Страница:
Он всхлипнул опять: он смотрел по сторонам, но не видел нигде ни огонечка. Поверх или сквозь деревья должны были видеться какие-то городские огни, но он ничего не видел, у не было ни одного ориентира, он не знал в какую сторону идти, в таком состоянии, в слезах он мог плутать по этому парку бесконечно долго. Он опять почувствовал свое сердце... Что же, о ужас, происходит?! Как он вообще оказался в этом парке?! Но странно – в эту минуту страх сам собой почти прошел...
«Вот оно как!» – подумалось ему. – «Вот оно как это бывает!.. В прошлый раз я в иные моменты тоже совсем не испытывал страха – это один, в ночном-то парке! Шел, как на прогулке! И все время было чувство – вот-вот что-то произойдет... Будет дана какая-то информация, невероятная, все меняющая... Кем?.. И опять – страха нет...»
Вот-вот что-то произойдет! – показалось ему. Он медленно прошел метров десять и обогнул какие-то кусты...
Перед ним было то самое кафе. И вдруг показались дальние огни между деревьями и звезды осветила поляну – он понял, в каком месте парка он находится, он вовсе не заблудился...
Кафе стояло черное и безжизненное. Он узнал его: место действия страшного сна находилось перед ним.
Невероятное желание зайти внутрь вдруг охватило его. Сейчас, как в отрочестве, когда он пытался выработать волю и отучить себя бояться темноты, он зайдет в самое темное, самое страшное место и... И ничего ужасного не случится! И он поймет, что все было лишь слабостями и страхами, которые, на самом деле, выеденного яйца не стоят. Он поймет, что все эти дни – это чушь и слабость, расстроенное воображение, реакция слабой психики, впечатлительной натуры, ничего нет, бреда нет, точнее, он есть, но он только действительно – бред... И все вернется: будет привычная цивилизация, и вера, и благообразный батюшка станет читать проповедь и он достоит до конца, и рядом с ним не будет никакого полусумасшедшего Пензы... И на работе все воспрянет из праха. И он тут же пойдет в чистый и залитый огнями благополучный ресторан и съест большой сытный ужин и запьет его большой кружкой пива! Нет, двумя кружками! Гулять, так гулять!
Он быстро пошел к кафе, уже привычно обогнул его – он знал, куда идти... Дверь оказалась заперта... Конечно же, чего еще он ожидал?! С того раза, конечно же, дверь закрыли... Он рассмеялся. Он дернул еще раз – что-то лязгнуло и дверь открылась... Еще лучше! Тоже понятно: кафе, видимо, полузаброшено. Никому не нужное убыточное помещение на краю парка... Такое возможно?!..
Какая разница? Теперь, во всяком случае, он сможет доказать себе, что ничего страшного и бредового на самом деле нет.
Он вошел внутрь. Страха не было. Конечно же, его и не могло быть, поскольку не было того, чего следовало бояться.
Уже не помня себя, обо что-то ударяясь и что-то роняя он торопливо прошел в зал.
Там все было по-прежнему. Сквозь большие окна глазам открывалось свободное пространство перед кафе, обрамленное по сторонам густыми зарослями деревьев и кустарников. Где-то заросли вклинивались в это пространство сильнее, где-то наоборот – отсутствовали и там начинались какие-то парковые просеки и просеки, почти тут же упиравшиеся в другие такие же свободные пространства. Картина была безжизненна и ничто не нарушало ее, она была залита ровным лунным светом. Вдруг Не-Маркетинг разом представил все: фильм ужасов – море, яхта, ночь, кукла, мадам С., бред подростка, тропа мертвых. Воображение играло лишь секунду... Он лишь на секунду позволил своему воображению... С одной из дальних просек, из-за деревьев в свободное пространство и как бы мимо кафе медленно выкатывалась совершенно черная карета, не запряженная никакими лошадьми и никем не влекомая. Слабый свет проникал в ее окна и видно было, что внутри неподвижно и прямо сидит женщина, одетая в черный балахон с большим, едва открывавшим часть лица, капюшоном на голове... Он узнал ее заострившийся крючковатый нос и злой напряженный взгляд, которым она смотрела перед собой.
И одновременно где-то у него за спиной раздался жалобный, недоумевающий голос:
– Коленька, что же это такое?! Почему же я умерла?!
Он обернулся – во мраке ничего не было видно. Но что-то было там...
Он узнал, узнал этот голос! Покойная мамаша, та самая, что не давала ему видеться с отцом!
Дикий крик вырвался из его груди и он кинулся прочь... Бегства своего он не помнил, помнил лишь удивление от того, сколько невероятных сил вдруг взялось в нем и то, что ему казалось, что он слышит, как ветер рассекаемого им воздуха действительно свистит в ушах. А еще он слышал какой-то странный звук, словно поскрипывали за спиной бешено вертевшиеся деревянные колеса и чувствовался взгляд, буравивший его спину...
Уже через несколько часов, после всего, он мог поклясться, что и в ту секунду прекрасно осознавал, что ничего нет, что это галлюцинация... В том состоянии и в той темноте он мог принять за эту карету что угодно: от зашевелившихся под действием ветра невысоких деревьев до каких-нибудь рисунков на стекле кафе, сквозь которое он смотрел наружу... Да и голос мог быть не голос, а вой ветра и шум деревьев. Но пружина страха и паники, которую он с таким чудовищным усилием до этого так упорно удерживал, неожиданно и позорно распрямилась и сдержать ее было невозможно...
Каким путем он бежал, он конечно же, тоже не осознавал, но там, на самом выходе из парка, у его преддверия, по краю зарослей их пересекали трамвайные пути. Один из маршрутов то ли до, толи после конечной остановки делал тут петлю. Наперерез ночному трамваю и бежал Не-Маркетинг в тот момент, когда впервые после зала кафе пришел в себя.
Отчаянный звон заставил его остановиться. Звонила вагоновожатая, видя, что человек, бегущий из парка несется со всех ног прямо под трамвай.
В последний момент Не-Маркетинг остановился. К нему вернулось сознание. «Все, схожу с ума!» – пронеслось у него в голове – «Доигрался!»
Остановился и трамвай. Он видел сквозь стекло, что вагоновожатая внимательно и серьезно на него смотрит.
Потом она тронула трамвай и медленно, залитый светом, совершенно пустой вагон проплыл мимо него.
Он опять бросился бежать. Он панически боялся обернуться, он чувствовал, если ему еще хоть на секунду привидится что-нибудь подобное, он тут же умрет от разрыва сердца и некому будет рассуждать, была ли это галлюцинация или нет... Вид залитого светом вагона натолкнул его на то, чтобы бежать туда, где все залито ярким светом. Он был уверен, что в таком месте ему станет лучше, легче.
Впереди вдалеке маячили ярко подсвеченные гостиничные корпуса.
На площади рядом со станцией метро он был уже настолько разумен, что сам пропустил проехавшую ему наперерез машину.
Вдруг перед ним возникла женщина.
– Вы совершенно седой! – сказала она.
– Что?!
