Соколов Глеб Станиславович. Вихрь преисподней

   – Иуда здесь – я! – громко раздалось из темноты, но Не-Маркетинг не понял, кто сказал эту фразу.
   – Да причем тут эти парни! Они здесь сами в первый раз! – возразил Михалыч. – Что вы несете? Какое «зарезать Главу»?!
   – Ты же все признал, Михалыч, брось!.. Что, лаврам моим позавидовал? Да ведь лавров пока никаких нет... Теперь я понимаю, почему ты так меня высмеивал! Конкурент!..
   – Да ты что, какой конкурент?! Оставайся, брось чудить!.. Вы же на спиритический сеанс пришли! Вот на сеанс и оставайтесь! Что вам эти люди?! Не обращайте на них внимания!
   – Послушайте, мы уходим! Не надо нас втягивать в свое мероприятие. У нас скоро будет точно такое же свое, – сказал Маркетинг Михалычу и потянул Не-Маркетинга за рукав прочь от Васи-Бура.
   Не-Маркетинг не противился. Он в то же время чувствовал, что Маркетинг останется, досидит до конца, потому что тоже, как и он, Не-Маркетинг, нуждается в новых информациях. Пусть даже их получение и связано с риском ввязаться в какие-то неприятности.
   Они, тем не менее, вышли из комнаты. Следом за ними выскочил в коридор и Михалыч.
   – Не уходите! – тараторил он. – Останьтесь!..
   – Не-Маркетинг, оставайтесь! – Михалыч решил действовать на казавшегося ему более податливым Не-Маркетинга. – Ну что, остаетесь?
   – Я не знаю...
   – Вы ничего не поняли, вы думаете, мне это нравится?.. – ободрился его неопределенным ответом Михалыч. – Суть совсем в другом. Эти бритоголовые парни здесь в первый раз. Они здесь случайные люди...
   Маркетинг пошел к двери на лестницу. Не-Маркетинг нерешительно следовал за ним.
   – Послушайте! Останьтесь! – Михалыч в отчаянии схватил Не-Маркетинга за рукав. – Я и сам прекрасно понимаю, что всё это похабщина и ужасная, самая невероятная и нечеловеческая дичь, которую только можно придумать, но разница между мной и вами заключается в том, что вы полагаете, что это – глупость, ну, допустим, вы полагаете, что это глупость и некоторая низость, которая нужна, ну так скажем, самым неразвитым и необразованным и косным представителям рода человеческого. Я же, напротив, полагаю, что во всём этом существует огромный высший смысл, что это необходимо, я только не могу объяснить это вам, потому что я и сам не могу разгадать до сих пор всю эту механику. Я только знаю, что это – не чушь и не дичь. Я поклоняюсь обычным среднестатистическим людям, тем самым, вместе с которыми я каждый день толкаюсь в транспорте и хожу по улицам. Конечно, с точки зрения... Я говорил вам возле нашего офиса, когда мы встретили этих... Я говорил: нахожу в обычном, никакими особенными достоинствами не отличающемся, среднестатистическом человеке странную прелесть... Главная мысль здесь – человеческое уродство, человеческая темнота, грязь человеческой натуры, ее темные стороны... Тупость, леность, косность и низость собравшихся здесь людишек, девять десятых всех людей, большинство – тупы и низки.
   – Зачем вам такие?! – резко спросил Маркетинг.
   – Так ведь и Христос искал и находил себе самых первых сторонников и сподвижников среди людей тёмного звания и происхождения, среди отбросов общества...
   Не-Маркетинг вздрогнул и потом взглянул на Маркетинга. В коридоре было достаточно темно, но даже при таком плохом освещении Не-Маркетинг заметил, как побледнел Маркетинг. Тот вскрикнул:
   – Ты видишь! Ты видишь, что происходит! Он говорит то же самое, что и я!
   Маркетинг резко повернулся к Михалычу:
   – Откуда, откуда вы это знаете?! Ведь не я же вам об этом говорил?! – истерически прокричал он.
