой город... Пойдем, – проговорил Не-Маркетинг. – Конечно, пойдем в парк.
   Подросток с интересом посмотрел на него:
   – Пойдемте!
   Они медленно спустились в подземный переход...
   – Я хочу помочь тебе. Ты говорил, что тебе, чтобы избавиться от мук, не хватает информации.
   – Я избавился от мук... Нет, впрочем... Что вы хотели сказать мне?
   – Я говорю, что хотел помочь тебе. Ты говорил, что хочешь избавиться от мук и что тебе нужна информация...
   – У вас есть такая информация?
   Не-Маркетингу показалось, что подросток усмехнулся.
   Они уже прошли подземный переход и приближались к парку. Было сыро и темно. Кругом чернели кроны деревьев – огромные, темные, какое-то шевеление шло в их самых верхушках, должно быть, дул ветерок. Вот он подул сильнее и кроны деревьев закачались из стороны в сторону. Впереди было темное и ужасное, как жерло, преддверие парка.
   – Ты думаешь, такой информации нет? Нет, она есть...
   – Странно, я столько искал ее, столько времени пытался избавиться от мук... Никто мне такой информации не давал. И вдруг – она есть. Сегодня, когда мне уже ничего не нужно, такая информация неожиданно появилась...
   Вдруг он заплакал... Это настолько поразило Не-Маркетинга, что он застыл на месте и несколько мгновений был не в силах собраться с мыслями и сказать что-либо...
   – Все кончено! Черный ужас охватывает меня и какая-то беспросветная темнота. Я не хочу ее, не хочу! Все, о чем я мечтал, все мои смелые и гордые мечтания, мечтания о том, как я стану таким как Пенза, рухнули!.. А теперь еще это... Это дело с Эльвирой... Я окончательно погиб! Прощай мое светлое будущее!.. Только уныние и мрак впереди!
   – Но может быть можно, можно что-нибудь сделать?!
   – Нет, поздно!.. Всё уже случилось!..
   – Что случилось?! Ничего еще не случилось!
   – Случилось! Случилось! Мое поражение случилось!
   – Нет никакого поражения!.. Никто ничего не знает. А кто знает – никогда никому не расскажет.
   – Вы не боитесь сейчас? – вдруг спросил подросток.
   – Чего?
   – Мы идем в парк... Поздно, темно...
   – Ты же сам попросил меня сходить с тобой...
   – Я давно хотел побывать в парке. Это как-то загадочно, жутко!.. Здесь должно быть опасно! Черт, может не ходить?!.. Мне надо сейчас беречь себя: может быть, я будущий отец... Ведь откуда она может знать точно?!. Нет, ваш отец здесь наверняка не при чем. Она нарочно подговорила его, чтобы заставить меня жениться как можно скорей... Может не ходить... Такая темень, парк...
   – Послушай, хватит! Я понял – ты действуешь мне на нервы. Я не пойду!..
   Подросток потянул Не-Маркетинга за руку:
   – Идемте!..
   Некоторое время они шли молча.
   – Вот вы говорите, что никто ничего не знает... – заговорил подросток. – Но сам-то я все знаю, и это здесь главное! Я знаю, что мое дерзновение стать таким как Пенза было, реально существовало. И оно кончилось провалом... И от этого произошла тоска. Ни пережить эту тоску, ни забыть ее я уже не смогу... Свойства моей психики таковы, что я уже раздвоился.
   – Как это?! – поразился Не-Маркетинг.
   – Так... Теперь какой-то второй я будет бесконечно ходить по этому городу в тоскливой и несбывшейся мечте «стать как Пенза». Ни я, ни он стать как Пенза, конечно же, никогда не сможем. Соответственно не сможем пережить и забыть этого факта. Вот так мое второе я и останется бродить по этому городу, по тем улицам и районам, по которым ходил я со своей тоскливой и несбыточной мечтой. Собственно говоря, это уже случилось. Понимаете, моя мечта стать как Пенза – это как оторванная нога – её нет и новая уже никогда не вырастет. Можно делать всё, что угодно, можно даже стать после этого вполне счастливым человеком. Но без ноги. Что бы не происходило, ноги уже не будет. Понимаете, все эти переживания слишком подействовали на меня... После них – или стать Пензой, а я им не стану, или – раздвоиться... Это конец! Я не хочу раздваиваться! Я хочу остаться прежним, единым, который совершенно серьезно верит, что станет как Пенза, что станет лучше, чем он!