– Ничего! Я ничего не говорила! Что вам от меня нужно?! – женщина в страхе отшатнулась в сторону.
– А-а! – понимающе протянул он и поспешил дальше.
Он опять подумал, что если еще хоть немного побудет один, то точно сойдет с ума. Это все эта неблагополучная ситуация – она доконала его! Эти съемные квартиры, эти злобные и несправедливые хозяйки – это доконало его. Надо было помириться с отцом, надо было зажить нормальной жизнью, какой все живут... Не надо было обращать внимания на всяких диких пареньков переходного возраста. Переходный возраст – это особый возраст, а для него эти переживания что-то слишком уж затянулись!.. Он пошел быстрее... Если сейчас он не разорвет это одиночество – то следующим пунктом на его пути станет психиатрическая лечебница. Это уж точно! И там никаких информаций не будет. Он пошел еще быстрее... Надо разорвать одиночество! Гостиничный подъезд манил его. Перед подъездом стоял большой красивый туристический автобус и какие-то люди выходили из него. Водитель выгружал на тротуар перед подъездом чемоданы. Не-Маркетинг пошел еще быстрее, он почти побежал, да он, бежал уже – скорее к людям, к нормальным, здравым, пусть даже и немного туповатым людям, пусть даже они трижды тупы и глупы, но они нормальны и здравы и им не мерещится всякий ужас на парковых полянах и ему надо быть с ними, и ему тогда перестанет мерещится, надо быть с людьми, разорвать это ужасное одиночество. Но как же он разорвет там, в гостинице, свое одиночество?! Ведь не дом же это его! Ведь никто же его там не ждет! Ни одного у него знакомого там нет!..
Не-Маркетинг влетел в холл. Там было полно народу – должно быть, частью уже вошли приехавшие на большом автобусе люди. Какие-то туристы. Или какая-то делегация... На какой-нибудь конгресс... Все шарахнулись прочь. Один из охранников было дернулся, чтобы подойти к нему, но второй чуть придержал его рукой:
– Стой... Это передача... Вот посмотришь! Это они к съемкам передачи репетируют. Тут уже много всякого было.
Дико Не-Маркетинг посмотрел на этого говорившего охранника. Затем он рванулся вперед, сам не зная куда – кажется, в его голове в ту секунду промелькнуло что-то вроде того, что «зайти в бар», там, кажется, действительно был где-то бар, хоть какое-то, хоть призрачное избавление от одиночества и ужаса – хоть с барменом там можно будет поговорить... Он ничего уже не соображал, ничего не видел перед собой... Сходу он налетел на какого-то человека, вскрикнул... Перед ним был внук фотографа, Лебок.
– Здравствуйте, заметочка, очередная! – радостно проговорил Лебок, нисколько не смутившись ни от столкновения, ни от такой встречи.
– Что? Какая заметочка?!
– Под рубрикой «Герои вчерашних дней»: известный певец, слава, потом тень, потом заболел раком, умер во цвете лет... Опубликована очередная заметочка как раз для моего чемоданчика... Впрочем, заметочек все больше и больше! Чемоданчиком уже не обойдешься, тут уже надо подыскивать чемодан... Чемодан неблагополучия! – Лебок слегка покачнулся.
– Ха-ха-ха! – вдруг начал смеяться он.
На мгновение Не-Маркетингу показалось, что это продолжение галлюцинаций.
– Он шутит, шутит, он слегка пьян по случаю новой работы, – раздался слева от него знакомый голос. – Немного шампанского, но много из-за него веселья...
Не-Маркетинг повернулся – Маркетинг подходил к нему...
– Нет, это не шутка... Все правда, все так... И я, и это тоже правда, слегка пьян и ужасно рад, что я нашел такую работу! Еще несколько дней назад я и мечтать обо всем этом не мог... Кому что: кому – в чемоданчик, а кому – счастье!.. Все закономерно!..
Похоже, в холле гостиницы что-то затевалось, что-то, что было связано с телепередачей – Не-Маркетинг, наконец, различил в толпе Пензу, беспризорника... Ну да, точно, ведь и подросток, кажется, собирался идти сюда... Иван Бобылев!.. Не-Маркетинг вздрогнул: сама судьба, кажется, услышала его. В толпе он увидел отца, но тот, явно заметив сына, взял и отвернулся... Но видно порыв этот – отвернуться – был мгновенным, тотчас он повернулся вновь, уставился на Не-Маркетинга. Не-Маркетинг смотрел на отца не отрываясь. Тот опять отвернулся. Не-Маркетинг пошел к нему...
Тот несколько мгновений не смотрел в его сторону, потом повернулся, увидел, что сын идет в его сторону и сделал шаг к нему навстречу.
– Со мной что-то неладно...
– Да... Да...
– Ты слышишь?!
– Да, да, конечно!
– Ты слышишь?! Со мной что-то неладно...
– Черт возьми, я чувствовал, я же говорил тебе!.. – воскликнул Иван Бобылев. – Ты бледен, как смерть, на тебе лица нет...
– Несчастный прошляк!
– Что?..
– Ты жалкий, несчастный неудачник! Посмотри на свою физиономию – я удивляюсь, как это служба безопасности пропустила тебя сюда!.. Помоги мне! Что-то со мной неладно...
– Ты бледен очень... Черт, здесь все курят! Прекратите курить! – вскричал Иван Бобылев.
Никто его не послушал. Да и те, кто стоял рядом с ним, не курили, а тем, кто курил, было на него наплевать, а быть может, в шуме и сутолоке многолюдного в этот момент гостиничного лобби, они его просто не услышали?..
– Тебе надо на воздух, на улицу... – проговорил Иван Бобылев.
– Нет-нет, только не на улицу!
– Что такое?!
– Впрочем, если ты пойдешь со мной...
– Да, но я... Ненадолго. У меня здесь дело...
– Один я не пойду. Если ты проводишь меня.
– Да, пойдем, я провожу тебя, конечно, тебе нужно на воздух. Что-то не так, не так с тобой! Это видно!..
Глава XXXI
«Вот оно как!» – подумалось ему. – «Вот оно как это бывает!.. В прошлый раз я в иные моменты тоже совсем не испытывал страха – это один, в ночном-то парке! Шел, как на прогулке! И все время было чувство – вот-вот что-то произойдет... Будет дана какая-то информация, невероятная, все меняющая... Кем?.. И опять – страха нет...»
Вот-вот что-то произойдет! – показалось ему. Он медленно прошел метров десять и обогнул какие-то кусты...
Перед ним было то самое кафе. И вдруг показались дальние огни между деревьями и звезды осветила поляну – он понял, в каком месте парка он находится, он вовсе не заблудился...
Кафе стояло черное и безжизненное. Он узнал его: место действия страшного сна находилось перед ним.