   – Конечно, не вы. Я до всего дошел своим умом.
   – Я же тебе говорил, говорил! Свято место пусто не бывает! Вот он, конкурент, он понял все ровно то же, что и я! Я же тебе говорил, говорил!
   – Ты мне ничего не говорил!
   – Идея носится в воздухе!.. Скоро пророком не назовет себя только ленивый!.. Скоро компьютер станет сочинять религии! Неизвестно к чему это приведет: может быть это будет НАМ не выгодно! Ты понимаешь, что я имею ввиду?! Они же под себя все выстроят!.. Надо скорей, скорей что-то делать, – мы же опоздаем, опоздаем!
   – Я ничего не понимаю! – удивленно проговорил Михалыч.
   – О, боже, я же говорил! – приходил во все большее волнение Маркетинг. – Я же говорил! Меня опережают: он уже пришел к тем же самым выводам, что и я!
   Он прошел обратно в дверь и начал метаться по комнате. Все, кто был в комнате, включая бритоголовых парней, смотрели на него с недоумением.
   – Перестань, хватит, успокойся! – Не-Маркетинг взял его за плечи и попытался остановить.
   – Да, ты прав, – вдруг сказал тот. – Не нужно при всех об этом говорить.
   Он как будто успокоился.
   – Наше дело – не такое, о котором надо со всеми говорить! Черт! Черт! Я же говорил, говорил: все верно! Все до мельчайших подробностей верно! Скоро за эту идею не схватится разве что совсем ленивый!
   Вновь он начал метаться по комнате:
   – Черт! Черт! Я теряю время! О, боже, мне плохо! Суккуб – он опять беспокоится. Ему не нравится здесь, он говорит мне, что это должен сделать я, а не кто-то другой... Суккуб! Мне плохо!..
   Все, кто был в комнате оцепенели.
   – Там, сбоку, на полке – бутылка с водой, дайте ее сюда! – твердым, жестким голосом велел, глядя на Не-Маркетинга, Михалыч. Не-Маркетинг повиновался.
   Михалыч уже был возле Маркетинга, – приобняв его, он подталкивал Маркетинга куда-то в сторону темного угла.
   – Не надо, не надо, поймите, я должен быть первым! – бормотал Маркетинг, но все же повиновался.
   Михалыч подвел его к стоявшему, как оказалось, в углу креслу и бережно помог в него опуститься.
   – Мы ждем вас!.. Пора начинать! – визгливо воскликнул один из людей, находившихся в комнате.
   – Я все время в контакте с теми свойствами большинства человеков, которые приводят к появлению таких вот монстров, как этот вот Маркетинг, – продолжал, повернувшись к Не-Маркетингу, бормотать Михалыч, наклоняясь, тем временем к Маркетингу и помогая ему пить воду из пластиковой бутылки. Остальные участники спиритического сеанса вряд ли могли расслышать его. – Скажу вам честно, Не-Маркетинг, рисунки должны помочь нам вызвать из небытия таинственных и ужасных духов, что впрочем, естественно, поскольку мы проводим спиритические сеансы.
   – А зачем вам именно ужасные? – громко спросил Маркетинг, который все это время напряженно прислушивался к речам Михалыча.
   – А разве бывают духи неужасные? – раздалось из другого темного угла комнаты и оттуда на свет лампы вышел внук фотографа. – Духи находятся в той области, которая для человека загадочна и непостижима. Следовательно, как все неизвестное, они опасны и ужасны, ведь мы не можем предугадать, что они принесут нам. Итак, мы хотим оживить загадочных и ужасных духов!
   – Вы тоже здесь? – проговорил Не-Маркетинг.
   – Так я же вам сразу сказал, что он тоже будет! – сказал Михалыч.