   – Но я же тебе говорил: я найду информации... Мы все изменим!
   – Так значит, никаких информаций у вас на самом деле нет?! Вы только собираетесь их искать?.. – с разочарованием произнес подросток.
   – Послушай, я тебя понимаю. Да, есть такие неудачи, которые очень трудно пережить. Но может быть...
   – Нет, нет, все кончено... Мне ничем уже не поможешь... Знаете, здесь в парке есть место... Там, еще в лучшие дни, когда еще я верил, что стану как Пенза, я оставил небольшой плоский камень с гравировкой. Еще дома я выгравировал на нем надпись – «суровым дням, родившим крепкое»... Это моя маленькая личная святыня... Суровые дни – это дни, когда я верил, что стану как Пенза, крепкое – я, ставший таким же как Пенза и даже лучше, чем он. Но ничего не вышло из этих дней, ничего крепкого не родилось... Я не стал как Пенза, я только раздвоился и больше ничего. В эти суровые дни погибли все мои светлые надежды, а больше ничего не произошло!.. Теперь этот камень – это моя могила. Могила меня – прежнего, единого, нераздвоившегося, нерасслоившегося, в общем-то счастливого, во что-то верившего, на что-то надеявшегося...
   Несколько минут они в полном молчании углублялись все дальше в парк. Неожиданно подросток свернул с главной, широкой дороги в сторону.
   – Как темно здесь. Знаете, у меня есть один знакомый... Он очень любит такие вот темные, заросшие парки, леса...
   – Какой знакомый?
   – Тот, помните, который дал мне информацию. Я говорил вам тогда, в интернет-кафе – я ждал его, в тот он день выслал мне одну важную информацию по электронной почте. Он говорил мне, что была такая роща у древнего германского племени наганарвалов.
   – Что?! Какая еще роща?
   – Знаете, древние обожествляли различные природные элементы. У германского племени наганравалов была священная роща, в которой, как они верили, получило начало их племя и в которой пребывала загадочная властвовавшая над ними сила. Если кто в этой роще случайно падал, то нельзя было ни поднять его, ни ему самому встать на ноги, и упавший человек выбирался из рощи, перекатываясь по земле с боку на бок. Сейчас эта роща находится близ города Еленя-Гура в Польше у границы с Чехией. Может быть, этот Измайловский парк – это тоже нечто вроде рощи наганарвалов?.. А еще мой знакомый рассказывал про германское племя гариев – и так очень свирепые от природы, они с помощью всевозможных ухищрений добивались того, что казались еще более дикими: щиты у них были только черные, а тела – раскрашены черной краской, и самое главное – для сражений они избирали непроглядно черные ночи и мрачным обликом своего как бы призрачного и замогильного войска вселяли во врагов такой ужас, что никто не мог вынести это невиданное и словно уводящее в преисподнюю зрелище. Представляете, мы бы увидели их сейчас... Вы бы наверное сразу сошли с ума от ужаса... Да и я! Я бы тоже сошел с ума...
   – Перестань! Ты издеваешься надо мной! Я больше не хочу ничего слушать! Зачем ты меня пугаешь?!..
   – Я уеду, уеду туда! Там, в дремучих лесах я стану жить!
   – Постой, постой! А как же информация?! Какие дремучие леса?! Как же великий город, соперничество с Пензой?!
   – Все проиграно! Я никогда не одолею Пензу. Все кончено. Я проиграл!.. Все кончено для меня с этим... Прежний я исчез, испарился. Теперь перед вами совсем другой человек. Я теперь хочу начать новую программу... Я проиграл дело с конкуренцией с Пензой, но я хочу начать новую программу: это связано с моим новым знакомым. Он говорит, что такие большие религии, как христианство и ислам, это – лишь способ организации масс для чего-либо. Причем коммунизм он тоже считает религией. Он говорит, что и Христос и Магомет избавили нас от страха, от бесконечных, бесплодных копаний в том, что невозможно ни понять, ни разрешить, ни изменить... Но это ложное, обманчивое избавление!.. Иисус Христос был добрым человеком, он просто хотел закрыть от нас собою весь этот ужас, весь подлинный ужас, который нас окружает. Всех этих привидений, про которых говорил ваш отец, которые повсюду. Закрыл – и все, ничего нет: страха нет, суеверий нет, есть одна лишь любовь... Но нет! Все есть!.. Жизнь ужасна, ужасна по моей сути... Тоесть, по своей сути... Мы с этим человеком хотим возродить нашу первобытную семью. Он, кстати, мой родственник... Дальний. Понимаете, все люди – родственники, братья по крови. Надо дружить, помогать друг-другу. Иначе человечество распадется, рассыплется на атомы, мы исчезнем, мрак и ложь одолеют... Надо вернутся к истокам, совсем скоро все будет слишком поздно!