Невероятное желание зайти внутрь вдруг охватило его. Сейчас, как в отрочестве, когда он пытался выработать волю и отучить себя бояться темноты, он зайдет в самое темное, самое страшное место и... И ничего ужасного не случится! И он поймет, что все было лишь слабостями и страхами, которые, на самом деле, выеденного яйца не стоят. Он поймет, что все эти дни – это чушь и слабость, расстроенное воображение, реакция слабой психики, впечатлительной натуры, ничего нет, бреда нет, точнее, он есть, но он только действительно – бред... И все вернется: будет привычная цивилизация, и вера, и благообразный батюшка станет читать проповедь и он достоит до конца, и рядом с ним не будет никакого полусумасшедшего Пензы... И на работе все воспрянет из праха. И он тут же пойдет в чистый и залитый огнями благополучный ресторан и съест большой сытный ужин и запьет его большой кружкой пива! Нет, двумя кружками! Гулять, так гулять!
Он быстро пошел к кафе, уже привычно обогнул его – он знал, куда идти... Дверь оказалась заперта... Конечно же, чего еще он ожидал?! С того раза, конечно же, дверь закрыли... Он рассмеялся. Он дернул еще раз – что-то лязгнуло и дверь открылась... Еще лучше! Тоже понятно: кафе, видимо, полузаброшено. Никому не нужное убыточное помещение на краю парка... Такое возможно?!..
Какая разница? Теперь, во всяком случае, он сможет доказать себе, что ничего страшного и бредового на самом деле нет.
Он вошел внутрь. Страха не было. Конечно же, его и не могло быть, поскольку не было того, чего следовало бояться.
Уже не помня себя, обо что-то ударяясь и что-то роняя он торопливо прошел в зал.
Там все было по-прежнему. Сквозь большие окна глазам открывалось свободное пространство перед кафе, обрамленное по сторонам густыми зарослями деревьев и кустарников. Где-то заросли вклинивались в это пространство сильнее, где-то наоборот – отсутствовали и там начинались какие-то парковые просеки и просеки, почти тут же упиравшиеся в другие такие же свободные пространства. Картина была безжизненна и ничто не нарушало ее, она была залита ровным лунным светом. Вдруг Не-Маркетинг разом представил все: фильм ужасов – море, яхта, ночь, кукла, мадам С., бред подростка, тропа мертвых. Воображение играло лишь секунду... Он лишь на секунду позволил своему воображению... С одной из дальних просек, из-за деревьев в свободное пространство и как бы мимо кафе медленно выкатывалась совершенно черная карета, не запряженная никакими лошадьми и никем не влекомая. Слабый свет проникал в ее окна и видно было, что внутри неподвижно и прямо сидит женщина, одетая в черный балахон с большим, едва открывавшим часть лица, капюшоном на голове... Он узнал ее заострившийся крючковатый нос и злой напряженный взгляд, которым она смотрела перед собой.
И одновременно где-то у него за спиной раздался жалобный, недоумевающий голос:
– Коленька, что же это такое?! Почему же я умерла?!
Он обернулся – во мраке ничего не было видно. Но что-то было там...
Он узнал, узнал этот голос! Покойная мамаша, та самая, что не давала ему видеться с отцом!
Дикий крик вырвался из его груди и он кинулся прочь... Бегства своего он не помнил, помнил лишь удивление от того, сколько невероятных сил вдруг взялось в нем и то, что ему казалось, что он слышит, как ветер рассекаемого им воздуха действительно свистит в ушах. А еще он слышал какой-то странный звук, словно поскрипывали за спиной бешено вертевшиеся деревянные колеса и чувствовался взгляд, буравивший его спину...
Уже через несколько часов, после всего, он мог поклясться, что и в ту секунду прекрасно осознавал, что ничего нет, что это галлюцинация... В том состоянии и в той темноте он мог принять за эту карету что угодно: от зашевелившихся под действием ветра невысоких деревьев до каких-нибудь рисунков на стекле кафе, сквозь которое он смотрел наружу... Да и голос мог быть не голос, а вой ветра и шум деревьев. Но пружина страха и паники, которую он с таким чудовищным усилием до этого так упорно удерживал, неожиданно и позорно распрямилась и сдержать ее было невозможно...
Каким путем он бежал, он конечно же, тоже не осознавал, но там, на самом выходе из парка, у его преддверия, по краю зарослей их пересекали трамвайные пути. Один из маршрутов то ли до, толи после конечной остановки делал тут петлю. Наперерез ночному трамваю и бежал Не-Маркетинг в тот момент, когда впервые после зала кафе пришел в себя.
Отчаянный звон заставил его остановиться. Звонила вагоновожатая, видя, что человек, бегущий из парка несется со всех ног прямо под трамвай.
В последний момент Не-Маркетинг остановился. К нему вернулось сознание. «Все, схожу с ума!» – пронеслось у него в голове – «Доигрался!»
Остановился и трамвай. Он видел сквозь стекло, что вагоновожатая внимательно и серьезно на него смотрит.
Потом она тронула трамвай и медленно, залитый светом, совершенно пустой вагон проплыл мимо него.
Он опять бросился бежать. Он панически боялся обернуться, он чувствовал, если ему еще хоть на секунду привидится что-нибудь подобное, он тут же умрет от разрыва сердца и некому будет рассуждать, была ли это галлюцинация или нет... Вид залитого светом вагона натолкнул его на то, чтобы бежать туда, где все залито ярким светом. Он был уверен, что в таком месте ему станет лучше, легче.
Впереди вдалеке маячили ярко подсвеченные гостиничные корпуса.
На площади рядом со станцией метро он был уже настолько разумен, что сам пропустил проехавшую ему наперерез машину.
Вдруг перед ним возникла женщина.
– Вы совершенно седой! – сказала она.
– Что?!
– Ничего! Я ничего не говорила! Что вам от меня нужно?! – женщина в страхе отшатнулась в сторону.
– А-а! – понимающе протянул он и поспешил дальше.
Он опять подумал, что если еще хоть немного побудет один, то точно сойдет с ума. Это все эта неблагополучная ситуация – она доконала его! Эти съемные квартиры, эти злобные и несправедливые хозяйки – это доконало его. Надо было помириться с отцом, надо было зажить нормальной жизнью, какой все живут... Не надо было обращать внимания на всяких диких пареньков переходного возраста. Переходный возраст – это особый возраст, а для него эти переживания что-то слишком уж затянулись!.. Он пошел быстрее... Если сейчас он не разорвет это одиночество – то следующим пунктом на его пути станет психиатрическая лечебница. Это уж точно! И там никаких информаций не будет. Он пошел еще быстрее... Надо разорвать одиночество! Гостиничный подъезд манил его. Перед подъездом стоял большой красивый туристический автобус и какие-то люди выходили из него. Водитель выгружал на тротуар перед подъездом чемоданы. Не-Маркетинг пошел еще быстрее, он почти побежал, да он, бежал уже – скорее к людям, к нормальным, здравым, пусть даже и немного туповатым людям, пусть даже они трижды тупы и глупы, но они нормальны и здравы и им не мерещится всякий ужас на парковых полянах и ему надо быть с ними, и ему тогда перестанет мерещится, надо быть с людьми, разорвать это ужасное одиночество. Но как же он разорвет там, в гостинице, свое одиночество?! Ведь не дом же это его! Ведь никто же его там не ждет! Ни одного у него знакомого там нет!..