   Внук фотографа продолжал:
   – А вы знаете, что если уж и вызывать демонов, то я хочу вызвать из себя таких демонов, как глупость моего прошлого, глупость, над которой я надсмеялся, от которой я отказался, которую я назвал глупостью... Вот он знает... (он показал на Не-Маркетинга) Он как-то, во время нашей первой встречи, слышал, как я говорил... Я собираюсь вернуться к своей совсем еще юношеской глупости, к своим совсем еще юношеским взглядам. Когда-то я заклеймил их, как ложные, ошибочные, незрелые, вызванные просто-напросто отсутствием жизненного опыта. Но зачем я их заклеймил?!
   – Давайте начинать!..
   – Тоесть я не совсем понял... – пробормотал Маркетинг.
   – А что тут понимать? Это, по-моему, слишком уж просто и ясно. Неужели никто... Да нет, что же я тут спрашиваю!.. Тут же и так все ясно! Не то, что «никто», и не то, что «неужели», а «все» и «точно»!.. Всем прекрасно известно, что человеком в ранней юности, да и не только в ранней, да и вообще, в юности очень сильно движет заблуждение. И самые прекрасные, самые интересные, самые волнующие планы и надежды молодого возраста насквозь пронизаны заблуждением. Потом, когда эти надежды отчасти рухнут, мы объясняем себе их крушение тем, что они с самого начала были обречены на поражение, так как были построены на фундаменте заблуждения. Мол, молодая глупость! С высоты своего опыта, с высоты своего понимания мы смотрим на себя самих в юном возрасте и повторяем: «боже, какой же я был дурак»! А раз так, то все, что было – это глупость и заблуждение и не стоит никакого внимания, ведь чего же возвращаться к глупости и заблуждению!.. Ну а если это была не глупость и не заблуждение?! И могло, могло все состояться так, как мечталось, но только повернуть надо было чуточку иначе?! Глупость, скажете вы, чушь, никак это невозможно было повернуть, а можно было бы – давно бы уже повернули!.. Ну а если не так?! Если в глупости и чуши был какой-то глубокий практический смысл, который просто не удалось тогда дожать, потому что, действительно, в тех условиях и при том понимании дела, дожать было невозможно?!
   Какой-то незнакомый Не-Маркетингу человек начал говорить:
   – Вкратце расскажу вам принцип действия: мы все садимся вокруг стола – по счастью такой стол есть...
   В основном говоривший обращался к бритоголовым парням. Они слушали с огромным вниманием. Не-Маркетинг заметил, что один из них понемногу отхлебывал пиво из бутылки. Вот он перестал это делать и поставил почти полную бутылку на пол рядом с собой.
   – Круглый... Куплен в складчину. Правда, пластиковый, но другого не нашлось... – проговорил кто-то из темноты. В большой комнате коммунальной квартиры было по-прежнему весьма темно.
   – А его зачем вы нарисовали?!.. – спросил Не-Маркетинг, показывая на нарисованный в этом месте на стене портрет Гитлера.
   – А какие нормальные люди избрали бы на совершенно свободных выборах Гитлера?!
   – С вашей, может быть, точки зрения – и ненормальные. А с моей – вполне нормальные! – пробурчал кто-то у Не-Маркетинга за спиной.
   – Его не избрали... Нормальные... Ненормальные, – пробурчал кто-то.
   – Нормальные или ненормальные – это неважно. Не будем спорить. Главное, что это – мои любимые люди! То, что они избрали Гитлера на свободных выборах кажется вам проявлением тупости?.. – продолжал Михалыч, обращаясь уже к одному Не-Маркетингу. – Да, я тоже с этим согласен. Но вы бы знали, какой особенный, ни с чем не сравнимый восторг испытываю я, когда убеждаюсь в просто-таки невероятной, биологической тупости и скотстве людей!
   Краем глаза Не-Маркетинг заметил, как Маркетинг задергался на кресле, на которое его усадили.
   – Мирок, в котором выставлено выпукло и очевидно всё тупое существо человека, доставляет мне величайшее наслаждение, – продолжал Михалыч. – Я обожаю взирать на такой мир, я хотел бы участвовать в строительстве такого мира – мира, построенного на человеческой глупости. Единица, умная единица – среди толпы по-настоящему ничто! Что может единица? Я считаю, что возможности человеческого мозга чрезвычайно ограничены.