   – А твои родители знают... Про этого родственника?
   – Родители ничего не знают... Я же сказал, он очень дальний родственник! – с раздражением проговорил подросток. – Это материно родство... Мы хотим вернуться к истории нашего племени...
   – Какого еще племени?
   – Я же не случайно сказал про наганарвалов, про священную рощу... Вы думаете здесь, где сейчас Россия, не было племен? Было, и полно!.. Каждый из нас имеет корни в каком-нибудь древнем племени.
   – Я знаю, знаю все это! Что ты думаешь, я... Но тебе-то что до этого?! Это давняя история, тысячу лет назад...
   – Нет! Нет!.. Он, мой родственник, именно про это и говорит: все делают вид, что это отстоит от нас ужасно далеко! А это – вот оно, здесь!.. Вы знаете, что есть даже маленький заштатный городишко... Я вот только не помню точно где... Это где-то толи на Севере, толи на Северо-востоке от Москвы, ну в общем там, в тех глухих краях... Маленький городишко... Это центр нашего племени... То ли Гразов, толи Грязев... Всего-то одна улица из одноэтажных домов. Но вы знаете, там, в окрестных деревнях все еще живо – помнят древние языческие верования, знают наш особенный язык!..
   – Да что ты?! Как ты все это выдумал?!
   – Нет, не выдумал!.. Городок есть. И эта древняя жизнь в нем есть, цела... Мой родственник – он возрождает там... Он создал центр... Он по этим делам и приезжал сюда, к нам, тут кое-что надо согласовать, зарегистрировать... Мы так и познакомились!.. Вы думаете, все это где-то в далеком прошлом, а все это – вот, здесь... Там богатейший край, издревле мои соплеменники занимались промыслом дичи, пушнины, а рыболовные сети появились еще в эпоху мезолита! Вы представляете! А еще там у них есть лес, в этом лесу была тропа мертвых, по которой ходили мертвецы. Знаете, что я хочу сказать: ведь я бы мог спросить у них совета, ведь мертвецы владеют некой очень значительной информацией. Может, этот парк – это тоже когда-то была какая-то священная роща какого-нибудь племени с тропой мертвых в ней. Потому-то и не посмели его тронуть, срыть, выкорчевать...
   – Перестань, перестань! Что с тобой?! Разве это нормально: то, что ты говоришь?! Да как весь этот бред мог придти тебе в голову?! Это же совершеннейшая околесица, современный человек не может всерьез даже произносить такое!..
   Не-Маркетинг продолжал говорить, и в какой-то момент не заметил, что подростка уже нет рядом с ним – тот куда-то делся, испарился!..
   Он кинулся в сторону, туда, где были густые кусты, за которыми, как ему казалось, мог находиться подросток. Было темно, ничего не было видно, несколько раз он принимал за подростка какие-то тени, какие-то ветви и части густых кустарников. Но тщетно! Это был не он.
   Не-Маркетинга охватывала паника. Она была все сильнее и сильнее. Темнота пугала его! Он заметался...
   Какой-то бред все это! Наганарвалы, гарии – разве все это не было сумасшествием?!