Не-Маркетинг влетел в холл. Там было полно народу – должно быть, частью уже вошли приехавшие на большом автобусе люди. Какие-то туристы. Или какая-то делегация... На какой-нибудь конгресс... Все шарахнулись прочь. Один из охранников было дернулся, чтобы подойти к нему, но второй чуть придержал его рукой:
– Стой... Это передача... Вот посмотришь! Это они к съемкам передачи репетируют. Тут уже много всякого было.
Дико Не-Маркетинг посмотрел на этого говорившего охранника. Затем он рванулся вперед, сам не зная куда – кажется, в его голове в ту секунду промелькнуло что-то вроде того, что «зайти в бар», там, кажется, действительно был где-то бар, хоть какое-то, хоть призрачное избавление от одиночества и ужаса – хоть с барменом там можно будет поговорить... Он ничего уже не соображал, ничего не видел перед собой... Сходу он налетел на какого-то человека, вскрикнул... Перед ним был внук фотографа, Лебок.
– Здравствуйте, заметочка, очередная! – радостно проговорил Лебок, нисколько не смутившись ни от столкновения, ни от такой встречи.
– Что? Какая заметочка?!
– Под рубрикой «Герои вчерашних дней»: известный певец, слава, потом тень, потом заболел раком, умер во цвете лет... Опубликована очередная заметочка как раз для моего чемоданчика... Впрочем, заметочек все больше и больше! Чемоданчиком уже не обойдешься, тут уже надо подыскивать чемодан... Чемодан неблагополучия! – Лебок слегка покачнулся.
– Ха-ха-ха! – вдруг начал смеяться он.
На мгновение Не-Маркетингу показалось, что это продолжение галлюцинаций.
– Он шутит, шутит, он слегка пьян по случаю новой работы, – раздался слева от него знакомый голос. – Немного шампанского, но много из-за него веселья...
Не-Маркетинг повернулся – Маркетинг подходил к нему...
– Нет, это не шутка... Все правда, все так... И я, и это тоже правда, слегка пьян и ужасно рад, что я нашел такую работу! Еще несколько дней назад я и мечтать обо всем этом не мог... Кому что: кому – в чемоданчик, а кому – счастье!.. Все закономерно!..
Похоже, в холле гостиницы что-то затевалось, что-то, что было связано с телепередачей – Не-Маркетинг, наконец, различил в толпе Пензу, беспризорника... Ну да, точно, ведь и подросток, кажется, собирался идти сюда... Иван Бобылев!.. Не-Маркетинг вздрогнул: сама судьба, кажется, услышала его. В толпе он увидел отца, но тот, явно заметив сына, взял и отвернулся... Но видно порыв этот – отвернуться – был мгновенным, тотчас он повернулся вновь, уставился на Не-Маркетинга. Не-Маркетинг смотрел на отца не отрываясь. Тот опять отвернулся. Не-Маркетинг пошел к нему...
Тот несколько мгновений не смотрел в его сторону, потом повернулся, увидел, что сын идет в его сторону и сделал шаг к нему навстречу.
– Со мной что-то неладно...
– Да... Да...
– Ты слышишь?!
– Да, да, конечно!
– Ты слышишь?! Со мной что-то неладно...
– Черт возьми, я чувствовал, я же говорил тебе!.. – воскликнул Иван Бобылев. – Ты бледен, как смерть, на тебе лица нет...
– Несчастный прошляк!
– Что?..
– Ты жалкий, несчастный неудачник! Посмотри на свою физиономию – я удивляюсь, как это служба безопасности пропустила тебя сюда!.. Помоги мне! Что-то со мной неладно...
– Ты бледен очень... Черт, здесь все курят! Прекратите курить! – вскричал Иван Бобылев.
Никто его не послушал. Да и те, кто стоял рядом с ним, не курили, а тем, кто курил, было на него наплевать, а быть может, в шуме и сутолоке многолюдного в этот момент гостиничного лобби, они его просто не услышали?..
– Тебе надо на воздух, на улицу... – проговорил Иван Бобылев.
– Нет-нет, только не на улицу!
– Что такое?!
– Впрочем, если ты пойдешь со мной...
– Да, но я... Ненадолго. У меня здесь дело...
– Один я не пойду. Если ты проводишь меня.
– Да, пойдем, я провожу тебя, конечно, тебе нужно на воздух. Что-то не так, не так с тобой! Это видно!..
Глава XXXI
Виноватый отец стал виноват еще больше
Они вышли из подъезда на улицу.
– Вот, подыши... – пробормотал Иван Бобылев. – Подыши, на улице все же лучше. Какой никакой, а свежий воздух... Подыши!
Придерживая сына под локоть он медленно повел его вдоль стеклянной гостиничной стены. По-прежнему здесь стоял автобус и водитель возился с чемоданами... Сновали какие-то люди.
Не-Маркетинг смотрел по сторонам...
– Что ты там все высматриваешь?
Иван Бобылев поддерживал сына под руку.
– Здесь возможно пройдет один человек, подросток...
– Какой еще подросток?... – Иван Бобылев встрепенулся.
Дико посмотрев на него Не-Маркетинг произнес:
– Тебя не должно это интересовать!
– А-а, все, понимаю!.. Тот, что был сегодня в бизнес-центре, мальчик Коля. Мальчик Эльвиры.
– Оставь! Оставь его в покое!.. Мало того, что ты виноват во всех моих мучениях, так ты еще и изо всех сил стараешься, чтобы и он мучался посильнее!.. Честное слово, ты просто прирожденный мучитель подростков!
– Вот тебе и на! Каждая твоя околесица бредовей предыдущей. Поверь, до него мне нет никакого дела. Успокойся, прошу тебя!
– Нет, я не успокоюсь, дай мне слово, что ты прекратишь эту дурацкую комедию. Слышишь, всю эту комедию надо прекратить! Ваш сговор с Эльвирой не удался...
Иван Бобылев с удивлением уставился на сына. Не-Маркетинг не мог понять: искренне он удивлен или все это – игра, представление...
– Ты слышишь?!.. Подросток не поверил вам. Он понял: все, что ты говорил про твои отношения с Эльвирой – это мрачная сюрреалистическая ложь. Хотите поторопить его с женитьбой?.. Он обо всем догадался!
– Вот как?.. Он догадался?..
– Да-да, представь! – Не-Маркетинг обрадовался. «Удивление было наигранным» – подумал он.
– Он обо всем догадался... – повторил Не-Маркетинг.
– Не мог он ни о чем догадаться!
– Почему?..
– Вот что: хватит сбивать меня с толку! – со злостью воскликнул Иван Бобылев. – Итак, на тебя подействовало то, что я сказал в лобби?!.. Испугался моего проклятия?! Я же вижу, испугался! Не бойся, это было только предупреждение!.. Я смотрю, ты так впечатлился, что еле ноги переставляешь. Такого сильного эффекта я не ожидал!.. Как видишь, я, получается, знаю, чем на тебя воздействовать!.. Недаром я твой отец!