   – Вот и я на это же напираю! – воскликнул сидевший рядом с ними Лебок.
   – Средние возможности – возможности массы людей (ведь всегда необходимо рассчитывать на массу) чрезвычайно низки. Потому возможно говорить о поводырях, царях, диктаторах, гуру и проч. Они постоянно станут возникать. Короче говоря, старая песня – одни люди властвуют, другие подчиняются. Мой псевдоним НТ – низость и тупость. Главное – произвести впечатление. Содержание – не важно! Всё это – сумерки. Но сумерки – моральны. Я вам, как культурному и моральному человеку доказываю, что сумерки – моральны. Даже со стороны дня – моральны.
   – Ну и что?!
   – А значит, что надо действовать! Первая трибуна – передача. Там я скажу!..
   Маркетинг опять заерзал на своем кресле.
   – А это, кто же, Сталин? – продолжал спрашивать Не-Маркетинг, разглядывая стену.
   – Да! Как видите, здесь есть и такой образ, значит – я точно не фашист. Думал, непохоже... Он мне удался еще хуже, чем Гитлер.
   – Нет, Сталин вам удался вполне. Узнаваемо.
   – Даже не знаю, отчего так хорошо получилось. Я его перерисовывал по квадратам с какого-то официального портрета... Знаете, разбиваешь на квадраты и перерисовываешь. Вот, что я хочу по поводу этого сказать: в Сталине и во всем, что с ним связано, я просматриваю совершенно четкую аналогию со временами инквизиции. Заметьте, там – появление веры и через какое-то время, конечно, достаточно долгое – появление инквизиции, миллионы сожженных, как я читал, были даже целые области в Германии, где уцелели всего несколько женщин, остальные были сожжены, как ведьмы. То же самое и со сталинщиной: новая вера – только не в Христа, а в коммунизм, потом – инквизиция. И там и там репрессии порождали в народе не желание сопротивляться и прекратить этот ужас, а только еще большую веру в ведьм, врагов народа и их злодейства.
   Бритоголовые не обращали на Михалыча никакого внимания.
   – Круглый стол необходим потому, что мы сядем вокруг него, будем держать над ним руки – еле-еле, едва-едва приподнятыми и стол начнет сам, под действием вызываемых духов двигаться... – продолжал рассказывать им незнакомый Не-Маркетингу человек. – Да, еще необходима полная темнота!
   – Это обсуждаемо! Это до конца не ясно. Возможны разные методы! – проговорил опять кто-то из темноты. – Лично я настаиваю на свече!
   – Хорошо, я согласен, вы настаиваете на свече... Возможен и комбинированный вариант!
   Они начали рассаживаться вокруг стола.

Глава XXVII
«Это несправедливо: она только что умерла» (Спиритический сеанс)

   – Итак, мы вызываем дух умершей. Той, которую, когда она была жива, мы знали под именем мадам С. Конечно, у нее есть какое-то другое, настоящее имя, но мы его не знаем, а потому, полагаю, она учтет это обстоятельство и, не обижаясь на нас, откликнется.
   – Я протестую! – вдруг воскликнул Не-Маркетинг. – Мы не можем спрашивать ее ни о чем. Это несправедливо: она только что умерла. Это кощунственно.
   – Ничего-ничего, нынче времена пошли другие – информационный век! Нынче ни у кого нет времени на раскачку, даже у мертвецов! Даже у духов!
   – Погасим лампу и зажжем свечу! – проговорил тот самый человек, который все время сидел в темноте.
   – Ерунда! Все ерунда! – проговорил кто-то.
   – А я готов поверить! – сказал другой голос.
   – Бред! Все бред! – громко произнес третий.
   – Да, у меня особый способ, он уже был опробован – вот этот стол и свеча, стоящая на нем. Мы задаем вопросы, дух – передает нам свои ответы, откликаясь на «да» или «нет» либо колебанием пламени свечи, либо стуком ножек стола.