   Господи, какой ужас! Только в этот момент он, наконец, понял, до какого ужаса он дошел! Эта мысль настолько поразила его, что на какое-то мгновение он замер, застыл... Но тут же вновь паника охватила его. Он опять заметался... Подростка нигде не было, он принялся высматривать его по сторонам, но ничего не было видно... Сейчас он хотел только одного – чтобы восстановилась нормальная, здравая привычная жизнь. Чтобы воцарилась та жизнь, ради которой, как сказал таинственный знакомый подростка, и появился Иисус Христос. Он с тоской вспомнил об этой нормальной и здравой жизни, вспомнил о том, какой восторг он испытал в церкви, но тут же эти его теперешние мысли были омрачены: но разве в церкви не думал он о мрачном и странном и разве не разрушены были все его восторги тем, что сказал Пенза и тем, как Пенза себя повел?.. Разве не боролся он за эту нормальную, здравую жизнь, когда пытался выполнить задание Главы представительства?! Ведь он же изо всех сил старался сделать все, что мог! Но ведь и тут какие-то странные, совершенно не зависевшие от него обстоятельства перешли ему дорогу.
   «Господи, если Иисус и закрыл собою какой-то ужас, то слава ему, что он его закрыл! – подумал Не-Маркетинг. – Только бы он и сейчас, в эту минуту не открыл все это!..»
   Черт возьми, как в эту секунду он хотел, чтобы все было нормально! Он хотел скинуть с себя весь этот бред, всю эту околесицу и ахинею, все эти тягостные вопросы, которые, как он прекрасно понимал, все равно не будут разрешены.
   – Коля! Коля! Где ты? Коля, Николай!
   В этот момент рядом с ним неожиданно возник подросток.
   – Что вы кричите?..
   – Где ты был?!
   – Я был здесь, рядом с вами.
   – Здесь, рядом со мной?!
   – Конечно.
   – Но я не видел тебя!..
   – Не мог же я справлять нужду прямо при вас, при таком серьезном разговоре, я постеснялся...
   – Послушай, послушай, как здорово, что я нашел тебя! Я хочу тебе сказать, что со мной тоже все это было... Я тоже подпадал под влияние всяких странных, дурацких идей... Эта твоя ахинея про наганарвалов, про язычников...
   – Вы называете это ахинеей?
   – Да, конечно!..
   – Может быть... Может быть... Но что мне делать?.. У меня нет больше никакой надежды... Мне было скучно, я искал, за что мне уцепиться...
   – Послушай, сейчас мы пойдем с тобой туда, где яркий свет, где нет этого мрака и этой тоски, где нет этого неблагополучия и этих несчастий... – Не-Маркетинг схватил подростка за плечи, пытаясь смотреть ему в глаза. В темноте было трудно что-либо различить, лицо подростка было белым пятном.
   – И что будет?!..
   – Все пройдет! Ты поймешь, что все это – ерунда!..
   – Какой вы все-таки! – вдруг зло сказал подросток.
   Как и прежде Не-Маркетинг с трудом различал, какое выражение было на его лице, но ему показалось, что во время этих слов глаза подростка сверкнули.
   – Как вы все-таки все не хотите дать правдивую, верную информацию!
   – Что? Почему? – растерялся Не-Маркетинг.
   – Все это ерунда и все пройдет! – передразнил подросток. – Ерунда, что пройдет!.. Ничего не пройдет... Мне надо знать, что теперь с этим делать! Как быть с тем, что я раздвоился?! Но никто не хочет помочь мне. Вместо помощи вы говорите глупости, так же как этот психолог, мой дальний родственник!.. Поймите, я не одолел Пензу и точно понял теперь, и знаю, что мне его не одолеть!.. Тоска охватывает меня! Мрак охватывает меня! Я – прошлый, я веривший в победу над Пензой брожу где-то рядом, мучаюсь и не могу найти успокоения! Эта жуткая, страдающая тень теперь ходит за мной. Я чувствую, она где-то рядом... Вон, вон она! – неожиданно вскричал он, выбросив руку и показывая куда-то в темноту.
   От ужаса волосы зашевелились у Не-Маркетинга на голове. Он повернулся, но не мог разглядеть ничего там, куда показывал подросток.