– Плевать мне на твои воздействия! Ты не ответил на вопрос: почему он не мог догадаться?
– Потому, что у него нет информаций...
– Каких информаций?..
– Тех, которых у человека в его возрасте и быть не может!.. Он еще маленький! Откуда ему знать?!.. Сам знаешь, некоторые информации человек получает только с возрастом...
– Ах вот как!.. Значит, ты во всем признаешься?!..
– В чем?!.. В чем я признаюсь?!..
– В том, что такие информации существуют!..
– Да, существуют!
– Хорош гусь!.. Ты же столько лет отрицал это! Информации, которые есть у взрослого и которых недостает подростку, существуют!.. Боже мой! Раз они существуют, значит можно их передать!..
– Идиот! Жизненный опыт передать нельзя! Это парадокс, но это так! У каждого он – свой!.. Чужого опыта занять невозможно! Дебил, в чем ты меня обвиняешь?!.. Я ни в чем не виноват перед тобой!..
Не-Маркетинг схватился за голову:
– Вот ты сам все и признал!.. Сам во всем и признался! И именно этими информациями ты со мной тогда и не поделился!
– Послушай, жизнь гораздо сложнее той простенькой картинки, которую может вообразить себе несмышленый подросток.
– Да, да! И дело взрослого – объяснить эту картину, передать недостающую информацию!..
– Ты что-то крутишь, Гвоздик!.. Я плохо понимаю... Зачем же ты подошел ко мне, если я такой мерзавец?!.. Что-то, я замечаю, ты тоже стал, как у вас там говорят, распространителем мрачной сюрреалистической лжи! Что тебе от меня надо?.. Мне кажется, дело не в подростке, а в том, что ты в глубине души начал осознавать – ты надоел мне, надоел со своим странным поведением! Так не тешь себя иллюзией: в лобби был не спектакль... Я понимаю: раз спектакль, то ничего нет – она у меня не живет и у нас нет никаких отношений. И тебе нечего бояться – она не станет твоей мачехой! Так ведь, отвечай?!.. На это ты надеешься?.. Я угадал? В этом ты очень хочешь убедиться?!. Я же угадал твои мысли, дебил! Твой подросток ошибается: не спектакль! Я и Эльвира ничего не разыгрывали, не пытались заставить его жениться! Все гораздо сложнее...
– Нет, нет, не сложнее!.. Это все ложь, что сложнее... В том-то и дело, что все очень, невероятно просто! Ты, как и эта коварная сюрреалистическая ложь, пытаешься скрыться, увильнуть от расплаты, прикрываясь этой мнимой сложностью, но никакой сложности нет!.. Ты не дал, не дал мне тогда нужных информаций, вот и все! Но я не хочу быть, как ты: я ему дам все информации! У меня есть, есть информации! Мы одолеем тебя!.. Он будет счастлив, борьба закончится не в твою пользу!
– Опять какая-то ахинея!.. Ты точно крутишь!.. Снюхался с мрачной ложью?!
– Это ты снюхался!.. Потакаешь Эльвире!.. Ты проиграешь борьбу, мы победим тебя!
– Борьбы не будет!
– Врешь! Врешь! Я не верю тебе!.. Коварная мрачная сюрреалистическая ложь – вот кто говорит вместо тебя!.. Я не верю ни одному твоему лживому слову!
– Напрасно!..
Не-Маркетинг обернулся и обомлел... Чуть поодаль ясно вырисовывалась на фоне ночного неба одинокая фигурка подростка.
– Зря ты так! К чему эти слова, это невероятное накручивание всякого бреда, эти взаимные обиды?! – продолжал Бобылев. – Зря! Может быть все-таки одумаешься?!.. Ну что тебе стоит, Гвоздик!.. Я же тебя прошу!.. Не нужно, не нужно всего этого говорить!.. Ни тебе, ни мне. Мы можем помириться: прямо сейчас, сию минуту! Забудем все, ничего не было прежде: никакого прошлого, никаких сцен, никакого лобби бизнесцентра – ничего! Зачем нам эта ложь?! Забудем ее, оставим для плохих людей?!.. Ну что такое прошлое?! Кто там помнит, что там было на самом деле?!.. Это же все бред, фантазии! И ничего больше! Забыть да и все!.. Человек на самом деле не может помнить столько информации! Информация с годами искажается, ложь вклинивается в нее!..
– Это ты вклиниваешься в нее, потому что она невыгодна тебе!
– Забыть ее, да и все! Вот мой совет!
– Нет, нельзя забыть! Прошлое с нами!.. Как же мы все забудем?!
– Идиот! Дебил, привидение из ушедших дней!.. Провались ты ко всем чертям!..
– Сам привидение! Сам провались! Могильщик!..
Не-Маркетинг сделал пару шагов в сторону, к подростку... Неожиданно он остановился и обернулся:
– Послушай, будь человеком... Последний раз прошу тебя о чем-то, последняя просьба!..
– Что такое, какие еще просьбы?!.. – встрепенулся Иван Бобылев. – Только что ты сказал...
– Послушай, послушай! Я прибежал к тебе не потому, что на меня подействовала сцена в лобби... В общем-то я прибежал даже и не к тебе, а вообще... К людям... Просто так получилось... Ну подошел я к тебе, что ж... Я прошу тебя: помоги мне сегодня, последний раз... Не оставляй меня одного... Прошу тебя, пойдем со мной... Только и всего, вся просьба – побудь рядом...
– Что такое?! Зачем?! Куда мы пойдем?!
– Я хочу подойти к нему... – он показал на видневшийся в отдалении силуэт. – Но там темно, а я боюсь темноты... Панический страх!
– Ничего себе заявление! Ты рехнулся! Я так и знал!
– Да, у меня была галлюцинация: я видел мать, слышал ее голос...
– Боже!.. Когда?
– Совсем недавно. Может, полчаса назад, может – еще меньше!
– Вот так история!.. Что она тебе сообщила? Какой-нибудь ужас про меня?!..
– Нет. Просто спросила, почему она умерла.
Мимо них вдоль высокой стеклянной стены лобби прошли обнявшиеся парень и девушка. На его плече болталась на тоненьком ремешке ее маленькая дамская сумочка, она задорно во весь голос над чем-то смеялась...
– Думаешь, это я убил?.. Нет, она умерла сама... – Иван Бобылев истерически рассмеялся. – Чушь!.. Какая чушь лезет тебе в голову!.. Боже мой, до чего ты дошел!
– Она была в карете.
– Бред... – произнес Иван Бобылев как-то не очень уверенно. – Хотя, странно... Мне кажется, ты не можешь этого знать.
– Чего я не могу знать?!
– Однажды мы были с ней в музее. Даже уже не помню, в каком... И там стояла очень большая черная карета. «Хотела бы я ездить в карете!» – сказала она тогда. – «Обожаю кареты! Жаль, что в современно жизни уже их нет, никак на них не поездишь. А мне так хочется!» Такое я слышал от нее всего один единственный раз.
Парень и девушка прошли в обратную сторону. Парень щелкал зажигалкой, пытаясь прикурить сигарету. Ветер сбивал пламя...