   – Нет, все-таки, мне кажется сомнения Не-Маркетинга достаточно обоснованы: можем ли мы вызывать дух женщины, которая умерла столь недавно? Может быть, ее душа еще не достигла... Как там? Куда она должна попасть?
   – Вот и отлично! Не достигла – еще лучше! Нам будет проще к ней обратиться! – тут же ответил Михалыч. – Давайте, давайте, все – держим руки над столом. Внимание, я начинаю!..
   Все и так уже были готовы.
   Михалыч выключил лампу и комната погрузилась во мрак. Кто-то кашлянул.
   Некоторое время была полная темнота и тишина. Потом чиркнула и ярко вспыхнула спичка – Михалыч зажег свечу. Ее пламя осветило сосредоточенные лица.
   Потушив спичку и засунув коробок в карман брюк Михалыч воздел над столом руки. Несколько мгновений он молчал, словно бы сосредотачиваясь.
   – Дух умершей мадам С., явись нам, приди сюда к нам в эту комнату... – начал он негромким, глухим голосом.
   Минуту или больше ничего не происходило.
   Затем пламя свечи сначала медленно отклонилось вбок, потом резко заметалось из стороны в сторону.
   – Да у вас здесь сквозняк! – пробормотал Не-Маркетинг.
   Никто не обратил на его слова никакого внимания.
   – Та, которую мы знаем под именем мадам С., ты здесь? – зловещим голосом произнес Михалыч.
   Пламя свечи, тем временем, продолжало скакать из стороны в сторону.
   – Она здесь! Она явилась нам! – провозгласил Михалыч торжественно.
   – Сквозняк, простой сквозняк! – продолжал бормотать Не-Маркетинг.
   – Это же кто-то просто вошел, открыл дверь и подул сквозняк! – громко сказал со своего кресла Маркетинг.
   Сидевших вокруг маленького стола, из которых лишь Не-Маркетинг и Лебок были сотрудниками представительства, охватило лихорадочное возбуждение.
   – Она здесь, здесь, с нами! – произносили они каким-то странным, истеричным шепотом.
   – Вопросы, какие будут вопросы? Что будем спрашивать?..
   Михалыч, на котором всеобщее возбуждение никак не отразилось, казалось, хорошо знал, что и в какой момент нужно сказать.
   Выждав некоторое время, когда сидевшие за столом, так и не решив, что спросить у духа мадам С. смолкли, он неожиданно громко объявил:
   – Мадам С., мы хотим узнать, что ждет нас всех в ближайшем будущем?
   Пламя свечи как раз в этот момент перестало колебаться.
   Опять стало тихо.
   – Я же сказал, руки держать над столом! – властно прикрикнул вдруг Михалыч, потому что некоторые из сидевших за всем этим возбуждением позабыли, что надо держать руки и убрали их под стол.
   Все тут же опять подняли кисти рук над поверхностью круглого столика.
   Опять воцарилась полная, ничем не нарушаемая тишина. Собравшиеся в комнате напряженно смотрели на свечу, но пламя, ровное и в этот момент необычно высокое было неподвижно.
   – Мадам С., вы поняли, что мы хотим от вас узнать? – негромко, но очень отчетливо проговорил Михалыч.
   Пламя не двигалось.
   – Я же говорил, рано, рано! Ее душа еще не отлетела! – произнес и прежде сомневавшийся человек.
   – Руки держать над столом! – совсем уже грубо воскликнул Михалыч. – Она уже здесь, здесь!
   В этот момент он задул свечу.
   Кто-то кашлянул и заерзал. Разглядеть в кромешной тьме ничего было невозможно.
   Раздался какой-то стук. Заунывно, монотонно и как-то очень отстраненно Михалыч произнес:
   – Дух мадам С., присутствующий в этой комнате, дай нам знать, что ждет нас всех в ближайшем будущем...