   – Что мне делать теперь?! – продолжал тот. – Бедный, бедный подросток, он так и не смог пробиться к свету и счастью. Темнота так и осталась его единственным уделом. Мрак так и не рассеялся вокруг него!.. А вы, вы ничего не сделали для того, чтобы помочь ему, и сейчас вы ничего не сделали для того, чтобы хоть что-то изменить, дать хоть какую-то информацию, которая может помочь делу, которая может хоть как-то облегчить страдания... А может, может при помощи этой информации еще и есть шанс победить, переменить все, вырваться, наконец, из этого ужасного мрака к свету?!.. Но нет, вы конечно не дадите ее, вы слишком глупы и ленивы и равнодушны! Вы станете повторять какие-то пошлые словечки о том, что никакой проблемы нет, хотя она есть. Вам просто лень и невыносимо заниматься всем этим! Я проклинаю вас! Проклинаю вас за это! Будьте вы прокляты, тупой, равнодушный человек!
   И с этими словами он сделал шаг назад, в густые, темные кусты, – скользнул между раскидистых ветвей, потом еще, вот уже невидно его, потом еще... Послышался хруст веток, быстрые шаги...
   Потрясенный Не-Маркетинг потерял несколько мгновений, потом пришел в себя заметался, бросился в те же заросли кустов, остановился, стал слушать...
   Тишина... Подросток не мог уйти далеко. Должно быть, он где-то неподалеку, нарочно затаился, прячется в этой проклятой темноте. Не-Маркетинг тоже застыл, принялся слушать... Вот раздался треск! Не-Маркетинг бросился на звук, секунд десять бежал, задевая за ветки, ломая их, но тщетно – там никого не было! Или подросток опять затаился?..
   Еще несколько раз он так кидался на звук, но все без всякого результата. Подросток исчез.
   Несколько мгновений Не-Маркетинг стоял на месте, а потом двинулся в ту сторону, где, как ему казалось, находился главный вход в парк. Он спешно шел не по дорожке, а прямо так – через заросли деревьев, в которые забрался преследуя подростка. Быстро идти было тяжело: он спотыкался о корни деревьев, то и дело какие-то ветви ударяли его по лицу, наконец, он понял, что это сумасшествие – идти через чащу, что надо выбираться на какую-нибудь парковую просеку. Было темно и не было видно ни единого фонаря. Он остановился и, прислушиваясь, замер... Его колотило, стояние на месте давалось ему тяжело... Кажется, где-то вдалеке провыла сирена. Да, точно! Это была сирена. Ее звук показался ему спасением: какие-то путанные рассуждения промелькнули в его голове и, на самом деле едва ли не наобум, он ринулся туда, где по этим самым путанным рассуждениям могла проходить ближайшая парковая просека.
   Глядя в сторону, пытаясь разглядеть там какие-то несуществующие огни он второпях наткнулся на дерево и больно ушиб голову.
   Его начала охватывать паника... Все же, ориентируясь на некий просвет впереди он выбрался из густой чащи... Он старался не думать о наганарвалах, гариях, но невероятная паника подступала... Слова подростка подействовали на него, словно действительно темнота таила какую-то мрачную, иррациональную, языческую опасность... Действительно, это была просека. Но какой темной и узкой она была! Какими высокими, закрывающими небо показались ему деревья!
   Он побежал по просеке, даже не соображая толком, в ту ли сторону он бежит. Пока он стремительно двигался, ему удавалось сдерживать ужас. Вот он споткнулся и упал. Боль пронизала колено. Но он даже рад ей – она отвлекала. Кажется, он разбил колено в кровь. Он поднялся и потирая колено рукой, что было сил быстро поковылял дальше.
   Вдруг в голове мелькнуло: кто-то подкарауливает его! Дрожа всем телом, он сошел на край просеки к деревьям и дальше уже поковылял по краю, тревожно вглядываясь в темноту. Силы его оставляли. Господи, господи, зачем он сюда отправился!.. Как же здорово было в офисе, в церкви – там, где была такая прекрасная и уютная цивилизация. А здесь: наганарвалы, гарии, бред! Тропа мертвых! Боль в колене начала утихать, и от того, чтобы кинуться бежать сломя голову с одной лишь мыслью – выбраться отсюда поскорей – его удерживала лишь догадка, что он идет совсем не в ту сторону, какую нужно, не приближаясь к главному входу, а наоборот, удаляясь от него... Конечно, парк имел и другие выходы, но по его представлению до них было слишком далеко.