– Больше при мне она о своей любви к каретам не говорила. Но я почему-то запомнил...
– Карета была именно черной...
– Послушай, что за странные разговоры: карета... При чем тут карета?!.. Это же разговор двух сумасшедших!.. Если у тебя галлюцинации, тебя надо лечить! Срочно лечить!
– Он уходит! Он зовет меня! Прошу тебя, пойдем со мной... Я боюсь один...
– Ты окончательно свихнулся!.. Кончай сходить с ума и пошли скорей ко мне!.. Зачем тебе этот мальчишка!.. Он плохо на тебя действует!.. Тебе сейчас и не такое привидится!.. Карета!
– Боишься, что я дам подростку все информации?!.. Тогда он точно отобьет у тебя Эльвиру!..
– Идиот!.. Когда я говорил про информации, я подразумевал совсем другое...
– Я знаю, знаю, что ты подразумевал на самом деле! Нечего сбивать меня с толку!
– Пойдем, Гвоздик, пойдем, мальчик мой, пойдем домой! – Иван Бобылев обнял сына и попытался увлечь его за собой. – Пойдем ко мне!.. Я уложу тебя в кровать, дам чаю... Горячего чаю! Как в детстве! Буду нянчиться с тобой!.. Ты же бредишь! Тебе надо просто успокоиться и уснуть!.. К черту все: к черту подростка, Эльвиру, все сцены в лобби! Извини меня за все, – бес попутал, гордыня!.. К черту это неблагополучие! Все неблагополучие – один лишь бред!.. Проснешься завтра свежий, выспавшийся, сразу поймешь – все было глупо, до безобразия зло и лживо!.. Оба поймем! Помиримся! Это мать, твоя мать! Чертовка настраивала тебя против меня!.. Она посеяла зубы дракона, это неблагополучие, и они к несчастью проросли!.. Да как буйно!.. Не скосишь, не уймешь! Она первой начала сеять кругом мрачную сюрреалистическую ложь! Недаром тебе мерещится именно мать!.. Она все время лгала тебе про меня!..
– Я помогу ему стать счастливым! – Не-Маркетинг, освободившись из отцовских объятий, ринулся в сторону подростка.
– Да как же можно сделать счастливым?.. Стой, стой куда ты?! Это бред! Ты погубишь себя... – ринулся следом за ним Иван Бобылев.
– Это не бред, он мучается от отсутствия информаций, так же как я когда-то. Скорей, прошу тебя! Пойдем скорей! – торопил его Не-Маркетинг.
– Остановись, ты с ума сошел, там темно!.. Нас просто прибьют... Тут на днях уже был случай...
Вдруг фигурка развернулась и двинулась прочь, в сторону противоположную от гостиничного здания. Не-Маркетинг рванулся туда же. Иван Бобылев невольно сделал шаг вслед за ним.
– Скорей! Скорей! Он уходит!
– Не торопи! Я не могу быстро!
– Как же я презираю тебя!.. – Не-Маркетинг на мгновение остановился. – Даже пойти побыстрее – даже на такую мелочь ты ради меня не способен!
– Хорошо! Хорошо! Я пойду побыстрее. Хотя, куда и зачем ты меня тащишь – я не понимаю! Я пойду, пойду быстрее!.. Ты – дебил, но я сделаю это ради тебя!
– Пойдем, пойдем!.. – поторопил его Не-Маркетинг и схватив за локоть потащил вслед за удалявшейся фигуркой.
Они двинулись по пустынной ночной улице... Все чемоданы уже были занесены в лобби гостиницы, водитель отряхивая руки, стоял на подножке автобуса...
Ворчавший Иван Бобылев шел достаточно медленно:
– Куда ты меня тащишь? Уже поздно! Это небезопасно! Куда ты хочешь меня затащить?
Фигурка подростка, выхваченная из мрака фосфоресцирующим лунным светом, поблескивала впереди. Иван Бобылев еле плелся... Вдруг он проговорил:
– Постой, сынок, лучше нам туда не ходить! Смотри!..
– Что?! Что такое?..
– Там никого нет. Смотри, он куда-то исчез, растворился!.. Вместо него появился кто-то другой!..
– Да там просто темно!.. Ты не видишь его! Он скрылся в темноте... А там, действительно, есть и другие люди!
– Это преследование до добра не доведет!.. Я не понимаю за кем мы гонимся?.. Ты же сам сказал – ты видел мать!.. Это дурной знак!
– Да ты болен, отец! Ты болен! Тебе самому мерещится черти что!.. Болен! Как же я сразу не догадался?! А я-то воспринимал тебя всерьез!.. Пусти меня!.. Пусти меня! Немедленно пусти меня! Он бродит там, бродит, мой маленький двойник! Мой маленький дебил... Он ждет... Не-ет, он уже не ждет избавления. Только мрачные пустые улицы, по которым он бродит... Вон он!
Действительно, впереди замелькала худенькая, сгорбленная фигурка. Она быстро удалялась по другой стороне улицы.
– Вон он!.. – взвизгнул Не-Маркетинг. – Я должен ему помочь!
– Стой, стой! Как помочь?! Зачем?!.. Он просил тебя? Что ты от него хочешь?!.. Он бежит от тебя!
– Он мучается, он не получает никакой информации. Разве ты не знаешь, что это за жуткая жизнь, эта жизнь в советской социалистической Москве! Смотри, какие кругом угрюмые, мрачные улицы!
Кругом были мрачные дома, которые наклонялись к Не-Маркетингу и заглядывали ему в глаза своими пустыми глазами, – черепа с пустыми глазницами, а не дома!..
– Какой еще «социалистической Москве»?! Ты сумасшедший! Я боюсь тебя! Куда ты нас тащишь?!.. – задыхаясь проговорил Иван Бобылев.
– Вот, подыши... – пробормотал Иван Бобылев. – Подыши, на улице все же лучше. Какой никакой, а свежий воздух... Подыши!
Придерживая сына под локоть он медленно повел его вдоль стеклянной гостиничной стены. По-прежнему здесь стоял автобус и водитель возился с чемоданами... Сновали какие-то люди.
Не-Маркетинг смотрел по сторонам...
– Что ты там все высматриваешь?
Иван Бобылев поддерживал сына под руку.
– Здесь возможно пройдет один человек, подросток...
– Какой еще подросток?... – Иван Бобылев встрепенулся.
Дико посмотрев на него Не-Маркетинг произнес:
– Тебя не должно это интересовать!
– А-а, все, понимаю!.. Тот, что был сегодня в бизнес-центре, мальчик Коля. Мальчик Эльвиры.
– Оставь! Оставь его в покое!.. Мало того, что ты виноват во всех моих мучениях, так ты еще и изо всех сил стараешься, чтобы и он мучался посильнее!.. Честное слово, ты просто прирожденный мучитель подростков!
– Вот тебе и на! Каждая твоя околесица бредовей предыдущей. Поверь, до него мне нет никакого дела. Успокойся, прошу тебя!