   – Держите руки над столом! Держите руки, это важно! – произнес кто-то, но не Михалыч.
   Опять послышался стук и какой-то ясно различимый скрип.
   – Стол двигается!
   – Тише!.. – все говорили другие, не Михалыч.
   – Все в ближайшем будущем будет хорошо? – заунывно, словно и не своим голосом даже, произнес Михалыч.
   Ничего не происходило. Было тихо.
   – Что-то произойдет? – все так же не своим голосом спросил Михалыч.
   Стол задрожал, опять послышался скрип, как будто опора круглого стола медленно ползла по полу.
   – Мошенник! – выкрикнул со своего кресла Маркетинг. – Не верьте ему! Верьте мне! Я все расскажу вам! Я знаю все! Я – новый бог!
   – Заткните его! – выкрикнул кто-то.
   – Тише! Тише! – увещевали их другие.
   – Дух той, которую мы знали под именем мадам С., ответь: можем ли мы понимать, что в представительстве произойдет что-то плохое? – продолжал Михалыч.
   Раздался отчаянный скрип двигавшегося стола.
   – Так и есть! – воскликнул Михалыч. – Что-то произойдет!.. Я так и предчувствовал!
   – Что случится? – выкрикнул один из присутствовавших на сеансе сотрудников представительства.
   – Не надо спрашивать! – оборвал его Михалыч. – Я сам буду спрашивать у нее! Я – ваш медиум, я – посредник между вами и духом!
   Воцарилась напряженная тишина. Стол больше не двигался.
   Чиркнула и вспыхнула спичка, – неожиданно для всех Михалыч зажег свечу. Пламя ровным столбиком устремилось вверх.
   – Дух той, которую мы знали под именем мадам С., ответь!..
   Пламя чуть-чуть шевельнулось.
   – Ответь нам, умрет ли кто-нибудь в представительстве?
   Пламя не шевелилось.
   – Что за вопросы: умрет, не умрет... Не об этом спрашивать надо!.. – возмутился кто-то, из тех что сидели не за самим столом (в комнате собралось довольно много народа), а сгрудились возле него.
   – Дух той, которую мы знали под именем мадам С. ответь, можем ли мы понимать, что никто в представительстве не умрет?
   Пламя слегка колыхнулось.
   – Да, она подтверждает! – радостно проговорил один из сотрудников представительства. – Никто не умрет!
   – Хорошо, тогда задаем следующий вопрос! – сказал Михалыч. – Поставим его так: будут ли у представительства проблемы?
   Пламя несколько раз дернулось из стороны в сторону.
   – Идиотский вопрос! – откомментировал Маркетинг. – В представительстве всегда были проблемы и будут проблемы. Без проблем нельзя!
   – Дух той, которую мы знали под именем мадам С., ответь нам, из-за чего будут проблемы в представительстве?
   В то время, как Михалыч произносил это, пламя вдруг начало отчаянно метаться из стороны в сторону, раздался треск.
   – Что это значит? – растерявшись от такого поворота неожиданно сказал Михалыч.
   – Она хочет сказать! Очень хочет сообщить что-то! – воскликнул незнакомый Не-Маркетингу человек, стоявший за его спиной.
   Пламя продолжало истерично метаться.
   – Надо подождать! – сказал кто-то. – Это сквозняк!
   Раздался торжествующий хохот Маркетинга.
   – Что вы несете?! – тут же возразил кто-то другой. – При чем тут сквозняк? Это она! Она!
   – Вы сами, сами признаете, что все это бред и только лишь сквозняк! Сосед открыл дверь и сразу начало дуть!
   Действительно, в коридоре в последнюю минуту раздавался какой-то шум и даже что-то с грохотом упало.
   Тревожное выражение появилось на лице Михалыча.
   – Это теперь сосед, а до этого все было правильно! – настаивал тот, кто говорил, что «это она».
   – Дух той, которую мы знали под именем мадам С., ответь нам, будут ли проблемы из-за неудачи той новой маркетинговой программы, про которую говорил Глава? – спросил Михалыч.