   Вдруг у него началось ужасное сердцебиение, он начал задыхаться. Казалось, жизнь его тут и кончится. Он остановился и присел на землю на краю просеки. Наверное, минуты две-три он не мог думать вообще ни о чем, кроме как переживать то, что происходило с его сердцем. Потом ему стало лучше, и это было почти наслаждение. Ему вспомнилось, как он спал под деревом, когда был в парке в прошлый раз ночью. Почти так же он сидел теперь...
   Вдруг он вздрогнул... Страх пронизал его – сегодня было совсем не как в прошлый раз. Господи, что же это он?!.. Он стремительно поднялся с земли и принялся озираться по сторонам, пытаясь разглядеть что-либо в кромешной тьме. Впереди вроде бы был какой-то просвет. Он торопливо пошел вперед... Только бы окончательно не потерять голову, не поддаться панике – тогда он просто не выберется отсюда, бросится бежать, заплутает и в конце-концов набредет на каких-нибудь ужасных убийц, которые бродят по ночам в этом парке. А подросток – где он, куда он улетучился?!.. Он не заблудился?..
   Через полминуты он действительно торопясь вышел на какое-то открытое место. Страх, все более усиливавшийся страх подгонял его. Господи, какая чушь лезла в голову: а вдруг та просека, по которой он шел... Подросток говорил про тропу мертвых... Парк не решились тронуть, потому что с ним связано нечто мистическое, нечто ужасное. Да, конечно, он прекрасно понимал, что это полная чушь, но хорошо так рассуждать про то, что чушь, когда сидишь в теплой светлой комнате в окружении приятной кампании с чашкой чая в руке и телевизором перед тобой, по которому показывают что-то веселое и разумное. Зачем он сюда пришел?! Как случилось, что он здесь оказался?! Все эти проклятые последние неблагополучные дни! Все эти чемоданчики неблагополучия! Он всегда боялся темноты... «Просека, по которой шел – тропа мертвых!» – сверкнуло в голове. Больше всего он боялся, что сейчас начнется активная фаза паники. Она уже начиналась. Конечно, он ни секунды не верил в те мысли, что возникали в его голове. Не верил, но страх усиливался. Все это давило: как фильм ужасов про куклу: знал же он, что это выдумка, что это фильм, но боялся – ощущения, эмоции... Панический страх завладел им. Только одно... Он бросится бежать – только это могло произойти в следующую секунду.
   С огромным усилием он взял себя в руки... Да, он справился... Не-Маркетинг медленно обернулся и посмотрел в зияющее, темное начало просеки.
   – Я взрослый человек! – громко сказал он вслух.
   Потом повторил еще громче:
   – Я – взрослый человек!
   Ему казалось, собственный голос должен придать силы, успокоить:
   – Мне ли верить во всякую чушь?!.. Наганарвалы, гарии, языческие бредни. Все сошли с ума. Вот до чего доводит темное человеческое нутро. Потому что культуры нет, порядка. Уронили уровень образования в школе, учителям мало платят, – он нес всякую чушь, только чтобы что-то говорить.
   – Я-то слава богу учился, когда школы еще были нормальными... А эти!.. Школы стали лучше, но народ стал хуже.
   «Как он здесь оказался?! Зачем?! Зачем?! Господи, какой глупостью было придти сюда!» – чуть ли ни одновременно неслось в его голове.
   Он медленно отвернулся от просеки.
   – Я больше не могу!.. Чушь! Чушь! Кругом чушь!
   Вдруг он расплакался. Забавно было бы, если б подросток откуда-то наблюдал за ним.
   Вытирая слезы Не-Маркетинг поспешил дальше. Мучительный страх терзал его – все-таки, все эти россказни, все события последних дней, подействовали: он то и дело оборачивался, а обернувшись, спешил повернуться обратно, потому что каждый раз ему казалось, что нечто жуткое обязательно должно находиться у него именно за спиной. Подступавшая паника вдруг исчезла, но странно: он почувствовал, что воля его с этой минуты точно бы была подавлена. Он всхлипнул. Теперь уже ему стало жутко от того, что паника вдруг куда-то ушла, она словно бы была защитой от чего-то. Он попытался оживить воспоминания о своей прежней комфортной и цивилизованной жизни: как он работал в красивом современном офисе в престижной крупной транснациональной корпорации и получал хорошую зарплату, представил от чего-то церковь и благообразного батюшку в рясе... «Церковь отвергает суеверия!» – подумалось ему...