– Нет, я не успокоюсь, дай мне слово, что ты прекратишь эту дурацкую комедию. Слышишь, всю эту комедию надо прекратить! Ваш сговор с Эльвирой не удался...
Иван Бобылев с удивлением уставился на сына. Не-Маркетинг не мог понять: искренне он удивлен или все это – игра, представление...
– Ты слышишь?!.. Подросток не поверил вам. Он понял: все, что ты говорил про твои отношения с Эльвирой – это мрачная сюрреалистическая ложь. Хотите поторопить его с женитьбой?.. Он обо всем догадался!
– Вот как?.. Он догадался?..
– Да-да, представь! – Не-Маркетинг обрадовался. «Удивление было наигранным» – подумал он.
– Он обо всем догадался... – повторил Не-Маркетинг.
– Не мог он ни о чем догадаться!
– Почему?..
– Вот что: хватит сбивать меня с толку! – со злостью воскликнул Иван Бобылев. – Итак, на тебя подействовало то, что я сказал в лобби?!.. Испугался моего проклятия?! Я же вижу, испугался! Не бойся, это было только предупреждение!.. Я смотрю, ты так впечатлился, что еле ноги переставляешь. Такого сильного эффекта я не ожидал!.. Как видишь, я, получается, знаю, чем на тебя воздействовать!.. Недаром я твой отец!
– Плевать мне на твои воздействия! Ты не ответил на вопрос: почему он не мог догадаться?
– Потому, что у него нет информаций...
– Каких информаций?..
– Тех, которых у человека в его возрасте и быть не может!.. Он еще маленький! Откуда ему знать?!.. Сам знаешь, некоторые информации человек получает только с возрастом...
– Ах вот как!.. Значит, ты во всем признаешься?!..
– В чем?!.. В чем я признаюсь?!..
– В том, что такие информации существуют!..
– Да, существуют!
– Хорош гусь!.. Ты же столько лет отрицал это! Информации, которые есть у взрослого и которых недостает подростку, существуют!.. Боже мой! Раз они существуют, значит можно их передать!..
– Идиот! Жизненный опыт передать нельзя! Это парадокс, но это так! У каждого он – свой!.. Чужого опыта занять невозможно! Дебил, в чем ты меня обвиняешь?!.. Я ни в чем не виноват перед тобой!..
Не-Маркетинг схватился за голову:
– Вот ты сам все и признал!.. Сам во всем и признался! И именно этими информациями ты со мной тогда и не поделился!
– Послушай, жизнь гораздо сложнее той простенькой картинки, которую может вообразить себе несмышленый подросток.
– Да, да! И дело взрослого – объяснить эту картину, передать недостающую информацию!..
– Ты что-то крутишь, Гвоздик!.. Я плохо понимаю... Зачем же ты подошел ко мне, если я такой мерзавец?!.. Что-то, я замечаю, ты тоже стал, как у вас там говорят, распространителем мрачной сюрреалистической лжи! Что тебе от меня надо?.. Мне кажется, дело не в подростке, а в том, что ты в глубине души начал осознавать – ты надоел мне, надоел со своим странным поведением! Так не тешь себя иллюзией: в лобби был не спектакль... Я понимаю: раз спектакль, то ничего нет – она у меня не живет и у нас нет никаких отношений. И тебе нечего бояться – она не станет твоей мачехой! Так ведь, отвечай?!.. На это ты надеешься?.. Я угадал? В этом ты очень хочешь убедиться?!. Я же угадал твои мысли, дебил! Твой подросток ошибается: не спектакль! Я и Эльвира ничего не разыгрывали, не пытались заставить его жениться! Все гораздо сложнее...
– Нет, нет, не сложнее!.. Это все ложь, что сложнее... В том-то и дело, что все очень, невероятно просто! Ты, как и эта коварная сюрреалистическая ложь, пытаешься скрыться, увильнуть от расплаты, прикрываясь этой мнимой сложностью, но никакой сложности нет!.. Ты не дал, не дал мне тогда нужных информаций, вот и все! Но я не хочу быть, как ты: я ему дам все информации! У меня есть, есть информации! Мы одолеем тебя!.. Он будет счастлив, борьба закончится не в твою пользу!
– Опять какая-то ахинея!.. Ты точно крутишь!.. Снюхался с мрачной ложью?!
– Это ты снюхался!.. Потакаешь Эльвире!.. Ты проиграешь борьбу, мы победим тебя!
– Борьбы не будет!
– Врешь! Врешь! Я не верю тебе!.. Коварная мрачная сюрреалистическая ложь – вот кто говорит вместо тебя!.. Я не верю ни одному твоему лживому слову!
– Напрасно!..
Не-Маркетинг обернулся и обомлел... Чуть поодаль ясно вырисовывалась на фоне ночного неба одинокая фигурка подростка.
– Зря ты так! К чему эти слова, это невероятное накручивание всякого бреда, эти взаимные обиды?! – продолжал Бобылев. – Зря! Может быть все-таки одумаешься?!.. Ну что тебе стоит, Гвоздик!.. Я же тебя прошу!.. Не нужно, не нужно всего этого говорить!.. Ни тебе, ни мне. Мы можем помириться: прямо сейчас, сию минуту! Забудем все, ничего не было прежде: никакого прошлого, никаких сцен, никакого лобби бизнесцентра – ничего! Зачем нам эта ложь?! Забудем ее, оставим для плохих людей?!.. Ну что такое прошлое?! Кто там помнит, что там было на самом деле?!.. Это же все бред, фантазии! И ничего больше! Забыть да и все!.. Человек на самом деле не может помнить столько информации! Информация с годами искажается, ложь вклинивается в нее!..
– Это ты вклиниваешься в нее, потому что она невыгодна тебе!
– Забыть ее, да и все! Вот мой совет!
– Нет, нельзя забыть! Прошлое с нами!.. Как же мы все забудем?!
– Идиот! Дебил, привидение из ушедших дней!.. Провались ты ко всем чертям!..
– Сам привидение! Сам провались! Могильщик!..
Не-Маркетинг сделал пару шагов в сторону, к подростку... Неожиданно он остановился и обернулся:
– Послушай, будь человеком... Последний раз прошу тебя о чем-то, последняя просьба!..
– Что такое, какие еще просьбы?!.. – встрепенулся Иван Бобылев. – Только что ты сказал...
– Послушай, послушай! Я прибежал к тебе не потому, что на меня подействовала сцена в лобби... В общем-то я прибежал даже и не к тебе, а вообще... К людям... Просто так получилось... Ну подошел я к тебе, что ж... Я прошу тебя: помоги мне сегодня, последний раз... Не оставляй меня одного... Прошу тебя, пойдем со мной... Только и всего, вся просьба – побудь рядом...
– Что такое?! Зачем?! Куда мы пойдем?!
– Я хочу подойти к нему... – он показал на видневшийся в отдалении силуэт. – Но там темно, а я боюсь темноты... Панический страх!
– Ничего себе заявление! Ты рехнулся! Я так и знал!
– Да, у меня была галлюцинация: я видел мать, слышал ее голос...
– Боже!.. Когда?