   Неожиданно треск прекратился, пламя ровной свечкой вытянулось вверх.
   – Мадам С., – вдруг сказал Не-Маркетинг. – Ответь нам, в представительстве кто-то умрет? Ты посетишь нас?
   Пламя отчаянно рванулось из стороны в сторону, словно хотело оторваться от свечи.
   – Что за глупость?! Что за кощунство?! Как она может посетить нас, если ее уже нет в живых?! Она же разбилась вместе с самолетом!
   – Она дала знать, что кто-то умрет, она посетит нас, это мадам Смерть! – завопил Не-Маркетинг.
   – Не-Маркетинг, вы дурно сделали! Вы – провокатор! Вы сами не верите в то, что сказали!
   – Перестаньте, это несерьезно! Черт возьми, кажется, действительно сквозняк! – неожиданно Михалыч задул свечу.
   – Эй, Михалыч, ты там! – раздался отчаянный стук в дверь. – Михалыч, что за дела!
   Кажется, назревал какой-то скандал.
   Еще раз раздался стук, но затем все стихло. Михалыч не произносил ни слова. Все замерли.
   Выждав несколько мгновений (стук не повторялся), Михалыч заунывным голосом произнес:
   – Дух той, которую мы знали под именем мадам С., ответь нам, будут ли в представительстве увольнения!.. Руки держите над столом!..
   Раздался отчаянный скрип.
   – Будут! Будут! Она говорит, будут!
   – Дух той, которую мы знали под именем мадам С., ответь нам, будут ли эти увольнения массовыми?
   Раздался стук, который тут же слился с отчаянным стуком в дверь.
   – Будут массовыми! Она подтвердила, что увольнения будут массовыми! – раздалось за столом.
   – Михалыч, я же тебя предупреждал! – стук в дверь становился все сильней и сильней. Дверь задергалась.
   – Боюсь, что нам придется закончить! – мрачно проговорил Михалыч.
   Странно, но все, не задавая никаких вопросов, тут же повставали со своих мест и начали выходить из комнаты, в которую тем временем вбежал какой-то взъерошенный, плохо одетый человек. Он был чем-то крайне возмущен и, глотая ртом воздух, уставился на Михалыча, от возмущения не в силах произнести ни слова. Не дождавшись продолжения этой сцены, Не-Маркетинг с Маркетингом поднялись со своих мест и вышли в коридор коммунальной квартиры. Затем через настежь распахнутую дверь – на темную, полуразвалившуюся лестницу и оттуда – на улицу.
   У подъезда остановились. Мимо них проходили участники спиритического сеанса. Оказалось, что сотрудников представительства среди них гораздо больше, чем разглядел с самого начала в темной комнате Не-Маркетинг. Большинство было чрезвычайно возбуждено. Лишь один человек опустил глаза и постарался как можно быстрее и незаметнее прошмыгнуть мимо коллег. Остальные в волнении переговаривались друг с другом.
   – Вы думаете, во все это можно верить?
   – А как же?!.. Иначе я бы не стал во всем этом участвовать! – расслышал Не-Маркетинг.
   Из двери подъезда вышел Лебок.
   – А, вот вы где! – произнес он обрадовано, увидев Маркетинга и Не-Маркетинга. – Да, любопытные сведения получили мы от этой мадам С.!
   – И что вы думаете? – спросил у него Маркетинг.
   – Думаю, все сбудется... – Лебок неожиданно помрачнел и развернувшись, зашел обратно в подъезд.
   К ним уже в этот момент подошла помощница Главного бухгалтера.
   – Что он вам сказал? – спросила она их.
   – Почему вас это так интересует? – недоверчиво проговорил Маркетинг.
   – Я спускалась с ним по лестнице... Он нес такую чушь! Даже не знаю, можно ли воспринимать такое серьезно...
   – Нельзя, конечно нельзя!.. Что-то в нашей фирме слишком много всяких вещателей и пророков!