– Совсем недавно. Может, полчаса назад, может – еще меньше!
– Вот так история!.. Что она тебе сообщила? Какой-нибудь ужас про меня?!..
– Нет. Просто спросила, почему она умерла.
Мимо них вдоль высокой стеклянной стены лобби прошли обнявшиеся парень и девушка. На его плече болталась на тоненьком ремешке ее маленькая дамская сумочка, она задорно во весь голос над чем-то смеялась...
– Думаешь, это я убил?.. Нет, она умерла сама... – Иван Бобылев истерически рассмеялся. – Чушь!.. Какая чушь лезет тебе в голову!.. Боже мой, до чего ты дошел!
– Она была в карете.
– Бред... – произнес Иван Бобылев как-то не очень уверенно. – Хотя, странно... Мне кажется, ты не можешь этого знать.
– Чего я не могу знать?!
– Однажды мы были с ней в музее. Даже уже не помню, в каком... И там стояла очень большая черная карета. «Хотела бы я ездить в карете!» – сказала она тогда. – «Обожаю кареты! Жаль, что в современно жизни уже их нет, никак на них не поездишь. А мне так хочется!» Такое я слышал от нее всего один единственный раз.
Парень и девушка прошли в обратную сторону. Парень щелкал зажигалкой, пытаясь прикурить сигарету. Ветер сбивал пламя...
– Больше при мне она о своей любви к каретам не говорила. Но я почему-то запомнил...
– Карета была именно черной...
– Послушай, что за странные разговоры: карета... При чем тут карета?!.. Это же разговор двух сумасшедших!.. Если у тебя галлюцинации, тебя надо лечить! Срочно лечить!
– Он уходит! Он зовет меня! Прошу тебя, пойдем со мной... Я боюсь один...
– Ты окончательно свихнулся!.. Кончай сходить с ума и пошли скорей ко мне!.. Зачем тебе этот мальчишка!.. Он плохо на тебя действует!.. Тебе сейчас и не такое привидится!.. Карета!
– Боишься, что я дам подростку все информации?!.. Тогда он точно отобьет у тебя Эльвиру!..
– Идиот!.. Когда я говорил про информации, я подразумевал совсем другое...
– Я знаю, знаю, что ты подразумевал на самом деле! Нечего сбивать меня с толку!
– Пойдем, Гвоздик, пойдем, мальчик мой, пойдем домой! – Иван Бобылев обнял сына и попытался увлечь его за собой. – Пойдем ко мне!.. Я уложу тебя в кровать, дам чаю... Горячего чаю! Как в детстве! Буду нянчиться с тобой!.. Ты же бредишь! Тебе надо просто успокоиться и уснуть!.. К черту все: к черту подростка, Эльвиру, все сцены в лобби! Извини меня за все, – бес попутал, гордыня!.. К черту это неблагополучие! Все неблагополучие – один лишь бред!.. Проснешься завтра свежий, выспавшийся, сразу поймешь – все было глупо, до безобразия зло и лживо!.. Оба поймем! Помиримся! Это мать, твоя мать! Чертовка настраивала тебя против меня!.. Она посеяла зубы дракона, это неблагополучие, и они к несчастью проросли!.. Да как буйно!.. Не скосишь, не уймешь! Она первой начала сеять кругом мрачную сюрреалистическую ложь! Недаром тебе мерещится именно мать!.. Она все время лгала тебе про меня!..
– Я помогу ему стать счастливым! – Не-Маркетинг, освободившись из отцовских объятий, ринулся в сторону подростка.
– Да как же можно сделать счастливым?.. Стой, стой куда ты?! Это бред! Ты погубишь себя... – ринулся следом за ним Иван Бобылев.
– Это не бред, он мучается от отсутствия информаций, так же как я когда-то. Скорей, прошу тебя! Пойдем скорей! – торопил его Не-Маркетинг.
– Остановись, ты с ума сошел, там темно!.. Нас просто прибьют... Тут на днях уже был случай...
Вдруг фигурка развернулась и двинулась прочь, в сторону противоположную от гостиничного здания. Не-Маркетинг рванулся туда же. Иван Бобылев невольно сделал шаг вслед за ним.
– Скорей! Скорей! Он уходит!
– Не торопи! Я не могу быстро!
– Как же я презираю тебя!.. – Не-Маркетинг на мгновение остановился. – Даже пойти побыстрее – даже на такую мелочь ты ради меня не способен!
– Хорошо! Хорошо! Я пойду побыстрее. Хотя, куда и зачем ты меня тащишь – я не понимаю! Я пойду, пойду быстрее!.. Ты – дебил, но я сделаю это ради тебя!
– Пойдем, пойдем!.. – поторопил его Не-Маркетинг и схватив за локоть потащил вслед за удалявшейся фигуркой.
Они двинулись по пустынной ночной улице... Все чемоданы уже были занесены в лобби гостиницы, водитель отряхивая руки, стоял на подножке автобуса...
Ворчавший Иван Бобылев шел достаточно медленно:
– Куда ты меня тащишь? Уже поздно! Это небезопасно! Куда ты хочешь меня затащить?
Фигурка подростка, выхваченная из мрака фосфоресцирующим лунным светом, поблескивала впереди. Иван Бобылев еле плелся... Вдруг он проговорил:
– Постой, сынок, лучше нам туда не ходить! Смотри!..
– Что?! Что такое?..
– Там никого нет. Смотри, он куда-то исчез, растворился!.. Вместо него появился кто-то другой!..
– Да там просто темно!.. Ты не видишь его! Он скрылся в темноте... А там, действительно, есть и другие люди!
– Это преследование до добра не доведет!.. Я не понимаю за кем мы гонимся?.. Ты же сам сказал – ты видел мать!.. Это дурной знак!
– Да ты болен, отец! Ты болен! Тебе самому мерещится черти что!.. Болен! Как же я сразу не догадался?! А я-то воспринимал тебя всерьез!.. Пусти меня!.. Пусти меня! Немедленно пусти меня! Он бродит там, бродит, мой маленький двойник! Мой маленький дебил... Он ждет... Не-ет, он уже не ждет избавления. Только мрачные пустые улицы, по которым он бродит... Вон он!
Действительно, впереди замелькала худенькая, сгорбленная фигурка. Она быстро удалялась по другой стороне улицы.
– Вон он!.. – взвизгнул Не-Маркетинг. – Я должен ему помочь!
– Стой, стой! Как помочь?! Зачем?!.. Он просил тебя? Что ты от него хочешь?!.. Он бежит от тебя!
– Он мучается, он не получает никакой информации. Разве ты не знаешь, что это за жуткая жизнь, эта жизнь в советской социалистической Москве! Смотри, какие кругом угрюмые, мрачные улицы!
Кругом были мрачные дома, которые наклонялись к Не-Маркетингу и заглядывали ему в глаза своими пустыми глазами, – черепа с пустыми глазницами, а не дома!..
– Какой еще «социалистической Москве»?! Ты сумасшедший! Я боюсь тебя! Куда ты нас тащишь?!.. – задыхаясь проговорил Иван Бобылев.